Чужая память (джен)

После успешного разговора с Шонпайком настроение Гарри было настолько прекрасным, что за ужином, не вдаваясь в детали, он в общих чертах рассказал Джинни о своих планах. А она, едва не подавившись, тотчас пришла ярость. Мгновенно забыв о еде, Джинни, совершенно не стесняясь в выражениях, высказала Гарри Поттеру все свои мысли по поводу этой абсурдной и, на ее взгляд, кощунственной идеи вернуть Снейпа к жизни.

― Да ты хотя бы понимаешь, что, даже если у тебя и получится, ты все равно не воскресишь мордредова Снейпа! ― неистовствовала она. ― Ты собираешься создать монстра, индейку, напичканную чужой памятью. Очнись уже, Поттер! ― взвизгнула она в ярости от того, что в глазах мужа не было ни намека на понимание.

Подперев подбородок рукой, Гарри сидел с крайне скучающим выражением лица. Время от времени его блуждающий взгляд останавливался на часах или задерживался на самой Джинни, становясь при этом холодным и колючим.

― Мы — это и есть наша память, Джинни, ― ответил Гарри после недолгой паузы. Эту фразу он прочитал в одной из книг, посвященных сохранению воспоминаний. Сейчас в глубине души он был необычайно горд тем, что сумел применить ее к месту и помешать Джинни продолжить спор. ― Если у донора в голове будут воспоминания о жизни Северуса Снейпа, пусть даже и собранные из разных источников, то он будет считать себя Северусом Снейпом. А если учесть, что других воспоминаний или источников, к которым может обратиться мозг в поисках, эм, — протянул Гарри, пытаясь подобрать слова так, чтобы фраза звучала более солидно, — идентификации личности не будет, то я уверен, что у меня все получится. Особенно если ты тоже мне поможешь и поделишься своими воспоминаниями о профессоре. Подойдет все, что ты можешь вспомнить. Даже незначительное. В конечном счете ты же хочешь, чтобы я перестал постоянно зависать в омуте памяти, верно? Если все получится, то мне будет незачем этого делать.

Откинувшись на спинку стула, Гарри посмотрел на жену взглядом человека, который уже заранее знает, что одержал победу, и теперь ждет феерического проигрыша оппонента.

― Я хочу, чтобы ты был нормальным, ― со вздохом ответила Джинни. Ее красные щеки медленно бледнели, а уголки еще секунду назад скептически поджатых губ медленно и устало опускались. ― Тем Гарри, в которого я влюбилась, — добавила она тихо. — Тем, которого ждала целый год в школе, за которого готова была отдать жизнь, за которого вышла замуж и от которого родила детей… Куда он исчез? Неужели он тоже стал воспоминанием, а на его место пришел сумасшедший псих, выпрашивающий у меня воспоминания для того, чтобы засунуть их в голову другого психа. И, знаешь ли, если ты будешь постоянно проводить время с этим лже-Снейпом, то это будет ничуть не лучше твоих экскурсий в омут.

― Ну пойми же, ― быстро произнес Гарри, теряя терпение, ― пойми, что мне нужно поговорить с ним, Джин. У меня слишком много вопросов… Слишком много слов, что я хотел и должен сказать ему, ― торопливо объяснял он, едва сдерживая гнев. ― Я перед ним в долгу. Он хотел жить, понимаешь? Он сам это сказал!

Джинни от нового прилива ярости с силой ударила рукой по столу. Громко звякнув, вилка соскользнула с тарелки, рассыпая по темному дереву белые крупинки риса.

― Нормальные люди, когда им нужно что-то сказать покойнику, идут на кладбище, а не пытаются его воскресить, стирая личность другому магу! ― вспылила она. ― Ты лично позаботился о появлении его портрета в Хогвартсе. Отправляйся туда и побеседуй с ним, если так хочется! Заодно и детей увидишь.

― Ты сама знаешь, что портрет так и не заговорил. Последний мастер уверял меня, что он сам не хочет, но… ― Гарри сделал ленивый пасс рукой, показывая, что говорить об этом без толку. ― Джини, я тебя очень прошу, просто поделись со мной всеми воспоминаниями, где есть Снейп, и я от тебя отстану. Я сделаю все что угодно. Хочешь, я даже найду способ избавиться от портрета Вальпурги? Снесем стену и выбросим вместе с ней на помойку. ― Он изобразил примирительную улыбку. ― Хочешь?

Увидев, как жена отрицательно качнула головой и отвела взгляд, Гарри, не найдя, что еще можно сказать, досадливо вскинул руку, фыркнул и вышел из кухни, демонстративно оставив на столе недоеденный ужин. Джинни, смахнув накопившиеся в уголках глаз слезы, поспешила сделать вид, что подобное поведение ее никак не задевает. Собрав со стола рассыпанный рис, она уже почти решила продолжить ужин где-то вне дома, когда Поттер вернулся обратно.

― Я прошу тебя, как твой муж, ― произнес он, положив перед ней маленький пустой флакон. ― Пожалуйста, поделись со мной всеми воспоминаниями, где есть профессор, и больше я не скажу о нем ни единого слова. Я уверен, что все изменится, когда он вернется. Я скажу ему все, о чем давно мечтал сказать, я попрошу прощения и исполню свой долг. И у нас снова будет все хорошо, Джин. Я не буду проводить с ним все время. Клянусь.

Отложив вилку, Джинни устало посмотрела на флакон и затем перевела взгляд на Гарри.

― Что будет хорошо, Гарри? ― устало спросила она. ― Вот что может быть хорошо, если даже сына ты назвал в его честь? Ты болен. Но если тебе так нужна моя память — пожалуйста.

Схватив палочку, лежащую неподалеку от графина с соком, Джинни на мгновение задумалась, а затем, коснувшись виска, с явным дискомфортом вытащила из головы толстую серебряную нить воспоминаний.

― Держи, ― горько вздохнула она, стряхнув серебряную нить во флакон, ― будь счастлив. Может, мои воспоминания согреют тебя холодным одиноким вечером. Или Снейп твой согреет, ― мрачно добавила она. ― А я ухожу. Хватит с меня твоего безумия.

― Спасибо, ― на удивление тепло ответил Гарри, пропустив всю ее речь мимо ушей.

Чмокнув опешившую от такого ответа Джинни в висок, он спешно поднялся в кабинет, сгорая от желания посмотреть новые сцены с участием профессора и, если останется время, выделить из них наиболее удачные, способные стать частью личности или показать характер. Начало было положено, и сейчас Гарри ощущал невероятный эмоциональный подъем, уже заранее предвкушая встречу, которая еще пару месяцев назад казалась чем-то невероятным.

Радость немного уменьшилась, когда выяснилось, что воспоминания Джинни практически идентичны с его собственными. Бесконечные уроки зелий и немного событий девяносто восьмого года, где Снейп фигурировал как директор Хогвартса и назначал взыскания, мало помогли Гарри в его цели, но при грамотном использовании даже такой материал мог пригодиться. Вынырнув из омута памяти, Гарри практически сразу полез в книгу, описывающую процесс обработки воспоминаний и уже по привычке не заметил стоящую в дверном проеме Джинни.

― Надеюсь, что ты доволен, ― сказала она, привычно сложив руки на груди. Какая-то бледная, с опухшими красным глазами, закутавшаяся в серую кофту крупной вязки, она вдруг показалась Гарри блеклой и неинтересной. ― Я собрала вещи и решила еще раз напомнить тебе, что я не вернусь. Детей я тоже забираю. Не уверена, что ты сможешь узнать их на вокзале.

― Вот как? ― хмыкнул Гарри. Не веря, что Джинни действительно может его бросить, он пожал плечами, делая вид, что ему все равно.

― А еще я расскажу о твоей тупой идее в Пророке, ― продолжала Джинни предательски дрожащим от подступающих слез голосом. ― Уверена, что общественность будет против подобных экспериментов. Надеюсь, что и работу ты тоже потеряешь. Это будет хорошим наказанием за то, что ты разбил мне сердце и собирался создать этого гомункула.

Внимательно глядя на Джинни, Гарри медленно закрыл книгу и, взяв в руки палочку, улыбнулся так спокойно, будто эти угрозы совершенно ничего не значили. Встав из-за стола, он медленно подошел к жене, продолжая улыбаться.

― Джинни, любовь моя, ― начал он и, мягко дотронувшись до ее плеча, внезапно крепко сжал его. ― Если ты пытаешься меня запугать, надеясь, что я брошу свою затею, то это попросту глупо. Впрочем, если ты говоришь правду — это глупо вдвойне. Никому и никогда не стоит рассказывать о своих планах, пока не занялся их осуществлением. Это очень ценный и важный урок, и мне крайне жаль, что ты его не запомнишь. Обливейт.

Волшебная палочка молниеносным движением коснулась лба Джинни, и та, охнув, едва не потеряла равновесие от внезапно возникшего головокружения.

― Ты в порядке? ― заботливо спросил Гарри. Нежно подхватив жену на руки, он мягко поцеловал ее в уголок рта и только после этого, при помощи легилименции удостоверившись, что жена действительно ничего не помнит о его планах, поставил ее на пол.

― Наверное, да, ― озадаченно ответила Джинни, пытаясь вспомнить, зачем пришла в кабинет мужа. ― Я… хотела спросить, не хочешь ли ты поужинать?

― Хочу, конечно, ― кивнул он и, приобняв Джинни за талию, вывел из кабинета, на всякий случай заперев дверь невербальным заклинанием.

Эльф, едва закончивший мыть посуду, был крайне удивлен, что хозяева решили поесть еще раз, но возражать, естественно, не стал. Наблюдая за тем, как Барри накрывает на стол, Гарри, зная, что эльфу стереть память куда сложнее, чем Джинни, уловил момент и заставил домовика поклясться, что тот никогда и никому не расскажет о плане хозяина.

С видимым неудовольствием Барри подчинился, а Поттер, в свою очередь, задумался над тем, как бы получить больше воспоминаний и при этом не поднять волну негодования, как это случилось с Джинни. В том, что Гермиона тоже не обрадуется его идее, Гарри даже не сомневался. Как не сомневался он и в том, что стереть ей память будет куда сложнее. Тем не менее план созрел довольно быстро.

Едва начав думать о сборе воспоминаний, Гарри сразу же вспомнил о книге Риты Скитер. Каким-то неведомым образом журналистке удалось взять интервью даже у проститутки, клявшейся в том, что Северус Снейп был ее постоянным клиентом. Такая кропотливая работа Скитер по поиску всех, кто мог знать о Снейпе все что угодно, вплоть до секуальных предпочтений, казалась Гарри заслуживающей уважения. Закончив ужин и уделив Джинни немного времени после него, он бегло пролистал скандальную книгу о жизни Снейпа и окончательно уверился в мысли, что начинать нужно именно с журналистки.

Уже через день Рита Скитер, порядком постаревшая и изменившая стиль одежды на менее броский, сидела в кабинете главного аврора, мистера Гарри Джеймса Поттера.

― Мне бы хотелось найти родственников или каких-либо друзей Северуса Снейпа, ― начал Гарри без всякого предисловия. Поднявшись со своего места, он обошел стол и сел на его край, глядя Скитер прямо в глаза. ― Не спрашивайте меня для чего, Рита.

― Снейпа? ― удивилась Скитер, и ее глаза вспыхнули и слегка сощурились в предвкушении сенсации. ― Все написано в моей книге, и если вам нужны контакты тех, кто пожелал остаться инкогнито, то мы можем обсудить цену. И, конечно же, я не могу не поинтересоваться, зачем вам это нужно?

Рита заискивающе улыбнулась, всем видом показывая, что просто так ничего делать не собирается.

Устало потерев переносицу, Гарри посмотрел на журналистку и подумал, что на долгие хождения вокруг да около времени у него не остается. Решение, такое простое и гениальное, пришло незамедлительно, и, вскинув палочку, Поттер почувствовал давно забытое тепло в руке. Использование непростительного заклинания в стенах аврората вполне могло остаться незамеченным. Особенно такого легкого.

― Империо, ― с наслаждением произнес он. Взгляд Скитер на мгновение расфокусировался, а тело заметно расслабилось. Еще через пару секунд ее лицо вновь стало сосредоточенным. ― Я хочу, чтобы вы, не зная сна, отдыха и других дел, в кратчайшие сроки собрали и принесли мне все воспоминания о Северусе Снейпе, какие только сможете найти, включая и ваши собственные. После того, как вы отдадите мне последний флакон, вы забудете о моей просьбе и о том, что вообще были здесь сегодня, и все последующие наши встречи.

― Конечно, мистер Поттер, ― чуть склонив голову на бок, кивнула Рита и, поднявшись из-за стола, покорно отправилась выполнять поручение.

Гарри, смотря ей вслед, искренне надеялся, что Скитер успеет сделать все вовремя. Впрочем, чутье Поттера не подвело. Спустя три дня Рита Скитер, бледная, изможденная и с темными кругами под глазами от недосыпа, встретилась с ним в кафе, чтобы передать двадцать небольших пробирок с воспоминаниями. На каждой пробирке был прикреплен небольшой старомодный ярлычок с именем владельца, годом и местом действия. Гарри, осознав, что его метафоричное пожелание было от и до, разрешил Скитер сон и отдых. К концу второй недели, выглядя куда лучше, она принесла еще пятьдесят воспоминаний и, попрощавшись, сразу же забыла о том, чем занималась все последние дни.

Счастью Гарри Поттера не было предела. Тщательно рассортировав воспоминания, он с некоторым разочарованием был вынужден отложить целых двадцать четыре пробирки, где вместо Снейпа фигурировали другие люди, очень на него похожие. Остальные воспоминания Гарри смешал в омуте и тщательно распределил в хронологическом порядке. Удивляясь своим внезапно открывшимся талантам, он потратил практически неделю на то, чтобы просмотреть весь добытый материал, и еще несколько дней, практически забыв про все на свете, компонуя чужую память так, чтобы она выглядела связно и органично. После, безумно уставший, но полностью довольный результатами и, кажется, знающий о жизни Снейпа все, включая подробности сеансов, описанных проституткой из книги, Гарри удовлетворенно закупорил массивный флакон и, полюбовавшись серебристым свечением, идущим от толстого стекла, убрал его в шкаф к настоящим воспоминаниям Снейпа.

Завтрашний день определенно обещал стать замечательным.