Потерянная — незнакомая себе (гет)

Начало учебного дня далось Еве непросто, но она справилась. После тяжелого разговора с Джорджем он, наконец, отстал. Перестал смотреть на неё с тем непонятным, будто бы жалеющим выражением и, к её облегчению, перестал навязываться со своей заботой. Ева не нуждалась в жалости. Ни от кого.

После завтрака она отправилась на травологию вместе с Невиллом, который, как всегда, оживился, услышав про предстоящий урок. В оранжерее их уже ждала профессор Стебль. Она склонилась над гремучей ивой, что пострадала при «приземлении» машины Гарри и Рона. Судя по её напряжённому лицу, дерево доставило ей немало хлопот.

Ева бросила взгляд на Гарри. Он стоял чуть поодаль, опустив голову, с видом провинившегося ученика. В его взгляде не было ни оправданий, ни бравады — лишь тень настоящего раскаяния. Ева смотрела на него молча, но с пониманием. Она не винила его. В отличие от многих, она знала, каково это — действовать из отчаяния, когда мир вокруг кажется чужим и враждебным.

Но её внимание отвлёк кто-то куда более раздражающий.

— А, Гарри! Гарри Поттер! — вдруг протянул густо намазанным голосом человек в ослепительно фиолетовой мантии.

Профессор Локонс шагал через оранжерею с широкой, уверенной походкой, словно он был не преподавателем, а звездой на собственной сцене. Его золотистые волосы блистали на солнце, а улыбка, казалось, могла ослепить любого, кто глядел прямо.

— Уверен, ты просто... в восторге от возможности изучать травологию после такого потрясающего начала года, — проговорил Локонс, демонстративно обняв Гарри за плечи и увлекая его в сторону.

Гарри чуть поморщился. Он выглядел так, будто хотел провалиться сквозь землю.

— Что за... — пробормотала Ева, глядя на Локонса с недоверием. — Этот тип настоящий павлин.

— Ага... но павлин, который не понимает, что всем давно наскучили его перья, — добавил Невилл, переглянувшись с ней.

Они оба хихикнули. Несмотря на все, Ева почувствовала, как её настроение стало чуть легче. Невил всегда умел смягчить углы, не задавая лишних вопросов.

Пока профессор Стебль собирала учеников к занятию, Ева мельком оглядела оранжерею. Гарри, похоже, с трудом переносил внимание Локонса. Лицо у него было натянутое, и он явно надеялся, что кто-то отвлечёт нового профессора.

Но никто не спешил вмешаться. Только Гермиона в восхищении наблюдала за происходящим, а Рон едва сдерживал раздражение.

Она перевела взгляд на Невилла. Он всё ещё смотрел на окружени теплице , уже в предвкушении работы. Ева немного улыбнулась. Несмотря ни на что, день только начинался — и она хотела выжать из него всё, что возможно.

Профессор Стебль, вся в пыльце и немного в паутине, бодро повела класс к теплице номер три. Ева шагала рядом с Невиллом, время от времени ловя его взволнованный взгляд. Он выглядел так, словно они направлялись не на урок, а на свидание с судьбой.

— Это будет наш первый практический урок по уходу за магическими растениями, — объявила профессор Стебль, открывая дверь, откуда тотчас вырвался сладковато-терпкий аромат прелых листьев и влажной земли. — Сегодня мы займёмся пересадкой мандрагор!

— Мандрагоры? — чуть испуганно переспросил кто-то сзади.

— Да-да, — с энтузиазмом подтвердила Стебль. — Очень полезные растения! Хотя и довольно капризные. Их крик может быть... ну... смертельным. Так что все надеваем наушники. Живо!

Группа бросилась к стеллажу, на котором аккуратно лежали защитные наушники. Гермиона, уже всё знавшая, первой выхватила пару и встала прямо перед профессором.

— Мисс Грейнджер? — не успела Стебль закончить вопрос, как Гермиона уже подняла руку. — Да, вы, конечно, знаете. Расскажите всем.

— Мандрагоры — это магические растения, — выпалила Гермиона, глядя на всех с важным видом. — Их крик смертельно опасен для взрослого человека. Но юные мандрагоры лишь оглушают — тем не менее, защита необходима.

— Превосходно, 10 баллов Гриффиндору, — кивнула профессор. — А теперь — наушники!

Ева с улыбкой надела защиту и взглянула на растение в своём горшке. Из земли торчала морщинистая головка — маленькое, сморщенное существо с зелёными завитушками вместо волос. Она глубоко вдохнула и аккуратно взялась за него обеими руками, как показывала профессор.

Остальные ученики сражались со своими мандрагорами: кто-то отпустил растение и получил шлепок по щеке, у кого-то всё вывалилось из горшка. Мандрагоры вырывались, визжали, брыкались.

Но Ева…

Как только она дотронулась до растения, оно, казалось, замерло. Без лишнего сопротивления позволило вытащить себя и пересадить в новый, более широкий горшок с удобренной землёй. Она аккуратно прижала землю, как показывали, и оглянулась.

Невилл, бедняга, изо всех сил пытался удержать мандрагору, которая извивалась, будто у неё было сто ног.

Ева без слов подошла и ловко помогла ему справиться. Растение, на удивление, почти сразу успокоилось в её руках.

Когда все растения были посажены, профессор Стебль жестом велела снять наушники. Ученики тяжело дышали — кто от усилий, кто от страха.

Профессор осмотрела результат работы. Когда она подошла к Еве, её лицо озарилось настоящим удивлением.

— Мисс Браун, — произнесла она, — вы впервые работаете с мандрагорами?

— Да, профессор, — кивнула Ева.

— Вы справились с задачей лучше, чем некоторые пятые курсы! И даже помогли мистеру Лонгботтому. Это впечатляет. 10 баллов Гриффиндору!

Несколько учеников удивлённо переглянулись. Кто-то завистливо фыркнул. А Невилл, кажется, готов был провалиться сквозь землю от счастья и гордости.

— Ты… ты потрясающе справилась, — пробормотал он, когда они вышли из теплицы.

Ева только улыбнулась. Она чувствовала себя спокойно. Не из-за баллов, не из-за похвалы. А потому что впервые за долгое время, земля под её ногами казалась надёжной. И руки были заняты делом, а не сжаты в кулаки от напряжения.

И это было по-настоящему приятно.

* * *

После этого все вернулись в замок, умылись и отправились на урок трансфигурации.

Профессор Макгонагал, как всегда строгая, начала урок с повторения материала за прошлый год, а затем велела попробовать заклинание: нужно было превратить навозного жука в пуговицу.

В классе зашуршали перья, заскрипели стулья — все лихорадочно старались, будто впервые в жизни держали палочку. Ева специально подождала. Она тихо наблюдала, как Гермиона уже привычно уверенно взмахнула палочкой и первой справилась с заданием. Только после этого Ева подняла палочку и, не особенно выделяясь, повторила за ней то же самое.

У неё всё получилось, но Макгонагал не стала задерживаться, просто кивнула и пошла дальше по рядам. Еве было этого достаточно — никакой похвалы, никакого внимания. Как и нужно.

Тем временем Рон умудрился сжать своего жука так, что тот хлюпнул, и теперь пытался вытереть руки о мантию, морщась. Гарри сдерживал смешок, а Гермиона закатывала глаза.

Ева опустила взгляд на свои руки и с облегчением выдохнула — всё идёт так, как она хотела: спокойно, без лишнего внимания.

* * *

На урок защиты от тёмных искусств Ева шла без особого энтузиазма. И, как оказалось, не зря. Профессор Локонс оказался именно тем напыщенным индюком, каким его описывали в книгах. Он с театральной важностью раздал всем тонкие стопки бумажных листов — якобы тест, связанный с их предметом.

Но уже через пару вопросов стало ясно: всё, что на них было написано, касалось исключительно самого Локонса. «Какой у профессора Локонса любимый цвет?», «Что он предпочитает на завтрак?», «Как зовут его любимую сову?» — Ева мрачно покосилась на вопросы и пробормотала:

— Это вообще не о защите… да это тест о нём самом.

Профессор, разумеется, сделал вид, что ничего не слышал, и с сияющей улыбкой призвал всех продолжать.

Когда он собрал листки и выразил «глубочайшее разочарование» тем, что почти никто не знает, какой именно оттенок лаванды ему больше всего по душе, Еве стало по-настоящему дурно.

Но хуже было впереди. Локонс радостно освободил клетку с корнольскими пикси — «для практики». Пикси вылетели, как вихрь, сразу вцепившись в шторы, чернила, волосы и школьные сумки. Весь класс мгновенно погрузился в хаос.

Ева, не теряя времени, схватила Невилла за руку и потянула его в дальний угол класса, под какую-то каменную нишу. Один из пикси уже подлетал к ним, но она резко взмахнула палочкой:

— Immobulus!

Пикси застыл в воздухе и с глухим звоном упал на пол.

Тем временем Локонс потерял всякий контроль над ситуацией и беспомощно махал руками, что-то бормоча про «неожиданную активность» существ.

Как только прозвенел звонок, Ева, будто только и ждала этого, подхватила вещи свои и Невилла , быстро развернулась и, не отпуская его руки, вышла из класса. Даже не оглянулась.

Позади раздавался возмущённый голос Гермионы, которая, по всей видимости, решила остаться и сама разобраться с последствиями «учебной демонстрации» любимого профессора.