Тень (гет)

— Тут прошёл ураган? — недоумевающе спросил Наруто, входя в кабинет в приподнятом настроении.

Повсюду были разбросаны бумаги, и Саске с Неджи в полном молчании поднимали их. Первое, что пришло в голову — они сцепились, но лица были целы, одежда тоже.

— Тут кое-кто встретился кое с кем, — Неджи выпрямился и пристально посмотрел на напарника, но тот, в свою очередь, нахмурился и скривил губы.

— Приходила Сакура, — ухмыльнувшись, сказал Саске.

— О, — протянул Наруто, закрывая дверь.

Перевернув стул спинкой вперёд, он сел и положил подбородок на сложенные руки. Когда-то он был влюблён в Сакуру, очарован её красотой и выбором специальности, так не вяжущейся с её хрупкой внешностью. Он даже пару раз попытался пригласить ее на свидание, но был сразу грубо и бесповоротно отшит. По Учиха Саске в то время сохли все женщины отдела. Что уж говорить — красив, статен, из богатой семьи (последнее, пожалуй, играло немаловажную роль). Никто не был удивлён, что из всех парней, которые вились вокруг Сакуры на тот момент, она выбрала именно Саске. Однако взаимный ответ мужчины ошеломил всех, включая Наруто. Друга не интересовали отношения, он не говорил о девушках, не ходил на свидания, а тут вдруг взял и женился. Прошлась в ту пору неприятная волна слухов о Сакуре, которая, якобы, прибегла к тёмной магии и приворожила мрачного красавца, чтобы влиться в известную семью (конечно, в это чепуху он не верил). Задумываясь над их отношениями, Узумаки иногда ловил себя на мысли, что женился Саске в отместку родителям, которые хотели от него иной жизни и даже думали женить на какой-то девушке из состоятельной семьи. Но замечая иногда на лице друга скромную улыбку, когда тот смотрел на жену, Наруто понимал, что взаимные чувства действительно были, хоть и глубоко спрятанные от посторонних глаз.

— Ты тоже считаешь меня «золотым мальчиком»? — спросил Саске, закидывая баскетбольный мяч в корзину со штрафной линии.

Это выражение появилось месяц назад, когда за драку и распитие алкогольных напитков был исключён другой студент, хотя, по словам очевидцев, зачинщиком был именно Саске. Наруто не мог опровергнуть эти слухи, так как в тот день в общежитии его не было (был выходной, и он с родителями уехал к бабушке). Решение об отчислении было несправедливым. По-хорошему, либо простить двоих, либо отчислить. Наруто слабо верилось в полную вину Саске: если его не провоцировать, друг кулаками не машет. Однако, что именно произошло в тот день, Учиха так внятно и не рассказал, лишь ходил месяц как в воду опущенный, с перебинтованной рукой.

 — Ты же знаешь, что нет, — ответил Наруто, и, подняв мяч, заскользил по площадке, скрипя кроссами. Ритмичные удары откликались эхом и, развернувшись, он забил трёхочковый. — Я знаю, что твои достижения не куплены твоим отцом, и что ты ещё тот задрот, когда дело касается учёбы. Поэтому не пори чепухи.

— Но ты меня призираешь...

— Саске, ты совсем дуру дал?! — взревел Наруто и, снова подняв мяч, кинул в друга. Скривившись, Учиха сел на скамью и запустил руки в волосы. — Но я зол на тебя, идиота кусок! Какого чёрта ты всё это затеял? Ты же отлично знал, чем всё это может обернуться.

— Он даже не разозлился, понимаешь? Не спросил, из-за чего. Он просто сказал: пошёл вон. Сказал так равнодушно, словно я был куском дерьма, который не заслуживает и грамма злости. А я ведь ударил Генки из-за него, — горько ухмыльнулся Саске. На секунду Наруто привиделись блеснувшие в глазах друга слезы.

— Не понимаю...

— Мы пили, ну ты и сам знаешь... И тут Генки сказал, что мой отец — продажный прокурор.

— С чего он такое сказал?

— Я не знаю, папа закрыл там какое-то дело из-за отсутствия доказательств. Я многое могу сказать об отце, но... Он, чёрт возьми, не продажный! Я и вспылил.

— На кой чёрт ты вообще попёрся пить с ними? Это даже не наша компания!

— Шин дал мне… Ну, — он взъерошил волосы, — пару «чудо таблеток».

— Какого хера! — вскрикнул Наруто, не веря своим ушам. — И ты их принял.

— Да!

— Зачем? Ты же не идиот!

— Я не знаю, мне стало интересно... Вот и всё. А потом мне захотелось выпить, никто не был против, мы протащили спиртное. Ты знаешь, я плохо соображал тогда... Эти таблетки... Они словно освобождают тебя... и... Я всегда был хорошим и старался быть лучшим, но для отца оставался пустым местом. Когда я решил пойти в академию, наверное, тогда я его немного удивил, — хмыкнув, он посмотрел на высокий потолок. — Я подумал, если устроить вечеринку с алкоголем, администрация сообщит ему, он разозлится, приедет — поругает... Может даст затрещину. Я не думал, что всё так обернётся... Я не думал, что будет драка, и совсем не хотел, чтобы кто-то пострадал.

— Ты иногда бываешь таким придурком, Саске. Ты не задумывался, что отец так наказал тебя, чтобы ты в следующий раз подумал головой, прежде чем что-то сделать? Может, его молчание и есть твоё наказание?

— Тогда получается, я наказан за то, что на свет появился...

Увидев подле себя фотографию, Наруто потянулся и, перевернув, прищурился: на серой стене было граффити — красный треугольник в круге. Он ещё раз присмотрелся и положил на письменный стол Саске.

— И как, поговорили?

— Как видишь, всё закончилось прекрасным салютом из бумаг, — съехидничал Неджи, устало протерев глаза. — Думаю, разговор между бывшими супругами был продуктивный. А ты здоров... Мог бы для приличия пару раз чихнуть. Я что-то не припомню, чтобы простуда была уважительной причиной для тебя свалить с работы...

— Старею, — покраснев, Наруто отвёл взгляд.

— Мы уже поняли, что у тебя за болезнь, — ухмыльнулся Саске. —Так у тебя с этой блондинкой всё серьёзно?

— Мы друзья.

— О, сейчас это так называется, — с сарказмом протянул Хьюга.

— Мы впрямь друзья... Неджи, ты сегодня не выспался?

— По твоему лицу видно, что очень хорошие, — проговорил Учиха, подойдя к нему.

— Да что вы сегодня такие... невыносимые!

Наруто запрокинул руку на плечо Саске и, зажав крепкой схваткой, взъерошил волосы. Они оба повалились на пол, в шутку стали поколачивать друг друга, как в старые добрые времена.

— Господин Узумаки случаем не у...— не успела спросить Каори, едва распахнув дверь. Её рот раскрылся, глаза округлились, и она продолжала безмолвно стоять, не решаясь — закрыть дверь и уйти, либо остаться?

— Господин Узумаки наглядно объясняет новый приём по захвату противника, — не растерявшись, проговорил Неджи, удивляясь своей находчивости.

— Я вижу, — с сомнением произнесла она и, встрепенувшись, продолжила: — Звонили из главного управления, просили срочно прислать документы, мне нужна ваша подпись.

— Я сейчас, Каори, буду минут через пять, — отряхнув брюки, заверил Наруто. Когда женщина покинула кабинет, похлопал Неджи по плечу. — И откуда у вас столько бумаг?

— Каори велела разобрать дела, у которых истекает срок давности.

— Есть что интересное?

— Пока нет.

— Понятно. Вы пойдёте на обед?

— Нет, тут работы много, перекусим здесь.

— Какие тут трудоголики собрались, теперь даже мне стыдно куда-то идти и есть. Хорошей работы, я пойду подписывать бумаги, — закатил он глаза. — Если бы я знал, что быть начальником такой гемор, то я бы остался в следователях, честное слово.

Саске поправил одежду и, вернув стул на прежнее место, наклонил голову. Взгляд приковала фотография, лежащая на углу стола; взяв её, он стал детально рассматривать изображение, то и дело переворачивая его. Где-то он уже его видел, этот перевёрнутый треугольник в круге, но, напрягая память, не мог вспомнить, где. Он перевернул её, на обороте было написано «Дело № 77». Осмотрев комнату, он быстро подошёл к столу Хьюга, который раскладывал выпавшие листы по папкам, внимательно читая.

— Где дело № 77?

Неджи прошёлся по бумагам и потянулся к серой папке.

— Дело о сектантах. Я думал, они исчезли лет так пятнадцать назад, — он посмотрел на фотографию, что держал Саске, и почесал висок. — Это Джашин?

— Ты слышал о них?

— Да, я ещё в школе учился... Недалеко от нашего района они устраивали свои собрания. Жутковато было. Да, точно, Джашин, — убедился Хьюга, приблизив фотографию. — Помню, крутили по телику женщину с плакатом. Она требовала от властей, чтобы вернули её дочь, которая вступила в секту.

— И что, вернули?

— Шутишь, что ль? — ухмыльнулся Неджи. — Из секты невозможно вернуть того, кто вступил туда добровольно. Помню, что её дочь даже записывала обращение на камеру для матери, чтобы та оставила её в покое. А потом и женщина перестала мелькать, и секта неподалёку исчезла.

— Вот так взяли и исчезли?

— Да. Это же сектанты, они типа странствуют и обращают людей в новую веру. Неужели никогда не слышал?

— Нет. Джашин, говоришь, — произнёс Саске и, достав телефон из кармана, вбил в поисковик. — Чёрт возьми, читай...

— Предполагаемый лидер самой жестокой криминальной группировки «Джашин», Хидан Мацураси, и его пособники вчера были выпущены под залог. Следствие до сих пор ведётся, но у них нет серьёзных доказательств.

«Вам кажется, что он хороший человек, но за маской мецената и филантропа кроется жестокий убийца», — продолжает утверждать старший следователь Хаширама Сенджу, выдвигая обвинения против влиятельного бизнесмена.»

«Мне кажется, господин Сенджу завидует моему успеху и всячески хочет уличить в каких-то махинациях, которые ко мне не имеют никакого отношения. Да, я какое-то время был в секте, и она помогла встать на ноги. Там были прекрасные и понимающие люди, которые показали мне новый свет, и я ушёл из неё, как только обрёл смысл жизни. И хоть я давно в ней не состою, мне неприятно слышать, что «Джашин» называют жестокой криминальной группировкой. Там были прекрасные люди, которые помогали обрести мир в душе, а всё, что говорят о ней — полнейший бред и выдумки, — сказал господин Мацури, выходя из здания суда. — Если бы я действительно был замешан во всех преступлениях, господин Сенджу, я не сомневаюсь, вы бы меня посадили. Лучше займитесь поиском настоящего преступника и дайте мне спокойно работать во благо нашего города».

— Мне кажется, нужно навестить ту женщину с плакатом.

— Надеюсь, она ещё жива, и мы сможем возобновить расследование, — потёр подбородок Хьюга, предвкушая интересное дело.

Они ехали в машине, и каждый в уме прокручивал недавно просмотренные материалы. Некая Амано Юма в возрасте двадцати лет вступила в секту «Джашин». Её мать, Амано Фудзико, несколько раз обращалась в полицию с просьбой проверить секту и вернуть её дочь. Следователи два раза приезжали и беседовали с Юма, она показалась им вполне адекватной девушкой, которая нашла утешение в секте после внезапной смерти её парня. Ничего противозаконного или опасного они не обнаружили и не стали открывать дело. Только через год Амано Юма пропала, а через два — её тело нашли в дешёвом отеле. В заключении значилось — самоубийство. Девушка повесилась на простыне. Следователи не дали ход делу, но и не закрыли (отложили в долгий ящик), так как мать потерпевшей не дала разрешение на вскрытие и просила не разглашать причину смерти, чтобы с достоинством похоронить ребёнка. Следователи, которые вели это дело, погибли пять лет назад, попав в ДТП.  Саске с Неджи надеялись, что Амано Фудзико жива и напишет заявление о возобновлении дела, даст разрешение на эксгумацию (не понимая, правда, как они уговорят женщину, которая была против вскрытия). Учиха постукивал пальцем по колену, пытаясь вспомнить, где видел этот странный знак. Ни о каких сектантах он не знал и в помине, и уж точно ни с кем не общался и никуда не вступал. Так откуда же в его памяти всплывает яркой вспышкой значок?

— Да, знаю такую, — ответила пожилая женщина, выходившая из подъезда, — она работает уборщицей вон в том торговом центре, — указав на небольшой комплекс, сказала она. — Приходит под ночь. Бедняжка, у неё никого не осталось... Дочь умерла давно... Не помню, то ли от болезни, то ли машина сбила.

Поблагодарив её за помощь, они перешли дорогу и, поговорив с руководителем клининговой службы, вызвали Фудзико. Женщина была худощавой, с печальными чёрными глазами, пожелтевшими неровными зубами в сколах. Руки были покрыты цыпками, и на спине начинал расти горб, отчего она сильно сутулилась.

— Моя Юма была чудесным ребёнком, — начала она, и по её стареющему лицу потекли слёзы. — Ее не вернуть. Они убили её! Вы убили её! Вы не спасли мою девочку, — она задрожала всем телом и завыла.

— Почему вы отказались от вскрытия, если уверены, что её убили? — спросил Саске, пытаясь не обращать внимания на плач.

— У вас есть дети?

— Да.

— Тогда вы должны меня понять.

— Мы признаём ошибку с нашей стороны. Следователи халатно отнеслись к делу, к сожалению, их уже нет в живых, чтобы предъявить им обвинение и судить, — начал Неджи, пытаясь спасти положение. — Мы понимаем вашу боль и хотим, чтобы виновники были наказаны, а для этого нам нужна ваша помощь, госпожа Амано.

— Что вы хотите от меня? — она утёрла слёзы, посмотрев в его серые глаза.

— Расскажите, с чего всё началось.

— Всё началось со смерти Эйчи, её парня. Он увлекался мотоспортом и однажды на соревнованиях слетел с трассы. Смерть была мгновенной. Юма сильно его любила, они с детского сада росли вместе, — женщина вновь залилась слезами и, громко всхлипнув, попыталась собраться, водя по длинной юбке рукой. — Я, понимаете, не училась в школе, а Юма была другой, — её лицо на мгновенье озарилось светом, — умной. Она сама поступила и училась по стипендии, но после смерти Эйчи замкнулась, перестала ходить на учёбу, и её лицо больше не сияло. Она словно умерла вместе с Эйчи. А однажды вернулась, и на её ключах появился брелок, такой... вырезанный из дерева. Я спросила, что это. А она улыбнулась мне и сказала: пропуск в новую жизнь. Как я потом поняла, по ним пускали в секту. Вначале я не придала этому значения, ведь встречи Юме помогали, но со временем она стала отдаляться от меня, пропадать, а когда я её встречала на улице, взгляд её был стеклянный, ошалелый, как у наркомана. Затем она перестала меня узнавать, а затем... она исчезла. А после я увидела её в морге... Моя красивая, умная Юма была вся синяя и... у неё по всему телу были чёрные синяки... Над ней надругались и она... — женщина захлебнулась от слёз, Хьюга подошёл и обнял. Саске стало плохо, и он перевёл дыхание. — Моей девочке уже ничем не помочь... Я не хочу, чтобы об этом узнали и писали в газетах.

— У меня дочь, — сказал Саске, сглотнув, — она ещё совсем малышка, — ему было страшно представить, чтобы он сделал, если бы с его дочерью произошла такая трагедия. — И в нашем городе тысячи беззащитных девушек, они также чьи-то дочери. Вы не хотите тревожить Юма, вы стыдитесь того, что с ней произошло, но не вам нужно стыдиться, а этим мразям и нелюдям, которые такое сотворили. Смерть Юма не должна быть напрасной, даже после всего она может помочь многим девушкам.

— Я не могу... Не могу...— замотала она головой, дрожа.

— Всё хорошо, — Неджи успокаивающе погладил женщину по спине, незаметно подавая Саске знак замолчать. — Вы нам и так очень помогли. Но у меня есть еще одна просьба… Не сохранились ли у вас вещи дочери?

— Только тот... брелок, он в шкафчике, в раздевалке. Я не знаю, зачем его сохранила. Он был в её сумке... в отеле в тот день.

Они спустились на цокольный, обошли несколько моющих машин, поздоровались со всеми женщинами по пути, которые смотрели на них как на диковинку. Фудзико попросила их подождать и, открыв дверь, вошла в раздевалку.

— Ты зачем меня остановил? — недовольно пробурчал Саске. — Она бы согласилась, если бы я на неё надавил. Зачем нам этот брелок, если она не напишет заявление?

— Она придёт. Не сегодня, так завтра.

— С чего ты взял?

— Чувствую, — улыбнулся он ему. — Поспорим?

— На что?

— Ты признаешь мою гениальность, а я признаю свою ошибку.

— Мы что, в детском саду? — ухмыльнулся Учиха, чуть не засмеявшись в голос.

— Твои предложения?.. — выждав, продолжил. — Видишь, их нет.

— Если выиграю я, ты пригласишь соседку погулять и сделаешь это при мне в кафе, — сказал Саске, чувствуя, что Неджи к ней неравнодушен, и если ничего не предпринять, они так и не сойдутся. После того, как он учуял духи Тен-Тен на нём, почувствовал вину перед ним, ему захотелось, чтобы Неджи наконец-то начал жить и отпустил покойную. Правда, соседка ему не очень нравилась — было в ней что-то странное, что он не мог прощупать, но, может быть, это просто предубеждение.

— А если проиграешь ты, то сделаешь то же самое, — сказал Хьюга, поняв вчера, что соседке симпатичен Саске, но она навряд ли признается, а Учиха плохо понимает намёки. И как бы ему не хотелось соглашаться на этот спор, так будет лучше для всех. Он не придаст Тен-Тен, а у Саске появится шанс начать жизнь заново, он так-то неплохой парень, просто немного запутавшийся.

— Возьмите, — сказала Фудзико и протянула брелок.

Вырезанное из дерева кольцо и треугольник, крутящийся в нём, вспышкой ударили в сознание. Саске похолодел и содрогнулся, вспомнив, что видел такой же в сейфе отца, в ту ночь, когда взломал его, чтобы стащить деньги на дозу.

— Ты что, прирос? — спросил Хьюга, толкнув его в спину. — Идём, у нас ещё куча дел.

«Какого хрена?!» — прокричал Саске внутри себя, абсолютно не понимая, что связывает его отца с этой сектой.