Неправильно... или - 7? Мир, дружба, мутанты. (джен)

Через неделю после начала соседства с Аномалией Ульман с облегчением вздохнул. Можно было сказать, что завершился период адаптации Рин к их отряду, ну, а их всех, соответственно — ко всем нюансам совместного проживания с мутантом. Наедине с собой командир группы признавался: изначально все казалось намного страшней.

Прежде всего — сначала напрягала перспектива жить в одной казарме с девчонкой. У них с мужиками за время совместного проживания сложились свои порядки, в которых среднестатистическая девочка могла и не вписаться. И начать предъявлять какие-то претензии, что привело бы к ссорам, поскольку Ульман и остальные порядки менять не планировали.

В итоге оказалось, что у реальной девочки нет никаких признаков девочки выдуманной. Ей было плевать на стопку довоенных журналов с голыми бабами, на валяющиеся тут и там запчасти к разному оружию, на сваленные под кроватями носки и все в таком духе. Реагировали все трое на бардак в казарме по-разному. Арэйн просто следила, чтобы чужие вещи не оказывались на их кровати. Айрин охотно раскидывала свой хлам вперемежку с чужим. А Кэтрин все-таки приучила мужиков все самое нужное держать у себя под койкой. А то вот так оставишь жизненно важную деталь бесхозной на столе, а по возвращении поймешь, что из нее уже собрали что-нибудь не менее жизненно важное. И доказывай потом, что это был не хлам, а крайне нужная и полезная лично тебе вещь.

Еще оказалось, что девочка в казарме и в отряде — это далеко не всегда ссоры из-за бабы между мужиками, интриги, стреляния глазками прочие элементы военной романтики. Их новообретенная девочка в принципе не смотрела ни на кого из них в качестве потенциального парня. А попытки других сталкеров, не знающих об истинной сущности Рин, пофлиртовать с новенькой, довольно грубо и категорично пресекались.

— Нет, — донеслось из-за угла. Ульман сбавил шаг и остановился. Подслушивать нехорошо, конечно, но вдвойне нехорошо вмешаться в чужой разговор и снизить воспитательный эффект ледяного душа, который сейчас достанется очередному незадачливому ухажеру Айрин. Поскольку из всех троих у нее был, как понял Ульман, самый большой опыт взаимодействия с противоположным полом, разбираться с подкатывающими мужиками выпинывали ее.

— А если я не принимаю твое «нет»? — заигрывающим тоном продолжает сталкер. Голос знаком, но опознать его владельца на слух Ульман не может.

— Как насильник? — все тот же ледяной тон. И, Ульман был уверен, что сопровождается реплика фирменным взглядом Арэйн. Айрин тоже могла его воспроизводить, выглядя при этом не менее жутко.

— Эй, ну ты сбавь оборот. Я тебя что, обижал, что ли?

— Ты навязываешься, как пиявка. Сказано же тебе — не нравишься ты мне. Встречаться не буду, семью не планирую.

— У тебя что, уже есть кто-то?

— Не твое собачье дело. Если на этом все, то я пошла.

Как и ожидалось, к вечеру аномалию настолько достали подкатами, что в казарме после отбоя разразилась буря. Буря проявляла себя в стандартном для Айрин формате: она материлась и высказывала все, что накипело, а Ульман на правах старшего выслушивал, вставлял уточняющие комментарии и кое-что этой девчонке пояснял. Благо, что Данилу куда-то утащили мутанты (в смысле, альтернаторы, а не твари из тоннелей), Степан и Павел отправились в ночную смену на ворота, а Борис шлялся где-то на станции по своим личным делам.

— Вот объясни, какого хера они ко мне прицепились?! Ну какого! — удар об стену кулаком. Стена выдерживает, кулак тоже. — Меня ведь постоянно с парнем бы путали, если бы не волосы! Глазками не стреляю, фигуры нет…

Он не выдержал и рассмеялся. Потому что фигура у аномалии как раз-таки очень даже есть. Просто она сама ее разумно предпочитает не демонстрировать, пряча под мешковатой униформой. Уж в таких вещах Ульман разбирался.

— Чего смешного?

— Дурочка ты. Симпатичная, здоровая, ну, а что глазками не стреляешь — так это даже плюс. Шалава в семье никому не нужна, а вот за порядочными наоборот увиваются. Да и конкуренции особо, как видишь, нет. Рин, давай я тебе объясню одну вещь. Это вы там на своей Базе можете выбирать и перебирать хоть со своего мира, хоть с сотни ближайших. Я ведь уже пообщался с вами, и кое-что понял. Дети вам не шибко нужны, отношения большинству тоже не упали. Кто-то закономерно считает, что еще успеется, и, черт возьми, они правы… Но мы-то в другом положении. Постоянная угроза вымирания в сочетании с ограниченным выбором — вполне себе повод для большинства подкатить к новенькой девочке.

— Я знаю это! Но мне неприятно. Во-первых, тем, что не уважают мой выбор. Почему у нас всех остановит отказ, а здесь всех он только раззадоривает? Не отвечай, знаю. У вас все еще пропагандируется идиотская система «нет — значит «да». Но все равно… Блять, ну я с этим никогда не сталкивалась, понимаешь? Никогда, блять! В Д-Сигма 415 за мной никто особо не бегал. Ну, бывало, что нравилась кому-то, плюс кроганы заебывали запросами на спаривание, но там спам-фильтр на почту поставил и все на том. Да и после лечения генофага самцы побежали по своим самочкам, им не до меня стало и слава яйцам. В Хогвартсе выручала легенда о том, что я — племянница декана, никто не подкатывал особо. На Базе… ну, там был вообще вопрос ответа, в общем-то. В Д-Омега 89 тоже особо не наседали. Андерс и Хоук пытались клинья подбить по очереди, но когда я сказала, что занята, сразу свалили. У Кэтрин на Столичной Пустоши тоже проблем особо не было. Наверное, потому, что там апокалипсис произошел в конце двадцать первого века, а к двадцать третьему вообще все ограничения стерлись и женщины были такими же, как и мужчины, в общем-то. А тут вот… Начинается. Мерзко. Радует, что хоть среди наших никто не подкатывает. Ну, в смысле, из тех, кто обо мне знает.

Девчонка обхватила колени руками и уселась на койке рядом с ним.

— Ну, мать, мы потому и не подкатываем, что о тебе знаем. Смысл тратить нервы, силы и время, когда ты через пару-тройку лет отсюда свалишь? В великую и романтическую любовь, которая заставит тебя бросить любимую работу и осесть в нашем постапокалиптическом отстойнике, никто, я думаю, не верит. Поэтому и не лезут. Да и полковник может взгреть за романтику в отряде.

— Ну и что мне делать?

Идея приходит неожиданно. И высказывает ее Ульман прежде, чем успеет все обдумать.

— Тебе просто нужно попросить кого-то изобразить твоего парня. Лучше Хантера. Его больше всех боятся, ну и вдобавок — уж ему точно боком такое не выйдет, так как ему отношения с местными тоже не сдались.

— Ульман… Ты гений, я тебе говорила?

— Нет.

— Вот сейчас говорю. Надо с Хантером переговорить и…

Девчонка на долю секунды прикрывает глаза, явно намереваясь связаться с Охотником телепатически. Ульман замолкает, не желая вмешиваться в чужой диалог.

— Согласился. Ну и ладушки. Странно, что я сама до этого не додумалась. И никто из этих двоих не подсказал. Блин, вот почему каждая из нас знает две сотни способов убить практически любую поеботу, но мы даже втроем не можем отмотаться от слишком навязчивых ухажеров? Скорей бы уж хоть какое-нибудь дело… Надоело уже тут сидеть.

Да уж, ходячую машину для убийства запихнуть в клетку с кучей других машин для убийств, хоть и менее мощных — не лучший выход. Но полковник и Хантер сказали, что у них пока что есть причина не пускать Рин в драку. Впрочем…

— Хочешь со мной на аванпост? Обычно я Павла с собой беру, но если хорошо его попросишь — он с тобой поменяется.

— В Храм? — в серых глазах заплясали бесенята.

— Только не думай, что ты сможешь делать все, что заблагорассудится, — предупредил Ульман аномалию. Исключительно на всякий случай.

— Усвоила, приняла к сведению. Когда отправляемся? — узнав, что до плановой вылазки наверх еще почти сутки, Рин расслабленно выдохнула и забралась на свою койку. — Надо будет идти — разбудишь.

Вот это была еще одна причина, по которой соседство с девочкой казалось ему странным. Наверное, и всем остальным тоже. Вскользь по разговорам Мельника и Хантера Ульман успел понять, что Рин занимается какой-то расшифровкой. То ли архив в голове, то ли еще какая-то технология, но с помощью найденного на Полянке «визора» она занималась теперь этим все свободное время. И исключительно «ради удобства» на все время своей деятельности предпочитала «отключать» физическое тело.

— Эй, аномалия? А к тебе часто подкатывают у вас там, на Базе?

— Кто не знает, что я занята — да, подкатывали, бывало. Иногда из новеньких девчонок и парней кто приходит — ищут параллельно учебе, с кем замутить.

— Девчонок? Э, нет, погоди, я о таком слышал, конечно, но… Ты что — тоже из «этих»?

— Уточни, кого ты имеешь в виду под «этими»? — Рин свешивается с койки и, сощурившись, смотрит на Ульмана. Боец мысленно чертыхается, понимая, что она все отлично поняла. Равно как и поняла, почему его смутило ее заявление. — Нет, я не интересуюсь девочками. Но и к травле тех, кто интересуется людьми своего пола, условно, я тоже не приучена. Хорошо понимаю, почему у вас здесь эта тема под запретом, учитывая менталитет, страну, время, но у нас уже все по-другому.

— Ага. Типа, мути с кем хочешь…

— Только не еби этим мозг. Ульман, вот серьезно, давай я тебе сейчас задам три задачки и ты сто пудов их не решишь?

— Верю. Давай.

— Назови мне пол Юны Ксифенг. Назови мне пол Тефианы с учетом того, что сущность может себе создать тело любого пола и возраста. Назови мне пол рейнкарната, который в разных жизнях рождается с разными гениталиями. А, ну и заодно дай мне возможную ориентацию этих троих. Естественно, с учетом того, что первая может вступить в отношения с представителем любой расы, а далеко не все они делятся на два пола. Вторая вступает в симбиоз с органическим существом вроде меня, то есть должен быть резерв и подходящая частота. При этом то, что происходит между элементалем и органиком с точки зрения элементаля идентично тому, что происходит с их энергополями во время физического секса.

— Так, мать. Ты спать собиралась? Спи. Хватит меня тут грузить.

— Окей, больше не буду. Я только хочу сказать, что если поймаю тебя на наезде к кому-то из своей группы по поводу ориентации — кастрирую или что похуже сделаю. Мы поняли друг друга? Свои порядки мы вам не навязываем, так что и вы нас в покое оставьте.

— Эй, мать-мать-мать… — протестующе поднял руки вверх боец. — Во-первых, я никого травить не собирался. То есть, это все даже представить противно, но лезть за это с кулаками на тех, кто твой шарик из дерьма собирается вытащить — это вообще шизиком надо быть, а я еще не настолько того. Во-вторых, мне своих проблем хватает, чтобы еще в какие-то такие разборки лезть.

— Я просто предупреждаю. С учетом того, сколько раз я сталкивалась с попыткой угробить за непохожесть — такое предупреждение уже всем автоматом выдается. Злишься?

— Нет. Я уже привык, что ты тот еще аленький цветочек.

Фырканье с верхней койки было ему ответом. Собравшись пять минут спустя спросить еще кое-что, Ульман обнаружил, что аномалия уже погрузилась в сон. Возможность снова поговорить им выдалась уже на задании. Верней, могла бы выдаться. Вот только не опять, а снова что-то пошло не так.

Поначалу все было нормально. Собрались, экипировались, обсудили маршрут, распределили роли. Вышли из метро, подстрелили парочку «стражей» до того, как они завыли и созвали «на пикничок» всю стаю. И пошли по проверенной дороге, никуда не сворачивая. И пришли бы куда надо, если бы не недавняя свистопляска, устроенная кое-кем на Останкинской Телебашне.

— Ну твою же мать! — выдохнул Ульман, когда привычный путь перегородило обрушившееся здание. Причем, обрушилось оно не так давно. Он, кажется, даже предполагал, когда именно.

— Извините, — вздохнула Рин, носком ботинка принимаясь возить по снегу. И старательно пытаясь сделать вид, что она тут ни при чем. Хантер, увязавшийся с ними наверх, лишь прислонил руку к лицу. Поскольку Ульман теперь знал про них правду, ни девушка, ни охотник не утруждали себя ношением противогазов. Бойцу оставалось лишь привычно потеть и завидовать.

— Мать, ну ты поаккуратней старайся действовать. Я понимаю, что у нас тут постапокалипсис и все, что можно было разрушить, уже разрушили до тебя. Но представь, что будет, если ты таким же макаром развалишь что-нибудь в обитаемом мире. По головке за такое не погладят.

— Ну, в прошлые разы самые большие разрушения случились, когда я активировала Горн. Типа большой пушки, которая разнесла по галактике через ретрансляторы новый… типа перекодировку реальности сделала. Сложно объяснять, да и я сама не до конца понимаю, что это было тогда, но сложилось все наилучшим образом. Ну, естественно, не для тех, кто оказался под обломками рухнувших от взрывов зданий. Но меня никто не винил. Так скажем, число жертв и рядом не валялось с теми, что были бы, если бы я Горн не запустила. Ну, а дальше в основном мы на территории противника действовали, так что с меня никто ничего не спрашивал. Ну, а в Д-Цельсий 506 мы дрались на локальных площадях и никого сильно не затрагивало. В Д-Омега 89 я участвовала в военных конфликтах с серьезным размахом. А там же своих магов дохрена и больше, на фоне вызванных ими демонов всякую хуету вроде обрушенных мною зданий местные не замечали.

— Ты мне зубы не заговаривай, — посмотрев на часы, боец убедился, что работы фильтров в противогазе хватит еще на несколько часов. Плюс запасные. Плюс, прихваченные «для конспирации» Хантером и аномалией. Смерть от удушья ему не грозила, что уже радовало. Что не радовало — так это необходимость искать обход. Отряд для прохождения по известному и относительно безопасному пути — это одно. Отряд для прокладывания новой дороги — совсем другое. Конечно, они втроем — не дети малые, но со слов той же Рин было понятно: к уже известным им аномалиям запросто могли добавиться новые.

— Ладно, что говорит интуиция?

— Я бы предпочел не полагаться на интуицию Рин. Она интуитивно ищет приключений на свою жопу, поэтому именно их мы и найдем, если пойдем туда, куда подскажет она.

— Хера ж себе предъява! Дознаватель, ты когда в сарказм научился?

— Двадцать лет здесь поживешь — и не такому научишься.

В последние дни голос Хантера был не таким холодным, как обычно. Периодически в нем можно было услышать намек на какие-то человеческие эмоции. Видимо, Рин как-то повлияла. Ах ты черт! Он и забыл, что лучше обо всяком таком не думать. Потому что Хантер читает мысли.

— В любом случае, куда бы не пошли, в каждой подворотне может кто-то прятаться. Или что-то, — произнесла Рин. Потом передернулась и посмотрела наверх. — Ну да, мокрого снега нам только не хватало до полного счастья.

Передернувшись второй раз, аномалия натянула на голову капюшон. Ее примеру последовал и Хантер. Вот сейчас Ульман радовался, что на нем, в отличие от этих двоих, полноценная экипировка. Потому что хрен его знает, этот «снежок». Может, он какой-нибудь кислотный…

Вести группу доверили Хантеру, как лучшему знатоку местности. В итоге им достался переход через несколько подворотен, а также какое-то офисное здание. Вот именно там и произошла очередная «судьбоносная» встреча.

* * *

— Это будет быстро. Это будет просто. Да чтобы я хоть раз согласился на подобное дерьмо. Блядский потрох. Ебаный постапокалипсис. Тупые люди.

За каждой фразой следовал едва слышный щелчок. Снайперская винтовка в руках действовала безотказно. Эффективная модель. Щелчок — труп. Щелчок — еще один труп с красной звездой на униформе.

Другой мир. Другие люди. Другая информация. Красная звезда — символ коммунизма. Про красные звезды рассказывала Рин-командор, когда зашел разговор о коммунизме. Встреченные здесь красные звезды не были символом коммунизма. Были символом… Черт-те чего.

— Блядские люди. Тупые мешки с мясом. Как же вы меня заебали. Стреляют-стреляют, хоть бы один поговорил. Рин-командор, я по тебе скучаю. Ты была уникальной. Ты бы не стала в меня палить просто так.

Показался командир. Стреляю ему в ногу. Надо поймать и допросить. Только так можно будет понять, куда меня закинуло искажением временно-пространственных потоков. Все вокруг было похоже на воспоминания Рин-командора о родном времени. На руины подобного мира, верней. Воздух ядовит для органических форм жизни. Мутанты пытаются укусить, из-за них краска на корпусе поцарапана. Но мутантам тупость простительна. Людям — нет.

Добиваю оставшихся и спускаюсь к раненому командиру. Тот по привычной человеческой наивности пытается отползти и спрятаться. При виде меня зрачки расширяются, а пульс — учащается.

— Что… Что еще за…

— Такое ощущение, что ты в первый раз видишь гета, человек, — достав из ножен на поясе нож, прикладываю его к чужому горлу. — Какой сейчас год?

Спрашивать название мира бесполезно — судя по уровню развития, местные сами его не знают. Но хотя бы временные рамки уточнить требовалось.

— Две тысячи тридцать третий, — с ужасом в голосе произносит мужчина. Его рука пытается «незаметно» подтянуть поближе пистолет.

— Что за планета? — интересно, сообразит, или нет, что я среагирую быстрей, чем он успеет выстрелить.

— Земля, — ошарашенно произносит мужчина. А потом хватается за пистолет. Одно движение ножа — и я отбрасываю труп к остальным. Уже напоследок вспомнив о вежливости, произношу:

— Спасибо.

После этого спешу покинуть место побоища. Заодно пытаюсь немного разобраться в происходящем. Что ясно однозначно? Это Земля, родная планета людей. Уровень развития — конец двадцатого или начало двадцать первого века. Окружающая среда — токсична, но люди выжили. Значит, они существуют в каких-то убежищах. Стекла противогазов затемнены, значит — от солнечного света они отвыкли. Живут под землей? Согласно данным сенсоров, под этим мертвым городом расположено большое количество пустот, в том числе и рукотворных.

Данные сенсоров указывают еще на одну группу людей. Тупые мешки с мясом, опять если увидят, будут стрелять. Даже если это не «звезданутые» — они не видели гетов. И палят по всем, кто отличается от них.

— Твою мать… Это кто же их так уработал красиво? — до меня доносятся голоса. Людей трое. Судя по данным сенсорной локации, один из них — женщина. Вооружены. Один в противогазе, двое других — нет.

Последнее настораживает. Аномальные существа, отличающиеся от остальных людей? Возможно, это люди Базы или союзной организации. Мне нужно подобраться поближе и понять, что происходит. Если они из организации Рин-командора, будет логичным присоединиться к ним. Или подчиниться директиве альтернаторов, которая предписывает покидать чужие миры, если случайно оказался на их территории. Я здесь случайно. Это могут подтвердить данные моих сенсоров, путевой журнал. Значит — мне ничего не угрожает и альтернаторы просто отправят меня обратно. Задание выполнено. Причина пропажи грузов — нестабильный временно-пространственный портал в другой мир. Не каперы. Не шпионы.

— Не знаю, кто это, но он до сих пор где-то рядом.

— Или она, — вмешивается третий голос. Сенсоры сигнализируют о совпадении с известными голосовыми параметрами. Сигнал заставляет меня запустить самодиагностику, дважды проверить систему распознавания голоса. Я не просто машина, а развившийся ИИ. Мне свойственна привязанность. К местам, к родному миру и к первому человеку, который назвал меня своим другом. Задолго до того, как я мог осмыслить и оценить это понятие.

— Или оно, — фыркнул непонятно почему первый голос.

— Вы двое, хорош свои шутки шутить. Оружие не отсюда.

— Оружие… — женский голос сбивается. — Оружие…

— Айрин! — судя по данным сенсором, второй встряхивает женщину за плечи. Я узнаю ее имя.

— Это оружие с полем эффекта массы. Это винтовка «Черная Вдова». Я знаю такие! Я сама одну… Одну я подарила…

— Рин-командор? — выхожу из-за угла только когда уверен в том, что женщина не станет стрелять. Остальные не станут, пока она не скажет. Так было всегда. Ее слушали. За ней шли. Это не изменится.

— Легион? Лего!!! — Рин едва не сбивает мою платформу с ног, повиснув всем весом и обхватив руками за место, которое все упорно называли «шеей».

— Рин-командор, — добавив в голос ехидства, стискиваю ее обеими манипуляторами чуть крепче, чем безболезненно для ее тела.

— Ребрышки мои!!!

— Э, мать, что вообще происходит-то? Это что… Это из ваших еще кто-то? — мужчина в противогазе доверяет командору, но не доверяет мне. Поэтому говорит настороженно, а сам в любой момент готов схватиться за оружие. Он похож на «звезданутых», но раз Рин-командор с ним общается — наверняка чуть менее двинутый. Верней, чуть более. Это с какой стороны оценивать, конечно.

— А, это Легион. Просто Лего. Он гет. И мой друг.

— Я натыкался на воспоминания о нем в ее памяти, — спокойно произносит человек без противогаза.

— Так, это Хантер. Он из наших, мы тут вместе пытаемся из дерьма выбраться. А это Ульман. Он из местных, которые нам помогают. На будущее — народ в такой форме не трогать. И большинству на глаза лучше не попадаться. Понял?

— Понял. Последнее понял на собственном опыте, — снова ехидничаю. Понимаю, что рад ее видеть. — Я проверял по заданию Совета один из транспортных потоков. Предполагалось, что на груз с НЭ нападают каперы. А оказалось, что там расположилась временно-пространственная аномалия. И разрывом меня затянуло именно сюда. Насколько мне известно, в прошлом «Нормандия» уже сталкивалась с разрывами, приводящими из Д-Сигма 415 прямо к тебе. Ты ничего не хочешь мне сказать, Рин-командор?

— Ну, я… э… Рада тебя видеть.

— И ты хотела бы его видеть, — хмыкает Хантер. Сканирую. Понимаю, что они часть диалога ведут телепатически и смысл всех фраз для меня утерян. Пускай. Захотят — сами расскажут, что к чему.

— За что краснопузиков порешил, Легиоша? — уточняет командор.

— Стреляли. Тупые мешки с мясом.

— Могу их понять… Мать, только не говори, что мы его возьмем с собой.

— Естественно, возьмем! Ты его снайперские навыки видел? У нас же на всю группу одна Анна может что-то подобное вытворять, а делимся всегда на несколько отрядов.

— Да я не о том, — Ульман словно отмахивается. — Мы ведь его даже под торшер не замаскируем. С остальным твоим народом все понятно — кто изначально выглядит, как люди, кто оцифровкой маскируется, но он же…

— Мда… Косяк. Всему Ордену объяснять, что я такое, кто он такой и что мы вообще делаем — это явно не то, чем я хотела бы заняться прямо сегодня.

— Предлагаю оставить меня на поверхности, — вношу рацпредложение я.

— А ведь точно! Блять, я как-то позабыла, что ты что-то типа меня в плане выживаемости.

— Ответ отрицательный. Эта платформа дважды пережила Рин-командора.

— Э-э-э-э, где ты там «дважды» насчитал? С Горном — это не считается, там клиническая смерть была! И с Алкерой тоже. Кстати, Хантер, забей на свою интуицию. Она у тебя теперь тоже моя. Надо же — из всех возможных дорог ты выбрал для нас ту, которая привела прямо к Легиону и как раз в тот момент, когда он укокошил всех наших потенциальных противников. Кстати… никого не смущает, что красные как-то слишком далеко от своей территории. Что они тут делают?

— Отгрызи кусок оперативы и через пару минут я тебе все расскажу, — пообещал девчонке Хантер.

— Просим, просим, — похлопала в ладоши она. Ульман прижал ладонь к щитку шлема, чем-то напомнив мне сейчас самых «адекватных» из наших. Те тоже, хоть и вливались в коллектив, но на выходки Айрин смотрели порой, как на нечто за гранью добра и зла. — Кстати, Легион, как ты относишься к больницам? У нас тут есть на примете одно очень интересное местечко, где всем органикам приходит каюк. Хочу влезть на досуге.

— Очередной самоубийственный план? — уточняю я, передергивая затвор «Вдовы».

— Ага. Так ты со мной?

— Естественно, — кивнул я, снова убирая «Вдову» за спину. Вопрос о согласии или отрицании у меня в голове даже не возникал, ведь моей помощи просила Рин-командор. А отказывать ей было не в моих правилах.

— Что же… э… Легион. Добро пожаловать в команду, что ли, — Ульман первым протягивает мне руку. С некоторой опаской, но это объяснимо учитывая, что несколько минут назад я перебил отряд представителей его расы.

— Все в порядке. Друзья Рин-командора — мои друзья, особенно если они не начинают в меня стрелять.

— Даже и не думал, — заверил меня боец. — Жить-то пока хочется, — последнее было произнесено «в сторону». Рин лишь фыркнула.

— Это ты от желания долгой и счастливой жизни со мной в паре пошел? Ох, я бы не надеялась, не надеялась…

— Рин, у меня кое-что есть. И тебе это не понравится, учитывая, что именно отслеживал твой друг, — позвал девчонку Хантер. Рин сделала несколько шагов в сторону и мы с бойцом остались один на один.

— Это шутка, — поясняю я.

— Что?

— Сказанное ею. Статистические данные показывают более высокую выживаемость бойцов рядом с ней, чем под руководством других командиров.

— Я знаю, — судя по голосу, Ульман усмехнулся. — Она тут уже успела дел наворотить в плане спасения и вытаскивания из полного дерьма.

— Могу представить.

— Что, тебя она тоже спасала?

— Можно сказать, что она меня создала. Долго объяснять, ты все равно ничего не поймешь.

— Да, конечно, куда же мне до вас, с вашими высокими материями… — он не обиделся. Этот человек чем-то похож на тех, с кем я подружился на «Нормандии». Идет за Айрин, верит ее решениям. Сомневается во мне, но не в ней.

— Легион, подойди-ка сюда на секундочку, — голос Айрин не предвещает ничего хорошего. Но агрессия в этом голосе направлена не на меня, а на кого-то другого. Кого именно — понять пока что нельзя, ведь этого человека явно нет с нами рядом. А значит — придется подойти и выслушать, чтобы сделать выводы и разработать план действий. Вот сейчас я был рад, что попал в этот мир. Конечно, все катилось в задницу, как выражались органики, но насколько же привычными и даже приятными были эти ощущения. Кажется, я начинаю понимать, почему Рин согласилась работать на Базу.