Всегда есть что-то еще (джен)

Огромный зал сверкал мрамором стен, переливался разноцветными огнями магических шаров, подавлял бархатом портьер… Но я стояла на сцене, выше всех, кто был в зале, выше мрамора, купаясь в лучах света и взглядах. Магические светильники не коптили, их топливо — магия — было бездымным и легким, словно ветер, но воздух казался оцепеневшим, похожим на воду: каждое движение приходилось продавливать сквозь эту странную субстанцию, позволяющую так легко дышать и так тяжело жить. Музыка лилась словно бы ниоткуда, захватывая душу и тело в свои цепкие коготки.

Я танцевала; плавные движения бедер подчеркивались ярким звоном серебристых монист, руки, украшенные десятком тонких браслетов-колечек, выписывали пламенные узоры, обнаженные ступни мелькали в разрезах юбки, притягивая к себе взгляды затейливыми украшениями. Десятки глаз следили за каждым жестом, неторопливо смакуя дорогие вина и периодически расщедриваясь на одобрительные возгласы. Мне нравилось это: внимание людей, жадные взгляды, легко читаемые в глазах вольные фантазии, которым не суждено было сбыться. Казалось бы, только протяни руку…

Они смотрели на меня, и мне это нравилось.

Но сегодня что-то не так. Волнение проходит по моей аудитории, и взгляды людей, взгляды, что должны были достаться мне, пропадают, стираются, словно грязная бурая тряпка смывает лица и силуэты с ткани мира. Воздух густеет, и мне все сложнее и сложнее двигаться, пока я наконец не замираю, словно муха в янтаре. И, наконец, вижу те единственные глаза, что готовы подарить мне сегодня свой взгляд. Один — цвета ртути, другой подслеповато-красный на изуродованном кристаллами лице, они отражают магический свет, калейдоскопом меняющий расцветку каждое мгновение, но постепенно все краски выцветают. Остается лишь два пятна света — ртутно-серый и воспаленно-красный.

— Ты снова перешла мне дорогу, — гулкий голос раздается под сводами опустевшего зала, отражается от мраморных стен, и вдруг резкая боль прошивает мне руку…

Воздух вырывался из легких с едва слышными хрипами. Вокруг было темно, я чувствовала это даже не открывая глаз, хотя какое-то мельтешение цветов било по векам. Ужасно болела рука; во сне мне привиделось, что Корифей вырвал ее из плеча, но в реальности моя несчастная конечность была на месте, хотя и болела так, словно я уцепилась за оголенный провод.

Откуда пришел этот странный сон? Я искала древнего жреца больше двух лет, но не смогла найти ни следа. И тот вечер, что я видела во сне, закончился тоже ничем: я всего лишь вернулась в наше временное пристанище, выспалась и так ничего и не узнала. Никто из нас четверых.

После этого были другие вечера, новые знакомства и новые опасности, был побег… Затем… затем я узнала, что Верховная Жрица решила созвать Конклав во имя мира, и решила, что лучшего момента, чтобы погрузить этот мир в хаос окончательно, быть не может, а значит, он не может здесь не появиться. Потом была дорога, я спешила так, что пришлось бросить свою команду — ведь я могу летать, а они нет… Леса, поля, море — все сливалось едва ли не в единую полосу цвета, а затем наконец показались стены Храма, ставшего домом для Конклава, а потом…

Темнота. Память, словно старая кинопленка в руках умелого режиссера монтажа, оказалась нарезана аккуратными блоками, и некоторая их часть потерялась при сборке. Я не помнила, что случилось на Конклаве. И не могла понять, где я нахожусь.

Эта мысль заставила меня, наконец, открыть глаза, но пользы зрение не принесло. Темнота, не такая всеобъемлющая, как в глубинах моей памяти, живая, с трепещущим светом факелов где-то за дверью, надежно скрывала от меня мир вокруг. Впрочем, по некоторым косвенным признакам: полу, выложенному из грубо отесанных камней, отблескам теплого золотистого пламени на стенах и тяжелой железной решетке вместо двери, — я заключила, что нахожусь в темнице. Или, по крайней мере, подвале. В пользу темницы также говорили деревянные колодки, мрачно оттягивающие мне руки.

Я уставилась на них с искренним изумлением: такого чуда человеческой мысли я до сих пор в Тедасе не видела, королевское правосудие во всех странах, где я успела побывать, давно перешло на прогрессивные металлические кандалы, а разбойники обходились тем, что найдется в дорожной сумке, причем, нередко у того, кого требовалось связать.

— Однако, — хрипло пробормотала я, больше для того, чтобы услышать хоть какой-нибудь голос в свою поддержку. — Куда это меня занесло?

Я осматривала запястья — размышляла, много ли придется оставить кожи и мяса на этих орудиях средневекового правосудия, и пролезет ли через отверстие колодок мой неснимаемый браслет, — когда по стенам внезапно забегали изумрудные отсветы. Источник этой загадочной иллюминации я найти не успела — руку, все ту же, больную, снова пробило словно бы разрядом, отдаваясь в больных ребрах, и я глухо застонала, бессильно оседая на пол. Кажется, на какое-то время сознание милосердно покинуло меня, потому что момент, когда на лицо полилась холодная свежая вода, я не смогла встроить в один ряд с другими воспоминаниями.

— Достаточно, — произнес резкий, грубоватый женский голос с едва уловимым акцентом. Вода перестала литься, и я рискнула чуть приоткрыть глаза — совсем немного, чтобы незаметно было со стороны. Свет факелов стал ярче, кажется, несколько штук принесли даже в мои временные, надеюсь, апартаменты. Напротив меня стояла высокая, крепкая женщина с черным ежиком волос, в доспехах, с мечом — настоящая леди-рыцарь. Чем-то она напомнила мне капитана Авелин, а еще — Анну, ту наемницу, с которой мы оказались вместе в киркволльской церкви во время взрыва. Похожий акцент? Создатель, о чем я думаю…

Ближе к двери замерла тень. Я бы и не заметила ее, но еле слышное позвякивание выдавало: словно монисты чуть покачивались на сквозняке. Впрочем, тишину подвала разрушала не только она — сбоку и сзади негромко поскрипывала кожа, словно несколько человек переминались с ноги на ногу, да возле правого плеча на землю капала вода.

— Вставай, — воительница вздернула меня за шкирку как кутенка. — Можешь не притворяться, я вижу, что ты очнулась.

Она убрала руку, и я плавно осела назад. Не в обморок, нет, что-то мне подсказывало, что бесить своих тюремщиков столь демонстративно не стоит, — возможно, это шептали так до конца и не зажившие после предыдущего опыта общения с тюремщиками ребра, — но стоять без поддержки оказалось выше моих сил. Я чуть приподняла голову, чтобы продемонстрировать внимание.

— Как ты устроила этот взрыв? Говори!

Женщина явно злилась, а я никак не могла понять, о чем она. Взрыв? Последний взрыв, который я устроила, прогремел уже больше пяти лет назад, вряд ли… Ох. Я ведь летела на Конклав, ожидая какой-нибудь пакости, летела, чтобы предотвратить, защитить… неужели я опоздала? Все эти люди…

В голове зашумело. Воительница еще что-то говорила, даже встряхнула меня за плечи, пытаясь добиться ответа, но вызывая только вспышку боли в нижней части грудной клетки… По стенам снова забегали изумрудные зайчики, руку пронзила боль, и я застонала.

— Хватит, Кассандра. Нам нужны ответы, а не мертвое тело, — мягко произнес такой знакомый, почти родной голос. Такой холодный и чужой, и я не могла понять — чем я разочаровала ее настолько? Я подняла глаза — голос шел от тени, замершей возле двери, — и прошептала:

— Лелиана?

Тень качнулась, сделала шаг вперед, обретая очертания стройной рыжеволосой женщины, уставшей, поникшей, но по-прежнему решительной. Я видела, как с каждый шагом раскрываются в удивлении ее глаза и меняется выражение на лице.

— Откуда ты знаешь Лелиану? — резкий, как хлыст, вопрос. Но я даже не повернула голову, смотрела только в эти знакомые уже почти десять лет, серые, как грозовое небо, глаза. Серые, но так не похожие на ртуть, что привиделась мне посреди кошмара.

— Лелиана, — выдохнула я, чувствуя, как по лицу расползается улыбка, а по щекам течет влага — то ли капли воды с волос, то ли слезы. Последний шаг — и она замирает возле меня, высокая, суровая. Но на лице ее растерянность, даже потрясение.

— Это ты… О Создатель, — она упала на колени рядом и схватила мое лицо двумя ладонями, всматриваясь мне в глаза. Потом порывисто обняла, игнорируя колодки, что застряли между нами, и так же резко отшатнулась, встряхивая меня словно куклу: — Почему как только где-то происходит катастрофа, так рядом оказываешься ты? Почему… Где ты была все это время?

Я не знала, что на это все ответить, и единственное, на что меня хватало — улыбаться в ответ. И жадно разглядывать: за прошедшие годы старая подруга успела измениться, лицо стало жестче, взгляд тоже, да и кольчуга, сменившая и церковную мантию, и куртку, говорила сама за себя. Услышав про взрыв, я не успела подумать, что рядом с Верховной Жрицей должна была быть и ее Левая рука, но теперь, едва это пришло мне в голову, как по телу пробежала дрожь. И почти сразу накатило такое облегчение, что ноги отказали окончательно.

— Живая, — с облегчением пробормотала я. Боль в ребрах словно отошла на второй план, я больше не обращала на нее внимания. Лел судорожно выдохнула:

— Еще как. Кассандра, сними с нее эти кандалы, никуда она от меня не денется.

Я заулыбалась еще шире, а потом немного истерично засмеялась:

— Я и от брата сбегала, и от демонов, и магистров… А от тебя не убегу?

— Только попробуй, — в голосе послышалась угроза. — Тебя я знаю отлично. Сбежишь — нажалуюсь Айдану, может, он тебя выпорет наконец.

Кассандра — черноволосая воительница — с неохотой кивнула кому-то, и с меня, наконец, сняли колодки. Я тут же потянулась потереть запястья, но отвлеклась на воительницу, которая недовольным тоном поинтересовалась:

— Лелиана, ты ее знаешь?

— Это сестра моего… Героя Мора, — Лел в последний момент поправила фразу, но я все равно захихикала:

— Так твоего или Мора?

— Где ты была? — сурово поинтересовалась старая подруга, игнорируя подкол. Я тоже перестала смеяться и вздохнула:

— В Тевинтере. Это долгая история, совсем не хочется рассказывать ее, сидя на полу в темнице. Холодно.

— Согреешься еще, — проворчала Лелиана, снова пристально меня разглядывая. Я мельком глянула: черные доспехи, в которых я изображала Ворона, зияли дырами и были такими пыльными, что цвет едва угадывался. Металлические «перья» с рукавов большей частью облетели, и из-под правого кокетливо выглядывал дорогой даже на вид браслет. Наверно, я была похожа на разбойницу, но подругу заинтересовало не это; она аккуратно, кончиками пальцев подцепила седую прядь и вопросительно посмотрела мне в глаза: — Надо полагать, это — тоже долгая история?

Я только кивнула: рассказывать сейчас про храм Думата однозначно не хотелось, судя по взрыву — были проблемы и поважнее. И сейчас меня явственно волновала другая:

— Почему я здесь?

Она на мгновение замолчала, потом отвела глаза:

— На Конклаве произошел взрыв, и ты — единственная, кто выжил.

Я зажмурилась, переваривая информацию, которая никак не хотела укладываться в голове. «Единственная выжившая» — значит, все, кто там был, погибли. Верховная жрица, церковные иерархи, маги, храмовники, простые люди, пришедшие поглазеть на заключение самого значимого за последние века мира… Глазам стало горячо, и я потерла их ладонью. Джустиния, любимая наставница, начальница, спасительница Лелианы…

— Мне жаль, — шепотом. Она кивнула, но ничего не ответила, только глаза отвела. Несколько секунд мы молчали, но потом я, наконец, повторила вопрос:

— А я? Почему я здесь? Погодите… — логику происходящего я все никак не улавливала, а потом — словно щелчок в голове раздался — все части головоломки встали на свои места. — Вы что, подозревали меня?! Только потому, что я выжила?

— Аль… — Лелиана хотела что-то сказать, но осеклась под взглядом, которым я ожгла обеих женщин.

— Это настолько абсурдно звучит, что я даже комментировать не буду, — буркнула я и отвернулась. В голове не укладывалось, что из меня могли сделать террористку. И кто! Человек, который знает меня дольше всех! Который знает, как и зачем я вообще появилась в этом мире!

Продолжать обвинять меня подруга не решилась: то ли мне все-таки верила, то ли поняла, что такое предположение выглядит притянутым за уши и нелепым. Но просто так отпускать меня тоже не собиралась, резко спросила:

— Что ты там делала?

Я неловко пожала плечами.

— Последнее время я искала… кое-кого. У меня были предположения, что он может попытаться развязать войну, или устроить какую-нибудь провокацию, или… неважно. Когда я услышала про Конклав, то подумала, что это идеальная возможность для него, и решила попытаться предотвратить или хотя бы щит поставить. Как в церкви Киркволла…

— Но не смогла? — глухо спросила она. Я опустила глаза:

— Я опоздала. Наверно. Я помню только, как подлетаю к стенам Храма, а дальше — пустота.

Лелиана тоже опустила глаза в пол, секунду молчала, а потом подняла меня с пола — почти за шкирку, совсем как ее подруга, — и обняла.

— Дура… Какая же ты дура, Алиена.

Ребра протестующе взвыли, но насладиться этими ощущениями я не успела: руку снова прошило разрядом, и куда сильнее, чем раньше. Зато на этот раз я заметила источник изумрудного свечения. Им оказалась как раз больная рука; свет неоновыми всполохами зажигался как раз одновременно с болью. От столь сильных ощущений я вскрикнула, хватаясь за страдающую конечность, и, наверно, упала бы, если бы девушка меня не поддержала.

— Что это? Что за хрень? — простонала я. Лелиана осторожно отпустила меня, убедилась, что я стою на ногах, и взяла мою светящуюся изумрудным светом ладонь в свои руки.

— Мы не знаем, — она погладила большим пальцем мою линию жизни, и боль словно немного отступила. — Но предполагаем, что эта метка еще может нам помочь.

— Помочь? В чем? — я с опасением отдернула руку. Надеюсь, рубить ее не придется — на такие жертвы я пока была не готова.

— Увидишь, — она отвернулась к воительнице. — Кассандра, отведи ее к разрыву. Посмотрим, будет ли толк.

— Надеюсь, запихивать меня в этот ваш разрыв не нужно? — проворчала я. Лелиана укоризненно посмотрела на меня, притянула на секунду к себе и шепнула «Будь осторожнее». Кассандра хмыкнула и кивнула:

— Идем.

Из камеры мы вышли первыми. С определением своего местоположения я угадала: это был подвал, причем явно тюремного назначения. Помимо моих «апартаментов» по обе стороны от прохода я заметила еще несколько, но пленником я, похоже, была единственным, если не считать парочки уже истлевших скелетов.

— Интересный у вас тут реквизит, — пробормотала я, не рассчитывая на ответ, но женщина внезапно усмехнулась:

— Тебя пугают скелеты?

— Нет, — подумав, ответила я. — Чего их бояться, тихие, мирные, лежат себе… Скорее, пугает тот факт, что они так и лежат, закованные в кандалы. Их тут что, просто забыли?

— Кто знает, — она пожала плечами. — Они тут с самого обнаружения Урны Священного Праха.

Видимо, она хотела произвести на меня впечатление пафосом этого места, но увы — Урну я видела своими глазами и не впечатлилась даже тогда. Зацепило меня другое:

— Так это еще от тех сектантов осталось? Вот паразиты… Может, все-таки не стоило их отпускать?

— Сектанты… — она затормозила посреди коридора и с удивлением посмотрела на меня. — Откуда ты про них знаешь?

— Я была среди тех, кто нашел Урну. Айдан, Алистер, Лелиана… Еще пара человек. И я. Я же сестра Айдана, я весь Пятый Мор с ним прошла.

— Подожди… — она нахмурилась и окинула меня недоверчивым взглядом. — Сколько тебе лет?

— Девятнадцать, — я улыбнулась. — Тогда мне было десять. У меня… богатая на события жизнь.

— Но как тебя решились взять с собой? Ребенка?

— Долгая история, — я пожала плечами и чуть поморщилась. — Давай как-нибудь в другой раз.

Она кивнула и снова двинулась вперед. Затормозив возле одной двери, на этот раз деревянной, женщина на секунду задумалась, но все же прошла дальше, до каменной лестницы, ведущей на улицу — сверху явственно веяло морозным воздухом, почему-то немного пеплом и чем-то железистым. Свет снаружи на лестницу тоже падал, но выглядел совсем неестественно: ни тебе желтых солнечных лучиков, ни облачной хмари; больше всего отсветы напоминали мою собственную руку, а еще — завесные факелы в Башне Бдения, и я даже мимолетно зауважала того, кто так храбро и экономно решился освещать комнаты при помощи магии.

Однако, к моему удивлению, вывела лестница сразу наружу, без дополнительных помещений с необычными светильниками. На улице мел снег — слабый, не скрывающий собой мир. И огромную зеленую воронку в небе этого мира, освещающую сейчас землю вместо солнца. Она была того же искрящегося оттенка, которым полыхала моя рука, и вызывала восхищение и одновременно ужас. Весь мир изменился в ее свете, словно Тень выплеснулась в реальность, но не гнилостно-зеленым своим светом, а изумрудным, ярким и чистым.

Я замерла, кажется, даже распахнув рот, и Кассандра тут же «представила» мне:

— Это Брешь. Разрыв в ткани Завесы, которая отделяет наш мир от Тени. Она растет с каждым днем, открываются новые разрывы, поменьше. Из них лезут демоны…

— Алиса, это пудинг. Пудинг, это Алиса, — вырвался истерический смешок. Потом я с ужасом уставилась на свою сопровождающую: — И вы надеетесь, что я смогу ее починить? — одно только предположение, что придется подойти ближе, ввергало меня в панику. Воительница дипломатично уточнила:

— Мы рассчитываем на это.

Я судорожно выдохнула, а потом истерически хихикнула. Попыталась представить себя возле этой воронки — и не смогла, фантазия отказывала. А потом вдруг вспомнилось видение из Храма Думата, самого первого, который оставил мне на память седину. Там я видела похожую картину — зеленое небо, просочившиеся в реальный мир демоны… Люди, убивающие друг друга, повинуясь их воле. И слова Сэндала: «Тени расступятся, и небеса широко раскроются. Время щита придет». Вместе с ним вспомнилось и другое предсказание, полученное все в том же храме Думата. Голова слегка закружилась от обилия воспоминаний, но одно сомнению не подлежало — «важен лишь итог». Да и есть ли у меня выбор? За возможность пожить еще я заплатила свободой, и теперь пришло время отрабатывать. И если это еще не та ситуация, когда мне надо стать щитом, то… до «той» доживать стало откровенно страшно.

С некоторым усилием пообещала:

— Я ее закрою.

Кассандра с сомнением еще раз оглядела меня и кивнула:

— Надеюсь. Идем, не время любоваться.

Только теперь я отвлеклась от воронки и осмотрелась по сторонам. Воздух вокруг словно покрылся рябью и иногда вибрировал, наглядно демонстрируя мне нестабильность Завесы. Кажется, он был таким везде, в том числе и в моем подвале, но там, при тусклом свете факелов, это было не так заметно.

Вышли мы из церкви, одновременно знакомой и нет: именно здесь я когда-то впервые «примерила» свое светящееся платье, чтобы обмануть отца Эйрика и его помощников; но здание теперь было заметно больше, видимо, его перестроили, когда сюда потянулись паломники. Вышли мы не через главные двери, а из небольшого лаза в подвал, который скрывался за какими-то бочками.

Вокруг моего временного пристанища суетилось несколько солдат. Вдалеке слышались голоса и других людей, но Кассандра явно вела меня так, чтобы не попадаться на глаза окружающим. Тем не менее, мужчины нас заметили; до нашего появления они были заняты какими-то своими, несомненно важными делами, но теперь останавливались и сверлили меня глазами. Впервые мне подумалось, что, пожалуй, чужие взгляды — штука не такая уж и приятная. На сцене все воспринималось как-то иначе. Я нахмурилась и уставилась строго в затылок Кассандре. К ней я уже хотя бы привыкла.

При дневном свете моя сопровождающая выглядела чуть моложе, но потрепанней — некоторые шрамы в неверном пламени факелов казались незаметными, сейчас же безжалостный зеленый свет подчеркивал все неровности кожи. Волосы у женщины тоже оказались длиннее, чем я подумала вначале: их хватило даже на косу-корону вокруг головы. А вот военная выправка мне не почудилась: прямая спина и напряженные развернутые плечи навевали мысли о плаце.

Взгляд со спины моей проводницы невольно снова соскочил на изумрудное зарево в небе. Оно пугало и одновременно завораживало, подавляло своим величием. Вначале мне показалось, что Брешь похожа на гигантское торнадо, но затем веретено истончилось, оставляя только циклопическую воронку, которая внезапно напомнила о моей прошлой жизни. Она была похожа на слив в ванной, крутящуюся воду, которая убегала по трубам в неизвестность. Только здесь, в Тедасе, «крутилась» сама материя — я видела парящие осколки камней — и уходила куда-то за грань понимания и реальности. Брешь создавала вокруг себя почти первозданный хаос, в ней мелькали тени, обломки, пробегали ветвистые разряды изумрудных молний… И она менялась — у меня на глазах воронка вновь отрастила «хоботок», соединяясь с поверхностью, по нему побежали зеленые искры, мне даже почудился треск разрядов, а потом мою руку снова прошила боль.

Это было так неожиданно и… и… — несправедливо! — что я сбилась с шага, упала, пропахав коленями смерзшийся снег. Ребра отозвались вспышкой боли, на глазах выступили слезы, и я быстрее сморгнула их, чтобы не показывать незнакомой женщине. Кассандра услышала, развернулась и даже помогла встать — на этот раз не за шкирку, подхватила меня под мышками и вздернула на ноги как морковку из грядки. Ребра снова протестующе взвыли, и я зашипела от боли.

— Осторожнее, — сухо заметила она, окидывая меня чуть презрительным взглядом. Похоже, в то, что я помогала во время Мора, она не поверила. Это отчего-то зацепило, и я поспешила оправдаться:

— У меня ребра сломаны… Были. Еще не до конца зажили. И еще всякое… по мелочи.

Ее взгляд чуть смягчился, и следующая фраза была уже дружелюбнее:

— Тогда тем более смотри под ноги. Брешь от нас никуда не денется. К сожалению.

Я кивнула и рискнула попросить:

— Можно идти чуть помедленнее? Я понимаю, мы торопимся, но… Сейчас войду в ритм и пойду быстрее. Но хотя бы пять минут?

Она кивнула и снова зашагала, теперь уже не впереди, а рядом. Спустя десяток шагов спросила:

— Травмы были до взрыва?

— Да, — я кивнула, снова сбивая дыхание. И попросила: — Знаешь, ко мне наверняка есть… множество вопросов. Или будет… И мне даже есть что рассказать, важное. Но это все… долгая история, а я сейчас не в том состоянии, чтобы болтать… Давай помолчим? Или расскажи мне, что сейчас происходит вокруг… чтоб я хоть в курсе была.

Кассандра промолчала, аккуратно обходя сугроб. Легкий порыв ветра сдул снежную крошку, и я шарахнулась в сторону: сугроб оказался вмерзшим в лед трупом. Внезапно вспомнился Остагар. Там в сугробах точно так же прятались мертвецы. Осмотревшись по сторонам, я приметила не один такой сугроб, а еще — брошенное оружие, обрывки каких-то знамен или плащей. Снег тоже выглядел не белым и даже не изумрудным в свете воронки — на нем был сероватый пепельный налет. Сглотнув, я решила, что на небо полюбоваться успею, сейчас лучше смотреть под ноги. Не хотелось бы наступить на что-нибудь… на кого-нибудь.

Женщина скосила глаза и нехотя ответила:

— Взрыв разрушил и без того хрупкое перемирие. Маги обвиняют храмовников, и наоборот. Церковь молчит. К тому же повсюду открываются небольшие разрывы, и из них лезут демоны. Вся долина сейчас — поле боя, — она замолчала, а я огляделась еще раз. Теперь взгляд выхватывал не только оружие и трупы: обломки заборов, осколки камней, черепки посуды, неведомо как попавшие на улицу… Убежище — я вспомнила название — было простой деревней, здесь жили и трудились обычные люди. Может, не совсем, все-таки рядом был объект паломничества, но взрывов и демонов тут точно не ждали. От этого становилось жутковато. — Боюсь, наша армия не выстоит, — добавила воительница, словно прочитав мои мысли. — Нужно закрыть Брешь.

— Я закрою, — тихо проговорила я. — Чего бы это ни стоило.

Почему-то сейчас, в этом зеленоватом свете, льющемся с небес, мир казался продолжением сна. И в этом сне не было страха, неважно было будущее — да и есть ли оно у нас? — терялся смысл собственного выживания… Главное — прекратить этот кошмар.

— Я присмотрю за тобой, — кивнула Кассандра, и я не поняла, о чем она говорила: обещала сохранить мне жизнь или не допустить побега? Я кинула быстрый взгляд из-под ресниц и вздохнула. Кажется, она и сама еще не определилась.

Путь наш оказался неблизким. Судя по всему, мы шли какими-то задворками, в стороне от основных дорог и военных действий, — нашему продвижению мешал только ветер, бьющий в лицо. Потихоньку эмоциональный накал начал спадать, и я почувствовала, что вокруг морозно, а на мне лишь тонкая кожаная куртка, к тому же дырявая и мокрая. Ребра ныли все сильнее, похоже, перелеты на собственных крыльях при таких травмах были не слишком разумным занятием. Или это меня во время взрыва приложило? Память отказывалась говорить… От Бреши периодически вниз падали камни, окруженные зеленым мерцающим ореолом. В полете они издавали пронзительный свист, словно падающие фугасы из военных фильмов моей прошлой жизни, и так же грохотали при приземлении. Я каждый раз вздрагивала, но только решительнее переставляла ноги, так что вскоре уже Кассандре пришлось догонять меня. Недовольной этим фактом она, впрочем, не выглядела и быстро вырвалась вперед, цепким взглядом окидывая дорогу.

Вечно везти нам не могло. Наша дорога шла вдоль небольшой речки, что впадала в озеро, сейчас замершее. Несколько раз приходилось пересекать ее по мостам, и вот, на третьем или четвертом по счету, я споткнулась о спрятавшийся в снегу камень, едва не растянулась, и Кассандра остановилась, поджидая меня. Взгляд ее пылал укоризной, и я даже втянула голову в плечи — внезапно мне стало стыдно за свою неуклюжесть, хоть у нее и были объективные причины. Но сосредоточиться никак не получалось: болели ребра, срывалось дыхание, в голове слегка плыло — и от обилия информации, и от старых ударов. Периодически простреливало руку, но я стискивала зубы и старалась не сбиваться с шага. И все же переоценила себя, взяв со злости такой темп.

Я уже открыла рот, чтобы повиниться: гордость гордостью, но еще пара десятков метров — и я просто упаду и не встану. Но в этот момент очередная глыба, окутанная зеленым пламенем, врезалась в мост за нашими спинами. Я все-таки упала, и дыхание перехватило от боли и страха. Еще чуть-чуть, парой метров ближе… а ведь на мне даже щита не было. Воительница устояла, но сил позавидовать ей не было. Она дернулась было ко мне, чтобы помочь встать, но вдруг резко, всем корпусом, развернулась, единым движением вытаскивая меч. Я уже видела такую пластику, я всю здешнюю жизнь прожила среди воинов, и знала, что значит этот жест. Впереди бой. Щит сорвался с пальцев сам по себе, я не заметила даже, как вскинула руку…

Это был призрак. Слабенький, едва заметный, я видела каждый камень и сугроб, что просвечивали сквозь него. Воительнице он оказался на два удара, а затем она снова развернулась ко мне и изменилась в лице. Это выражение я тоже знала, но сделать ничего не успела — полупрозрачная темная рука коснулась груди, и к сердцу потянулся холод, от которого отказывала воля и останавливалось дыхание. Перед глазами возникли две красные точки, гипнотизирующие и отбирающие остатки сознания.

А потом все резко кончилось. Грудь сдавило болью от нехватки воздуха, и я поспешно вдохнула, краем сознания отмечая, что призрака больше нет. Надо мной стояла Кассандра, напряженная и, кажется, чуть напуганная; заметив, что я пришла в себя, она с облегчением выдохнула и помогла подняться. А потом обвиняюще заявила:

— Ты маг.

Я пожала плечами, поморщилась от боли и равнодушно не согласилась:

— Нет, у меня даже справка есть. Была… Рыцарь-командор Грегор из ферелденского Круга магов подтвердит, да и Лелиана тоже. Можешь не переживать, что я превращусь в какую-нибудь облезлую хрень и начну захватывать власть над миром. А сферы…

— Тоже длинная история? — усмехнулась она уголком губ. Я кивнула:

— Точно.

Больше женщина со мной не заговаривала, но темп немного снизила: видимо, заметила, что я еле волочу ноги. Я же, в свою очередь, старалась не слишком отставать и не создавать лишние трудности. Уже когда мы пересекли солидный кусок пути по льду, Кассандра вдруг наклонилась и подняла с земли меч, почти целый, только кончик немного треснул — так сразу даже и не заметишь.

— Держи, — она протянула мне оружие. — Я не могу следить за тобой постоянно, но и без защиты оставить не могу.

— Надеюсь, себя я им не убью, — на выдохе с натугой пошутила я и взялась за рукоять. Меч показался тяжелым, неудобным и только оттягивал руку. Я на секунду прикрыла глаза, прикидывая, не отказаться ли от столь ценного подарка, и заодно переводя дыхание, но все-таки решила взять. Мало ли что случится, тяжесть в руке хотя бы немного успокаивала.

Дареное оружие пришлось тащить прямо так, без ножен, которых поблизости не валялось, и это было ужасно неудобно: до этого правой рукой я разминала левую, когда небо в очередной раз простреливало меня зелеными молниями, теперь же оставалось только терпеть и стонать сквозь зубы.

Призраки стали попадаться чаще, и пришлось следить еще и за тем, чтобы защитные сферы висели на нас обеих постоянно. Это неплохо отвлекало от падающих «снарядов», да и вообще оказалось нелишним: с трудом поднявшись по небольшому пригорку с развалинами каменного строения, я неожиданно увидела… что-то. Среди марева разорвавшейся Завесы парило нечто изумрудно-зеленое, похожее на кристалл, и в то же время на дыру в пространстве. Почти рефлекторно я скользнула на другой уровень восприятия, призывая правильное зрение, и отшатнулась: разрыв выглядел словно клубок нитей, что были одновременно и тут, и где-то еще, словно лента Мебиуса, повернутая своей плоскостью одновременно и к нам, и в Тень. Обрывки нитей, непонятные клочки, свечение создавали ореол хаоса вокруг, вызывающий тошноту. Я сбросила оцепенение и заодно снова посмотрела на мир своими глазами, но сделать ничего не успела: что-то толкнуло меня, сфера лопнула, и я покатилась по земле прямо по направлению к разрыву. Ужас сковал горло, иначе бы я заорала: отчего-то показалось, что меня сейчас затянет внутрь.

Внезапно ко мне подскочил незнакомец, с силой рванул левую руку ближе к разрыву и замер, удерживая меня на ногах. По руке — сквозь нее — полилось изумрудное сияние, уже не случайные вспышки и молнии, а прочный жгут энергии, дуговой разряд, и отчего-то это было не так больно, скорее страшно, словно кость вытягивали наружу через ладонь — но под обезболиванием. В другой ситуации я бы сцепила зубы и потерпела, но сейчас ребра снова взвыли, голова закружилась, и я невольно обвисла в руках незнакомца.

Энергии через меня текло все больше, затем яркая вспышка — и все кончилось. О том, что еще секунду назад реальность в этом месте сбоила, не напоминало ничего. Внезапно мимо носа пролетел арбалетный болт и в трех метрах от меня растаял очередной призрак.

Удерживающая меня рука исчезла, и я со стоном осела прямо на снег. Марево Завесы с исчезновением «кристалла» стало куда слабее, но сейчас сил порадоваться этому у меня не нашлось.

Откуда-то со стороны полуразрушенной стены послышался сказочно знакомый голос:

— Перчинка! А я-то все ждал, когда ты появишься? Такая заварушка, а тебя все нет.

— Варрик, — губы растянулись в усмешке, хотя орать от боли хотелось больше. — А ты-то тут какими судьбами? Неподходящее место для почтенного гнома из Торговой гильдии.

— Понятия не имею, о ком ты, — приятель спрыгнул со стены и подошел ближе. — На мой вкус, тут как раз можно подцепить пару интересных сюжетов.

Он помог подняться и, кажется, хотел обнять, но я отшатнулась:

— Все нежности потом. У меня ребра сломаны, а ты как обнимешь, так можно будет хоронить.

— Перчинка, ты меня пугаешь. С каждой встречей ты выглядишь все хуже и хуже, — заметил Варрик, придирчиво меня оглядывая. Его, как и Лелиану, заинтересовала седая прядь, но задавать вопросы он не торопился. — Хотя в прошлый раз мне все-таки понравилось меньше.

— Не ври, такое красивое платье было… — проворчала я, потверже вставая на ноги. На мой вкус, в прошлый раз было куда лучше: порванное платье всяко лучше порванных доспехов, да и ребра тогда были целыми. А еще в Антиве было тепло, так что одежда меня в принципе волновала куда меньше — сейчас я бы не отказалась и от шубы. Жаль, жаться к Варрику, который на фоне морозного воздуха казался восхитительно теплым, было не слишком прилично. Или к тому мужчине, который держал мою руку возле разрыва — я не заметила, кто он, но ростом он точно был выше гнома, а значит, и площадь теплой поверхности была больше. Сейчас это казалось очень важным фактором.

К нам подошла Кассандра, с подозрением разглядывая Варрика:

— Вы знакомы?

— Ба, Искательница, и чем ты меня только слушала? — ухмыльнулся лучший писатель Тедаса. — Я же рассказывал тебе о Перчинке.

Женщина перевела на меня изумленный взгляд:

— Герой Мора, Защитник Киркволла…

Я смущенно пожала плечами:

— Я же говорила, что у меня была насыщенная жизнь. А «Искательница»?..

— Кассандра Пентагаст, Искатель Истины. Правая рука Верховной Жрицы, — нехотя представилась она, потом покосилась на воронку и отвернулась. Ну да, теперь никакой Верховной Жрицы нет, так что и в Правой руке надобность отпала. Я мгновение помялась, но все-таки представилась:

— Алиена Кусланд… Белый Страж.

— Белый Страж? — Кассандра смерила меня не то заинтересованным, не то недоверчивым взглядом. Я в ответ на это пожала плечами и поморщилась:

— Мне дали этот титул после Мора. Собственно, Стражем меня назвал здешний дух-хранитель Храма, а Его величество только закрепил титул официально. А потом признали и в Вейсхаупте, так что я как бы... член ордена, но не совсем.

Она кивнула, но ни задавать вопросы, ни комментировать не стала. Из-за спины раздался довольно приятный баритон:

— Здесь все знакомы, стоит, пожалуй, представиться и мне.

Я обернулась, чуть не упав на развороте. Мужчина, про которого я только-только вспоминала, оказался эльфом. Худой и изящный, как и все представители его расы, но довольно высокий и — поразительно для меня — абсолютно лысый. До сих пор лысых эльфов мне видеть не доводилось, и это было неожиданным зрелищем. На пухлых губах блуждала вежливая улыбка, в темно-серых, практически стальных глазах посверкивало умеренное любопытство. От мысли погреться я моментально отказалась: наверняка с незнакомым эльфом это будет ещё менее прилично, чем со знакомым гномом, — и выдохнула, собираясь хотя бы улыбнуться. Но он опередил меня:

— Меня зовут Солас. Рад, что ты жива.

— А уж я-то как рада, — вздохнула я и поморщилась, проведя рукой по ребрам. Кажется, недолеченные трещины грозились снова превратиться в переломы. — Хотя не знаю, может, и не очень.

— Перчинка, веселей, — хмыкнул Варрик, а потом сообщил, доверительно понизив голос: — Можешь хотя бы сказать «спасибо» тому, кто выдернул тебя с той стороны.

Я удивилась такой заботе, но послушно произнесла:

— Спасибо.

— Идем, — оборвала наш обмен любезностями Кассандра. — Твоя метка может закрывать разрывы, и это все, что нам надо было узнать тут. Надеюсь, она сможет закрыть и Брешь.

— Заботливая, как всегда, — хмыкнул Варрик, незаметно цепляя меня рукой за талию и позволяя снова опереться. Я не стала строить из себя стойкую воительницу и благодарно прижалась покрепче. Так и впрямь было куда удобнее, а главное, теплее.

Женщина вдруг обернулась, словно вспомнив что-то, и обратилась к гному:

— Спасибо за помощь, Варрик, но дальше мы справимся сами. Ты свободен.

— Шутишь? — хохотнул приятель. — Перчинку я тебе на растерзание не оставлю. Да и как ты собираешься дойти до Бреши? Ты вообще заглядывала в долину?

Кассандра поджала губы, резко отвернулась и направилась в выбранную сторону. Варрик негромко хмыкнул и подмигнул мне, так что я слабо улыбнулась в ответ. А потом шепотом поинтересовалась, цитируя самого Варрика:

— Я чувствую здесь какую-то интересную историю.

— У меня для тебя много историй, — пообещал приятель. И добавил: — И я обязательно послушаю все твои.

— Звучит как угроза, — фыркнула я.

Площадку, посреди которой висел закрытый мной разрыв, мы покидали молча: мне стало хуже после падения, каждый шаг отдавался болью в грудной клетке, да и идти в обнимку с Варриком было непривычно. Не смущало меня это ни капли — вряд ли меня сейчас вообще что-то могло смутить, — но приноровилась я не сразу.

Сам гном, как и новый знакомый, Солас, молчали, за что я была благодарна. Подозрительные сугробы приятель тоже обходил, что несказанно радовало — топтаться по чужим телам мне по-прежнему не хотелось. Дорога шла немного в гору, через несколько метров сменившись пологой лестницей, и требовала почти все мое внимание и силы.

Осмотреться по сторонам я смогла, только когда мы поднялись наверх. Со склона открывался вид на долину внизу, где сейчас копошилась цветастая масса, в которой я не без труда опознала людей в разноцветных доспехах и демонов — поверить в реальность увиденного оказалось сложно, Завеса все еще натужно вибрировала, и изображением словно подергивалось рябью, как на старом телевизоре. Картина эта напугала, но и чудесным образом привела в себя.

— Кажется, у тебя ключ к нашему спасению, — Солас, похоже, внимательно следил за моим состоянием, потому что заговорил очень вовремя, отвлекая меня от зрелища внизу. Варрик, тоже разглядывающий открывшуюся картину, проворчал:

— Хорошо бы. Хотя я бы предпочел, чтобы это был кто-то другой.

— Прости? — я, нахмурившись, повернулась к приятелю. От него я подобного не ожидала: Варрик никогда напрямую никого не защищал и не отговаривал, действуя завуалированно. Того, что он меня одну не оставит, я ожидала, а вот такого…

— А что, Искательница тебе еще не сказала? — хмуро поинтересовался приятель. Солас мягко заметил:

— Твоя метка сумела помочь нам с разрывом. Но пока расширяется Брешь, расширяется и она.

Я тут же уставилась на свою конечность, словно надеялась увидеть это расширение невооруженным взглядом. Но по ладони только пробегали изумрудные искры, а на коже по-прежнему не было и следа. В правильном зрении картина пугала куда больше: словно в моей ладони открылся портал в иное измерение, снова похожий на ленту Мебиуса, только охватывал он всю кисть и едва заметно, почти неуловимо для глаза, полз выше. Я вздрогнула и в ужасе отшатнулась, возвращая привычное зрение.

Кассандра обернулась, смерила нас строгим взглядом, который, впрочем, сейчас не произвел на меня особого впечатления, и недовольно заметила:

— Именно поэтому стоит закрыть Брешь как можно быстрее. И это будет сложно сделать отсюда.

Вперед я рванула первой, Варрик едва успел подстроиться — после увиденного правоту Искательницы я признала безоговорочно, — но разговор не прекратила. Тем более что информация явно была очень важной для моего здоровья.

— Я так понимаю, расширившись достаточно сильно, она и меня… расширит?

— Я не исключаю такой возможности, — уклончиво ответил эльф. — Но постараюсь помочь, чем смогу.

Я кривовато улыбнулась и решила перевести тему. По всей видимости, точной информации о моем будущем все равно ни у кого не было, так что стоило, наверно, немного разобраться с настоящим:

— А как ты оказался здесь, Солас? На верного последователя Солнечного трона ты не похож, уж извини.

— Как и мастер Тетрас, — с улыбкой заметил мужчина. — Но я и впрямь не имею отношения к Церкви. Я… отшельник. Можно сказать, отступник, если это важно, — я покачала головой, и он одобрительно кивнул. — Я заинтересовался Конклавом, но не успел — оставался еще день пути, когда случился взрыв. Тогда я нашел выживших и предложил свою помощь. Я изучаю Тень, Завесу и немного разбираюсь в этой магии. Возможно, я смогу помочь с закрытием Бреши. К тому же это любопытно.

— День пути, — уцепилась я за дату. — Я, кажется, влетела прямо в сам взрыв… Сколько же я провалялась в отключке?

— Три дня, — Солас пожал плечами и отвернулся. Варрик продолжил за него:

— И уже никто не знал, выживешь ты или нет.

— А почему мое появление стало для вас новостью? Лелиана тоже не знала, что пленница — это я, — я повернулась к старому приятелю. Он пожал плечами:

— Насчет Соловушки не скажу, а мне тебя вблизи не показывали. А в помятом, избитом и растрепанном теле в порванных черных доспехах сложно опознать нашего сияющего Белого Стража.

Я смутилась. За последние три года я так часто меняла одно шикарное платье на другое, что почти забыла о существовании другой одежды; доспехи Воронов тоже были достаточно стойкими к грязи. До этого спасало зелье Дагны. И теперь чувствовать себя грязной и оборванной было… неприятно.

Дорога от разрыва обратно в лагерь была другой. Кажется, Кассандра теперь вела нас по второму, более крутому, берегу речки, но местность я не узнавала — да и не до того мне было, когда мы шли в эту сторону. Вот только трупы, брошенное оружие и другие признаки близких сражений валялись и здесь, стыдливо присыпанные снегом.

— Лучше расскажи, откуда ты в таком виде, — хмыкнул Варрик. Я заметила, что Искательница чуть замедлила шаг, чтобы не пропустить мои слова, но только вздохнула:

— Может, потом? Честно говоря, мне тяжело идти и говорить. Даже с твоей поддержкой.

— Эй, Перчинка, ты же не заставишь меня умирать от любопытства? — хмыкнул гном. — Последний раз я видел тебя совсем в другом месте и совсем в другом виде… и не думай, что я поверил, что все было в порядке. Что там с тобой случилось? И как ты решилась изменить своим белым тряпкам? Да еще так радикально, на черные доспехи… и меч? Ты решила покончить жизнь самоубийством?

— Меч мне вручила Кассандра, — открестилась я, игнорируя остальные вопросы. Конечно, ответить все равно придется, Варрик так просто не отстанет, но не сейчас… — Чтобы я не была совсем уж безоружной.

— Мда, — протянул Варрик. — А я-то полагал, Церковь давно отказалась от столь изощренных способов казни. Брось бяку, девочка моя, не позорься. Я за тобой присмотрю.

Я с облегчением последовала совету, и поймала пронзительный взгляд воительницы:

— Ты сказала, что… — она осеклась, потому что на самом деле я ничего не говорила. — Почему ты не сказала, что не умеешь сражаться?

— Я умею, — возразила я. — Просто мое оружие — не меч. Но все было бы в порядке. Варрик преувеличивает.

Последнее я добавила уже с сомнением, и гном расхохотался:

— Преувеличиваю? Помнится, ты умудрилась уронить себе на ногу двуручник Фенриса, чудом не оттяпав пальцы. И это было даже не в бою.

— Я не ожидала, что эта оглобля столько весит, — смутилась я. — Фенрис всегда так легко им махал…

Варрик покачал головой, снова рассмеялся и аккуратно похлопал меня по плечу:

— Перчинка, просто смирись с тем, что мечи — это не твое. Кстати, где ты потеряла свой шест?

— Знать бы, — я печально вздохнула. — Полагаю, там же, где и сумку. Варрик, потом, пожалуйста.

Центральный лагерь почему-то располагался на мосту, куда более широком, чем мы пересекали до этого — я-то думала, мы к церкви возвращаемся. В камне, из которого он был сложен, виднелись прорехи, кажется, свистящие «фугасы» Бреши падали и сюда, но люди деловито бегали, явно занимаясь какими-то важными вещами. Издали я увидела Лелиану. Она разговаривала с каким-то типом в бело-красной церковной мантии и, судя по жестам, разговор у них шел на повышенных тонах.

И точно. Стоило подойти ближе, как я расслышала:

— Вы и без этих нелепых идей уже принесли кучу неприятностей, — это был тот тип; голос у него оказался неприятным. Да и внешне он симпатичным не выглядел: рябое лицо, жесткие складки у губ, куцая, щипаная бородка, дурацкая мантия. На жрицах она смотрелась еще ничего, но мужчина в бело-красной хламиде выглядел нелепо.

— Я причинила неприятности? — голосом Лел можно было бы морозить врагов не хуже, чем заклинанием метели. Я почти ожидала, что церковник превратится в ледяную статую, но он ожиданий не оправдал, даже спор продолжил:

— Вы, Кассандра, Ее святейшество… Может, хватит?

— Не вы здесь командуете, — отрезала Кассандра, подходя ближе.

— А-а, явились не запылились, — он кинул на Искательницу полный превосходства взгляд, а потом осмотрел меня. Выражение лица было при этом такое, словно он смотрел на что-то омерзительное, мокрицу там или таракана. — Как верховный канцлер Церкви, приказываю вам доставить преступницу в Вал-Руайо, где ее ждут суд и казнь.

Я удивленно выгнула бровь и хмыкнула:

— Приговор, похоже, мне уже вынесли и без всякого суда, может, сами и исполните? Чего откладывать?

Он слегка опешил, но я заняла его внимание всего лишь на мгновение. Кассандра к такому тону явно не привыкла, потому что в глазах сверкнул гнев; но голос был почти спокойным:

— Приказываете мне? Вы, канцелярская крыса?

— А вы — воровка, которая предположительно служит Церкви, — отбрил он. Лелиана поспешила вмешаться:

— Мы все служим Ее святейшеству, как вы вероятно знаете…

— Джустинии больше нет. Мы должны выбрать новую Верховную жрицу и следовать ее указам!

— А вы погибшую, я смотрю, не слишком уважали? — полюбопытствовала я. Вся эта сцена начала казаться фарсом: я тут, оказывается, умираю от метки и уж точно страдаю от общей потрепанности организма, в небе здоровенная дыра в Тень… мне снова вспомнилось старое видение. И посреди всего этого один напыщенный индюк требует моей казни! Не будь мне так больно, я бы посмеялась.

Лелиана повернулась, получила едва заметный кивок от подруги, украдкой выдохнула и уставилась на меня. Я как-то по привычке подобралась, даже сделала шаг от Варрика, чтобы не выглядеть совсем уж побитой. Но старая приятельница все равно явно заметила и бледность, и грязь на лице, и чуть рваное дыхание, и то, как я опиралась на плечо гнома… Нахмурилась. Отвернувшись, она продолжила:

— Сейчас наша первостепенная задача — закрыть Брешь. И девочка — наш шанс. Она уже доказала, что может убирать разрывы.

— Шанс? Это из-за нее все началось!

— Из-за меня? — я снова не сдержалась. — Да я даже не маг, как бы я, по-вашему, могла устроить такой взрыв? И зачем? Я всю жизнь мотаюсь как бешеная белка по всему Тедасу, чтобы хоть чем-то помочь…

Канцлер меня прервал:

— Мне не нужны ваши оправдания. Искательница! Трубите отступление. Мы ничего не сможем сделать здесь, — отрезал мужчина, а потом как-то сник и устало потер переносицу: — Следует отступить и спасти тех, кого еще можно спасти. Долина потеряна, но людям снаружи еще можно помочь хотя бы уйти.

— Нет, — Кассандра тоже немного убавила тон. — Мы еще можем разобраться с Брешью.

Рядом упал очередной «фугас». Кажется, в той стороне были люди, и я боялась приглядываться, чтобы не увидеть чего-нибудь… Собравшись, я перебила спорщиков:

— Если кое-кому хочется меня казнить, то стоит поторопиться, до суда я все равно не доживу. А если казнь откладывается, то, может, делом займемся? Потому что ещё немного — и я сяду где-нибудь в уголочек умирать, и делайте со мной что хотите.

Дыхание сбилось, и голос вышел хрипловатым. Но сейчас любая минута промедления мне и правда представлялась истинной пыткой, так что на вежливость сил уже не оставалось.

— Что?! — Лелиана так резко развернулась ко мне, что я невольно отпрянула и снова чуть не упала, ноги все-таки держали меня не очень уверенно. Отвечать не пришлось — Брешь так своевременно позвала метку на моей руке, что я почти была благодарна ей, несмотря на боль. — Кассандра! Проводи ее к верхнему Храму. Чем быстрее это все закончится, тем лучше. Аль, ты сможешь дойти?

— Лелиана! — я почти простонала ее имя. — Не задавай мне дурацких вопросов! Просто скажи, куда идти и что делать, я все сделаю!

— Вы не доберетесь до Храма даже со всеми солдатами, — мрачно предрек канцлер. Я оценила расстояние до Бреши, свое состояние и сглотнула внезапно вставший в горле комок. Но все-таки предложила, обращаясь к Лелиане:

— Я могла бы добраться сама… одна.

— Исключено, — отрезала старая подруга. — Даже если ты окажешься там, где надо, нет никакой гарантии, что там не будет противников. Это слишком рискованно.

Я облегченно вздохнула. Не будь положение таким отчаянным, я бы и предлагать не стала: шансы пережить такое приключение стремились к нулю, а боль обещала быть всеобъемлющей. Сейчас метка чуть успокоилась, ребра, наоборот, заныли еще сильнее, и я решила наплевать на гордость, опираясь на плечо гнома едва ли не всем весом. Лел проследила за этим движением и дернулась, словно хотела помочь, но в последний момент остановилась. Потом кивнула:

— Кассандра, идите. Я передам войскам, чтобы от вас отвлекли внимание, а вам следует поспешить.

Искательница недовольно поджала губы и посмотрела на горы, куда кивнула Левая рука Верховной жрицы. В этот момент из Бреши выпал очередной камень-фугас и, свистя, полетел прямо в нас. Я дернулась, чтобы повесить щит, и едва не упала; камень, к счастью, пролетел мимо, но врезался в землю совсем рядом, так что мост под ногами ощутимо дрогнул. Варрик помог мне снова принять устойчивое положение.

— Идем, — кивнула нам Кассандра, и мы двинулась следом за ней, не обращая больше внимания на канцлера. Он, правда, про нас так быстро забывать не пожелал, бросил в спину:

— Все последствия на вас, Искательница.

Копившееся раздражение прорвалось наружу, и я резко остановилась, оборачиваясь к мужчине:

— На ней? А вас, значит, совсем никак не коснется разорванное небо, дыра в Завесе, Тень, которая смешается с миром? Вы видели хоть раз демона? Даже самый слабый из них вполне может заставить вас снимать с себя кожу самостоятельно и улыбаться при этом! Брешь надо закрыть, и если уж вы не можете помочь, так хоть не мешайте!

— Эй, эй, девочка моя, полегче, — Варрик снова подхватил меня за талию. — Откуда столько пессимизма, Перчинка? Сколько я видел, демоны убивали сами.

— Значит, мало видел, — буркнула я. — Потом расскажу.

За дорогой я не следила, позволяя Варрику вести меня, а сама экономила силы и дыхание. Смотреть по сторонам было страшно: с моста отлично было видно поле боя, где сражались солдаты и демоны. В очередной раз вспомнились видения из храма Думата. Пусть там Тень уже явно вторглась в реальный мир и люди проиграли, а здесь еще нет — сходство прослеживалось. Найдя взглядом Брешь, я только поджала губы. Закрыть ее надо во что бы то ни стало.

Прямо на сражающихся тут и там падали камни с небес, оставляя воронки и искореженные тела. Они вызывали почти панический ужас, желание развернуться и бежать, забиться в самую глубокую нору; но бежать было некуда, оставалось только идти вперед и надеяться, что такой «фугас» не упадет прямо тебе на голову. Слабая надежда… лучше бы и на нас нападали демоны, но без этой случайной, не поддающейся предсказанию смерти.

Разговоры затихли — дорога поднималась в горы, и идти становилось труднее. Силы у меня кончались, а упрямство прибывало, так что шла я более-менее ровно. Главное — перебирать ногами. Левую вперед… правую… левую…

— Искательница, как ты предлагаешь закинуть это тело наверх по такой лестнице? — внезапно раздался у меня над ухом голос гнома. Я чуть встрепенулась, подняла голову и узрела высокую приставную лестницу, стоящую практически вертикально. Невольно проследив взглядом за ступеньками, я сглотнула. Терпеть не могу такие ненадежные конструкции…

— Это самый быстрый путь, — отрезала Кассандра, но в голосе ее мне почудились извиняющиеся нотки. Варрик не отставал:

— Самый быстрый — это тот, который реально пройти.

— Все… — пересохшее горло запершило. Я закашлялась, потом продолжила: — Все в порядке, Варрик. Я поднимусь, — еще один взгляд наверх и умоляюще: — Только можно я первая?

— Нет, — жестко перебила меня воительница. — Там может быть опасно. Первой пойду я.

— А что там наверху? — полюбопытствовал эльф.

— Старые шахты. Тоннель, за ним Храм, — Кассандра ловко перебирала руками и ногами, так что только стук каблуков раздавался, и еще умудрялась отвечать на вопросы. — Еще где-то там должен быть отряд Лелианы, она отправляла разведчиков. Правда, довольно давно, им бы пора вернуться.

— Да, думаю, и то, из-за чего они не вернулись, тоже там, — задумчиво протянул Варрик. Солас улыбнулся:

— Вам ли бояться, мастер Тетрас? С таким арбалетом…

— И такой подругой? — ухмыльнулся гном, подмигивая. Я выдавила улыбку:

— Неужели я удостоилась сравнения с Бьянкой? Честь-то какая.

— Давай, Перчинка, лезь, — приятель подтолкнул меня к лестнице. Я сделала шаг, взялась рукой за ступеньку и замерла. Вздохнув и на мгновение прикрыв глаза, пробормотала:

— Лучше бы я своим ходом летела. Умерла бы уже по-быстрому и дело с концом.

— Лезь-лезь, — Варрик снова меня пихнул, на этот раз уже под зад. Я инстинктивно заупрямилась, и наконец, сдаваясь, попросила:

— Придержи эту лестницу, пожалуйста. Я ей не доверяю.

Гном, ворча под нос, ухватился широкой ладонью за лестницу. К моему удивлению, Солас присоединился к нему и ободряюще мне улыбнулся. Я неуверенно улыбнулась в ответ и все-таки полезла наверх. Ребра отозвались вспышкой боли почти сразу, руки затряслись метра через три. Лучше бы я лезла просто по скале! А еще лучше — взлетела бы. И почему умные мысли приходят слишком поздно? Я не была уверена, что успею сменить облик в полете, если сейчас просто отпущу лестницу. Слишком устала.

Таких подъемов, к счастью, больше не было, мы нырнули в темный каменный тоннель, и скоро я снова будто бы впала в забытье, сосредотачиваясь только на том, чтобы передвигать ноги. Кажется, пару раз нам приходилось драться. Варрик задвигал меня за спину, вскидывал Бьянку… В первый раз я даже поучаствовала, на автомате — накинула щиты на всех и привалилась к стене, закрывая глаза. Второй раз промелькнул перед глазами так быстро, что я не успела сообразить — я такая медленная или события так летят?

Потом мы снова вышли на свежий воздух, морозом пробежавший по коже и пробравшийся в легкие. Это меня слегка встряхнуло, так что я даже нашла в себе силы осмотреться. До Храма было уже не так далеко, а вот до поля внизу — очень. Теперь дорога стала более узнаваемой, возможно, именно здесь меня вели сектанты девять лет назад, когда я прикидывалась Андрасте. Воспоминания заставили улыбнуться, а потом послышались звуки боя.

Услышав крики, я встрепенулась, развешивая сферы на всех заранее. И не зря: за следующим поворотом тропы перед нами предстал еще один разрыв во всем своем великолепии. Кроме него на сцене действовали несколько призраков, один костлявый тощий уродец, кажется, какой-то демон, и несколько солдат в ферелденской форме.

— Иди к разрыву, — быстро сказал Солас, легко подталкивая меня к изумрудной дыре. — Призраков мы разгоним.

Я кивнула, внезапно обретая силы, словно второе дыхание открылось, и шагнула вперед. Остановилась, чтобы окутать щитами солдат, и нырнула практически под руку демону, споткнулась и неловко перекатилась к центру площадки. Будь у меня целыми все части тела, я бы сделала красивый кувырок… Но основной цели я добилась: оказалась возле разрыва. Руку магнитом потянуло вверх, к дыре, и я почувствовала, как энергия словно нитью зашивает прореху в ткани реальности.

Призраков тоже разогнали на удивление быстро, как и демона — малого ужаса, как назвал его Солас.

— Вовремя вы, — проговорил один из солдат. Услышав знакомый голос, я на мгновение даже забыла о боли, приподнялась на локте и заулыбалась:

— Дядька Льям, это вы? А что вы здесь делаете?

Старого солдата я неплохо помнила по поездкам в Редклиф. Впрочем, он оказался не таким уж и старым, лет пятидесяти; видимо, тогда восприятие у меня все же было очень детским.

— Ох ты ж, — заговоривший мужчина повернулся ко мне, и тут же кинулся поднимать. Пояснил приятелям: — Это ж младшая сестра тэйрна, подружка нашего Коннора. А вы-то что тут делаете, барышня?

— Влипаю в неприятности, дядь Льям.

— А это уж как обычно, — хохотнул он. — Говорил я нашему эрлу, драть вас надо было, и вашу светлость, и нашего мага-недоучку, а он все жалел.

— Ну, вы-то не жалели, — я рассмеялась, и охнула. Смеяться мне все еще не стоило. — Помню, как вы нас за уши таскали.

— Это когда вы сарай-то наш подорвали, каменный? И правильно делал!

Кассандра посмотрела на меня с подозрением, похоже, старые взрывы мы вспомнили зря. Но знакомый солдат улыбался так радостно, что я не стала ни оправдываться, ни молчать. Только вздохнула:

— Ну, не на глазах же у храмовников из башни. Над нами потом полгода смеялись, а дядя Грегор еще и заставил на плацу месяц убираться.

Дядька Льям рассмеялся и помог мне подняться, а потом и придержал за талию. Я утвердилась на ногах понадежнее, вцепляясь в его руку, и огляделась. Среди разведчиков оказались раненые, но сил лечить их сейчас у меня точно не было. Впрочем, раны были не такими уж глубокими, да и держались они куда лучше, чем я.

— Перчинка, я смотрю, ты знакомых везде находишь? — Варрик усмехнулся, снова подставляя плечо, на которое я с благодарностью оперлась. — Кстати, историю о взорванном сарае я что-то не слышал.

— Еще не хватало, — в ужасе открестилась я. — Достаточно того, что над нами весь Редклиф и Круг магов смеялись, а ты бы на целый мир прославил!

— Эх, барышня, я слышал, наш эрл и королю рассказывал, — засмеялся старый вояка. — Так что над той выходкой, почитай, весь Ферелден и смеялся. Эх, и во что вы опять вляпались, барышня?

— Знать бы самой…

Дорога теперь все круче шла наверх, и я быстро начала задыхаться. Кое-как я отвлекала себя, слушая болтовню старого солдата, который теперь переквалифицировался в разведчики: в страже редклифского замка он считался неплохим следопытом, и теперь частенько водил отряды сестры Лелианы по землям Ферелдена. Для меня оказалось открытием, что у Лел есть какие-то свои отряды, до сих пор она представлялась мне одиночкой, подчиняющейся только Верховной Жрице. Видимо, в старой подруге я ошиблась. Интересно, какие еще сюрпризы будут ждать меня после трехлетнего отсутствия?

Здесь же, в армии, служил еще один старый знакомец — Бевин, мальчишка, которого я привела в редклифскую церковь во время Мора.

— И Коннор наш вернулся, — продолжал делиться новостями Уильям, как его звали на самом деле. — Вырос, возмужал, небось, и не узнаете теперь приятеля. Вас-то я не сразу признал, да и то по голосу.

— В таком виде меня и брат родной не узнает, — вздохнула я. — Дядь, а зачем Коннор приехал? Он же сидел себе в Круге, просила его как человека — не суйся…

— Защищать приехал, — охотно ответил разведчик. — Говорит — не могу сидеть в безопасности, когда вокруг война, и мои земли без защиты.

— «Мои земли»? — изумилась я. — Так и сказал?

— Точно так, барышня, — Льям, похоже, гордился выходкой отпрыска эрла Эамона, я же хотела побиться головой о стену. Или, лучше, побить своего приятеля.

— Какой из него, к демонам, защитник? — все-таки взвыла я. — Он же всю жизнь то у мамки за юбкой сидел, то в башне за книжкой! Мне его пинками приходилось гонять, чтобы он шел с мечом позаниматься, а до этого еще и дядю Грегора едва ли не на коленях умолять, чтоб разрешил! И ведь я в башне раз в полгода бывала! Создатель, как быстро дети растут… И лезут, куда не просят.

— Это ты о себе? — ехидно уточнил Варрик, но я от него отмахнулась.

Брешь снова запылала, и руку прошил неожиданный и оттого куда более болезненный разряд. Я споткнулась, полетела на тропу, ударившись заодно больным боком, и взвыла. Глаза затянула кровавая пелена, и я на мгновение потеряла ориентацию в пространстве. Но едва боль отступила, как я попыталась встать. Рядом присел на корточки Варрик:

— У тебя кровь, Перчинка. Дай-ка вытру, — он протянул руку с платком и промокнул мне нос. Я судорожно выдохнула и запрокинула голову. Прогундосила:

— Называется — почувствуй себя старой бабкой. Ноги отваливаются, спину колет и давление скачет.

— Не прибедняйся, еще меня переживешь, — хмыкнул приятель, помогая встать. Солас подошел ближе, что-то прошептал и мое лицо окутал мягкий зеленоватый свет.

— К сожалению, в целительстве я не силен, — словно извиняясь, проговорил он. — Но унять кровь не самая сложная задача.

— Спасибо, — с заминкой ответила я. И тут же скривилась — ребра так быстро сдаваться не собирались. Я заподозрила, что сегодняшняя прогулка сказалась на них куда хуже, чем можно было надеяться. Но дышать они пока не мешали, и стоило быть благодарной хотя бы за это, а после заклинания Соласа и сил немного прибавилось. Так что я предложила: — Пойдем дальше. Чем быстрее разберемся с этой дырой, тем быстрее я найду угол, где можно пристроить свои кости.

* * *

— Ты! — раздался смутно знакомый женский голос, в котором звучали такие ярость и одновременно удовлетворение, что я вздрогнула и завертела головой.

Храм Священного Праха сильно изменился с тех пор, как я в последний — он же первый — раз здесь была. Не осталось больше ни барельефов, ни высоких потолков, ни запутанных коридоров — остатки стен доставали мне хорошо если до пояса. На вспученном полу вперемешку лежали разбитые статуи, обломки камней, перевернутые жаровни, частично расплавленные, и мертвые тела солдат. Последние казались не то обугленными, не то высушенными как мумии; позы их говорили не о смерти в битве — они выражали страдание, так что я старалась не смотреть по сторонам. Дрожание Завесы здесь ощущалось особенно сильно, даже ближайшие предметы размывались маревом, превращаясь в гротескные картины, и от этого слезились глаза. Впечатление храм по-прежнему создавал сокрушительное, но теперь, скорее, в плохом смысле.

Голос, раздающийся неизвестно откуда, спокойствия не добавлял. До сих пор голоса, появляющиеся сами по себе, ничего хорошего не предвещали: Геспит, Кания… На секунду мы все остановились, а потом Солас вдруг улыбнулся:

— Это твой голос, Алиена. Кажется, мы слышим сквозь Брешь эхо… воспоминание о том, что здесь произошло.

— Мой? — реальный голос чуть дрожал. — Это у меня столько злости было?

— Ты иногда как начнешь глазами сверкать, Перчинка, так душа в пятки, — Варрик добродушно усмехнулся, погладил Бьянку и двинулся дальше. Я вздохнула, приходя в себя, последовала за ним и на ходу проворчала:

— Ты-то испугаешься, как же. Солас, а как так получается, что мы это слышим? И именно этот момент?

— На этот вопрос я ответить точно не смогу, — эльф пожал плечами. — Духи Тени любят разыгрывать представления, сцены из воспоминаний людей. Но почему именно это воспоминание? Возможно, в нем было слишком много эмоций.

Я представила себе Веру, которая разыгрывает какие бы то ни было сцены, и с сомнением протянула:

— Ну, не знаю. У меня есть один знакомый дух, что-то я не представляю ее в роли актрисы, — и тут же подумала, что Ванда на сцене смотрелась бы органичнее. Она и в жизни такие сцены закатывала, что любой актер удавится от зависти. — Вот разве что демоны…

— У тебя есть знакомый дух? — удивление эльфа казалось таким искренним, что я улыбнулась:

— Да, Вера. Она… присматривает за мной, когда я попадаю в Тень. Говорит, что мне в одиночку бродить в таких местах небезопасно.

Солас посмотрел на меня с интересом, словно вдруг увидел нечто новое в давно изученном предмете. Но почти сразу я от этого взгляда отвлеклась: на пути оказались остатки стены, не слишком высокие, до середины бедра — ровно такие, чтобы перелезть сейчас самостоятельно я не могла, а просить помощи стеснялась. Варрик, впрочем, быстро понял мои затруднения и помог без слов. Я так же молча кивнула, и дальше мы шли без разговоров.

Идти было непросто: пол сплавился в стеклообразную массу, местами она поднималась выше, словно застывший фонтан; все это было присыпано пылью, усыпано осколками камней, повсюду виднелись пепельные статуи солдат. Я то поскальзывалась на стекле, то задевала обломки, то в последний момент едва отдергивала ногу от чьего-нибудь вплавленного в пол лица, и от резких движений ребра протестующе ныли.

— Ты снова перешла мне дорогу, маленькая смертная! — вдруг раздался над головой знакомый громоподобный голос. Я подскочила и чудом не заорала, не сразу поняв, что и этот голос доносится до нас из Тени. Варрик вдруг стал белее снега, и я поняла, что он тоже узнал говорившего.

— Этого не может быть… — пробормотал гном. — Я же сам прострелил ему череп…

— Может, — выдохнула я, зажмуриваясь. — Он жив, если это можно так назвать. Хвала Создателю, что это он устроил взрыв, значит, я все-таки не ошиблась.

— Хвала?! — Варрик посмотрел на меня как на демона гордыни, который предложил купить у него тело. Я пожала плечами, поморщилась:

— А ты бы предпочел, чтобы в Тедасе сейчас разгуливало два безумно могущественных и просто безумных мага с непонятными желаниями? Уж лучше один.

— Я бы предпочел увидеть любых безумных магов на кладбище.

— Кто это? — требовательно спросила Кассандра, и я вздохнула:

— Большая, большая проблема… Потом расскажу. После Бреши.

Она хотела что-то сказать, но в итоге отвернулась и двинулась дальше. До центра храма, куда опускалось веретено Бреши, оставалось уже не так далеко, когда я почувствовала приступ тошноты. Только ее не хватало к общему состоянию, и я постаралась дышать глубже и желательно ртом: запахи в разрушенном храме тоже витали не слишком соблазнительные. Но буквально через один поворот стало понятно, что глубокое дыхание не поможет — очередной каменно-стеклянный фонтан отливал алым, и не узнать этот оттенок было нельзя.

— Так вот почему мне так хреново, — едва слышно пробормотала я. Варрик хмуро проговорил куда громче:

— Это ведь красный лириум, Искательница.

— Я вижу, Варрик, — так же хмуро отозвалась Кассандра. Я хотела поинтересоваться, откуда она вообще знает об этой дряни, но решила все-таки отложить лишние разговоры. И сама женщина, и приятель от меня никуда не денутся, а силы стоило пока экономить. Благодаря Соласу их стало больше, но надолго ли?

— Откуда он тут взялся?

— Вероятно, магия вытянула его на поверхность, — предположил эльф. Его, судя по лицу, окружающее не трогало, он смотрел со спокойным любопытством, словно был на экскурсии. — И осквернила.

— Не магия его осквернила, — пробормотала я. Мысли в голове стали похожи на паззл: знакомый голос, красный лириум, скверна, гномы, — но складываться во что-то единое эта загадка пока отказывалась. Слишком много всего навалилось. — Нам действительно надо сейчас это выяснять?

— Твоя правда, Перчинка, — согласился гном. — Не трогайте только эту дрянь.

Дорога стала еще более неудобной: теперь приходилось не только выбирать маршрут без крупных обломков и тел, но и обходить кристаллы красного лириума, желательно по большому радиусу — у меня этот магический минерал по-прежнему вызывал приступы тошноты.

Мы успели дойти до площадки, куда опускалось веретено Бреши, когда представление ускорилось:

— Снова? Да я тебя три года искала! — снова мой голос, и снова почти звенит от ярости. А потом раздался грохот, словно что-то взорвалось, и женский незнакомый голос сбивчиво велел:

— Беги, дитя! Ты мне не поможешь, беги…

— Ее Святейшество, — узнала Кассандра, бледнея следом за нами. Снова мужской голос:

— Ты прервала ритуал, дрянь!

— Да беги же, Алиена! — этот голос я тоже узнала сразу. Злость в нем смешивалась с беспокойством и… чувством вины? — Твои щиты тут не работают, беги, дура!

И снова грохот. Когда все затихло, я обнаружила, что в ужасе прижимаюсь к Варрику, а он заботливо поглаживает меня по спине подрагивающими руками. Стоило чуть отодвинуться, как гном нервно хмыкнул:

— Только ты можешь научить духа веры ругаться.

— Алиена, что это? — раздался голос с небес, и я уж решила, что это какой-то новый виток представления. Но, подняв голову, увидела бледную до синевы Лелиану с отрядом разведчиков.

— Не знаю, — губы едва слушались. — Я не помню…

— Потом, — вдруг твердо отозвалась Искательница. — Мы обсудим это потом. Сейчас главное — Брешь.

Я чуть испуганно кивнула, а потом вопросительно повернулась к Соласу. Что-то дернуло меня, и я вспомнила давние уроки Ланайи:

— Lasa ghilan, hahren.⁽¹⁾

— Ты знаешь больше, чем многие элвен, — мимолетная, но удивленная улыбка скользнула по губам эльфийского мага и сразу же пропала. — Закрыть Брешь сразу не выйдет — сейчас она… прикрыта, но ненадежно. Тебе нужно при помощи метки открыть ее, а затем закрыть, уже насовсем.

— Открыть, потом закрыть — звучит несложно, — попыталась улыбнуться я дрожащими губами. Солас строго посмотрел:

— Эти игры не пройдут мимо внимания тех, кто находится по ту сторону. Скорее всего, здесь появятся демоны.

— Перчинка, ты, главное, дырку залатай, — Варрик снял с плеча Бьянку. — С демонами мы разберемся.

— Все слышали? — громко продублировала Кассандра. — Скоро появятся демоны. Наша задача — не дать им помешать закрытию Бреши.

— Я поняла, — я кивнула. Бросила взгляд на Варрика — он ободряюще улыбнулся — и, решительно вздохнув, шагнула к центру. И почти тут же застыла, а потом радостно взвизгнула: — Enansal!

Почти посередине площадки небрежно валялся мой шест, а рядом — сумка. Краем уха я услышала вопрос Кассандры:

— Что за Энансал?

— Любимое оружие Перчинки, — пояснил Варрик. — Она с ним даже во сне не всегда расставалась.

Но я уже не слушала. Даже боль отошла на задний план, и я рванула вперёд, подхватила шест, на мгновение прижала к себе и пробежала пальцами по драгоценным накладкам из драконьей кости, очертила большим пальцем контур одной из вставленных рун, а затем аккуратно, стараясь не повредить ребрам еще сильнее, закинула его за спину: перевязь так и осталась пристегнутой к оружию. Следующим движением подхватила сумку, не менее драгоценную, чем шест, перекинула ремешок через плечо и нащупала внутри обезболивающее зелье. Подействовало оно быстро, и я с облегчением вздохнула: как, оказывается, мешала жить постоянная боль…

Оглядевшись еще раз, я увидела, как к Бреши стекаются солдаты, и среди них мелькнула Лелиана с небольшим луком. Удовлетворенно кивнув, я, наконец, повернулась к пульсирующей изумрудной дыре.

Открыть Брешь оказалось до смешного просто. Мне почти не потребовалось усилий, даже разряд выглядел не дугой, а сгустком, что покинул мою руку и растворился в разломе. Мгновение ничего не происходило, а затем разлом словно зашевелился, веретено вспыхнуло ярче, слепя глаза…

Из Бреши вышел тот, кого мне меньше всего хотелось видеть. Демон гордыни, огромный, шипастый и очень, очень злой.

Знакомый. Почему-то я его сразу узнала, хотя, казалось бы, чем один демон гордыни отличается от другого?

— Ты! — взревел он, и я резво отскочила со своего места, споткнулась и плюхнулась назад. Не ошиблась, и правда, знакомый. Жалость-то какая… От ужаса затараторила:

— Привет, Отвага! Давно не виделись…

— Я убью тебя, лживая тварь!

— Да ладно тебе, — пролепетала я. — Это была всего лишь маленькая шутка…

Вместо ответа старый недобрый знакомый взревел и ударил в меня электрическим хлыстом. Я взвизгнула, но успела нацепить на себя щит. Отвага снес сферу одним ударом, но она дала мне фору, чтобы вскочить на ноги и рвануть в сторону до того, как демон нанесет следующий удар.

— Эй, может, поговорим? — удар, прыжок. Как хорошо, что я выпила зелье заранее! — Ну, что ты такой злой? Все равно тот элувиан не работал, — демон взревел что-то нечленораздельное, но удара не последовало. Я рискнула оглянуться. — Может, не будем ссориться?

И с визгом снова отскочила: в меня летел огромный сгусток пламени. Снова упала, на этот раз совсем неудачно — в очередной раз зацепила ребра, даже зелье не спасло.

— Варрик! — заорала я, едва переводя дыхание. — Ты обещал меня прикрывать!

И наконец, заметила, что стрелы летели со всех сторон, кто-то даже бил Отвагу со спины — но шкура демона выдерживала все удары. Впрочем, не шкура. Скорее всего, какая-то магия, до этого мы ведь уже убивали демонов гордыни, и проблем не было. Наверно, недобровольно поделившись с Вандой силами, демон гордыни потом отыгрался в Тени на тех, кто был слабее.

Огненный шар забрал какую-то часть сил Отваги или, может быть, атакующие наконец-то смогли пробить броню, но после этого удара демон обратил внимание, что мы тут не одни, отвернулся. С трудом встав, я доковыляла до разрыва и протянула к нему руку. Энергия хлынула мощным потоком, покалывая мышцы от локтя и до самых кончиков пальцев. Хотелось надеяться, что ощущения расползлись по руке не потому, что та жуткая зеленая дрянь дошла уже до локтя.

— Алиена! — добрался до меня выкрик Лелианы, и в следующее мгновением по мне прошлась электрическая плеть. Тело само выгнулось так, словно позвоночника во мне не было, а душа выпорхнула наружу и посмотрела на это со стороны. Ненадолго, но возвращение мне не понравилось — словно кости вынули и залили вместо них расплавленный свинец, а мышцы превратили в трясущееся желе. Если бы Отвага решил меня в этот момент добить, то не встретил бы никакого сопротивления, но его снова отвлекли. Я попыталась отскрести себя от земли, но никак не могла сообразить, где ноги, а где руки.

Вдруг рядом оказался эльф. Он помог подняться, приговаривая:

— Идем, da`len. Осталось немного.

— Ma halani, Solas⁽²⁾, — прошептала я снова на языке эльфов. Почему-то обращение «da`len» настраивало на нужный лад, я даже не успела сообразить, на каком языке говорю. По лицу Соласа пробежала дрожь, я успела заметить странное выражение лица, а затем он шепнул:

— Ir halani, da`len. Mala suledin nadas.⁽³⁾

Он едва ли не на себе дотащил меня до Бреши, я снова потянулась к ней, энергия хлынула, и мое сознательное участие на этом закончилась. Устоять на ногах помогал новый знакомый, руку будто магнитом тянуло к Бреши, а ток энергии я все равно не контролировала. И потому позволила себе закрыть глаза, с трудом удерживаясь от обморока.

Когда разрыв, наконец, схлопнулся, я чувствовала только опустошение. Сил не было даже посмотреть, что там получилось, но, кажется, этого и не требовалось. И я позволила себе отключиться.

---

1) Дай совет/командуй, старший. (элв)

Вернуться к тексту

2) Помоги мне, Солас (элв)

Вернуться к тексту

3) Я помогу, дитя. Держись (элв)

Вернуться к тексту

Пробуждение давалось мне тяжело. Реальность то наплывала могучей волной, то откатывалась, истончалась до почти прозрачного кружева. Мне мерещились Лелиана и Солас, Кассандра, однажды — Варрик, несколько раз — Андерс и Айдан. Чаще Андерс. Я привыкла видеть его лицо, когда болела. Не было только Китти, ее присутствие я всегда чуяла и без зрения, и вот сейчас в душе зияла пустота на том месте, где обычно ощущалась демонесса. Это было непривычно.

В какой-то момент мне почудилось, что я снова в своей постели в Башне Бдения. Что не было всех этих лет, не было проблем… Я открыла глаза. Яркий свет ослепил, тут же заставляя зажмуриться. Первым приятным открытием стало то, что больше ничего не болело. Может, Андерс мне не привиделся? Настолько здоровой я не ощущала себя уже много дней — ребра благоразумно молчали, рука вела себя прилично, в голове была блаженная, даже чуть звенящая пустота… Только сейчас я оценила свое состояние за последнее время: постоянный туман в мозгах и нудная, ноющая боль, которую я даже отвыкла замечать.

Пошевелив пальцами, я удовлетворенно вздохнула. Мысли лениво текли — позавтракать? Или устроить себе тренировку-разминку? Я так привыкла танцевать, что несколько дней без музыки казались пустыми… Вот только кто ее будет играть?

Второй раз я решилась осмотреться только через полчаса. То, что все случившееся со мной — не сон, я поняла почти сразу после пробуждения. Здесь — где бы ни было это «здесь» — пахло не так, как в Башне Бдения. Раскаленный на солнце камень, тонкие нотки влажной земли, металл и пыль, выделанная кожа сменились на сушеные травы, теплое дерево и снег. Но матрас под спиной был сравнительно мягким — не голые доски, но и не пуховая перина, — одеяло теплым и не колючим, так что ощущение безопасности прочно поселилось в душе.

Первым, что я увидела, был шкаф. Книжный шкаф, в котором стояло несколько пыльных томиков — ничего особенного, но возникло странное чувство узнавания, словно я уже видела именно этот шкаф. Скользнув взглядом вдоль стены, я заметила сундук. В душе зашевелилось какое-то нехорошее предчувствие, вдребезги разбивающее давешнее благодушие. Я медленно встала, подошла к сундуку, хотела коснуться крышки, но в последний момент отдернула руку. Что-то такое… вспоминалось. Что-то… не то. Обернувшись, я беглым взглядом окинула всю комнату, останавливаясь на кровати. Она тоже была… другая. И в то же время — правильная, такая, как и должна быть. «Аль, в каждом доме есть кровать»… И вдруг воспоминание девятилетней давности накрыло волной, и мир в глазах потемнел. А еще здесь был алтарь!

Я вылетела наружу так быстро, словно за мной гнался легион демонов. Воспоминание об этом доме вызвало такой ужас, что соображать здраво не получалось, хотелось только спрятаться, ощутить себя в безопасности… Лелиана! Она должна знать, что происходит…

Все вокруг было и знакомым, и незнакомым одновременно. Дома стояли не так, как мне помнилось, но церковь, как и раньше, доминировала над всей деревней. Церковь! Если Лелиана где-то и есть, то там. Я побежала по покрытым снегом дорожкам, не обращая внимания ни на что. Но одна картина все же заставила меня замереть и отшатнуться.

Стоило подняться на второй уровень деревни — дома располагались ступенями, почти как в Редклифе и ровно так же, как десять лет назад, — как я увидела огромный костер, чуть-чуть не дотягивающий до моего роста. Рядом, спиной ко мне, стоял Варрик в своей ярко-красной рубашке, оживленно что-то рассказывающий пареньку в солдатской форме. Мне примерещились метель и полумрак дурной погоды, хотя светило яркое солнце; паника снова плеснула через край. В ужасе я пролетела мимо костра, обходя его по дуге, столкнулась с кем-то у церкви и бросилась внутрь. Бездумно добежала до дальней ее части, судорожно выискивая взглядом подругу, но она нашлась только в самом конце здания, в каком-то полутемном кабинете. Я бросилась к ней словно к спасательному кругу, вцепилась в плечи и не смогла выдавить ни слова. Тело била крупная дрожь, зубы стучали, а в голове не было ни единой мысли, только всепоглощающий ужас.

— Что с тобой? — лицо ее было удивленным и лишь слегка встревоженным, словно единственное, стоящее внимания, происшествие — это моя физиономия. С трудом разжав губы, я попыталась объяснить:

— Там… тот дом… шкаф, понимаешь? Тот самый! И кровать!

— Алиена, что случилось? — девушка чуть нахмурилась, но, видимо, что-то поняла, потому что настаивать на ответе не стала, обняла меня, гладя по спине, и успокаивающе произнесла: — Все хорошо, Аль. Я рядом…

Несколько секунд я хваталась за нее, не в силах разжать пальцы, но чувствуя, как ужас понемногу отпускает. А потом за спиной раздался знакомый неприятный голос. Преследует он меня, что ли?

— Так вот откуда столько доверия заключенной? Личные связи, сестра Лелиана?

— Именно потому, что я знаю Алиену давно, я уверена, что к взрыву она отношения не имеет, — холодно отрезала подруга, выпуская меня из объятий. Впрочем, я бы вывернулась и сама: едва канцлер заговорил, как все ужасы чудом отступили. Впору было бы разливать его голос по бутылкам и продавать как средство от страхов, вот только побочным эффектом оказалась злость.

— А вы, я смотрю, ищете любые оправдания своему нежеланию найти настоящего преступника? — процедила я, разворачиваясь к противнику.

Рассмотреть его мешал солнечный свет — канцлер стоял как раз возле окна, перекрывая его; золотистые лучи обтекали темный силуэт, образуя светящуюся корону, словно символ Церкви вокруг ее служителя. Эта картина заставила усмехнуться: вспомнился тевинтерский Черный жрец, я видела его пару раз, даже любопытства ради как-то на службу сходила. И это же подало идею для наступления.

— Но в эти игры можно играть и вдвоем. Я — леди Алиена Кусланд, Белый Страж. Помогала в убийстве архидемона, участвовала в войне против порождений тьмы, перебила кучу демонов, спасла Владычицу Эльтину, когда взорвали церковь Киркволла…

— Владычицы Эльтины больше нет, — прервал меня канцлер. — И не вы ли развязали войну в Киркволле?

Информация об Эльтине уколола в сердце иглой: неужели во всем Киркволле больше не осталось тех, кого я знала? Лирен и Тайта, мальчишки из ферелденских беженцев, мать Вильгельмина… Впрочем, Бран Кавин наверняка жив, да и вся местная аристократия — те, кого я никак не могла считать друзьями. Хотелось надеяться, что хотя бы знакомые мне храмовники выжили — Каллен, Керан вместе со своей сестрой, Мойра. И Хоук. Впрочем, в Хоуке я не сомневалась. Чтобы убить его, нужно что-то посерьезнее войны или дурацкого взрыва.

— Канцлер Родерик, вы переходите границы, — напряженно проговорила Лелиана. — Или вы считаете, одной девочке под силу было свести с ума Первого чародея и рыцаря-командора?

— Вопрос даже не в этом, — я постаралась взять эмоции под контроль и сохранить невозмутимость. Кажется, получилось, и я мысленно поблагодарила Анору за уроки. — Почему верховный канцлер Церкви так быстро отказывается от приказов своей Верховной Жрицы? Почему отказывает в доверии ее главным помощницам? И почему так стремится казнить первого попавшегося человека, даже не попытавшись разобраться в происходящем? И не окажется ли у нас после выборов… Верховный жрец? Ведь так много преподобных матерей погибло.

— Вы смеете обвинять меня? — на лице мужчины заиграла такая гамма эмоций, что я на мгновение даже заволновалась, не перегнула ли я палку. Вот сейчас его хватит удар от возмущения, и тогда я и впрямь окажусь виноватой. Но Лелиана меня внезапно поддержала.

— Но кто-то виноват в появлении Бреши, — мягким, как кошачья лапка, голосом проговорила она у меня над ухом. Вот только в этой лапке прятались очень острые когти. — Кто-то, кому Верховная жрица доверяла. Кто-то, кто мог не явиться на Конклав. Или его союзники.

— Это звучит… нелепо! — на мгновение канцлер растерялся, но быстро взял себя в руки и снова перешел в наступление: — Я не собираюсь выслушивать подобную чушь от двух убийц!

— Достаточно, — веско произнесла Кассандра. До сих пор я даже не знала, что она находится в том же помещении, что и мы, да и вообще не оглядывалась по сторонам. Теперь исправила это упущение — мало ли кого я еще могла не заметить? Может, тут вообще все остатки Конклава в полном составе, а я со своими видениями...

Кабинет был довольно большим, но все же не для полного собрания жриц, магов и храмовников; к тому же все пространство скрадывал стол, стоявший в самом центре. К счастью, он не перекрывал мне прохода к двери, так что сбежать я могла в любой момент; да и не помнила я, чтобы обходила настолько заметный предмет мебели, когда ворвалась в комнату. Один его торец щедро освещался солнечным светом из закованного в витраж окна, другой терялся в полумраке — в этом конце кабинета едва чадил один факел. Как раз под ним стояли мы с Лелианой, а место у окна занял наш оппонент.

Кассандра обнаружилась с другой стороны от стола, она стояла, скрестив руки на груди, и смотрела на канцлера с заметным раздражением — и мне как-то сразу эта женщина показалась близкой и родной: церковник явно бесил нас абсолютно одинаково.

— Брешь не закрыта до конца. Не стоит ее игнорировать, и взаимные обвинения пользы не принесут.

Я с трудом удержалась от вопроса — как это не закрыта? Я же отлично помнила, как энергия текла через мою руку, ее было так много, что, казалось, хватит и на три такие воронки! Но от напряжения в комнате только что не потрескивал воздух, и я сочла, что лучше промолчать. Задам все вопросы, когда уберется этот тип — что Лелиана не отдаст меня ему, я была уверена. А если и отдаст — ребра больше не болели, все мои вещи нашлись, так что сбежать мне ничего не помешает.

— Как удобно, верно? — язвительно отозвался мужчина. — Закрывала ее эта девица, так может, не закрыла до конца специально?

Раздражение поднималось все выше и выше, и в какой-то момент я поняла, что это не только раздражение. Золотистое сияние, видимое только мысленным взором, переполняло меня — как тогда, десять лет назад, когда мы здесь же спорили с другим упрямым церковником.

На самом деле, я не собиралась давить на окружающих своими возможностями. Но то ли воспоминание подтолкнуло, то ли атмосфера была подходящей, сила выплеснулась почти сама, привычно окутывая меня платьем. На мгновение мне показалось, что знакомые руки обняли за плечи, но ощущение быстро развеялось, и я куда более мирно поинтересовалась:

— Вы не можете даже допустить, что я не вру? Что и правда пыталась закрыть Брешь, и буду пытаться снова и снова, пока не выйдет? Что я действительно собираюсь помочь?

— Храни нас Создатель, — выдохнула Кассандра, поворачиваясь то ли на мой голос, то ли уловив свечение. А вот канцлер оказался непрошибаемым, несколько мгновений он молча меня разглядывал, а потом процедил:

— Это ересь.

— Это Провидение, — возразила Искательница. — Создатель дает нам знак, что мы на верном пути.

Я бы и хотела возразить — мне по-прежнему не нравилось чувствовать себя марионеткой в чужих, пусть даже божественных, руках, — но не смогла. Пусть Вера и говорила, что меня ведет воля Создателя, раньше я в ее словах сомневалась; но последний год эту уверенность немного поколебал. Слишком много совпадений мне доводилось видеть, слишком везло тогда, когда везти было не должно…

Но моего мнения никто не ждал: в конце концов, любые знаки Создателя остаются знаками, а все эти обсуждения были чистой воды политикой. То есть той сферой, где я не котировалась совершенно.

Кассандра быстро оправилась от удивления и снова уставилась на канцлера и сурово напомнила:

— У нас есть указания Верховной Жрицы. И если даже ее самой больше нет, их никто не отменял.

На стол с негромким стуком легла толстая книга в кожаном переплете. Обложку мне было видно плохо, но какой-то символ прямо в центре угадывался, и мне почему-то вспомнились книги Тароне из Киркволла, те самые, что призывали демонов. Ассоциация вышла так себе, так что на фолиант я посмотрела с опаской. Но Искательница открывать его не стала, чуть пододвинула канцлеру и веско проговорила:

— Вы знаете, что это. Джустиния оставила нам право действовать на свое усмотрение, и раз так — я объявляю о возрождении Инквизиции. Кто-то должен закрыть Брешь, наказать виновных и восстановить порядок. Долг любого человека — в стремлении к миру и Создателю.

Родерик шумно и, как мне показалось, раздраженно, выдохнул, а потом вышел за дверь — быстро, но с гордо выпрямленной спиной. Я тут же отошла, чтобы видеть обеих женщин, и с подозрением поинтересовалась:

— Инквизиция? Я знаю истории об одной инквизиции, но ничего хорошего в них нет. Не уверена, что я хочу иметь отношение к чему-то подобному.

— Ты обещала закрыть Брешь, — напомнила Кассандра, снова переводя взгляд на меня. Кажется, она не знала, злиться на меня за попытку съехать с темы или благоговеть перед открывающимся зрелищем, но судьба — или Создатель — этот выбор сделали неактуальным. За спиной хлопнула дверь, и знакомый голос поинтересовался:

— Леди? Канцлер вылетел от вас, словно увидел демонов… Дыхание Создателя!

— Каллен! — ахнула я и обернулась. Это и впрямь был рыцарь-командор Киркволла, и на его лице было написано такое удивление, словно к нему лично снизошел Создатель. Впрочем, возможно, для него именно так и было — я побыстрее развеяла свое платье и жадно осмотрела старого знакомого. Живой! Уставший, это было заметно, но теперь в глазах горела уверенность, которой раньше я не замечала. Был он больше не в храмовничьих доспехах, как-то по-новому зачесывал волосы и выглядел… свободнее, что ли. Так, как выглядит человек, у которого в жизни все идет правильно — и даже если кувырком, то это правильные кувырки.

Не сдержавшись, я шагнула ближе и крепко его обняла:

— Как же я рада вас видеть! Я так переживала за вас!

Я вспоминала его еще в Тевинтере — каждый раз, как видела местных храмовников, каждый раз, как доходили слухи о войне на юге. Вот и сегодня храмовник вспомнился мне едва ли не первым делом, стоило только подумать о Киркволле. Тогда, три года назад, мы оставляли его практически на руинах порядка, посреди только что начавшейся войны, и я волновалась за него так же, как и за остальных своих друзей. Но возможности узнать что-то о его судьбе не было: такие подробные новости до нас не доходили, а личных писем из разведки домой не пишут. Соверши я такую глупость, и Зевран бы долго меня высмеивал и, наверно, перестал бы уважать. А я ценила его отношение.

— Я… тоже рад, — с заминкой отозвался храмовник и как-то неловко обнял меня в ответ.

Руки у него оказались горячими, и я, наконец, почувствовала, что в комнате весьма прохладно. Или дело было не в температуре, а в моей одежде? В кровати я точно лежала не в доспехах и потом точно не одевалась, но что-то на мне было… я украдкой скосила глаза на себя: ночная рубаха, достаточно длинная, чтобы подметать подолом пол — и как я только не навернулась по дороге? — и достаточно закрытая, чтобы не видно было даже ключиц. Но под ней не было ничего, а тонкая ткань грела плохо. А еще до меня как-то резко дошло, что я обнимаю взрослого и не настолько уж хорошо знакомого мужчину, будучи почти раздетой. Будь я все еще в Тевинтере, это вызвало бы разве что раздражение от собственной безалаберности, но здесь, почти дома, среди знакомых… мне стало неловко.

— Простите, — поспешно разорвав объятия, я отошла на пару шагов и обхватила себя руками за плечи. — Это я от радости…

— Алиена, — позвала Лелиана, и я с готовностью снова повернулась к ней, возвращаясь к предыдущей теме. Она была не такой смущающей, а потому казалась куда предпочтительнее.

— Так что с Инквизицией? Закрыть Брешь я смогу и без всяких сомнительных организаций, у меня достаточно друзей.

— Что бы ты ни слышала о старой Инквизиции, или любой другой, мы не имеем к ним отношения, — мягко проговорила старая подруга. — Кассандра ведь сказала, для чего мы возрождаем этот орден.

Судя по словам и сопровождающему их взгляду, Лелиана помнила, какие сказки я рассказывала ей десять лет назад. Про рыцарей Храма с первой родины я тогда тоже говорила; видимо, насчет инквизиции она сделала правильные выводы. Я задумчиво изучила подругу — она изменилась, конечно, но вроде бы не настолько сильно, чтобы устраивать магический геноцид, — глянула на Кассандру… даже обернулась разок, чтобы еще раз осмотреть Каллена. Нет, все-таки организации в разных мирах не могут быть одинаковыми, а этим конкретным людям я верю. И кивнула:

— Идёт.

Лелиана с заметным облегчением улыбнулась:

— Иди, оденься и возвращайся. Нам есть, о чем поговорить.

Я снова кивнула и хотела уже было повернуться к двери, но… вспомнила, почему я вообще прибежала сюда в таком виде. Наверно, я побледнела, потому что подруга снова шагнула ближе и посмотрела в глаза:

— Что не так? Чем тебя напугал тот дом?

— Я его видела, — слова пришлось буквально выдавливать, вернувшийся ужас передавил горло. По телу пробежала дрожь, и я не смогла бы сейчас определить — от холода или от страха. Пришлось глубоко вздохнуть, приводя мысли в порядок, и только потом отвечать: — Помнишь, когда мы пришли сюда в первый раз, я просила зайти в один дом? Мне казалось, что я помню, как он выглядит, хотя ни разу там не была. Но оказалось, что ошиблась. А теперь в том доме, где я проснулась, та же самая обстановка! Как я могла помнить ее десять лет назад?

— Может быть, она просто похожа? В Ферелдене не настолько разнообразная мебель. Да и сколько уже времени прошло, — неуверенно проговорила Лел, но я мотнула головой.

— На улице. Потом, когда мы вышли из того дома и поднялись на площадь, я вспомнила, что на том месте должен быть костер. Высокий, в мой рост, и что-то красное рядом с ним. Но тогда там ничего не было, только камни. А сейчас там костер! Как раз такого размера, чтобы быть ростом с десятилетнего ребенка! И Варрик! Мне… даже показалось, что на улице снова метель, хотя там светит солнце.

— И часто с тобой такое? — снова заговорила Кассандра. Лелиана молчала, похоже, не зная, что сказать, только гладила меня по плечам; это немного успокаивало, но дрожь только усиливалась, и теперь с уверенностью можно было говорить, что я все-таки мерзну.

— Нет… Вера мне как-то показывала будущее, которого надо было избежать, — я честно задумалась, перебирая воспоминания. — То видение так и не сбылось, и для этого пришлось неплохо постараться. Но это было в Тени, и я точно знаю, кто мне это предсказание показывал. А вне Тени…

Замок и впрямь выглядел так, словно внутри ничего нет. Давно нет. Он словно бы состарился и потемнел, зловещие провалы бойниц смотрели на мир темными бельмами, в которых изредка мелькали болотные огоньки. От замка веяло жутью, словно от логова сказочного злодея…

Красные отблески лириума обрели свою жизнь, поползли по стене сначала медленно, почти незаметно для глаза, но потом восприятие снова сместилось, и я увидела, как из алого света стремительно прорастает кристалл.

Я почувствовала, как кровь отливает от лица. Непослушными губами озвучила воспоминание:

— Редклиф. И красный лириум.

— Аль, — Лелиана легко тряхнула меня за плечи. — Мы в Убежище. Все в порядке.

Я посмотрела на нее, но перед глазами были только старые видения. Они наползали друг на друга, умножая собственную жуть и пробирая до кончиков пальцев.

— Я так же вспомнила Редклиф… Замок… пустой, одинокий, ужасный… Словно в нем никогда не было жизни… — я сглотнула. Знакомый мне до последнего взорванного сарая замок, ставший вдруг древними развалинами, пугал, но кое-что пугало еще сильнее: — И красный лириум, живой, жадный, стремящийся захватить всех, до кого дотянется.

— Алиена, — она снова встряхнула меня, на этот раз сильнее, и поймала мой взгляд. — Прекрати. Все в порядке.

— Ты обещала… — я снова вцепилась ей в плечи. — Ты тогда обещала…

— У меня есть агенты возле замка, если там произойдет хоть что-то, выходящее за рамки привычной жизни, я узнаю первой, — снова пообещала она.

— И скажешь мне?

— Обязательно, — она всматривалась мне в глаза и говорила негромко, стараясь успокоить. Но на меня напало какое-то судорожное возбуждение, и мысли метались как перепуганные птицы. Слегка успокоившись насчет Редклифа, я тут же потребовала:

— Найди мне красный лириум. Он был в Храме. Если он вышел на поверхность где-то ещё… От него надо избавиться!

Думать, что лириум мог появиться не случайно, я боялась. Если Корифей сумел найти эту дрянь… да нет, как бы он смог? Это же надо или точно знать, куда идти, или перекопать все подземелья.

А потом вспомнилось, как мы ходили к тейгу Вальдасин во второй раз, когда искали Айдана. Там было столько порождений тьмы, что напади они все — мы бы точно не выбрались. Но они не нападали, а занимались своими делами… Небывалое везение. И Посланец говорил, что их тем больше, чем ближе к тейгу… А ведь Корифей может управлять порождениями…

Кажется, к дрожи добавились стучащие зубы, и на этот раз это был все же не холод. Я покрепче стиснула челюсть, чтобы не выдавать своего ужаса, но Лел его успела заметить и снова обняла. А потом выпустила и чуть подтолкнула к выходу:

— Иди.

Я кивнула и тут же вздрогнула — мне на плечи лег плащ с широким меховым воротником, от которого по телу пробежала теплая волна.

— Возьмите, Алиена. Вам холодно.

Я смущенно кивнула и пробормотала какие-то благодарности. Если бы рыцарь-командор пытался распускать руки или хотя бы пялиться, как это случалось в Тевинтере, я бы не обратила внимания. Но он бы никогда такого не сделал, только не Каллен, с его честью и верностью своим идеалам; и это заставляло чувствовать себя неловко — я успела забыть, что такое по-настоящему хорошее воспитание и благородное отношение. Сам он тоже избегал на меня смотреть, отводя глаза; кажется, стоило все-таки одеться, прежде чем лезть с объятиями.

А потом я вдруг вспомнила, что у меня был вопрос, и резко обернулась к Кассандре:

— Брешь! Разве я ее не закрыла?

— Только разрыв в храме, — задумчиво отозвалась Искательница. Кажется, мои откровения заставили ее о чем-то задуматься, и отвечать на вопросы сейчас женщина не хотела.

— Аль… — Лелиана прервала возможные уточнения и кивнула на дверь. А потом подошла к ней сама и велела одному из стражников:

— Проводи леди Вестницу к ее дому.

Тот резко отдал честь, вытянувшись в струнку, и посмотрел на меня — выжидательно и с каким-то затаенным восторгом. Я уставилась с подозрением — откуда столько радости? — и поняла, что это лицо мне тоже знакомо.

— Как тесен мир, — проворчала я. — Привет, Бевин.

* * *

В дом я направлялась с внутренним трепетом. Впрочем, продержался он недолго: слишком много разных эмоций подряд внесли изрядный сумбур в мои мысли, да и плиты пола в церкви оказались и близко не такими холодными, как заметенные снегом дорожки Убежища. Бевин, глядя на мои босые ноги, даже предложил донести меня до дома, но я гордо отказалась: хватило с меня и одних объятий, смущать второго подряд мужчину — а старый знакомый вымахал на голову выше меня и вдвое шире в плечах, — не хотелось.

Но и холод забылся довольно быстро, когда навстречу стали попадаться местные жители. Они снова на меня смотрели, но на этот раз без осуждения, скорее, наоборот — с таким же восторгом, который так явно демонстрировал Бевин. От таких взглядов тоже было неуютно — казалось, от меня ждут чего-то такого, чего я дать не в силах, заставляя ощущать себя самозванкой.

Невольно я косилась и на Брешь. Воздух больше не дрожал, и биения Завесы я не ощущала; для самого крупного разрыва знакомство со мной тоже не обошлось без последствий: теперь у него не было хоботка, который соединялся бы с храмом, но меньше он не стал, по-прежнему закручивая облака в воронку и рассылая изумрудные молнии далеко от себя. К счастью, моя рука на эти разряды больше не реагировала, по крайней мере, боли больше не было.

Чтобы отвлечься, я заговорила со своим сопровождающим, который радостно вывалил на меня и свои, и чужие новости: Коннор и правда вернулся домой, даже успел шугануть каких-то храмовников, за что жители Редклифа были ему весьма признательны — бывшие рыцари Церкви против магов ничего особенного не имели, но вели себя как обычные наемники и успели достать своим кутежом в таверне всех. Дважды в эрлинг приезжали венценосные особы и даже мой старший братец, но никто не знал, зачем. А может, кто-то и знал, но точно не Бевин, потому что он, вообще-то, живет в Денериме и служит в столичной страже. Служил, пока не решил податься на Конклав. А дома осталась его сестра, Кайтлин, с мужем и двумя детьми.

— О, так ты дядей стал? — подколола я с улыбкой и почти сразу поскользнулась на каменных ступенях. Бевин подхватил меня под локоть и бережно помог спуститься, словно я была хрустальной. До моего домика он в итоге так и вел меня под руку, и я этому только порадовалась: утоптанный в тропинки снег был еще ничего, а вот проступающие из-под него камни обжигали ноги холодом и так и норовили выскользнуть наружу.

— Ну, да. Решил, что надо защищать своих родных. И еще тебя вспомнил. Мы тебя вообще часто вспоминали с парнями.

— Меня? — я удивилась. — И чем же это я тебя так вдохновила на службу?

Его скулы чуть порозовели, и Бевин отвел взгляд.

— Ну, я немного следил за тобой. Слухи собирал. Мы тобой в детстве все восхищались: с королем дружишь, брат у тебя Герой Мора, а сама ты Белый Страж, и в башню магов как к себе домой ездишь. И еще с Защитником Киркволла дружишь, — он смутился окончательно, но все-таки признался: — Да и не только в детстве.

Я изумленно на него посмотрела и рассмеялась:

— Ну, надо же! Я и не знала, мне в Денериме вечно так одиноко было, когда Алистер бывал занят. Даже к Антиванским Воронам со скуки как-то сунулась.

— Серьезно? — он только что рот не разинул. — Расскажешь?

— Расскажу, — я улыбнулась и увидела, что мы подошли к моему новому пристанищу. — Только сейчас меня в церкви ждут. Давай вечером, когда я освобожусь, поболтаем?

— Да я сейчас тоже на посту, — смутился он. — Ты иди в дом, холодно же. Я тебя потом обратно провожу, — он замялся, а потом выпалил: — А можно я вечером ребят позову? Им тоже интересно будет.

— Можно, — я хихикнула. Оказывается, у меня в Ферелдене и поклонники были, кто бы мог подумать!

Теперь комнату я осматривала придирчивее. Помимо так напугавших меня кровати, книжного шкафа и сундука здесь имелись еще узкий комод, письменный стол со стулом, кресло и даже небольшой камин, в котором сейчас тлели почти прогоревшие дрова. На кресле лежала моя сумка, рядом прислонился Enansal. В углу возле камина лежала куча каких-то пыльных тряпок.

Я сбросила накидку на кровать и первым делом присела возле камина, сунув ноги едва ли не на угли. Перспектива обжечься сейчас казалась далекой, а вот онемевшая от холода кожа беспокоила. Поворошив рукой тряпки, с удивлением узнала в них свои черные штаны и рубашку, изодранные, местами обожженные и пропыленные настолько, что черный цвет угадывался только по воспоминаниям. Куртка где-то потерялась, видимо, не пережила последнего путешествия. Выглядело все так, будто старье решили сжечь в камине, но не успели. Жалко мне их почти не было, свою задачу они выполнили, а значит, можно вернуться к любимому белому цвету.

По ногам побежали иголочки разгоняющейся крови, и я едва удержалась, чтобы не застонать, только зашипела тихонько сквозь зубы. Сразу захотелось есть, и я дотянулась до сумки — внутри по-прежнему лежал изрядный запас шоколада. Правда, не самого лучшего из тех, что мне доводилось пробовать, но на безрыбье и крыса — мясо.

Сумка была цела, что невероятно меня порадовало, учитывая ее стоимость и содержимое. Закинув в рот конфету, я закопалась внутрь в поисках своих привычных вещей. Теперь надо мной не довлела никакая секретность, и переодеться снова во все белое — брюки, сапоги, рубашка, доспех от мастера Вэйда — было сродни чуду. Я так давно не прикасалась к драконьей чешуе и коже, что почти забыла, какие они на ощупь, и теперь заново изучала собственный гардероб. На удивление, за три года я почти не выросла, по крайней мере, и брюки налезли без проблем, и доспехи не требовали новых вставок. Даже перчатки — еще те самые, ради которых я грабила союзников Логэйна, — были почти впору, лишь сильнее обтягивая кожу. Только рубашка заметно натянулась на груди, но ее все равно скрывал доспех, так что переживать я не стала. Хотелось полюбоваться вновь обретенным счастьем подольше, но слова Лелианы я помнила, да и Бевин явно мялся у порога, и заставлять их ждать мне не хотелось.

Косы мне по-прежнему не давались, так что я и пытаться не стала — вплела несколько бусин, чтобы обозначить прическу, и на этом махнула рукой на волосы. И только тогда заметила, что под перчаткой не видно зеленых всполохов, которые нет-нет да и проскакивали по голой ладони. Стянула перчатку, осмотрела руку… Чистая кожа, ни следа магических воздействий. Неужели метка пропала? Но нет, изумрудные искорки тут же снова мелькнули, вызывая странное ощущение — словно зуд, но при этом ничего не чесалось. Больно не было, но ощущение все же оказалось неприятным, и я поморщилась. Со вздохом натянула перчатку обратно — зелень пропала. Ощущения тоже, но, в отличие от искр, ненадолго.

В одежде и, особенно, сапогах на улице оказалось гораздо комфортнее. Так что шаг я сбавила и возвращалась в церковь не торопясь. По дороге я обдумывала все произошедшее и осматривала деревню. Она и правда изменилась: дома немного уменьшились, но выглядели гораздо аккуратнее, заборчики вдоль улиц стали каменными и высотой не превышали полуметра, так что явно были чисто символическими. Раньше прямо посреди улиц росли высоченные сосны, а теперь их повырубали. Между домами тут и там стояли вместительные палатки; у некоторых полог был откинут, открывая глазам ящики и бочки, другие хранили свои тайны за плотно запахнутой тканью.

И повсюду были люди. Кажется, теперь их стало еще больше: церковные служащие, жители Убежища, солдаты, — и все они продолжали на меня смотреть, последние еще и прижимали кулак к груди, отдавая честь. Бевин прерывать молчание явно не решался, а я не знала, о чем заговорить, чтобы отвлечься. Так что, когда на меня вылетел Варрик, я искренне обрадовалась.

— Ааа, Перчинка! Ты, наконец, стала похожа на себя, а не на потрепанную тень. Хотя, говорят, здесь уже носился некий призрак невинно убиенной девицы в одной ночнушке, — приятель с ухмылкой посмотрел на меня. — Я поставил золотой на то, что это была ты.

— Выиграл, — я смущенно рассмеялась. — Мне приснился кошмар, и я не нашла ничего лучше, как побежать к Лелиане.

— С тобой мне всегда везет, девочка, — гном заулыбался и предложил: — Предлагаю пропить выигрыш за твое здоровье в здешней таверне — пиво у них ничего.

— Если мы пропьем золотой вдвоем, то здоровью можно будет помахать ручкой, — проворчала я. Вспомнилась Антива, где я уже успела злоупотребить алкоголем, и желание идти в таверну исчезло не появившись. Но Варрик укоризненно покачал головой:

— С чего это ты начала подозревать меня в жадности, Перчинка?

— И то верно, чего это я, — я хмыкнула и с улыбкой извинилась: — Но с пивом пока придется подождать, меня ждут. А потом я обещала посидеть, поболтать с Бевином, мы давно не виделись.

— Отлично, — воодушевился гном и так хлопнул парня по плечу, что бедняга чуть не свалился: — Заодно ты мне расскажешь эту душещипательную историю со взрывом сарая. Или твой приятель.

— Демоны Тени, Варрик! — Я рассмеялась. — До всего докопаешься.

— Я всегда в поисках сюжетов, Перчинка, — подмигнул он и махнул рукой. — До вечера!

* * *

В кабинет в дальней части церкви я входила с некоторым душевным трепетом, держа меховую накидку у груди как щит. В комнате, помимо тех, кого я оставила, оказалась еще одна незнакомая женщина, смуглая, темноволосая, в ярком золотистом платье. Они с Лелианой писали письма, сидя по разные стороны письменного стола в дальнем углу, сбоку от окна. Раньше я его не замечала, а вот теперь бросился в глаза. Кроме их кресел других посадочных мест в помещении не было, так что остальным приходилось стоять.

Каллен и Кассандра что-то негромко обсуждали в противоположном углу, ближе ко мне, но на стук двери обернулись все. Я стушевалась, хотела шагнуть назад, но прижалась спиной к захлопнутой створке и неуверенно улыбнулась.

— Привет.

Лелиана оторвалась от своих бумаг, осмотрела меня с головы до ног и одобрительно кивнула:

— Аль, познакомься, моя старая подруга, Жозефина Монтилье. Жози…

— Я много слышала о Вестнице, в том числе и от тебя, — мягко прервала золотая леди мелодичным голосом, в котором проскакивал знакомый антиванский акцент, и повернулась ко мне. — Рада, наконец, познакомиться, леди Кусланд.

— Я тоже, — растерянно отозвалась я. — А как вы меня назвали?

Сейчас вспомнилось, что Лелиана меня тоже так называла, когда передавала с рук на руки Бевину, но тогда я не обратила внимания.

— Вестница Андрасте, — повторила леди Жозефина. — Так вас теперь называют. Откровенно говоря, не самый удобный титул для завязывания дипломатических отношений. Церковь считает вас самозванкой, а нас — еретиками. Зато обычные люди вам благодарны.

— Лучше бы я осталась Белым Стражем… честнее, — я вздохнула. Каллен едва заметно улыбнулся:

— Думаете, титул окажется тяжеловат?

На это я только фыркнула и все-таки отдала ему плащ, мимоходом пожалев: мех оказался таким приятным на ощупь, что возвращать его не хотелось. Но вряд ли рыцарь-командор согласится добровольно расстаться со своей одеждой.

— Люди видели, что ты делала в храме, — проговорила Кассандра. На меня она смотрела внимательно, словно ждала чего-то. — А потом Брешь перестала расти. Они слышали о женщине, что стояла в разрыве у тебя за спиной, и решили, что это Андрасте.

Я молча переварила эту информацию и осторожно уточнила:

— А ты в это веришь? Канцлеру ты так уверенно говорила о Провидении…

— Я не знаю, — честно ответила женщина. — Я ошиблась, приняв тебя за преступницу, и возможно ошибаюсь сейчас. Но Брешь без тебя нам не закрыть.

Я оглянулась на Каллена; у него взгляд тоже был странным, никогда раньше рыцарь-командор так на меня не смотрел. Леди Жозефина пылала любопытством, как маленькая девочка, которой пообещали сюрприз. Похоже, ей уже успели пересказать, каким образом я пыталась убедить канцлера.

— Наверно, лучше нам объясниться сразу, чтобы потом не было недоразумений, — пробормотала я, снова вызывая светящееся платье. — Это просто одна из форм моей защитной сферы. Не благословение Андрасте, не знак Создателя, не признак избранности или чего-то такого. Просто щит. Однажды он убедил группу людей, что я — Андрасте, но это были сектанты, не очень умные, очень фанатичные… Надеюсь, вы по их стопам не пойдете. С канцлером, полагаю, я отношения уже испортила и мне бы не хотелось того же в отношении вас.

— Канцлер… сомневается, — дипломатично отозвалась леди Жозефина. Кассандра хмыкнула, отводя от меня глаза:

— Но крови он нам попьет еще немало, я уверена. Но если это… кто тогда был за твоей спиной в Тени?

— Уж точно не Андрасте, — я решила, что шокирующих зрелищ пока достаточно, и отпустила свет, снова оставаясь в своих доспехах, на мой вкус, не менее впечатляющих, чем магия. — Дух-привратник Храма Священного Праха говорил, что Андрасте навсегда ушла к Создателю и уже не вернется. Но за мной уже десять лет присматривает дух веры, думаю, это была она. Судя по голосам, которые мы слышали, точно она.

— Людям этого лучше не говорить, — мягко заметила золотая леди. — Они поверили в вас, и мы не стали опровергать этого… титула.

— Без проблем, — я пожала плечами. — В конце концов, я ведь оказалась здесь. Вера говорила, что Создатель приведет меня туда, куда надо.

— Неужели ты поверила в Создателя? — Лел спросила с заметной иронией, но я почувствовала спрятанное за ней волнение. Внимательно посмотрела на старую подругу — казалось, этот вопрос ее и правда волновал, хотя причин я понять не могла. Наверно, стоит поговорить о них потом, наедине? Мы так давно не виделись, что стоит, кажется, познакомиться заново. Но не сейчас, так что в ответ я только пожала плечами:

— Иногда совпадений случается столько, что даже мне сложно считать их совпадениями. Но это не значит, что я буду на каждом шагу оглядываться на Церковь. Мы сами творим свою историю, а Создатель может разве что указать дорогу.

Она вздрогнула и отвела глаза. Я тоже решила тему религии не развивать, были и более актуальные вопросы. Например, тот, на котором мы закончили общение:

— Так что с Брешью? Почему она еще в небе?

— Солас предположил, что тебе не хватило сил, — ответила Искательница Истины. Я на секунду задумалась, потом предложила:

— Я бы попробовала чуть позже еще раз. Проверю кое-что насчет сил… и попробую.

В голову пришло, что Китти вполне может помочь мне с силами — ведь недаром некоторые глупые маги обращались к демонам в поисках магии. Мне насовсем она была не нужна, а помочь залатать дырку в небе подруга мне точно не откажет, это и в ее же интересах. Так что надо дождаться только того светлого мига, когда демонесса меня догонит. Правда, рассказывать о ней явно не стоило: храмовник, Искатель Истины, личная убийца Верховной жрицы — вряд ли они отнесутся к демону снисходительно. Впрочем, проблемы следовало решать по мере появления.

— Мы собирались поговорить с отступниками, — проговорила Лелиана, не подозревая о моих мыслях. — Сейчас в Редклифе находится группа магов из тех, кто устал от войны. Думаю, они согласятся нам помочь.

— Я по-прежнему считаю, что нам стоит обратиться к храмовникам, — тут же вмешался Каллен. — Они смогут ослабить Брешь так, чтобы Алиене хватило своих сил.

— Вы не можете знать этого наверняка, командор, — прервала его женщина, но он не дал сбить себя с мысли:

— Вообще-то, при всем уважении, могу. Я сам был храмовником, так что точно знаю, на что они способны.

— Погодите-погодите, — влезла я, помотав головой. — Я уже ничего не понимаю. Во-первых, каким образом можно ослабить дыру в Завесе? Она — дыра, не сильная, не слабая, просто есть. Во-вторых, почему мы не можем обратиться и к магам, и к храмовникам? Совместная работа, кстати, отлично настраивает на мирный лад, может, они и воевать закончат.

— Сомневаюсь, что их можно будет уговорить работать вместе, — печально улыбнулась Жозефина. Я покосилась на свой браслет, постоянно напоминающий о том, что согласие иногда — пустая формальность, — и мрачно усмехнулась:

— Не захотят добровольно — поработают под принуждением. Или Левая рука Верховной жрицы не нароет компромата? А вообще-то можно обратиться в Круг магов Ферелдена. Ни за что не поверю, что они мне откажут. И будут нам и маги, и храмовники.

— Это было бы прекрасно, — согласилась золотая леди. — Потому что те, на кого мы рассчитывали, общаться с нами не желают — Конклав был единственным шансом на примирение, и после того, что случилось…

— Вот только в Башне Круга никого нет, — мрачно прервала ее Лелиана. — Я отправляла агентов… ты слишком долго лежала без сознания, и я надеялась, что приедет кто-нибудь из целителей. Но башня пуста.

— А Башня Бдения? — уточнила я. Лел заметно вздрогнула, но спросила ровным тоном:

— Почему я должна была проверять Башню Бдения?

— Я предлагала дяде Грегору перевезти весь Круг туда, — пояснила я. — Правда, письмом, я уже в дороге была. Но, возможно, они переехали?

— Алли, — она вдруг шагнула ближе и схватила меня за плечи. — Почему предлагала ты? Ты знаешь, где сейчас Айдан?

— На Глубинных тропах, — твердо ответила я. В душе опять всколыхнулись страхи и сомнения, все-таки три года среди порождений тьмы… оставалось только верить в своего брата, наших друзей и помощь Архитектора. — Он же писал тебе письмо, я сама отправляла.

— Я не получила, — Лелиана прикрыла глаза, а потом вдруг прижала меня к себе. — Значит, он не пропал…

А вот на меня вместо облегчения накатила тревога. Я ведь отправляла не только Лел, но и в Вейсхаупт, и в Монтсиммар. А если Корифей подался не в империю, а в главную крепость Стражей — они ведь ничего о нем не знали. Вспомнился Каронел, и сердце слегка заныло от дурных предчувствий. Влюбленность давно прошла, но уважение осталось, да и если бы не оно — никто не должен попадать в такую зависимость.

— Мне нужно отправить несколько писем, — нервно проговорила я. Подруга тут же выпустила меня из объятий, а Жозефина дипломатично заметила:

— Нам всем не помешало бы отправить несколько писем, и я была бы рада, если бы мы сделали это как можно быстрее.

— Ты расскажешь мне все, — твердо велела Лелиана. — Но позже. Если мы сейчас не займемся делами Инквизиции, то ее попросту не будет. По щелчку пальцев такие вопросы не решаются.

— Я могу помочь? — уточнила я. — У меня много разных друзей.

— Нам нужны агенты, чтобы распространить влияние за пределы этой долины, — тут же сориентировалась золотая леди. — И влиятельные союзники. На Церковь мы не можем рассчитывать, а без ее благословения говорить с нами захотят немногие.

— Король Ферелдена, — предложила я. — Принц Старкхэвена. Виконт Кайтена, хотя насчет него я не очень уверена. Если брат Дженитиви сейчас в Денериме, то можно поговорить с ним, мы раньше много общались. Капитан Авелин — думаю, после отъезда Каллена она самый уважаемый человек в Киркволле, хотя тут вам виднее, конечно. Его величество Белен; хотя на этот раз на его дружбу денег может не хватить. Еще Стэн…

— Аришок, — поправила Лелиана. — Теперь он Аришок. Но ты уверена, что он захочет с тобой разговаривать?

Я секунду переваривала такую интересную информацию и по мере усваивания улыбалась все шире. Аришок! Это же можно договориться с целой армией кунари! Вот уж повезло так повезло.

— Он назвал меня «кадан», Лел. Это серьезное слово, а кунари своих слов не забывают. Вряд ли он сделал бы для меня что-то во вред своим, но с этой дырой и ее автором точно поможет. Еще… я познакомилась с несколькими достаточно влиятельными магистрами в Тевинтере. Точнее, познакомилась-то я много с кем, но эти трое самые приличные, даже магией крови не занимаются.

Я снова покосилась на браслет, даже потеребила его в надежде, что магия ослабла и удастся расстегнуть замок, но нет, магистр Красс колдовал надежно.

— По крайней мере, двое из них. Третий — высокомерный, самовлюбленный, напыщенный… но, к сожалению, самый влиятельный. И где-то там же, в Тевинтере, сейчас Фенрис и Зевран. Не знаю, как насчет распространения влияния, но если нам понадобится кого-то убить, лучше исполнителей не найти.

Я снова задумалась, перебирая варианты. Антор Банрис в Вол Дорме, Сендис, который отлично знает лес Планасен, наемница Анна, с которой мы вместе спаслись из церкви Киркволла… Вряд ли они такие уж влиятельные знакомства? Да и письма им писать сложно — где их искать? Впрочем, чего далеко ходить...

— Фергюс, конечно, и Ферхар… то есть тэйрн Хайевера и банн Штормового берега. Эрл Теган… Да половине дворян Ферелдена можно написать, я с ними так или иначе знакома. О! Если нам надо зарабатывать репутацию, то стоит разыскать Родерика. Даже три года назад о нем уже поговаривали и в Вольной марке, и в Антиве, и в Неварре. Думаю, с тех пор он стал еще более знаменитым. И своей тэйрне уж точно не откажет.

— Аль, пиши всем, кого вспомнишь, — прервала меня Лелиана. — Мы потом обсудим, насколько это уместно.

В тот день обсуждать Брешь и сопутствующие проблемы мы больше не стали. Каллен и Кассандра исчезли практически сразу после того, как мы сели упражняться в эпистолярном жанре, и больше я их не видела. Лелиана и Жозефина, напротив, так углубились в письма, что отрывать их казалось опасным для здоровья, и я, закончив со своей корреспонденцией, оставила дам в кабинете и слиняла наружу, подышать свежим воздухом.

Долго скучать не пришлось: меня перехватил Варрик и утащил в местную таверну. Называлась она «Поющая дева», и внутри и впрямь пела симпатичная шатенка с лютней. Ее звали Мариден, хозяйку таверны — Флисса, а больше я ни с кем познакомиться не успела, поскольку приятель жаждал подробностей моей поездки. Почти сразу к нам присоединились Бевин с товарищами — похоже, времени в церкви я провела немало, — и пришлось весь вечер травить байки о Тевинтере. Это оказалось не таким уж скучным занятием: в глазах слушателей светился откровенный восторг, тем более что неприятные темы я обходила стороной и к концу первой кружки — компота, правда, а не пива, с алкоголем рисковать не хотелось, — даже вошла во вкус. Правда, внимательный взгляд Варрика напоминал, что и о неприятностях вспомнить придется, но хотя бы не прилюдно.

Лелиана пришла так поздно, что я успела не только добрести от таверны до выделенного мне домика, но и уснуть. Правда, стоило ей только приоткрыть дверь, как из сна меня выдернуло будто на веревке — уроки Зеврана даром не прошли. Удостоверившись, что это не враг, я снова расслабилась и глубоко вздохнула.

— Я разбудила тебя, — едва ли не шепотом проговорила подруга, явно заметившая, как я напряглась. — Прости. Раньше прийти не получилось, нам действительно надо много еще сделать.

— Раньше и я в таверне была, — пробормотала я, разгоняя успевшую навалиться сонливость. На мгновение мне стало стыдно: люди работали, а я в это время байки травила, но это чувство быстро ушло. Хотели бы моей помощи — попросили бы. — Лел, что это за история с Инквизицией? Неужели Верховная Жрица и правда собиралась организовывать очередной орден? И что там со старой Инквизицией?

— Ты не знаешь? — она присела на краешек моей кровати и провела рукой по моим волосам. В полумраке комнаты, который разгонял только свет из камина, я заметила грустную улыбку и пересела поближе, позволив подруге меня обнять. — Я принесу тебе книгу, почитаешь. Но в те времена были другие условия и другие решения. Что бы ты ни прочитала, помни, что теперь Инквизицией руководим мы. И руководствоваться будем современной моралью.

— Судя по твоим словам, на ночь такие сказки лучше не читать, — проворчала я, прислоняясь к ее плечу. Лелиана неопределенно пожала этим самым плечом, так что я невольно зацепилась прядью волос за колечки кольчуги и отстранилась. Слушать про старую Инквизицию сейчас было неинтересно, можно и правда потом почитать. Подруга выглядела бледной и уставшей, да и мне самой хотелось спать, так что говорить стоило только о важном.

— Почему Айдан ушел? — вопрос был таким тихим, что я скорее угадала его, чем услышала. И теперь уже сама обняла поникшую девушку, стараясь хоть немного приободрить. Ответ на ее вопрос затрагивал слишком многое, и оно касалось всех членов Инквизиции, так что несколько секунд я соображала, как выстроить историю, потом осторожно отозвалась:

— Ты помнишь, я рассказывала о Корифее? Том, кто влиял на разумы жителей Киркволла и сидел в Тюрьме Серых Стражей? Я тогда не все рассказала, все-таки тайна Ордена; но сейчас эти тайны уже не имеют смысла. Он может управлять теми существами, в крови которых есть скверна. Порождениями тьмы и Серыми Стражами.

— Но вы же убили его, — напомнила Лелиана. Я чуть отодвинулась, чтобы мы могли разговаривать глядя в глаза друг другу, и покачала головой:

— Ты слышала в Храме его голос. Это он создал Брешь. И я ещё тогда знала, что он выжил, поэтому и попросила Айдана уйти в какое-нибудь неочевидное место. Поэтому уехала в Тевинтер — найти его и придумать, как обезвредить.

— Подожди, — прервала она и отвернулась, явно обдумывая мои слова. Потерла виски и вздохнула: — Об этом мы поговорим потом. Я не готова сейчас обдумывать стратегию Инквизиции и вообще воспринимать подобную информацию, если в ней нет срочности.

— Уже нет, — кисло отозвалась я и кивнула в сторону занавешенного окна. — Все срочное уже случилось. Но именно из-за этого Корифея Айдан и торчит на Глубинных тропах три года. И я даже не знаю, можно ли ему возвращаться сейчас, ведь эта тварь где-то рядом, раз появилась на Конклаве. И если честно... три года — это долго. Он там не один, конечно, но... В общем, не радуйся заранее.

Последняя фраза далась тяжело, но обнадеживать расстроенную и разочарованную женщину я боялась. Мне хотелось верить, что с братом все хорошо, что я бы сердцем почувствовала, случись с ним что-то, но до конца не получалось, мешал страх. Но Лелиана покачала головой:

— Я буду верить в это, Алиена. Потому что если не верить в Айдана, то больше не во что, — она закрыла лицо руками, и я снова потянулась обнять подругу. Шепот, доносящийся сквозь ладони, я едва разобралала, но, услышав, обняла крепче. — Я верила в Создателя. Церковь говорит, что Он нас покинул, ожидая покаяния, но я никогда не верила этим словам. Я чувствовала Его дыхание, я считала себя избранной, чтобы служить Ему. Я думала, что выполняю Его волю, служа Верховной Жрице, я оставила все, что мне было дорого, всех, кого я любила... А теперь ее нет. Как Он мог позволить ей умереть? И зачем Он мне теперь?

— Тише, — я погладила ее голове и коснулась губами виска. — Вера говорила, что Создатель — не такой, как считают люди. Он сам и есть мир, и Он всегда рядом, как рядом ветер и солнечный свет. И именно поэтому Он не может вмешиваться в происходящее в этом мире — ты ведь не можешь приказать своей крови течь вспять? Поэтому и нужны такие, как ты, и такие, как я, ведь кто-то должен беречь этот мир. Но я не успела, а ты не знала, и поэтому многих уже нет. Не вини Создателя, но и не жди помощи. Ты жива — это и есть Его благословение и дар.

— Ты говорила, нас ведет Его воля, — Лел посмотрела на меня, и теперь я отчетливо увидела слезы в ее глазах. Они мерцали в отблесках камина, и казалось, что Лелиана полна тем светом, что я ощущала в себе. — Так почему он не указал мне на угрозу? Почему позволил всему случиться?

— Ты здесь, — я пожала плечами. — И я здесь. Конклав был плохой затеей, Лелиана. Он — как церковь Киркволла, так или иначе, но ее все равно бы взорвали раньше или позже. Так же и Конклав, здесь все равно произошла бы какая-то дрянь. Я ведь не была уверена, что Корифей будет здесь, но все равно полетела со сломанными ребрами, едва выбравшись из плена... потому что если что-то должно было случиться, оно случилось бы здесь. Уверена, ты смогла найти и обезвредить не одну угрозу, но Корифея сложно предсказать. Но зато теперь мы обе здесь. Я смогу закрыть Брешь, а ты — найти Корифея. Верховную Жрицу не вернуть, но мы можем хотя бы предотвратить новые беды.

Лелиана несколько секунд задумчиво меня разглядывала, а потом вдруг встала. Слезы исчезли, словно их и не было, а на лицо вернулось мрачное и упрямое выражение.

— Может быть, ты права. Спасибо за эти слова, но сейчас... Спи, Алиена.

Спорить с этим предложением я не стала, хотя отпускать расстроенную подругу не хотелось. Но она уже явно затолкала эмоции подальше и снова стала суровой инквизиторшей, и в моих утешениях больше не нуждалась.

На следующее утро я отсыпалась. Может быть, после всей этой околомагической суеты я и валялась без сознания несколько дней, отдохнуть почему-то не получилось. Хоть самочувствие явно улучшилось — особенно по сравнению с тем, что было до взрыва, — психологическая усталость никуда не делась, так что за еще один свободный день я была искренне благодарна. Немного смущало, что создателям нового Ордена приходится работать, пока я отдыхаю, но успокоила я себя уже привычной мыслью: хотели бы помощи — попросили бы. А раз я никому из них не нужна, значит, могу отдыхать в свое удовольствие.

Уже после полудня, окончательно придя в себя, я отправилась гулять по Убежищу: искала изменения, которых оказалось великое множество, знакомилась с людьми — теперь восторг в глазах окружающих чуть поубавился, но относились ко мне все равно куда лучше, чем я ожидала. Удалось даже найти знакомых — кузнеца Харрита я несколько раз видела в Редклифе, когда приезжала туда в гости. Тогда мы общались мало, а сейчас разговорились: сначала мастер узнал мой доспех — с Вэйдом они были конкурентами, но соревновались по-доброму, признавая таланты друг друга. Он даже предложил улучшить мою тунику, если я добуду подходящий материал, на что я с радостью согласилась: несколько кусков шкуры спектрального дракона у меня в Башне Бдения еще лежали.

На третий день вынужденный отдых стал потихоньку надоедать. Если бы проблем не было, я бы могла расслабляться неделями; но Брешь непрозрачно намекала, что такого количества времени на отдых у меня просто нет. Попытавшись разыскать хоть кого-нибудь — Лелиану, Каллена, Кассандру, леди Жозефину, — я потерпела неудачу: то ли они прятались от меня, что казалось маловероятным, то ли укрепление позиций Инквизиции и правда отнимало так много времени.

Рассудив, что для изучения Бреши эти инквизиторы мне, в принципе, не нужны, я решила заняться полезным делом и для начала осмотреть поближе объект своего интереса. Правда, полетела к нему не сразу: оказалось, что по полетам я соскучилась не меньше, чем по отдыху.

В первый раз, когда я приходила в Убежище, мои крылья еще дремали на спине, и летать я не умела. Сейчас образовалась уникальная возможность осмотреть остатки Храма священного праха, деревню сектантов и прочие окрестности с высоты птичьего полета — сегодня эта высота была не такой уж большой, мешали облака, плывущие по небу и закручивающиеся в спирали рядом с Брешью. Смутно вспомнились такие спирали в небе, ярко-желтые на темно-синем фоне, но, кажется, это были воспоминания с первой родины; к своему стыду, многие вещи я забыла, только музыка врезалась в память, некоторые сказки и те научные сведения, которые я успела записать уже в этой жизни.

Долина, в которой располагалась деревня, оказалась почти идеально круглой, как чаша, на дне которой некий великан оставил недопитый глоток воды — озеро. К нему стекалось несколько рек, одетых в каменные мостики — сказать, по берегу которой шли мы с Кассандрой, я бы не взялась, а вот тропинку, которой меня вели десять лет назад сектанты, кажется, узнала. А может и нет, мало ли что поменялось с тех пор? Площадку, где мы убивали дракона-Андрасте, я найти не смогла, то ли ее как-то облагородили раньше, то ли взрыв сумел исказить рельеф местности. А вот Храм обнаружить было несложно: четко под Брешью. Он находился на склоне двурогой горы под названием Даверус, и тот, кто смог бы подняться на самую вершину, наверняка увидел бы разрыв очень близко, как на ладони.

Приземляться на склон горы я не пожелала: было там слишком снежно, так что и сапоги бы не спасли, но к самой Бреши все же слетала. Она так и занимала солидный кусок неба, но камни вниз больше не падали, демонов в воздухе тоже не наблюдалось, подлетать вплотную к разрыву я не планировала, так что опасности никакой не ждала.

Теперь Брешь казалась неким необычным украшением, особенно издали. После моих манипуляций она стала выглядеть стабильнее, исчезли смертоносные снаряды, и аура страха, окружающая магическую аномалию, тоже поутихла. Я несколько раз облетела ее по большому кругу, спустилась вниз, туда, где был эпицентр катастрофы — от разрыва моими усилиями не осталось и следа. Сама Брешь теперь почти не шевелилась, только периодически рассылала снопы молний в облака; обитатели Тени, как я заметила, иногда умудрялись проскочить в реальный мир — виспы, призраки, ни одного серьезного противника, да и те казались ослабленными и дезориентированными. Однако картина так напомнила видение из храма Думата, что у меня невольно сжалось сердце.

Поднявшись повыше, я снова осмотрела Брешь, но ее конца так и не нашла: пролететь над ней не вышло, словно магия сожрала пространство над собой. Возможно, где-нибудь в верхних слоях атмосферы можно было бы проскочить, но я не решилась — все-таки дышать чем-то надо, да и крыльям требовалась какая-то опора для полета. Намотав еще несколько кругов, я отправилась осматривать окрестности.

В небольшой лощине, совсем недалеко от деревни, жизнерадостно зеленел очередной разрыв. Рядом никого не было — ни солдат, ни демонов, — и я решила попытаться закрыть его, заодно и потренироваться делать это самой, без Соласа, благо, разрыв был совсем маленьким. В принципе, все прошло гладко, если не считать одинокого призрака, все-таки успевшего выбраться в реальный мир. Но один он опасности не представлял: оказался настолько слабым, что хватило одного удара шестом, чтобы превратить его в ледяную статую. Еще я выяснила, что вблизи разрывов рука с меткой все же побаливает — не слишком сильно, дергает только, словно я ушибла нерв. Но было это все равно неприятно.

Больше ничего интересного увидеть не удалось, и я поспешила обратно: если кто и мог рассказать мне о разрывах вообще и изумрудной воронке в частности, то это Солас. Эльфа пришлось поискать — ни в таверне, ни на плаце, ни где-то на улице его не было, и я уже почти отчаялась, когда он, наконец, вышел из небольшого домика рядом с лавкой алхимика-зельевара. Только кинувшись ему навстречу, я осознала, что все это время металась в птичьем облике.

Философски рассудив, что сделать с этим уже ничего нельзя, я приземлилась на ближайший к Соласу забор, прикидывая, где бы можно было снова стать человеком и при этом никому не показаться на глаза. Эльфа-мага-отступника я не слишком стеснялась, но вот незнакомым людям — да хоть бы и знакомым, но не посвященным, — подобные тайны я открывать пока не хотела. Долго размышлять над таким насущным вопросом мне не позволили: как оказалось, не только Сендис мог угадать в незнакомой птичке человека.

— Не думал, что этим умением владеет кто-то из людей, — заметил Солас довольно приветливо, с интересом меня разглядывая. Куда бы он ни шел до этого, при виде меня свои планы явно отменил, чему я была рада. — Хотя, должен признать, я уже не в первый раз удивляюсь тебе. Поговорим?

Я кивнула и махнула крылом в сторону озера, на берегу которого стояло Убежище. Сейчас оно было замерзшим и вполне подходило для прогулок: и поверхность ровная и удобная, и не подслушает никто. Эльф улыбнулся и предложил мне локоть, на который я посмотрела с сомнением: когти у меня менее острыми не стали, а похвастаться плотной одеждой новый знакомый не мог. Собственно, он вообще был одет в тонкую холщовую тунику и удлиненный жилет — такой же тонкий, но с куцей меховой оторочкой по вороту. Как и все долийцы, обуви он не носил, обжигая голые пятки снегом. Правда, на шее болтались какие-то амулеты, возможно, какой-то из них защищал от мороза; но смотреть на Соласа было холодно.

На руку я все же перебралась, но очень аккуратно, стараясь не сжимать когти. Так мы и прошли до выхода из деревни — эльф с отставленной рукой и я, периодически взмахивающая крыльями, чтобы удержать равновесие. Правда, в отличие от Вестницы Андрасте, на Соласа местные почти не смотрели, так что и особого внимания мы не привлекли.

— Тебе не холодно? — поинтересовалась я первым делом, едва мы скрылись от любопытных глаз за каким-то обломком скалы. Мимо него можно было спуститься на озеро или пройти по дороге дальше, в сторону Храма. Я бы предпочла первый вариант, но эльф, похоже, сворачивать не собирался.

На мой вопрос он рассмеялся:

— Не переживай. И твои когти вряд ли бы мне повредили, я все же маг.

Кивнув — похоже, насчет амулетов угадала, — я попросила:

— Расскажи мне про Брешь. Кассандра сказала, ты считаешь, нам могут помочь маги. А Каллен утверждает, что лучше обратиться к храмовникам. Я не совсем понимаю, какой в этом смысл — разрыв и есть разрыв, как его можно ослабить?

— Не совсем так, — на меня эльф не смотрел, заложил руки за спину, словно профессиональный лектор, и не торопясь двинулся вверх по дорожке. — Закрыть Брешь, как и любой другой разрыв, храмовникам, конечно, не под силу. Как и обычным магам, к слову, это можешь сделать только ты.

— Сомнительная честь, — проворчала я, пнула небольшой камушек и поспешила за спутником. Быть единственной, кто может избавиться от Бреши, не хотелось. Умирать я, конечно, не планировала, но кто знает? Такие вещи загадывать сложно.

— Кто-то мог бы многое отдать, чтобы занять твое место, — не согласился эльф. — Быть в центре внимания, ловить восхищенные взгляды, зваться Вестником Андрасте. Стать героем.

— Последние три года я играла роль… я была танцовщицей, Солас, — вздохнула я. — Я знаю, что такое быть в центре внимания и ловить восхищенные взгляды — и тогда это действительно было приятно, потому что я знала, что делаю для этого. А теперь я просто выжила, и, на мой вкус, этого недостаточно. А что до героя — я знакома с несколькими людьми, которых смело можно называть героями. И предпочитаю стоять за их плечом.

— Полагаю, сейчас у тебя нет выбора, — он улыбнулся и всё-таки взглянул на меня. — Но мы говорили о Бреши. Взрыв, создавший ее, потребовал большого количества магических сил. И эта энергия никуда не делась, она по-прежнему остаётся там, в разрыве. И активно сопротивляется попыткам закрыть Брешь.

— Значит, маги могут дать мне сил, чтобы я сама сломила это сопротивление, а храмовники — вытянуть часть энергии, чтобы сопротивление стало слабее, — задумчиво сделала вывод я. — Тогда мысль позвать и тех, и других неплоха.

— Верно, — согласился он. — Хотя я не думаю, что такой союз возможен.

— Как будто я буду спрашивать их мнение, — проворчала я. — Надо будет, стану умолять, надо — обманывать, надо — угрожать. Я не гордая. Скажи, а дух или демон мог бы дать достаточно сил?

Мы обогнули небольшую бухточку, покрытую льдом; сквозь него торчала коряга, облепленная снегом до полной невидимости на фоне окружающего мира. Солас задумчиво осмотрел ее, поднял взгляд к Бреши, но отвечать не торопился. Я тоже молчала — не тот это вопрос, в котором следует подгонять.

— Думаю, да. Но не уверен, что стоит выяснять это на практике. Хотя слышать такой вопрос мне удивительно.

Теперь замолчала я. Не признаваться же, что у меня есть дружественно настроенный демон? С другой стороны, магистр Аврария раскусила Ванду сразу, как увидела. Солас может оказаться не менее чувствительным, а держать подругу подальше от него вряд ли получится. Скорее бы она меня догнала, что ли…

Задумавшись, я почти машинально посмотрела на нового знакомого правильным зрением — до сих пор я этого то ли не делала, то ли внимания не обращала, — и от удивления вскинула брови. Кокон силы эльфа был привычно зеленоватым, но в нем проскакивали золотистые искорки, которых я раньше ни у кого не видела. И еще — он был сильным магом. Может быть, запаса энергии Соласу не доставало, но владел имеющимся он явно на высоком уровне.

Отвечала я медленно, подбирая слова:

— Меня интересуют все возможности. Скажи, ты так хорошо разобрался с Брешью… наверно, ты много знаешь о Тени?

Он снова улыбнулся, а потом даже негромко рассмеялся.

— Прости. Я не слишком привык к подобным вопросам, — эльф снова посмотрел на Брешь. — Думаю, уместно будет ответить «да», поскольку, говоря вашим языком, я специализируюсь на Тени. Изучаю ее, раскрываю секреты, ищу осколки памяти древних цивилизаций. Если сравнить Тень и мои знания о ней — последние будут ничтожны, но среди людей я, пожалуй, покажусь… очень осведомленным.

Мне на мгновение стало обидно за человеческих магов, и я, не подумав, поинтересовалась:

— Тогда ты, наверно, знаешь, что Завеса была не всегда?

— Вот как? — кажется, я смогла действительно удивить Соласа, он даже остановился. Но оказалось, удивил его не редкий факт, а моя осведомленность: — Духи рассказывали мне об этом, но я не ожидал, что это может знать кто-то еще.

— Мне тоже рассказал дух, — я вздохнула. Возможно, стоило придержать язык, все-таки этого Соласа я видела всего-то второй раз в жизни. С другой стороны, он меня спас, да и Завеса — вряд ли такая уж секретная информация. Скорее, малораспространенная. — Я говорила, за мной присматривает Вера и иногда делится интересными знаниями. А ты знаешь, кто ее создал? Вера мне этого не говорила.

— К сожалению, на этот вопрос я тоже ответить не смогу, — эльф кивнул в сторону деревни. — Думаю, стоит вернуться? Далеко заходить в одиночку не слишком разумно.

— Ну, мы вдвоем, — я пожала плечами, но покорно развернулась в обратный путь. — К тому же я тут полдня летала, демоны так близко не подходят. Кстати, я смогла сама закрыть небольшой разрыв.

— Это хорошо, ты быстро учишься.

Я кивнула, а потом притормозила. Лучше все-таки вопрос насчет демонов решить сразу.

— Солас, ты ведь общаешься с духами… знакомая долийка говорила мне, что вы не разделяете духов и демонов. Значит, и демоны у тебя знакомые тоже есть?

Он несколько секунд молчал, разглядывая меня, потом осторожно ответил:

— У меня есть друзья среди обитателей Тени. Но если ты хочешь попросить их о помощи…

— Нет, — я перебила. — Скорее, я хотела попросить о помощи тебя. У меня есть подруга, и скоро она присоединится ко мне. Она из Тени, и ты это, вероятно, быстро почувствуешь, раз уж так хорошо знаком с подобными ей. Я бы попросила тебя никому о ней не говорить.

— Полагаю, среди воинства Церкви твоей подруге делать нечего? — после очередной паузы уточнил маг. И улыбнулся: — Как и магу-отступнику.

— Тебя защитит Кассандра, она тебе явно доверяет, — возразила я. — А Ванде рассчитывать не на кого, кроме меня и, может быть, Варрика.

— Думаю, если твоя подруга надумает вредить окружающим, о ней узнают и без меня, — пожал плечами Солас. — А если нет… выдавать ее я не буду.

— Спасибо.

До ворот Убежища мы дошли молча. Солас думал о чем-то своем, я же разглядывала Брешь и размышляла: почему мои услуги и — главное! — моя информация до сих пор никого не заинтересовали? Конечно, укрепиться на каких-то хотя бы минимальных позициях — важная задача, но Брешь-то от этого никуда не денется. Я старалась успокоить себя той фразой, что произнесла Лелиана — по щелчку пальцев такие организации не появляются; но паранойя подняла голову и принялась нашептывать, что кто-то снова переживает за мою безопасность сильнее, чем следует. Здравый смысл сопротивлялся: как и сказал Солас, совладать с разрывами и Брешью могла только я, так что отсидеться в любом случае не выйдет, и это должны понимать все. Но тогда почему я никого не интересую?

Размышления прервал Солас. Мы как раз дошли до небольшой площади, с которой к моему дому шла дорожка направо, а к его дому — налево, так что пути расходились, пусть и ненадолго.

— Я был рад поговорить с тобой, Алиена. В тебе много удивительного, а я, должен признать, нечасто удивляюсь вне Тени.

— Надеюсь, это был комплимент, — я улыбнулась. — Спасибо за информацию и за… остальное. Если ты не против, я бы еще как-нибудь поговорила о Тени. Мне всегда было интересно узнать о ней побольше, но сейчас какой-то сумбур в голове… Если твои исследования — не тайна, конечно.

— С удовольствием отвечу на твои вопросы, если смогу, — эльф кивнул.

На том мы и разошлись — Солас отправился заниматься своими делами, а меня снова перехватил Варрик.

* * *

— На твоём месте, Перчинка, я бы драпал отсюда со всех крыльев, — ворчливо проговорил гном, щурясь на утреннее солнышко. — Но ты ведь не послушаешь?

Накануне, после разговора с Соласом, гном выловил меня и всё-таки утащил обмениваться сплетнями за бутылкой. Услышав про Корифея, он изрядно помрачнел, мои опасения по поводу Серых Стражей и красного лириума разделил, а вот потом, когда я рассказывала про свои похождения в Антиве и Тевинтере, мы едва не поругались. Задумка Зеврана с Клаудио его изрядно разозлила, да и мои решения он разумными не назвал.

К счастью, тему мы все-таки замяли, так что потом я только слушала удивительную историю про ферелденского короля Мэрика, артефакты магии крови и драконов — звучала она сказочно, но была правдивой, что только добавляло удовольствия. Отдельно меня порадовала информация о том, как Клаудио закончил жизнь; может быть, я и не желала ему смерти — много чего, но не смерти, — но другой возможности избавиться от навязчивого внимания не видела. Во всяком случае, Зевран не ошибся: Изабелла своего не упустила, отправив моего несостоявшегося любовника гнить в болоте.

Сегодняшний день мы тоже встречали вместе. Был он ясным настолько, что даже Брешь стала казаться поменьше, а молнии, которые она рассылала в разные стороны, и вовсе пропали вместе с последними облаками. Я даже надеялась, что она могла, вопреки словам нашего специалиста по Тени, уменьшиться сама, но не слишком рассчитывала: вряд ли проблемы такого масштаба могут рассосаться без посторонней помощи. Зато мороз окончательно уступил место теплу: хоть вокруг и лежал снег, пахло весной. Было это странно, поскольку до Проводов зимы оставался еще месяц, а уж в горах — и все пять. В тени я слегка мерзла, не спасал даже старый амулет, купленный еще в Черном магазине, но на солнце расцветала, подставляя лицо под теплые лучи и улыбаясь.

Мы уже полчаса рыскали по Убежищу в поисках Кассандры — вопрос о моей нужности я собиралась задать ей, как лицу заинтересованному в закрытии разрывов, но не заинтересованному во мне лично. К тому же, как мне показалось, она тут была главной.

— А куда драпать-то, Варрик? Брешь надо закрыть, — я пожала плечами и свернула в сторону ворот деревни: внутри мы все обыскали, но снаружи еще оставались постройки, палаточный лагерь армии, плац.

Приятель вздохнул:

— Девочка моя, вечно ты рвешься в герои. Только тут не герои нужны, а чудо.

— Герой у нас Хоук, — напомнила я. — И мой брат. А я и есть чудо. К тому же Корифей достанет везде.

Варрик покачал головой, но не ответил. Я свернула вдоль первого ряда палаток: внутрь лезть я, разумеется, не стала бы, но тщательно прислушивалась, не послышится ли откуда-нибудь знакомый неварранский акцент.

Кассандра обнаружилась практически посреди плаца. Вокруг нее солдаты отрабатывали какие-то задания, сама же Искательница ожесточенно избивала соломенное чучело. Оно держалось явно из последних сил: солома торчала во все стороны, веревки, которыми она была обмотана, растрепались, да и шест уже пошатывался — но женщина напора не уменьшала.

— Пожалуй, тут я тебя оставлю, — хмыкнул Варрик. — Вестнице самой Андрасте и повелительнице разрывов вряд ли что-то грозит, а вот простому писателю может достаться.

— Неужели испугался? — подначила я. Но приятель наставительно заметил:

— Иногда лучше связаться с голодным драконом, чем с разгневанной женщиной, Перчинка. Я бы и тебе не советовал, но ты снова не послушаешь.

Я фыркнула — конечно, нет, — и направилась к ожесточенно мочалившей чучело воительнице. Варрик и впрямь отстал, но далеко уходить не торопился, уселся на деревянный заборчик и с интересом стал наблюдать за солдатами, украдкой поглядывая на меня.

Задача добраться до Кассандры казалась не слишком сложной, особенно после часа поисков; однако я недооценила окружающих. Плац словно разделили на квадраты, каждый из которых занимала пара бойцов, отрабатывающих удары; просочиться между ними было возможно, но пришлось постараться. Пожалуй, если бы не мой танцевальный опыт и обучение у Антиванского Ворона, я бы с кем-нибудь даже столкнулась или попала под горячую руку, но обошлось.

Искательница заметила меня не сразу, слишком увлеклась убиением своего соломенного противника. Он оказался на диво стойким: все еще оставался в строю, даже когда я добралась ближе к женщине, так что ей было не до посторонних девиц. Впрочем, долго ждать я не планировала, так что, полюбовавшись еще парой отточенных ударов, позвала:

— Кассандра? Ты так ожесточенно лупишь эту несчастную солому, что Варрик побоялся к тебе подойти.

Она пробурчала что-то неразборчиво, но все-таки опустила меч и повернулась ко мне. Раздраженным, но совсем не усталым голосом заметила:

— Зато тебе храбрости не занимать?

— Храбрости? — я засмеялась. — Меня напугали до седых волос, какая храбрость? Я просто знаю, что убивать и калечить меня ты не будешь, а все остальное можно пережить.

— Не буду, — проворчала она. — Что ты хотела?

— Вообще или конкретно сейчас? — уточнила я и усмехнулась. — Вообще я бы хотела закрыть Брешь и удавить того, кто ее открыл. Но конкретно сейчас меня интересует, как дела у Инквизиции.

— Отлично, — отрезала она, изрядно помрачнев. И отвернулась. — Если это все…

— Нет, не все, — я шагнула вперед и встала между ней и чучелом. В конце концов, вот так легко от меня отмахнуться пока что мало кому удавалось, и увеличивать список этих людей я не планировала. — Я хочу понять, что происходит. Возможно, организация всего этого, — я махнула рукой в сторону деревни, — и правда требует столько сил и времени, что и поспать некогда. Но ни Брешь, ни разрывы помельче ждать не станут. Их закрыть могу только я, но вместо этого вынуждена сидеть здесь и развлекать приятелей байками. Может быть, стоит пересмотреть приоритеты? В конце концов, вы можете и дальше заниматься… дипломатией, а я пока съезжу в Денерим и Амарантайн — все пользы больше будет.

— Лелиана хочет сначала получить данные разведки, — нехотя проговорила воительница. — Чтобы Инквизиция могла заниматься сразу делом, а не пустыми поисками.

— Лелиана, значит, — задумчиво протянула я. Вспомнился наш разговор два дня назад и решимость, с которой она уходила из моего дома. Предположила: — А она не хочет каких-нибудь глупостей вроде поиска самой безопасной дороги, чтобы вашей Вестнице совсем-совсем ничего не грозило, а то вдруг некому закрыть Брешь будет?

Кассандра сжала зубы, обошла меня и снова вцепилась в чучело. Ответ был достаточно красноречивым, чтобы я начала злиться. Накинув щит, я шагнула на место чучела и позволила женщине ударить мечом меня. Она, не успев остановить удар, на мгновение опешила, а потом разозлилась так, что вырывающийся при дыхании парок показался дымом из ноздрей. Но высказаться я не позволила, перехватила меч рукой — как раз той, на которой была метка, — и сердито поинтересовалась:

— А тебя саму такое положение устраивает? Мы могли бы уже половину мелких разрывов позакрывать вместо бездарной траты времени. В конце концов, ты же глава этой Инквизиции, разве нет?

— Нет, — ругаться Искательница все-таки не стала, но меч вырвала так резко, что могла бы и повредить ценную конечность. — Я не подхожу на эту роль, и пока что у Инквизиции нет главы. Мы хотели предложить это место Герою Ферелдена или Защитнику Киркволла…

— Я бы на это посмотрела, — я хмыкнула и сложила руки на груди. — Значит, главы у этого балагана нет, поэтому каждый делает, что хочет, и никто за результат не отвечает. Кстати, а за что остальные вообще отвечают? Та же Лелиана, решающая, чем мне заниматься? Инквизитор-шпион?

— Инквизитор может быть только один, глава Инквизиции. Лелиана — тайный канцлер, то есть глава разведки, — Кассандра вздохнула и убрала меч в ножны. — Каллен — командор Инквизиции, наш военачальник. Жозефина — посол Инквизиции. Идем.

— Куда?

— В Церковь, — мрачно ответила она. — Ты права, пора что-то делать. Через полчаса мы собирались обсудить… неважно. Заодно и выскажешь свои мысли. Я тебя поддержу.

Обратный путь вышел куда проще: при виде Искательницы солдаты почтительно расступались, а для тех, кто ее не замечал, оставался командный голос. Я мимолетно позавидовала — мне до такого еще расти и расти, почему-то учить меня командовать солдатами мэтр Карстен в свое время не счел нужным. Впрочем, в военачальники я никогда и не собиралась, так что пусть командует кто-нибудь другой.

Варрик при виде нас почему-то сделал вид, что он тут вообще случайно проходил и никакого отношения к нам не имеет. Кассандра на него внимания не обратила, а я состроила обиженную гримасу; гном только усмехнулся и подмигнул в качестве ободрения. Оно мне было не слишком сильно нужно — я шла ругаться, так что ободрять следовало моих оппонентов, но дружеское участие немного успокоило.

До церкви мы дошли молча. В кабинете, пока ещё безлюдном, Кассандра присела на один из стульев и задумчиво меня осмотрела. Я ответила таким же изучающим взглядом, но быстро сдалась: заговаривать она не торопилась, а молча пялиться друг на друга было неинтересно.

Внимание привлекла огромная карта, расстеленная на том столе, что стоял в центре комнаты. В прошлый раз мне показалось, что он занимает практически все пространство — и это было очень близким к правде, — но карта оказалась ещё больше, так что ее углы свисали на манер скатерти. Благодаря размеру на нее смогли нанести даже самые мелкие особенности местности вроде тропинок и холмиков; многие из них пестрели разноцветными булавками. В центр Морозных гор — там, где располагался Храм Священного Праха, — и вовсе воткнули кинжал, испортив бумагу. Я покачала головой и цокнула языком — что за варварское отношение к хорошим вещам?

А потом заметила, что булавки располагаются в основном вокруг кинжала, причем чем дальше, тем меньше их было. Предположив, что это Брешь и маленькие разрывы, уточнила:

— Чем дальше от Храма, тем меньше разрывов или тем реже возвращаются разведчики?

— Первое, — нехотя отозвалась воительница, заодно подтверждая мои выводы. — Все наши разведчики пока что возвращались обратно.

Я кивнула и попыталась найти ту лощину, где вчера закрывала разрыв. Получалось не очень: читать карту я умела неплохо, а вот сопоставлять с реальной местностью — так себе. Помучившись несколько минут, призвала на помощь Кассандру, с трудом объяснив ей, о какой лощине говорю. Зато, когда мы ее нашли, я увидела булавку. Как и ожидала.

За этим делом нас и застали остальные. Я как раз вытащила отметку — все равно она уже неактуальна, — и тут же услышала холодное:

— Алиена, воткни на место.

— Сесть не надо? — поинтересовалась я, продолжая разглядывать карту. Холода в голосе старой подруги — подруги ли? — стало поменьше, она удивилась:

— Зачем?

— Ну, знаешь, как собакам командуют? «Сидеть, лежать, положи на место», — я все-таки повернулась и, схватив ее за руку, положила иголку на ладонь. — Ваша информация устарела, госпожа разведчица. Я на этом разрыве тренировалась и вполне успешно его закрыла. Призрака тоже убила.

— Ты должна была находиться в Убежище, — она нахмурилась, а я фыркнула:

— Не припоминаю, чтобы у кого-то одалживала. Так как там данные разведки, нашла самый безопасный маршрут? Или мне дальше лавки задницей полировать?

Лел бросила на Кассандру разгневанный взгляд, но на Искательницу это никакого впечатления не произвело. Она пожала плечами и сложила руки на груди, всем видом демонстрируя невозмутимость. Не совсем та поддержка, которую я ждала, но сейчас я начала заводиться, так что любые союзники только помешали бы.

— Кроме тебя с Брешью никто не справится, — отрезала главная разведчица и прошла мимо, к малому столу в уголке, где мы два дня назад писали письма. Я проводила ее взглядом, и увидела надписанные моей рукой конверты, их до сих пор так и не отправили. Не все, правда, но часть точно все еще лежала здесь. — Так что ты должна дожить до того момента, когда мы сможем ее закрыть.

— Серьезно? Ну, ты для этого не больно-то стараешься, — глумливо сообщила я, раздражаясь все сильнее. И рывком, чуть не ободрав кожу, сдернула с руки перчатку; по ладони тут же побежали изумрудные искры. — Потому что ты забыла об одной маленькой детали: у меня в руке бомба замедленного действия, и когда она рванет, не знает даже Солас. И от того, что я сижу здесь, спокойнее она себя не ведет.

— Вам больно? — осторожно поинтересовался Каллен. Зря он вмешался, потому что я переключилась на него:

— Полагаю, это не очень важно, раз до сих пор никого не интересовало, — сжав кулак, я останавила поток искр, а потом и вовсе натянула перчатку. — А что, рыцарь-командор, вы как храмовник разве не знаете об опасности неизвестной магии? Или у нас войска и разведка не обмениваются информацией?

— Алиена! — прервала меня Лелиана.

— Я всю жизнь Алиена, — отрезала я, но от Каллена отстала. Вроде бы моя безопасность его раньше тоже заботила, но силой он ее никогда не навязывал, так что нынешний простой — точно дело рук одной рыжей обманщицы. Не зря ее Авелин так называла! Решив, что пора поставить какую-то точку в вопросе своей занятости, уведомила: — Завтра утром я ухожу. Пора уже заняться чем-то полезным, а то нам, вроде, влияния и союзников не хватало.

Я бросила взгляд и на леди Жозефину, но развивать эту тему не стала — женщину я совсем не знала, и это делало обиду на нее минимальной. Да и, опять же, она вряд ли так уж хотела меня удержать в Убежище.

— Можешь до завтра найти самый безопасный маршрут или что ты там от своих разведчиков хочешь… Или можем распрощаться. Все, что мне нужно было узнать о Бреши, я узнала, солдат попрошу у Алистера или Фергюса. Или найму, денег хватит.

— Ты не можешь уйти! — такую Лелиану… тайного канцлера я раньше не видела, и могла бы даже испугаться, слишком уж многообещающим был взгляд. Она словно стала чуть повыше, плечи распрямились, от вкрадчивости не осталось и следа, и в голосе зазвенел металл. Но сейчас я и сама закусила удила, и в ответ на ее ярость снова призвала свет, знала, что он не менее эффектно смотрится.

— Почему это? Ноги у меня целы. Или я все еще пленница? Где же тогда мои кандалы? — я даже руки вытянула, предлагая заковать. Правда, реши я хоть на мгновенье, что старая знакомая может и правда вернуть кандалы на место, я бы руки прятала подальше; но в такие меры со стороны Лелианы все же не верилось.

— Леди Кусланд права, — осторожно проговорила Жозефина, рискнув вмешаться в почти семейную ссору. — Все знают про Вестницу Андрасте, но никто ее не видел. Люди начинают сомневаться в наших словах, и никто, лучше Вестницы, не сможет развеять эти сомнения.

— У меня достаточно агентов, чтобы развеять любые сомнения, — отрезала леди тайный канцлер. Сдаваться она явно не собиралась; похоже, смерть Верховной Жрицы сделала ее окончательным параноиком, да и я зря язык распустила, вещая о своей избранности. Стоило упирать на то, что Создатель ведет ее, а я так, мимо проходила. Впрочем, не факт, что это помогло бы.

Как бы то ни было, такая поддержка со стороны прочих членов Инквизиции меня слегка воодушевила — на моей стороне уже двое из четырех! — так что даже злость слегка поутихла. Я подошла поближе к столу и забрала свои письма. Повертела в руках и хмыкнула:

— В таком случае, моя помощь явно не нужна, ты справишься вместе со своими агентами сама. Не знаю, что я еще должна сделать, чтобы ты начала воспринимать меня всерьез.

Несколько секунд она молчала, яростно сверкая глазами, а потом словно потухла и мне снова вспомнился позавчерашний разговор. Видеть снова слезы в серых глазах не хотелось, так что я едва не отложила злость на «потом» и не принялась утешать подругу. Опомнилась вовремя: даже если это и не игра, на которую бывший бард была горазда, поддаваться все равно не стоило. Иначе Лелиана попросту запрет меня в этой деревне и будет давить на жалость, пока умирают другие люди.

— Я воспринимаю всерьез, — тихо ответила она. Кажется, печаль все же была не наигранной. — Но не могу потерять еще и тебя.

— Это не всерьез, — я покачала головой и все-таки обняла ее за плечи. — Чем держать меня у своей юбки, лучше доверься. Я ведь всегда выкручиваюсь, и сейчас будет так же. Помнишь, как ты меня воровать учила? И не думала ведь, что я могу влипнуть. Что изменилось?

Она промолчала, и я отошла. Мельком глянув на адресатов, указанных на конвертах, я положила письма на край стола — три вместе и одно отдельно, — и попросила Жозефину:

— Отправьте их. Хотя бы эти три, это действительно хорошие, заслуживающие доверия люди. И они могут помочь. Этому снобу, ладно уж, можете не отправлять.

Леди-посол осторожно подошла ближе и забрала у меня конверты. Тоже посмотрела на адресатов и осторожно уточнила:

— Это ведь тевинтерские магистры.

— Не все из них мерзавцы, — я вздохнула, присела на краешек стола и потерла глаза. Гнев потух и оставил после себя пустоту и, внезапно, снова усталость. — Аврария — глава самой престижной академии империи. Она ученый. Мэйварис — очень деятельная, активная и уже заслужившая определенную репутацию женщина. Родственница Варрика, к слову. Обе никогда в жизни не касались магии крови, обе имеют свой кодекс чести, в который не вписываются те, кто устраивает массовые убийства. Антор — вообще мой человек, он собирал для меня информацию в южном Тевинтере. Мелкий аристократ из Вол Дормы, не маг. Через него и Мэй я надеялась найти своих спутников, они хорошие убийцы и разведчики. Последний… у него отвратительный характер, бесконечное самомнение, но если мы договоримся, то и помощь от него может быть существенная. Это главный юстициар Тевинтера. Маг-законник. Выше по должности только архонт и Черный жрец.

— И все же, боюсь, сотрудничества с Тевинтером нам могут не простить, — покачала головой женщина. — Особенно сейчас, пока никакой репутации у нас толком нет.

— Зачем нам вообще нужна помощь тевинтерцев? — мрачно поинтересовалась Лелиана. Минутка слабости у нее явно уже прошла, и она снова блеском глаз напоминала обнаженную сталь.

Я вздохнула. Обида и подозрения так быстро не исчезли, и рассказывать ей о Корифее не хотелось: не хочет слушать, ну и не надо. К сожалению, у людей старше пяти лет этот принцип работал очень плохо, так что пришлось запихнуть эмоции поглубже.

— Если у вас найдется полчаса, я расскажу, наконец, кто устроил взрыв и причем тут Тевинтер. Правда, вам придется постараться, чтобы мне поверить. Это будет... непросто.

— Рассказывай, — кивнула Кассандра. Я посмотрела на нее и сочла, что рассказывать Искательнице будет удобнее, на нее я не злилась.

— Несколько лет назад нам с Хоуком пришлось войти в тайную крепость Серых Стражей под названием Тюрьма и убить ее единственного заключенного. Его зовут Корифей.

Весеннее тепло мне не примерещилось: солнце светило изо всех сил, растапливая снег и выдавливая из-под него подснежники. В горах это было не так заметно — там зима пока сдаваться не собиралась, но чем ниже мы спускались, тем сильнее ощущалось дыхание весны. Со стороны озера Каленхад ветер временами доносил запахи талой воды и водорослей, но вокруг еще громоздились рыхлые, ноздреватые сугробы, изрядно мешающие ходьбе.

Контрастом к этой картине оживающей природы попадались ледяные проплешины — словно кто-то вымораживал кусок местности зимней стужей, развешивал сосульки, заставлял камни трещать от мороза. Собственно, это и были «кто-то»: мятежные маги вовсю куролесили в Ферелдене, отыгрываясь за годы вынужденного покоя. Иногда попадались и не слишком приятные «подснежники» — сугробы покрупнее приоткрывали свое нутро, демонстрируя замороженные трупы. В основном это были все те же маги, иногда их разбавляли храмовники, легко отличимые по доспехам. Мирных жителей почти не попадалось, а знакомых — ни с одной из сторон — не было вовсе, за что я мысленно благодарила Создателя.

Из Убежища мы вышли ровно тогда, когда я и сказала: на следующее утро после разговора. Лелиана все же решила, что расставаться нам пока рано, так что загрузила данными разведки по самую макушку; к счастью, не меня, а Кассандру, которая вызвалась сопровождать Вестницу Андрасте. Собирается ли она следить за моей безопасностью или местоположением, я не знала, но компании обрадовалась: в одиночку долететь до нужных мест мне бы никто не дал, а вдвоем с Варриком мы все же были не слишком живучей боевой единицей, даже не смотря на Бьянку. Четвертым к нашей команде присоединился Солас — не то опасался оставаться один на один с представителями Церкви, не то заинтересовался моими возможностями по закрытию разрывов.

Поначалу дороге я радовалась: чем раньше взяться за проблемы, тем быстрее они закончатся; но короткое путешествие по Ферелдену слегка поколебало мою уверенность. Слишком много было трупов, несколько раз мы натыкались на разоренные сторожки и хутора, однажды — даже на целую деревню. Обитатели этих развалин успевали уйти до катастрофы не всегда. Страшнее всего делалось от того, что находки были довольно старыми.

Виновата была не Брешь и не демоны. Грабили, убивали, сжигали, насиловали — люди.

Последнее я видела только однажды, но это произвело на меня неизгладимое впечатление. Поначалу Варрик не хотел впускать меня в очередной одиноко стоящий домик, а потом я уже и сама жалела, что вошла: внутри нашлась симпатичная девушка лет восемнадцати, замученная и безнадежно мертвая. Она лежала прямо на полу, со связанными руками, задранным, окровавленным подолом мантии… большего я не увидела, приятель вытащил меня наружу силой, и к лучшему: сердце и так билось как бешеное, в глазах от ярости плавали алые пятна, и сдерживать рвущуюся с пальцев силу оказалось внезапно сложно. Потом мне сказали, что в доме обнаружился еще и парнишка лет на пять младше, по виду — брат; его насквозь проткнули посохом и бросили в подвал.

После этого я мстительно радовалась каждому трупу храмовника, и если о чем-то жалела — так только о том, что нельзя убить их дважды, трижды… До тех пор, пока нам не попались храмовники, убитые магами. Тут сексуальным насилием не пахло, но и без него маги развлеклись неплохо, так что меня едва не стошнило. Трупы были обуглены, но не настолько, чтобы не видеть следы увечий и пыток. Казалось, что мир сошел с ума, и закрадывалась даже мысль — а так ли надо его спасать? Потом я смотрела на Варрика, вспоминала друзей, обоих братьев, Ванду, и меня отпускало.

До тех мест, которые были мне хорошо знакомы — окрестности Редклифа, берег озера, Имперский тракт, — мы не дошли, и я заранее боялась увидеть, что теперь творится там. И одновременно надеялась: все-таки Убежище находилось на отшибе, дорога к нему тоже была не слишком популярна, даже Храм священного праха не привлек достаточного количества людей — и здесь можно было развернуться воюющим сторонам, противостоять им было некому. В центре же страны были дружины баннов и эрлов, была стража, королевские войска, наконец. Не мог же Алистер проигнорировать такую проблему, как сражающиеся маги и храмовники?

И ещё там, на перекрестке, где Имперский тракт пересекался с дорогой до Редклифа, находилась некая мать Жизель, которая была готова пообщаться со мной и устроить нам протекцию в Вал-Руайо, если я ей понравлюсь. На мой вкус: не хотят церковники с нами сотрудничать — и демон с ними, пусть грызутся за власть между собой; но со мной, к сожалению, не согласился никто.

Помимо беседы с жрицей нужно было по дороге позакрывать разрывы, поискать знакомых или лояльных жителей, которые готовы будут помочь Инквизиции, перебить демонов, разобраться с воюющими сторонами и доехать до Денерима и Амарантайна. Задач было много, и мы долго не могли согласовать, чем стоит заниматься мне, а что можно возложить на плечи разведчиков и солдат. К счастью, с тем, что закрывать разрывы могу только я, никто спорить не стал, но все остальное стало настоящим камнем преткновения. Я не слишком хотела встречаться с незнакомой жрицей, Жозефина считала, что официально просить Денерим о помощи должна она как главный посол Инквизиции, Кассандра не желала тратить время на поездку в Амарантайн — все-таки другой конец страны, — а Каллен просто с тоской смотрел на этот женский базар и, кажется, боялся вставлять комментарии.

Он же и положил спорам конец, клятвенно мне пообещав, что солдаты разберутся с демонами, магами, храмовниками и разбойниками — все-таки сражаться в этом мире умела не только я; мне же стоит сосредоточиться на делах, способствующих закрытию Бреши. Пришлось нехотя согласиться, и Лелиана кинула на командора полный благодарности взгляд. Я его перехватила и тут же мстительно добавила, что договор с Кругом магов и поиск поддержки Ферелдена определенно помогут Инквизиции закрыть Брешь, так что в Амарантайн я поеду в любом случае, да и в Денерим по дороге заскочу.

С основной частью задачи мы худо-бедно справлялись: Кассандра вела нас довольно запутанным маршрутом, который, однако, цеплял очень большое количество разрывов; но они же отвлекали нас от всех остальных дел — путь был не только запутанным, но и долгим. На более-менее цивилизованную дорогу — остатки тевинтерского Имперского тракта, дотянувшегося даже до наших дебрей, — мы вышли только на второй день. Когда предгорья остались далеко позади, а под ноги легла дорога вокруг озера, я попросила:

— Может, зайдем в Редклиф? У меня там точно есть много знакомых. И переночевать нормально сможем.

— В деревню никого не пускают, — отозвалась Кассандра, и я встала как вкопанная.

— Что значит «не пускают»? У Тегана крыша поехала? — удивилась я. Кого-кого, а старого знакомого, приятеля Фергюса и несостоявшегося жениха я никогда бы не заподозрила в таком равнодушии к ближним своим. Его старшего брата, Эамона, еще могла бы — скорее всего, напрасно, просто мы с ним так и не нашли общий язык, — но только не Тегана.

— Я не знаю, но никто из наших разведчиков пройти не смог, — пожала плечами женщина.

— Надо проверить, — твердо отозвалась я. Дорога шла как раз чуть южнее Редклифа, и крюк вышел бы совсем небольшим. Кассандра задумалась, и я добавила:

— Свернем еще южнее, и можем вляпаться либо в болота, либо в Дебри Коркари. Про болота не знаю, а в дебрях до сих пор осталась скверна. И до того места, которое от нее расчистили, куда дальше, чем до Редклифа.

Варрик, глядя на меня, хмыкнул:

— А ты ведь так и не рассказала, Перчинка, чем сватовство твоего братца закончилось. Помнишь, когда ты сбежала к нам в Киркволл?

— Помню, — недовольно отозвалась я. — Теган разумный мужчина, и тринадцатилетняя соплячка ему была не нужна даже в перспективе. Особенно с моим характером — жениться на мне можно только по незнанию, а он меня как раз неплохо знает. Но мы дружим, и я хочу знать, что случилось такого в эрлинге, что он закрыл ворота. Это на него не похоже.

До ворот деревни мы шагали молча. На мой вкус — еще и медленно, я с трудом удерживалась от того, чтобы слетать в Редклиф самой, хотя бы на разведку. Удерживал только тот факт, что Кассандра была не осведомлена о моих способностях — не то чтобы я собиралась их всерьез скрывать, но торопиться с подобными откровениями не планировала. Кажется, до конца Искательница мне по-прежнему не доверяла, и я не хотела вызывать у нее лишние вопросы.

Знакомая дорога по склонам окружающих холмов казалась заброшенной: снег не утоптан, сугробы по бокам чуть ли не в мой рост, ни стражи, ни путешественников. До того места, где когда-то нас встретил Томас, мы так и не дошли: после Мора деревню пришлось отстраивать заново, и она удивительным образом стала только больше, а заодно обзавелась внушительной каменной стеной, и ворота теперь перегораживали дорогу еще до спуска непосредственно к домам. А на пристани теперь всегда было достаточное количество кораблей и лодок — второй раз оказаться запертыми в пределах деревни жители не желали.

Обычно ворота были открыты и при них стояла пара стражников — довольно ленивых, так что эрл Теган неоднократно грозился придумать им подходящее наказание, но, насколько я знала, угрозу так ни разу и не реализовал. Впрочем, и староста деревни, и командир рыцарей Редклифа следили, чтобы стражники были в форме, так что некоторую расхлябанность им прощали не на пустом месте.

Сейчас решетка оказалась опущена; за ней даже издали виднелось какое-то движение: люди в военной форме что-то делали, но разглядеть наверняка было сложно. Перед решеткой вышагивала смутно знакомая стражница: я определенно ее видела раньше, но очень давно и мельком. Особого значения это не имело: даже если она меня и запомнила с тех пор, как я гостила в эрлинге в последний раз, то узнает сейчас вряд ли.

Ни поздороваться, ни задать вопрос я не успела — стражница меня опередила:

— Стойте! Дальше дороги нет. Ворота закрыты для всех.

— И откуда же такая немилость к простым путникам? — поинтересовался Варрик. Женщина неприязненно отозвалась:

— Слишком много вокруг развелось любителей подебоширить. Куда ни глянь, то маг безголовый, то храмовник. И добра нет ни от кого из них.

— Я не маг и не храмовник, — холодно отозвалась я и представилась на случай, если стражница меня не узнала: — Леди Алиена Кусланд, младшая тэйрна Хайевера. И я хочу видеть эрла Тегана Геррина. Можно Коннора, я знаю, что он здесь.

— Здесь-то здесь, — согласилась стражница, мигом теряя свой хмурый настрой. — Вот только пускать никого не велено, ваша светлость, ворота закрыты. Я не могу их открыть просто так, у меня приказ.

— Каким образом я могу встретиться с эрлом?

— Этого я не знаю, ваша светлость, — она вздохнула, а потом как-то болезненно улыбнулась: — Вас давно не было. Здесь все… поменялось.

Я кивнула и развернулась в обратную сторону, не прощаясь. Беспокойство и раздражение только росли, но ругаться с женщиной было бы все равно бессмысленно, да и расспрашивать, кажется, тоже. Придется все-таки посвящать Искательницу в мои тайны.

Как ни странно, вопросов мне никто не задавал, пока мы не дошли до небольшой сторожки — когда-то здесь был еще один пост редклифской стражи, но теперь строение пустовало.

— Пойдешь туда? — поинтересовался Варрик, разбивая тишину. Я пожала плечами:

— Разумеется. Здесь творится какая-то хрень, и я хочу знать, какая. К тому же там Коннор, он мне расскажет как есть, без всяких намеков.

— Ты знаешь, как мы можем попасть в деревню, минуя ворота? — мрачно уточнила Кассандра. Кажется, она уже поняла, что я собираюсь отправиться одна, но еще надеялась, что ошиблась.

— Как я могу пробраться, знаю, — согласилась я. — А вы подождете меня здесь. Полагаю, отобьетесь в случае чего.

Напоминать, что уже вечереет и пора искать ночлег, я не стала, это и так было ясно. Хотя конкретно эта сторожка могла оказаться не лучшим вариантом: слишком близко от дороги.

— Что ты надеешься там найти? — поинтересовался Солас с интересом. Он нечасто с нами заговаривал, только наблюдал с заметным интересом, но на вопросы всегда исправно отвечал. Так что я решила ответить честно — поддержать стремление к диалогу:

— Не знаю. Но вы же видели, там явно солдаты что-то делают, ворота при этом закрыты, а эрл не отвечает. Я хорошо его знаю, он бы никогда не отказал в приюте беженцам — значит, так или иначе, он там больше не командует. С этим надо разобраться, по многим причинам.

— Это опасно, тем более в одиночку, — возразила Кассандра.

— Не думаю, — Солас улыбнулся. — Кажется, я предполагаю, каким образом можно пробраться в деревню. Достаточно безопасный способ.

— Знаешь, — я кивнула. — Я не собираюсь рисковать, осмотрюсь сверху и спущусь, если только увижу кого-то из знакомых.

— Сверху? — Искательница нахмурилась. Я криво усмехнулась, покопалась в сумке в поисках своего старого свитка и отдала его Варрику.

— Объяснишь, пока меня не будет? — и повернулась к женщине: — Выйди со мной на улицу. Проще один раз показать.

Дорога оказалась на удивление безлюдной: за все время, что мы шли к Редклифу, нам не встретился ни один путник. Вот и сейчас, хоть сторожка и стояла в прямой видимости от дороги, помешать нам было некому. Покосившись на Кассандру, я махнула на прощание рукой и в следующее мгновение взлетела с места ястребом. Сделав круг над ошеломленной женщиной, выбрала направление и полетела в сторону хорошо знакомого замка.

В Редклифе я бывала если не часто, то, по крайней мере, регулярно. Приезжала вместе с братьями, когда они навещали Тегана, пару раз оставляла в местной гавани «Ястреба», когда наведывалась в Круг — лететь до него было всего несколько часов, а в закрытой гавани самой цитадели Кинлох мне оставлять яхту запрещали, чтобы не соблазнять на побег магов. И, конечно, несколько раз сопровождала Коннора и близнецов, когда их отпускали на прогулку.

Но почему-то никогда мы не приезжали вот так, зимой, плавно переходящей в весну, когда снег ещё лежит, но потихоньку начинает сдавать позиции. В это время года я была здесь только однажды: в самый первый раз, во время Мора, когда эрл Эамон лежал, погруженный в навеянную кому, а управлять пытался его младший брат. Отчего-то воспоминание отдалось ознобом: то ли потому, что в небе ветер был куда злее и рвал из меня перья на лету, то ли из-за схожести обстановки — та же погода, те же обстоятельства, то же настроение.

Хотелось бы надеяться, что на этот раз обошлось без демонов. Или хотя бы без демонов среди правящей семьи.

Возле ворот и впрямь обнаружились солдаты, исправно месившие снег, отрабатывая построение. Ими командовал незнакомый мне офицер — что было неудивительно, все-таки всех воинов эрлинга я не знала, даже с замковой стражей была знакома постольку-поскольку. И все-таки это показалось плохим знаком.

Но в самой деревне жизнь текла своим чередом, ничем не намекая на возможные проблемы. Люди шли по своим делам, детвора собралась возле статуи Андрасте и внимательно слушала молодую жрицу — видимо, она рассказывала что-то более увлекательное, чем житие Пророчицы, раз никто не отвлекался. Чуть дальше, у таверны, громко препирались двое торговцев, споря о поставках риотта для варки пива. Видимо, переживали за будущее: фермер из меня всегда был никакой, но по зиме, как мне казалось, риотт еще не созревает. Или у него тоже бывают какие-нибудь озимые, как у пшеницы?

Замок тоже выглядел вполне мирным — на постах стояла стража, правда, на этот раз совсем незнакомая, но в форме эрлинга. Никого из хозяйской семьи я во дворах не заметила, но и в этом ничего удивительного не было: за десять лет ничего не поменялось, и замок по-прежнему выглядел неприступной цитаделью, каменной и суровой. Даже небольшой садик эрлессы Изольды в глубине владения казался поникшим. Слуг снаружи было не слишком много, но все же они были — и тоже занимались повседневными делами, как и жители деревни. Счастливых лиц я не видела, ну так на то и война, не до веселья.

В общем, на первый взгляд все было в порядке, и если бы не странный приказ закрыть ворота, я бы со спокойной душой полетела дальше, к матери Жизель. Но возвращаться с пустыми руками не хотелось, к тому же я так и не увидела никого из Герринов. Даже полетала возле окон, заглядывая внутрь, но толку из этого вышло немного: через эти бойницы и так-то рассмотреть внутренние помещения было непросто, а сейчас и подавно — факелы горели хорошо если через один, не давая достаточного количества света.

Сделав еще один круг над замком, я повернула в сторону деревни: сходу приземляться прямо во дворе не хотелось. То ли интуиция обострилась, то ли паранойя со времен одержимости Коннора во всех проблемах обвиняла жителей господской резиденции… то ли недавнее воспоминание всколыхнуло старые страхи. Лучше поискать знакомых все-таки в деревне, откуда бежать проще в случае чего, а уж если не найду, вернусь. Знакомую служанку — раньше она была при кухне и закрывала глаза, когда мы с Коннором и близнецами совершали набег на кладовку, — я глазами нашла, так что будет, с кем поговорить.

Пролетев над деревней еще раз, я заметила группу людей, среди которых обнаружился Коннор. Его и правда сложно было узнать, за три года приятель изрядно вырос — кажется, зря я сетовала на его лень и любовь к книгам, тренировками он явно в мое отсутствие не пренебрегал. Но пластика движений осталась та же, да и голос мало изменился; а вот одет он внезапно оказался в лёгкую кольчугу и плотную куртку, а не в мантию. На поясе висел меч, и о принадлежности к магической братии говорил только строгий металлический жезл с крупным кристаллом в навершии, покачивающийся на поясе с другой стороны от меча.

Дождавшись, пока приятель наговорится с подданными и отойдет в какое-нибудь неприметное место, я спикировала ему на плечо. Коннор вздрогнул и шарахнулся — может, тренировки он и не забросил, но воинской выучки ему явно недоставало. А ведь я периодически устраивала засады на приятелей… так и не привык.

— Это ты, — облегченно выдохнув, прошептал он. — Сиди так и не меняй облик.

Я решила ради разнообразия послушаться: что бы здесь ни происходило, Коннор об этом был явно осведомлен лучше. Сам он, не особенно торопясь, прошелся по деревне: с кем-то по дороге здоровался, с одной жрицей даже разговор завел, но в итоге всё-таки дошел до старой мельницы — той самой, где был потайной ход. После Мора от нее остались только фундамент и фрагмент стены, и эрл решил, что проще построить новую, чем рисковать открытием фамильной тайны.

Сочтя, что здесь нас некому будет подслушать, я все же приняла человеческий облик. Пару секунд мы друг друга разглядывали, а потом обнялись — как бы мне ни нужны были ответы, я слишком рада была видеть друга живым.

— Вернулась, — он отстранился, осмотрел меня и чуть смущенно отошел: раньше мы такими нежностями не страдали, да и выросли оба. Я тоже взгляда не отрывала, подмечая мелочи — усталый взгляд, едва заметную светлую щетину, которой три года назад еще не было, упрямо поджатые губы. Молчание затягивалось, а время поджимало, так что я заговорила первая:

— Ты вырос, Сычик.

— Меня теперь так и зовут, — он вдруг улыбнулся. — Я как-то сдуру ляпнул, что меня так называли в детстве, и приклеилось. Удобно было, когда сюда храмовники явились, и мы отбивались.

Несколько секунд еще рассматривал меня, потом снова подошел ближе и коснулся седой прядки.

— Ты тоже изменилась. Красивая. Зря дядя Теган не захотел на тебе жениться, — парень рассмеялся, но почти сразу нахмурился и отошел. Присел на уцелевший фрагмент стены и поинтересовался: — Зачем ты пришла? Здесь сейчас опасно.

— Уже догадалась, — проворчала я и присела рядом. — Вот ты мне сейчас и расскажешь, какого демона здесь происходит и где эрл Теган. И, кстати, я замуж тоже не рвалась, дурацкая была идея.

Коннор рассеянно кивнул, осмотрелся и пересел. Я не сразу, но поняла: чтобы меня не было видно снаружи.

— Он сейчас в Денериме, ну или подъезжает к нему. У нас тут… что-то вроде бунта. И лучше, если тебя никто не увидит. Я помню, ты всегда стремилась всем помочь, но сейчас тебе лучше уйти. Эти люди церемониться не будут.

— Коннор, — я встала со стены и отошла вглубь башни, раз уж видеть меня не должны. Указала в сторону Бреши: — Видел небо?

Он кивнул, но говорить ничего не стал, ожидая продолжения.

— Слышал про Инквизицию?

— Как ни странно, слышал, — он нахмурился. — Совсем немного, и хорошего — ничего. Появилась внезапно и неизвестно откуда, пригрела у себя какую-то еретичку. И обещает едва ли не всеобщее спасение.

— Вестницу Андрасте, — поправила я и не без труда стянула с руки перчатку. По ней тут же пробежали изумрудные искры. — Меня. Глава разведки у нас — Лелиана, а войсками командует Каллен, был в Кинлох такой храмовник, если помнишь. Так что Инквизиции можно верить, если ты все еще считаешь меня другом, конечно.

— Конечно, — подтвердил он и слабо улыбнулся. — Но раз так, то тебе и без наших проблем есть, чем заняться. А мы… разберемся. Правда вестница Андрасте?

— Да где там, — я махнула рукой. — Уж она тут точно не при чем. Но я всё ещё Белый Страж. И одной Брешью мои планы не ограничиваются, так что рассказывай.

Почти минуту он меня разглядывал, потом все-таки заговорил.

Около полугода назад в Редклифе объявилась группа магов под предводительством Великой чародейки Фионы, едва ли не зачинщицы всей войны. В последнем я, впрочем, сомневалась: Коннор говорил о женщине с таким недовольством, что объективностью в его мнении явно не пахло. Впрочем, как я поняла по мере рассказа, такое отношение было заслуженным.

Поначалу все шло хорошо: Теган, с королевского согласия, позволил магам остаться — от войны устали все, поскольку в стороне не удалось остаться даже крестьянам, и желание людей отдохнуть эрл понимал. К тому же перед глазами был собственный племянник, такой же маг, как и пришлые — рассказывать о страхе перед магией было бы слишком лицемерно. Но несколько дней назад, уже после появления Бреши, в Редклиф вдруг нагрянули неизвестные, но очень сильные маги, помогли отбиться от очередной кучки храмовников и осели здесь же.

— Не знаю, пригласила ли их Великая чародейка или они сами навязали свою компанию, — нехотя говорил Коннор. — Может, второе, наглости им не занимать. Но в итоге они выгнали дядю Тегана из замка и устанавливают теперь свои правила. В деревню никого не впускают и не выпускают, все маги пересчитаны по головам и, мне кажется, они к чему-то готовятся. В замке каждый день ведутся какие-то эксперименты, я пока не знаю, какие.

— Лучше и не суйся, — я вздохнула и снова подошла поближе. — Я передам это инквизиторским советникам, пусть что-нибудь придумают. Этот ход еще рабочий?

— У меня нет ключа, — грустно улыбнулся приятель. Я отмахнулась:

— У меня есть, я то кольцо эрлу так и не вернула. Дома только, но я туда и так собиралась заехать.

— Там сейчас наш Круг, — предупредил Коннор. — И еще… ты слышала про Винн?

Я нахмурилась. Судя по тону, ничего приятного сообщать мне приятель не собирался, а учитывая обстановку, думалось сразу о самом плохом.

— Я три года провела в Тевинтере, искала одного… А он взял и нашелся здесь, — я снова кивнула на небо. — Так что я всего несколько дней как вернулась, и большую часть этого времени провела без сознания. И знаешь… лучше говори сразу обо всех.

— Обо всех я не знаю, да и о Винн не слишком много, — он грустно улыбнулся. — Она погибла. Когда началась вся эта война… Ее ведь Фиона развязала, подняла магов на бунт. А Винн оказалась рядом.

— Я думала, это из-за Киркволла, — прошептала я, снова присаживаясь рядом. Увидят так увидят, слинять успею.

Коннор покачал головой и обнял за плечи, утешая. Раньше он всегда признавал во мне старшую подругу, хоть разница в возрасте у нас была небольшой, но вот в опыте… Теперь, кажется, мы сравнялись. Я благодарно прислонилась к плечу виском; новость о старой наставнице, подруге, женщине, которую я безмерно уважала… выбила почву из-под ног.

— Киркволл был только началом, — проговорил Коннор. — Я не знаю, что там точно произошло, но это только всколыхнуло Круги, не заставило восстать. А вот когда выяснилось, что усмирение обратимо, но храмовники не хотят об этом говорить… Фиона собрала всех Первых чародеев на совет и устроила мятеж.

— А… Ирвинг? — осторожно уточнила я.

— Он не поехал. Сказал, что уже стар для таких потрясений, да и рыцарь-командор не одобрил эту поездку. У нас решили, что Винн расскажет потом, что там было… Она в Круге нечасто появлялась, путешествовала много со своим големом. Но всегда возвращалась.

— Только не в этот раз?

Парень кивнул и замолчал. Некоторое время мы так и сидели, думая о своем, но едва я хотела спросить, как там сейчас остальные, как он меня опередил.

— Это ведь твоя идея была насчет Амарантайна? — я кивнула. — Спасибо. Грегор и Ирвинг поначалу не хотели уходить из башни, а остальные и не знали ничего. А после известий о Винн мы собрались почти моментально, словно все готово было заранее… Ваша Башня Бдения странная, но там было безопаснее. Я вскоре уехал сюда, помогать дяде, так что могу сравнить. Там и правда лучше.

Я снова кивнула, теперь благодарно. Эта новость легла бальзамом на душу, хоть и была немного устаревшей. Но я верила, что Первый Чародей и рыцарь-командор смогут договориться и со своими подопечными, и с жителями эрлинга — ведь все они разумные люди. К тому же, отправляя письмо дяде Грегору, я приложила инструкции и для сенешаля Гаревела, просила его помочь Кругу адаптироваться. В конце концов, амарантайнцы привыкли, что их защищают сильные воины — так какая разница, Серые Стражи это или маги с храмовниками?

— Мне надо идти, — с сожалением вздохнула я. — Брешь не ждет, да и о здешних проблемах надо как можно быстрее рассказать Лелиане. Ты, главное, не рискуй лишний раз — в Бездну их опыты, разберемся. Но погибнуть от руки своих же бывших союзников в шаге от спасения будет глупо.

— Я справлюсь, — Коннор улыбнулся. — Я ведь и правда вырос. И ты тоже береги себя. И еще… знаешь, мне кажется, эти пришлые маги — из Тевинтера. Слишком самоуверенные, слишком наглые, слишком сильные… не думаю, что такие могут появиться в Кругах.

— Но точно ты не знаешь?

— Я стараюсь держаться от них подальше. Я ведь наследник эрлинга и маг — мало ли, что им придет в голову. Но акцент у них тоже незнакомый.

Я кивнула, встала и снова обняла приятеля. Шепнула:

— Продолжай в том же духе. Но если они надумают уходить, постарайся задержать их. Расскажи про меня, тевинтерцев почему-то очень интересует возможность разрушать магию. А теперь я еще и разрывы закрываю… В общем, нечего им шляться по Ферелдену. Пусть ждут меня.

Коннор крепко сжал меня в ответ, но выпустил быстро и даже чуть подтолкнул и кивнул на небо. Слов больше не понадобилось: меня ждали в сторожке.

* * *

По потолку полз муаровый узор лунных теней, наполняя комнату какой-то потусторонней жизнью. Снаружи поскрипывал снег, иногда раздавались голоса стражников, в окно ветками стучало дерево — и все это не давало мне уснуть.

После встречи с Коннором минули всего сутки; ещё вчера я ночевала в рассохшейся старой избушке, кутаясь в тонкое одеяло и прижимаясь к спине Варрика — спать в одиночку, как приличествует леди, я отказалась наотрез, боясь попросту замерзнуть. В ней тоже было множество посторонних незнакомых звуков, пахло сырой землёй и отчего-то и кровью, хотя ничего подозрительного мы перед сном не нашли; тени также отплясывали на стенах и потолке, хотя и были едва заметными из-за набежавших на Сатину облаков, что делало их ещё более таинственными. Но уснула я практически мгновенно, словно провалилась в темноту без снов, чтобы открыть глаза уже при свете солнца.

Сегодня уснуть никак не получалось. Хоть и спать мы легли в настоящем, довольно теплом доме в небольшой деревеньке на перекрестке — как раз там, где нас ждала мать Жизель; и не сказать, что меня так уж напрягал узор на потолке или редкая перекличка, да и устала я знатно, — но сон не шел.

За один — всего один! — день навалилось столько, что мысли скакали по черепу с резвостью горных коз и наотрез отказывались выстраиваться в ровный рядок, чтобы провести подсчёты. Впрочем, утро выдалось не слишком хлопотным — от нашей сторожки до нужной нам деревеньки была всего пара часов пути, проснулись мы рано, так что настроение было приподнятым: я надеялась разобраться со здешними вопросами побыстрее, а потом идти в Денерим. Но уже скоро стало понятно, что надеждам сбыться не суждено.

…Звуки боя были слышны издали, и мы, не сговариваясь, ускорили шаг. Дорога петляла между холмов, так что воюющих мы до последнего не видели, я даже подумывала, не слетать ли на разведку: союзников у нас тут было мало, а противников много. И если дерутся последние, то лучше бы нам обойти это место стороной. Но Кассандра упорно шла вперед, сурово поджав губы, и я не рискнула лезть с этой здравой идеей.

А через десять минут дорога сделала очередной поворот, огибая холм, и внезапно разлилась широкой ровной площадкой, которую заняла миниатюрная деревня — с десяток домов, не больше. Два из них занимались пламенем, возле третьего блестела на солнце нашлепка льда размером чуть ли не с дракона, а посреди всего этого буйства стихий сражались три легко различимые фракции: одна обладала магией и носила мантии, другая — доспехи с узнаваемой символикой, а третьих я так сходу не узнала, никаких отличительных признаков у них не было. Зато узнала Кассандра:

— Разведчики Инквизиции. Надо им помочь.

— Разве не здесь должна была ожидать преподобная мать? — уточнил Солас. Воительница, нахмурившись, кивнула, и Варрик мрачно хмыкнул:

— Ну, будем надеяться, тут хоть кто-то в живых остался.

Я отвлекаться не стала, развесила щиты на своих спутников и занялась тем же самым для остальных членов Инквизиции. В общую свалку лезть не хотелось, так что я взлетела на крышу ближайшего дома — по крайней мере, ближайшего целого дома, — и принялась наблюдать оттуда, поправляя щиты и мешая вражеским магам колдовать.

Схватка отняла не очень много времени — наши разведчики в целом справлялись и сами: храмовники и маги предпочитали убивать друг друга, так что на третью фракцию реагировали только в момент прямого столкновения. Мне было досадно смотреть на эту бойню: все стороны казались умелыми, некоторые заклинания я даже не узнавала, хотя это и не была магия крови. Пожелай эти люди помочь нам, Брешь бы уже закрыли. Но они предпочитали воевать друг с другом.

Едва последний храмовник — рыцари сопротивлялись дольше — упал, я слетела вниз, поближе к Кассандре. Один из разведчиков, видимо, главный, как раз подошёл отчитываться Искательнице и снова схватился за меч, но опустил его сразу, едва женщина качнула головой. Я улыбнулась и похвалила:

— Хорошая реакция.

Не обращая на меня внимания, Кассандра сурово спросила:

— Где разведчица Хардинг? И где жители деревни?

— У нас лагерь тут, на холме, — указал мужчина. — Вас ждут там. А жители в соседней лощине, они уже привыкли вовремя уходить.

Искательница кивнула и взмахом отпустила собеседника. Я удержала его за локоть и поинтересовалась:

— Раненые есть? Я не целитель, но немного помочь могу.

— Среди наших нет, спасибо, леди. У беженцев много раненых.

— Сначала дойдем до Хардинг, узнаем сразу всю информацию, — поторопила меня Кассандра. — Люди вернутся в дома, и тогда будет понятно, кому помощь нужна в первую очередь.

Я на мгновение задумалась, потом кивнула: она была права.

Лагерь у Инквизиции оказался серьезным: несколько крупных палаток, хорошо оборудованный костер; на тропинке, ведущей к лагерю, несколько раз встречались дозорные. Вне тропинок пройти было сложно, пришлось бы пробираться через бурелом, смотревшийся здесь довольно чуждо, так что я заподозрила в нем еще один защитный барьер. Встреченные дозорные провожали нас любопытными взглядами, отдавали честь, причем я не поняла — мне или Кассандре. Возможно, обеим сразу.

Разведчица Хардинг оказалась серьезной гномкой, в доспехах, при оружии, со шрамом. Немного портили впечатление веснушки и улыбчивые глаза; окончательно оно развеялось, когда она увидела меня и рассмеялась:

— А я вас помню! Вы часто приезжали в Редклиф. Вестница Андрасте, да? Хорошо, что Брешь в знакомых руках. Рада с вами снова встретиться.

Я чуть смущенно улыбнулась. Гномку я если раньше и видела, то совершенно не запомнила, а, скорее всего, и не видела — сложно забыть такую жизнерадостную рыжину. Поинтересовалась:

— А вы из Редклифа?

— Вы меня не помните, — она улыбнулась. — Ну, это не странно: я вас всего пару раз и видела, и то издали. Нитка Хардинг, к вашим услугам. Я… мы тут помогаем, чем можем. И, если честно, дополнительная помощь бы очень пригодилась.

— Рада знакомству, — я кивнула и уточнила: — Помощь с чем конкретно? Рядом есть разрывы? Демоны? И, я слышала, среди беженцев есть раненые, я могу немного помочь с лечением.

— Это лучше у матери Жизель спросить, с ранеными сейчас она, — покачала головой Хардинг. — Но умирать от ран пока никто не планирует, а вот все остальное… Дороги небезопасны, так что многие даже уйти отсюда не могут: на западе разбили лагерь храмовники, на востоке — разбойники. В Ведьмином лесу прячутся маги, и тоже совсем не с мирными целями. Запасы в деревне кончаются.

— Что именно нужно? — я прикинула, что до ближайшего замка, где сидит кто-нибудь из баннов, лететь от силы пару часов. Да даже в Редклиф можно вернуться, не откажется же Коннор мне помочь… В конце концов, тут большинство — его люди, раз уж он счел себя наследником.

Разведчица Хардинг отправила нас к некоему капралу Вейлу: одному из солдат Инквизиции, который сумел организовать местных воинов, и теперь помогал беженцам. Он же и был лучше всех осведомлен, чего именно им не хватает.

Кассандра выглядела не слишком довольной такой задержкой, но не возражала. При сообщении о магах и храмовниках она и вовсе нахмурилась так сурово, что я почти испугалась; но вовремя вспомнила, что ни к тем, ни к другим не отношусь, так что и злость эта направлена не на меня.

Разведчики Инквизиции заняли очень выгодную позицию относительно деревни: лагерь встал на довольно высоком холме, так что окружающая местность была как на ладони. Единственным недостатком была необходимость для спуска делать большой круг: перед деревней холм резко обрывался, словно был срыт, а пологая его сторона уводила в противоположную сторону. Стоило нам выйти на дорогу, как Солас негромко поинтересовался:

— Собираешься остаться здесь и помочь?

— Отчасти, — подумав, ответила я. — Какие-то припасы у меня есть с собой, я ведь из Тевинтера так и так собиралась уезжать — и набрала еды в дорогу из расчета на всю компанию. Там, правда, только сухари, вяленое мясо и сухофрукты, но похлебку сварить хватит. И пусть поохотятся, что ли; если их пугает гнев местных эрлов, я договорюсь.

— Ты знаешь здешних аристократов? — уточнила Кассандра. Я махнула рукой:

— Я всех более-менее родовитых жителей Ферелдена знаю. Мне в свое время преподавали и геральдику, и историю. А конкретно здесь нам вообще повезло: часть этих земель принадлежит Редклифу, и с эрлом Теганом я дружу; другая часть — эрлингу Южный Предел, с эрлом Леонасом я тоже в хороших отношениях. Он глава дипломатической службы, а мне как-то пришлось влезть в его сферу интересов.

— Хорошо, что ты помогаешь этим людям. Судя по всему, больше помочь некому, — одобрительно заметил Солас.

— Сейчас узнаем, что им вообще надо, — я пожала плечами. — Потом разделимся: наверняка какая-то помощь нужна прямо здесь, на месте. А я полетаю: посмотрю, где там эти маги и прочие дебоширы, сгоняю к кому-нибудь за припасами. За день можно много успеть, еще только полдень. А потом поедем в Денерим уже с точными сведениями, пусть Алистер армию прогуляться заставит.

— Армия быстро собраться не сможет, — предположил Варрик. Я отрезала:

— Придется постараться. В способность нас четверых разобраться с такой кучей противников я слабо верю. В крайнем случае, Каллен собирался отправить наших солдат. Но, думаю, их ждать придется еще дольше…

Решить часть проблем беженцев оказалось несложно: я и правда слетала в Редклиф и попросту стащила необходимые припасы непосредственно из замка — не зря я бывала там так часто, знала, как можно безопасно войти и выйти. Это оказалось не только полезно, но и удивительно приятно: к полудню набежавшие облака снова разошлись, солнце пригревало, равно одаривая своим теплом и заснеженную землю, и синее небо, и даже Брешь. Та посверкивала зеленью, но не угрожающе, а как-то почти по-домашнему. Легкий ветерок легко оглаживал лицо прохладными пальцами, перебирал перья, лаская разгоряченное тело. Воздух казался плотным и эластичным, словно надувная горка, по которой легко было скользить, раскинув крылья.

За время моего отсутствия Кассандра не теряла времени даром: организовала солдат и охотников, так что к моему возвращению последние уже вовсю свежевали пойманных диких коз. До сих пор этим никто не занимался, и я даже задавалась вопросом — почему? Все-таки когда есть нечего, про любой возможный гнев землевладельцев забываешь, да и Теган никогда не слыл жестоким тираном.

Оказалось, что опасались люди вовсе не возможных санкций со стороны аристократии, все было куда банальнее — та же война магов и храмовников. Эти фанатики, к сожалению, не разбирали, кто страдает от их активности, так что опасаться за свою жизнь резон у простых людей был. Но с Искательницей Истины дело пошло на лад, и это заинтриговало меня еще сильнее. Пришлось приставать к Кассандре за разъяснениями — до сих пор я Искателями Истины особенно не интересовалась, и не знала об их возможностях, — и оказалось, что женщина легко может воспламенить лириум прямо в крови тех, кто его принял. С такой помощью и впрямь страх отступал; и не только страх, но и здравый смысл, потому что я воодушевилась и предложила с мятежными магами разобраться самостоятельно. Как ни странно, но меня поддержали все, даже Кассандра. Так что завтра нам предстояла вылазка в Ведьмин лес, и к ночи это стало беспокоить меня куда сильнее.

И это была не единственная причина для волнения. С матерью Жизель мне встретиться тоже удалось, она счастливо пережила нападение и теперь помогала раненым. Разговор вышел не то чтобы тяжелым, но многообещающим, и меня это даже почти пугало.

…Горящие дома к моему возвращению потушили, но жить в них теперь было сложно: как минимум следовало перекрыть обвалившуюся крышу, она почему-то оказалась наиболее уязвимой перед огнем. Ледяной наст так никто и не убрал — то ли не смогли это сделать, то ли сочли, что и так сойдет. Повсюду были люди, и в их глазах я читала обреченность, словно они успели сдаться. Некоторые были ранены, но не слишком тяжело — раны не мешали заниматься повседневными делами. Трупы нападающих уже куда-то убрали, но кровь по-прежнему алела на снегу, привлекая внимание. Жители отводили глаза, но никто не пытался присыпать ее хотя бы тем же снегом.

Все это вызывало горечь: сама по себе деревня была симпатичной, с небольшим прудом в центре, рядом с которым воздевала к небу руки каменная Андрасте, в окружении деревьев. Здесь наверняка было очень красиво летом, но и сейчас создавалось впечатление лубочной картинки. Тем контрастнее выглядело всеобщее уныние.

Мать Жизель я нашла не сразу. Сама бы и не справилась, мне указал торговец — единственный встреченный человек, который еще явно не сдался. Правда, особой веселостью и он не отличался, но с этим вряд ли можно было что-то сделать.

Жрица сидела в одном из домов, с ранеными — можно было бы догадаться, — и негромко что-то говорила лежавшему на куцем топчане мужчине, судя по одежде, ополченцу или охотнику. Куртка была разодрана на боку и испачкана кровью, но сквозь дыру виднелись бинты — похоже, сначала его раздели и как могли залатали, а потом одели обратно, чтобы не мерз. Рядом с ними топтался молодой парень в мантии и неуверенно косился на жрицу. Та негромко уговаривала обоих, явно стараясь успокоить перевозбужденного больного. Суть их спора я так и не услышала — стоило подойти поближе, как мать Жизель провела рукой по волосам мужчины и попросила:

— Позволь ему помочь тебе.

Одной этой фразы оказалось достаточно, чтобы ее собеседник сдался и обмяк на своей лежанке, а маг, бросив еще один неуверенный взгляд на жрицу, начал лечить. Самым простым заклинанием, я узнала его даже без правильного зрения, — похоже, целителем он не был, но стремился помочь хотя бы так. Досмотреть сценку мне не дали — мать Жизель поднялась на ноги и подошла ближе ко мне. Она оказалась смуглой, почти темнокожей, и заметно немолодой — морщины изрезали ее лицо контрастным узором. Предположить, сколько ей лет, я бы не взялась, но не сомневалась, что женщина окажется старше большинства моих друзей. Может быть, она была моложе эрла Эамона, но если и так, то ненамного.

— Тебя, должно быть, называют Вестницей Андрасте.

Я согласно наклонила голову и заметила, что при этих словах ко мне начали поворачиваться другие люди. Не все — кто-то уже стал равнодушен к любым внешним раздражителям; но любопытные еще оставались.

— Я бы хотела помочь, — негромко ответила я. — Я могу немного лечить, и у меня есть очень хорошие зелья.

— Ты маг? — чуть удивленно проговорила жрица. Я покачала головой и, чуть помявшись, ответила:

— Считается, что нет, потому что у меня нет связи с Тенью, как у магов. Но какие-то… не совсем обычные способности у меня есть.

Следующий вопрос пришел с неожиданной стороны, да и сам он был очень неожиданным. Пожалуй, такого предположения в моей жизни еще не было. Тот молодой маг, что пытался лечить раненого, заодно прислушивался и к нашей беседе, видимо, Вестница Андрасте вызывала у него большой интерес. И теперь он чуть ли не зачарованно поинтересовался:

— Тебя благословил Создатель?

Я едва не поперхнулась воздухом на вдохе и уклончиво ответила:

— Не думаю. Разве что в том смысле, что позволил выжить — но тогда он благословил всех нас, ведь мы живы.

— Не стоит сомневаться в воле Создателя, — мягко проговорила мать Жизель, и на это я хмыкнула куда увереннее:

— О, вот в ней я и не сомневаюсь. Просто я не уверена, что это благословение.

Скорее, плата за давнее соглашение, но это произносить вслух я не стала. Мать Жизель на это покачала головой, но ничего не ответила и молча направилась к выходу. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.

На улице женщина остановилась, окинула взглядом деревню и вздохнула:

— Люди отчаялись. Слишком много свалилось на них в последнее время, и в их душах надежда уступила место страху и безразличию.

— Ферелденцы сильные, — возразила я. — Мы пережили Мор, переживем и это. А я постараюсь, чтобы переживать пришлось недолго.

— Мор — хоть и ужасное событие, но с ним уже сталкивались, — отрешенно ответила жрица. — Для победы над Мором есть Серые Стражи, и пусть десять лет назад их было мало — они все же сумели внушить людям надежду. Сумеешь ли ты сделать то же самое?

— Стражей было всего двое, — я встретила ее взгляд спокойно и уверенно. — Один из них наш король, другой — мой брат. И я тогда была вместе с ним, видела архидемона в Денериме, защищала воинов в бою. Сейчас рядом со мной, в Инквизиции, Левая рука Верховной Жрицы, которая во время Мора воевала вместе с нами. И рыцарь-командор Киркволла, который помог отстоять город и от кунари, и от демонов с магами. Мы справимся. Я не знаю, действительно ли я Вестница Андрасте, но я по-прежнему Белый Страж. И мое дело — защищать этот мир.

Мать Жизель слушала меня серьезно и даже не попыталась улыбнуться на последних словах. Я мысленно поморщилась — снесло меня в какой-то пафос, который меня так раздражал в других. Но женщина указывать мне на него не стала, только кивнула в ответ без тени сомнений.

— Расскажи то же самое в Вал Руайо, — жрица снова отвернулась и посмотрела на небо. — Про тебя ходят разные слухи, и источник их слишком близок к Солнечному трону и слишком далек от тебя. Сходи к ним, убеди жречество, что тебя не нужно бояться. Твоим словам хочется верить, и они… засомневаются. Не поверят сразу, но эти сомнения дадут тебе время.

— Думаете, стоит? — я тоже посмотрела на небо, но ничего интересного там не увидела. Брешь была в другой стороне, за домом, на крыльце которого мы стояли, а перед глазами оставалась только безоблачная синева, мягко переходящая в индиго — солнце уже садилось. Хорошая погода, особенно для разведки. — Лелиана, Кассандра, Каллен… они все хотят если не одобрения Церкви, то хотя бы снисходительного отношения. А по мне — лишь бы не мешали. Простите, вам это, наверно, неприятно слышать.

— Ты не доверяешь Церкви, — мать Жизель не спрашивала. — Не могу сказать, что ты совсем не права, но все же тех, кто искренне заботится о людях, больше.

Я вспомнила Владычицу Эльтину и со вздохом кивнула:

— Вы правы. Хорошо, я попробую поговорить с жрицами.

— Я передам для сестры Лелианы список тех, на кого можно повлиять, — пообещала женщина…

Этот список у меня почти сразу забрала Кассандра, у разведчицы Хардинг оказались почтовые птицы — почему-то вороны, — которых можно было отправить в Убежище. Так что первый отчет о наших похождениях должен был отправиться Лелиане сразу же, как мы закончим с проблемами в Ведьмином лесу. Я попросила написать и про Редклиф: в конце концов, наш канцлер обещала мне быть в курсе происходящего и уже с этим не справлялась, стоило напомнить ей те слова.

Весь вечер мы посвятили помощи беженцам. Я поделилась зельями и принялась сама лечить раненых, если не магией, то иголкой и ниткой — все-таки Андерс меня обучал хорошо. Чем были заняты другие, я не интересовалась, но в какой-то момент из лазарета меня выдернул Солас.

— Полагаю, тебе стоит немного прерваться, — заметил эльф. Я попыталась возразить, но он только покачал головой: — Приятно видеть человека, которому небезразлична судьба других, но на тебе самой уже лица нет, Алиена. К тому же… Во время путешествий по Тени я видел воспоминания о кое-каких артефактах. Они не способны залатать разрывы, но могут укрепить Завесу так, чтобы не появлялись новые. И сейчас я чувствую, что, по крайней мере, один из них находится не слишком далеко.

— И ты сможешь его найти? — воодушевилась я, тут же проглатывая возражения. Может быть, маг прав и мне в самом деле стоит отдохнуть. А еще вспомнился тот шар, что для Ванды нашел Ксенон Антиквар, и та прорва магии, что таилась внутри него. Если мы и правда сможем подобное найти… Солас ответил согласием, и я попросила: — Тогда отведешь нас к нему. Очень полезная штука.

— Лучше идти прямо сейчас, пока не стемнело, — предложил он. — Артефакт где-то неподалеку, мы справимся быстро.

Идти пришлось и правда недалеко, зато впечатлений я набралась на весь оставшийся вечер.

…Знакомую арку я увидела почти случайно. Каменная, стрельчатая, ровно такая же, как я видела в Бресилиане, подземных руинах Киркволла и других местах, где когда-то бывали древние эльфы. За ней прятался небольшой дворик, раньше явно огороженный — с правой стороны сохранился фрагмент полукруглой стены, выложенной из песочно-желтых камней. Дверной проем темнел прямо по центру, напротив арки, но подходящим для входа не выглядел: был завален рухнувшими колоннами. Руины были щедро оплетены каким-то цепким вьюном, не отпускающим свою жертву даже по зиме, и другие проходы, если и были, скрывались под растением.

По самым скромным моим прикидкам, здесь бы пригодилась бригада каменщиков, хорошая взрывчатка или маг со способностями к перемещению предметов. Первого у нас не было, второе я демонстрировать Кассандре не хотела, чтобы не давать ей повода для новых подозрений. Оставался маг — но до сих пор я не слышала, чтобы кто-то отличался столь полезным умением, кроме Архитектора, Корифея и Ванды. В Тевинтере мне попадались летающие светильники, явный новодел, но они были совсем мелкими и легкими. Очевидно, на более массивные предметы сил магам все же не хватало.

Но Солас меня удивил: без особых усилий взмахнул руками, даже не задействуя посох, и обломки мягко отлетели с дороги, освобождая вход. Я успела только пожалеть, что не смотрела в этот момент правильным зрением, наверняка, заклинание было простым и изящным, раз так легко срывалось с руки эльфа. И совершенно незнакомым, потому что ни о чем подобном я даже не читала в древних хрониках, найденных в библиотеке Карастеса.

Внутри оказалось довольно светло: на стене плясал изумрудными языками факел с завесным огнем, которому я обрадовалась как родному. А вот Кассандра на всякий случай вытащила меч.

— Вы уверены, что нам нужна эта дыра? — с сомнением поинтересовался Варрик, разглядывающий вход без особого энтузиазма. Похоже, его знакомый факел порадовал куда меньше. Солас кивнул:

— Я чувствую, что артефакт рядом. Было бы очень полезно его активировать, чтобы укрепить Завесу.

— Это точно поможет? — напряженно поинтересовалась Искательница. Эльф снова кивнул, и она велела: — Тогда идем. Нельзя упускать такую возможность.

Я мысленно согласилась с женщиной и внутрь снова вошла первой. Правда, далеко уйти не успела: едва ли не из пола вынырнул призрак, и я едва не застонала с досады. Щиты с пальцев слетели машинально, и тут же мимо меня просвистел болт. Первый призрак растаял, но его место тут же занял второй. К счастью, надолго противники нас не отвлекли: второго превратил в ледяную статую Солас, а завершила дело снова Бьянка.

Пройдя все-таки внутрь, я огляделась и мрачно заметила:

— А мы ведь даже не в Киркволле. Почему опять призраки?

— Полагаешь, Перчинка, они водятся только у нас? — хмыкнул Варрик. Солас заметил:

— Призраки — наиболее слабые из духов Тени, но при этом им проще других проникнуть сквозь Завесу. Не стоит удивляться их появлению.

— Я не удивляюсь, я не люблю, — проворчала я и сочла нужным все-таки пояснить: — Призраки тянут жизненные силы из нас, и от этого мои щиты не спасают. Если уж выбирать из демонов, я предпочитаю демонов гнева или колдовских ужасов. Они сильны только магией, а ее я умею уничтожать. К тому же Enansal может замораживать, так что демонов гнева я люблю особенно.

Холл, в который мы попали, был небольшим, но занимательным: из него уходили два прохода, направо и налево, а прямо напротив нас встречала безголовая статуя очень древнего вида, которой кто-то решил вернуть привычный облик, подвесив рядом на цепи каменную голову. Правда, почему-то бычью — и от такого сочетания я слегка опешила, до сих пор в Тедасе мне не встречалось подобных изображений. И еще одно привлекло внимание: пропорции фигуры подходили скорее человеческому творчеству, причем более позднего, чем тевинтерский протекторат, периода.

— Кажется, и здесь эльфы и люди могли жить вместе, — пробормотала я, изучая окружение. Вспомнились руины Бресилианского леса: эльфийские арки и человеческие стены, статуи, принадлежавшие вере долийцев, и саркофаги, в которых находились предметы нашего быта. И филактерия того, кто еще помнил, как две расы жили в мире и воевали против общего врага.

По ассоциации с древним боевым магом вспомнился мой собственный, из Круга. Сердце на мгновение сжалось, но потом я тряхнула головой. И Дэррек, и Брайан оставались в самом — последнем в мире — вменяемом Круге. И к нынешней ситуации они и вовсе должны быть отлично подготовлены, все-таки демоны — их прямая специализация.

— «И здесь»? — удивленно поинтересовался Солас. — Полагаю, ты говоришь не о тех отношениях, что царят в эльфинажах?

— Нет, — я отвлеклась от статуи и посмотрела на мага. — Относительно недалеко отсюда находится лес Бресилиан, и в нем много похожих руин. И архитектура смешанная — стены тевинтерской постройки, а дверные проемы и арки эльфийские, и артефакты внутри лежат обеих рас. Мне как-то встретилась филактерия с душой эльфа, очень древняя. Он уже не помнил своего имени, но смог рассказать мне, как люди и эльфы сражались вместе против общего противника. И там же я нашла путевой знак гномов, на котором на двух языках была надпись «в память о взаимовыгодном сотрудничестве».

— С такой формулировкой — практически признание в вечной дружбе, — хмыкнул Варрик. Я согласно кивнула, а Солас удивленно покачал головой:

— Поразительно. Думаю, когда история с Брешью закончится, отправлюсь в этот лес. Я видел многие отголоски историй в Тени, но ничего подобного встречать не приходилось.

— В том лесу особенная атмосфера, — предупредила я. — Завеса нестабильна, и магия практически повсюду. Говорят, это очень опасно, но лично я никаких опасностей не видела. Там было интересно.

Солас благодарно кивнул, принимая предупреждение, а Кассандра вдруг заметила:

— Сейчас происходит то же самое. Мы четверо — прямое этому доказательство.

Я осмотрела спутников — гнома, эльфа и человека — и рассмеялась:

— И правда. Но я не в счет, так что вы трое.

— Ну, ты и демона уговоришь подружиться, — хмыкнул Варрик. Кассандра тут же нахмурилась, и я поспешила замять тему: вспоминать дружественно настроенных демонов в компании представителя Церкви лишний раз не хотелось.

Тем более что нас впереди ждал таинственный эльфийский артефакт, а мы по-прежнему топтались в прихожей.

Факел на стене оказался съемным — его удерживал небольшой зажим из неизвестного мне металла, явно очень ценного: за столько веков механизм не заржавел ни на миллиметр. Легко вынув факел из гнезда, я первой шагнула в левый проход — за ним начиналась лестница, — и на всякий случай обновила щиты. Если нас у входа встречали призраки, то кто может попасться внутри?

Предосторожность оказалась не лишней: лестница имела всего десяток ступенек и вела в обширный темный зал, в котором слабо фосфоресцировали еще несколько призраков. Подземелье чем-то напомнило мне те руины, в которые пришлось спускаться в имении Хариманнов, и еще неизвестный храм на пиратском острове, где были спрятаны сокровища «Пятого ветра» — везде лежали черепа, скалящиеся на нас зубастыми челюстями. Они появлялись в свете факела по мере того, как мы проходили вглубь зала, и словно провожали нас взглядами слепых глазниц. К счастью, никакой незнакомой магии здесь не чувствовалось, только ставший привычным трепет Завесы. Я даже проверила правильным зрением, но единственным магическим явлением оставался завесный огонь — он же горел на свечах, расставленных тут и там на полу.

На стенах несколько раз попадались потухшие старые факелы более простой конструкции, чем у меня в руке: вместо изящного жезла с кованой клеткой для огня была деревянная палка, обмотанная пропитанной чем-то тряпкой. Первый же заставил меня удивленно замереть: вместо изумрудных всполохов ткань окутали более привычные, рыжие, едва я решила зажечь и его тоже.

— Занятно. Солас, ты не знаешь, почему от завесного пламени загорается обычный огонь?

Эльф посмотрел на меня удивленно и покачал головой:

— Ты удивляешь меня почти каждым вопросом, Алиена. Мне не приходилось встречать людей, которые знали бы о завесном огне. Ответ на твой вопрос достаточно прост — эти факелы пропитаны специальным зельем, которое загорается при контакте с определенного вида магией.

Я кивнула — и правда, все просто, — и отправилась осматриваться дальше. Под ногами шелестели опавшие листья, носились какие-то насекомые, которым и зима не была помехой, алели краской рисунки… На последнем элементе я снова застряла. В центре зала обнаружились не просто рисунки, а полноценная руническая печать зловещего вида, в центре которой лежал выбеленный временем скелет. Его голова и руки явно были отделены от тела еще в те времена, когда наносили руны, и аккуратно уложены на лучах рунического многоугольника. Ног не было совсем.

— Мда, реквизитец здесь так себе, — проговорил чуть ли не мне на ухо Варрик, и я вздрогнула.

Руины как-то сразу потеряли все свое очарование и стали казаться опасными и недружелюбными. В воздухе словно разлилась угроза, и я снова обновила щиты — рефлекторным движением, отработанным за многие годы. Подумала даже, не достать ли шест, но этому мешал факел, к тому же я была все-таки не одна: Кассандра меч так и не убирала, да и Варрик Бьянку давно перезарядил.

Из центра зала стало заметно то, что я пропустила из угла: искомый артефакт, скромно спрятавшийся в небольшой нише возле… алтаря? Алькова, внутри которого пряталась массивная статуя из трех стилизованных черепов один над другим. Охраняли этот альков еще две скульптуры, и от них вдоль позвоночника пробежал холодок: тело больше всего походило на гофрированный конус с непропорционально длинными человеческими руками, голова — не то лежащий на боку кувшин, не то… противогаз, старый, с крупной шайбообразной коробкой на лице; такие я видела еще в прошлом мире. Вот только вместо дыхательных клапанов у этой «коробки» было отверстие, полное мелких острых зубов. Таких же, которыми могли похвастаться глубинные охотники и миноги.

Если бы не Солас, об артефакте, ради которого мы пришли, я бы забыла. Но эльф оказался более морально устойчивым, а может, не стал тратить время на рассматривание старых статуй — пока я приходила в себя, он успел активировать знакомый мне по логову Отваги шар. Трепет Завесы моментально затих, и я пришла в себя, удивленно оглядываясь.

— Так странно. Я уже почти привыкла, что Завеса неспокойна, а теперь этого нет. Так тихо.

Удивленный взгляд Соласа преследовал меня весь оставшийся вечер. Похоже, он знал куда больше, чем мои знакомые долийцы, и искренне удивлялся, что я столько всего вижу и чувствую, даже если порой и не понимаю. Это слегка настораживало и одновременно будоражило — если он столько знает, то может рассказать и мне. Возможно, при помощи Соласа мне, наконец, удастся разобраться со своими способностями и научиться чему-то большему?

В общем, уснуть я смогла только под утро, а уже через пару часов проснулась от собственного крика. Ко мне снова вернулись старые кошмары.

* * *

Погода снова стояла солнечная, почти безветренная, и мысли о ночных переживаниях быстро выветрились из головы, особенно когда настала пора лететь на разведку — идея разобраться с мятежными магами самостоятельно нас так и не оставила. Некоторое время я кружила высоко над полями, но на белом фоне разглядеть что-то не позволяло даже птичье зрение, так что пришлось снижаться.

Под крыльями раскинулся Ведьмин лес. Он был небольшим, особенно по сравнению с тем же Бресилианом, но укромных мест в нем оказалось достаточно: овраги, так густо заросшие кустарником, что не проглядывалось даже их стены; густые ельники, в которых могла прятаться целая армия; холмы, изрезанные пещерами. Все это усугублялось густым снежным одеялом — похоже, зима в Ферелдене выдалась богатая на метели. Но все же я, кажется, нашла подходящее место, так что развернулась и полетела к своим.

Между несколькими холмами неподалеку от леса находилась небольшая лощинка, где сейчас засели силы Инквизиции под предводительством Кассандры. С нами отправился едва ли не весь отряд разведчицы Хардинг, на Перекрестке остались только дежурные по лагерю. Капрал Вейл тоже выделил часть своих рекрутов — из них пришлось даже выбирать, добровольцами рвались все, но оставлять деревню без охраны не следовало. Вход в лощинку был всего один, склоны холмов тоже не способствовали подглядыванию, и мы надеялись, что противник о нашем карманном войске пока не знает.

— Кажется, нашла, — сообщила я Искательнице. Она тут же развернула ко мне карту, и я замялась. Карта была хорошей, подробной, но разобраться вот так сходу я не могла. Варрик, зная о моих способностях к ориентированию, предложил:

— На словах объясни, а мы найдем.

Я кивнула и начала подробно описывать. Групп магов я увидела несколько — на земле они, возможно, маскировались хорошо, но сверху были видны отлично, — и чем ближе к одному из холмов, тем чаще они встречались. Общими усилиями холм на карте все-таки опознали, благо, рядом с ним протекал довольно приметный ручей, о котором я вспомнила только благодаря наводящим вопросам. Я предупредила:

— Там не только маги. Похоже, они додумались нанять профессионалов; по крайней мере, каких-то не то охотников, не то бандитов я в лесу видела, и они явно заодно.

Кассандра кивнула, но мне показалось, что всерьез она это предостережение рассматривать не стала. Впрочем, меня это не особенно смущало: все равно засады я с неба покажу, а в бою щиты повешу. Привычное же дело?

Оказалось, что во всем есть свои нюансы. Во-первых, с неба было видно все-таки не всех дозорных, так что пару раз мы влипали в неприятные ловушки и засады. Во-вторых, большой отряд требовал от меня особенной внимательности: пока наложишь щиты на последнего, с первого их уже сбивают. К счастью, дозорные отряды противника редко превышали трех человек, и, если бы не ловушки, прогулка по лесу могла бы выйти даже приятной.

Пещеру я, как оказалось, угадала верно, вот только вход в нее затягивал незнакомого вида барьер. Алый, как пламя, он ярко выделялся на фоне ледяных сталагмитов и наростов, щедро украшавших всю поляну перед искомым логовом. Впрочем, как показало правильное зрение, от любых других он не слишком отличался.

— Солас, ты сможешь открыть проход? — хмуро поинтересовалась Кассандра. Я удивленно повернулась на ее голос: Искательница изучала магическую преграду с таким выражением лица, словно та была ее личным врагом. Настроение у всех было не очень — несмотря на весь опыт разведчиков и мои щиты, раненые у нас были. Замаскированный в снегу капкан оказался куда более опасным противником, чем любые маги.

— Полагаю, да, — кивнул он. Я вмешалась:

— Я могу точно.

— Хорошо, — кивнула женщина. — Немного отдохнем, а потом отправимся внутрь.

Я спорить не стала: отдохнуть и правда не мешало бы, я за это время могла успеть обработать раны попроще. Те, что оставляли капканы, моими силами до конца все равно не вылечишь, и я мысленно досадовала, что с собой нет лекарских инструментов — зашить было бы проще, чем тратить сейчас силы. Загадав себе обязательно собрать походную аптечку, я уже было развернулась к нашему отряду, но меня остановил Варрик.

— А что, Перчинка, твои чудо-гранаты при тебе?

— Чудо-гранаты? — переспросила Кассандра и тоже повернулась к нам. В ее глазах легко читалось вновь появившееся сомнение, и я нехотя ответила:

— Ты ведь слышала эту историю о взорванном сарае. Раньше я увлекалась алхимией, изобретала новые виды взрывчатки. Ну, не то чтобы изобретала, экспериментальной частью занимался опытный алхимик, но идеи были в основном мои. В том числе свето-шумовая — при взрыве она дает яркую вспышку, которая слепит на несколько минут, и очень громкий звук. Иногда такая граната доводит до контузии. Но Завесу не рвет.

— Я не собиралась снова тебя обвинять, — твердо отозвалась женщина. — Но такая вещь и правда может оказаться полезной.

— От ситуации зависит, — я пожала плечами. — Но да, сейчас, пожалуй, поможет. У меня есть две.

— Нам и одной хватит, — заверил гном. Я отдала ему боеприпасы и все-таки сбежала к солдатам: объясняться с Кассандрой не хотелось. Может, вслух она меня больше и не обвиняла, но в своем решении слишком заметно сомневалась. Конечно, Лелиана меня в любом случае в обиду не даст, но прятаться за ее спину — значит, расписаться в собственном бессилии.

Нападение прошло как по маслу: барьер я сняла, правда, опять улетела в ближайший сугроб, гранату внутрь забросил один из разведчиков и едва успел отскочить, когда в ответку прилетела молния. А потом раздался громкий хлопок, усиленный сводами пещеры, и холм заметно просел. Солас вскинул руки, готовясь, судя по всему, к какому-то заклинанию, но необходимости в этом не возникло — земля все же удержалась на месте, только несколько комьев и камней осыпалось вниз.

Внутрь я заходила первой. Во-первых, я же Вестница Андрасте и это вроде как мои люди, значит, мне и быть впереди. Во-вторых, десяток щитов я до сих пор удерживала только на себе. Кассандра поначалу пыталась возражать — моей основной обязанностью по-прежнему было дожить до закрытия Бреши, а не вести солдат в бой, но второй аргумент ее убедил.

Однако предосторожность оказалась излишней: ни один из мятежников не клюнул на приманку, зато почти сразу я разглядела десяток людей — некоторые лежали без сознания, другие вроде и были в себе, но держались за головы, стонали, да и вообще не проявляли какого-либо желания воевать. Откуда-то из глубины пещеры тоже раздавались стоны, так что на этом десятке мятежники явно не заканчивались.

Искательница зашла следом, осмотрела пещеру взглядом полководца, взявшего несговорчивую крепость, и велела:

— Пленников связать. Проследите, чтобы колдовать они не могли, но дождались местного эрла. Думаю, суд следует проводить ферелденским властям.

Наши солдаты за дело взялись так споро, что некоторые маги больше стали напоминать мумии. Досматривать за процедурой мы не стали: в пещере пованивало гарью, потом, пригоревшей едой, а на улице светило солнце.

Из деревни мы вышли еще до восхода — зимнего, позднего, но к полудню все успели добраться до леса. От ловушек и засад мы избавлялись около полутора часов, может, даже дольше. А весь «бой» с основными силами мятежников отнял хорошо если минут десять. Умом я понимала, что это очень удачный расклад, и солдат мы сберегли — вряд ли внутри было бы проще, чем в лесу, — но какое-то чувство незавершенности осталось. Впрочем, едва ли стоило печалиться по этому поводу: впереди ждала поездка в Денерим и домой, и я надеялась, что там новости меня ждут более приятные.

До столицы мы добрались быстро: на следующий день после зачистки Ведьминого леса Кассандра потянула нас на дальние фермы — туда, как выяснилось, переехал лучший объездчик по эту сторону Морозных гор, и у него Инквизиция рассчитывала разжиться лошадьми. Едва услышав его имя, я усомнилась, что эта миссия увенчается успехом: в пору моего детства Деннет жил в Редклифе, и в тот знаменательный день, когда рванул сарай, проникся ко мне сильной антипатией — лошадей взрыв перепугал знатно.

Но то ли я преувеличила силу его чувств, то ли время сгладило впечатления, а Брешь подтолкнула к сотрудничеству — лошадей он Инквизиции пообещал при условии, что мы обеспечим безопасность района. А лично нам четверым выдал даже сразу. Мне досталась красивая, почти белоснежная кобыла, немного напоминающая галлу — такой изящной она выглядела. В очередном приступе ностальгии мне вспомнился Яся; интересно, прогуливал ли кто-нибудь моего коня в Башне Бдения? Наверняка, Дэйл бы ему застояться не позволил.

Как бы то ни было, лошади позволили добраться до Денерима всего за полтора дня. За это время мы проехали практически через весь Баннорн, и это оставило у меня двойственные впечатления: военная разруха была заметна везде, нам даже не приходилось съезжать с Имперского тракта, по которому проще было добираться до столицы. Но при этом такого кошмара, как в предгорьях, все же не было — там, где в безлюдной местности выгорала целая деревенька, в центре плодородных земель успевал только подкоптиться один дом. Потом приходили стражники эрла или банна, а может быть, даже королевская армия, и развешивали воюющие стороны на ближайших дубах. Не скажу, что подобные украшения мне нравились, но запоминались хорошо.

Ворота города уже были видны, когда я вдруг передумала.

— Может быть, начнем с Круга магов? — предложила я. — В Денериме нам нужен королевский дворец, но если мы попадем туда, то быстро выбраться уже не сможем. А так два дня туда-обратно, и на обратном пути как раз поговорим с Алистером.

— Ты могла подумать об этом раньше, и мы не теряли бы время на дорогу, — упрекнула Кассандра. Я пожала плечами:

— Крюк не такой уж большой, потеряли всего пару часов. Наверстаем, дорога тут хорошая.

Женщина вздохнула и согласилась. В конце концов, мы рассчитывали в том числе и на военную поддержку, а просить у Алистера армию для прогулки во Внутренние земли, а потом уезжать в Амарантайн как-то глупо.

Северная часть Ферелдена выглядела поцелее, чем центральная: разрывы нам на пути не попадались, воюющих магов тоже видно не было. Первому я не удивлялась, Брешь была на другом конце страны, а вот второе казалось странным. Возможно, этому способствовала репутация мест — непосредственно возле столицы ни один мятежник не решился бы развлекаться, а хребет Аралт, за которым начинались Черные болота, до сих пор обладал дурной славой.

Мне эти места казались родными едва ли не с первого же камня, скатившегося с гор — я достаточно часто летала вдоль основного тракта между Амарантайном и Денеримом. Остальным тоже пришлось познакомиться с дорогой довольно близко: со стороны родного эрлинга снег уже начал таять, так что натоптанная тропинка превратилась в грязь, и ехать по ней верхом становилось попросту опасно.

— Вот уж не думал, что снова придется побывать в вашей крепости, да еще таким образом, — проворчал Варрик, поскользнувшись в очередной раз на грязи. Не падал он только благодаря своему коню, за которого цеплялся; впрочем, это же можно было сказать и про меня — с той только разницей, что мне падение ничем особенным не грозило, я бы даже не испачкалась. А вот Кассандра и Солас умудрялись идти так, что коням впору было бы цепляться за своих наездников. Я на это поглядывала с завистью: ладно эльф, он ловкий, но Искательница, одетая в доспехи? Меня ведь тоже тренировали, но разница была налицо.

— Не ворчи, — хмыкнула в ответ приятелю. — У нас чудесная крепость.

— С чудесным склепом, — согласился гном почти всерьез. Я рассмеялась и тоже поскользнулась.

Пусть дорога и была далека от идеала, она вела к родному дому, так что настроение у меня было приподнятым. Правда, по сторонам я смотрела внимательно: шли мы уже через лес Вендинг, и здесь стоило быть осторожнее — может, порождений тьмы Архитектор и увел, от засады разбойников это никак не спасало. А разбойники в эрлинге заводились регулярно, я поражалась — откуда они берутся? Айдан устраивал облавы — всегда успешные! — как только слышал о появлении очередной шайки, и отправлял к Создателю всех, чтоб другим неповадно было. И все равно находились идиоты.

Пройдя мимо очередного приметного камня, я расчувствовалась и поднялась в небо, передоверив кобылу Кассандре. В эрлинге снег еще лежал — кажется, яркое солнце сумело растопить совсем небольшой участок склона, потому что равнина по-прежнему могла похвастаться белым покровом. На его фоне любые путники были видны издали, так что я сразу приметила отряд в знакомых доспехах — такие ярко-начищенные, с синевато-сильверитовым отливом, были только у солдат Башни Бдения. Видимо, после отъезда эрла патрулирование не прекратилось — а это значило, что разбойников можно было не опасаться. К тому же, сделав круг над лесом, я услышала, а потом и увидела шевеление вокруг старых шахт — кажется, Фергюс решил наладить добычу сильверита. А может, ещё и Айдан, я не знала, какие приказы он оставлял на время своего отсутствия.

Вернувшись к спутникам, я сделала круг над ними и указала, в какую сторону ехать — дорога позволяла снова пересесть на лошадей. Хотя необходимости в подсказках не было: никаких развилок в обозримом пространстве все равно не наблюдалось. Выполнив долг хозяйки этих мест, я снова вернулась и теперь уже целенаправленно полетела к патрулю, посмотреть, чем они заняты. Меня заметили довольно быстро и даже узнали, помахали руками. Я тоже солдат опознала — гарнизон Башни Бдения был своим, родным, я не раз тренировалась вместе с этими людьми. Радостно проклекотала, нырнула вниз, зацепив кончиком крыльев Кеннета, главного в патруле, и снова взмыла вверх.

Сама крепость казалась на фоне снега мрачноватой, и туда я не полетела — лучше насладиться предвкушением и сделать сюрприз тем, кто внутри. Зато метнулась к Черным болотам — ещё помнила, какой слабой была там Завеса. И точно, практически в самом центре усадьбы Баронессы зеленел разрыв. Демонов вокруг толпилось столько, что соваться вчетвером было форменным самоубийством. Если бы с нами была леди Ванда… В критических ситуациях она все-таки пользовалась всей своей накопленной силой — хотя в другое время предпочитала ее скрывать, — так что и с этими захватчиками справилась бы. Но моя демонесса была далеко. Зато рядом — патрульный отряд.

Таким составом демонов мы вычистили быстро: мне еще помнилась бывшая хозяйка этих болот, и по сравнению с ней десяток ужасов, демон желаний и стая призраков показалась не таким уж сложным противником. Разрыв тоже закрылся легко: моя рука сбоев не давала. Солдаты на нее — и на меня — смотрели как на чудо, на Соласа и Кассандру бросали уважительные взгляды, а Варрика Кеннет даже помнил: девять лет назад он у нас уже служил.

В итоге дорога с болот показалась почти незаметной. Я выслушала все свежие сплетни; магов они почти не касались, хотя отзывались солдаты о новых жильцах уважительно, зато про Амарантайн болтали без умолку. Про сэра Оливера, который еще осенью сумел притащить в порт отбитый у пиратов корабль. Про Мариссу, помощницу нашей поварихи, к которой сватаются аж из города, а она только высмеивает потенциальных кавалеров. Про подравшихся в «Короне и льве» пару месяцев назад блондинистого эльфа и рыжего полуэльфа, которые спорили, кто скрывался под маской Черного Волка. Солдаты только смеялись: все в крепости знали, что это была рыжая эрлова бардесса из Орлея. Я от этой новости тоже развеселилась — свое инкогнито удалось сохранить, но за чей счет? На перекрестке пришлось разойтись: патрульным следовало проехать вдоль дороги, а нам — поспешить в Башню Бдения.

Теперь уже я болтала, скрывая собственную нервозность: рассказывала Варрику, как уезжала отсюда в последний раз, прощаясь с крепостью, и как потом пробиралась тайком в самый-самый последний; вспоминала склеп и храм Корта, которые почему-то заинтересовали Соласа, и заодно показала кинжал, подаренный Хозяйкой небес… Потом дорога повернула, и крепость оказалась уже в прямой видимости, так что я едва ли не посреди фразы послала лошадь в галоп, стремясь побыстрее оказаться дома. Но через пару минут замедлилась: отчего-то стало страшно — как оно все изменилось?

Так я и ехала, то ускоряясь, то замедляясь. Варрик пытался меня снова разговорить и отвлечь, но я так нервничала, что почти не слушала и отвечала невпопад. Перед воротами я и вовсе затормозила и, наверно, так бы и сидела, если бы дежурный не вышел наружу.

Рика я узнала сразу — он был старше меня на несколько лет, так что вырасти успел еще в моем присутствии, — вылетела из седла едва ли не одним прыжком и кинулась ему на шею. А вот старый приятель поначалу явно меня не признал; впрочем, хватило всего нескольких секунд непонимания — потом он сжал в объятиях едва ли не крепче, чем Коннор.

— Вернулась, твоя светлость, — пробормотал он. — Тетка Улла тебя обещала розгами бить.

— Меня нельзя розгами, — я чуть отодвинулась от него, осмотрела и нервно улыбнулась. — Я же тэйрна.

— Вот ей это и расскажешь, — кивнул приятель, тоже меня осматривая. А потом обернулся куда-то к воротам и крикнул, чтобы привели конюхов и вызвали сенешаля.

Во двор мы все же вошли раньше, чем все собрались, хотя я так и цеплялась за руку Рика и жадно осматривалась, выискивая изменения в крепости — и не находя, что бесконечно радовало. Стены разве что казались еще крепче, чем раньше: похоже, кто-то над ними поработал, хотя особой необходимости в том не было. Исчезли стяги Серых Стражей: хозяев дома не было; когда я забегала домой тайком, внимания на такие нюансы не обратила. Моя башня с закрытым ставнями окном смотрелась странно, но такой я ее и оставляла. Со стороны плаца раздавались привычные звуки, словно и не было этих трех лет. Даже послышался будто бы голос Натаниэля, но почти сразу я поняла, что обозналась.

А потом Варрик негромко, со смешком, проговорил:

— А вот теперь, похоже, кому-то попадет.

И я опустила взгляд вниз. Первой, хоть и незваной, во двор успела выйти тетка Улла. И, судя по лицу, с розгами Рик не преувеличивал.

Я решила, что лучшая защита — это нападение, и широко улыбнулась:

— Тетя Улла! Я так по вам скучала!

Повариха все еще сурово хмурилась, но руки от скрученного жгутом полотенца, перекинутого через плечо, убрала. Уперла их в бока и сердито заявила:

— Смотрите-ка, явилась! Три года пропадала незнамо где, а теперь «тетя Улла»! Где тебя демоны носили, проказа белобрысая?

Теперь я улыбалась еще искреннее и молчала, но ей ответ и не требовался: женщина все ворчала и ворчала, пока у нас забирали лошадей, пока Рик бегал куда-то докладываться обо мне, и прервалась как-то внезапно. Плюнула и пригрозила:

— От посмотрим, как ты лыбиться будешь, егоза, когда Страж-то командор вернётся!

А потом обняла меня, утерла одинокую слезинку и спешно ушла на кухню, напоследок пригрозив жуткими карами, если мы не явимся на ужин. Солас заинтересованно уточнил:

— Это хозяйка этих земель? С твоих слов я решил, что управляет здесь твой брат.

— Это кухарка, — негромко хмыкнул Варрик, отвечая вместо меня. — Но строит она тут всех, включая хозяина. Приятно знать, что некоторые вещи неизменны, да, Перчинка?

— Как-то Алистер в гости приезжал, — припомнила я с улыбкой. В горле отчего-то застрял ком, но если бы слезы и показались, то это были слезы радости. Вернуться домой оказалось… волшебно. — И решил ночью стащить сыра, есть ему захотелось. Так она его, короля, мокрым полотенцем гоняла.

— Так что рекомендую за ужином поесть нормально, — согласился со мной сенешаль, подходя откуда-то из-за спины. Я резко обернулась и первым делом осмотрела Гаревела, выискивая перемены, но их почти не было. Возможно, в волосах появилось какое-то количество седины, но среди светлых прядей ее было не так просто различить. Мужчина представился моим спутникам: — Сенешаль Гаревел. С возвращением, леди Алиена. В крепости было скучно без вас.

Я дождалась, пока мои спутники назовут свои имена — отметив, что Кассандра фамилию упоминать не стала, — и чуть кривовато усмехнулась:

— Целый выводок магов от семи до семидесяти лет — и вы скучали?

Сенешаль улыбнулся и жестом предложил идти за ним. Я кивнула и хотела поинтересоваться, как тут шли дела все это время, но решила отложить: на ходу такие вопросы все-таки не решаются. Внутри крепость тоже не изменилась — коридоры все так же освещали изумрудные факелы, каморка прямо возле входа, в которую я периодически пыталась влететь снаружи, была по-прежнему заперта, несмотря на мои просьбы. Выглядело все немного непривычно — крепость осталась прежней, изменилась я, — но тем сильнее было желание вернуться и заново узнать свой дом. Тронный зал оказался закрыт, да и вообще помещения на той половине, где жили Серые Стражи, кажется, давно не открывали. На мой вопросительный взгляд сенешаль пояснил:

— Крепость огромна. Страж-командор пользовался только одним крылом, и мы решили его не трогать. Круг магов разместился чуть дальше, а здесь открыта только столовая, — и предваряя мои вопросы, добавил: — Скоро ужин, и думаю, разговоры лучше перенести на вечер.

Я кивнула в ответ, так что выбор дороги — к гостевым комнатам — меня не удивил. Можно было бы сразу и свернуть, у меня-то была своя целая башня, но я прогулялась вместе со всей компанией: с удовольствием прошлась знакомыми коридорами, притормозила у кабинета Айдана — мне показалось, что сюда все-таки заходили и не так давно, — и заодно украдкой проследила за лицом Соласа. Надеялась, что моя родная крепость хоть немного его удивит, но нет — эльф по-прежнему демонстрировал только вежливый интерес и невозмутимость. Вот Кассандра хмурилась при виде изумрудного пламени, но молчала.

Лестница в мою башню начиналась в соседнем коридоре, так что посмотрев, куда поселят друзей, я распрощалась и едва ли не бегом отправилась к родной двери. Она за три года обзавелась парой новых деталей: возле замка оказалось несколько царапин и даже одна подпалина, а поверх них красовалась руна, напитанная таким количеством магии, что ее видно было даже обычным зрением. Руна была сложной и незнакомой, но развеялась как и любое другое заклинание.

Ключи все это время были у меня с собой — я не доверила их ни тайникам, ни сенешалю Башни Бдения. Пожалуй, единственной, кому я могла бы их оставить, была тетка Улла — уж она ничего не потеряет и никому не отдаст, — но я перед отъездом не решилась просить. В нижний, обычный, замок ключ вошел с усилием и провернулся с трудом: похоже, те, кто пытался взломать дверь, слегка повредили его, но не критично. Я усмехнулась и покачала головой: наверняка ученики Круга. Или, может быть, даже мои близнецы.

Лестница оказалась пыльной как старый склад; шаги привычно-гулко отдавались на всю башню, а уж какой грохот пошел, когда я чихнула… Верхний замок остался нетронутым — и хвала Создателю: что делать, если бы повредили его, я не знала.

В комнате пыли оказалось поменьше и было светло: завесные факелы продолжали гореть, придавая светлым стенам голубовато-зеленый отлив. Ставни не пропускали солнечный свет, и я поспешила распахнуть их, разобрав свой магический запор. Лучи закатного светила хлынули внутрь, смешиваясь с изумрудным воздухом и опаляя комнату теплом. Лёгкий морозец, к вечеру сковавший подтаявшие за день сугробы, попытался сунуться следом за солнцем, и я торопливо активировала обогревающую руну, перекрывая ему дорогу.

Сундук, приехавший со мной в крепость ещё из Денерима, по-прежнему прятался у стола за занавеской — комната сменилась, а его место осталось все тем же. Первым делом я закопалась в его внутренности: достала свои запасы шкуры спектрального дракона для Харрита, кольцо-ключ из Редклифа, пригоршню драгоценных камней и парочку артефактов из гномьего тейга — Инквизиции лишняя копейка лишней не будет, а это были довольно дорогие вещи. Под руку попалась одна из старых антиванских масок, ещё с первого путешествия. Я улыбнулась, примерила ее и отложила — маска почему-то оказалась маловата. Снова накатила тоска по Ванде, слишком долго ее не было; в то, что демонесса бросит меня, я не верила, но ведь с ней могло что-то случиться…

Отбросив эти мысли, я немного разгрузила свою волшебную сумку: памятные трофеи из Антивы и Тевинтера отправились в сундук, записи — на полку, в компанию к прошлым моим блокнотам, большинство платьев я хотела оставить дома, но с удивлением поняла, что одежда в шкафу меня не дождалась: все же стала мне мала. Каким чудом того же самого не случилось с доспехами и кожаными штанами, оставалось загадкой, но теперь в Денериме появилось еще одно дело — посещение знакомого портного.

Стемнело как-то незаметно: кажется, я увлеклась, перебирая свои трофеи, а ведь хотела еще перед ужином успеть принять ванну и побродить по башне. Теперь пришлось выбирать, и ванну я отложила на «потом» — перед сном можно будет позволить себе окончательно расслабиться. Быстро переоделась: брюки были кожаными и тоже меня дождались, с рубашкой повезло не так сильно, но если рукава подвернуть, то и не так заметно, что маловата, — и почти бегом отправилась вниз, для начала проведать Ясю. В конюшне мне встретился Оливер — раньше был помощником, а теперь, похоже, дорос до полноценного конюха. Поболтав с ним и скормив своему тезке едва ли не килограмм моркови, я прогулялась на плац, потом — в подвалы, дошла аж до самой двери на Глубинные тропы и убедилась, что она закрыта. Потом во дворе наткнулась на Эдвина, командира Воинов Пепла, и изрядно удивилась: неужели Айдан или кто-то из гарнизона сумел вызвать их, а я и не знала? Заодно заметила, что на шпилях появились стяги — светло-серый ястреб на белом фоне и лавровый венок. Даже и не подозревала, что в закромах Башни Бдения есть подобные полотнища.

В итоге на ужин я едва не опоздала, вошла с теткой Уллой одновременно. Но мое появление не стало сюрпризом, мои спутники в столовой уже были — а Варрик никогда не терялся в незнакомой компании. И все же обрадовались мне так, что решились даже навлечь на себя гнев поварихи: Солона вместо того, чтобы идти за стол, обняла меня и, кажется, даже тихонько всхлипнула. Но когда отстранилась, ни следа слез не было, только лишние морщинки появились и взгляд стал куда серьезнее. Дядю Грегора я обняла сама — рыцарь-командор к прилюдному проявлению чувств никогда не стремился, но было видно, что тоже за меня волновался. Он вообще словно постарел за эти три года — вероятно, война, смерть старой подруги, переживания за подопечных наложили свой отпечаток. Мартина в зале не было, а больше я так близко ни с кем не общалась — с Конлетом нас связывали только рабочие интересы, а с другими членами Круга я времени вместе практически не проводила.

Больше всего меня поразило то, как мало людей осталось в Круге. Полтора десятка храмовников, учеников младше десяти лет всего пятеро, старше — еще с десяток. Молодых магов было трое, включая Солону, пятеро пожилых, причем двоих я раньше никогда не видела… Все присутствующие помещались за один, хоть и длинный, стол — и, в принципе, хватило бы места на Серых Стражей.

— А где Первый чародей? — сообразила я, уже сев на свое место. Ирвинга в зале не было, и это казалось странным: не мог же старый маг бросить Круг и уйти? Но ответ на такой простой вопрос оказался настолько сложным, что давать его мне никто не спешил: дядя Грегор и Солона переглянулись, причем рыцарь-командор изрядно помрачнел. Подруга покачала головой:

— Давай поговорим после ужина. Лучше расскажи, где ты была три года.

Я пару минут молчала, распиливая кусок мяса в тарелке на мелкие кусочки и обдумывая эту странную реакцию. Выводы мне не нравились, но все же я решила пока побыть покладистой, согласно кивнула и принялась рассказывать. Интересно это было только сенешалю и представителям Круга, и то не всем: рыцарь-капитан Хэдли напряженно думал о чем-то своем, остальные маги и храмовники сидели довольно далеко и моих слов не слышали, а Кассандра, Варрик и Солас уже были знакомы с моими приключениями. Госпожа Вулси привычно ужинала у себя, солдат крепости и Воинов Пепла за этот стол тоже не приглашали.

Ужин показался мне ужасно долгим: отчасти из-за нетерпения, отчасти из-за количества блюд — тетка Улла снова расстаралась, и столы если не ломились, то и пустыми точно не выглядели. Даже мои любимые пироги с рыбой были, хотя обычно такой роскоши можно было добиться, только лично наловив начинку: кроме меня, в Башне ее никто особенно не любил.

После ужина я решила занять кабинет брата. Может быть — и даже скорее всего — рыцарю-командору и Первому чародею выделили и свои помещения, и у сенешаля был кабинет, но… так было привычнее. Правда, оказалось, что из присутствующих на хозяйку крепости тяну только я, так что и кресло эрла за столом следовало занимать мне, и это выглядело диким. Это ведь место Айдана! Почему-то казалось, что занять его равносильно тому, чтобы признать брата пропавшим или мертвым.

В итоге я присела на подлокотник, как и раньше, благо на самом кресле развалился сэр Ланцелап, растолстевший, пушистый и привычно-самодовольный. На меня кот даже не посмотрел, только ухо одно развернул в мою сторону. Я хмыкнула и погладила Андерсова любимца.

— Сгоняйте его, ваша светлость, — посоветовал Гаревел. — Демон знает, как он проникает через запертые двери, но мы его регулярно находим то здесь, то в комнате хозяина.

— Пусть лежит, — я махнула рукой и огляделась.

В кабинете факелы пришлось зажигать, изумрудные Айдану были не по душе. Пыли вокруг практически не было, похоже, здесь иногда убирались — наверно, когда заходили в поисках кота. Кресла так и стояли напротив стола, как их установил когда-то брат, их сейчас заняли сенешаль, Солона и дядя Грегор. Больше я никого приглашать не стала: хотелось обсудить не только и не столько дела Инквизиции, сколько личные. Да и без пригляда Кассандры было как-то уютнее — я к Искательнице уже привыкла, а вот представителей Круга она заметно напрягала. Варрику и Соласу вряд ли будут интересны наши разговоры, тем более что эльф и вовсе захотел осмотреть крепость.

— Так где Первый чародей? — снова спросила я. — И вообще маги? Неужели разошлись?

— Кто как, — Солона пожала плечами, чуть отводя глаза. — Многие из Круга подались в Амарантайн. Брианна и Киннон так и остались в городе, их там очень уважают. И Мартин с ними. Кейли… ты помнишь, она боялась магии? Она усмирена.

— Она просила об этом сама, — негромко добавил рыцарь-командор. Солона кивнула:

— Усмиренные держатся особняком. Они, как обычно, слишком спокойны, и сейчас это особенно бросается в глаза. Близнецы отправились в Денерим, хотели предложить королю помощь с демонами. Остальные ушли — кто по домам, у некоторых ведь оставались дома, кто воевать.

На последней фразе девушка скривилась. И замолчала. Я тоже молчала, ожидая всех ответов.

Дядя Грегор тяжело вздохнул и не глядя на меня произнес:

— Ирвинг был на Конклаве. После Винн… кто-то должен был представлять наш Круг. Теперь Солона — Первая Чародейка.

Подруга саркастично и очень мрачно хмыкнула, но промолчала — видимо, была не согласна с новым титулом. Уточнять я не стала, новость выбила ещё один кирпичик из стены моего самообладания. Пришлось прикрыть глаза на мгновение и напомнить себе, что не для меня одной эта новость стала ударом. Солона потеряла своего наставника, Грегор — близкого друга. И это после того, как умерла Винн.

Где-то у брата была спрятана бутылка вина и бокалы… Сенешаль, быстро поняв, что я ищу, указал на небольшой шкафчик в углу, рядом со столом. Пили мы молча, слов все равно не было. Только Гаревел пробормотал:

— Надеюсь, хотя бы война закончится. Не может быть, чтобы столько смертей оказались напрасными.

Мне не хотелось говорить о войне. Хотелось запереться в своей башне и забыть обо всем — Корифее, магах и храмовниках с их вечными спорами, Бреши, Церкви. Хотелось выкинуть из памяти все смерти, о которых я узнала за последнее время, и все свои тревоги — ведь о многом я могла пока просто не знать. Вместо этого я сжала кулак, так что короткие ногти впились в ладонь, тряхнула головой и отставила бокал. А потом вытянула вперед левую руку, демонстрируя изумрудные искры, пробегающие по ладони.

— Думаю, вы это уже заметили. Я была рядом с Храмом священного праха, когда Конклав взорвался, и тогда у меня появилась эта дрянь. На развалинах Конклава по последнему повелению Верховной Жрицы ее помощницы возродили Инквизицию, чтобы восстановить порядок, и я помогаю им. Эта метка может закрыть Брешь. Я знаю, кто устроил взрыв. Этого мало, конечно, но хотя бы отомстить за тех, кто погиб, мы можем. И я сделаю все, что смогу, чтобы не было больше этой войны. Обещаю.

— Пообещай лучше выжить, — мрачно попросил рыцарь-командор. Я вздохнула, встала со своего подлокотника и подсела поближе, на краешек стола.

— Я постараюсь, но обещать не могу. Если я не смогу закрыть Брешь, эта метка меня убьет, а мне не хватило сил. Я хотела попросить помощи Круга, но…

— Никаких «но», — жестко отрезала Солона и выпрямилась в кресле. Мне подумалось, что из нее и правда вышла бы хорошая Первая чародейка, если бы сейчас это имело смысл. Похоже, лидерские качества у семейства Амелл-Хоук в крови. — Круг Ферелдена поможет тебе и твоей Инквизиции всем, чем сможет. Что вам нужно?

Я грустно улыбнулась:

— Люди, Соль. Маги, которые дадут мне сил для закрытия Бреши, или храмовники, которые ее ослабят. В идеале — и те, и другие. Надо, конечно, уточнить у Соласа, сколько человек нам хватит, он у нас специалист по Завесе… Но вас тут, я видела, всего трое, остальные либо дети, либо старики. И ты поехать не сможешь, раз уж взялась руководить теми, кто остался.

Девушка кинула мрачный взгляд, но отвернулась и промолчала. Понимала, что я права: даже если должность главы Круга ей и не нравится, она не отказалась, а значит — взяла на себя ответственность. Зато заговорил дядя Грегор:

— Храмовников сейчас в Круге больше, чем магов. И те, кто остался, не поддались всеобщему безумию. Я могу отправить отряд своих людей с тобой.

— Башня Бдения готова помочь Инквизиции и Белому Стражу, — добавил сенешаль. Пару мгновений помолчал, а потом, извиняясь, добавил: — Завтра приедут банны Амарантайна. Думаю, стяги уже заметили. Ты можешь обратиться к ним. Чем мы можем помочь?

Я вздохнула и вернулась обратно за стол — на подлокотник, поскольку сэр Ланцелап не спешил освобождать место моего брата, да я на него по-прежнему и не стремилась.

— Нам не хватает всего. Мало солдат, нет денег, обмундирования… чего там еще нужно полноценной армии? — я потерла лоб и пожала плечами. — Как я понимаю, Инквизиция должна была быть создана под рукой Верховной Жрицы, и никто не ожидал, что нам придется доказывать даже свое право на существование. Кассандра знает лучше, что нам конкретно нужно.

— Ты не задавалась этим вопросом? — прозорливо уточнил Гаревел. Я покачала головой:

— Я не знаю, что необходимо большим организациям. Провиант? Вооружение? Связи, деньги… Я тоже не ожидала, что придется связываться с подобным, я же всегда пряталась за чьим-нибудь плечом и помогала оттуда. Да и не мое это дело, я же не глава этой Инквизиции. У нас есть интендант, у нас есть советники, они лучше знают. Мое дело — закрыть Брешь и найти этого проклятого Корифея.

— Алиена, — позвал рыцарь-командор, и я повернулась к нему. — Часть магов отправится с тобой, кое-кто уехал не так далеко и мы можем их вызвать. Храмовники тоже, человек десять я могу выделить, но если этого мало, поеду даже сам. Но не пытайся снова доказывать всем что-то, действуя в одиночку. Ты не одна, воспользуйся помощью. Я не хочу слышать еще и о твоей смерти.

Я закусила губы и кивнула. Но оставлять Башню Бдения без храмовников или тащить с собой седых старцев и детей не планировала — какой смысл разменивать мою жизнь на жизнь других? В Амарантайне более-менее безопасно; гарантировать, что Корифей не явится к главному разрыву, я не могла. А ведь он один стоил целой армии.

Больше мы о делах не говорили. Я слушала, как тут жили без меня, и только кивала удовлетворенно. Шахты разрабатывать велел ещё Айдан — при помощи последователей Архитектора удалось найти невыработанную жилу. Фергюс же ратовал за развитие торговли, так что сейчас эрлинг процветал, несколько это было возможно в нынешней ситуации. Представители Круга, как я и ожидала, не отказались взять свой новый дом под свою защиту, как это делали Стражи, так что кое-кто из магов ходил на кораблях береговой охраны или жил в городе. Поначалу их побаивались — Церковь хорошо поработала, сея страх перед магией среди обычных людей, но со временем он ушел, а благодарность за помощь осталась. Особенно жители полюбили целителя Киннона и Брианну, которая никогда не ошибалась с предсказаниями погоды. Магом девушка была не слишком сильным, но чуйка у нее работала отлично, я ещё по старым временам это помнила.

Война эрлинга почти не касалась. Однажды здесь пытались свить гнездо малефикары, но их из леса быстро разогнали наши храмовники. Посторонних рыцарей Церкви, с неизвестными целями рвущихся в Амарантайн, разворачивали ещё на подъезде стражники, один раз даже пришлось драться. Но до жителей эти проблемы не доходили.

Я тоже рассказала чуть менее веселую версию своего путешествия, нежели за столом. Кажется, стоило подумать о том, чтобы составить краткий перечень самых популярных вопросов и ответов, чтобы экономить время — мало ли, сколько знакомых я ещё встречу, а интересовало всех одно и то же.

Потом мы все-таки вернулись к делам, обсуждая помощь Круга. Выходило, что безболезненно со мной и впрямь могут отправиться только два мага и десяток храмовников. Завтра же Солона обещала разослать письма тем, кто разъехался по окрестным фермам или деревням, а в город наведаться сама — и тут я решила составить ей компанию, — дядя Грегор тоже обещал найти больше людей. Я особенно не обольщалась на этот счет, но все же была благодарна.

А в комнате меня ждала вся моя команда. Варрик сидел на моем любимом кресле и с неподдельным интересом изучал свою же книгу, одну из первых, кажется. Солас тоже выбрал литературу — один из справочников по демонам, которые у меня были. Кассандра ждала у окна, вглядывалась в ночную темноту и о чем-то напряженно думала. Она же первой и развернулась ко мне.

— Ну что? Ты договорилась?

Я как-то сразу поняла, что она о помощи Круга, и вздохнула:

— Ты ведь видела, сколько их. Первый чародей Ирвинг… был на Конклаве, и теперь его место заняла Солона, самая сильная чародейка этого Круга. Она не может уехать. Так-то помочь они готовы, и хоть всем составом отправиться, но брать с собой детей или лишать эрлинг защиты храмовников не готова я. Вряд ли десяток рыцарей и пять-шесть магов нам сильно помогут?

Я посмотрела на Соласа, и он, отложив книгу, задумчиво покачал головой. Но добавил:

— Впрочем, ты, кажется, хотела пользоваться всеми доступными возможностями? Тогда… зависит от силы тех, кто согласится помочь.

Я кивнула. Осталось дождаться Китти, в ее силе я совершенно не сомневалась. Правда, стоило считать ее самым крайним вариантом, если уж другой помощи совсем не найдем — не было у меня уверенности, что демона примут даже как спасителя и закрывателя Бреши.

— Перчинка, угостишь нас чем-нибудь? — вдруг поинтересовался Варрик, отрываясь от своей книги. Он успел оценить выражение моего лица, и оно, вероятно, ему не понравилось. — Все-таки мы у тебя в гостях, где ж твое воспитание?

— Кажется, подобные слова в этой крепости произносить небезопасно, — улыбнулся Солас. — Мне представляется, что та суровая женщина с кухни может их не простить.

— Так она не услышит, — усмехнулся гном. — Или кое-кому просто слабо достать пару пирожков? Предлагаю пари.

— Варрик! — Кассандра сердито попыталась призвать его к порядку, но он даже головы не повернул.

Я пару секунд смотрела в глаза приятеля, а потом усмехнулась в ответ. Попытка подбодрить меня была не слишком тонкой, но оказалась действенной: по крайней мере, с унылых взрослых дел мысли как-то незаметно переключились на обдумывание проделок. Конечно, стащить у тетки Уллы пару пирожков было тем еще подвигом — я и раньше его проворачивала и ни разу еще не попадалась, — но за неимением лучшего… К тому же можно было стребовать с приятеля какой-нибудь выигрыш.

— По рукам, — я даже протянула эту самую руку. — Если я выиграю, будешь мне должен. Я еще не решила, чего хочу.

— Идет, — согласился Варрик, закрепляя пари. — А если выиграю я, расскажешь мне о Магистериуме и Тевинтере во всех подробностях. Напишу книгу о магистрах.

— Тебе мало недовольства Торговой гильдии, хочешь, чтобы за тобой еще и архонт убийц снаряжал? — невольно рассмеялась я, а руки уже сами тянулись к окну, чтобы отодвинуть занавески. Кассандра нахмурилась:

— Куда ты?

— Как куда? За пирожками, — я удивилась. И на выразительный взгляд Искательницы, брошенный на окно, пояснила: — Не по лестнице же мне спускаться? В замке точно засекут. А так я спокойно выберусь, не в первый раз.

Стена под пальцами была привычно выщербленной, и все же в первый момент я чуть не свалилась вниз: забыла, что перед отъездом не ограничилась магическими запорами, а еще и воском камень натерла. Падать было не страшно — до земли далеко, успела бы превратиться в ястреба, — но уже стемнело, и шансы остаться незамеченной сильно бы уменьшились. Ко мне-птице в Башне Бдения давно привыкли, так что и замечали моментально, особенно по ночам, когда нормальные ястребы не летают.

В остальном спуск был привычным и быстрым. Спрыгнув на влажные, чистые от снега камни, я аккуратно двинулась в сторону кухни. Всего-то и стоило пройти незамеченной вдоль замка, завернуть за угол и влезть в окно — оно на кухне всегда было открытым, — а там хватай что под руку попадется и вылезай обратно. Но я умудрилась попасться уже через пару шагов.

Первым я заметила Дормарха. Мабари сидел возле стены и с интересом наблюдал, как я крадусь в сторону кухни. Справедливости ради, я делала все, как учил Зевран, так что смеяться было не над чем; но выражение морды пса отчего-то всегда было насмешливым.

А потом из тени выступил высокий светловолосый викинг, при виде которого я сразу остановилась. Несколько секунд мы молчали, оценивая друг друга; прошедшие годы оставили на лице аввара уродливый шрам, и теперь он походил на разбойника с большой дороги. К счастью, глаза были целы, иначе я всерьез заподозрила бы в нем Одина; мне ещё помнилось, что скандинавский бог был одноглазым.

— Гарнайт Говорящий с волками, — наконец проговорила я и вежливо поклонилась. Горец приветливо кивнул:

— Ты выросла, посланница Хозяйки Небес. Теперь она будет смотреть за тобой еще пристальнее.

— Ничего, я готова, — я пожала плечами. И показала на старый подарок авварской богини: — Она подарила мне кинжал, который проникает через любую защиту. Я назвала его Assan, Стрела.

— Хорошее имя, — кивнул Гарнайт. — И хороший дар.

А потом уступил дорогу:

— Ты шла по делам.

Я кивнула. Идти на кухню уже не хотелось: кража пирожков ради дурацкого пари казалась глупой после встречи с обстоятельным воином, но не проигрывать же теперь? Сделав пару шагов вперед, я все же обернулась к старому знакомому и спросила:

— Ты Воин Пепла. Айдан говорил мне, что вы наемники, хотя и беретесь только за благородные поручения. Я смогу вас нанять?

— Зачем? — спокойно поинтересовался аввар. Я указала на небо; отсюда Брешь была видна не так хорошо, но все же изумрудные отблески были заметны даже на таком расстоянии.

— Один сумасшедший сумел разорвать Завесу, и теперь этот разрыв может поглотить мир. Я могу его закрыть, но мне сложно делать это в одиночку. Идет война, к тому же этот безумец никуда не делся. Повсюду демоны. А у нас, у Инквизиции, слишком мало солдат.

Гарнайт некоторое время молчал, потом велел:

— Призови утром Эдвина. Вы договоритесь.

Я благодарно кивнула и все-таки отправилась на кухню. Слова Воина Пепла меня воодушевили, но и заставили задуматься, так что я едва не попалась на глаза Мариссе. Вряд ли девушка меня сдала бы… хотя как знать, если она и правда переняла характер тетки Уллы, то ещё и сама отругать не поленилась бы. А то и полотенцем погонять. Но все же вовремя обернуться ястребом и затаиться за тумбочкой я успела, а потом и вовсе ухватила блюдо с пирожками, ссыпала их в сумку вместе с небольшой тарелкой, которая удачно влезла, и вылетела в окно в птичьем облике.

Наверх я пробиралась тем же путем и уже через пятнадцать минут ставила на стол добычу. Она вызывала законную гордость, хоть и не слишком сильную — пропорционально затраченным усилиям. Но Варрик довольно улыбнулся:

— Полегчало?

— Угу, — в пирожок я вцепилась первой и плюхнулась на кровать. — Надо только тарелку не забыть вернуть. И ты мне теперь должен!

Он хмыкнул и махнул рукой, мол, сочтемся. Я достала из волшебной сумки очередную бутылку и передала гному, а потом вернулась все-таки к более важным вещам.

— Завтра прямо с утра мы уехать не сможем. Я только что говорила со знакомым Воином Пепла, он считает, что его командир согласится помочь Инквизиции, но надо все-таки поговорить и с ним самим. Еще, по словам сенешаля, сюда должны будут приехать местные аристократы. Кассандра, я буду благодарна, если ты будешь рядом, потому что я понятия не имею, какая поддержка нужна Инквизиции. И с сенешалем поговорить надо.

Женщина коротко кивнула, но комментировать не стала. Как и браться за пирожки: то ли берегла фигуру, в чем я сомневалась, то ли считала, что совещание, даже такое позднее и неофициальное, должно быть более серьезным. Но когда Варрик открыл бутылку и разлил по стаканам вино — разномастным, я в комнате сервиз не держала, — отказываться все-таки не стала.

— Солас, Круг магов тоже готов помочь всем, чем может, но я опять же не знаю, что нам может понадобиться, кроме магов, которых тут мало, — продолжила я. — Днем я поеду в город вместе с Первой Чародейкой, попрошу о помощи тех магов, что сейчас живут там. Но если ты поговоришь с Солоной и дядей Грегором, я буду признательна.

— Это и в моих интересах, — согласился эльф. — Конечно, я поговорю.

Я улыбнулась и ухватила еще один пирожок. Варрик, тоже не особенно стеснявшийся, дожевал и поинтересовался:

— Это ведь та кузина Хоука, про которую ты рассказывала? Прослеживаются фамильные черты, особенно с Шарадой.

Я кивнула. Соль успела рассказать, что наш общий друг успел здесь даже побывать — кажется, Хоука я забыла предупредить, что Стражей в крепости больше нет, — правда, в ее отсутствие, так что родственники так и не сумели познакомиться. Но рассказывать об этом Варрику решила потом, наедине. Мало ли что Кассандре в голову ударит? Начнет снова Защитника Киркволла разыскивать, а нам некогда, у нас Брешь.

А после их ухода я, постанывая от удовольствия, все-таки добралась до ванны. После невероятных «удобств» Убежища — тазик и кувшин с холодной водой, — огромная каменная лохань, исходящая паром, казалась мне настоящим чудом, так что я едва не уснула прямо в ней, так не хотелось вылезать. Жаль, привыкать к подобным условиям было рановато: в Денериме мне еще мог светить королевский дворец, но потом предстояло вернуться в Убежище, к тазику.

* * *

К вечеру следующего дня я чувствовала себя такой вымотанной, что не спасала и ванна.

С Воинами Пепла удалось договориться легко: отряд Эдвина теперь стал втрое больше, чем при нашей предыдущей встрече, так что он легко разделил его пополам и пообещал отправить часть подчиненных в Убежище вместе с делегацией Круга. Что меня особенно порадовало — командовал ими Гарнайт Говорящий с волками.

В Амарантайне мы тоже разобрались со всеми делами в рекордные сроки: маги предпочли селиться в городе поближе друг к другу, так что разыскивать их не пришлось. Рядом с ними нашелся и Мартин; мне показалось, что Брианна сумела пленить сердце моего приятеля, но он, как и положено рыцарю Церкви, это скрывал. Правда, хорошие новости на этом закончились: отправиться с нами пожелали только две молодые девчонки, у остальных были обязательства и проблемы. В другой ситуации я бы этих подружек-энтузиасток тоже не взяла, но они, как оказалось, успели повоевать на кораблях нашей береговой охраны, так что неопытными их назвать язык не поворачивался.

Еще я навестила свою яхту и «Белого Стража», корабль как раз стоял в порту. Ему я обрадовалась особенно и проболтала с Джарлатом почти полчаса, пока Солона не намекнула, что пора возвращаться — меня еще ждала встреча с местной аристократией.

Банны собирались в Тронном зале так же, как и десять лет назад, когда приносили присягу Айдану. Всех их я так или иначе знала и относилась с симпатией: тех, кто не принимал моего брата, мы изрядно проредили еще во время бунта. Несколько человек, находящиеся в оппозиции, выступать против Айдана не рисковали, так что и он особого внимания на них не обращал. Впрочем, они и сегодня решили проигнорировать пусть и стихийное, но общее собрание.

О помощи Инквизиции договориться удалось быстро; собственно, и договариваться не пришлось, мне оказалось достаточно лишь попросить. Обсуждать детали этой помощи я предоставила Кассандре — накануне я забыла уточнить, о чем говорить с потенциальными союзниками, а сейчас было бы глупо постоянно оглядываться на нее.

Рядом со мной стоял господин Вэрел. Сенешалем он больше не был — так и не оправился до конца после столкновения с огром, да и постарел за десять лет сильно, хотя дряхлым я бы старого воина не назвала. Но в интригах местной знати он все еще разбирался неплохо, и теперь тихонько мне рассказывал:

— Стража-командора давно нет, и некоторые начинают поговаривать, что он, возможно, уже мертв. Большинство все же верны клятве, но слухи ходят, и люди начинают волноваться. Уже обсуждают, кто может стать эрлом, если предыдущий не вернется.

— Вернется, — процедила я. Сейчас я была уверена как никогда: к демонам Глубинные тропы, Айдан просто не может где-то там умереть и позволить этим трусливым крысам снова порочить его имя.

Вэрел дипломатично заметил:

— Три года — большой срок. Но противникам эрла Айдана в любом случае будет не за что ухватиться: большинство баннов предпочитают стабильность, к тому же благодарны вашей семье. Если речь о смене эрла и пойдет, то прошение к королю поступит на твое имя.

Я поперхнулась воздухом и невольно привлекла к себе внимание. Но только улыбнулась повернувшемуся лорду Эддельбреку и шепотом отрезала:

— Айдан вернется.

Представить себя землевладелицей, да еще и эрлессой, не получалось никак. У меня и без того много дел, взваливать на себя еще всю бумажную волокиту, которой приходилось заниматься Айдану? И ему ведь помогала госпожа Вулси, брат никак не отпускал ее, мотивируя это тем, что он Серый Страж и доходы от эрлинга идут и в Вейсхаупт в том числе. Я эту прекрасную, талантливую женщину удержать не смогу никак.

Да и вообще, рано еще хоронить человека, который убил архидемона и выжил. Приедет — сам пусть разбирается со своими вассалами. Может, еще придется попросить знакомого Антиванского Ворона узнать про чье-нибудь благополучие. Обнаглели…

Я тряхнула головой и переключилась на более актуальные проблемы.

— Господин Вэрел, как бы оно там ни было, сейчас я должна быть в другом месте. Вам не сложно будет взять на себя связь между Инквизицией и Амарантайном? Вас здесь знают и уважают, так что проблем возникнуть не должно. Со стороны Инквизиции переписку ведет очень милая леди.

— Почту за честь, — чуть склонил голову бывший сенешаль. И добавил: — Похоже, проблемы могут возникнуть уже сейчас. Кажется, ваша подруга терпением не отличается.

Я снова посмотрела в сторону своих потенциальных подданных и поморщилась. Кажется, они и правда успели довести Кассандру не то вопросами, не то спорами. Зато с неприятной темы наследования удалось слезть с гарантией — я поспешила вмешаться, чтобы ускорить переговоры и пресечь ссоры. День клонился к вечеру, и встречу хотелось завершить — утром предстояло выехать рано.

Денерим встречал нас плотной толпой, гомоном тысячи голосов, резкими запахами специй, кожи, духов и Создатель знает чего ещё — ближайшим въездом были Торговые ворота. Правда, даже для основного городского рынка народу было многовато, и я довольно быстро начала выделять взглядом приезжих — беженцев, которым повезло добраться до города. Чем-то эта картина неуловимо напомнила мне Минратос, и я порадовалась — больше я не в Тевинтере. Пусть их архитектура мне и нравилась больше, чем любая другая этого мира, и чудес там было больше, чем где-либо ещё; вся прелесть древней империи разбивалась о рабство и чувство вседозволенности магической знати.

Следом пришла мысль, что лучше бы это был Минратос. Как ни рада я была оказаться среди родных камней Денерима, видеть всех этих людей, лишившихся дома, было больно. Тевинтерцев тоже было жалко, но своих — жальче.

— Сколько беженцев. Сразу вспомнился Киркволл времён Мора, — вторя моим мыслям, пробормотал Варрик.

Проехать через Торговый район на лошадях нечего было и думать — пришлось спешиться и вести скакунов в поводу. На этот раз даже вокруг статуи Серым Стражам народ толпился плотно, хотя раньше там всегда оставалось хотя бы небольшое пространство. Доставшийся Кассандре конь злился, возмущенно храпел и даже периодически пытался куснуть кого-нибудь из неосторожно приблизившихся горожан. Искательница недовольно его одергивала, но без привычного раздражения, было видно, что конь ей понравился. Моя кобыла вела себя куда смирнее, покорно шла следом и не выказывала особого протеста. Варрик и Солас чуть отстали, так что их я не видела, но судя по тому, что никто не ругался — и их кони оказались привычными к суете.

Первым порывом было ехать во дворец, но я его задавила на корню. Во-первых, тогда придется сразу рассказывать обо всем, чего мне ужасно не хотелось. Настроение после поездки домой поднялось, его не смогли омрачить даже наши аристократы; только смерть Ирвинга не давала мне улыбаться во весь рот. Портить его воспоминаниями о том, что я успела увидеть на юге Ферелдена, не хотелось. Во-вторых, шансов слинять оттуда и заняться другими делами было мало, а я еще хотела пройтись по городу, поговорить со знакомыми. Так что путь наш лежал в «Покусанного дворянина» — я только надеялась, что ненадолго, все-таки ночевать хотелось во дворце. Ванны там были не в пример роскошнее…

За обедом Кассандра нетерпеливо поинтересовалась:

— Чего мы ждем? Разве нам не следует договориться об аудиенции, чтобы попасть на прием быстрее?

— Зачем? — чуть ошарашенно уточнила я. Что-что, а такие мысли в мою голову не приходили в принципе, так что Искательнице удалось меня выбить из колеи. — Я сейчас встречусь с парой человек, и мы пойдем во дворец, меня туда и без всяких договоренностей пустят. Вас тоже — вы же со мной.

Женщина посмотрела на меня с откровенным недоверием, а Варрик сдавленно хмыкнул: уж он-то был в курсе моих отношений с королем Ферелдена. Но пояснять я ничего не стала, не рассказывать же, что раньше я имела привычку влетать в королевский кабинет через окно и поджидать Алистера там? Да и сейчас поступила бы так же, будь я одна.

Тем более что к нашему столику направлялся один из тех, кого я хотела найти. Отчасти ради него я в «Покусанного дворянина» и пришла. Раньше он предпочитал дожидаться, пока я останусь одна, но теперь, похоже, привычки или обстоятельства изменились.

— Белый Страж! — поприветствовал меня ферелденский Антиванский Ворон, игнорируя моих спутников. — Позволишь угостить?

— Увольте, мастер Игнасио, — я хмыкнула. — Я все же расту, а не глупею. Лучше угостите меня информацией. Как ваша торговля?

Мужчина одобрительно хмыкнул и, не спрашивая разрешения, присел за наш стол. Я привычно накинула щит от подслушивания, удостоившись двух взглядов: любопытного от Соласа и подозрительного от Кассандры.

— Я так понимаю, ты хочешь говорить открыто? — уточнил убийца. Он в сторону моих спутников даже бровью не повел, но я прекрасно поняла его сомнения. Кивнула:

— Своим друзьям я полностью доверяю, а на словесные кружева времени нет. Как обстоят дела в Денериме?

— Лучше, чем в остальном Ферелдене, — отозвался Ворон. — Все-таки столица, да и мы следим: конкуренты, как ты понимаешь, нам не нужны. Но буквально на днях началось какое-то шевеление. Даже я пока не понимаю, куда смотреть, поэтому стараюсь смотреть во все стороны.

— Если вы про Инквизицию, то это мои люди, — с некоторой надеждой сообщила я. Было бы прекрасно, если бы мастер Игнасио ошибся и принял за врагов наших солдат или агентов Лелианы. Вот только я сомневалась: кажется, так далеко наша разведка пока не забредала, да и убийца отличался редкостной проницательностью.

Мастер Игнасио подтвердил мои мысли, покачав головой:

— Никого из Инквизиции в городе пока нет, хотя об этой организации я слышал. Твои люди, значит? И Вестница?

— Вестница — это я, — кисло отозвалась я. — Если узнаете что-нибудь об этом шевелении, сообщите? Кто-то ведь виноват в появлении Бреши, и если это его происки, я бы предпочла узнать об этом раньше.

— Ради старой дружбы я тебе даже помогу, — предложил Ворон. — В конце концов, все эти магические неприятности вредят бизнесу, так что я и сам заинтересован в их скорейшем разрешении.

— Боюсь, приезжать в Денерим достаточно часто у меня не выйдет, но я отправлю гонца, если понадобится. И, конечно, отблагодарю за помощь.

— С тобой всегда было приятно иметь дело, — убийца встал и кивнул. — Передавай привет нашему общему знакомому. Он далеко?

Я рассмеялась и с укоризной покачала головой. Выдавать местонахождение Зеврана я не собиралась, хоть и сомневалась, что за ним отправятся в Тевинтер. Но с Воронами всегда лучше держать ухо востро.

Мастер Игнасио таким ответом удовлетворился и, не прощаясь, покинул нашу теплую компанию. Кассандра проводила его взглядом, а потом мрачно поинтересовалась:

— Твои люди?

— Сомневаюсь, что мастера Игнасио заинтересовали бы подробности наших отношений, — я пожала плечами. — Зная, что я рассчитываю на членов Инквизиции, он, по крайней мере, не будет вредить нашим агентам без очень веской причины.

— Ворон? — предположил Варрик. Я кивнула:

— Да, он из Антивы перебрался сюда. В тот момент в Ферелдене было только два вида заказов: убрать короля и убрать противников короля; мастер Игнасио сделал правильный выбор, и до сих пор иногда работает на корону. Мы с ним раскрыли как-то заговор, так что… общаемся.

— У тебя очень странные знакомства, — недовольно отозвалась Искательница. Мы с Варриком переглянулись и рассмеялись. Всю глубину моей странности женщина еще даже не представляла.

— В соседнем доме живет брат Фердинанд Дженитиви, — с улыбкой сообщила я. — И он тоже мой знакомый. Наверно, будет полезным зайти.

Церковного ученого мы поймали уже буквально на пороге — он собирался в очередное путешествие. Пообщаться толком не вышло, останавливаться мужчина уже не хотел, но, услышав об Инквизиции, согласился заехать в Убежище и переговорить с ее создателями: мы с Лелианой, лично знакомые монаху, оказались достаточной рекомендацией для такой поездки. В обмен на это пришлось пообещать, что все, что нам известно о разрывах, узнает и он, но, на мой вкус, информация была малой платой за поддержку.

После этой встречи пришлось срочно бежать обратно: южный Ферелден был не слишком безопасен, а брат Дженитиви — излишне оптимистичен, так как собирался отправляться в одиночку. И я решила воспользоваться помощью Ворона сразу: пара его ребят вполне может подстраховать монаха, а мне будет спокойнее на душе.

Только после этого мы отправились, наконец, во дворец.

Королевская резиденция за три года ничуть не изменилась, разве что во дворе я разглядела пару новых, вычурно выстриженных кустов, сейчас присыпанных снегом. Несколько лет назад Ее Величество решила облагородить дворцовый сад и велела нанять для этого отдельного человека. Новый садовник оказался антиванцем, так что я на всякий случай тогда просила мастера Игнасио уточнить, не Ворон ли это; как бы то ни было, за дело он взялся с невиданным энтузиазмом. И теперь, очевидно, решил перейти со своей вотчины, сада, на другие территории дворца.

Но Варрик решил проявить памятный мне снобизм и при виде тяжеловесного каменного здания со скепсисом уточнил:

— Это — дворец?

— Ну, не орлейские хоромы, но ваш киркволльский как бы не помассивнее будет, — хмыкнула я.

Стража на воротах тоже стояла знакомая, что неудивительно: в отличие от Редклифа, во дворце Денерима я знала всех стражников — не раз приходилось удирать от них, когда я сбегала от Аноры. Или прятаться за ними — некоторые играли на моей стороне, отводя вовремя глаза.

Меня тоже узнали сходу.

— Младшая тэйрна вернулась! — охнул один. Я улыбнулась:

— Скучали?

— Вас уж спасать хотели, только никто не знал, куда ехать, — ответил второй, тоже расплываясь в улыбке. — Ее Величество и эрл Теган очень переживали, да и тэйрн Фергюс хмурый ходил. Им Его Величество запретил вас искать.

— Ого! — удивилась я искренне. Фергюса я предупредила, что надолго пропаду, как и Алистера; беспокойства Тегана можно было ждать, все же мы хорошо общались. Но чтобы и Анора собиралась меня спасать? Мы, конечно, были в нормальных отношениях, но без особого тепла: она была королевой, а я юной подругой ее мужа, причем навязанного, и при этом излишне беспокойной ученицей. Очевидно, на ее счет, как и Деннета, я тоже ошибалась. А потом вспомнила: — А эрл Теган здесь? Он добрался?

— Вчера еще приехал, не переживайте.

— Проходите, леди. Вас ждут в любое время, — велел первый. Он скользнул взглядом мне за спину и разрешил: — И ваших спутников.

Во дворе у нас моментально забрали лошадей, и отовсюду слышалось все то же «младшая тэйрна вернулась», «Белый Страж»; больше иронии в моем титуле себе никто не позволял. С одной стороны, это льстило, и я даже заулыбалась; с другой, изрядно смущало, так что я старалась идти кратчайшим путем. Меня все равно провожали взглядами все, особенно слуги, но подходить никто не решался.

А вот на моих спутников внимания никто не обращал. И то сказать, женщины-рыцари в Ферелдене были и свои, к эльфам здесь тоже привыкли — Шианни умела заполнять собой все пространство, да и Зевран притягивал взгляды. Гном, даже такой необычный как Варрик, тоже едва ли сошел бы за экзотику. Учитывая, что я, живя в стране любителей собак, везде ходила с кошкой и периодически притаскивала во дворец совсем уж странных личностей, такая компания считалась еще очень приличной.

— Тебя здесь хорошо знают, — наконец не выдержал Солас, проводив взглядом эльфийку-служанку. Она спешила в сторону кухни, но увидев меня, застыла и проводила радостным взглядом. Я ей приветливо помахала рукой, и Деста заулыбалась в ответ, мимолетно поклонилась и рванула по своим делам.

— С королем мы вместе воевали во время Мора, королева занималась моим воспитанием, — я пожала плечами. — Времени в этом дворце я проводила не меньше, чем в Башне Бдения, которая вроде как мой дом. И... гм... оживляла его своим присутствием.

— Иногда с избытком? — подначил Варрик. Я тихонько рассмеялась, но отвечать не стала.

На этом разговор пришлось свернуть. Путаться в переходах замка я давно перестала, но не знала, где сейчас искать Алистера — в кабинете, в Тронном зале, в столовой? Последнее вряд ли: обед давно прошел, а до ужина еще оставалось время, но два других помещения находились в разных концах здания.

Спросить у слуг было идеей неплохой, и все же провальной: разговаривали-то со мной все и с удовольствием, вот только горничным и лакеям король обычно не докладывал о своих планах. Плюнув, я решила проверить оба помещения, благо, тронный зал был недалеко; к тому же приятно было прогуляться по знакомым коридорам, в очередной раз посмотреть на гобелены, под некоторыми из которых я, бывало, пряталась — я бы даже рассказала об этом Варрику, всё-таки не взорванный сарай. Во дворце было привычно мало людей — и такая прогулка сама по себе могла бы стать отдыхом.

Но осуществиться моим планам оказалось не суждено. Почти на подходе к тронному залу из бокового коридора вышел глава нашей дипломатической службы и удивлённо уставился на меня:

— Леди Алиена! Это и правда вы?

Я улыбнулась и кивнула.

— Рада вас видеть, эрл Леонас. Даже вдвойне, уж вы-то знаете, где Алистер?

— В кабинете. Я вас провожу, — мужчина улыбнулся: — А ваши спутники?..

— Ох, простите, — спохватилась я. Хорошо, что я встретила не королеву! Она бы такого отступления от этикета так легко не пропустила, как бы ни волновалась. — Позвольте вам представить: Кассандра Пентагаст, Искательница Истины; Варрик Тетрас, член Торговой гильдии и известный писатель; Солас, специалист по магии Завесы и Тени. А это — эрл Леонас Брайланд, глава дипломатической службы Ферелдена.

— Рад знакомству, — вежливо кивнул дипломат. Было заметно, что моя компания его заинтересовала, но задавать вопросы он не торопился, логично рассудив, что их все равно зададут через пару минут. — Ваше путешествие прошло с успехом?

— Ну, я жива, уже успех, — со скепсисом пожала плечами я. Настроение тут же слегка упало: Корифея я, конечно, нашла, если можно так выразиться, да поздновато.

Эрл Леонас кивнул и завел какой-то ни к чему не обязывающий разговор с остальными. Я в него не вмешивалась, оглядывалась по сторонам: возле лестницы раньше стояла крупная уродливая ваза, а теперь ее место заняла статуя. Гобеленов стало больше, и некоторые сюжеты были свежими: Мор, коронация Алистера, почему-то венадаль, объятый пламенем. В одной нише, где я подслушивала однажды беседу двух баннов, теперь раскинул листья куст в горшке — брат-близнец тех, что украшали собой двор. Очевидно, до внутренних помещений тот антиванец тоже добрался.

На втором этаже нам встретилась смутно знакомая девушка. Поначалу я только приветливо улыбнулась, собираясь поздороваться — вспомнить, кто это, можно будет и позднее, — а потом в ее глазах полыхнула такая злость, что моя улыбка сама собой увяла.

— Хайбрен, — негромко позвал эрл Леонас, и я моментально узнала его дочку. — Ее величество у себя?

Интересно, старые привычки она сохранила? С воспоминаниями пришла и старая злость, так что я всё-таки улыбнулась. Но отнюдь не мило.

— Она в кабинете Его Величества, отец, — ответила девушка ровным тоном, как и положено леди, но смотрела только на меня. Эрл это явно заметил и поинтересовался:

— Ты ведь помнишь тэйрну Алиену?

— Леди Алиена незабываема, — процедила Хайбрен и тут же присела в реверансе, видимо, желая скрыть эмоции от отца. Я в ответ поклонилась и отозвалась:

— Верну вам комплимент, эрлесса. Вас я тоже запомнила прекрасно. Вы чудесно выглядите.

— Благодарю, — она выровняла тон. — Отец, Ее величество меня отпустила, я возвращаюсь в особняк.

Эрл кивнул, быстро о чем-то переговорил с дочерью, и мы продолжили свой путь. Я задумалась о старой знакомой — интересно, Хайбрен вынесла какой-то полезный опыт из нашей прошлой встречи? Впрочем, сейчас она была наименьшей из наших проблем, да и по Алистеру я соскучилась, так что чем ближе мы подходили, тем волнительнее мне становилось.

Первым в кабинет вошел эрл Леонас, но я и не подумала останавливаться и чего-то ждать, тут же прошмыгнула следом. Впрочем, секретарь у Алистера был все тот же, что и раньше, так что мешать ни мне, ни моим спутникам и не подумал. Кассандра, судя по ее лицу, от происходящего пребывала в легком шоке, но остальные ничуть не удивились: Варрик ко мне давно привык, да и с Алистером был неплохо знаком, а Солас в принципе казался невозмутимым и на все смотрел с легким интересом исследователя.

В кабинете и правда оказались все: сам Алистер стоял спиной к нам у своего стола, что-то разглядывая среди валяющихся бумаг. Рядом с ним были и мой брат, и эрл Теган, и сэр Райлан, и королева — привычная уже компания, разве что эрла Эамона не хватало. К нам так никто и не обернулся, Алистер не глядя поинтересовался:

— Есть новости, Леонас?

— Хоть и не те, которых мы ждали, но есть, — с улыбкой ответил главный дипломат. — И я даже привел их с собой.

Обернулись все практически одновременно, но Анора все же быстрее: ей достаточно было только оторвать взгляд от документов. Я тут же, словно снова оказалась на уроке, натянула привычную маску невозмутимости и поклонилась:

— Ваши Величества, господа…

Фергюс улыбнулся. Широко, открыто и облегченно, ощутимо напомнив Айдана. Это почти заставило меня остолбенеть: старший брат никогда мне так не улыбался.

Алистер не позволил мне долго удивляться, сурово нахмурился и спросил:

— Разве так Белый Страж должен здороваться со своим королем?

Я на секунду замерла, пытаясь сообразить, что там положено по этикету, потом рассмеялась и с визгом кинулась ему на шею. Он обнял меня в ответ так крепко, что ребра заныли, напоминая о не так уж давно залеченных травмах. Но протестовать я не стала, наоборот, вцепилась покрепче — я даже не подозревала, насколько успела соскучиться. И еще волновала одна мысль — Алистер ведь тоже Серый Страж, скверна по-прежнему отравляет его кровь. Логика подсказывала, что Корифей, если уж собрался бы захватывать власть, делал бы это на родине, проигнорировав «варварские» страны. Но если нет?

Едва король выпустил меня из объятий, как я попала в другие, не менее крепкие: Фергюс тоже явно успел соскучиться. Впрочем, если даже стражники на воротах знали, что он волновался обо мне…

— Вернулась, — с заметным облегчением проворчал он. И тут же добавил: — Едва не пропустила. Ты скоро станешь тетей.

Я снова застыла, уставившись на этот раз на брата. Подозреваю, глаза у меня были очень выразительные, потому что и королевская чета, и ее советники заулыбались. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы осознать настолько нетипичную для последнего времени новость, так что я даже уточнила:

— Джоселин беременна?

— А ты знаешь другой способ? — все так же ворчливо поинтересовался брат, но без привычного раздражения. А потом снова улыбнулся.

От этого я окончательно растерялась и вместо положенных поздравлений пробормотала:

— С ума сойти…

Алистер расхохотался, но нарвался на укоризненный взгляд своей королевы и отвернулся. Правда, плечи у него едва заметно подрагивали. Впрочем, Анора, напомнив мужу о чувстве такта, сама улыбку с губ сгонять не торопилась. Но была бы не собой, если бы через пару минут, позволив мне слегка прийти в себя, не напомнила и мне:

— Леди Алиена, мы все рады видеть вас. Представите нам своих спутников?

Я совсем невежливо кивнула в ответ на эту просьбу-приказ и пробормотала все необходимые имена и регалии, попутно обдумывая новость. Я — тетей! Это значит, что у язвительного и мрачноватого Фергюса в доме появится младенец! И представить Джос матерью… мне вспомнилось, как она воевала с демонами и одержимыми, как боялась собственной свадьбы, так что поначалу пряталась от нее в другой стране…

Когда мне в руки впихнули стакан с чем-то прохладным, я не стала даже разбираться, что это, выпила все едва ли не залпом. И сразу же узнала любимый королевский чай.

— Похоже, это у вас семейная реакция на такие новости, — хмыкнул Алистер, обращаясь к Фергюсу. — Хотя тебе в итоге понадобился антиванский бренди.

— Посмотрим, чем придется отпаивать Алиену, когда она решит завести ребенка, — отозвался Фергюс. Подобное предположение вогнало меня в новый виток шока.

— Я?!

— Рано или поздно, — пожал плечами брат, и я даже на мгновение попыталась представить это, но не смогла. Ребенок предполагает какой-то дом, в котором я нахожусь более-менее регулярно, и какого-то мужчину, который этому ребенку и поможет завестись. И если с домом идеи еще были, то мужчина… нет, тут моя фантазия пасовала. Пробормотала:

— Можно и мне бренди?

— Перчинка, уверена? Антиванский бренди? — хмыкнул Варрик. На него я посмотрела с недоумением и почти сразу вспомнила о своих антиванских приключениях, но отказаться от своей просьбы не успела. Фергюс, похоже, не успел отвыкнуть от моего характера, потому что чуть прищурился и уже куда менее довольным тоном поинтересовался:

— А что не так с антиванским бренди?

— С ним все отлично, — заверила я брата. Посвящать Фергюса в подробности своей поездки я однозначно не хотела: если уж с Варриком мы едва не поругались из-за некоторых идей и Зеврана, и моих, то братец однозначно разозлится. Ссориться с ним не хотелось, во всяком случае, не по такому дурацкому поводу. Наскоро прикинув, на что перевести разговор, я повернулась к Алистеру и спросила: — А каких новостей вы ждали? Потому что у меня есть парочка.

— Сейчас всех одни и те же интересуют, — проворчал король. — Про зеленую дрянь в небе. Кстати, Леонас, на эту тему тебе ничего не доложили?

Глава дипломатической службы достал печально знакомое письмо, продемонстрировал и сообщил:

— Сегодня доставили от Инквизиции. Это Орден, который планирует разбираться с разрывом.

Я со скепсисом дополнила:

— Разрыв назвали Брешью, и если вы еще не знаете — он не один. А письмо можете выкинуть, ничего нового там не будет.

— Нам не так много известно, чтобы разбрасываться источниками информации, — подал голос сэр Райлан. Со мной он говорил не слишком часто, благо, в сферу его интересов я влезть ни разу не успела. Собственно, кажется, ничего, кроме вежливых приветствий и мелких просьб я от него и не слышала, так что теперь удивилась в очередной раз. Но уже не так сильно: видимо, организм имел какой-то ограниченный резерв этого чувства, и теперь показалось его дно.

Ответить главе разведки я не успела — Фергюс стоял к эрлу Леонасу ближе всех, так что успел перехватить письмо первым. И первым же увидел почерк:

— Это писала Алиена. Так что, думаю, письмо нам и правда больше не нужно.

Теперь все посмотрели на меня, причем уже не так радостно. Все вернулось на круги своя: я снова влипала в неприятности, а родные и близкие помогали мне их пережить. Но на этот раз у меня был для них сюрприз. Не самый приятный, правда.

— Так почему ты пишешь от имени какой-то посторонней организации, дорогая сестрица? — привычно хмуро уточнил брат.

Я вздохнула и начала стягивать перчатку, чтобы ответить наглядно. Стягивалась она плохо, все-таки я и правда выросла: приходилось освобождать каждый палец отдельно и понемногу. Попутно, чтобы не мучить друзей паузой, я проговорила:

— Это не посторонняя организация. Кассандра, — легкий кивок в сторону Искательницы, — основала ее по поручению Верховной Жрицы. Тайным канцлером в Инквизиции служит Лелиана, ее вы знаете. И закрыть Брешь, как и остальные разрывы, вполне реально. Не знаю, слышали вы или нет, но в Инквизиции есть признанная Церковью еретичка, Вестница Андрасте, которая может закрывать эти разрывы.

Алистер хотел что-то спросить, но в этот момент перчатка окончательно сдалась, освобождая ладонь, по которой тут же весело пробежали изумрудные искры. Руку тут же дернуло болью, по-прежнему слабой, но раздражающей.

Я чуть кривовато усмехнулась и подняла ладонь повыше, демонстрируя близким.

* * *

На моих плечах осел потрясающий плащ из нежного белого меха. Меньше всего я ожидала, что в королевском кабинете меня будет ждать подобная прелесть: после демонстрации моих новых возможностей выругался даже обычно вежливый Фергюс; раньше он себе такого не позволял, по крайней мере, в присутствии королевской четы. Но Анора не стала его осуждать.

Разговора после этого не вышло, но время удачно подползло к ужину, так что Ее Величество разогнала нас отдыхать и приводить себя в порядок. Ко мне к тому же пришел личный портной королевы: Анора наметанным глазом заметила, что рубашки мне малы, и решила эту проблему практически одной рукой. Хотелось только надеяться, что без стреноживающих платьев мы обойдемся, все-таки я снова на войне.

За время отдыха новость слегка переварили, так что ужин прошел более-менее мирно. Впрочем, за ним дела и не обсуждали, такого не допустила бы королева; а обычные беседы в присутствии Варрика всегда превращались во что-то увлекательное.

Кстати, за ужином я заметила пару любопытных вещей. Во-первых, меня удивил Солас: он ни разу не ошибся с той кучей приборов, что украшала стол. Возможно, отшельникам в дебрях нынче давали отличное образование в сфере этикета — в конце концов, чему ещё учиться у духов Тени? — но интерес это однозначно вызывало. Эльф был загадкой, и мне внезапно захотелось ее разгадать — не из каких-то там соображений безопасности, нового знакомого я ни в чем не подозревала; просто это был вызов моему любопытству, и я его охотно приняла.

Во-вторых, эрл Эамон так и не появился. Этот вопрос требовал немедленного прояснения: хоть я вредного королевского советника и не любила, но он был привычной частью жизни. К счастью, в этот раз отсутствие объяснялось приятными причинами: как и Джос, эрлесса Изольда ждала ребенка, и ее муж теперь проводил больше времени с семьей.

Но помимо демографического взрыва в Денериме были для обсуждения и не такие хорошие новости, так что после ужина мы снова собрались в королевском кабинете той же компанией.

— Мы долго думали, что тебе подарить, — заметил Алистер, застегивая резную пряжку, судя по цвету — из сильверита и драконьей кости. — Ну, знаешь, все эти королевские подарки — вроде как повод не тот, да и за десять лет ничего не изменилось — оружие у тебя отличное, вкусы прежние…

— А на титул лишних земель по-прежнему нет? — подначила я. Король рассмеялся:

— Ты так хочешь осесть в каком-нибудь поместье и посвятить жизнь заботе о крестьянах?

— Упаси Создатель, — с искренним ужасом отозвалась я, проводя рукой по меху. Он был чуть грубее, чем мягкая кошачья шерстка, но не намного. — Предпочту позаботиться сразу обо всех, и не на хозяйственном поприще.

— Я так и подумал.

— Ты часто путешествуешь, но теплой одеждой так и не обзавелась, — добавила Анора, чуть поджав губы. Она несколько раз пыталась мне сосватать то теплый плащ, то шубу, то куртку едва ли не с королевского плеча или, по крайней мере, за королевский счет. Но у всех вариантов было два существенных недостатка: цвет и стоимость. Я всегда была верна белому цвету и редко от кого принимала слишком дорогие подарки.

— Кажется, теперь теплая одежда у меня есть, — я благодарно улыбнулась, зарываясь в мех. И в этот момент по краю плаща словно пробежала сиренево-зеленая искра. Вскинув голову, я вопросительно посмотрела на старшего друга. Алистер немного лукаво улыбался.

— Понятия не имею, сколько феньков поймали на этот твой плащ… Мне обещали, что ты в нем никогда не замерзнешь. И он не помешает в бою, так что не вздумай снимать!

— Не буду, — я с трудом сдерживала смех. Мужчина воодушевленно продолжил:

— А за последнее время попались несколько зверьков, каким-то образом тронутых Тенью. Только не спрашивай, я вообще не понимаю, что это значит, но мех теперь такой, — он ткнул пальцем в очередную пробежавшую искорку. Я с улыбкой уточнила:

— Откуда же ты тогда узнал про Тень?

— Мне сказал тот, кто делал, — пояснил он. Я сделала страшные глаза и громким шепотом уточнила:

— Ты снова обращался к Бодану?

— Эээ… Вообще-то нет. Если уж начистоту, мне помогала твоя подруга, Солона.

— Тогда пряжку делала Дагна, — я любовно коснулась металла пальцем. — Ее всегда интересовал Enansal, все-таки работа Совершенного Каридина. То-то я смотрю, тот же стиль и материалы… Спасибо!

Я крепко обняла и чмокнула в щеку старого друга, неуверенно повернулась к его жене — королева обняла меня сама. На мгновение мелькнула мысль, что не к добру так много объятий, но я ее отогнала. Плохих примет у нас и так достаточно, пора выдумывать хорошие. Правда, последняя придуманная сработала как-то не так.

После ужина настроение снова улучшилось у всех, так что удалось перейти к делам без проблем, хоть и с заметным нежеланием.

Про Корифея пришлось рассказывать все, что я помнила — и задаваться попутно вопросом, когда же эта история закончится? Пересказывать одно и то же изрядно надоело. Правда, историей заинтересовались только Ее величество, королевские советники и, как ни странно, Солас. Алистер слушал вполуха, он все это знал еще с прошлого моего приезда; Варрик с интересом осматривал кабинет. Кассандра недовольно поджимала губы, явно раздумывая про очередные «тайны Ордена», но я больше скрывать ничего не собиралась. Хватит, наскрывались уже.

Вопросы мне задавали только сэр Райлан и Фергюс — глава разведки и королевский следователь; я как-то успела забыть, что мой брат не просто по дружбе часто ездит ко двору, и теперь удивлялась его дотошности. А еще, мысленно усмехнувшись, сравнивала его и магистра Красса — должности были схожими, — и невольно подмечала некоторое сходство и в характерах. Но Фергюс был куда менее высокомерным, так что выигрывал по всем фронтам. А вот сравнения с Логэйном брат не выдержал. Бывший тэйрн Гварэна своей паранойей превосходил всех известных мне людей, и на информацию кидался не хуже мабари.

С Корифея пришлось перейти к Бреши и Инквизиции. Этот разговор дался еще тяжелее: доверять неизвестной организации с неизвестными целями королевский совет не начал даже после моей рекомендации. Алистер был готов поддержать хоть деньгами, хоть войсками — лично меня, и остальные с этим соглашались. Для Инквизиции подобная щедрость была не предусмотрена, и даже тот факт, что большая часть солдат, их командор, Вестница Андрасте — ферелденцы, а тайный канцлер — близкая к ферелденскому дворянству женщина, ничуть не помогал. Возможно, будь с нами Жозефина, разговаривать было бы проще, но Кассандра оказалась не слишком хорошим дипломатом, а мне изрядно мешал тот факт, что просить приходится близких, а они отказываются…

Компромисса удалось достигнуть благодаря проблемам Внутреннего Ферелдена. Стоило упомянуть, что магов мы разогнали и рассчитывали на помощь королевской армии в борьбе с мятежными храмовниками и разбойниками, как Алистер изрядно воодушевился.

— С армией у нас некоторые проблемы, — почти радостно сообщил он, и я посмотрела на друга с удивлением. Новость была не так чтобы очень хорошая. — Разбойники всех мастей у нас по всей стране расползлись, только из Амарантайна жалоб не приходит.

Он сделал паузу и глянул на меня вопросительно, мол, твой же дом. Я охотно пояснила:

— Я предложила нашему Кругу магов там укрыться еще три года назад. Так что всех мятежников гоняли наши маги и храмовники.

— Ну, хоть у кого-то мозги на месте остались, — одобрительно кивнул Алистер. — В общем, в Денериме сейчас только гвардия, и ее я снимать не буду. Но завтра соберем тех, кто успел отдохнуть после последнего рейда, и я сам проедусь с вами. Заодно посмотрим, что там за маги в Редклифе засели, я все равно собирался съездить.

В голосе короля звучал неподдельный оптимизм, видимо, трон ему за столько лет так и не заменил меч в руке, и теперь он радовался возможности размяться. Вот только последняя идея мне понравилась куда меньше, так что я даже перебила наше Величество:

— Алистер, я буду весьма признательна, если в Редклиф ты не поедешь.

— Леди Алиена? — Теган обернулся ко мне и даже обиженно нахмурился. Похоже, подобной просьбы он от меня не ожидал. Пришлось объясняться, хотя мне и не хотелось рассказывать некоторые вещи. Но Теган, как ни крути, был моим другом, хоть и не слишком близким, и обижать его не хотелось.

— Когда я попала в Редклиф первый раз, во время Мора, у меня было что-то вроде… видения, — осторожно подбирая слова, пояснила я. — Вообще-то я подобными вещами не страдаю, вы знаете, но пару раз в жизни мне виделись некие сцены из будущего, и одна недавно сбылась. Мне бы не хотелось, чтобы Редклиф постигла судьба из моего видения. Вряд ли, конечно, но вдруг? Я разберусь с этими магами сама, даю слово. После этого можете там хоть всю армию размещать. Но до — не стоит ввязываться. Пожалуйста.

Алистер нахмурился и молчал несколько секунд, потом бросил взгляд на Тегана и нехотя кивнул:

— Договорились. Ты хоть знаешь, кто там?

— Коннор сказал, что похожи на тевинтерцев и что окопались они надолго, — я пожала плечами. — У меня некоторый опыт общения с тевинтерскими магистрами уже есть, я хочу постараться спровадить их без боя. К тому же Инквизиция все равно хотела обратиться к Фионе за помощью в закрытии Бреши. Я больше рассчитывала на наш Круг, но там осталось мало людей. Многие все-таки обрадовались свободе и ушли. Так что придется, видимо, договариваться с Великой Чародейкой.

— Еще не так давно я бы сказал, что она разумная женщина. Но в последнее время в этом появились сомнения, — попытался утешить меня король, хоть и не очень удачно. Потом велел: — Потом все подробно расскажешь.

Ему идея заметно не нравилась, как и Тегану, но спорить, к счастью, мужчины не стали. В ответ на приказ я только кивнула: вряд ли там встретятся настолько страшные тайны. Фергюс, до того задумчиво изучающий карту, поинтересовался:

— Алиена, ты ведь собираешься ездить по всему Ферелдену, закрывать эти разрывы?

— Собираюсь, — подтвердила я. Он кивнул и посмотрел на Алистера:

— Думаю, стоит предупредить баннов о содействии Инквизиции. Войска отдавать не слишком разумная затея, но на своих землях я выделю эскорт. Если остальные последуют этому примеру, от демонов удастся избавиться быстрее.

— Хорошая идея, — поддержал сэр Райлан, а я усмехнулась. «Эскорт» или «конвой»? Но уточнять не стала, в конце концов, спасибо хотя бы на этом. Впрочем, в итоге нам все-таки пообещали небольшой отряд для усиления Инквизиции — после того, как я сказала, что мы собираемся действовать не только в Ферелдене, но и в Орлее, и где придется, — и некоторую финансовую помощь.

Назначив выезд на утро, Алистер всех отпустил отдыхать. Я по привычке осталась: официальные вопросы мы все обсудили, но остались личные. Наверняка друг захочет узнать, где я была три года, да и меня интересовало, что произошло в мое отсутствие. Король ради такого случая даже достал вино, чего я ни разу за ним не помнила, но отказываться не стала. В этот раз компанию нам составлял Фергюс, что лучше любых слов говорило мне о том, что брат и вправду переживал. Собственно, разговор и начался с меня, благо, после Тевинтера мне было что рассказать — и веселое, и не очень. Поскольку разговор касался Корифея, плавно мы снова вернулись к Бреши и Инквизиции.

— Вы и правда считаете, что это тот моровой жрец? — уточнил Фергюс. Я помялась и негромко созналась:

— Судя по тому, что мы слышали, я все же поучаствовала. Я сорвала ему какой-то ритуал, думаю, поэтому он и устроил взрыв. Хотя мне не хочется думать, что я виновата в смерти всех этих людей.

— Кто знает, что он натворил бы, если бы не ты, — утешил Алистер, обнимая за плечи. — Чего он вообще хочет?

— Мы говорим о тысячелетнем бессмертном маге, жреце давно убитого бога, который свою карьеру в религии завершил попыткой заполучить божественную мощь и после этого сидел в плену у Серых Стражей, — напомнила я. — Кто знает, чего он может хотеть? Вернуть мир к тому виду, что был при его жизни? Отомстить? Заполучить трон Тевинтера? Всё-таки добиться божественной власти? Во всяком случае, явно не пройтись по борделям, как мечтал Зевран.

— В таком случае, что бы он ни задумал, хорошо, что ты оказалась там, — убежденно резюмировал мой друг. Фергюс мрачно добавил:

— Хотя лучше бы это была не ты. В тебе и без того есть незнакомая магия, можно было на ней остановиться.

Я усмехнулась, вывернулась из объятий и поделилась:

— Между прочим, в империи я считалась магом, даже закончила сокращенный курс обучения в самом престижном Круге. А его глава предлагала мне личное ученичество.

— Так ты за этим ездила? — подколол король, возвращаясь в свое кресло и наливая себе новый бокал, на этот раз чая.

Я поморщилась и согласилась:

— Выходит, что так. По крайней мере, Корифея я не нашла и до сих пор не уверена, что смогла причинить его планам хоть какой-то вред. Кстати, об этом. Алистер, а у тебя в последнее время не появляется каких-нибудь странных, несвойственных тебе мыслей?

Я надеялась, что мой друг от такого предположения возмутится или рассмеется, но Алистер помрачнел. Явно выгадывая время, отпил из бокала, поморщился, достал новый и налил все-таки еще одну порцию вина. Потом мрачно ответил:

— Мне давно следовало сказать… как один Страж другому. Но в Ферелдене сейчас никого нет, а другим я не доверяю.

Бокал он осушил почти залпом, поморщился и отодвинул его подальше. Фергюс сумрачно поинтересовался:

— Мне выйти и не мешать Стражам?

— Нет, — король мотнул головой, а потом уронил ее на ладони. — Вообще-то эта новость всех касается, но я просто не смогу… глядя всем в глаза. Так что послушай ты.

Я пересела на подлокотник королевского кресла и обняла друга за плечо. В таком состоянии Алистера я не видела очень давно, возможно, никогда — даже узнав о том, что придется занять трон, он выглядел бодрее. И лучше бы сейчас это тоже была злость, потому что такие апатия и страх пугали.

Вопреки своим словам, король замолчал. Через пару минут я даже заподозрила, что он мог уснуть — нестойкость Алистера к алкоголю была очень известной в узких кругах. Но когда Фергюс ощутимо начал терять терпение, он все же заговорил:

— Не так давно я начал слышать музыку. Странную, тихую… пока еще неприятную.

— Призыв? — у меня моментально пересохло в горле, так что вопрос вышел хрипловатым. Алистер молча кивнул, и я с внезапно вспыхнувшим отчаянием прошептала: — Ну почему? Ты же Страж всего-то лет десять!

— Одиннадцать, — поправил он меня и оторвался от своих рук. Обнял меня за плечи и улыбнулся: — Ничего, Аль, время еще есть. Я совсем слабо слышу.

— Что еще за «призыв»? — поинтересовался Фергюс. Он пересел ближе и выглядел действительно обеспокоенным, так что король натужно рассмеялся:

— Перестаньте смотреть на меня как на дорогого покойника! У Стражей похороны бесплатные. Хотя мне, подозреваю, и они не светят, кто отпустит короля?

Я вцепилась в его плечо, словно это могло удержать распространение скверны, и Алистер только вздохнул. Пояснил моему брату:

— Все Стражи рано или поздно слышат Зов Древних богов, тот же самый, что заставляет порождений тьмы искать их и осквернять. Зов означает, что скверна все-таки берет свое, и Серый Страж начинает медленно поддаваться ей, превращаться в вурдалака. Брр, как представлю… Но обычно до этого не доходит: услышавший Зов в одиночку уходит на Глубинные тропы и сражается до тех пор, пока не умрет от ран. Это и называется Призыв — последний долг Серого Стража.

— Не смей, — умоляюще попросила я. — Архитектор рассказывал, что можно ускорить распространение скверны, значит, можно и замедлить! Авернус вообще двести лет прожил!

— И выглядит на все двести, — скривился мой друг. — Нет, Аль, пользоваться магией крови я не собираюсь. Если так суждено… Жить как Стражу мне не позволили, может, получится хоть умереть как полагается.

Глазам стало горячо, едва я только подумала о том, что Алистера может не стать. В голове не укладывалось, что он уйдет в одиночку, добровольно, во тьму Глубинных троп — места, наводящего на меня ледяной ужас, — и с этим ничего нельзя поделать. Что однажды я приеду в Денерим, а во дворце больше не слышно его голоса.

Я все-таки уткнулась в королевское плечо носом и всхлипнула. Терять Алистера было страшно и больно. Помнить, что большая часть моих знакомых — Стражи, и это ждет рано или поздно всех, еще больнее. Друг осторожно высвободил свою руку из моего захвата и обнял, позволяя спрятать лицо. Несколько минут мы так и сидели, я старательно сдерживала слезы, Фергюс и Алистер молчали. А потом меня осенила мысль:

— Но ведь Фиона каким-то образом избавилась от скверны!

— Она не знает, как именно, — извиняющимся тоном, словно это не он стоял на пороге смерти, а я, ответил король. И поспешил добавить: — Но мы спросим еще раз. Аль, я же сказал, что время у меня еще есть. Только не плачь, пожалуйста, а то я составлю тебе компанию.

Но у меня слезы уже просохли, сменившись лихорадочным возбуждением. Алистер сказал, время еще есть, значит, надо быстрее закрывать Брешь, а потом пусть Корифей вместе с Инквизицией провалятся в Бездну — я рассказала все, что знала. Теперь мое место — в лаборатории, с Авернусом. Потому что лекарство надо найти как можно быстрее, а я могу ускорить этот процесс. И мы его обязательно изобретем! Не можем не успеть.

Вслух я говорить это не стала, подозревая, что Фергюс может не одобрить общение с малефикаром, да и Алистер тоже… Но мысленно даже начала намечать план действий. Удачно, что Фиона оказалась в доступности: можно будет прижать ее и расспросить как следует, может, даже пригласить на пару опытов в Пик солдата. А если откажется, то и силой увести. Ради друзей я была готова на многое.

Убежище с высоты птичьего полета казалось муравейником, причем изрядно разросшимся: палаточный лагерь стал как бы не вдвое больше, везде суетились люди. Отдельные патрульные отряды я заметила на всех дорожках, ведущих к деревне, даже на той, что шла к Храму священного праха. Сверху по тому же пути спускалась группа демонов — никого серьезного, все те же вездесущие призраки, мой любимый демон гнева и пара уродцев-ужасов. Солдаты их явно видели, готовились к бою, и я не слишком переживала за их судьбу. Но удержаться не смогла — огонек же! — нырнула рыбкой вниз, когда противники сблизились достаточно для ударов. Огненный демон уже комкал в лапах шар из пламени, лучник из нашего отряда успел отправить одну стрелу; самое время вмешаться.

Шестом я почти успела зацепить сразу двоих: огонек послушно превратился в сосульку, а вот ужас каким-то чудом в последний момент увернулся и ушел под землю, как провалился. Я тут же снова вспорхнула вверх птицей и присоединилась уже к нашим солдатам, накидывая на них щиты. Отвлекаться на приветствия они не стали, взялись за противника. Я тоже решила не мешать: Кассандра меня не развлекаться отправила, так что, усилив щиты, снова взмыла в небо и направилась к своим спутникам. Все, что было нужно, я и так увидела.

— Ни Лелианы, ни Жозефины на улице нет, а Каллен возле церкви спорит с канцлером, — отчиталась я. Кроме нашего командора и постороннего крючкотвора на площади перед церковью была еще толпа народа, но об этом я говорить уже не стала. Кассандра поморщилась:

— Опять он приехал портить нам нервы.

— Лучше нам — нервы, чем в Вал Руайо — нашу репутацию, — примирительно отозвалась я.

Ехать в столицу Орлея мне не хотелось, связываться с Церковью — тем более, но это было правильным шагом, как бы я к нему ни относилась. Поэтому теперь я старалась найти положительные стороны во всем — хотя бы потому, что отрицательных и так было сверх меры. Возвращение в Убежище вышло не менее тягостным, чем выезд из него, и похвастаться хорошим настроением никто из нашей маленькой группы не мог. По крайней мере, Солас снова замкнулся в молчании, Варрик почти не шутил, а Кассандра только отдавала приказы. Я тоже больше молчала — вспоминала, как в Тевинтере, собираясь ехать домой, надеялась отдохнуть от поисков хотя бы пару недель, прийти в себя, выдохнуть… ха, расскажи судьбе о своих планах, и она найдет способ посмеяться над тобой.

Алистер и впрямь собрал небольшой отряд человек в десять; но полноценную войну их бы не хватило, но пройтись вдоль дороги зачистить пару лагерей противника мы все же смогли. Больше всего проблем доставили разбойники: они окопались в хорошо защищенной крепости, надумай мы ее штурмовать — провозились бы до весны. К счастью, у нас была я, а вместе со мной взрывчатка, так что путь внутрь мы себе расчистили довольно радикальными методами. Тем не менее, отбивались разбойники до последнего, так что стычка с храмовниками после них показалась легкой прогулкой. Но ни те, ни другие толком настроения испортить уже не смогли: хватало самой поездки по безлюдным землям. За те пару дней, что мы потратили на поездку в северную часть страны, лучше не стало, по-прежнему попадались трупы и сражающихся сторон, и тех, кто просто попал им под руку.

— Его усилиями и портить пока нечего, — возразила Искательница. Хмуро посмотрела вперед, на стены деревни, довольно хлипкие, кстати, и решила: — Я поищу Лелиану и Жозефину, а ты иди к церкви. Иначе я что-нибудь наговорю этой канцелярской крысе, и на нас объявят Священный поход.

— Думаешь, Перчинке он обрадуется больше? — хмыкнул Варрик. Приближение к дому, хоть и временному, слегка подняло ему настроение, так что гном последние полчаса фальшиво насвистывал какую-то песенку. Я на его слова только скривилась — вот уж вряд ли, — однако спорить с женщиной не стала, кивнула. Если она уверена, что я ничего не наговорю… Сама Кассандра Варрика проигнорировала, кажется, они успели поссориться, пока я занималась воздушной разведкой. Солас мягко предложил:

— Полагаю, нам с тобой, Варрик, тем более не стоит вмешиваться в человеческие споры?

— Думаешь, справятся без нас? — с усмешкой уточнил приятель. И тут же предложил: — Тогда в таверну? После такой прогулки просто необходимо промочить горло.

Я ожидала, что Солас откажется, но он внезапно поддержал идею. Варрик тут же вопросительно глянул на меня: в таверну, пожалуй, хотелось, хотя еще больше хотелось спать. Последнее время выспаться мне никак не удавалось, даже если не мучили кошмары — засыпала я плохо, а вставала еще до рассвета. Отчасти в этом были виноваты новости, отчасти — общая атмосфера, поселившаяся в Южном Ферелдене.

Только вот канцлер сам себя отсюда не выставит и не отвлечет от Искательницы, да и поговорить с советниками стоило. Новости, как ни странно, были не только плохие. Так что я с сожалением покачала головой:

— Я же Вестница самой Андрасте, куда уж без меня.

Приятель сочувственно хлопнул меня по плечу, и они с эльфом свернули в сторону таверны: мы как раз вошли в Убежище. Рядом с воротами успели организовать какую-никакую коновязь — Кассандра отправляла отчёт о нашем путешествии еще перед Денеримом, и здесь явно готовились принимать табуны Деннета, — так что у нас даже приняли лошадей.

Гнома и эльфа Искательница проводила задумчивым взглядом и развернулась в противоположную сторону. Людей было много, я не ошиблась, разглядывая сверху. Теперь в Убежище попадались не только солдаты, я видела нескольких храмовников, мелькнула где-то в отдалении знакомая мантия, когда-то принадлежавшая Кругу — правда, приближаться к вечным оппонентам ее владелец не рискнул. Были и просто люди, без доспехов, мантий и церковных хламид — беженцы, паломники, любопытные, пришедшие на Конклав. Похоже, выжившие продолжали прибывать.

На меня они смотрели не с таким бешеным восторгом, но все же с любопытством. А вот солдаты по-прежнему отдавали честь, правда, все ещё куда-то в пространство между мной и Кассандрой. Но меня и это смущало, уж лучше бы они определились и выказывали знаки почтения только воительнице.

Мы молча и неторопливо шли по дорожке — за прошедшие дни успели устать, и торопиться теперь лично мне никуда не хотелось: десять минут погоды не сделают. К тому же показался мой домик, и я задумалась, не зайти ли хоть на минуточку, умыться.

— Как ты думаешь, ему можно доверять? — вдруг поинтересовалась женщина. Я проследила за ее взглядом, ожидаемо увидела удаляющуюся спину в красной рубашке и пожала плечами:

— Если ты о Варрике, то мой ответ — да. Я знаю его десять лет, и все десять лет он оберегает своих родных и друзей. Ненавязчиво, незаметно, но друга лучше сложно найти. А что?

— Я искала Защитника Киркволла, но Варрик так и не сказал мне, где он сейчас. Не верю, что он не знает, — пояснила Кассандра. Я пожала плечами и хотела вступиться за друга — мог и правда не знать, мало ли куда Хоук поехал после Старкхэвена? Даже до Башни Бдения добрался.

Но продолжить животрепещущую тему нам не позволили. Откуда-то не то из-за угла ближайшего строения, не то из кустов появилась незнакомая эльфийка — внезапно и даже не совсем понятно, как. Раньше такие мгновенные появления я видела только в исполнении демонов, и холодный взгляд зеленых глаз только подтверждал, что ничего хорошего от их обладательницы ждать не стоит. Я даже потянулась за шестом, но Кассандра признала потенциальную противницу:

— Шартер. Что-то случилось? — и пояснила мне: — Это лучшая разведчица Лелианы.

Руку от оружия я убрала, но расслабляться на всякий случай не стала: мало ли, что подручные Лел могут от меня хотеть? Возле моего дома она караулила явно не Искательницу.

Поименованная эльфийка едва заметно наклонила рыжеватую голову, намечая приветствие, и ответила довольно низким голосом:

— Искательница Истины, Вестница Андрасте. Удачно, что вы вместе. У меня есть некоторая информация, которую вам стоит услышать заранее.

— О чем? — нахмурилась моя спутница, но Шартер повернулась, явно собираясь выдавать эту информацию в первую очередь мне.

— Появился еще один человек, который может закрывать разрывы.

В первый момент я почувствовала облегчение — быстрее разберемся! — но почти сразу уловила недовольство эльфийки и с зарождающимся подозрением уточнила:

— Ты этому не рада, похоже?

— Это удачно, — невозмутимо ответила та. — И нет причин для подозрений, я проверяла его историю сама. Лелиана рада, что можно будет не подвергать опасности тебя.

Я только зубами скрипнула. Нет, Лел я понять, в принципе, могла: я бы сейчас тоже с удовольствием выловила всех своих друзей и заперла где-нибудь в одном безопасном месте. Но ведь это не решит проблему — тому же Алистеру безопасное место ничем не поможет. И со мной та же история: самое безопасное, что сейчас можно сделать, это закрыть Брешь. И у кого мотивация будет сильнее, чем у меня? Или этот новенький тоже с меткой?

Шартер молчала, наблюдая за моей реакцией. Быстро взяв себя в руки, я еще раз проговорила про себя ее последние слова и нахмурилась. Эльфийке нет смысла ни прятать меня в этой самой безопасности, ни выставлять на передовую — она меня вообще не знает. Значит, дело не во мне.

— Причин для подозрений нет, но он тебе не нравится? — осторожно уточнила я. Шартер несколько секунд молчала, потом все так же ровно проговорила:

— Я не смогла найти несостыковок, его история идеальна — по крайней мере, та ее часть, которую мы успели проверить. Так не бывает. Но Лелиана не захочет прислушаться к интуиции, потому что для неё это удобный выход. Ты — ее слабое место.

— Не думаю, что Лелиана будет так беспечна, — отозвалась Кассандра. Эльфийка невозмутимо пожала плечами, мол, вам виднее, мое дело предупредить. Я поспешила поблагодарить:

— Я запомню твои слова, спасибо. Но почему ты решила сказать об этом мне?

— Тебя Лелиана может послушать, — пояснила разведчица. И внезапно улыбнулась — холодной, змеиной улыбкой. — К тому же я собирала досье и на тебя. Впечатляет.

Пожалуй, не такая уж и змеиная, просто губы тонкие. Да и вообще она симпатичная, эта Шартер, как все эльфы. Завуалированная похвала немного подняла настроение, так что я даже заставила себя улыбнуться в ответ. А потом призналась:

— Люблю эльфов, еще ни разу не пришлось доказывать им свою пользу. Спасибо.

Шартер внезапно усмехнулась, сразу становясь не такой холодной, кивнула и исчезла почти так же, как и появилась. Амулет невидимости у нее, что ли? Что-то подобное я видела в исполнении магистра Красса, но он могущественный маг, притом не только сильный, но и изобретательный. Шартер магом точно не была; когда-то Зевран говорил, что существуют амулеты невидимости, возможно, это был он?

Кассандра чуть поджала губы, но без недовольства, скорее, задумчиво. Потом тряхнула головой и велела:

— Иди к церкви. Я найду Лелиану.

Кажется, до деревни мы добирались довольно долго — минут пятнадцать точно, — но толпа разойтись не успела. Впрочем, сверху мне показалось, что Каллен и канцлер Родерик присутствуют скорее как статисты, основные страсти разгорались между другими участниками; сейчас я смогла их разделить на три группы, причем все те же — обычные жители, которые в основном наблюдали за разыгравшейся сценой, рыцари Церкви и узники Кругов, то бишь, храмовники и маги. Было их не слишком много: магов всего трое, их противников вдвое больше; видимо, представители колдовского сообщества все-таки доверяли нам не так сильно. О сути спора тоже гадать не приходилось; но сейчас ведущие роли перешли к советнику Инквизиции и ее противнику.

Я притормозила послушать: интересно же, что там этот канцелярист еще придумал. Как я поняла, после нашего с ним несостоявшегося примирения Родерик уехал из Убежища, чтобы организовать для нас подходящую, по его мнению, встречу в Вал Руайо. Теперь, по всей видимости, вернулся — удивляло, когда только успел? Прошло-то дней десять с тех пор, большая часть этого времени должна была уйти на дорогу туда-обратно. Возможно, не все так плохо и на порчу нашей репутации канцлер потратил не так много времени? Хорошо бы.

Зрители нарастающего спора следили за ним не отрываясь, так что я смогла подойти незамеченной и встать за спинами паломников. Площадь оказалась чуть покатой, так что Каллен и Родерик находились чуть выше основной массы народа, и видно их было как на сцене.

— И что же ваша Инквизиция делает, чтобы оправдать свое существование? — вещал канцлер. Кажется, речь на эту тему он толкал уже не одну минуту, и я поражалась терпению командора. — Где ваша Вестница, раз Брешь ещё не закрыта?

— Не вам интересоваться делами Инквизиции, — отрезал, наконец, Каллен, складывая руки на груди. — Или считаете, что еще недостаточно сделали?

— Отчего же, работы предстоит много, — Родерик молитвенно сложил руки на груди. На святого при этом походить не стал, но некое благообразие появилось. Я даже удивилась — ведь может выглядеть приличным человеком, если захочет, откуда такая ненависть к нам? И безопасность людей его заботила, помнилось мне что-то такое после первой встречи. Правда, куда лучше запомнилось то, что солдат он собирался бросать на поле боя.

Каллен с явным трудом удержал то, что вертелось у него на языке, и тут заговорил незнакомец, стоявший рядом с ним. Его я, признаться, даже не сразу заметила, мужчина был вроде симпатичным, но каким-то незапоминающимся — тусклые каштановые волосы, правильные, но неброские черты лица, выбритые, явно только недавно, до синевы щеки. Одежда тоже была обычной — не мантия, не доспехи, — да и та казалась большой, словно с чужого плеча. Но посох, которым он поигрывал легко, словно тростинкой, намекал на его профессию. Маг.

— Теперь в Инквизиции два человека могут закрывать разрывы. Думаю, вдвоем мы справимся, — и посмотрел прямо на меня: — Вестница, полагаю?

Видимо, это и был тот тип, про которого говорила Шартер. Ничего особенно подозрительного я в нем не заметила, но внезапно очень захотелось довериться чутью эльфийки — возможно, заговорила некоторая ревность, поскольку сдавать позиции и отказываться от работы я не планировала. А если все так, как говорит Шартер, Лелиана точно попытается навалить побольше дел на этого типа, а меня задержать в деревне. Если бы еще отпустила к Авернусу, я бы и сама замене обрадовалась, но ведь не отпустит.

После его слов народ начал разворачиваться ко мне, пришлось улыбнуться и все-таки пройти вперёд, благо, дорогу мне уступили.

— Это я. Леди Алиена Кусланд.

— Лорд Максвелл Тревельян, — он кивнул так мелко, что счесть это вежливым поклоном можно было, только имея хорошее воображение.

Обычно я не обращала внимания на подобные мелочи, но и знакомилась я обычно не с аристократами. Сейчас мне явно дали понять, что ровней не считают, и это было, пожалуй, обидно. Так что в ответ я поклонилась строго так, как положено по этикету — с учётом того, что моя семья вторая в очереди на трон Ферелдена, а этот тип — иностранец. В конце концов, высокомерным снобом может быть не только он.

— Алиена, вы вернулись, — с явным облегчением проговорил Каллен. Ему я улыбнулась куда искреннее и успокоила:

— Все в порядке, командор. У меня даже есть хорошие новости, хоть и немного.

— Может, и с нами поделитесь? — голос канцлера, еще недавно бывший если не приятным, то, по крайней мере, смиренным, теперь снова сочился ядом. Я удержала недовольную гримасу — можно гордиться собой! — и сладко, в противовес, улыбнулась:

— С вами, канцлер, не вижу особенного смысла — вы нам не помогаете. Но раз здесь не только вы… — я отвернулась от противного церковника и посмотрела сначала на заводилу рыцарей, потом глянула на главного мага и чуть погромче добавила: — Большая часть разрывов во внутреннем Ферелдене закрыта, так что демоны бродить по полям не будут. Еще мы нашли артефакт, укрепляющий Завесу — и это значит, что новые разрывы не появятся. Король Ферелдена согласился оказать Инквизиции поддержку, полагаю, его отряд уже должен был прибыть.

Солдаты, предназначенные для укрепления Инквизиции, отправились сразу в Убежище, так что должны были опередить нас. Я бросила вопросительный взгляд на Каллена, и он кивнул:

— Солдаты уже здесь. И королевские, и отряд из Хайевера.

Новость, что и Фергюс прислал нам подкрепление, обрадовала. Из Денерима он успел уехать еще до того, как я проснулась, так что и поговорить с братом в частном порядке не вышло. Но он и сам, в своей манере — молча и не спрашивая чужого мнения, — решил помочь. В этот раз я была не против такого самоуправства. Да и, если быть честной, Фергюс очень редко промахивался в своих решениях.

— Еще мы договорились с ферелденским Кругом магов, и его отряд, полагаю, тоже скоро будет здесь. Совместный, с магами и храмовниками.

А ещё с Воинами Пепла, но это я оставила на сладкое. Ребята Эдвина решили задержаться, пока Солона и дядя Грегор собирали людей мне в помощь, но я просила их не затягивать: поездка в Вал Руайо много времени не отнимет.

— Это невозможно! — воскликнул здешний главный маг. — Кругов больше нет!

Я вздохнула и повернулась непосредственно к мужчине. Был он немолод, но стариком я бы все же мага не назвала — лет пятьдесят ему, пожалуй, стукнуло, но не больше. А уж внутренний огонь, видимо, тот самый, что зажег в наших сердцах Создатель, горел как у молодого. По крайней мере, готовность бросаться на баррикады и отстаивать свою свободу читалась невооруженным глазом.

— Три года назад, после мятежа Великой чародейки Фионы и смерти Старшей чародейки Винн, которую уважал весь ферелденский Круг, рыцарь-командор принял решение скрыться из резиденции Круга в более безопасном месте, — пояснила я. — Кое-кто покинул Круг, конечно, но далеко не все.

— Ни один маг не останется рядом с храмовником по доброй воле, — отрезал мужчина. Тут же включился его оппонент:

— Может, поэтому вы и убили Ее святейшество? Потому что она хотела вернуть вас на законное место?

— А ну хватит! — рявкнул Каллен так, что вздрогнула даже я. — Мы все — в Инквизиции! И я не желаю больше слышать здесь этих обвинений!

Канцлер явно подготовил какую-то гадость, судя по лицу, и я поспешила его перебить, пока рот не открыл. Подошла ближе к командору, хотя сейчас для этого понадобилось напомнить себе, что мы старые друзья и вообще меня бить нельзя, и успокаивающе коснулась его руки.

— Тише, командор. Обвинения никуда не денутся, пока не будет найден виновник, правда ведь? — и повернулась обратно к спорщикам: — Разведчики сестры Лелианы, Искательница Истины Кассандра — все, кто был в Храме священного праха, когда мы пытались закрыть Брешь, слышали голос виновника. Я знаю его; мы с Хоуком, Защитником Киркволла, однажды уже сражались с этим… человеком. Он называет себя жрецом Думата, у него есть много редких и мощных артефактов. Я не знаю, зачем ему был нужен этот взрыв, но подумайте лучше о том, как мы будем противостоять этой твари. Его сложно найти и еще сложнее победить. Он — наш враг, а вовсе не те, кто находится сейчас здесь.

— Он маг? — прямо спросил предводитель храмовников и скривился. — Думаете, после это мы будем доверять магам?

— Думаю, доверять надо людям, — твердо ответила я. А потом улыбнулась и покосилась на одного представителя группы магов: — И эльфам. И гномам. И даже, представьте себе, кунари. А кто они при этом… Я встречала храмовника, который уводил молодых магичек в подвалы своего Круга, насиловал и усмирял. И я была в ферелденском Круге во время восстания Старшего мага, который связался с демоном гордыни. Сейчас, во время поездки по Ферелдену, я попала в один дом, где лежала изнасилованная до смерти девушка лет восемнадцати в мантии мага, а в подвале лежал ее мертвый брат, которого насквозь проткнули посохом… он, кстати, магом, похоже, не был. А на следующий день мне попались останки рыцарей, в которых храмовников можно было узнать только по доспехам. Я не знаток пыток, но, думаю, то, что я видела, удивило бы даже королевского палача. Мерзавцы есть среди всех.

Голос чуть дрогнул; Каллен молча положил мне руку на плечо и чуть сжал, явно стараясь приободрить, и сейчас это было очень кстати: воспоминания были слишком свежи, чтобы относиться спокойно. Я глубоко вздохнула, прогоняя дрожь из голоса, и закончила:

— Взаимная ненависть делает нас тварями хуже порождений тьмы. И она же делает нас слабыми, разобщенными перед лицом реального врага. Я обещаю, что разберусь с Брешью и найду виновника. Пообещайте мне в ответ, что закончите с этой войной. От нее никто не выигрывает. Лучше давайте поможем друг другу вернуть небу голубой цвет.

На площади повисло молчание. Обещать никто ничего не торопился, и по лицам я видела, что просьба попала совсем не на благодатную почву. Но спорить никто не спешил, видимо, не хотели признавать себя кем-то, кто хуже моровых тварей. К моему удивлению, молчал даже канцлер Родерик. Были слышны голоса людей в отдалении, звон мечей с плаца и пение: мелодичный голос Мариден из таверны неплохо сочетался с солнечным днем, но вдребезги разбивал мрачную атмосферу нашего междусобойчика.

Окончательно ее разрушил брат Дженитиви. Видимо, до этого он был в церкви, но на крики вышел, потому что сейчас стоял у двери:

— Прекрасные слова, Алиена. Думаю, нам всем не помешала бы сейчас дружеская помощь.

— Брат Дженитиви! — я, обрадовавшись, резко развернулась к старому знакомому. — Вы удачно добрались?

— Твоими стараниями, — он кивнул и подошел ближе. — Кажется, я был слишком самонадеян, отправляясь в одиночку. Если бы не твои сопровождающие, мне бы пришлось не слишком сладко.

Я смущенно улыбнулась — нечасто меня хвалили, особенно в последнее время, — и этой заминкой воспользовался Каллен, велев остальным:

— Возвращайтесь к своим обязанностям.

Как ни странно, спорить больше никто не стал, народ довольно шустро разбежался по своим делам, оставив нам только канцлера. У него, очевидно, обязанностей не было, и я, растеряв благодушный настрой, поинтересовалась:

— А вы что же стоите, канцлер Родерик? Если не поторопитесь, в Вал Руайо я успею раньше вас; глядишь, еще и доверие Церкви завоюю без вашего присмотра.

— Преподобные матери знают, кому стоит доверять, — отозвался он, бросив полный сомнений взгляд на монаха, развернулся и все-таки отправился куда-то в сторону выхода из деревни. Я сомневалась, что он покинет нас так скоро — вряд ли моя угроза возымеет какое-то действие, — но все же надеялась, что по дороге к воротам он нигде не остановится.

Кассандра и Лелиана разминулись с церковником буквально на полминуты, мы даже заговорить снова не успели. И при виде одинаково суровых женщин заторопился и брат Дженитиви:

— Думаю, мне не следует отвлекать вас от дел. Скажи только, Алиена, кого ты отправила за мной проследить?

— Думаю, вы знаете, — я пожала плечами. — С их командиром вы живете практически дверь-в-дверь.

Ученый рассмеялся и покачал головой:

— Удивительно, как даже худшие из нас, столкнувшись с тобой, делают благородные вещи. Андрасте сделала хороший выбор. Держи-ка, я захватил кое-что для тебя.

Мне в руку лег знакомый медальон — крупный бронзовый диск с изображением Андрасте, который, как мне помнилось, можно было превратить в ключ от потайного хода в Храм. Ученый, видимо, увидев растерянность на моем лице, медленно надавил пальцами на края диска и повернул их, а потом вернул в исходное положение, продемонстрировав мне возможную метаморфозу подвески. Я благодарно кивнула и нацепила подарок на шею; с этим брат Дженитиви поприветствовал подошедших советниц Инквизиции и бодрым шагом отправился вслед за канцлером. Я очень надеялась, что ученый собирается переубедить Родерика в отношении нас, но особенно в это не верила: таких твердолобых людей заставить изменить мнение может разве что дубина по черепушке, да и то без гарантии.

В церковь мы заходили молча: хоть сейчас она и была больше штабом военной, как мне показалось, организации, все же атмосфера привычно давила и настраивала на религиозный лад. К счастью, в кабинете с уже знакомой картой ничего такого не ощущалось, и я слегка расслабилась: отчего-то церковная тишина, наполненная запахом трав и свечей, напоминала наше путешествие десятилетней давности; снова играть роль Андрасте мне ужасно не хотелось, хотя риторику я с тех пор слегка подтянула. С меня хватало и роли ее Вестницы.

Булавки на карте за время нашего отсутствия успели изменить свое положение: прямо возле деревни их стало поменьше, хотя дырки в бумаге явно показывали, что память меня не подводит, зато вокруг появились новые. Опять же, если я не ошибалась. Но, видимо, нет, потому что Кассандра тоже внимательно осмотрела карту и кивнула на нее:

— Новые данные?

— Мои агенты успели разведать большую территорию, — согласилась Лелиана. Каллен добавил:

— Про закрытые разрывы доклады тоже были. Хорошая работа.

Искательница усмехнулась:

— Стоит благодарить Вестницу. Разрывы — по ее части. И, как я понимаю, теперь по твоей?

Лорд Максвелл Тревельян — лорд, скажите пожалуйста! — к которому обратилась Искательница, согласно наклонил голову, а потом и представился. Я обмен любезностями слушала вполуха, да и то — чтобы не пропустить что-то новое, — и разглядывала карту. Разрывы на ней появились уже во всех частях Ферелдена: на юге, практически в самых Дебрях Коркари, там, где начинались болота, у северной оконечности озера Каленхад, в Баннорне, на берегу… в общем, работы привалило поле непаханое, и вместо того, чтобы ею заниматься, мне предстояло ехать не пойми куда и не пойми зачем.

И не откажешься ведь.

В Орлее, по другую сторону Морозных гор, тоже появились булавки. Жаль, они были совершенно не по дороге к Вал Руайо. Сама столица находилась достаточно далеко, чтобы надеяться на целостность Завесы в тех краях.

Я покосилась на этого Максвелла. Может, он съездит к жрицам? В конце концов, его еретиком не называли, разрывы он закрывать может. Отличный посол Инквизиции, не то что я.

— К сожалению, я не отмечен теми же талантами, что и Вестница, — говорил в этот момент мой кандидат в послы. Кассандра как раз заинтересовалась, каким именно образом он может закрывать разрывы: всё-таки две метки были бы перебором. — Когда произошел взрыв, я был… не совсем в Храме. Меня заинтересовали шахты — вся гора пронизана лириумом, и его никто не вырабатывал. Интересный феномен.

— Ты можешь определить наличие лириума в породе? — вскинула брови Искательница. Максвелл пожал плечами:

— Магу нечасто доводится бывать рядом с церковными святынями, а меня всегда интересовали возможности праха Андрасте. Она ведь была человеком. Отмеченным Создателем, но все же человеком. Откуда такие свойства у ее останков? Так что с собой у меня было несколько чувствительных к магии артефактов, при помощи которых я надеялся узнать об этом больше. В том числе у меня были и такие, что помогали работать с Завесой. Их создавали на основе древних артефактов элвен, и после... происшествия я предположил, что они смогут помочь с разрывами. Это предположение оказалось верным. Брешь закрыть я, пожалуй, не смогу в одиночку, но обычные разрывы мне вполне подвластны.

— А про прах что-то узнали? — невольно заинтересовалась я. В таком ключе я о священном прахе не раздумывала, но ведь и правда, с чего бы ему исцелять вообще все? И если понять, как так произошло, нельзя ли будет наладить массовое производство панацеи?

И где сейчас сам прах? Если он может исцелять любые болезни… скверну ведь здоровой не назовешь. Может, решение все время было у нас под носом, но Авернус и Архитектор о нем не знали, а я выбросила из головы, как и все, что касалось религии?

Лорд Тревельян посмотрел на меня как на неразумного ребенка и повторил:

— Вся гора пронизана лириумом. От такого плотного контакта с ним на протяжении стольких лет может измениться даже булыжник. Тот факт, что прах стал именно исцелять, полагаю, и есть благословение Создателя.

В последней фразе мне почудилась тщательно скрываемая насмешка, и я предположила, что на этот счёт у мага тоже есть более рациональное объяснение, но делиться им он не хочет. Впрочем, это я отметила только краем сознания — тон и взгляд разозлили, и я едва сдержалась, чтобы не ответить на них. Откуда столько снисхождения? Он выглядит лет на тридцать-тридцать пять, не настолько уж он старше меня! Вместо этого повернулась к Кассандре и заметила:

— По крайней мере, теперь понятно, откуда взялось столько лириума на месте взрыва. И раз весь он оказался отравлен скверной, может, и Корифей там пострадал?

— Вряд ли стоит рассчитывать на его смерть, — вздохнул Каллен. — По крайней мере, пока мы не увидим ее своими глазами.

— Смерть или увечья дали бы нам время, — проворчала я и покосилась на пришлого мага. Советникам я уже говорила, что Корифей бессмертен, как архидемон, и вряд ли они могли забыть этот нюанс. Говорить то же самое этому Тревельяну я не хотела — если его и надо будет просвещать на эту тему, пусть этим занимается кто-то другой.

Этим «кем-то» стала Лелиана. Кажется, предсказание Шартер сбывалось.

На меня Максвелл стал смотреть ещё более недоверчиво и снисходительно, едва выяснилось, что о Корифее информацию достала я — в рассказ он явно не поверил, и теперь, видимо, счел, что я либо доверчивая дурочка, либо фантазёрка. Пришлось сцепить зубы и молчать. Усиленно. В конце концов, почему мне должно быть дело до его отношения? Если повезёт, пересекаться мы будем только в Убежище — отличный повод появляться здесь пореже.

— Удалось склонить кого-нибудь на нашу сторону? — поинтересовалась Кассандра. Жозефина улыбнулась — на щеках проявились милые ямочки — и ответила:

— Отдельные аристократы, особенно знакомые с кем-либо из нас, соглашаются поддержать Инквизицию, но я бы не сказала, что их много. Пока что самая твердая поддержка у нас идёт из Ферелдена и Вольной марки. На часть писем мы ответы пока не получили, возможно, адресаты еще выжидают или письма не дошли… к сожалению, на этот счет можно только гадать.

— Благодаря Ферелдену нам, по крайней мере, есть во что одеть и чем накормить солдат, — добавил Каллен. — Но надолго этой помощи не хватит.

Жозефина печально улыбнулась и кивнула, а я вспомнила, что с собой у меня были деньги — и как раз на этот случай, я же и собиралась отдать их в пользу наших солдат. Конечно, небольшая кучка золота и украшений едва ли смогла бы их надолго обеспечить, но я хотела еще потрясти свои счета в Торговой гильдии — ими заведовал Варрик, и за три года там наверняка накопились приличные проценты. Тоже не бог весть что, отдавать абсолютно все свои деньги я не планировала; но раз уж пришлось связаться с этой Инквизицией… стоило о них позаботиться.

После этого слово взяла Лелиана, и на ее выступлении мне стало как-то грустно: проблемы сыпались отовсюду. Какой-то орлейский хлыщ собирался выставить нас из Убежища — и это была самая простая из всех свалившихся бед, тем более, удалось договориться хотя бы об отсрочке. Все остальное — демоны, сомневающиеся в нас аристократы, которые были едва ли не хуже, чем демоны, письма с просьбами от простых людей, которые в Инквизицию все же поверили…

— Добавьте к этому разбойников, которые повылезали со всех сторон, магов и храмовников, которые не пожелали сложить оружие — нам придется очень постараться, чтобы оправдать свое заявление о наведении порядка, — мрачно закончила леди тайный канцлер. Кассандра пожала плечами:

— На территории Ферелдена с войной хотя бы временно покончено, мы смогли разогнать все стороны. И с разбойниками тоже разобрались при помощи ферелденской армии.

— И есть еще кое-что, — чуть смущенно добавила я. В крепости, где засели разбойники, я нашла одну интересную записку, но никому не показала, поскольку не решила, как к ней относиться. С одной стороны, речь шла о контрабанде, то есть нарушении законов Ферелдена, и стоило отдать записку Алистеру. С другой, барыжили лириумом, и это все меняло.

Сейчас скрывать такие подробности явно было уже поздно, но я до сих пор сомневалась в своем решении. Возможно, стоило все-таки поговорить с нашим Величеством — обижать друга не хотелось, а на махинации у него за спиной он точно обидится.

Со вздохом я выложила записку на стол.

— Это были не просто разбойники. Они прикрывали контрабанду лириума из Орзаммара.

— Почему ты не сказала сразу? — нахмурилась Кассандра. Она стояла ближе ко мне, улику забрала первой и теперь внимательно ее изучала.

— Алистер сразу отправился бы воевать с Хартией. Я просто подумала… у нас ведь уже есть и маги, и храмовники, а мы собираемся договориться с еще большим количеством людей. Им всем нужен лириум, особенно храмовникам, — неуверенно пояснила я, покосившись на Каллена. Все-таки из присутствующих лириум нужен был больше всего ему. — Мы могли бы… лучше всего договориться с Беленом и Алистером и вычистить местную ячейку Хартии, чтобы оба короля были нам благодарны, и в качестве благодарности организовали поставки лириума.

Я замолчала, потому что второй вариант мне не слишком нравился, но сулил большую выгоду в краткосрочной перспективе. Все же озвучила:

— Или мы могли бы договориться с Хартией. Контрабандисты смогут передать лириум сразу, а не после переговоров. Вообще-то мне бы этого не хотелось, и Алистер, и Белен будут в обиде, но если лириум нужен срочно…

— Нет, — тут же отозвался Каллен. Он мои взгляды заметил и теперь прекрасно понял, в чей огород этот камень. — Никакой срочности нет, и нарушать законы не стоит.

— К тому же в этом случае мы рискнем поддержкой Ферелдена и возможной поддержкой Орзаммара, — согласилась с ним Жозефина. — Лучше потратить немного времени и наладить дополнительные связи.

Я со вздохом облегчения кивнула. Ссориться с Алистером не хотелось; а уж что мне сказал бы Айдан, свяжись я с контрабандой, страшно представить.

— Думаю, этим займутся наши солдаты после согласования со всеми заинтересованными сторонами, — заключила Лелиана. — Нам стоит решить, стоит ли ехать в Вал Руайо. Мать Жизель передала список тех, кто может отнестись лояльно. Я знаю этих жриц; откровенно говоря, не уверена, что с ними выйдет договориться...

— Стоит попробовать, — возразила леди Жозефина. — Мать Жизель права: сила Церкви в единодушии. Если они засомневаются...

— У нас все равно нет выбора, Лелиана, — поддержала ее Кассандра. — Сейчас мы даже подступиться ни к кому не можем, чтобы попросить помощи с Брешью. Используй свое влияние, пусть нас хотя бы выслушают.

Наш тайный канцлер в ответ недовольно поджала губы и нехотя проговорила:

— Я уже отправила агентов, чтобы организовать эту встречу, так что завтра-послезавтра вы можете выезжать. Осталось согласовать маршрут.

— Нет необходимости, — кисло проговорила я. Всё-таки придется ехать! Говорят, Вал Руайо красивый город, да и с орлейский архитектурой я пока не знакома… правда, на этот раз этот аргумент утешал слабо. — В Джейдер сейчас перегоняют «Ястреба», отправимся на нем. Четверых он легко увезет.

Лелиана попыталась поспорить, но тут я уперлась — лишних солдат с нами все равно никто отправлять не собирался, в обязательном порядке ехали только я, Кассандра и — какая жалость! — Максвелл Тревельян; четвертым я думала позвать Варрика, вряд ли Соласу будет уютно в Орлее — там, как я слышала, эльфов любили немногим больше, чем в Тевинтере. Таким образом, тратить время и деньги на фрахт незнакомого корабля необходимости не было. Недремлющее море я успела неплохо изучить и вырулила бы даже в шторм, да и, чего скрывать, рассчитывала на свое везение. И хотела получить хоть какое-то удовольствие от поездки.

После этого обсуждение долго не продлилось, да и меня не слишком заинтересовало: Кассандра выясняла обстановку вокруг лагеря и прочие подробности нашей нынешней жизни. Я же задумчиво разглядывала Максвелла и пыталась смириться с тем, что придется пустить его на палубу моего птенчика. Получалось плохо.

Последняя новость, которую старая подруга явно приберегла на десерт, ввергла меня в окончательное уныние. Ее агенты всё-таки нашли красный лириум. Пока только три очага заражения, но Лел подозревала, что это только начало — раньше о нем никто не знал, а после взрыва он полез отовсюду. Я была с ее мнением согласна. И тот факт, что лириумом интересовались не только мы — разведчики нашли пару гномов возле одного из месторождений, — не успокаивал, скорее наоборот. Свидетели делиться информацией отказались, да и вообще не пережили встречу с Инквизицией, но я отчего-то была уверена, что это Корифей. Возможно, я слишком уж его демонизировала, спихивая все окружающие проблемы на одного противника, но интуиция говорила, что я права.

Едва выйдя на улицу, я ненадолго остановилась и глубоко вздохнула. Воздух посвежел — дело шло к вечеру, сизые сумерки уже накрыли долину, и только оба рога горы Даверус еще сияли закатным золотом, которое щедро разбавлялось изумрудом Бреши. Зима снова показывала зубы, покусывая через тонкую кожу доспеха, и я поплотнее запахнулась в новый плащ. Грел он действительно отлично, и я порадовалась предусмотрительности друзей. До сих пор необходимости в теплой одежде не было: по-настоящему холодные зимы бывали только в Ферелдене, а я не каждый год зимовала дома. Но если и бывала на родине, то обычно проводила время либо в Амарантайне, либо в Хайевере, либо в Денериме. Во всех трёх моих домах было тепло внутри, а снаружи ждали тренировки, верховая езда и другие активные занятия, так что мне хватало амулета из Черного магазина, с которым я не расставалась никогда. Но в горах плащ пришелся очень кстати.

Бросив на Брешь укоризненный взгляд — сколько проблем из-за нее! — я направилась в сторону таверны. Во-первых, хотелось отдохнуть, во-вторых, я надеялась найти там Варрика. Он мог рассказать и про мое финансовое положение, и про ту жопу, в которой мы оказались из-за красного лириума — у него же оставался кусочек, и он собирался его изучать.

Но далеко уйти не успела. Едва пересекла площадь, как услышала:

— Алиена!

Следом за мной из церкви, как оказалось, вышел Каллен и теперь быстрым шагом догонял. Его я была, пожалуй, рада видеть, так что остановилась и даже попыталась изобразить улыбку. Вышло, кажется, не очень, потому что, догнав меня, мужчина сочувственно поинтересовался:

— Устали?

— Да уж, — я вздохнула и пошла вперёд, правда, теперь уже не к таверне, а рядом с командором. Он же повернул в сторону ворот деревни и плаца. — Но скорее морально, так что на небольшую прогулку меня вполне хватит.

Он кивнул, и некоторое время мы шли молча. Мне вспомнилось, как мы точно так же гуляли несколько лет назад в Казематах — по узкому песчаному берегу, который появлялся из-под воды только в отлив. Невольно улыбнулась и спросила:

— В этот раз вы мне тоже покажете что-нибудь необычное?

— Простите? — удивился Каллен и придержал для меня створку ворот. Я напомнила:

— Всплывающий из воды берег возле Казематов. Уверена, сама я бы его в жизни не нашла.

— Боюсь, что нет, — покачал головой командор и улыбнулся в ответ. — На самом деле, я хотел вас поблагодарить.

Теперь уже удивилась я. За что меня благодарить, за Брешь? Ну, ее закрытие было в моих интересах, пожалуй, даже больше, чем в чьих-либо еще — я-то умру первой. Не сказать, что меня эта перспектива сильно пугала, один раз я уже умирала, но… не хотелось. Столько еще всего не сделано, не опробовано и не найдено! А больше вроде и не за что, я еще ничего толком не сделала.

— Немногие в вашей ситуации подумали бы о нуждах других, тем более о лириуме, — пояснил он, явно заметив мое удивление. — А о храмовниках — в этом ключе — вообще нечасто вспоминают.

— За это меня точно не стоит благодарить, — я отвернулась и посмотрела на плац. Там снова тренировались солдаты, и мне вдруг стало завидно: одной короткой разминки по утрам не хватало, Зевран приучил меня тратить на оттачивание своих навыков достаточное количество времени. Да и выступления требовали подготовки, так что за время жизни в Тевинтере я привыкла держать себя в тонусе. Сейчас этого не хватало. — Во-первых, у меня есть друзья среди храмовников, вот вы, например, даже рядом, так что глупо было бы забывать о таких необходимых мелочах. Во-вторых, я все-таки рассчитываю на вашу помощь с Брешью.

— В этом вы можете не сомневаться, — командор тоже посмотрел на плац и нахмурился. Я проследила за его взглядом и среди прочих тренирующихся увидела двух солдат, которые вместо боя негромко о чем-то разговаривали. Выглядели они так, словно только что отбивались от армии демонов, так что прервались явно недавно и ненадолго, но их начальник все равно выглядел недовольным.

— Каллен, — позвала я, переводя внимание на себя, чтобы ребята могли отдохнуть хоть пару минут. — Если вы и правда так благодарны, окажете мне небольшую услугу?

— Алиена, я вам и так помогу. Что случилось? — мужчина посмотрел на меня, снова на солдат, и с улыбкой покачал головой, видимо, разгадав мой маневр. Но меня это ничуть не смутило, поскольку просьба у меня и правда была.

— Посоветуете, с кем можно потренироваться? Или, может быть, у вас самого найдется время? А то я, смешно сказать, завидую нашим солдатам.

— Вы могли бы даже не просить, — укоризненно ответил Каллен. — Если это поможет вам выжить, я готов вас тренировать хоть целый день.

Командор покосился на плац — двое отдыхающих нас уже заметили и теперь усиленно спарринговались, чтобы не отхватить замечание, — и уточнил:

— Час, максимум два, в день. Больше, к сожалению, времени я выделить не смогу, но найду для вас подходящего партнера. И, полагаю, не сегодня?

Я рассмеялась. Целых два часа с профессиональным воином! С Зевраном я иногда просила пощады уже минут через сорок, правда, только в те дни, когда Ворон был настроен выжать из меня максимум. Иногда приходилось даже прибегать к хитрости: Ванда с удовольствием вмешивалась в эти тренировочные поединки, после чего они заканчивались сами собой. Правда, с Фенрисом это не работало, но он и гонял меня куда реже.

— Расскажете, как оказались в Инквизиции? — поинтересовалась я. — На того, кого Кассандра арестовала и привела силой, вы не похожи, а сюда, кажется, попадают только таким путем.

— Неужели Варрик стал жаловаться? — Каллен направился вокруг плаца, мимо палаток, поглядывая то на своих подчиненных, то на меня. Поначалу мой вопрос его, кажется, рассмешил, но почти сразу командор нахмурился. — Откровенно говоря, это не слишком приятные воспоминания. Для вас, для мессира Хоука — всей вашей компании — все закончилось на смерти рыцаря-командора Мередит, но для Киркволла это было только началом. Если позволите, подробности я вспоминать не хочу, думаю, Варрик не откажется поделиться с вами…

— Каллен, — я сочувственно коснулась его руки. — Если вам так неприятно, давайте не будем об этом.

Он грустно усмехнулся и покачал головой:

— В любом случае, все кончилось. Даже после всего, что произошло, нашлись маги, которые остались верны Создателю и хотели жить в Круге. И храмовники, которые забыли, в чем именно состоит наш… их долг. Знаете, я всегда верил в идеалы Ордена, но после всего этого… снова засомневался. Так что когда Кассандра предложила мне пост в Инквизиции… тогда, правда, названия я не знал… я выбирал недолго.

— И больше вы не рыцарь-командор, — заключила я. Он пожал плечами:

— Я никогда не стремился к этому званию. Главным был долг, и с ним вышло что вышло. Но, по крайней мере, здесь я знаю, что должен делать. Это не так мало.

— Вот уж точно! — я фыркнула и пнула ближайший сугроб. Снег, успев за день слежаться, разлетелся крупными комьями, стукнув по стенке ближайшей палатки. — Три года я болталась по всему Тевинтеру в поисках Корифея, и даже не была уверена, что он там. Тыкалась как слепой котенок, не зная, что делать, и до сих пор не знаю, был ли в этом какой-то смысл. А теперь у меня есть Брешь. Мне даже немного жаль ее закрывать, она для меня символ ясности.

Каллен рассмеялся и покачал головой. Разговор дальше как-то не клеился, но расходиться мы не торопились, так и шли по дороге куда-то в сторону от Убежища.

Повсюду горели факелы, и их пламя отражалось от таинственно мерцающего снега, создавая немного сказочную атмосферу; изумрудный отблеск Бреши только добавлял окружающему миру нереальности — словно мы шагали через зеленые воды океана, где-то по дну, и мне казалось, что вот-вот между ближайших палаток проскользнет рыбка, а на плац выберется цетус. Вдоль дорожки местами стояли какие-то бочки и коробки, и сейчас, в полумраке, они походили на обломки скал и кораблей или диковинные глубоководные растения. Позёмка волной окутывала тропинку, а лёгкий ветерок холодным течением оглаживал щеки.

Воздух словно сиял, и вызывал двойственные ощущения: дышать этими переливами и чувствовать запахи — откуда-то, скорее всего, от таверны, доносились ароматы жареного мяса, — было странно. С той же стороны по-прежнему слышался звенящий голос Мариден, а с плаца — удары стали о сталь, удивительным образом вплетающиеся в музыку, но звуки казались далёкими, а биение разорванной Завесы гулко отдавалось прибоем по всей долине.

Такое погружение на дно призрачного океана могло бы испугать, но я внезапно развеселилась. А еще в груди росло какое-то теплое, знакомое чувство, ухватить и обозначить которое я никак не могла — оно, как юркая рыбка, улетучивалось, стоило только попытаться на нем сосредоточиться, и вновь выглядывало, едва я задумывалась о чем-нибудь еще. Я попыталась несколько раз, но потом только отмахнулась: Брешь раскрашивала небо северным сиянием, ритм прибоя кружил голову, и я постоянно отвлекалась от собственных мыслей. Поверить в реальность было сложно, я чувствовала себя будто бы во сне или Тени, и только Каллен, шагающий рядом, оставался единственной связью с реальностью.

Я посмотрела на него из-под ресниц, сравнивая с тем человеком, которого оставляла в Киркволле. Увиденное мне нравилось: и потому, что мужчина рядом был достаточно красивым, чтобы любоваться, и потому, что старый знакомый — друг — вел себя куда свободнее, чем раньше. Сейчас он просто улыбался, думая о чем-то своем: улыбка ему шла, не мешал даже едва заметный шрам, который я разглядела только сейчас. Почему-то при солнечном свете он в глаза не бросался, а вот так, в изумрудном полумраке, отчетливо белел над верхней губой.

А потом мне в голову пришла интересная мысль.

— Вы ведь ушли из Ордена храмовников только официально, ваши умения никуда не делись?

— Надеюсь, — осторожно согласился мужчина, прогоняя улыбку. Я расстроилась: раньше мне видеть ее не доводилось, и почему-то хотелось это исправить. — Иначе, боюсь, командор из меня не выйдет.

— Я не о боевых навыках, — я отмахнулась. — Вы ведь по-прежнему можете вытянуть ману или приложить «Святой карой»?

— Надеюсь, не вас надо… приложить? — снова улыбнулся Каллен. И тут же, посерьезнев, уточнил: — Мои возможности сейчас гораздо слабее, но все еще при мне. Что вы хотели?

Теперь я посмотрела на бывшего храмовника с сомнением. С чего это он стал слабее? Статус приверженца Церкви не должен сильно влиять на магические способности — это все равно как если бы маги, сбегая из Круга, забывали заклинания. На примере Андерса я точно знала, что это не так — с его опытом побегов к финалу можно было бы уже забыть и собственное имя, а он ничего, справлялся. Может быть, это все-таки из-за лириума? Вряд ли Инквизицию им снабжали, и я не знала, как часто храмовникам нужно его принимать. Может, Каллен уже на грани, а на совещании просто не захотел ссорить Инквизицию с союзниками?

Но спросить все же не решилась. Не мое это дело, а если бы командору нужна была помощь, он бы сказал. Протянула руку с памятным браслетом и пояснила:

— Я хочу его снять, но тот, кто надевал, наложил на замочек запирающее заклинание. Знакомые мне маги, по крайней мере, те, которым я доверяла, снимать отказались, не желая связываться с дарителем. Я могу, в принципе, расковырять заклинание, но вместе с ним боюсь случайно расковырять руку. Мне бы этого не хотелось, у меня их не так много. Может, вы сможете помочь?

Каллен осторожно взял предложенную конечность и внимательно осмотрел, даже глаза прикрыл, пытаясь, видимо, почувствовать заклинание. Я не знала, как храмовники ощущают магию — кажется, не так, как маги, — но, видимо, что-то он разобрать смог. С сомнением пожал плечами:

— Я могу попробовать, но не обещаю. И, боюсь, вам от этого станет только хуже, все-таки эта способность не точечная.

— Вряд ли во мне так много магии, что ее потеря как-то скажется на самочувствии, — со скепсисом пожала плечами я и остановилась. Мысль, что наконец получится избавиться от подарочка главного юстициара, изрядно вдохновляла.

Командор не торопился исполнять мою просьбу, изучал браслет и хмурился. Мне даже показалось, что он не решается применять ко мне свои способности — или просто не решается к ним обращаться. Это немного разочаровывало, но в голову пришло, что, возможно, без лириума ему это просто тяжело? Хотела уже отказаться от своих слов — в конце концов, скоро здесь будут храмовники из Кинлох, попрошу их, — но не успела. Каллен осторожно повернул мою руку ладонью вверх и замысловато повел над ней пальцами. Я этот жест уже как-то видела в исполнении одного из близнецов, так что «Очищение области» успела узнать, а потом в глазах вдруг потемнело, и мир слегка пошатнулся. Командор подхватил меня под локоть и взволнованным голосом позвал:

— Алиена? Вам плохо?

— Сейчас пройдет, — неуверенно отозвалась я, но на его руку оперлась и прикрыла глаза, пережидая приступ дурноты. Почувствовала, как украшение скользит по коже, а потом ощущение пропало, и я постаралась улыбнуться: — В любом случае, оно того стоило.

Каллен не ответил, но и не отпустил, и за это я была благодарна: ноги все еще держали нетвердо, и я боялась банально упасть. К счастью, мы прогуливались все-таки не у всех на виду, но особенно и не прятались, так что свидетели у моего состояния наверняка были.

— Занятная картина: Вестница Андрасте в объятиях командора Инквизиции, — словно бы в ответ на мои мысли раздался рядом насмешливо-высокомерный голос Максвелла Тревельяна. — Канцлер был бы в восторге.

Рука, удерживающая меня на ногах, дрогнула, но, к счастью, не исчезла. Каллен сухо поинтересовался:

— Вы не находите, что это не ваше дело, Максвелл? И это не объятия.

— Можете не объясняться, — мой конкурент хмыкнул. Мою руку — вторую, с меткой, — ухватили жёсткие пальцы и чуть приподняли. Я попыталась возмущенно дернуться, но держал маг крепко. — Я прекрасно чувствую магическое… или не магическое воздействие. За что же вы так с нашей надеждой и спасительницей?

Голова, наконец, перестала кружиться, и я рискнула открыть глаза. В них еще плавали пятна, но Тревельяна я разглядела: он с интересом изучал метку и на меня или командора даже глаз не поднимал.

— Не ваше дело, — повторила я слова Каллена. И вспомнила свой разговор с Соласом. — А что, вы завидуете? Хотите, уступлю вам эту роль?

— Я — Вестник Андрасте? — мужчина отвлекся от моей руки и вполне искренне расхохотался. — Это была бы забавная шутка, но нет, увольте. Слишком много сопутствующих обязанностей. Но мне интересно, кто из вас додумался вытягивать ману из метки. Командор, вы не надорвались?

Максвелл снова опустил глаза на мою руку, зажал ее между своими ладонями, и я почувствовала тяжелую, душную энергию, текущую между ними. Ощущение было не слишком приятным, но от него в голове прояснилось, даже пятна в глазах пропали.

— Я… не подумал об этом, — чуть смущённо проговорил Каллен. — Простите, Алиена.

— Это я должна была подумать, — я вздохнула. — Так что мне и просить прощения. И благодарю за помощь, лорд Тревельян.

— Оставьте эти условности, — царственно отмахнулся маг, — нам предстоит общаться еще не один день.

На этих словах я с трудом удержала недовольную гримасу: уж лучше бы обойтись без подобного общения, — и решила отвлечься на что-нибудь более приятное. Посмотрела на ещё недавно окольцованную — обраслеченную — руку и победно улыбнулась: украшения и правда больше не было. Каллен, поняв, что я уже пришла в себя, выпустил мой локоть и вместо этого протянул браслет:

— Кажется, это ваше, Алиена.

— Глаза бы мои его не видели, — отозвалась я, не торопясь забирать. Наверно, оставлять его было не слишком правильным, но мне не хотелось даже прикасаться к своему поводку.

Побрякушку перехватил Максвелл, осмотрел, а потом с некоторым удивлением глянул на меня.

— Впервые вижу женщину, которая отказывается от украшений. Тем более, таких дорогих. Если не ошибаюсь, это бриллианты.

— Не ошибаетесь, — буркнула я. — Но я бы с удовольствием вернула его дарителю. Даже застегнула бы. На шее.

Маг хмыкнул, а Каллен предложил:

— Его можно отправить с курьером, если вам неприятно хранить браслет у себя.

Я всерьез задумалась, но принять решение не успела. Максвелл снова поймал мою руку и предложил:

— Или можем вернуть его на место. Кажется, мне знакомо наложенное на него заклинание; полагаю, я смогу его перестроить. Тогда мы всегда будем знать, где находится наша Вестница.

Я шарахнулась назад так активно, что едва не упала, и командор снова поймал меня, удерживая на ногах. Выдернуть руку из цепкого захвата Тревельяна не вышло, но я инстинктивно пыталась, так что выглядела, наверно, глуповато. Каллен сердито проговорил:

— Ваша шутка, Максвелл, неуместна. Вы же видите, Алиене это неприятно.

— А кто шутит? — удивился маг. Правда, браслет он цеплять на захваченную конечность не торопился, и я слегка успокоилась.

И в этот момент нас прервали. Похоже, процессия из незнакомой эльфийки, торжественно несущей крупную плетеную корзину, и двоих солдат двигалась в нашу сторону уже давно и как раз сейчас подошла на приличное для разговора расстояние. На это намекали слегка смущенные лица подчиненных Каллена: говорили мы негромко, так что о браслете зрители, скорее всего, не знали, а все остальное выглядело… я неловко кашлянула, встала ровнее, отказываясь от поддержки командора и вырывая, наконец, руку у Максвелла.

А ещё то теплое, но неопределяемое чувство усилилось, и теперь я начала догадываться, чем оно вызвано.

— Командор! — один из солдат прогнал смущение и вытянулся перед начальником, только что каблуками не щелкнул. — На территорию лагеря пыталась пройти неизвестная девушка. Говорит, ищет какого-то Белого Стража.

— Благодарю за службу, — отозвался командор и с улыбкой покосился на меня. — Думаю, свою цель девушка нашла.

— Я — Белый Страж, — озвучила я очевидное, улыбнулась солдатам и обратилась уже к эльфийке: — Зачем ты меня искала?

Девушка вздрогнула, сжалась, словно ее собирались бить, и почти прошептала:

— Меня отправила к вам ваша подруга, светлая госпожа. Она велела передать вам вашу кошку.

Я от радости заулыбалась еще шире — так поздно поняла, что чувствую свою демонессу, надо же! — и позвала:

«Где ты так долго была?»

«Ты меня даже не узнала, — с деланной обидой отозвалась подруга. — Я спасала вот эту ушастую. Хозяин едва не забил ее посохом прямо у меня на глазах, и я немного разозлилась. А потом пришлось тащить девчонку с собой, не бросишь же ее там».

Я глянула на эльфийку уже иначе: она выглядела запуганной, худой до синевы, но здоровой — ни синяка на светлой коже. Похоже, Ванда по дороге позаботилась о своей протеже.

— Кошку? — Каллен нахмурился, и девушка снова вздрогнула, отступая назад. Я сделала шаг ближе, чтобы забрать корзину, но командор меня удержал и велел: — Открой корзинку.

Эльфийка закивала:

— Конечно, господин, как прикажете!

Первым из корзинки выплыл наверх небольшой светящийся шар, в котором я узнала летающий имперский светильник. За ним — второй такой же, чуть сбоку от первого. Каллен положил руку на меч и попытался оттянуть меня еще на шаг назад, за свою спину, но я не поддалась.

А потом между шарами показалась довольная рыжая физиономия. Шерсть ее была вычесана волосок к волоску, на шее переливался изумрудами широкий браслет, заменивший ошейник, а с уха свисала тонкая цепочка необычного плетения, придавая демонессе залихватский вид. Кажется, у поверженного тевинтерца подруга разжилась не только рабыней, но и драгоценностями... Кошка осторожно приподнялась, уцепившись лапками за край корзины, и осмотрела нас внимательным взглядом. Удовлетворившись увиденным, она села поудобнее, задумчиво наклонила голову и басовито поинтересовалась:

— Мау?

— Леди Ванда — шутница, — пробормотала я, разглядывая подругу. Интересно, а что ещё внутри корзины? Россыпи украшений?

«Подушка из вирантиумной парчи, — промурлыкала Китти. — А ты времени не теряешь! Стоило отлучиться ненадолго, и по приезде нахожу тебя в объятиях сразу двух мужчин».

Я только глаза закатила. Кому чего, а Ванде — мужчины.

Лицом империи является ее столица, а характер города можно угадать уже от ворот. Денерим, как и жители Ферелдена, был чужд лишней мишуры — основными воротами были Торговые, и возле них едва ли не круглосуточно кипел рынок; порт был одет в суровый камень, и в нем редко можно было встретить праздно прогуливающихся людей. Антиванские сухопутные ворота я пролетела почти в полусне и не бралась судить, хорошо рассмотрела только морские: и они поддерживали репутацию страны, ослепляя мозаиками и изящными постройками, пугая строгими лицами стражи и пониманием, что по-настоящему опасаться следует других людей. Минратос встречал гостей парой гигантских големов-Джаггернаутов, охранявших вход в город; путь к нему лежал через длинный, широкий мост, на котором ты в полной мере мог познать свое ничтожество перед лицом великой империи.

Увидеть лицо Орлея мне хотелось так сильно, что я оставила леди Ванду у штурвала и отправилась изучать столицу с неба. Решение далось нелегко: все-таки назвать демонессу хорошим моряком можно было разве что в бреду. С другой стороны, после встречи со Стервятником она что-то все-таки запомнила, так что подержаться за штурвал полчаса вполне сможет. Правда, на подругу я слегка злилась…

От моих новых знакомых Ванда старалась держаться подальше: два мага и Искательница Истины демона волновали, несмотря на целую связку маскирующих амулетов. Солас ей не нравился особенно: сформулировать свои претензии подруга так и не смогла, только раздраженно фыркала в ответ на вопросы и била себя хвостом по бокам. В итоге все время путешествия из Убежища в Джейдер она носилась в кошачьем облике по самой границе моей чувствительности, а перед городом и вовсе сбежала: решила попасть на «Ястреба» первой. Мне было интересно, как она собирается скрываться в ограниченных условиях маленькой яхты, но мысленный вопрос она проигнорировала, а догонять ее я не решилась, чтобы не попасться раньше времени.

Невнятные подозрения проявились в тот момент, когда в конце причала показались знакомые белоснежные борта и крапчатые, убранные сейчас, паруса. Вроде бы яхта выглядела как обычно, только воздух над палубой отчего-то дрожал, словно в жару. Я уж было заподозрила трепет Завесы, но больше нигде эффект не наблюдался, а в том, что подруга умудрилась за пару часов разорвать Завесу непосредственно у меня на палубе, верилось с трудом.

— Так и должно быть? — с сомнением поинтересовалась Кассандра, глядя в ту же сторону и утверждая меня в мысли о том, что Завеса тут не при чем. Я молча качнула головой и прибавила ходу.

Долго гадать не пришлось: леди Ванда была отлично видна еще с берега. Нахальная демонесса постелила себе на палубу все тот же кусок вирантиумной парчи, которой обматывала подушку в корзинке, обложила его по периметру крупными булыжниками с высеченными на них согревающими рунами и валялась чуть ли не обнаженной, подставляя лицо солнышку и попивая какой-то коктейль. Где она успела раздобыть камни и напиток, для меня оставалось загадкой.

— Наконец-то, — «заметив» меня, капризно протянула Ванда. — Я уже успела заскучать.

— Я вижу, — хмуро отозвалась я. Коктейль был с вишенкой, поза у подруги — максимально расслабленной, а купальник, если его можно было так назвать, простора для фантазии не оставлял. В Тедасе я ничего подобного никогда не видела и даже не слышала, а значит, она откопала этот образ из глубин моей памяти. Это злило невероятно, так что не успокаивали даже заверения демонессы, что даром она времени не теряла: загрузила кладовую, согрела камнями каюты и выполнила прочую «предполетную подготовку».

Сейчас, спустя почти два дня, я уже готова была признаться хотя бы себе, что просто позавидовала. Но теперь впереди ждал новый, незнакомый — прекрасный, как говорят, — город, и о любых обидах я забыла.

Вал Руайо поражал богатством и вычурностью даже в порту. Позолоченные купола официальных зданий рассылали повсюду солнечные зайчики и сами казались осколками солнца, а нежно-голубые стены сливались с небом, что настраивало на немного легкомысленный, но радостный лад; позолоченные ворота-решетки на некоторых улочках были так изящны, словно их создавали для будуара юной девы; один из районов в южной части города располагался в центре огромного искусственного водоема, в котором плавали белые кувшинки, и попасть на него можно было либо по единственной улице, украшенной статуями, либо на изящных гондолах, цветастыми водомерками снующих по окружающей его водной глади.

Над городом возвышались два величественных здания, которые я видела даже с борта яхты: Великий Собор и Белый Шпиль. Угадать, кто из них кто, было несложно — обителью магов и храмовников Вал Руайо служила узкая и бесконечно высокая башня из белого камня, которая, казалось, разделяла небо на две половинки и светилась собственным светом. Наверно, я бы поразилась этому, если бы не Парящий акведук Вирантиума, Круг магов Минратоса и, конечно, Брешь. Все они владели небесами с куда большими притязаниями, чем Белый шпиль.

Я никогда не была в Ватикане в первом мире, но неоднократно видела Папскую резиденцию на фотографиях. При виде Великого Собора я вспомнила именно их — сходство двух центров религии было поразительным. Основное здание выходило на площадь, которую обнимали стены и колоннады; ее центр в обоих мирах пронзала мечом Создателя стела. Но резиденция Верховной Жрицы казалась больше и внушительнее, чем резиденция Папы Римского, если судить по тем же фото. Но не такой изящной: арки, витражи, золотые статуи — ничто не могло скрыть серого камня, узких бойниц и мощных ворот, орильонов и прочих элементов оборонной крепости. Здание отдавало мрачностью и больше подходило императору Кордиллиусу Драккону, который и был инициатором постройки, чем служительницам Создателя. Зато, глядя на центр религии этого мира, я понимала, откуда возникали все те искажения веры, что я наблюдала за десять лет. Мередит здесь смотрелась бы гармонично.

Императорский дворец после Белого Шпиля и Великого Собора смотрелся так бледно, что я даже не сразу узнала его среди других резиденций знати — если эти мини-версали можно было назвать бледными. Двухцветная окраска стен, характерные высокие орлейские⁽¹⁾ окна с мелкой расстекловкой, высокие скаты кровли с люкарнами⁽²⁾, балюстрадой и скульптурой — дворцы были прекрасны и казались кукольными, но монументальности и величия двух главных зданий им все же недоставало. Впрочем, и без того от роскоши рябило в глазах.

Выделялся Университет: начиная от того, что это был целый комплекс зданий, огороженных единым забором, и заканчивая огромной мозаикой с Андрасте в доспехах, которая отлично просматривалась с неба, ибо выложена была на мостовой перед входом в университетскую часовню. Часовня же была и самым высоким и роскошным зданием на территории Университета, что тоже было весьма показательно. Когда-то я хотела попасть сюда — престижней учебного заведения южнее тевинтерской границы не было, — а теперь с тоской вспоминала Круг Карастеса, в котором ни политика, ни религия не имели власти — по крайней мере, над учениками. Правда, потому же он не имел и достойного финансирования, с которым у Орлейского Университета проблем явно не было.

Сухопутные ворота города не уступали величием остальным постройкам; они назывались Солнечными — это рассказала мне Кассандра, которую я мучила вопросами о городе едва ли не всю дорогу. Арка ворот могла бы пропустить человек шесть верхом на лошадях, а по высоте — прополз бы и оседланный дракон. Солярная символика одновременно и объясняла название ворот, и настраивала на религиозный лад — все-таки наше светило было в первую очередь символом Создателя. Выходили ворота на проспект Солнца, широкую улицу, сейчас запруженную народом. Шум стоял такой, что достигал даже неба, заставляя меня инстинктивно поджимать лапки ближе к телу.

По сравнению с Вал Руайо Джейдер, который показался мне шумным и излишне взбудораженным, внезапно стал выглядеть тихим и спокойным. В обоих орлейских городах чувствовался привкус истерии, что и неудивительно: люди не знали, как теперь жить, что делать завтра, будет ли это завтра вообще или все поглотит Брешь? В Джейдере это легко читалось по лицам и слышалось в голосах, нас — трёх магов или, по крайней мере, людей с посохами, — провожали недобрыми или испуганными взглядами, успокаиваясь только при виде Кассандры, Искательницы Истины. Здесь нервозность тоже ощущалась, но явные ее признаки заметить было куда сложнее, все эмоции скрывали шелка и маски.

Кроме обычных людей на улицах я заметила преподобных матерей, которые пытались успокоить горожан; а ещё — храмовников, их было не слишком много, и все они целеустремленно шагали по своим делам. Возможно, стоило бы проследить, куда они идут — нам нужна была помощь, и если здешние храмовники не ушли воевать, то есть сохранили разум, то и Брешь согласятся закрыть? Но торопиться я не стала, Ванда вряд ли сможет сама пришвартоваться, а значит, времени у меня не так много. Да и были другие дела: день, когда нас должны были ждать жрицы, уже наступил и, более того, приближался к полудню, не стоило вызывать лишнее недовольство. Развернувшись, я отправилась обратно на «Ястреба».

— Надеюсь, на проспект Солнца нам идти не придется? — уточнила я у Искательницы. — Там столько людей, что мне заранее страшно, особенно за кошелек.

— Пройдем через рынок, — рассеянно отмахнулась Кассандра, сосредоточенно перебирая что-то в своей сумке. Вместо нее в разговор включился Максвелл:

— Нашли что-то важное?

Отвечать не слишком хотелось. Всю дорогу маг либо молчал, либо высокомерно поучал, причем все его слова сводились к тому, что аристократка из меня липовая: ни украшений, ни дорогих платьев, яхта моя ему тоже не нравилась, как и тот факт, что я веду ее лично… в общем, делал все, чтобы меня взбесить. Получалось у него отлично, но я только стискивала рукоятки штурвала и отмалчивалась. К счастью, с нами плыли Кассандра и Солас — первая отвлекала внимание моего недруга, второй рассказывал мне о Тени. К этим беседам присоединялась леди Ванда; правда, от Соласа, как и от остальных спутников, она все же старалась держаться подальше и оставляла меня в качестве барьера между собой и эльфом, но истории его слушала внимательно. Со мной демонесса почти не разговаривала, по крайней мере, мысленно, а вслух обсуждать личные вопросы мы не торопились.

Неудивительно, что концу путешествия я радовалась в надежде избавиться от внимания Тревельяна, которое регулярно возвращалось ко мне. Но увы.

— В городе есть храмовники, — нехотя все же ответила я. — Немного, но есть. Ещё мне показалось странным, что в Великом Соборе слишком тихо, словно он пуст. И город как-то... район в центре озера пуст, там едва ли пара человек прогуливается, зато на проспекте толпа больше похожа на реку.

— Это Летний рынок Четырех Львов, — вынырнула из задумчивости Искательница. — Сейчас зима, поэтому людей там немного.

— А виселица — это нормальный элемент рынка? — уточнила я, припомнив поразивший меня элемент городского инфраструктуры. Кассандра пожала в ответ плечами, но особенного удивления не выказала. Впрочем, новость в принципе никого не заинтересовала; похоже, только я так и не смогла привыкнуть к местному правосудию — но в Денериме, Хаейевере и Амарантайне такой дряни и не было. Я даже не знала, есть ли у нас вообще где-то виселицы, но склонялась к тому, что должны быть, просто не на виду.

— Стоит поговорить с храмовниками, — после небольшой паузы задумчиво проговорил Максвелл. Обращался он явно не ко мне и, кажется, не к Кассандре, просто намечал дела на день. Но Искательница тут же возразила:

— В первую очередь нам нужно в Великий Собор.

С земли город казался не менее красивым и даже праздничным, чем с неба: яркая штукатурка на стенах казалась подарочной оберткой, резные окна самых разных форм придавали домам оттенок игривости, а вечнозеленый плющ казался символом жизни, не теряя краски даже зимой. Впечатление усиливало яркое солнце, блестящее на многочисленных позолоченных украшениях. Город был красив — как детская картинка, изображающая красивый город. Вал Руайо казался кружевным, ярким — но ненастоящим. И оттого уже через пару кварталов у меня начало рябить в глазах, зато окружающие красоты цеплять перестали. К тому же изрядно мешало внимание местных жителей: складывалось впечатление, что нас узнавали издали и старались обойти, не рискуя встретиться лицом к лицу с ужасной Инквизицией, а может быть, и лично с Вестницей. Это мне невольно напомнило первое пробуждение в Убежище; вот только здесь подходящего разрыва не было, чтобы закрыть его и вызвать всеобщий восторг.

Из порта мы запутанными дорогами дошли до того искусственного водоема, что я видела сверху. По словам Кассандры, он назывался Мируар де ля Мер и был наиболее коротким путем к центральной части города. На небольшой гондоле, алой и обильно украшенной позолотой, мы добрались до Летнего рынка — окруженной высокими, богатыми зданиями площади, полной магазинчиков, — а в город выходили по единственной улочке. Времени это отняло немало: изящный транспорт оказался медлительным, а магазины, хоть и закрытые, вызывали у меня море любопытства. Улочку украшало множество статуй, и я с интересом рассмотрела каждую — Андрасте и Маферата, причем Предатель представал в различных позах и настроениях, словно неведомый архитектор хотел напомнить путникам о грехах и раскаянии. Кто-то менее возвышенный, но более меткий в выражениях оставил свои подписи к пафосным табличкам, так что они неплохо подняли мне настроение; я даже пожалела, что Варрик не отправился с нами, ему бы это народное творчество тоже наверняка понравилось бы.

Другой конец улицы выходил в центральный район, и уже оттуда можно было взять экипаж до Великого Собора. Искательница пыталась намекнуть, что в подобные места нормальные люди смиренно ходят пешком, но мы с Максвеллом едва ли не впервые за поездку проявили единодушие, проигнорировав ее совет; тем более что кучера оказались более храбрыми — или жадными, — чем рядовые жители города, и шарахаться от нас не стали.

Леди Ванда ехать с нами не пожелала, сбежав еще до рынка, так что в экипаже мы снова оказались вчетвером. Всю дорогу я разглядывала город из окна: с земли он выглядел совсем иным, теперь стали заметны мелкие трещинки в изящной лепнине, грязь в темных углах, попадались на глаза нищие — Вал Руайо был вовсе не волшебной шкатулкой с украшениями, а обычным человеческим городом. Впрочем, масок здесь и впрямь было больше, чем даже в Антиве. Зато не было эльфов, ни одного. Вероятно, они не покидали пределов эльфинажа, который в столице точно был.

— Непохоже, чтобы город так уж убивался по Верховной Жрице, — хмыкнул Максвелл, тоже выглянув в окно. Я покосилась на него и промолчала, зато ответил Солас:

— Как нет и следов войны. Этому городу повезло, особенно по сравнению с тем, что мы видели.

— Это все-таки столица, — возразила Кассандра. — Здесь резиденция Искателей Истины, здесь же и Академия Шевалье. Никто не позволил бы устраивать бои рядом с Императорским дворцом.

— Кроме дражайшего кузена Императрицы, — напомнил Тревельян. Женщина досадливо поморщилась, но отвечать не стала. Отчасти маг ошибался: насколько я успела узнать, гражданская война докатиться до Вал Руайо не успела, сосредоточившись в основном в Южном Орлее, а значит, беспорядков этот самый кузен, лично курирующий свои войска, организовать не мог. С другой стороны, тишина и лоск столицы вызывали раздражение на фоне всеобщей разрухи.

Доехали мы не до самого Великого Собора, пару кварталов решили пройти пешком — все же не следовало нарушать традиции так явно. К тому же погода стояла жаркой, особенно для зимы: я даже, вопреки своему обещанию, оставила плащ в каюте «Ястреба», потому что зачарованный мех оказался слишком теплым, — и прогулка могла бы показаться приятной и давала время морально подготовиться к грядущему разговору. С другой стороны, ни просителем, ни паломником я себя не ощущала — это жрицам впору бы ездить в Убежище и искать пробелы в нашем плотном расписании. На этой мысли я усмехнулась — поедут они, как же; скорее Брешь поглотит весь мир, чем ко мне кто-то добровольно обратится сам.

Стоило бы настроиться на благочестивый лад — все же Вестница Андрасте, — чтобы выглядеть убедительнее, но никак не получалось. В голову лезли какие-то совершенно посторонние мысли и планы — меня волновал Редклиф; стоило бы поймать здесь, в городе, кого-то из храмовников и поговорить; ещё эта контрабанда лириума; моя демонесса, оказавшаяся практически в центре воинства Церкви; и я уж молчу об Алистере, мысли о нем резали ножом по сердцу.

Когда до Великого Собора осталось не так уж далеко — ворота уже показались в прямой видимости, — Максвелл лениво заметил:

— С таким настроем, моя дорогая, вы скорее обретете здесь врагов, а не отыщете помощь. Убавьте шаг и умерьте пыл, мы не на петушиных боях, а вы не курица.

И я осознала, что опять невольно ускорила шаг — так всегда происходило, когда я нервничала. И совет Тревельяна, в какой бы форме он ни был высказан, стоило принять, если я и впрямь не хотела найти лишние неприятности.

— Может, скажем, что Вестница заболела и вы за нее?

— Избавьте меня от подобной чести, — хмыкнул мужчина. — К тому же вас хотя бы выбрала Пророчица, а я всего лишь жалкий маг.

Сказано это было таким тоном, что даже слепой понял бы: Максвелл считает себя каким угодно, но только не жалким. Я с надеждой взглянула на Кассандру, но у нее в глазах тоже бушевало далеко не смирение, так что отправлять на переговоры Искательницу явно не стоило. Из Соласа посланец Инквизиции тем более не вышел бы: мало того, что маг, так еще и эльф. Пришлось притормозить, пару раз глубоко вздохнуть и всё-таки постараться прогнать лишние мысли.

— Надо же, какой вы бываете полезный, — проворчала я. Своей нелюбви к конкуренту я не скрывала, но его это, кажется, забавляло. — Умеете меня не только бесить, но и останавливать.

— Остановить вас? — он вскинул брови в показном удивлении. — Помилуйте, проще сдержать бронто. Остается лишь благодарить Создателя, что здравый смысл вам все же не чужд.

Отвечать я не стала, потому что на языке вертелись далёкие от вежливости слова, а тот самый здравый смысл намекал, что сейчас не время для ссор. И я послушно отвернулась от Максвелла, стараясь найти где-нибудь в душе равновесие.

Кассандра хмуро проговорила, явно пытаясь утешить:

— Даже если ничего не выйдет, мы ничего не потеряем.

— Нечего, — со смешком согласился Максвелл.

Я сжала зубы и поискала глазами что-нибудь приятное, чтобы отвлечься. Но вечное мое спасение — архитектура — на этот раз не слишком помогало: мы уже дошли до Великого Собора и теперь шли вдоль его стены; с Казематами Киркволла здание имело очень мало общего, но настроение, витавшее вокруг серых камней, было схожим. Я отвернулась и от них; на глаза попался Солас. Поймав мой взгляд, маг улыбнулся и заметил:

— Ты слишком переживаешь. Стоит ли оно того?

Отвечать я не стала, хотя постаралась благодарно улыбнуться. Ворота были слишком близко, и теперь раздражение окончательно сменилось волнением. Впереди ждало средоточие веры этого мира: место, где правила Верховная Жрица. Отсюда пришла Владычица Эльтина, отсюда же и Мередит; мать Жизель воспитывалась в Песни, что слышали эти стены, Каллен и дядя Грегор приносили обеты духу этого места, Винн нашла здесь свою смерть… Я никогда раньше не была в Великом Соборе, но как многое, оказывается, в моей жизни было с ним связано; и вот теперь я смогу увидеть Солнечный трон своими глазами…

Но опасения и надежды оказались пустыми. Массивные ворота оказались заперты.

Несколько секунд мы стояли и просто смотрели на резные створки. Лично я просто не могла поверить ни в то, что нас отказываются принять, ни в то, что дом Создателя закрыл свои двери как раз в те дни, когда горожанам больше всего нужно утешение и совет служителей Церкви. Но факты оставались фактами: тяжелое, обитое металлом дерево стояло между нами и Великим Собором.

— Что это значит? — наконец проговорила Кассандра, сурово сводя брови. Пару мгновений мы молчали, оглядываясь по сторонам, потом Солас осторожно предположил:

— Возможно, нам хотят преподать урок смирения?

— Или агенты нашего тайного канцлера сработали не так уж хорошо, — насмешливо дополнил Максвелл, кончиком посоха постукивая в ворота.

Это предположение отклика ни у кого не нашло, да и идея с уроком смирения лично мне не слишком нравилась, хотя выглядела более правдоподобной. Но строить теории дальше нам не позволили: с территории Великого Собора послышался скрип, шорох, а потом ворота все же открылись. Взгляд сам собой зацепился за то, что с неба я приняла за стелу — это оказалась узкая башня-трибуна. Масштабы храмового комплекса вообще поражали с земли куда сильнее, центральная площадь выглядела поистине циклопической; вряд ли здесь поместилось бы все население Вал Руайо, но Денерима — точно, и ещё место бы осталось. Неудивительно, что, летая над Собором, я неправильно оценила размеры зданий — в голову просто не приходило, что можно отгрохать такой стадион для храма, хоть бы и главного.

А потом взгляд скользнул ниже, на шестерых женщин в бело-красных одеждах служительниц Создателя. Видимо, это и были искомые жрицы, но что-то незаметно было, что они готовы хотя бы усомниться в своей правоте. Они стояли едва ли не в воротах, демонстративно не желая пропускать нас внутрь. Цвета мантий немного различались: бело-красная, бело-бордовая, карминно-алая с белыми и желтыми элементами — разные оттенки красного, словно женщины прибыли из разных приходов. Вероятно, так и было: скорее всего, обитатели Великого Собора в большинстве своем отправились сопровождать Верховную Жрицу на Конклав, и теперь здесь находились те, кто успел доехать первым.

Возможно, я была пристрастна, но мне не нравились ни лица встречающих нас женщин, ни сама ситуация. Да и Церковь в целом мне никогда особенно не нравилась.

— Кассандра, — наконец заговорила одна из них напевным голосом. Времени прошло ровно столько, чтобы почти вывести нас из себя молчаливым переглядыванием, но при этом не дать возможности заговорить первыми. Хорошим она была человеком или нет, но точно умела владеть вниманием аудитории. — Правая Рука Верховной Жрицы. Зачем ты вернулась в обитель Создателя? К тому же в компании трёх магов, один из которых — отлученный от Церкви еретик?

— Вы знаете, зачем мы здесь, — раздраженно отозвалась Искательница. Кажется, ее эти блуждания вокруг нужной темы бесили не меньше, чем меня, и я покосилась на нее с вновь проснувшейся симпатией. В некоторых вопросах мы, судя по всему, были очень похожи.

— Сестра Соловей просила нас о встрече, — заговорила другая, перехватывая эстафету и заставляя нас крутить головами как тех самых куриц. — Но в ее послании не было ни слова о той, кто виновен в смерти нашей госпожи.

Она врала: я точно знала, что цель встречи Лелиана обозначила достаточно четко. И Кассандра тоже это знала, так что от следующего вопроса у нее даже желваки заходили:

— Ты решила вернуться в лоно Церкви и привезла убийцу на суд, как того требовал Верховный канцлер?

— Для тех, кто не покидает своего Собора, вы неплохо осведомлены, — вместо Искательницы вдруг заговорил Тревельян. — Узнали Вестницу Андрасте с первого взгляда. Неужели Создатель показал вам ее образ? Или преподобные матери тоже не брезгуют шпионажем?

— Осторожнее, маг, — с заметной угрозой отозвалась третья жрица. — Ты и твои собратья сейчас вне закона. Нашего снисходительного отношения достаточно, чтобы не обращаться к храмовникам. Но все может измениться.

— Двадцать лет назад именно маги помогли спасти Верховную Жрицу от предательства преподобной матери и рыцаря-командора, — холодно напомнила Кассандра. Первая жрица так же холодно улыбнулась:

— Эта история уже стара, Искательница Истины. И не ты ли приложила столько усилий к тому, чтобы она забылась? К тому же сейчас, как я слышала, в смерти Джустинии виновен маг.

Я прищурилась и постаралась запомнить лицо этой женщины. Интересно было, откуда у нее такие сведения? И какие именно — идет ли речь о Корифее или тех домыслах, что болтали даже наши собственные храмовники. Но сейчас думать об этом было некогда, лучше задать потом эту задачку Лелиане. Я глубоко вздохнула, словно собиралась нырять, и сделала шаг вперед.

— Мы можем продолжить обмениваться уколами, а можем обсудить действительно серьезные вещи. Меня называют Вестницей Андрасте, и это меня вы так не любите, что даже заперли ворота Великого Собора в те дни, когда людям как никогда нужно утешение. Уверена, ни мать Джустиния, ни одна из тех, кто мог бы оказаться на Солнечном троне после нее, не одобрили бы этого.

— Не думаю, что тебе стоит рассуждать о материях, которых ты не понимаешь, дитя, — заговорила вдруг четвертая из жриц. Первые три были относительно молоды, видимо, их статуса было недостаточно для приглашения на Конклав, но хватило, чтобы набежать на вакантный трон первыми. Эта, четвертая, давно превратилась в дряхлую старуху, она даже опиралась о посох, явно не рассчитывая на собственные ноги. — Ты так молода, но ввязываешься в Игру, правил которой не знаешь.

— Я была хорошо знакома с Владычицей Эльтиной из Киркволла, и точно знаю, что она никогда не бросала людей, которые ей поверили, — сухо отозвалась я. — «Нет более благочестивого дела, чем сложить жизнь к стопам Создателя. Нет лучшей смерти, чем принять удар за другого», так она говорила. Но я не жрица, чтобы рассуждать о морали; предположим, что вам виднее. Мое дело — закрыть Брешь, и для этого я сделаю все, что смогу, и еще немного больше.

— Даже отдашь жизнь? — поинтересовалась вторая, та, что задавала вопрос о суде. Слушали женщины меня внимательно, и это не могло не радовать — тем более что других поводов порадоваться все равно не было. Каверзные вопросы настроения не прибавляли, но на ответ на этот я знала уже давно. В конце концов, я и так жила уже лишних десять лет…

— Если понадобится, да. Но не на вашем суде, где абсолютно не знакомый с правовыми нормами мужчина обвиняет первого попавшегося человека. Мне еще того, кто устроил взрыв, ловить.

— И ты надеешься справиться? — поинтересовалась старшая.

— Вестница не одна, — резко бросила Кассандра. — Инквизиция справится.

— С вашей помощью или без нее, — поддержал Максвелл, а потом высокомерно улыбнулся: — И говоря об Игре: подумайте, что вы будете отвечать на вопросы, когда Инквизиция все-таки закроет Брешь. Почему же Церковь не поддержала это достойное начинание?

Первая жрица нахмурилась, третья зло сверкнула глазами и явно хотела сказать что-нибудь ещё на тему магов, и я, мысленно послав Тревельяну парочку заковыристых проклятий, решила перевести внимание снова на себя. И на этот раз стоило, пожалуй, сказать что-нибудь менее конфликтное.

— Я не знаю, Андрасте ли вывела меня из Тени, но направляющую руку Создателя чувствую очень хорошо, — в голос я постаралась подпустить побольше праведности и искренности — первое наскрести оказалось тяжеловато, а вот второго, к сожалению, нашлось с избытком. — Он позволил мне спасти Владычицу Эльтину во время взрыва церкви, Он привел меня к брату во время битвы с архидемоном. Он же указал дорогу на Конклав. Надеюсь, вам Он тоже укажет верный путь.

— Пускай впереди меня только тьма, Но Создатель направит меня, — напевно заговорила пятая из жриц. Она держалась позади своих соратниц и, казалось, ее разговор не привлекал вообще. Но сейчас все обернулись к ней, даже пожилая, и почтенно выслушали строки, в которых я с запозданием опознала Песнь Света. — Да не суждено мне будет скитаться по неверным дорогам Загробного мира, Ибо нет тьмы там, где свет Создателя, И ничто, сотворенное Им, не будет утеряно.

Несколько мгновений все молчали, не то ожидая продолжения, не то почтительно склонив головы перед словом Андрасте, а потом старая жрица вновь повернулась ко мне. Похоже, слова коллеги заставили ее переменить мнение, потому что спор внезапно прекратился.

— Мы услышали представителей Инквизиции, — ее голос скрипел, как рассохшееся колесо у телеги, но при этом разносился по всей округе. С площади перед Великим Собором слова возвращались эхом, и казалось, что сотни служек повторяют за преподобной матерью. — Твои слова благородны, но правдивы ли намерения? Не нам решать. Церковь не благословляет Инквизицию, но противодействовать больше не станет. Если же вы и впрямь закроете Брешь, двери Великого Собора раскроются перед вами. А теперь идите, исполняйте свое слово.

Я усмехнулась. Благодарить за подобную щедрость не тянуло, причем, судя по молчанию за спиной, не только меня. Желание сказать в ответ какую-нибудь гадость оказалось столь сильным, что я не смогла удержать язык за зубами, только выбрала как можно более нейтральный вариант:

— Храм священного праха нашел брат Фердинанд Дженитиви, и вместе с ним он нашел фанатиков, собиравшихся его убить. Мы спасли его и прошли дорогой испытаний Храма, чтобы увидеть Прах Андрасте. Там была я, Ведьма Диких Земель, Антиванский Ворон — он эльф, кстати, — кунари и орлейский бард. И если бы не все эти неугодные Церкви воины, никакого Праха вы бы не увидели.

— К чему ты это говоришь? — поинтересовалась самая первая заговорившая с нами жрица. Я пожала плечами:

— Создателю виднее, кому доверять. Всегда есть что-то еще, чего вы не знаете.

* * *

Летний рынок разительно изменился за тот час, что нас не было: теперь он гудел как улей, но совсем не благодаря торговле; здесь вещала мать Эвара — пока что самая вероятная претендентка на Солнечный трон. Об этом нам сказала одна из жриц: мы успели отойти от ворот уже достаточно далеко, но она — шестая из встречающих нас женщин, до того молчавшая, — догнала и предупредила:

— Мать Эвара — ваш главный противник. Она видит в вас соперницу, и убедить ее будет не так просто.

— Вас я тоже не убедила.

— Закроете Брешь, и мы поверим, — пожала плечами жрица. — Я готова довериться любому, кто возьмется навести порядок. Сомневаюсь, что Создателю угодна эта война. А матери Эваре нужна встряска, чтобы свернуть с пути амбиций обратно на путь служения.

И теперь мы искали упомянутую противницу, чтобы попытаться поговорить. Впрочем, долго мучиться поисками не пришлось — мы успели только пройти по узкой улочке, ведущей к центру рынка, как навалился шум голосов. Обогнув здание посреди площади — кажется, это был театр, — мы увидели гомонящую толпу, окружившую небольшой помост. На нем никого не было видно, но атмосфера явно намекала, что произошло что-то из ряда вон выходящее. И произошло не так давно: народ начал расходиться, причем довольно шустро, но покинуть площадь ещё не успел. Вопросов лично у меня сразу появилось множество, но едва я открыла рот, как из небольшой ниши появилась незнакомая девушка. Ее я успела заметить вовремя и не стала дергаться — и мысленно себя с этим поздравила: встреча с Шартер оставила неприятный осадок не только из-за принесенных эльфийкой новостей, но и ее незаметности.

— Вестница, — шепотом поздоровалась девушка и приветственно кивнула, отдельно мне и потом всем остальным. Стало неловко — снова проявился синдром самозванца, — но виду я постаралась не подавать и кивнула в ответ. К счастью, Кассандра ничуть не смущалась и скомандовала:

— Докладывай.

— В город вернулись храмовники, — отчиталась разведчица о том, что мы уже знали. А потом все-таки выдала и новую информацию: — Но, похоже, только для того, чтобы объявить о своем окончательном уходе из Церкви. Они заявили, что Церковь предала храмовников, и теперь Вал Руайо и Великий Собор не заслуживают защиты. И еще они обещали со всеми проблемами разобраться самостоятельно и навести порядок.

— Кто ими командовал? — нахмурившись, уточнила Кассандра. Девушка чуть виновато отозвалась:

— Лорд-Искатель Люциус, Искательница. Он привел храмовников.

— Это невозможно! — воительница повысила голос, привлекая внимание. — Он всегда был порядочным человеком, не склонным рисоваться или тешить тщеславие. Это просто дико!

— Значит, надо разобраться, что с ним не так, — я прикрыла глаза. Список дел рос как-то не дням, а по часам. Еще с Редклифом — магами из Редклифа — не разобрались, а оказывается, что и с храмовниками что-то не чисто. Или это просто власть в голову ударила? Может, и нет никакой проблемы с этим Лордом-Искателем, просто Кассандра думает о нем лучше, чем есть. Но все-таки лучше знать наверняка… Уточнила у разведчицы: — Давно?

— Еще и десяти минут не прошло, миледи, — тут же вытянулась девушка, и снова вызывая у меня чувство неловкости. — Вы с ними совсем немного разминулись.

Я кивнула и предложила Искательнице:

— Гляну, куда они пойдут, может, что-то узнаю.

— Иди, — согласилась женщина. К моей птичьей ипостаси она привыкла на удивление быстро и в разведку посылала охотно, хотя сама никогда первой этого не предлагала. Интересно, как отреагируют на это остальные? Точнее, меня интересовал один конкретный человек, наш командор. Всё-таки мы давно знакомы, его мнением я дорожила. — Мы найдем мать Эвару.

Я отступила в ту нишу, откуда выбралась наша разведчица, и, подмигнув ей, взлетела в небо. Наверно, выглядело это дурашливо, но столица Орлея располагала к некоторой нарочитости и детскому желанию пойти наперекор. Наградой мне стало изумленное лицо девушки; к сожалению, только она эмоции и продемонстрировала. И если Кассандра и Солас были в курсе моих способностей, то Тревельяна я надеялась удивить. На яхте он ушел в каюту, когда я улетала; сейчас шансов не заметить превращение у него не было. Но, вопреки всеобщему убеждению в редкости этого умения, он не проявил удивления совсем — то ли настолько хорошо контролировал эмоции, то ли и правда остался равнодушен к редкой магии. Это немного подпортило настроение — какое-то детское желание пробить эту ехидно-высокомерную броню требовало пробовать ее на прочность. К сожалению, пока что скорее он нащупывал пределы моей прочности, нежели наоборот.

В этот момент глаз выхватил движение, почти параллельное моему взлету. Воздух прочертила стрела, повязанная яркой красной лентой, и воткнулась в мостовую у ног Соласа, войдя четко между камнями брусчатки. Я проследила взглядом за ней, а потом глянула на стрелка: на крыше одного из зданий, белоснежной башни, к которой примыкали ажурные ворота на набережную Мируара де ля Мер, сидела растрепанная светловолосая эльфийка в терракотовой тунике и ярко-желтых клетчатых штанах — ужасное сочетание, но на фоне окружающей помпезности оно казалось шутовски-уместным. Лучница выглядела знакомо, так что некоторое время я разглядывала ее, забыв даже о странно ведущих себя храмовниках. Наверно, одной внешности бы все-таки не хватило, чтобы вспомнить, откуда я ее знаю, но тут эльфийка встала со своего места, проследила за тем, как мои спутники, подобрав стрелу, отправились дальше, к матери Эваре — сверху я жрицу на помосте прекрасно видела, правда, почему-то она сидела прямо на досках, — и презрительно сплюнула под ноги. Этот жест словно всколыхнул болото моей памяти, из недр которой всплыло лицо лучницы — правда, тогда, в лавке Горима, она была с кинжалами.

Встреча с настолько старой знакомой — или незнакомой, неважно, — которая сумела пережить Мор, так резко подняла настроение, что я даже не сразу сообразила: эльфийка напала на Инквизицию. Впрочем, от этой мысли я быстро отказалась: с кинжалами десять лет назад она обращалась прекрасно, и лук тоже вряд ли таскала для красоты — выстрел был достаточно точным. А значит, раз она ни в кого не попала, то и не хотела попадать. Да и стрела была слишком яркой для орудия наёмного убийцы, скорее, она намеренно привлекала к себе внимание.

Решив непременно разобраться в этой загадке, я быстро взлетела повыше, чтобы осмотреться: терять шанс выследить храмовников тоже не стоило. Рыцарей я увидела сразу, Летний рынок они покинули и двигались в сторону проспекта Солнца, но еще не дошли. Отряд оказался достаточно большим, и я посчитала, что вряд ли они нырнут в какую-нибудь подворотню и исчезнут. Можно потратить немного времени на лучницу.

Ждать, пока ее заметят, эльфийка не стала, и уже легко бежала по крышам в ту же сторону, куда ушли и храмовники — других вариантов выбраться с рынка посуху все равно не было. Я с минуту понаблюдала, заодно кося взглядом в сторону второй своей цели, а потом нырнула вниз. Следить за девицей до самого ее логова смысла не было, я хотела только поговорить, так что опередила немного, примерно на два дома, обернулась человеком едва ли не перед самым ее носом и перегородила дорогу.

— Нападение на Инквизицию, — покачала я головой, деланно не замечая, как эльфийка покачнулась, стараясь избежать столкновения и со мной, и с какой-то миниатюрной башенкой, то ли декоративной, то ли маскирующей дымоход. Ещё до конца не утвердившись на ногах, она вскинула лук с уже наложенной стрелой; и когда успела? Чуть сместившись влево, я с усмешкой коснулась кончика стрелы: — За это можно получить немало проблем.

— Слепая, что ли? — грубовато буркнула лучница, опуская оружие. — Если б я нападала, вы бы оттуда не ушли. И кто ты вообще такая, а?

— Вестница Андрасте, — на этот раз ладонь я демонстрировать не стала. Вместо этого сняла со спины шест, крутанула в руке и напомнила: — Но ты меня знаешь дольше. В Денериме, во время Мора, в лавке Горима.

Она пару секунд меня изучала, забавно прищурив один глаз. Так девица удивительным образом стала походить на злобную белку, у которой отобрали орех, и я с трудом сдерживалась, чтобы не рассмеяться. И зря — видимо, вспомнив меня, эльфийка расхохоталась и хлопнула ладонями по коленям:

— Ха! Та девчонка, что в лавке плясала!

Я все же улыбнулась, убрала оружие обратно и согласно кивнула:

— Точно. Рада, что ты выжила. Но теперь я больше беспокоюсь за себя, так что говори, что тебе нужно от Инквизиции?

— Пфф, а может, это вам нужно? — эльфийка покрутила стрелу в руке и фыркнула: — Например, один грёбаный говнюк, который собирается делать вам гадости?

— И где его искать? — уточнила я уже серьезнее. «Грёбаный говнюк» определенно требовал внимания, тем более с такой рекомендацией. Может, удастся его переубедить? Но она снова пренебрежительно фыркнула:

— Я уже все сказала, ясно? Ищи красные платки. Найдешь — тогда и разберешься.

Я хотела настоять, но девчонка вдруг метнулась мимо меня, дальше по крышам, и уже издали крикнула:

— Только пляши шустрее, а то подстрелят!

Я недовольно покачала головой, но решила с вопросами подождать. Информацию можно было передать и без дурацких задачек, а значит, вредная девица просто решила развлечься за наш счет. Вряд ли она теперь пропадет, явится хотя бы для того, чтобы понаблюдать за нами.

А платки надо будет и правда поискать. Мало ли, вдруг это и правда что-то важное.

Храмовников я нагнала уже в воротах: они успели пройти по всему Солнечному проспекту, пока я гонялась за старой знакомой, и теперь покидали Вал Руайо. Шли рыцари красиво, ровным строем, блестя доспехами на солнце, и только чёрное пламя и меч на нагрудниках портили картину своей мрачностью. Впрочем, на лицах тоже были далёкие от радости или торжества эмоции: кто-то сурово сжимал губы и хмурил брови, кто-то оглядывался с явным сомнением и растерянностью. Похоже, не всем поведение Лорда-Искателя пришлось по душе. Сам он, идя во главе отряда, походил на ледокол, разрезающий людское море — и такой же мощный, и такой же суровый. Люциус оказался симпатичным мужчиной с открытым, волевым лицом, которое он не скрывал шлемом. Пожалуй, в другой ситуации он мог бы вызвать симпатию, но сейчас меня терзало слишком много подозрений.

Среди остальных храмовников нашлось одно знакомое лицо. Сэр Дарран, наставник моего ученика, вышагивал посреди строя, и лицо у него было таким же суровым, как и у его предводителя. Но я слишком давно знала мужчину, так что под внешней маской разглядела растерянность. Решив, что он мне, по знакомству, в информации не откажет, я нырнула вниз, показалась на глаза храмовнику, и снова взлетела повыше. Проследила, чтобы он меня заметил, и поднялась высоко-высоко, чтобы больше не привлекать внимания.

Следить за отрядом рыцарей оказалось невероятно скучно: они шли по дороге, никуда особенно не сворачивая, так пару раз я позволяла себе отвлекаться — вернулась к спутникам, чтобы рассказать и про потенциального союзника среди храмовников, и про нахальную девчонку с ее красными платками. Кассандра ожидаемо оказалась недовольна, как и Максвелл, и я не стала настаивать — отыскала записки сама. Заодно узнала последние новости.

— Преподобную мать ударил не сам Лорд-Искатель, — хмуро дополнила уже известные мне факты Кассандра. — Но он не остановил своего подчинённого. Это не укладывается в голове.

— И у других храмовников тоже, — заметил Солас и ободряюще улыбнулся. А потом обернулся ко мне: — Говорят, кое-кто из них пытался возражать против такого поведения.

— Хорошо бы, — я вздохнула. — Я среди них увидела знакомого. Думаю, он расскажет, что там творится.

— Это опасно? Он может о тебе доложить? — Искательница сурово нахмурилась. Я пожала плечами:

— Вряд ли. У нас общий ученик, это очень… роднит. К тому же я как Белый Страж вряд ли буду чем-то интересна храмовникам, а обо мне как о Вестнице Андрасте сэр Дарран пока не знает.

— Все равно будь осторожна, — напутствовала меня женщина. Я согласно кивнула: куда уж нам без осторожности? В конце концов, это в моих интересах — вдруг эта агрессия заразна? Укусит меня их Лорд-Искатель, и я тоже начну бросаться на жриц и бить. Не то чтобы мне этого и без его укусов не хотелось, конечно...

С самой пострадавшей, матерью Эварой, я тоже поговорила. С матерью Жизель, с Владычицей Эльтиной, с матерью Миной — со знакомыми мне жрицами — у нее не было ничего общего. Это оказалась довольно сварливая женщина, обвиняющая меня даже не столько в ереси, сколько в попытке узурпировать Солнечный трон. Подобный бред удивил безмерно, потому что никакой трон в этой жизни мне был и даром не нужен, тем более, церковный. Но появились вопросы к Жозефине и Лелиане — какую-то странную они создают нам репутацию, если про меня болтают такое.

Настроение, поднявшееся было после встречи с лучницей из прошлого, снова упало. То, что представители Церкви будут мне не рады, было известно заранее; но такое открытое пренебрежение все же оказалось сюрпризом. Жрицы были готовы согласиться на любую помощь, кроме нашей, и разговор с матерью Эварой это только подтвердил. Создавалось впечатление, что кто-то все же поработал над образом Инквизиции, и совсем не так, как того хотелось бы. Снова подняла голову паранойя — такой разлад был бы очень на руку Корифею. Здравый смысл тихо и неуверенно говорил, что не может все в мире быть происками древнего магистра, но я его не слушала.

В свете этого очень хотелось всё-таки договориться — или хотя бы поговорить — с храмовниками. Не могли же рыцари Церкви связаться с тевинтерским магистром и жрецом Думата? Это не значит, конечно, что Лорд-Искатель захочет нам помочь, но попытаться стоит. Хотелось бы надеяться, что после тевинтерских храмовников наши станут для Корифея неприятным сюрпризом.

Остановился отряд рыцарей только часа через три. Дорога, по которой они ушли из Вал Руайо, вела вдоль побережья, весьма живописного, надо сказать; в этой точке от нее отходила заметная, хоть и не слишком широкая тропа, ведущая в небольшую бухту. Серые камни с легким снежным налетом придавали ей строгий вид, но летом здесь наверняка буйствовала зелень — даже сейчас вокруг тропинки то тут, то там попадались невысокие кустики самшита, а перед спуском к воде двумя стражами замерли кипарисы. Присыпанные снегом, они выглядели необычно и празднично, словно румяные яблочки под белой салфеткой. Храмовники вписывались в этот пейзаж не слишком хорошо, но явно и не собирались оставаться в бухте надолго, по крайней мере, лагерь разбивать не торопились. Я даже удивилась: чего ради вообще сделана эта остановка? Устать тренированные воины не могли, солнце еще только задумалось о закате и не слишком торопилось эти мысли осуществлять — самое то, чтобы продолжать путешествие.

Но у Лорда-Искателя на это было свое мнение, и осуждать его я не торопилась: хотят отдохнуть — и славно, мне же удобнее. Все-таки лететь весь вечер не пойми куда ради одного разговора, а потом возвращаться по темноте не хотелось; и это если не говорить о том, что у нас нашлись и другие дела в городе. А потом времени на рассуждения не осталось: сэр Дарран то ли отправился в караул, то ли просто прогуляться, но остался, наконец, один и не на виду у соратников. И, судя по тому, как мужчина поглядывал на небо, сделал он это не случайно. Разочаровывать старого знакомого я не стала.

— Добрый день, леди Алиена, — приветственно поклонился храмовник. Я отзеркалила его движение и согласилась:

— Добрый, наверно. Расскажете, что происходит? У меня в голове слабо укладывается храмовник, бьющий по лицу преподобную мать, и Лорд-Искатель, позволяющий такое. Да и все это…

Я не нашлась с определением демарша рыцарей Церкви и только неопределенно повела рукой. Но объяснять и не понадобилось: судя по лицу рыцаря, он тоже понимал мало, но одобрял еще меньше. И это тоже вызывало закономерный вопрос: что же он тут делает?

— Откровенно говоря, у меня тоже, — вздохнул сэр Дарран, невольно отвечая на мои мысли. — Происходит что-то странное, и я хочу разобраться. Лорд-Искатель не похож сам на себя. Конечно, я не могу сказать, что был хорошо с ним знаком раньше, но складывается впечатление, что слышал о совсем другом человеке. Но какими судьбами здесь ты?

— Полагаю, про Инквизицию вы слышали? — чуть кривовато усмехнулась я. Врать старому знакомому я не хотела, хотя нашему юному Ордену от Лорда-Искателя досталось отдельно. Рыцарь ожидаемо нахмурился:

— Разумеется, слышал. Неужели ты присоединилась к ней?

— Вроде того, — я прикусила губу и стянула перчатку. Сейчас я чувствовала себя почти виноватой, так осуждающе смотрел мужчина, но изменить все равно ничего не могла. Да и не стала бы. — Это действительно может закрыть Брешь, но мне не хватает сил. Ваш глава с нами общаться, насколько я слышала, не пожелал, маги, к которым мы хотели обратиться, вообще, похоже, вляпались в какую-то беду, я ещё не успела разобраться. А в нашем Круге осталось мало людей.

— Круг ещё действует? — чуть удивлённо уточнил сэр Дарран. Я кивнула, а потом отвернулась:

— Про Винн вы, полагаю, слышали. Первый Чародей Ирвинг был на Конклаве. Дядя Грегор постарел за это время… Близнецы уехали в Денерим, предложить королю помощь, и я их ещё не видела. В самом Круге только дети и старики, и несколько человек, которым некуда пойти. Но маги далеко расходиться не стали, мне обещали собрать отряд. И храмовники там же, их даже больше в Круге осталось. Но этого все равно недостаточно.

— Соболезную, Алиена, — рыцарь положил руку мне на плечо, и я снова кивнула, теперь благодарно. Сам сэр Дарран не так хорошо общался с магами нашего Круга, да и с дядей Грегором у них были чисто деловые отношения, но о моей дружбе с ними он знал.

А потом кусты едва слышно шелохнулись, треснула ветка, и на поляну вышел незнакомый мужчина, темнокожий и так коротко остриженный, что казался лысым. Он сурово поинтересовался:

— Кто это, сэр Дарран?

Я, едва увидев его, дернулась, но старый знакомый удержал и успокаивающим тоном озвучил очевидное:

— Это не Лорд-Искатель, леди Алиена, ни к чему переживать. Сэр Баррис, ты решил прогуляться после перехода?

— На горизонте показался корабль, — напряженно отозвался мужчина. Если поначалу он обращался только к собрату по Ордену, то теперь разглядывал меня. — Скоро Лорд-Искатель начнет собирать отряд.

— Корабль? — я вопросительно посмотрела на сэра Даррана. Тот со вздохом признал:

— Мы не знаем, куда отправляемся, но на корабле и не из гавани Вал Руайо. Тем не менее, Лорд-Искатель явно знает, что делает. Складывается впечатление, что у него все продумано.

— Не нравится мне, когда в такое сумасшедшее время у кого-то все оказывается продуманным, — я вздохнула и на секунду прикрыла глаза. Перед ними тут же возник образ Ее Величества, и я моментально вспомнила о вежливости: — Леди Алиена Кусланд, Белый Страж. И… теперь Вестница Андрасте.

— Это правда? — серьезно спросил сэр Дарран, перебив меня. Я на мгновение замялась — рассказывать всем окружающим честно, что не могла Андрасте явиться по мою душу, было не слишком правильно, учитывая, что легенду об этом Лелиана и Жозефина активно поддерживали. Но врать старому знакомому тоже не хотелось, так что я уклончиво ответила:

— Кто знает? Я не помню, кто помог мне выйти из Тени, но вряд ли многие на такое способны. В любом случае, я несколько задолжала Создателю еще со времен Мора, да и мир как-то жалко, мне в нем еще жить. Так что Брешь я точно планирую закрыть, а потом найти того, кто ее открыл. Я буду рада любой поддержке; но мне хватит, в принципе, и известия, что вы живы. Если понадобится помощь — зовите.

— Непременно, — кивнул старый знакомый. — Есть что-то, о чем нам следует знать?

Я на секунду задумалась, потом неуверенно перечислила:

— Война так и идёт, и воюющие не разбирают своих и чужих, так что если встретите храмовников и не согласитесь с ними, можете пострадать.

— Это правда? — в голосе сэра Барриса явственно чувствовалась горечь. Мне утешить его было нечем — те храмовники, что все еще воевали, и впрямь были не слишком адекватными, — и я снова уклонилась от прямого ответа:

— Слушать Искательницу Истины Кассандру Пентагаст они отказались. Короля Ферелдена, который призывал их сдаться мирно, тоже. Но вам, возможно, повезет больше.

— Лорд-Искатель сможет призвать их к порядку, — уверенно возразил темнокожий, упрямо сжимая зубы, и я пожала плечами:

— Возможно. Но это не единственная проблема: много разрывов Завесы, и чем ближе к Морозным горам, тем больше. Демонов вокруг них тоже много, мы ещё не всех переловили. Что ещё? О! — я внезапно вспомнила одну из главных моих тревог: — Активизировалась контрабанда лириума, Хартия из каждой щели лезет. И еще на поверхности появился красный лириум, и им тоже кто-то заинтересовался. Если вам попадется, держитесь подальше. Мередит сошла с ума и превратилась в статую из-за этой дряни.

— Спасибо, — кивнул сэр Дарран. — Про красный лириум мы запомним.

— Тогда мне, пожалуй, пора, — пробормотала я, прислушиваясь к звукам вокруг. С той стороны, где находились остальные храмовники, начали доноситься резкие, отрывистые команды; голос мне был незнаком, но я не сомневалась, что это Лорд-Искатель Люциус. С ним встречаться пока не хотелось, по крайней мере, не в потайной бухте и не после того, как я его выследила — это и обычного человека бы разозлило, как отреагирует нынешний командир храмовников, предсказать было сложно. — Сэр Дарран, во всем мире творится какая-то дрянь; может, это паранойя, но я не верю, что такая смена настроения вашего начальства — совпадение. Будьте осторожны.

— И ты, леди Алиена, — улыбнулся рыцарь. — Тебе это сейчас актуальнее.

Я кивнула и отступила на шаг назад, чтобы взлетать не перед самым носом мужчины. Сэр Баррис, увидев это, шагнул следом и напряженно спросил:

— Вы действительно хотите закрыть Брешь?

Я кивнула. Потом, решив, что этого недостаточно, протянула руку с меткой храмовнику. Ладонь кольнуло очередной искрой, теперь отчего-то сильнее, и я поморщилась.

— Это может закрыть Брешь, и я это сделаю, обещаю. Десять лет назад мне пришлось дать… что-то вроде обета — присматривать за тем, чтобы наш мир оставался в порядке. Как любой разумный человек, я понимаю, что в Тедасе я живу сама и живут мои друзья, поэтому если я могу помочь в этой войне, стоит это сделать. А еще эта метка напрямую связана с Брешью, и если та снова начнет раскрываться, метка убьет меня первой. Выбирайте любую из этих причин, они все правдивы.

— Десять лет назад ты была ребенком, — заметил сэр Дарран, впрочем, без особого недоверия в голосе. Просто информировал на случай, если я забыла. Но с моей памятью все было не настолько плохо, так что я только кивнула и пояснила:

— Я умирала. И выбор был — либо пообещать, либо умереть. Выбор без выбора.

Мужчина согласно кивнул, словно и не ожидал от меня ничего другого, а потом велел:

— Уходи, леди Алиена. Сомневаюсь, что Лорд-Искатель будет тебе рад.

— Мы должны убедить его, — сэр Баррис отступил, давая мне возможность пройти, но твердости не растерял. Сэр Дарран снова кивнул:

— Это так. Но это наша забота.

— Если Инквизиция или я лично сможем чем-то помочь, — вмешалась я, — напишите сразу. Иногда излишняя самостоятельность — большая проблема, чем любые враги, уж я это точно знаю.

Сэр Дарран рассмеялся, но как-то невесело, зато согласился сразу. На этом я с чувством выполненного долга все-таки отправилась в обратный путь, всеми перьями чувствуя удивленный взгляд темнокожего храмовника. Может быть, не стоило так открыто демонстрировать свои возможности, но не только леди Ванда разучилась прятаться: меня пребывание в Тевинтере тоже поменяло. Пусть не все свои способности я выставляла там напоказ, и все же привыкла чувствовать себя скорее магом, чем нет. Снова привыкнуть к тому, что здесь статус мага больше помешает, чем поможет, было сложно.

Но подобная мелочь поменять мое настроение не смогла. Пусть встретили в Церкви нас неласково, но мы, по крайней мере, закрыли этот вопрос, так что можно выкинуть его из головы. Получили пару приглашений, из которых, по словам Кассандры, можно было извлечь выгоду, и все-таки поговорили с храмовниками — хоть и не с Лордом-Искателем. В общем и целом, поездка оказалась не такой уж бесполезной, как я ожидала.

---

1) аналог «французских»

Вернуться к тексту

2) Люкарна — оконный проём в скате крыши, обычно чердачной, или куполе, с вертикальной рамой, закрытой по бокам и сверху.

Вернуться к тексту

— Ты по-прежнему считаешь, что нам следовало сюда соваться? — тихонько пробормотала я.

Наборные мраморные полы гулко отражали звуки музыки, льющейся откуда-то из внутренних помещений, но алый ворсистый ковер глушил наши шаги. Строгие портреты в золоченых рамах взирали на гостей высокомерно и с полным осознанием собственного величия; изящные подсвечники из ярко натертой меди выгодно подсвечивали их, то подчёркивая крупные штрихи кисти, то выделяя почти живые глаза. Роскошь окружающей обстановки могла бы поразить неискушенного — да и опытного тоже — человека, но я была закалена виллами Антивы и дворцами Минратоса. Они немного проигрывали этому бьющему в глаза богатству, — кроме разве что поместья магистра Анодата, — но удивления это не вызывало: все же сейчас мы находились в герцогском имении.

Мне не нравилось ни роскошное здание, ни его обитатели — которых я пока даже не видела, если не считать слуг. После встречи с храмовниками я позволила себе полетать на Вал Руайо еще немного, и увидела все-таки местный эльфинаж — пришлось признать, что более убогого зрелища припомнить вот так сходу не получилось. Это был глубокий колодец, окруженный стенами домов так, что солнце не попадало внутрь, кажется, никогда; самих эльфов там было столько, что рябило в глазах — и это при том, что площадь района была не такой уж большой. Точнее, сверху эльфинаж показался совсем крошечным, но я помнила обманчивость местных масштабов и делала скидку на свой несовершенный глазомер. На фоне увиденного окружающая помпезность особенно раздражала, и я заранее невзлюбила хозяев поместья.

И если уж на то пошло, титул Фергюса вполне равен герцогскому, но особняк в Хайевере выглядит куда скромнее. И совсем не потому, что семье Кусланд не хватает денег на подобные излишества. Хватило бы, задайся мы такой целью — просто делать из собственного дома музей не хотелось.

Кассандра услышала и ответила, причем, далеко не так тихо:

— Вивьен — придворная чародейка. Если она хочет нам что-то предложить, стоит, по крайней мере, выслушать.

— А вы испугались роскоши, Вестница? — усмехнулся Максвелл, бдительно отслеживающий мои эмоции. Вот уж он явно чувствовал себя как дома, что вызывало вопросы: где это маг успел так привыкнуть к подобному шику? Явно не в Круге; впрочем, раз уж он лорд, дом у него вряд ли походил на халупу хоуковского дядюшки. Похоже, оствикским магам повезло с храмовниками куда больше, чем киркволльским, так что мой коллега имел возможность часто бывать в родительском доме.

— Я вообще мало чего боюсь, и уж точно не роскоши, — буркнула я в ответ. — Хотя ее тут и с избытком. Просто не спешу доверять незнакомым людям с непонятными предложениями.

— Правильный подход, — одобрительно заметил маг, и я удивлённо на него покосилась. Тревельян одобрял меня примерно… никогда. Да я и не рвалась, откровенно говоря.

— Отказываться от помощи не стоит, — возразил Солас. Он оглядывался по сторонам с ленивым интересом, словно и вправду шел по музею. Правда, восхищения я не заметила, эльф, скорее, изучал выверты человеческого вкуса, и сложно было понять, нравится ли ему увиденное. Но вот удивления в нем тоже заметно не было, и этот факт лег еще одним звеном в копилочку моих наблюдений. Будь на месте эльфа... да тот же Максвелл или, к примеру, Мэйварис, я бы ничуть не удивилась ни знанию этикета, ни отношению к роскоши или магическим артефактам. Но отшельник из лесов, ведущий себя свободнее тевинтерских магистров, был любопытным ребусом. Жаль, разгадать его прямо сейчас не вышло бы.

Я в ответ кивнула, но сказать ничего не успела: перед нами распахнули резные двустворчатые двери, и слуга — уже немолодой человек в роскошной ливрее, — негромким, приятным голосом возвестил:

— Вестница Андрасте и представители Инквизиции.

Зал, в котором мы оказались, мог бы вместить внутри всю церковь Убежища; по крайней мере, так мне показалось. Высокие панорамные окна днем наверняка пропускали много света, создавая непередаваемую атмосферу, но сейчас, в сумерках, хозяева больше полагались на канделябры и огромную хрустальную люстру, рассылающую по комнате солнечных зайчиков. Уже знакомая по коридору роскошь здесь приобрела поразительные масштабы: мрамор полов и колонн сверкал едва не зеркальным блеском, картины и барельефы аккуратно вписывались в лепнину стен, две огромные статуи дев-воительниц — похоже, очередное олицетворение Андрасте, — охраняли парадную лестницу все из того же мрамора, двумя мягкими каскадами стекающую в зал. В центре, между двумя пролетами, переливался подсвеченной водой фонтан с каменными наядами; мелкие, похожие на пыль брызги долетали даже до меня, вызывая желание немедленно вернуться на «Ястреба» и уйти в море. Но увы — в этот особняк нас пригласила особа, именующая себя «императорской чародейкой», и стоило хотя бы узнать, чего она хочет.

Особенного внимания наша маленькая компания не привлекла, да и вряд ли кто-то услышал наше представление — вечер был в разгаре, и гости общались друг с другом, пили что-то и были увлечены очередным актом этой их Игры. Мне про это развлечение орлейской знати рассказывала ещё Лелиана в те времена, когда мы колесили по Ферелдену в поисках помощников против Мора. Возможно, в другой ситуации мне бы даже интересно было понаблюдать, как создаются и рушатся репутации, как искусно выплетают аристократы ловушки из слов; но сейчас я боялась стать объектом такого внимания. Не то чтобы мне было не наплевать на мою личную репутацию среди орлесианцев, но теперь за моей спиной была Инквизиция. Ради нее стоило вести себя поприличнее и не влипать в глупые истории: нам нужны были союзники, а не насмешники.

На голос распорядителя этой вечеринки обернулась только ближайшая пара аристократов — мужчина и женщина, — тут же изобразившая на лицах радушие. Смотрелось странно, учитывая, что верхнюю половину лица закрывали маски. Но вежливость требовала улыбнуться в ответ, и я послушно растянула губы, подозревая, что от нервов оскал мог оказаться не слишком-то дружелюбным. Ощущение, что мы попали в банку с пауками, не проходило, — а пауков я недолюбливала.

Но заинтересовавшиеся нами гости вели себя вполне дружелюбно. Несмотря на маски, в остальном они выглядели вполне обычно — насколько это уместно говорить про орлейских дворян: пышное атласное платье и вышитая золотом пелерина у женщины, светлый дублет из настолько тонко выделанной кожи, что она почти просвечивала, у мужчины. Странные головные уборы, судя по всему, модные среди знати, скрывали верхнюю часть лиц, а широкое кружевное жабо у дамы — еще и нижнюю.

— Баронет Трамбле, а это моя супруга, Клариссия, — поклонился мужчина. — Нечасто удается увидеть новых людей на этих приемах. Или вы здесь по делам?

Женщина тем временем внимательно разглядывала меня, не торопясь вступать в разговор, и от ее взгляда становилось не по себе. К тому же периодически она косилась куда-то в сторону, словно сравнивая меня и нечто, мне в данный момент невидимое.

Но баронет вел себя куда спокойнее и ждал ответа. Пауза чуть затянулась, но стать невежливой ей не позволили: ближе шагнул Максвелл, уложил мою руку себе на локоть и светским тоном отозвался:

— Иногда удается сочетать приятное с полезным. Вряд ли в ближайшее время у нас получится отвлечься на высокое общество — Брешь и демоны не ждут, — он чуть поклонился и представил: — Вестница Андрасте, леди Алиена Кусланд, а я — лорд Максвелл Тревельян, ее компаньон.

Пожалуй, последняя фраза меня напрягла даже сильнее взглядов Клариссии, поскольку от таких компаньонов проблем может выйти больше, чем пользы. Но возражать не стала, не стоит окружающим знать о наших «теплых» отношениях. Улыбнулась и дополнила:

— Нам следовало бы и сейчас заниматься этой проблемой, но отказать леди Вивьен…

Кассандра, увидев, что нас с Максвеллом заняли разговором, что-то негромко шепнула Соласу, и наши спутники отправились в другую часть зала. Баронет Трамбле на это внимания не обратил: рассмеялся и наклонил голову, явно соглашаясь с невысказанным мной продолжением фразы. Его супруга мило улыбнулась и всё-таки решилась заговорить; у нее оказался милый голос — про такой говорят «щебечет», — так что орлейский акцент из ее уст звучал совершенно очаровательно.

— Неудивительно, что леди Кусланд признали Вестницей Андрасте, верно, мой лорд?

Наш собеседник тоже глянул в ту сторону, куда до того косилась его спутница, и согласно наклонил голову:

— И впрямь. Эту картину ведь писали с вас, леди Алиена?

Слово «картина» всколыхнуло во мне определенные подозрения, да и после Антивы я поостыла к изобразительному искусству. Увидев же предмет разговора, с трудом сдержала ругательства и прикрыла на мгновение глаза, чтобы скрыть эмоции. Родерик отметился и здесь, его руку я узнала сразу. И на этот раз изображена была не какая-то абстрактная танцовщица; мой художник ударился в религиозную живопись — на холсте танцевала Андрасте. Было видно, что это все же не мой портрет, и так же хорошо было видно, что моделью послужила я.

— Какое удивительное сходство, — хмыкнул Максвелл. — Неудивительно, что Андрасте выбрала вас, моя дорогая.

— А вы знаете, где сейчас находится художник? — игнорируя мага, поинтересовалась я у местных дворян. Даже попыталась снова улыбнуться, но, похоже, снова не преуспела: Клариссия отступила на шаг и снова замолчала. Ее муж оказался храбрее или, может быть, был более устойчивым к внешним угрозам, потому что отмалчиваться не стал.

— Здесь. Мадам де Фер хотела познакомиться с автором картины. Эй, — он прищелкнул пальцами, и рядом тут же оказался молодой эльф в ливрее, видимо, слуга. — Позови-ка Родерика Хайеверского.

Меня слегка покоробило такое обращение с пусть и слугой, но все же… Голос баронета прозвучал настолько пренебрежительно, что сдержать недовольство удалось с большим трудом, и я быстро отвернулась к картине. Впрочем, очередной шедевр Родерика и впрямь хотелось изучить — мне нравились его работы. Особенно когда на них не было моего лица, но тут уж стоило смириться — других его картин на глаза не попадалось.

— Так это и правда писали с вас? — снова осмелев, защебетала женщина. — Вы знакомы с маэстро?

— Знакома, — на этот раз улыбнуться удалось более естественно. — Мастер Родерик в детстве пытался учить меня живописи, но…

Договорить мне не дали. Обсуждаемый персонаж появился внезапно, вылетел из какого-то бокового коридора и сходу бросился ко мне:

— Моя тэйрна, ты вернулась!

От него ощутимо пахло вином, хотя пьян он, кажется, все-таки не был. Правда, сразу же схватил меня за руки, проигнорировав и Максвелла, и правила приличия, осмотрел и даже заставил крутануться вокруг себя. Новые знакомые — баронет и его супруга — чуть отступили, но глаза Клариссии в прорезях маски поблескивали любопытством и весельем. Похоже, леди была очень молода.

Я невольно рассмеялась, не сумев удержать суровое выражение лица. По бывшему наставнику я соскучилась куда сильнее, чем злилась на него же, так что увидеть была рада. К тому же сам он явно чувствовал себя превосходно: похоже, слава пошла моему подопечному на пользу — он слегка округлился, много улыбался и уже не выглядел вечно хмурым и напуганным. Впрочем, последний пункт вряд ли долго будет актуальным — радость от встречи быстро гасла, а обида снова просыпалась с каждым взглядом. К тому же я злилась не только за новую картину, но и еще за ту, которая пленила Клаудио.

Родерик, похоже, не растерял своей эмпатии, позволившей когда-то услышать даже призрака, и что-то во мне заметил. Улыбка слегка поблекла, он бросил осторожный взгляд на свою работу и состроил виноватое выражение лица:

— Я выживу, Алиена?

— Не надейся отделаться так легко, — проворчала я и зловеще добавила: — У меня к тебе личный разговор, и, возможно, после него ты и сам пожалеешь, что не умер заранее. Надеюсь, ты не откажешься вернуться со мной.

Последнее прозвучало приказом, но исправлять впечатление я не торопилась. Впрочем, Родерик ничуть не испугался: поняв, что я шучу, он снова заулыбался, а потом порывисто встал на одно колено и попросил:

— Прости меня! Но когда я думаю об Андрасте, то вижу перед мысленным взором только твой танец. И, конечно, я поеду с тобой.

Я слегка опешила и даже отступила на шаг — передо мной на коленях ещё ни разу не стояли, если не считать того сектанта в детстве. Тогда мне это сцена совсем не понравилась, вызывая оторопь; со временем ничего не изменилось: я, конечно, видела, что бывший наставник дурачится, но и раньше к таким знакам внимания относилась без особой симпатии, а после Тевинтера с его рабством — и подавно.

— Воруете гостей дома, куда вас пригласили? — следом за Родериком появился какой-то молодой человек, от которого вином пахло куда сильнее. Да и трезвым его было не назвать при всем желании: движения были чуть неуверенными, а интонации — излишне развязными. — Впрочем, чего ещё ждать от Инквизиции? Свора ворья и жадных до власти мерзавцев!

— Ого, — заметил Максвелл. — Я уже слышал про лжепророчицу, метящую на место Верховной Жрицы, но это было про вас, дорогая. А тут обласкали сразу всех.

— Маркиз, не смейте оскорблять леди Алиену, — возмутился художник. — Если бы не она, я бы умер с голода еще лет семь назад.

— Не преувеличивай, — попросила я. И повернулась к оппоненту: — Если бы вы приехали в Убежище, то поняли бы, что власть нас не интересует. Только закрытие Бреши и устранение ее последствий.

— Ха! — ответил тот. — Мы видели уже таких спасителей, с мечом в руках и во главе армии! Все знают, что ваша Инквизиция только прикрытие для захвата власти!

Маркиз воздел палец и потряс им почти у самого моего носа. Я поморщилась и холодно ответила:

— Моя семья — вторая после королевской в Ферелдене. Пожелай я власти — меня бы быстро пристроили к делу.

— Ферелден! — он фыркнул так пренебрежительно, что мне тут же захотелось сделать какую-нибудь ответную гадость, например, залепить пощечину. Порыв я легко сдержала: во-первых, ему бы и лёгкого толчка хватило, во-вторых, на лице сияла золоченая маска, о которую я бы наверняка ушибла руку. Вкупе с ярким колетом, огромной шляпой, похожей на взбитую подушку, из которой торчало перо, и позвякивающими шпорами, она делала маркиза похожим на павлина. Говорят, голос у павлинов мерзкий; в этом они с маркизом тоже совпадали. — Грязные собаки с юга, думаете, вас и вашу Инквизицию кто-то боится? Если у тебя есть хоть какое-то понятие о чести, выйди и ответь на обвинения!

— С удовольствием.

Моим голосом, кажется, можно было бы морозить окружающих — противный мужчина разозлил меня достаточно сильно. И вот чудо — внезапно повеяло морозом, и он действительно начал покрываться тонкой корочкой льда. Это слегка остудило и мою злость — до сих пор такие фокусы, насколько мне было известно, не удавались никому. Впрочем, загадка открылась почти сразу: маг, приложивший посох к этому феномену, обнаружился еще до того, как скандальный маркиз окончательно заледенел. Вернее, магичка.

— Мой дорогой маркиз, — она спускалась по лестнице, явно ведущей в личные помещения, так что угадать хозяйку вечера в женщине оказалось несложно. Хоть она явно была магом — снежинки между мадам де Фер и безымянным маркизом ещё летали, — но одета была так роскошно, как не мог позволить себе ни один маг южнее Тевинтера. Кстати, чем-то ее костюм напоминал наряды северной империи: сочетал в себе шик и комфорт. И был полностью белым, что меня слегка зацепило: я как-то привыкла быть единственным обладателем белоснежных одежд. Верхнюю половину лица женщины, как и всех остальных в зале, скрывала маска; свет скользил по ее серебристым изгибам, создавая гротескные сочетания. — Как бестактно говорить таким тоном в моем доме с моим гостем. Неужели вам надоела ваша жизнь?

— Любопытно, — ровно заметила я, старательно сдерживая эмоции в голосе. Тренировки королевы даром не пропали, и я в очередной раз подумала, что надо будет Анору поблагодарить при случае. — Мне доводилось жить в Вольной Марке, бывать в Антиве и Ривейне, Тевинтере и даже Пар Воллене — и нигде не оскорбляли мою родину и меня лично, к тому же так… безыскусно. А вот представители орлейской аристократии — уже второй раз.

— Издержки обилия мелкой аристократии, моя дорогая, — отозвалась леди Вивьен; теперь я окончательно уверилась, что это она. — Некоторым из них не хватает денег даже на приличное воспитание. Вы оскорбленная сторона, решайте: жить ему или умереть?

Этот вопрос я тоже слышала второй раз, и в прошлом задававший его оказался врагом, причем, справиться с герцогом де Монфором оказалось не так просто. Я осмотрела чародейку и сделала однозначный вывод: справиться с ней тоже будет непросто даже с моими способностями, хотя бы потому, что она вряд ли нападет открыто. Иметь мадам де Фер — Железную Леди — во врагах явно не стоило.

— Я не одобряю убийств, леди Вивьен, — я наклонила голову в знак знакомства. — Но вызов игнорировать не собираюсь.

Я осмотрела оттаивающего оппонента и брезгливо уточнила:

— Когда маркиз проспится.

Родерик схватил меня за руку и испуганно прошептал:

— Не надо, Алиена. Маркиз Делафосс — известный бретёр!

— Прекрасно, — сухо отозвалась я, не желая сдаваться. — Значит, моему наставнику будет, чем гордиться.

Родерик, отлично поняв, о каком наставнике речь, — с Зевраном он был знаком, — стремительно побледнел, и я поморщилась. О тонкой душевной организации художника я успела позабыть. С досадой пообещала:

— Да не собираюсь я его убивать. Я же сказала, что не одобряю убийств.

Чародейка улыбнулась — губы у нее были пухлыми, но улыбка вышла на удивление тонкой, змеиной, куда там Шартер, — и прервала наше обсуждение:

— Рада, что вы почтили своим присутствием наше скромное собрание. Давно хотела познакомиться с музой столь талантливого художника. Надеюсь, вы не откажетесь поговорить наедине?

— Лорд Максвелл Тревельян — мой равнозначный партнёр, — представила я спутника, перед этим метнув недовольный взгляд на бывшего наставника. — Думаю, имеет смысл нам беседовать втроем.

Спорить Вивьен не стала, пригласила следовать за собой и величественно двинулась по лестнице обратно, наверх. Мы с Максвеллом все так же, под руку, последовали за ней. Правда, стоило скрыться с глаз толпы, как руку я тут же вырвала и на шажок отступила — не было у меня привычки разгуливать с мужчинами едва ли не в обнимку. И пусть этикет это допускал, удовольствия от подобного соседства я не получала. Маг едва заметно усмехнулся, но сделал вид, что не заметил моего бегства.

Внутренние помещения порадовали куда меньшим количеством позолоты — если общий зал должен был впечатлить гостей богатством рода, то личные комнаты всё-таки были в первую очередь жилыми. Императорская чародейка вывела нас в длинный коридор-галерею; сквозь ростовые панорамные окна был виден прекрасный в свете заката сад. Легкий ветерок доносил запах цветов, и на мгновение я даже забыла о том, что на дворе зима.

С разговором мадам де Фер не спешила: не то позволяла нам проникнуться оказанной честью — вряд ли в эту галерею водили всех гостей, — не то собиралась с мыслями. Одно точно — за нами она украдкой наблюдала, видимо, пытаясь понять, что мы из себя представляем. Я покосилась на Максвелла, но по нему разобрать хоть что-то возможным не представлялось, вот уж кто явно умел следовать правилам Игры. Я тоже старалась казаться невозмутимой, но ссора с маркизом всколыхнула целую бурю эмоций, успокоить которую удалось с трудом. Мелькнуло подозрение, что мужчина подошёл ко мне неслучайно; возможно, хозяйка вечера как раз и хотела добиться от меня искренних реакций. Что ж, если так, то ей удалось.

Чародейка остановилась у очередного окна — здесь в поле зрения попадал не только сад, но и небольшой прудик с лилиями, — и заговорила:

— Хоть вы меня и узнали, последуем этикету. Позвольте представиться — Вивьен, Первая Чародейка Монтсиммара, а также официальная чародейка императорского двора.

— Едва ли первый титул сейчас имеет большое значение, — заметил Максвелл. — Да и второй в любой момент может оказаться историей, если ваша покровительница проиграет свой трон.

— Милое замечание, — невозмутимо отозвалась женщина. — После гибели Верховной Жрицы Церковь стоит на грани краха, и многие обладатели различных титулов могут оказаться не у дел. Но все меняется, если за титулом есть и власть, верно, цветик мой?

Такое обращение шло лорду Тревельяну примерно так же, как мне — обвинение в узурпации Солнечного трона, и я с трудом сдержала смешок. А потом решила переводить разговор в более конкретное русло, поскольку тратить весь вечер на расшаркивания не хотелось.

— Вы хотите предложить свои связи Инквизиции в надежде, что потом Инквизиция поддержит вас и императрицу?

— Сейчас только Инквизиция может восстановить благополучие и порядок среди перепуганного народа, — чародейка чуть прищурилась. — Мне этого будет достаточно. Как глава последних лояльных магов Тедаса считаю необходимым предложить свою помощь вашему делу.

— Как глава последних лояльных магов, — повторил Максвелл с едва различимой насмешкой. — Значит ли это, что императрица Инквизицию не поддерживает?

— Как вы верно заметили, у императрицы есть более важные проблемы, — Вивьен ответила такой же усмешкой. — К тому же, полагаю, именно для этого нужны советники — решать те проблемы, с которыми властитель не может справиться сам.

— О какой помощи идет речь? — снова вмешалась я. Слушать эту милую взаимную пикировку было не очень интересно, особенно в свете того, что дела на эту ночь у меня еще были. Впрочем, учитывая статус собеседницы, о вежливости забывать не стоило, и я тут же уточнила: — Помимо того факта, что вы умелая чародейка, разумеется.

Мадам де Фер чуть наклонила голову, принимая комплимент, и перечислила:

— Я сведуща в политике Орлея и лично знаю каждого из членов императорского двора. Так же в моем распоряжении остались все ресурсы Круга. И, как вы верно заметили, я довольно умелая чародейка. Этого достаточно?

* * *

Момент, когда я покидала герцогское поместье, стал одним из самых приятных за вечер. Еще счастливее я была бы, уйдя с этой орлейской вечеринки сразу и желательно в одиночку — отдохнуть от своего «помощника» хотелось ужасно, но это возможным не представлялось: во-первых, было бы невежливо сбегать сразу после разговора, во-вторых, на улице успело стемнеть, так что улететь я не могла, а других способов уйти без спутников не было. Впрочем, прием мне запомнился больше скукой: желающих со мной пообщаться перехватывал Максвелл, и за это я была даже немного ему благодарна. Никаких подстав для нас больше никто не заготовил, а маркиз отправился отсыпаться.

Куда больше меня интриговала еще одна встреча, назначенная на сегодня: я все-таки разыскала и собрала красные платки на рынке, хотя это оказалось и не так просто. Вместе с платками мне попались чужие записки, написанные корявым почерком с кучей ошибок, и некий ключ. Хотелось бы надеяться, что приведет он к тому самому «гребаному говнюку», и я собиралась это проверить — в три часа ночи, если верить найденной информации. К счастью, в выбранной для ночлега гостинице мы оказались немногим позже полуночи, так что успевала я легко.

Китти успела застать меня еще до ухода. Демонесса бесшумно прокралась в мою комнату, дождалась, пока Кассандра, с которой мы делили спальню, выйдет, и в кошачьем облике запрыгнула на кровать.

«Ну что? — нетерпеливо толкнула она меня головой под локоть. — Договорились со святошами?»

Отвечать я не стала: зачем тратить время на объяснения, если подруга с легкостью может прочесть все в моей памяти? По всей видимости, она это тоже поняла, потому что практически сразу самодовольно заявила:

«Я так и знала! От них никакого толку!»

Хмыкнув в ответ, я почесала ее между ушами и поинтересовалась:

«Чем же тебе так не нравятся наши новые друзья? Ладно Кассандра или Максвелл, они могут тебя распознать. Но Солас-то уже знает?»

«Он слишком мутный, — демонесса ударила хвостом по покрывалу. — На первый взгляд кажется, что с ним все в порядке, а потом вылезают несоответствия. И магия у него странная. Мне не нравится. Вот твоя Шартер говорила про этого, с артефактами, что ей интуиция подсказывает. А мне точно так же интуиция насчет эльфа подсказывает!»

Я хотела возразить, что Шартер не моя, поинтересоваться, что там именно говорит интуиция демонессе, и задать еще кучу вопросов, но она не дала шанса и рот открыть. Снисходительно сообщила:

«В нем есть тайна. Кстати, и в твоем Максвелле тоже. Как будто на них тоже куча маскирующих амулетов, — и сверкая глазами от восторга, добавила: — Я нашла такое! Тебе точно понравится!»

«Сначала дела», — извинилась я. Ощущения демонессы от новых знакомых вызывали интерес, но время уходило, и мне следовало торопиться на еще одну встречу. А выяснить подробности можно будет и потом.

Китти скривила пушистую мордашку, но спорить не стала, зная, что это бесполезно. Впрочем, я рассчитывала разобраться с таинственными записками как можно быстрее, да и подруга заинтересовалась ими сразу же, как я поделилась мыслями. Единственной проблемой был адрес, по которому следовало явиться: столицу Орлея я не знала совсем, даже карты у меня не было, а звать на помощь Кассандру не хотелось — она оказалась не слишком заинтересована в таком странном помощнике.

— Сами найдем, — промурлыкала кошка почти на грани слышимости. Когтем подцепила верхнюю из записок, осмотрела, перешла ко второй и удовлетворенно промурлыкала: — Смотри, нам нарисовали карту.

На мой вкус, карту рисунок на обратной стороне записки напоминал слабо и куда больше походил на мои каракули десятилетней давности — те самые, что я со скуки рисовала, сидя на крыше редклифской церкви. По той так называемой карте разыскать что-то в деревне возможным не представлялось, но нам это было и не нужно. Сегодня же словно прошлое отразилось в кривом зеркале: те же каракули, схожие обстоятельства — снова ночной бой и снова отсутствие одобрения со стороны спутников, — вот только теперь карта была обязательным элементом задачи.

В отличие от меня, Китти рисунку обрадовалась вполне искренне, и я доверила поиск дороги ей: в конце концов, умение ориентироваться даже по нормальным картам в число моих талантов не входило. До сих пор я и демонессу в подобных умениях не подозревала, и напрасно — мы, конечно, заблудились по дороге, но всего дважды, так что к назначенному месту пришли даже немного заранее.

Это оказался небольшой, огороженный со всех сторон дворик между несколькими зданиями, из которого можно было через два узких прохода попасть на улицы города. Находились мы явно еще в богатой части города, на что намекали мраморные стены, пилястры, барельефы и даже позолоченные — а может, и золотые? — вензеля и фестоны, украшающие капители пилястр. Смотрелись эти архитектурные излишества немного дико, поскольку во дворике стояла явно не слишком новая телега с сеном, два запасных колеса — одно, кажется, рассохшееся, — какие-то бочки, ящики, в углу притулилась метла… В общем, складывалось ощущение, что хозяева особняков не зайдут в этот дворик никогда — а значит, и смысла в таких украшениях не было. Но за день я уже привыкла к некоторому избытку роскоши, так что и внимание обращать перестала.

Ожидание вышло тоскливым. Из гостиницы мы обе сбежали заранее — я боялась заблудиться в улочках незнакомого города и опоздать, — так что колокола ближайшей церкви едва отзвонили два пополуночи; до намеченной встречи было немногим меньше часа. Поначалу мы с Вандой поделили наблюдательные пункты — я устроилась на крыше за трубой над тем проходом, через который пришли мы, а демонесса отправилась куда-то в сторону второго выхода. Почти десять минут она и впрямь сидела более-менее спокойно, а потом я почувствовала, как подруга двинулась по кругу, осматривая дворик. Оставалось только надеяться, что ей хватит ума спрятаться или обернуться кошкой.

«Здесь твоя новая подружка, — спустя еще минут пятнадцать довольно сообщила мне Ванда. — Сидит с луком в руках и кого-то ждет».

«Того аристократа, который желает нашей Инквизиции всего самого хорошего», — предположила я, надеясь, что подруга услышит в этой фразе намек. Но она его старательно проигнорировала и обиженно сообщила:

«Мне скучно! Какой смысл сидеть просто так? — и не успела я придумать ответ, который бы утешил демонессу, как она продолжила: — О, и, похоже, не только мне. О! А она мне нравится!»

Жизнерадостный смех Ванды окончательно разрушил мое желание действовать по плану, и я аккуратно, по крышам, отправилась в сторону подруги. Интересно же, что они там делают? А про аристократа этого все равно мы бы без эльфийки не узнали и спали спокойно.

Правда, далеко уйти я не успела. Прямо под моей трубой появились стражники, явно настроенные сурово — все пространство небольшого закутка, из которого можно было попасть и на внешние улицы, и в сам дворик, они обыскали тщательно, проверили окна и даже осмотрели крышу. Пряталась я хорошо, но выяснять, сумеют ли меня найти, не стала: кинула светошумовую гранату прямо в центр их небольшого отряда и накрыла их сверху тем щитом, что не пропускали звуки — раньше ничего подобного в голову не приходило, и теперь стало интересно, будет ли с такой комбинации толк? Правда, результат пришлось определять строго на слух, закрыв глаза, и не зря: в ночи вспышка оказалась болезненной даже сквозь закрытые веки. Зато хлопок оказался куда тише — полностью удержать такой громкий звук мой щит не смог, его смело ещё до того, как тела попадали на каменную мостовую, — но всё-таки за рамки нормального городского шума он не вышел.

«Что у тебя там происходит?» — всполошилась Ванда. Я успокоила:

«Все нормально, охрана невовремя вылезла».

Оставлять за спиной потенциального противника не хотелось, так что я спустилась проверить, как там контуженные. Живы были все, и это одновременно успокаивало — моей совести вполне хватало двух трупов за эту жизнь, — и создавало дополнительные проблемы: связать их было нечем, а оставлять как есть — опасно. В конечном итоге я влила каждому в рот по глотку снотворного — ещё того, что варила Дагна, даже странно, что за столько лет бутылочка не потерялась. Но удачно — больше опасаться нападения с этой стороны не стоило.

Путь во двор мне перекрывала небольшая калитка: наскоро прикинув, рискнуть ли заходить прямо в нее или все-таки продолжить перебираться по крышам, я решилась в пользу второго варианта. Мало ли, зачем эти стражники вышли, может, их господин как раз собрался уходить, и я столкнусь с ним лицом к лицу. По первоначальному плану оно бы и хорошо, вот только я мысленно уже была рядом с Вандой и отвлекаться на каких-то посторонних типов не хотела.

Добежать до подруги по крышам, когда на них никто не смотрит, было делом пары минут. Ванда с удобством развалилась на небольшом карнизе — в кошачьем облике это было куда удобнее, чем в человеческом, — и с интересом наблюдала за давешней лучницей, которая, негромко ругаясь, тащила какой-то тюк со стороны одного из зданий. Видимо, услышав какие-то звуки со стороны дворика, от которого ее отгораживала высокая дверь насыщенно-синего цвета, эльфийка бросила свою ношу, метнулась ближе к двери и приникла к замочной скважине. Я услышала разочарованный шепот:

— Не приперлась, что ли?

Ванда, при виде меня сменившая облик, тут же отозвалась:

— Смотря к кому.

Шепот у нее был вкрадчивый, демонический, и я только усмехнулась, глядя, как новая знакомая подскакивает и спешно вскидывает лук. Правда, нас она увидела не сразу — не знаю, как уж демонесса это проворачивала, но ее голос, когда она того хотела, разносился словно отовсюду. Впрочем, эльфийка меня приятно удивила, поискав возможного противника и наверху тоже. Я помахала рукой и улыбнулась.

Наверх она забралась легко и быстро, я даже немного позавидовала. Конечно, я так тоже умела, но сколько меня Зевран гонял… хотя кто знает, как гоняли ее?

— Ты что тут делаешь? — возмутилась она. И ткнула пальцем вниз, во дворик. — Этот гад там!

Я посмотрела в указанную сторону: там и правда находился какой-то тип, которого я, правда, уже видела. Чисто выбритый подбородок выглядел самой привлекательной частью его тела, поскольку все остальные были скрыты тканью и металлом — щегольские туфли с бантами, узкие лосины с завязками под коленом, кипенно-белая рубашка с рукавами-буфами и жилет с золотыми пуговицами прятали тело, золоченая маска — лицо, а дурацкая шляпа с двумя рулончиками по бокам, похожими на бараньи рога, — голову. Он бы хорошо вписался в общество, которое мы покинули за пару часов до этого. Сейчас он нетерпеливо переминался с ноги на ногу, словно дожидался чего-то или кого-то — и его визави запаздывал. Эльфийка тут же подтвердила мои выводы:

— Стражу ждёт! Его сейчас валить надо.

— Так в чем проблема? — мурлыкнула демонесса, извлекая из ниоткуда лук. Я его тут же перехватила и велела:

— Никого мы не валим. Сможешь проследить?

— Зачем? — разочарованно поинтересовалась подруга. — Убить интереснее.

— Чтобы выяснить, с кем он договорится, — и, не давая Ванде предложить перебить всех, продолжила: — А потом сдадим их Лелиане. Помнишь, как ты стравливала банды в Киркволле? Уверена, она без проблем провернет что-нибудь похожее и с пользой для нас.

— Ну, хорошо, — снисходительно согласилась демонесса. Глаза ее при этом заблестели, и я не сомневалась, что в стравливании она пожелает принять самое живое участие. Пока я не знала, каким образом и подругу не разочаровать, и с Лелианой ее не познакомить случайно: в то, что главная убийца Церкви захочет дружить с демоном, верилось с трудом.

В этот момент во двор выскочили несколько стражников. Вид их несколько обескураживал: доблестные орлейские воины, возможно даже шевалье, явились пред глаза своего господина… без штанов. Ванда снова засмеялась, и я покосилась на эльфийку: о содержимом тюка определенные догадки появились, и она широкой ухмылкой их подкрепила.

— Мы пропалили их склад снаряжения и кое-что забрали.

— А почему не оружие? — не удержалась я. Ответила мне демонесса:

— Так веселее!

Эльфийка посмотрела на нее с одобрением, и я фыркнула.

Тем временем, события внизу развивались: незнакомый аристократ что-то негромко и презрительно высказал главному из стражников, те быстро исчезли снова в недрах особняка и вернулись обратно буквально через пару минут — уже в штанах, но, кажется, с чужого… кхм… плеча. По крайней мере, у троих помимо штанов появились туго затянутые ремни, еще одному обмундирование явно жало. От этой картины мы захихикали уже втроём.

— Интересно, у них запас был или они любителей поспать в соседнем закутке раздевали? — риторически поинтересовалась я. Эльфийка повернулась ко мне с вопросом в глазах, но задать его не успела: вероятный противник придирчиво осмотрел свою стражу, все так же презрительно прокомментировал, и отряд двинулся к выходу. Ванда оживилась:

— Я пошла? Найду тебя позже.

Я кивнула, и она лёгкими, невесомыми, как у охотящийся кошки, прыжками поскакала следом за целью прямо по крышам. Грация у нее была слишком уж далекой от человеческой, и я наметила себе обсудить этот вопрос с подругой.

Эльфийка тоже проводила демонессу взглядом, но в нем превалировало любопытство, хотя и щедро сдобренное подозрением. Но, как я поняла, не к видовой принадлежности Ванды, просто новая знакомая привыкла подозревать всех: когда она повернулась ко мне, в глазах светились те же эмоции, а уж я демоном не была определенно.

Не давая ей заговорить, предложила:

— Может, хоть познакомимся? — и представилась первой, намеренно опуская свои титулы — вряд ли подружка Коулдри, который терпеть не мог аристократию, ими заинтересуется: — Я Алиена, всю эту ерунду про Вестницу ты уже знаешь.

— Ерунду? — лучница хохотнула. — А ты молодец, не чванишься. И записки собрала, да? Я Сэра.

Я кивнула в ответ, сочтя, что дальнейшие упражнения в вежливости вряд ли будут уместными, Сэра их явно не оценит. Будь это кто-то более знакомый, я бы предложила продолжить разговор за стаканом вина или пива, но эльфийку назвать доверенным лицом было сложно, а пить с незнакомцами я после Антивы зареклась. Поэтому выбрала нейтральный вариант:

— Может, уйдем отсюда? И ты мне расскажешь, что это за занимательные загадки с записками.

— Стихи прямо, — Сэра засмеялась и ткнула меня кулаком в плечо. — Все на «з», сечешь?

Я улыбнулась, встала и потянулась — от неподвижного сидения на крыше тело затекло. Просидеть я могла бы и дольше, этому Зевран меня тоже учил, но раз цель уже ушла и особой необходимости скрываться не было, то почему бы и нет?

О бесштанных рыцарях я успела позабыть, а вот они о своем унижении не забыли. Как оказалось, их было несколько больше, чем казалось изначально, и теперь они тщательно обыскивали территорию в поисках неведомого воришки. По крайней мере, я сочла, что они были заняты именно этим, потому что — а чем ещё? Неудивительно, что, едва меня увидев, кто-то из них пальнул из лука. Мне повезло, что перед этим стреляющий что-то крикнул своему товарищу — я среагировала на голос и посмотрела вниз, потому и успела поставить щит.

— Эй, я-то вам что сделала? — тут же возмутилась я, укрепляя щит на пару слоев и заодно накидывая его на Сэру. Эльфийка подскочила, недовольно скривилась и потыкала пальцем в сферу. Потом в защиту ударилась и отскочила ещё одна стрела, и новая знакомая покосилась на нее с большим интересом.

— Да они всегда связываются не с говнюками, а с кем справятся, — фыркнула она в ответ. Я посулила:

— Посмотрю я, как они со мной справятся.

Правда, воевать с почти десятком воинов, наверняка хороших, желанием не горела: во-первых, несмотря на браваду, шансы я оценивала реально — убежать можно было без проблем, победить нет, во-вторых, обижать людей, повинных только в подчинении приказам, всё-таки не хотелось. Посмотрев с минуту за тем, как по нам стреляют — меткие, заразы, я только и успевала что щит обновлять, — предложила:

— Ну что, пошли? А то они, похоже, скоро соберутся крышу штурмовать.

Сэра засмеялась:

— Посмотрим?

— Они уже в штанах, — озвучила я очевидный факт. Правда, этим новая одежда тоже была не по размеру, но мне эта шутка быстро надоела, да и сидеть на крыше наскучило. Мысленно проведя ревизию своих запасов, я остановилась на дымовой гранате: кидаться бутылкой со снотворным бессмысленно — она даже не разобьется, — другие зелья тем более для боя не подходили. Перед поездкой в Тевинтер — и во время — мне казалось, что дым станет самым востребованным боеприпасом: взрывать я никого не собиралась, а вот убегать, как мне думалось, придется часто. Так что дымовых у меня было много, и почти все они остались нетронутыми — Антиванские Вороны так грубо не работали, Зевран даже прочел мне небольшую, но полную укоризны лекцию на эту тему. После рассказа Кассандры о нашем походе против мятежных магов обычную взрывчатку у меня конфисковала в пользу наших войск Лелиана, и я даже не стала с этим спорить. Остался только небольшой запас дымовых и последняя светошумовая — впрочем, ее теперь тоже не было. Надо будет сделать себе ещё боеприпасов. Да и зелий бы наварить неплохо, интересно, возьмется Адан?

Дымовое облако получилось довольно плотным и компактным — то ли роль сыграли размеры дворика, то ли отсутствие ветра. Сэра снова засмеялась, причем довольно злорадно, а потом внесла свою лепту: она, как выяснилось, бомбами тоже увлекалась, но куда более коварными и подлыми, на мой вкус. В основном потому, что от ее боеприпасов союзникам увернуться было так же сложно, как и противникам — из разбившейся склянки вылетел целый рой пчел. Конечно, большая их часть осталась в дыму среди солдат, но несколько залетных атакующих единиц поднялось на уровень крыши.

После первого же укуса я испуганно взвизгнула — вспомнился паук на Глубинных тропах, — и, схватив Сэру за руку, все-таки поспешила покинуть гостеприимную крышу. Эльфийка без возражений побежала следом, весело хохоча и, кажется, плюнув в кого-то напоследок. Бежали мы не слишком долго: Сэра быстро вышла вперед и вела меня по крышам куда-то в сторону порта. До причалов мы не дошли — и далеко было, и бессмысленно, — уселись на крыше очередного особняка с видом на императорский дворец.

— Знакомься: город жоп и сисек, — с заметным презрением заявила эльфийка, плюхаясь на нагретый за день камень крыши и свешивая ноги вниз. — Может, тут и останемся? Полно уродов, дерись — не хочу.

— Нужный мне урод не здесь, — философски отозвалась я, усаживаясь рядом. На вопросительный взгляд Сэры кивнула на небо: из Вал-Руайо Брешь была видна еле-еле, но все же лучше, чем из Амарантайна. Эльфийка тут же скривилась:

— «Сим-салабим, подчинись мне, стрела в жопе». Вечно эти уроды что-то намагичат, а нормальным потом разбирайся. Ты что, правда светишься как она?

— Ну, не так, — я фыркнула и все-таки стянула перчатку. Проскочила мысль, что одевать ее, пожалуй, и не стоит — слишком часто приходится демонстрировать метку. Но следом за мыслью проскочил по руке разряд, я поморщилась и быстро вернула перчатку на место. Почему-то, когда она стискивала кожу — довольно плотно, надо сказать, — дергало меньше. — Предпочитаю светить своими сферами. Или гранатами. Видела белую вспышку?

Сэра одобрительно кивнула и уточнила:

— Это ведь ты была Черным Волком? Коулдри болтал, что мелкая девчонка обнесла пару знатнюков.

Я засмеялась и кивнула. Рассказать, что мои подвиги закончились на тэйрне Логейне и его союзниках, можно будет и потом, тем более что первым Черным Волком все-таки и правда была я.

— Отлично, — эльфийка снова достала стрелу и покрутила в пальцах. — А теперь Вестница Андрасте. Неплохо, а? В общем, я хочу к вам.

— К нам? — я удивилась. — Если что, я там не главная. И среди нас есть пара… знатнюков. Кошмарных.

Вообще-то за последний день от Максвелла было больше пользы, чем вреда, но за время знакомства он успел меня так достать своим высокомерием и завуалированным хамством, что прощать его вот так быстро я не собиралась. И была более чем уверена, что Сэре он тоже не понравится. Как и эта мадам Вивьен, которая высокомерием могла потягаться с Тревельяном, а пронырливостью — с Лелианой. Как выяснилось уже после отъезда из герцогского поместья, сначала колдунья побеседовала с Правой рукой Верховной Жрицы — лицом более доверенным, чем какая-то Вестница. Не то чтобы меня это сильно удивляло или обижало, но зарубку в памяти я себе поставила.

— Ну, слушай, — Сэра развернулась ко мне, поджав одну ногу, и тыкнула стрелой чуть ли не в нос. — Дело обстоит так. Мы хотим закрыть дырку в небе, если кто-то из этих хочет помочь, то и хорошо, потому что обычно помощи от них не дождешься.

— Мы? — переспросила я. Эльфийка тут же с готовностью ответила:

— Я послала тебе записку, чтобы ты пошукала добро спрятанное моими друзьями. Друзьями Рыжей Дженни. Это я. И еще разные — перекупщик в Монфоре, пара дамочек в Киркволле…

— Коулдри, — перебила я. — Суть я уловила, вас много. И вы все ненавидите аристократов.

— А чего их любить? — удивилась она.

— Мой брат, эрл, к слову, убил архидемона. Мой близкий друг, король, сильно улучшил жизнь эльфов в Ферелдене, потому что с ними несправедливо обращаются, — чуть обиженно сообщила я. — И другим людям старается помогать. Хоук вообще Защитник Киркволла, и кунари прогнал, и вообще. Среди аристократов тоже есть нормальные люди.

— Но мало! — она стукнула меня оперенной частью стрелы по плечу и фыркнула. — Большинство — как этот говнюк без штанов.

Спорить я не стала — не потому, что была так уж согласна, но смысла не видела. Сэра самоуверенно кивнула, решив, что убедила меня, и продолжила:

— В общем, я здесь, а они — Друзья Рыжей Дженни — везде. И мы хотим помочь.

— Помощи много не бывает, — я пожала плечами. — С одним условием: Инквизиции помогают разные люди… и не только люди. Маги, храмовники, эльфы, гномы, жрицы Церкви и Антиванские Вороны, аристократы и друзья Рыжей Дженни. И я категорически против ссор.

— А кто ссорится? — удивилась эльфийка и даже стрелу спрятала. — Так что, по рукам?

Я рассмеялась и протянула руку. Что-то мне подсказывает, что «не ссориться» совсем не означает примерного поведения, особенно в компании Ванды, которой Сэра явно понравилась. Но никакая помощь и правда лишней не бывает.

А если она надумает разыграть Максвелла, я ещё и поучаствую.

* * *

Ванда нашла меня в центре столицы — мне захотелось прогуляться не торопясь, просто наслаждаясь видами города. Ночная жизнь Вал Руайо была чуть менее активной, чем аналогичная в Минратосе, но не намного. По крайней мере, улицы были подсвечены фонарями, позволяя рассмотреть барельефы и мозаики. Последних было не очень много и, в основном, под ногами, так что мне с некоторой ностальгией вспомнилась Антива. Вот где ночами было весело…

— Узнала что-нибудь? — поприветствовала я подругу. Она поморщилась:

— Я могу их описать. И место, где они встречались. Но найти на карте не смогу.

— Ну, хоть что-то, — новость меня слегка расстроила, но я понадеялась на Сэру и ее друзей. — Так что ты мне хотела показать?

— О! — она ухватила меня за руку и потащила с площади, на которой мы встретились. — Тебе понравится!

Больше демонесса не сказала мне ни слова, хотя я пыталась ее расспросить. И даже отказаться идти — когда она притащила к подозрительному спуску под город. Мне ещё помнилась путешествие по канализации вместе с магистром Крассом, и повторять этот животрепещущий опыт не хотелось. Но Ванда пообещала, что никакой канализации не будет, и я сдалась.

Кое в чем она не соврала: это и правда была не канализация. Просто темные влажные туннели с хлюпающей под ногами грязью, и пахло в них тоже не слишком приятно — затхлостью, плесенью и водорослями. К счастью, хотя бы идти пришлось недалеко, демонесса довольно быстро довела меня до решетки, держащейся на одной петле и честном слове. За ней плескалась тьма, такая густая, что по спине пробежал озноб.

— Где мы? — шепотом поинтересовалась я. Ванда прошептала в ответ:

— Под Белым Шпилем. Ты же хотела попасть в их библиотеку?

От этой новости я воспряла духом, уже и темнота стала казаться не такой опасной. Правда, вместе с этим я вспомнила, где мы можем находиться: про Белый Шпиль я расспрашивала Кассандру отдельно и теперь знала о подземельях под названием Яма, запутанных, древних и опасных. В чем именно заключается опасность в необитаемой части, она сказать не могла, а вот примыкающие непосредственно к поверхности этажи использовались храмовниками в качестве тюрьмы, и они были защищены ловушками. К моему несчастью, эти ловушки мешали выйти с нижних этажей наверх, а не наоборот. Особых способностей к обнаружению ловушек я в себе не ощущала.

С другой стороны, архивы были внизу, так что — так ли уж мне нужны эти верхние этажи?

— Ну, идем? — поторопила Ванда. Я кивнула: и правда, нечего тратить время. Ночь не бесконечная, а архивы, если верить чужим рассказам, огромны.

Решетку мы преодолели легко: просто обе сменили облик на звериный и проскочили сквозь прутья. Дальше было сложнее — темноту демонесса разгоняла при помощи нашего светящегося камня, и в его свете были видны стены из выщербленного кирпича, плесень, ответвляющиеся коридоры — некоторые из них были уровнем ниже и оказывались затопленными, так что взгляду представали только крошащиеся ступеньки, уходящие в воду. Меня при виде них передергивало, вспоминался храм Думата, самый первый, подаривший мне седину. В конце концов, я не выдержала и вцепилась в руку подруги. Она возражать не стала, но успокаивающе проговорила:

— Такой ловушки, как там, здесь нет.

— А какая есть? — с подозрением уточнила я, останавливаясь. Она сморщила нос и признала:

— По-моему, где-то здесь разрыв.

Разрывов я не боялась, скорее, досадовала — счёт их уже перевалил за десяток, и мне надоело скреплять Завесу собой. Но не настолько, чтобы игнорировать очередной, так что теперь в наших блужданиях появилась цель. Пару этажей ещё вела Ванда — она чувствовала магию куда лучше меня, — но потом уже и я ощутила трепет разорванной Завесы.

Разрыв сиял, переливаясь всеми оттенками изумрудного пламени, посреди крупного зала, наполненного мраморными надгробиями. После рассказов нашей Искательницы можно было предположить, что это усыпальница храмовников — по крайней мере, про другие кладбища в черте Круга она не говорила, — но обещанных статуй древних героев видно не было. Возможно, к этому был причастен единственный условно-живой обитатель места: рядом с разрывом сидел огромный демон гордыни и методично разбивал об пол каменную голову. На мгновение промелькнула мысль — из чего же эти статуи ваяли, что даже демону приходится прикладывать усилия, чтобы их разбить? — а потом накатил ужас. Один на один с демоном гордыни…

Ванда схватила меня за локоть и потащила по коридору назад; сопротивляться я и не подумала. К счастью, посторонний демон нас не заметил, увлеченный своим делом, так что проблем с отступлением не возникло.

— Что будем делать? — деловито поинтересовалась подруга, едва мы отошли на приличное по ее мнению расстояние. Я обессиленно прислонилась к стене и вздохнула:

— Разрыв надо закрыть. Но мы вдвоем против демона гордыни? Ты сможешь его убить?

Сначала на лице Ванды появилась привычная самоуверенность, а потом она слегка смутилась.

— Разумеется, могу. Ты же видела, он ни на что не годен. Только Завеса от сильной магии порвётся окончательно, дырявая как кружево. Но я могу.

На мгновение кольнуло отчаяние — вторую Брешь я вряд ли переживу, — но демонесса деловито продолжила:

— Но там был кто-то ещё. Может, я подержу демона, а они убьют?

— Осталось с ними договориться, — проворчала я. Сама по себе идея была хорошей, но как пробраться мимо демона? И ещё одна мысль покоя не давала: — А если они догадаются, что ты демон? Вряд ли тут найдутся достаточно лояльные люди, мы все же не в Тевинтере.

Но она только отмахнулась и снова потащила меня куда-то по коридорам. Шли мы долго, похоже, обходили зал чуть ли не кругу, и радиус у него выходил приличный. В неверном свете камня я видела заброшенные кладовые с покрытым вековой пылью хламом, более свежую кладку, за которой явно прятались комнаты или коридоры. Одну Ванда даже проломила в надежде найти проход, но нам не повезло: наткнулись на очередную кладовку, так что дальше шли уже имеющимися коридорами. Один раз пришлось подниматься на уровень выше и дважды спускаться; один из нижних коридоров оказался хоть и коротким, но затопленным, так что несколько метров пришлось проплыть. Я от этой перспективы едва не развернулась в обратную сторону: все-таки на улице царила зима, пусть и мягкая, орлейская, а я не морж, чтобы купаться в такую погоду. Но демонесса не дала времени на раздумья, схватила за руку и дернула вперед. Сопротивляться уже после того, как окунулась с головой, было глупо, хотя ругалась я долго и со вкусом. Мысленно, чтобы чужой демон не услышал.

Перестала я ориентироваться довольно быстро, оставалось надеяться только на подругу, а ещё на свое чутье — отчего-то трепет Завесы я воспринимала очень четко и была уверена, что смогу вернуться к разрыву. Сейчас, в темноте, которую разгонял один-единственный слабый источник света, у меня вдруг нашлось время задуматься об этом странном феномене. Маги этого мира Завесу ощущали, но в этом ничего странного не было: все-таки им приходится регулярно с ней взаимодействовать, ведь пользуются они энергией Тени. То, что Ванда ее чувствует, тоже удивления не вызывает — она демон и должна быть более восприимчивой к колебаниям магии. А я? Я не принадлежу этому миру и даже с Тенью связи не имею; тот факт, что я вижу магию, до сих пор никто не объяснил, но даже если брать его во внимание — я именно вижу. А Завесу я ощущала всей кожей, словно мокрую пленку, покрывающую тело: в хорошую погоду она неощутима, но стоит подуть ветру, как пробегает, вызывая мурашки, озноб. Можно было бы списать эту чувствительность на метку, уж она-то с Завесой явно хоть как-то связана через Брешь; вот только слышала шум Тени я еще в Киркволле.

«Потому что ты уже давно часть этого мира?» — пробежала в голове мысль. Я бы даже решила, что моя, но годы общения с Вандой научили разделять свои мысли и вложенные. Вот только на этот раз это была не демонесса.

— Это твой дух, — отозвалась подруга, не дожидаясь моего вопроса. — Наверно, через метку она смогла достучаться, не знаю.

Я хотела снова сосредоточиться на едва слышном голосе, но он пропал, зато Ванда удовлетворенно продолжила:

— Ага, вон они.

Я всмотрелась в темноту; показалось, что где-то впереди по коридору мелькнул слабый блик света, но тут же пропал. Больше ничего видно не было, вероятно, мешал наш собственный светящийся камень. Зато нас явно заметили, потому что лязгнула сталь и знакомый голос сурово спросил:

— Кто здесь?

Не поверив своим ушам, я переспросила:

— Фелестия? Это вы?

— Это я, — все так же сурово подтвердила храмовница, похоже, не узнавая. — А вот кто ты?

Ванда запалила наш камень поярче, почувствовав мое желание еще до того, как я его сформулировала. В его свете и впрямь в конце коридора нарисовались два силуэта; рассмотреть черты лиц было все равно сложно, но фигуры были так знакомы, что я даже рассмеялась от облегчения.

— Вот уж не думала встретиться с вами снова, да ещё в таком месте, — поделилась я со старыми знакомыми. — Леди Алиена Кусланд, Белый Страж. Помните, в Киркволле?

— Тебя сложно забыть, малышка, — заговорил, наконец, второй из оставшихся в живых членов Банды Трёх. — Хотя вряд ли стоит тебя теперь так называть.

— Что вы здесь делаете? — поинтересовалась я вместо ответа. Брат Кероуэн охотно — он всегда разговаривал со мной охотнее других — ответил:

— Собирались посидеть в архивах. Видишь ли, Алиена, ты убила двоих из Недозволенных, но остался третий.

— Имшэль, — промурлыкала Ванда и только что не облизнулась. Про третьего из древних демонов мы ничего не знали, и иногда меня волновал вопрос, как его теперь искать. Во-первых, стоило всё-таки завершить начатое, во-вторых, я обещала своей демонессе его отдать. Но она особого беспокойства не проявляла, словно и вовсе забыла о таком удобном источнике силы. Это удивляло, но времени и повода поговорить все как-то не находилось.

Монах кивнул, не обращая внимания на интонации Ванды:

— Верно. Долгое время о нем ничего не было известно, как и о других демонах. Но недавно мы натолкнулись на любопытную информацию…

— Вы все еще их ищете? — возмущенно перебила я. — В прошлый раз вы едва не погибли!

Фелестия, убирая меч, мрачно проговорила:

— Мы потратили на эти поиски приличную часть жизни и потеряли компаньона. И сейчас, когда в наших руках снова появилась ниточка…

— А Искатель Кахейл? — перебила я, вспомнив их руководителя. Кероуэн вздохнул:

— Он исчез не так давно, как и многие другие Искатели.

— Возможно, они не пропали, просто нас в известность никто не поставил, — уточнила храмовница. Я вздохнула:

— Я очень рада, что вы не поддались этой общественной истерии с войной, но альтернативу вы выбрали не лучшую. Прошу вас, позвольте мне еще раз помочь. На этот раз у меня куда больше возможностей.

— Для начала нам нужны архивы Белого Шпиля, — монах спорить со мной не стал, но и сдаваться явно не планировал. — Мы собирались посмотреть кое-какую литературу о древних эльфийских традициях, но тут Фелестия почувствовала незнакомую магию, и мы решили проверить.

Он махнул рукой в ту сторону, откуда Банда трех шла и печально вздохнул. Женщина по-прежнему мрачно закончила:

— Там разорвана Завеса и сидит демон гордыни. Мы не можем оставить подвалы Белого Шпиля в таком состоянии и не сможем справиться сами.

Ванда приобняла меня за плечи и довольно заметила:

— Правда, замечательно, что мы встретились?

— Я могу закрыть разрыв, чтобы не лезли новые демоны, — пояснила я. — А Ванда сможет удержать этого на месте, чтобы вы его убили. Нам вдвоем тоже не справиться…

— Подожди, — на этот раз перебил меня брат Кероуэн. — Подобные разрывы нельзя закрыть просто так. Ванель рассказывал нам то, что знал о магии и Завесе в том числе, любой разрыв появляется по определенной причине, и только устранив эту причину, можно его закрыть. Либо воспользоваться специальными ритуалами, но суть их утеряна уже очень давно.

Я смущённо улыбнулась. Кажется, сегодня день встреч со старыми знакомыми, которые вряд ли одобрят мой новый статус. Но что-то делать уже поздно…

— Не совсем так. Вы слышали о Вестнице Андрасте?

…Демон и правда оказался слабым и каким-то потерянным. Он метался по комнате бессистемно, хватаясь то за статуи, то за саркофаги и пытаясь их разрушить. Ванде не пришлось даже напрягаться, чтобы удержать его — как и в Минратосе, она связала противника несколькими путами и сделала приглашающий жест. В глазах Фелестии мелькнуло подозрение, но я не стала вдаваться в подробности и повернулась к разрыву — моя помощь в битве явно была не нужна, Ванда даже не стала предупреждать, что не сможет удержать жертву под ударами.

Энергия протекла по руке уже привычным потоком и без малейшего сопротивления «заштопала» прореху в реальности. В этот раз наружу даже не вылезли обитатели Тени, похоже, демон гордыни был единственным гостем. В первый момент, как и всегда после закрытия разрывов, закружилась голова, но почти сразу это ощущение прошло — и заодно перестало дергать руку. Я с облегчением вздохнула и обернулась.

Демон замер на месте, плотно спеленатый несколькими светящимися лавандовым светом жгутами. Ванда со скучающим лицом подновляла их, пока Фелестия орудовала мечом. Храмовнице пришлось постараться — шкура у демона была толстой, хотя и не такой бронированной, как у Отваги в Храме священного праха. Промелькнула было мысль помочь: все-таки кинжалы у меня с собой были, обращаться с ними Зевран меня учил, хоть и без особого желания с моей стороны… но и противник не сопротивлялся. Но в этот момент женщина все же справилась, и демон тяжело осел на пол. Ванда еще несколько секунд удерживала его, но все же отпустила, и шипастая туша медленно растаяла.

— Жаль, шкуру с него не снять, — пробормотала я. В тишине голос разнесся по залу очень хорошо, привлекая ко мне внимание, и это было к лучшему — слишком уж пристально разглядывала Фелестия Ванду. Последняя это тоже явно заметила и быстро сориентировалась:

— Я пойду? Говорят, тут есть сокровища, а в архивах от меня никакого толку.

И не дожидаясь ответа — впрочем, я была согласна с этим планом, — выскользнула в тот коридор, через который мы пришли изначально. Брат Кероуэн проводил ее взглядом и мягко спросил:

— Думаю, некоторые вопросы должны оставаться без ответов, верно?

— Так будет лучше, — согласилась я. — Даю слово, что проблем не будет. А другие ответы, наверно, и правда будут лишними.

Фелестия медленно, очень медленно убрала меч и отвернулась. А потом скомандовала:

— Идем. Архивы велики.

— Ненавижу холод! — шептала я под нос словно мантру и куталась в плащ. Спасал он не до конца: злой ветер и снег иссекли щеки уже до боли, а дороге конца видно пока не было. Немного спасал круп лошади идущей впереди Искательницы: прикрывал от снега и служил ориентиром, без которого я давно заблудилась бы в снегу. Как Кассандра находила дорогу, для меня оставалось загадкой, но разгадывать ее сил не было — спать хотелось неимоверно. В библиотеке я засиделась до рассвета, яхтой потом тоже управляла сама, напившись купленных зелий и кофе, и теперь меня нагоняла расплата за небрежение сном. Холод и сонливость вызывали странные, неприятные ассоциации — кажется, именно так умирали на морозе? — и я разговаривала хотя бы сама с собой, чтобы отвлечься.

Морозные горы встретили нас неласково. Зима вдруг вспомнила, что ее время еще не вышло, и взялась за погоду: температура резко упала, так что подтаявший за время оттепели снег превратился в лед, откуда-то с юга пришел сильный ветер, несущий с собой ледяную крошку и метели. На небо наползли тяжелые тучи, то и дело просыпающиеся вниз мелким колючим снегом и уносящиеся вдаль, куда-то за море. При одном взгляде на скорость, с которой они шли, меня пробирала дрожь: летать в такую погоду было смерти подобно. Поднимешься на крыло в Ферелдене, очнешься где-нибудь в горах Охотничьего рога, на самом западе Орлея.

Когда мы только ехали в Вал Руайо, Джейдер встретил нас шумом, гулом голосов, даже музыкой; подтаявший снег скромно тулился в затененных углах и проулках, оставляя центральные улицы чистыми. Им эта чистота не очень шла: богатая лепнина давно была покрыта патиной и сеткой мелких трещин, в мостовой тут и там виднелись прорехи от выскочивших камней, немногочисленные кусты и деревья беспомощно тянули угольно-черные ветки к синему небу, словно надеялись прикоснуться и снова стать такими же яркими и веселыми. Людей вокруг было достаточно, у многих на лицах даже расцветали улыбки — насквозь фальшивые, как орлесианские маски, прикрывающие страх и неуверенность. Нас они провожали недобрыми взглядами — все-таки два мага и я с шестом, но не трогали; как мне казалось, во многом благодаря Кассандре.

Теперь, когда мы возвращались обратно, город был пуст и снежен. Небо сурово хмурилось, но укрывало голые ветки толстым снежным покровом; и не только их — весь город будто утонул в снегу. Проваливались в этот снег мы едва ли не по колено, так что на спину Сметанке, своей кобыле, я забиралась с невиданным энтузиазмом. Конюх, проследив, чтобы мы забрали своих лошадей, тут же спрятался в недрах конюшни. Похоже, подобным образом поступили и прочие горожане, потому что Джейдер казался вымершим: ни следов на засыпанных дорогах, ни людей, даже занавески на окнах не шевелились, выдавая любопытствующих жителей.

И, к сожалению, эта пустота встречала нас не только в городе. Я помнила, что в Джейдере располагалась одна из баз Серых Стражей, и настояла на посещении крепости. Вот только встретиться ни с кем из Ордена не удалось: ворота оказались заперты, и разведка с воздуха показала, что людей внутри нет. Это взволновало меня едва ли не до нервной дрожи, так что в Убежище я рвалась изо всех сил. Что-то происходило со Стражами, и помочь мне узнать подробности могла только Лелиана.

Остальные ни моих тревог, ни торопливости не разделяли. Максвелл и Вивьен не желали путешествовать в такую погоду — не то чтобы категорически отказывались, но поводов торопиться у нас не было: отчёт о поездке Кассандра отправила ещё из Вал Руайо с одним из агентом нашего тайного канцлера, — так что они предпочли бы переждать непогоду.

Сама Кассандра предпочла выдвинуться в путь сразу — к моей удаче, поскольку иначе мы и впрямь могли бы застрять в Джейдере; ее мнение было решающим и, к счастью, совпадало с моим. Вот только она сочла исчезновение джейдерских Стражей простым совпадением — ведь и ферелденские пропали, как считалось, но в итоге этому нашлось объяснение.

Сэра особенно не переживала из-за погоды, но ей явно не нравилась компания. Как я выяснила за время плавания, магов лучница не любила и не доверяла, а тут два из трёх были ещё и аристократами — все недостатки в одном флаконе. Впрочем, третий маг ей тоже не понравился, и всю дорогу через Недремлющее море эльфийка болтала с Вандой. У нас с Соласом это вызывало усмешку: бояться магии и дружить с демоном! — но Ванда бросала на нас такие многообещающие взгляды, что лично я портить ей игру не решилась. Эльф взглядов не пугался, но предпочитал оставаться на позиции наблюдателя — хотя бы потому, что переглядывались мы через борт: большая часть разросшейся компании в этот раз путешествовала на «Белом Страже».

Единственным, кто готов был на все, что я скажу, оказался Родерик. Мастер успел соскучиться по своей непутевой ученице; к тому же я не стала откладывать разговор в долгий ящик и сразу рассказала ему про портрет и Клаудио, так что теперь художник пылал раскаянием. Он всячески старался отвлечь меня от грустных мыслей, и поначалу ему это удавалось, даже несмотря на спешку.

К сожалению, погода оказалась на стороне магической части нашей компании и мои желания не учитывала совершенно. Едва мы дошли до предгорий, повалил снег, да такой, что вскоре пришлось слезть с лошадей и вести их в поводу: они вязли в мокром снегу, периодически поскальзываясь на спрятанном под ним льду. Наши, подаренные Деннетом, шли еще неплохо, но в Джейдере пришлось покупать местных — и продали нам, похоже, тех, кого не жалко. Они еле поспевали за нами, да и под седлом шли с заметным трудом.

Это путешествие в горы далось настолько тяжело, что я забыла о переживаниях даже без болтовни Родерика — тут бы свои кости наверх дотащить, думать о других времени уже не хватало. Зато снова вспоминалось путешествие десятилетней давности, и я остро пожалела, что в нашей компании нет Стэна — ради того, чтобы не месить снег ногами, я готова была даже снова стать ребенком. Увы, такую возможность никто предоставлять не торопился.

При виде Убежища, когда оно, наконец, появилось в поле зрения, я испытала ни с чем не сравнимое облегчение. Кажется, даже сил прибавилось, по крайней мере, я смогла испытывать какие-то еще чувства, кроме дикой усталости. После бессонных ночей сонливость начинала одолевать всякий раз, как я останавливалась хоть на минуту, и только тревога за Стражей взбудоражила на время; этой адреналиновый вспышки хватило аккурат до предгорий. Потом я шла уже на чистом упрямстве — и ещё потому, что попроситься на плечо было не к кому. Ванда осталась с яхтой, догнав нас уже в кошачьем облике, а больше я никого не знала достаточно хорошо.

«О, нас ждёт сюрприз», — вдруг возникла в моей голове мысль. На этот раз это точно была демонесса; как я ни пыталась почувствовать снова Веру, ничего не вышло — и это расстраивало, слишком много накопилось у меня вопросов. И поскольку внешние обстоятельства не изменились, а духа я больше не слышала, оставался только один вариант: Вера общаться не хочет.

С некоторым запозданием я сообразила, о чем говорит подруга, и поинтересовалась:

«Какой ещё сюрприз?»

«Увидишь. Приятный», — отозвалась она, спрыгнула с седла и метнулась в сторону деревни первой. Я бы и рада была последовать за ней, благо, здесь снег уже успели утоптать наши войска. Вот только сил не оставалось ни у кого: ну и меня, ни у Сметанки, ни у прочих моих спутников. Только Сэра еще тихонько материлась под нос, остальные даже не разговаривали.

Тем не менее, стоило подойти поближе к деревне, как у меня открылось второе дыхание. Сюрприз и правда был приятный, хоть поверила я своим глазам не сразу.

На небольшом свободном пятачке возле ворот стояли, о чем-то разговаривая, трое мужчин. Командор в своих доспехах и меховой накидке на фоне двух других казался выше и массивнее, чем был даже на самом деле; он стоял ровно, едва ли не как на построении, и придерживал рукой меч. Варрик в своей ярко-алой рубахе тоже выделялся издалека: невысокий, коренастый, оживленно жестикулирующий в такт своим словам. Третьего от меня долго скрывал падающий снег, но узнала я его еще до того, как увидела лицо: знакомая свободная поза, чуть развязные движения; я знала, что в любой момент эта расслабленность может смениться молниеносным — и смертоносным — движением.

— Зевран? — не веря себе, пробормотала я. Но пелена снега разошлась, являя мне знакомые светлые волосы и довольную кошку, развалившуюся на руках убийцы, и я радостно завопила: — Зевран!

Сметанка флегматично дернула головой, напоминая, что я вообще-то иду не одна, и я бросила поводья, чтобы не волновать кобылу. Друга я, кажется, не видела не так уж долго — куда меньше, чем бывало раньше, — но это были богатые на события и оттого очень долгие дни. Кажется, считала так не только я, потому что стоило подбежать, как Зевран сам поймал меня в объятия и крепко сжал, наплевав и на разговор, и на погоду, и на свою нелюбовь к излишним нежностям.

«Какая ты ветреная, — насмешливо проговорила подруга, вовремя спрыгнувшая с рук эльфа. — То в одних объятиях тебя застаю, то в других. И, кстати, первые двое тоже здесь».

На этот раз слова демонессы меня ничуть не смутили: я была слишком рада снова — и так скоро! — увидеть лучшего друга и любимого наставника. Но он и сам, наконец, немного отстранился и с укоризной заметил:

— На этот раз тебе удалось всерьез напугать меня, chica. Должен сказать, это было не самое приятное ощущение.

— Прости, — я виновато улыбнулась. — Я сразу же написала вам письмо, даже несколько — и через Мэйварис, и через Антора. Наверно, ты уехал раньше, чем они дошли. А Фенрис тоже здесь?

— Остался гонять работорговцев, — небрежно махнул рукой Ворон. И бросил выразительный взгляд на Китти: — Я слышал, кое-кто решил последовать его примеру?

Ответить мне было нечего: я толком в эту историю не вникала, спасенную эльфийку по имени Иоса пристроила помощницей к Адану — алхимик ворчал, что изготовление лечебных припарок едва ли можно назвать мечтой его жизни, — и выбросила из головы. Так что я только пожала плечами и снова обняла эльфа: радость радостью, но усталость брала свое, а в его руках было тепло и спокойно. Зевран это заметил, на мгновение меня с явным удовольствием прижал, а потом тихо-тихо, на самое ухо, прошептал:

— А еще я слышал, что тренировки наш Белый Страж забросил.

— Ничего подобного! — я тут же вывернулась из объятий и отскочила почти на метр, словно меня укусили за какую-нибудь нежную часть тела. Но зная убийцу — а я очень, очень хорошо его знала, — от объятий он вполне мог перейти к кинжалам у горла. Конечно, убить не убьет, но так глупо попадаться не хотелось.

И в следующее мгновение я поняла, что правильно просчитала любимого наставника. Пришлось хвататься за шест и благодарить Создателя, что встреча наша произошла так удачно на самом краю плаца, а не в каком-нибудь узком проулке или посреди снежной целины. Я не была уверена, что смогу достойно отбиться даже на ровной, утоптанной поверхности; если бы пришлось еще и уворачиваться в тесном пространстве или вязнуть в снегу, то проще было бы сразу сложить лапки.

Вокруг нас уже собирался народ: мои спутники подошли ближе, солдаты чуть потеснились, давая нам место. Кассандра, как я заметила, дернулась было ко мне, но ей заступил дорогу Варрик. А потом стало не до посторонних наблюдений, потому что Зевран на этот раз явно решил загонять меня окончательно. Отбиваться приходилось на пределе своих возможностей, и, к сожалению, за предел мы вышли очень быстро: все-таки я действительно сильно устала. Пару минут я еще уворачивалась и отскакивала, избегая ударов, на несколько пришлось ответить, а потом упала на спину, запнувшись то ли о сугроб, то ли о собственные ноги. Перекатиться я еще успела, но убийца моментально нагнал, так что пришлось снова поздороваться со знакомым лезвием. Секунду я скорбно смотрела на тускло поблескивающий металл практически перед самым своим носом, после чего подняла взгляд на друга, и он со вздохом протянул руку вместо оружия, помогая подняться. Предлагать дважды я не заставила.

— Я разочарован, моя дорогая, — сообщил он, правда, без особого разочарования в голосе. Но я все же поторопилась оправдаться, уже заранее зная, что не выйдет:

— Я несколько суток практически не спала, да и путешествие было не из легких.

— Именно это и напишут на твоем надгробии, — уже откровенно неодобрительно ответил Ворон. Приобнял за талию и подтолкнул в сторону деревни: — Вечером устроим нормальную тренировку, chica, так что рекомендую отдохнуть.

Мы вернулись к Каллену и Варрику, и первый сочувственно заметил:

— Не думаю, что удастся. Слишком много новостей, и большая часть из них требует внимания Вестницы. Боюсь, отдых вам пока что не грозит, Алиена.

Я скорбно глянула на командора, потом еще раз покосилась на убийцу и приуныла. Уговорить бывшего храмовника отложить тренировку можно было бы без проблем: он не воспринимал меня как воина — и правильно делал, — потому и не настаивал. С Зевраном никакие причины важными бы не стали, он относился к своему давнему обещанию научить меня сражаться всерьез.

И сразу же подтвердил эту мысль:

— Значит, тренировка будет очень реалистичной.

— Я в дуэль ввязалась, — кисло сообщила я, понимая, что сейчас лишаю себя последнего шанса на отдых. И на всякий случай чуть ли не повисла на плече друга, в надежде, что он проявит хоть немного сочувствия. Желания эти были прямо противоположными, но рассуждать логически мне сейчас было трудно: хотелось спать, на ручки и чтобы Зевран похвалил. С другой стороны, если Родерик прав и противник мне достался опытный, то лучше уж подтянуть свои шансы до приемлемых, вряд ли в этот раз получится схалтурить как с Уиллемом на корабле.

Сам художник тут же объявился рядом и сдал меня окончательно:

— И маркиз Делафосс известен своими дуэлями. Может быть, ты все-таки откажешься, Алиена?

— И не подумаю, — тут же мрачнея, отрезала я и отклеилась от эльфа. Предложи Родерик это еще раз наедине, я бы, возможно, согласилась — за пару дней гнев выветрился, и я уже пожалела о своем порыве. Но сдаваться на глазах у Зеврана не позволила бы себе ни за что, за это он точно не похвалит. — Тренировка так тренировка.

Ворон посмотрел на меня с теплой усмешкой и покачал головой, но комментировать не стал. Вместо этого приветливо кивнул Родерику и предложил:

— Поделишься своими наблюдениями, maestro? Хочу послушать, что там за дуэлянт. Раз уж наша Вестница будет занята для старых друзей.

Художник неуверенно покосился на меня и кивнул — Зеврана он заметно побаивался, хотя убийца, насколько я знала, никогда ему не угрожал. Сам Ворон только улыбнулся, шепнул «поговорим вечером», и оба моих наставника отправились в сторону таверны. Варрик, на ходу подмигнув мне, поспешил догнать со словами «Не так быстро, Птенчик, у меня к тебе еще есть разговор». Вместо них ближе подошел Максвелл и с усмешкой заметил:

— С такими навыками репутацию Инквизиции вы уроните очень глубоко, моя дорогая. Может, стоит поступиться гордостью?

Дожидаться ответа он не стал, приветственно кивнул командору и отправился в сторону деревни. Мне бы тоже стоило заскочить к себе, оставить вещи и умыться, но я не решилась: боялась присесть на минутку на стул и проснуться только к вечеру — оно бы и неплохо, но сначала надо отчитаться, да и обещанные Калленом новости заинтересовали. Должно же среди них быть что-то хорошее? Оглянувшись на спутников, поняла, что в моей заботе они не нуждаются — Кассандра уже вызвала адъютанта и озаботила его новоприбывшими, — и отправилась в церковь. Лучше уж подождать, пока все соберутся, там: если и усну, кто-нибудь разбудит.

Каллен, похоже, решил прогуляться вместе со мной: его собеседники сбежали, а других дел у него на плацу, видимо, не было; по крайней мере, солдатам хватило одного взгляда, чтобы вернуться к тренировке. Я на них посмотрела с досадой: столько свидетелей моего провала расстраивали неимоверно. Хотелось надеяться, что к вечеру я в себе все-таки найду сколько-нибудь сил — или попрошу у Адана бодрящих зелий, — и смогу на тренировке держаться получше. Зрители все равно будут, может, хоть со второй попытки мне не будет так стыдно.

— Забей, — жизнерадостно бросила Сэра, хлопнув меня по плечу и пробегая мимо. — С прошлого раза ты точно пошустрее стала.

Я хмыкнула — вот уж от кого утешений я не ожидала, — но не ответила. Лучницу поддержала Китти, прижалась к моей ноге и предложила:

«Я могу его отвлечь, и ты победишь. Хочешь?»

— Я справлюсь сама, — хмыкнула я себе под нос. Китти боднула меня под колено, все равно обещая поддержку, а потом припустила в сторону таверны следом за своим любимым Вороном. Командор, видимо, приняв мои слова за начало разговора, поинтересовался:

— Вы часто вместе тренировались?

— Все то время, что мы знакомы, — ответила я ворчливо, но потом все же улыбнулась. — Зевран был первым, кто вообще начал учить меня драться. А за последние три года у нас ни дня без тренировки не проходило. Не скажу, что я его превзошла, но сегодня это и правда было… разочаровывающе. Не ожидала, что устала настолько.

— Вы хорошо двигаетесь, — утешил меня Каллен. — Откровенно говоря, я думал, что ваши слова о тренировках — преувеличение, но теперь вижу, что вам и правда стоит просто отдохнуть.

— И да, и нет, — я вздохнула. — Зевран прав, враги не будут ждать, пока я отдохну. С другой стороны, в реальном бою на мне будет столько слоев защиты, что и дракон устанет пробивать… и все равно это не оправдание.

Спорить со мной бывший храмовник не стал. До ворот церкви мы дошли в молчании, а у входа столкнулись с Лелианой. В руках наш тайный канцлер несла свернутое письмо на дорогой беленой бумаге, в которой я опознала ферелденскую гербовую. Конечно, могла и спутать, но сейчас очень хотелось каких-нибудь вестей из дома, да и старая подруга держала его как-то… заботливо, что ли? Было видно, что письмо для нее важно.

— Какие-нибудь новости? — уточнил Каллен, вежливо придерживая нам дверь. Лел пожала плечами и невозмутимо согласилась:

— У меня всегда есть новости, командор.

В церкви, особенно на контрасте с улицей, оказалось невероятно душно. Горячий, наполненный ароматом масел воздух ударил в грудь, перехватывая дыхание; от запахов резко закружилась голова. Я остановилась на мгновение, чтобы прийти в себя, и даже помотала головой. Навалившаяся за все эти дни усталость проходить отказывалась, но взять себя в руки и хотя бы сделать шаг вперед удалось.

— Алли? — голос Лелианы достиг сознания не сразу. — Что с тобой?

— Недосып, — коротко ответила я, стараясь моргать пореже. Подруга таким ответом, судя по взгляду, не удовлетворилась, но развивать тему не стала — подхватила меня под руку и повела вперед. В кабинете по-прежнему было не слишком много стульев, да и на имеющиеся я садиться не рискнула, боясь банально вырубиться. Прислонилась к стене возле окна: из него тянуло холодным воздухом, хоть немного разгоняя сонливость, и я надеялась, что хотя бы под сквозняком не усну. Надежда была не слишком сильной, потому что глаза закрывались уже буквально, и я периодически проваливалась в дрему, так что реальность отдалялась и начинала мягко покачиваться, словно я уплывала на волнах…

В очередной раз прикрыв глаза, я едва не упала: тело среагировало в последний момент, и я ухватилась за стену.

— Может, вам присесть? — сочувственно поинтересовался Каллен. Я помотала головой и с силой потерла лицо, разгоняя кровь.

— Я совсем усну.

— Откуда ты такая уставшая? — с недоумением спросила Лелиана. Она времени не теряла, ожидая остальных, читала какие-то письма, лежавшие на малом столе. Командор, впрочем, тоже был занят делом: у него тоже были с собой какие-то отчеты, и теперь он сравнивал их с истыканной булавками картой. Одна я не была занята ничем полезным, зато окружающих отвлекала отлично.

— Сначала мы плыли туда, — нехотя ответила я, снова прислонившись к стене. Глаза неумолимо начали закрываться, а язык стал похож на ком ваты, и я еще раз тряхнула головой, стараясь сбросить сонную одурь. — Потом я всю ночь просидела в библиотеке… да, кстати, о ней — Лелиана, напомни мне потом рассказать про Банду трех, а то сейчас я могу забыть что-нибудь… а потом мы плыли обратно.

На середине фразы с едва слышным шорохом открылась дверь и в кабинет вошла Кассандра. Услышав, о чем мы говорим, она недовольно, но с некоторой долей сочувствия проговорила:

— Тебе стоило поспать хотя бы на яхте. Твоя подруга вполне могла постоять у штурвала.

— Я не доверяю «Ястреба» никому, — я невольно зевнула, едва успев прикрыть рот. — Тем более, Ванда не моряк, она не умеет швартоваться, не знает, что делать в экстренной ситуации. Пара часов — это максимум, на который я могу оставить ее за главную на борту.

— Ванда? — переспросил Каллен, и его взгляд стал куда острее. — Леди Ванда, которая была с вами в Киркволле?

Я прикусила язык и поморщилась. Нехотя кивнула и приготовилась сочинять что-нибудь про подругу — или просто молча отбиваться от вопросов, но не пришлось: снова открылась дверь и в кабинет вошли оставшиеся члены нашего маленького совета. Леди Жозефина, как и всегда, сияла нарядным платьем, и я невольно задалась вопросом, где же она их здесь хранит? Максвелл тоже успел переодеться: похоже, он ночью в Вал Руайо, как и я, предпочел не спать, а заниматься какими-то своими делами. Правда, в отличие от моих, они были связаны с магазинами.

С появлением новых лиц вопросы о Ванде, к моему счастью, завяли сами собой.

Большинство наших новостей советникам уже было известно, так что первыми отчитываться начали они. Под спокойный баритон Каллена, рассказывающего о прекрасных лошадях, которых передал нам Деннет, и куда менее прекрасных рекрутах, часть из которых никогда раньше не держала в руках меч, я снова начала засыпать. Честно старалась слушать и даже вникать, но когда мое плечо коснулось не стены, а чего-то теплого, встрепенулась и поняла, что все-таки задремала. Теплым оказалась рука Лелианы: старая подруга встала рядом, видимо, опасаясь, что я упаду; больше на нас никто особого внимания не обращал — Каллен как раз перешел к данным разведки по разрывам, и Максвелл с Кассандрой склонились над картой, что-то там высматривая.

— А вас разрывы больше не интересуют, моя дорогая? — с иронией позвал Тревельян, отрываясь от карты. Я вяло порадовалась, что вовремя открыла глаза, и так же вяло огрызнулась:

— Не «дорогая» и уж тем более не «ваша». Просто задумалась, подкинуть вам еще один или нет?

— Вы знаете о местах разрывов больше, чем наши солдаты? — голос у командора был безупречно вежливым, но легкое сомнение в нем все-таки присутствовало. Я чуть поморщилась и признала:

— Не уверена, но предполагаю. Никто ведь не проверял цитадель Кинлох? А Завеса там была довольно дырявой уже давно, во время восстания через нее всякая дрянь и без всякой Бреши лезла.

— Но это только твои догадки? — Лелиана едва заметно улыбнулась, но я, едва удержав очередной зевок, покачала головой:

— Не совсем. В Вал Руайо всего две библиотеки, о которых я мечтала десять лет, и в одну не обязательно лезть ночью. Я была в Белом Шпиле. Там в подвале был разрыв.

Лел нахмурилась, переглянулась с Кассандрой и Калленом. Максвелл чуть высокомерно поинтересовался:

— Не думаете же вы, что разрывы будут ждать нас в каждом Кругу магов? Это слишком вольное допущение.

Я пожала плечами. В каждом, может, и нет, но в Кинлох Завеса и правда была слабой всегда, а находится этот Круг к Бреши ближе других. Логичное предположение, но спорить или что-то доказывать было лень. К счастью, Лелиана приняла мою сторону, возразила:

— Проверить стоит. Самые дальние разрывы, о которых мы на данный момент знаем, находились как раз на местах, где Завеса была тонкой или нестабильной. Вполне вероятно…

Тайный канцлер порывисто шагнула к карте, не заботясь, удержусь ли я на ногах, и я едва не съехала вбок — оказывается, успела прислониться к женщине. Но этого, кажется, никто не заметил, увлеченный обсуждением: Лел в своих предположениях пошла дальше и начала по карте высчитывать, какие еще Круги находятся достаточно близко, чтобы попасть в зону риска с разрывами. Я снова пыталась прислушиваться, но голос у бывшего барда оказался не менее приятным и умиротворяющим, чем у командора, и дрема снова навалилась тяжелым покрывалом. Обрывки фраз до меня еще долетали, но сложить их в цельные фразы не удавалось.

— Алиена!

Я дернулась и поняла, что снова успела задремать.

— Может быть, отпустим Вестницу? — сочувственно произнесла Жозефина. — Ничего настолько срочного, что не дождалось бы вечера, у нас все равно нет.

— Я не сплю! — преувеличенно бодрым голосом отозвалась я. Лелиана по-доброму усмехнулась:

— Мы видим. Может быть…

— Все в порядке, — я помотала головой и отклеилась от излишне гостеприимной стены. Вздохнула: — Просто тут камень такой мягкий, как перина.

Подошла поближе к столу, осмотрела карту, прищурившись — почему-то линии расплывались в глазах, — и вопросительно посмотрела на подругу. Она кивнула на карту и спросила:

— Покажи, где самые большие проблемы с Завесой, и иди спать.

— Все в порядке, — повторила я, еще раз посмотрела на карту и ткнула пальцем в большой зеленый массив на востоке Ферелдена: — Бресилианский лес. Он вообще — одна сплошная проблема. Но посылать туда наших солдат я не рекомендую: даже если там нет разрывов, есть много кого еще.

— Но мы должны проверить, раз уж решили, — хмуро бросила Кассандра. Лелиана неуверенно ответила:

— Возможно, Бресилианский лес и правда не требует такой срочной реакции. Демоны и духи там были всегда, не думаю, что разрыв что-то изменит.

— Ланайю попроси, — посоветовала я и зевнула. — Только пошли к ней кого-нибудь, кто к долийцам нормально относится. Зеврана? Они неплохо знакомы. Еще проблемы с Завесой были в Пике Солдата, это крепость возле Штормового берега, в центре хребта Таркайсн. Про Круг я уже сказала…

Я еще раз окинула взглядом карту, неуверенно предположила и даже пальцем ткнула:

— Джайнен? Там второй Круг, и там же лет десять назад была бойня, причем с участием демонов и магов-отступников.

Палец прополз чуть вверх и замер возле надписи «Киркволл». Я подняла глаза и встретилась взглядом с Калленом. Он отвернулся и сжал губы, словно от боли; я его понимала — все-таки десять лет жизни он отдал этому городу, и в последние годы, возможно, эта фраза много раз могла стать буквальной. Впрочем, и я там едва не погибла… знаковый все-таки город.

— Там Завеса тоже была нестабильной? — вежливо уточнила Жозефина. Вместо меня ответил Каллен:

— Я не удивлюсь, если там откроется вторая Брешь. После всего, что там было…

— Авелин разберется, — попыталась я утешить командора, а потом быстро опустила глаза в карту, чтобы снова не встретиться глазами. — Еще Кайтен, колизей в нем. Там дважды за последние двадцать лет были масштабные битвы с демонами, и пару лет назад нам пришлось столкнуться… дух одной эльфийки сумел вернуться в наш мир, чтобы передать привет своему возлюбленному.

— Ты не рассказывала об этом, — заметила Лелиана. — Вы ведь там были только один раз, с Фергюсом?

— Потом расскажу, это к делу не относится, — взгляд скользнул ниже, и я смогла проснуться окончательно: — А про Редклиф что-нибудь выяснили? К нам подходила Великая Чародейка Фиона в Вал Руайо. Многого она не сказала, но пригласила в Редклиф, вроде как теперь нас пустят внутрь.

— Мои агенты уже сумели проникнуть в деревню, — подруга тоже посмотрела на нижнюю оконечность озера Каленхад на карте. — Там действительно находятся тевинтерские маги. Но, насколько я знаю, Фиона не покидала пределов Редклифа. Ты уверена, что это была она?

— Да, — тут же отозвалась Кассандра. — Я знакома с Великой Чародейкой, и уверена, что с нами разговаривала Фиона.

— Возможно, это ловушка? — предположил Каллен. Максвелл хмыкнул:

— Не доверяете магам, командор?

— Мы никому не доверяем, — невозмутимо ответила Лелиана. — И в этом случае причин даже больше, чем в других. По данным разведки, эти тевинтерцы называют себя «венатори». Насколько я помню, это название мы уже слышали от…

Я не дала ей закончить, расхохотавшись. Облегчение и какая-то истерическая радость накатили волной, и я не смогла ей сопротивляться, смеялась и смеялась — над нашими поисками, над убийствами, над своей неуверенностью… над всей своей поездкой в Тевинтер. Все-таки венатори причастны! Поверить, что они оказались в нескольких десятках километров от корифеевского ритуала случайно, у меня никак не выходило. А значит, их Старший, который так разыскивал амулеты Думата — и есть Корифей или, по крайней мере, его близкий помощник. И я не зря рисковала, не зря подставлялась сама и подставляла друзей под удар, и Корзник умер тоже не зря!

Снег в лицо заставил меня поперхнуться смехом и раскашляться, от второй порции — за шиворот — я выгнулась и даже взвизгнула от неожиданности. Лелиана усмехнулась:

— Легче? Может быть, расскажешь нам, что в этом смешного?

— Ничего, — неуверенно проговорила я и издала какой-то странный то ли всхлип, то ли смешок. — Просто я поняла, что не зря гонялась за химерами три года. Но вы только представьте, какова наглость: Корифей вербовал себе сторонников буквально на улицах — эти венатори просто раздавали листовки прохожим! «Если величие империи для вас не пустой звук, венатори ждут вас»!

Я снова рассмеялась, но уже не так безудержно.

— И как он сумел раздобыть такие силы, чтобы разорвать Завесу? Артефакты, на которые он рассчитывал, мы уничтожали один за другим, а он все равно сумел извернуться!

— Полагаете, это ваш жрец? — со скепсисом уточнил Максвелл. Я подавила очередной смешок и ехидно поинтересовалась:

— А вы думаете, совершенно случайно в тысячах километров от Тевинтера практически одновременно объявились могущественный тевинтерский жрец, разорвавший Завесу, и милитаризованная тевинтерская же секта, которая обещает величие империи? И объявились не где-нибудь — фактически они заблокировали возможность общения и перемещений тем, кто мог бы помочь закрыть Брешь. Совпадение, не иначе.

— Не думаю, что это сейчас важно, — вмешалась Кассандра. Я хотела возразить, но ее поддержала Лелиана:

— Куда интереснее, знают ли они, кто мешал их деятельности в Тевинтере и где этот «кто-то» сейчас.

— Ну, там кто только не мешал, — смутившись, пробормотала я и вздохнула: — Если в принципе интересовались этим вопросом, то знают. Я не слишком скрывалась, так что проследить меня до Вирантиума легко. И везде, где я появлялась, были вскрыты хранилища в храмах Думата.

— Диверсионная деятельность — не ваша сильная сторона, дорогая? — хмыкнул маг. И повернулся к Лелиане: — Полагаю, в нашем дальнейшем совместном путешествии смысла нет: по отдельности мы закроем большее количество разрывов. Заодно я могу съездить к этим… венатори. Они ждут Вестницу, а приду я; вряд ли решат сразу напасть.

— Но… — я от таких новостей окончательно проснулась, но Кассандра мне высказаться не позволила:

— Это хорошая мысль. Даже если они откажутся разговаривать, мы сможем что-то узнать. Для Вестницы наверняка найдется другое задание.

Лелиана чуть приподняла свиток, который до сих пор держала в руках:

— Тэйрн Фергюс Кусланд собирается устроить обряд прощания с погибшими на Конклаве и приглашает представителей Инквизиции посетить это мероприятие. Думаю, визит Вестницы будет уместным.

— Тем более что Фергюс скорее всего меня и ждет, — вздохнула я. Возмущаться таким заданием не получалось, слишком соблазнительной была перспектива съездить домой, повидать Джоселин и будущего племянника или племянницу. Хотя и отдавать проблемы Редклифа в руки постороннего человека не хотелось, я ведь обещала разобраться сама.

Лелиана довольно улыбнулась — еще бы, обошлись без споров, — и продолжила:

— А после обряда проедешься вдоль побережья, закроешь разрывы там, заодно поищешь наших людей. Мы получали доклады со Штормового берега, там видели порождений тьмы. Хардинг, которую я отправила разобраться, последний доклад отправляла с первой стоянки, с тех пор от ее отряда никаких вестей. Поскольку Серых Стражей у нас нет, а Белый — единственный, кто видит скверну… Аль? Тебе нехорошо?

— Все нормально, — накатившая паника отхлынула так же быстро, как и появилась, оставив неприятную дрожь в пальцах. Наверно, я побледнела, потому что иначе никто бы ничего не заметил; как бы то ни было, взять себя в руки удалось. Хотя при мысли о порождениях тьмы язык словно отнимался, отказываясь говорить. — Я разберусь. Порождения тьмы точно по моей части. Заодно в Пик солдата заскочу, туда все равно без меня никто не дойдет.

— Хорошо, — подруга осмотрела меня довольно острым взглядом, от которого захотелось поежиться, но продолжила: — В Хайевере с тобой встретится мой человек и расскажет подробности.

— Полагаю, Штормовой берег — место нашего общего интереса, — перехватила инициативу леди Жозефина, до сих пор в основном молчавшая. — Мне написал один знакомый, граф Жерар Джейдерский. Сейчас он занят проблемой контрабанды лириума, и, по его словам, расцветает она как раз на ферелденском берегу. Инквизиция обещала ему помощь…

Она вопросительно глянула на Кассандру, но ответила снова я:

— Это я обещала. Мы столкнулись в Джейдере, он уговаривал сэра Оливера, капитана «Белого Стража», помочь с этим расследованием, а у того полномочий нет. Поэтому я и предложила обратиться к Инквизиции.

— Понятно, — леди-посол кивнула и улыбнулась: — Если мы сумеем разобраться с его делами, это даст нам хороший рычаг давления в Орлее. Джейдер — крупный город, его правительница, леди Серил, имеет вес в политике. К тому же она поддерживает императрицу, полагаю, это означает, что и Селина поддержит верную подданную — и нас.

— Сумеем, — пообещала я. — К тому же речь опять о контрабанде лириума, а я еду в дом главного следователя Ферелдена. Фергюс на этой контрабанде собаку съел. И мой дед — банн Штормового берега, я поговорю и с ним тоже.

— Особенно не увлекайся, — посоветовала Лелиана. — Твое дело — закрыть разрывы и поддержать нашу репутацию, для боевых задач у нас есть солдаты.

Я кивнула, а потом спохватилась:

— Кстати, о контрабанде. Помнишь ту историю с тевинтерскими работорговцами десять лет назад? Венатори то ли привлекли на свою сторону Харадра, то ли забрали его исследования, но мы столкнулись с похожими амулетами, только немного доработанными.

— Плохая новость, — нахмурилась подруга. Максвелл поинтересовался:

— О чем речь?

— Один магистр хотел провернуть диверсию в наших землях, — пояснила Лел. — Для этого он придумал амулеты, подчиняющие волю.

— Составные, — перебила я. — Сами амулеты имели слабое расслабляющее воздействие на разум, подчиняли сознание они только при воздействии дополнительного порошка. Венатори немного доработали их… Я отдам вам записи и о старых амулетах, и о новых. К нашей удаче, я столкнулась с ними вовремя, так что моя… их успели исследовать и найти способ противодействовать. Насколько я знаю, не слишком удобный, надо пить зелье-нейтрализатор.

— Полагаю, теперь у нас есть весомая причина обратиться за разъяснениями к архонту, — улыбнулась Жозефина. Улыбка у нее была по-прежнему милой и резко контрастировала с тоном: для дипломата он был весьма угрожающим. — Возможно, ваша знакомая сумела доработать защиту.

— Она достаточно умела? — уточнил маг. Хоть лицо у него оставалось невозмутимым, мы почудилась насмешка, и я отрезала:

— Достаточно. Глава самой престижной академии Тевинтера вас устроит?

— Похоже, вам и правда пора спать, дорогая, — теперь он усмехался уже откровенно. — Контроль над эмоциями все хуже.

Отвечать я не стала, боясь, что самоконтроль и правда откажет. Вместо этого отвернулась опять к Лелиане и попросила, вспомнив об еще одной проблеме:

— Лел, найди кого-нибудь из Стражей. Мы были в Джейдере в их крепости — ворота заперты, внутри никого нет. Я боюсь, что это все-таки происки Корифея.

Она отвела глаза и кивнула:

— Я не хотела тебя расстраивать, пока до конца не проверю… Орлейские стражи тоже пропали. По крайней мере, в Монтсиммаре и Вал Шевине мои люди никого не застали. Но я слышала, в Орлее есть базы где-то на западе, возможно, они ушли туда после предупреждений Айдана?

— Где-то в болотах Нахашин и в Западном пределе, — пробормотала я, прикрывая глаза. Верилось в отступление Стражей с трудом, и я все-таки боялась, что Корифей прибрал их к рукам. — Я уточню потом.

Она положила руку на плечо и попыталась утешить:

— Наши разведчики доносят об одиноком Сером Страже, который путешествует во Внутренних Землях…

Я вздрогнула от такой новости и резко развернулась к Максвеллу и чуть ли не с мольбой попросила:

— Приведите его сюда. Вы ведь будете в тех краях!

— А если он не захочет? — вскинул брови Тревельян. Но Лелиана снова меня поддержала:

— Значит, приведите силой. Нам нужно знать, что происходит с Орденом, в котором собираются лучшие воины и с которым не решается спорить даже Церковь. Кроме того, где-то на юге эрлинга Редклиф образовалась новая секта, считающая, что Брешь послал нам Создатель… откровенно говоря, я не вникала. Будет неплохо, если вы с ними разберетесь: пусть или помогают нам, или не смущают разумы окрестных жителей.

— Приложу все усилия, леди тайный канцлер.

На Лелиану Тревельян смотрел без усмешки, и мне стало немного обидно. Наскоро рассказав про Сэру, ее находку и друзей Рыжей Дженни, я распрощалась: рассказывать лично мне было больше нечего, вопросы в голову никакие не приходили, а оставаться безмолвным слушателем у меня все равно не получалось, сразу закрывались глаза. Останавливать меня никто не стал, но провожали больше сочувствующими взглядами, нежели раздраженными.

* * *

Проснулась я резко, словно вынырнула из черного омута. Рука скользнула в поисках шеста, но нащупала пустоту: уже давно я убирала Enansal от кровати, а привычка после жизни в Клоаке все еще оставалась. Рядом лежали кинжалы, но схватиться за них я не успела, поняв, от чего проснулась: в выделенный мне домик вошел — нормально, через дверь, — Зевран, и следом за ним проскользнула Китти. Едва дверь закрылась, отрезая нас от возможных свидетелей, как подруга сменила облик и плюхнулась ко мне на кровать уже в человеческом виде.

— Просыпайся! — велела демонесса с предвкушением. — Уже вечер!

Последнее я успела заметить и сама: свет сквозь окна пробивался тусклый и желтоватый, от костров, что жгли на улицах. В полумраке и тенях лица моих друзей казались какими-то особенно красивыми и загадочными: по губам Зеврана блуждала мечтательная улыбка, Ванда восторженно блестела глазами, словно была не демоном, а юной наивной девушкой. Эта картина немного примирила меня с необходимостью пробуждения, но только немного: поспать удалось всего несколько часов, и голова казалась тяжелой как гиря. Откинувшись обратно на подушку, я прикрыла глаза и пробормотала:

— Я уже не сплю.

Ворон рассмеялся негромко и присел в кресло, стоявшее у камина; судя по звукам, сначала он развернул его лицом ко мне. Теперь камин подогревал спину Зеврану, но его это, похоже, не слишком беспокоило.

— Иногда мне кажется, chica, что ты никогда не спишь. Всегда в центре событий.

— Как говорила Вера, меня ведет Создатель, так что я не виновата, — тут же открестилась я со вздохом. Поинтересовалась, задержав дыхание: — Ты не сердишься, что я так сбежала?

— Я же им все объяснила, — надула губки Ванда. Убийца покачал головой:

— Разве я когда-то сердился? Дело есть дело. Но все-таки будь осторожнее, у Воронов…

— …не так много друзей, — закончила я за него и открыла глаза. Зевран и правда сидел лицом ко мне и довольно близко, но выражение его глаз прочесть было сложно. Пообещала: — Я постараюсь. Жаль, сбежать отсюда не выйдет, Варрик уже предлагал.

— Ты бы не сбежала, — эльф рассмеялся, а потом взял меня за руку, с интересом разглядывая метку. Мимоходом «сдал» Варрика: — Твой amigo astuto⁽¹⁾ сегодня высказывал мне претензии о развращении невинных девиц. Я даже почти проникся. Болит?

— Дергает иногда, но не очень сильно. Резать не дам, — ладонь Зевран поглаживал, и неприятные ощущения спрятались, словно их и не было. — Надеюсь, высказывал наедине? Не хотелось бы, чтобы история о том, как ты меня развращал, ушла в народ.

Друг рассмеялся и кивнул. Потом посоветовал:

— Если начнет болеть, вызови свою наставницу или ту гномку, чьими зельями ты так любишь травиться, chica. У нас боль снимают эльфийским корнем, а он вызывает привыкание. Не так, как лириум, но ты ведь не любишь никакие воздействия на разум.

Я кивнула и все-таки встала с кровати. Зеврана я не стеснялась — за три года пришлось в его присутствии переодеваться уже не раз, — а время шло, и тренировка неумолимо приближалась. Демонесса, воспользовавшись возможностью, тут же растянулась на кровати и довольно потянулась. Эльф с усмешкой пощекотал ее по обнажившейся коже на животе, и Ванда безуспешно попыталась перетянуть его к себе. Несколько минут они возились, и я с улыбкой за этим наблюдала, а потом Зевран сел поудобнее, зафиксировав подругу, и поинтересовался:

— Ты доверяешь своему… напарнику?

— Если ты про лорда Тревельяна, то он мне не напарник, — проворчала я, тут же прогоняя улыбку. — Скорее, конкурент за внимание Лелианы. Я ему не доверяю и он мне не нравится, так что можешь не переживать. И Шартер говорила, что он какой-то подозрительный. Шартер — лучшая разведчица Лел.

— Я с ней уже познакомился, — подмигнул эльф. — Хорошо. Мне он тоже показался… сомнительным.

— Он не похож на Корифея.

— Нет, — приятель дотянулся до моей руки и подтащил поближе. Я послушно присела на подлокотник кресла. — Дорогая, тебе стоит расслабиться. Ты видишь Корифея даже там, где его нет.

— Венатори и правда оказались его помощниками, — возразила я. Конечно, стопроцентных доказательств этого у меня не было, но в совпадения я по-прежнему не верила. Спорить со мной Зевран не стал, пожал плечами и обнял за талию:

— Возможно, и так, но все же не думаю, что он причастен к любому происшествию в мире. Для этого надо иметь слишком много времени, денег, помощников… И что касается этого Тревельяна, думаю, он чей-то шпион, но не Корифея. Такое ваша Шартер не пропустила бы.

— Я за ним присмотрю, — пообещала леди Ванда с кровати. — И за вторым тоже.

— Кто? — коротко уточнил убийца, повернувшись к демонессе. Улыбка чуть изменилась и стала жесткой — такую я видела в Антиве, когда он в полной мере отдавался роли Ворона. Поэтому и поспешила ответить сама:

— Солас. Он Ванде тоже чем-то не понравился.

— Он скрытный, — тут же заявила она, защищая свое мнение. — Он эльф и маг, но не малефикар, и при этом согласился меня не сдавать. Эльфы не любят демонов! Вспомни ту противную тетку, которая выгнала Мерриль из клана! И он очень сильный. Что он тут забыл?

— Я бы не сказала, что он прям очень сильный, — с сомнением возразила я. — Я смотрела, сила у него не слишком отличается от других. Правда, очень умелый — это точно.

— Нет, он сильный, — возразила демонесса. И наморщила нос: — Я не могу объяснить. Он должен быть сильный. Я… словно должна помнить его, но не помню.

— Вообще-то странности в нем и правда есть, — все-таки признала я, припоминая и его знание этикета, и невозмутимость, и обширные — слишком обширные — знания. — Но я уверена, сейчас мы на одной стороне. Во всяком случае, Брешь ему тоже явно не нравится.

— Надеюсь, что так, — согласился Зевран. Он переводил взгляд с меня на Ванду и обратно, внимательно выслушивая наш спор, и о чем-то думал, но озвучивать итог размышлений не стал. Я с надеждой поинтересовалась:

— Ты ведь останешься? Поможешь мне?

— Наш самый очаровательный бард уже пристроил меня к делу, chica, — с сожалением покачал головой Ворон. — Так что я помогу, но не останусь.

— Жаль, — я вздохнула и улыбнулась. — Мне все время кажется, что я словно на десять лет назад вернулась. Снова поздняя зима, смертельные проблемы и все очарование южного Ферелдена пополам с Морозным горами, даже Лелиана здесь и Каллен вот тоже. Не хватает только тебя, Морриган и Айдана. Еще сегодня очень скучала по Стэну.

— Неужели среди твоих спутников не нашлось желающих носить тебя на руках? — подмигнул приятель и поднялся с кресла. — Ну что, muchachas⁽²⁾, пришло время немного потренироваться?

От своих друзей я отстала: Зевран в компании Китти, снова вернувшейся в кошачий облик и оттого недовольной, отправился на плац, я же побежала к Адану. Нескольких часов сна оказалось мало, прийти в себя удалось с трудом, а голова все еще побаливала — и это точно скажется на моих боевых навыках. Вся ситуация заставила задуматься, насколько я плоха по сравнению с профессиональными воинами: можно было сколько угодно гордиться количеством тренировок и мастерством наставников, но хорошо сражаться удавалось только в идеальных условиях — выспавшейся, отдохнувшей, желательно в теплом помещении и со знакомыми противниками. Реальная жизнь такие роскошные условия предоставляла редко, и я дала себе зарок впредь хотя бы вовремя отдыхать.

А потом вдруг вспомнилось, как я десять лет назад точно так же рассуждала насчет скалолазания — причем здесь же, на склонах Морозных гор. Слишком часто я в последнее время отчего-то вспоминала то, самое первое, путешествие, и от этого отчего-то становилось не по себе.

Адан бодрящим зельем поделился, хоть и ворчал при этом. Но едва в голове прояснилось, как я вспомнила, что все мои запасы подошли к концу, так что стоит озадачить алхимика и зельями, и бомбами. При виде рецептов, которые давала мне Дагна, и моих собственных схем взрывчатки он резко перестал ворчать, вчитался, а потом едва ли не выгнал меня из лаборатории. Удержать внимание мне удалось с трудом.

— У меня есть еще один рецепт, который является тайной Серых Стражей, — едва ли не шепотом поведала я. Эта фраза заставила Адана отвлечься от новообретенных сокровищ, и я продолжила ковать железо, пока он снова не отвлекся: — Мне нужно будет зелье по этому рецепту, и как можно больше. Ингредиенты редкие и дорогие, сделать нужно быстро. Денег я дам, но с остальным разбираться тебе и агентам Лелианы. Сможешь?

— Ну, если тайный канцлер поможет достать нужное, то почему нет? — хмыкнул он.

Этим пришлось удовлетвориться, взять с него клятву о неразглашении и бежать на плац: наверняка меня уже заждались.

На улице стемнело окончательно, даже звезд видно не было: по небу бродили тяжелые, низкие тучи. Но в деревне полной темноты не оставалось, кажется, даже в подвалах: повсюду горели костры, вдоль тропинок кое-где стояли воткнутые в снег факелы — помешать тренировке время суток точно не могло. Как и погода — снег кончился, да и ветер притих до вполне приемлемого, так что я, подумав, плащ вернула обратно в свой домик.

Плац тоже освещался факелами, и до моего прихода не пустовал — тренировки, кажется, шли до отбоя. Возможно, это было правильно, раз уж наши новобранцы не умеют сражаться, но я все равно прониклась к ним сочувствием. Правда, ровно до того момента, как поняла, что большинство здесь не ради занятий, а просто пришли поглазеть, как их Вестницу будет валять по сугробам Антиванский Ворон. И поделать с этим ничего нельзя: Зеврану не пожалуешься, он только на смех подымет, а самой разгонять зрителей не позволяла гордость. Пришлось собрать волю в кулак и настроиться на победу — или хотя бы долгий бой, чтобы потом было не так стыдно.

Сам Ворон ждал меня там же, где и утром — и даже в той же компании. Наличие Каллена меня не слишком удивило: все-таки он согласился дать мне пару уроков, надо же ему представлять, что я умею. Но Варрик… А потом я заметила Кассандру, которая вроде как была здесь по своим делам, Лелиану, просто проходившую мимо, и даже Сэру, которая, не скрываясь, сидела на заборе и лузгала семечки, болтая с Мариден.

— Я не совсем поняла, на какую тренировку ты меня звал, — мрачно проговорила я, подходя ближе к мужчинам. — Пока что это похоже на бесплатное представление.

— Предлагаешь брать деньги, Перчинка? — весело поинтересовался Варрик. Я бросила на него недовольный взгляд, но отвечать не стала. Зевран рассмеялся:

— Брось, chica, неужели не хочешь реабилитироваться после утреннего провала? Пусть посмотрят, как их Вестница сражается.

— Как огребает от наемного убийцы, ты хотел сказать? — не повелась я на подначку. Эльф щелкнул меня по носу и с улыбкой поправил:

— Лучшего наемного убийцы, дорогая. Готова?

Я неопределенно пожала плечами, сняла со спины шест и отправилась в центр плаца, намеренно подставляя спину приятелю. Он снова рассмеялся, но догонять не стал.

Чувство, что я снова вернулась на сцену, не проходило. Ужасно захотелось танцевать, даже музыка словно бы пробежала между пальцев, заставляя пытаться поймать ритм, что определенно не пошло бы на пользу в бою. К счастью, времени мне Зевран не дал; и все же его первую атаку я едва не пропустила. Но — не пропустила, а дальше было уже проще, хотя бы не приходилось угадывать, откуда на меня свалится любимый наставник.

Темп он взвинтил сразу такой, что пришлось выбрасывать из головы все лишние мысли. Но на этот раз я смогла собраться и более-менее достойно ответить. Или хотя бы вовремя уклониться — если уж честно, то хорошо у меня получалось бегать и уворачиваться. Но Зевран вытащил меня на такое прилюдное избиение совсем не для игр в догонялки, так что пространство для маневра мне отрезал регулярно. Везло хотя бы в том, что Enansal был куда длиннее его кинжалов, так что определенное преимущество у меня все же было. Жаль, воспользоваться им в полной мере не позволяла разница в навыках.

А потом Зевран вдруг отступил, от чего я только насторожилась — тренировки у нас заканчивались только с моим поражением, и обычно не первым, — и подмигнул. Долго гадать, в чем подвох, не пришлось: с двух сторон на меня налетели бронированные рыцари, попытавшись взять в клещи. Я первым делом ушла перекатом, оставляя обоих за спиной, а потом накинула щит — натравливать на меня сразу двух противников нечестно, а значит, и мне самой придерживаться правил необязательно. И только после этого разглядела новых врагов — один и правда был рыцарем, даже доспех храмовника присутствовал, второй таковым только казался — его латы едва заметно мерцали сине-фиолетовым цветом и опознавательных знаков не имели. А вот щиты вокруг обоих мерцали откровенно магические.

Мне захотелось рассмеяться: по близнецам я соскучилась и давно хотела их увидеть, но они отвлечься не позволили. Впрочем, в бой с ними я включилась с внезапно проснувшимся энтузиазмом — раньше я эти тренировки воспринимала больше как игру, навыками до Антиванского Ворона оба не дотягивали. Правда, это было уже года четыре назад, если не больше, и с тех пор наверняка многое изменилось. Очень хотелось оценить эти изменения.

Раньше бой против двух противников представлялся мне более легким, чем против одного — во всяком случае, если сравнивать Зеврана и Брайана с Дэрреком. В этот раз я попыталась провернуть старый трюк и запутать близнецов, чтобы они мешали друг другу, но не вышло — прошедшие годы давали о себе знать. Правда, мне все еще удавалось быть более маневренной, благо, мне лишние железяки бегать не мешали, и пришлось делать ставку на это. Раньше мой темп парни выдерживали только пару минут, теперь же мы сравнялись — я не могла победить их при помощи шеста, они не могли меня поймать. Дэррека мне однажды даже удалось сбить с ног, но обрадоваться я не успела, пришлось уворачиваться от его брата. Зато отлично удавалось блокировать магические атаки, да и щиты мальчишек я убрала первым же делом. Не сказать, что это сильно помогло, правда…

Бегали друг за другом мы минут пятнадцать. Отступать ни одна сторона не желала, хотя лично у меня дыхание сбилось уже давно. Стоило бы гордиться за своих учеников, которые явно многого достигли, но сейчас мне больше хотелось нырнуть в какой-нибудь сугроб и не вылезать. Азарт сменился упрямством: в другой ситуации я бы давно сдалась, но только не на глазах чуть ли не всей Инквизиции. В итоге исход боя решил Зевран — отбиваясь от близнецов, я просто не заметила очередной его атаки.

— Знаешь, chica, это даже немного льстит, — с усмешкой негромко заметил он, помогая подняться. — Ты настолько веришь в мои навыки, что заранее смиряешься с поражением.

— Жаль, о нас такого не скажешь, — Брайан снял шлем и подошел поближе. Дэррек отставать не стал, без лишних предисловий стиснул меня в объятиях, так что я только пискнула, и рассмеялся:

— Все еще думаешь, что дерешься лучше нас?

— Задушишь, — с трудом просипела я, но на этот раз предлог вывернуться не помог, даже наоборот: к одним закованным в железо рукам добавились вторые. Едва касаясь разума, порочно рассмеялась Китти, но говорить ничего не стала — да и не надо было, я и так уловила намек на очередные объятия.

Отпустили меня оба одновременно и оба придирчиво осмотрели практически одинаковыми взглядами. Сейчас отличить братьев можно было только по доспехам, выражения лиц их больше не выдавали. Зевран, предвосхищая любые вопросы, с усмешкой подтолкнул меня к выходу с площадки:

— Иди передохни, chica. Тренироваться перед твоей дуэлью мы будем не здесь, но сегодня, пока я не уехал.

Я только кивнула и поспешила воспользоваться предложением. Возможность поболтать с приятелями мне еще выдастся, а вот перевести дух лучше сразу, а то до дуэли можно и не дожить. Махнув рукой своим недавним противникам, я неторопливо двинулась в указанном направлении.

Варрик, хлопнув по плечу, тут же протянул флягу, и я с подозрением принюхалась, прежде чем отпить, а потом оглянулась по сторонам. Гном с укоризной покачал головой на мое недоверие, но говорить ничего не стал.

Сейчас на меня уже никто не глазел, хотя я готова была поспорить, что еще пару минут назад смотрели все и очень внимательно. Но теперь зрители распались на группки и больше были заняты своими делами: Сэра рассказывала какую-то байку и смеялась при этом так, что я испугалась — свалится с забора. Мариден успела уйти, Лелианы тоже видно не было, а Кассандра разговаривала о чем-то с Вивьен и Максвеллом — они-то когда успели подойти? Солдаты болтали между собой, что-то пили, но в меру, бросая опасливые взгляды на командора. Похоже, Каллен успел за пару дней построить всех новобранцев.

Особенно выделялся на общем фоне Родерик: он вообще смотрел не на плац, а в небо. В руках у художника был верный альбом для набросков, и сегодняшней его музой явно выступала Брешь. Этому я порадовалась — за последнее время было уже достаточно картин с моим участием. А я ведь еще не спрашивала, не успел ли мастер меня еще где-нибудь изобразить…

— Не ожидал, что ваши тренировки проходят так активно, — заметил Каллен. Я оторвалась от горлышка — во фляге оказалось что-то фруктовое и безалкогольное, — и выдохнула:

— Так — очень редко, обычно противников у меня поменьше. Но в принципе и одного Зеврана хватает.

Командор слегка смутился:

— Я имел в виду… не думал, что вас настолько хорошо учили.

— Вряд ли я смогу стать для вас серьезным противником, — я усмехнулась. В бою я видела Каллена всего пару раз, но впечатлить он меня успел. Настолько, что выбирая между нашим командором и моим Вороном, я бы не решилась назвать возможного победителя. Правда, только если говорить о честном бое, на который Зевран и сам бы вряд ли согласился.

Последний как раз подошел ближе после короткого разговора с близнецами — они были знакомы после пары тренировок в Круге. Как-то внезапно я сообразила, что Зевран знаком, кажется, со всеми, кто мне дорог — за исключением разве что одного из жителей Вейсхаупта, — да и вообще знал обо мне едва ли не больше, чем я сама. От этой мысли сердце трепыхнулось от внезапного приступа нежности, и я улыбнулась Ворону. Он насмешливо выгнул бровь в ответ и обнял за талию.

— С образом жизни Алиены гонять ее надо втрое активнее, — ответил он Каллену, а потом попенял мне: — Ты снова заранее принижаешь себя, chica. Так не победить.

— То есть ты всерьез думаешь, что я могу выиграть у командора? — я насмешливо вскинула брови. Убийца рассмеялся и не ответил, а Каллен улыбнулся:

— Вы и впрямь слишком мало верите в себя, Алиена.

«Интересно посмотреть, как они сражаются друг с другом, — вдруг промурлыкала Китти. — Двое таких соблазнительных мужчин, ночь, огонь и сталь… Будет красиво».

«Двое?» — чуть рассеянно переспросила я, разглядывая обоих с этой новой мыслью. Раньше демонессе Каллен не нравился, слишком он был предан Церкви. Почему сейчас она сменила гнев на милость, было непонятно, но подкинутая ею мысль определенно требовала внимания — красоту Ворона стал бы отрицать только слепой, привлекательность бывшего храмовника я тоже оценить успела.

Зевран перехватил мой взгляд, и я смущенно закусила губу. Просить их подраться было как-то неловко… а все Китти! Если бы не она, я бы думала о боевых навыках, а не внешней привлекательности, тогда и не стеснялась бы. Но эльф действительно знал меня отлично: оценил выражение лицо, кинул взгляд на кошку и насмешливо предложил:

— Может, продемонстрируем вашей Вестнице, что такое вера в себя, а, comandante⁽³⁾?

— Сейчас? — удивился Каллен, осмотревшись по сторонам. На секунду задержался взглядом на мне и с улыбкой кивнул: — Впрочем, почему нет?

— Эх, надо было все-таки продавать билеты, — пробормотал Варрик, усаживаясь на забор. Доски жалобно заскрипели, но выдержали. — Иди сюда, Перчинка, отсюда вид отличный.

Зевран рассмеялся, Каллен с заметным сомнением нахмурился, но отказываться от своих слов не стал. Оба отправились в центр плаца, и разговоры вокруг смолкали. Китти вспрыгнула Варрику на колени и прошептала:

— Еще не поздно содрать с окружающих денег, особенно с женщин. Хороши же, посмотри.

— Ривейни бы душу продала, чтобы здесь оказаться, — тихо рассмеялся гном. Демонесса томно протянула:

— А если бы они еще и разделись… я бы тоже душу продала. И не одну!

Я смущенно отвернулась — фантазии подруги принимали какой-то горизонтальный оборот, и поддерживать эту тему не хотелось. Тем более что посмотреть и без того было на что: пока воин и убийца больше примеривались друг к другу, оценивая скорость и пластику движений, но уже было видно, что бой выйдет красивым.

Зевран, гибкий и ловкий, походил на крупного кота — дикого, из джунглей Пар Воллена. Драться он явно собирался всерьез, хоть и не до смерти; взгляд убийцы из насмешливого стал кинжально-острым и даже словно поблескивал расплавленным золотом алой стали. Я даже забеспокоилась за Каллена — Антиванский Ворон и бывший гильдмастер в ранге Восьмого Когтя вызывал у меня естественные опасения, и сейчас на плацу был явно он, а не мой любимый друг и наставник.

Но потом я посмотрела на Каллена и волноваться начала уже за обоих. Бывший храмовник сдаваться убийце тоже явно не собирался; движения, и так обычно вполне уверенные, сейчас стали резче и словно сильнее. В отличие от Зеврана, он предпочитал меч и щит двум клинкам и сейчас негромко постукивал гардой меча о металлическую оковку щита — не то отвлекал внимание противника, не то сосредотачивался на схватке. Его взгляд тоже растерял все тепло, да и лицо стало жестче. Если эльф выглядел гибким кошаком, то человек походил на красного льва — обитали такие твари в Морозных горах, огромные, мощные и смертельно опасные. Внезапно я опознала мех накидки, который мне так понравился — кажется, это и был красный лев, очень уж характерный бурый цвет с серыми полосками.

Испугавшись, я едва не ринулась на плац — в Бездну эту дуэль, они мне дороги оба, живыми и целыми. Но меня перехватила Китти, вытянув лапу и зацепив отросшим когтем пояс.

— Куда? — прошипела она. — Испортишь зрелище!

И я опомнилась. На зрелище мне было уже наплевать, но выслушивать насмешки Зеврана потом не хотелось, да и Каллен вряд ли обрадуется такому вмешательству.

И в этот момент мужчины как-то одновременно, словно договорились заранее, перешли в наступление. Скорость у обоих была такая, что я испуганно прижала руки к груди и прикрыла рот, опасаясь невовремя вскрикнуть. Китти притянула меня ближе и прижалась к боку, шепнула:

— Ты можешь и быстрее, когда танцуешь. У тебя ведь разная музыка.

Эта фраза немного успокоила: если пытаться наложить скорость боя на музыкальный темп, то выходило и правда не так страшно. Но при каждом звуке удара я вздрагивала, словно один из этих клинков бил меня; а когда Каллен отбросил Зеврана щитом, и вовсе не удержала испуганного возгласа. Но эльф тут же вскочил на ноги и вернулся в битву.

Оторваться от разворачивающейся картины я не могла: почему-то нелогично боялась, что стоит мне на мгновение отвернуться, как кто-нибудь пострадает, и сейчас я не могла сказать, за кого переживаю больше. Красота в схватке и правда присутствовала — хищная, жестокая красота боя, — но я не могла в полной мере ее оценить.

Разошлись мужчины без какой-то видимой причины, просто после очередного удара опустили оружие и едва ли не синхронно отступили на шаг. Потом командор уважительно поклонился, как это делали храмовники, Ворон отсалютовал и протянул руку для пожатия. А после этого отправились обратно к нам — Зевран сразу, а Каллен задержался, чтобы вернуть щит одному из солдат. Тот что-то спросил, и командор чуть нахмурился. Но я не стала следить за ним, едва эльф подошел, взволнованно осмотрела его — не ранен — и обняла.

— Chica, неужели ты настолько в меня не верила? — насмешливо поинтересовался он. Я не ответила: к нам как раз вернулся Каллен, и я осмотрела и обняла и его. Чувствуя живое, разгоряченное тело руками, было проще поверить, что все обошлось и никто не пострадал.

— Все в порядке, Алиена, — смущенно проговорил командор в ответ на мои объятия. Я выпустила обоих и велела:

— Никогда! Никогда я больше не хочу видеть, как мои друзья дерутся! Иначе я поседею окончательно.

— Chica… — удивленно начал Зевран. Я наставила на него палец и повторила:

— Никогда!

— Так может, подеретесь сами? — раздался насмешливый голос прямо у меня над плечом. Я обернулась и увидела Максвелла. Он играючи покачивал посохом и смотрел на меня с различимой насмешкой. — Раз уж у нас сегодня вечер, когда все хвастаются навыками… Окажете мне честь, леди Кусланд?

Руки у меня от волнения немного подрагивали, но в шест я вцепилась твердо. Отвлечься сейчас и заодно немного сбить высокомерие с Максвелла было отличной идеей. Так что ответила тоже твердо:

— С удовольствием. Без ограничений, лорд Тревельян?

---

1) пронырливый приятель (антив.)

Вернуться к тексту

2) девочки (антив.)

Вернуться к тексту

3) командор (антив.)

Вернуться к тексту

Высокие базальтовые колонны скрывали от взгляда берег, нависая безмолвными стражами над маленькой бухтой. Мир казался черно-белым, словно все краски выцвели: черный базальт, серая галька под ногами, свинцовые воды Недремлющего моря с белыми барашками волн и белый снег. Снег был везде: витал в воздухе, смешивался с дождем и больно бил в лицо, лежал под ногами, укрывая гальку тонким полотном, и только линия прибоя доказывала — море сильнее, море сможет забрать с собой любой снег, обратить его в воду и вернуть новой волной.

Шлюпка с двумя матросами, почти дошедшая до стоящего на рейде корабля, тоже казалась черной на фоне воды и белесого неба; выделялся только шарф одного из гребцов — насыщенно-алый, он словно бросал вызов этому монохромному миру. И этим притягивал взгляд: я стояла, до рези в глазах вглядываясь в алое пятно, жалея, что не могу присоединиться сейчас к его обладателю. Ветер дул сильно и ровно, слегка посвистывая в скалах; высокие, почти по пояс волны бились о берег, рассыпаясь брызгами и заглушая ветер; с неба летела какая-то невнятная снежно-водяная каша — погоду нельзя было назвать идеальной для плавания, но я как никогда остро ощущала желание вновь оказаться на деревянной качающейся палубе, под туго натянутым парусом, чтобы в руках нетерпеливо подрагивал штурвал, а слух ласкала песнь моря.

Увы, об этом оставалось только мечтать. Мой маленький «Ястреб» так и остался в Джейдере, и ближайшим кораблем оставался «Мистраль» — тот самый, что сейчас принимал на борт свою шлюпку, — у штурвала которого стоял совсем другой человек. Да и мне следовало заняться делами.

— Идём, Перчинка, — позвал Варрик. — Успеешь насмотреться.

Я со вздохом кивнула и поплелась следом за остальными. Базальтовые колонны — странные, шестиугольные, складывающиеся в целые скальные массивы, охотно выпускали нас из своих объятий: удобная тропа, почти лестница из тех же колонн, вела дальше на берег, не то прорубленная человеком, не то оставленная самой природой. Я склонялась ко второму: кому придет в голову вытесывать из твердого базальта такие шестигранники и вбивать в берег? К тому же не единой стеной — здесь я еще могла бы что-то предположить, — по всему побережью были разбросаны сравнительно небольшие группы колонн, стоявшие особняком; внутри многих из них скрывались полости, иногда небольшие, едва ребенок протиснется, а иногда настоящие пещеры.

Легенды о них ходили разные. Старухи рассказывали, что когда-то давно, еще до прихода Тевинтера, на побережье жили великаны вместо людей, и они вбили эти колонны в дно, чтобы ходить вдоль воды и не мочить ноги. Но мужчины над этими байками смеялись: великаны изредка попадались и сейчас, и ростом они были куда как меньше высоченных Штормовых столбов, да и мозгов на такую сложную мысль — не мочить ноги — им бы не хватило.

Моряки говорили, что во времена Тевинтера в этих местах резвился самый известный пират, магистр по происхождению, но справедливый человек и вообще свойский мужик, который решил восстать против порядков своей родины. Имени его, конечно, никто не помнил, зато называли прозвище — Киликийский дракон; именно он и возвел эти колонны со спрятанными в них пещерами при помощи магии. Внутри каждой, даже самой малой, у него находились тайники и тайные тропы под землей, позволяющие уходить даже от самых массовых облав Магистериума. Некоторые не верили в то, что один человек способен так изменить побережье, но тут я не сомневалась: Киркволл доказывал могущество древних магистров в полной мере. Правда, только могущество — слишком уж романтичной выглядела история про благородного пирата. Зато эта история привлекала Ванду — на пирата ей было, конечно, наплевать, а вот возможные сокровища манили.

Наиболее правдоподобной после природной казалась версия с гномами, якобы колонны остались от них — когда-то на Штормовой берег был выход с Глубинных троп, в западной части баннорна даже остался древний порт, Устье Дэрвина, выстроенный прямо в толще скал, где подземные жители могли торговать с людьми, не боясь лишиться покровительства Камня. Некоторые считали, что и прочие необычные объекты на берегу — их работа, тем более что как минимум один маяк на поверхности и правда был, стоял на скале Морринова высота.

Дед говорил, что в некоторых пещерах и впрямь есть спуск под землю, возможно — как раз на Глубинные тропы, что могло подтверждать версию с гномами. Но я все же была уверена, что это творение природы или, если вспоминать о религии, Создателя. После рассказов Веры я всегда мысленно ставила между ними знак равенства.

Баннорн Штормовой берег был скалистым, и горы подходили почти к самой воде, лишь изредка прорезаясь небольшими долинами. Нам пришлось высадиться вдали от них, так что тропа привела на узкую полоску галечного пляжа, которую с одной стороны накрывали волны, с другой подпирали горы, здесь не слишком высокие и скалистые, но и не особенно гостеприимные. Вне базальтовой бухты мир чуть изменился, наполнился красками и звуками: высокие сосны и ели мрачно зеленели на склонах, из-под гальки пробивалась бурая веретенка — стойкая, неприхотливая травка, которой не были помехой даже зима и соленые волны; свист ветра и шум прибоя стали тише, но объемнее — они отражались эхом от скал, и казалось, словно волны бьются повсюду, смешиваются с биением нестабильной Завесы и стуком собственного сердца. Зато свежий ветер сдувал куда-то в сторону мокрую кашу, падающую с неба, и смотреть на мир становилось легче.

Группа у нас была не такая уж большая: мы с Варриком и Сэра. Остальные — Кассандра, Солас и Вивьен — сопровождали Максвелла, чему я была очень рада. Точнее, против Искательницы и эльфа я ничего не имела, они мне нравились. Но императорская чародейка успела у меня вызвать даже более сильную антипатию, чем, так сказать, напарник. Она оказалась высокомерной и честолюбивой, явно себе на уме — впрочем, другая, вероятно, и не смогла бы занять высокое положение при дворе Орлея, тем более, будучи магом. Мы с ней успели разойтись во мнениях уже на второй день после прибытия в Убежище: мадам де Фер решила высказать свое неодобрение и мне, и Максвеллу за магическую дуэль.

На мой вкус, называть «магической» дуэль только потому, что ее участники — и то не все — считались магами, было в корне неверно. Колдовать Максвеллу почти не пришлось — раз уж мы договорились сражаться в полную силу, то стесняться в демонстрации своих способностей я не стала. Впрочем, он смог меня удивить: посохом мужчина владел не только в магическом смысле, но и более приземленном, физическом. Я настолько не ожидала от него подобных трюков, что от первого удара меня спас только мой щит. После этого пришлось собраться с мыслями и перестать недооценивать противника; и в итоге я даже начала получать удовольствие — по силам мы были примерно равны, хотя в какой-то момент мне даже показалось, что Максвелл поддается. Я ответила тем же — позволила выпустить в мою сторону пару заклинаний и приняла их на щит.

И именно последний пункт позволил Вивьен устроить нам целую лекцию об опасностях магии вообще и подобных дуэлей в частности. Тревельян почти сразу пожал плечами:

— Моя дорогая, если вы не в состоянии контролировать свою магию, не сражайтесь. Я, к счастью, в состоянии.

И ушел, не обращая больше внимания на чародейку. Она на мгновение замолчала, проводила не слишком добрым взглядом чуть сузившихся глаз, а потом продолжила лекцию как ни в чем не бывало. Мне воспитание не позволило так явно послать союзницу, но в итоге и я сбежала, сославшись на то, что я вообще не маг. Слушать нотации не хотелось: ночь выдалась насыщенной. После Максвелла продолжить давнюю не сложившуюся дуэль захотела Сэра, к Тревельяну с аналогичной просьбой пристали мои близнецы, потом Варрик подначил лучников устроить состязания в скорости стрельбы, которые с большим отрывом выигрывала Бьянка… над деревней витал дух состязаний, и я этому радовалась: люди выпускали пар, смеялись и отдыхали. Даже Лелиана, в последнее время чаще мрачная и какая-то ожесточившаяся, не выдержала и влезла в лучный турнир — и смогла обойти Варрика с Бьянкой, чем ранила последнего в самое сердце. Сэра тоже начала смотреть на нашего тайного канцлера с заметным уважением.

Досмотреть мне не дал Зевран. Утащил с плаца и всё-таки устроил обещанную тренировку, напирая на защиту — маркиз Делафосс, видимо, слыл действительно хорошим дуэлянтом. Судя по лицу Каллена, который ушел с нами, Ворон успел с ним спеться, так что одной ночью мои мучения не ограничатся. Под конец я даже пожалела, что так опрометчиво сама ввязалась в эту затею. И с дуэлью, и с тренировками.

К счастью, выезжать нужно было не на следующий день, так что передохнуть мне удалось. Но всего сутки: Фергюс успел назначить дату поминального обряда, и нам следовало торопиться, чтобы приехать вовремя.

Сам обряд у меня в памяти почти не отложился: прямо в церкви Хайевера, непосредственно перед молебном, ко мне подошёл невысокий щуплый человечек, представившийся Настоятелем, передал мне карту с пометками и чуть более подробно рассказал о том, что творится на берегу. Как оказалось, ходили слухи, что здесь видели Серых Стражей, целеустремленно что-то ищущих. Но информация устарела: сейчас Стражей на побережье не было — как и везде, — и этим воспользовались порождения тьмы. Наши агенты должны были выяснить, откуда оскверненные твари вылезают, но посланный на поиски отряд Хардинг на связь выходить перестал. Мне передали копию последнего отчёта, показали на карте, где предполагалось разбить лагерь; сама я с трудом удержала рвущиеся с языка ругательства. Какой бы хорошей разведчицей ни была Хардинг, какую бы команду не собрала — разве можно посылать обычных людей против порождений тьмы? Не Серых Стражей, не даже магов, не меня с моим зрением... Но смысла в этой ругани не было: все уже случилось; да и портить обряд прощания с Верховной Жрицей не стоило.

Практически сразу после торжественного молебна брат выделил мне обещанный отряд сопровождения, и почти сутки я металась по тэйрниру, закрывая разрывы и разгоняя демонов. Оказалось их, к счастью, не так много, всего три, но я всерьез задумалась о том, чтобы на обратном пути, когда разберусь с делами на Штормовом побережье, обыскать весь северный Ферелден на предмет разрывов. Кто-то ведь должен будет это сделать...

Вернувшись в особняк Кусландов, я спихнула хотя бы одно из дел с больной головы на более-менее здоровую: контрабандой вполне мог бы заняться мой брат, для этого статуса Вестницы Андрасте не требовалось. Тем более Фергюс был главным следователем Ферелдена, и творить что-то за его спиной мне не хотелось категорически. Брат новой проблеме не обрадовался, но согласился, что дело и впрямь в больше степени его, нежели Инквизиции; впрочем, отказываться от расследования я тоже не торопилась: Лел отправила на поиски нескольких агентов, Каллен дал им сопровождение. Мне осталось только уведомить все заинтересованные стороны о наличии друг друга и держать руку на пульсе событий. Впрочем, с последним могли справиться и тайный канцлер вместе с нашим послом.

После безумного забега по тэйрниру хотелось хотя бы немного отдохнуть, поболтать с Джоселин — круглой и неуклюжей, как уточка, — пройтись по хорошо знакомому городу. Увы, на это судьба выделила мне только один вечер: уже к ночи я вспомнила о наших пропавших разведчиках и заторопилась на Штормовой берег. К тому же дров в костер моего беспокойства подкинул и сам братец.

— Ферхар с месяц назад ушел в море, гонять каких-то обнаглевших пиратов, — мрачно сообщил он. — И с тех пор новостей не было.

Именно поэтому мы вышли из Хайевера морем, и не к лагерю Хардинг, а в потайную бухту, одну из тех, где прятались ферелденские рейдеры во время войны с Орлеем. Дед показывал мне, кажется, все подобные местечки в своем баннорне, но одна конкретная пещера сейчас интересовала меня больше других. Там было тайное логово Штормового Великана в войну, там же Ферхар до сих пор периодически прятал «Халбрейн», если требовалось отсидеться где-то без огласки. Если во время плавания случилось что-то незапланированное, дед вполне мог отправиться сюда.

К тому же там он или нет, много времени тратить не придется: Штормовой Великан со всеми проблемами справится самостоятельно, я всего лишь хотела унять свое волнение. Да и лагерь Хардинг был не так уж далеко от нужной мне пещеры, так что вряд ли я радикально опоздаю со своей спасательной миссией. Но чтобы быть уверенной наверняка — Ванду я отправила на поиски заранее. Все равно ей следовало хотя бы сделать вид, что пришла на берег она не с нами — как минимум ради Сэры, которая, единственная в нашей группе, была не в курсе относительно сущности новой подруги. Учитывая ее нелюбовь к магам, демона лучница вряд ли приняла бы, и это волшебным образом вернуло демонессе осторожность в общении. И уже сегодня утром она сообщила, что отряд нашей разведчицы более-менее цел и прямо сейчас в порядке, так что совесть окончательно перестала меня мучить.

А еще — где-то здесь, на берегу, нас ожидала еще одна встреча. В Убежище, за день до выхода, меня поймал незнакомый молодой человек. Поначалу я хотела увернуться от разговора — дело было как раз после лекции от мадам де Фер, так что похвастаться хорошим настроением я не могла, — но в итоге все-таки согласилась выслушать. Нельзя сказать, что информация привела в такой уж восторг: собеседник, представившийся Крэмом, предложил услуги какой-то особенно крутой группы наемников под названием «Боевые быки». Я о такой ни разу не слышала, но ни от чьей помощи по-прежнему не отказывалась, поэтому договорилась о встрече как раз на Штормовом берегу.

— Перчинка, мне кажется, или до вашей крепости отсюда не так уж далеко? — задумчиво поинтересовался Варрик, внимательно оглядываясь по сторонам. — Вон те развалины я, кажется, видел, когда мы отплывали из вашего городка в сторону Киркволла.

Шли мы практически по самой кромке воды: лезть в горы смысла не было, единственный вход в пещеру Ферхара располагался на берегу, да и удобных тропинок пока не попадалось. Видимость, правда, была паршивой, все-таки снег изрядно мешал, но иногда тучи чуть расходились, и окружающий мир проявлялся четче. Сейчас можно было увидеть, как в нескольких километрах от нас берег перечеркивала группа выдающихся в море скал, на вершине которой и впрямь виднелись развалины знакомой древней крепости. При виде нее я зябко передернула плечами и опустила взгляд: смотреть наверх не слишком хотелось. Правда, внизу видно ничего не было, берег от нас закрывали крупные валуны, разбросанные по всему побережью, а звуки глушил прибой, но зато и плохих воспоминаний они не вызывали.

— Не кажется. Это Склон Дракона, довольно… легендарное место, — нехотя ответила я, прикрывая глаза и подставляя лицо ветру и брызгам. — Там, наверху, находится небольшое плато, на которое приходили умирать драконы. Костей — на весь Тевинтер хватит; и как раз тевинтерцы в древности это место и искали. Верили, что в костях есть магия, и ее можно извлечь.

— У них что, магия из жопы лезла? — фыркнула Сэра и ткнула меня под ребра. Видимо, это было дружеским жестом, только локти у эльфийки оказались довольно острыми. — Просто здоровенные ящерицы с крыльями.

— Угу, и огнем просто так дышат, — философски согласилась я, снова посмотрела наверх и поморщилась. — Не знаю, смогли ли магистры извлечь из этого пользу, но Кладбище Драконьих Костей нашли и построили там свою крепость — вон ту. Кстати, там, в подвалах, было логово порождений тьмы, но его зачистили и запечатали. Если они снова оказались там — у нас могут быть проблемы.

— Но нам ведь туда не надо? — Сэра тоже посмотрела наверх и сплюнула.

— Надо, — разочаровала ее я. — Пещера Ферхара как раз в этой группе скал. Вроде напрямую они не соединялись, но с моровыми тварями никогда не знаешь, куда они прокопают ход.

Логово Матери Архитектор зачаровал так, чтобы туда не смог проникнуть никто — я не знала, из каких соображений это делал он, но лично мне так было куда спокойнее. Каким бы образом Мать ни занималась исследованиями — если это слово применимо к обезумевшей матке, — они были вполне успешными и позволили создать Детей. Столкнуться с еще каким-нибудь неучтенным гением из оскверненных магов не хотелось, особенно если вспомнить, что магистров изначально было семеро, а наверняка мы знали про смерть только одного. Хотелось бы надеяться, что четверо неизвестных характером больше походили на Архитектора, но настолько наивной не была даже я.

Разговор на этом как-то сам по себе заглох, но я о нем не жалела — слушать звуки моря было куда приятнее, чем вспоминать о Матери. Даже Ванда присоединилась к нам молча, только кивнула приветственно Варрику и Сэре и просто пошла рядом, иногда подбирая какую-нибудь гальку или ракушку. Собирать эти сокровища демонесса не торопилась, разглядывала и выбрасывала — иногда под ноги, а иногда и в море, пытаясь пустить по волнам «блинчиком». Но море только жадно заглатывало камни и играть с Вандой отказывалось.

В какой-то момент я поймала себя на том, что иду все медленнее, словно на прогулке, и прибавила ходу. Крепость, после того, как Варрик на нее указал, все время нахально лезла на глаза; мне вспомнилось, что квартировали там не только порождения — брат рассказывал, что с Кладбища уже дважды приходилось выгонять разбойничьи шайки, да и вартеррал произвел неизгладимое впечатление. Возможно, придется в очередной раз проверить, не завелся ли в древних развалинах еще кто-нибудь. Но потом — слишком мало нас было, чтобы разделяться; к тому же быстро добежать до крепости, проверить и вернуться могла только Ванда, а ее отпускать от себя — с учетом бродящих где-то рядом порождений тьмы — я не решилась.

За очередным валуном дорогу перегородил выброшенная на берег лодка, больше всего напоминающая драккар викингов, которые я все ещё помнила по прошлой жизни. Даже на бортах висели щиты, правда, почему-то храмовничьи; но заинтересовал нас не сам драккар, а звуки боя, доносящиеся с берега за его бортами. Переглянувшись, мы рванули в сторону сражающихся, причем Ванда вырвалась вперёд с заметным отрывом и потому принять участие в драке успела. К счастью, сориентировалась она правильно и помогла нашим союзникам, которые легко угадывались по давешнему знакомцу, Крэму. Помимо него на берегу оказалось человек пятнадцать наемников в самой разной одежде — и не только человек; противники выглядели более унитарно и до боли напоминали мне тевинтерцев. Мы успели уже под самый конец, когда группа добивала последних противников.

— Эй, шеф! Это были последние, — крикнул Крэм. Здоровенный коссит с развесистыми рогами перехватил поудобнее огромный топор, осмотрелся и пробасил:

— Наши потери?

— Пара раненых, погибших нет.

— Лады, — коссит огляделся по сторонам, заметил нас и приветственно кивнул. Но беседу продолжил с подчиненным: — Добивайте выживших и открывайте бочки. Отдыхаем.

И только после этого направился в нашу сторону, на ходу вытирая оружие от чужой крови. Выглядел он более чем колоритно: ростом был почти с бывшего Аришока, того, что напал на Киркволл, рогатый, одноглазый — второй, явно травмированный глаз скрывался за кожаной повязкой, — одетый только в штаны и причудливый наплечник. Наплечник тоже был только один. Для кунари, в принципе, не так уж и экзотично, но я уже давно не видела рогатых великанов и отвыкла. Тем более, размерами он и правда поражал.

И рогами. Таких я не видела вообще ни у кого, разве что у драконов. Проснулось детское желание пощупать их руками, но я сдержалась: все-таки мне уже не десять, могут не так понять.

— Херасе он здоровый, — фыркнула Сэра негромко, и я не поняла, о ком она: о топоре или его хозяине. Но мысленно согласилась: значительными размерами могли похвастаться оба. Ради красного словца можно было бы сказать, что топор был размером с меня, но это было, конечно, преувеличением. Совсем небольшим.

— Вы, значит, из Инквизиции? — коссит окинул нас острым взглядом, которому отсутствие второго глаза явно никак не мешало. Однако угрозы я, как ни странно, не почувствовала, скорее, легкий интерес, особенно когда этот взгляд остановился на мне. Похоже, главную неудачницу — в смысле, Вестницу, — он определил сразу, хотя перчатка надежно скрывала любую магическую иллюминацию. — Вовремя появились. Пошли присядем, поболтаем.

Отказываться я не стала. Остальные остались на берегу: Варрик и Сэра о чем-то заспорили, причем гном эльфийку явно подначивал. Ко мне подлетела Ванда и, не обращая внимания на моего собеседника, жарко — и довольно громко — зашептала:

— Вон у того парня, — она ткнула пальчиком в усатого гнома в капюшоне, — целая сумка отличной взрывчатки! Давай возьмем его себе? Или хотя бы сумку.

— Я тебе потом собственную сумку организую, — пообещала я и, видя, что демонесса снова собирается возражать, с нажимом повторила: — Потом.

Она обиженно надула губы, но промолчала и пристроилась рядом, за левым плечом.

Отошли мы к одному из камней, за которым практически вплотную лежал тот самый драккар, который нам пришлось обойти; на берегу он был не единственным, к слову, я насчитала еще два. Правда, на бортах дальнего висели эмблемы кунари, а не храмовников, и я предположила, что на нем прибыли эти «Боевые Быки». Или нет — уж очень потрепанным он выглядел. Внезапно стало любопытно, откуда они вообще взялись — до сих пор я подобных судов не видела ни в Тевинтере, ни у кунари, ни в других портах.

Коссит уселся на камень, наверняка, холодный и точно мокрый — до него долетали брызги неспокойного моря, — и снова осмотрел меня.

— Железный Бык, — явно представился он. Говорить приходилось громче, удары волн о берег глушили прочие звуки, но особых неудобств это косситу явно не причиняло. — Я думал, ты покрупнее будешь.

— Размером с тебя, что ли? — фыркнула Ванда, явно не желая оставаться пассивным наблюдателем. Она голоса вроде и не повышала, но слышно все равно было прекрасно. — Она и-де-аль-на-я!

Я от этой характеристики немного смутилась, но заострять внимание не стала и уточнила:

— Ты кунари?

— Ага, — Бык откинулся на локоть и хмыкнул: — Рога выдали?

— Я имела в виду, что не васгот. Я ждала какой-нибудь весточки с Пар Воллена, но, полагаю, ты меня в этом смысле не порадуешь ничем?

Железный Бык снова меня осмотрел, куда более заинтересованно, и снова пообещал:

— Может быть, если мы договоримся. Кстати, имей в виду, взрывчатка — не самое интересное, что у нас есть.

Направление мыслей Ванды я угадала еще до того, как она открыла рот, и сразу ткнула локтем под ребра. Она хихикнула, словно от щекотки, но, к счастью, промолчала. В этот момент очередная волна плеснула посильнее и окатила нас с демонессой по колено; она возмущенно вскрикнула, я только улыбнулась — на «Ястребе» бывало, что волны захлестывали с головой.

— В бою ты нас видела, — продолжил кунари. — Берем мы дорого, но это того стоит.

— Ммм, а в частное пользование купить можно? — тут же влезла подруга, и мне захотелось ее стукнуть. Демонесса покосилась на меня и покаянно пообещала: — Все-все, молчу. Потом спрошу.

— Спасибо, — ядовито поблагодарила я и повернулась к Быку. — Деньги значения не имеют, вряд ли я разорюсь.

— Не, тебе лично это стоить ничего не будет, — хохотнул тот и подмигнул: — Если только не решишь проставиться. Твой посол, как ее… Жозефина? Мы с ней договоримся. Если ты согласна.

— Согласна, — снова опередила меня Ванда. Я все-таки не стала отказывать себе в удовольствии и отвесила ей легкий подзатыльник; демонесса обиженно поинтересовалась: — За что? Ты же хотела, чтобы тебя через снег на руках носили, он унесет!

Бык снова расхохотался и пообещал:

— Можешь с моих рук вообще не слезать, я и не замечу.

— Мой брат заметит и тебя за рога к стене приколотит, — проворчала я. — От помощи я не отказываюсь, так что добро пожаловать в Инквизицию и все такое. Но про руки забудь. Кто это был?

Я кивнула на трупы, возле которых сейчас бродил Крэм и один из Быков, высокий светловолосый мужчина с хмурым лицом. Сэра и Варрик явно перестали спорить о своем, и теперь с интересом наблюдали за процессом добивания, то ли обсуждая навыки наемников, то ли делая ставки. Кунари молча встал с камня, приглашающе махнул мне рукой и двинулся ближе к своим. Я послушно пошла следом.

— Как успехи, Крэм?

— Закончили, — отозвался тот. Бык чуть понизил голос — правда, назвать его и после этого тихим язык бы не повернулся, — и представил:

— Кремизиус Акласси, мой лейтенант. Ну, вы уже, думаю, знакомы. Это Хмурик.

Я кивнула. Блондин все так же молча покосился на нас и не то кивнул в ответ, не то попытался изобразить поклон — я не поняла, но уточнять не стала. Крэм поздоровался и повернулся к Быку:

— Рад снова видеть. Все добиты, шеф.

— Быстро вы, — кунари нахмурился. — Проверь еще раз, чтобы ни один тевинтерский ублюдок не сбежал. Без обид, Крэм.

— Какие обиды, — проворчал парень. — Ублюдок хотя бы знает, кто его мать, в отличие от кунари, да, шеф?

— Погоди, ты сказал — тевинтерские? — вмешалась я. Определенные догадки на эту тему у меня уже были — очень уж характерные одежды у проигравших, выдающие в них жителей северной империи. Но хотелось подтверждения сначала этой догадки, а потом другой — что это могут быть за тевинтерцы, если не венатори? Не может же сюда сбежаться весь сброд оттуда?

— Я не из магов, — хмуро проговорил Крэм. Видимо, решил, что я испугаюсь его происхождения, фамилия-то явно была тевинтерской. Но я только отмахнулась и попросила:

— Обыщите их, пожалуйста. Меня интересуют документы и амулеты.

— С каких это пор тебя заинтересовало мародерство, Перчинка? — удивился Варрик. Я и не заметила, как они с Сэрой подошли ближе, так что едва не подпрыгнула от неожиданности. Ванда недовольно поинтересовалась:

— А почему это оно не должно нас интересовать? Вдруг у них завалялось что-нибудь интересное?

Мне эта мысль тоже показалась соблазнительной: амулеты амулетами, но вдруг и правда найдется что-то еще? Мертвецам-то ценности уже всяко не нужны, а моральных терзаний на эту тему у меня и раньше не было. Но потом я посмотрела на трупы, большая часть которых была разворочена чуть ли не до кишок, передернула плечами и отвела глаза.

— Я претендую только на документы и амулеты венатори.

Подруга, не задавая больше вопросов, умчалась обшаривать трупы, и я отвернулась окончательно. Предложила:

— Я слышала, среди вас есть раненые. Я могу помочь, вы пока отдохнете, а потом пойдем. Дел много.

— Не парься, — посоветовал Бык. — Мы и так не развалимся.

Но задержаться все-таки пришлось: пока обыскивали трупы, я отошла к драккарам и внимательно осмотрела их. Храмовничьи щиты, похоже, были настоящими, что наводило на разные мысли: как венатори смогли раздобыть такой транспорт? Один я на всякий случай попыталась отодрать от борта — хотела показать Каллену, он точно сказал бы, подделка это или нет, — но не осилила. И порадовалась, что так предусмотрительно успела нанять этих «Быков» — в мою волшебную сумку щит тоже не влезал, так что тащить пришлось бы на своем горбу. Попросить помощи, а потом сбагрить лишний груз выносливому кунари было очень приятно, хотя и немного неловко.

С мертвыми тевинтерцами я угадала: как минимум у половины нашлись те самые амулеты, о которых я чуть ли не накануне рассказывала советникам. Это означало, во-первых, что перед нами — венатори, во-вторых, что стоит предупредить все побережье, что старая история с контрабандой получила продолжение.

В старую пещеру рейдеров мы всей компанией не полезли. Железный Бык вообще собрался сразу отправиться в Убежище, но я воспротивилась: надо было найти Хардинг и разобраться, почему она не выходит на связь, найти порождений тьмы и придумать способ от них избавиться, еще проверить Кладбище Драконьих Костей, заехать в Пик Солдата… от количества задач у меня потихоньку начинала идти кругом голова, и я как никогда понимала брата, который жаловался на свою эрлову долю. Наемники во всех этих делах пришлись как нельзя кстати, а вот в Убежище без них могли пока и перебиться.

В итоге мы нашли компромисс: большинство Быков во главе с Крэмом все же отправились к Жозефине и Каллену — мне казалось, командор такому подкреплению обрадуется больше, чем леди-посол, — а с нами остались пятеро бойцов и сам кунари. Правда, шли чуть в отдалении, а потом и вовсе остались на берегу — старые рейдерские схроны для такой толпы чужаков предназначены не были.

— Тебе нужен телохранитель на передовой, и я хорошо для этого подойду, — проговорил Бык. Я снова шла по самой кроме воды, задумавшись о том, как бы побыстрее все проблемы решить, и на остальных внимания не обращала. Кунари подкрался он ко мне почти незаметно — воспользовался тем, что я отвлеклась, да и шаги его заглушили волны, — но испугать не смог: пропустить такого здоровенного детину было бы совсем стыдно. Ванда, идущая за мной след-в-след, тут же вскинулась:

— У нее уже есть телохранитель! Так что не примазывайся.

— Ты? — кунари хмыкнул. — А не хлипковата?

— Она в одиночку может демона гордыни удержать, — рассеянно отозвалась я. А потом накинула на себя щит ради демонстрации и пояснила: — А вообще-то как раз на передовой телохранитель мне не нужен. Уж лучше бы секретаря кто выделил.

— Не, это не ко мне, — хохотнул великан. — Но насчет телохранителя подумай.

— А что тут думать? — я пожала плечами. — Чем больше народу следит за моей безопасностью, тем выше мои шансы выжить. Так что дерзай. От порождений тьмы мои щиты меня, помнится, не спасли однажды.

—Мне все равно, кого убивать. Чем толще, тем лучше, — пообещал Бык. Покосился на Ванду и с каким-то предвкушением уточнил: — Действительно демона удержишь?

— Хочешь, продемонстрирую? — мурлыкнула она. Я отвернулась, пряча улыбку. В Убежище демонесса изрядно расстроилась, что Зевран всю ночь гонял меня и уехал после этого, даже не отдохнув; похоже, теперь она решила наверстать упущенные возможности. В конце концов, экзотика ее всегда привлекала, а более экзотичного любовника, чем огромный рогатый кунари, я сейчас представить не могла. Тем более товар он демонстрировал всем заинтересованным лицам сразу, а уж рассматривать литые бугристые мышцы, не прикрытые тканью, в качестве боевого реквизита или эстетического — вопрос личного восприятия.

Но мой потенциальный телохранитель сбить себя с разговора не дал, с полминуты подумал, потом продолжил:

— Есть еще кое-что. Раз ты ждала послания с Пар Воллена, то о Бен-Хазрат, думаю, слышала?

— «Сердце Многих», — я улыбнулась, вспомнив Таллис. — Какие вы, кунари, открытые ребята, с кем ни встречалась — каждый сразу рассказывает самое важное. Хотя с тобой стоило догадаться, на воина Бересаада ты не похож. Значит, ты не просто так решил к нам наняться?

— Бен-Хазрат обеспокоен появлением Бреши, — кунари пожал плечами. — Магия без контроля может быть опасной для всех. Поэтому мне было предписано втереться к вам в доверие, подобраться поближе к лидерам и докладывать о деятельности Инквизиции.

— Сложности какие, — с уважением протянула я. — Вообще-то я и так расскажу все важное Аришоку, стоит ему только спросить. Я его кадан, хотя не уверена, что вашему Бен-Хазрат это известно. Давно дело было.

Бык снова удивленно на меня посмотрел, на этот раз куда пристальнее, и поинтересовался:

— Ты знаешь, что это значит?

— Судя по твоему взгляду, не в полной мере, — я хмыкнула. — Но мне тогда было десять лет, так что вариант «близкий друг» меня вполне устроил. Так зачем мы вообще начали говорить о Бен-Хазрат?

Железный Бык молчал несколько минут, впереди даже показалась пещера, и я уж решила, что на этот вопрос он не ответит. Но ошиблась.

— Во-первых, ты бы все равно узнала, а не ты, так твой тайный канцлер. Так что лучше, если вы узнаете от меня. Во-вторых, я не только передаю сведения, но и получаю — от множества агентов из Орлея, Вольной Марки… Их не так много, но она сможет выжать из них максимум.

— Ты знаком с нашим тайным канцлером? — я удивилась и даже остановилась. До нашей цели было рукой подать, но дальше идти следовало по одному — узкий карниз вдоль каменной стены уводил в недра пещеры, дно которой было надежно скрыто водой. Отчасти из-за этого Ферхар так и любил это место — и на корабле можно войти, и пешком.

— Наводил справки, — Бык тоже остановился. — К тому же у меня слабость к рыженьким.

— Забудь, — я хмыкнула. — За нее мой брат тебе тоже что-нибудь оторвет, она его невеста.

— Но Соловушке понравится это предложение, не находишь? — с усмешкой спросил Варрик, тоже подошедший поближе. — После того, как ей не достался тот свиток…

— О да, — я рассмеялась. Свиток с именами агентов кунари, кажется, так и хранился где-то в загашнике у Варрика; по крайней мере, я не слышала, чтобы эта ситуация как-то менялась. Лелиана никогда при мне о ней не вспоминала, но в то, что она легко забудет свой промах, я не верила. Зато теперь появлялась прекрасная возможность выявить хотя бы некоторых из кунарийских шпионов: по тем новостям, что они передадут, наверняка можно будет хотя бы предположить, где они засели. А может, и что-нибудь еще.

На этом разговор пришлось временно завершить. Вторжение на рейдерскую базу всегда было делом опасным: во-первых, могли и подстрелить, не узнав своих, во-вторых, карниз был действительно узким, часто — мокрым, потому что Недремлющее море регулярно выходило из себя, а сейчас еще и слегка обледеневшим, зима все-таки. С первой проблемой разобраться было несложно: всего-то в нужном месте отстучать нужный ритм, который я давно выучила; к тому же Ферхар говорил, что теперь незваных гостей не убивают на месте, а ловят и допрашивают — как-никак война закончилась, да и они с ребятами больше не пираты. Но вторая требовала все внимание — с мокрым камнем не договоришься.

Ни кораблей, ни лодок внутри не оказалось. На воде плавали какие-то доски, но их могло принести с моря — крупные обломки в пещеру не влезли бы, но разная мелочь попадалась регулярно. Как-то, по рассказам Ферхара, здесь выловили даже труп не первой свежести; я надеялась, что сейчас мы ничего подобного не найдем. Или хотя бы не опознаем, видимость была не очень — волны внутри были поменьше, чем снаружи, но все равно доставали до карниза, а освещение оставляло желать лучшего: тонкая щель в своде не могла дать достаточно света. Для меня всегда было загадкой, как сюда умудряются швартовать «Халбрейн» — бригантина была не очень крупной и достаточно маневренной в сравнении со многими другими кораблями, но в эту потайную бухту входила едва ли не касаясь бортами стен.

Нарушать правила, несмотря на явное отсутствие хозяев, я все же не стала и, дойдя до памятного камушка, отстучала положенный шифр. Почти сразу мне показалось, что из пещеры раздался стон, но такой слабый и тихий, что утверждать наверняка я бы не взялась. Первым порывом было побежать внутрь, но здравый смысл все же возобладал: не хватало только самой искупаться в такую погоду.

— Как пить дать, популярное местечко у контрабандистов, — пробасил Бык где-то за спиной. Ему со смешком ответил Варрик:

— Сомневаюсь. Дед Перчинки был известным пиратом, так что посторонних отсюда всех повыбил, думаю. Была у меня подруга, морская капитанша. Ей бы тут понравилось.

— Изабелла не любит тесные пространства, — промурлыкала в ответ Ванда. — И корабли ее сюда не влезут.

Карниз заканчивался метров через десять, дальше был каменный пол, а за поворотом и довольно большой зал. Дойдя до безопасного места первой, я оглянулась на демонессу: освещение всегда было на ней. Она чуть поморщилась, явно не желая выдавать свою магическую природу, но все же влила магию в светящийся камень; он привычно повис у меня над головой, а едва я двинулась, полетел следом. Сама Ванда так и шла по карнизу, явно не испытывая неудобств от необходимости колдовать на ходу, но я все равно коротко поблагодарила и ринулась в сторону зала — сначала шагом, а потом и бегом, едва разглядела на полу подозрительное темное пятно.

Разыскать что-то — кого-то — среди целой груды ящиков и бочек было сложно, тем более что светящийся камень я обогнала. На всякий случай осмотрелась правильным зрением, чтобы не вляпаться в магическую ловушку, но не увидела ничего. А потом услышала еще один слабый стон и вопрос, заданный хриплым шепотом:

— Кто здесь?

Голос я скорее угадала, чем узнала, и позвала:

— Уиллем? Это я, Алиена Кусланд.

В этот момент меня догнали остальные и, что куда важнее, освещение, и я разглядела второго помощника «Халбрейн». Он лежал прямо на полу в самом углу, бледен был настолько, что издали казался синеватым, и тяжело, с хрипами, дышал. Дальше медлить я не стала, кинулась к мужчине, чтобы не гадать понапрасну.

— А, невеста, — прохрипел он и натужно рассмеялся, а потом раскашлялся. — Теперь можно умирать, самое прекрасное в этом мире я увидел.

Сейчас, вблизи, я рассмотрела окровавленную рубаху, какую-то тряпку, которую моряк прижимал к боку, — тоже насквозь пропитанную кровью. Руки слегка затряслись, и я почти невольно упала рядом с мужчиной на колени.

— Я тебе дам — умирать! — пригрозила я. Рывком сдернула сумку с плеча и начала копаться в ней в поисках зелий: Адан успел немного пополнить мои припасы. При этом копалась я одной рукой, а второй пыталась поделиться светом, но в итоге не получалось ни того, ни другого. Уиллем усмехнулся, поморщился и прохрипел:

— Ну, поцелуй прекрасной девы меня наверняка приведет в порядок.

— Если я тебя поцелую, а ты не оживешь немедленно, я добью тебя сама, — нервно пообещала я. Сэра со скепсисом заметила:

— Зуб даю, не оживет. Может, сразу прикончим, чтоб не мучался?

— Добрая ты девушка, Лютик, — пробормотал Варрик. И он, и эльфийка с подозрением оглядывались по сторонам, а Бык и вовсе обошел всю пещеру по кругу. Впрочем, я отмечала это лишь краем сознания, дедов помощник меня сейчас волновал больше.

Поняв, что одновременные действия мне не даются, я сосредоточилась на своей сумке. Так дело пошло быстрее, я нашла все-таки зелья и вывалила их все разом на пол, чтобы проще было найти нужное. Свет стал поярче, и обезболивающее я нашла почти сразу. Но воспользоваться не успела: шум прибоя вдруг затих, видимо, вода отошла достаточно далеко, чтобы вернуться совсем уж крупной волной, и в тишине откуда-то из глубины пещеры раздались скрежет и невнятное бормотание, знакомое и оттого вызывающее ужас. Руки мгновенно взмокли и похолодели, да и сама я, кажется, побледнела. Уиллем перестал улыбаться, глядя на меня, и прохрипел:

— Уходите, там моровые твари. Я завалил проход, но надолго этого не хватит. Мне уже все равно, а вам ещё жить.

— Заткнись и прекрати нести чушь, — нервно велела я. Голос дрожал, но внимания на это я обращать не стала, повернулась к Ванде: — Разберись с ними, только без взрывов.

— Дай им зелье, — демонесса кивнула на остальных спутников. — Без взрывов одной долго.

Я кивнула, нашла нужные бутыльки — ингредиентов Лелиана смогла раздобыть только на восемь штук — и пересыпала ей в руки. Велела:

— За Сэрой следи в оба.

Слушать дальнейшие разговоры уже не стала: помочь я больше все равно ничем не могла, так что вернулась к лечению. Заставила моряка выпить зелье, с трудом освободила рану от лишней ткани — она успела присохнуть, так что пришлось отмачивать. В полумраке рана выглядела паршиво: крови больше не было, кажется, вся уже вылилась, да и прижгло ее солёной водой, но кожа по краям приличной дыры в организме начала отмирать и была какого-то нездорового оттенка. Ее пришлось срезать ножом; от этого трястись начали не только руки, но и вообще все, включая воздух в лёгких. Дальше пришел черед иголки с ниткой — верная своему намерению, после возвращения из Денерима я закинула в свои вещи походную аптечку на всякий случай. Уиллем терпел молча, а когда я закончила, потянул на себя какое-то колючее одеяло, валяющееся рядом. Я хотела его отобрать и закутать мужчину в свой плащ, но он отказался наотрез:

— Перепачкаешь моей кровью, потом реветь будешь.

— Когда это я ревела из-за вещей? — я возмутилась, но как-то не всерьез, да и голос подвел: раны у знакомых меня до сих пор пугали. Я никак не могла оторваться от нее, отдавала свет в надежде, что заживет побыстрее, хотя и видела, что при должном лечении опасности никакой для пациента нет. Уиллему повезло, меч отсек кусок кожи вдоль ребра, но внутрь прошел совсем неглубоко, куда больше опасности представляло кровотечение, но тут помогло море: прижгло рану. Впрочем, судя по той тряпке, за которую так хватался мужчина, крови из него все же успело натечь немало.

Моряк перехватил мою руку и попросил:

— Достаточно, не трать на меня силы, красавица. Теперь и так заживет.

— Кто из нас лекарь, я или ты? — проворчала я, но руку убрала.

Несколько минут мы молча сидели рядом; я прислушивалась к шуму из дальней части пещеры. К счастью, он был не слишком долгим, да и плеск вернувшейся воды заглушал большинство звуков. Из провала мои друзья выбирались практически бесшумно; последним показался Бык, и сразу за его спиной Ванда запечатала проход валяющимися вокруг камнями. Выглядели все целыми, вышли в полном составе, так что я окончательно расслабилась.

— Что случилось, Уиллем? — поинтересовалась, наконец, у старого знакомого. — Почему ты здесь в таком виде и где Ферхар? Фергюс говорил, вы пропали месяц назад.

— Поменьше, — хрипло и как-то невесело рассмеялся моряк. Поморщился: — На море неспокойно, особенно в нашей округе. Появились какие-то чужаки, морские законы не соблюдают, творят беспредел. Пару таких умников мы урезонили, а потом они решили открыть ответную охоту.

— Уиллем, — голос у меня опять дрогнул. — Ближе к делу.

— «Халбрейн» на дне, — пробормотал он и снова поморщился от боли. Как я подозревала — теперь она была не физической. — Нас хорошо потрепали. Они были магами, огнем кидались… меня вышвырнуло с корабля одним из первых взрывов. Остальные сражались до последнего.

Я сжала пальцы так, что, если бы не перчатки, проткнула бы ладонь ногтями, и спросила ровным голосом, хоть и дался он мне нелегко:

— А Ферхар?

— Прости, красавица, — Уиллем виновато на меня посмотрел, словно это он отправил корабль ко дну. И повторил: — Ферхар был со старушкой «Халбрейн» до последнего. Погиб старик.

Фраза в голове укладываться отказывалась: каждое слово по отдельности я понимала, но смысл до меня не доходил. Мне казалось, что мужчина просто что-то недоговаривает, и, не будь он ранен, я бы вцепилась гарпией, выбивая нужные ответы. В глазах запекло, а голова слегка закружилась, и я помотала ей — основательно, так, чтобы вернулась способность нормально соображать.

— Ты видел его… тело? — зло спросила я. Уиллем покачал головой, и я ткнула пальцем в его плечо: — Тогда не смей нести этот бред! Он же Штормовой Великан! Он не может вот так умереть!

* * *

Остаток дня мы потратили на то, чтобы дотащить раненого моряка до лагеря разведчицы Хардинг. Сначала я планировала сплавить его под опеку «Быков» и отослать до ближайшего нормального поселения, но уже на выходе из пещеры передумала. По карнизу нести кого-то на носилках или даже на руках нечего было и думать, Уиллему пришлось часть пути идти своими ногами — и он не справился, упал бы, не подхвати его Ванда левитацией. Уже на берегу стало понятно, что рана раскрывается от любого движения, так что до цивилизации несостоявшийся жених может и не доехать.

Лагерь предприимчивой гномки мы нашли быстро, в основном благодаря демонессе. Он был разбит так же добротно, как и прошлый, на Перекрестке, дозорные тоже не ворон считали — нас засекли ещё на подходе. Все это вызывало закономерный вопрос — почему перестали приходить отчеты? Но задавать его я не торопилась: сейчас в первую очередь меня волновало благополучие Уиллема. Донесли его на носилках, благо, соорудить их было из чего, но все равно растрясли по дороге, так что, едва мы дошли, я взялась снова за лечение. После этого больше всего хотелось полетать, пока окончательно не стемнело, проветрить голову и успокоить нервы, и все же я отказалась от этой мысли — вернее, перенесла немного. Сначала стоило выслушать отчет, а потом лететь; заодно и разведкой заняться.

— В этих землях орудует банда разбойников. Они хорошо знают местность, и у нас возникли некоторые… проблемы, — Нитка Хардинг выглядела уставшей, но вежливо улыбалась и говорила спокойно. — Несколько солдат отправились на переговоры с их предводителем, и не вернулись. Они находятся где-то западнее нашего лагеря, но точнее выяснить не удалось: кроме переговорщиков я потеряла еще пару следопытов, и теперь не рискую отправлять людей.

— Я разберусь, — пообещала я, прикрыв глаза. — Что-то ещё?

— С берега периодически доносятся удары, — задумчиво добавила разведчица. — Возможно, это прибой, но какой-то… неритмичный. И ещё мы днём видели дракона.

Я негромко выругалась, поблагодарила за доклад и направилась к центру лагеря — там было удобнее всего взлетать, все шатры и времянки прятались под кронами деревьев.

— Перчинка, ты как? — поинтересовался Варрик, перехватив меня на ходу. Взгляд у него был сочувствующий, и я передернула плечами, сбрасывая его руку.

— Отлично. И не надо на меня так смотреть, Ферхар жив!

Лагерь предполагаемых разбойников я нашла быстро: большой, огороженный частоколом хутор с неба бросался в глаза, стоило только повернуть голову в нужную сторону. Скалы Штормового берега не располагали к активному земледелию, так что баннорн деда с давних пор оставался достаточно безлюдным. О плодородной земле говорить не приходилось: здесь было не так много мест, где можно было хотя бы построить дом — при условии, что он должен стоять на горизонтальной поверхности, конечно. Основными обитателями были немногочисленные рыбаки, а еще — пираты, разбойники всех мастей и прочие асоциальные личности. Часть из них дед сумел приструнить и приставить к какому-нибудь полезному делу, с оставшимися боролся по мере сил. Сейчас его уже месяц как не было дома, и могли распоясаться даже «свои».

О том, что здесь успел завестись еще дракон, думать не хотелось.

Сделав над хутором пару кругов и запоминая увиденное, я выронила небольшое перышко — кажется, в этом году линька решила начаться раньше, — выругалась и полетела к морю. Ни следа наших людей на хуторе заметно не было; правда, между ним и нашим лагерем темнели какие-то заброшенные лачуги — для верности стоило проверить там. Но в одиночку я лезть не рискнула.

Побережье радовало безлюдностью: только седые, обросшие лишайником валуны, бурные волны с белыми барашками, редкие корабельные сосны и снег. В наступающем сумраке мир снова окрасился во все оттенки серого, и сейчас как нельзя лучше соответствовал моему настроению. Верить Уиллему не хотелось: если уж Фергюс после нападения порождений тьмы сумел выжить и выбраться, то что какие-то паршивые маги могут сделать его знаменитому деду, пережившему уже две войны? Но страх не отпускал: все-таки море — это не суша, встретить случайных спасателей на нем сложно. Неизвестность раздирала сердце сильнее любой плохой новости, и я яростно бросалась навстречу порывам ветра в надежде, что он выдует из головы лишние мысли и сомнения. Тревога требовала лететь прямо в открытое море, на поиски, но разум активно от этого отговаривал: вряд ли я смогу кому-то помочь или хотя бы найти, но сама влипну в неприятности. Следовало сосредоточиться на том, что реально сделать.

Пролетев пару километров вдоль берега, я обнаружила возможный источник ударов — в небольшой бухте устроил себе логово великан. Лежбище он устроил среди камней, и некоторые из них явно были разбиты на части совсем недавно. Раньше я о таких тварях только слышала, видеть не доводилось, и в другой ситуации с удовольствием потратила бы лишние полчаса на наблюдения. Но сегодня исследовательского настроения не было. Осмотрев клочок пляжа, где засел персонаж из легенд, я отметила пару тропинок, которыми можно было незаметно к нему подойти, и равнодушно полетела дальше.

Про старую гномью статую на Морриновой высоте мне рассказывал Ферхар. Сама скала, на которой она высилась с незапамятных времен, ничем особенно среди прочих не выделялась: ветра давно сгладили ее склоны, так что удалось пристроить даже небольшой пирс. Все меняла статуя: когда-то это был маяк, помогающий кораблям найти порт в Устье Дэрвина; но после появления порождений тьмы Глубинные тропы, а с ними и порт, забросили, так что это место облюбовали пираты. Правда, последние лет сорок в этом порту держал небольшой флот только сам Ферхар, разогнав других претендентов.

Для нашей семьи Морринова высота была значима не как маяк; здесь впервые встретились мои несложившиеся родители — Брайс Кусланд и Элеонора Мак Энриг, Морская Волчица. Я хотела немного посидеть в одиночестве и подумать, и это место подходило прекрасно.

Так я считала до тех пор, пока на подлете к статуе меня едва не сожрал прямо на лету огромный, синевато-серый в веселую светлую полосочку дракон.

Разум выныривал в реальность неторопливо, тяжело — словно из тягучей дегтярной лужи. Давно я не испытывала ничего подобного, кажется, в этой жизни и вовсе ни разу: мое не связанное с Тенью сознание едва ли не по щелчку выключалось, когда я засыпала, и включалось при пробуждении. Даже кошмары, которые периодически снова накатывали и заставляли бояться ночи, отпускали легко, словно выплевывали в мир яви. Сегодня все было иначе.

А ещё крепло ощущение, что мне снился сон. Этого не могло быть, и все же было — в голове остались обрывки воспоминаний о каменных стенах, знакомый голос, нашептывающий мне одну и ту же фразу, смысла которой вспомнить никак не удавалось. Это отчего-то казалось важным, и я раз за разом прокручивала все, за что удалось зацепиться сознанием. Но чем больше я старалась, тем бледнее становились воспоминания. Смирившись, я открыла глаза.

Вчерашний день вспоминался так же неохотно, как и сны. Он был вроде бы и наполненным событиями, но они все проходили мимо сознания фоном. Прогулка накануне принесла мне немного информации и много проблем. От дракона я едва удрала — он никак не желал отстать от одинокой птички, пришлось переключать внимание твари на более подходящую по размеру жертву: великана. Мысль одним махом избавиться от одной из проблем — а если повезёт, от обеих, — мне так понравилась, что я едва не огребла и от дракона, и от великана. Но в последний момент все же сумела увернуться, и гиганты занялись друг другом. Я же поспешила вернуться в лагерь: во-первых, темнело, во-вторых, побоялась нарваться еще на какого-нибудь противника.

В итоге на дополнительную разведку прямо ночью отправились «Боевые Быки» и Ванда, так что к утру информации стало куда больше. В частности, меня порадовало, что мой маневр оказался не напрасным: великана дракон потрепал так, что тот и сам бы помер, но наемники ему помогли. Быка же в этой истории больше интересовал тот факт, что дракон при этом выжил.

Хорошо запомнился разговор о драконах, наверно, потому что коснулся и меня.

— …Атааши, — передразнила я с легкой досадой. — Почему кунари так любят драконов?

— Кунари почитают драконов, — довольно проговорил Бык. — В своем роде… Если кунари вообще что-то почитают. Слушай, босс, откуда ты вообще столько о нас знаешь? И Аришок кадан — не самое обычное явление.

Я пожала плечами:

— Мы вместе путешествовали во время Мора, и я много спрашивала. А потом поехала вместе с ним в Пар Воллен и много разговаривала с тамассран.

Железный Бык на несколько минут задумался, а потом выдал:

— Beres-taar⁽¹⁾. Это ты.

— Вот уж не думала, что так известна.

— Я из Бен-Хазрат, — напомнил кунари. — К тому же в землях bas⁽²⁾. И отчет о том путешествии тоже слышал. Ха, так ты убивала архидемона? Пожалуй, твой брат и правда может приколотить меня за рога. Если успеет.

Он расхохотался, и я тоже криво улыбнулась. Смеяться не слишком тянуло, настроение было неподходящим, да и Айдана сейчас вспоминать не хотелось — не после известий о Ферхаре. Я иррационально боялась, что плохие новости могут перекинуться на Стражей, как какая-нибудь неведомая зараза.

— Так что с драконами?

Бык подмигнул:

— Они — хаос. Так что их надо уничтожать. Укрощать природу. Творить порядок в хаосе.

Я кивнула, хотя намного понятнее не стало, и закончила расспросы. Тем более что были и более актуальные проблемы…

Пропавших разведчиков «Боевые Быки» тоже выследили, как раз в тех хижинах, что я видела сверху. К сожалению, спасать было уже некого: эти разбойники перебили всех — и тех, кого отправляли на переговоры, и тех, кто должен был их найти. Рядом с трупами оставили записку — бумага была дешёвой и пожеванной, но ее явно пытались расправить, да и почерк оказался ровным, красивым и уверенным, а внизу была выведена подпись — «Клинки Гессариана». Это наводило на мысли, что перед нами не просто разбойники; тот факт, что у их банды есть название, да еще такое, тоже добавлял сомнений. Суть же записки сводилась к тому, что если я вызову на поединок лидера разбойников и выиграю, то остальные присягнут мне на верность.

Дурное настроение нашептывало, что, будучи единственным представителем правящей здесь семьи, я могу судить этих бандитов и выносить приговор — вполне однозначный, учитывая их деятельность. Но этому воспротивилось большинство моей группы, даже Ванда: ей показалось забавным завести себе ручную банду. Бык считал, что выгоднее заставить их работать на нас, чем убить, Варрик не одобрил массовое убийство. Это в итоге и решило вопрос: убивать людей, хоть бы и виноватых в чем-то, рука не поднималась; отправлять других воплощать в жизнь мое решение тоже было неправильным.

Бой с главарем вышел тяжёлым — убивать собственноручно я не хотела даже его, да и не смогла бы: любимым оружием по-прежнему оставался Enansal. Убить им кого-то в принципе было сложно, а противник еще и одет был в плотную стеганку, изрядно смягчающую удары. И все же я справилась: не зря меня тренировал лучший убийца, да и злость, копившаяся с того момента, как я узнала про Ферхара, помогла. А еще, как мне показалось, Ванда вспомнила свои старые навыки и тянула силы из моего противника, незаметно для окружающих, но так удобно для меня.

Добивать светловолосого, заросшего по самые глаза бородой типа я не стала и кинжалом, напомнив этим «Клинкам Гессариана», что легендарное оружие архонта не зря звалось Мечом Милосердия. Увы, главарь сдаваться не пожелал, и едва я отвернулась, попытался наброситься на меня снова. Я успела накинуть на себя очередной щит, но не понадобилось: Бык одним ударом отрубил ему голову. В полной тишине она упала на алтарь, подскочила и скатилась на землю.

— Эй, он был мой! — обиженно воскликнула демонесса, и кунари хмыкнул:

— А ты рот не разевай.

Я на секунду прикрыла глаза, стараясь стереть из памяти летящую голову. А потом сменила щит светящимся платьем и посмотрела на остальных Клинков.

— Я — Вестница Андрасте. У вас есть шанс послужить той, чью жизнь оборвал Гессариан. Но решайте быстро.

На случай, если разбойники откажутся, рядом с их лагерем ждали «Боевые Быки», но звать наших наемников не пришлось — «Клинки Гессариана» едва ли не синхронно преклонили перед нами колени. Я вздрогнула: накрыло дежавю, словно я видела уже все это, но в другое время и в другом месте.

Помощь их оказалась существенной: побережье разбойники знали неплохо. Они взяли на себя патрулирование и рассказали обо всем, что происходило в округе. О разрывах: летая над берегом, я заметила только два, но их оказалось больше, просто не все можно было найти сразу; о других бандах: уже пару недель Устьем Дэрвина владел не Ферхар Мак Энриг, пропавший в море, а чужаки. Обычно любых, кто попадал в поле зрения Клинков, они прощупывали на предмет слабости и порочности, как велела им их вера, и не прошедших испытания убивали. Ферхар в свое время сумел внушить им уважение, солдаты Инквизиции оказались не готовы к испытанию. Из Устья Дэрвина посланный отряд Клинков не вернулся вовсе.

О Серых Стражах мои новые подчиненные знали мало, но больше, чем мы. В баннорне их видели не слишком часто: Айдан, если и заезжал, то сразу в резиденцию Ферхара, выстроенную куда западнее, остальных Стражей из Башни Бдения так далеко на патрулирование не отправляли. Других же членов Ордена, из более отдаленных крепостей, здесь тем более было не разыскать — что им тут делать, если это зона ответственности Стража-командора Ферелдена? Единственный, кто путешествовал в одиночку и по самым различным маршрутам, в том числе и в такой глуши, был Жан-Марк Страуд; так что, когда Ивор, один из Клинков, рассказал об одиноком Страже, попавшемся им несколько месяцев назад, я в первую очередь вспомнила о своем знакомом из Монтсиммара. Вообще-то Айдан собирался отправить ему весточку и увести под землю и его тоже — у двух Серых офицеров сложились вполне дружеские отношения, — но я не знала, был ли этот план реализован. Но вот личности еще четырех Стражей, что пришли следом за ним, у меня никаких догадок не вызывали.

Зато о порождениях тьмы Ивор не мог рассказать ничего. Если бы не тот факт, что мы встретились с ними сами, я бы решила, что слухи ложны. К сожалению, было точно известно, что это не так, а значит, предстояло обыскать едва ли не каждую пещеру. Собственно, этим мы вчера, после того боя, и занимались: обыскивали восточную часть баннорна. Сегодня я собиралась наведаться на Кладбище Драконьих Костей вдвоем с Вандой — остальные не успели бы за нами, — а потом пора было перемещать лагерь разведчиков западнее.

— Уверена, босс? — уточнил Железный Бык. — Остаешься без защиты.

— Скорее уж, без атаки, — я бледно улыбнулась и допила кофе. Настроение со вчерашнего дня немного выровнялось и было… странным. Забытые сны не давали покоя, но днём, среди соратников, волнение отошло вглубь сознания. Зато с пропажей Ферхара я за ночь смирилась: не поверила в его гибель, но отпустила злость — все равно поделать прямо сейчас ничего не могла. — Да и вряд ли там кто-то будет, не самое популярное место.

— И почему это без защиты? — тут же возмущенно вскинулась Ванда. — Она будет со мной! Ты просто завидуешь, что мы увидим драконьи скелеты!

— Да ну, что мне с этих скелетов? — кунари отмахнулся. — Если б живой дракон…

И посмотрел на меня с намеком. Этим же намеком он изводил меня со вчерашнего утра — вроде как напрямую не предлагал пойти убивать дракона, но упоминал об этом постоянно. Я усиленно не обращала внимания: в моей жизни было достаточно различных тварей, чтобы добровольно лезть им в пасть. Всё-таки я не профессиональный охотник на драконов.

К тому же, по словам все того же Ивора, гнездо у рептилии было на отдельном острове, а нормальной лодки у нас не было.

— Ой, да завались, — буркнула Сэра. — На кой нам эти ящерицы?

— А как же подвиг, достойный баллад? — подмигнул Варрик.

— Вот сам и балдей.

Склон Дракона со стороны Штормового берега был скалистым, но редкие деревца все-таки удерживались на камнях, корнями оплетая их и проникая в толщу породы в поисках живительной влаги. Ветра, практически постоянно дующие здесь, в вышине, искривили их, перекрутили узлами, высушили куцые стволы, но жизнь все равно находила себе отдушину и не сдавалась. Драконьих скелетов отсюда было не видно, так что крепость казалась одним из обычных тевинтерских форпостов, во множестве разбросанных по всему миру. Но я знала, что стоит призвать свет, и вокруг развалин встанет стена золотистой энергии, похожей и, одновременно, непохожей на мои щиты.

Ветер наверху был по-прежнему силен, и мне приходилось прикладывать усилия, чтобы лететь хотя бы наравне с подругой, которая несла себя в небо с достоинством вдовствующей королевы. Я бы даже похихикала, если бы не знала, как тяжело даётся такой полет: даже Архитектор, которому и сил, и умений было не занимать, не рисковал подниматься в воздух надолго. Ванда, обычно скрывающая уровень своей силы от окружающих, выдавала себя с головой — вот только смотреть было некому, из лагеря мы вышли пешком, а взлетели, только отойдя на приличное расстояние.

«Научишь?» — поинтересовалась я. Раньше просить в голову не приходило, но сейчас сердце кольнула зависть: ну и пусть я не смогу воспользоваться этими знаниями, зато буду знать. И возможно, научу когда-нибудь друзей или родных. Вдруг дочь Фергюса — уже было известно, что будет девочка, — станет магом?

«У тебя же нет магии», — с легко различимой досадой отозвалась подруга. Кажется, перспектива чему-нибудь меня поучить показалась ей достаточно соблазнительной, и теперь отсутствие у меня способностей к обучению демонессу расстраивало.

Я присела к ней на плечо — так ветер мешал меньше, — и аккуратно прихватила клювом за ухо.

«Ну и что? Объясни как сможешь. Вдруг пригодится?»

От Ванды сначала пришло отчетливое сомнение, а потом я почувствовала нарастающий энтузиазм. И поспешила остудить пыл:

«Только не сейчас. В лагере или даже в Убежище, чтобы никто не помешал, — и напомнила: — В прошлый раз тут был вартеррал, в позапрошлый — дракон. Не будем рисковать».

«Для тебя я убью кого угодно!» — пообещала она и резко пошла на снижение.

Я глянула вниз и увидела знакомые развалины; мы спускались к правой надвратной башне, той самой, где я десять лет назад увидела дракона. Гнездо его, похоже, никто не трогал, потому что даже с такой высоты я разглядела осыпавшуюся когда-то чешую. Интересно, а где прятался вартеррал? На наши головы тогда он практически свалился откуда-то сверху, едва ли не вертикально, но, кажется, не со стороны развалин; я завертела головой, пытаясь найти старое логово твари. Вартерралов невозможно было убить, если они не выполнили свою задачу — так говорила мне Мерриль, — и теперь стоило бы проявить осторожность. Не хватало ещё, чтобы восставший монстр набросился на нас с Вандой.

«Зато здесь вряд ли заведутся разбойники», — отозвалась она, прочитав мои мысли. Я мрачно подтвердила:

«И драконы вряд ли. И мы».

Логово на глаза не попадалось, и я успела облегченно выдохнуть: может, эта крепость не была тем местом, которое должен был изначально охранять вартеррал? В конце концов, он и правда гоняет любых существ от своей территории, даже драконов — а дракон здесь был раньше. В то, что кто-то из живущих сейчас эльфов, может создать подобного монстра, я не верила, так что склонялась к версии с пришлым вартерралом. Наверно, Айдан его всё-таки окончательно убил.

А потом мы приземлились в драконье гнездо — здесь нас не заметил бы случайный наблюдатель, — и я осмотрела площадку перед крепостью. Раньше она была пустой и чистой: любые появляющиеся обитатели убирали отсюда мусор, то ли чтобы легче проходить в крепость, то ли чтобы освободить площадку на случай возможного боя. Теперь же на ней валялось несколько бревен, веток, а окружающие скалы и камни крепости были заляпаны грязью; эта картина внезапно отозвалась холодком в позвоночнике и противным кислым комом в горле.

По рассказам эльфов, Диртамен создал вартерралов для охраны своих священных мест из того, что оказалось под рукой: стволов упавших деревьев, комьев земли, ветра и дождя. И сейчас под нами лежало очевидное доказательство того, что кто-то в состоянии обернуть божественное творение в исходные материалы. Или, по крайней мере, знает, как правильно убивать вартерралов. И, вполне вероятно, этот кто-то далеко не ушел.

«Думаешь, нам стоит соваться туда вдвоем?» — осторожно поинтересовалась я. Какой-то злой азарт, напомнивший мне о Железном Быке, я в подруге почуяла сразу: кажется, ей, как и кунари, захотелось потягаться с заведомо более сильным противником.

Она бросила укоризненный взгляд:

«И чем нам помогут Варрик или Сэра? И Бык вряд ли. Нет, надо найти его самим!»

Я ещё раз посмотрела на останки вартеррала. Когда мы его убивали, тварь осталась практически целой… повезло же нам вовремя уйти. Интересно, а сегодня «вовремя» — это не «прямо сейчас»?

«Ты, наверно, скажешь, что у меня паранойя… Как ты думаешь, это Корифей?»

На этот раз Ванда ответила не сразу, и уверенности ей тоже недоставало:

«Не скажу. Не знаю. Думаешь, он?»

Я пожала плечами. С одной стороны, хотелось надеяться, что не он — по многим причинам. Мне категорически не хотелось, чтобы эта моровая тварь устроила себе логово в моем родном эрлинге: боялась и за наших магов, и за Стражей, которые могли вернуться в любой момент. Да и вообще, что он мог забыть на востоке Ферелдена?

С другой стороны, как я говорила Варрику, уж лучше пусть против нас играет один безумный могущественный маг, чем несколько.

С третьей, если здесь засел Корифей, значит, он наверняка как-то пронюхал об Архитекторе. Даже если не знал заранее, то теперь уж точно выяснил — здесь все было буквально пропитано магией моего союзника. Встречи двух жрецов я не желала категорически. Не то чтобы не доверяла нашему, но вдруг Корифей окажется сильнее и сможет подчинить Архитектора? Это будет катастрофа.

«Идём, — явно теряя терпение, велела Ванда. — Не попробуешь — не узнаешь, разве нет?»

«В этот раз есть вероятность, что такая проба окажется последней в жизни», — проворчала я, но послушно перешла на правильное зрение в поисках противников-магов или волшебных ловушек.

Подруга немного промолчала, а потом шепотом напомнила:

— Я стала очень сильной. Я могу его убить.

— И организовать ещё один разрыв? — я фыркнула вслух, рядом все равно никого не было. Но все же голос сильно не повышала — мало ли что. Демонесса пожала плечами:

— Мы далеко от Бреши, разрывы поблизости ты закрыла все, так что Завеса стала покрепче. Ну, будет ещё один разрыв — такой же, как и другие. Закроешь. Зато отсюда он уберется, потому что логово будет раскрыто.

Я с сомнением прикусила губу, но кивнула. И скомандовала:

«Взлетаем. Внутрь башни соваться смысла нет, мы там не развернемся, но были наружные переходы, помнишь?»

Ванда не согласилась:

«Я по земле, так удобнее прятаться».

Летала я быстрее, чем кошка спускалась по длинной винтовой лестнице, так что сделала ещё несколько кругов вокруг кладбища. В глаза бросались следы чьей-то деятельности: разворошенные драконьи скелеты, кострище, чей-то труп — сверху я не смогла опознать, к какой национальности или расе он принадлежит. Не гном и не кунари, а в остальном — кто знает? Сказать, приложил ли руку к имеющемуся беспорядку таинственный убийца вартерралов или какие-нибудь искатели наживы, я тоже не могла, но все же подозревала Корифея — как и во всем, что происходило вокруг меня. В нашем эрлинге встречалось много отчаянных людей, вот только делать здесь им было нечего: на драконьей кости много не заработаешь, да и про вартеррала забывать не стоило.

В первых двух башнях, где мы с Зевраном искали кристаллы, никого не оказалось. Я даже усомнилась: а здесь ли все еще тот, кто убил древнего монстра? Следов вторжения не было ни внутри, ни снаружи. Подивившись в очередной раз мастерству древних строителей, я спикировала на ажурный, невесомый мост перед входом в третью башню. Как мне помнилось, из нее переход был подземным и вел в логово Матери. Сейчас там стоял элувиан, который сумела найти Морриган — его так никто и не забрал, хотя Веланна порывалась доставить артефакт в Башню Бдения. Айдан разрешил, но при условии, что эльфийка сделает это самостоятельно или уговорит кого-то помочь добровольно; вечно хмурая и язвительная Веланна что-то пробормотала на родном языке — мы оба были уверены, что ругательства, — и вопрос больше не поднимала. А потом Архитектор, натолкнувшись в тоннеле на особенно любопытного и удачливого искателя приключений, запечатал логово.

В самой башне, кажется, никого не было. По крайней мере, Ванда живых не чуяла. Я тоже осмотрелась, но единственным магическим проявлением по-прежнему оставалось заклинание, опутывающее всю башню. Снаружи оно просматривалось едва-едва, что всегда вызывало во мне досаду: было интересно, какие ещё заклинания заперты в разных частях крепости — башен было куда больше трёх, — но снаружи я разобрать не могла, а соваться внутрь в одиночку не решалась. Рассказывать же брату о своих исследовательских порывах не хотела: Айдан относился к ним без одобрения.

«Ну что, идём?» — нетерпеливо прервала мои размышления подруга. Я с сомнением покосилась на двери и со вздохом кивнула. Лезть в тоннели ужасно не хотелось, хоть скверну из них и вычистили. С другой стороны, надо хотя бы саму башню проверить, да и на мосту мы торчали, как «прыщ на заднице», по меткому определению Андерса.

Дверь открылась бесшумно, выпуская затхлый воздух и запах плесени. Я поморщилась и отступила, так что Ванда легко обошла меня и первой сунулась вперед. Но едва дверь открылась до конца, как прямо перед ней, едва ли не на голову, упал довольно крупный камень. Демонесса отскочила так быстро, что глаз не успел поймать движение; будь на ее месте я — осталось бы только кровавое пятно, но она только возмущенно фыркнула и посмотрела наверх. И застыла. Не дождавшись хоть какой-нибудь реакции, я тоже подняла голову: интересно было, что ее так привлекло.

Картина была до боли знакомой, хотя и видела я ее впервые. В те пару раз, что я была в этой крепости в человеческом облике, было не до праздных разглядываний, а в птичьем я обычно смотрю сверху вниз, а не наоборот. Поэтому ни разу не видела, как воздушные мостики между башнями выглядят со стороны.

«На Тюрьму похоже», — философски заметила Ванда, и я мысленно согласилась. Сходство было не стопроцентным: в конце концов, в Виммаркских горах была только одна башня, к которой крепились переходы; здесь явного центра архитектурного комплекса не наблюдалось. И все же смотреть вверх и видеть стены башен и мосты было неуютно. По коже пробежала дрожь.

— В последнее время встречается слишком много похожего на прошлое, — пробормотала я едва ли не шепотом. — Мне это не нравится.

Демонесса пожала плечами:

— Похоже, не похоже. Идём! Он наверняка где-то здесь.

Спускаться в самый низ башни не пришлось, так что старого тоннеля я не увидела. В стене, на одной из лестничный площадок, обнаружилась арка — я не помнила ее по прошлым посещениям — вероятно, она была либо забита камнями и мусором, либо и вовсе потайной, но внимания не привлекала. Сейчас же перед нами открывался проход на очередной мост, позволяющий перейти в четвертую башню. Это вызывало и опасение, и интерес одновременно — ведь там я ещё не была.

Перед аркой я замялась. Осторожность требовала отступить, но этого я делать точно не собиралась — интересно же! Да и Ванда действительно стала сильнее; если совсем избавиться от Корифея и не выйдет, то хоть настроение ему испортим и время отнимем. К тому же, это мог быть и не он. Сомнения вызывало другое: зал с элувианом стоило бы проверить хотя бы для очистки совести — все-таки там находился могущественный артефакт, которому нечего делать в руках морового жреца с неясными, но деструктивными мотивами. Вот только спускаться туда совершенно не хотелось: тесные пространства — а в том тоннеле взрослым приходилось идти, пригнувшись, — я все еще не любила, да и ассоциации с ним были исключительно негативные.

«Я могу быстро сбегать, а потом исследуем ту башню», — вкрадчиво предложила Ванда, подталкивая меня к нужному решению.

Обернулась она и правда быстро, успокоив меня, что зал по-прежнему запечатан. Облегченно вздохнув, я первая отправилась в неизвестность — на всякий случай, снова в птичьем облике.

Внешне четвертая башня ничем не отличалась от предыдущих, что не удивительно: все строения Кладбища драконьих костей выглядели одинаково, разнясь только высотой. Точнее, глубиной: я подозревала, что количество этажей тоже было одинаковым, а вот фундамент опирался на естественный рельеф и потому казался ступенчатым. Ради интереса я взлетела на самый верх: купола, венчавшие башни, сохранились на удивление неплохо, но все же не идеально, так что заглянуть сквозь щели возможность была. Но в этот раз меня ожидал сюрприз: все трещины были затянуты тонкой, но непрозрачной пленкой магического барьера. Разрушить его я могла бы, но, памятуя, с какими эффектами это обычно происходит, не решилась — не хватало только обрушить вниз весь купол. Уж тогда остаться незамеченными точно не выйдет.

Жаль, определить возраст барьера я не могла, а значит, и не знала, внутри ли его автор или это артефакты первых владельцев крепости. К счастью, окна оказались свободными от посторонней магии. Правда, находились они довольно далеко от моста, так что нелетающей кошке пришлось вновь стать летающей женщиной; оставалось только надеяться, что сейчас за нами никто не наблюдает. Впрочем, лететь ей было недалеко: мы устроились на самом краю оконного проема и осторожно заглянули внутрь.

Это и правда был Корифей. Он стоял спиной к нам, возле высокого стола с какими-то колбами и кристаллами, но не узнать его было нельзя: моровой жрец возвышался над другими людьми минимум на голову, как и Архитектор. В первое мгновение я замерла, пораженно уставившись на давнего противника, а потом отшатнулась назад, едва не свалившись вниз. Ванда подхватила и легко удержала, благо, облик ни одна из нас сменить не успела. Но никак не прокомментировала — мне почему-то показалось, что, несмотря на браваду, напрямую сражаться с Корифеем она не хочет.

Сидели мы так довольно долго, не меньше получаса. За это время к бывшему жрецу трижды подходили люди в тевинтерских мантиях, и он негромко отдавал им какие-то приказы, а потом возвращался к своему занятию: колдовал над какими-то кристаллами, опуская их поочередно в несколько зелий и параллельно накладывая незнакомое заклинание. Впрочем, с такого расстояния и такой позиции я не видела толком его движений, а птичий облик не позволял воспользоваться правильным зрением, так что узнать хоть что-то было в любом случае затруднительно. Разговоров мы не слышали: то ли акустика в башне была такой своеобразной, то ли у Корифея имелся свой щит от прослушивания. В общем, толку от сидения не было никакого.

«Я стащила у того гнома пару бомб, — задумчиво призналась демонесса. — Может, просто рванем их тут?»

«Думаешь, пары хватит?» — я удивилась. Башня выглядела крепкой, даже крепче остальных: в ее стенах не было трещин и провалов, да и про щит в куполе забывать не стоило.

Подруга поморщилась:

«Может, не пару. Ну, так как? От бомб разрыв не откроется».

Я пару секунд подумала и согласилась: все лучше, чем насиловать Завесу; она здесь хоть и была более-менее прочной, но Корифей кого угодно достанет. А оставлять его в нескольких километрах от родного дома точно не стоило.

«Только они в твоей сумке, — повинилась Ванда и на мое возмущение фыркнула: — А где бы я их таскала? У кошек карманов нет!»

Чтобы не свалиться обеим в момент моего превращения, пришлось проявить чудеса эквилибристики, но мы все же справились. Бомбы все оказались однотипными, было их шесть штук, и оставалось только надеяться, что этого хватит. Бросать их вниз пришлось вместе: требовалось делать это одновременно, но одну при этом я хотела метнуть непосредственно в Корифея — и тут у меня шансов попасть было больше, Ванда особой меткостью не страдала, — а остальные уже как придется.

Кидать от самого края оконного проема — внешнего края — было неудобно, я боялась промазать, поэтому подползла ближе, даже высунулась едва ли не на самую лестницу, идущую мимо нашей точки обзора изнутри. В последний момент Корифей вдруг обернулся, словно услышал что-то или почуял — возможно, по внутреннему контуру башни шло какое-нибудь сигнальное заклинание, но сейчас разницы уже не было. Сделай он это хоть на мгновение раньше, и нам пришлось бы несладко — при виде его глаз я замерла как кролик перед удавом; но не повезло ему — граната уже отправилась в полет. Ванда резко дернула меня назад, так что с окна мы вывалились наружу, и резко взмыла вверх при помощи левитации. Я несколько мгновений цеплялась за подругу, хотя смысла в этом особенного не было, меня она магией тоже подстраховывала, а потом все-таки вспомнила, что я — птица.

Улетали мы с ней куда быстрее, чем добирались вверх. Наверно, в этом даже было что-то пафосное и даже киношное — за нашими спинами огненным цветком расцветал взрыв.

* * *

— Морринова высота, — представила я, неторопливо поднимаясь наверх. Посмотрела на нависающую над тропинкой гномью статую и решила, что к ней мы не пойдем: полюбоваться достопримечательностями можно и с тропинки, которая петляла примерно по середине холма, а тащиться вверх с лодкой на руках вряд ли захотят «Боевые Быки».

…Со Склона Дракона мы с Вандой вернулись несколько всклокоченные: встретиться снова практически лицом к лицу с Корифеем я оказалась не готова. Да и взрыв оказался неожиданно сильным — башню разорвало практически в клочья, и то, что по нам не попал ни один из обломков, можно было счесть знаком особого благоволения Создателя или редкостной удачей. Разумеется, не заметить такой грохот наши спутники не могли, так что, едва спустившись на землю, мы попали в цепкие руки разведчицы Инквизиции, агента Бен-Хазрат и члена Торговой гильдии. Сэра благоразумно решила не лезть в общую кучу, видимо, рассудив, что все нужные вопросы мне и так зададут. Ванду я отправила лично извиняться перед ограбленным гномом, Глыбой, но, судя по ее оживленному лицу, демонесса скорее собиралась восторгаться его взрывчаткой. Откровенно говоря, в этом я с ней была согласна.

После рассказа о Корифее некоторое время отряд переваривал данные нашей разведки, потом Варрик хмуро проговорил:

— Я до последнего надеялся, что ты ошиблась, Перчинка.

— Не хочешь связываться? — понимающе поинтересовалась я. Самой мне ужасно не хотелось, но куда уже деваться? Оставалась только надеяться, что воевать придется в хорошей компании. Впрочем, в Варрике я не сомневалась.

— Мы его выпустили, — пояснил приятель. — Не люблю ощущать свою ответственность за такие проблемы.

— Корифей бы все равно сбежал, — утешила я. — Печати слабели, описания ритуала у нас не было…

— Что ещё за Корфипейс? — не выдержала Сэра. Я молча кивнула на зеленеющее от Бреши небо, но отделаться от настырной эльфийки так просто не вышло. Впрочем, ответила ей Ванда — плюхнулась между нами на бревно, ставшее заменой скамейке, счастливо улыбнулась и проговорила, старательно копируя интонации Сэры:

— Древний козел, которого хрен убьешь просто так.

Я фыркнула и добавила:

— Ты ведь слышала церковные истории о тевинтерских магистрах, пожелавших войти в Золотой город и ставших первыми из порождений тьмы? Ну, вот… это он. Главный из них.

— Шутишь, босс? — Бык с усмешкой хлопнул меня по плечу, так что я едва не свалилась с бревна. В ответ только покачала головой, и кунари чуть растерянно отодвинулся.

Ненадолго, правда. Отчёт Лелиане — правда, без упоминания Корифея, о нем я хотела рассказать лично, — мы с Ниткой Хардинг сочиняли вместе, здесь же, у костра: уходить от огня не хотелось, воздух был холодным и влажным и заставлял мечтать о теплой постели и горячем вине, а не о подвигах. А вот кунари явно что-то обдумывал, поглядывая на небо; едва мы закончили, как он снова придвинулся и предложил:

— Что-то ты бледная, босс. Я знаю отличный способ избавиться от страха.

— Это не страх, — огрызнулась я. Доказывать, как раньше, что я ничего не боюсь, было глупо, но и соглашаться не хотелось. Вот только Железного Быка пронять хмурым взглядом оказалось сложно, он покровительственно обнял меня за плечи и вкрадчиво продолжил:

— Брось, все свои. От страха отлично помогает победа. Знаешь, почувствовать вкус битвы, увериться в своих силах.

— Мы и так не проиграли, — я вывернулась. И, легко распознав очередной намек, ворчливо добавила: — И сомневаюсь, что убийство дракона так уж сильно поднимет мне боевой дух.

— А почему нет? — вмешалась вдруг Ванда почти таким же вкрадчивым, как у кунари, голосом. — Ты ведь давно не пополняла коллекцию чешуи?

И я только обреченно вздохнула. Если Бык был вроде как подчиненным, так что ему можно было бы просто приказать — хоть мне и не хотелось этого делать, — то переубедить Ванду ни приказом, ни уговорами не вышло бы. Поэтому пришлось сдаться и собираться снова в дорогу: как оказалось, пока мы с демонессой летали на Склон Дракона, «Боевые Быки» успели найти на берегу самый целый «драккар» — я так и не узнала, как называется этот тип лодки на самом деле, и мысленно звала драккаром, — слегка подконопатили его, чтобы стал еще целее, и были готовы воевать.

И вот теперь мы топали по земле на самый выступающий в море клочок суши, чтобы плыть пришлось как можно меньше — при всей моей любви к морю, этому дырявому корыту я не доверяла. Судя по лицам — не я одна, и Варрик, и Сэра косились на лодку с заметной опаской. Но энтузиазма Ванды и Быка оказалось достаточно, чтобы, поворчав, они все же согласились на эту авантюру. Правда, до воды мы даже дойти не успели, а уже повстречали приключение, хоть и небольшое: полуостров едва ли не кишел мелкими драконятами. Пришлось откладывать «драккар» в сторону — по суше его несли Бык и двое его парней — и драться.

— Как же твои планы по приручению драконов? — подколол меня Варрик. Я задумчиво пожала плечами и, не отвечая на вопрос, заметила:

— Интересно, откуда они тут взялись. Раньше здесь никаких драконов не водилось, ни маленьких, ни больших.

— А ты в эту дыру часто таскаешься, что ли? — буркнула Сэра. Она с подозрением косилась то на лодку, то на море, и кривила губы в недовольной гримаске. В чем-то ее настроение я разделяла: за два дня ветер не утих, волны по-прежнему выглядели достаточно опасными, а «драккар» — трухлявым.

— Меня сюда Ферхар иногда привозил. Здесь впервые встретились мои несостоявшиеся родители, причем знакомство поначалу не задалось… над ними половина флота смеялась, матросы потом об этом песню сочинили и пели еще несколько лет. Да и когда меня привозили — тоже, чуть ли не всей командой, — я улыбнулась и снова взглянула на статую. Историческая встреча произошла не под ней, высоковато для корабля, но того самого места мы пока не видели. В те времена это был просто скалистый берег, с которого едва не навернулся Брайс Кусланд, если верить песне, а сейчас там построили небольшой деревянный причал. Мостки, скорее, но нам и этого хватит.

— Несостоявшиеся? — переспросил Бык, снова подхватывая «драккар». — Я думал, у людей с этим попроще, чем у кунари.

Вдаваться в подробности мне не слишком хотелось, но раз уж тему подняла…

— Я приемная. Мы с Айданом встретились во время Мора, я была одна, он недавно потерял племянника… в общем, он решил, что рядом с ним мне будет безопаснее. Но его родителей к тому моменту убил эрл Хоу, так что мне встретиться с приемными родителями не удалось, только с дедом. Ферхар всегда говорил, что я бы им понравилась. И рассказывал так много, что, кажется, я всё-таки смогла с ними познакомиться. Ну что, идём?

Обойдя по кругу холм и перевалив через следующий, мы увидели обе цели нашего путешествия: вдали, сквозь мокрый снег, проступал Драконий остров, а внизу, прямо под нами, темнели деревянные мостки. Они выглядели такими же потрепанными, как и наше плавательное средство, но впечатление это было обманчивым — по крайней мере, по словам Ферхара. Хотелось надеяться, что с «драккаром» тоже все будет в порядке.

Чем ниже по склону мы спускались, тем лучше мне вспоминались подробности той встречи — их мне рассказывали так часто, что, казалось, я и сама присутствовала при этом. Говорят, Брайс Кусланд поначалу не признал в Морской Волчице, молодой девушке, грозного рейдера и принял едва ли не за служанку. А когда она в весьма резких, если не сказать хуже, выражениях объяснила ему ошибку, едва не свалился со скалы. Сэр Сильвестр, нынешний капитан «Мистраля», видел все своими глазами, так что его версию я выслушивала особенно внимательно; если он и приукрасил историю, то лишь отдавая дань традициям морских баек. Вспомнив, я улыбнулась и невольно даже начала напевать ту самую песню, о которой оба моих брата, родных сына Элеоноры и Брайса, знали меньше меня — им почему-то родители о своем прошлом рассказывали немного, так что я смогла удивить обоих. Со второго куплета ко мне присоединилась Ванда, ей история тоже нравилась — то ли за компанию со мной, то ли просто так.

— Команду «Мистраля» солдат повстречал,

Ох, вмажь ему, Леди, вмажь!

О подвигах их ничего не слыхал,

Ох, вмажь ему, Леди, вмажь!

Морскую волчицу принял за прислугу,

Ох, вмажь ему, Леди, вмажь!

Святая Андрасте, вот недоумок!

Ох, вмажь ему, Леди, вмажь!

«Драккар» лег на воду куда лучше, чем я ожидала. Течи не дал, осадка тоже оказалась приемлемой — наши шансы доплыть до Драконьего острова я стала оценивать повыше. Управлять этим чудом морской мысли следовало при помощи рулевого весла на правом борту, вот только лопасть у него оказалась расщеплена. Оставались, конечно, бортовые весла — десять пар гребных люков под щитами гостеприимно распахнули свои зевы; нас всех, включая Быков, было как раз десять, но вряд ли кто-то, кроме Быка, удержит пару весел за раз. В том, что Сэра или Ванда согласятся грести, я сомневалась, да и самой не очень хотелось.

— Я уже говорил, что не умею плавать? — задумчиво уточнил Варрик. Ванда промурлыкала:

— Трижды. Не переживай, я посмотрю, чтобы с Бьянкой ничего не случилось.

— Ну, тогда я спокоен, — хмыкнул гном. — Моя девочка меня не бросит.

Бык хохотнул, придержал борт и велел:

— Залезайте.

Я запрыгнула первой, подхватила одно из весел — их практичные наемники тоже не забыли, — и направилась на корму. Теоретически можно было привязать обычное весло к рулевому, тогда маневренность наша улучшилась бы… вот только я не была уверена, что бурные волны не оторвут мою поделку — узлы вязать меня ещё Джарлат научил, а вот сил как следует стянуть веревку не хватало. Но с этим помогла Ванда.

— Можно, я порулю? — заглядывая мне в глаза, попросила подруга. Пару мгновений я сомневалась, но потом уступила — проконтролировать я смогу и мысленно, а сил у демонессы больше. Подхватила обычное весло и устроилась на лавке, ожидая, пока остальные тоже окажутся на борту. Веслом работать по-прежнему не хотелось, но и сидеть на корабле просто так я не привыкла.

— Босс, ты чё, тоже грести собралась? — удивился Бык. Я хмыкнула:

— Мой дед был пиратом, и моя мать — тоже. Думаешь, я не умею управляться с веслами?

— И угонишься за мной? — уточнил кунари. Отвечать я не стала, только улыбнулась. Весла разобрали все «Боевые Быки» и даже Варрик, против которого кунари не возражал, а значит, и я должна выдержать — Ферхар в море скидок на мою силу не делал. Не то чтобы я и впрямь была таким уж хорошим гребцом, но до Драконьего острова было не больше километра — должна выдержать. Руки, конечно, потом будут болеть…

Бык с усмешкой покачал головой, с силой оттолкнул драккар от мостков и запрыгнул последним. Сэра, устроившаяся впереди, вцепилась в резко задравшийся нос, взвизгнула и сразу же выматерилась, отчего я рассмеялась. Сердце запело, открываясь бушующему морю, и все проблемы отступили куда-то вдаль.

Волны подхватили нас как скорлупку, обрызгали ледяной водой пополам со снежной крошкой, выбивая дыхание и вызывая новый поток ругани на носу. Но меня это только раззадорило: я тряхнула волосами, рассмеялась и взялась за весло. Ветер был с берега, и я не боялась, что нас снесет обратно и разобьёт о скалы — стоило беспокоиться скорее за предстоящую швартовку. Но у Драконьего острова, судя по словам «Клинков Гессариана», нас ждал галечный пляж, а не скалы, так что и в конце пути опасность оставалась минимальной.

Плавание оказалось не из лёгких — грести приходилось во всю имеющуюся силу, и я едва справлялась. Зато когда мы причалили — мокрые, уставшие, — уже и думать забыла и о Корифее, и о пропаже Ферхара, и о других проблемах. Новые впечатления легко вытеснили любые переживания.

— Вы психи! — подвела итог эльфийка, мрачно глядя на наши довольные рожи. Правда, таковых было только три: моя, Железного Быка и Ванды, но светились мы, подозреваю, за всех вместе взятых. Долийка, одна из наемников, загадочно улыбнулась:

— С ним всегда так, верно, сэр?

— Поговори мне еще, — хохотнул кунари и хлопнул меня по плечу: — А с тобой не соскучишься, босс!

— Ты просто не видел ее за штурвалом, — промурлыкала Ванда, ненавязчиво пытаясь оттереть кунари от меня. Их зарождающуюся пикировку оборвала Сэра:

— Слышь, рогатый, завязывай лапать мадам Причиндаммер и веди к своему дракону, пока у меня задница в ледышку не превратилась!

Я глянула на эльфийку и невольно посочувствовала. Водой нас всех поливало одинаково, но, в отличие от Сэры, мы гребли — и грелись. Она же на носу и впрямь только мерзла, а теперь, на берегу, ее довольно лёгкую курточку еще и ветром продувало. Я-то свой плащ заблаговременно убрала в сумку — и чтобы не мешал грести, и чтобы не намок.

Достав его и стянув с шеи Подвеску утренних заморозков — сразу стало куда холоднее, и я поежилась, — предложила:

— Что выбираешь, теплый плащ или согревающий амулет?

— Как я в плаще стрелять буду, ты подумала? — проворчала она, с опаской взяла амулет и недоверчиво осмотрела. Видимо, ничего опасного не обнаружила, нацепила на шею и буркнула: — Ладно, спасибо.

Драконий остров, несмотря на действительно пологий и широкий пляж, в остальном представлял собой скопление крутых скал. Мы обошли его почти по кругу, прежде чем на глаза попалась хоть какая-то тропинка. Откровенно говоря, это, скорее всего, было русло пересохшего ручья, очень мелкого и почти незаметного даже при жизни, но никаких более подходящих способов продвинуться в поисках драконьего гнезда на глаза не попалось. Да и на этой, так сказать, тропинке пришлось попотеть, прежде чем мы забрались наверх: огромные валуны и обломки скал часто перегораживали дорогу. Пару раз мне приходилось вспоминать урок Гарнайта Говорящего с волками и лезть вверх по камням, чтобы закрепить верёвку: не все из присутствующих могли похвастаться достаточной ловкостью, чтобы забраться самостоятельно. Впрочем, Сэра и две эльфийки из наемников — Долийка и Скорнячка — забирались сами, а Ванда взлетала. По доброте душевной предложила и Варрика поднимать своими силами, но гном рисковать не захотел.

В центре острова, к счастью, обнаружилась небольшая долинка, больше всего напоминающая кратер от крупного метеорита или кальдеру вулкана — не то чтобы я их много видела, но представляла как раз так: почти идеально круглая, насколько можно было судить, форма, ровное дно и крутые, приподнятые стены-скалы. Базальтовые гексагональные колонны попадались и тут: на пляже я заметила пару скоплений повыше, как на материке, возможно, даже с тайниками внутри; в долине дракона колоннами язык их назвать не поворачивался, скорее, невысокими столбиками. Их даже можно было перепутать с невысокими пеньками, торчащими тут и там из земли. Видимо, раньше в долине росли деревья, но драконица посшибала их мощным телом.

Сама она тоже была здесь, увлеченно раздирала тушу не то медведя, не то барана — по единственному коричневому клочку меха разобрать было сложно, да и роли особой не играло. Драконица оказалась красивой: полосатым, как у зебры, было только подбрюшье, чешуя спины и крыльев отливала коричневым и лиловым, с контрастными белыми полосами вдоль мышц — немного они напоминали татуировки Зеврана, не рисунком, конечно, скорее, смысловым наполнением. Пасть, основание шеи и крыльев отблескивали охряным золотом, поверх которого пробегали насыщенно-фиолетовые молнии. Выглядело это почти нереально, и я бы с удовольствием полюбовалась рептилией — и повернула обратно. После встречи со спектральным драконом молнии я не любила.

— Может, подождем, пока она закончит? — предложил Варрик. — Станет сонной и довольной жизнью. Если бы меня оторвали от обеда, я бы расстроился.

— А если жрать она до вечера собирается? — мрачно поинтересовалась Сэра. Похоже, амулет ее спасал не в полной мере, так что настроение у лучницы не поднялось ни на грамм. Кажется, при виде дракона даже немного упало.

Мы засели на склоне, за небольшой группой камней, и пока что противник о нашем появлении явно не догадывался, слишком спокойно себя вел. Хотелось бы, чтобы так все и осталось, но Бык сдаваться явно не планировал. Причем согласился с Сэрой:

— Лучше бить сразу, пока мы не замерзли. На лодке хорошо разогрелись, надо пользоваться моментом.

Я только хмыкнула — да уж, хорошо, плечи я, кажется, потянула, — и снова мрачно уставилась на драконицу, потому и не сразу заметила направленные на себя взгляды.

— Перчинка? А ты что скажешь?

— С каких это пор я превратилась в полководца? — ворчливо уточнила я. И созналась: — Я вообще расхотела с ней связываться. Ненавижу электричество.

Первую часть фразы все проигнорировали, на вторую приятель отозвался:

— Ты вечно больше всех знаешь обо всяких интересных тварях. Чего ждать?

— Нашел тоже Фредерика де Серо, — я тихонько фыркнула и отползла чуть подальше от края кальдеры и, соответственно, драконицы. Потом нехотя признала: — Я читала краткую выжимку из его работы о драконах, но она была именно что краткой… Как называется этот вид драконов, я не помню, но он электрический и вместо огня бьет молниями, это очевидно. Как правило, такие драконы сражаются в одиночку, то ли детенышей у него нет, то ли он их слишком бережет. Что еще? Они очень шустрые, так что побегать вам придется.

— Удержишь? — с насмешкой спросил кунари у Ванды, но демонесса обиженно поджала губы и нехотя отозвалась:

— Это же не демон. Демоны плотно связаны с Тенью, пропитаны ею, и эту связь я могу удержать. А эта тварь полностью реального мира, уцепиться не за что.

Бык хмыкнул и повернулся к одной из своих подчиненных:

— Долийка, сможешь его заморозить?

Я тут же с интересом уставилась на нее правильным зрением: до сих пор я новых союзников не разглядывала, рассудив, что командовать ими не мне, а кунари своих людей и так знает. Кокон силы вокруг эльфийки оказался не очень ярким и каким-то… однобоким, что ли? Кажется, совершенствовала свой дар она в очень узкой специализации, что неудивительно для наемницы.

Она, не обращая на меня внимания, ответила командиру немного лукавым и очень возмущенным взглядом.

— Сэр, вы же знаете, что я не маг, меня бы в отступники записали, — перехватив ироничный взгляд на свой посох, уточнила: — Это лук.

Разом повеселевшая Ванда тут же выхватила свой лук из ниоткуда и предложила:

— Посоревнуемся? Я тоже немного лучница.

— Пф, да я вас обеих сделаю, — пробурчала Сэра. Варрик негромко хмыкнул, погладил Бьянку по прикладу, но промолчал. Зато Бык чуть нахмурил единственный глаз и повторил:

— Долийка?

— Смогу, — поморщилась она и поспешно добавила: — У меня есть особые стрелы.

Демонесса фыркнула, но промолчала. Я ее подначила:

— Вообще-то ты тоже можешь заморозить дракона. Как на Черных болотах, помнишь?

Ванда сморщила нос — ледяные заклинания она не слишком любила, но потом заинтересованно глянула на драконицу и спрятала лук туда же, откуда взяла. В глазах, кажется, даже мелькнул хищный блеск. Железный Бык резюмировал:

— Вот и отлично, тогда не выпускайте его изо льда вообще. Идем?

— Погоди, — я перехватила кунари. Быстро оглядела отряд и велела: — По возможности прячьтесь за камнями, чтобы вас молниями не достало. Жаль, бальзама защитного нет, у меня только противоожоговый.

— У меня есть, — подал голос смуглый едва ли не до черноты мечник, Стежка, кажется. Сказал и сразу же полез в сумку, не дожидаясь просьб. — Я вообще-то целителем был, пока Мор не нагрянул. Да и этих доходяг кому-то в себя приводить надо.

Доесть дракон так и не успел, Долийка приморозила его прямо над окровавленной тушей. Стрелы полетели сразу же, я даже не успела развесить щиты — и чья-то сразу же вошла в основание одного из крыльев. Я рассмотреть не успела, но довольный вопль Сэры обозначил самого меткого лучника. Впрочем, Варрик тут же остудил ее пыл:

— Не отнимай славу у Бьянки, Лютик.

— Иди в жопу, — тут же отозвалась эльфийка.

В целом, бой с этим драконом не слишком сильно отличался от других, в которых мне пришлось принимать участие. Пожалуй, показался даже легче: следить за лучниками и магами не приходилось вообще, мы все удачно прятались за валунами, под конец боя спекшимися практически в стекло от ударов молний. Благодаря этому было больше времени на бойцов, так что я успевала поддерживать щиты в шесть-семь слоев, а на Быке, мельтешащим прямо перед пастью дракона — и все восемь, почти предел для моих возможностей. Удалось обойтись без травм молниями, чему я была очень рада: электрическая плеть Отваги в памяти до сих пор была жива, и повторять прекрасное ощущение от знакомства с ней совершенно не хотелось.

А вот побегать воинам и правда пришлось. Заморозка с дракона слетала быстрее, чем обычно, так что повертеться тварь успела. Правда, почему-то не взлетала, скакала по площадке как блоха, изрядно напомнив мне этим архидемона. Вот только Уртемиэлю успели радикально повредить крылья к тому моменту, а тут всего один болт — видимо, и правда в очень важный сустав.

После боя повеселели все, даже Сэра. Правда, короткий обыск долины разочаровал Ванду, и, кажется, не только ее: сокровища у дракона нашлись, но было их не слишком много. Да и с меня веселье слетело — среди тех сокровищ нашелся доспех Серого Стража с характерным наплечником.

Это не преминул заметить кунари:

— Босс, а у тебя случайно не такой же доспех?

Я поморщилась:

— Вестница Андрасте я без году неделя, последние десять лет меня называли Белым Стражем. Номинально я принадлежу к Ордену Серых Стражей, наплечник мне лично Первый вручал. Может, расскажу как-нибудь.

Сейчас поездка в Вейсхаупт казалась такой же далекой, как первый мир, но вызывала куда больше волнения. Впрочем, если перечислять все, что в последнее время вызывало у меня волнение…

— Последние десять лет? — повторил кунари, демонстративно оглядывая с ног до головы.

— Во время Мора мне было десять, но ты же видел, как именно я участвую в бою с драконом. Физических сил тут особенно не надо. Но архидемону я пыталась перебить хвост, мне тогда ваш Аришок помог.

Проведя рукой по найденному нагруднику, я вздохнула:

— Наверно, это один из тех, про кого рассказывали «Клинки Гессариана». Жаль.

Ребята Быка тем временем разделывали дракона, собираясь, кажется, разобрать его на запчасти целиком, вплоть до костей. Наблюдать за этим было неприятно: свежая туша кровью делилась слишком уж охотно. Ее собирали в небольшие бутылочки как могли, но большая часть все же лилась мимо — на землю и участников процесса, так что Быков теперь стоило бы назвать Кровавыми. Процесс грозил затянуться надолго, и я отправилась на разведку, благо, теперь в небе некому было мной подзакусить.

Снег с дождем закончились, так что небо пугало только темно-серыми облаками; и ветром — стоило подняться повыше, как он снова задул, ощутимо снося меня в открытое море. Пришлось чуть снизиться, у поверхности почему-то он чувствовался слабее. Облетев остров по кругу, я не увидела больше никакой живности — на тропе нам попалось несколько мелких драконят, но их уже успели убить, а больше тут некому было водиться. Тропинка тоже оказалась единственной, так что найти ее нам повезло. Что-то мне в увиденном, правда, не понравилось, но понять сходу, что не так, я не смогла, пришлось сделать несколько кругов над островом.

— Кажется, нас ограбили, — несколько обескураженно сообщила я, приземлившись недалеко от туши. «Боевые Быки» уже разбили здесь лагерь — и когда успели? — но внимания я на это почти не обратила. Слишком занимала находка… вернее, отсутствие оной.

— В смысле — ограбили? — удивлённо уточнил сидящий у жарко горящего костра Варрик. У него в руках была выструганная палочка с нанизанными кусками светлого, похожего на курятину, мяса, которую гном задумчиво рассматривал, не решаясь портить в огне. — Что можно было у нас украсть?

— Лодку, — отозвалась Ванда, явно прочитав ответ у меня в голове. Демонесса к костру не приближалась, устроилась на одном из пеньков, но в руках тоже крутила такую же палочку, только мясо было уже надкушено в нескольких местах. Осчастливив окружающих новостью, она выбрала наиболее соблазнительный кусок и вцепилась в него зубами. Губы ярко окрасились кровью, но ее это, похоже, не слишком заботило.

Я перевела растерянный взгляд с нее на Сэру, которая хмуро смотрела в огонь и на известия никак не отреагировала, потом на Быка — он, не отвлекаясь от выстругивания очередной палочки, пожал плечами, — и снова посмотрела на гнома. Наемники все еще копошились где-то возле туши, только Долийка отошла подальше от всех и теперь пыталась снегом оттереть кровь; моих слов они то ли не слышали, то ли проигнорировали.

— Будешь, босс? — кунари невозмутимо протянул мне палочку с уже нанизанными кусочками мяса. Я чуть оторопела и поинтересовалась:

— Вас вообще не волнует перспектива тут застрять?

— А смысл нервничать? — пожал плечами Бык. — Лодки уже нет, волнами снесло, наверно. Зато сейчас хорошо пож… поедим.

— Ещё не сейчас, — уточнил Варрик. — Угли не готовы.

Мясо я на автомате взяла, но удивляться не перестала. Несколько мгновений ещё переводила взгляд с кунари на гнома, но потом поняла, что они не шутят, и внезапно успокоилась. Действительно, какой смысл нервничать? В самом крайнем случае я смогу слетать к Фергюсу, взять «Мистраль» и вернуться за остальной командой, за день они здесь не пропадут.

И только приняв ситуацию как есть, я обратила, наконец, внимание на будущий шашлык. Мясо явно было свежим, даже кровь была видна, и я с подозрением покосилась на тушу дракона. Другого свежего мяса в округе не наблюдалось — даже барана, которого употреблял дракон, мы затоптали во время боя. Методом исключения — есть мы собирались гигантскую рептилию с крыльями, которая сама едва не превратила нас в закусь. Снова покосившись на кунари, я уточнила:

— Это ведь не он?

— Пропадет, — подмигнул Бык с ухмылкой. Я снова посмотрела на дракона — здоровый он был, мяса много... в животе внезапно заурчало, последний раз я ела еще до встречи с Корифеем. И махнула рукой: и правда, не пропадать же добру. Ванда вон сырым лопает — и ничего. Но «убили и съели»... я хихикнула, присела рядом с Сэрой — поближе к огню, ждать угли, — и вздрогнула: эльфийка оказалась холодной как снег и мелко дрожала. Аккуратно отложив мясо на ближайший сугроб, благо, снег радовал первозданной белизной и вряд ли запачкал бы будущий шашлык, я распахнула плащ пошире и накинула широкую полу и на ее плечи.

— Двигайся ближе, — велела я. Она хлюпнула носом и мрачно поинтересовалась:

— Решила эльфятинки нахаляву пощупать?

— Так теплее, балда, — я фыркнула и придвинулась сама, плечом к плечу. В первое мгновение была мысль даже обнять замерзшую девицу, но после ее предположения она тут же исчезла. Зато плащ я натянула так, чтобы закутать и себя, и Сэру едва ли не по уши, благо, размер позволял. И предупредила: — Надумаешь сама руки распускать, получишь по лбу.

— Догони сначала, — буркнула она, но больше возмущаться не стала. Зато Ванда отвлеклась от мяса и промурлыкала:

— Так она и не себя имела в виду.

Несмотря на обстоятельства, привал вышел очень уютным. Мясо дракона — дракона, с ума сойти! — запеченное на углях, оказалось похожим одновременно и на курицу, и на говядину, и на рыбу; последнее привело меня в восторг, хорошей рыбы мне давно не доводилось есть. В Кармане странника у меня хранился приличный запас вина — я еще в Антиве предполагала, что одной бутылкой Варрик не обойдется, да и другие желающие выпить тевинтерских вин найдутся, так что оставила в винариях Минратоса немало золота, — и сейчас эти запасы пригодились как нельзя кстати, явно подняв мой авторитет в глазах спутников. Только Бык при виде бутылок вскинул брови, явно удивляясь тевинтерским названиям.

Костер был высоким и таким жарким, что скоро пришлось избавляться от лишних плащей, а одежда просохла прямо на нас — впрочем, спасибо Дагне и ее зелью, моя одежда и без того не была мокрой. Ветра в долине не было совсем — защищали высокие стены, — снег закончился еще раньше, и ничто не мешало наслаждаться отдыхом. Железный Бык травил байки о похождениях их команды, так что даже Варрик в этот раз больше слушал и хохотал.

Дракон к этому времени оказался аккуратно расчленен и даже упакован в какие-то сероватые мешки — чешуя отдельно, шкура отдельно, когти, клыки, мясо… Кажется, оставлять на острове наемники не планировали ничего, кроме, разве что, черепа. Мне чешуи тоже отсыпали, благо, много я не просила, так что все цели на острове оказались выполненными. Правда, задумалась я об этом, только когда костер начал гаснуть, а дров в него никто не подкинул.

— Ну, как отсюда свалим? — поинтересовалась оживившаяся эльфийка. Я неуверенно предложила:

— Могу слетать в Хайевер, чтобы за нами кого-нибудь прислали.

— Или можем пройти под землей, — заметила Ванда, облизывая пальцы от мясного сока. Поймав мой взгляд, чуть виновато пояснила: — В этих колоннах же бывает спуск на Глубинные тропы, помнишь, нам говорили? Тут спустимся, там поднимемся — и можно без лодки.

— Зашибись, — тут же одобрила Сэра. — Я после вашего заплыва в лодки больше — ни ногой. Особенно если поела.

Соглашаться ужасно не хотелось, но это был и впрямь единственный способ выбраться с острова всем вместе и прямо сейчас. Правда, я все равно надеялась, что подруга ошиблась, и никакого спуска в этой группе колонн не будет. Увы, мои чаяния не оправдались: и пещера внутри нашлась, в которую смог протиснуться даже Бык, и в ней самой темнел вход под землю, при виде которого я встала как вкопанная и не смогла заставить себя сделать еще хоть шаг.

— Эй, босс, у тебя все в порядке? — поинтересовался кунари. — Чет ты побледнела.

— Идем, Перчинка, — Варрик обнял меня за талию и чуть подтолкнул вперёд. — Я за тобой присмотрю.

— Присмотрел уже один раз, — фыркнула демонесса, и я содрогнулась. Отчего-то сейчас, в темноте и в шаге от входа на Глубинные тропы, «тот раз» вспомнился особенно остро, и ноги словно превратились в желе, так что я вцепилась в плечо приятеля. Но Ванда тут же прижалась ко второму плечу и пообещала: — Все будет хорошо, я рядом.

Я механически кивнула и все-таки сделала шаг вперед на подгибающихся ногах. А потом чуть опомнилась и простонала:

— Почему всегда они? Я ведь обещала больше не соваться на Глубинные тропы! — а потом глубоко вздохнула, прочищая голову от навалившегося ужаса, и позвала: — Бык! Я прослежу за скверной, а вы следите за девчонками. За всеми, и за своими тоже.

— Мы не впервые на задании, — резковато отозвалась Скорнячка. Ванда, не давая мне возразить, пропела:

— Порождений тьмы женщины интересуют куда больше мужчин, и совсем не ради убийства.

— Я вас понял, — теперь хорошее настроение слетело и с командира отряда. — Хмурик, прикрываешь сзади, остальные в центре. Кто позволит себя схватить — я лично дурь выбью.

— Что-то я уже не хочу туда идти, — буркнула Сэра.

Но, как ни странно, поход через небольшой фрагмент Глубинных троп — настоящих, даже полы и стены радовали глаз полированным мрамором, — оказался простым и практически безопасным. Следов скверны я не заметила ни обычным взглядом, ни правильным, и единственным неудобством стала необходимость объяснять, отчего у меня светятся глаза. Порождений тьмы, как носителей скверны, я тоже не видела, что не могло не радовать. Тем не менее, те метры, что пришлось проплутать под землей, отняли моральных сил больше, чем весь бой с драконом. И не только у меня: и «Боевые Быки», и Сэра с Варриком, и даже Ванда выглядели напряженными, как струны, и реагировали едва ли не на каждый шорох. Это странным образом успокаивало — может быть, потому что оставалась надежда успеть среагировать на опасность вовремя.

Выход нашел Глыба. То ли у гномов и правда было какое-то особое «чувство камня», про которое мне рассказывал Огрен и которого был лишён рождённый на поверхности Варрик, то ли сапер, как бывший житель Орзаммара, мог видеть здесь какие-то знаки, но вел он довольно уверенно, всего дважды повернув не туда и в итоге вывел нас к узкому лазу в потолке, сквозь который лился слабый дневной свет. На поверхности мы оказались существенно западнее лагеря Хардинг, но сейчас я готова была расцеловать любые камни под ногами, лишь бы они вели вверх.

* * *

Пик Солдата походил на Амарантайн, как брат: ворота один-в-один, мощная стена, хоть и не настолько широкая, как в городе, только центральная башня выше. Выстроена крепость Стражей была из серого камня, но на рассвете он окрашивался солнечными лучами в нежно-сиреневый и выглядел почти по-девичьи. Немного не вписывались мощные башни с зубцами поверх и решетка на воротах, но на них я давно перестала обращать внимание: не впервые довелось посещать крепость, прибывая по воздуху. Строго говоря, только так я сюда и попадала, поскольку блуждать в подземельях не имела никакого желания. По этой же причине я никогда не брала с собой спутников, даже Ванду — и знакомить с Авернусом не хотела, и терять время на дорогу.

Внизу, в крепостных постройках, обосновалась семья Драйденов. Я иногда спускалась к ним — готовила жена Микаэля, брата Леви, куда лучше, чем Авернус — хотя бы потому, что последний не готовил вообще. Я не знала, чем он перебивался двести лет до нашего появления, может, магией крови или демонов посылал за едой, но при мне еду в его башню с опаской приносил Леви.

Однако сейчас меня больше интересовала сама крепость и ее единственный обитатель. Авернус был достаточно стар, чтобы его никто не попытался увести на Глубинные тропы, и я надеялась, что и Корифея старый маг не заинтересует. Поэтому он остался связным между мной и Айданом — Архитектор обещал время от времени отправлять своих последователей в Пик Солдата с письмами от Стража-командора — уж гарлокам-то на Глубинных тропах ничего не грозило. Сюда же, Авернусу, я отправила письмо из Убежища, чтобы он передал Айдану просьбу вернуться. Проблема заключалась в том, что ни один курьер доставить письмо сюда не сможет, птичьей почте я не слишком доверяла, как и Лелиане — слишком она не любила старого малефикара, я боялась, что письмо отправилось в огонь даже без прочтения.

Прилететь я сюда планировала посреди ночи, причем еще два дня назад, поболтать с магом и на рассвете уже улетать, но жизнь внесла свои коррективы. После возвращения с Драконьего острова весь оставшийся день мы отдыхали: коптили драконье мясо, промывали шкуру; лично я просто сидела у костра весь вечер и приходила в себя — оглушающий взрыв, от которого в ушах тихонько звенело даже к вечеру, бой с драконом, путешествие по Глубинным тропам, которых я боялась до дрожи, лишили меня всякого желания что-то делать.

Правда, на следующий день все-таки пришлось брать себя в гудящие от боли в плечах руки и заниматься делом: пещеры Штормового берега по-прежнему могли оказаться удобной дорогой для порождений тьмы. Два дня мы потратили почти впустую — к моему невероятному счастью, — и не встретили ни одной моровой твари, но несколько подозрительных провалов под землю мы все же запечатали на всякий случай. Вчера вечером, наконец, пришлось признать, что все найденные пещеры и провалы осмотрены, если не считать захваченного неизвестно кем Устья Дэрвина, так что дела на берегу закончены.

Ночью разразился такой шторм, что волны затапливали весь галечный пляж до самых скал, и нам оставалось только радоваться, что лагерь Инквизиции разбили на холме — там нашли более-менее целую, но заброшенную хижину. Крыша у нее протекала, места внутри было не слишком много, но на ночь мы набились туда всем отрядом — и ребята Нитки Хардинг, и «Боевые Быки», и моя маленькая группа. Не сказать, что нас это сильно спасло: от ветра стены худо-бедно защищали, а вот дождь со снегом сквозь дыры в крыше проникали легко, пришлось даже растягивать тент под потолком. И сразу же оказалась, что ветер по хижине гуляет будь здоров — ткань рвало так, что привязать ее удалось только чудом, и пришлось все ночь по очереди придерживать. Я была готова поклясться, что это какая-то дурная магия: не может же быть, чтобы внизу воздух был неподвижен, а наверху едва ли не ураган? Там разницы по высоте было-то метра полтора. Но правильное зрение неумолимо убеждало, что никакой магии в округе нет.

Закончилась буря только к утру, и только тогда я, оставив остальных оценивать понесенный ущерб, наконец, отправилась в Пик Солдата. Воздух казался хрустальным, снег, лежащий в горах, приветливо посверкивал кристалликами льда, а солнце неторопливо поднималось из-за расчистившегося горизонта — жизнь налаживалась, и я позволила себе сделать пару кругов над башней, прежде чем приземлиться на широкий каменный подоконник.

В лаборатории было пустынно и холодно: в окнах здесь отродясь не было стекол, но обычно полыхал огромный камин у внутренней стены и небольшая жаровня непосредственно возле рабочего стола мага. Сейчас огня не было вообще. По сравнению с оживающим миром темная комната выглядела мрачно; недоброе предчувствие кольнуло сердце, но я отмела его и позвала Авернуса. Оставалась надежда, что пожилой маг пережидал сегодняшнюю непогоду в спальне и просто еще не успел проснуться, а огонь погас сам по себе. Обычно заходить в комнату мага кому бы то ни было запрещалось — не то чтобы категорически, но лично мне и в голову не приходило ломиться в спальню постороннего мужчины, — но сейчас я все же заглянула и туда, и даже дошла до кабинета Стража-командора Софии Драйден в поисках: Авернуса нигде не было. Решив не мучиться неизвестностью, я собралась просто спросить у Леви, но почему-то снова свернула в лабораторию, наверно, по привычке.

На этот раз внимание привлек рабочий стол. Раньше на нем царил бардак — не иначе как в противовес идеальному порядку стола лабораторного, — но сейчас он исчез, радуя глаз почти пустой столешницей. Толстая пачка исписанных листов была аккуратно прошита и перевязана бечевкой, поверх нее лежало несколько перепачканных конвертов, рядом стояла незнакомая сине-серебристая шкатулка и почти десяток колб из алхимического стекла с мутновато-голубым содержимым. Все это добро сопровождала записка, которую я заметила не сразу, хотя Авернус сделал на ней особый акцент: придавил наплечником с грифоном. Брать листок в руки не хотелось, ощущение надвигающихся проблем только усилилось, но как иначе узнать, что произошло? Впрочем, если бы Авернуса подчинил Корифей, вряд ли маг привел бы свой стол в порядок.

«Алиена. Обращаюсь к тебе, поскольку больше некому будет проникнуть в мою лабораторию.

Напишу только главное: Зов, который меня настиг, ложный. От него не помогает зелье, которым я пользовался раньше, но я успел составить другое. Тем не менее, борьба с этим безумием вымотала меня так, что я почти не отличаю реальность от кошмаров, боюсь, в таком состоянии я могу навредить кому-нибудь — а вреда я принес уже достаточно.

Теперь о пользе: думаю, дальнейшие исследования тебе придется продолжить самостоятельно, так что все мои наработки и рецепты оставляю в лабораторном журнале. Рядом найдешь кровь архидемона, порождений тьмы и Стража-командора, которую мне присылали для исследований, думаю, ты понимаешь, попасть в чужие руки они не должны. Несколько порций нового зелья я приготовил заранее, надеялся, что оно вернет мне рассудок; увы, сейчас я вижу, что эмоциям я поддался напрасно. Подозреваю, что этот Зов мог настигнуть не меня одного — вряд ли кто-то состряпал такую хорошую обманку ради никому не известного старика, — а значит, зелье пригодится для других Серых Стражей. Рецепт и ход исследований этого феномена найдешь среди остальных записей.

Я проинструктировал этого молодого человека, Леви, насчет переписки со Стражем-командором. Писем за эти три года было немного, они лежат на журнале. За всей остальной информацией обратись к Драйдену. Как же он похож на Софию…

Думаю, со всем остальным ты разберешься и без моих инструкций. Теперь стоит обратить свои мысли к Создателю и надеяться, что он простит мои давние занятия, ибо цель моя всегда была благородной. Откровенно говоря, молиться я никогда не умел и сосредоточиться сейчас на чем-то абстрактном сложно, но это любопытная задача для моего разума в нынешнем состоянии.

Должен поблагодарить: ты принесла мне интересную информацию и позволила провести интересные эксперименты. Наверно, обычно прощаются другими словами, но мне больше нечего сказать — друзьями мы не были; пожалуй, друзей у меня вовсе не было. Но общение с тобой я ценю.

Надеюсь, тебе удастся то, что не удалось мне. Мог бы сказать «ради других Серых Стражей», но ты знаешь — ради того, чтобы мои исследования не пропали зря. Цени их».

Я несколько раз перечитала письмо, отказываясь верить. А потом разрыдалась — смерть Авернуса оказалась последней каплей.

---

1) Щит (кунлат)

Вернуться к тексту

2) чужаки, не-кунари (кунлат)

Вернуться к тексту

Хороших новостей было немного, зато неоднозначных, моими заботами, хватало.

Очередная смерть Корифея произвела двойственное впечатление — у большинства слишком явно вспыхнула надежда, что, возможно, я ошиблась и маг все-таки смертен; Лелиана, уже встречавшаяся с бессмертными тварями и наиболее посвященная в секреты Серых Стражей среди присутствующих, посетовала, что я напрасно лишила нас возможности проследить за противником. Впрочем, я не жалела, да и она не злилась всерьез: оставлять эту тварь в Амарантайне, да ещё и поблизости от логова Матери и элувиана, у меня не было никакого желания.

Кладбище драконьих костей явно заинтересовало Максвелла, он даже выразил желание отправиться туда при случае; свежеубитый дракон вызвал интерес, напротив, у Жозефины, что меня изрядно удивило: стройная смуглая красотка в ярких нарядных платьях никак не ассоциировалась у меня с убийством драконов. Но она свой интерес объяснила легко:

— Знать Орлея любит истории о победах над монстрами, думаю, вашей репутации такая не повредит. А череп будет прекрасным доказательством.

Я хмыкнула и задумалась, не рассказать ли об охоте на вивернов в замке Эн, но не стала: поохотились мы тогда не только на чешуйчатых тварей, а напоминать окружающим, где и когда пропал герцог де Монфор, вряд ли было хорошей идеей.

«Клинки Гессариана» тоже были новостью неоднозначной: с одной стороны, пополнение в рядах Инквизиции всегда было хорошей вестью, с другой — они были виновны в смерти наших разведчиков. Но погибших уже не вернуть, а из разбойников еще можно извлечь пользу. К тому же я в любом случае уже приняла их помощь, размахивать кулаками постфактум было как-то глупо. Только Каллен, выслушав краткий рассказ о моей… дуэли с главарем, напомнил, что ждет меня на тренировку.

Камнем преткновения стали Серые Стражи: Кассандра по-прежнему не считала их пропажу большой проблемой, да и не только она. Кажется, всерьез мои опасения разделяла только Лелиана, и на нас обеих косились с сочувствием — наверно, считали, что мы так волнуемся из-за близких. Отчасти это было, конечно, так — мы обе переживали за вполне конкретного Стража, а у меня было много друзей среди Ордена и без учёта брата… но только отчасти. Давать Корифею в руки самых лучших воинов Тедаса — разумным такой вариант не назовешь.

Но тут мне было, что рассказать даже скептично настроенной Искательнице. Перейдя к поиску Стражей, я первым делом достала из Кармана странника одну бутылку, найденную в хижине, где мы пережидали бурю, и протянула Лелиане. Она удивилась, но взяла.

— «Страж Риордан. Пейте на здоровье!» — прочла она. — Аль, но он ведь…

— Мертв, — кивнула я мрачно. — Эти бутылки часто переживают своих хозяев. Мне в Вейсхаупте рассказывали… у нас-то такой традиции нет, Айдан все же эрл, опивки не собирает.

Тайный канцлер бутылку сразу же отставила, неторопливо, но мне показалось, что руки ей вытереть захотелось. Усмехнувшись, я продолжила:

— Несколько месяцев назад в баннорне видели одинокого Серого Стража, я грешила на Жана-Марка Страуда. Потом пришли еще четверо, — я кивнула на бутылку и предположила: — Пришли из Джейдера, Риордан ведь оттуда. Это были те Стражи, что пропали.

— А значит, ты зря волновалась, — резюмировала Кассандра. — Они не пропали. Думаю, наши следопыты сумеют найти, куда они ушли с побережья.

Я опустила глаза на карту, чтобы не демонстрировать недовольство — Искательница то ли не признавала в пропаже Серых Стражей проблемы, то ли пыталась закрыть на нее глаза, считая другие дела более приоритетными, и меня это раздражало. Поэтому следующая фраза вышла немного резче, чем я планировала:

— Как минимум про одного я знаю и без следопытов: с побережья он ушел в желудок к дракону. Мы нашли его доспехи в логове. Что до остальных… на побережье с одной стороны их ждало Кладбище драконьих костей и Корифей, с другой — Устье Дэрвина, это порт, и сейчас он захвачен неизвестными, которые смогли легко убить отряд «Клинков Гессариана». Наши разведчики, напоминаю, не смогли. По суше Стражи с берега не могли уйти, их бы заметили, а Ивор мне ничего такого не докладывал, я спрашивала…

Лелиана перебила:

— Разве не все порты и бухты контролируют Мак Энриги?

— Так было раньше, — я кивнула и отвернулась, пытаясь справиться с голосом — он как-то внезапно сел. — Сейчас в Недремлющем море наблюдается какая-то странная активность. Чужаки, причем маги, нарушают законы и окружающих стран, и пиратские правила. Тех, кто пытается их приструнить, топят. Кто-то занял Устье Дэрвина, — мы туда не дошли, но я думаю, это как раз те, кто попадается в море. И еще… на Штормовом берегу мы наткнулись на группу венатори, высадившихся на побережье… путешествовали они на крупных весельных лодках… почему-то с храмовничьми щитами. Один щит я захватила с собой, может, он поддельный? Но выглядит это все странно.

— Это не может быть связано с контрабандой, о которой говорил граф Жерар? — осторожно поинтересовалась Жозефина. Я пожала плечами:

— Боюсь предполагать. Зевран уже назвал меня параноиком, от Антиванского Ворона такое услышать непросто.

— Мы разберемся, — пообещала Лелиана.

Больше мне рассказывать было нечего, так что дальше я только слушала. Правда, рассказывали мне коротко, но на подробностях я не настаивала — если уж говорить честно, мне было все равно, сколько у нас союзников и что они о нас думают. Умом я понимала, что это важные вещи, но пока что мой круг интересов сузился только до Корифея, даже Брешь отошла на задний план.

Настоящий интерес вызывали только новости Максвелла и Кассандры. В бывшей Башне Круга и правда нашелся разрыв, который Тревельян благополучно закрыл. Серого Стража они тоже нашли, это оказался какой-то незнакомый мне человек — Блэкволл, не то без имени, не то без фамилии. Он путешествовал вдали от резиденций Ордена, практически не возвращался туда, занимаясь рекрутингом и помогая окружающим. Немного это описание подходило и Жану-Марку Страуду; правда, я не знала, ставил ли он своей целью помощь крестьянам, но возвращаться в Монтсиммар и правда не любил — говорил, Игра не вызывает у него приятных чувств, а в Орлее в нее втянуты все, даже Орден. После этого рассказа я заподозрила, что одиноким Стражем, которого видели на Штормовом берегу, мог быть этот самый Блэкволл.

После этого очередь, наконец, дошла и до Редклифа.

— Они принесли присягу тевинтерскому магистру, — хмуро проговорила Кассандра. Кажется, ей это обсуждение тоже было не слишком интересно — видимо, успели все обсудить до моего прибытия, — и теперь Искательница думала о чем-то своем, периодически бросая взгляды на Максвелла. Он их игнорировал, хотя, я была готова поклясться, замечал. Впрочем, сейчас и мне было наплевать на любые посторонние вопросы.

— При этом глава этих самых мятежников, Фиона, была удивлена при виде нас, — проговорил маг, перетягивая внимание на себя. — Мне показалось, что искренне, но доверять только ощущениям я бы не стал. Тем не менее, теперь я склонен согласиться с командором — это похоже на ловушку.

— На вас? — со скепсисом поинтересовалась я. Он хмыкнул:

— На вас, моя дорогая, вы же у нас прошли сквозь Тень и вышли с меткой. Этим фактом живо интересовался магистр Алексиус, глава венатори. И переговоры о помощи с Брешью он готов вести только с вами, как доверенным лицом. Так что ожидайте личного приглашения.

Я машинально кивнула, одновременно пытаясь вспомнить, где слышала фамилию «Алексиус». Память выдавать информацию отказывалась наотрез; если рассуждать логически, то слышать о тевинтерском магистре я могла в Тевинтере, но логика простимулировать воспоминания тоже не смогла. Пришлось на время оставить эту тему.

А потом до меня дошла фраза «помощь с Брешью», и я уставилась на Максвелла круглыми, подозреваю, от удивления глазами. Венатори — и помощь с Брешью? Либо я всё-таки ошиблась, и такое нашествие граждан Тевинтера друг с другом не связано, либо на воротах Редклифа меня будет ждать транспарант с надписью «ловушка». Потому что куда ещё нагляднее? Потом я вспомнила, что венатори могут и не знать о том, что Искра и Вестница Андрасте — одно и то же лицо, и тогда это приглашение выглядело совсем иначе.

Как бы то ни было, обсуждать больше было нечего, так что и оставаться в кабинете смысла не было. Меня, к примеру, ждал Каллен, о чем он не преминул напомнить.

— Алиена! Подожди, — Лелиана придержала меня за плечо и притянула к себе, позволяя другим выйти из кабинета. Я послушно притормозила; дождавшись, пока мы останемся вдвоем, подруга прикрыла дверь и поинтересовалась: — Ты ведь не все рассказала? Есть что-то ещё?

— Это… личное, — с заминкой отозвалась я и отвернулась. В глазах запекло, и мне не хотелось, чтобы тайный канцлер увидела хотя бы намек на слезы. Но она подошла поближе и обняла за плечи:

— Мы больше не на совещании. Расскажи, мне можно.

Я кивнула, и вдруг как-то неожиданно для себя всхлипнула.

— Ферхар пропал. Он пытался гонять этих пиратов от своего берега, а они его подкараулили и потопили… Я заходила в один из его схронов, нашла там второго помощника с «Халбрейн», он мне рассказал, — я прикусила губу, чтобы всё-таки не разреветься, и признала: — Уиллем считает, что дед погиб. Но я не верю! Он же выжил? Значит, и Ферхар мог!

— Шшш, — подруга обняла меня и погладила по спине. — Где сейчас этот Уиллем? Нам бы поговорить, а потом самим найти этих пиратов. Если они и не имеют отношения к Корифею и контрабанде, все равно стоит от них избавиться. Может, и о Ферхаре что-то узнаем.

— Его в Хайевер отвезли, — глубоко вздохнув, чтобы прогнать слезы, ответила я. — Я не знала, есть ли кто сейчас в замке Мак Энригов. Только у тех пиратов маги. Как бы мы на этом своих людей не потеряли.

— Не потеряем, — пообещала подруга, чуть сжала объятия напоследок и отошла к карте, не то давая мне время успокоиться, не то выискивая на ней какие-то ведомые только советникам обозначения.

На этот раз весь стол стал похож на плод любви двух дикобразов-хиппи, так много разноцветных булавок на нем появилось. В зелёных я предположила разрывы: в Ферелдене их стало поменьше, по крайней мере, в центральной и северной частях страны, а вот Орлей зеленел как весенняя травка. Лелиана задумчиво повыбирала между двумя булавками, переставила одну из них на Штормовой берег и еще раз пообещала:

— Мы разберемся. Отправлю указания своим людям сегодня же. Что-то ещё? Говори, Аль, если я могу помочь…

Я мгновение еще помялась, потом вытащила из сумки одно из зелий, что оставил Авернус. Говорить о нем было больно, но некоторые вещи надо делать как можно быстрее.

— Нужно отвезти вот это и мое письмо Алистеру. Во что бы то ни стало отвезти, — я заглянула в глаза подруге, надеясь, что она проникнется важностью задачи. — Чтобы по дороге никто не ограбил, не потерялось… вопрос жизни и смерти, буквально.

— Что это? — обещать что-то Лелиана не торопилась, с подозрением разглядывая зелье. Выглядело оно и правда не очень, но для меня сейчас не было ценнее предмета. Если бы она не взялась, я бы полетела на поиски Алистера сама — я так и собиралась сделать, но раз помощь мне предлагают…

Рассказывать не очень хотелось, Авернуса сестра Соловей недолюбливала, но сейчас и случай особый… и я решилась.

— Это вроде как тайна Ордена, но мы все равно обе уже столько знаем, — я снова отвела глаза. — Когда я в последний раз была в Денериме, Алистер сказал, что начал слышать Зов.

— Как? Уже?! — перебила Лелиана меня. Глаза ее чуть расширились от эмоций, ноги словно не удержали — она схватилась за край стола с такой силой, что тяжелая мебель с жутким скрипом отъехала на пару сантиметров. Нельзя сказать, что ее реакцию я не понимала, но к этой новости уже успела притерпеться и потому ответила спокойнее:

— Я недавно выяснила, что это не настоящий Зов. Еще рано, и для Алистера, и для… Я не хотела говорить, но после закрытия Бреши планировала уйти отсюда. Лекарство так и не нашли, а от меня больше пользы было бы там.

— Где? — женщина взяла себя в руки на удивление быстро, и теперь в ее взгляде снова прорезалось подозрение. А вот мне оставаться спокойной было все сложнее, и я отвернулась окончательно.

— В лаборатории. Айдан ведь не мог тебе не говорить, что Авернус ищет лекарство; я ему помогала… Но теперь…

Голос все-таки сорвался, и Лел, подойдя ближе, снова меня обняла. Я прижалась к ее плечу и все-таки заговорила, не дожидаясь вопросов:

— Авернуса тоже настиг Зов. Вообще-то в его случае это не странно, но он столько лет прятался от судьбы за своими зельями, а тут оно не сработало… Он предположил, что это не настоящий Зов, искал средство от него и нашел… только поздно. Сам не выжил. В этой бутылке одна из порций, для Алистера. Рецепт у меня тоже есть, все бумаги Авернус оставил мне.

— Тебе его жаль? — тихо спросила подруга. Я пожала плечами, покачала головой и кивнула одновременно. Это был сложный вопрос.

— Мне не должно быть его жаль, — шепотом проговорила я, все-таки сформулировав ответ. — Он не был хорошим человеком, я это понимаю, да и сам он иллюзий о себе не строил. Но он мог спасти Айдана, Алистера, других Стражей от Призыва и… мне все равно жаль. Плохим он тоже не был, да и я провела с ним достаточно времени, чтобы привыкнуть. Он почти гений, и он помогал мне... Через него мы договаривались поддерживать связь с Айданом, у меня есть несколько писем. А теперь он умер, и я не знаю, как передать ответ. Там еще Леви Драйден остался, но не испугается ли он разговаривать и передавать письма гарлоку? Я с ним поговорила, но... Мне страшно, Лел. Что теперь будет? Если это демоново лекарство кто-то и мог изобрести, то Авернус, а теперь его нет.

Я все-таки всхлипнула и уткнулась в плечо подруге, с трудом сдерживаясь, чтобы не разрыдаться снова. Мы с Авернусом не были друзьями, он писал правду — потому что какая дружба может быть между двухсотлетним ученым и пятнадцатилетней девчонкой? Но мне нравилось с ним разговаривать, нравилось следить за опытами в лаборатории, нравилось помогать и чувствовать свою близость к научному процессу. Теперь ничего этого не будет, и лекарства тоже не будет. Сколько Айдану осталось? Десять лет, пятнадцать? Если он жив...

Лелиана вздохнула, но говорить ничего не стала, и я была за это благодарна — лекций о недопустимых знакомствах я бы сейчас не пережила. Несколько минут мы так и стояли в тишине, потом она перевела тему:

— Приехали маги ферелденского Круга. Ты, кажется, говорила, что они помогают береговой охране?

Я глубоко вздохнула, прочищая мозги и благодарно кивнула. Говорить сейчас об Авернусе я была не готова, не хотела снова не сдержаться. Уточнила:

— Там были две подружки, они уже больше года на кораблях отходили. И собирались приехать сюда. Хочешь отправить их?

— К сожалению, они мне не подчиняются, — напомнила тайный канцлер. — Но спросить мы можем. Идем?

На Убежище опускались сизые сумерки, окрашивая окружающие горы в разные оттенки серого; только снежные вершины все еще казались если не белыми, то достаточно светлыми. Брешь на фоне иззелена-золотого неба почти терялась, и можно было вообразить, что ее нет. Жаль, в Убежище не нашлось ни одного сомниари — Маретари говорила, маги-сновидцы могут менять реальность под свои желания; было бы неплохо, чтобы кто-нибудь из них пожелал увидеть целое, не дырявое небо.

Людей вокруг стало ещё больше — я заметила это, ещё когда мы въезжали в деревню, по палаточному лагерю, едва ли не опоясывающему деревянный забор; теперь же большинство этих людей оказалось на улице. Среди них были не только паломники и солдаты — к моему удивлению, снег на тропинках Убежища утаптывали даже аристократы, в основном, орлейские. Видимо, теперь, когда Церковь отступилась от своих слов о ереси, многие пожелали лично взглянуть на воронку на месте Храма Священного Праха. На мой вкус, это была сомнительного интереса экскурсия, но если она сподвигнет их помочь нам, то почему нет?

Прибывших расселяли по палаткам, даже этих самых аристократов — домиков внутри деревни на всех не хватало, — так что магов мы отправились искать за ворота. И быстро нашли: возле плаца стояли Каллен и Солона. Первую Чародейку я была увидеть не готова и обрадовалась. Но только на мгновение — почему-то, когда она улыбнулась командору, радость слегка поутихла. Мне вспомнилось, что когда-то Каллену она нравилась; и ее реакция на это, когда она узнала. Времени прошло с тех пор много, но...

«Неужели кто-то ревнует? — мягко прокатилось в мыслях, и я едва не фыркнула вслух. С чего мне ревновать и, главное, кого — подругу или друга? В ответ на это раздался смех, к счастью, тоже только у меня в голове; я осмотрелась и приметила рыжую кошку, с удобством развалившуюся на деревянной перекладине невысокого заборчика, ограждающего плац. Поймав мой взгляд, она неторопливо села, приподняла лапу, словно собиралась лизнуть, но вместо этого широко зевнула. А потом спрыгнула на землю и направилась ко мне, обтираться о колени. — Не стоит. Он ее опасается».

Я все-таки фыркнула в ответ, подняла кошку на руки и почесала за ухом. А потом окликнула:

— Солона!

Первая Чародейка обернулась ко мне стремительно и с улыбкой на лице, которая, правда, почти сразу увяла:

— Алиена! Что с тобой? Ты выглядишь, словно кто-то умер.

В первый момент она еще шутила, но быстро поняла, что в Убежище эта фраза вряд ли сойдет за юмор: взрыв, в котором погиб в том числе и ее наставник, прогремел совсем недалеко. Чуть помрачнев, она вздохнула:

— Прости. Просто ты и правда выглядишь, будто с похорон пришла. Или?..

— Ты все равно его не знаешь, — ровно проговорила я и вымученно улыбнулась. Китти в руках неплохо успокаивала, так что желание разрыдаться больше не появлялось. — Да и подавляющее число жителей этого мира это трагедией не сочтет. Ладно, уже неважно. На самом деле я искала Рут или Хейзел. Нам нужны маги, у которых есть опыт службы на кораблях. Боевые маги.

Соль оглянулась куда-то в сторону озера и махнула рукой.

— Они ушли прогуляться с близнецами, — и хмыкнула: — Наши с тобой ученички любят водить девиц на экскурсии по окрестностям… вернутся, я им скажу, что у тебя есть задание. Они не откажутся.

Я благодарно кивнула, а Лел добавила:

— Тогда я пойду, организую им подходящий корабль.

Прозвучало это почти проказливо, и я с удивлением посмотрела на подругу: давно я не слышала от нее подобных интонаций. Но объяснять Лелиана ничего не стала, улыбнулась и развернулась в сторону церкви. Китти вся подобралась, явно почуяв какую-то каверзу, а потому молча спрыгнула с моих рук и тенью метнулась за тайным канцлером.

Я проводила подруг взглядом, на мгновение задумалась, чем заняться, и решила познакомиться с нашим новым союзником — Стражем Блэкволлом. Возможно, что-то он все-таки знает, но считает это тайной Ордена — и тогда вполне мог промолчать. Я же вроде как тоже Страж, может, мне он расскажет?

Но реализовать свое намерение не успела: меня перехватил Каллен, напомнив о тренировке. Отчего-то мне показалось, что он не столько хочет выполнить свое обещание, сколько уйти от Солоны; где-то глубоко в душе это отозвалось приятным теплым чувством, назвать которое я бы, пожалуй, не смогла. Но это определенно была не ревность.

По дороге на небольшую утоптанную полянку, где надо мной издевались в прошлый раз, командор больше молчал, зато, доставая меч, подбодрил:

— Вы можете победить, Алиена. Больше верьте в свои силы.

Я кивнула, но не поверила ни единому слову: если уж его Зевран победить не смог, то мне-то куда соваться? Тем не менее, сдаваться сразу не планировала — в конце концов, у нас не дуэль и не бой насмерть, это обучение. Глядишь, что-нибудь полезное и выучу.

Наставником Каллен оказался куда лучшим, чем все, кто мне до сих пор попадался. Пожалуй, за исключением капитана Гаревела, тот тоже хорошо объяснял, но никогда — один на один, в конце концов, у него под началом был целый гарнизон. У командора тоже было слишком много подчиненных, которых требовалось обучить, но Вестница Андрасте оказалась более важным учеником, чем сестра эрла, так что времени и внимания мне досталось полной мерой. Зевран пытался научить меня выживать на примере — то есть в бою; Каллен не забывал объяснять, что и зачем я делаю, помог найти более удобный хват для Enansal и даже правильно поставить блок. Пользоваться новым умением я не планировала: Фенрис очень наглядно показал, что блокирование — не моя тактика, но училась с энтузиазмом — всегда лучше уметь, чем не уметь.

Прервал нас один из солдат, по всей видимости, адъютант — он принес какое-то письмо, но терпеливо дожидался окончания очередного спарринга, не решаясь вмешиваться в урок. Каллен заставлять его долго ждать не стал, так что я преисполнилась к парню благодарности: пусть прошло едва ли больше часа — даже меньше, пожалуй, — но устать я успела.

Письмо, вернее, отчёт или донесение, оказались явно важными — командор нахмурился, кивком отпустил подчиненного и повернулся ко мне:

— Боюсь, нам придется прерваться.

— Снова плохие новости? — я вздохнула и принялась убирать шест в кобуру. Хорошими известиями судьба нас не баловала, и я начала от этого уставать. Но и расстраиваться стала все меньше и меньше: отчасти привыкала к тому, что все вокруг плохо, отчасти не могла в должной мере проникнуться бедами посторонних после своих проблем.

Командор в ответ пожал плечами, не отвечая. Наверно, вопрос и правда звучал глупо, откуда же у нас будет что-то хорошее?

С поляны мы уходили вместе и снова молча, говорить не слишком хотелось. Я размышляла — пойти отдохнуть, найти все-таки Блэкволла или увязаться за Калленом, узнать, что у нас еще случилось? Последний вариант был самым логичным, от информации я раньше никогда не отказывалась, но сейчас желания не было никакого: слишком растрепанными были эмоции. Наверно, это и решило дело: чувство противоречия во мне всегда было сильным, и если делать чего-то не хочется, значит, надо себя пересилить. Отодвинуть эмоции в сторону и попробовать быть полезной.

Но дошли мы не до церкви, остановились раньше, возле одной из палаток. Рядом с ней стоял явно на посту ещё один из наших солдат, и его командор отправил на поиски Лелианы, Кассандры и Максвелла, из чего я заключила, что проблема касается не политики. Ко мне Каллен повернулся так, словно не сомневался, что я последую за ним, и извиняющимся тоном попросил:

— Если вы не против, мне надо взять кое-какие отчеты.

Я удивленно согласилась: не думала, что мужчине понадобится мое разрешение. Как будто это я его подгоняла… Он благодарно кивнул и нырнул в недра палатки; я, недолго думая, отправилась следом, отчего-то решив, что она штабная.

То, что это не так, я поняла сразу же, но на несколько мгновений застыла в лёгком ступоре: никак не ожидала, что наш командор ночует в палатке. Мне казалось, у всех руководителей Инквизиции есть свои дома в деревне; Максвелл точно поселился едва ли не дверь-в-дверь со мной, Жозефина, кажется, ночевала где-то в Церкви, как и Лелиана. Даже Варрик сумел уболтать Флиссу, хозяйку нашей маленькой таверны, сдать ему небольшую комнатку — едва ли не чулан, с его апартаментами в «Висельнике» не сравнить, но все же настоящее здание.

Но оказалось, что и палатка — не такое уж плохое жилище. Она была достаточно высокой, чтобы взрослый мужчина мог стоять, не пригибая голову, и достаточно просторной, чтобы вместить не только спальное место — хороший, застеленный одеялом топчан, почти кровать, — но и письменный стол, небольшой табурет рядом с ним и сундук напротив. Кажется, у меня в Клоаке был более скромный закуток при лечебнице.

— Простите, — неуверенно проговорила я. — Я не ожидала… Мне выйти?

Каллен, напрямую прошедший к столу, на котором аккуратными стопками были разложены бумаги, обернулся, кажется, только сейчас заметив, что я вошла, и пожал плечами:

— Ничего страшного. Подождите пару минут, мне надо найти нужный отчёт.

Он обернулся, чуть растерянно осматривая палатку, словно не знал, чем меня пока занять, и кивнул на сундук, предлагая присесть. Я спорить не стала, хозяину виднее, но долго усидеть не смогла. Осмотрела и потрогала стенку палатки, пол — они были из плотной, пропитанной чем-то ткани, и холода почти не пропускали. Было, пожалуй, даже немного душновато, но при этом прохладно — странное сочетание, дополненное запахом то ли цветов, то ли тропических фруктов, кожи, масла и почему-то опилок; но все это укрывало ощущение свежести. От необычных ароматов я в первое мгновение потерялась, пытаясь разобрать их на составляющие, и не смогла. Под руку попалось покрывало на топчане — вроде бы плотное, но какое-то колючее и неуютное.

Поинтересовалась:

— А вам тут не холодно ночевать?

— Мне? — Каллен удивлённо обернулся и проследил взглядом за моей рукой. Я смущённо ее отдернула и встала. — Я привык. К тому же мои солдаты ночуют в таких же условиях, не вижу причин как-то выделяться. А вам холодно?

Я задумчиво посмотрела на старого знакомого, открывая его для себя с новой стороны. До сих пор в памяти жила сцена, как Каллен бьет своего рекрута, того, который потом оказался одержимым. После этого я не особенно интересовалась его отношениями с другими храмовникам — хотя теперь, задним числом, подумалось, что и в Круге его уважали, наверняка, не просто так.

Поняв, что разглядываю командора слишком долго, а он ждет ответа, я покачала головой:

— Мне ведь целый дом выделили с камином. И амулет от холода у меня есть. Хотя здесь я бы и с ним, наверно, замерзла.

Мы оба снова посмотрели на топчан, и я передернула плечами — практически на земле, с одним одеялом… Да, вряд ли Подвеска меня бы спасла. И в Клоаке было существенно теплее. Каллен резко отвернулся к бумагам, словно вспомнил о своем важном деле.

Сидеть просто так было скучно, и я тоже подошла к столу. Если с первого взгляда мне показалось, что порядок на столе командора идеальный, то теперь я в этом уверилась окончательно: стопки бумаг были выровнены едва ли не по линейке, письменные принадлежности аккуратно собраны в деревянный стакан, пара каких-то шкатулок убраны на край стола, чтобы не мешать. Карта, свернутая в несколько раз, умостилась в другом углу стола; сейчас она была развернута на той части Морозных гор, где мы находились. До сих пор такой порядок я видела только у одного человека — госпожи Вулси. Хотя, возможно, похожим образом выглядел бы стол магистра Красса, он был достаточно педантичным. Вот только меня к тому столу ни разу не приглашали.

— Сразу видно, вы умеете обращаться с документами, — похвалила я, с любопытством разглядывая верхние листы на каждой стопке. Большинство было донесениями, причем в некоторых попадались довольно крепкие определения. — Что у моего брата, что у Алистера вечно на столе бардак.

— А у мессира Хоука?

— Бумаги? У Хоука? — я фыркнула. Уж кого-кого, а Защитника Киркволла с документами я представить себе не могла. На письма в их семье отвечала монна Лиандра, счетами занимался Бодан, а Хоук… у него был меч и море апломба. Интересно, где он сейчас? В то, что с моим другом могло что-то случиться, я не верила — не тот он человек, чтобы не суметь выпутаться даже из самой большой передряги, — но соскучиться успела.

А потом я заметила в стакане с карандашами что-то такое, от чего все мысли в голове испарились: длинное полосатое серо-коричневое перо, слегка потрепанное и очень, очень знакомое. Перед мысленным взором как живая встала картинка: сумерки, дорога, озеро Каленхад и одинокий печальный всадник, в которого врезается молодой ястреб. Тогда у меня впервые в жизни случилась линька и выпало самое первое перо — как раз вот это.

Не в силах противиться любопытству, я выхватила перо из подставки. Оно, хоть и было уже старым, выглядело неплохо — блестело в свете масляной лампы как шелковое и было разглажено волосок к волоску. На губы невольно наползла улыбка: вот уж не думала, что взрослый мужчина, храмовник, да ещё и командор пусть небольшой, но армии, окажется настолько… сентиментальным.

Заметив, что я ухватила, Каллен заметно смутился и аккуратно забрал перо из моих рук и убрал в лежавшую с краю книгу. Словно оправдываясь, проговорил:

— Когда я уезжал из Ферелдена, в меня врезался птенец ястреба. В сумерках, вечером, когда дневные птицы уже не летают. И я счел, что это должен быть хороший знак; за плечами оставалось… вы знаете.

— И вы до сих пор его храните? — я проводила книгу взглядом, а потом посмотрела на мужчину. Он отвел глаза и пожал плечами:

— У меня не так много хороших воспоминаний о том времени.

На мгновение мне подумалось, что стоит рассказать Каллену о своих способностях — все равно знают уже очень многие, — но после этих слов я засомневалась. С другой стороны, рано или поздно правда вскроется — или сама проговорюсь, или Кассандра с Максвеллом, или Лелиана.

— А я у вас плохих воспоминаний не вызываю? — уточнила на всякий случай. Может, не стоит все-таки так сразу портить впечатление… Но командор снова смутился, причем теперь куда сильнее, даже отвернулся снова к столу. Но все же ответил:

— Нет. Вы вызываете разные… воспоминания, но точно не плохие.

— Значит, вы со мной недостаточно знакомы, — фыркнула я. — Это хорошо, значит, не испорчу впечатление… Помните, вы как-то спрашивали меня, каким образом я попадаю в Круг без парома?

Каллен повернулся ко мне, окончательно отложив свои отчеты — уже не так аккуратно, как до этого, — и уставился с подозрением: видимо, такой переход с темы на тему оказался для командора неожиданным. Я вдруг смутилась и вместо того, чтобы сказать напрямую, предложила:

— Хотите, ещё одно перо подарю? Правда, птенец подрос… да и был не такой уж птенец, слёток.

— Алиена, откуда вы… — вопрос он не закончил, а я молчала и почему-то смущалась все сильнее. Наконец пробормотала:

— Наверно, проще показать. Только не пугайтесь. Дайте руку.

Мужчина не торопился выполнять мою просьбу, и за его руку я взялась сама, чтобы через мгновение запрыгнуть на нее уже в птичьем теле. Усидеть на металлическом наруче оказалось не так просто, я взмахнула крыльями, стараясь удержать равновесие, и едва не навернулась. Но сдвинуться боялась: плечи защищали такие же металлические и скользкие наплечники, а между ними было всего несколько слоев ткани — я боялась поранить Каллена своими когтями. К счастью, поймать равновесие все же удалось.

К чести командора, он даже не дернулся, только внимательно на меня уставился, словно сравнивая с настоящим ястребом, а потом как-то нерешительно прикоснулся кончиком пальца и провел вдоль спинки, как это иногда делал Варрик.

— Вы в таком виде понимаете, что вам говорят? — неуверенно поинтересовался он. Я насмешливо клекотнула и кивнула. Птичий облик был хорош еще и тем, что опознать в нем смущение было очень сложно. Во всяком случае, мне эмоции приходилось показывать максимально наигранно, чтобы их хоть кто-то понял. — Но как это возможно? В вас ведь нет магии, и я видел отчеты…

На это я щелкнула клювом в опасной близости от его пальцев и демонстративно, хоть и аккуратно, чтобы не упасть, отвернулась.

— Алиена?.. — неуверенно позвал Каллен, и я с тяжелым вздохом слетела с его руки на пол. Превращаться обратно не хотелось, почему-то стесняться я так и не перестала. Хотя удивленное, даже шокированное лицо командора выглядело довольно приятно; мелькнула даже мысль оставить все как есть — пусть отнесет меня в церковь на очередное совещание, заодно больше не придется разговаривать наедине. Но выглядело это откровенно ребячески, так что от заманчивой мысли пришлось отказаться.

Не поворачиваясь, я обхватила себя руками за плечи в поисках поддержки и проговорила:

— Вопрос о магии очень многогранный. Щиты ведь я могу вешать, и еще немного лечить, вы должны помнить… Дядя Грегор и Первый Чародей Ирвинг видели меня птицей, но все равно сочли, что меня можно не считать магом. Я ведь действительно не могу стать одержимой, да и с Тенью у меня довольно странные отношения. Я даже снов не вижу… не видела. Но в Тевинтере я представлялась магом, и мне верили, даже личное ученичество предлагали, а это престижно по их меркам.

Я оглянулась и вздохнула с облегчением: ни подозрения, ни злости, ни разочарования во взгляде Каллена не было. Я боялась увидеть что-то такое: все-таки к магам у бывшего храмовника отношение было не очень, несмотря на все его стремление быть справедливым. Но меня он опасной, видимо, все же не счел, даже улыбнулся, хотя и немного неуверенно.

— Зато разведка из меня отличная, — оптимистично добавила я и поскорее выскользнула наружу, оставаться наедине дольше я уже не могла. Почему-то показалось, что ястреб — это слишком личная тема.

Каллен вышел практически сразу следом за мной, и до церкви мы снова шли молча. Правда, теперь командор периодически косился на меня, явно что-то обдумывая, а я отчего-то смущалась. Хмурое лицо Кассандры и насмешливое — Максвелла, ждущих нас в кабинете, стало настоящим спасением.

А потом выяснилась и причина спешки — на юге пропали наши солдаты.

* * *

Серый Страж оказался довольно высоким и плечистым мужчиной. Правда, на фоне Железного Быка хлюпиками казались все, но кунари рядом сейчас не было, так что моему глазомеру ничто не мешало. Разве что борода — как перед Жаном-Марком Страудом шли его усы, так Блэкволла обгоняла борода. Мне даже мимоходом подумалось, что с такой хорошо прятаться — мать родная не узнает.

Доспехи на нем были орденские. И непростые — Страж-констебль. Даже странно, что такой человек просто бродил по деревням, кого-то там спасая и рекрутируя. Впрочем, к этому у меня тоже были вопросы: по словам Кассандры, Блэкволл «рекрутировал» крестьян на время и учил их защищаться. Благородно, конечно, но Право Призыва подразумевало несколько иное.

Сейчас мужчина сидел на лавочке неподалеку от кузни и что-то выстругивал из небольшого деревянного брусочка. Пока что финальная форма оставалась загадкой, но было заметно, что заниматься подобным делом Блэкволлу не впервой, да и с ножом он обращаться явно умел.

— Страж-констебль Блэкволл? — я решила закончить наблюдения издали и подошла поближе. В конце концов, ответ на мои вопросы проще всего получить у него, да и познакомиться не мешает.

— Я могу чем-то помочь, леди? — Страж отложил деревяшку и нож и даже встал с лавочки. Меня он осмотрел так мимолетно, что я бы и не поймала этот взгляд, если бы не следила. А вот на мой наплечник уставился пристально, словно хотел просмотреть в нем дыру; правда, ненадолго — едва ли на пару ударов сердца, а потом отвел глаза.

Я приветственно поклонилась:

— Белый Страж Алиена Кусланд. А что до помощи, вам виднее, сможете ли вы мне помочь. Меня волнует судьба Ордена в Орлее.

Блэкволл разглядывал меня несколько секунд и улыбнулся в усы:

— Я о тебе слышал. Девочка, которая вышла на бой против архидемона; мне рассказывал… твой пример многих привел в Орден. Не думал, что когда-нибудь встречусь с тобой. Но помочь я все же не смогу. Все, что знал, я уже рассказал лорду Тревельяну.

— Жаль, — я вздохнула. Было немного странно узнать, что обо мне слышали, казалось, вне Ферелдена я как участник боя с архидемоном не так уж и известна… Хотя какие-то менестрели вроде бы писали баллады об Айдане, и я где-то тоже упоминалась, но так мимолетно, что легко пропустить. Впрочем, известность сейчас не принесла удовлетворения — приоритеты за десять лет несколько изменились. — Я надеялась, что вы что-то знаете, но не говорите, потому что это тайна Серых Стражей. Но я тоже член Ордена.

Я с надеждой взглянула на мужчину, но он только покачал головой:

— Мне жаль, но я и правда давно не был среди своих. Мора сейчас нет, но многим людям нужна помощь в это нелегкое время.

Я кивнула. Помощь была нужна, кто бы с этим спорил… Прикинув, стоит ли продолжать расспросы, я сочла, что некоторые вещи можно узнать и потом — в конце концов, если Блэкволл и впрямь спасал людей, то ему вполне можно простить некоторое отступление от политики Ордена. Не мне осуждать, во всяком случае, особенно если вспомнить мои теплые отношения с Первым.

А потом в голову пришел еще один вопрос, и вот его следовало прояснить как можно раньше. Потому что шпионы в Инквизиции нам точно не нужны.

— Простите мой вопрос, у меня нет намерения вас обидеть, — издали начала я. — Но это важно. У вас в последнее время не было нехарактерных для вас мыслей или желаний? Может, вы сделали что-то такое, чего от себя не ожидали?

Мужчина чуть нахмурился, но скорее не обиженно, а задумчиво — похоже, меня он воспринял всерьез, и это было приятно. Пожалуй, я так и не смогла привыкнуть, что окружающие начали видеть во мне взрослого и равного человека; этому неплохо способствовала немного душноватая забота Лелианы и снисходительность Максвелла. Хорошо было в Тевинтере — там меня тоже не воспринимали всерьез, но хотя бы не из-за возраста; да и те, кого я ценила и уважала — Фенрис и Зевран — снисходительности не проявляли.

Спустя пару мгновений Блэкволл покачал головой:

— Нет, ничего подобного я не припоминаю. А должен был?

— Корифей, тот, кто открыл Брешь, может управлять теми, в чьих жилах течет скверна, — прямо ответила я. Все равно не знала, как можно преподнести эту новость потактичнее.

— То есть ты подозреваешь во мне шпиона, — заключил он и снова улыбнулся. — Мне всегда нравились ферелденцы, все говорят напрямик. Не думаю, что мной управляют. Стражи — крепкие ребята, леди Алиена.

— Я прожила большую часть жизни на базе Ордена в Ферелдене, мой брат — Страж-командор, — хмуро сообщила я. — Я знаю, насколько сильны Стражи, и сама никогда никому не позволю в этом усомниться. Но ещё я знаю, что мой друг попал под влияние Корифея и пытался меня убить, хотя клялся присматривать.

Блэкволл тут же посерьезнее и покачал головой:

— Я не замечал странностей, но доказать свои слова мне нечем.

Я тоже не знала, как можно это проверить: даже осматривать правильным зрением было бесполезно, влияние Корифея так было не увидеть. Вздохнула и попросила:

— Если почувствуете что-то такое… скажите обязательно. Возможно, я смогу помочь. Возможно, мы хотя бы сможем не позволить вам навредить, в том числе и себе. А Зов вы не слышите?

— Зов? — он удивился, словно впервые слышал о нем. Но, поймав мой взгляд, покачал головой: — Я не ожидал, что кто-то знает о нем. Отвык от собратьев по Ордену. Нет, я не…

Договорить Стражу не позволили. Из ворот деревни вышел Родерик, осмотрелся и с радостным восклицанием кинулся к нам.

— Моя тэйрна! Наконец-то я тебя нашел!

Начало мне уже не понравилось: бывший наставник не так уж часто звал меня тэйрной, и обычно тогда, когда хотел подчеркнуть свой зависимый от меня статус. Я бросила опасливый взгляд по сторонам: не пора ли линять? Сейчас никакой опасности вокруг не было, знакомств ни с кем не ожидалось, денег у художника теперь и своих хватало… а значит, ему от меня нужно что-то такое, что за деньги не раздобудешь. И я даже подозревала, о чем пойдет речь.

Родерик знал меня тоже неплохо, поэтому поспешил подойти поближе и цепко ухватил за руки. Теперь даже оборачиваться птицей было бесполезно; хотя, может, и нет? Художник может и выпустить меня от неожиданности, он-то не воин, реакции не те. Но времени на принятие решения Родерик мне не оставил, тут же продолжил:

— У меня к тебе есть просьба!

— Какая? — обреченно поинтересовалась я и с надеждой покосилась на Блэкволла. Сейчас было бы очень уместно вмешаться и напомнить, что мы тут вообще-то разговариваем на важные темы. Но Страж, наоборот, решил вежливо уступить.

— Мне нужно подойти к Бреши поближе, — пылко попросил Родерик. — Я должен увидеть ее.

— Ты и отсюда можешь посмотреть, — попыталась отбиться я. Но уже поняла, что бесполезно; художник явно почувствовал слабину и заговорил еще горячее:

— Алиена, я ведь учил тебя, ты должна меня понять лучше других! Я не могу остаться в стороне от столь прекрасного явления! Прошу тебя, поговори с командором, у него ведь есть свободные люди.

— Это использование служебного положения, — я обреченно вздохнула. Идти к Бреши не хотелось, а отпускать Родерика одного я опасалась — мало ли, кто там еще из разрывов повылезал. Не солдатам же его доверять? Они и сами пропадают тут и там. И тут же слегка воспряла духом: идея поговорить с Калленом определенно была хорошей, потому что командор разумный человек и наверняка запретит подобные прогулки. — Ладно, где сейчас Каллен?

— Разве это не опасно? — Блэкволл взглянул на небо и передернул плечами. — Мы знаем о ней не так много.

— Я знал, что ты согласишься! — одновременно с ним воскликнул Родерик. — Он возле церкви, ругается с твоим Максвеллом.

— Хвала Создателю, не моим, — пробормотала я. И удивилась: — Ругается?

До сих пор мне казалось, что Каллена Тревельян уважает, как и Лелиану. Собственно, как и всех глав Инквизиции. Представить их ругающимися мне было сложно, особенно если учесть воспитанность нашего командора и высокомерие мага, не позволяющее даже повышать голос.

— Уже нет, — мрачно оповестил сам командор едва ли не у меня над ухом. Воспользовавшись тем, что я отвлеклась, он сумел подойти незаметно со спины, и это слегка напрягло. Еще сильнее напрягло суровое выражение его лица, которое я оценила, обернувшись, и тут же на всякий случай отступила на шаг. — На что опасное вы уже согласились, Алиена?

— Поговорить с вами, — я усиленно хлопнула ресницами, и Каллен на мгновение улыбнулся; жаль, надолго уловка не сработала. Переходить сразу к делу я не торопилась, ответила вопросом на вопрос: — А о чем вы ругались с лордом Тревельяном?

— Он хочет исследовать шахты вплоть до верхнего храма, — поморщился командор. А вот я отнеслась с пониманием: спасательный отряд за нашими солдатами высылать не торопились, решив вначале собрать больше информации. За этим отправили вездесущую Нитку Хардинг и заодно — «Боевых Быков». Таким образом, и я, и Максвелл остались не у дел — уезжать из Убежища надолго мы не рисковали из-за приглашения магистра Алексиуса, которое могло прийти в любой момент. Похоже, в отличие от меня, Тревельян себе дело нашел.

— Это же отлично! — просиял художник. — Значит, я могу пойти вместе с ним.

Я с надеждой взглянула на Каллена — самое время объявить, что никаких походов не будет, и вообще наш главнокомандующий не одобряет, — но он мрачно заметил:

— Похоже, в этом лагере нашелся не один самоубийца, а два?

— Вы ему не запретили? — едва ли не простонала я. Брешь радостно оскалилась с неба и кольнула меня в ладонь даже сквозь перчатку, а Каллен удивленно спросил:

— Как вы себе это представляете, Алиена? Лорд Тревельян — взрослый свободный человек, я не могу ему запретить. Могу не дать сопровождение, но он не против отправиться и в одиночестве.

Я кисло кивнула и заметила:

— Тогда и мне придется просить у вас сопровождение. Отпустить Родерика одного я не могу, а на Максвелла у меня надежды нет.

— Мне казалось, вы разумная девушка, — с осуждением ответил он, и я снова кивнула:

— Мне тоже. Но увы, я тэйрна, хоть и младшая, а он — мой человек. Запретить художнику искать вдохновение я тоже не могу, — немного помявшись, я добавила негромко: — Здесь есть потайные ходы. Возможно, пройти ими будет безопаснее.

Командор помолчал, потом мрачно сообщил:

— Я отправлю с вами отряд.

* * *

Тайный ход начинался в кабинете Жозефины. В этом помещении я раньше не была, но почти сразу опознала ту комнатку, в которой местные сектанты прятали брата Дженитиви десять лет назад. Хотя теперь все здесь изменилось: леди-посол явно любила комфорт и не стеснялась обустраивать свое рабочее помещение в соответствии с собственным вкусом. Где она раздобыла крепкий письменный стол с резными завитушками и кучей ящиков, для меня оставалось загадкой — такой роскошной мебели я даже в королевском кабинете не видела. Впрочем, только в Ферелдене, у того же Клаудио кабинет выглядел ещё роскошнее, это я успела заметить даже сквозь алкогольную дымку. Про Тевинтер и говорить нечего: если уж кто и знал толк в роскоши, то магистры.

Кроме сразу привлекающего внимания стола и соответствующего ему кресла кабинет мог похвастаться парой гобеленов, один даже с золотой нитью, роскошным ковром, золоченым канделябром и какими-то особыми свечами — от них в воздухе плыл слабый аромат ванили, а пламя выглядело золотистым. Китти сразу же вспрыгнула на кресло и довольно заявила:

«Тебе нужно такое же в комнату. Оно удобнее».

Я с извинениями забрала кошку, хотя Жозефина восприняла это посягательство на свое место с улыбкой, и попыталась представить, каким образом можно было бы втащить подобного монстра в мою башню — кресло не уступало столу не только роскошью, но и размерами. Представлялось плохо, и я бросила это гиблое дело: все равно целая толпа собралась в помещении не ради мебели.

Впрочем, толпой нас назвать можно было разве что с натяжкой. От большого количества сопровождающих наотрез отказался Максвелл, якобы, они могут помешать его исследованиям; по этой же причине он не захотел брать с собой магов. Правда, они и не рвались: Солас куда-то пропал, Вивьен не пожелала ползать по промерзшим пещерам, как и Сэра, кстати, — хоть и высказали дамы это в очень разных выражениях. Железный Бык ушел вместе со своими ребятами еще с утра, Кассандра осталась помогать Каллену с рекрутами, Лелиану я тоже с утра не видела — в общем, у всех нашлась какая-нибудь отговорка. Так что, кроме меня, Максвелла и Родерика согласились прогуляться только Варрик и Блэкволл — последний меня нервировал, не хотелось бы так глупо открывать Корифею секреты нашей базы… Но причин выказывать недоверие у меня не было. Еще по собственной инициативе с нами решили прогуляться близнецы — Каллен отпустил их не раздумывая, хоть какое-то сопровождение, — и сейчас скромно стояли у выхода. А Жозефина, напротив, вышла — за ней забежала дежурная и передала, что прибыл какой-то граф. Леди-посол глянула на меня с некоторым сомнением, но, видимо, поняла, что я не соглашусь променять прогулку на графа, и ушла одна.

Тайный ход из кабинета был заперт, но ключ от входа мне подарил брат Дженитиви, так что проблем возникнуть было не должно. Сейчас с механизмом разбирался Варрик — я могла бы и сама, но приятель смотрел с таким интересом, что пришлось уступить, — и теперь он возился с замком. Мы ждали, пока он впустит нас в тоннели нижнего храма — те, по которым меня водили сектанты до встречи с Колгримом.

— У меня есть один артефакт, — вдруг вспомнила я и повернулась к Максвеллу. — С его помощью собирались исследовать магию внутри меня. Может быть, вам пригодится?

«Может, он обойдется?» — ревниво уточнила любительница артефактов, но я ее проигнорировала. Китти пропадала в компании Варрика все то время, что я слонялась по Убежищу, не зная, чем занять себя, так что теперь я немного обижалась и, может быть, даже ревновала.

Зато вести себя с лордом Тревельяном старалась как можно вежливее, чтобы не давать ему поводов меня цеплять. Сейчас это даже не вызывало особых трудностей: исследования возможных магических аномалий меня интересовало едва ли не больше, чем его самого. Правда, я слегка волновалась, что он сможет засечь Китти, но демонесса, чувствующая мое настроение, наотрез отказалась оставаться, только пообещала не лезть на глаза Максвеллу.

— Исследовать магию внутри вас? — повторил он насмешливо. — Дорогая, либо вы связались с дилетантом, либо не слушали его объяснения. Впрочем, вам они и нужны. Ладно, показывайте, что там у вас за «артефакт».

Я, разом растеряв остатки спокойствия, скрипнула зубами, но удержалась и даже не огрызнулась; молча достала те артефакты, что стащила из особняка магистра Фелициуса и не слишком аккуратно плюхнула на стол. Иголочки, вставленные в необычной формы металлический каркас, жалобно звякнули, по кристаллам пробежали блики, и я пододвинула его уже чуть аккуратнее. Наградой мне стало моментально слетевшее с Тревельяна высокомерие: на артефакт он смотрел со смесью ярости и какого-то охотничьего азарта. Оказавшись возле моих трофеев едва ли не телепортом — только что стоял у входа, а в следующее мгновение уже протянул руки к кристаллам, — маг поинтересовался:

— И откуда же у вас это… нечто? Кто балуется подобными игрушками?

Голос у него оказался напряженным, хотя Максвелл и пытался вернуть ему прежнюю снисходительность. Пару секунд я обдумывала, что ответить, и в итоге решила сказать правду — слишком странной оказалась реакция.

— Стащила в качестве моральной компенсации за неласковый прием у одного магистра.

— Напомните мне никогда не приглашать вас в гости, — пробормотал маг, запуская в артефакт одно заклинание за другим. — Что за магистр?

— А что, вы многих знаете? — уязвлено поинтересовалась я. Можно подумать, я часто что-то краду! Максвелл почти минуту не отвечал, прислушиваясь к своей магии, потом кивнул сам себе и оторвался от артефакта. Снисходительно посмотрел на меня и уточнил:

— Как вы думаете, Алиена, многих ли магистров может знать маг из Оствика? Но сейчас с Кругами покончено, и я думал посетить империю. Хотелось бы, знаете ли, быть уверенным, что не столкнусь с малефикаром.

— Столкнетесь, — хмыкнула я. — Там маги через одного пользуются магией крови, просто кто-то меньше, а кто-то… как там магистр Красс говорил?.. чрезмерно. Но с хозяином этого артефакта вы не встретитесь, он мертв. Так что он делает?

— Неплохой диагност, — признал маг, снова покосившись на обсуждаемый предмет. — Только принцип действия основан на магии крови, и есть несколько дополнительных нюансов. С его помощью можно вытянуть жизненные силы или, скажем, выявить наличие одержимости… или создать ее. Будет лучше, если вы уберете это в свою сумку и забудете до того момента, как я придумаю способ уничтожить артефакт.

— Способ я и сама знаю, — проворчала я и действительно убрала свой трофей с глаз долой. Уничтожать его было жалко, но и хранить не хотелось: мало ли, заберет еще кто-нибудь. Демонесса тут же потерлась о мои ноги, замурлыкала вслух и добавила мысленно:

«Я могу решить эту проблему».

Я кивнула — скорее всего, так и поступим, но ответить ничего не успела. Дверь поддалась, и Варрик пригласил:

— Путь открыт, господа. Пожалуй, вы первые.

За дверью ждал спуск в неуютный темный коридор. Был он вырублен прямо в скале, и от естественной пещеры его отличали только едва заметные следы инструментов на стенах. Я бы и не заметила их, если бы не бывала раньше в сильверитовых шахтах леса Вендинг; чувствовалась в этих постройках знакомая рука, что и неудивительно: среди первых сектантов Убежища жители Тевинтера тоже были, как мне помнилось — иначе откуда бы пришла традиция назначать жрецом мужчину?

Подобные лазы я недолюбливала, но паниковать не торопилась, всё-таки он был достаточно широким. А вот Варрик, задумчиво разглядывая стены в свете магического огонька Максвелла, задумчиво пробормотал:

— И я еще жаловался на Клоаку. Там хотя бы теплее. Девочка моя, почему мы вечно оказываемся под землёй?

— По крайней мере, это не Глубинные тропы, — отозвалась я. Пещеры мне тоже не слишком нравились и вызывали плохие воспоминания, но жаловаться я не торопилась, было любопытно посмотреть на опыты Максвелла. — К тому же, технически, мы над землёй. Мы в горе.

— Это утешает, — хмыкнул гном. К нам поближе пробился Дэррек и с любопытством поинтересовался:

— А тебе разве не должно быть привычно, как дома? Ты же гном.

— А ты разве не должен сидеть в Круге и бояться храмовников? Ты же маг, — парировал Варрик. Максвелл рассеянно — у него в руках уже крутился какой-то кристалл — отозвался:

— Не все маги сидят в Кругах и дрожат при виде храмовников. Взять, к примеру, Соласа или нашу дорогую мадам Вивьен. Ее, кажется, и архидемон не напугает.

— Архидемон не такой уж и страшный, — проворчала я, оглядывая наш отряд в поисках Родерика. Художник шел последним, но рядом с ним отиралась Китти, явно приглядывая, и я успокоилась. — Дракон и дракон, только уродливый и со скверной. Порождения тьмы страшнее.

— Так у нас есть специалист, можем спросить, — тут же возразил Дэррек. И обратился к Блэкволлу: — Господин Серый Страж, кто страшнее — порождения тьмы или архидемон?

— Алиена видела и тех, и других, балбес, — негромко оборвал брата Брайан. Но тот только отмахнулся:

— Она не специалист.

И выжидательно уставился на Стража. Тот пожал плечами:

— Во время Мора я не смог попасть в Ферелден, и архидемона не видел. Но, думаю, простым людям все равно, кто их убивает.

Я могла бы возразить, но не стала: рассуждать на тему ужасов порождений тьмы по-прежнему было неприятно, и я боялась, что снова могут вернуться кошмары — до конца они так никогда и не уходили. А теперь, когда мне, кажется, начали сниться и обычные сны, страшно было вдвойне.

К счастью, развивать тему не стали, и дальше мы шли молча. Тоннель был прямым и не очень длинным — даже странно, в прошлый раз, как мне казалось, мы шли дольше. Ответвлений нам не встречалось, и Максвелл ощутимо раздражался. К кристаллу добавилась какая-то металлическая полоска с неизвестными мне обозначениями и рунами, с рук срывались заклинания, разлетающиеся в сторону прямо сквозь камень. Я хотела подойти поближе и посмотреть — ничего подобного прежде мне видеть не доводилось, но Тревельян бросил на меня настолько раздраженный взгляд, что желание что-то изучать пропало. Я отстала в хвост нашей процессии: и Варрик, и близнецы, и Блэкволл шли сзади и выглядели куда привлекательнее высокомерного мага. А минут через двадцать стали попадаться и боковые коридоры — пришлось сбиться покучнее, Родерика я и вовсе взяла под руку, зато Максвелл успокоился.

Нижний храм производил впечатление даже в своем полуразрушенном состоянии. Взрыв отразился и на нем: дверь перекосило, часть барельефов осыпалась, в потолке зияли прорехи, а пол почти целиком скрыли свежие сугробы; и все же былое величие угадывалось.

— Десять лет назад мы пришли сюда в первый раз, — задумчиво поделилась я. — Тогда здесь жили сектанты, которые поклонялись высшей драконице, называя ее «Андрасте». И выбор был невелик: либо сражаться со всеми, либо что-то придумать. Мне не пришло в голову ничего лучше, как назваться Ее именем самой…

— И вам поверили? — с насмешкой уточнил Максвелл. Теперь уже я глянула на него с немного снисходительной улыбкой, накинула свое светящееся платье и двинулась вперёд — в одиночестве, никто не решился последовать за мной. Хоть большинство присутствующих и видели меня уже в этой роли, на фоне заброшенного храма она наверняка казалась убедительнее. Но чтобы закрепить впечатление, я пропела:

— Я взойду на костер весной,

Обескровлена и легка,

Бог простит меня, а пока

Все, кто любит меня, за мной!⁽¹⁾

В руку лег, как настоящий, меч из света. Наверно, это было ребячеством, но мне захотелось хоть раз сбить спесь с мага. И, кажется, удалось: теперь его взгляд стал задумчивым. Артефакты исчезли, и он сплел пальцы в замок, отрешенно разглядывая меня.

— Начинаю понимать, почему кто-то хотел изучить вашу магию. И впрямь, интересный феномен, — проговорил он. Слова звучали насмешливо, но тон с ними резко контрастировал: оказался таким же задумчивым, как и взгляд.

Я не ответила: хоть и маленькая, глупая и детская, но все же победа изрядно воодушевила. А потом я заметила, что Родерик взялся за карандаш, и слегка скисла — кажется, я снова появлюсь на картине и снова не в той роли, какой хотела бы. Но художник заметил смену настроения и пообещал:

— Я буду писать только тебя, настоящую.

— Святая Андрасте… — только теперь я заметила, что Блэкволл смотрит на меня едва ли не с благоговением, и окончательно огорчилась. Хотела уже отпустить эту магию и объясниться, как увидела небольшой нюанс, заставивший меня забыть обо всем вокруг. Вернее сказать, не увидела — небольшого багрового шрама у сердца, который можно заметить только правильным зрением. Блэкволл не был Серым Стражем; я видела слишком много Посвящений, чтобы ошибиться на этот счет. Магии крови этот человек никогда не касался.

— Вестница Андрасте, — поправил Варрик, и я вышла из ступора. — А ты не знал, Герой?

Китти, оставив Родерика, подобралась поближе к лже-Стражу, молчаливо предлагая хватать, пока не убежал. Я сориентировалась почти моментально: качнула головой и заставила себя улыбнуться — время для разборок было не самым подходящим. Этот человек пытался помочь окружающим, да и слова его подозрений не вызывали. По крайней мере, можно не беспокоиться, что Корифей сможет взять его под контроль: нет скверны — нет и опасности. Зато стало понятно, почему его так удивил вопрос про Зов — о Стражах он знал, похоже, ровно столько, чтобы дурить тех, кто не знает о них ничего. Прощать просто так попытку выдать себя за члена Ордена я не собиралась, но, возможно, стоит разобраться с этим лично.

Хотя Лелиане все равно надо будет сказать, шпионы Корифея необязательно подконтрольны ему через скверну, всегда есть и другие варианты.

Дальше коридоры разделялись: как мне помнилось, один из них назывался путем Маферата, второй — Гессариана. Сейчас, спустя десять лет, я не была настолько же категорично настроена против предателя-аламарри, как раньше — кроме церковной точки зрения я успела выслушать и другие. В них разумный вождь сохранял хоть что-то из завоеванного, заключив сделку с архонтом, пока его женушка просто перла напролом, не укрепляя завоеванные территории. Чем-то эта история напоминала мне историю Логэйна, ведь он тоже, пусть и предал своего короля, сумел сохранить большую часть армии. Правда, это никак не объясняло, почему он устроил гражданскую войну во время Мора; Маферат в этом плане оказался продуманнее.

Как бы то ни было, выбрала я, как и в прошлый раз, залы Гессариана. Не из каких-то философских соображений, просто мне вспомнилась статуя Андрасте, стоявшая в одной из комнат. Непохожая на все, что я видела, она накрепко врезалась в память.

Целой. Я помнила ее целой, теперь же она оказалась почти разрушенной — головы и всей правой части каменной Андрасте больше не существовало. Неплохо сохранилось основание, ноги, угадывалась ладонь правой руки, прижатая к сердцу, и левая — вместе с пламенем, которое так и не угасло. Свет окутал меня словно сам по себе, позволяя взять в руки слабый пламенный лепесток; отчего-то этой статуи мне было жаль куда сильнее, чем всего храма вместе взятого, словно я потеряла давнего друга.

— Перчинка, ты идёшь? — позвал Варрик. Я грустно улыбнулась и, словно прощаясь, провела по протянутой вперед ладони, смешивая два огонька. На мгновение руку обожгло, а потом пламя потухло, а каменная ладонь пошла трещинами и осыпалась вниз пылью. Я ошарашенно отступила, осмотрела свою руку — совершенно здоровую, без малейшего ожога, — и поспешила следом за остальными, отчего-то испугавшись. Обогнать меня успел даже Родерик, который практически на ходу широкими штрихами намечал на бумаге будущую картину.

Вокруг нас замерла словно вне времени сама История — древний камень и барельефы, скованные льдом, уходящие вверх стройные колонны, покрытые трещинами, похожими на молнии. Храм не казался мертвым, но и живым не выглядел — мне отчего-то вспомнилась сказка про деву в хрустальном гробу. Подробности стерлись из памяти, но само ощущение от этой истории осталось. Можно было бы сравнить храм с застывшей в янтаре мухой, но для этого вокруг было слишком много льда и снега — ни одного теплого оттенка. Даже запахов вокруг не сохранилось, воздух казался выхолощенным и неподвижным.

В отличие от меня, мои спутники явно чувствовали себя вполне комфортно, в них даже внезапно проснулся исследовательский интерес: Китти, бросив нас, ускакала куда-то на поиски не то сокровищ, не то врагов, Максвелл окончательно увлекся своими исследованиями и словно забыл об окружающих, близнецы носились по коридорам храма словно два щенка мабари, заглядывая в каждую щель. Даже Варрик взялся расспрашивал меня о том, что здесь было раньше.

Через какое-то время мы из залов храма внезапно попали снова в прокопанный в скале проход. Пришлось покопаться в памяти — в прошлом я не слишком внимательно смотрела по сторонам, пока меня вели на встречу с Колгримом, переживала за предстоящий разговор и драконицу. Но все же резкая смена каменной кладки на почти природные стены пещер запомнилась — в основном благодаря тому, что тогда здесь под ногами путались мелкие дракончики, не нападающие на нас и практически ручные. Эту часть пути я помнила очень плохо, но это оказалось неважным — все тоннели оказались завалены так, что не пройдешь.

Пришлось искать обходной путь, и это внезапно стало занимательным приключением. Дорогу выбирал Максвелл: он снова отправлял в разные стороны незнакомые мне заклинания, чем-то напоминающие поисковую искорку магистра Аврарии. На них я смотрела почти с восторгом: синеватые искры с усиками легко находили свободные коридоры или не слишком объемные завалы, сквозь которые Максвелл пробивал путь напрямую. Близнецы шли рядом с ним, внимательно поглядывая по сторонам — и не зря, дважды на нас нападали слабые демоны и призраки, видимо, просочились сюда из остатков верхнего храма. Сзади от возможных врагов прикрывал Блэкволл, мы с Варриком следили за художником, который то с любопытством крутил головой, то полностью погружался в зарисовки — все были при деле.

На улицу мы едва не вывалились из очередного тоннеля, когда Максвеллу пришлось в очередной раз пробивать проход наружу. К счастью, под ногами оказался не обрыв, а дорожка. Она привела на небольшое плато; узнать рельеф было сложно, повсюду валялись огромные камни и обломки скал, под ногами хрустел мелкий щебень. Но вот ворота в дальней части плато я опознала сразу и удивилась: от всего верхнего храма остались только фрагменты стен, по которым с некоторым трудом можно было восстановить планировку залов, а входу — хоть бы что. Отчего-то это взволновало так сильно, что я вцепилась в ближайшего, кто ко мне стоял — Родерика. Художник вздрогнул и выронил карандаш:

— Алиена!

Все обернулись на его голос, но я едва обратила внимание. Дэррек удивленно поинтересовался:

— Ты чего?

Я сглотнула внезапно появившийся в горле ком и кивнула на ворота.

— Это было входом в Храм Священного Праха. За этими дверьми обитал Страж, дух-привратник; он рассказывал про испытание веры, которое необходимо пройти, чтобы попасть к праху. Странное испытание, где надо драться и разгадывать загадки, а не доказывать чистоту помыслов, — я усмехнулась. — Здесь меня впервые назвали Белым Стражем.

Я с трудом заставила себя отвести глаза от ворот и огляделась.

— А здесь обитала драконица, которую местные сектанты почитали как Андрасте. Тогда все выглядело совершенно иначе, — я прищурилась, вспоминая, и ткнула пальцем: — Вот этих камней раньше не было, зато была скала, и наверху — гнездо. Когда мы ее победили, Алистер и Айдан наверх лазили, искали сокровища.

— Нашли? — с интересом спросил Варрик. Я кивнула, но почти не вдумываясь, искала глазами ту ротонду, где мы отдыхали после боя. И не находила — видимо, от нее взрыв не оставил даже обломка какой-нибудь колонны. Странно все же, что ворота устояли.

Долго осматриваться мне не дали: чем ближе мы подходили к Бреши, тем больше она интересовала всех присутствующих и тем напряженнее они становились — Максвелл оставил свои эксперименты, близнецы больше не убегали и держались настороже. Даже Китти выскочила откуда-то сбоку и пристроилась возле моей ноги. Оно и к лучшему, вряд ли руины были такими уж безопасными: когда я последний раз летала над ними, призраков видела довольно много, вряд ли с тех пор что-то изменилось в лучшую сторону.

Теперь, когда мы шли от самых ворот, я начинала узнавать коридоры и залы. От них осталось мало что, только обломки стен высотой едва ли не мне по пояс; странно, но сохранились и некоторые статуи — когда-то рядом с ними стояли духи, загадывающие загадки, но теперь храм явственно был мертв и пуст.

— Маферат и Гессариан, — задумчиво проговорил Максвелл, без труда узнав двух самых известных персонажей Песни Света. — Воплощение Империи и мощь варваров юга. А вы кого бы выбрали, Алиена?

— Я не Андрасте, — напомнила я. Маг парировал:

— Вы ее Вестница. Ну же, неужели у вас нет своего мнения?

— Я Белый Страж, — мрачно сообщила я. — Мне вообще не должно быть дела до чужих распрей, Стражи — сторожат.

Мужчина хмыкнул, но взгляда не отвел. Вздохнув, я посмотрела на статуи и покачала головой.

— Никого. Гессариан спасал свою родину и выполнял долг, но и Маферат — тоже. Андрасте шла вперед с именем Создателя на устах, но одним именем отвоеванные территории не удержишь и людей не накормишь. Возможно, еще пару месяцев — и ее армию бы разбили или она сама разошлась из-за внутренних разногласий, и Маферат это понимал. Как и то, что месть обозленных имперских легионов будет весьма… неприятной. Везде политика... Если уж выбирать, то Шартана — он оставался верным Андрасте до конца, — я глянула туда, где стояла раньше статуя эльфа, но от нее осталась едва ли половина. Вспомнив духа, что парил рядом, я внезапно улыбнулась и закончила: — Он, кстати, лысым был, как Солас.

— Непопулярное у вас мнение, — Максвелл глянул на меня с удивлением и внезапным интересом. А потом хмыкнул: — Что ж, командующий армией южан у вас есть, лысый эльф тоже. Думаю, за тевинтерцем дело не станет — если в империи хоть у кого-то есть совесть, помощь они пришлют. Чувствуете свою близость к Пророчице?

Варрик рассмеялся — он помнил мою нелюбовь к подобным сравнениям, — а я буркнула в ответ:

— Всеми фибрами души.

И устремилась вперед первой.

Другие помещения я не узнавала: то ли взрыв так радикально их изменил, то ли раньше все окутывала магия иллюзий; по крайней мере, я нигде не увидела зала с большим провалом в центре. А ведь в прошлый раз он нам попадался — там была очередная загадка на постройку моста. Наверно, иллюзорная... Впрочем, возможно мы просто не дошли до нее: идти строго по коридорам явно никто не хотел, так что мы перебирались через полуразрушенные стены и старались попасть к Бреши побыстрее. Максвелл, правда, периодически отставал то у оплавленного каким-то особенным образом участка стены, то у кристалла красного лириума — их мы по дороге периодически находили, и меня каждый раз начинало тошнить при приближении. Судя по бледному лицу Родерика — ему оскверненная магия тоже не нравилась, а вот остальные вели себя куда спокойнее. Дэррек даже косился с любопытством, весьма умеренным, правда.

Противники нам тоже периодически встречались, слабые и дезориентированные, как тот демон в подземельях Белого Шпиля. На них даже тратить времени особенно не приходилось, большинство не сопротивлялось совершенно, и только редкие демоны страха встречали нас нападением.

Под Брешью ничего особенно не изменилось, разве что разрыва, который я закрывала в прошлый раз, не было — исчез вместе с «хоботком» воронки. Родерик тут же устроился на первом попавшемся камне и принялся делать наброски, Максвелл снова достал свои артефакты и принялся что-то с их помощью исследовать. Всем остальным пришлось скучать: нам заняться возле Бреши было нечем. Китти опять сбежала на поиски чего-нибудь поинтереснее, хотя шансов найти сокровища в этом могильнике было мало.

Минут через двадцать надоело сидеть и мне. В конце концов, можно же сделать хоть что-то полезное: осмотреться, поискать каких-никаких противников, благо, сильных мы пока не встречали. Наконец, посмотреть на красный лириум — это зрелище удовольствия мне не доставляло, но, может, по выступившим кристаллам удастся понять хоть что-нибудь? Ну, вдруг их больше в какой-то точке, а в других меньше, к примеру, и из этого получится сделать какой-то вывод… В последнем я сомневалась, но и сидеть на месте больше не могла.

Меня вызвался сопроводить Блэкволл. Поначалу я хотела отказаться — случись какая-нибудь опасность, и в одиночку я смогу без проблем удрать, а вдвоем нам придется драться, — но потом передумала. Я ведь хотела поговорить с лже-Стражем и прояснить ситуацию, так почему бы не сейчас? К тому же Китти была не так уж далеко, я чувствовала ее краем сознания. Если что — вдвоем мы не останемся.

Но все-таки начать разговор никак не получалось. Кажется, знакомство со мной — вернее, поход в этот храм, — произвели на Блэкволла неизгладимое впечатление, так что теперь в его взгляде на меня читалось смятение и что-то похожее на благоговение. Я от этого морщилась как от зубной боли, но старалась делать это украдкой. В конце концов, мужчина не виноват, что поддался впечатлению, которое я сама и пыталась создать. Но вот разоблачать его в такой ситуации оказалось сложным.

Я так погрузилась в эти раздумья, что на красный лириум особого внимания не обращала — в его присутствии мне было некомфортно, но если ближе пяти-шести метров не подходить, то даже тошнота не донимала, позволяя думать о своем. Но стоило добраться до одного из бывших залов, у которого не иначе как чудом сохранились две стены из четырех, как я решилась.

— Знаете, Блэкволл, я умею видеть магию, — задумчиво сообщила я. — Кстати, как вас зовут? Блэкволл — это ведь не имя.

— Гордон, — после легкой заминки отозвался он. — Гордон Блэкволл. Но я привык, что обращаются только по фамилии.

Я невольно вспомнила Хоука и даже улыбнулась, но усилием воли вернула мысли в прежнее русло. Продолжила:

— Хорошо, раз вам привычно… Так вот, я умею видеть магию, причем любую — магию крови, скверну, духов и демонов. И кое-чего не вижу в вас.

По залу я бродила вроде бы бессистемно, но сейчас остановилась, выйдя на удобную точку — между мужчиной и выходом отсюда. Если попытается сбежать, я смогу хотя бы попытаться его остановить. Подумав, достала шест и оперлась на него, внимательно разглядывая своего визави правильным зрением.

— Я не маг, — пожал плечами он. На мои глаза он смотрел без привычного мне опасения: похоже, представление, которое я устроила, произвело на мужчину слишком сильное впечатление. Обвинять его теперь в чем бы то ни было, мне было сложно. — Неудивительно, что магии во мне нет.

— Ну что вы, — я вздохнула. Разобраться все же необходимо, иначе, если что-то случится, я себе не прощу.— Это как раз очень удивительно. Посвящение в Стражи — ритуал магический, и он оставляет свое клеймо на всю жизнь. Я точно знаю, я видела уже немало Посвящений, и клеймо остается даже на тех, кто его не переживает. А вот у вас его нет. Так кто вы? И откуда у вас доспехи Серого Стража?

Он вздрогнул, но всего на мгновение, а потом расправил плечи и посмотрел мне в глаза. Правда, на дне его глаз я заметила тень сомнений. И чего-то ещё... Страха?

— Я… думаю, вы ошибаетесь, — после паузы отозвался Блэкволл. Я хмыкнула:

— Исключено. Вы, кажется, говорили, что любите ферелденцев за прямоту, так что скажу прямо — выбора у вас сейчас два. Либо вы честно мне рассказываете все, либо я рассказываю всем остальным. Доверять вам после этого вряд ли будут; со мной же можно договориться. Я вижу, что помочь вы желаете искренне. Но я хочу знать, откуда у вас этот доспех и почему вы притворяетесь Стражем.

Во взгляде мужчины появилась некоторая затравленность, и я на всякий случай приготовилась вешать на себя щит: мало ли, как он отреагирует на такую прямоту? Вдруг решит, что лишних свидетелей надо «убирать», независимо от их положения.

А потом почувствовала, что демонесса стремительно приближается — видимо, решила подстраховать меня на всякий случай. Это внушало уверенность, так что в глаза лже-Стража я посмотрела уверенно.

Но Блэкволл, напротив, отступил на шаг и некоторое время молчал. Я его тоже не торопила, хотя и взгляда не отводила.

— Много лет назад я совершил преступление, — вдруг глухо проговорил он и даже как-то сгорбился. — Я желал спрятаться, и в этот момент мне встретился Серый Страж, Гордон Блэкволл. Я не отнимал у него жизнь, но использовал его смерть. Он хотел принять меня в Стражи, но мы попали в засаду порождений тьмы. Он погиб. А я взял его имя, чтобы мир не потерял хорошего человека. Такого, который поможет людям с их бедами.

— Почему вы не отправились к Серым Стражам? — удивилась я. — Раз уж согласились вступить в Орден. Или это было притворством?

Он качнул головой:

— Нет! Я согласился искренне. Мое преступление не исправить, но я хотел искупить вину… хотя бы так. Но без Блэкволла у меня не было доказательств, что он завербовал меня и что не я его убил.

«Ты ему веришь?» — со скепсисом поинтересовалась Китти. Я пожала плечами:

«На правду похоже».

— Стоило идти, — добавила я вслух, задумчиво осмотрела лже-Стража и пояснила: — Серым Стражам не слишком интересна предыстория рекрутов, лишь бы сражались хорошо. Некоторых даже из петли вытаскивают. Даже если бы настоящего Блэкволла убили вы, следовало идти. Хотя хорошего отношения от его друзей ждать, конечно, не пришлось бы.

— Я говорю правду, — глухо отозвался он. Я пару секунд подумала, а потом предложила:

— Мой брат — Страж-командор Ферелдена. Когда он вернется, вы сможете пройти Посвящение. А до тех пор придержим это в тайне.

Он посмотрел на меня с откровенным недоверием; в общем-то, справедливым, Лелиане я собиралась рассказать правду — мало ли, вдруг все-таки врет.

А потом Блэкволл метнулся вперед, ко мне, да так быстро, что я от неожиданности вздрогнула и едва успела повесить щит. Вот только он собирался не нападать: вскинув свой щит, встал между мной и невесть откуда взявшимся демоном. Противника я разглядела почти сразу, хоть и не узнала «в лицо», обеспечила защитой и лже-Стража, а только потом едва не застонала от разочарования: судя по наползающему со всех сторон льду, это был демон отчаяния. Не слишком сильный, если сравнивать с тем, что засел в Казематах, вот только мой шест оказывался абсолютно бесполезным против него: лед не перешибает лед.

Сдаваться мы не собирались, вот только убить демона оказалось непросто: он перелетал с места на место и не позволял приблизиться на расстояние удара. Правда, и атаковал только магией, которую я легко развеивала, так что мы оказались в равном положении — никто не мог нанести противнику какой-то ощутимый вред. Вот только сохранился этот паритет ненадолго, буквально через несколько минут на помощь демону явились призраки, тянущие жизненную энергию.

А потом, едва я успела испугаться, в зал вбежала леди Ванда, уже в человеческом облике. Первым делом она спеленала основного противника своими лавандовыми жгутами, а потом обиженно поинтересовалась:

— Развлекаешься, а меня не зовешь?

Блэкволл, к счастью, разбираться с внезапным подкреплением не стал, кинулся к призракам и довольно быстро от них избавился — меч у него был хорошим, усиленным рунами, так что особого сопротивления не встретил. А потом в очередного призрака влетел знакомый арбалетный болт, а под демоном отчаяния зажглась огненная ловушка, вспыхнувшая таким ярким пламенем, что пришлось зажмуриться.

— Вас ни на минуту нельзя оставить в одиночестве, моя дорогая, — с заметным недовольством проговорил Максвелл, подходя ближе. Свои артефакты он так и не убрал, и я задалась вопросом, насколько же силен маг из Оствика — посох, который он так и не достал, был не просто аксессуаром, он помогал сосредотачивать силу в фокусе заклинания; Тревельян же в нем явно не нуждался. Правильным зрением разобрать нюансы его умений тоже не выходило — кокон сиял чистым белым светом, достаточно ярким, чтобы в нем спрятались нити магии, но недостаточно, чтобы сделать вывод о какой-то особой мощи. Даже занятно, подобного свечения я раньше не видела ни у кого.

— Леди не оставалась в одиночестве, — заметил Блэкволл. На меня он покосился чуть настороженно, и я ободряюще улыбнулась: раскрывать его после откровенного разговора я не планировала. А потом повернулась к магу и скисла.

— Да и не припоминаю, чтобы кто-то назначал вас моим телохранителем, — сухо добавила я.

— Мы бы и сами справились, Магистр, — хмыкнул Варрик, отправляя Бьянку за спину. Тревельян выгнул бровь и с убийственной иронией спросил:

— Магистр? У вас много знакомых магистров, чтобы сравнивать, Варрик?

— А ведь и правда, — я рассмеялась. — Самый умный, самый умелый, самый востребованный и самый высокомерный — ну, точно, словно из Магистериума сбежал. Я там была, так что сравнить могу.

— Как вам будет угодно, — хмыкнул Максвелл и перевел тему: — Нам стоит поторопиться. Или вы собираетесь сидеть здесь до ночи?

Торчать в горах до темноты мне не хотелось, но я хорошо знала Родерика: он наверняка увлекся уже настолько, что и магией не поднимешь. Да и в темноте Брешь смотрелась куда интереснее, вряд ли художник пропустит такое зрелище. К тому же лорд Тревельян явно влиял на меня не лучшим образом — исключительно ради того, чтобы поспорить с ним, я согласилась:

— Как минимум, подождем заката. Но вы, Максвелл, можете возвращаться в Убежище. Думаю, без вас мы справимся даже лучше.

Он бросил выразительный взгляд на пятно пепла и, снова натянув маску высокомерия, бросил:

— Предпочту не терять вас из поля зрения, моя дорогая. Иначе вы снова или кого-нибудь взорвете, или потащите в рот какую-нибудь гадость.

— Дракон был очень вкусным, — с показным смирением отозвалась я. Маг раздраженно передернул плечами, развернулся и отправился обратно к Бреши. Но напоследок бросил:

— Занятная у вас подруга, Алиена. Появляется на удивление вовремя.

Но не успела я обеспокоиться сохранностью Ванды, как он вдруг обернулся, смерил меня задумчивым взглядом и добавил:

— Совсем забыл. Одна каменная леди просила вам передать, что предсказания забывать нехорошо. И чтобы вы поторопились. Не объяснитесь?

---

1) Песня группы Немного Нервно «Жанна».]

Вернуться к тексту

«Колесо свершило полный оборот, времени не существует, важен лишь итог».

Дурацкая фраза, отдающая дешёвыми предсказаниями уличных гадалок. Фраза, сказанная настоящей предсказательницей, которую время уже давно рассудило и оправдало.

Я никогда не верила в умение видеть будущее, и при этом по крайней мере дважды видела его сама. Чем-то цепляло меня это предсказание, цепляло и пугало. И повеление поторопиться — я помнила, что Эленай Зиновия меня терпеть не могла и взялась помогать только потому, что я оказалась полезна то ли ей, то ли миру. Стоит ли торопиться потому, что она ждет моей ошибки, или потому, что мир и правда на грани чего-то нехорошего? Но Брешь надо закрыть в любом случае, и относительно нее пожелание древней магистрессы звучало полностью оправданно.

Выполнить это требование оказалось не так просто. Я даже спрашивала Ванду — ещё в тот вечер, когда мы отправлялись к Бреши, чтобы Родерик мог ее написать, — сможем ли мы справиться вдвоем. Демонесса только покачала головой с заметной досадой — на это ее сил было все же недостаточно. Может быть, если взять всех магов и храмовников Убежища, то что-то и получилось бы… Без гарантии. Представлять, как отреагируют люди на настолько могущественного демона у себя под боком, я не хотела, особенно если у нас все-таки не получится. Максвелл наверняка будет презрительно издеваться, но в Бездну его; Каллен не простит. Реакцию остальных я вмещала между этими двумя крайностями.

А это означало, что нам нужны либо маги из Редклифа, либо храмовники, ушедшие с Лордом-Искателем Люциусом. Но первые никак не присылали приглашения на переговоры, а вторые заперлись в цитадели Теринфаль, бывшей когда-то тренировочной базой Искателей Истины. Их сумели выследить шпионы Лелианы, но внутрь проникнуть не вышло ни у кого.

За две недели я извелась: ночами меня одолевали сны, которые я так и не могла вспомнить, даже с помощью Ванды; днём я маялась бездельем и едва могла усидеть на месте. В расстроенных чувствах заодно завалила работой и нашего тайного канцлера: я, наконец, вспомнила о Банде Трех и рассказала подруге — что-то мне подсказывало, что оставшимся исследователям наша помощь понадобится, особенно если они и правда найдут третьего Недозволенного. А еще стоило проверить прошлое Блэкволла — то, что оно не было безоблачным, рассказал еще сам лже-Страж; я хотела знать, насколько. Правда, немного опасалась говорить об этом именно Лелиане — в эту нашу встречу она казалась куда мрачнее, чем раньше. Но подруга меня удивила:

— Думаю, тебе не стоит рассказывать об этом кому-то еще. Возможно, он совершил что-то ужасное в прошлом, но каждый заслуживает второй шанс. Вначале нужно разобраться самим.

Но эти проблемы ложились на чужие плечи, я же так и не знала, куда себя пристроить. Даже бросилась на юг, в болота, еще до того, как пришли данные разведки. Не одна, конечно, кто бы меня отпустил; у нас получилась целая карманная армия — мой мини-отряд, Максвелл с теми, кто его сопровождал во Внутренних землях, Воины Пепла. Если добавить к нам «Боевых Быков» и отряд Хардинг, с которыми мы встретились на границе Бурой трясины, можно было бы захватить и какой-нибудь небольшой город, но не понадобилось: наших разведчиков взял в плен какой-то придурковатый вождь авварского племени, которого недолюбливал даже собственный шаман.

С шаманом мне повезло — он поклонялся Хозяйке Небес. Как и Гарнайт Говорящий с волками, Амунд Глядящий в небо моментально признал во мне ее посланницу. Мне даже стало интересно, что же во мне такого особенного, но задавать вопросы я не решилась — не время. Тот самый вождь, Длань Корта, желал сразиться с Вестницей Андрасте, чтобы доказать превосходство своего бога. У меня это вызвало острый приступ дежавю; у Гарнайта и Амунда — справедливое возмущение, ибо избранник Корта не должен принижать избранницу Хозяйки Небес. Мне даже показалось, что Воина Пепла, поклоняющегося Корту, Отцу Гор, это возмутило сильнее, чем шамана.

Как бы то ни было, мне пришлось обернуться ястребом и вырвать солидный клок из бороды Длани Корта, чтобы мне поверили. После этого он согласился подраться с Максвеллом — мне даже показалось, что ему всё равно, с кем сражаться, важен был сам поединок. Закончилось все печально для аввара и удачно для нас — лорд Тревельян равнодушно испепелил его едва ли не одним движением. Освободив солдат, мы благополучно вернулись в Убежище, и снова потянулось наполненное тревогой ожидание.

Я боялась опоздать.

К тому же несколько дней назад пришло письмо из Теринфаль: храмовники просили нашей помощи. Не все, конечно, но сэр Баррис, тот самый, которого я видела в компании сэра Даррана, писал, что творится что-то странное. Узнать подробности пока не вышло: попасть внутрь у наших людей так и не получилось. Жозефина взялась собрать делегацию, которую не пустить просто не смогут — из дворян, церковных иерархов, представителей Ордена. Но пока согласовать участие всех персон не удавалось.

— Соскучилась, Перчинка? — поинтересовался Варрик, подсаживаясь ко мне. Я сидела на перекладине забора и наблюдала за тренирующимися солдатами. Они косились на меня; некоторые сбивались с шага или удара, другие, наоборот, пытались красоваться. Кое-кто поступал самым правильным образом — не обращал внимания. Каллен, сегодня ведущий тренировку лично, покрикивал на тех, кто занимался недостаточно усердно и бросал на меня задумчивые взгляды с легко различимым намеком, но я ленилась браться за оружие — я и так проводила много времени на плацу с командором, надеясь, что физическая усталость отвлечет меня от тревог.

— По кому? — равнодушно уточнила у гнома. Он подмигнул:

— По Тевинтеру.

— По кому?! — я изумилась и все-таки повернулась к приятелю. Он уселся рядом, проигнорировав жалобно затрещавшее дерево, и развил мысль:

— Ты же любишь танцевать. Здесь тебя вниманием не балуют, но там-то, твой Ворон рассказывал, полные залы были.

— Полные бордели, — мрачно уточнила я. Вообще-то в борделях я не танцевала в последний год, магистр Красс этого не одобрял, но сейчас настроения хвастаться не было.

— Эй, Перчинка, веселее, — Варрик осторожно ткнул меня под ребра. Перекладина, на которой мы сидели, снова жалобно заскрипела, и я, от греха подальше, слезла с нее, облокотившись на колено приятеля.

— Происходит какая-то чушь, а я не понимаю, какая, — пожаловалась я и уткнулась лбом в его плечо. До сих пор свои страхи и сомнения я предпочитала держать при себе, так что если кто и знал, то Ванда. Но она никак их не комментировала, только ночами стала оставаться рядом, успокаивающе мурлыкая на моей подушке.

— Расслабься, — посоветовал приятель, взлохматив мне волосы. Я недовольно фыркнула и отстранилась. — Все равно ты не можешь ничего сейчас сделать, так чего нервы портить? У тебя ведь день рождения? Так давай развлечемся?

— Был несколько дней назад, — я отмахнулась, а потом вдруг замерла прямо так, с поднятой рукой.

Все кусочки этого пазла вдруг заняли свое место, и я поняла, к чему могло относиться предсказание. Мне снова двадцать лет, как и тогда, когда я умерла в первый раз. Я вернулась в исходную точку, «колесо свершило полный оборот»… Недаром мне все время казалось, что события похожи на Мор! Все уже было: и Редклиф, и Убежище, и путешествия по Ферелдену — все как тогда, только в другом порядке! Я словно закрутила тогда пружину, а сейчас она раскручивается обратно и скоро выплюнет из этого мира… я ведь так ничего толком не сделала, тот, кто дал мне вторую жизнь, может быть недоволен…

Сердце на секунду замерло, а потом бросилось вскачь с такой скоростью, что от шума крови в ушах померкли другие звуки. В прошлый раз в двадцать лет я умерла. Если… если Эленай Зиновия говорила об этом, то поторопиться мне и правда стоит. Хотя бы с Брешью.

— Перчинка? — Варрик потряс меня за плечо. — Ты с нами?

Я тряхнула головой и снова прижалась к плечу приятеля, твердо стоять на ногах оказалось не так просто. Особенно через пару секунд, когда буквально мне под ноги выкатилась рыжая кошка.

«Там…» — бодро начала она и тут же затормозила. С подозрением глянула на меня и на Варрика, запрыгнула последнему на колени и страшным шепотом поинтересовалась:

— И что это ты такое сказал?

— Предложил потанцевать, — подмигнул гном. Правда, взгляд у него был встревоженный, и я в ответ на него слабо улыбнулась. Все мои догадки пока были только догадками, причем притянутыми за уши. Выдавать их за откровение точно было рановато, я сама не была уверена ни в чем, и слушать утешения или уговоры, что я ошиблась, не хотелось. Даже от Ванды я эти мысли постаралась спрятать подальше.

Но впервые в жизни мне хотелось отказаться от танца. То ли демонесса это почувствовала, то ли просто решила поддержать, но оживилась и тем же страшным шепотом предложила:

— А я сыграю! Представь, какие лица будут у окружающих!

— Когда они поймут, что музыку играет демон? — ворчливо поинтересовалась я, окончательно приходя в себя. Потрясшее меня открытие не забылось, но усилием воли я затолкала его в самые глубины разума и постаралась отвлечься на происходящее здесь и сейчас.

— Я спрячусь, — не растерялась она. И промурлыкала: — Зато представь реакцию Трева!

Я в удивлении вскинула брови, такой клички для Максвелла я пока не слышала, хоть и сразу поняла, о ком речь. Китти с охотой пояснила:

— Так его зовет Сэра. Так что? Неужели откажешься?

Я нервно рассмеялась, сдаваясь под таким напором. К тому же танцевать мне внезапно и правда захотелось: если с предсказанием я угадала, стоит делать то, что нравится больше всего, потому что на «потом» этого уже не отложишь. И уж если это меня не отвлечет от тяжелых мыслей, то только и останется, что пить успокоительное зелье литрами. А как раз его у меня и не было, по крайней мере, в таких количествах.

Подняв голову, посмотрела на чистое синее небо с изумрудной воронкой Бреши, и кивнула сама себе: погода вполне подходила, вряд ли за полдня соберется снег. Ветра тоже не было, на Убежище вообще навалился штиль, изрядно раздражавший меня все эти дни — словно затишье погоды как-то влияло на наши проблемы. Но прямо сейчас спокойная погода, наконец, обрадовала.

— Вечером, как только опустятся сумерки, — решила я. И велела Варрику: — С тебя место и зрители. Обязательно Родерик. Пусть уже увидит что-то, отличное от вашей ненаглядной Андрасте.

Стоило только согласиться на эту авантюру, как кровь в жилах сменилась искристым пламенем, от которого нетерпеливо подрагивали пальцы, а ноги так и норовили сбиться с обычного шага на танцевальный.

Остаток дня мы с Вандой репетировали — сначала улетели подальше от Убежища, чтобы не прятать музыку, а под вечер вернулись в мой домик, подбирать костюм и грим, вносить последние штрихи и готовиться выступать. За это время любые мысли выветрились из головы напрочь, смытые предвкушением. Лелиана ведь так и не видела, как я танцую, ни разу за почти десять лет. И Варрик, кстати, только однажды, и близнецы всего пару раз — но не всерьез, а так, разминку без музыки. Представлять лицо Максвелла было особенно приятно — я уже заметила, что профессионализм он ценил. Да что там профессионализм, я точно знала, что ни один мужчина не останется равнодушным, я уже видела это — даже ледяной магистр-юстициар не скрывал удовольствия при взгляде на меня. Может быть, ради этого и стоило жить.

Определиться с костюмом оказалось внезапно непросто: в Тевинтере я предпочитала ходить по грани приличий, но то, что могла позволить себе не слишком элитная танцовщица, никак не подходило тэйрне и тем более Вестнице Андрасте. Тевинтерские платья, в которых я ходила вне сцены, были не слишком подходящими для выступления — слишком уж закрытые, многослойные и неудобные. В итоге я остановилась на одном из подарков Маркуса: как ни странно, один из самых влиятельных людей Империи имел тонкий вкус и удачно сочетал несочетаемое. Так что его стараниями у меня в гардеробе имелись подходящие наряды.

Образ для выступления, напротив, нашелся почти без моего участия: внутри меня разгоралось пламя, словно каменная Андрасте своим прикосновением сумела поджечь сердце, и теперь этот огонь рвался наружу. К тому же выступать предстояло среди факелов, и я рассчитывала использовать их в качестве реквизита.

Идти пришлось, закутавшись в плащ с головы до ног; это было даже забавно, ведь меня никто не замечал в белом плаще на фоне белого снега. Правда, ничего интересного я ни заметить, ни подслушать не успела, да и идти было недалеко — мой дом находился недалеко от ворот деревни, а местом массовых развлечений Варрик выбрал опять плац. Толпа вокруг него собралась такая, что я удивилась — кажется, все Убежище решило дружно выйти на вечерний променад именно сюда. Интересно, а в этот раз ушлый гном не додумался продавать билеты? С него бы сталось.

Белый плащ скрывал так надежно, что мне удалось выбраться в самый центр круга факелов, а увидели это едва ли человек десять. Среди них были все три советника Инквизиции — я удивилась, увидев их здесь, но и обрадовалась. А потом со стороны замерзшего озера полилась музыка, погружая меня в привычный танцевальный транс. Разговоры смолкли как по команде — люди сначала оглядывались в поисках музыканта, а потом замечали меня. Только тогда я позволила плащу стечь на землю, открывая алое платье и расписанную языками пламени кожу.

Мир сузился до кольца горящих факелов, до движений плавных и страстных, переплетающихся в пламенный танец. Я умирала под огненную музыку, бьющуюся в одном ритме с Завесой, и возрождалась вместе с ней, словно феникс.

Когда все смолкло, факелы погасли как по команде или, скорее, благодаря магии. Света Сатины было достаточно, и я внезапно увидела тех, для кого танцевала. Замерла, столкнувшись с теплым взглядом светло-карих глаз, и забыла даже о покусывающем голые ноги холоде; но потом раздались хлопки, плавно переросшие в настоящие аплодисменты, и я всё-таки смогла прийти в себя и оглядеться. На глаза попался Максвелл — первый, кто решился разрушить повисшую тишину; сейчас в обычно холодных, полных высокомерия глазах плескалась… удовлетворенность? На удовольствие это было не слишком похоже, но с ним до конца я никогда не бывала уверена.

А потом ко мне подскочил незнакомец, молодой человек лет двадцати пяти, и накинул на плечи мой же плащ. Сразу стало теплее, и я благодарно улыбнулась.

— Вы были очаровательны, — с сильным орлейским акцентом пылко проговорил мужчина. — Charmante!⁽¹⁾ Я навеки ваш.

Слегка растерявшись от такого напора, я неуверенно улыбнулась, подбирая слова, но отвечать не пришлось — к нам ближе подошла Лелиана, одобрительно на меня посмотрела и заметила:

— Мы весь день тебя искали, но, пожалуй, это того стоило. Граф Тибо, у Вестницы есть неотложные дела. Ваше восхищение она оценит в шоколадном эквиваленте. А теперь простите нас.

Граф рассыпался не то в извинениях, не то в комплиментах — снова на орлейском, так что я не поняла ни слова, но вежливо улыбнулась и последовала за Лелианой. Не то чтобы у меня был выбор — девушка подхватила меня под локоть и целеустремленно направилась к церкви; но задерживаться не хотелось и самой — я не привыкла принимать чужое восхищение вот так, в личном разговоре. А еще все сильнее мерзли ноги, выскочила на улицу я босиком.

— А что за спешка? — негромко уточнила я. Она хмыкнула:

— Твое долгожданное приглашение пришло.

Теперь уже я и сама устремилась вперед. И только через пару шагов поняла, что холода больше не ощущаю, словно под ногами не снег, а теплый песок. Заподозрив в этой метаморфозе магию, покрутила головой и наткнулась на Максвелла, с насмешкой наблюдавшего за мной. Поймав мой взгляд, маг чуть наклонил голову, а потом исчез за воротами. И пропал — когда мы с Лел вошли в деревню, видно его не было нигде. Зато вместо мага буквально через несколько шагов показался Каллен — когда командор успел уйти с плаца, я не заметила, зато мгновенно поняла, зачем. В руках он нес пару сапог — не моих, но небольших, явно не для себя брал. Эти мысли он подтвердил и сам, как-то неловко предложив:

— Вам стоит обуться, все-таки на улице снег.

— Спасибо, — я благодарно улыбнулась. Сапоги немного жали, но дойти до церкви, а потом вернуться домой можно было без особых проблем.

В обуви мне стало еще веселее, так что к нашему общему кабинету я уже сама буквально тащила спутников, ухватив обоих за руки. Еще не полученное приглашение манило так, что даже восторг от выступления поутих. Уже возле самых дверей нас догнала Китти, уже в кошачьем облике, и проскользнула внутрь церкви самой первой.

«Наконец-то мы развлечемся», — с предвкушением пояснила она и бодро поскакала в кабинет. Обычно ее туда — в комнату, где заседали храмовник, Искательница Истины и маг, — было не заманить, и я поняла, что подруга заскучала в деревне основательно. Давно ей не приходилось так долго пребывать в кошачьем облике, когда даже поговорить толком не с кем.

Внутри нас уже ждали остальные члены нашего маленького коллектива. По поводу спонтанного выступления мне никто ничего не сказал, но периодически косились — с интересом и удивлением. Но мне сейчас было не до того, первым делом я схватилась за протянутый Лелианой листок плотной бумаги. Приглашение оказалось коротким, но наполненным лестью так, что она буквально сочилась с письма.

Дождавшись, пока я дочитаю, нахмурившийся Каллен сурово проговорил:

— Я по-прежнему против этой затеи. Отправляться туда — самоубийство.

Я перевела взгляд на командора. В том, что меня ждут в Редклифе не ради торжественного ужина, я тоже не сомневалась. Но ведь этот Алексиус не знает, что мы о нем осведомлены чуть больше, чем ему бы хотелось? Можно ли устроить охоту на охотника?

— Редклиф в руках магистра, — напомнила Кассандра. — Нельзя это просто так оставлять.

— Мне откуда-то знакомо это имя, — задумчиво перебила их я, проведя пальцем по подписи в приглашении. — Может, если я вспомню, у нас будет козырь?

— Но пока вы не вспомнили, — справедливо заметил командор. Я со вздохом кивнула и бросила взгляд на мохнатую подругу. Сейчас было бы очень кстати покопаться в моей памяти и найти нужный кусочек. Кошка ответила мне кристально-невинным взглядом, в котором читалось только бессловесное «мяу». Похоже, вот так, практически наедине с возможными противниками, она вспомнила, наконец, о конспирации и теперь сидела тише воды, ниже травы. Вроде бы и правильно, но так невовремя…

Максвелл пожал плечами:

— Вы предлагаете выдвинуться всей Инквизицией и взять замок штурмом? Я не специалист, но стены выглядели неплохо, времени много потеряем.

— Мы не можем так поступить! — тут же вмешалась Жозефина, перебивая нашего командора, уже открывшего рот для ответа. — Военная операция Инквизиции, в которой так много орлейских солдат!.. Поддержки короля мы лишимся наверняка и, полагаю, не только его.

— Замок Редклиф отлично укреплен, он пережил больше тысячи штурмов, — мрачно согласился Каллен. — Нужно либо придумать другой план, либо оставить этот вздор и отправляться к храмовникам.

— Которые заперлись в Теринфаль? — со скепсисом уточнил Максвелл, явно не планируя сдаваться. Командор вздохнул и отвел глаза, крыть было нечем. Но снова вмешалась леди-посол:

— Не совсем так. Лорд Абернаш…

Договорить она не успела: за моей спиной резко распахнулась дверь, словно ее открывали с ноги. Китти подскочила — створка едва не зацепила ее хвост, — и зашипела так, что на нее отвлеклись все: и спорщики, и вошедший, щеголеватый смуглый мужчина, в котором я легко опознала тевинтерца, причем явно из высшего слоя общества. Если своего места в Магистериуме у него и не было, то череда родовитых предков, начиная с древнего сновидца, читалась на породистом лице так явно, что усомниться в статусе не вышло бы.

Из-за плеча незнакомца выглядывал один из постовых с перепуганным лицом. Кошку он явно не заметил, зато на Каллена смотрел с заметной опаской, и едва тот перевел взгляд на вошедших, испуганно отчитался:

— Этот человек заявил, что владеет информацией о магистре и его методах, командор.

Получив разрешение, он тут же попятился и даже дверь за собой закрыл. Я невольно задалась вопросом, чем же Каллен так запугал подчиненных — не бьет же, в самом деле. Какие вообще наказания бывают в армии? Неудобный пост, неприятное назначение? Выговор? Надо очень уважать своего начальника, чтобы бояться выговора от него.

Я покосилась на этого самого «начальника» и удивилась: Каллен и до этого сурово хмурился — идея отправить меня прямо в ловушку тевинтерского магистра его явно не привлекала, — а теперь и вовсе напрягся, даже руку на меч положил и вышел чуть вперед, обходя стол. Создавалось впечатление, что он собрался едва ли не в одиночку защищать всех присутствующих, если незнакомец надумает нападать. Я огляделась. Кассандра выглядела расслабленнее, по крайней мере, за оружие не хваталась, но радости и готовности доверять в ней тоже заметно не было. Лелиана прогнала с лица улыбку, теперь на нем застыло дежурное холодное выражение. Максвелл радовал привычным высокомерием и насмешкой.

Только леди Жозефина разглядывала новое лицо с любопытством, хоть до этого и хмурилась — похоже, была на стороне Каллена в вопросе общения с тевинтерскими магистрами. Я шарахаться тоже не торопилась — интересно же.

Тевинтерец от не слишком ласкового приема не растерялся, улыбнулся в тонкие, лихо подкрученные усики и самоуверенно заявил:

— Вы собираетесь навестить Алексиуса, но без моей помощи не сможете пройти его магические барьеры. Так что если вы идете, я с вами.

— А вы?.. — я оставила паузу, предлагая ему представиться. Незваный помощник изящно поклонился:

— Дориан из рода Павусов, прибыл недавно из Минратоса. Признаться, я предполагал, что лорд Тревельян обо мне упомянет.

Я невольно улыбнулась в ответ: Максвелл о нем и правда говорил, причем имя называл с хвастливой и несвойственной ему интонацией. Тогда я предположила, что маг дословно цитирует этого Дориана, и теперь поняла, что не ошиблась. Причем цитата оказалась очень точной, вплоть до самодовольной улыбки. Впрочем, эта черта — самодовольство — была присуща обоим магам.

А потом память вдруг словно искрой прошило: это имя я тоже слышала раньше, и теперь четко вспомнила, где именно. Одно воспоминание потянуло за собой другое, но не успела я и рот открыть, как Дориан поинтересовался:

— И что-то мне подсказывает, что я вижу перед собой знаменитую Искру?

Я слегка смутилась, но возражать — во всем моем гриме и платье — было глупо. К тому же услышать такое было приятно, так что я с некоторой долей кокетства вернула вопрос:

— Такую уж знаменитую?

Тевинтерец заразительно рассмеялся и хотел что-то ответить, судя по лицу — поддержать мой небольшой флирт, но его перебил окончательно нахмурившийся Каллен:

— Пока что решение о наших дальнейших действиях не принято.

Намек, что врываться на закрытое совещание — плохая идея, уловила даже я. И уже открыла рот, чтобы вступиться за нежданного помощника — чего тут решать, в конце концов? — но меня опередила Лелиана. Невесело улыбнулась и покачала головой:

— Командор, вы словно незнакомы с Алиеной. Ее и запирать пытались, чтобы не лезла спасать тех, кто в этом не нуждался, и то не помогало… Тем более сейчас, когда помощь действительно нужна. К тому же, у меня есть одна идея, как обойтись без штурма. Аль, помнишь тайный ход?

Теперь ухмыльнулась уже я. Медленно потянула наверх цепочку, висевшую на шее, вытаскивая из декольте одно памятное колечко. Снимать его и ключ от потайного хода в Убежище я не рисковала даже во сне.

— Не тот, за который ты несчастному Йовану обещала уши открутить? — с иронией уточнила я. Кольцо старая подруга явно узнала и вскинула брови в немом вопросе, но я уже повернулась к командору: — Замок Редклиф я знаю немногим хуже, чем Башню Бдения или королевский дворец в Денериме. Вряд ли чужак сможет меня там поймать, если я не захочу.

И улыбнулась, надеясь чуть успокоить мужчину. На этот раз, к сожалению, не удалось.

— Ваша самоуверенность вам ни разу не вредила? — поинтересовался Максвелл. Добродушная усмешка, с которой он рассматривал меня после выступления, снова сменилась обидной снисходительностью, но я внимания на его настроение уже не обращала. Отмахнулась:

— Я не предлагаю отправлять меня туда в одиночку. Просто говорю, что это менее опасно, чем кажется со стороны. Этим прекрасным колечком можно открыть тот самый потайной ход. Целую армию там, конечно, не протащишь, но отряд — легко. И это нападение я потом согласую с владельцем замка… вернее, я уже обещала разобраться сама и не уточняла, как именно.

— Откуда оно у тебя? — всё-таки спросила Лелиана. Я улыбнулась подруге:

— Эрл Теган давал как-то нам с мальчишками возможность сбежать из-под присмотра храмовников и погулять по деревне, а я забыла вернуть. К тому же в деревне Коннор, и он этот ход тоже прекрасно знает, сможет провести наших людей. А я пока пообщаюсь с магистром. Кажется, я вспомнила, откуда его знаю.

— Не думаю, что это так уж важно, — вздохнул Каллен. — Вы понимаете, что наибольшая опасность будет грозить вам?

— Главную ловушку в своей жизни я уже посетила, страшнее не будет, — я пожала плечами и коснулась седой пряди. Вспомнить до конца, чего я настолько испугалась, мне не удалось до сих пор, но я и не особенно пыталась. Кошмары о порождениях тьмы, которые снились мне после этого, были достаточно очевидным намеком, и смущала только лазурная вспышка, которая отложилась в памяти. Слишком она была похожа на сияние Справедливости. Отогнав несвоевременные воспоминания, я озвучила пришедшую до этого в голову мысль: — Наживкой я уже была. Получится ли теперь поохотиться на охотника?

— Есть еще один вопрос, требующий срочного внимания, — вмешалась Жозефина. — Нам удалось согласовать с лордом Абернашем путешествие к цитадели Теринфаль. Представители самых знатных семейств Орлея готовы поддержать нас перед Лордом-Искателем. Но ждать, пока мы договоримся с тевинтерским магистром, они вряд ли будут.

— И присутствие Вестницы Андрасте будет весомым аргументом, — добавила Кассандра. Максвелл хмыкнул на это:

— А вы популярны, моя дорогая.

Я только поморщилась. Может, соглашаться на эту роль было и не самой разумной затеей; с другой стороны, а какой у меня был выбор? На мгновение стало обидно: десять лет я совалась в любую заварушку, стараясь сделать хоть что-нибудь полезное, но признали меня не за это, а за случайность — только то, что я смогла выйти из Тени после взрыва. Не то чтобы мне нужно было чье-то признание, но помощь, к сожалению, шла в комплекте с ним.

— Думаю, лорд Тревельян не откажется еще раз подменить меня, в конце концов, он у нас второй потенциальный закрыватель Бреши, — предложила я. — Лорду-Искателю Люциусу я не так уж и нужна, а орлесианцам предложите посетить Убежище на обратном пути, я видела, сюда и так многие приезжают. Возьмите с собой моих близнецов, сэр Дарран обучал обоих, а для Брайана он и вовсе личный наставник. Не открыть им дверь не посмеют, хотя бы калитку — а они разберутся, что за помощь нужна и как провести остальных.

— Не боишься за них? — поинтересовалась Лелиана. Я качнула головой:

— Их хорошо учили. И кого я только не таскала в Круг, чтобы дать пару уроков, даже Антиванского Ворона и духа справедливости. Нет, они со всем справятся, я в них верю. К тому же туда может поехать Кассандра, неужели Правой руке Верховной Жрицы посмеют не открыть? Тем более с поддержкой аристократии.

Правая рука выступила чуть вперед, чтобы обойти Максвелла, который стоял между нами, оперлась руками о стол и посмотрела на меня мрачным взглядом.

— Я не отпущу тебя одну к тевинтерскому магистру, — отрезала она. Снова заговорил Дориан:

— По словам Феликса, все, что Алексиус делает, он делает, чтобы добраться до Искры… прошу прощения, Вестницы Андрасте. Не думаю, что такие сложные планы он строит ради банального убийства.

— Мы не можем полагаться только на ваши мысли, — покачала головой Лелиана. — Зачем Алиена понадобилась магистру или, скорее, венатори?

— И зачем он вообще с ними связался? — задумчиво добавила я. — Я слышала о нем от магистра Аврарии, и слышала только хорошее. Блестящий ученый, сторонник развития системы обучения магов, профессор… что он забыл в милитаризованной секте сторонников величия Тевинтера?

— Я бы и сам не отказался узнать, — пожал плечами Дориан. — Когда-то он был великолепным наставником… тогда же, когда и ученым. Но потом погибла его жена, заразился Феликс, и Герион Алексиус изменился настолько, что теперь его хочет остановить собственный сын.

— Вы еще в Редклифе обсуждали эту болезнь, — заметил Максвелл. — Чем таким болен Феликс, что не справляются маги Тевинтера?

Я невольно вздрогнула и опередила тевинтерца:

— Скверна. Единственная болезнь, которую не смог победить никто, скверна.

— Твоя правда, — кивнул он и поморщился. Кассандра покачала головой:

— Как бы то ни было, Вестница не может отправиться в Редклиф одна. Я пойду с тобой.

Я хотела возразить: в конце концов, помочь храмовникам тоже было важно, даже если всей проблемы — сошедший с ума Лорд-Искатель, и чем больше уважаемых людей отправиться в цитадель Теринфаль, тем выше вероятность все-таки разобраться с проблемами. Но первым заговорил Максвелл, глянул на Каллена и заметил:

— В этой комнате есть еще один представитель храмовников высокого ранга. Не желаете вспомнить боевые навыки, командор?

— Я ушел из Ордена, — хмуро отозвался Каллен. И наконец убрал руку от меча.

Тревельян сдаваться так быстро не собирался, пожал плечами:

— Едва ли в данном случае это имеет значение. Спаситель Киркволла, рыцарь-командор, победитель битвы в долине под Брешью. Вы ведь отстояли армию и Убежище. Уверен, ваше слово окажется весомым и для этих аристократов, и для обитателей цитадели. Решайтесь, не можем же мы оставить нашу Вестницу без сопровождения.

* * *

Утро выдалось хмурым. Низкие тучи окутали склоны горы Даверус так плотно, что Убежище, казалось, утонуло в тумане. Брешь потерялась где-то высоко над нами; но хоть воронка и не была видна, ее отсветы раскрасили облака зеленым свечением, и казалось, что весь мир провалился в Тень — или Тень все-таки выплеснулась из-за Завесы. Отличались запахи: воздух Тени мне казался выжженным и металлическим, а тучи в Убежище пахли соленой водой, сырой землей и, едва уловимо, хвоей. А вот звуки глохли одинаково в любой из реальностей — уже в нескольких шагах превращались в неясный гул.

Настроение было под стать погоде. Еще вечером я пришла в нетерпеливое возбуждение от стремительно развивающихся событий, так что мы с демонессой стали активно готовиться к новому путешествию. Но стоило снова окунуться в сумрачные, незапоминаемые сны, как горячность сменилась тревогой: мне одинаково не хотелось связываться напрямую с венатори и отпускать Максвелла и Каллена к такому странному Лорду-Искателю. Все время казалось, что мы упускаем что-то, что могло бы разрешить все проблемы разом, без необходимости совать голову в пасть врагам.

Редклиф манил меня и пугал одновременно: разрубить этот узел, в который связались судьбы магов с разных концов света, хотелось ужасно; но теперь все, что хоть как-то напоминало мне о событиях десятилетней давности, казалось скрытым намеком. Разум протестовал — не стоят дурацкие слова неумершей женщины таких переживаний, да и нелогично будет избавляться от меня сейчас, когда я могу принести максимальную пользу. Но сердце заходилось в страхе, стоило только вспомнить предсказание. Я усиленно старалась не думать о нем, но получалось не слишком хорошо.

Еще тревожил тот факт, что из старых друзей, которым я привыкла доверять спину, со мной оставалась только Китти. Каллен уходил в Теринфаль, Лелиана оставалась в Убежище, Варрик тоже отправился вместе с Максвеллом — как дешир Торговой гильдии, он претендовал на статус высокого гостя. Ни Зеврана, ни Фенриса, никого из моих старых друзей рядом не было, да и новые имели отдельные задания. Кроме Кассандры со мной ехал только Солас — Дориан, Сэра, Железный Бык сопровождали отряд наших лазутчиков, которые будут пробираться через тайный ход, и вышли в путь еще с вечера. Даже Блэкволл, по-прежнему бросающий на меня странные, не то восхищенные, не то благоговейные, взгляды, уезжал к храмовникам — уж Серого Стража пустить они обязаны по всем законам.

Мы уходили утром, едва посветлело достаточно, чтобы видеть тропу под ногами. Провожала нас только Лелиана — не то чтобы это было обязательно, но тревогой, похоже, заразилась не только я. Тайный канцлер уже у ворот притормозила Кассандру и шепотом попросила:

— Присмотри за ней.

Искательница молча кивнула, а я сделала вид, что не слышу — пожалуй, иногда острый слух оказывался во вред. Переживания Лелианы заставили нервничать еще сильнее, и даже Китти, носившаяся все утро под ногами и успокаивающая меня — «Да что он сможет сделать? Я же рядом», — притихла.

Ехать вместе удалось почти до Редклифа: цитадель Теринфаль пряталась в эрлинге Южный Предел, где-то под крылом эрла Леонаса, и ближайшим путем туда была дорога вдоль южной оконечности озера Каленхад. Мне даже пришло в голову, что я могла видеть ее — ведь мы ездили с Алистером и Зевраном через эрлинг, как раз примерно в тех местах, — но никаких заброшенных крепостей в памяти не возникало. Неизвестность пугала, и когда пришло время сворачивать к Редклифу, я едва не предложила плюнуть на этих храмовников и поехать вместе к магистру.

Как оказалось, настроение мое оказалось заразным. Варрик на прощание слез с лошади, крепко стиснул в объятиях и попросил:

— Ты уж там аккуратнее, Перчинка.

— Если пообещаешь дать пострелять из Бьянки, то я и из Тени вернусь, — натужно пошутила я, скрывая тревогу, но гном серьезно кивнул:

— Один выстрел, главное, вернись.

Близнецы тоже полезли обниматься, и Дэррек предложил:

— Хочешь, мы тебе демона притащим?

— Почему демона? — я все-таки испугалась, но Брайан со смешком ткнул меня в плечо:

— Потому что демонов мы ловим лучше всего.

— А… тогда демона гордыни, — попросила я, украдкой выдохнув и стараясь улыбнуться. — Хотя бы глазок наковыряйте, они у них красивые.

Прижала еще раз обоих и шепотом попросила, практически повторяя за Лелианой:

— Присмотрите за остальными.

Больше обниматься я ни с кем не стала: из настолько близких друзей оставался разве что Каллен, но его я в последнее время отчего-то начала стесняться — то ли давние объятия в одной ночной рубашке так запали в мысли, то ли недавний разговор о моей птице, но свободно с ним я себя чувствовала только на плацу. Сам он тоже ограничился только взглядом, но очень красноречивым: командор нашу затею так и не одобрил и явственно волновался за ее итог.

Максвелл даже спешиваться не стал, только заметил:

— Если вы все-таки позволите себя убить, я буду разочарован.

— Вот именно этого я и боюсь больше всего, — огрызнулась я, но без запала, сейчас я переживала даже за противного мага. Вздохнула и попросила: — Будьте осторожны. Что-то мне разонравилась эта идея и с Алексиусом, и с Лордом-Искателем…

— Алиена… — начал Каллен с заметной тревогой, но я только покачала головой. Отступать уже в любом случае поздно, да и решаю не я одна — а Максвелл вряд ли передумает из-за моих тревог. Из его отрицательных качеств я могла бы назвать высокомерие, но никак не трусость.

— Едем, — негромко позвала Кассандра. Искательница на наше трогательное прощание смотрела с некоторым недоумением: то ли ее всеобщая тревожность не коснулась, то ли она хорошо скрывала эмоции, но мне на мгновение даже стало стыдно. Все-таки все взрослые, опытные люди — Варрик и Каллен пережили Киркволл с его восстанием, Вивьен и Максвелл — три года войны, Блэкволл и вовсе уже Создатель знает сколько путешествует в одиночестве. Они должны справиться.

— Езжайте, — кивнула я Искательнице. — Я слетаю поищу Коннора и наш отряд.

На своих двоих — если это крылья — до Редклифа было рукой подать. Правда, искать наших людей пришлось едва ли не у самой земли: с гор тучи не спускались, но какая-то дымка, не то туман, не то зимняя морось из мельчайших снежинок, все же мешала осматриваться с большой высоты. К счастью, никаких сюрпризов меня не ждало: рога Железного Быка я заметила еще издали — он тщетно пытался спрятаться в полуразрушенной мельнице, где начинался тайный ход. Дориан разглядывал кунари почти с такой же снисходительностью, которая вечно таилась во взгляде Максвелла, и лениво цедил какие-то вопросы — сверху я не слышала, туман искажал звуки не хуже туч. Но вряд ли это было что-то важное — слишком расслабленными были позы собеседников. К тому же иногда что-то вставляла Сэра; судя по интонациям, это было что-то вроде «иди в жопу» на разные лады.

Коннор тоже не прятался, приятеля я нашла на набережной, возле лодок. Он с тоской смотрел на родной замок и что-то шептал — не то молился, не то клялся в чем-то; но моему появлению наследник эрлинга обрадовался. Как и в прошлый раз, превращаться в человека я на всякий случай не стала, так что на мельнице вышла несколько неудобная ситуация — целый отряд незнакомцев, один из которых явственно приехал из Тевинтера, а другой и вовсе кунари, заметно напугали моего приятеля. К счастью, среди разведчиков Лелианы был Бевин, знакомый со всеми сторонами, так что недоразумение быстро разрешилось. Я решила и дальше не превращаться — Дориан меня явно не узнал в таком виде, а слепо доверять ему я не спешила, так что козырь решила придержать.

Обратно я не слишком торопилась, а увидев, что Кассандра и Солас тоже лошадей не гонят и о чем-то спокойно беседуют, а Китти и вовсе дремлет на моем седле, решила проводить наш второй отряд. Недалеко, все-таки время дорого.

В отличие от нас, Максвелл, похоже, бросил коня в галоп практически сразу, так что мне пришлось догонять и некоторое время лететь рядом, прежде чем меня заметили и притормозили. Оказалось, что лететь со скоростью лошади над самой дорогой и при этом стараться не встрять в какую-нибудь ветку довольно сложно, так что, когда Каллен, первый, кто меня заметил, предложил руку, я плюхнулась на нее всем весом, даже забыв, что могу поранить его, и развесила крылья.

— Алиена! Что-то случилось?

Я помотала головой, а Варрик понимающе усмехнулся:

— Провожаешь, Перчинка?

На это я кивнула и почувствовала себя деревянным болванчиком. И, пожалуй, просто болванчиком — и зачем летела только, отвлекаю людей от дороги… Но Каллен снова провел пальцем вдоль спинки и едва заметно улыбнулся.

— Это у вас крыло разваливается, дорогая? — подала голос Вивьен. Императорская чародейка при виде моих способностей ничуть не удивилась, только манерно вскинула брови и попросила облетать ее по кругу. Во избежание случайностей. Это было ещё в Бурой трясине, но я оскорбительную просьбу запомнила. — Очень… неопрятно.

Я дернулась и посмотрела, что у меня там отваливается. Чародейка заметно преувеличила масштаб проблемы: всего-то одно перо торчало как попало. Я поворчала недовольно и выдернула клювом «неопрятную» запчасть, раз уж все равно она держалась на честном слове. Хотела бросить на землю, но Каллен перехватил:

— Вы, кажется, обещали мне перо?

И я не стала отбирать — может, за талисман на удачу сойдет. Правда, мои талисманы — чешуйки — толком не работали, какой бы смысл я в них не вкладывала; хотелось надеяться, что с пером будет наоборот.

Брайан хмыкнул:

— Через пару недель у нее этих перьев будет…

— В прошлый раз ощипанная была, как курица перед жаркой, — рассмеялся Дэррек, и мне захотелось клюнуть приятеля между глаз. «Прошлый» был как раз после поездки в Вейсхаупт, когда жизненный цикл меня-ястреба слегка нарушился, так что перья выпадали слишком быстро; но обычно-то я линяю аккуратно! Сам маг продолжил обиженно: — А нам перья не дарила.

«Будешь много болтать, я тебе не только перья подарю», — проворчала я. Слов, конечно, никто не понял, но по интонациям приятель догадался, что я не слишком довольна, и замолчал.

— Возвращайтесь к Искательнице, — велел Максвелл. — Раз уж решили лезть в ловушку, так не откладывайте, и нас не тормозите.

Ему я пообещала выщипать все, до чего дотянусь — все равно не поймет, — и все-таки взлетела. Магистр Алексиус и правда ждал.

* * *

Деревня успела немного измениться за то время, что нас здесь не было. По крайней мере, я больше не видела тренирующихся солдат — хотя и возможности увидеть нам не предоставили. Слуги магистра встречали нас практически у ворот; в замок нам позволили отправиться самим, а не под конвоем, но по дороге бдительно следили, «передавая» от одного соглядатая другому. Я в Редклифе бывала не то чтобы часто, но регулярно, и сейчас впервые чувствовала себя не в своей тарелке. Пожалуй, даже десять лет назад, когда Коннор устраивал тут игры на выживание, было не так тревожно.

Правда, местных жителей что тогда, что сегодня видно не было. Похоже, в этот раз всех загнали по домам — по крайней мере, мне хотелось на это надеяться. Вариант с массовым убийством был бы слишком… выходящим за любые рамки.

Стоило нам подойти к мосту и избавиться от лишних глаз, как я осмотрелась правильным зрением: если уж идти в ловушку, то хотя бы точно зная, что тебя ждет. Дориан успел нам рассказать, что это за магические эксперименты проводит магистр-венатори, и теперь мне было интересно увидеть результат собственными глазами. Но ожидания не оправдались — ничего нового в облике замка не появилось, как ни посмотри.

— Солас, — позвала я, снова переходя на обычное зрение. — Дориан говорил, Алексиус увлекся магией времени. Ты когда-нибудь слышал о чем-то подобном?

— Откровенно говоря, нет, — эльф глянул на меня с любопытством и улыбнулся. Если сразу после знакомства я часто приходила к нему поговорить о Тени и магии вообще, то последние две недели разум был занят другими вопросами. То ли Солас соскучился по этим беседам, то ли радовался моей любознательности, но ответил с охотой. — Звучит крайне интересно, но опасно — как и любая незнакомая магия. Думаю, не изучив ее тщательно, трудно будет сделать выводы.

— По словам все того же Дориана, она расшатывает мироздание, — задумчиво добавила я. — И из того, что я знаю, напрашивается единственный вывод — со временем играть опасно. Я надеялась, ты знаешь, как можно этому противодействовать.

— А ты что-то знаешь о времени? — удивился эльф. — Даже в Тени мне не встречалось упоминаний о подобной магии.

Я задумчиво хмыкнула. В голове, едва ли не впервые за долгие годы, всплыли воспоминания о кино и книгах на тему путешествий во времени. Смутно шевелилась мысль, что что-то более реалистичное и научное нам могли рассказывать и в школе, на физике, но уж ее я не помнила практически совсем.

— Кое-что, в основном, сказки. Но ни в одной сказке не было удачных путешествий во времени, всегда какие-то проблемы вылезали.

— Мы уже рядом, — прервала нас Кассандра. — Думайте лучше о том, что сказать магистру.

— У него и спрошу, — решила я. Вдруг эта магия все-таки не так опасна, как утверждал тевинтерец? Тогда можно будет отправиться на помощь Максвеллу, раз уж и там хотели увидеть Вестницу Андрасте.

В замке изменения бросались в глаза еще сильнее. В этот раз здесь не было видно солдат эрлинга вообще, встречали нас венатори — их легко было опознать по нехарактерной для южных магов одежде: брюки, похожие на шаровары, плотная куртка, укрепленная кольчужными и кожаными вставками, шипастые перчатки и отвратительная металлическая маска с двумя рогами, стилизованная под драконью морду. На мой вкус, стилизация вышла неудачная — маска больше походила на драконий череп, нежели живого ящера.

Дорогу от главных ворот в тронный зал я помнила прекрасно. Приходилось не один раз ходить по ней за последние годы, но сейчас мне отчего-то вспомнился самый первый — когда Коннор был одержим демоном, а прямой коридор магией демона растянулся на бесконечное расстояние. Пришла даже в голову мысль проверить, но я не решилась нервировать провожатых. К тому же к моей ноге жалась Китти: будь здесь ловушка демона, она бы нашла способ сообщить. Да и знакомая дверь показалась достаточно быстро.

Магистр Алексиус отличался от своих подчиненных только цветом одежды — его куртка была не выстиранно-серой, а насыщенно бордовой, королевского оттенка, — и отсутствием маски. Лицо у бывшего блестящего ученого оказалось открытым, его можно было даже назвать приятным, если бы не мелкие оспинки по всей коже. Не верилось, что этот человек связался с Корифеем. Правда, сидел он на троне эрла Тегана и явно по этому поводу ничуть не переживал, а вот мне стало неприятно.

— Господин, прибыли представители Инквизиции, — подобострастно поклонившись, представил нас слуга, мужчина с незапоминающимся лицом и в безликой ливрее. Его я в Редклифе раньше не видела, так что, видимо, приехал он вместе с магистром.

Кроме нас в зале находились молодой человек болезненного вида, в котором я предположила Феликса Алексиуса, и Великая Чародейка Фиона. А если прислушаться, то можно было уловить и едва различимые шорохи за колоннами — видимо, только на свои силы Герион Алексиус не рассчитывал и расставил на страже своих венатори.

— Рад видеть Вестницу Андрасте в моем замке, — радушно улыбнулся магистр, вставая с трона. — Уверен, мы сможем достигнуть любых договоренностей.

Я вежливо поклонилась и Алексиусу, и Фионе, причем последней — чуть глубже, что явно не укрылось от глаз венатори. Улыбка у него на губах замерла и стала казаться приклеенной.

— Магистр, Великая Чародейка. Рада вас видеть, — интонации чуть подвели, к Фионе я обращалась куда радушнее, так что и последнюю фразу можно было относить разве что к ней. Эльфийка, до того напряженно сверлящая тевинтерца глазами, глянула на меня удивленно, но едва заметно расслабилась. Я же повернулась к основному оппоненту и заметила: — При всем уважении, замок принадлежит эрлу Геррину, а не вам, магистр. Пару лет назад меня прочили ему в жены, так что, я бы сказала, рада вас приветствовать в моем замке.

— Не думаю, что сейчас это актуальный вопрос, — улыбка сошла с лица Алексиуса окончательно, и он вернулся на трон. — Полагаю, сейчас стоит решить более важную проблему — Брешь. Инквизиции нужны маги, у меня они есть. Нам стоит договориться, и вопрос сейчас в цене.

— А наше мнение что-нибудь значит? — не выдержала все-таки Фиона. Я хмыкнула:

— Буду рада, если вы согласитесь, Великая Чародейка. И поскольку для магистра вы бесценны — в смысле, он не собирается договариваться, — предлагаю закончить этот фарс. Венатори, который хочет закрыть разрыв, сделанный его хозяином, это смешно.

— Не понимаю, о чем вы говорите, — пожал плечами магистр. — Разве Брешь — не проблема всех разумных магов Тедаса? Ваши обвинения заставляют меня думать, что Инквизиция не так уж твердо следует собственным обещаниям.

— Не понимаете? Могу пояснить, — я огляделась, но сесть в зале было, к сожалению, некуда. Это было досадно: стоять перед магистром провинившейся ученицей мне не хотелось. Наскоро прикинув, что делать, я вышла вперед, поближе к трону. Если решит напасть — пусть нападает на меня, щиты я была готова повесить в любой момент. Опять же, демонесса у ног внушала определенную долю спокойствия. — Я знаю, что вы — венатори, как и ваши слуги. Я знаю, что вами управляет некий Старший и знаю, кто он такой на самом деле. И что Брешь открыл он, я тоже знаю. Я знаю, что вы занимаетесь разработкой магии времени. Единственное, чего я не знаю — зачем вы связались с этой сектой, магистр Герион Алексиус. Я слышала о вас много хорошего, и теперь в недоумении.

От былого радушия на лице магистра не осталось и следа. Теперь взгляд стал откровенно злым, хотя истинное отношение ко мне мужчина еще пытался скрывать. Протянул:

— Предпочитаете говорить прямо?

— Как и все ферелденцы, — согласилась я.

— В таком случае, вы должны понимать, что отсюда не уйдете, — теперь Алексиус расслабился и сделал какой-то замысловатый жест рукой.

Я не совсем поняла, подал он знак слугам или молча что-то наколдовал, но двери у нас за спиной со стуком захлопнулись. Усмехнулась: те двери вели на улицу, то есть туда, куда я совершенно не собиралась. Обе, ведущие во внутренние помещения, оставались открытыми — и это навело меня на одну мысль. Раз уж история повторяется, хоть и неточно, как в кривом зеркале, стоит извлечь из этого пользу, пока еще я могу. Почему бы самой не повторить что-то из прошлых подвигов?

За одной из дверей ждали те самые доспехи, которые однажды чуть не проткнули меня копьем. Тогда их вела воля демона, захватившего Коннора; сейчас у меня был свой демон, которому это воспоминание явно понравилось: от Китти пришла волна такого злорадства, что я даже на мгновение посочувствовала венатори. Кошка отклеилась от моей ноги и скользнула в нужную сторону; внимания на нее никто не обратил.

— Вы правы, пока не получу ответы на свои вопросы, не уйду, — я сложила руки на груди и нахально посмотрела на мага. В первое мгновение мне показалось, что на этот раз я черту все-таки перешла и вот сейчас меня все-таки будут убивать, а потом Алексиус внезапно расхохотался.

— Признаться, я отвык от молодежи, — доверительно сообщил он. — Но вы чем-то напоминаете моего ученика. Наглостью, пожалуй. Что ж, на один вопрос я отвечу.

— Что Корифей делал в Храме священного праха? — тут же поинтересовалась я. Узнать всякие мелочи про самого магистра или мою метку можно будет и потом, а вот планы врага интересовали уже сейчас.

Но магистр искренне удивился:

— Кто?

Теперь рассмеялась уже я, и тоже вполне искренне.

— То есть вы даже не знаете, кому прислуживаете? Корифей — верховный жрец Думата, тот, что вошел в Тень больше тысячи лет назад, а вышел порождением тьмы. Вы подчиняетесь моровой твари, магистр. Тому, кто виноват в болезни вашего сына.

— Чушь, — отрезал Алексиус. Кажется, вот теперь я все же достала его. — Венатори! Взять их!

Я стремительно отступила к Кассандре и Соласу, и в этот момент из боковой двери под металлический лязг выскочила кошка. Едва она оказалась рядом со мной, я накинула на нас четверых щит сразу в десять слоев, свой максимум, и шепнула выхватившей меч Искательнице:

— Расслабьтесь, все по плану.

— Я бы хотела узнавать такие планы заранее, — проворчала она, а потом в зале показались наши железные воины. Я приготовилась усилять щит по мере необходимости, но Китти с укоризной заметила:

«Они нас не тронут. Это ведь я колдовала».

Солас тут же покосился на мою подругу, но акцентировать внимание не стал, и я расслабилась. Прикинула, не позвать ли под наш щит Феликса, он ведь, по всей видимости, был на нашей стороне, и посмотрела в сторону трона. Удивление и легкая растерянность на лице магистра стали мне наградой; за союзника я тоже переживать перестала — отец о его защите уже побеспокоился. Вспомнив об еще одной союзнице, я поискала глазами эльфийку и успокоилась окончательно — уж кто-кто, а Верховная Чародейка о себе сможет позаботиться. Она уже отступила в угол и перегородила его бело-голубым барьером. Пожалуй, у нас оказалось самое неудобное с точки зрения защиты положение — в центре комнаты.

С другой стороны, металлические защитники мой щит не тронут, а венатори будет не до нас.

Бой с доспехами вышел громким, у меня даже появилось ощущение, что мы внезапно перенеслись в кузницу в разгар работы. Меня все-таки пробрал озноб: так похоже это сражение было на то, давнее. Пусть сейчас на мне и был щит, но боялась я не копья, а, как это ни смешно, недоброй божественной воли — или кто там сумел притащить меня в Тедас?

Перекрикивая лязг и грохот, в мои мысли вмешался Алексиус:

— Как вы это сделали, леди Кусланд?

— Я же сказала, это мой замок, — отозвалась я, тоже повысив голос и заталкивая несвоевременные мысли подальше. — Я знаю его тайны лучше вас.

Судя по взгляду Искательницы, который я перехватила, ее этот вопрос тоже интересовал, но повышать голос она не хотела. Я улыбнулась и подмигнула, но она мне взаимностью не ответила.

К сожалению, почти десяток венатори оказался куда более подготовленным войском, чем четверо спасителей мира от Мора, так что стальных рыцарей разобрали на запчасти существенно быстрее, чем я того хотела бы. Тем не менее, победу венатори восприняла все-таки с одобрением: уж очень шумными оказались незапланированные союзники и мрачными — мысли. Интересно, десять лет назад шума от них было столько же? Как бы то ни было, когда наступила долгожданная тишина, несколько секунд все просто молчали, снова привыкая к нормальному уровню звука вокруг.

А потом, едва вражеские маги шагнули ко мне, Алексиус сделал им знак остановиться и повторил:

— И все же, как вы этого добились? Я почувствовал демоническую силу. Неужели южная Церковь презрела собственные принципы?

— Вы бы о своих принципах думали, пока вас юстициары на горячем не прихватили, — посоветовала я. И предложила: — Я отвечу на ваш вопрос, а вы — на мой?

Он махнул рукой, соглашаясь на сделку, и я кивнула на доспехи:

— Не демона, а одержимого. Десять лет назад наследник этих земель не устоял перед демоном и зачаровал этих стражей. А я знаю, как их можно активировать. Итак, моя очередь. Что вам пообещал Корифей? Починить потолки в Круге Карастеса? Открыть школу магии для сопорати? Чем вас купили?

— Это уже несколько вопросов, не находите? — Алексиус вернулся в кресло, тяжело вздохнул и велел: — Вестницу в камеру и подготовьте к поездке. Остальных в подвал. Кошке сверните шею.

Китти тут же вздыбила шерсть и зашипела, но на мага особого впечатления не произвела. Я подхватила подругу, посадила на плечо и пообещала:

— Я сама сверну шею любому, кто ее тронет. Может, хоть скажете, зачем я Корифею? Неужели так на меня обиделся за те несчастные артефакты?

Щит я благоразумно не снимала. Конечно, от десятка противников он сможет помогать совсем недолго; Кассандра снова взялась за меч, Солас тоже явно приготовился колдовать.

Магистр снова рассмеялся, правда, теперь невесело, с горечью.

— Так этого вы все-таки не знаете, леди Кусланд? Вы украли метку, смысла которой даже не понимаете, и вспоминаете тут какие-то артефакты?

— Почему нет? — я пожала плечами. — У меня много вариантов, зачем я могла понадобиться вашему Старшему. Пару недель назад я его взорвала, к примеру. Вот это наверняка обидно было, а вы все с какой-то меткой носитесь.

— Какой-то? — Алексиус снова встал. Голос теперь звучал откровенно зло, но меня это уже не пугало: я расслышала тихие шаги наших людей. — Эта метка принадлежит тому, кто выше тебя настолько, что ты не поймешь и сотой доли! Ты — ошибка!

— Папа, послушай себя! — не выдержал Феликс. — Как ты начал разговаривать?

— Как шаблонный злодей, которыми и представляют тевинтерских магистров, — выходя из-за колонны, проговорил Дориан. Одновременно с ним в зале появились наши люди; среагировать на них из всех венатори успел только один, но его внезапно приложила посохом по-простому, без магии, Фиона. Остальных перебили, и я поморщилась — снова кровь в этом зале. И снова она могла принадлежать тем, кто только подчиняется чужим приказам, возможно, не имея собственной воли.

Я поискала взглядом Сычика: он был жив, цел, хоть и немного бледен. Кажется, и у него эта картина вызывала не слишком приятные воспоминания. А рядом внезапно оказалось еще одно знакомое лицо — в доспехах наших разведчиков в зал прошел и один из подручных мастера Игнасио, я помнила его по своей вылазке в логово Гаксканга. Ворон, поймав мой взгляд, едва заметно кивнул, и я на мгновение прикрыла глаза, показывая, что узнала, а потом отвернулась, чтобы не привлекать к нему внимание.

— Дориан, — едва ли не с отвращением процедил магистр. Потом перевел взгляд на Фиону: — Я давал вам шанс встать рядом со мной, вы сделали свой выбор. Старший обладает такими силами, которых вы и представить себе не можете. Он возродит империю, заставит других склониться перед магами, как это было раньше. Мы снова будем владеть всем миром…

— Мы не будем участвовать в этом, — твердо отрезала Фиона, перехватывая посох поудобнее, словно снова собиралась драться.

— Значит, все-таки не потолки в Круге, — философски вздохнула я. Почему-то за те самые потолки было особенно обидно, очень они запали мне в душу. С солдатами за спиной ко мне вернулась уверенность, и я развеяла щит, даже подошла поближе. — Ситуация немного изменилась, не находите, магистр? Теперь вы не уйдете отсюда, по крайней мере, свободным. Поэтому рассказывайте нормально, без этих лозунгов. Что нужно Корифею?

— Он станет богом, — как-то просто усмехнулся противник.

— Какая свежая идея, — хмыкнул Дориан. — Мы ведь говорили с вами об этом, Алексиус. Такого быть не должно. Зачем вы поддерживаете его?

— Магистр Аврария считала вас здравомыслящим человеком, — просветила я. — И говорила, что ни один здравомыслящий человек не согласится на такие условия. Венатори мертвы, магистр, вас никто не контролирует и не доложит Корифею. Откажитесь от этой глупой идеи.

— Папа, уедем домой, — попросил Феликс. — Пусть южные маги закроют Брешь.

— И ты погибнешь, — негромко отозвался Алексиус и отвернулся. Его сын сжал губы и мрачно ответил:

— Я умру в любом случае. Пора с этим смириться.

— Нет! Он обещал…

— Моровой жрец обещал вылечить от скверны? — со скепсисом перебила я. — Вы бы еще поверили в бескорыстие Хартии. Послушайте, магистр. Я знаю способ отсрочить смерть от скверны на несколько лет, у вас будет время на поиск лекарства. Откажитесь от венатори.

— Жестокая ложь, — негромко заметил Дориан. Я пожала плечами:

— Это не ложь.

Повисла тишина. Магистр так и стоял, отвернувшись от нас, я ждала его решения, остальные, по всей видимости, тоже не желали вмешиваться. Наконец Алексиус вздрогнул едва ли не всем телом и начал медленно разворачиваться к нам. На всякий случай я тут же уставилась на него правильным зрением, чтобы не пропустить возможную атаку.

— Вы не понимаете, против кого выступаете, — глухо проговорил магистр. — Я должен исправить ошибку в храме.

В его руке оказался какой-то амулет, который оплетало незнакомое мне заклинание. Вряд ли это было что-то полезное для нас, так что я поспешила развеять его — жаль, не моментально, пришлось потратить несколько секунд на поиск слабого места. Дориан, в отличие от меня, явно что-то узнал, потому что бросился вперед и зарядил в бывшего учителя боевым заклинанием, хоть и не слишком сильным. Китти тоже не пожелала безучастно наблюдать за атакой и умудрилась в прыжке перехватить амулет.

А потом между ним и Алексиусом мелькнула вспышка, демонессу отбросило прямо на меня, и нас обеих поглотила темно-зеленая воронка.

---

1) Очаровательно! (орл.)

Вернуться к тексту

Мне казалось, что сознания я не теряла — четкого момента, когда воспоминания обрывались, вычленить из памяти не удалось. Но очнулась я внезапно и резко, вырвавшись из темноты на свет божий. Весьма относительный свет — вокруг было сумрачно, только тлели по бокам алые головни. Приглядевшись к ним и прислушавшись к себе — голова кружилась и пылала, подкатывала тошнота, — я опознала кристаллы красного лириума. Как ни странно, сейчас самым неприятным элементом окружения были не они: очнулась я в воде, только голова лежала на чем-то мягком. Вода была холодной и пованивала затхлостью.

— Держи свои руки так, чтобы я их видела, — прошипела над ухом леди Ванда. — Только дернешься — пристрелю, а потом скажу, что случайно вышло.

— Что бы ты ни задумала, демон, лучше отойди от Искры, — во втором голосе я с заминкой признала Дориана Павуса. Страха перед извечным врагом магов в нем не чувствовалось, но звучал он все же напряженно — видимо, демона увидеть так близко тевинтерец не рассчитывал.

Но Ванда явно почуяла, что я пришла в себя, потому на предупреждение ничего не ответила, помогла мне сесть — оказывается, лежала я на ее коленях, — и даже протянула флягу. У меня подобной никогда не было, но я помнила, у кого была.

— И не стыдно? — хрипло поинтересовалась я и сделала глоток. Ванда сморщила носик:

— Варрик себе другую купит. И вообще, ему для меня ничего не жалко.

Ягодный напиток скользнул по пищеводу, принося прохладу, а потом рванул назад с такой скоростью, что я едва успела зажать рот. Недовольно зашевелилась на руке метка, иглами вонзаясь под кожу, и я едва не рухнула обратно в воду — удержала меня подруга.

— Варрик? — задумчиво повторил Дориан. А потом сделал правильный вывод: — Вы знакомы? С демоном?

— У меня имя есть, — тут же ощетинилась подруга, но сил встать на ее защиту я не нашла. Дурнота накатывала волнами, и громкие звуки отдавались внутри черепа гулом катящихся металлических шариков.

Ванда моментально замолчала, а потом все так же молча подхватила меня на руки и едва ли не бегом бросилась куда-то вперед.

— Не рановато ли? — поинтересовался Дориан. Судя по звуку, оставаться в одиночестве маг не пожелал, предпочтя нашу сомнительную компанию. — Или демоны не признают пользу разведки?

— На десять метров вперед я и без разведки вижу, — огрызнулась подруга. Остановилась она и правда быстро, и к лучшему — я все-таки не удержалась и едва успела отскочить к стене, прежде чем меня вырвало.

К счастью, переругиваться мои спутники временно перестали, дав мне время прийти в себя. Правда, подобным благородством не отличались местные обитатели — пока я стояла у стеночки и пыталась пробудить остатки самообладания, в наш коридор спустились два тяжеловооруженных рыцаря, переглянулись и без дополнительных вопросов напали. Ванда, явно пребывающая в дурном настроении, так же молча и очень быстро выстрелила в обоих ледяными стрелами. Но магия неожиданно не подействовала; подруга, явно удивившись, на секунду замерла, разглядывая то нападающих, то лук. А потом, едва увернувшись от удара, отрастила когти и распорола доспехи противника словно гнилую дерюжку. Второго постигла та же участь, и Дориан, взявший его на себя, брезгливо отступил.

— Что вы уже успели не поделить? — уточнила я, отдышавшись. Ванда отнесла меня от кристаллов красного лириума не слишком далеко, но этого все же хватило, чтобы их влияние ослабло. Даже дышать стало легче: воды на полу больше не было, запах сырости отступил. Правда, чувствовала я себя все равно как-то странно, перед глазами иногда пролетали черные не то снежинки, не то хлопья пепла, и я не могла понять, реальны ли они или мне кажутся. Сходу определить причину необычного самочувствия я тоже не смогла и отодвинула ощущения подальше — были более актуальные проблемы.

— Он пытался на меня напасть, — капризным тоном пожаловалась подруга. И добавила уже злее: — И чуть не поранил тебя!

Дориан предпочел не комментировать, и я проворчала, прикрыв глаза:

— Хуже бы уже не было. Дориан, это моя подруга, леди Ванда. Да, она демон, но тебе ничего не угрожает.

— Я бы не была так уверена, — буркнула Ванда, не торопясь убирать когти. Впрочем, я чувствовала, что злится она не всерьез, и потому не переживала. Бросила на нее укоризненный взгляд и продолжила:

— В любом случае, сил драться с тобой у меня нет, так что надеюсь на твое благоразумие.

— Знаешь, звучит это как раз так, словно нападать надо сейчас, — насмешливо отозвался маг, не предпринимая, правда, никаких попыток напасть или хотя бы сделать что-то угрожающее.

Глаза демонессы запылали лавандовым пламенем, которое выплеснулось наружу, заструилось по коже и когтям. Выглядело жутковато, но при этом и красиво — прямо как Брешь, только цвет магии другой.

— Это означает, что обычно меня защищает она, а сейчас я буду защищаться сама, — прошипела леди Ванда. — И вряд ли буду настолько же аккуратна и милосердна.

Я за этим концертом наблюдала с интересом: почему-то была уверена, что ни один из участников не угрожает другому всерьез. Кажется, сам Дориан, поняв, что непосредственной опасности нет, и вовсе отнесся к ситуации с юмором. С интересом осмотрел предполагаемую противницу и поинтересовался:

— А этот свет, — короткий жест возле глаз, — смотреть не мешает? Как ты через него видишь?

— Это моя магия, неуч, — после короткой паузы обиженно отозвалась демонесса и погасила иллюминацию. А я всё-таки рассмеялась, уж очень нелепо выглядела вся сцена. К тому же называть Дориана «неучем»… Я несколько раз слышала в Карастесе от разных наставников имя «Дориан Павус». В основном, в ругательном контексте, но и перспективы такого мага как-то упоминала сама глава Круга. С комментарием «Жаль, что такой талант пропадает из-за настолько непримиримого характера».

Поделилась воспоминанием:

— Магистр Авария называла его очень талантливым, — а потом решила подразнить и мага: — И очень… недисциплинированным. Настолько, что твоим именем до сих пор стращают других учеников, обещая выгнать из Круга.

— Неудивительно. Куда необычнее было, если бы меня забыли, — явно рисуясь, отозвался Дориан, проигнорировав вторую часть фразы.

Мы с демонессой почти в один голос фыркнули, а потом я все же огляделась. Раз уж конфликт «здесь и сейчас» исчерпан, было бы неплохо понять, куда нас угораздило вляпаться на этот раз.

Коридор, в котором мы оказались, был узким и поразительно напоминал темницы. Не то чтобы я много их видела, но в Убежище и на вилле Валисти коридоры к камерам выглядели один-в-один; сами камеры тут тоже имелись: одна в том конце коридора, откуда мы выбрались, и четыре по обе стороны от прохода. Двери — решетки из толстых стальных прутьев — у всех были приоткрыты, так что потенциальным пленникам выбраться было бы легко; да и сидеть более-менее комфортно: полы были сухими, с копной вроде бы свежей соломы и без лириума. Единственным исключением была дальняя камера — похоже, для прибытия мы выбрали самое «удобное» помещение.

Впереди ждала лестница, возле которой тоже алел крупный кристалл, а в центре лежали два трупа в изорванной как бумага броне. Доспехи у рыцарей были незнакомыми, шлемы походили на дуршлаг с единорожьим рогом, никакой символики на спине тоже не наблюдалось, а поднимать и переворачивать тела мне было лень.

В общем, окружение было крайне неприятным и не давало никаких подсказок о нашем местонахождении. Камни стен, правда, показались смутно знакомыми, но напоминали одновременно и Редклиф, и Денерим, и Башню Бдения, и Джайнен… Ферелден. Проще было сказать, на что они не были похожи наверняка — Хайевер и Амарантайн. Это давало некоторое основание предполагать, что перенеслись мы не слишком далеко, но большей конкретики я от наблюдений добиться не смогла.

Тишину нарушил Дориан:

— Впервые вижу такую реакцию на магию. Заклинание было, конечно, не слишком приятным, но все же не настолько.

Он выразительно покосился на пол под моими ногами, породистый нос чуть дрогнул, но гримасу маг удержал. Я слегка смутилась и отошла, наконец, подальше от стенки.

— Это реакция на красный лириум. Лучше мне к нему не приближаться. Откуда его здесь столько? И где мы вообще?

— Отличные вопросы, — одобрительно отметил маг. — Ты так и не поняла, верно? Где или, точнее, когда мы? Поскольку способов так лихо скакать на большие расстояния я не знаю, то стоит предположить…

Его перебила леди Ванда, тоном отличницы на уроке воскликнула:

— Мы переместились во времени! Этот ваш магистр занимался магией времени!

— Полагаю, именно так, — согласился Дориан с самодовольной улыбкой. На Ванду он смотрел со все более разгорающимся любопытством, и волнение за нее улеглось окончательно.

От настолько необычной идеи — перемещение во времени — я опешила и, едва успев открыть рот для уточняющего вопроса, тут же его и захлопнула, даже зубы лязгнули. Подобные путешествия никаких положительных ассоциаций до сих пор не вызывали. Можно было бы сказать, что способ путешествовать на расстоянии знаю я — про элувианы наслушаться успела, но вряд ли это была актуальная информация: все-таки Алексиус и правда занимался магией времени, а вот ни одного, даже самого завалящего, зеркала я в зале не видела. Уточнила:

— А в какую сторону? Вперёд или назад?

— А это нам и предстоит выяснить, — Дориан перевел взгляд на меня и порадовал: — Но я в любом случае рассматриваю наши шансы на возвращение довольно высоко. Я видел, как твоя кошка выхватила амулет Алексиуса. Это ведь была ты?

Последний вопрос он снова адресовал Ванде, но она, вопреки моим ожиданиям, не спешила хвастаться своей ловкостью, наоборот: тоже смутилась, как и я. Нехотя ответила:

— Я его выронила. Там, в камере. В воде где-то плавает.

— Он чем-то важен? — так же нехотя поинтересовалась я. Искать его в воде вручную можно долго, а я почти наверняка могу увидеть сразу; но как же не хотелось возвращаться к красному лириуму… В коридоре его влияние почти не чувствовалось, и я уже успела привыкнуть к тому, что мне не так уж и плохо на самом деле.

Дориан вскинул брови, словно удивлялся моей недогадливости, и воскликнул:

— Разумеется! Это наш билет на выход отсюда. Он был точкой фокуса — откровенно говоря, вряд ли в планы моего дорогого бывшего наставника входило наше путешествие, но тут уж как повезло. В любом случае, достанем его — и я смогу разобраться, как все исправить.

— У меня дурные предчувствия, — мрачно оповестила я. Причем сама не до конца понимала, говорю сейчас о своем самочувствии и возвращении к лириуму или о ситуации в целом. Пожалуй, обо всем.

— У меня ужасные предчувствия, — хмыкнул маг. — Все зависит от того, где мы и что случилось без нас. И, конечно, сумеем ли мы найти амулет.

— Я поищу, — вызвалась Ванда. Я малодушно кивнула, надеясь, что Алексиус делал свои побрякушки из чего-нибудь легкого, например, пробкового дерева, и сейчас наш ключ к дому плавает на поверхности. От демонессы пришла волна сомнений, но вслух она ничего не сказала — чувствовала мое нежелание возвращаться.

Тем не менее, через пару минут пришлось себя все же пересилить. Ванда явно не знала, с какой стороны начинать поиски и самого амулета не видела — вода оказалась не только затхлой, но и почти непрозрачной, — так что мы рисковали потерять не один десяток минут на поиски. К лириуму я близко подходить не рискнула, встала так, чтобы видеть пол, и осмотрела его правильным зрением. В первый момент из глаз потекли слезы от алого свечения, захотелось их закрыть, лучше даже — руками, но так просто сдаваться я не пожелала. Со второй попытки амулет блеснул изумрудной магией чуть левее от центра комнаты, и скоро мы смогли рассмотреть его уже вблизи.

Маленький металлический кубик на цепочке меньше всего походил на наше спасение. Но я ещё помнила брошь Архитектора, невзрачную в обычном зрении и причудливо оплетенную магией на самом деле. С кубиком все обстояло ровно так же, и магия была знакомо-изумрудного цвета. Я задумчиво поинтересовалась:

— А разрывы и время как-то связаны? Здесь заклинание изумрудное, как Брешь. И разрывы всегда зелёного цвета, даже те, которые не из-за Бреши появлялись.

— Не должны, — с недоумением ответил Дориан. — Теоретические изыскания Алексиус проводил еще при мне, так что я разбираюсь в этом… хоть и не могу понять, как он сумел воплотить эти теории в жизнь, раньше не выходило. А ты видишь цвет магии?

— Только цвет и вижу, — рассеянно отозвалась я. — Ну и линии заклинаний. И демонов, скверну… В общем, теоретик из меня бы вышел, но управлять магией я не могу.

— Из тебя вышел бы отличный ассистент для любого исследователя, — поправил тевинтерец, и я вздрогнула. Примерно то же самое, хоть и другими словами, говорил мне Авернус. А теперь он мертв… Снова в голове всплыло предсказание, и сердце застучало быстрее: «времени не существует». Для нас это вполне может оказаться правдой.

Я затолкала эти мысли поглубже, чтобы не услышала демонесса, и криво улыбнулась:

— Я немало времени провела в лабораториях. Как ты думаешь, что Алексиус пытался сделать? Ты же разбираешься в этой магии.

Дориан еще раз осмотрел кубик, подкинул на ладони и ответил:

— Мне кажется, что изначально он собирался стереть тебя из времени вообще. Если бы у него вышло, ты бы не оказалась в Храме священного праха и не помешала бы плану Старшего.

— А это вообще возможно? — дрогнувшим голосом уточнила я. «Стереть вообще»… Интересно, это распространялось бы только на один мир или на оба? И если бы ему удалось, меня бы не стало в этом мире — как было десять лет назад, ведь я не родилась здесь, а появилась. Снова все закручивается в кольцо, как говорилось в этом дурацком предсказании! И это пугало сильнее, чем какое-то там путешествие во времени…

— Пожалуй, я раздеру ему лицо, когда вернемся, — задумчиво пообещала леди Ванда и лизнула вновь отросший коготь. Выглядело внушительно.

Дориан проводил заинтересованным взглядом это природное оружие и продолжил:

— До сих пор я считал подобные путешествия невозможными в принципе, но, как мы все видим, ошибся. Возможно, и стереть тебя тоже получилось бы. Но ты застала его врасплох, он потерял голову и отправил тебя в разрыв наобум, не подготовившись. Я попытался отменить заклинание, магия среагировала, и — опа, мы здесь. Понимаешь?

— Любопытный способ отмены — боевая магия, — я попыталась улыбнуться. — Могу точно сказать, что его заклинание не сработало: я не только вижу магию, но и могу ее разрушать. И то заклинание смогла, только, как видишь, не помогло.

— Надо было сразу за амулетом прыгать, — с раскаянием вздохнула Ванда.

— Что точно надо — это возвращаться, — заметил маг. — Помимо очевидной необходимости решать проблемы с Брешью, мы своим перемещением наверняка изрядно попортили ткань мироздания, и я даже боюсь представить, насколько. Мы же даже не «прошли» через время, мы дырку в нем пробили и все исковеркали.

— Ну, положим, не мы, — тут же открестилась я от сомнительного звания сокрушителя времени. — Это все Алексиус. Но возвращаться и правда надо. Ты сумеешь разобраться с амулетом?

— Надеюсь, что да, — ободряюще улыбнулся Дориан. — Ну, или от нас останется мокрое место.

— Заманчивый вариант, — проворчала подруга.

— Амулет тот самый, что мы изготовили в Минратосе, — посерьезнел маг. — Это изрядно упрощает задачу, все-таки я с ним уже знаком. Час времени — и мы отправимся обратно. Хотя бумаги Алексиуса тоже не помешали бы.

— Бумаг у нас нет, — я пожала плечами. — Ты разбирайся, а мы осмотримся. Вдруг это будущее? Сможем узнать что-то полезное.

Ванда задумчиво добавила:

— Здесь странная Завеса. Как будто… как будто ее нет. Но при этом есть.

— То есть мне не кажется, что все какое-то странное…

Я ткнула пальцем в одну из черных «снежинок», но она испарилась за мгновение до прикосновения. Тем не менее, подруга кивнула в знак того, что тоже видит. А я внезапно поняла, что мне еще казалось странным: сейчас, когда воздух больше не пах затхлостью, в нем появился знакомый металлический привкус. Такой я ощущала в Тени.

Это немного… пугало.

— Не думаю, что нам стоит разделяться, — не согласился со мной Дориан. — Вряд ли это были единственные стражи. Дайте мне хотя бы несколько минут, я, по крайней мере, осмотрю амулет получше. А потом, пожалуй, и правда стоит узнать, что тут без нас произошло.

* * *

Наша камера оказалась как минимум на втором подземном этаже, а может, и на третьем — лестниц и коридоров было много, так что я довольно быстро запуталась. Периодически в потолке попадались провалы, сквозь которые виднелось странно-зеленое, больное небо; можно было бы вылететь наружу и осмотреться, но разделяться мы по-прежнему опасались — не то чтобы попадалось так много противников, скорее, сама ситуация не располагала к самостоятельности.

Догадки о том, где мы, появились достаточно быстро — знакомые камни и полустертые барельефы с собачьими головами, расколотый гербовой щит, валяющийся в углу, намекали, что из Редклифа мы так и не ушли. А венатори — те рыцари оказались венатори — давали четкое представление, в чьих руках сейчас замок.

Может, тысячу осад он и выдержал, но магия и предательство свое дело сделали.

Сам замок я не узнавала совсем, по крайней мере, подвалы. Мы с Коннором и близнецами неплохо исследовали родовое гнездо Герринов, но интересовались, по большей части, самим замком, надземной его частью. Вниз нам настоятельно не рекомендовали ходить, да и эрлесса Изольда каждый раз за сердце хваталась. Так что единственное, что мы видели под землей — те камеры, в которые попали после взорванного сарая.

А вот Китти, напротив, всегда предпочитала подземелья — но и она знакомых коридоров не видела. Было ли дело в том, что они оказались изрядно побитыми, с заваленными проходами и проломленными стенами, с тевинтерскими знаменами — вернее, знаменами венатори, — или в том, что появились уже после нашего отбытия, сказать было сложно.

Противников встречалось немного. Возможно, в самом замке это изменится, но подвалы охраняли из рук вон плохо. Нам это было на руку — никто не путался под ногами и не мешал исследовать помещения; правда, ничего интересного мы и не находили. Я вообще подумывала о том, чтобы напрямую отправиться к выходу — вряд ли в камерах заброшенной тюрьмы найдутся нужные нам сведения, но Дориан переубедил: можно было наткнуться на пленников, которые смогут подсказать хотя бы дату.

Так и вышло. Обычно от скоплений красного лириума я старалась держаться подальше — реакция на него была уж слишком неприятной, но в одном из коридоров Ванда задумчиво позвала:

— Ты захочешь это увидеть.

Я в ее словах усомнилась, но все же подошла поближе, а потом едва не отскочила с воплем. В камере рос очередной кристалл красного лириума, вот только питательной средой для него оказалась изможденная эльфийка. Тело ниже талии едва виднелось сквозь алое свечение, и все же пленница была жива — дыхание с хрипами и присвистом вырывалось изо рта.

Самым неприятным было то, что пленницу я, хоть и не без труда, узнала. Впрочем, вряд ли бы меня так уж обрадовала незнакомая эльфийка.

Перед внутренним взором на мгновение встала давняя картина: красный лириум, захватывающий моих друзей одного за другим. Тогда я испугалась, но не сочла эту сценку пророческой; оказывается, зря. Прошлое снова возвращалось, и на этот раз в максимально неприятной форме.

— Фиона? — дрогнувшим голосом позвала я. Эльфийка вздрогнула всем телом — тем, что осталось на свободе, — и открыла глаза. Хрипло пробормотала:

— Это… вы? Живы? Я видела… вы исчезли… в разрыве.

— Алексиус ошибся, — я попыталась подойти ближе к прутьям камеры, надеялась, что освободить женщину еще возможно, но стоило приблизиться — и меня скрутил очередной спазм от неприятного соседства. Она выдохнула:

— Не… подходите. Если долго быть… рядом, он врастает… в тебя.

Дориан вмешался:

— Можете сказать, какой сейчас год и месяц? Это важно.

— Жнитвень… год 9:42 века Дракона, — с заметным трудом прохрипела она и закашлялась. Я перевела на более привычный лично для меня календарь — фрументум, последний месяц осени. Когда мы выезжали из Убежища, шла первая неделя плуитаниса, первого месяца весны, а год стоял 9:41…

— Полтора года, — задумчиво озвучила Ванда. — Не так уж долго.

— Слишком долго, — мрачно возразила я. — Нам надо вернуться назад, в прошлый год. Фиона, вы…

— Если вы и правда… можете вернуться во времени… не дайте этому случиться, — эльфийка умоляюще на меня посмотрела. — Алексиус… служит Старшему. Он…

— Я знаю, кто он, — перебила я и попросила: — Вам тяжело говорить, не надо. Я сейчас что-нибудь придумаю…

Мысли как назло разбегались, присутствие красного лириума так близко тоже не способствовало сосредоточению, но оставить Великую Чародейку в настолько ужасном положении мне не позволяла совесть. Должен же способ ее спасти?

— Это часть… моего тела, — вмешалась она в мои мысли, явно угадав их ход. — Уже ничего не… сделаешь. Возвращайтесь… тогда у меня еще есть шанс.

— Вначале нужно узнать, что произошло, — проговорил Дориан. Он на эльфийку смотрел с заметным сочувствием, нехарактерным для жителя Империи. — Вернуть нас я смогу за пару минут. Одно заклинание — и мы снова там.

— Ваш тайный канцлер… Лелиана, — Фиона болезненно поморщилась, явно предпочитая, чтобы мы ушли сейчас же. Но без информации в этом путешествии и правда не было смысла — не считать же за него желание Алексиуса от меня избавиться. Упускать такой шанс узнать планы противника… кажется, Великая Чародейка это тоже понимала. — Она здесь. Найдите ее. Скорее… пока Старший не знает, что вы здесь.

— Корифей, — беспомощно поправила я. — Его зовут Корифей, и он никакой не бог.

Но услышать меня Фионе было не суждено: одновременно с моими словами Ванда выстрелила из своего лука, вгоняя точно в глаз эльфийке тонкую льдистую иглу; на этот раз выстрел удался.Я вздрогнула всем телом и все-таки отскочила, а потом уставилась на подругу с ужасом. Она чуть виновато пояснила:

— Ее ведь уже не спасти было. Не оставлять же мучиться.

Эта мысль мне в голову прийти не успела, и теперь я с запоздалой благодарностью кивнула: подруга была совершенно права. Да и подумай я об этом заранее, не уверена, что хватило бы духу убить того, кто даже не сопротивляется. Даже из сострадания.

— Демон, знакомый с милосердием, — протянул Дориан. На Фиону он старался не коситься, но получалось у него не очень хорошо. — Любопытное сочетание.

Ванда покосилась на мага с недовольством, но комментировать не стала. Да и задерживаться у камеры бывшей Великой Чародейки не стоило: где-то здесь находилась Лелиана. Искать ее было и необходимо, и правильно, но я боялась увидеть подругу в таком же состоянии.

— Дориан, это очень плохо, что я не хочу обыскивать остальные камеры? — мой голос снова задрожал, и я решила, что сейчас лучше молчать. По крайней мере, не выдавать своего ужаса.

Ответила мне демонесса, предложила:

— Подождите здесь. Заодно пока с амулетом разберетесь, а я осмотрю этот этаж. Мне-то они ничего не сделают.

— Помнишь Ласт?

Подруга вздрогнула, но упрямо вскинула подбородок:

— Я сильнее. И умнее.

С первым не согласиться было сложно, второе вызывало некоторые сомнения — Ванда была натурой увлекающейся и эмоциональной, поймать ее на этом было довольно легко. Но возражать я все же не стала: у нее шансов и остаться незамеченной, и отбиться в случае чего действительно больше. И заодно задумалась, что для обитателя Тени она и правда излишне темпераментна. Та же Вера особых эмоций не проявляла, всегда говорила ровно, даже ее укоризна, направленная на меня, подозреваю, была наигранной. Демоны желаний лучше других обитателей Тени могли демонстрировать какие-то чувства, но — демонстрировать. Ванда же была вполне искренней, я чувствовала это так же легко, как она читала мои мысли.

Возле Великой Чародейки мы не остались: слишком много красного лириума вокруг, да и тело Фионы спокойствию не способствовало. Тем не менее, пришлось снова вернуться в камеру — других укромных мест в тюрьме не было. На этот раз нам досталось темное и сухое помещение, причем в каком-то закутке — шансов, что нас кто-то найдет, было исчезающе мало. В моем Кармане странника нашелся даже плед, правда, всего один, но мы смогли устроиться почти с комфортом — на мой вкус. Дориан долго на полу, плечом к плечу со мной, не усидел. Зато к бутылке вина отнесся очень одобрительно.

— Так что, расскажешь, что тевинтерская танцовщица делает так далеко на юге? — поинтересовался маг, не отвлекаясь от амулета. Что он там разглядывает, я понять никак не могла, но у него дело явно двигалось, по крайней мере, недовольства он не проявлял. Мне заняться было нечем, и я копалась в сумке — вдруг найдётся ещё что-нибудь полезное?

— Лучше спроси, что тэйрна из Ферелдена забыла в Империи, — посоветовала я. Ничего, подходящего под категорию «полезно», не находилось: ненужные сейчас зелья, вино, платья, украшения, сменная рубашка, ещё какая-то мелочь… и шоколад. Пожалуй, если не полезное, то приятное при себе все же было. Сунув конфетку в рот, я прижмурилась от удовольствия и ответила, не дожидаясь второго вопроса: — Шпионила. Вернее, искала Корифея, я про него уже несколько лет знаю. Только не нашла.

— Он и правда тот самый жрец? — с недоверием уточнил Дориан. Вокруг амулета пробежали искорки, но не изумрудные, а фиолетовые. Кажется, так проявлялась собственная магия тевинтерца — я видела этот оттенок и в его силовом коконе, и в других заклинаниях. Редко когда личность мага накладывала цветной отпечаток на его заклинания, но я такое все же видела пару раз. Стоило признать, Дориан и правда оказался одарен, а кроме того обладал сильным характером. — Сама понимаешь, сложно поверить, что церковные россказни о том, что Мор вызвали магистры, — это не просто россказни.

— Он так говорил, — я пожала плечами. Подумала и, скрепя сердце, предложила конфету сокамернику. На мое счастье, Дориан бросил на нее мимолетный взгляд и качнул головой. — Про Черный город, волю Думата и так далее. Может, и врал, но у меня есть основания верить в эту историю.

Маг кивнул и, отвлекшись от нашего билета домой, отхлебнул вина. Отчего-то мне казалось, что Дориан — немного манерный и явно переборчивый — не пожелает пить прямо из горла, но ошиблась; смотрелось это даже естественно, бунтарский дух в нем тоже ощущался. Сейчас чувствовалось и явное смятение — похоже, возвращение настолько древней и могущественной твари выбило его из равновесия. Но развивать тему мужчина не пожелал.

Некоторое время мы молчали: маг вернулся к изучению металлического кубика, я от нечего делать наблюдала правильным зрением. Вложенное заклинание казалось безумно сложным, и сейчас к нему добавились фиолетовые нити; я даже не заметила, в какой момент Дориан успел что-то наколдовать, видимо, сделал это молча. Наверно, в этом был свой плюс, но я внезапно поняла, что скучаю по красивым жестам и напевности Архитектора. Будь я магом, из заклинаний целые представления бы устраивала — если магию и считают опасной, пусть она хотя бы будет ещё и красивой.

Ну, кроме боевых ситуаций. Тут не до артистизма.

— Откуда ты знаешь Аврарию? — ворвался в мои мысли голос мага. — Слишком уверенно говоришь о ней для случайного знакомства.

— Я училась в Круге Карастеса, — воспоминаниям я улыбнулась. — По сокращенной программе, для не-магов. Но магистр Аврария для меня сделала исключение, так что моя программа была не настолько… сокращенной. И предлагала мне личное ученичество.

Не похвастаться я не смогла, но Дориан только понимающе кивнул, словно ничего другого от меня не ожидал. Такое безусловное признание моих талантов слегка согрело душу, но только до следующего вопроса:

— О тебе говорили, что ты любовница магистра Красса. Врали?

Я поперхнулась воздухом и уставилась на него в изумлении:

— Упаси Создатель! Мне кажется, демоны гордыни отзывчивее, чем Маркус. Работала я на него: я же вижу магию, а он ловит малефикаров. Он нас с Вандой засек, когда мы влезли в Магистериум, и не оставил особенного выбора. А насчет любовницы — просто благородно не стал ломать мое прикрытие танцовщицы. Хотя какое «благородно», ему просто тоже так удобнее было. А что? Это имеет какое-то значение?

— Не слишком большое, — коротко отозвался Дориан. И замолчал на несколько минут, я даже решила, что вопрос на этом исчерпан. Но нет, он все же продолжил: — Возможно, это прозвучит высокопарно, но меня волнует будущее Тевинтера. Я переживаю за него, ведь у моей страны большой потенциал. Но, увы, мы безрассудно его тратим, отказываемся видеть, как низко пали. Не замечать всегда проще, чем пытаться исправить.

— А ты хочешь попытаться? — уточнила я с интересом. — Не обижайся, но за три года я успела точно узнать, у кого власть в империи. И тебя в Магистериуме не видела, а пропустить вряд ли бы смогла.

— А, точно не пропустила бы, — небрежно отмахнулся маг и отвлекся от амулета. — Но рано или поздно я унаследую места отца в Магистериуме. К тому же можно заключать союзы. Ты видела, чем заняты магистры. Мы притворяемся, что сильнее кунари, хотя уже почти век не можем отбить у них Сегерон. Мы притворяемся, что мы лучше других, хотя заняты пирушками и странными экспериментами…

— А в это время в Круге магов обваливаются потолки, — согласилась я. Дориан кивнул:

— Я не совсем об этом, но суть ты уловила. С таким положением вещей согласны не все. Например, я — нет. Хотел узнать, каков из себя главный юстициар, всё-таки его власть будет побольше.

Я задумалась, вспоминая своего тевинтерского покровителя. Первое, что приходило в голову — высокомерие, бытовой эгоизм, полное равнодушие к мнению других. Но, возможно, такой отпечаток наложили на него власть или, если конкретнее, должность. В конце концов, быть противником магии крови в империи, где она практикуется повсеместно, наверняка непросто. В остальном же…

— Думаю, тебе было бы, о чем с ним поговорить, — наконец ответила я. — Он ценит соблюдение законов, ценит профессионалов. И точно терпеть не может вот эти ваши ассамблеи с оргиями.

— О, тебе довелось побывать? — вскинул брови маг. Я, помрачнев, буркнула:

— Еле сбежала.

На этом разговор невольно прервался. Дориан вернулся к изучению амулета, а я — к наблюдениям. Откуда-то едва слышно доносились звуки капающей воды и какого-то гудения, которое воспринималось скорее кожей, чем ушами. Я иногда пыталась ощутить, чем сейчас занята демонесса, и у меня даже получалось — на диво легко, словно она находилась в соседней комнате. Я знала, что это не так, но разгадывать эту загадку не взялась.

К тому моменту, как Ванда снова появилась около нашей камеры, амулет уже был изучен вдоль и поперек и спрятан в карман — я не предполагала, что в обтягивающих кожаных штанах и полужилете, оставляющем открытым одно плечо, вообще водятся карманы, но маг меня удивил. Вино закончилось ещё раньше, и я даже успела подумать, не предложить ли вторую бутылку, когда почуяла, что подруга возвращается. Причем шла она в таком настроении, что вопросы отпадали сами по себе.

Но Дориан этого не знал, так что, едва заметив демонессу, поинтересовался:

— Ну, нашла кого-нибудь?

Она помолчала, покосилась на меня, явно не желая проговаривать вслух то, что я успела почувствовать, но все же ответила:

— Нашла. Хорошо, что я была одна. Идём отсюда, выход я тоже нашла. И оттуда доносятся крики.

— Ммм, пыточные, — со знанием дела кивнул маг, явно ничуть не устрашившись. А вот я зябко передернула плечами. — Раньше Алексиус подобными развлечениями не увлекался.

— Может, они тут и до него были, — пожала плечами леди Ванда. — Тот этаж больше похож на знакомый нам замок, я одним глазом глянула. А в Ферелдене любители пыток и свои были, так что могло остаться со старых времен.

— Откуда ты знаешь? — невольно поинтересовалась я. Знать о пыточных мне ничего не хотелось, но такая осведомленность подруги не могла не вызывать удивления: историей она никогда не интересовалась. Пытками, как я подозревала, могла бы, но знать, какие там традиции в Ферелдене?

Она только отмахнулась:

— Зевран рассказывал. Про эрла Хоу. Но вряд ли он единственный за всю историю козел был?

Я кивнула и продолжать расспросы не стала. Про эрла Хоу мне рассказывал Айдан — без особого желания, однажды просто пришлось к слову, — но без кровавых подробностей. Видимо, демонессу подробности интересовали гораздо сильнее, да и на Зеврана увиденное вряд ли произвело настолько же гнетущее впечатление. В конце концов, я слышала, Воронов пытают в качестве обучения и проверки их верности гильдии, так что мой лучший друг мог испытать это все и на себе.

Выход, как оказалось, располагался не так уж и далеко — если не сворачивать в боковые коридоры и ни с кем не драться, конечно. Но Ванда вела четко вперед, а от стражников уже успела избавиться, так что нас никто не тормозил. И все же, прежде чем мы покинули тюремные этажи, я сумела найти дневник одного из стражников — не то чтобы он как-то прятался, его просто бросили на столе. И, если верить последним записям, дела наши были плохи. Даже если не считать того, что эти скоты сумели перебить всю мою Инквизицию и королевские войска…

— «Каждый день открываются эти прорехи. Пока было из кого брать кровь — было легче. Демоны опустошили замок, деревню и окрестности. Остались те, кто в броне ест и спит», — прочла я вслух. Дориан рядом прожигал меня нетерпеливым взглядом, но Ванда уже привыкла: она иногда шутила, что моя тяга к письменному слову сильнее даже здравого смысла, но при этом никогда не пыталась к этому самому здравому смыслу взывать. Возможно, потому, что в чужих книгах, письмах и записках часто находилось нужное знание?

— Так вот почему на них мои стрелы не подействовали, — задумчиво протянула подруга. — Они защитились от демонов.

— Кажется, нам стоит быть еще осторожнее, — заключила я и задумчиво обратилась к Ванде: — И, знаешь… не сдерживайся, если захочешь применить силу. Подозреваю, что хуже уже не будет, а мне как-то хочется дожить до отправки домой.

Она серьезно кивнула, и даже Дориан возражать не стал: то ли так быстро смирился с демоном в команде, то ли признавал, что вдвоем мы можем и не справиться.

Помимо писем я довольно много почерпнула из окружения. Живого огня в замке нам до сих пор не попадалось, повсюду были завесные факелы, что меня изрядно удивляло. Единственным источником красного света оставался лириум, но мне сложно было называть его «теплым». Тем не менее, в тех помещениях, где лириума не было, краски словно выцветали, оставляя только серо-зеленые, блеклые оттенки. В таком освещении герб венатори, алый дракон на светлом фоне, становился похож на официальный тевинтерский — черный дракон на зеленом фоне. Дориан при виде стягов морщился, но если они и портили магу настроение, со стороны это заметно не было — он все так же улыбался в усы, только глаза оставались серьезными.

Полы в залах стражи обзавелись мозаикой, причем, вопреки моим ожиданиям, не с тевинтерским мотивом — на полу полыхали пламенем мечи, символ храмовников. От этой картины невольно сжималось сердце: с чего вдруг венатори будут выкладывать на полу символ организации, ненавидящей магов? И если в этом есть какой-то смысл, то чем грозит поездка в логово этих самых храмовников для моих друзей?

И остались ли они вообще живы в этом времени… раз уж всю Инквизицию перебили. Но ведь Лелиана еще жива…

Еще нам попалась молитва «новому богу», от которой мне захотелось грязно ругаться и кого-нибудь побить. Ни в какую божественность бывшего жреца я не верила, и чем больше попадалось доказательств обратного, тем больше вырастало желание взорвать его еще раз. Или, еще лучше, засадить обратно в Тюрьму и запечатать насовсем, если уж окончательно убить не получается. Но на Дориана она произвела большее впечатление — кажется, он мне так и не поверил насчет происхождения Корифея, а в молитве очень недвусмысленно упоминался Золотой город, в который вошел «новый бог». Правда, о скверне авторы тактично умолчали.

Трупов по дороге попадалось множество — истлевших скелетов в форме Инквизиции и более свежих, если так можно сказать о разлагающихся телах, с ферелденскими и редклифскими знаменами. Я старалась не смотреть на них, опасаясь увидеть знакомых, но получалось не всегда — смерть умеет обратить на себя внимание. Мне даже хотелось закрыть глаза: слишком часто попадались люди не просто убитые, но запытанные до смерти. Некоторых даже нельзя было уже назвать людьми, так мало от них оставалось. До сих пор мне ни разу в жизни — в обеих жизнях, даже в кино, — не приходилось видеть подобных картин, и я бы предпочла, чтобы все так и оставалось. Жаль, выбора мне никто не предложил.

Окон нам не встречалось, пропали даже провалы в потолке, так что оценить, что происходит снаружи, не выходило. Кажется, здесь заделали даже воздуховоды, потому что дышать становилось все сложнее — атмосфера была тяжелой, спертой. Болезненная духота и какой-то смутно знакомый жар, как в Клоаке, шли словно от самих стен; сильнее всего это ощущалось возле кристаллов красного лириума. Потолки давили, так что иногда мне казалось, что они опускаются вниз в прямом смысле, и я невольно ускоряла шаг.

На следующий этаж мы влетели едва ли не бегом. Здесь тоже не было окон и был лириум, но хотя бы потолки стали повыше и какой-то сквозняк все же присутствовал — переносить гнетущую атмосферу стало немного проще. По крайней мере, я смогла собраться и вспомнить, что здесь ещё пятнадцать минут назад кого-то пытали, а сейчас обещанных криков слышно не было. Нельзя сказать, что меня это сильно разочаровало, но я все же покосилась на подругу: может, у нее есть объяснение. На мой вопросительный взгляд Ванда пожала плечами:

— Я знала, что тебе не понравится. Ту жрицу они все-таки убили, но я убила их.

Подруга выглядела странно-задумчивой, от ее привычных любопытства и любви к разным неподходящим зрелищам и следа не осталось, словно атмосфера давила и на нее. До сих пор я ее такой притихшей не видела, и это, пожалуй, пугало.

Лелиану после этого мы нашли довольно быстро, в одной из первых же камер. Тайный канцлер Инквизиции походила на обтянутый кожей скелет и висела, скованная за руки, в центре помещения. Особых увечий я на ней, к собственному облегчению, не заметила, хотя назвать последние месяцы ее жизни лёгкими язык бы не повернулся. Одежда ее ничем больше не напоминала о Левой руке Верховной Жрицы, щеголеватой и, в целом, довольной жизнью — какое-то рубище, явно призванное не дать пленнице умереть от холода, не более того. Но в глазах по-прежнему горел огонь, и теперь сильнее, чем когда-либо. Правда, теперь это явно было отражение ненависти; хотелось бы надеяться, что не безумия.

Рядом с ней стоял палач. До нашего появления он явно что-то требовал от Лелианы, но, едва дверь распахнулась, повернулся на звук. Ванда вскинула лук, но выстрелить ей не пришлось: обозленная женщина каким-то чудом смогла подтянуться на собственных кандалах и свернула шею своему мучителю ногами. Я и не предполагала, что подобное вообще возможно, и теперь на несколько мгновений застыла, разглядывая и труп, и старую подругу. На этой мысли разум споткнулся — сейчас она и правда выглядела постаревшей, а ведь была старше меня всего-то лет на десять, — и я, стряхнув оцепенение, бросилась освобождать ее от кандалов.

— Ты жива, — констатировала она. В голосе не было ни удивления, ни радости, похоже, год плена начисто лишил Лелиану этих чувств, и я вздрогнула — звучали слова почти механически. Но в моем сочувствии она явно не нуждалась — пожалуй, никакого сочувствия не было бы достаточно, некоторые вещи не исправишь. Поэтому я постаралась ответить в том же тоне:

— Долгая история. Лел, мне надо знать, что произошло за это время.

— Многое, — отрезала она. — Идем. Мне нужно взять оружие и найти Алексиуса. Думаю, он в тронном зале.

— Вам не интересно, как мы сюда попали? — удивился Дориан. Я перехватила его за руку и покачала головой: возможно, моя подруга и изменилась, но вряд ли в более мягкую сторону. А в таком настроении она и раньше не слишком хотела слушать отвлеченные рассказы. Мои слова она тут же подтвердила:

— Это неважно.

Ножны вместе с поясом, до того принадлежавшие палачу, сменили хозяина, и женщина удовлетворенно улыбнулась. Меня от этой улыбки передернуло, и Ванда задумчиво поинтересовалась:

«Ты уверена, что стоило ее вытаскивать? Дружба дружбой, но, по-моему, с головой у нее не в порядке. Как бы нас не зарезала».

Я снова качнула головой: совсем безумной Лелиана не выглядела, просто очень злой. Это тоже было не самым лучшим вариантом, но хотя бы за свою жизнь я не волновалась. Во всяком случае, не со стороны нашего тайного канцлера.

— Лелиана, — начала я мягко, на всякий случай. — Я догадываюсь, что тебе неинтересно, что могло произойти с нами, и, скорее всего, это действительно не пойдет ни в какое сравнение с тем, что стало с тобой. Но у нас есть возможность вернуться в тот момент, когда я исчезла. Тебе — такой тебе, какова ты сейчас, — это ничем не поможет, я не смогу отменить произошедшее с тобой. Возможно, та ты, которая провожала нас из Убежища, совсем другой человек, и ее будущее не будет твоим будущим. Но я приложу все силы, чтобы Корифей не смог совершить то, что совершил, и тогда судьбы многих людей изменятся. Они останутся живы, а этих темниц не будет. И ее будущее будет другим.

— Мне должно быть до этого дело? — ровно уточнила Лелиана.

— Раньше было, — твердо ответила я. Она ухмыльнулась, и я невольно вздрогнула — слишком жутко смотрелась эта ухмылка на иссохшем лице. Словно сама смерть сейчас смотрела на меня.

— Злость меняет.

— Не настолько, — я попыталась еще раз, хотя уверенности стало куда меньше. — Раньше тебя всегда заботила судьба других людей. Помоги мне еще раз, я же не для себя прошу.

— Победа Алексиуса, этот Старший — всего этого не должно быть, — вмешался Дориан. — Если мы сможем вернуться в наше настоящее, то не дадим случиться этому будущему.

— Зря вмешался, — чуть ли не шепотом пробормотала Ванда. Лелиана услышала, метнула на нее злой взгляд и снова усмехнулась:

— И маги еще удивляются, почему люди их боятся…

— Хватит! — перебила я начинающийся спор. — Лел, мне жаль, правда, жаль, что я позволила себя заколдовать и что случилось все то, что случилось. Но я не могла с этим ничего поделать тогда, зато могу сейчас. Если ты не хочешь помочь мне, я поищу ответы сама.

Она несколько секунд смотрела мне в глаза, а потом поинтересовалась:

— Для вас это игра, да? Не настоящее будущее? Но мы страдали вполне по-настоящему, — она помолчала, думая о чем-то, и снова жутко ухмыльнулась: — Идем. Я расскажу по дороге, а вы поможете мне хотя бы убить Алексиуса. Он мне задолжал.

Этаж с пыточными оказался не слишком большим, но пройти через него оказалось не так-то просто: стражи тут оказалось куда больше, чем внизу, в тюрьме, а в конце нас ждал разрыв. Наконец я увидела, как действует магия времени: на полу тут и там были разбросаны пятна зеленой магии. Я случайно влезла в одно из них — оно появилось буквально под ногами, когда я рванула к разрыву, — и почувствовала себя мухой, застрявшей в янтаре: движения замедлились, воздух словно загустел, и мне приходилось с усилием проталкиваться сквозь него.

К тому моменту, как удалось вырваться за пределы замедляющего пятна, Ванда ухватила своими лавандовыми жгутами всех демонов и призраков, что появились вокруг, и смиренно ждала, пока Лелиана и Дориан их убьют. Я не стала отвлекаться, побежала все-таки ближе к разрыву, а дальше, как и всегда, все произошло само — энергия протекла по руке колючим потоком и «заштопала» Завесу.

После разрыва коридор вывел нас на небольшую подземную пристань, которой я тоже не помнила. Выход из нее казался светлым пятном все того же гнилостно-зеленого оттенка, но разглядеть больше ничего не удавалось. Зато на пришвартованные корабли — скорее, лодки, — я насмотрелась вдосталь. Это были те самые «драккары», правда, без храмовничьих щитов на бортах, но в остальном — один-в-один как те, что я видела на Штормовом берегу.

— Храмовники служат ему так же, как и маги, — равнодушно ответила Лелиана на мой вопрос. — У крестьян даже успела сложиться примета: видишь красное — беги.

Взгляд ее был устремлен на очередной кристалл лириума, и я зябко передернула плечами — вспомнилась Мередит. Мне казалось, что после истории с рыцарем-командором Киркволла ни один здравомыслящий человек не отважиться иметь дело с красным лириумом, но реальность превзошла мои даже самые потаенные страхи. Корифей здравомыслящим не был и никакой силой не брезговал; его подчиненным выбора не оставалось. Храмовники, которых пичкали красным лириумом, по словам Лелианы, менялись безвозвратно, и единственным их плюсом была короткая жизнь. Но даже за несколько месяцев они успевали натворить многое.

Обещание свое Лелиана сдержала, рассказывая нам о произошедших событиях, но, к сожалению, подробностями побаловать не могла. Было известно, что императрицу Орлея Селину убили, обвинили в этом ее кузена, великого герцога Гаспара, второго претендента на престол, и казнили следом. На этом гражданская война в Орлее завершилась — проигрышем всей империи. Собраться с силами, выбрать единое руководство для армии и достойно встретить Корифея империя уже не смогла, так что города ее разбивали по одиночке.

Это была самая значимая с военной точки зрения потеря, но не единственная. Короля Неварры заколдовали едва ли не сразу после моей пропажи, так что страна быстро присоединилась к воинству морового жреца. Антиванские Вороны поначалу поддержали было Инквизицию, но быстро переметнулись к врагу, успев при этом навести шороха. Города Вольной Марки завоевывали по одному: приморские захватили пираты, Хасмал и Тантервейл взяли армии союзной Корифею Неварры, дольше всех держались Киркволл и Старкхэвен, образовавшие коалицию. Им помогали те Вороны, что не захотели идти под руку венатори, часть морталитаси — магов смерти из Неварры, — и все, кто спасся из других городов Вольной Марки.

Но чем закончилось это противостояние, тайный канцлер не знала: Инквизиции в тот момент было не до того. Каллен умер от ран вскоре после поездки в цитадель Теринфаль, и его некоторое время заменял Максвелл. Второй жертвой из глав Инквизиции стала Жозефина: ее предал кто-то из доверенных лиц, и на очередную встречу с возможными союзниками леди-посол попросту не доехала; на ее место никого не нашлось. Третьим был мой напарник, он пытался успеть везде — и командовать армией, и выезжать на место событий, на том и погорел. Сама Лелиана до последнего руководила своими шпионами из штаба в Убежище, пока армия Корифея попросту не захватила и штаб, и его главу.

Дольше всех сопротивлялись Ферелден и, как ни странно, Тевинтер. Если нежелание юга сдаваться Корифею понять было несложно, то стремление отказаться от сотрудничества с собственным жрецом со стороны северной империи вызвало у всего мира изрядное удивление. В тот момент люди еще умели удивляться. Второй столь же ошеломляющей новостью стало сотрудничество Тевинтера и кунари. Извечные противники на время забыли собственные распри и пытались не пропустить морового жреца на север.

— У них получалось, — ровно говорила Лелиана. — Потому что все силы Старший бросил на юг. К нам пришла армия демонов, и после нее не осталось Орлея. Сопротивление Ферелдена тоже практически сломили, особенно после убийства Алистера и Аноры. Их венатори убили прямо в тронном зале.

Слушать мне не хотелось, было страшно даже представлять все то, что Лелиане пришлось пережить. Но не слушать было нельзя: ради этого мы и рисковали, откладывая собственное возвращение. Впрочем, на этой мрачной ноте тайный канцлер замолчала — больше рассказать ей было нечего. Да и нашлись другие заботы: под разговор мы дошли, наконец, до выхода на улицу; Лел распахнула ее без всяких комментариев, так что вышли мы, не ожидая увидеть что-то сверх того, о чем уже знали.

Реальность оказалась причудливее.

Вместо неба над головой плыла Тень. Я видела каменные острова вдали, прямо над нами в хаотическом порядке кружили обломки стен замка Редклиф, а где-то невообразимо далеко мерцал яркой звездой Золотой город. Все это казалось призрачным, скрытым за огромной воронкой, заполонившей все небо, изукрашенной ветвистыми молниями — похоже, в мое отсутствие Брешь сумела разрастись едва ли не на целый мир. Руку тут же прошило разрядом, и я едва сдержала стон: было стыдно показывать слабость перед Лелианой, пережившей куда большую боль. О себе она почти не говорила, но этого и не требовалось — все было написано на ее лице.

Воздух стал гуще, и теперь металлический привкус чувствовался так сильно, словно мы и впрямь попали в Тень. Камни стен виднелись словно сквозь воду, по ним пробегала рябь. А во дворе сиял еще один разрыв, окруженный небольшой армией демонов. На первый взгляд их там было больше десятка — и нас ждали не просто призраки.

— Я подержу демонов, а ты закрывай, — спокойно проговорила Ванда. Я глянула на подругу и вздрогнула: по коже ее снова пробегали лавандовые всполохи, глаза светились, и даже черно-белые кудряшки словно подернулись лиловой дымкой. Сейчас прикинуться смертной у нее не вышло бы никак. Поймав мой взгляд, она уточнила: — Я подержу всех.

Я молча кивнула. Как ни странно, ни Дориан, ни Лелиана ничего не сказали — хотя от тайного канцлера я ждала какого-нибудь комментария. Но она только вскинула подобранный в тюрьме лук и прицелилась в ближайшего противника.

Этот разрыв выпил из меня сил больше, чем все предыдущие, возможно, из-за своих размеров. Покачнувшись от усталости, я едва не упала, оперлась на свой шест и только тогда посмотрела, как дела у моих спутников. Ванда, увидев, что я закончила, просто сжала руку, из которой тянулись привычные лавандовые жгуты, в кулак, и оставшихся демонов перерезало ее магией пополам.

Дориан ворчливо поинтересовался:

— Ты не могла сделать это сразу?

— Тогда повылезали бы новые, лови их потом, — она с деланным равнодушием пожала плечами, но я заметила, как подруга косится и на мага, и на Лелиану, оценивая их настрой. Последняя окинула демонессу странным взглядом и жестко уточнила:

— Демон? Откуда?

— Долгая история, — я с некоторым трудом подошла к ним поближе, невольно снова становясь между Вандой и остальными. Но защита ей не понадобилась — тайный канцлер кивнула:

— Хорошо. Значит, нам будет проще.

И первой пошла в сторону донжона. Мы только переглянулись: я была уверена, что бывшая церковная послушница отнесется к демону в команде с меньшей приязнью, но, похоже, год плена действительно ее сильно изменил.

Покопавшись в сумке, я нашла бодрящее зелье — обычное, из тех, что продают во всех лавках, и выпила едва ли не залпом. Куда больше сил принесло бы зелье по рецепту Дагны, но я побаивалась за него браться: кто знает, насколько хватит заемной бодрости, уснуть прямо посреди боя или разговора с Алексиусом точно не хотелось.

Стоило нам уйти со двора обратно под крышу, как лавандовое свечение пропало, и Ванда прошептала:

— Так скучно. Они же не могли сопротивляться.

— Пользуйся возможностью, пока можешь, — так же тихо отозвалась я. — Дома так не поколдуешь.

— Я и не хочу, — надула губки подруга. И повторила: — Скучно.

Дориан, не торопившийся догонять Лелиану, уточнил:

— Так значит, о демоне она не знала?

— Никто не знает, кроме Варрика. Так что будь добр, и ты тоже помалкивай.

— Иначе я могу обидеться, — мурлыкающим тоном добавила Ванда, тут же прекращая жаловаться. Дориан хмыкнул и отправился за нашей предводительницей. Мы поспешили следом.

Разрывов в замке оказалось великое множество. Они ждали практически в каждой комнате, а вместе с ними — демоны. Иногда они просто висели на одном месте и ждали чего-то, иногда воевали с людьми в форме венатори — кроме магов, на этих не нападал никто. Для нас не представляли опасности ни те, ни другие: демонов Ванда развеивала едва ли не раньше, чем я успевала закрыть очередной разрыв, людям навредить успевали и Лелиана с Дорианом. Мне в этот раз оставалось только прикрывать спину — на всякий случай, за все время на нас сзади ни разу никто не напал, — и идти следом. Необходимости в щитах не было.

Красный лириум разросся здесь причудливыми, ветвистыми деревьями, напоминающими разряды молний или вены. Идти мимо него было сложно, уже не помогало зелье — снова вернулись и головная боль, и тошнота. Я потихоньку начала молиться — сама не знала кому, какой-то неопределенной высшей силе, — чтобы все закончилось побыстрее.

Тронный зал, в котором предположительно и находился наш объект, найти оказалось не так просто. Складывалось впечатление, что замок перестроили — эту часть я должна была бы неплохо знать, и все же нужное направление скорее угадывала. Дважды мы даже прошли мимо — зал обзавелся мощной дверью из сильверита и лириума, обычного, не красного. Впрочем, ошиблась не только я: Лелиана ведь тоже бывала неоднократно в Редклифе, но и она не узнавала дорогу. Со второй попытки мы все же опознали вход в тронный зал, но дверь стала крайне неприятным сюрпризом: открыть ее мы никак не смогли. Замки были магическими, так что отмычки и вставить-то некуда было; подходящий ключ я не чаяла даже угадать.

А потом земля вздрогнула. И еще раз, словно шел какой-то великан. И еще.

— Старший, — на лице Лелианы все-таки появилась растерянность, так что она даже стала походить на себя прежнюю. На дверь в тронный зал она посмотрела с тоской, но велела: — Создавайте свое заклинание. Вы попасть ему в руки не должны.

— А ты? — я закусила губу от внезапной боли. Она равнодушно пожала плечами:

— Я уже мертва.

— Ой, да вскрою я эту дверь, — вдруг раздраженно проговорила Ванда.

Нас троих она банально отодвинула при помощи левитации, вход в то помещение, где мы находились, завалила всей имеющейся мебелью, а потом взялась за дверь — не пыталась распутать заклинание аккуратно, а просто поджигала до тех пор, пока металл не начал стекать вниз тонкими струйками.

Снаружи раздавались глухие удары, настолько сильные, что дрожали стены и сыпался песок. Дверь оплавлялась все быстрее, воздух казался раскаленным, так что дыхание сбивалось, а голова кружилась все сильнее. Дориан даже достал амулет Алексиуса и явно приготовился к его активации — на всякий случай, вдруг Ванда все же не успеет.

Но она успела.

Тронный зал внутри почти не изменился: тот же огромный камин, трон на возвышении, колонны. Только бардака стало больше: валялись какие-то сундуки, тряпье, подносы и посуда. Алексиус так и сидел на троне, только теперь казался обреченным и каким-то сдувшимся, из него словно вынули стержень: щеки ввалились ненамного меньше, чем у Лелианы, кожа посерела, плечи опустились. А у его ног ютился вурдалак в одежде Феликса. Узнать самого молодого человека было совершенно невозможно.

Через лужу расплавленного металла подруга перенесла нас тоже левитацией. А потом вдруг установила на месте расплавленной двери зеленоватый барьер — по нему пробегали лавандовые искорки, но в остальном он походил на тот, что ставил Солас. Удивления у меня это уже не вызвало: сил на него не осталось, но в памяти я вопрос отложила.

Войдя внутрь, Ванда первым делом спеленала своими жгутами магии потенциальных противников. Ещё один вопрос — они ведь не демоны, — я наметила задать, но пока только прошла вперёд, подальше от барьера. Стены дрогнули в очередной раз, снаружи раздался треск, пахнуло пылью, и возле лужи расплавленного металла появился первый демон. Внутрь пройти он не мог, но такое соседство приятным назвать было трудно.

Дориан последовал за мной. Кажется, он хотел поговорить с бывшим наставником, но возможности такой ему не предоставили.

— Убивай, — велела Ванда. — А вы готовьтесь.

Маг дернулся было к трону, но потом послушно снова взялся за амулет. Лелиана тоже не стала сомневаться: решительно подошла к трону и перерезала горло магистру, рука не дрогнула. Я на мгновение пожалела: нужно было расспросить его для начала, но потом взгляд упал на тетрадь в кожаной обложке. Во всех историях перенос не принадлежащего времени предмета заканчивался плохо, но сейчас мне нужны были ответы, так что времени на раздумья я себе не оставила — бегом подскочила к столу, забрала тетрадь и метнулась обратно к Дориану. Он раздраженно попросил:

— Не отходи от меня, если не хочешь остаться здесь. В одиночку я, знаешь ли, могу и не справиться с исправлением будущего.

Я кивнула, подозвала жестом демонессу, в потом взгляд упал на Лелиану. Сердце сжалось, я хотела предложить ей… хоть что-то, хотя бы сбежать в окно, Ванда наверняка могла бы его вышибить. Но женщина тут же качнула головой.

— Не жалей. Жизнь после всего этого — не жизнь, — наш тайный канцлер снова взялась за лук и жестко усмехнулась: — По крайней мере, я отомстила, а теперь постараюсь убить ещё и Старшего. Если Создатель все же существует, мне повезет.

Я хотела напомнить, что Корифей бессмертен, но не смогла. Вместо этого достала из сумки гранату — она у меня была всего одна, на большее количество не нашлось лириумного порошка, — и кинула подруге:

— Забери с собой побольше этих тварей.

Она поймала и велела:

— А ты исправь это. Если уж получаешь второй шанс, не упусти его.

Я вздрогнула: слишком эти слова были созвучны со всей моей жизнью в Тедасе. Второй шанс я уже получала — и, судя по увиденному сегодня, расплатиться за него не смогла.

Но начать паниковать я не успела. Лелиана добавила, причем голос звучал куда мягче и печальнее:

— Алли, найди Айдана. Он так и не вернулся с Глубинных троп.

А потом амулет завибрировал, и его окутала изумрудная магия. В этот же момент лопнул барьер, и в комнату посыпались демоны — ужаса, гнева, желаний. Лицо Лелианы стало походить на маску гротескного веселья, безумного и жестокого, и она взялась за мою гранату.

Взрыв и временной портал вспыхнули одновременно. Я успела испугаться, что Ванда с нами не переместилась, но за мгновение до того, как отключиться от реальности, почувствовала, как Дориан прижимает к себе и меня, и ее.

Зимняя сырость и снег, горький аромат прогорающих поленьев, вода и едва уловимый запах псины — первое, что я почувствовала. Знакомые запахи успокаивали: так пах мой Ферелден, не исковерканный армией Корифея. Толком заметить переход я не успела: только что на нас накатывал жар взрыва, сердце заходилось от ужаса и боли, потом мгновение темноты и дезориентации — и я понимаю, что спокойно стою, судорожно уткнувшись носом в плечо Дориана, Китти, неведомо когда успевшая обернуться кошкой, цепляется за мое плечо, а вокруг висит напряженная тишина, только поленья в камине потрескивают да из окна доносится свист ветра. И пахнет домом.

Неторопливо отстранившись от невольного напарника, я первым делом глубоко вздохнула и только потом осмотрелась.

Кассандра замерла на полушаге — она явно направлялась к Алексиусу с обнаженным мечом. Остальные тоже, так или иначе, собирались атаковать, и я даже мимолётно умилилась — какая забота обо мне. Знакомый Ворон, к примеру, нож метнуть уже успел — тот валялся у подножия лестницы. Сам магистр прятался за барьером и совсем не походил на самого себя из будущего. Того мне стало жаль в последний момент; пожалуй, Лелиана оказала ему услугу, перерезав горло. Этот, готовившийся защищаться и убивать моих людей, моих друзей — заставил ярость вспыхнуть ярким пламенем.

Взрыв, в котором заживо сгорела моя подруга, словно что-то надломил во мне. Былое неприятие убийств отошло куда-то на второй план, и я, пожалуй, всерьез готова была снова воспользоваться MiLin, своим кинжалом, уже успевшим попробовать крови в моих руках. Там как раз оставалось место под ещё одну гравировку…

Но злость все же не была всепоглощающей, и, как бы ни хотелось, творить глупости я не стала. Пленным Алексиус может оказаться полезнее, чем мертвым. Но отвести душу все же себе разрешила.

Барьер тевинтерца лопнул как мыльный пузырь, на этот раз я даже устояла перед отдачей. А потом быстро, не давая магу времени на раздумья, со всех сил зарядила кулаком ему в челюсть — по-простому, без всякой магии или оружия.

Кулак пронзило резкой болью, так что я даже зашипела и тряхнула рукой, но не пожалела о сделанном ни на мгновение. На лице отшатнувшегося магистра моментально проявилось алое пятно, челюсть чуть съехала в сторону — вряд ли я ее сломала, но уж ушиб обеспечила наверняка. Жажда мести чуть поутихла, хотя врезать противнику все еще хотелось — но я уже понимала, что на второй удар запала не хватит. Да и неплохо было бы оставить хотя бы одну руку целой — не ногами же его бить?

— Вот ты даешь, босс, — пробасил Железный Бык где-то на периферии внимания, но я не стала оглядываться. Обратилась к магистру:

— Я только что видела, как вам перерезали горло. Как вы думаете, у меня много причин не повторять эту греющую душу ситуацию? После всего, что я увидела?

— Алиена… — начал Дориан, но я жестом его прервала. Повернулась к Кассандре и не терпящим возражений тоном велела:

— Магистр Алексиус побудет пока гостем Инквизиции. Я помню, у нас в подвале есть одна очень уютная камера.

Искательница Истины спорить не стала, только кивнула, а я снова повернулась к нашему пленнику:

— И не дай вам Создатель попытаться сбежать или кому-то навредить. Клянусь, вы пожалеете, что не достались Корифею.

Алексиус не ответил: после моего удара в нем словно выключили лампочку, плечи опустились, и попыток что-то наколдовать или защититься он больше не предпринимал — я смотрела на него правильным зрением, отчасти чтобы видеть, что он творит, отчасти чтобы напугать. Похоже, второе мне удалось.

«Я бы не поверила», — со скепсисом отозвалась Китти. Я буркнула:

«А я отдам его тебе. Неужели ты не придумаешь, как его получше наказать?»

Демонесса если и хотела ответить, то не успела: двери, ведущие в сторону выхода, резко распахнулись — настолько резко, что со стуком ударились о стены. Я моментально развернулась, готовясь отражать новую атаку, но не пришлось — первым в тронный зал Редклифа вступил Его величество Алистер, а по правую руку от него шел мой несостоявшийся жених и хозяин замка, эрл Теган. Лица у обоих были мрачными, а одежда запорошена снегом настолько, что казалось, будто их вываляли в сугробе.

Следом в зал вошли и солдаты — половина в форме Редклифа, половина с королевскими гербами.

— Что бы здесь ни происходило… — начал Алистер, но не закончил фразу: разглядел, что происходит что-то не то, к чему он готовился. — Алиена?

— Ваше величество, эрл Теган, — я решила в кои-то веки последовать правилам этикета. И король выглядел слишком рассерженным, и публика вряд ли оценила бы наши теплые взаимоотношения. — Спешу вас обрадовать: замок Редклиф снова под контролем Ферелдена, как мы и договаривались. Силы Инквизиции покинут его по первому требованию, но, надеюсь, вы позволите нам отдохнуть.

— Замок свободен благодаря вам, леди Алиена, — Теган вежливо поклонился. — Вы и ваши люди будете моими гостями столько, сколько понадобится.

— Чего не скажешь обо всех остальных, — тут же хмуро добавил Алистер. — Великая Чародейка, я с большим удивлением узнал, что вы отдали замок, не принадлежащий вам, тевинтерскому магистру. Для меня лично это звучит примерно как «предательство». Так что нашего гостеприимства вы теперь лишены.

— Ваше величество… — Фиона заметно растерялась. — Но у меня десятки людей, и не все даже защитить себя смогут. Что же нам делать?

— Я просила вас о помощи с Брешью, — напомнила я. — Вы мне так и не ответили, Великая Чародейка.

На Фиону я смотрела с некоторым умилением: видеть ее здоровой было невероятно радостно, словно мы уже отменили то отвратительное будущее. Разумом я понимала, что работы у нас теперь непочатый край, но эльфийка словно стала символом того, что мы справимся.

Она от моего взгляда отступила на полшага, явно не зная, как его трактовать. Алистер тоже глянул удивленно и посоветовал:

— Рекомендую принять любое предложение Инквизиции, потому что других вариантов у вас все равно нет. Ферелден вам придется покинуть.

— Видимо, выбора у нас действительно нет, — эльфийка опустила голову.

Ближе подошла Кассандра и вполголоса, обращаясь только ко мне, проговорила:

— Магам нужен контроль. Мы видели, что бывает без него.

— Мы видели, что бывает с ним, — возразила я и кивнула эльфийке: — Хороший удар у вас, Великая Чародейка. Надеюсь, членов Инквизиции ваш посох не коснется.

— Верну вам комплимент, — Фиона едва заметно улыбнулась и поклонилась. Потом осторожно коснулась больной руки и предложила: — Если позволите…

Я согласилась, и исцеляющая магия быстро сняла все неприятные ощущения. Не так уж сложно это и было, заклинание я узнала — малое исцеление, которым вполне владели и Китти, и Солас, и, подозреваю, Дориан. Просто потому, что оно было простейшим. Но все равно благодарно кивнула — эльфийка могла и вовсе не предлагать помощь.

— С вашего позволения, я пойду собирать своих людей, — Фиона поклонилась куда в пространство между мной и Алистером. Король со вздохом махнул рукой и проворчал:

— Не торопитесь. Там на улице метель такая, что света не видно, и обещают, что еще дня три она провисит. Думаю, эрл Теган согласится вас еще немного потерпеть.

— Разумеется, на мороз я никого не выгоню, — кивнул хозяин Редклифа, чуть нахмурился и предупредил: — Но веры вам нет, Фиона. Больше вы решений не принимаете, по крайней мере, в моем замке.

Она снова склонила голову, теперь с заметным раскаянием, и я задумалась, насколько оно искреннее. Но Тегана это вполне удовлетворило, и эльфийка быстрым шагом отправилась во внутренние помещения замка, видимо, к своим людям. Мы дождались, пока она уйдет, и я предложила:

— Если вам не хватит солдат на какие-то посты, можете распоряжаться нашими людьми. Раз уж мы тут застряли… кстати, а кто это обещает на три дня метель?

Хотелось надеяться, что этот «кто-то» ошибался: мне очень нужно было покинуть замок и отправится на восток, в сторону цитадели Теринфаль. Может быть, если вылететь сейчас, я успею вовремя? Но одного взгляда на заснеженные плащи вновь прибывших было достаточно, чтобы понять — далеко я по такой погоде не улечу.

— Помнишь, была в ферелденском Круге такая девчонка, погоду предсказывала? — поинтересовался Алистер. Злость у него явно утихла, и он принялся отряхиваться от снега. — Я ее хотел сманить в Денерим, а она все отказывается, засела в Амарантайне. Но предупреждения шлет.

— А, Брианна… — я сникла. Если погоду предсказала она, то стоит забыть обо всех планах: застряли мы тут и правда минимум на три дня. На моей памяти, Бри не ошибалась ни разу. — Нам надо будет поговорить. И еще, можно я воспользуюсь вашими темницами, эрл Теган? Нашему пленнику нужны подходящие апартаменты.

Если бы Теган не разрешил, селить Алексиуса пришлось бы в комнату — ну, или убить. Первое мне сделать не позволяла злость, второго я по-прежнему не любила, да и стрясти с магистра компенсацию за ущерб все еще хотелось. Как минимум, мы его не допросили, а о моей метке он явно что-то знает. Впрочем, в согласии эрла я не сомневалась.

— Боюсь, мага они не удержат, Алиена, — мужчина улыбнулся с сожалением. Я зло глянула на означенного мага и ответила погромче, чтобы он наверняка услышал:

— Ничего страшного, за ним присмотрят. И если что-то пойдет не так…

«Я буду рядом с ним», — пообещала Китти с заметным предвкушением. Я кивнула, нашла взглядом Дориана, который, как оказалось, внимательно слушал наши переговоры, и попросила:

— Проводишь магистра Алексиуса?

— Разумеется, — маг улыбнулся. — И даже подыщу ему подходящую охрану. Феликс, поможешь?

Я вопросительно посмотрела и на Дориана, и на Феликса, с которым знакома еще не была. Конечно, он вроде как выступал на нашей стороне, но только пока его отец был на свободе. Мало ли что взбредет ему в голову сейчас?

Но молодой человек покачал головой:

— Я не согласен с действиями отца, Вестница. Я на вашей стороне.

— Тогда с тобой я тоже хочу поговорить, вечером или завтра утром, — решила я. Смерти от скверны я никому не желала, и мысль у меня на эту тему была. Правда, стоило все-таки сперва обсудить ее с самим умирающим. К тому же вдобавок к этой, вполне конкретной мысли, крутилась еще вторая, но пока неоформленная.

Он кивнул в знак согласия и помог отцу подняться. Магистр Алексиус не пытался сопротивляться, да и готовым к каким-то действиям больше не выглядел. Теперь он скорее напоминал того себя, которого я увидела в будущем. Может, выглядел маг чуть получше, но глаза потухли точно так же, словно его лишили последней надежды.

А может быть, так и было.

* * *

Ощущение, что я лежу на кровати из красного лириума, проснулось раньше меня. Меня снова мутило, голова кружилась, а руки и ноги казались ватными. Горло царапало воздухом при каждом вдохе так, словно внутри меня обосновались Безмолвные равнины, пересыпав песком все внутренности от зубов до желудка. Это наводило на мысль, что лириум, возможно, не при чем.

Правда, голова не болела — это казалось странным, но, несомненно, радовало.

В мыслях мягкой кисточкой прошелестел смех, а потом о скулу потерся пушистый, теплый, знакомый бок.

«Конечно, не болит, — промурлыкала Китти. — Уж унять головную боль я могу. И это не лириум. Помнишь вчерашний вечер?»

Вечер помнился смутно. Сразу после возвращения из будущего я хотела поговорить с Алистером, но пришлось этот разговор отложить: раз уж мы застряли в замке, стоило сначала устроиться, убрать трупы из тронного зала, проверить прочие помещения на сюрпризы от венатори. Пришлось оббежать весь замок от башен до подвалов, поскольку мне увидеть магические ловушки было проще всего. Заодно посмотрела, как устроили Алексиуса — камера ему досталась сухая, с сеном и даже каким-то покрывалом. В первое мгновение я хотела перетащить его в более сырое помещение, но здравомыслие все же взяло верх над мстительностью — раз уж пленника я оставила в живых, издеваться над ним было недостойно и непрактично. Помрет еще, не молодой ведь… На лице и так наливался грандиозный синяк после близкого знакомства со мной.

Кольцо от тайного хода и так уже находилось у Коннора, но я всё-таки забрала его у приятеля и торжественно передала эрлу Тегану и заодно извинилась за испорченные доспехи. Потом мы выставляли посты — моего присутствия не требовалось, вместе с эрлом отправилась Кассандра, но мне ужасно хотелось проконтролировать каждый камень, каждое запертое окно и дверь, каждого солдата и каждого мага — чтобы быть уверенной, что к нам неожиданно не явятся демоны или, того хуже, венатори.

Потом меня увела на разговор Искательница: пришлось доказывать ей, что свободные маги принесут больше пользы, чем порабощенные. А после этого разговора я вынуждена была отправиться на поиски Фионы — Кассандра мне напомнила, что наш второй отряд поехал не просто разбираться с чужими проблемами, но и вербовать помощь, а значит, в Убежище вполне могут оказаться и храмовники. Стоило предупредить новых союзников, что лично их война закончилась в тот момент, когда они согласились помочь Инквизиции. Потому что никаких свар и скандалов не потерпит наш командор, да и не только он — желающих разогнать какой-нибудь несанкционированный митинг или драку найдется достаточно.

Рядом с Фионой нашелся Дориан, который попытался утащить меня на пьянку: Сэра и Бык решили отпраздновать победу и умудрились вовлечь в это не только тевинтерского мага, но даже Соласа. Правда, эльф сбежал после первого символического бокала, да и я задержалась ненамного дольше.

Потом… потом я все-таки нашла Алистера и Тегана в кабинете последнего, и вот на этом месте связные воспоминания заканчивались.

Я попыталась подключить логику, чтобы реконструировать события, но голова наотрез отказалась работать без жидкого допинга.

— Держи, — насмешливым шепотом проговорила Ванда, помогая мне приподняться на постели и впихивая в руки стакан с водой. Почуяв живительную влагу, я отбросила любые мысли и присосалась к стакану. И второму. После третьего в голове слегка прояснилось, а в желудке забулькало, как в аквариуме.

Я благодарно кивнула, по-прежнему не желая заговаривать, откинулась обратно на подушку и взялась за свою память основательнее.

С нашим Величеством я хотела поговорить о том, что услышала от той Лелианы, из будущего. Эрл Теган, как один из королевских советников, тоже остался с нами, но это не особенно напрягало — все-таки мы дружили, хоть и не так близко, как с Алистером. И началось все, вроде бы, именно с этой темы… по крайней мере, в памяти всплывали обрывки фраз. И еще бокал с кровавого цвета жидкостью — амарантайнское красное, вино из моего родного эрлинга. Потом в воспоминаниях красная жидкость отчего-то сменилась янтарной, и я уже сидела не в кресле, а на подлокотнике возле Алистера… и, кажется, плакала ему в плечо? На этом память отказала окончательно.

«Ты там рыдала. И они тебя напоили до отключки, — наябедничала Китти, снова укладываясь рядом со мной компактным пушистым комочком. — Сказали, так тебе будет не до душевных переживаний».

Я хмыкнула и тут же поморщилась. Уж что верно, то верно, сейчас и Фиона, запертая в кристалле, и подернутое Тенью небо, и Лелиана со своей гротескной усмешкой вспоминались едва-едва, куда больше волновал вопрос, смогу ли я встать. Не то чтобы надо было куда-то торопиться, но я же, мать ее, Вестница, должна хотя бы показаться на глаза остальным и сделать вид, что ужасно занята важными делами.

«Не поверят, — захихикала демонесса и продолжила делиться подробностями: — Когда они поняли, что сама ты не в состоянии даже глаза открыть, решили отнести в комнату на руках».

Я представила эту картину, тихонько взвыла вслух и уткнулась носом в подушку, чтобы не возвращаться в этот жестокий мир. Выбрать сходу, что хуже: когда тебя на руках носит король или несостоявшийся жених, который таковым на самом деле никогда не являлся, но объявить ты об этом уже успела… Какой позор…

«Король, — уточнила подруга. — И они оба тоже успели выпить, так что твою комнату искали долго, методично и по всему замку».

— Я застрелюсь, — тихонько простонала я. Мало того, что я набралась как не пойми кто, так еще и два пьяных мужика продемонстрировали результат королевских посиделок всем желающим! Доказывать после этого, что к моему мнению надо прислушиваться, придется бесконечно долго, и не факт, что получится.

— Бьянка уехала к храмовникам, а из лука ты застрелиться не сможешь, — снова захихикала кошка. Ее ситуация явно забавляла, а мне и правда хотелось провалиться сквозь камни. Интересно, Дориан тот амулет еще не выбросил? Может, можно будет отправиться в прошлое на день назад и пресечь это безобразие?

Я даже попыталась встать, чтобы отправиться на поиски мага, но, стоило откинуть одеяло, как по голым ногам прошелся сквозняк. Одежды на мне оказалось существенно меньше, чем в начале вечера, и я с ужасом уставилась на демонессу — если я сама не могла даже идти, то кто меня раздевал?

— Это я, — успокоила она меня. — Не в драконьей чешуе же тебе спать? Ладно, раз ты уже пришла в себя, пойдем наружу?

Я резко скользнула обратно под одеяло и жалобно попросила:

— Может, не пойдем? Я пока не готова…

— А завтрак? — резонно напомнила подруга. Я прислушалась к себе и поняла, что стыд во мне силен, а похмелье еще сильнее. От мысли о еде мутить стало вдвое больше. Мелькнула мысль, что лучше бы это был красный лириум… Китти ухмыльнулась почти как Чеширский Кот, показав мелкие острые зубки.

— Знаешь, я пока почитаю, — малодушно отозвалась я. — И поголодаю, это, говорят, полезно.

Демонесса хмыкнула теперь уже неодобрительно и спрыгнула на пол. Похоже, сидеть рядом и пялиться в книгу ей было скучно. Я даже немного порадовалась этому: перед ней мне тоже было немного стыдно, хотя и куда меньше, чем перед остальными.

Едва за кошкой закрылась дверь, я нырнула под одеяло и крепко зажмурилась. Может, если долго так лежать, это все как-нибудь само рассосется? Но через десять минут прятаться в темноте и духоте надоело, и я действительно решила почитать. Литературы под рукой было не так много, зато нашлось кое-что полезное — тетрадь в кожаной обложке, принадлежавшая Алексиусу из следующего года. Открывать ее было страшновато: во-первых, в записях высокопоставленного венатори вряд ли найдется что-то приятное, во-вторых, лезть в будущее ещё раз не хотелось. Но раз уж есть такая возможность…

Это оказалась помесь дневника и лабораторного журнала. Для второго не хватало конкретики в описаниях опытов, для первого был переизбыток теорий и, собственно, описаний экспериментов. Поначалу читать было противно: не знаю уж, каким учёным Алексиус был в Тевинтере, но здесь моральная планка упала у него очень глубоко. Когда в тексте впервые встретилось упоминание о Лелиане, я даже захлопнула тетрадь и перевела взгляд за окно.

Но продолжить все же пришлось: помимо опытов там были ценные сведения о перемещениях войск Корифея и его планах, по крайней мере, тех, что касались самого Алексиуса. Планы были не самыми радужными для магистра — моего исчезновения Старший не простил. Это немного утешило, даже порадовало, а потом я постаралась абстрагироваться от моральных переживаний. В конце концов, всего этого еще не произошло и теперь не произойдет; да и смогла же я работать с Авернусом, хотя у него прошлое было не менее кровавым, чем у Алексиуса — будущее. Такое сравнение и опыты — магистр пытался разобраться не только с временной магией, но и скверной, — наконец выстроили мои мысли в единый ряд, позволив сформулировать бродящие со вчерашнего вечера идеи. Оставалось только разыграть образовавшийся план в правильном порядке.

Желание навредить Алексиусу поутихло, уменьшаясь пропорционально возможности его использовать. Правда, какую-нибудь гадость напоследок сделать хотелось, и я, подумав, вырвала последнюю страницу из дневника.

«Ничто не работает. Сколько раз я пытался преодолеть этот рубеж — взрыв на конклаве! Попасть в то прошлое, где на повозку Феликса еще не напали порождения тьмы, а венатори еще не пришли в Минратос… Тщетно. Эту магию питает Брешь, и попасть во время до ее возникновения невозможно. Я не могу изменить события на конклаве, как требует Старший. Я его подвел, и он меня убьет. Пусть… но надо как-то спасти Феликса».

Вкупе с моими воспоминаниями о том, в каком состоянии я увидела Феликса, это точно расстроит Алексиуса. И заодно подтолкнет к тому, чтобы принять мое предложение. Ещё бы самого молодого человека уговорить…

Едва я решила вставать — время уже давно перевалило за полдень, а о похмелье я, увлеченная чтивом, и думать забыла, — в комнату вернулась Ванда, теперь в человеческом обличье. На мой обеспокоенный взгляд она только отмахнулась:

— Я не хожу в сторону магов и избегаю Кассандры. А Дориан и Солас обо мне и так знают. Зато смотри, что я принесла!

Смотреть необходимости не было: мой нос уже уловил горьковатый аромат кофе, горячего, свежего и восхитительного. На фоне кофе меркли все проблемы, я даже невольно вытянула руки навстречу демонессе, чтобы быстрее добраться до вожделенной чашки.

Вместо нее мне в руки попал стакан с чем-то куда менее приятным.

— Я подумала, Дориан с его любовью к вину должен знать, как избавиться от похмелья, — промурлыкала Ванда. — Правда, его такое предположение изрядно оскорбило, но зелье он сварил. И кофе.

— Я бы предпочла начать с кофе, — нетерпеливо отозвалась я, пытаясь отставить стакан на край кровати. Он тут же покосился, но упасть ему не позволила подруга и снова протянула мне. Я попыталась еще раз: — И вообще, я вполне сносно себя чувствую. Кофе будет достаточно. И шоколада.

— Значит, мы сейчас идем обедать, а потом на тренировку? — коварно предположила леди Ванда. — Уверена, твоя Искательница не откажет тебе в небольшой разминке.

При упоминании обеда желудок протестующе скрутился. Кассандру видеть мне тоже не хотелось — стыдно было по-прежнему. Поморщившись, я буркнула:

— Ты — демон вредности.

И выпила бурду из стакана. На вкус она оказалась ровно такой, как я ожидала — отвратительной. Одновременно и кислая, как лимонный концентрат, и соленая, и горькая, а сверху все это накрывал слабый аромат мяты. Но, как ни странно, стало и правда легче: до этого мир воспринимался словно сквозь легкую дымку, причем уже ставшую привычной и оттого незаметной; сейчас же он предстал кристально ясным. И все неприятные ощущения пропали.

Нехотя признала:

— Ладно, ты была права. Но тренировку все равно отложим хотя бы до завтра. Я еще думала, может, кто-то покажет мне, как правильно кулаком бить, а то один удар — и я себе чуть пальцы не переломала.

— Зато у магистра такая рожа, что смотреть приятно, — хихикнула леди Ванда, протянула мне чашку и присела на край кровати. — А твои собутыльники еще спят.

Я только отмахнулась: вот уж до других людей мне сейчас точно дела не было. Никому я срочно не нужна — и хвала Создателю, есть время на маленькие удовольствия. По крайней мере, тогда, десять лет назад, никто мне кофе не предлагал, так что дурацкое предсказание явно описывало хотя бы не каждый момент моего оставшегося времени.

После кофе в голове прояснилось окончательно, и меня обуяла жажда деятельности. Больше всего мне, конечно, хотелось выбраться из замка и рвануть в сторону цитадели Теринфаль — на мое волнение, мучившее еще с момента выезда из Убежища, наложились слова той Лелианы: «Каллен умер от ран вскоре после поездки к храмовникам». Были ли связаны раны и поездка, я не уточнила, но теперь боялась, что ответ мог бы оказаться положительным. Увы, погода плевать хотела на мои тревоги: за окном по-прежнему было белым-бело, из-за метели не разглядеть даже двор.

Внутри замка дел у меня оказалось тоже достаточно. Во-первых, я до сих пор не рассказала Кассандре о том, что мы с Дорианом увидели в будущем, а это стоило бы сделать первым делом. Во-вторых, надо было разобраться с Феликсом и его папашей. В-третьих… наверняка есть и какое-то «в-третьих», но прямо сейчас стоило заняться и тем, что я уже вспомнила. Пару мгновений поразмышляв, разговор с Искательницей я все-таки отложила на потом — ко встрече ни с ней, ни с Фионой или другими магами я морально была по-прежнему не готова. И решила начать с семейства Алексиусов.

Но далеко уйти не успела: в конце коридора, куда выходила моя комната, на подоконнике сидел Коннор и явно ждал меня — просто потому, что больше здесь делать было нечего. На звук открывающейся двери он повернулся сразу, резким движением, но, увидев меня, расслабился. Я с тревогой покосилась на Ванду, и демонесса с предвкушающей улыбкой подмигнула, ненавязчиво подталкивая меня в сторону приятеля. Сам редклифский наследник перехватил мой взгляд и, слабо улыбнувшись, проговорил:

— Я знаю. Догадался. Ты как?

— Если ты о вчерашнем вечере, то ожила, — осторожно проговорила я и, подойдя поближе, оперлась плечом о стену. Теперь свет из окна не бил мне в глаза, так что появилась возможность получше рассмотреть Коннора. Он выглядел уставшим и невыспавшимся, но спокойным и даже умиротворенным, чего я до сих пор в Сычике не замечала. — А ты? Ты вообще спал?

Он отмахнулся:

— У меня было ночное дежурство. Я имел в виду, как ты после того заклинания? Я впервые видел тебя… пьяной. Да и дядю Тегана с Его величеством.

Я едва не брякнула, что он недостаточно часто меня видел, но вовремя придержала язык. Во-первых, так сильно я и правда ни разу не напивалась ни в одной из своих жизней, во-вторых, прошлый раз лучше вообще не вспоминать. Если в глазах Коннора я выгляжу такой уж безгрешной, пусть так и будет.

«Тоже мне, грешница», — фыркнула Ванда, к счастью, не вслух. Я бросила на нее мрачный взгляд, но отвечать на насмешку не стала.

— Была причина, — мне показалось, что прозвучало это грубовато, и я, поморщившись, добавила: — То заклинание забросило нас с Дорианом в будущее.

— Расскажешь?

Я покачала головой. Вспомнились слова Веры: рассказывать о том, что увидел — только добавлять шансов на то, что это сбудется, а мне и так придется. Лучше лишний раз не провоцировать судьбу. Правда, это касалось предсказаний, вряд ли сработало бы с таким точным знанием…

— Тоже выпить хочешь? — понимающе поинтересовалась Ванда. Покосилась на меня и сообщила: — Я видела, как ты сам себе перерезал горло. Боялся, что снова станешь одержимым.

— А у меня была причина? — удивился Коннор. — Я, конечно, опасаюсь этого, как любой разумный маг… ну, может, чуть больше, я-то знаю… но такой паники, как в детстве, у меня больше не возникает.

— Была, — коротко ответила демонесса. Он пару мгновений обдумывал, потом молча кивнул. А я с упреком глянула на нее:

— Ты мне не сказала, — подруга только пожала плечами в ответ, и я вздохнула: — Я сделаю все, чтобы это будущее не наступило, Сычик. И если я справлюсь, то тебе этой дряни и знать не надо. А если нет…

— То я и так узнаю, — парень кивнул, спрыгнул с подоконника и внезапно обнял меня: — Ты справишься, я уверен. Ты ведь всегда справлялась. А я пойду спать, еле дождался тебя, если честно.

— Зашёл бы, я давно не сплю, — я смутилась. Он улыбнулся, махнул рукой и медленно побрел в сторону господской части замка. Я проводила его взглядом и в последний момент окликнула: — Коннор! Давно?

Он перехватил мой взгляд на демонессу и снова улыбнулся:

— Только сегодня. А вот парни, мне кажется, давно догадались. Они-то специалисты.

— О! — оживилась леди Ванда, и я поскорее утащила подругу от Сычика, чтобы хотя бы его не шокировать ее идеями. Хорошо бы и самой сбежать, но мне демонесса такой возможности не предоставила, только заливисто рассмеялась и подхватила под руку.

После разговора я с удивлением поняла, что проголодалась. На здешней кухне я себя чувствовала вольготнее, чем дома — у Герринов не было тетки Уллы, — так что смело отправилась на поиски еды. Правда, перед самой кухней затормозила: из помещения раздавался сочный бас Железного Быка. Он явно старался приглушить голос, но получалось у него не очень. Наемника-кунари, который и сам был не дурак выпить, я не особенно стеснялась, оставался вопрос — с кем он там. Впрочем, вряд ли с Кассандрой, представить Искательницу Истины на кухне в компании кунари я не могла никак; малознакомых магов тоже.

Картина, открывшаяся мне, все-таки слегка пошатнула уверенность в том, что я окончательно избавилась от влияния алкоголя. Бык сидел на какой-то колченогой табуретке — откуда он ее только взял? — и задумчиво пялился на знакомую доску в черно-белую клетку. Противником выступал Солас, причем мне показалось, что он приятно удивлен — похоже, кунари оказался сильнее и интереснее ожидаемого. Все бы ничего, но никакой другой мебели на кухне видно не было, так что эльфу пришлось сидеть прямо на столе. Для него это было настолько нехарактерно, что я даже замерла в дверях.

Потом разглядела то ли третьего члена этих посиделок, то ли незамеченную мебель: под столом, сладко посапывая и даже временами похрапывая, лежала Сэра — обычно она была вполне себе собутыльником, но именно сейчас пребывала скорее в состоянии тумбочки.

Мое появление незамеченным не осталось, но отвлекаться от игры мужчины не стали. Я прокралась к кладовке, искренне надеясь, что «силы Инквизиции» не слишком сильно разорили запасы замка — или что удастся спихнуть ответственность на венатори, — и обнаружила там только ополовиненный копченый окорок и три сиротливых ломтика сыра, уже немного заветренного. Хотелось бы надеяться, что это не все замковые запасы, иначе предстоящие три дня покажутся очень длинными.

К Дориану и Феликсу меня взялась отвести Ванда, вроде как она точно знала, где они находятся. В итоге оказалось, что в библиотеке, но по дороге мы прошли через этаж, где расселили магов, и натолкнуться на них я успела. Мне тут же вспомнились слова демонессы о вчерашнем вечере, и удержать лицо невозмутимым оказалось нелегкой задачей. Впрочем, никто не позволил себе ни единого ироничного или осуждающего взгляда, в основном со мной просто вежливо раскланивались. Это немного успокоило, и я даже задумалась, что Кассандру надо будет выловить обязательно. Узнать-то она все узнает и в Убежище, но заставлять столько ждать фактически организатора всей Инквизиции — неправильно.

Оба тевинтерских мага сидели в самом углу библиотеки и читали. Если бы не постоянные смешки со стороны Дориана, картина даже показалась бы домашней и уютной, но мой случайный напарник все портил. Я пригляделась: у него в руках был «Черный город», сборник эссе о, собственно, Черном городе. Я начинала его читать в библиотеке Кинлох, но сдалась уже на трети — большая часть написанного казалась совершенным бредом человека, который видел описываемый объект в лучшем случае издалека. Дориан, учившийся в лучших в Тедасе Кругах, наверняка нашел там для себя не один повод для насмешки.

Внезапно во мне взыграло желание подурачиться. Я тихонько отступила, обошла стеллажи так, чтобы подкрасться к магу со спины, и негромко проговорила почти на ухо:

— На самом деле, он Золотой.

Дориан вздрогнул и со стуком захлопнул книгу. Я захихикала и присела на подлокотник его кресла.

— Скажи-ка, в тебе точно нет ничего демонического? — с наигранным недовольством поинтересовался мужчина. Я фыркнула:

— Меня обучал Антиванский Ворон и, кстати, не особенно хвалил. Ты просто невнимательный.

Феликс наблюдал за нами с задумчивой улыбкой. Его книга, как я заметила, к магии отношения не имела.

Сейчас выдалась свободная минутка, и я рассмотрела приятеля Дориана получше. Внешность у Алексиуса-младшего была вполне характерной для Тевинтера: темные волосы, правда, остриженные очень коротко, узкое лицо, смуглая кожа. Правда, сейчас она казалась серой — бледность скрадывала бронзовый загар, но спрятать его совсем не могла. Под глазами залегли глубокие тени, которые только подчеркивались не особенно густой черной щетиной. Одет он был так же, как и все венатори: брюки, куртка с остроконечным капюшоном и кольчужными вставками, правда, не видно было перчаток с шипами и этой ужасной маски. В отличие от рядовых венатори и Алексиуса-старшего, куртка Феликса была веселого канареечного цвета, так что я невольно улыбнулась.

Ненадолго. Вспомнилось, что там, в будущем, вурдалак у ног магистра был одет именно в эту одежду.

На всякий случай я осмотрела молодого человека и правильным зрением. Силы у него внезапно оказалось так мало, что, родись он на нашем юге, мог бы даже не попасть в Круг. Зато скверны оказалось едва ли не столько же, сколько я могла бы увидеть в каком-нибудь гарлоке — только она сдерживалась явно чужой, видимо, отцовской силой.

Заодно, раз уж взялась изучать, я посмотрела на Дориана и фыркнула:

— С ума сойти, какой ты блистательный. И правда, талант налицо. У нас тебя бы заперли в самом строгом Круге.

— Тогда я должен поблагодарить Создателя за то, что он позволил мне родиться там, где много вина и мало этих ваших… храмовников, — отозвался маг. И уточнил: — Меня терзают смутные сомнения, что без демонов в тебе все же не обошлось.

— Я же говорила, неуч, — промурлыкала леди Ванда и присела на второй подлокотник. — Где ты видел демонов, которые светятся золотом?

Я перевела взгляд на подругу — в правильном зрении она всегда выглядела особенно красиво, лавандовая сила не пряталась под человеческой внешностью, а легким облаком витала вокруг, — и невольно задалась вопросом: а у кого есть такое золотистое свечение? Навскидку вспоминалась только Вера.

Демонесса ойкнула: то ли сочла, что сказала что-то лишнее, то ли получила локтем от Дориана — вроде бы он не был склонен к подобным жестам, но утверждать наверняка я бы не взялась. И быстро сменила тему:

— Я лучше кресло принесу.

— Я помогу, — вызвался Феликс. Дориан посмотрел на приятеля с некоторым удивлением, да и я тоже: в Тевинтере среди магов подобное принято не было. Но Ванда умилилась:

— Хоть кто-то воспитанный, не то что некоторые.

И, не дожидаясь ответа, сбежала. Дориан усмехнулся:

— Я и забыл, как много времени ты провел на юге. Здешние женщины не попытаются выжечь тебе лицо за подобное предложение?

Его приятель чуть смущённо покачал головой, а я задумчиво проговорила:

— Смотря кто. Слышали про Ведьму Диких Земель? Ее дочь первой учила меня магии. Так вот, за более-менее невинный флирт она обещала снять кожу собственными когтями. Она в волчицу превращаться умела.

— Надеюсь, не тебе?

— Мне было десять, — я отмахнулась и снова посмотрела на Феликса. — Вообще-то я искала вас не просто так. Я хотела поговорить.

Молодой человек посерьезнел и с сожалением проговорил:

— Боюсь, о венатори рассказать мне нечего. Отец не делился даже своими планами до конца, что говорить о его… Старшем.

— Его зовут Корифей, — снова поправила я. И вздохнула: — Меня ужасно раздражает это «Старший». Если уж опираться на возраст, то «Дряхлый» будет как-то правдоподобнее. Или «Устаревший». А то зовете его, как будто он действительно бог. И разговаривать я собиралась не о нем, это мне и магистр Алексиус расскажет.

В этот момент над нами, кокетливо покачивая ножками, пролетело кресло и мягко опустилось так, чтобы, сидя в нем, я могла видеть обоих мужчин одновременно. Ванда появилась следом за ним, и я благодарно кивнула. Невольных зрителей это представление не то чтобы сразило наповал, но все же заметно удивило, и сияющая, как новенькая монетка, демонесса грациозно опустилась на подлокотник своей добычи. Я усмехнулась, пересела к ней и повесила вокруг нас щит против прослушивания.

— Ну вот, теперь можно и посекретничать, — удовлетворенно кивнула я. И замолчала: подходящие слова выветрились из головы. Мужчины тоже не торопились задавать вопросы, явно ожидая, что разговор начну я.

Спасла ситуацию Ванда. Чуть прищурившись, она посмотрела на наших собеседников по очереди и поинтересовалась:

— Феликс, а ты хочешь жить?

Дориан коротко хохотнул:

— Ох уж эта очаровательная ферелденская прямота! Похоже, заразная.

Демонесса отправила магу воздушный поцелуй. Феликс, подумав, окончательно отложил книгу и осторожно ответил:

— Зависит от того, чем придется за жизнь заплатить.

— О! — на такой ответ я не рассчитывала и теперь удивилась. — Мне бы хоть часть твоих мозгов, я бы здесь сейчас не сидела…

Ванда тут же прижалась к моему плечу, словно одна эта мысль ее напугала, но я внимания не обратила — все равно ведь я уже здесь, и ничуть об этом не жалею. Быть бы еще уверенной, что продержусь хотя бы этот год… хотя бы пока Брешь не закроем… С Корифеем в крайнем случае справятся и без меня.

Собравшись с мыслями, все же заговорила о деле:

— На самом деле, это не праздный вопрос. Я говорила при первой встрече с твоим отцом, что знаю способ оттянуть смерть, и за это время можно будет поискать нормальное лекарство. Это была не ложь.

— В чём подвох? — поинтересовался Дориан. — С чего вдруг такие загадки, моя прямолинейная подруга?

Феликс глянул на приятеля и мягко заметил:

— Дориан, думаю, логичнее будет узнать это мне самому. Всё-таки речь идёт обо мне, и платить за это буду я.

Тот поднял руки, мол, понял, молчу, и перевел на меня взгляд. Несмотря на демонстративную покорность, взгляд был требовательным и обеспокоенным. К сожалению, порадовать мне было нечем.

— Подвохов целый ворох, — я вздохнула. — Единственный способ спастись от скверны — это стать Серым Стражем.

— К сожалению, этот способ мне не подходит, — отозвался Феликс. — Отец обращался к Стражам, но ему отказали. Я недостаточно хороший воин для них.

— В Вейсхаупт обращались? — помрачнев, процедила я. Почему-то была уверена, что это Первый или Камергер отказали. Вообще-то по правилам Ордена они и должны были это сделать, Серые Стражи — не благотворительная организация, спасающая всех подряд. Но мне эта позиция претила.

Получив подтверждающий кивок, я выругалась:

— Вот говнюк бюрократический!

Игнорируя удивленные взгляды, проверила еще раз свою защиту и со вздохом продолжила:

— Речь не идет о том, чтобы обращаться в Орден. Это первый подвох: если в Вейсхаупте узнают об этом разговоре, убьют нас всех, и меня в первую очередь.

— В таком случае, возможно, не стоит его продолжать? — предложил молодой человек. Я махнула рукой:

— Да у меня с Первым и так отношения паршивые. Я до сих пор жива и не прошла Посвящение только благодаря тому, что мой брат убил архидемона. С его мнением считаются… Так что будет вполне достаточно, если мы об этом никому не скажем.

Я помолчала: воспоминания о Первом удовольствия не вызывали, даже заставили поморщиться. Потом пояснила:

— Я вроде как состою в Ордене… номинально. Правда, никаких прав у меня нет, но это неважно, главное, что знаний достаточно. Если какой-нибудь маг согласится помочь, то провести Посвящение я смогу. В этом состоит второй подвох: ты его можешь не пережить. Раньше из рекрутов выживала примерно треть. В последние годы, благодаря одним исследованиям, это число сильно выросло, и я с этими исследованиями знакома. Но ты уже отравлен скверной, и я не знаю, какой эффект это даст. Так что тут пятьдесят на пятьдесят: либо выживешь, либо нет.

— Без этого Посвящения я умру в любом случае, — Феликс пожал плечами и улыбнулся. — Интересный способ считать вероятности. Я знаком с немного иным.

— Если выживешь, пересчитаешь, — я тоже пожала плечами. И вздохнула: — Вот сейчас начнется самое интересное. То, что я скажу, не должна знать ни одна живая душа, это действительно важная тайна Ордена. Насколько я знаю, ее даже рекрутам не открывают, иначе желающих не будет совсем.

— Если цена состоит только в этой тайне, то я готов ее и сохранить, и попробовать, — спокойно ответил молодой человек. — Без отца я едва ли протяну больше пары месяцев. Я с этим смирился, но если есть шанс… умирать всё-таки не очень хочется.

Я задумчиво посмотрела на него, потом на Дориана, оценивая, не выгнать ли последнего. Все-таки ему знать подробности было необязательно. С другой стороны, он меня спас в такой ситуации, когда никто другой не смог бы. Он и себя спасал, конечно… Ладно, обижать его недоверием не хотелось.

— Серые Стражи травятся скверной в особом ритуале. Это позволяет чувствовать порождений тьмы и собратьев по Ордену, не заражаться скверной в бою… Есть и минусы. Отравление — всегда отравление, каким ритуалом не закрепи, так что лет через двадцать скверна берет свое, и Серый Страж медленно превращается в вурдалака. Обычно они не доводят до такого, уходят на Глубинные тропы и умирают в бою, пока еще остаются людьми. Конкретно сейчас быть Стражем особенно невыгодно, потому что Корифей может подчинять себе тех, у кого в крови скверна. Но это единственный шанс оттянуть твою смерть.

— И при этом я могу стать марионеткой Стар… этого Корифея и продолжить занятия своего отца, только уже не по своей воле? — уточнил Феликс. Я махнула рукой в сторону господской части замка:

— Ты же видел Алистера. Он был Серым Стражем… по сути, и остался, из этого Ордена не уходят. На него никто не влияет. Думаю, чтобы кого-то подчинить, Корифей должен для начала о нем знать.

Молодой человек кивнул и задумался. Я не стала мешать ему в принятии решения, оно и правда было важным… возможно, самым важным в его жизни. Проверила в очередной раз щит, подновила его — свет начал рассеиваться, так что вскоре наши тайны могли бы стать не такими уж тайнами. Поймала на себе взгляд Дориана.

Маг, заметив, что я обратила на него внимание, поинтересовался:

— В чем твоя выгода?

— Ты не веришь в мое бескорыстие? — вполне искренне оскорбилась я. Но потом все-таки созналась: — Я собиралась предложить этот выход — и предложила бы — в любом случае, но после знакомства с дневником Алексиуса и правда обнаружила выгоду. Наверняка магистр по-прежнему захочет спасти Феликса, но на этот раз времени у него будет существенно больше года…

— Почему года? — перебил меня обсуждаемый персонаж. Дориан тоже выглядел удивленным, и я поняла, что Феликса-из-будущего он не узнал. Прикусив губу, я помолчала, потом осторожно проговорила:

— Потому что мы видели тебя вчера в том будущем. То, что от тебя осталось.

— Это был Феликс? — пораженно отшатнулся Дориан. — Дыхание Создателя, что Алексиус с ним сделал?

Я посмотрела на обоих с сочувствием:

— Не позволил умереть от скверны быстро. Если этот процесс затягивать, то зараженный превращается в вурдалака. Я таких видела… несколько раз. Если ты опишешь магистру то, что видел, Дориан, он наверняка не откажется от исследований.

— Зачем тебе это? — поинтересовался Феликс.

— У меня есть брат, — напомнила я. — Еще лет пятнадцать-двадцать, и ему придется уйти на Глубинные тропы. И не только ему, у меня много друзей среди Серых Стражей, даже влюбилась я первый раз в одного из членов Ордена. Поэтому возможность вылечить их от скверны мне нужна позарез. Это точно возможно, мы… мои знакомые уже нашли способ вытягивать скверну из неживых предметов, и я знаю, есть одна женщина, которой удалось избавиться от скверны насовсем. Она не знает, как это произошло, но важен сам факт…

— Тогда зачем тебе мой отец? — справедливо поинтересовался тевинтерец, прерывая меня. Оно и к лучшему, тема была слишком больной, чтобы я смогла остаться спокойной. Вдохнув пару раз, чтобы избавиться от лишних эмоций, ответила:

— Потому что один из этих исследователей сейчас недоступен, а второй умер. Из-за интриг Корифея, кстати, так что участие твоего отца в этих исследованиях будет справедливым.

— Я согласен, — тут же кивнул Феликс. Ответил он чуть поспешно, и мне показалось, что он боится передумать. Ванда накрутила на пальчик прядку моих волос и напомнила:

— Ты можешь умереть. Сразу.

Но он решительно кивнул второй раз, и я вздохнула с облегчением. Пообещала:

— Я напишу рецепт зелья, его надо будет сварить и выпить. Укрепляющее, как раз для рекрутов. И поищу мага, который сможет помочь.

— Алиена, Феликс мой друг, — напомнил Дориан. — Если нужна помощь мага, я вполне могу поучаствовать, надеюсь, сил мне хватит.

— Сил много и не надо, — я заколебалась. Сообщать, что ритуал — магия крови, я тевинтерцам не планировала, чтобы не портить настроение. К тому же не была уверена, что они после этого не откажутся… Судя по тому, что я видела, они оба до сих пор магией крови не занимались, их отношения к ней я не знала. Маркус бы отказался из принципа. Но посвящать в свои планы посторонних мне тоже не хотелось, а тут сам предлагает… Я осторожно уточнила: — А ты готов на вообще любую помощь? Знаешь, у нас про тевинтерцев разное рассказывают, но я три года прожила на севере и не всем байкам нашла подтверждение.

Ванда вздохнула и опять спросила напрямую:

— Магией крови ты заниматься будешь?

Выражение лица Дориана дало ответ раньше, чем он успел произнести его вслух, и я покачала головой:

— Сначала спрошу того, на чью помощь изначально рассчитывала.

— То есть ты всерьез говоришь о магии крови? — недоверчиво уточнил маг. Я пожала плечами и встала с кресла:

— «Победа в войне, бдительность в мире, жертвенность в смерти» — это девиз Ордена. Подчинения андрастианской Церкви в нем, как ты слышишь, нет. Если уж на то пошло, филактерии, по которым выслеживают наших магов, это тоже магия крови, но никто по этому поводу не переживает, даже храмовники.

— Ну, о лицемерии южан у нас поговаривают, — кивнул Дориан и собирался продолжить, но я перебила:

— Лично я против магии крови ничего не имею, главное, чтобы был здравый смысл и чувство меры. У меня есть знакомые малефикары, и я ценю их дружбу. На алтарях они никого не режут, и вообще обращаются к этой силе только в крайнем случае. Один вообще целитель. Авернус, тот, кто вел исследования скверны, тоже был магом крови и целителем. Люди вечно кидаются в какие-то крайности — то совсем запретить, то резать всех подряд. Чувство меры — очень важная, хоть и не озвучиваемая, добродетель.

Я глянула на Феликса и уточнила:

— Ты не передумал?

Молодой человек покачал головой, хоть и слегка неуверенно, и я развеяла свой щит. Теперь надо было найти Кассандру, отчитаться ей, подготовить Алексиуса, чтобы потом не вздумал отказаться, почитать оставленные мне Авернусом журналы исследований.

И потренироваться, что ли. Времени впереди много.

* * *

Метель длилась вместо трех обещанных дней почти четыре, так что, когда очередным утром я открыла глаза и увидела за окном солнце, в первое мгновение не поверила своим глазам. После этого наши сборы были практически молниеносными: маги и так сидели на чемоданах, эрл Теган вполне однозначно высказался, что видеть их дольше необходимого не хочет; членам Инквизиции собирать было особенно нечего, мы пришли сюда налегке и уходили так же.

Я стремилась добраться до Убежища. Кассандра, увидев меня после общения с королевской особой, сделала для себя какие-то выводы и слушать мой отчет не пожелала, мол, потом вместе со всеми выслушает. И теперь знания жгли язык, ими хотелось поделиться. К тому же за эти дни я успела переписать все необходимые сведения из дневника того Алексиуса, чтобы передать их Каллену, отдельно записала все рецепты, касающиеся Посвящения и даже договорилась о помощи с Фионой — это она была тем самым магом, который лишился скверны и про которого мне рассказывал Архитектор. Об этом я, в принципе, и сама догадалась — слишком многие факты биографии совпадали, — но потом подтвердил Алистер. Участвовать в Посвящении она поначалу наотрез отказалась, и я зашла с другой стороны:

— Знаете, я видела вас в том будущем. Вросшей в кристалл красного лириума, но еще живой.

От воспоминания меня передернуло, а Фиона побледнела. Но поинтересовалась ровным голосом:

— Хотите сказать, что я должна быть благодарна за спасение от подобной участи?

— Хочу сказать, что даже Андрасте не в одиночку воевала с Тевинтером, — я сложила руки на груди. Сначала хотела изобразить молитвенный жест, но передумала: вряд ли эльфийка из эльфинажа, успевшая побывать Серым Стражем, магом Круга, Великой Чародейкой и предводительницей мятежных магов, на это купится. — Чем больше у нас будет союзников, тем выше шансы на победу, а они нам сейчас очень нужны.

Фиона поморщилась, немного помолчала, но все же согласилась — явно нехотя. Торопить события я не стала: во-первых, не хотела заниматься Посвящением в присутствии нашего величества, во-вторых, ждала встречи с Блэкволлом. Хотелось проверить его искренность. А еще самой заклинательнице стоило почитать исследования Авернуса, чтобы правильно зачаровать кровь — он что-то изменил в самом ритуале, не только дополнительные зелья изобрел.

Заодно я все-таки научилась правильно бить противнику лицо, причем научил меня, как ни странно, Алистер. Сначала я отправилась с этой просьбой к Быку, но он отказался наотрез — побоялся меня зашибить. На мою удачу, рядом проходил наш король. В общем, время я проводила с пользой, и расслабиться не давала только тревога.

Но теперь, когда непогода ушла, я подгоняла своих спутников, как пастушья собака — овец. К сожалению, овцы оказались клыкастыми и часто огрызались, особенно Сэра. В целом, они были правы: шли мы всей большой толпой, с магами и нашими солдатами, а дорога оказалась заметена напрочь, так что ее приходилось практически прокладывать заново. У меня пока хватало сил и энтузиазма бежать едва ли не первой, намечая путь по сугробам, но они потихоньку кончались. Стоило предположить, что у некоторых этих сил могло не быть изначально.

Среди наших новых подопечных оказались не только молодые и горячие ребята, которых увидеть среди мятежников было неудивительно, но и довольно древние старцы. Как ни странно, никто из них никогда не пользовался магией крови — это я успела выяснить еще в замке, — так что Кассандра немного успокоилась насчет моего решения о союзе с ними. А еще среди них не было ни одного целителя, что изрядно опечалило меня — особенно в свете слов той Лелианы о ранениях нашего командора.

До перекрестка, где мы ещё несколько дней назад расстались со вторым отрядом, идти пришлось больше, чем полдня. Собственно, солнце уже клонилось к горизонту и окрашивало окружающие сугробы в нежно-розовый цвет, когда я заметила большую группу людей, идущую со стороны Внутреннего Ферелдена в нашу сторону.

Их было куда больше, чем стоило ожидать, и все же не возникало сомнений, что это наши люди. Я всматривалась в идущих навстречу, выискивая знакомые лица. Впереди, во главе отряда, был Максвелл, рядом с ним шел темнокожий храмовник, сэр Баррис. Третьим в их компании оказался Варрик, а за его спиной топали близнецы. Остальные представители Инквизиции, отправленные в цитадель Теринфаль, тоже мелькали среди суровых рыцарей.

Каллена не было.

Сердце дрогнуло и словно пропустило удар. Если «вскоре после поездки» означало «когда возвращался обратно», я убью этого Корифея с особой жестокостью. А потом ещё раз и ещё…

— Эй, босс, ты прям побледнела, — позвал Бык, но я только губу закусила. Вспоминать умирающую Лелиану, Фиону в кристалле, перерезавшего себе горло Коннора — было не время. «Каллен вскоре умер от ран… Второй жертвой стала Жозефина… третьим был Максвелл…».

То было будущее, и я сделаю все, чтобы оно не наступило.

Но Каллена не было.

— Командора не видно, — шепотом отозвалась я, боясь, что не справлюсь с голосом. Кассандра, прищурив глаза, вгляделась в отряд храмовников — они были ещё довольно далеко, меня выручало птичье зрение, — и пожала плечами:

— Может, он был в ночном дежурстве и теперь отсыпается в повозке.

Повозка там и правда была, в хвосте отряда. Бык довольным тоном согласился:

— Он мог, простых задач не чурается.

Я кивнула: и правда, такое возможно. Или он в самом хвосте, следит за порядком. Или…

— Я пойду побыстрее, — решила я и оглянулась назад. Увиденное мне не понравилось: маги тоже заметили храмовников и ощутимо напряглись. Я поискала глазами Фиону, поймала ее взгляд и едва заметно кивнула. Эльфийка понятливо подошла ближе. — Великая Чародейка, впереди наши союзники, надеюсь, вы помните об этом. Я могу полагаться на ваше слово?

— Вполне, — сухо отозвалась она, поджимая губы. Я кивнула:

— Славно. Я сейчас пойду вперед первой, поговорю с лордом Тревельяном и заодно задам этот же вопрос командиру храмовников. А вы неторопливо догоняйте.

Она кивнула и чуть отстала. Я повернулась к Кассандре, попросила «присмотри» и ускорила шаг.

Максвелл мой маневр разгадал и тоже вышел вперед, но не в одиночку: вместе с ним отправились и темнокожий храмовник, сэр Баррис, и близнецы.

— Вестница, — кивнул он в знак приветствия. — Как успехи?

— Прекрасно, как видите. Великая Чародейка согласилась помочь Инквизиции, магистр Алексиус арестован, — нетерпеливо проговорила я. — Но важный разговор есть, только он не для перекрестка. Что у вас?

Тревельян поморщился, отвечать ему явно не слишком хотелось. Но все же честность победила:

— Место Лорда-Искателя Люциуса занял демон. Все оставшиеся в своем уме храмовники присоединятся к Инквизиции, остальных пришлось убить.

— Не всех, — покачал головой храмовник. Чуть склонил голову и заново представился: — Сэр Баррис, рыцарь-лейтенант… если это еще важно. Довольно большой отряд храмовников покинул Цитадель Теринфаль накануне вашего появления.

— Лелиана их найдет, и разберемся, — уверенно отозвалась я и приветственно кивнула, храмовника я помнила. А потом спросила, чувствуя, как сжимаются от дурного предчувствия внутренности: — Где командор?

— Ранен, — коротко ответил Максвелл. Видимо, в лице я изменилась, потому что добавил он чуть мягче: — Он жив, рана не смертельна. Но достаточно тяжелая, демон его неплохо зацепил.

Я на секунду прикрыла глаза, стараясь унять волнение и уточнила:

— Его лечат?

— Среди храмовников нет лекарей, а я могу максимум остановить кровь, — с заметной досадой проговорил он. — Мадам Вивьен в этой области тоже талантами не отмечена.

Я опять закрыла глаза и медленно вдохнула. Раз, два, три… выдохнула.

— Спокойнее, дорогая, ранен — еще не умер.

Я оглянулась на Дориана, который, оказывается, последовал за мной, и благодарно кивнула. Одной фразой он вернул мои мысли в нужное русло. Быстро прикинув, что делать, я огляделась по сторонам. Что бы Фиона ни сказала нашим новым союзникам, слепо доверять храмовникам они явно не торопились, я видела настороженное взгляды, да и посохи в руках явно снова стали оружием, а не помощью в пути. Храмовники вели себя не лучше, кое-кто даже успел обнажить меч, и сейчас Варрик ему что-то выговаривал. Попросила:

— Дориан, я видела, в Минратосе на глашатаев такое заклинание вешают, чтобы голос лучше слышно было. Ты его знаешь?

— Обижаешь, — усмехнулся тевинтерец, коснулся тонкими пальцами моего горла и прошептал заклинание. Я еще раз кивнула и, посмотрев сначала на магов, затем на храмовников, проговорила:

— Дамы и господа. С вами говорит леди Алиена Кусланд, многие из вас слышали обо мне как о Вестнице Андрасте, некоторые знают как Белого Стража. Тот факт, что вы слышите меня сейчас, означает, что вы согласились помочь Инквизиции, без преувеличения, спасти этот мир. Поэтому обратите свои негодующие взгляды на небо, осмотрите Брешь, если еще не успели это сделать, и помните: наш враг — тот, кто ее раскрыл. А все, кто сейчас здесь — союзники. Уясните это покрепче, и если кто-то собирается договариваться с демонами, усмирять всех непокорных или дебоширить иными способами — выйдите сразу вперед. Мы вас быстро казним и закроем эту тему. Все, кто отсюда отправится в Убежище, должны помнить, что наш враг силен, хитер, на его стороне многолетний опыт интриг и умение выживать. Поэтому любые конфликты в наших рядах будут играть ему на руку. Говорят, он хочет стать богом и занять место Создателя. Полагаю, если ему удастся, нам всем этот мир разонравится. Мне точно; так что любые ссоры буду решать я, и решение вам не понравится.

Я замолчала, переводя дыхание, и облизнула губы. Оказывается, это заклинание не такое уж легкое. Или это нервы?

Максвелл смотрел на меня с заметным удивлением, некоторой иронией и явной тревогой. Но не перечил и вообще не пытался вмешаться, за что я была очень благодарна.

— Я буквально на днях видела смерть дорогого мне человека, и знаю, что могут умереть и другие близкие мне люди. И огромное количество тех, кого я даже не знаю — но их смерть от этого менее трагичной не станет. Мой друг, наш командор, ранен. Я хочу заняться его ранами и, возможно, вылечить, а вот отвлекаться на чужие ссоры не хочу совершенно. Надеюсь на ваше благоразумие.

Сделав еще одну паузу, я продолжила:

— Помогите друг другу. Господа храмовники, среди магов есть люди весьма почтенного возраста, помогите им подняться в горы. Господа маги, среди храмовников наверняка есть раненые, помогите им с лечением хотя бы немного, малое исцеление, полагаю, знает любой ученик. А теперь идем.

Я перевела дыхание и снова посмотрела на обе стороны конфликта. И маги, и храмовники вели себя тихо, ненависти в них явно поубавилось, кое-кто и впрямь смотрел на небо. Вряд ли эта задумчивость продержится долго, и стоило пользоваться хотя бы такой передышкой. Я посмотрела на Максвелла и открыла рот, чтобы спросить, где Каллен, но маг меня опередил:

— Голос.

И тут же прохладные пальцы снова коснулись моего горла.

— Спасибо, — я вежливо улыбнулась Дориану, и все-таки спросила: — Где Каллен?

— Я провожу, — кивнул мой коллега по разрывам. А я повернулась к близнецам и попросила:

— Проследите, чтобы все было в порядке. Пусть видят, что маги и храмовники могут работать вместе.

Дэррек явно хотел что-то сказать, но брат его удержал и только коротко кивнул. Меня это в полной мере устроило, так что я выкинула из головы все лишнее и поспешила следом за Максвеллом. По дороге меня провожали любопытными или неприязненными взглядами рекрутированные храмовники, шли мы прямо через их строй, но мне сейчас на любые взгляды было наплевать.

Командора Инквизиции везли в довольно большой крытой телеге, почти фургоне. Уровень комфорта внутри был, конечно, и близко не таким, какой нужен для нормального лечения, но вариантов особенных не было, так что я еще раз, напоследок, велела поддерживать дисциплину — хотя вряд ли Тревельян нуждался в этом напутствии, — и влезла в тесное пространство телеги.

Каллен выглядел так плохо, что пришлось прикусить себе руку. Сдержать слезы это не помогло, последнее время они слишком легко лились из моих глаз, но хотя бы снаружи не услышали всхлипов.

Доспехи с командора заботливо сняли, перебинтовали рану на боку, видимо, достаточно широкую, чтобы пришлось заматывать чуть ли не весь торс. Кожа у него была бледной, под глазами залегли тени, на лбу выступила испарина, дыхание срывалось; мужчина пытался ворочаться, сжимал кулаки и что-то хрипло бормотал, но так тихо, что я не разобрала ни слова. Укладывали его бережно, это было заметно, даже постелили его же плащ, но тряская дорога сделала свое дело — бинты перепачкались, сбились, сбоку на них выступила кровь.

Сразу заняться лечением я не смогла. Руки тряслись, к горлу снова подступили рыдания, и пришлось для начала накапать себе остатки успокоительного. Иначе, чего доброго, я бы не вылечила Каллена, а добила. Было до одури страшно: подобные раны я видела только в лечебнице Андерса, а там был нормальный опытный целитель, и от меня требовалось только ассистировать. Сейчас надо было как-то лечить пациента самой — без опыта, без магии, без толкового инструментария, даже без нормальной койки.

Делом я занялась, только когда зелье подействовало. Стянула перчатки, чтобы не мешали, обтерла руки очищающим зельем — маленькую ссадинку на пальце защипало, и тут же откликнулась метка, — аккуратно разрезала бинты ножом, даже сквозь наведенное спокойствие ужаснулась жутким воспалившимся рваным ранам и еще несколько мгновений восстанавливала душевное равновесие. Потом взялась промывать их.

Стоило промокнуть первую, как Каллен выгнулся и застонал, но в себя не пришел. Ткань, пропитанную местным антисептиком, я тут же отложила — вспомнила, какой он жгучий, — откопала у себя обезболивающее и с трудом влила мужчине в рот, придерживая голову, чтобы не захлебнулся. Прошептала:

— Вы же сильный, командор. Надо немного потерпеть…

Ресницы у него задрожали, но на мои слова мужчина так и не отреагировал. Я немного подождала — то ли ответа, то ли пока зелье подействует, а потом продолжила.

Сил вылечить такое у меня все равно не было, даже с помощью старых советов Винн. Пришлось пользоваться навыками, полученными от Андерса, и комбинировать: я промывала, делилась светом, шила, поила лечебными зельями, снова отдавала свою силу… Зелья приходилось экономить, их было не так много — Адан не успел наварить мне достаточный запас. Обезболивающего оставался только один флакон, и я гадала, как растянуть его на пару суток дороги.

В себя Каллен не приходил, но дыхание выравнивалось, жар спадал и даже бред явно отступил, и в какой-то момент я сочла, что так даже лучше — ничего не отвлекает от работы. Закончила лечение я только тогда, когда сил не осталось совсем, а пальцы снова закололо иголочками жара.

Оставлять нашего командора в одиночестве было страшно, и я сидела рядом, не сводя с него глаз. Времени, наверно, прошло немало, по крайней мере, телега никуда не двигалась, снаружи было темно, а рядом со мной в воздухе висел светящийся камень — так позаботиться могла только леди Ванда. Но звать ее не хотелось, да и шевелиться вообще — ни голода, ни сонливости я не испытывала, так что и повода уходить не было, а сил почти не осталось. К тому же иногда приходилось снова браться за зелья, следить за состоянием швов — с моим светом все заживало быстрее, и я надеялась, что снять их можно будет уже скоро.

Когда под полог телеги попытался сунуться Варрик, я отправила его так далеко, что позавидовала бы и Изабелла. Больше меня никто не беспокоил.

Жаль, от моего лечения точно шрамы останутся: я все-таки не Винн и не Андерс. Сейчас, когда страх меня отпустил, смытый сосредоточенностью при работе, я, наконец, осмотрела не только плоды своих трудов, но и лежащего рядом мужчину в целом. Каллен был красивым: чистая кожа, крепкие мышцы, ни жира, ни обрюзглости — да и странно было бы найти их на теле главнокомандующего армии, пусть пока и небольшой. Шрамы у него тоже были, но мелкие, белесые полоски не шли ни в какое сравнение с раздутыми, как пиявки, красными рубцами, которые стянули тонкие шелковые нити.

Я нерешительно коснулась швов, сейчас остро жалея, что я все-таки не маг и не целитель. Кожа под нитками была горячей, набухшей и, мне показалось, слишком чувствительной — наверняка такие прикосновения были бы очень болезненными, если бы пациент был в сознании. Но Каллен спал — я оглянулась и убедилась, что глаза его все еще закрыты и дыхание ровное. На всякий случай наклонилась поближе, прислушиваясь, и даже пальцем провела по лицу… Щеки у него заросли щетиной и кололись.

Я устало вздохнула и села на свое место. Последние дни выдались напряженными: путаница с предсказанием, постоянный страх, путешествие во времени, гибель друзей на моих глазах, теперь еще и это…

— Нет уж, — прошептала я вслух, чтобы услышать хоть чью-то поддержку. — Никаких «это». Я вас вылечу, даже если вы будете отбиваться, командор.

И пожала ему руку, чтобы закрепить обещание. Рука была мозолистой, шершавой и крепкой, но сейчас на пожатие так и не ответила. Я наклонилась поближе — показалось, что на ладони Каллена грязь, но это оказался синяк, небольшой, темно-фиолетовый, свежий. Почему-то синяк добил, и я все-таки тихонько расплакалась, уткнувшись в плащ командора.

Камень замерцал, словно демонесса чувствовала мое состояние и пыталась успокоить, и я постаралась взять себя в руки. В конце концов, все ведь не так плохо? Все пока живы, Брешь мы закроем. Передо мной вот мужчина лежит… почти голый и красивый. Раненый, правда.

Камень замерцал еще раз, одобряя направление мыслей. Я осмотрела раскинувшуюся перед глазами картину: не то чтобы я обнаженных по пояс мужчин до сих пор не видела, на тренировках — с кем бы они ни происходили, — парни от рубах часто избавлялись, так что я успела полюбоваться и на половину Серых Стражей Ферелдена, и на Фенриса с Хоуком, и на Зеврана. Но их я как-то не воспринимала как мужчин, слишком долго мы были рядом. А на Каллена впервые посмотрела… с интересом.

Он и правда был очень красивым. Даже свежие шрамы его не испортят, они все-таки немного рассосутся и поблекнут, да и сбоку, почти напротив печени, не так уж и заметно. Зато рельефные мышцы, гладкая светлая кожа без единого волоска — они останутся. Не знаю, чем так хвастается Варрик и млеет Изабелла, мне больше нравилось, когда лишней шерсти на мужчине не было. Захотелось даже провести рукой по этим мышцам, было интересно узнать, какие они на ощупь.

Но решилась я не сразу. Где-то еще жила стеснительность, изрядно побитая общением с Изабеллой, Зевраном и леди Вандой — та, благодаря которой я краснела от комплиментов и поцелуев. И она громко требовала оставить свои фантазии, потому что лапать чужих, к тому же бессознательных, мужчин — неприлично.

С другой стороны… Никто ведь не узнает. Я нерешительно протянула руку и снова коснулась швов, убеждая сама себя, что просто проверяю, как они заживают. Внутренний голос ехидно поинтересовался, какого прогресса можно ожидать за десять минут, так что я плюнула на воспитание, этикет и прочую ерунду и все-таки осторожно провела кончиком пальца по одной из белых полосок-шрамов вдоль нижнего ребра. Прав был Зевран, любопытство надо удовлетворять.

Шрам почти не ощущался, а кожа была куда мягче, чем на руках, почти беззащитная. Оглянувшись на пациента и убедившись, что он спит, я немного осмелела и провела вдоль ребер уже всей ладонью, почти от самого шрама и до солнечного сплетения. На нем я руку задержала: под пальцами чувствовалось биение пульса — и от этого становилось как-то теплее: пульс означал жизнь, а еще что-то такое, от чего мои щеки все-таки ощутимо нагрелись. Но это было приятное смущение, и, тихонько хихикнув, я кончиком пальца «нарисовала» над солнечным сплетением спираль. Очертила мягкими движениями ребра, прошлась по старым, зажившим шрамам. Спускаться ниже солнечного сплетения все же не решилась — такого моя стеснительность могла не пережить. Но шрамов у нашего командора было много и выше, и я провела кончиками пальцев по всем, соединяя их видимыми только мне узорами. И, кажется, немного… увлеклась.

Наконец подняв голову, я поняла, что на этот раз Каллен уже не спит. Глаза были открыты и в полумраке казались почти черными — по крайней мере, я надеялась, что это полумрак, а не расширившиеся от боли зрачки, — дыхание тоже стало куда более поверхностным, но хотя бы больше не хриплым. На пару мгновений я замерла, словно меня поймали на месте преступления, а потом отдернула руку и почувствовала, как заполыхало все лицо.

— Я… швы проверяла, — ляпнула я первое, что пришло в голову, а потом пулей вылетела из-под полога, кажется, пнув больного напоследок по ноге. Оставалось надеяться, что не слишком сильно. А швы я завтра проверю и сниму. В конце концов, раз глаза открыл, значит, помирать не собирается и сиделка ему больше не нужна.

Возле телеги, едва ли не у самого выхода, меня перехватила леди Ванда. Демонесса, беззвучно хохоча, обняла за талию, не давая сбежать в темноту, и потащила куда-то к костру. Я не сопротивлялась, хотя силы волшебным образом появились. Откуда только взялись? А потом, когда она успокоилась и позволила мне идти самой и даже сесть, взялась еще чашка с чем-то горячим и миска с кашей. Варрик, явно ничуть не обиженный моей недавней руганью, поинтересовался:

— Ты сама-то в порядке, Перчинка? Лицо красное.

Подруга снова захохотала, уже не так беззвучно, и я стукнула ее ложкой в лоб. Леди Ванда тоже обижаться не стала, перехватила ложку и наклонилась почти к самому уху:

— Не от боли у него зрачки расширились, совсем не от боли. Ты же сама ему зелье давала, помнишь?

До этой фразы я думала, что смутиться еще сильнее было уже нельзя, но нет: всегда есть, куда стремиться. Особенно раздражало то, что Варрик и сидевший у этого же костра Дориан подругу вполне могли услышать. Демонесса, довольно щурясь, отсела от меня подальше и промурлыкала:

— Варрик, проведаешь этого доходягу? А то как бы наша Вестница его не добила своим отступлением.

И снова сбилась на хохот. А мне почему-то захотелось ее придушить.

* * *

Утро принесло нам дорогу, недоверчивые взгляды и непростой разговор. От Максвелла добиться подробностей я не смогла: он тоже не горел желанием что-то рассказывать посреди дороги. Но, в отличие от него, у меня были и запасные варианты: близнецы от меня скрывать ничего не стали, а знали они о приключениях Тревельяна явно больше, чем мои спутники — о моих. Если, конечно, происходящее корректно было называть «приключением».

В цитадель наш отряд попал без особых проблем, все прошло практически как по нотам — делегация оказалась очень титулованной и внушительной. Но все же Лорд-Искатель, вернее, демон в его обличье, попытался в последний момент воспрепятствовать — видите ли, он желает видеть Вестницу Андрасте, и никого больше. К счастью, Максвелл сумел заболтать рыцаря-капитана Денама, его заместителя.

А вот дальше все пошло прахом: часть храмовников напала и на гостей, и на своих собратьев. После этого простой поход в гости обернулся битвой за крепость — к счастью, не осадой, наши немногочисленные войска были уже внутри. Орлесианцы нашим никак не помогали, скорее, наоборот — их еще и требовалось защищать. Дальнейшие подробности меня не слишком интересовали, вопросов было всего два: как Каллен умудрился так подставиться и где сэр Дарран.

На первый ответа у них не было; второй заставил меня пожалеть о самом вопросе.

— Этот демон заражал храмовников красным лириумом, — бесстрастно говорил Брайан. Лицо у него больше походило на маску, и за годы знакомства я успела заметить, что под ней он скрывает настоящие эмоции. Дэррек прятать ничего не пытался, и во взгляде была такая тоска, что я невольно отвела глаза. — Начал он со старших, более опытных… сэр Дарран был среди них.

— Хорошо, что ты их не видела, — с болью в голосе добавил Дэрр. — Они словно сами себя не помнят… а некоторые меняются физически. Красный лириум окрашивает кожу, прорастает сквозь тело. Это ужас.

— Я видела, как выращивают красный лириум, — почти шёпотом отозвалась я, сглатывая образовавшийся комок. — Прямо на живых людях… в живых людях.

Брайан рассеянно кивнул, и я обняла его — потеря наставника явно оставила глубокий след в душе моего друга. Дэррек в стороне не остался, и некоторое время мы так и стояли — молча, в обнимку, ища поддержки друг у друга. А потом так же молча разошлись: парни куда-то по своим делам, а я отправилась на прогулку по лагерю. Стоило бы проверить моего пациента, но я оттягивала этот момент как могла.

Как ни странно, хоть маги и храмовники косились друг на друга с заметным напряжением, выступать против совместного похода никто не пытался. Возможно, подействовала моя речь накануне, но я все же склонялась к тому, что Фиона и сэр Баррис справлялись со своими обязанностями лидера отряда и удерживали самые горячие головы от необдуманных действий.

Солдаты Инквизиции поглядывали с некоторым напряжением и на тех, и на других — все-таки за последние три года обе фракции подорвали доверие к себе, — но все-таки выглядели радушнее новых союзников. Впрочем, более-менее мирно сейчас выглядели все: утро было ранним, люди только просыпались и готовились отправляться в путь. Таких ранних пташек, как я, оказалось немного, но среди них были те, кого сейчас особенно хотелось видеть.

Варрик накануне и правда сходил проведать Каллена, вернулся с широкой ухмылкой, но мне ничего не сказал и утащил леди Ванду о чем-то шептаться. Я даже подумывала обидеться, но уснула раньше, чем довела мысль до логического конца. Утром они оба как сквозь землю провалились, и теперь приходилось идти без данных разведки.

Перед телегой я стояла, не решаясь туда влезть, почти минуту; да и вперед меня подтолкнула не храбрость, а недоуменные взгляды окружающих. К счастью, окружали меня незнакомые люди, так что я только вскинула подбородок, решительно откинула полог и аккуратно влезла внутрь. К счастью, командор снова спал и меня взглядами не смущал, так что проверка прошла легко и быстро. Результаты ее меня тоже порадовали: на этот раз моя сила выбрала правильное место применения — или просто отдала я ее слишком много, — но раны выглядели куда лучше, чем накануне. Краснота изрядно поблекла, кожа почти срослась, и мне подумалось, что такими темпами швы можно будет снять уже вечером. Проведя напоследок пальцами по рубцам — искорки света срывались с них почти привычно и тут же впитывались в кожу, — я осторожно выбралась на улицу.

Этот день снова радовал хорошей погодой. Правда, теперь сил нестись впереди всей процессии у меня не было: то ли лечение их так много отняло, то ли стоило выспаться, а не подрываться едва ли не первой, но плелась я с трудом и где-то в хвосте. Здесь же под присмотром Ванды шел Алексиус; официально его, конечно, охранял кто-нибудь из магов, а после присоединения второго отряда — еще и храмовник, но демонесса внушала мне больше доверия. И волновалась я за нее тоже больше: пусть сейчас она пребывала в кошачьем облике, магией не пользовалась и вообще старалась быть незаметной, риск выдать себя при таком скоплении чувствительных к Тени людей вырастал. Но уходить и от меня, и от потенциально опасного пленника Китти отказывалась наотрез.

Но за целый день никто ее так и не засек, да и вообще никаких происшествий не случилось. Пожалуй, будь все наши спутники молодыми и здоровыми, до Убежища можно было бы добраться еще до полуночи, но и в таком составе мы передвигались быстрее, чем я рассчитывала. Возможно, обедать на следующий день мы будем уже дома — в тепле, покое и рядом с алхимиком, у которого можно найти все необходимые зелья.

Каллена за время пути дважды проведывал по моей просьбе Варрик. Каждый раз приятель так понимающе усмехался, что сомнений в болтливости демонессы не оставалось. Впрочем, это было понятно еще ночью, так что осталось только смириться и принять ситуацию как есть. Тем более что помочь мне гном не отказывался, в обед даже сам отправился кормить раненого каким-то бульоном. Мне было стыдно, но моральных сил посмотреть командору в глаза я в себе так и не нашла.

За швы я решила взяться вечером, когда большинство людей вокруг уже устраивались спать. Вряд ли Каллен станет исключением, все-таки силы у него сейчас должны уходить на выздоровление. Успокоенная этой мыслью, в телегу я влезала вполне бодро, на ходу прикидывая, что и в каком порядке делать.

На этом решительность закончилась, потому что командор бодрствовал.

— Вы не спите? — с ужасом прошептала я. — То есть… простите, что влезла… мне надо закончить с вашей раной.

Слово «швы» я бы сейчас не произнесла и под страхом смертной казни, но, кажется, хватило и просто моего присутствия. Командор отвел глаза, выдавая свое смущение, и молча кивнул.

Я немного помялась: Каллен на этот раз был укрыт одеялом, и мне его надо было убрать. Но перспектива вытаскивать из-под одеяла полуголого мужчину, который вчера меня застукал за откровенным облапыванием, была настолько обескураживающей, что у меня снова начали дрожать руки.

— Вам больно? — я решила начать с вопросов, они были как-то больше по делу и хорошо настраивали на рабочий лад. Мужчина едва заметно вздрогнул и нехотя проговорил:

— Все в порядке. Спасибо, — замялся, но все же продолжил: — Это вы меня лечили?

Ответу я не поверила, но возражать не стала; голос у Каллена был хрипловатым, царапающим, как кожа на его ладонях, и у меня даже голова слегка закружилась — почему-то эта хрипотца казалась почти интимной, особенно в полумраке. Может быть, идея лезть сюда ночью была не такой уж и здравой.

Пришлось незаметно ущипнуть себя, чтобы мысли снова вернулись в нужное русло.

— Я. Простите, из меня паршивый целитель, шрамы останутся.

Я все-таки набралась смелости, откинула одеяло и осмотрела свою работу. Сейчас поверить в то, что еще вчера ночью Каллен больше походил на свежую жертву красного льва, было сложно: краснота с кожи окончательно пропала, раны зарубцевались. Решив, что магии пока что было достаточно, я покопалась в сумке в поисках зелья, достала сразу два — обезболивающее и лечебное — и велела:

— Это надо выпить. Швы будем снимать сейчас, без зелий будет больно.

Нерешительно протянула первый из флаконов и тут же поинтересовалась:

— Сможете сами или помочь?

— Я вроде бы не умираю, — с сомнением произнес Каллен, и тут же с большей уверенностью добавил: — Благодаря вам.

Но когда он попытался сесть, оказалось, что силы свои больной несколько переоценил. Пришлось мне все-таки снова поддерживать ему голову и осторожно поить, причем, судя по лицу командора, сам он готов был провалиться под землю. Впрочем, это чувство было взаимным.

К швам я вернулась молча и стараясь мужчине в глаза не смотреть, тем более что объекты для изучения и так были. Раны выбивали из головы любую романтическую чушь, но уже не пугали, как вчера. Хорошая все-таки штука — магия, даже такая урезанная, как у меня.

Ножниц у меня не было, пришлось браться за нож. От одного его вида руки снова затряслись, и на этот раз не от смущения: стало страшно, что я сейчас дернусь, зацеплю рубцы и сделаю только хуже. Пришлось отложить оружие и пару раз вздохнуть, успокаиваясь. Жаль, нужного сейчас зелья не осталось ни капли, хоть флакон вылизывай изнутри…

— Лежите молча, не шевелитесь, лучше даже не дышите, — попросила я. Голос оказался жалобным, и я откашлялась. — А то я вас вместо лечения случайно добью.

— Алиена, — позвал командор. Через силу я все же повернулась к нему и встретилась с серьезным взглядом, лишенным любого намека на неловкость. Он даже протянул руку, видимо, хотел пожать мою, но сил не хватило, так что пальцы просто скользнули по запястью, вызывая табун мурашек. — Вы справитесь.

Я кивнула и снова повернулась к швам. Задача от такого напутствия легче не стала, но руки все-таки стали вести себя немного увереннее. Совсем немного: ни пинцета, ни ножниц, ни нужной магии при себе не было — а Андерс меня учил работать при наличии этого инвентаря. Как справляться здесь, глаза не представляли вообще, но руки что-то делать начали, и, вроде бы, даже то, что надо.

Снимали швы мы долго. Зелье Каллену, похоже, помогло не слишком сильно: на лбу снова появилась испарина, дыхание сбилось, и на этот раз причиной точно была боль. Мне было его жаль, но способов лечить менее болезненно я не знала. Впрочем, мужчина стоически терпел мои манипуляции, не позволяя себе даже стона или гримасы.

— Знаете, — сердитым шепотом оповестила я, когда последняя нитка оказалась в руках, — вчера, когда вы спали, это было значительно проще.

— Я постараюсь в следующий раз уснуть, — сдавленно пообещал Каллен. Глаза он уже давно закрыл, то ли так с болью справляться проще было, то ли чтобы меня не смущать… Хотя о смущении я уже давно забыла.

Но после этого обещания раздражение резко утихло, горло перехватило, и теперь уже я прикрыла глаза, успокаиваясь. И потребовала:

— Никакого следующего раза. Больше не смейте подставляться.

Каллен на мое требование слабо улыбнулся, но стоило только вернуться к лекарским операциям — место швов следовало промыть и еще как-то забинтовать, — как он снова поморщился и явно с трудом удержал стон.

— Простите, — шепотом отозвалась я. — Я знаю, что больно, но так надо. Потерпите, потом будет лучше.

Мой свет боль, кажется, никогда не снимал, но я все же постаралась им поделиться еще раз, лишним не будет. И в итоге делала это почти постоянно: потому что перебинтовать здоровенного мужика в одиночку было сложно, а больше в телеге никто бы не поместился. Если бы не Ванда, которую я явственно ощущала где-то рядом, то справиться вообще бы не получилось, но демонесса вовремя использовала свои способности и немного левитировала командора над дном телеги. В какой-то момент, к счастью, уже под конец, я поймала себя на том, что приходится практически обнимать Каллена, и на этот раз он точно не спит.

Замерев на секунду, я все так же шепотом поинтересовалась:

— Больно?

— Нет, — таким же шепотом отозвался он. — Теперь нет.

Я кивнула и, не поднимая глаз, отправилась наружу. В последний момент меня догнал голос Каллена:

— Алиена! Спасибо.

Я быстро глянула на него, кивнула и, почувствовав, что снова краснею, выскочила из телеги.

Утром мне повезло снова выбрать время, когда наш командор спал. Убедившись, что раны заживают быстро, я с облегчением вздохнула и снова сбежала. В этот день сил у меня прибавилось, так что я предпочла идти во главе поделившегося четко на два отделения отряда вместе с Максвеллом и Кассандрой. По дороге мы в основном молчали, только маг в какой-то момент заметил:

— Я рад, что вы не дали себя убить.

— Взаимно, — я покосилась на него. Интонации участливыми трудно было назвать, но, похоже, поездка далась тяжело не мне одной. В любом случае, я и правда была рада, что с Тревельяном все в порядке.

А ближе к полудню показались Убежище и Лелиана, то ли проходившая мимо по своим делам, то ли вышедшая нас встречать. Я при виде нее снова едва не разрыдалась, а от объятий удержаться и вовсе не смогла.