Водоем и кости (гет)

Мне не удалось познакомиться с семьёй Джаспера сразу. Элис не преувеличивала: дел был настоящий воз и маленькая тележка.

Лишь несколько часов спустя, когда небо затянуло перламутрово-серой дымкой, а все присутствующие сияли безупречной парадностью, я наконец увидела их — в глубине ухоженного сада за домом.

На мне было нарядное словацкое платье подружки невесты, а голову венчал сплетённый мной под строгим надзором венок из алых цветов; завитые локоны и шелковые ленты обрамляли тщательно нарумяненное лицо. На этом сказочном фоне Эдвард в своём элегантном сером смокинге смотрелся куда более современно. И отчего-то казался еще прекраснее. Четкие линии костюма подчеркивали его статную, почти скульптурную фигуру, а волнистые волосы, наконец уложенные с непривычной аккуратностью, отливали темным золотом.

Я потянулась к нему, поправляя и без того безупречный галстук-бабочку — просто чтобы ощутить прохладу его кожи. Наша немая беседа взглядами закончилась моей сияющей, чуть смущённой улыбкой.

— Ты выглядишь… потрясающе.

— Ты уже говорила, — тихо рассмеялся он, но я уловила лёгкую напряжённую ноту в его голосе.

Здесь, в окружении этой изысканной, сверхъестественно прекрасной публики, было нетрудно встретиться взглядом с парой алых глаз. Полагаю, единственный смертный в их окружении привлекал немалое внимание. Особенно когда этот смертный был строго-настрого исключён из меню.

— Они хотят познакомиться с тобой, — прошептал Эдвард, хотя все присутствующие, без сомнения, и так слышали его. Даже Кейт и Элис, оставшиеся в доме, не пропустили бы ни слова.

Я ответила своей самой обнадеживающей улыбкой.

— Хорошо.

Выражение лица Эдварда оставалось безупречно вежливым, но в глубине его золотистых глаз читалось лёгкое беспокойство. Появление Гарретта уже вывело его из равновесия, а с прибытием ещё двух «красноглазых» его внутренний страж был начеку.

Краем глаза я заметила, как Джаспер жестом подзывает новую пару. Я обернулась и наконец как следует разглядела их.

Питер запросто мог сойти за брата-близнеца Джаспера. Он был такого же исполинского роста, и хотя волосы его были чуть короче и цвета выгоревшей пшеницы, сходство было поразительным.

У Шарлотты были такие же светлые, почти белые волосы, заплетённые в сложную, но элегантную причёску. Ростом она не дотягивала до миниатюрности Элис, но всё равно выглядела хрупкой и изящной, как фарфоровая куколка. Её волосы были уложены в каскад золотистых локонов, собранных с одного бока, а на ней было чёрное платье на тонких бретелях, с кружевным лифом-сердечком.

Едва они оказались напротив нас, Джаспер нарушил молчание; его осанка и манера держаться были куда более расслабленными, чем напряжённая фигура Эдварда у моего плеча.

— Изабелла, познакомься с моей семьей, — он мягко указал на них. — Это мой брат, Питер, и его спутница, Шарлотта.

— Здравствуйте, — поздоровалась я, не зная, что о них думать. В отличие от Гарретта, чья непринужденная манера быстро расположила к себе, эта парочка не казалась столь же предупредительной. Любопытство в их взглядах было откровенным, почти изучающим, и заставляло меня чувствовать себя экспонатом в музее диковинок. Несмотря на это, я добавила: — Очень приятно.

К облегчению Эдварда, чьи нервы, казалось, были натянуты струной, никто из них не попытался пожать мне руку. Вместо этого Питер кивнул с озадаченным видом человека, который всё еще не до конца понимает мое присутствие здесь.

— Взаимно. Мы многое о тебе слышали. Полагаю, ты очень особенная, раз уж оказалась вовлечена во всю эту… кровавую историю.

Как и у Джаспера, в его голосе звучал мягкий, певучий южный акцент.

Моя вежливая улыбка стала чуть ироничной.

— Я старалась избежать этого, но высшие силы, похоже, были против.

Он усмехнулся, и в его алых глазах мелькнула искорка интереса.

— Неужели?

— Эти высшие силы, о которых ты говоришь, случайно не зовутся Элис? — вступила в разговор Шарлотта, и её настороженное выражение смягчилось самую малость.

Оставалось лишь гадать, была ли она настороже из-за врождённой сдержанности или потому, что моё присутствие вызывало у неё лёгкое сожаление.

— Отчасти, — ответила я с загадочной улыбкой. — Хотя, если её вмешательство настолько ожидаемо, полагаю, роль божества была бы ей вполне к лицу.

— Только не давай ей идей, — вступил Джаспер, с лёгкой улыбкой закатив глаза.

Я рассмеялась.

— Сомневаюсь, что это что-то изменит. Элис всегда поступает так, как хочет.

— Боюсь, здесь я с ней согласен, Джаз, — ухмыльнулся Питер.

К моему облегчению, и Питер, и Шарлотта начали понемногу смягчаться.

— Ну и что? Элис всегда желала нам только добра. Я считаю, пусть вмешивается, сколько душе угодно, — Шарлотта тут же вступилась за неё.

Я фыркнула. У Элис и так практически не осталось границ. Вряд ли я бы хотела сократить и те немногие, что остались.

Шарлотта снова разглядывала меня с нескрываемым любопытством.

— А что насчёт тебя, Изабелла? Я слышала, ты тоже… особенная.

Я покачала головой, и ленты в моих волосах мягко колыхнулись.

— Не верьте ни слову. Сплошная клевета.

Джаспер с недоверием фыркнул.

— Напомнить-ка тебе, дорогуша, что мы все здесь, разряженные вот так, из-за твоего предсказания.

Эдвард, до сих пор остававшийся молчаливым и настороженным наблюдателем, тихо рассмеялся.

— Это правда. И ты весьма непрозрачно намекаешь, если думаешь, что кто-то в моей семье к этому моменту скажет о тебе хотя бы слово клеветы.

Моя улыбка стала смущённой.

— Я знаю, просто шучу. Эсме бы никогда не стала.

Вслух я не сказала, что его слова стали для меня настоящим бальзамом на душу. Ведь ещё не так давно Розали ненавидела меня всеми фибрами души, а Джаспер планировал моё убийство. Даже если сейчас они всего лишь терпят меня, это уже желанный прогресс.

— А у тебя есть для нас предсказание? — с лёгким намёром поинтересовалась Шарлотта.

Я поиграла с одной из алых лент, обрамлявших моё лицо.

— Ах, нет, боюсь, что нет.

— Возможно, так даже лучше, — отмахнулся Питер. — Хотя я рад, что для Гарретта всё сложилось, не уверен, что сам гонюсь за несбыточными мечтами.

Я пожала плечами.

— Всё в порядке. Это дело вкуса. Гарретту просто захотелось приключений, и, кажется, я отправила его на самое грандиозное из них.

— Еще бы, — согласился Питер, оглядываясь на жениха, который в этот момент, похоже, получал последние наставления от Эмметта. — Это было очень мило с твоей стороны.

— Пожалуй. Рано или поздно это случилось бы и без меня, — заметила я. Порой казалось, что Каллены приписывают мне слишком много заслуг. Что было трудно принять, особенно когда я вспоминала, что всё еще лгу им.

— Конечно. Но оно происходит сейчас, — парировала Шарлотта, и её алые глаза сверкали от возбуждения.

Не успела я выдать ответ, вертевшийся на языке, как Элис выпорхнула из задней двери на крыльцо, приковав к себе всеобщее внимание. На ней было сияющее платье нежно-золотого оттенка, а каблуки были настолько высоки, что казалось, будто она парит над землёй. На этот раз её непослушные чёрные вихры были уложены в гладкую, блестящую причёску. Она выглядела ослепительно, как живое воплощение радости.

Элис вышла на верхнюю ступеньку крыльца и объявила звонким, собранным голосом:

— Невеста готова к выкупу.

У меня от удивления чуть ли не глаза на лоб не полезли.

— Выкупу? — прошипела я, бросая вопросительный взгляд на Эдварда.

Он ухмыльнулся.

— Это традиция под названием «выкуп невесты», когда жених должен снова попросить руки невесты у её семьи. Это отголосок славянских обычаев, времён, когда не было свадеб, и мужчина просто крал понравившуюся ему женщину.

Я сморщила нос.

— Как варварски.

— Это единственная традиция, на которой настояла Таня. Думаю, она просто хочет заставить Гарретта понервничать ещё немного, — усмехнулся Эдвард.

Таня ленивой, грациозной походкой поднялась на крыльцо, заняв место Элис, и подмигнула мне, прежде чем повернуться к Гарретту, который уверенно стоял внизу, на лужайке, залитой мягким светом.

Вместе с Кейт и нами, подружками невесты, Гарретт также выбрал традиционный наряд, чтобы соответствовать видению Тани: высокие чёрные сапоги, свободная белая рубаха и подходящие белые брюки. Поверх был надет массивный кожаный пояс, цветастый жилет в красно-коричнево-жёлтую клетку и короткая чёрная накидка до пояса, подбитая алым шёлком. А на его волнистые песочные волосы была водружена чёрная шляпа с короткими полями, украшенная такими же цветами, которые были вплетены в венок Кейт.

Мне казалось, Гарретт производил внушительное, почти пиратское впечатление в этом богатом и цветастом наряде.

Хотя в это трудно было поверить, глядя на Таню, которая разглядывала его с пренебрежительным, холодным блеском в глазах.

— Таня, — торжественно произнёс он, поправляя поля шляпы. — Как любимой сестре Кейт, я прошу у тебя разрешения взять её в жёны.

— И что ты, Гарретт, можешь предложить ей? — парировала она с ледяной вежливостью.

Он выпрямился под её пронзительным взглядом и с непоколебимой уверенностью ответил:

— Возможно, я не способен предложить Кейт материальные блага, но что я могу ей дать — это мою любовь, преданность, дружбу и вечность.

Таня разглядывала его ещё секунду, её лицо было невозмутимой маской.

— И это всё?

Гарретт склонил голову с достоинством.

— Это всё, что у меня есть.

Наступила долгая, напряжённая пауза, в течение которой Таня окидывала Гарретта взглядом, словно взвешивая правдивость его слов на невидимых весах. И лишь когда она наконец нарушила молчание, лёд тронулся.

— Что ж, — уступила она и повернулась назад, подойдя к двери и распахнув её, чтобы позвать Кейт.

Я подалась вперёд, глаза сияли от нетерпения, пока не поняла — нет, это даже не Кейт.

Это была Кармен.

Я тут же перевела взгляд на то место, где Кармен стояла рядом с Элеазаром совсем недавно, и обнаружила, что теперь он стоит в одиночестве, с весёлой улыбкой наблюдая за происходящим.

— Вот твоя невеста, как и договорились, — сказала Таня, жестом приглашая Кармен присоединиться к Гарретту.

На мгновение Гарретт показался искренне озадаченным, но тут же раскусил игру Тани.

— Это не Кейт, — бесстрастно констатировал он.

— Да? Разве? Ты уверен? — Таня притворилась недоумевающей, постучав изящным пальцем по губам, а её выражение лица стало задумчивым, когда она окинула Кармен насмешливым взглядом. — Ты не Кейт?

Кармен рассмеялась, откидывая свои длинные чёрные как смоль локоны.

— Нет, не думаю, что это так.

— Ах, что ж… Моя ошибка, — с комической серьёзностью пожала плечами Таня и поманила её обратно.

С хихиканьем Кармен сошла со ступеней и пересекла лужайку, чтобы снова присоединиться к Элеазару.

Гарретт тяжело, драматично вздохнул.

— Я думал, мы достигли взаимопонимания, Таня. Пожалуйста, позволь мне наконец увидеть мою невесту.

— Да, да. Конечно, — беззаботно ответила Таня, прежде чем снова подпрыгнуть к двери и подозвать кого-то ещё.

Едва я заметила исполинскую фигуру, следующую за Таней на крыльцо, как рука сама подлетела ко рту в тщетной попытке заглушить смешок.

С небрежной, озорной ухмылкой Эмметт прошествовал следом за Таней, его мощная фигура выглядела почти нелепо в этом хрупком окружении.

— Вот твоя невеста, — объявила Таня с совершенно невозмутимым выражением лица.

Гарретт закатил глаза, и на этот раз ему не удалось полностью скрыть смех в голосе, когда он произнёс:

— Это определённо не моя невеста.

— О, нет. Я уверена, что это она, — возразила Таня, делая вид, что рассматривает Эмметта с неподдельным интересом.

— Но детка, я думал, между нами есть что-то особенное, — надул губы Эмметт, изображая обиду. Выражение, которое, откровенно говоря, выглядело на нём нелепо и комично.

Гарретт снова тяжело вздохнул, играя свою роль.

— Прости, Эмметт, но я не могу ответить на твои чувства. Я люблю Кейт. Я отказываюсь принять тебя как мою невесту.

— Хорош же ты, когда бросаешь парня, — фыркнул Эмметт, топая вниз по ступеням с напускным негодованием. Достигнув Розали, он сказал ей: — Ты же всё еще любишь меня, да, Роуз?

Розали закатила свои прекрасные глаза, но в уголках её губ играла улыбка.

— Таня, где моя невеста? — потребовал Гарретт, поворачиваясь к ней, скрестив руки на груди и изображая на лице поддельную суровость.

Таня фыркнула и отошла в сторону с преувеличенной неохотой.

— Что ж, Гарретт. Если ты так хочешь свою невесту, возможно, тебе стоит пойти и найти её самому.

— Возможно, так и стоит поступить, — он ухмыльнулся, и в следующее мгновение исчез в вампирской вспышке движения.

Не прошло и секунды, как они вырвались из двери. И едва это произошло, мы разразились аплодисментами, криками и свистом.

Кейт была ослепительно прекрасна. Платье, которое Элис сшила для неё, в реальности оказалось ещё более впечатляющим, переливаясь словно сотканное из лунного света. А её цветочный венок был самым замысловатым из всех, что я видела. Мягкая белая кисея обвивала голову, усыпанная белыми розами, мелкими розовыми бутонами и воздушной гипсофилой. А ниже её сложной прически ниспадали толстые белые шёлковые ленты, развевающиеся на лёгком ветру.

Но даже лучше платья и цветов была сияющая, абсолютно счастливая улыбка, озарявшая её лицо.

Когда Тане удалось нас утихомирить, она повернулась к Гарретту и Кейт.

— Гарретт, я искренне верю, что всё сказанное тобой — правда. Для меня честь дать тебе и Кейт своё благословение на брак.

Если это было возможно, улыбка Кейт стала ещё лучезарнее, заставив ее глаза сиять, как драгоценные камни.

Карлайл, который, как я поняла, был одновременно и распорядителем церемонии, и шафером Гарретта, присоединился к паре на крыльце, встав по другую сторону от Кейт.

— От имени Гарретта благодарю тебя, Таня. Он мой очень дорогой друг, как и ты с сёстрами. Обещаю тебе, Кейт не смогла бы найти лучшего мужчины.

Выражение лица Тани заметно смягчилось, и в её главах впервые появилась тёплая искорка.

— Спасибо, Карлайл.

Я несколько раз моргнула, чувствуя, как ресницы становятся влажными от нахлынувших эмоций.

— Ты плачешь? — тихо спросил Эдвард, приподнимая брови с лёгкой, нежной улыбкой.

— Нет… ну, пока нет, — смущённо улыбнулась я, отгоняя назойливую слезинку. — Всё это так прекрасно и мило, правда?

Эдвард с нежностью посмотрел на меня, и в его взгляде было столько тепла, что, казалось, оно способно растопить лёд в его жилах.

— Да, это так.

* * *

Прошел еще примерно час — ровно столько, сколько потребовалось Элис, чтобы остаться довольной каждой секундой фотосессии, — и мы неспешной, переливающейся процессией двинулись через таинственный лес, пока не достигли небольшой круглой поляны, подготовленной для церемонии.

Деревянная арка, под которой стояли Кейт и Гарретт, была главным украшением: её драпировали слои струящегося белого шифона и бесчисленные каскады цветов всех оттенков — от алого и кремового до бледного золота.

Как подружка невесты, я сидела в первом ряду, зажатая между Таней и Ириной, словно бусина в изысканном ожерелье.

Стулья, сделанные из ароматного красного кедра, были спроектированы и вырезаны самим Эмметтом — с искусными узорами из виноградных лоз и нежных соцветий, украшавших спинки и ножки. На ветвях древних деревьев вокруг нас висели облака воздушной белой органзы, украшенные водопадами цветочных гирлянд, а на толстом бархатном ковре из лесного мха были рассыпаны лепестки, источающие тонкий аромат.

Это было чистой магией.

И сама церемония оказалась не менее прекрасной. Используя совет, который я дала ей, Кейт произнесла клятвы, уникальные и глубокие, как и её любовь к Гарретту. Мои глаза снова непроизвольно наполнились слезами, которые я торопливо смахивала кончиками лент.

В тот самый момент, когда Карлайл объявлял их мужем и женой, я встретилась взглядом с Эдвардом через цветочный проход.

Он сидел в противоположном первом ряду, рядом с Кармен и Элеазаром, и казался высеченным из живого света.

В его глазах читалась какая-то особая, бездонная глубина, от которой у меня перехватило дыхание. Я склонила голову и улыбнулась, пытаясь прочесть целый океан мыслей, скрывавшихся в его золотистом взоре.

Но потом…

Свет. Потоки солнечного света, прорвавшиеся сквозь хмурые облака, разбивались об Эдварда, словно он был огранённым алмазом, загораясь изнутри.

Но это был не огонь. Это были вспышки хрустального, ослепительного сияния; настоящий калейдоскоп из миллиардов драгоценных искр, игравших на его мраморной коже.

Вокруг меня все поднялись и разразились аплодисментами. Мне потребовалась еще секунда, чтобы осознать, что у меня отвисла челюсть. Я сомкнула губы и перевела завороженный взгляд на Кейт и Гарретта.

Они целовались, и казалось, что само солнце благословляет их союз.

Было невозможно сдержать сияющую улыбку. Это было так похоже на Элис — подгадать возвращение солнца ровно к тому моменту, когда молодожёны склонятся для первого поцелуя.

Я поднялась вместе со всеми и подошла к Эдварду, пока мы ждали своей очереди, чтобы лично поздравить новобрачных.

Эдвард стоял рядом со мной напряженный, словно ожидая моего вердикта.

Я нежно зацепилась своим мизинцем за его холодные пальцы.

— Что случилось? — прошептала я, щурясь от его сияния и не в силах смотреть прямо на него.

— Тебе не… неприятно? — его голос прозвучал неуверенно. — Это зрелище?

Я приложила усилия, чтобы встретиться с его лучистыми глазами, в которых притаилась тень тревоги.

— Нет, конечно нет. Ты прекрасен.

— А.

Впереди Эмметт оглянулся через плечо и бросил на меня насмешливый взгляд, его собственная улыбка вспыхнула, как фейерверк.

— Не может быть! Хочешь сказать, моё ослепительное великолепие тебя не пугает?

Я закатила глаза, изображая крайнюю степень терпения.

— Эммет, ты похож на ходячий диско-шар. Но я стараюсь не падать в обморок.

— Ну, трюк удался, — проворчал он с довольным видом и повернулся, чтобы последовать за сияющей, как звезда, Розали.

Эдвард тихо рассмеялся, и звук этот напоминал перезвон хрустальных колокольчиков.

— Диско-шар? Не знаю, почему я ожидал от тебя чего-то менее колкого.

— Эй, я же уже предупреждала, что хочу посмотреть, как ты сверкаешь, — фыркнула я, подталкивая его вперёд. — Так что выполняй свою часть договора.

Эдвард одарил меня (буквально) ослепительной улыбкой, от которой у меня потемнело в глазах.

— Да, я помню наши условия.

Я нежно толкнула его плечом, едва не обожглась от контакта с его сияющей кожей.

— Тогда не принимай это так близко к сердцу. Сверкай скромно.

— Хорошо, любимая, — сдался он, и в его голосе вновь зазвучала лёгкость.

Вскоре мы добрались до цветочной арки, и Кейт привлекла меня к себе в нежные, прохладные объятия. Ради спокойствия Эдварда, Гарретт сохранял почтительную дистанцию и сначала обменялся с ним несколькими словами.

— Изабелла, спасибо, — прошептала Кейт, касаясь своим венком моего, и её голос звучал, как шелест листьев. — За всё.

— Я просто счастлива быть здесь, — рассмеялась я, ощущая лёгкое головокружение от счастья и окружающей красоты. — Так что спасибо, что пригласили.

Она отстранилась, и её лицо озарила широкая, сияющая улыбка, от которой заискрились даже алые глаза.

— Это меньшее, что я могла сделать для своей самой необычной подружки.

Гарретт отвернулся от Эдварда, и его яркие, как расплавленный рубин, глаза остановились на мне.

— Ты странный маленький человечек, Изабелла. И было забавно наблюдать, как ты ворошишь здесь прошлое. Спасибо, что втянула и меня в эту круговерть.

Мое лицо озарила широкая, немного смущённая ухмылка.

— Мне только в удовольствие, Гарретт. И поздравляю — вас обоих, — сказала я, переводя взгляд между двумя сияющими, как пара солнц, вампирами. Смотреть на них слишком долго было почти больно для смертных глаз.

— Мы очень счастливы за вас, — добавил Эдвард, и его голос прозвучал тепло и искренне. — Добро пожаловать в семью, Гарретт.

Гарретт громко, от всей своей бессмертной груди рассмеялся.

— Не думал, что скажешь такое, когда мы впервые встретились, а, Эд?

Эдвард с комическим отвращением сморщил нос, и вокруг него заплясали новые сонмы световых зайчиков.

— Не злоупотребляй моей сегодняшней снисходительностью.

Я потащила Эдварда прочь, пока он не передумал и не решил проучить новоиспечённого родственника.

— Он не это имел в виду, Гарретт, — бросила я через плечо, как раз перед тем, как нас сменили порхающая Элис и невозмутимый Джаспер.

— Я именно это и имел в виду, — невозмутимо возразил Эдвард, когда мы отошли.

— Да, хорошо, но сегодня их день, — мягко напомнила я ему, когда мы направились обратно к его дому, утопающему в зелени. — Можешь пока это отпустить. Хотя бы до конца вечера.

Эдвард тяжело, с преувеличенной скорбью вздохнул, словно великомученик.

— Эй, не будь ворчуном. Уверена, «Эд» — не самое обидное прозвище, которое тебе давали за все эти века, — поддразнила я его.

— Нет, ты права, — вдруг согласился он, и в его глазах мелькнула озорная искорка. — Если я правильно помню, не так давно кто-то называл меня… как там? Чудак? Я правильно запомнил?

Мое лицо мгновенно залилось густым румянцем.

— Упс. Ты это слышал?

— Как и ожидалось. Не похоже, что ты особенно раскаиваешься, — парировал он, поднимая бровь.

Я сжала губы в тщетной попытке сдержать нарастающий смех.

— Это было смешно тогда, и сейчас не менее смешно.

— Как ты уже говорила. Но, полагаю, раз тебя это забавляет, то пусть будет так, — с театральным сарказмом согласился он.

— Прости!

К сожалению, моё извинение, немедленно утонувшее в хохоте, прозвучало крайне неискренне.

Эдвард бросил на меня взгляд, полный фальшивого упрёка, а я встретила его сияющее, как тысяча солнц, лицо виноватой улыбкой, щурясь от настоящей физической боли.

Именно в этот неподходящий момент мой желудок громко, настойчиво и совершенно недвусмысленно урчанием напомнил о своём существовании, нарушив романтическую атмосферу.

Эдвард усмехнулся, и звук этот был подобен музыке.

— Пошли, пора подкрепиться. Не хочу, чтобы ты падала в голодный обморок посреди моего сияния.

Я надула губки, изображая обиду.

— Но банкет… Элис так старалась…

— Сейчас как раз накрывают у реки, — мягко напомнил Эдвард. — Ты можешь выделить пятнадцать минут, чтобы утолить первый голод. Я настаиваю.

— Ну ладно, — сдалась я, с комической торжественностью похлопывая себя по предательски урчащему животу. — Что на ужин? Надеюсь, что-то, что можно быстро проглотить, пока никто не видит.