Я вижу тебя там (джен)

— Тони?

Старк моргнул, и попытался сосредоточиться на окружающей его действительности. Под ладонями были кожаные подлокотники кресла. Кожа гладкая, мягкая, без царапин и следов небрежного использования. Это не кресло в его мастерской. Ноги были в узких туфлях, на запястья давили манжеты рубашки и ремешок часов, а на шею — ненавистный галстук. Во рту был привкус дешёвого, кислого шампанского. Не из его бара. Грудная пластина не стягивала кожу над сердцем, а напротив… Напротив сидел Роудс.

— Тони, что…

Джеймс придержал его за плечи как раз тогда, когда он собрался сверзиться с высоты кресла прямо на нелепо дорогой ковёр.

— Что с тобой? — сквозь молочно-белую пелену Старк разглядел взволнованное лицо Роудса, и с ужасом почувствовал, как к горлу подкатывает горький ком.

Оттолкнул лучшего друга с дороги и едва не снёс дверь в ванную с петель. Рухнул перед унитазом на колени, желудок скрутило, и его вырвало желчью. Глаза заслезились, на коже выступил холодной пот. Трясущимися руками вытерев губы, он прислонился лбом прямо к холодной керамике и прислушался к тихому гудению экзоскелета позади себя.

— Ты меня пугаешь.

С губ сорвался короткий, истеричный смешок.

Его за плечо придерживал Роудс. Он блевал в туалете, у Роуди дома, чьи ноги не валялись в полумиле от торса. Тони помнил этот вечер, после успешного слушания Совета Безопасности ООН. Бестолково хороший вечер, болтовня ни о чём и обо всём сразу, первый спокойный, как раньше, вечер. После он вернулся на Базу, и под исключительным инженерным приходом спроектировал следующую версию экзоскелета, сократил количество железок, прилегающих к коже Роудса до минимума и…

Он был жив. У Ванды, у той, чужой Ванды получилось. Ровно на два месяца назад, минута в минуту.

— Тони.

Что он должен делать? Час назад, Роуди, час назад вы все умерли. Земли больше нет, я ввязался в очередное дерьмо и, боже, Роуди. Вы все были мертвы.

Ты чувствуешь свои ноги?

— Дурной сон, — еле прохрипел он, заставляя пересохший язык неуклюже ворочаться во рту.

Ему можно рассказать? Он сможет рассказать?

— Две секунды назад с тобой всё было нормально, о каком сне ты, чёрт возьми, говоришь?

Роудс должен это знать?

— Приснился сегодня. Вдруг вспомнил.

— Не пудри мне… — Тони привалился плечом к его плечу и прикрыл глаза. Под сомкнутыми веками всё ещё сверкали вспышки минувшей битвы, фантомная боль там, куда приходились удары Перчатки, жгла кожу, а в голосе Роудса звучала неподдельная, хрупкая тревога и злой укор.

В твоих глазах пустота и ярость.

У Тони не было плана.