Формула от смерти (джен)

Голова всё ещё кружится.

Замечаю, что хлопья пепла осели на штанах и кедах. Наклоняюсь, чтобы стряхнуть их и замираю — на глаза бросается маленькая тоненькая книжка в коричневой кожаной обложке. Не знаю, что в ней такого примечательного, но мне сразу же хочется взять её и посмотреть про что она. Быстро отряхнув штаны, и ещё больше замарав руки, беру книжку левой рукой, стараясь ни к чему не притрагиваться правой.

На обложке нет совершенно никаких надписей, но ее краешки выглядят потрепанными и старыми. Подхожу к столу и, положив на неё книгу, открываю. С первой же страницы начинается запись, написанная красивым женским подчерком и отмеченная как двадцать пятое марта тысяча четыреста четвёртый год.

Надо будет спросить Вальнара какой сейчас год…

«Я сначала не думала вести «Дневник для рассудка», но вчера ночью передумала…»

Резко закрываю книгу и отодвигаю её.

Да почему я постоянно натыкаюсь на секреты других людей? То Дар у меня такой, то Дневники привлекают внимание. Нет уж! Хватит с меня личного. Уж сильно часто я в нем роюсь…

Мне, конечно, интересно, что это за «Дневник рассудка», и кто его вёл. Но мне также не хочется читать то, что человек скрывал от всех, запирая на ключ в стеллаже. Конечно, возможно, тот, кто вёл его, уже давно умер, но всё равно не хочется вторгаться в чужую жизнь. Со своей еще не разобрался…

* * *

— Может не надо читать мои мысли, — пытаюсь говорить как можно спокойнее, но это очень сложно, особенно после того, как я почувствовал, что в мою голову лезет Колдун.

— Ну, должен же я знать, чем ты сегодня занимался, — произносит Вальнар своим фирменным обыденным тоном, будто ничего не происходит.

Специально, чтобы разозлить его, стараюсь думать о цвете тарелки и о вкусе картошки, но, как назло, в голову лезут мысли о случившемся в библиотеке и на втором этаже.

— Дневник Гевин. Прочитаешь его, поймёшь, почему второй этаж «такой странный».

— Не буду я его читать!

Усмехается, но глаз с меня не сводит.

— Я знаю. И да, — он перестает смотреть на меня и продолжает кушать, — почему не сказал мне, что воспользовался сегодня Даром?

— Я не знал, что каждый раз должен тебе докладывать об этом, — поддавшись раздражению, отвечаю наглым тоном и вижу, как лицо Вальнара меняется, но остановится уже не могу:

— Ты ведь и так всё время читаешь мои мысли и можешь сам узнать обо всём, что захочешь. А сам мне ничего не рассказываешь! Притащил меня в этот Мир, сказал, что я наследник Колдунов, сунул это кольцо и хочешь, чтобы я тебе всё рассказывал…

Частично я понимаю, что говорю не думая, но что-то во мне переклинило — я не могу остановиться. Половина того, что я дальше говорю неправда или полуправда, но я уже не обращаю на это внимание. Лицо горит, в голове всё путается, а я кричу Вальнару нечто такое, от чего он становится всё мрачнее и мрачнее. В конце концов, я уже, как посторонний наблюдатель, смотрю со стороны на то, как несу какую-то чушь, а Колдун как-то странно смотрит на меня.

Что происходит?

— Руслан!

Я, если это можно назвать собой, не обращаю внимания на крик Гевы. Она вбегает в комнату и, схватив меня за плечи, заглядывает в глаза и говорит спокойным, тихим, успокаивающим голосом:

— Руслан, вернись, слышишь…

Чувство постороннего наблюдателя сразу же исчезает. Я ощущаю, как сильно сжала мои плечи Гева, и как жжёт средний палец на правой руке. Вальнар с таким же странным взглядом подходит ко мне и, взяв меня за плечо, говорит:

— Это пройдёт, а сейчас я телепортирую тебя в твою комнату, и ты иди спать, понятно?

Не успеваю я ответить, как от плеча идет покалывание и распространяется по всему телу.

* * *

Я уже, наверное, час лежу и не могу уснуть. Мне не дает покоя случившееся в столовой.

Со мною никогда такого не было! Не было, чтобы я начинал кричать на кого-то, как сумасшедший, и не мог остановиться!

Когда я боролся на ринге, такое бывало, но не так… не так, будто кто-то овладел моим телом, а я стою в сторонке…

И почему Гева сказала именно эти слова? Почему не «остановись» или «хватит», а именно «вернись»? Я ведь никуда не уходил. Или уходил?

Это чувство наблюдателя со стороны…

У меня никогда такого раньше не было…

Я даже не помню, что тогда говорил! Может, это какое-то психическое отклонение? Раздвоение личности? Или не знаю что. Но это же не нормально!

Перед глазами встаёт лицо Вальнара. Я его раньше таким не видел. Даже сейчас я не могу понять, что выражало его лицо. Внутреннюю борьбу? Тревогу? Сомнение? Что? Он сказал, что это пройдет. Но что это? Что со мной произошло?!

От страха все внутренности сжимаются. Просыпается необходимость в ком-то — прижаться к кому-то, сидеть и молчать. И чувствовать только кого-то рядом.

Но никого нет…

Вальнар

— Я тебе говорила! — Гева кричит на меня уже больше получаса, но я не слышу её.

Перед глазами стоит лицо Руслана. Он как будто в трансе. Глаза потемнели и в них только безграничная злость и ненависть и видно, что на меня кричит уже не Руслан.

Я уже три раза порывался прийти к Руслану и поговорить с ним, но что-то удерживало меня. И сейчас что-то удерживает меня от того, чтобы телепортироваться подальше от Гевы и её криков.

— Вальнар, — она перестает кричать, но её глаза выражают решимость, — ему не следует пользоваться Даром, пока он не сделает это, — последние слова она произносит практически шепотом.

Хоть я и прослушал, что означает её «это», я всё равно прекрасно понимаю, что она имеет в виду.

В голову приходит одна цитата, которую всё время твердил Димиорий: «Чтобы не было распада, нужно объединение». Раньше я не понимал её, но теперь ее смысл мне раскрылся. И я осознал, зачем наставник всё время её твердил и даже заставил её выучить.

Необходимо «объединить» Руслана с самим собой. Пока не поздно…