Потерянная — незнакомая себе (гет)

Ученики уже начинали привыкать к учебным будням, и вот незаметно наступили долгожданные выходные. В субботу с утра Ева сидела у камина в гостиной, с книгой Невилла на коленях. Они договорились встретиться утром и вместе пойти в библиотеку готовиться к зельеварению. Но пока он так и не появился.

Стук шагов по ковру прервал её чтение. Один из близнецов Уизли подошёл к ней с характерной ухмылкой:

— Что это ты с утра пораньше? Ждёшь кого-то? Или, может быть, меня? — сказал он, лениво опираясь о спинку кресла.

— И тебе доброе утро, Фред, — спокойно ответила Ева, не поднимая глаз от книги.

— О! Так ты уже отличаешь нас? — с наигранным удивлением округлил глаза он.

— У вас отличий больше, чем ты думаешь, — сказала она и краем глаза украдкой взглянула на Джорджа, проходящего мимо. Он был отстранён, молчалив и, казалось, нарочно избегал её взгляда.

Фред, заметив это, хмыкнул:

— Значит, я особенный, — театрально скрестил руки на груди и с самодовольной ухмылкой посмотрел на неё.

— Я жду Невилла. Мы договорились пойти в библиотеку… Наверное, он ещё спит. Может, разбудишь его? — спросила она с лёгкой надеждой.

Ответ пришёл не от Фреда, а от Джорджа, который неожиданно повернулся к ней, голос был холоден и сдержан:

— Ваши планы отменяются. Мы идём на тренировку.

— Почему так рано? — удивилась она.

— Потому что Вуд сегодня встал не с той ноги, — вздохнул Фред, закатив глаза. — Он разработал новую гениальную программу: с утра пораньше и до вечера — тренировки, «чтобы прочувствовать дух команды», как он сказал… — изобразил страдальческое лицо, чем вызвал у Евы еле заметную улыбку.

Она встала и пошла переодеваться. Спустя несколько минут, уже в спортивной форме, спустилась вниз и столкнулась с Гарри у выхода.

— Доброе утро… — тихо проговорила она.

— Ну, утро как утро, — буркнул Гарри недовольно, натягивая перчатки. — Учитывая, что Вуд решил, что мы теперь живём на поле…

Они вышли вместе, шаг за шагом приближаясь к холодному утреннему воздуху и безрадостной тренировке. В отличие от большинства, Ева, как ни странно, уже чувствовала себя бодрой — то ли от свежести утра, то ли от чего-то, что витало в воздухе между ней, Джорджем и его отстранённым взглядом.

* * *

На поле их уже ждал Вуд — бодрый, вдохновлённый, с утренней энергией человека, который явно встал слишком рано и уже успел выпить слишком много кофе. Он ходил из стороны в сторону, будто генераль перед сражением, и воодушевлённо рассказывал о новой тренировочной схеме, размахивая руками, словно дирижируя целой симфонией победы.

Проблема была в том, что его оркестр явно не был настроен на маршевый настрой.

Половина команды стояла с полузакрытыми глазами, кто-то лениво опирался на метлу, кто-то просто сидел на земле, будто и не собирался вставать. Остальные старались держаться бодро, но с каждой минутой силы покидали даже их. У всех на лицах читалось одно: «зачем мы живём?»

Гарри, сидевший рядом с Евой, сначала пытался слушать, потом клевал носом, а в итоге аккуратно уронил голову ей на плечо. Он даже что-то пробормотал себе под нос, явно продолжая диалог из своего сна.

Ева, чтобы не терять время, вытащила из мантии тонкую книгу и начала тихонько читать. Хоть кто-то в этой команде пытался быть продуктивным.

— Он уже в библиотеке, штудирует зельеварение... во сне, — услышала она голос у самого уха.

Она вздрогнула, подняла голову и увидела Джорджа, который стоял за её спиной, сложив руки на груди и лениво прищурившись.

— Он, между прочим, может уже у гостиной стоит и волнуется, — быстро нашлась она, стараясь говорить спокойно.

— Ага. Стоит. И храпит. Мы с Фредом мимо проходили — ни с чем не спутаешь. Гудел, как старый чайник, — спокойно ответил Джордж и, криво усмехнувшись, кинул взгляд на её книгу.

Ева молча захлопнула книгу, стараясь не выражать раздражение. Гарри при этом тихо всхрапнул и снова прижался к её плечу. Джордж лишь с усмешкой качнул головой.

— Всё понятно, да? — наконец громко спросил Вуд, расправляя плечи, будто сейчас выведет всех на бой с драконом.

— А нельзя было это рассказать вчера, пока мы были живыми? — с каменным лицом поинтересовался Джордж, легонько стукнув Гарри по плечу.

Тот подскочил, огляделся, как будто впервые увидел поле и всех вокруг. На его лице отразилось искреннее непонимание происходящего.

— Подъём! Все на ноги! — рявкнул Вуд, теряя последние остатки терпения. — Мы начинаем!

Игроки нехотя зашевелились. Кто-то зевнул так громко, что испугал воробья на трибуне. Кто-то, кажется, попытался тайком снова сесть, но Вуд не дремал — и в итоге вся команда понуро потянулась к полю, как осенние листья под ветром.

Только Джордж, уходя последним, успел ещё раз взглянуть на Еву. В его взгляде было что-то странное — будто он пытался что-то сказать, но решил промолчать. Или просто не хотел, чтобы она это поняла.

* * *

Тренировка не успела толком начаться, как над полем показались зелёные мантии — команда Слизерина вышла на стадион, словно по расписанию. Вуд чуть не выронил метлу, когда заметил их.

— Что за... — буркнул он и тут же рванул вперёд, словно собирался грудью защищать родное поле.

Гриффиндорцы насторожились. Все взгляды устремились в центр поля, где, как по заказу, красовался Драко Малфой. Он ухмылялся, как кот, который только что стащил сливки со стола, и, не стесняясь, показывал себя во всей красе. Особое внимание он уделял новым метлам — «Нимбус 2001», — на которых теперь сидела вся его команда.

Гарри застыл, прищурившись. Фред с Джорджем хмуро переглянулись. В воздухе уже пахло грозой — и совсем не метеорологической.

Но Еву всё это волновало мало.

Она быстро поняла, что настоящей тренировки сегодня не будет — только крики, споры, и, может быть, парочка оскорблений, которые Макгонагал бы не одобрила. Она бросила взгляд на Малфоя, на толпу игроков и, не сказав ни слова, развернулась. Вуд в это время уже что-то бурно доказывал капитану Слизерина, а Фред и Джордж напряглись, будто ждали старта дуэли.

Нет уж, без меня.

Оставив позади два готовых взорваться факультета, Ева направилась к замку. Она вспомнила о Невилле и о том, что он, возможно, всё ещё ждёт её в гостиной . Шаг ускорился, сердце сжалось — а вдруг правда ждёт?

Но, вернувшись в общую гостиную, она пустую гостиную. Джордж, как и говорил, оказался прав.

Сдержав лёгкую улыбку, Ева тихо прошла мимо, поднялась в спальню, быстро переоделась и, не теряя времени, направилась в библиотеку. Уже одна, но не расстроенная.

— Ну что, я был прав? — голос догнал её, как лёгкий ветерок. Джордж стоял у колонны, прислонившись к ней, без Фреда, что само по себе уже было удивлением. Ухмылка не сходила с его лица.

Ева притормозила, но ничего не ответила. Просто кивнула себе под нос и пошла мимо, будто не заметила его самодовольства.

— Я хотел предупредить, — не отставал он, — тренировку перенесли.

Она остановилась, обернулась — взгляд у неё был внимательный, но сдержанный.

— На когда?

— После обеда. Ближе к вечеру. Вуд говорит, так всем будет "проще дышать", — он изобразил кавычки в воздухе.

— Спасибо, — коротко кивнула она и продолжила путь к библиотеке.

Он не последовал за ней, только чуть склонил голову и смотрел ей вслед с тем же выражением, в котором смешивались озорство и что-то ещё — то ли интерес, то ли беспокойство. Но Ева этого уже не видела.

* * *

Ева уже третий час сидела в библиотеке, погружённая в книги и записи. Внезапно дверь тихо отворилась, и внутрь вошёл Невилл, спустившись быстро по лестнице.

— Извини, что задержался, — произнёс он с лёгким волнением.

Ева только тихо улыбнулась в ответ:

— Ничего страшного.

Они снова погрузились в учебу, обсуждая зельеварение и тщательно разбирая каждый рецепт. Время пролетело незаметно, и вскоре наступил обед.

После еды Невилл направился в теплицу мадам Стебль — узнать о растениях, которые должны были сегодня расцвести. Ева проводила его взглядом, потом отправилась в гостиную, где занялась своими уроками.

Когда взглянула на часы, поняла — пора на тренировку.

* * *

Ева пришла на поле ровно в то время, на которое были перенесены тренировки. После долгого перерыва она ощущала, как в груди растёт радость — наконец-то она могла вернуться к тому, что так сильно любила. Каждый шаг по траве казался лёгким и воздушным, словно она плывёт по мягкому облаку.

Тренировки, матчи — всё это казалось таким желанным и долгожданным. Сегодня должно было начаться новое занятие, и её сердце билось в предвкушении. Анджелина Джонсон внимательно смотрела на Еву, проверяя, не забыла ли та что-то важное — а Ева отвечала уверенной улыбкой. Но рука всё же слегка побаливала— и Ева решительно гнала эти мысли прочь.

Ветер нежно трепал волосы, ласково гладил лицо, и внутри неё царило ощущение покоя и счастья. Она словно летела, чувствуя, как её тело наполняется силой и лёгкостью.

Когда наступил момент отбивать мяч, который подбросил Фред, Ева улыбнулась, заметив, как он внимательно следит за траекторией. Она подбежала, и с лёгкостью отбила мяч.

Но в тот же момент резкая, пронзительная боль пронзила её левую руку — будто кто-то глубоко уколол острым предметом. Голова закружилась, сознание помутилось, и она потеряла равновесие. Ева почувствовала, как земля стремительно приближается, и затем всё вокруг погрузилось в темноту.

Из тени рядом мгновенно появился Джордж. Его руки схватили Еву. Он подхватил её и не дал упасть.

* * *

Когда Ева открыла глаза, она уже лежала в больничном крыле. Свет мягко проникал через высокие окна, но ей было трудно сосредоточиться. Рядом стоял Джордж с тревожным, взглядом. За ним — Фред, Рон и Гарри, тоже напряжённые и встревоженные.

Мадам Помфри пыталась их прогнать, помахивая, но Оливер Вуд и Анджелина уговаривали её оставить друзей у кровати.

Близнецы, к удивлению всех, молчали. Их обычно шумная и шутливая манера исчезла, и серьёзность ситуации отчётливо их потрясла.

Фред, наконец, подошёл к Еве и понизил голос, полный вины:

— Извини, я не хотел, правда. Не думал, что мяч может так навредить. Это всё из-за меня…

Джордж повернулся к брату, глаза его сверкали:

— Я просто хотел подшутить, — быстро оправдывался Фред, — не получилось, как надеялся.

Ева, почувствовав тяжесть момента, улыбнулась и мягко ответила, пытаясь снизить накал эмоций:

— Не вини себя. Я, наверное, неправильно отбила мяч. Мы — нападающие, травмы — дело обычное. Так что не стоит корить себя.

Но Джордж внезапно нервно вмешался, голос его стал резким, почти болезненным:

— Хватит! — вдруг резко сорвался Джордж, и его голос прозвучал громче, чем он сам ожидал. — Прими наконец, что не всё в этом мире зависит только от тебя! Не только ты виновата в своих бедах, Ева. Ты всё время берёшь на себя больше, чем должна, будто если простишь — боль исчезнет. Но ведь это не так!

Он шагнул ближе, глядя ей в глаза с тем выражением, которое редко кто видел у него — слишком серьёзным, почти жгущим:

— Люди вокруг тебя тоже несут ответственность. Ты не одна в вакууме! — Джордж опустил голос, но в нём теперь звучала горечь:

— Ты так отчаянно стараешься никого не обвинить, никому не причинить боль, что в итоге всё тянешь на себе. И всё время одна. Из-за твоей мягкосердечности другие выходят сухими из воды в твоих несчастьях. А ты — снова в лазарете. Снова молча всё терпишь.

Он сжал кулаки, будто сам злился на себя за то, что говорит вслух то, что давно копилось.

Ева удивлённо посмотрела на него, её глаза расширились — в его словах звучала неожиданная серьёзность и упрёк.

Все присутствующие замерли — даже мадам Помфри, известная своей строгостью, на мгновение остолбенела, не ожидая такого всплеска чувств от одного из близнецов.

Вдруг дверь в больничное крыло распахнулась, и в комнату ворвался Невилл, с широко открытыми, испуганными глазами. Он быстро огляделся по сторонам, словно ища что-то очень важное, и, заметив Евe, стремительно направился к ней.

Вся комната словно застыла — взгляды всех были прикованы к нему. Лишь Фред не отводил глаз от лица брата — сначала злого, напряжённого, но постепенно меняющегося, когда Джордж мягко погладил себя по лицу, чуть расслабляясь.

— Ева! — тревожно спросил Невилл, дыхание сбивалось. — Что случилось? Я слышал, что ты потеряла сознание во время тренировки. Ты выглядела бледной в последнее время, зачем ты вообще пошла сегодня на поле?

— Не надо, Невилл, — спокойно ответила Ева, пытаясь скрыть усталость в голосе. — Со мной всё в порядке. Ты зря побежал сюда. Я просто подлечусь и потом пойду обратно в спальню.

Но мадам Помфри резко прервала разговор громким, твёрдым голосом:

— О нет, мисс Браун! — сказала она, взгляд её был серьёзен и непреклонен. — Ваша травма куда серьёзнее, честно говоря. Мяч не мог так повредить вашу руку сегодня. Мне нужно поговорить с вами, и я прошу всех покинуть больничное крыло.

Медленно, словно под тяжестью её слов, все начали выходить из комнаты. Гарри и Невилл не хотели уходить, их лица выражали обеспокоенность и желание помочь.

Джордж задержался у двери, бросив на Еву последний, полный скрытой заботы взгляд, затем тихо ушёл.

Но мадам Помфри твёрдо сказала:

— Гарри, Невилл, вам тоже пора.

С тяжёлым сердцем друзья покинули комнату, оставив Еву одну с мадам Помфри, чьи слова нависли над ней, как тяжёлое облако.

* * *

Мадам Помфри наклонилась чуть ближе, голос её стал мягче, почти нежным:

— Мисс Браун, расскажите, вы когда-нибудь получали серьёзные травмы раньше?

Ева опустила взгляд, её пальцы нервно сжимали край одеяла.

— Недавно… в приюте я получила сильный ожог, — тихо сказала она, — наверное, слишком поздно нанесла мазь и начала лечиться сама. Тогда у меня поднялась температура… Когда я гостила у миссис Уизли, она помогла мне немного подлечиться. Я думала, всё прошло, ведь с тех пор проблем не было. Ожоги затянулись, остался только шрам.

Мадам Помфри нахмурилась, но в её голосе звучала забота:

— Мне трудно понять, как такой серьёзный ожог мог случиться в приюте, — сказала она медленно, — но самое главное, что вы не обратились вовремя к профессионалам. Зелья, которые вы использовали позже, помогли коже затянуться, но инфекция уже успела проникнуть глубоко под кожу. Теперь она снова даёт о себе знать.

Она вздохнула и взглянула на Еву с оттенком тревоги.

— Любой другой обычный человек на вашем месте давно бы уже не справился. Мы, волшебники, сильнее — у нас крепче иммунитет. Благодаря этому вы и выжили. Но вам нужно было сразу обращаться к колдомедикам.

Глаза мадам Помфри стали мягче, но голос сохранял серьёзность.

— Вы так долго терпели боль… И теперь, из-за неправильного лечения, у вас появилось своего рода проклятие — она сделала паузу, словно подбирая слова. — Оно поражает кости, глубоко внутри. И, к сожалению, есть большая вероятность, что вам больше не удастся играть в квиддич.

Ева сжала губы, глядя в пол, а мадам Помфри положила руку ей на плечо, добавляя:

— Не волнуйтесь, — тихо сказала мадам Помфри, стараясь приободрить Еву. — Всё будет хорошо. Всё останется как прежде, только вот играть в квиддич, к сожалению, больше не получится. Но боль часто беспокоить вас не будет — просто придётся быть осторожной с рукой и беречь её, слушать своё тело. Это не конец света, и я уверена, что вы найдёте много других способов проявить себя и добиться успеха. Главное — не падать духом, мы будем рядом и сделаем всё, чтобы помочь вам.