Пророчество для леди Рейвенкло (джен)

День, когда Елена получила свою волшебную палочку, навсегда остался связан в ее памяти с запахом яблок и солнцем, золотящимся в осенней листве. Она видела себя одиннадцатилетнюю в светло-голубой мантии, с заплетенными в косу волосами, трепещущую от волнения и счастья перед матерью в ее апартаментах. Леди Ровена, глядя на нее с гордостью, протягивает ей палочку из светлого дерева, без рукояти, тонкую, очень изящную и совершенную. У Елены даже голова слегка закружилась от этого зрелища.

— Ясень и перо орла, — сказала баронесса Рейвенкло. Этим утром ее голос звучал нежно и напевно, как никогда. — Гибкая, прочная, восприимчивая. Просто создана для наведения Ментальных чар.

Елене давно уже не терпелось обзавестись собственной палочкой. Саласия, приступившая к учебе под началом своего отца год назад, не уставала хвастаться тем, какие вытворяет чудеса на занятиях и вне их. Да и Реджис любил порассказывать о магических упражнениях. Елена слушала их обоих, сгорая от зависти, но странное дело: сейчас, когда мать держала в руках ее собственную, новую, прекрасную палочку, с которой ей предстояло стать настоящей волшебницей, она могла только смотреть на это чудо во все глаза и ощущать, как замирает в груди сердце.

Палочка. Моя палочка.

Леди Рейвенкло улыбнулась:

— Бери же, Елена. Она твоя.

Елена протянула руку… и тут в ней как будто что-то прорвало. Она бросилась к матери и обняла ее. Она постаралась вложить в это объятие все, о чем никогда не говорила ей, и Ровена, должно быть, поняла ее, потому что, когда Елена разжала руки, довольно смущенно погладила ее по голове. На долю секунды девочке показался влажный блеск в голубых глазах матери, но она отмела от себя дикую мысль. Ровена не могла расчувствоваться.

— Спасибо, мама, — Елена осторожно взяла палочку, созерцая ее как самую прекрасную вещь на свете. Впрочем, таковой она для нее и была в то утро.

— Надеюсь, ты совершишь ею немало магических опытов, — к матери вернулась ее обычная сдержанная манера. — И пусть каждый ознаменуется успехом.

Елена сжала палочку покрепче. Пальцы потеплели, и она вдруг ощутила небывалый подъем, такой, словно теперь ей было по силам абсолютно все.

— Я чувствую себя… такой сильной, — тихо сказала она, наслаждаясь приятным теплом в руке.

— Значит, палочка выбрала тебя, — Ровена положила ладони ей на плечи. — Теперь вы с ней связаны, и эта связь будет крепнуть день ото дня. Лорд Салазар считает, что это всего лишь домыслы, однако я уверена, что между чародеем и палочкой… существует определенное притяжение. Которое сказывается и на процессе овладения магией. Обращайся с ней осторожно… и тогда ты добьешься многого.

Этот день прошел очень радостно. Елена не расставалась с палочкой ни на минуту, но попробовать заклинания, даже самые простые, все-таки не решалась. Она рассматривала ее со всех сторон, и с каждым разом палочка казалась ей все прекраснее. Вечером к ним с матерью заглянула леди Хельга, а почти сразу за ней — лорды Годрик и Салазар.

— Вот ты и стала совсем уже взрослой колдуньей, — ласково сказала Хельга и, наклонившись к девочке, поцеловала ее почти по-матерински. — Оглянуться не успеем, как закончишь Хогвартс в числе лучших учеников.

— Уж постарайся порадовать маменьку, негодница, — лорд Годрик расплылся в широкой улыбке. — Может, не так-то это и просто, порадовать такую ученую даму, но… Ого! Да ты посмотри! Она уже вся светится!

Ровена, и правда, наблюдала за ними с теплой улыбкой, и на этот раз влажный блеск в ее глазах был очевиден для всех.

— Остается тебе только радовать ее и дальше, — Гриффиндор усадил Елену к себе на колени и пощекотал жесткой бородой. Елена захихикала.

— Что ж, желаю вам успехов, юная леди, — лорд Салазар поклонился ей, как взрослой, однако лицо его было обращено к леди Рейвенкло. — Саласия уже утомила меня расспросами о том, когда же ее дорогая подружка приступит наконец к учебе.

— Маленькая негодяйка! — шутливо воскликнул лорд Годрик. — Не больше лукотруса, а моих парней задирает будь здоров! Что ни день, так новую штуку выкидывает. Только и успевают отгонять. Отчаянная девчонка!

— Моя дочь ничего не боится, это правда, — с гордостью ответил Слизерин.

— Да, страха в ней ни капельки нет, — подтвердил Гриффиндор и лукаво прищурился. — Да только не ты ли тому причиной?

— Тому причиной нрав ее матери, перешедший дочери, — улыбка лорда Салазара немного померкла. Ровена чуть свела брови и переглянулась с Хельгой, которая сделала Гриффиндору выразительный жест. Слизерин был вдовцом, и любое упоминание о почившей супруге заставляло его лицо темнеть. Он еще жил мыслями о ней.

Лорд Годрик, спохватившись, кашлянул.

— Как бы там ни было, а я уверен, что эта тихоня, — он слегка подбросил Елену на коленях. — Не доставит мне таких хлопот. Верно я говорю, малышка?

— Ну, разве что чуть-чуть, — ответила Елена, заставив Гриффиндора разразиться громогласным хохотом. Вся его огромная медвежья фигура заходила ходуном.

— Ты слышала, Ровена? — весело обратился он к баронессе, когда смех немного отпустил его. — Она собирается доставлять мне хлопоты!

— Сперва предлагаю ей доставить хлопоты мне, — леди Рейвенкло по-прежнему улыбалась, но веселости у Елены немного поубавилось.

— Думаю, она покажет себя прекрасно и подарит тебе не один повод ля гордости, — мягко сказала леди Хельга.

Позже они вчетвером переместились в Общий зал, а к Елене наведались Саласия с Реджисом.

— Laissez-moi vous féliciter, мademoiselle*(франц. Позвольте поздравить вас, мадемуазель. — примеч. автора), — важно проговорил Реджис, не забыв снять шляпу и поклониться.

— Merci beaucoup, Regis* (франц. Большое спасибо, Реджис. — примеч. автора), — только и ответила Елена, хихикнув. Реджис Гонт порой мог просто уморить ее.

— Ой, говорите на человеческом языке, ладно? — поморщилась Саласия. — Для меня формулы заклинаний понятнее, чем эта дурацкая болтовня. Покажи лучше свою палочку.

Это прозвучало как приказ, и Елена выполнила его немедля. Палочка произвела впечатление даже на Саласию: она разглядывала ее с явным умилением.

— Прелестная, — заключила она, вернув палочку хозяйке. — А моя все равно длиннее! Но так и должно быть, ведь ты мой оруженосец.

— Сотвори же ею что-нибудь! — подсказал Реджис.

— Но что? — Елена растерялась.

Глаза мальчишки заблестели.

— Используй заклятие «Зажгись»!

— Нет такого заклятия, дурень! — возразила Саласия. — Не слушай его, Елена. Для начала просто взмахни.

Елена подняла палочку над головой, опустила вниз — и ничего не произошло, кроме нескольких вырвавшихся с кончика красных искр. Она помахала еще немного, однако ничего более впечатляющего за этим так и не последовало.

Девочка испустила разочарованный вздох.

— Просто стоит потренироваться, — дипломатично произнес Реджис. — Да и учиться ты еще не начала.

— О, да! — Саласия расплылась в ехидной улыбке. — Тебе столько придется всего заучить, прежде чем приступить к колдовству. Как они тебя помучают! Скоро сама узнаешь.

Елена присоединилась к Дому своей матери — Дому Рейвенкло, который располагался в самой высокой башне замка. К этому моменту в нем насчитывалось три десятка учеников, одиннадцать из них были девушками. Леди Ровена принимала их к себе без всяких предрассудков: для нее была важна только тяга к знаниям и беспокойный ум подопечных. Кроме того, она позаботилась разделить спальни юношей и девушек, и таким образом отпал вопрос о допустимости их общего проживания под одной крышей. Леди Хельга была только рада ученицам, находя их более внимательными и спокойными, и, в конце концов, даже лорды были вынуждены смириться с тем, что магический дар не выбирает людей исключительно мужского пола. Они позволили девочкам учиться у себя, но принимали их все-таки менее охотно. Леди Рейвенкло иногда посмеивалась над этим.

— Можно подумать, зелье кипит по-другому в зависимости от того, мужская или женская рука помешивает его, — говорила она своим подопечным.

Елена без труда завязала дружбу с однокашниками. Живая и общительная по природе, она радовалась обществу сверстников и была очень довольна расширением круга знакомств. Новые подруги казались ей милыми и спокойными девочками в противовес неугомонной Саласии, без конца изобретающей опасные приключения. Конечно, и о ней она не забывала — все-таки, у оруженосцы имеются определенные обязанности.

Однажды Ровена привела в замок новую ученицу — из одной магловской деревни близ Хогвартса, которые она часто объезжала в поисках одаренных детей. Девочка шла по коридорам вслед за ней, втягивая голову в плечи и боязливо оглядываясь по сторонам — угловатая, некрасивая, в дикой зеленой накидке с лентами и тяжелыми бусами на тощей шее. Елена узнала ее моментально. Это была Трейлони.

— А я думала, твоя мать набирает к себе исключительно умников! — съязвила Саласия. — Взгляни на эту девчонку — она же абсолютно сумасшедшая!

Однако Елена видела, что ей вовсе не смешно. Она не сомневалась, что Саласия помнит эту странную девочку не хуже нее, и так же свежо в ее памяти предсказание юной ясновидящей. Свое предсказание Елена, во всяком случае, помнила прекрасно. Она не знала, действительно ли Трейлони умеет предвидеть будущее, однако ее пророчество, так или иначе, звучало очень пугающе. Поэтому ей стало не по себе при виде старой знакомой, которая, заметив девочек, попыталась было изобразить что-то вроде реверанса — насколько позволяла ее странная одежда — однако Саласия прошипела ей:

— Не вздумай показывать, что знаешь нас! Леди не пристало якшаться с кем-то вроде тебя.

Трейлони поджала губы, но ничего не ответила. Несмотря на внутреннее неприятное ощущение, Елене стало жаль ее, и она постаралась улыбнуться девочке как можно более приветливо. Леди Ровена ничего не заметила.

— Не отставай от меня, иначе заблудишься в этих коридорах и лестницах, — обратилась она к Трейлони, когда та осталась позади, потом обернулась и увидела Елену. Губы ее тронула улыбка. — Вы еще успеете познакомиться: это твоя соученица и по совместительству — моя дочь, Елена Рейвенкло.

Трейлони, глядя на Елену, поклонилась и что-то смущенно пробормотала баронессе.

— Какая она нелепая! — Саласия изобразила на лице гримасу. — Просто чучело!

В ответ на какие-то ее слова леди Рейвенкло положила руку на плечо Трейлони, и они вдвоем двинулись вверх по лестнице.

Вечером Елена осторожно заговорила с матерью о новой ученице Дома Рейвенкло, тщательно избегая тех слов, которые могли бы выдать их давнее знакомство.

— Где же вы нашли ее, мадам?

— В Уилстере, этой бедной деревеньке у болота, — ответила леди Ровена, облачаясь в ночное одеяние. — Решила наведаться туда в самый последний момент. И кто бы мог подумать, что я там найду! — она улыбнулась, немного рассеянно, и принялась расплетать заплетенные в косы густые черные волосы.

— Вы имеете в виду эту девочку? — спросила Елена.

— Удивительно одарена, — продолжала мать, явно уйдя в свои мысли. — И, представь себе, прожила все время в окружении маглов. Как только они ничего с ней не сделали? Поразительное везение.

— Маглы хотят, чтобы нас не было на свете, да?

Ровена повернулась к ней, оставив вторую косу полурасплетенной.

— Почему ты так решила?

— Они как животные и нам нужно указывать им их место, — повторила она слова, услышанные от Саласии в тот день, когда они тайно посещали деревню Уилстер.

На лице матери появилось странное выражение. Она присела рядом с Еленой и пристально посмотрела на нее. Девочка невольно съежилась. Обычно это происходило перед тем, как она получала наказание.

Но Ровена и не думала ее наказывать.

— Странно слышать от тебя это, — сказала она тихо и серьезно. — Мне казалось, тебе несвойственны такие идеи. Кажется, я знаю, где ты могла их услышать… Но теперь послушай меня внимательно. Маглы — вовсе не животные, они просто люди, лишенные способностей к магии. Никто не выбирает, кем ему родиться — маглом или чародеем, как не выбирают внешность и происхождение. Им не дано понять очень многое, и потому… они могут быть порой очень жестоки. Нам не следует применять к ним силу магии — они беззащитны против нее. Но, для собственного блага, держаться от них нужно подальше.

— Отец ведь тоже магл?

Леди Рейвенкло выпрямилась.

— Да.

Елена немного помолчала, наблюдая за ее реакцией. Отец не всплывал в их разговорах, поскольку, стоило вслух вспомнить о нем, как мать ломала то, что держала в этот момент в руках. Но сейчас лицо Ровены не выражало ни гнева, ни негодования. Скорее, оно просто окаменело.

— Он был… довольно жесток, — заметила Елена, убедившись, что грозы не последует.

— Да. Это хороший пример того, почему нам лучше держаться от маглов в стороне.

Повисла тишина, показавшаяся Елене очень напряженной.

— Получается, вы спасли эту девчонку, — сказала она, чтобы переменить тему. — Раз она жила с маглами. А почему вы считаете, что ей лучше учиться у вас?

— Она любит знание и хочет учиться. Это очень важно.

Должно быть, это были и впрямь очень важные качества, потому что самой Елене изучение азов магии вовсе не приносило того удовольствия, которого она ожидала. Приходилось заучивать слишком много длинных непонятных фраз, ни в коем случае не перепутав ни единой буквы, да и манипуляции палочкой, несмотря на все старания, далеко не всегда приносили нужный результат. Мать обращалась с учениками строго. Особенно несладко приходилось старшим, которые изучали под ее руководством более сложную магию. Никому из них она не давала спуску и спрашивала так, будто от этого зависела жизнь, да еще и перемежала это время от времени весьма нелестными комментариями. Однако, несмотря на это, ученики относились к ней с огромным почтением. Все, кроме одного.

Частенько мать спорила с одной из своих учениц — высокой, крепко сложенной девушкой, носившей облегающую клетчатую одежду и такой же расцветки плащ. Леди Рейвенкло время от времени пеняла ей на столь вызывающий наряд, однако та отвечала насмешливым замечанием или интересовалась, усиливает ли платье боевые характеристики мага. На лекции она без всякого стеснения могла задать баронессе неудобный вопрос, вызывая приглушенные смешки в аудитории. Например, она спрашивала у леди Ровены, видела ли она когда-нибудь норманна, и, получив в ответ сухое: «Да, Девона», тут же добавляла: «А голого?». Баронесса краснела, а она обводила однокашников торжествующим взглядом. Ее светлые волосы были всегда заплетены в две косы по кельтской моде. Одна из подруг, Этель Фоксбрайд, девочка с тонким болезненным лицом, как-то раз объяснила Елене, что там, откуда Девона родом, это означает, что она была на войне и убила в бою двоих человек.

— Убила двоих в бою? — ошеломленно повторила Елена тогда.

— Да. Будь их, к примеру, трое, то и кос было бы три. Чем их больше, тем больше полегло врагов от ее руки.

— Но разве там война?

— Конечно, — печально сказала Этель. — Норманны никогда надолго не оставляют нас в покое.

После этого разговора и до самого дня, когда Девона покинула Хогвартс, Елена взирала на нее со странным чувством — это была смесь восхищения и страха. Она никогда не говорила с ней, потому что просто не могла решиться на это, однако часто с другими младшими наблюдала ее стычки с леди Рейвенкло, обыкновенно заканчивавшиеся тем, что Девона переводила все в шутку. Справиться с ней было невозможно, и Елена нисколько этому не удивлялась — в конце концов, это был человек, знавший, что такое война.

Если аудитории матери действовали на Елену угнетающе, то бывать в подземельях, куда лорд Салазар, несмотря на отговоры леди Хельги, перебрался вместе с дочерью, она любила — как на занятиях, изучая сложный процесс зельеварения, так и вне их, играя и проказничая с Саласией. Елене нравился странный зеленоватый свет и атмосфера таинственности этого места, где в каждом мрачном коридоре легко можно было вообразить чудовище. Еще ей нравилось смотреть, как упражняются с мечами ученики лорда Годрика, дразнить их вместе с Саласией и подтрунивать над теми, кто то и дело ронял оружие. Уроки леди Хельги Елена любила, когда это были уроки травологии, однако перевоплощения она находила чересчур сложными.

— Я тоже никак не могу их освоить, — признался ей Реджис, когда она поделилась с ним подробностями одного особенно неудачного урока. — Иногда мне кажется, что это просто невозможно, несмотря на то, что леди Хельга так добра и терпелива.

К этому времени ему уже исполнилось четырнадцать лет. Джильбертус покинул школу тремя годами ранее, и лорд Салазар потрудился устроить его на довольно выгодное место. Прощался он с ним как с родным сыном. И хотя Реджис также пользовался благосклонностью наставника, было заметно, что к нему Слизерин не питает таких теплых чувств, как к старшему Гонту. Скорее всего, это объяснялось тем, что Реджис сильно уступал брату: магические науки давались ему с трудом, он не был особенно прилежен и понятлив и, к тому же, не слишком рвался к каким бы то ни было высотам. Едва ли лорд Салазар считал нужным устраивать его судьбу так, как он устроил судьбу Джильбертуса. Вероятно, чувствуя это, Реджис все больше мрачнел, замыкался в себе и уже не упоминал старшего брата с прежней восторженностью.

— Мне тоже так кажется, — грустно ответила Елена. — Вряд ли у меня получится справиться с перевоплощениями.

— У тебя — получится, — заверил ее Реджис. Он улыбнулся, что в последнее время случалось с ним редко. — ТЫ точно с этим совладаешь.

И он оказался прав. Елена одолела перевоплощения, хоть это и потребовало напряжения всех ее умственных и душевных сил. По окончании первого года большинство трудностей остались позади, и она довольно быстро выбилась в число первых учениц среди своих подруг. Предсказание леди Хельги сбылось: Ровена гордилась ей, гордилась нескрываемо. Впоследствии Елена всегда вспоминала это время с особой теплотой — она без труда осваивала год за годом, находя удовольствие в знании, ее окружали те, кого она любила, те, кто был для нее семьей.

Тогда ей казалось, что все будет таким еще долгие годы. Много-много лет.