Наследница (гет)

Лили и Джеймс спешили в гостиную Гриффиндора. Эванс чувствовала, как напряжение постепенно нарастает между ними. Она знала, что Джеймс имеет право знать, но долг перед Дамблдором и опасение за безопасность любимого человека сковывали ей язык.

Джеймс, погруженный в свои мысли, шагал рядом, его обычная жизнерадостность куда-то исчезла. Он чувствовал, что с Лили происходит что-то важное, что-то, о чём она не хочет или не может рассказать. Это молчание тяготило его, заставляло беспокоиться ещё сильнее.

— Что ты делала у Дамблдора? — спросил Джеймс, его голос звучал обеспокоенно. — Тебя явно что-то важное привело в его кабинет.

Лили замерла, её пальцы непроизвольно сжали край мантии. В глазах промелькнула тень тревоги, которую она тщетно пыталась скрыть. Она знала, что не может рассказать ему о крестражах — опасных артефактах, которые могут стать ключом к победе над Тёмным Лордом. Но и лгать любимому человеку было тяжело.

Несколько долгих секунд она боролась с собой, взвешивая все «за» и «против». В её голове проносились мысли о том, как важно сохранить эту информацию в тайне, чтобы не подвергать Джеймса опасности.

— Твое длительное отсутствие, — наконец произнесла она, стараясь, чтобы голос звучал естественно.

Джеймс внимательно посмотрел на неё, и Лили увидела в его глазах недоверие. Она знала, что он чувствует её ложь, но также знала, что он не станет настаивать. Не сейчас.

Джеймс обнял Лили крепче, вдыхая аромат её духов — тот самый, который всегда напоминал ему о доме, о тепле и безопасности. В этот момент весь мир словно перестал существовать, остались только они двое в полутёмном коридоре Хогвартса.

Лили прижалась к нему, чувствуя, как колотится его сердце. Она знала, что похороны Мэри оставили глубокий след в душе Джеймса. Потеря близкого человека всегда болезненна, а в эти тёмные времена — особенно.

— Я рад, что с тобой все в порядке, — сказал Джеймс.

В его голосе не было ни капли радости — только глубокая тревога и невысказанный страх. Эти слова, такие простые и искренние, прозвучали в пустом коридоре Хогвартса как приговор. Лили почувствовала, как по спине пробежал холодок. Она знала, что за этими словами скрывается нечто большее — невысказанные страхи, тяжёлые мысли, которые не давали Джеймсу покоя.

Она подняла голову, встречаясь с ним взглядом. В его глазах читалась такая боль, что у неё перехватило дыхание. Это была не просто тревога за неё — это было глубокое осознание того, насколько хрупка их жизнь.

— Я здесь, — тихо ответила она, прижимаясь ближе. — Я с тобой.

Джеймс тяжело вздохнул, погружаясь в воспоминания о недавней поездке. Его голос звучал приглушённо, словно каждое слово причиняло ему боль.

— Когда мы приехали в дом Макдональдов, — начал он, — там царила такая гнетущая атмосфера… Казалось, сама смерть поселилась в этих стенах.

Лили молча слушала, не перебивая. Она знала, как тяжело Джеймсу говорить об этом.

— Похороны были… такими тихими, — продолжил он. — Только родители Мэри, несколько родственников и мы с Эндрю. Миссис Макдональд была просто раздавлена горем. Она не могла принять случившееся, обвиняла всех и вся.

В его голосе звучала глубокая печаль.

— А мистер Макдональд держался стойко, — добавил Джеймс. — Он понимал, что нужно действовать. Мы с Эндрю объяснили им всю опасность ситуации, рассказали про Пожирателей Смерти.

Лили сжала его руку, чувствуя, как ком подступает к горлу.

— Мы убедили их уехать, — закончил Джеймс. — Это было нелегко, особенно учитывая состояние миссис Макдональд, но безопасность превыше всего.

— Надеюсь, с родителями Мэри всё будет хорошо, — тихо произнесла Лили, глядя в глаза Джеймсу. В её голосе слышалась искренняя тревога за семью погибшей.

В тишине коридора они дошли до гостиной. Здесь, в знакомом и уютном пространстве, оба почувствовали, как тяжело давит на плечи груз недавних событий.

— Мне нужно побыть одному, — тихо произнёс Джеймс, отводя взгляд.

Лили понимающе кивнула, не пытаясь спорить.

— Я понимаю, — кивнула она.

Они разошлись в разные стороны: Джеймс направился к комнате мальчиков, где его ждали верные друзья, которые тоже потеряли близкого человека. Лили пошла в сторону комнаты девочек, чувствуя, как тяжело на сердце.

* * *

Новый день начался с экстренного собрания старост. Для Лили это было первое подобное мероприятие в новом качестве. Она вошла в просторный кабинет, где собрались те, кто занимал данный пост не один год. Несмотря на кадровые перестановки, Лили в новом амплуа встретили радушно.

Заняв место рядом с Ремусом Люпином и Энни Эндрюс, Лили приготовилась слушать. В кабинет вошли деканы факультетов, их лица выражали серьёзную озабоченность. Профессор Макгонагалл, как всегда строгая и собранная, начала говорить:

— В связи с последними событиями мы вынуждены ввести в школе строгий комендантский час. Все внеклассные мероприятия будут отменены.

— А как же квиддич?! — недовольный возглас прорезал напряжённую тишину зала.

Профессор Стебль, стоявшая у преподавательского стола, медленно подняла глаза на возмутившегося старосту. Её обычно доброе лицо сейчас выражало непривычную строгость.

— Над этим мы ещё думаем, — произнесла она вкрадчивым голосом, в котором слышалась твёрдость. — Ситуация требует особого внимания, и мы не можем принимать поспешных решений.

По залу прокатился возмущённый ропот. Кто-то из старост не выдержал:

— Нельзя отменять квиддич! Это несправедливо!

Лили невольно подумала о Джеймсе. Она знала, как много значит для него квиддич — это не просто игра, а часть его жизни, его страсть. Её взгляд встретился с понимающим взглядом Ремуса, и без слов они осознали: ситуация действительно серьёзная.

Новые правила оказались суровыми: теперь студенты должны были перемещаться между классами только в сопровождении преподавателя, который вёл предыдущий урок. Даже кружки и дополнительные занятия теперь проходили под строгим надзором руководителей.

За завтраком Лили и Ремус сообщили факультету о новых правилах. Гул недовольства прокатился по столу Гриффиндора. Одни яростно спорили, называя меры абсурдными, другие кивали, понимая серьёзность ситуации.

— Теперь ваш план мести слизеринцам под большим вопросом, — тихо произнесла Лили, стараясь вложить в слова сочувствие, хотя в глубине души ликовала от мысли, что коварный замысел может не осуществиться.

Сириус обменялся с Джеймсом многозначительными взглядами и самодовольно усмехнулся.

— Боюсь, они опоздали со своим контролем, — с ухмылкой бросил он.

Лили приподняла бровь, переводя взгляд с Джеймса и Сириуса на Ремуса, который скромно опустил глаза в чашку с чаем. Внезапно до неё дошло.

— Вы уже всё сделали? — изумлённо спросила она. — Но когда?

— Мы пробрались ночью в их гостиную и бросили все необходимые травы в огонь, — признался Сириус. — Времени на создание магических артефактов не было, учитывая всё происходящее. А теперь, с новыми правилами, это вообще станет невозможным.

Лили настороженно оглядела слизеринский стол. Всё выглядело как обычно — никаких признаков того, что план мародёров сработал. Возможно, их замысел провалился, и слизеринцы избежали задуманной участи. Но в глубине души она понимала — мародёры редко ошибаются в своих планах. Лили с подозрением уставилась на Джеймса, но тот лишь самодовольно улыбался, явно наслаждаясь моментом. Внезапно её внимание привлёк шум со стороны слизеринского стола.

Уилкис резко вскочил со своего места.

— Не трогай меня! — закричал он, озираясь по сторонам. Остальные слизеринцы, не понимая происходящего, начали посмеиваться.

Бедный Уилкис продолжал отмахиваться от невидимых преследователей, умоляя их оставить его в покое. Не выдержав напряжения, он выбежал из Большого зала под издевательские смешки своих однокурсников.

— Это только начало, — с ухмылкой произнёс Сириус, скрестив руки на груди. Было видно, что он в полном восторге от того, как воплощается их план.

Лили покачала головой, предчувствуя недоброе. Она понимала, что последствия этой шалости могут оказаться куда серьёзнее, чем кажется на первый взгляд. 

Весь день в Хогвартсе проходил в напряжении. После инцидента с Уилкисом события развивались стремительно. Ещё два студента Слизерина оказались в центре внимания из-за странной реакции на происходящее.

Первым был Мальсибер. Он внезапно вскочил с места во время урока зельеварения, озираясь по сторонам, что-то бормотал себе под нос. Его глаза были полны страха, а руки дрожали.

— Они здесь… Они повсюду… — шептал он, пытаясь спрятаться под партой.

Профессор Слизнорт, не понимая, что происходит, попытался успокоить студента, но тот лишь отмахивался от него, как от врага.

Следом за Мальсибером отличился Огастус Нотт. Слабовольный и трусливый по своей природе, он оказался особенно восприимчив к действию трав. Во время обеда Нотт внезапно подскочил со своего места, его лицо исказилось от страха.

— Они здесь! — завопил он, озираясь по сторонам. — Потусторонние силы! Они хотят забрать меня!

Его руки дрожали, а глаза были полны ужаса. Он начал отступать к стене, пытаясь спрятаться за спинами однокурсников. Некоторые слизеринцы попытались успокоить его, но Нотт лишь отмахивался от них, крича ещё громче.

— Не трогайте меня! — верещал он. — Я не виноват! Простите!

После того как Нотт в отчаянии извинялся, произошло нечто невероятное — перед ним возник Тёмный Лорд. Эта галлюцинация была доступна только его глазам, остальные ничего не видели. Только Лили и мародёры знали о механизме этой ловушки: после извинений перед призраками жертв должна была появиться фигура Волдеморта.

Что произошло между ними в тот момент, осталось тайной. Лицо Нотта исказилось от невыразимого ужаса, его глаза расширились от страха. Казалось, невидимый собеседник говорил с ним, возможно, угрожал или наказывал за проявленную слабость.

Внезапно Нотт рухнул на пол без сознания. Студенты в ужасе отпрянули, не понимая, что происходит. Профессор Макгонагалл, находившаяся поблизости, мгновенно бросилась к потерявшему сознание студенту.

Лили застыла, её рот приоткрылся от ужаса. Она осознавала всю серьёзность произошедшего, в то время как мародёры, напротив, ликовали, радуясь успеху своего плана. Только Ремус разделял её тревогу, его лицо выражало явное беспокойство.

К счастью, мадам Помфри появилась вовремя. Она быстро привела Эйвери в сознание. Оглядевшись по сторонам в поисках призраков, он не увидел ничего необычного. Галлюцинация, преследовавшая его, исчезла, освободив от своих чар.

К концу дня больше никто из слизеринцев не выдал себя подобным поведением. Лили отчаянно искала глазами Северуса — ей было известно, что и к нему должен был явиться призрак. Однако Снейп вёл себя как обычно, хотя его бледность выдавала внутреннее напряжение.

День выдался поистине незабываемым для всего Хогвартса. Слизеринцы, обычно такие надменные и самоуверенные, превратились в объект всеобщего внимания и насмешек. Их странное поведение развеселило большую часть учеников, особенно мародёров, которые с трудом сдерживали смех, наблюдая за происходящим.

Однако самим слизеринцам было совсем не до веселья. Они находились в состоянии шока и растерянности, не понимая, что с ними происходит. Некоторые до сих пор оглядывались по сторонам, словно ожидая появления новых призраков, другие нервно озирались, пытаясь сохранить лицо перед однокурсниками.

Несмотря на все странности поведения, никто из них так и не выдал своей истинной принадлежности к сторонникам Тёмного Лорда. Мародёры достигли своей цели — посеяли панику и сомнения в рядах противника, но цена этого успеха оказалась слишком высокой.

Вечером, когда всё улеглось, Лили не могла избавиться от тяжёлого чувства. Да, план сработал, но видеть страдания других людей, пусть даже врагов, было невыносимо. Она понимала, что иногда месть не приносит удовлетворения, а лишь создаёт новые проблемы и тревоги.

— Что это было сегодня? — в конце дня спросила Марлин, её голос дрожал от любопытства. Она не могла отвести глаз от происходящего в гостиной Гриффиндора.

— Какое-то всеобщее помешательство, — хмыкнула Алиса, её брови недоумённо поднялись. Она тоже была заинтригована странным поведением слизеринцев.

Лили молчала, её взгляд был устремлён в сторону Сириуса, который сидел в компании остальных мародёров. Она стояла рядом с Джеймсом, который нежно обнимал её за плечи.

Марлин, заметив их близость, решительно повернулась к Сириусу:

— Признайся, это ваших рук дело?

Сириус, сохраняя невозмутимость, лишь отшутился:

— Я не понимаю, о чём ты.

Его глаза блеснули озорством, а губы дрогнули в едва заметной улыбке. Джеймс, заметив это, слегка кашлянул, пытаясь скрыть своё веселье. Ремус, сидевший рядом, лишь покачал головой, понимая, что их тайна, возможно, скоро будет раскрыта.

— Знаете, — задумчиво протянула Алиса, — сегодня слизеринцы какие-то подозрительно спокойные. Даже Эйвери на прорицаниях не выдал ни одной своей знаменитой шуточки. Сидит себе тихо-мирно, как будто на него заклятие какое наложили.

Сириус многозначительно поднял бровь:

— Может, и правда под каким-нибудь одурманивающим заклятием?

Марлин всплеснула руками:

— Так и знала! Я же говорила, что тут что-то не так! 

В Марлин всё сильнее разгоралось любопытство. Она не могла устоять перед соблазном узнать подробности и начала упрашивать Сириуса. Блэк, видя, что девочки настроены благосклонно, вкратце поведал им о плане с травами и галлюцинациями. Его рассказ был приправлен характерным для него драматизмом и утрированными подробностями.

Алиса не могла скрыть своего изумления:

— Вы что, серьёзно? Это же… это же… невероятно! Но так опасно!

Марлин, напротив, была в полном восторге:

— Так им и надо! Давно пора было поставить этих заносчивых слизеринцев на место. Молодцы, ребята!

Лили, наблюдая за этой сценой, не могла не улыбнуться. Она знала, что Сириус обожает быть в центре внимания, и сейчас он наслаждался каждой минутой своего триумфа. Джеймс, обнимая её за плечи, тоже слушал рассказ с интересом, хотя и знал все подробности.

Ремус, всё это время сохранявший молчание, лишь покачал головой, улыбаясь уголками губ. Даже он не мог отрицать, что результат превзошёл все ожидания.

* * *

Следующий день принёс долгожданное спокойствие. Шумные события вчерашнего дня постепенно растворились в повседневной рутине школьной жизни, и Хогвартс вновь погрузился в привычное течение будней. За столом Гриффиндора царила привычная суета ужина, когда к компании присоединилась Энни Эндрюс. Ремус тепло поприветствовал девушку, а Марлин не смогла скрыть лёгкой улыбки, наблюдая за этой парой.

— Что-то случилось? — спросил Люпин, внимательно глядя на свою девушку.

— Не бери в голову, — отмахнулась Энни, беря тост. — Просто поругалась с Доркас сегодня.

Сириус, который до этого поглощал ужин с обычным аппетитом, внезапно замер, прислушиваясь к разговору.

— И что случилось? — не унимался Ремус.

— Да так, обычная ссора, — вздохнула Энни, намазывая джем на тост. — Она накричала на двух первокурсников за то, что они играли в Пожирателей Смерти. Один из них был магглорождённым, а другой пытался напасть на него.

— По-моему, ничего так затея, — пожал плечами Сириус, но в его голосе прозвучала нотка беспокойства. — Надеюсь, он дал отпор этому «пожирателю».

— Это очень глупо, — возразила Марлин, нахмурив брови. — Учитывая то, что происходит в мире.

— Я согласен с Марлин, — поддержал Ремус, и Сириус закатил глаза.

— Я не спорю, — сказала Энни, отпив чаю. — Но они же дети, они ещё ничего не понимают. Но Доркас решила всё взять в свои руки и отругала их. Может, поговорить с Флитвиком? Если у неё такое рвение наводить порядок, пусть назначит её старостой. А то Эндрю Патилл после последних событий совсем забыл о своих обязанностях.

Она нахмурилась, продолжая осмысливать происходящее.

— И это надо же, — продолжила она, — я буквально несколько раз в неделю вижу, как она пытается навести свои порядки.

— Думаешь, это поможет? — спросила Марлин, поднимая бровь. — Она же и так ведёт себя как староста, только без значка.

— Может, официальный статус немного её успокоит, — пожала плечами Энни. — Будет хоть какое-то объяснение её поведению.

— Ей бы подлечить нервишки, — фыркнула Марлин, бросая на Сириуса быстрый взгляд. — Я тоже видела, как на прошлой неделе она отчитывала третьекурсника. Прямо как профессор.

— На самом деле она не была такой, — с лёгкой грустью в голосе произнесла Энни, отводя взгляд в сторону. — Доркас всегда была одной из самых добрых людей. Всегда готова была помочь, поддержать…

Её голос дрогнул, и она на мгновение замолчала, собираясь с мыслями.

— Но после смерти её брата и Найджела… — продолжила она тише. — Всё изменилось. Она словно закрылась от всего мира.

— Найджела? — переспросил Сириус. Его брови слегка приподнялись, выдавая любопытство.

— Её парень, — пояснила Энни, помешивая чай и глядя в свою чашку. — Они были вместе с пятого курса. Он был таким добрым, всегда улыбался…

Её голос стал тише, словно она боялась нарушить память о потерянном друге.

— После этого она стала другой, — продолжила Энни, поднимая глаза. — Слишком строгой и холодной. Словно выстроила вокруг себя стену, через которую никто не может пробиться.

Марлин задумчиво кивнула:

— Теперь понятно, почему она так реагирует на любые проявления жестокости.

Сириус, который до этого момента казался равнодушным, вдруг спросил:

— А как… как они погибли?

Энни вздохнула, её голос стал серьёзным и немного дрожал:

— В той же атаке, что и её брат. Помните нападение Пожирателей Смерти на Косой переулок этим Рождеством? — она обвела взглядом собеседников. — Они прибыли туда как мракоборцы, чтобы помогать людям… Но в какой-то момент Пожиратели с кровью одержали верх.

Марлин побледнела, её глаза расширились от осознания:

— Это же тот день, когда погибли родители Джеймса… — прошептала она, глядя на Сириуса и Ремуса.

В зале повисла тяжёлая, гнетущая тишина. Сириус краем глаза заметил, как за столом факультета Когтевран появилась Доркас. Она сидела в одиночестве, вдали от своих однокурсников, погружённая в свои мысли. Её отстранённый вид только усилил в нем то чувство любопытства и сочувствия, которое пробудила в нём история Энни.

Пока остальные студенты оживлённо обсуждали предстоящий матч по квиддичу, Сириус продолжал наблюдать за Доркас, погружённый в свои размышления. Теперь он понимал причины её резкости и замкнутости. Что-то внутри него настойчиво требовало узнать её получше, понять, как она справляется с болью утраты.

— Сириус, ты идёшь? — внезапный голос Марлин вырвал его из размышлений.

— Я останусь, мы договорились встретиться с Сохатым, — не моргнув глазом соврал Сириус.

Марлин бросила на него недоверчивый взгляд, но ничего не сказала. Энни с Ремусом уже ушли, а Марлин, подхватив под руку смущённого Питера, направилась к выходу. Хвост покраснел и едва не споткнулся от неожиданности.

Блэк продолжал наблюдать за Доркас, пока она не завершила ужин и не направилась к выходу из Большого Зала. Сириус последовал за ней, стараясь держаться на расстоянии. Он ожидал, что она направится к башне Когтеврана, но вместо этого Доркас свернула в сторону подземелий. Время близилось к отбою, и её выбор направления только усилил любопытство Сириуса. Он настороженно взглянул на часы, гадая, что могло заставить её идти в эту часть замка в столь позднее время.

Прошмыгнув мимо двух ничего не заметивших первокурсников, Сириус крался за Доркас по тёмным коридорам подземелий. В этом мрачном лабиринте они были совершенно одни — девушка намеренно выбирала безлюдные проходы, а Блэк, словно заворожённый, следовал за ней.

С каждым шагом они приближались к гостиной Слизерина — территория, которую Сириус знал как свои пять пальцев. Не раз они с друзьями пробирались сюда, чтобы подшутить над слизеринцами. Но сейчас всё было иначе.

Внезапно Доркас исчезла из виду. Сириус, ускорив шаг, попытался её догнать, но тщетно — она словно растворилась в полумраке коридоров. Он метнулся в один проход, затем в другой, но нигде не было ни следа девушки.

И тут он почувствовал ледяной холод между лопаток. Тело мгновенно сковало, руки прижались к бокам, а ноги подкосились. Сириус рухнул на холодный каменный пол, больно ударившись головой. «Петрификус Тоталус» — он узнал это заклинание слишком хорошо.

Из-за поворота появилась Доркас. Её лицо выражало странную смесь беспокойства и гнева. Присев рядом с обездвиженным Блэком, она наклонилась к самому его лицу:

— Кто дал тебе право следить за мной, Блэк? — прошипела она, её голос дрожал от ярости.

Сириус мог только мысленно проклинать себя за неосторожность. В голове крутились сотни язвительных ответов, но паралич не позволял произнести ни слова. Он чувствовал, как кровь приливает к лицу, а в груди закипает злость на собственную беспечность.

Доркас, словно наслаждаясь его беспомощностью, продолжала сверлить его гневным взглядом, будто решая, что делать дальше с пойманным на слежке гриффиндорцем.

— Как ты всё портишь, — устало продолжила она, направляя на него волшебную палочку. Её голос звучал почти разочарованно.

Сириус почувствовал, как земля уходит из-под ног — Доркас подняла его в воздух с помощью левитации. Она постоянно озиралась по сторонам, прислушиваясь к каждому шороху в пустых коридорах. Её планы рухнули в тот момент, когда Блэк решил увязаться за ней.

Девушка доставила его в заброшенный кабинет — судя по остаткам котлов и разбитым склянкам, когда-то здесь преподавали зельеварение. Помещение было пыльным и мрачным, словно призрак прошлого. Как только они оказались внутри, Доркас сняла с него заклятие. Сириус тут же схватился за гудящую голову, чувствуя, как кровь приливает к вискам.

— Ты совсем рехнулась, Медоуз! — прорычал он, пытаясь встать.

— Это ты решил за мной шпионить, Блэк, — фыркнула она, не отрывая взгляда от двери. Её пальцы нервно теребили край мантии, будто она всё ещё опасалась, что их могут застать.

В воздухе повисло напряжение.

— Что ты вообще забыла в подземельях? — не унимался Блэк, его любопытство разгоралось с каждой минутой всё сильнее. Ему нужно было понять, что творится в голове этой загадочной девушки.

— Не твоё дело, — резко отрезала она, её голос звучал твёрдо и решительно. — Если так хочется приключений, займись чем-нибудь другим. Заколдуй швабру Филча, отрасти бороду Дамблдору или снова нашлёпай проклятий на слизеринцев, чтобы они опять вели себя как полные идиоты.

— Может, всё-таки расскажешь, что творится в твоей странной голове? — усмехнулся Сириус, пытаясь найти подход к ней.

— Ты последний человек, с кем я буду обсуждать свои проблемы, — фыркнула Доркас. Этот бессмысленный разговор начал её утомлять. Она сделала шаг к двери, намереваясь покинуть кабинет, оставив Сириуса в полном одиночестве.

Но Блэк оказался проворнее. Он резко преградил ей путь, загородив своим телом выход из кабинета. Доркас недовольно скривилась и скрестила руки на груди. Ещё одна попытка пройти мимо него закончилась неудачей — Сириус стоял непоколебимо, словно скала.

В воздухе повисло напряжение. Их взгляды встретились — её полный раздражения и гнева, его — настойчивый и изучающий. Казалось, эта игра в кошки-мышки может продолжаться вечно, но оба понимали, что рано или поздно кому-то придётся уступить.

— Тебе не кажется, что нам всё-таки нужно поговорить? — настаивал Сириус, глядя ей прямо в глаза. — Той ночью между нами осталось много недосказанности.

Доркас усмехнулась, её губы скривились в ироничной улыбке:

— Неужели тебя настолько задели мои слова? Не думала, что тебя так легко вывести из себя.

Сириус сжал челюсти, чувствуя, как внутри закипает раздражение. Она вела себя с ним так, как не вела ни одна девушка — одновременно отталкивая и притягивая. В этом была какая-то странная, почти магнетическая сила.

— Дело не в том, что ты сказала, — процедил он сквозь зубы. — А в том, что ты скрываешь. От всех. Даже от самой себя.

Доркас отступила на шаг, её глаза сверкнули:

— Не тебе судить, что я скрываю, а что нет. Ты ничего не знаешь обо мне.

— Может, и не знаю, — согласился Сириус, не отводя взгляда. — Но я вижу, как ты пытаешься справиться со всем в одиночку. Как строишь эту чёртову стену вокруг себя.

Она замерла, словно он попал в самую точку. Но тут же взяла себя в руки:

— Уходи, Блэк. Сейчас же.

— Нет, — твёрдо ответил он. — Не уйду, пока мы не поговорим.

Их противостояние достигло пика. Время словно остановилось в этом заброшенном кабинете, наполненном эхом их голосов и невысказанных слов. Доркас отошла на несколько шагов назад и села на единственную уцелевшую парту в этом кабинете. Сириус немного сдался, он наблюдал за Доркас, пытаясь понять, о чем она думает.

— И что же тебе от меня нужно? — спросила она, стараясь сохранить безразличие в голосе.

— Что ты имела в виду, когда сказала, что всё это помогает забыться? — настаивал Сириус, не отводя взгляда.

— Ты слишком близко всё берёшь к сердцу, — хмыкнула Доркас. — Обещаю, что не заговорю больше о Марлин Маккиннон, чтобы не травмировать тебя. Ты доволен?

— Весьма, — кивнул Сириус. — Тогда мне не стоит поднимать тему Найджела?

Доркас замерла. Её лицо на мгновение выдало боль, но она быстро взяла себя в руки.

— Эндрюс проболталась? — спросила она, стараясь звучать равнодушно.

Сириус усмехнулся, наслаждаясь тем, как ловко он парировал её удар:

— А разве это секрет? 

— Какое тебе дело до Найджела? — рявкнула Доркас, тут же осекаясь от собственной резкости. Она была удивлена тому, как резко вырвались эти слова. — Хочешь, чтобы я поплакалась тебе в рубашку?

Сириус лишь пожал плечами, сохраняя спокойствие, а девушка устало усмехнулась, словно сама удивляясь своей вспышке.

— Если это поможет и ты наконец отстанешь от меня, — начала она, — то я расскажу тебе о том, как погиб Найджел.

— Но если ты не хочешь… — попытался вставить Сириус.

— Заткнись, Блэк, — она закатила глаза, её голос звучал раздражённо. — Ты и так как заноза в заднице. Так хоть не перебивай, когда я пытаюсь говорить.

В кабинете повисла тяжёлая пауза. Доркас собирала мысли, решаясь на то, о чём, возможно, никогда никому не рассказывала. Сириус молча ждал, понимая, что сейчас она делает шаг, который может изменить многое — и для неё, и для него.

— А ты была намного приятнее, когда не кидалась на людей, как разъярённая фурия, — тем же тоном ответил Блэк, не отводя взгляда.

Но Доркас его слова словно не задели. Она демонстративно усмехнулась, её губы скривились в ироничной улыбке:

— Я думаю, что Эндрюс тебе и так рассказала причину моего поведения.

— Я хочу услышать твою версию, — настаивал Сириус, делая шаг ближе. — То, что рассказала Энни, лишь часть истории.

Доркас на мгновение закрыла глаза, словно собираясь с силами. Её пальцы нервно сжали край мантии:

— Моя версия… — начала она тихо. — Моя версия заключается в том, что некоторые люди теряют всё в один миг. И им приходится учиться жить заново. Без смеха Найджела, без поддержки брата, без ощущения безопасности.

Её голос дрогнул, но она быстро взяла себя в руки:

— А потом приходят такие, как ты, и начинают совать свой нос туда, куда их не просят. Думают, что могут всё исправить парой фраз или своим дурацким сочувствием.

— Я не сочувствую, — резко ответил Сириус. — Я пытаюсь понять.

— Понять? — она горько рассмеялась. — Понять, как это — потерять всё? Думаешь, ты можешь это понять?

В её глазах вспыхнул огонёк ярости, смешанной с болью. Сириус впервые видел её такой открытой, такой уязвимой, и это застало его врасплох.

— Ты так говоришь, будто винишь себя в их смерти, — сказал Сириус, внимательно глядя на неё.

— Это действительно так, — ответила она, заставив Сириуса вздрогнуть от неожиданности. — Это случилось накануне Рождества в Косом Переулке. Мы договорились встретиться вечером и отметить Рождество. Мой брат Энтони и Найджел работали мракоборцами, и по счастливой случайности в этот день у них выдался выходной. И чёрт меня дёрнул отправиться в этот Косой Переулок…

Она на секунду замолчала, погружаясь в тяжёлые воспоминания того дня. Её взгляд стал пустым, словно она видела перед собой те страшные события.

— В какой-то момент всё было как обычно, — продолжала она, с трудом подбирая слова. — Пока не напали Пожиратели Смерти. Думаю, ты представляешь, что там творилось. Это была кровавая бойня. Множество людей погибло, пытаясь спасти себя и своих близких. Даже появление мракоборцев не спасло ситуацию. Я, естественно, по своей глупости решила остаться и помочь, но тем самым лишь подтолкнула своих родных к смерти.

— Ты же не могла пройти мимо, — ответил Сириус, понимая, что в такой ситуации он бы поступил точно так же. Он никогда бы не сбежал с поля боя, оставив других в опасности.

— Да… возможно, — тихо сказала она, её голос дрогнул. — И когда появились мракоборцы, с ними были Энтони и Найджел. Они тоже не могли остаться в стороне. Но я уверена, что если бы я предупредила их, что со мной всё в порядке, или если бы вернулась домой… Энтони не пошёл бы в тот магазин спасать детей из пожара. Пожиратели Смерти не выстрелили бы заклятием повторно, когда он пытался выбраться оттуда. В одно мгновение на моих глазах мой старший брат сгорел в огне… Его тело разорвалось на части…

Доркас на мгновение остановилась, с трудом сдерживая слёзы. Она не хотела, чтобы Сириус видел её слабость. Её пальцы судорожно сжались в кулаки, а дыхание стало прерывистым. В кабинете повисла тяжёлая тишина. Сириус не знал, что сказать. Он понимал, что никакие слова не смогут облегчить эту боль, но и молчать было невыносимо.

— А Найджел? — тихо спросил он, боясь нарушить её хрупкое равновесие.

Доркас закрыла глаза, собираясь с силами:

— Я проследила за тем, кто это сделал, — продолжила она, её голос стал более твёрдым, словно она возвращалась к тем событиям. — Он был в маске, но бежал медленнее меня. Мне без особого труда удалось его догнать. Но это тоже оказалась ловушка. Он привёл меня в логово ещё троих Пожирателей Смерти. Непросто сражаться, когда на тебя направлены три волшебные палочки.

Она сделала паузу, собираясь с мыслями.

— По какой-то дурацкой случайности рядом оказался Найджел. Мы сражались вдвоём, пытаясь защитить друг друга. Но их целью была не я. Они ловко обманули нашу бдительность, и один из Пожирателей бросил в меня убивающее заклятие. Я отвлеклась на другого противника и едва не попала под удар, но Найджелу не повезло. В последний момент он успел прикрыть меня своим телом. За это он заплатил жизнью.

Она вновь замолчала, давая Сириусу время осмыслить её слова.

— После его смерти я стала им не нужна. Мне было плевать, запустят ли они в меня ответное заклятие. Я склонилась над его телом, и мне было всё равно, останусь ли я в живых. Жизнь потеряла для меня смысл, когда умер мой брат, который заменил мне родителей. Когда погиб Найджел… Жизнь так мало значит, когда рядом нет близких.

Ее голос дрожал, но она старалась сохранять самообладание.

— Поэтому мне глубоко наплевать, что ты чувствуешь, — сказала она, отворачиваясь к окну. — Тебя растрогали мои слова. Я совру, если скажу, что мне очень жаль. Мне сейчас безразлично очень многое. Я не держусь ни за свои чувства, ни за эту чёртову жизнь, потому что…

— Ты хочешь отомстить, — перебил её Сириус, внимательно глядя в её глаза.

— А какой у меня есть выход? — её голос стал твёрже. — Дать им жить спокойно, пока они убивают людей ради забавы? Я не могу им это позволить. Каждый день я думаю о том, как найти их, как заставить заплатить за то, что они сделали.

Сириус молчал, осознавая глубину её боли и решимости. В этот момент он увидел перед собой не озлобленную девушку, которую все знали, а человека, несущего на своих плечах непосильную ношу горя и гнева.

— И ты собираешься делать это в одиночку? — тихо спросил он, нарушая тяжёлое молчание.

Доркас усмехнулась, но в этой усмешке не было ни капли веселья:

— А у меня есть выбор? — её голос звучал глухо, словно она уже смирилась со своей судьбой.

— Я знаю, что такое терять близких, — тихо произнёс Сириус, делая шаг ближе. — А ещё я понимаю, на что способны Пожиратели Смерти и Волдеморт. Если ты перестанешь строить из себя героя…

Доркас резко подняла голову, её глаза сверкнули:

— Строить из себя героя? Ты думаешь, я играю? Думаешь, я не понимаю, с кем имею дело? Каждый день я вижу их лица в своих кошмарах. Каждый день я чувствую, как горит мой брат.

— Я не это имел в виду, — Сириус поднял руки в примирительном жесте. — Я лишь хочу сказать, что ты не должна идти против них в одиночку. Они опасны, они жестоки. И ты не сможешь справиться с ними одна.

Доркас сжала кулаки, её дыхание стало прерывистым:

— А ты предлагаешь мне сдаться? Забыть о мести? Позволить им продолжать убивать?

— Нет, — твёрдо ответил Сириус. — Я предлагаю нам действовать вместе. У нас есть общая цель, и мы можем достичь её, если будем работать сообща.

Доркас замолчала, обдумывая его предложение. Она никогда не думала просить чьей-то помощи — это был её план, который включал не только месть тем, кто был виновен в смерти брата и её парня. Она хотела избавить этот мир от людей, которые называли себя Пожирателями Смерти.

— Если тебе нечем заняться, — пожала плечами она, стараясь скрыть своё удивление, — то я готова немного смириться с твоим присутствием.

Сириус усмехнулся, его глаза заблестели от азарта:

— «Немного смириться» — звучит почти как комплимент из твоих уст. Но знаешь что? Я согласен. Вместе мы сможем больше, чем поодиночке. И, поверь, у меня есть кое-какие связи и опыт в подобных делах.

— Я видела, как ты сражаешься, — ответила она с насмешкой, пытаясь в очередной раз уколоть Сириуса. Хоть в ее словах не было правды, поток мыслей сам сложился в это предложение. — Пятилетний ребёнок лучше это делает, чем ты.

Сириус приподнял бровь, его губы дрогнули в улыбке:

— Ах так? Ну что ж, посмотрим, кто будет смеяться последним. Может, ты и хороша в дуэлях, но я знаю такие приёмы, о которых ты даже не подозреваешь.

Доркас фыркнула:

— Не сомневаюсь. Наверняка какие-нибудь шуточки и фокусы.

— Не только, — серьёзно ответил Сириус. — Но если ты думаешь, что я позволю тебе недооценивать меня, то ты ошибаешься. Мы либо работаем вместе, либо расходимся прямо сейчас. 

Она посмотрела ему в глаза, и впервые за всё время их разговора в её взгляде промелькнуло что-то похожее на уважение:

— Я согласна, — ответила Доркас, пристально глядя на Сириуса. — Но только у меня есть одно условие. Ты не станешь болтать о нашем плане кому бы то ни было. Если кто-то об этом узнает, то мы можем спугнуть этого чертового Пожирателя. А я уверена, что он находится в стенах этой школы.

Сириус внимательно посмотрел ей в глаза:

— В этом ты можешь на меня полагаться. Я умею хранить секреты, поверь.

— Только вот что, — Доркас прищурилась, — присмотри-ка ты за своей армией поклонниц. И дай им чётко понять, что мы проводим время вместе не потому, что у нас какие-то там романтические отношения. Я не намерена выслушивать истерики и претензии от твоих многочисленных воздыхательниц.

Сириус рассмеялся, его глаза заблестели от веселья:

— О, какой гениальный план! Пусть тогда все думают, что мы встречаемся. Тогда мои поклонницы не будут беспокоить твою шаткую психику. Это будет просто великолепное представление — все будут в шоке, а мы тем временем займёмся нашим делом.

Доркас закатила глаза и саркастично ответила:

— Только не воображай себе лишнего. Это всего лишь прикрытие, ничего больше. И если ты начнёшь распускать слухи или строить из себя влюблённого, я лично позабочусь о том, чтобы ты пожалел об этом.

— Расслабься, — усмехнулся Сириус. — Я умею играть роли не хуже тебя. Просто предлагаю использовать это как идеальное прикрытие. Никто не заподозрит, что за романтическими встречами скрывается охота на Пожирателя Смерти.

Она кивнула, обдумывая его слова:

— Ладно. Но помни: никаких глупостей. Мы здесь не для того, чтобы устраивать любовные истории.

— Обещаю, — подмигнул Сириус. — Я могу быть очень убедительным, когда захочу. Хотя, должен признать, играть роль влюблённого в тебя — не самая тяжёлая участь.

Доркас проигнорировала его последнюю реплику:

— Главное, чтобы твоя убедительность не вышла нам боком. И помни — никаких вольностей. Мы здесь ради дела, и только ради него.

Они пожали друг другу руки, и Сириус, не удержавшись, добавил с ухмылкой:

— Надо бы закрепить это чем-то ещё. Может, бокалом огневиски?

Доркас закатила глаза, но в её взгляде промелькнуло что-то похожее на тень улыбки:

— Только если ты обещаешь не разливать его по полу и не превращать всё в очередное представление.

— Обещаю, — серьёзно кивнул Сириус. — Хотя, признаться, от представления я бы не отказался. Но только если оно поможет нам в нашем деле.

Она вздохнула, но в её голосе уже не было прежней враждебности:

— Ладно. Но только если это поможет делу. И никаких глупостей.

— Никаких глупостей, — эхом повторил Сириус, глядя ей в глаза. — Только дело. И справедливость.

Возвращались в гостиные они около полуночи. Настроение их было приподнятым на фоне выпитого огненного виски. Сириус рассказывал Доркас шутки, напевал песни, слегка пошатываясь.

— Удивительно, что на твоё пение не слетелся грозный Филч. Уже слышу, как он грозится подвесить тебя на цепях вверх тормашками, — сказала Доркас, улыбаясь.

Сириус усмехнулся и ответил с иронией:

— О, поверь, Филч знает, что когда Блэк поёт — это признак того, что скоро случится что-то действительно интересное. Может, он просто ждёт, когда я начну танцевать на столе?

Доркас не смогла сдержать смешок:

— Только не говори, что ты и правда на это способен.

— А ты проверь! — подмигнул Сириус, делая вид, что собирается исполнить своё обещание.

Они продолжили путь, смеясь и подшучивая друг над другом, пока не услышали шум в соседнем коридоре. Сириус мгновенно среагировал — схватил Доркас за руку и прижал к стене. В нескольких футах впереди раздавались приглушённые голоса. Сириус осторожно заглянул за угол и увидел знакомую пару — Джеймса и Лили. Усмехнувшись, он расслабился и прошептал Доркас:

— Это всего лишь Поттеры.

Доркас изогнула бровь от удивления.

— Поттеры? — переспросила она.

Сириус со смешком пояснил:

— Так мы с Ремусом и Питером называем Джеймса и Лили. Они ведут себя, как старые супруги. От их вечных поцелуев меня уже тошнит. Я понимаю, у них любовь и вся эта чепуха, но можно же сдерживать себя.

Доркас не смогла сдержать улыбку:

— А ты, значит, наблюдаешь за ними и считаешь их поцелуи?

— Только когда они забывают, что находятся не одни в замке, — хмыкнул Сириус, отпуская её руку. — Пойдём, пока они нас не заметили.

Они двинулись дальше, но теперь уже в более сдержанном темпе, продолжая украдкой посмеиваться над ситуацией.