Всегда есть что-то еще (джен)

Свеча зашипела, затрещала и погасла. Я выругалась: Ванда опять куда-то слиняла, чтобы не чахнуть над моими отчётами, и светящийся камень зажечь и поддерживать было некому. Тевинтерские светильники, которые она же приволокла вместе со спасенной эльфийкой, остались в Убежище и теперь покоились где-то под метровым слоем камня. А следить за свечами я изрядно отвыкла.

Покосилась на погасшую предательницу, придвинула поближе последнюю оставшуюся свечку и прищурилась на лист бумаги. В принципе, читабельно, можно добить этот отчет и только потом идти на поиски освещения получше.

— Решила обеспечить меня работой, мелкое чудовище? — насмешливо поинтересовался Андерс. Я вздрогнула и вскинула голову: читать о поисках рычага давления на Кальпернию оказалось неожиданно интересно, так что я не обратила внимания, что в комнате нахожусь уже не одна. Пожалуй, будь это кто-то чужой, я бы почувствовала, но своих внутреннее чувство опасности давно научилось игнорировать.

Маг щелкнул пальцами, и вместо свечи рядом со мной заплясал бирюзовый светящийся шарик. Ещё один щелчок, и рядом повис почти классический оранжевый. Потом синий, желтый, лиловый, изумрудный, серебристый… на седьмом Андрес счел, видимо, что света стало достаточно, и плюхнулся на диван.

Я осмотрела его попристальнее — и демонстрируя недовольство, которого на самом деле не испытывала, и заодно на глазок прикидывая, как он себя чувствует. Гримасе маг не поверил, слишком хорошо меня знал, и усмехнулся:

— Так во что ты опять ввязалась, мелкое чудовище?

— Не такое уж и мелкое, Корифея я вот до ручки довела, — я хмыкнула и сунула в рот конфету. Шоколад я с некоторых пор снова предпочитала держать под рукой все время, это очень выручало при чтении отчётов. — Как ты себя чувствуешь?

— Несмотря на старания малефикара, демона и недоучки, вполне сносно, — с иронией отозвался бывший наставник и добавил уже серьезнее: — На самом деле, я поражен. Похоже, вы и правда очень не хотели моей смерти.

— Это Йован, — тут же открестилась я. — Он не дал тебе умереть и залечил в самом начале и окончательно долечил в конце. Я только дырки зашила.

— Швея из тебя так себе, — заметил Андерс, задумчиво потер грудную клетку и добавил: — Шрамы я уже свел. Ты-то как? А то я уже наслышан о твоих подвигах.

— Что со мной будет? — я удивилась. И тут же в голову пришла прекрасная идея: — А может, ты на Каллена посмотришь? Его тоже я лечила, а ты говоришь, швея из меня плохая.

— Занятно, — хмыкнул маг и увел у меня почти из-под руки конфету. На это я посмотрела с уже вполне искренним недовольством: он шоколад совсем не так сильно любит! Демонстративно переложила мешочек со сладостями на другой конец дивана и посмотрела с вызовом. Что там ему занятного? — Он меня просил о том же самом. И Ванда твоя тоже. Так что укладывайся, чудовище, посмотрим, чем ты там себя довела.

Я подумала было поспорить: отчёты не дочитаны, конфеты не доедены, и вообще — все со мной в порядке. Но потом все-таки смирилась и сползла по дивану в более-менее горизонтальное положение. В конце концов, Андерс недавно почти мертвый был, не спорить же с больным… к тому же когда речь шла о лечении, он становился упрям и нетерпим.

На спинку дивана тут же вспрыгнула рыжая кошка, уставилась на мага с интересом энтомолога и поторопила:

— Ну, давай! Ты обещал!

— Вы из меня тренировочный манекен сделать решили, что ли? — я тут же снова приподнялась, но кошачья лапа моментально придавила меня обратно, демонстративно выпустив когти.

— Лежи! — велела она. Андерс посмотрел на меня с иронией и добавил:

— Я знаю, чья была идея перекупить мои долги. Теперь терпи.

— Так это ты из-за отсутствия долгов такой весёлый, — пробормотала я, но послушно улеглась обратно.

Маг отвечать не стал, а по его пальцам тут же побежали зеленые искры целительских заклинаний, и я перешла на правильное зрение. Все-таки из всех моих знакомых — по крайней мере, целителей, — Андерс колдовал красивее всех, и за ним было приятно наблюдать. И ощущать тоже: по коже словно пробежал сквознячок, впитываясь и превращая кровь в шампанское. Захотелось рассмеяться как от щекотки, но я позволила себе только улыбнуться и расслабилась окончательно.

Правда, настроение попытался испортить сам целитель: попеременно то объяснял Ванде, что и как делает, и следил за ее действиями — а ее магия почему-то была совсем иной, тягучей, как мед, душноватой и сладкой, как запах черемухи, — то ругался на меня за наплевательское отношение к собственному здоровью. Я не отвечала, но вскоре хотелось уже не улыбаться, а покусать вредного приятеля. К счастью, к тому моменту, как он вывел меня из себя окончательно, оздоровительные процедуры закончились.

— Я для тебя сварю зелье, — зловещим тоном пообещал он и уточнил: — Сам. Будешь опять экспериментировать со своей Дагной, пожалуюсь твоему командору, чтобы ее отсюда выставили.

— Не выставят, — я фыркнула. — Потому что Дагна — гений.

— Зато о тебе этого не скажешь, — Андерс отсел на дальний конец дивана, а я привстала и обнаружила, что конфеты мои он успел неплохо проредить. — В общем, будешь пить. А ты проследишь.

Ванда с энтузиазмом кивнула, а я заподозрила, что зелье на вкус будет омерзительным. Совсем уж гадости мой личный целитель мне никогда не давал, так что я никогда и не пыталась отлынивать от его назначений. И если он решил подключить демонессу…

— Ещё я бы велел тебе не слишком напрягаться, но ты вряд ли послушаешь, — философски добавил маг. — Почти такая же упрямая, как Хоук. Но хоть к драконам не лезь, их без тебя не убьют, что ли?

— Вот именно, их убьют без меня, — проворчала я. — А мне внезапно понравился шашлык из драконьего мяса.

Андерс молча смотрел на меня несколько мгновений, потом резюмировал:

— Кунари на тебя плохо влияют. То демона притащишь, то дракона. По крайней мере, больше не пей с этим своим наемником.

Я неопределенно пожала плечами.

После Каэр Осуин долго сидеть в Скайхолде не вышло. Дата аукциона, где ожидалась важная встреча, неминуемо приближалась, и если изначально я собиралась успеть посетить бывшие Долы в Орлее, чтобы позакрывать разрывы и поискать эльфийские реликвии, то неожиданный вояж по Ферелдену эти планы перекроил. Было немного стыдно, что я не тороплюсь на помощь людям, но… там находились профессиональные солдаты, как наши, так и орлейские, демонов и корифеевских помощников они сдерживали, реликвии и вовсе лежали не один век, полежат и ещё месяц… а я всё-таки живой человек, который три года не видел своих родных.

Как бы то ни было, об обещании завалить дракона не забыл Железный Бык, а за две недели как раз можно было съездить в Сарнию — проверить, как там поживает красный лириум, а заодно и добраться до обещанного дракона. Эту поездку горячо поддержала Жозефина, и даже отправила со мной некоего миловидного молодого человека в парадных орлейских одеждах — крепость Суледин внезапно стала местом каких-то очередных переговоров, в суть которых пришлось вникать уже по дороге и при помощи своего нового сопровождающего. Но на лорда Пьера оказалось грех жаловаться: он не поленился объяснить мне буквально на пальцах не только что хотят от нас уважаемые оппоненты, но и как себя с ними стоит вести. Собственно, в нашу линию поведения прекрасно вписывалась и инспекция к красному лириуму, и убийство дракона, поскольку оппоненты были не только уважаемые, но и изрядно зажравшиеся, а потому было бы неплохо их припугнуть.

В итоге все сложилось для переговоров даже лучше, чем ожидалось. Виденный мной дракон квартировал в довольно милом, чудом сохранившемся строении, напоминающем Колизей из моего первого мира. Здесь строение звалось Солнечной лужей, и находилось на другой стороне долины — раньше туда вел как раз тот мост, на осколках которого я сидела, наблюдая за красными храмовниками. Сейчас мост наскоро подлатали, так что небольшой отряд имел возможность перебраться, чем мы и воспользовались. И уже там узнали, что Солнечных луж на самом деле три, и драконов, в них живущих, тоже три. А между ними разбили пост еще и красные храмовники. Я порадовалась, что Каллен настоял на поездке в Сарнию не только с моим привычным отрядом, но и в сопровождении «Боевых Быков»; зато на троицу ушлых — по лицам видать, — типов, которые возглавляли эти переговоры со стороны орлейских купцов, драконий шашлык тоже произвел нужное впечатление. Шашлык — и едва ли не с ног до головы облитый кровью Железный Бык, причем мне показалось, он сунулся к дракону под брюхо специально, но поймать его на этом не удалось.

Как бы то ни было, по возвращении в Скайхолд он напомнил об опрометчиво данном обещании, так что вечером мы набирались жидким огнем, который отчего-то назывался «maraas-lok». Кунлат я знала недостаточно хорошо — или, скорее, не знала вообще, — чтобы перевести название, но сомневалась, что перевод совпадет с моим внутренним ощущением; впрочем, после второй кружки меня это перестало волновать, а после третьей память благополучно отключилась. Наутро я выяснила, что мы с Зевраном оба были правы: крепость напитка была неимоверной, но проснулась я в гордом одиночестве, если не считать чашки со знакомым после пьянки с нашим Величеством зельем.

Зато я совершенно неожиданно для себя в результате этой поездки обзавелась секретарем. В крепость Суледин добровольцем пробралась некая леди Дюсетта Марон, переодевшись в крестьянское платье. Примерно в тот момент, когда барон Дежардан в красках рассказывал о нашем бое — его люди оценивали состояние моста, по которому мы и переправились к драконам, чтобы запросить помощи в Скайхолде, а твари гнездились на самом верху колизеев, так что видеть битву могли издали, — выяснилось, что леди попросту сбежала из дома. Посланный следом слуга требовал выдать беглянку отцу и угрожал подрывом репутации всей Инквизиции… но девушка смотрела такими несчастными глазами и так рвалась нам помогать, что слугу я послала куда подальше. В конце концов, мне повезло с понимающими родственниками — Айдан вздыхал, но отпускал меня едва ли не на другой край света, Фергюс и вовсе только недовольно хмурился. Если девушке не повезло…

К тому же у нас под присмотром она точно останется целее, чем если сунется куда-то геройствовать в одиночку.

Правда, в данный момент мой секретарь уехала отстаивать честь Инквизиции перед папенькой на каком-то орлейском балу, поэтому отчеты пришлось изучать в одиночестве.

— Учитывая, какое похмелье меня накрыло с утра, я больше пить вообще не буду, — проворчала я, отвлекаясь от мыслей о секретаре. Случиться с ней ничего не должно было, отряд сопровождения Жозефина девушке предоставила хороший, но вернуться леди Дюсетта должна была сегодня, и день уже подходил к концу. — Ничего, даже забродивший компот. И не увиливай от темы, ты на Каллена посмотришь?

— Я на него еще в Кинлох насмотрелся, — проворчал Андерс. Я глянула на приятеля построже, и он с лёгким раздражением отмахнулся: — Да все с ним в порядке, ты молодец, я уже проверил. Променяла меня на храмовника, да, чудовище?

Он подпустил в голос обиды, но я не поверила, слишком уж озорной была улыбка. Подначила:

— Что-то я не припоминаю, чтобы ты так уж мной интересовался. Разве что ревновал к Зеврану, когда мы только в Башне Бдения познакомились.

— Я просто недоумевал, как интерес к магии можно променять на интерес к какому-то убийце, — парировал он. Ванда, успевшая ещё в процессе лечения принять двуногий облик, покровительственно положила руки магу на плечи и поправила:

— Не какому-то, а самому лучшему!

Я засмеялась, и демонесса широко улыбнулась в ответ, лавандово сверкнув глазами. Приезд Ворона в Скайхолд заметно поднял ей настроение, так что даже на Глена она злиться перестала. Хотя, возможно, это было связано с тем, что сам он в крепости отсутствовал? Впрочем, сейчас и Зевран уехал — посмотреть на место проведения аукциона заранее.

Пикировку прервал осторожный стук в дверь, и практически сразу за ним, не дожидаясь разрешения, вошел мой командор. В руках у него я заметила очередную пачку бумаг — сегодня отчёты он отчего-то не передал вместе с остальными советниками. Как я надеялась, специально, чтобы был предлог зайти вечером — и эта мысль изрядно грела душу. Лучше бы, конечно, мы заходили друг к другу вообще без всяких предлогов, но повышенное внимание со стороны гостей Жозефины — гостей Инквизиции, то есть и наших тоже, — не способствовало спокойствию. Раньше меня ничуть не трогали даже слухи обо мне и Маркусе; теперь сплетни не то чтобы смущали, скорее, раздражали. Сплетни, взгляды, перешептывания — как будто вопросов интереснее не было! Но, по крайней мере, девицы, раньше прожигавшие заинтересованными взглядами генерала Инквизиции, теперь переключились на болтовню, и это немного примирило меня с действительностью. Да и маркиз Делафосс куда-то делся — после того обеда в таверне он периодически оказывал мне знаки внимания, что заметно раздражало Каллена, но теперь исчез.

Увидев, что я в комнате не одна, командор остановился едва ли не на пороге.

— Леди Инквизитор? — с некоторой неуверенностью позвал он, видимо, мысленно еще не перейдя с официального тона на личный. — Если вы заняты, я могу зайти позже.

После шуток старых друзей такое обращение казалось особенно неуместным, в отличие от самого Каллена, но сказать я ничего не успела, Андерс меня опередил:

— Заходи уж, раз пришел. Это мы тут задержались.

— Не знаю, — томно протянула демонесса и стрельнула глазками сначала в мою сторону, а потом — моего командора. — Можно найти какое-нибудь интересное занятие на четверых.

Учитывая обычные интересы Ванды, намек был более чем прозрачный. Я слегка смутилась и попыталась незаметно ее пнуть, Каллен нахмурился и дверь за своей спиной прикрыл поплотнее. И к лучшему — звуки в каменных коридорах разносились отлично, а жизнь у нас не замирала даже ночью, не хватало еще давать очередной повод посплетничать... Демонесса снова засмеялась, озорно поблескивая глазами:

— Ой, не делай такое суровое лицо, я все равно не поверю. Я имела в виду карты, а не то, что ты подумал. За тебя мне Алиена голову открутит, а этот дух слишком занудный, чтобы его соблазнять. Но направление мыслей мне нравится!

На меня она при этом тоже покосилась, но я сделала вид, что взглядов не вижу — некоторые вопросы обсуждать определенно лучше наедине, и не с Вандой. Или даже не обсуждать... Мысль о том, чтобы зайти дальше поцелуев, будоражила кровь, но вызывала странные чувства. Я помнила, как смутилась в подвале дома Валисти, где мы целовались с Зевраном. И напор самого Валисти я тоже помнила. Вряд ли это помешало бы, если бы Каллен решил проявить инициативу, но его моя... неопытность заметно тормозила. Я тоже не решалась, и из-за этого оставалось какое-то чувство незавершенности. Словно ешь шоколадку, но последний, самый вкусный, кусок кто-то внезапно выхватывает у тебя прямо из зубов.

Но вряд ли нам это помешает хорошо провести время вместе.

Мой командор, наверно, решил так же, недовольно заметил:

— Я не играю в карты.

И все-таки прошел в комнату. Пару мгновений еще сомневался, куда положить принесенные документы — аккуратный до педантичности, бывший храмовник держал бумаги только на рабочем столе, и к моей привычке читать лежа относился с недоумением, — но заметил, что я снова предавалась этому пороку, с улыбкой качнул головой и все-таки выбрал в пользу дивана. Отчеты я тут же забрала и спрятала обе пачки бумаг под подушку, к которой привалилась спиной — подальше и от любопытных глаз, и от укоризны, — и снова повернулась к друзьям, теперь прикидывая, как бы повежливее их спровадить.

— Занудный? — возмутился Андерс, вставая. Теперь уже он сам приобнял подругу и велел: — Идем-ка, у нас явно есть, что обсудить. К тому же этот храмовник в нас скоро дырку просмотрит.

Я тут же оглянулась на Каллена, но он выглядел скорее задумчивым, чем раздраженным или недовольным, да и смотрел не столько на Андерса, сколько просто в пространство. Но, стоило мне обернуться, как тут же перевел взгляд на меня и улыбнулся. Маг и демонесса воспользовались нашими переглядываниями и слиняли, не прощаясь. Андерс только фыркнул насмешливо, а Ванда шепотом добавила:

— И они так постоянно. Уже ставки делали, как надолго их хватит.

Я краем сознания отметила, что надо будет узнать, что там за ставки, но отодвинула эту мысль «на потом». Возлюбленного я не видела со вчерашнего дня и успела соскучиться, так что теперь придвинулась ближе и с довольным вздохом окунулась в теплые объятия. Мой командор мягко поцеловал меня в висок, и несколько минут мы просто молча наслаждались редкими минутами покоя — словно не было больше проблем не только сегодня, но и вообще в ближайшем будущем. Жаль, надолго меня не хватило: то ли незаконченные дела мешали успокоиться, словно какому-нибудь привидению, то ли общая непоседливость… Повернувшись к Каллену, я коснулась его губ в мимолетном поцелуе и попросила:

— Не злись на Ванду.

Он улыбнулся и чуть качнул головой:

— Я смирился с тем, что рядом с тобой демон. Привыкнуть к ее характеру вряд ли будет намного тяжелее.

Я не была в этом так уж уверена. С другой стороны, к нашему командору демонесса относилась вполне доброжелательно и специально доставать его, как это было с Лелианой, явно не собиралась. Он, кажется, и правда перестал коситься на нее как на зло во плоти и хвататься за меч, так что дружеские связи можно было считать налаженными. А на друзей ведь не обижаются, верно?

— Что сказал Андерс? — поинтересовался Каллен, ласково проводя кончиками пальцев по моей шее. Я чуть запрокинула голову, наслаждаясь ощущениями, и почти промурлыкала:

— Будет поить меня какой-то дрянью. Грозился жаловаться тебе, если увидит меня еще раз с зельями Дагны.

— Думаю, мне придется изолировать чаровницу ради безопасности леди Инквизитора, — почти серьезно заключил он. Но улыбка выдавала, и я прошептала:

— Думаю, мы договоримся.

Поцелуям мой командор сопротивлялся куда хуже, чем начальственным приказам, и я сразу пустила их в ход к обоюдному удовольствию. На время удалось отбросить все мысли, растворяясь в ощущениях, но через несколько минут Каллен со вздохом отстранился и уткнулся мне в макушку, а я обнаружила пару расстегнутых пуговиц на рубашке. Кожа еще хранила ощущение почти невесомых прикосновений, но, пожалуй, с решением прерваться я была согласна: как ни печально это осознавать, но отчеты следовало добить сегодня, а значит, совсем уж расслабляться рано.

Каллен чуть вымученно улыбнулся и предложил:

— Может, сыграем в королевы?

— Только не в них, — я невесело рассмеялась. — Я всегда проигрываю и всегда злюсь. Хочешь, научу одной похожей игре из моего первого мира? Правда, в нее я тоже обычно проигрываю, но, может, хоть первый раз удастся тебя обойти.

На это предположение командор улыбнулся и согласно кивнул.

Доска у меня с собой была та самая, из Киркволла, которую делал для меня еще Франк, один из наших беженцев. За почти десять лет она покрылась царапинами, уголок был сколот — привет от взрыва церкви Киркволла, сбоку красовалось небольшое багровое пятно то ли от вина, то ли от крови. Часть игровых камушков, резных и красивых, потерялась, и их приходилось заменять обычными полированными камнями; я старалась подбирать хотя бы те же материалы — молочный халцедон и черный обсидиан — но отличались они, конечно, разительно. Тем не менее, менять доску на более целую я не стала, хотя возможность такая выпадала — запасная хранилась в Башне Бдения. Но у этой была история, и печальная, и радостная, немного кровавая…

— Черные ходят первыми, — озвучила я первое правило, выдавая Каллену белые камушки. И поймала себя на том, что раньше всегда оставляла их себе — белые же. Рука чуть дрогнула, и черный — первый — камушек лег неровно. — Фишки выставляются на пересечении линий…

Правил было немного, и некоторое время мы играли молча, оценивая позиции друг друга — я пыталась придумать, как вести игру, мой командор привыкал к правилам. Заняв хотя бы изначально выбранные позиции, я поинтересовалась:

— В твоих отчетах есть что-то срочное?

— Не то чтобы срочное, — задумчиво ответил он, разглядывая поле. — В Орлее видели нескольких высших дракониц, в основном, на юге, в районе Западного предела. Пока что нас это не касается, но отряд я на всякий случай отправил, туда ведь собирался Страж-командор. В нескольких местах повысилась активность венатори и красных храмовников, но с этим тоже солдаты разберутся без твоего участия.

— Хотелось бы знать, что им надо, — пробормотала я. Каллен отвлекся от игры и посмотрел на меня с укоризной — и правда, об этом и без меня догадаются. Спросила: — А Самсон и поля Гислена?

Была моя очередь выставлять следующий камушек, но так просто сделать выбор не удавалось. То ли я слишком хорошо объясняла смысл игры, то ли окончательно разучилась планировать, но главный стратег Инквизиции уже перекрыл мне большую часть ходов, и оставшиеся из-за этого выглядели ловушками. Пришлось как следует подумать, прежде чем снова вернуться к разговору.

— Главный лагерь красных храмовников удалось локализовать в крепости Вирле, когда-то это была деревня, — заговорил Каллен, дождавшись моего хода. Но я тут же вскинула голову и перебила его:

— Вирле? Что-то знакомое… Что там было раньше?

— Во времена императора Драккона там жил какой-то культ, вроде как прославлявший Андрасте, — пожал плечами командор, и я напрягла память, пытаясь вытащить из нее все, что знала. И рассмеялась:

— Помню! Дочери Песни, мне Зевран рассказывал. По его словам, какой-то жутко неприличный культ, предпочитающий вино, стихи и секс вместо молитв. Он очень жалел, что император велел вырезать всех этих Дочерей.

— Возможно, — с сомнением согласился Каллен и выставил очередной камушек. — Но кто бы ни владел крепостью с тех пор, сейчас там обосновался Самсон и его люди. Пока непонятно, там ли он в данный момент…

Я за его ходом проследила с досадой: как и думала, возможность оказалась ловушкой, так что дальнейшее мое продвижение оказалось заблокированным. Но почти сразу отвлеклась на слова командора:

— Из найденных писем можно понять, что храмовники его уважают. Так что захватить Самсона так просто не удастся. К тому же у него какой-то особый доспех из красного лириума, дающий ему особые силы.

— Доспех из красного лириума? — удивленно повторила я. — И он еще не сошел с ума?

Каллен не ответил. Кажется, разговор о Самсоне был для него болезненным, в его воспоминаниях это, по всей видимости, был хороший человек и достойный рыцарь. Мне было трудно согласиться — он едва не продал Фейнриэля в рабство! — но раз и солдаты его уважали… красные они там храмовники или нет, а добиться искреннего уважения подчиненных не так просто.

Занятно, у Самсона и Фейнриэля было неприятное совместное прошлое, но оба в итоге оказались у Корифея. Похоже, убеждать проклятый жрец умеет, этого у него не отнимешь.

Оставив на время игру, я пересела на подлокотник дивана, поближе к Каллену, и обняла его:

— Мы найдем Самсона и обязательно разберемся.

— Я не могу понять, что ими движет, — тихо ответил мой командор, тоже отвлекаясь от игры и прикрывая глаза. — Эти люди верно служили Церкви, они верили в свою цель. И теперь они среди тех, кто хочет захватить мир, привести в него ложного бога. Чем он купил их? Помнишь рыцаря-капитана Денама, пленника из цитадели Теринфаль?

Я помнила смутно. Вернее, имя мне было вообще едва знакомым, но самого храмовника я, разумеется, не забыла. Его мне пришлось судить вместе с Алексиусом, и я передала пленника Каллену — сочла, что ему виднее, куда можно пристроить бывшего члена его бывшего Ордена. Так что теперь кивнула.

— Он завел наших людей в засаду. Я отправил следом за его отрядом подкрепление, хоть и не хотелось верить в предательство рыцаря Церкви. Если бы не это подкрепление, погибло бы много людей, в том числе и простых горожан, которые оказались на пути. Даже проиграв в бою, красные храмовники остаются верными Корифею.

— Они считают, что Церковь их предала первой, — предположила я, вспомнив рассказ Лелианы. Если Верховная Жрица поддержала отделение магов, многие храмовники могли счесть это предательством. Правда, непонятно, что же мог пообещать им наш проклятый жрец. Не истребления же всех магов?

— Или их жажда лириума оказалась сильнее их чувства долга, — негромко добавил Каллен. Пристрастие к лириуму было больной темой, и я обняла возлюбленного покрепче. Отрезала:

— Каждый сам решает для себя, что важнее. Это их выбор, не твой. И не кого-то другого.

Он вздохнул и тихо признал:

— Боюсь, однажды я могу встать перед таким выбором.

— Тогда я буду рядом.

Я хотела поделиться светом, но не решилась — Каллен ведь просил этого не делать. В утешение поцеловала в кончик носа и шепнула:

— Ты справишься.

Он, не открывая глаз, кивнул, нашел мою руку и прижал к губам. А потом предложил:

— Закончим партию?

Играть против того, кто ведёт наши войска — теперь куда более многочисленные, чем в Убежище, — было изначально провальной идеей. Я не просто проиграла: сдала все позиции, так что даже подсчитывать очки не пришлось — результат был слишком очевиден. Как и всегда, проигрыш разозлил, хоть я и постаралась этого не показывать. Но, видимо, не удалось, потому что Каллен рассмеялся, убрал доску с глаз долой и предложил:

— Проигравшему — поцелуй?

Я пару мгновений ещё злилась, но выданный утешительный приз все же примирил меня с действительностью. Настолько, что я почти благодушно проворчала:

— На таких условиях я готова проигрывать почаще.

* * *

Аукцион, вопреки моим ожиданиям, проходил не в Маркхэме, откуда родом было проводившее его семейство Соррель, а в Ансбурге, находившемся в двух днях пути к северу. Отчасти это решение я понять могла: хоть Маркхэм и считался более культурным городом-государством, чем его побратим, находился он в предгорьях хребта Виммарк, пусть в этой части и не слишком высокого, но отгораживающего город от морских путей. Ансбург же занял удобную долину на берегу реки Минантер — самой длинной и одной из самых полноводных рек Тедаса, — да еще и в месте впадения в нее такого же полноводного рукава. Сейчас, когда по просторам мира шастали красные храмовники и венатори, а еще совсем недавно воевали отступники и храмовники обычные, богатые люди предпочитали либо водные пути, либо нанимали очень большую охрану. Которой требовалось что-то есть и где-то спать — а неподалеку от Маркхэма как раз проводили Большой турнир, так что все гостиницы были переполнены.

Инквизицию такая смена локации тоже устраивала более чем полностью: один из наших агентов, следопыт, к слову, был родом из Ансбурга, так что недостатка данных мы могли не опасаться. К тому же буквально недавно из города ушел отряд наших храмовников под руководством сэра Барриса — последние месяцы по улицам бродили демоны, и местные власти справиться с ситуацией не могли, так что Инквизиция помогала навести порядок. Сейчас нам были благодарны настолько, что ходили разговоры об установке памятника в честь наших храмовников. Я на всякий случай собиралась еще и облететь окрестности: хоть Ансбург и находился от Бреши на весьма солидном расстоянии, проверить, нет ли здесь разрывов, не мешало. В конце концов, демоны сами по себе появиться не могли.

Лично для меня поездка именно в этот город была приятной и еще по одной причине: появлялся еще один повод выгулять «Ястреба». Правда, теперь кораблей сопровождения у моей яхты было аж три — кроме «Белого Стража» параллельным курсом шли уже знакомая мне пиратская шхуна «Милашка Катти» с капитаном Рейнольдсом у штурвала и фрегат «Лион д`Ор» из Вал Руайо. За последний стоило поблагодарить Вивьен — прошлая и позапрошлая прогулки через Недремлющее море на относительно небольшом, военном, корабле императорской чародейке пришлись не по душе, поэтому, узнав заранее о новой морской прогулке, она сумела договориться со своей императрицей о практически личном транспорте. Я не была уверена, что так уж благодарна за подобную рекламу перед пиратами Лломерина — который был, конечно же, не по пути, но я прекрасно помнила, что это не гарантия безопасности. С другой стороны, личный фрегат императорской семьи вооружен должен быть куда лучше моей яхты, даже с учётом демона на борту.

Поначалу поездка вызывала во мне почти ностальгию — в спутники ко мне снова набился Родерик, маршрут наш частично пролегал там же, где и семь лет назад, когда мы встретились с пиратами Стервятника… Правда, теперь сонную, разморенную солнышком атмосферу разбивал звонкий голосок моего секретаря, но это совсем не раздражало — леди Дюсетта смогла найти подход даже к ревнивой демонессе.

Возле дельты Минантера с большинством сопровождающих пришлось расстаться: пиратский капитан предпочитал не менять морские просторы на речное русло, а фрегат попросту не мог пройти из-за осадки. Настроение тоже сменилось на деловое: по рекам мне вести яхту ещё не доводилось, если не считать короткого перегона между озером Каленхад и Недремлющим морем, так что все мое внимание теперь доставалось «Ястребу». К тому же близился и аукцион, и — что важнее — разговор, ради которого эта поездка затевалась. Маршрут мы подгадали так, чтобы высадиться непосредственно перед торгами и не светить мою ценную физиономию дольше необходимого, так что иного времени на подготовку не предвиделось.

К сожалению, узнать о Кальпернии мы смогли немногое. Она успела получить место в Магистериуме, но ни разу не воспользовалась доставшимися вместе с этим возможностями. Больше о ней самой ни агенты магистра Красса, ни наши собственные ничего толком не раскопали, и только Шартер привела парочку убийц магов из Тевинтера, один из которых, молчаливый темноволосый Марий, знал бывшую рабыню раньше. Жаль, рассказать многого он то ли не смог, то ли не захотел; о том, что Кальперния мечтает освободить рабов, я догадывалась и так — достаточно было примера Фенриса перед глазами. Правда, опять же возникал вопрос, что она в таком случае делает рядом с Корифеем? В его времена рабство цвело махровым цветом, а кровь лилась рекой, один поход в Золотой город чего стоит… Она же, судя по найденным данным, рабов выкупала и освобождала, одного мы даже нашли среди слуг в Халамширале, нынешней резиденции императрицы Селины.

Кроме того, появились сведения о магистре Эрастенесе. Маркус передал, что его и его похитителей смогли отследить до Нессума, города в истоках реки Минантер, принадлежащего то империи, то Неварре. Дальше его людям вести расследование было сложно: за границами Тевинтера храмовников северной Церкви недолюбливали, а отправлять юстициаров или, тем более, обычных стражников магистр Красс не рискнул — как я поняла, проблемы со шпионами обнаружились не только в Инквизиции. Впрочем, этого и не понадобилось — в Неварре путь пленного магистра помощники прелата смогли отследить до Полей Гислена, по которым проходила граница с Орлеем, а дальше за это взялись агенты Лелианы, и так крутившиеся в той местности ради Самсона. Удалось найти некий храм — возможно, это и не было тюрьмой пропавшего магистра, но других значимых строений в округе не нашлось, а это хорошо охранялось: храмовниками на приличном расстоянии и демонами непосредственно внутри. Зато ни одного венатори поблизости видно не было.

Я не была уверена, что эти знания окажутся полезными, лучше было бы наведаться в тот храм, но... но следовало начинать хотя бы с чего-то. Времени на дополнительное расследование все равно не оставалось.

Целью нашей оказалась нарядная, в бело-желтую полоску, круглая башня; будь мы на побережье, я бы уверенно назвала ее маяком, но здесь это скорее была фантазия на тему маяка. Сквозь стеклянные панорамные окна последнего этажа даже издали был виден небольшой зал с мягкими креслами вместо фонаря. Да и выглядела башня, несмотря на размеры, почти игрушечной — нарочитые полоски, деревянная дверь и кованые перила лестницы с завитушками в едином стиле.

— Это здание называется «Поэзия грез», — сообщила мне леди Дюсетта, увидев, что я немного отвлеклась от управления. Если в море байками развлекали ее в основном мы с Вандой, то после входа в Минантер роль экскурсовода взяла на себя девушка. — В Веке Бурь был выпущен одноименный сборник стихов, навеянных Тенью. Они довольно странные, я читала, но цепляют даже совершенно равнодушных к поэзии людей. Авторство стихов установить уже невозможно, но потомками составителя этого сборника называют себя сразу несколько семей в Орлее и Вольной Марке.

— Кажется, я видела эту книгу в Башне Бдения, — задумчиво ответила я. — Но почитать руки не дошли. Я так понимаю, семья Соррель — среди претендентов?

— Все верно, леди Инквизитор, — секретарь заулыбалась и, чуть понизив голос, добавила: — Говорят, что в темноте этот маяк становится черно-синим, а на солнце сверкает золотом. И еще говорят, что в Тени находится точная его копия, потому что в семействе Соррель были очень талантливые маги… и там это действительно маяк, сияющий лириумным светом.

— Вряд ли, — тут же с сомнением протянула Ванда. — На него слетались бы все окрестные демоны, тут бы и в реальности проходу от них не было.

— Так и не было, — философски отозвалась я. Отчет от сэра Барриса я читала уже в море, когда меня подменял у штурвала Джарлат, и, если судить по нему, по улицам Ансбурга шлялись не только окрестные демоны, но и все те, кого мы отправили в Тень возле Бреши. Подруга недовольно скривилась:

— Надо было взять с собой Коула. Он мог бы и в Тени посмотреть.

Я пожала плечами и снова вернула свое внимание «Ястребу» — показались причалы, так что вот-вот предстояла швартовка.

До начала торгов оставалось, по меньшей мере, полчаса, когда мы, наконец, оказались внутри. На этот раз брать большую команду я не стала: на кораблях сопровождения со мной отправились только Вивьен, у которой оказался какой-то личный интерес в этом аукционе, и Железный Бык, вспомнивший, что он мой телохранитель. К тому же нас ждали: Зевран, некий Шут — один из агентов Лелианы, и Торнтон, следопыт Инквизиции, тот, что родился как раз в Ансбурге. Никого из них я так и не увидела, но это ничего не значило — в их задачи входила предварительная разведка и слежка за агентами Корифея после аукциона.

Маяк производил впечатление не только снаружи, но и внутри: семейство Соррель не поскупилось на отделку. Первый этаж расписывал талантливый маринист, так что в первый момент у входящих складывалось впечатление, будто они попали на настоящее побережье — такими реалистичными оказались фрески. Мне даже показалось, что я узнаю стиль, но вспомнить имя художника мне помог только благоговейный шепот Родерика:

— Андреа Санторо!

— Разве он писал не пейзажи и портреты? — с некоторым сомнением уточнила я, разом вспоминая, где и при каких обстоятельствах слышала это имя. Прекрасный художник и никудышный Ворон, по мнению прекрасного Ворона и никудышного ухажера… с первым, впрочем, я была согласна.

— Он писал в разных жанрах, — мой бывший наставник посмотрел на меня с легкой укоризной и напомнил: — Я рассказывал тебе о нем, когда мы возвращались из Антивы.

Я тогда больше размышляла о Воронах, которые оставались позади, и Фергюсе, который ждал дома после ссоры, и рассказы художника пропускала мимо ушей, так что теперь несколько смутилась. Но, опустив глаза вниз, тут же воспряла духом:

— Помню! И о бульваре Морей ты мне тогда тоже рассказывал, а мозаика под ногами — точная копия его отделки.

Родерик с улыбкой кивнул, но к нам повернулась дама, до того разговаривающая с одним из гостей в паре шагов от нас. Ее платье лазурного цвета, идеально подходящего окружающим фрескам — чуть темнее оттенком, чтобы не сливаться с изображениями, но в той же цветовой гамме, — мелодично зашуршало, словно на берег накатила волна.

— Не совсем так. Леди Инквизитор, полагаю? — осмотрев меня, улыбнулась новая собеседница. От улыбки вдоль глаз разбежались лучики-морщинки, выдавая не слишком юный возраст, но в остальном она казалась едва ли старше нас с леди Дюсеттой. По описаниям и портретам, предоставленным Жозефиной, я опознала устроительницу аукциона, но дама и сама тут же представилась: — Леди Жюстин Соррель. Это не копия той мозаики, а фрагмент оригинала, найденный одним из моих предков в Викоме. К сожалению, людская природа такова, что трагедия одних становится возможностью заработать для других. После Четвертого Мора многие драгоценности Антивы всплывали в других городах и даже странах.

— Даже уличная мозаика? — чуть недоверчиво уточнила я. Стащить золотой кубок или, что ещё вероятнее, драгоценности, убегая от Мора — это я ещё могла понять. Но кусок мостовой в голове не укладывался.

— Бульвар Морей был очень известен и за пределами Антивы, — леди Жюстин поправила идеально лежащий каштановый локон и предложила: — Я могу быть чем-то полезной Инквизиции? Весь город в неоплатном долгу перед вашей организацией, и если вас интересует какой-то определенный лот, я могу снять его с торгов.

— Благодарю, но не стоит беспокойства, леди Жюстин, — я наконец улыбнулась в ответ и благодарно кивнула. На лоты, в том числе и определенные, у нас уже были планы, и привлекать к ним внимание не хотелось. — Аукцион интересует меня в частном порядке. Но я собиралась пройтись по окрестностям Ансбурга, поискать, откуда могли взяться демоны. Так что если у кого-то есть подозрения, готова выслушать.

— Увы, в этом я не смогу вам помочь. Благодарение Создателю, моя семья провела все это время в нашем особняке в Маркхэме, так что о кошмаре, что творился на улицах этого несчастного города, я узнала от родственников. Позволите вас познакомить с моими гостями? Возможно, кто-то сможет рассказать больше.

Я согласно кивнула — какая удача, даже не придется самой искать предлог для знакомства с окружающими и поиска агентов Корифея, — и последовала за своей проводницей, на ходу велев:

«Поищите Кальпернию, надеюсь, она здесь. Ну, и вообще, осмотритесь, мало ли что».

От Ванды пришла волна согласия, и больше я на своих спутников не оглядывалась.

Леди Жюстин оказалась прекрасным экскурсоводом, благо, на четырех этажах «Поэзии грез» было на что посмотреть. Семья Соррель собрала удивительную коллекцию предметов искусства, посвященных четырем темам: по одной на этаж. Морская тематика первого сменилась лесным полумраком второго: здесь центром композиции выступала небольшая башенка, бесконечно похожая на те, что я видела во сне Фейнриэля, — то есть принадлежащая элвен. Статуи Творцов, долийское оружие и артефакты… Третий этаж поразил меня еще сильнее — здесь были собраны предметы авварских племен; но вне конкуренции оказался четвертый.

Стены украшала мозаика, изображающая панораму Тени. Она казалась настолько реалистичной, что в какой-то момент я даже огляделась правильным зрением, чтобы убедиться, что все еще нахожусь в реальном мире. Неудивительно, что гостей на этом этаже было исчезающе мало — аура помещения давила, и не всякий человек, пожалуй, смог бы ее выдержать. Я бы предположила, что мастер, создавший мозаику, был безумен — и определенно был магом, потому что воссоздать картину с таким чувством погружения по чужим описаниям попросту невозможно.

А в центре стояла уже знакомая мне скульптура-алтарь. Такой, как я видела в тейге Вальдасин, такой же, как попался мне и в тейге Гейдрун, и в ловушке храма Думата, и в подземельях имения магистра Анодата… и аура запретной магии вокруг него витала вполне знакомая. Похоже, ощущали ее даже те, кто магией не владел, потому что леди Жюстин, до того свободно подходившая ко всем экспонатам коллекции, алтарь предпочла обойти стороной.

Кроме нас с хозяйкой аукциона на этом этаже находилась всего одна женщина, и, как подсказало мне правильное зрение, она была сильным магом. Впрочем, чтобы угадать ее род занятий, необязательно было прибегать к каким-то уловкам: черная мантия, расшитая темно-синей, поблескивающей нитью, дорогой посох — он выглядел просто, но за три года в Тевинтере я научилась определять хотя бы примерную цену магических предметов. Больше она ничем не выделялась: худощавая фигура, светлые, словно выгоревшие, волосы, закрученные двумя пучками чуть выше шеи, из которых выбивалась тонкая прядка. Она не обернулась, когда мы поднялись, но ощутимо напряглась.

Я поначалу тоже едва не дернулась к ней — ни на одном портрете, что показывала Жозефина, не было таких светлых волос, а всех гостей, кроме так нужной мне Кальпернии, удалось изучить заранее, — но мозаика вывела из равновесия. Проследив за взглядом предполагаемой главы венатори, я увидела Черный город. Наверно, это было ожидаемо, учитывая ее покровителя, но я все равно вздрогнула и почти машинально пробормотала:

— Он должен быть Золотым.

— Да, если бы не предательство жрецов Тевинтера, мы жили бы совсем в ином мире, прекрасном и милосердном, — печально согласилась леди Жюстин, хотя я имела в виду совсем не это. — Значит, это правда, что вы можете видеть магию, леди Алиена? Ваши глаза…

Я, спохватившись, отпустила свет и кивнула:

— Правда.

Женщина в черном все же обернулась: веснушки, серые глаза — все как и говорил Марий, — и тонкая изящная цепочка из черненого серебра с сапфировой каплей, перечеркивающая лоб. На меня она смотрела настороженно, но скорее с любопытством, чем с агрессией. Я ответила тем же — Самсона я невзлюбила заранее, Ванесса мне тоже не понравилась, а вот третья помощница Корифея казалась куда адекватнее и спокойнее. Особенно на фоне первых двух.

Леди Жюстин, уже не в первый раз за этот день, проговорила:

— Я буду рада познакомить вас…

— Думаю, в этом нет необходимости, — голос у женщины оказался негромким, но жестким, было заметно, что она привыкла командовать. И когда успела? — Леди Инквизитор известна всему миру. Магистр Кальперния.

— Рада знакомству, — вполне искренне ответила я. Спокойствие и умение держать себя импонировали, особенно в свете знаний о ее прошлом. К тому же взгляд выдавал умного человека, и отчего-то воевать с ней мне не хотелось особенно. — Интересуетесь южной магической школой?

— Никогда не знаешь, где найдешь сокровище, — по тонким губам скользнула улыбка, но почти сразу исчезла. Кальперния едва заметно наклонила голову, обозначая вежливый поклон, и попрощалась: — С вашего позволения… думаю, мы вскоре увидимся.

«Она здесь, спускается с четвертого этажа», — передала я Ванде, едва новоявленный магистр скрылась на лестнице. Демонесса почти сразу промурлыкала:

«Вижу. А я нашла Зеврана, так что эта бледная моль от нас уже никуда не денется».

Я в ответ на это качнула головой. Красавицей Кальпернию назвать было сложно, но все же и на бледную моль она не тянула — было в ней что-то цепляющее.

После встречи с нашей соперницей интерес и к аукциону, и к новым знакомствам у меня утих: даже если какие-то агенты Корифея и присутствовали здесь, выследят их профессионалы. Но ни притворяться, ни проявлять неуважение не пришлось: леди Жюстин как раз извинилась и ушла наверх, в застекленный зал, где и будут проходить торги, а я отправилась следом за главой венатори — не то чтобы собиралась искать ее, скорее, просто не хотела оставаться наедине с алтарем и Тенью. К счастью, времени оставалось не так много, так что заскучать я не успела — к тому же, совершенно внезапно для себя, нашла старого знакомого.

Каким образом на третий этаж маяка попал трон с одеревеневшей многорукой фигурой на нем, я не представляла, но увидеть Ксенона Антиквара была, пожалуй, рада.

— Новые лица на этих сборищах, надо же, — поприветствовал меня торговец. На этот раз его голос звучал куда тише и глуше, но по-прежнему раздавался непонятно откуда, поскольку тело более подвижным так и не стало. — Хотя… не такие уж и новые.

— Я тоже рада вас видеть, Ксенон, — я улыбнулась. — Пополняете коллекцию?

— В последнее время ничего интересного на этих аукционах не найдешь, — чуть презрительно отозвался он. — Но держу руку на пульсе событий. Фигурально выражаясь.

Смех его больше походил на скрип старого дерева, но никто из окружающих даже не повернулся — видимо, на подобных аукционах публика и вправду собиралась примерно одна и та же, так что к экстравагантному торговцу привыкли.

— Слышал, ты стала Инквизитором и заполучила любопытную руку, — неожиданно продолжил Ксенон. — Не желаешь после смерти продать?

— Я подумаю, — чуть ошарашенно отозвалась я. Он снова рассмеялся:

— Думай, время еще есть. У меня хранится неплохая коллекция интересных рук, была даже рука послушника Разикаль. Продал ее в Благословенном веке предку вашего посла. Передавай ей привет. И заходи полюбоваться, приглашение я тебе обновлю.

— Обязательно, — еще сильнее удивилась я. Во-первых, тому, что мое прошлое приглашение, оказывается, стало просроченным — мне такое и в голову не приходило, — во-вторых, самому интересу торговца. Вернее, его интерес к моей руке был ожидаем, но приглашение полюбоваться чужими? Впрочем, Ксенон Антиквар обладал обширной коллекцией — и не только рук, — так что игнорировать его явно не стоило.

А потом время, наконец, вышло, раздался мелодичный перезвон колокольчика — и гости неторопливо потянулись наверх.

На последнем этаже и впрямь были панорамные окна, мягкие кресла, обитые бархатом, и небольшая трибуна сбоку, где, по всей видимости, будет находиться аукционист. Пол укрывал светлый ковер с длинным ворсом, и мне подумалось, что босиком по нему должно быть очень приятно ходить, даже жаль, что попробовать не получится. Других украшений в зале не было — чтобы ничто не отвлекало почтенную публику от торгов, как я поняла. Впрочем, при иных развлечениях и вид из окна сойдет за возможность отвлечься, тем более, он был и впрямь занимательным: речной порт с целой стаей белопарусных кораблей и яхт, широкая река с проползающей по ней баржей, за ней — противоположный берег с золотистыми полями. На мгновение изображение словно мигнуло, показывая мне бескрайнее зеленое небо с золотой точкой в вышине, и от неожиданности я зажмурилась. Возможно, байки про копию маяка в Тени — не такие уж и байки?

Впрочем, прежде стоило разобраться с более приземленными задачами, к тому же торги наконец начались.

Я впервые была на подобном мероприятии, но почти сразу поняла, что если этот раз будет не единственным, то, по крайней мере, одним из очень немногих. Светские разговоры меня уже успели утомить, хоть и были короткими — леди Жюстин не позволяла надолго меня задерживать, — но торги добили окончательно.

Было долгое перечисление всех возможных характеристик каждого лота — при том, что список их был известен задолго до начала. Было медленное, вялое перекидывание ставок — вначале шли не слишком интересные предметы вроде стандартных амулетов или вполне современных свитков с заклинаниями, которые для не-магов не годились ни для дела, ни для коллекции. Потом пошли редкие ингредиенты для зелий, и тут народ слегка оживился — в бой за какую-то редкую травку, название которой я прослушала, ввязалась даже Вивьен. Но наблюдать за этой… кхм… борьбой было даже скучнее, чем за пейзажем снаружи.

Когда дело дошло до нужного нам свитка, я уже едва не зевала, но, к счастью, меня вовремя растормошила леди Дюсетта. И после этого дело пошло куда веселее, у меня даже азарт проснулся: если поначалу за свиток боролись несколько человек, то после моей ставки почти все они решили уступить — похоже, леди Жюстин оказалась права, вставать на пути Инквизиции никто не желал, — кроме Кальпернии. В отличие от меня она выглядела собранной, строгой и почти безэмоциональной, и только легкая бледность выдавала волнение. Ставки росли как сугробы в метель, и я едва не забыла, что стоит проиграть — настоящий свиток еще утром подменил Зевран на талантливо выполненную фальшивку, — но и тут Ванда вовремя ткнула меня локтем под ребра.

К счастью, после нашего свитка преткновения в аукционе объявили перерыв. Изначально я планировала досидеть до конца и, может, даже сделать какую-нибудь ставку уже для себя лично — хотя ничего особенно интересного в списке лотов не было, — но теперь мысленно благодарила Создателя, что необходимости в этом нет. Оставалось только найти Кальпернию, чтобы поговорить…

Впрочем, и тут мне делать ничего не пришлось. В зале Тени по-прежнему оставаться никто не хотел, Железный Бык и вовсе ругался себе под нос, глядя на мозаику, так что спутников я отправила следом за остальными гостями — сама хотела поближе взглянуть на алтарь. Но едва я осталась одна, как с пятого этажа спустилась глава венатори и сама подошла ко мне.

— Вы так легко уступили, леди Инквизитор, — заметила она. — Это наводит на определенные мысли.

— Не так уж легко, — я вспомнила, до каких сумм мы с ней дошли, и возмущенно фыркнула. — Мне не настолько нужен этот свиток, чтобы ставить себя на грань разорения ради пустого любопытства. Место мы найдем и без него, а историческую справку я получу потом. Возможно, даже от вас.

— Надеетесь опередить нас?

— Надеюсь, — согласилась я. Кальперния кивнула, словно не ожидала ничего другого, и отвернулась к мозаике, не спеша уходить, но и не заговаривая. Я тоже молчала: сейчас был ее ход, и я надеялась, что в этот раз сумею повести партию правильно.

Однако женщина не торопилась. Прошлась вдоль круглой стены, изучая изображение, снова остановилась перед Черный городом… и только тогда произнесла:

— Мне показалось, что вы с леди Жюстин подразумевали разное, говоря о Золотом городе.

— Вам не показалось, — кивнула я и тоже подошла ближе. — Красота в глазах смотрящего, как говорил мне один знакомый дух. Я была возле стен Золотого города и видела только свет. Корифей же увидел в нем только скверну.

— Насколько я знаю, сейчас она не столь избирательна в выборе жертв и заражает одинаково всех, — сухо ответила глава венатори.

— Как и ваш новый хозяин, Кальперния. Или вы всерьез верите, что так уж дороги ему?

Она несколько мгновений молчала, потом все так же сухо улыбнулась:

— Вы молоды и вы родились не в Тевинтере, Инквизитор. Вы не знаете, что такое рабство. И что значит спасение от него.

Я пожала плечами:

— Один мой близкий друг был рабом в Тевинтере, пока не сумел избавиться от своего хозяина. Списки тех, кого вы освободили, у нас тоже есть, и мы знаем, насколько эти люди вам благодарны... Не переживайте, — я заметила, как побледнела женщина, и усмехнулась, — мы не собираемся вредить тем, кто не вредит нам. И вы правы, я не слишком хорошо знаю, что такое рабство — не на своем опыте, по крайней мере, — но степень благодарности представить в состоянии. Поверьте, это не стоит попытки снова проникнуть в Тень и стать богом. Однажды Корифей уже пытался, и чем все это закончилось?

— Он хочет привести Тевинтер к величию, такому, как моя страна заслуживает, — отрезала Кальперния, почти моментально снова взяв себя в руки. — И это стоит моей верности.

— О, Дориан вас не слышит, — пробормотала я. Альтуса мне с самого начала хотелось взять с собой, то ли чтобы подразнить противницу, то ли наоборот, заинтересовать его прогрессивными взглядами. Но увы, морская болезнь у него начиналась даже от одного слова «море», какие уж тут путешествия по воде… — Я заметила, что тевинтерские жрецы умеют убеждать. Слишком многих Корифей сумел заморочить. Одного не понимаю, неужели вы так слепо доверяете ему? Вы никогда не слышали о предательстве?

— Такие слова требуют доказательств, — после небольшой паузы проговорила женщина. — Пока что от своего учителя я видела только помощь. А ваши слова — всего лишь слова.

— Пока да, — я не стала спорить, тем более что подтвердить мне свои слова и правда было нечем — кроме личного впечатления от знакомства с Корифеем. — Меня как-то обвинили в пропаже магистра Эрастенеса, еще когда я пыталась разыскать вашего… учителя в Минратосе. И недавно мы все же заинтересовались, куда он мог деться. Возможно, ничего интересного я не найду. Но мало ли…

— Я готова пожелать вам успеха, леди Инквизитор, — пожала плечами венатори и отвернулась. — Не думаю, что меня может заинтересовать судьба того, кто был когда-то моим хозяином. Смерти я ему не желаю, но если учитель нашел для него подходящее занятие...

Такой уж уверенности, что мы и правда сможем что-то найти что-то важное, я не испытывала. Мало ли, Алексиус для меня изучал скверну, может, и Эрастенес для Корифея искал какие-то нейтральные знания — например, куда могли исчезнуть Древние боги. Вполне реальный вариант, почему нет? Но сдаваться просто так не хотелось. Я мысленно перебирала, за что еще можно зацепиться... бывший хозяин ее не интересовал, сомневаться в своем наставнике она не торопилась. Впрочем... чего далеко ходить, мы ведь пришли на этот аукцион за одним и тем же свитком.

— Вы знаете, кто такие усмиренные, Кальперния?

— Несчастные люди, которых искалечила ваша Церковь, — ответила она. — Но какое это имеет отношение...

— Прямое, — я посмотрела в сторону лестницы наверх. — Вы только что купили свиток, в котором рассказывается о некоей древней магии, разбитой на осколки и разбросанной по Тедасу. Ваши подчиненные, венатори, нашли способ выявить эти осколки и собрать. Вы ведь знаете, какой? Магические артефакты из черепов усмиренных. Это действительно несчастные люди, Кальперния, я знакома со многими из них — смотреть на их лица просто больно... По мне, лучше смерть, чем такое. Но недавно мы узнали, что ритуал усмирения обратим. Ваш хозяин это, несомненно, тоже знает, поскольку сведения хранились в Ордене пламенного обета, что сейчас подчиняется Корифею. И все же он — или вы — отдали этот приказ. Убить ни в чем не повинных, несчастных людей, которые не в состоянии даже защититься. Мне есть, в чем винить наших южных магов и храмовников, мало кто из них думал об Усмиренных. Но хотя бы не убивал и не пускал на ингредиенты.

Кальперния растерялась, причем, куда сильнее, чем это позволила бы себе аристократка — было заметно, что ее не учили держать лицо. И я решила дожать:

— В те времена, когда Корифей был жрецом Думата, о благополучии рабов не думали, ведь всегда можно найти новых. Вспомните хотя бы тот ритуал, при помощи которого ваш учитель впервые попал в Тень. Не думаю, что характер у него сильно изменился. И если в вас его интересует магическая сила, то, думаю, ошейник он уже тоже подготовил.

— Вы говорите о том, чего не понимаете, Инквизитор! — теперь Кальперния все-таки разозлилась, и я порадовалась — абсолютная преданность не допускает сомнений, а отсутствие сомнений не провоцирует злость.

Злилась она некрасиво — светлая кожа пошла красными пятнами, пальцы сжались в кулаки и стали походить на птичьи лапки. Но при этом она удивительным образом стала больше походить на обычную женщину, а не злобную прислужницу тирана. Доводить эту злость до откровенной ненависти к себе я все же не планировала, так что тут же согласилась:

— Возможно. Я не настаиваю. Попробуйте узнать что-нибудь сами… или дайте знать, если вам станет интересна судьба бывшего хозяина, я собираюсь в нее вмешаться. Увезли его точно по приказу Корифея, и держат сейчас подальше от вас и других венатори. Наверно, совпадение, ведь вы слишком заняты нашими усмиренными.

Я указала на свиток и перевела взгляд на мозаику. Стоило уходить, еще же окрестности проверять…

— Хотите сказать, что просто отпустите меня? — вскинула брови Кальперния. Я снова обернулась и удивилась в ответ:

— А вы готовы сдаться? Нет? Тогда я не хочу подставлять местных жителей. А мы с вами все равно еще встретимся.

Несколько мгновений мы смотрели друг другу в глаза, а потом она поклонилась — жест вежливости, а не раболепия, но все же не сухой кивок. Я ответила тем же и отправилась на выход. Может, выиграть я снова не смогла, но хотя бы не проиграла. А какие ростки даст этот разговор, узнаем позже.

---