Ataashi (гет)

В час глубокой темноты неба, разбавленной акварелью изумрудного свечения Бреши, затмившей низкими, зацепившимися за пики гор облаками обе Луны, Реваса тревожно заклекотала, всколыхнув крыльями полог палатки. Пребывая духовной частью в Тени, я отгоняла демонов от Убежища, всего час назад сменив по-смертному уставшего Соласа, но мне удалось сразу заметить причину беспокойства грифона. К моему ночлегу спешили две потревоженные души. Одна ярче другой — маг, и обе очень хорошо мне знакомые, а оттого вызывающие волнение.

Что-то случилось, и это «что-то» не могло ждать до утра. Настолько, что бежали ко мне прямо по льду озера, напрямик.

— Присмотрите за деревней, — обернулась я к сопровождающим меня сущностям, проверив, есть ли демоны поблизости, — кажется, у нас неприятности.

Доблесть и Честь промолчали, однако, склонив глухие, светящиеся лишь прорезью для глаз шлемы, в солдатской манере Ферелдена стукнули себя кулаками по нагрудникам и разбрелись в разные стороны. Честь принял дозор в лагере солдат и до съезда на Имперский тракт, а Доблесть отправился патрулировать тропинки меж домами ничего не подозревающих жителей.

Сопровождение гостей Конклава — пара братьев-храмовников, совсем юных и полных надежд, чьих останков даже не было найдено. Они так и не поняли, что погибли. Лишь продолжали верно охранять покой обитателей Убежища, ведомые своими упрямыми, но чистыми помыслами помочь хоть чем-то.

Храмовники бывают хорошими. Просто такие, в большинстве случаев, долго не живут.

Когда я открыла глаза у себя на спальнике, Реваса уже высунула свою огромную голову под полог. Заволновался хохолок шара из огня, а кожу под закатанными рукавами рубашки мгновенно укололо россыпью холодных иголок, но духу о таких мелочах можно было не беспокоиться. Я без дискомфорта откинула одеяло, поднявшись на ноги, чтобы принять посетителей, да только те и сами уже вошли в палатку, обойдя грифона.

— Извини, что разбудили так поздно, но дело серьёзное, а мы даже не знаем, к кому ещё обратиться.

Охрипшая Лелиана, придерживая плащ на дрожащей Нерии, одёрнула сначала задравшуюся до колен сорочку на эльфийке, а затем и свою, ёжась от задувающего ветра. Немного повозившись снаружи, умница-Реваса легла у полога, прижав всей тушей потревоженный тент, и гостьи, даже не стряхнув налипшие на не завязанных сапогах комья снега, сели на спальник, греясь у «костра», словно потерянные путники. Девочки выглядели очень испуганными, а Нерия и вовсе дышала рвано, будто в лихорадке. Тёмные волосы липли к взмокшим вискам и лбу; побледневшие пальцы с засохшей кровью под сломанными ногтями судорожно сжимали руку Лелианы.

Где-то совсем рядом бродил Страх, и только моё присутствие не позволяло ему приблизиться к чародейке. Он скрипел по льду своими длинными когтями, разинув голодную пасть, да только его голова ещё соображала, что сунься он хоть на шаг ближе — и погибнет в тот же миг.

— Что случилось? — протянув руку к Нерии, я поправила спутанные у её лица пряди, ощущая соль слёз и… запах свежей крови. Острые уши истерзаны даже изнутри, покрытые ещё влажными рубцами и подтёками. — Болезнь? Плохой сон? Нападение? — предполагала я, залечивая повреждения, совершенно в растерянных чувствах.

До этого скрытые глаза Нерии, обычно ярко-сапфировые, словно блестящие, наконец открылись моему взгляду.

И оказались пусты и выцветшие, теряя на своём фоне зрачок, сжавшийся от ужаса в крохотную точку. Сухие, искусанные в кровь губы разомкнулись, наверняка болезненно. Сломанный голос Сураны прозвучал в палатке подобно крику о помощи: жалко и отчаянно, как кричал бы потерявший маму ребёнок.

— Зов, — треснуло что-то внутри, царапая, искажая и визжа в агонии, — я слышу его.

«Я убью Кошмар», — сжались когти на бедре, вспоров ткань. Внутри поднялась ярость Свободы, требуя избавиться от опухоли Тени, кормящейся на боли Мора.

— Почему я его слышу? — ноты начинающейся истерики Лелиана уловила сразу, и когда Нерия, рыдая во весь голос, могла только выть от страха, она не выпускала Нерию из объятий, пока та, порываясь расцарапать себе уши, дёргалась уже без сил. — Ещё рано! Я не хочу умирать! Я не хочу это слышать! Замолчи! Замолчи, молчи, молчи!

Сорвавшееся с пальцев заклинание энтропии усыпило Героиню Ферелдена на половине судорожного вдоха. Обмякнувшую чародейку бережно обернула в плащ Лелиана, прижимая к себе хрупкое тело, как самое дорогое сокровище, и в палатке повисла гнетущая тишина. Ещё несколько секунд Лелиана оттирала ладонью слёзы с ресниц и щёк возлюбленной, а я, отвернувшись, дала ей время.

Соловей не любит быть уязвимой.

А видеть, как страдает любимый человек, и ничего не делать из-за бессилия это больно.

— Дюран и Огрен пропали, — Лелиана взяла себя в руки, нежно кутая глубже в меховой капюшон безмятежно сопевшую красным носиком Нерию. Голос барда стал ровнее, но хрипота всё ещё звучала эхом от тяжёлой ночи. — Уже год от них нет вестей. Их нигде не видели, почтовые вóроны даже не возвращались. Серые Стражи — все, — я вскинула брови, — исчезли. Я отправила письмо Алистеру, но у него нет никаких симптомов. Ты, кажется, что-то говорила о наследии короля Каленхада? — Я кивнула. — Это объяснило бы, почему он не умер, когда убил Архидемона.

«Потому, что Архидемона убила я, а Алистер унаследовал кровь дракона от предка», — не прозвучала до сих пор моя истина.

Однако в качестве аргумента об исчезновении Стражей у меня имелось то, о чём не знали «Советники», поэтому если я не могла рассказать об одном, то могла соврать о другом. Зов ведь имитировал Кошмар, потому как он стал союзником Корифиуса. Вот уж кто, а демон сполна напитается, если в мире будет властвовать хаос и Скверна, и ему альянс выгоден. В данном случае появляется возможность вывести на демона Инквизицию, и основание будет подтверждено хотя бы тем, что воздействие Кошмара и Солас подтвердит, если спросить прямо.

Но в игре его никто не спрашивал. Эльф Серых Стражей откровенно ненавидел за убийство древних богов, вот к нему и не лезли. А ещё невозможно обнаружить влияние демона, если ищешь признаки Скверны. Просто искать будешь не то и не там.

— С уверенностью могу сказать, что даже если это и Зов, то он вызван влиянием сильного демона, — размеренно произнесла я, перебирая пальцами плетение. Жест бесполезный, но Лелиана таким образом куда серьёзнее воспринимала мои слова, сосредоточившись на магических терминах. — Я вижу магию, как если бы демон был прямо здесь, — одновременно с рассказом я воспользовалась возможностью Свободы и сплела заклинание-оберег, отрезая Сурану от чужого влияния, пояснив, — но теперь её не побеспокоят снова. Брешь уже повлияла на существ Тени: усилила или исказила их. Мог ли кто-то имитировать Зов? Вполне. Можно обратиться к Соласу, он наверняка встречал подобных духов.

— Значит, какой-то демон воспользовался ослабшей Завесой и увёл всех Серых Стражей, — Лелиана потёрла уставшие, покрасневшие глаза и зажмурилась, выругавшись на орлесианском. — Осталось выяснить, кто, куда и зачем, и связан ли с этим красный лириум на месте взрыва. Спасибо, — выдохнула она сипло, глядя на меня со слабой улыбкой, — я объясню это Нерии и расскажу остальным сегодня на собрании. Твоя помощь многое прояснила.

— Рада помочь, с таким лучше не затягивать. Я навещу с утра Соласа, — кивнув, подала руку Лелиане и с испугавшей её лёгостью подняла обеих девушек, — и попробуем ещё что-нибудь выяснить.

— Не напишешь Морриган? — перед уходом спросила Соловей, чуть встряхнув сползающую с её рук Нерию.

— Ей сейчас не до Бреши.

— Орлей, — кивнула Лелиана без лишних вопросов, прекрасно понимая, что у соседей сейчас творится не меньший кавардак. — Ещё раз извини, что побеспокоили. Доброй тебе ночи.

Пока скрип снега не затих вдали под шагами Соловья, я не решалась уходить в Тень физически. Только когда присутствие посторонних совсем пропало, я шагнула за Завесу и отправилась искать Соласа. Чтобы поговорить со спящим и уже гуляющим где-то сомниари, до утра можно и не ждать.

— Ночные проблемы не закончились, — нахмурилась я, глянув поверх головы Волка.

Эльф обернулся в сторону окна, куда был направлен мой взгляд. Он отставил ступку с толчёной веретёнкой и, на всякий случай, подобрал посох, что до этого отставил к стене. Услышав мой мрачный тон, засуетился за нашими спинами алхимик Адан да так и притих в углу, усевшись на сундук и прикрыв книгой лицо по самые усы. Кипевшая над зельями работа остановилась. Бульканье перегонного аппарата зазвучало очень громко, но взмах руки Соласа убавил огонь.

Причиной в миг похолодевшей обстановки стал нарастающий гомон у церкви. Уже не первый раз местные маги и храмовники сталкивались на почве интересов и ограничений, потому как они — природные враги даже хуже, чем кошки с собаками. Скорее, как древние Дракон и Тигр,⁽¹⁾ которые не способны ужиться никоим образом, и теперь обвиняли друг друга в смерти Верховной Жрицы. До сих пор Каллен справлялся, сдерживая обе стороны. В данный момент гомон лишь нарастал, и среди голосов Коммандера даже не было слышно. Зато крики звучали всё чаще.

— Опять глотки рвут, — вздохнув и едва не закряхтев чисто по-старчески, откинула в корзинку стебель канавариса⁽²⁾ и, окунув руки в бочку с водой у входа, ополоснула их по локоть. — Пойду разнимать, что уж тут сделаешь.

— Не веришь в успех нашего Коммандера? — весело прищурился Солас, за мной не последовав, и отставил посох, вернувшись к ступке.

— В него стороны конфликта не верят, это хуже, — отмахнувшись от ехидства Волка, только глаза закатила и, пригнувшись, вышла из лавки, всё-таки задев рогами сохнувшие под козырьком подвязки с травами.

Храмовники цеплялись и к Соласу, надоев ему до пассивной агрессии и несдержанного сарказма, поэтому он был совсем не против, чтобы маги спустили пар на церковниках, сократив общее поголовье и снизив концентрацию людей на один квадратный метр. Каллен думал точно так же, только ему бы магов поменьше — и даже жить спокойно можно.

Ненавижу политику.

Мрачная и решительная, с закатанными рукавами, собранными в высокий хвост волосами и мечом на поясе я вышла к площади. Стоящие по периметру зеваки, не решающиеся либо занять чью-то сторону, либо вмешиваться в конфликт, при моём приближении затыкались, иногда не успевая даже рот закрыть, и чем глубже в толпу я пробиралась, тем больше голосов затихало. Когда я подошла к зачинщикам конфликта, между которыми смело встал Каллен, площадь погрузилась в гробовую тишину. Только лаяли где-то собаки, да шумело голосами Убежище на улицах ниже.

Уловив перемены, сначала захлопнулся молодой, бритый под горшок маг. Затем меня заметил храмовник, и забрало на его шлеме со звяком упало в закрытую позицию.

— Ещё раз поцапаетесь — каждая сторона, вне зависимости от виновности, месяц будет жить на чёрством хлебе и талом снегу в тесных, но уютных камерах, — тихо, но чётко прозвучала угроза над рядами обеих фракций, откровенно струхнувших при виде кунари. — А теперь… разошлись! — рявкнула я от души, как давно хотелось, и даже Каллен вытянулся по стойке «смирно», но улыбался так широко и весело, что даже смеяться над ним не хотелось.

Коммандер ситуацией откровенно наслаждался и, когда народ рассосался по углам, шепчась о недавнем происшествии, он подошёл ко мне. Да только светился от счастья, будто его собственный нагрудник, бликующий на снегу.

— Равноправие и порядок, — протянул он, глядя на меня снизу вверх. — Как вы их построили — смотреть приятно.

Шрамик на его растянутых в улыбке губах с такого ракурса смотрелся очень мило, а выгоревшие в пшеничный оттенок русые кудрявые волосы почти светились на морозном солнце. Коммандер Очаровашка. Девушки Убежища — да и несколько мужчин, чего греха таить, — от него в востороге, и я понимала, почему. В отличие от какого-то лощёного Кайлана, по-королевски ухоженного, Каллен обладал военной харизмой, имел боевой опыт и пережил столько, что его отмеченная усталостью и шрамами красота казалась потёртыми в тяжёлых боях, но добротными и всё ещё крепкими доспехами.

— Люблю приказывать, — усмехнулась я.

— Ох, я почему-то уже был в этом уверен, — ответил мне Коммандер, скрыв смущённый смешок в кулаке. — К слову, — потёр он шею, — я не отблагодарил вас за то, что вы спасли моих солдат у разрыва. Вы очень сильный маг, а я за свою жизнь храмовником много навидался и могу ответить за свои слова.

— Благодарю за комплимент моим способностям, — улыбнулась я, — и всегда пожалуйста. Вы тогда несколько дней сражались, и я решила помочь вам.

— Вы не зря Герой Ферелдена, — надеюсь, нервный тик, возникающий каждый раз при упоминании этого титула, меня не предал, — нам очень повезло, что вы с Инквизицией.

Действительно, — думала я, распрощавшись с Калленом, — Коммандер Очаровашка. Если соскочет без последствий с лириума, то вообще идеальный мужчина получится. Интересно, кто сорвёт куш…

В лавке аптекаря к моему возвращению ничего не поменялось. Разве что дверь распахнута настежь и подпёрта камнем, и Адан, грязно ругаясь, воевал в неравном бою с колбами, пытаясь вывести неудавшуюся жижу, дико воняющую гарью, не менее едким спиртом. Стоя у стола с перегонной конструкцией, Солас оттирал тряпкой длинные пальцы, испачканные смесью трав, и наблюдал за процессом. Пляшущее в горелке пламя отражалось на его коже тёплыми отблесками, глаза полуприкрыты, линия бровей ровная, а нос чуть сморщен от неприятного аромата.

— Что здесь произошло? Или лучше не спрашивать?

— Не спрашивай, — отозвался Солас, не отвлекаясь от наблюдения за процессом перегонки. — Уважаемый, — процедил он, — Адан перепутал пропорции веществ.

— Не перепутал, господин Солас, а решил поэкспериментировать! — возмущённо воскликнул человек, зажимая нос свободной рукой. — Неудачно, — прогнусавил он в усы и выбросил испорченную банку для бомбы в корзину для отходов.

На ребячество двух обиженных мужчин я только глаза закатила. Хорошо, что меня здесь не было. Запашок отдавал тухлым, горелым трупом, и я слабо представляла, какая смесь могла дать подобный результат. Ну, Адан — это выдающийся алхимик. Его бы энтузиазм да в мирное русло, а то при Кайлане он вроде хорошо устроился в своё время. Так сейчас-то что? Творческий кризис?

— Никто же не пострадал? — всё же поинтересовалась я, мельком осмотрев обоих работничков.

Адан взъерошен, на рукавах синей мантии — гарь, но ожогов не было, как и подпалин, так что обошлось без травм. А вот у Соласа на кончике острого уха красовался красный след. Возможно, задело и не заметил. Сказать или нет?

А почему, собственно, «нет»?

— Что-то не так с моим лицом? — обернувшись, приподнял бровь Солас, сразу почувствовав внимание.

Мне бы смутиться, да только раздражённо-невозмутимый вид эльфа пробивал на ха-ха с этим ярким пятном на светлой коже. Такой неидеальный и совсем не эванурис. Это надо иметь настолько контрастные стороны одной личности, что характер со статусом не вязался. Где ещё можно увидеть Фен’Харела в рабочем переднике?

— С кончиком уха, — с улыбкой ткнула я пальцем в собственное. — Правым.

— О, — Волк моргнул, помедлив от лёгкой заминки, и одной вспышкой лазурного исцеления вывел пятнышко, вновь взглянув на меня, — благодарю.

— Ахем! — кашлянули сбоку. — Если вы закончили флиртовать прямо на моих бедных глазах, то продолжайте работать, — заворчал на нас Адан и с грохотом поставил целый ящик с бутылочками в центр комнаты. От фронта работ захотелось незаметно и чисто по-духовному ретироваться, но Волк мне такое предательство точно никогда не простит. — Инквизиция без запасов зелья исцеления загнётся уже к вечеру. Так что живее, живее! — захлопал Адан ладонями, подгоняя нас, будто лошадей. Ничего он не боится. Потому что спирт пьёт, пока мы не видим… — Я вам ещё помощников приведу, мы по плану не успеваем!

Какой такой план, Адан так и не сказал. Одно только понятно — чем больше, тем лучше.

Потому как поход во Внутренние Земли на следующей неделе требовал действительно тщательную подготовку и тонны припасов.

1) Ян и Инь в мифологии

Вернуться к тексту

2) эльфийский корень

Вернуться к тексту