11.08.300
Лорд Рид сообщает Джону, что ждал его больше полугода, оставив все свои дела, и сделал это только потому, что его сообщение чрезвычайно важно и требует публичного объявления при всем Суде. У Джона возникают некоторые догадки, включая предположения, что лорд Рид тронулся умом, что лорд Рид имеет некие особые знания о Белых ходоках, на которые указывали его дети, что речь пойдет о том, кто его мать и чья дочь Аллирия Дейн. Но в целом Джон плохо понимает, в чем дело, и соглашается на требуемое Ридом представление в Тронном зале скорее из-за чувства вины перед лордом, который спас жизнь его отца, а Джон заставил ждать более полугода.
Его больше занимал ответ Арианны на вопрос, где ее брат. Она ответила ему, что сама не знает, тогда Джон задал более прямой вопрос, может быть, Доран, отчаявшись добиться от меня какого-либо ответа, решил пойти другим путем и выдать Квентина за Дейенерис, и для этого отправил его в Миэрин. Ничего знающая Арианна восприняла его слова как шутку, ты боишься, что дорнишские воины и драконы будут сражаться против тебя, посмеялась она. Но Джону не было смешно после вчерашних разговоров с Мандерли и Сааном, поэтому он не подхватил деланного смеха Арианны и ответил самым серьезным образом. Я ничего не боюсь, но не хочу этого. Для меня драконы — это прежде всего способ пожечь ту нечисть, которая уже выгнала половину людей из-за Стены и значительную часть превратила в своих мертвых рабов. Я ищу мира перед той страшной войной, что нам предстоит, поэтому не принимаю никаких решений. А некоторые думают иначе, может быть, и твой отец среди них. Ты спекулируешь этой войной, чтобы спать со всеми нами, не беря на себя никаких обязательств, ответила Арианна, думаешь, я не знаю, где провела эту ночь наша безутешная вдовушка Маргери. Считай, как хочешь, Джон поцеловал Арианну и ушел, очередной раз засомневавшись во всем, что он делает.
Рид вошел в Тронный зал с небольшим сундуком и каким-то длинным предметом, завернутым в ткань. Он стал на колени и провозгласил:
— Я приехал сюда и полгода ждал короля, чтобы открыть одну из важнейших тайн королевства. Эта тайна связана лично с Вами, Ваша светлость. Прежде всего Вы — не бастард и не сын лорда Эддарда Старка, хотя он вырастил Вас и был для Вас всем, чем должен быть отец (и отправил в Ночной дозор в 14 лет, подумал Джон). Ваше настоящее имя Джон Таргариен, и Ваши родители — Рейегар Таргариен и его вторая жена Лианна Старк.
— Многие скажут, что у мужчины не может быть двух законных жен, но этот брак был заключен по обычаям Богов Севера на острове Ликов и признан и первой женой Элией Мартелл, ее септой и септоном Красного Замка Люсерном, мудрецом мейстером Эйемоном Таргариеном, братом Эйгона Невероятного, и рыцарями Королевской Гвардии во главе с Лордом-коммандером, которые оставили короля и охраняли башню, где жила Ваша беременная мать. Они посчитали нас врагами, посланными Робертом, и мы вступили в смертельную схватку в которой погибли пятеро честных и смелых северян и трое лучших бойцов Королевской гвардии, хотя на самом деле и мы, и они желали добра Лианне.
— Вот свадебный плащ Вашей матери, который надел на ее плечи принц Рейегар на острове Ликов перед лицом сердца-дерева под взглядами членов Королевской гвардии его лорда командующего Герольда Хайтауэра и сиров Артура Дейна и Освелла Уэнта, а также Вашего дяди Бенджена Старка и наблюдающих издалека зеленых людей.
— Вот письма из Башни Радости в Дорне, где родился король Джон. Я прочту только два отрывка, один отрывок из письма Элии Мартелл, другой — из письма Эйемона Таргариена.
Дорогой Рейегар, возвращайся скорей домой, наша жизнь здесь стала невыносимой, твой отец почти каждый день сжигает заживо виноватых в самых мелких проступках и даже совсем невиновных. После этого он призывает твою мать, и вместо занятий любовью делает ей так больно, что она кричит на весь дворец, как те люди, которых сжигают. На мою долю и на долю нашей дочери пока достаются лишь тычки и оскорбления, но не знаю, чтобы будет дальше, мне очень страшно. Я давно признала твой второй брак, его признали и моя септа и даже суровый септон Люсерн. Только пусть наш Эйегон остается первым из твоих наследников, а Рейнис — старшей из принцесс, про все остальное я не скажу ни слова против, и буду относиться к Лианне как к сестре, а к ее детям как к своим родным. Ради всех Семи ликов богов, ради наших детей, ради той любви, которая у тебя еще осталась ко мне, возвращайся.
— А вот отрывок из письма Эйемона.
Рейегар, ты опять задаешь тот же вопрос об Обещанном принце. Вспомни, еще несколько лет назад мы надеялись, что Обещанный принц — это ты сам, потом мы верили, что Обещанный принц — это Эйегон, а сейчас ты опять сомневаешься, Обещанный принц — это Эйегон или будущий сын Лианны, хотя в предыдущих письмах ты уверенно писал о дочери Висенье, которую ты зачал. Неужели ты не видишь, что наши сомнения, наши перемены мнений показывают, что мы либо вообще не в состоянии ответить на этот вопрос, либо мы что-то упускаем. Придет время, и мы поймем, кто из твоих сыновей — Обещанный принц, или вдруг эта роль выпадет твоему будущему брату или твоему внуку, перестань мучать себя этими сомнениями. Лучше найди способы рассказать Лианне о горе, которое постигло ее семью, и утешить ее, прекратить начинающуюся войну, успокоить Элию, вернуть твоему отцу хотя бы часть разума. Не раздумывай более об Обещанном принце, а выполняй тот тяжкий долг, который лег на твои плечи как кронпринца, сына сходящего с ума отца.
— Принц Оберин, я уверен, Его светлость покажет вам эти письма после того, как прочтет их сам, и вы сможете увидеть почерк вашей сестры и обломки печатей.
— Если спросят меня, почему я уверен, что именно Его светлость — сын Лианны от принца Рейегара, то я отвечу, что после скорой смерти Лианны от родильной горячки только я, лорд Эддард и кормилица Вилла смотрели на короля в первый месяц его жизни, спасали его, северного ребенка, от палящего солнца Дорна, заворачивали днем во влажные ткани, а ночью в теплые одеяла, и я до сих помню и могу перечислить, где и какие родинки находятся на его теле.
— А теперь я передаю последнюю вещь — подарок сыну от его отца — меч «Темная сестра», меч Висеньи Таргариен, который прислал в башню в Дорне двоюродный прадедушка его светлости — мейстер Эйемон Таргариен.
Подданные высказали необычайный подлинный или скорее наигранный восторг, крича «Король!», «Коронация!», «Да правит он долго!», «Железный трон знал, что на нем сидит настоящий король!» и еще что-то в том же духе, что трудно было разобрать, ибо сливалось в общем хоре. Наличие второй жены у Рейегара, законность этого брака, во всяком случае внешне, не смутили никого из присутствующих, включая Верховного септона и септонов Красного замка. Никто не посмел сказать, что даже будучи сыном Рейегара, Джон все равно остается бастардом.
Джон подумал, что на них подействовал пример их предшественников, особенно сурового септона Люсерн, которого многие помнили, а сам Люсерн и септа Элии вряд ли одобряли двоеженство, но еще меньше они одобряли жуткие казни Эйриса и его брак, превратившийся в пытки его королевы. А так как повлиять на ситуацию мог только Рейегар, то они уже были готовы простить его двоеженство как меньший грех, тем более, что Элия по словам великого мейстера не могла более рожать принцев. Пример, конечно, крайний и исключительный, но весьма интересно, как он подействовал на легитимность самого Джона и отношение к двоеженству вообще.
Менее всех был доволен принц Оберин, который уже давно злился на Джона, что тот не женится на Арианнне, а теперь к этому добавилась снова вспыхнувшая старая обида на Лианну Старк. Он даже подумал, что, может быть, Доран правильно поступил, отправив Квентина к Дейенерис, о чем он все же написал Оберину, хотя в глубине души Оберин все равно весьма сомневался в осмысленности успехе этого предприятия. Он, долго живший в Эссосе и бывший там командиром отряда наемников, сомневался, что юноши, знающий о заморских обычаях только из рассказов путешественников и мейстеров, смогут выжить, добраться до Дейенерис, а рассудительный Квентин, не блиставший ни красотой, ни умением обольщать женщин, сможет уговорить Дейенерис стать его женой, ссылаясь на помолвку Визерису и Арианны.
Арианна, ничего не знающая об авантюре Квентина, было много спокойнее, она говорила, что Джон выполнил долг перед своими погибшими братом и сестрой, даже не ведая, что это его брат и сестра, что теперь надо бы его как-то убедить, что он должен взять на себя обязательство своего отца — жениться на принцессе Мартелл, выполнение которого его отец перечеркнул, вторично женившись при живой жене. Тиенна и Нимерия молчали, хотя и злились, но при этом тоже не стали обвинять Джона в грехах его отца.
Джон поблагодарил лорда Рида, сказав, что он обязан ему не только этим откровением, но, оказывается, заботой о нем в первые дни его жизни. Но после речи Рида он распустил Суд, и объявил, что ни сегодня, ни завтра приема не будет. Джон, спустившись с трона, забрал меч и письма, спросил лорда Рида о последних часах своей матери и сказал, что сегодня вечером он ждет лорда Рида для частной аудиенции.
Оставшись один, Джон с удивлением понял, что раскрытие тайны его рождения изменило его отношение к образу матери. До этого дня он с самых давних лет, которые был в силах вспомнить, страстно хотел узнать, кто его мать, как ее зовут, как она выглядела, любила ли она его, а сейчас, когда он узнал, кто она, его интерес померк, она стала понятной безрассудной девчонкой Севера с волчьей кровью. Ему представилась подросшая Арья с некоторыми чертами Сансы и еще более безответственная, чем обе его сестры и, несмотря на больший возраст. Хотя теперь уже не сестры, а кузины.
Его мать выносила его, родила в муках и умерла от родов, но она не кормила его грудью, не носила его на руках, не качала его колыбели, не пела ему колыбельных песен, она вообще его не знала. Она в 15 или 16 лет, обидевшись на ветреного Роберта и соблазнившись сладкими словами и песнями Рейегара, совершила безумную запредельную глупость, которая привела к гибели ее самой, ее брата и отца и еще тысяч или даже десятков тысяч других людей.
Вряд ли ее собственное пребывание в башне, какбы в насмешку называющейся Башней радости, могло быть счастливым, она там жила как пленница, ее, северянку, там мучили пыль и жара, неизвестность, что происходит за пределами башни. А когда Рейегар уехал убивать ее следующего брата (но об этом она, к ее счастью, не знала), ее стерегла Королевская гвардия, всей душой преданная Рейегару и только ему. С ней, забеременевшей слишком молодой в чужой стране, в чужом климате, не было рядом ни близкого человека, чтобы ее утешить, ни мейстера, чтобы облегчить ее страдания.
Лианна у него теперь вызывала не интерес, а жгучую жалость, как будто он уже взрослый, а она еще девчонка, нуждающаяся в его поддержке и утешениях. Она могла бы вырасти и поумнеть, стать ему настоящей матерью, говорил один голос в его голове. А другой, более холодный и разумный, отвечал ему, что ей бы не простили вины за войну, за гибель отца и брата, за тысячи северян, ей предстояло вынести муки совести, ненависть близких и далеких и, скорее всего, мыканье на чужбине. Но такую же жалость у него вызывали его ни в чем не повинная бабушка, которую мучил его безумный дед, и несчастная Элия, изнасилованная и убитая извергом, посланным бессердечным Тайвином.
В отличие от Элии, пережившей перед смертью смерть сына и изнасилование, его матери повезло перед самым концом ее короткой жизни. Она не умерла одна, рядом с чужой ей Виллой и гвардейцами, ждавшими ее смерти, в ее последние часы жизни с ней оказался рядом родной брат, который впоследствии, подвергая риску свою жизнь и жизни своих родных, прятал Джона в своем замке и обращался с ним как с сыном. Джон даже понял, почему лорд Эддард отправил Джона в 14 лет в Ночной дозор; бастард или, еще хуже, законный ребенок, зачатый Джоном, мог иметь таргариенские черты, и едва ли не любой догадался бы, откуда они, и наверняка нашелся бы кто-то, например, Русе Болтон или леди Дастин, кто донес бы Роберту. И, вероятно, именно из-за своей детской ошибки, поддержки своей романтичной старшей сестры в ее авантюре, наказал себя на всю жизнь Ночным дозором его дядя Бенджен. И погиб там, скорее даже не погиб полностью, а бродит как бездумный вихт, набрасываясь на людей по приказу Иных.
Больше интереса у него у него вызывал Рейегар, но это был именно интерес, а не сыновья любовь к человеку, погубившему его мать, дядю и деда, и, по-видимому, соблазнившему его мать не из-за любви к ней самой, а ради каких-то пророчеств про Обещанного принца, который возродит драконов. И эта роль вопреки гаданиям Рейегара досталась не ему самому, не его детям, а его младшей сестре, родившейся уже после смерти Рейегара. Он слышал от многих рассказы о Рейегаре как о почти идеальном короле, другие рассказывали про настоящего рыцаря, про доброго и умного человека, сочинявшего и певшего сентиментальные баллады, трогавшие до слез сердца юных дев и среди них будущую мать Джона. И Джон не мог соединить этот возвышенный образ с образом человека, бросившего его беременную мать без помощи мейстера и уехавшего воевать с ее братом, и, еще хуже, оставившего в заложниках у своего безумного отца обоих своих детей и Элию, жалко и трогательно умолявшую его спасти ее и детей.
Его действия, как показалось Джону, были не только жестоки, но и глупы. Если же ему так нужна была победа, что для нее он оставил в заложниках детей и жену, чтобы иметь на своей стороне армию дорнийцев, то почему он не поставил Эртура Дейна против Роберта, не привлек к планированию и руководству битвой опытного командира Королевских гвардейцев сира Герольда Хайтауэра и лорда Рендилла Тарли, уже раз побеждавшего Роберта. Нет, ему надо было не только отнять у Роберта невесту, но и самому победить его в схватке, не думая ни о своей жизни, ни о жизнях своих сорока тысяч воинов, ни о судьбе династии.
Джон было начал читать письма Эйемона и Элии, но уже пришло время частной аудиенции лорда Рида. Во время нее Рид сообщает Джону, что его объявление в Тронном зале не было самым главным, ради которого он приехал. Важнее другая весть, суть которой сводится к тому, что спасти Вестерос от Долгой ночи может только Бран Старк, возможно, есть и другие люди, но их не удалось найти. Их могут видеть Зеленые люди с острова Ликов, и Рид к ним ездил по пути в Королевскую гавань, но они отказались с ним разговаривать, пока он или его дети не направят Брана в искомое место за Стеной.
— Что это место, и что Бран должен там делать? Я уже говорил с вашими детьми, но они ничего не сумели рассказать, может быть, вы сможете, — спросил обескураженный и несколько рассердившийся Джон.
— Это не знает даже мой сын Жойен, которому снятся зеленые пророческие сны и который и понял, что именно Бран, один из миллионов людей, должен пойти туда и спасать мир.
— Может, ваш сын сошел с ума?
— Нет. Ваша светлость, ему дан необычайный дар. И Вы обладаете даром варга и можете видеть глазами своего волка. Есть более сильные варги, которые управляют несколькими животными и могут пытаться захватить разум и тело другого человека. Но лишь один из тысячи варгов имеет дар древовидца и может сражаться с Иными. Жойену снятся зеленые сны, в которых он видит будущее в иносказаниях, но настоящим древовидцем он не является, в отличие от Брана, который может им стать. Мне за эти полгода много раз рассказывали, что Вам тоже по меньшей мере раз в жизни приснился зеленый сон, который поведал Вам о будущей победе над армией Тайвина. Задача Жойена отвести Брана в то место за Стеной, где он станет настоящим древовидцем.
— А Бран об этом знает?
— По словам Жойена во снах Брану является Трехглазый ворон, который зовет его к себе.
— Я напишу Роббу Старку и попрошу его обо всем этом спросить у Брана. Если Брану во снах действительно являлся Трехглазый ворон, хотя не знаю, что это такое, тогда рассказ вашего сына имеет смысл. Но я не допущу, чтобы Бран и ваши дети добирались куда-то за Стеной в окружении упырей и Белых ходоков. Бран, его волк Лето и его помощник Ходор, отправятся туда только, если он сам согласится, и, если охранять сильные воины с обсидиановым оружием и сопровождать драконы. Кроме того, я хочу сам раньше Брана попасть в это место и понять, стоит ли ему туда отправляться.
— Кстати, вы говорите о Бране Старке как о спасителе от Долгой ночи, но главный враг упырей и, по-видимому, Белых ходоков — это огонь. Может быть, вы недооцениваете роль огня и драконов, и Последнему герою из известной легенды так нужны были Дети леса из-за того, что у него не было драконов. Возможно, если мне удастся привести в Вестерос Дейенерис и ее драконов, то Брану не нужно будет отправляться за Стену?
— Ваша светлость, я знаю мало, мой сын чуть больше, может быть, еще чуть больше, я могу предположить, знает сам Бран. Но уверен, что даже Бран и Жоейен вместе не смогут дать определенный ответ на Ваш вопрос. Драконы, я думаю, сыграют свою роль, но в зеленых снах моего сына говорилось именно о Бране Старке и о его необычайных способностях, которые могут проявиться где-то далеко за Стеной. Причем говорилось, что время не ждет, и ему отправиться как скорее.
— В этом я буду тверд. Без защиты со стороны лучших воинов на земле и драконов в небе он не пройдет и нескольких лиг от Стены. Там очень опасно. Конечно, к одному чуду может прилагаться другое, и с помощью некоторого волшебства беззащитные дети пройдут там, где не могли пройти самые опытные разведчики Ночного Дозора. Однако, если Бран погибнет, то согласно вашим же словам, то у Вестероса, и у нас всех вообще нет шансов. Детей Леса, которые помогли Последнему герою, больше нет. А возможную роль драконов как спасителей вы, сделавший меня Таргариеном, исключаете из своего сюжета.
— В зеленых снах моего сына, которые всегда сбываются, они проходили весь этот путь, и там не было драконов.
— Вы сами говорили, что его сны иносказательны, может быть, драконы просто подразумевались и явно не показывались.
— Я не спрашивал Жойена про драконов, но там были какие-то волшебные силы или обстоятельства, которые помогали им.
— Весьма возможно, эти силы не были драконами, но я их буду считать драконами и постараюсь в письме убедить Робба Старка, что речь идет именно о драконах.
Valandir
Показать полностью
Уважаемый Valandir, большое спасибо за добрый и внимательный отзыв. Теперь по вашим замечаниям. Прежде всего, Джон этого фанфика отличается от мартиновского Джона, он взрослее, умнее, смелее и явно удачливее. Это подразумевается изначально, обсуждать я это не сейчас не буду, некоторые обсуждения были и еще будут дальше в тексте. Далее, Джон не только изначально отличен от мартиновского, но он еще и меняется, и это описывается, начиная с первых глав, где приведен его разговор с Тайвином, и те табу, которые мучили «полуправного» бастарда, уходят в прошлое. Если он, бастард, суметь победить Тайвина, взять Королевскую Гавань, сесть на Железный трон и добиться к себе обращения «Ваша светлость», подобающего королю, а не регенту, то и его страх завести бастардов уходит в прошлое. Во-первых, его бастарды не будут несчастными, а, во-вторых, он уже знает о том, что существует лунный чай и просто прерванное сношение. Перед Арианной и ее кузинами у него уже были связи с придворными дамами. Вопрос о том, как он себя воспринимает, как регента или уже как короля, и как его воспринимают другие, уже обсуждался и будет подробно обсуждаться в следующей главе, которую я надеюсь выложить сегодня. 1 |
ts13
Спасибо за объяснения дорогой автор, понимаю теперь происходящие события. Надеюсь на долгую и интересную историю, с новой главой. 2 |
Эриста Неон
Спасибо за добрые слова. А что будет с героями, узнаете из дальнейшего рассказа :) 1 |
Повествование идёт с таким смыслом как его видит автор сидя на месте Джона со знанием будущего, удачливый сукин сын)
1 |
Endrus85
А вы не могли бы расшифровать свой комментарий. Автору действительно известно, о чем он собирается писать дальше, хотя в ходе написания планы иногда меняются. И, в отличие от саги Мартина с множеством ПОВов, в большинстве глав, даже подавляющем большинстве, у меня ПОВом является сам главный герой. Хотя были и будут главы, в которых Джон вообще не участвует. |
ts13
Я имею ввиду, что это же не попаданство какое-то , но тут 16летний парень решает дела как будто знает наперед проблемы и решает их легко. Один раз ему вроде как приснилось что и как в битве сделать, или постоянно ему такие сны подсказывают ? 1 |
Endrus85
Я сделал Джона этого фанфика, отличным от мартиновского Джона, он взрослее, умнее, смелее и явно удачливее. Конечно, в этом есть некая условность и «мартисьюшность» главного героя. Кстати, далее его ждут более сложные задачи и он, идя наощупь, не только принимает эффективные решения, но и делает немало ошибок. Но есть и более серьезная сторона дела, которую, кстати, улавливает Мартин и даже несколько утрирует только по отношению к Дейенерис и иногда по отношению к Роббу, Арье и отрицательному герою Рамси Сноу, а не к Джону. Во времена, когда правила жизни были просты и неизменны люди очень рано взрослели, в Средние века был случай, когда 13-летний мальчик вел войска, генералами становились 16-летние, короли начинали править в 14-15 лет и т.д. (подробно на близкую тему пишет Гершензон в книге «История молодой России», различая поколения «господства законченных мировоззрений, когда юноше остается только усвоить готовые приемы и навыки мышления» и поколения, создающие новые мировоззрения. Первые в 16 лет уже взрослые люди, вторые долго и мучительно взрослеют годам к тридцати). |
Кстати слово непривычное на слух - железняны...почему не железнорожденные?)
|
там, вероятно опечатка. я их обычно называю то железянами, то железнорожденными
1 |
Интересно конечно когда раскусил Рамси , но неинтересно когда приписюнил Аше , но никому из одичалых типа Вель или Игритт..непорядок )
1 |
Уважаемый автор, только сегодня наткнулся на сие творение, прочитал взахлеб, очень круто и интересно написано. Хотелось бы знать, с какой периодичностью будут публиковаться новые главы?
1 |
Спасибо за добрые слова. Периодичность публикации вы сами видите - с интервалами от одного до двух-трех дней
1 |