Hear No Evil / Не слышу зла (джен)

Тишина одного есть шум другого.

Кэрри Лате

Его трясло.

Дина, который умел держать себя в руках, прятать любой страх и неуверенность, трясло. Порезы, заштопанные Майком, искусно скрывали бинты, но кровь пропитала марлю, а к пылающей коже невозможно было прикоснуться.

А Сэм оставил его.

Оставил его, спящего, без слуха, раненого и окровавленного. Оставил его с незнакомцем.

Мне пришлось.

Сэм сел на маленькую койку в номере Джорджа и Рен и сцепил руки в замок. Мне пришлось, повторял он себе. Дин был уверен, что Ала вернулся. Что Рен — убийца. Что дело, за которое Сэм почти вынудил их взяться, не такое простое, как кажется.

Птицы. Мёртвые птицы. По всей комнате. Комнате Рен... И Ала... с естественной формой птицы... с чем мы столкнулись?

— Она сейчас выйдет, — в узком дверном проёме между гостиной и одной из спален вдруг появился Джордж. — Просто ей нужно, ну, освежиться немного.

Сэм выпрямился и кивнул. Держа раненую руку ближе к себе, он потёр потные ладони о джинсы.

Майк своё дело знает. Он позаботится о Дине. Конечно, Дин разозлится, но будет цел. Майк присмотрит за ним лучше, чем мог бы я...

Самооправдания не помогали.

— Поздновато ты, — с тихим осуждением прокомментировал Джордж, его жёсткие седые брови опустились над светло-голубыми глазами.

— Знаю, — сказал Сэм, глотая виноватую улыбку, и опустил взгляд на красно-бежевый ковёр. — Но мне действительно нужно поговорить с ней.

— Ты ведь не притащил сюда пистолет? — неприветливо спросил Джордж, но улыбнулся, показывая, что он не всерьёз.

— Нет. Сожалею о том случае, — Сэм сделал виноватое лицо. — Если б я мог нормально объяснить. Дин просто… сам не свой.

Было не по себе думать о брате как… о чем-то непривычном. Сломанном. Не целом. Но мысли Сэма сами собой текли к тому, о чем он не хотел думать. К тому, почему он вынужден сейчас охотиться, сражаться, выживать без Дина на передовой. Без Дина, ищущего демонов вокруг и внутри него.

Джордж потёр губы.

— Как знакомо...

— В смысле? — нахмурился Сэм.

Джордж медленно покачал головой, в глазах его мелькнула задумчивость, омрачая лицо.

— Ками, она... была сама не своя в тот день. Беспокоилась и... нервничала. Всё время повторяла, что должна со мной поговорить наедине, но... Я лишь думал, что она... ну, знаешь, волнуется, что Рен будет на пикнике. Среди кучи народа...

Сэм, дух бури вернулся... Голос Дина звучал так уверенно. Но Сэм не был уверен. До событий на кладбище несколько дней назад он не помнил о духе бури. Он мог рассчитывать только на слова брата о том, что отец победил одного много лет назад, что монстр принимал облик птицы, и среди всех этих людей Рен возможно замешана в этом.

— Джордж, как Рен оказалась в вашем с Камиллой доме? — спросил Сэм, пристально глядя на старика.

— Рен была в приюте, — повторил Джордж уже известное Сэму. — Говорили, она не вписывалась в обстановку.

— Кто говорил?

Джордж пожал плечами, в глазах отразилось недоумение, задумчивость, будто детали, которые раскапывал Сэм, были зарыты где-то глубоко.

— Ну, знаешь. Те... кто у руля.

Джордж перемялся с ноги на ногу, его морщинистые руки тряслись, сжимаясь в кулаки.

Сэм почувствовал, как сердце наполняется жалостью. Ему страстно хотелось снять Джорджа с крючка, тихо сесть и ждать Рен, но что-то внутри требовало ответов, не получая удовлетворения от мысли о том, что Куперы — жертвы. Ему хотелось услышать голос брата.

Кто-то посадил олеандр вокруг дома, Сэм...

— Не беспокойтесь, Джордж, — тихо сказал он. — Я только поговорю с ней. Может, узнаю что-то новое.

— Ты нашёл стихотворение? — Джордж отвел взгляд от Сэма, словно заинтересовался шторами на окне.

Сэм недоумённо наклонил голову.

— Какое?

— Про души и завесу, — Джордж медленно отступил от проёма и опустился в миниатюрное кресло напротив Сэма. — Это стих.

— Я... эээ... даже не понял, — Сэм мысленно выругался. До него не дошло поискать слова, которые слышал и он, и Дин. Закрыв глаза, он потёр лоб. — А чей это стих? — спросил он, замечая в своем тоне усталость.

— Точно не помню, — ответил Джордж, — Что-то вроде... Кратч? Крен?

— Кренч, — из-за дверей послышался мягкий голос Рен. — Кристофер Пирс Кренч.

Она провела рукой по краю выхода, прощупывая путь вдоль стены.

— Это было... любимое... того, кто был дорог мне, — продолжила девушка. Сэм удивленно моргнул.

— Я думал… Джордж говорил, ты не...

— Она сказала, что вспомнила это, когда мы вернулись из дома, — прервал Джордж. — Страх перед проклятым пистолетом твоего брата... вероятно, расшевелил в ней воспоминания.

Рен только кивнула и будто взглянула на обоих, её блестящие глаза горели странным светом в тускло освещенной комнате.

— Спасибо, что согласилась поговорить в такое позднее время, — Сэм наблюдал, как она плавно скользит вперед. Движения девушки были такими тихими, что она казалась больше воздухом, чем человеком.

Рен повела плечом.

— Я тоже рада поговорить. С твоим братом всё хорошо?

Сэм взглянул на Джорджа, потом на Рен.

— С ним... бывало и получше.

— Не задерживайтесь долго, — пригрозил Джордж и поднялся с кресла. — Я слишком стар, чтобы следить за временем.

— Спасибо, Джордж, — тихо сказала она и указала на свою щёку в ожидании поцелуя. Джордж чмокнул её, кивнул Сэму и вышел в свою комнату, с решительным щелчком закрыв дверь.

Они остались вдвоём. Но Сэм чувствовал, что Джордж их слышит. Что-то в его близости с Рен тревожило спокойствие Сэма, заставляло защищаться... завидовать.

— Хочешь, ну... погуляем или вроде того?

Рен улыбнулась, глядя куда-то на его шею.

— С удовольствием.

Она вытянула руку, и Сэм без раздумий взял её. Кожа девушки была невероятно мягкой, её тёплые пальцы, скользили по его ладони, запястью, по изгибу предплечья, оглаживали мышцы.

На одно безумное мгновение он ощутил, что хочет окунаться в её тепло, касаться её кожи, слушать ломкий голос, которым она зовёт его.

— Сэм?

Сэм вздрогнул, сбрасывая с себя дурманящую хватку желания.

— Что?

— Всё нормально? — спросила Рен. — Мне показалось... будто ты на минуту куда-то делся отсюда.

Боже, не угадывай, не угадывай...

— Всё в норме, — ответил он в попытке сосредоточиться. Мысли окутывал лёгкий туман. — Просто... ммм... беспокоюсь о Дине.

Рен опустила уголки губ и едва заметно кивнула.

— Наверное, ему очень больно, — вздохнула она. — И, думаю, не только из-за взрыва.

Сэм подвёл её к двери, придерживая за талию, закрыл дверь и позволил Рен взять его под локоть. Они молча вышли из гостиницы, не нарушая тишину пустыми словами. Мысли Сэма то и дело возвращались к одному — отчаянному голосу Дина, звенящему в ушах. Она — зло...

— Куда хочешь пойти? — спросила Рен, когда их окружила ночь.

— Всё равно, — Сэм обвел взглядом почти пустую стоянку, задержался на входе в гостиницу. — Слотер бич отсюда недалеко.

Рен слегка улыбнулась.

— Что за жуткое название для такого красивого места.

Сэм двинулся вперёд, свет от полумесяца освещал тротуар, простирающийся от гостиничной стоянки вдоль скользкой дороги к каменистой тропинке, что вела к пляжу.

— Красивого?

— Я помню, — грустно сказала Рен. — Я помню море.

Сэм сглотнул.

— Думаешь... К тебе вернётся зрение?

Рен сжала пальцы на Сэмовой руке. Он почувствовал, как девушка вздрогнула, одновременно отстраняясь и прижимаясь. Он не ощущал такого притяжения со времен... Джессики. Он опустил взгляд на фарфоровую кожу Рен, светящуюся в лунном свете, полуприкрытые глаза, изогнувшиеся от воспоминаний губы.

Он жаждал её. Но сам не знал, что с этим делать и откуда взялось это желание.

— Не знаю, Сэм, — сказала она. Он пытался вспомнить, о чём спрашивал. — Я не знаю, хочу ли снова увидеть этот мир. Не после...

Сэм прочистил горло и вывел девушку с тротуара на каменистую тропу. Рука его немного задержалась чуть ниже талии Рен. До него доносился запах океана: соль, рыба, влажный песок.

— Ты помнишь, что случилось?

— Я помню... другую жизнь. Помню ощущение целого, — она пожала плечами. — А потом... боль и крики.

— Но не то, что произошло?

— Мне это снится. Отчетливо, — она судорожно сглотнула. — Я вижу тела. Вижу кровь... столько... столько крови. От этих… воспоминаний только больнее.

Сэм сочувственно кивнул, боль от видений оставалась настоящей даже спустя время.

— Если во сне я вижу слишком много, то... потом... — она повела плечом, — потом нахожу покой во тьме.

Сэм слышал размеренное дыхание океана. Прилив взбирался на камни, протягивал острые пальцы вглубь берега, завоёвывая его. Он приподнял Рен за талию, чувствуя её теплые мягкие ладони на своих запястьях, и поставил на один из больших валунов.

Левее он увидел нитевидные усики водорослей тыквенного цвета. Они качались на солёной воде, дразнящей их иллюзией движения, наматывались на серые камни. За ними он видел только серебристую лунную дорожку на чёрной воде и кружевные края перекатывающихся волн.

— А знаешь, у него нет памяти, — тихо произнесла Рен и подняла руки на плечи Сэма. Её лицо было повёрнуто к воде.

— У кого?

— У моря, — голос девушки притягивал Сэма, заставляя уткнуться лбом в её грудь, прижаться к коже и вдыхать её аромат. — Оно просто есть. Оно дышит, забирает всё, что захочет, соблазняет, увлекает, схватывает, но сразу после... оно забывает.

— Да? — лениво спросил Сэм, наматывая на палец короткую прядь чёрных волос. Это движение о чем-то напоминало ему... О чём-то, что он должен был сделать...

О том, где он должен был быть...

Сэм пытался поймать воспоминания, но слова, казалось, ускользали, едва показываясь на поверхности. Он почти видел, как они исчезали. "Брат", "охота", "призрак", "боль"... "Решить", "победить", "защитить"... "Кровь", "лихорадка".

Он выдохнул в ночную тьму. Тишина и прохлада солёного океанского воздуха обволакивала кожу, и все печали уходили вместе с забытыми словами. Он позволил беспамятству океана просочиться в него, такому ласкающему, как прикосновения Рен.

Девушка мягко погладила его шею и повернулась к нему. Прижав ее к себе, он заметил что-то необычное в её глазах.

— Сэм, — прошептала она, губы едва заметно шевелились. — Я никогда никому не хотела навредить.

— Знаю, — он смотрел на её губы, жадно впитывал голос, который словно смешался с дыханием океана.

— Я так не люблю быть одна.

Грусть Рен охватывала Сэма, пробуждала в нём желание обнять её, защитить, забрать себе. Держать её рядом, чтобы никто из них больше не был один.

— Я тоже, — голос запнулся на правдивом признании.

— Ты одинок, Сэм?

На поверхности показались новые слова, жирным шрифтом чёрным по белому они плыли в его памяти. Подобно потоку света на фотоплёнку, они пытались прожечь его, вытащить из мира и покоя, предложенного тьмой Рен. Семья... брат... Дин... Дин... Дин...

Он прижался к ней ближе, мягкое дыхание коснулось его лица. Сэм закрыл глаза. Ночь сильнее объяла их, будто невидимыми руками подталкивала его к девушке. Её ладони скользнули с шеи на его подбородок, погладили щетину на щеках.

О чем она спрашивала? Одинок ли он? А разве не все мы одиноки?

Он почувствовал шёлковую нежность её губ. Непонятные беспорядочные вспышки били в его голове, ослепляли изнутри. Приветливые голубые глаза, длинные светлые волосы, разрушенная скрытыми истинами жизнь. Пронзительный взгляд зелёных глаз, ничего не просящий, но отдающий все... взгляд, в котором читалось понимание.

— Подожди, я...

Она оборвала его — запустила пальцы в густую гриву волос, прильнула губами к его губам, останавливая попытки противиться.

* * *

Дин мерил шагами комнату.

Он не знал, где подобрал эту привычку, но сейчас бороться с туманом в голове он мог только так. Только движение давало ему силы вылить тревогу во что-то продуктивное.

Однажды в восемь лет, когда ему нечем было заняться в мотеле, он сводил Сэма в зоопарк. Они проскользнули с толпой, чтобы обойти пункт оплаты при входе. Несколько часов они бродили повсюду. Сэма интересовало всё подряд, а Дина преследовало одно зрелище. За решетками, которые защищали одновременно и людей от зверя, и зверя от людей, расхаживал амурский тигр.

Огромное животное с желтыми глазами угрюмо наблюдало за ними. Черные губы зверя были приподняты в легком намеке на рычание. Он словно показывал пренебрежение к тем, кто имел наглость думать, что его можно навсегда удержать в этом плену. Под гладкой шкурой перекатывались мышцы. Дин стоял как вкопанный, не обращая внимания на Сэма, который дергал его за рукав, на мольбы посмотреть что-нибудь еще. Дин следил за тигром и узнавал в нем себя, как ни пытался убедить себя в обратном.

В звериной клетке он видел свое будущее, и до этого дня только делал вид, что его устраивает охотничья жизнь, даже если хотелось послать все к чёрту. Жар в плече и шее были ничем по сравнению с огнем в его сердце, который подкатывал к горлу, жёг глаза. В чем-то он ошибался.

В чем-то жизненно важном.

В этот раз им попался не дух бури. Его сбило с толку ошибочное воспоминание, отпечаток побежденного врага, единственная связь, на которую было способно его надломленное сознание.

Когти, крылья, перья, пронизывающий желтый взгляд безжалостной смерти. Это не дух бури, как он сказал Сэму. Хотя был так уверен...

— Гребаная сирена, — выругался Дин на шестом шаге по истоптанному ковру, и шаткой походкой вернулся к ноутбуку.

Заставка еще не опустилась до конца, и на экране его ждали последние строки информации, найденной им о враге, с которым они, вероятно, столкнулись. Сирены оказались не мифом и сказкой. Они были реальны, как вампиры и призраки. Как он сам. Они были бессмертны и уходили корнями во времена языческих богов.

Они искали общения ценой в человеческую душу. Знали только нужду, а насытиться почти не могли. И, найдя подходящего человека, получали его любой ценой.

Песня сирены ломает волю, рушит разум и разбивает сердца. Тот, кто услышит её настоящий голос, будет проливать кровавые слёзы, а потом лишится жизни. И единственный способ победить сирену — вернуть её в море.

— И каким хреном мы это устроим?

Слова на экране дразнили его, расплывались, буквы плясали, а гостиничный номер стал казаться длинным коридором. На верхней губе, на лбу и шее Дина выступили бисеринки пота.

— Нет! — прорычал он в пустоту комнаты. — Нет, я сделаю это... Я смогу.

Он схватился за спинку стула, так крепко, что побелели костяшки пальцев. Сэм был наедине с сиреной. Нет, Дин не собирался терять сознание прямо сейчас, когда нужен брату. Плечо горело, грудь наоборот сковало льдом. Дин издал тихий стон. Как же он устал от своего непослушного тела…

Дверь открылась, и полоска соли у порога съехала, привлекая внимание. Дин выпрямился. Слишком резко. Он едва заметил, что оказался на коленях. Все вокруг потемнело, его окутал жар и сменился холодным ознобом.

Дин моргнул, ресницы взмахом отбросили тень на щёки. Сквозь туман прояснялось лицо Майка: он шевелил губами, придерживал его, тёмные глаза были полны беспокойства. Дин мгновенно уловил острый запах кожи мужчины.

— Отцепись... от меня, приятель, — пробормотал Дин, неуклюже отодвигая руку Майка. — Отстань.

Спустя мгновение он понял, что лежит на спине на полу, воротник его футболки разорван, а Майк возится с раной на плече. Майк опять заговорил, около его губ и между бровями появились складки.

Дин моргнул. До него быстро дошло, что Майк задал вопрос.

— Все нормально, — отрезал Дин. — Кончай мельтешить.

Майк мотнул головой в попытке удержать Дина на полу.

— Сказал, я в норме, — Дин грубо оттолкнул мужчину и осторожно перекатился набок. Едва почувствовав тепло и тяжесть его руки на своем боку, Дин слепо отмахнулся. — Уберись.

Майк нахмурился, морщинки между бровями отбросили тень на глаза, придавая ему угрожающий вид. Пытаясь хотя бы подняться на колени, Дин оглянулся назад. Чувство беспомощности выводило из себя, а почти незнакомец с бесконечными попытками помочь только подливал масла в огонь.

— Чувак, даже не думай, — слабым голосом сказал Дин. — Я тебя переупрямлю.

Майк качнулся на пятках и сжал челюсти, всё ещё сжимая предплечье Дина. Дин дёрнулся сильнее и почувствовал вздох, вырвавшийся с губ Майка. Мужчина отпустил его, позволил самому подняться на ноги.

Вцепившись в покрывало, Дин сжал зубы. Он старался не думать, что Майк смотрит на него, что ноги дрожат от усилий, а над бровями собирается пот. Дин вслушивался в новый звук, растущий с каждым движением.

Он слышал биение своего сердца.

Время не ждёт, чтоб его...

Приоткрыв губы, Дин судорожно вдохнул. Голова казалась пустой, тело выпотрошенным, но он слышал своё сердце. Слышал своё дыхание.

Я смогу... — он сжал руки на краю кровати, медленно поднимаясь на ноги. — Я это сделаю.

Осторожно, будто в страхе случайно вытрясти из себя звук жизни, он оглянулся на рассерженного Майка и запоздало увидел в дверях девушку, которая стояла, обхватив себя руками. Дин посмотрел на её ноги, скрытые джинсами, тёмные накрашенные ногти, загорелые руки, грудь, созданную для прикосновений, взволнованное лицо.

— Сэйди, — его взгляд на мгновение задержался на губах девушки. Ее большие глаза были полны беспокойства. — А ты что тут делаешь?

Дин ощутил сладковатый пряный аромат. Будто на цыпочках шедший от Сэйди, он наполнял душный номер, дразнил пересохшее горло. Она нервно облизнулась, а потом её губы дрогнули в неуверенной улыбке. Ища поддержки, девушка коротко глянула на Майка.

Дин почувствовал, как невольно улыбнулся. На прошлой их встрече они целовались. Наверное, в этом городке все знают друг друга, и она просто захотела чего-то нового. Он тоже посмотрел на Майка, осознавая, что обязан ему благодарностью. Но вместе с тем необходимость отблагодарить за это выводила его из себя: Дин пока еще нуждался в его помощи.

— Где Сэм? — спросил он и насторожился: что-то в его голосе заставило Майка поджать губы.

Майк посмотрел на Сэйди, а она — на грудь Дина. Почувствовав себя неловко от того, что девушка разглядывает его шрамы — историю жизни, он прикрылся разорванной футболкой.

Сэйди моргнула, что-то сказав, посмотрела в его лицо, а потом повернулась к Майку. Со своего места Дин видел лишь, как она отчаянно качала головой в ответ мужчине. Это походило на подглядывание за спором в бинокль. Картинка без звука. Сэма, который помогал восполнить пробелы, не было рядом, и это буквально душило. Дин начинал сочувствовать Камилле Купер, перевёрнутой в гробу — тоже хотел отвернуться от надежды на освобождение, если на самом деле выхода не было.

Майк повернулся к Дину, на его лицо упала тень бессилия. Сопровождая слова взмахом рук, он шагнул вперед. Дин подавил попытку отступить, тело сковало напряжением.

— ЭЙ! — выкрикнул он во всю силу лёгких. — Просто... замолчите, окей? Я не знаю, что вы пытаетесь мне сказать, но... мне по фигу.

Сэйди подошла ближе и успокаивающе потянулась к нему, но Майк перехватил её. Прорычав и пренебрежительно махнув рукой, Дин повернулся к этой парочке спиной, осторожно выпутался из разорванной майки и вытащил из сумки серую рубашку-поло.

Он тихо прошипел, когда задел швы на плече, натягивая через голову рубашку. Кто его ударил тогда, он не помнил, как и сам удар. Только губы Сэйди, ослепляющую боль, а потом Сэма.

Сэм...

Он не знал, сколько времени брат и Рен провели вместе. Догадался ли Сэм, кто она, был ли в безопасности... Дин потряс головой и поправил края рубашки. Случись что-то с Сэмом — он знал бы. Он знал бы.

Осторожно сев лицом к стене, Дин обулся, просунул маленький нож, с которым никогда не расставался, в самодельную выемку внутри левого ботинка. Он медленно выпрямился, проклиная плеснувшую в ушах жидкость, но уверенное биение сердца, что отдавалось в голове, придавало сил. Было больно, но он это слышал.

Он почувствовал чью-то руку на спине, вздрогнул и вскочил на ноги. Позади стояла Сэйди и смотрела так, будто ждала подробностей.

— Мне нужно найти брата, — сказал Дин. — Он в беде. — Дин поднял глаза на Майка. — Можешь не верить, но это правда.

Он повернул ноутбук к Майку и заметил, как по мере чтения сведений о сирене его лицо становилось все более заинтересованным. Дойдя до нижнего края экрана, Майк поднял взгляд и недоверчиво качнул головой.

— Он в беде, старик, — повторил Дин, и перед взором всё поплыло: он произнёс те слова, которых долго не говорил. Со времён Кэтлин и Бендеров. С тех времён, когда его вернули к жизни для одной только цели — спасти брата. — Помоги мне. Помоги мне спасти брата.

Майк провел рукой по лицу, посмотрев на Сэйди, которая поглядывала на них по очереди и не очень-то следила за нитью разговора. Майк что-то сказал ей, и Дин силился понять, уловить, найти какой-то способ связи с ними помимо запахов.

Сэйди согласно кивнула чему-то и встала перед Дином.

Береги себя, прочитал он, и девушка обхватила руками его израненное лицо. Она поднялась на цыпочки, мягко прикоснулась губами к его губам, опустилась ниже шеи и поцеловала края повязки.

Глянув на Дина, она сказала: мне так жаль.

А потом кивнула Майку и вышла из комнаты. На короткое мгновение Дин захотел, чтобы она осталась. Но эту мысль тут же сменила другая.

Сэм.

— Ты знаешь, где он? — Дин взял со стола ключ от номера и вышел вслед за Майком.

Майк помотал головой и указал на дверь вниз по коридору. Дин кивнул, пытаясь не обращать внимания на жар, на то, как тянут порезы на плече, на то, как горит кожа. Он тяжело сглотнул, силой воли борясь с давлением, разрывающим голову.

Всё получится.

Майк постучал в дверь. Дин пытался понять, слышит ли тот какие-нибудь звуки из номера. Его переполняло сожаление, что вместо невинной девчонки пожилая пара приютила монстра. И возможно, именно этот монстр перевернул с ног на голову их жизнь, забрав жену Джорджа.

Майк нахмурился и постучал еще раз. Вздохнув, Дин отступил, готовый выбить дверь. Но его тут же осенила мысль. Когда Майк постучал в третий раз, Дин посмотрел на ключ в своей руке, провел большим пальцем по числу на пластиковом брелке. Он раздраженно хохотнул.

— Да чтоб тебя.

Майк удивленно глянул на Дина, который жестом велел посторониться.

— Позволь мне, — тихо произнёс Дин и вставил ключ в замок.

Войдя в комнату, Дин был ошеломлен обилием запахов. Запах перечной мяты от мази для суставов перебивал жженый запах старого кофе, а поверх всего этого витал легкий цветочный аромат. Вероятно, лилий. Или... чего-то близкого к ним.

— Где все? — спросил Дин, осторожно проходя по комнатам. Он вбирал взглядом каждую увиденную деталь.

Он чувствовал, как позади идёт Майк. Дин осмотрелся в комнате, очевидно, принадлежавшей Джорджу. На тумбочке рядом с кроватью стояло фото молодой улыбающейся Камиллы в золоченой рамке. С острой грустью он развернулся, вышел в коридор и открыл дверь в соседнюю спальню.

Комнату Рен.

Его закружило от ощущения пустоты. Здесь словно никто не жил. Никаких запахов, ни разбросанной косметики, ни одежды на спинке стула. Дин видел сам, даже самые аккуратные из женщин оставляют за собой следы.

Он поймал взглядом какой-то блеск в слабом свете. Осторожно наклонившись, Дин поднял с кровати маленький серебряный медальон. На круглой вещице было выгравировано крыло птицы.

Дин похолодел. Нажав на крошечную застежку, он открыл кулон и увидел, что внутри пусто. Только надпись:

"Мы духи, скрытые завесой".

— Что за хрень?

Дин рванул к Майку — скорее показать находку. Мужчина стоял в коридоре между комнатами, держа у уха мобильный телефон, и рассеянно потирал лицо. Вид у него был обеспокоенным. Дин наклонил голову в попытке разобрать слова, но так и не сумел.

Поймав взгляд Майка, Дин последовал за ним в гостиную. Гул в голове нарастал, а сердце неслось все быстрее.

Пошарив по комнате, Майк нашел маленький клочок бумаги и огрызок карандаша. Он писал очередное сообщение, пока Дин нетерпеливо вытирал пот, проступивший на верхней губе. Цвета вокруг, казалось, стали неестественно ярче, они смешивались и плыли вокруг.

Майк протянул Дину записку, настороженно глядя, как он покачивается на нетвёрдых ногах. Дин не обращал на него внимания, только читал выведенные на бумаге слова.

"Джордж ушёл. Встретил Сэма. На пляже с Рен. Возвращаются. Оставайся здесь".

— Подожди, — Дин сглотнул и широко раскрыл глаза в попытке сфокусировать взгляд. — Куда ты?

Он потер ноющую голову, когда Майк написал что-то ещё. "Принесу тебе лекарства".

— Со мной всё нормально, — настаивал Дин. — Сэм идёт сюда? Как ты узнал? Ты с ним говорил только что?

Когда Майк кивнул, Дин почувствовал, как сердце окутало льдом. Он знал зависть и раньше — когда видел отношение Джона к Сэму. Зависть к другой жизни отзывалась в улыбках тем, кому, вероятно, было не всё равно. Зависть к миру. Но известие, что кто-то другой — у кого оказалась возможность — нашёл его младшего брата, ударила поддых и ознобом вытащила на поверхность потаённые мысли.

Действуй, чувак. Сосредоточься на деле. Здесь ничего большего.

— Он с... эээ… Рен? — Дин осторожно потер шею. Господи, как же больно. Он хотел просто закончить эту охоту. Просто вернуться домой, сесть за руль Импалы и почувствовать гул «детки».

Майк кивнул еще раз и попытался уложить его. Дин тяжело плюхнулся на кровать, без сил держаться прямо. Он зажмурился в попытке прогнать туман перед глазами, чтобы Майк перестал двоиться, а этот гребаный жар убрался к чертям.

Майк присел перед Дином, а тот только смотрел и ждал. Ему хотелось оттолкнуть родео-целителя, не видеть его участливое лицо, не принимать заботу, но он не мог. Сейчас брату нужен был Майк. А не тот, кто даже не держится на ногах. Не тот, кто не слышит настигающую опасность за собственным сердцебиением.

Коренастыми пальцами Майк обхватил запястье Дина и нащупал его пульс. Коротко глянув на часы, Майк медленно помотал головой, потом вытянул руку перед лицом Дина.

Дин отмахнулся от него.

— Прекрати, старик. Серьезно. Я в норме.

Майк поднялся на ноги, и Дин разобрал знакомые слова "упрямый придурок" до того, как тот отвернулся за листом бумаги.

Майк протянул ему записку и постучал пальцем на слова "оставайся здесь".

— Только до того... до того, как Сэм сюда вернется, — прошептал Дин, запрокинул голову, неохотно проваливаясь в беспокойную дрёму.

* * *

Дорога, 1994

— Поспи, сынок.

— Я не устал, — я оглядываюсь на Сэма, распластанного на заднем сидении. Брат неловко согнул ноги, чтобы лечь поудобнее. Совсем скоро он больше там не уместится.

— Ты уже носом клюёшь, — возражает отец, и я слышу в его голосе нотки юмора. Вместо того, чтобы согласиться и поспать, я рассматриваю его профиль.

— Ты был близко?

Я не знаю, на что он охотится. Но это что-то важное. Что-то страшное. Он даже не разрешает нам помогать. И я знаю, именно поэтому он не взял нас. Опять. Отец смотрит в мою сторону, крепче сжимает руль, и я представляю, как пальцы оставляют вмятины на металле. У меня часто бывают мысли примерить свои к оставленным им отпечаткам, думая, что мои руки станут такими же.

Отец возвращает взгляд на дорогу и отвечает низким голосом:

— Достаточно, чтобы уловить запах серы.

— Думаешь, мы когда-нибудь поймаем его?

— Поймаем, я знаю.

В машине опять тихо, радио статично шипит, пока мы едем вне зоны приема. В моей голове возникает столько вопросов, столько мыслей, которые я хочу озвучить. Но не могу открыть рот и сказать хоть что-то. Будто внутри меня огромный каньон с правдой на дне, а отец стоит на другой его стороне. Я хочу перейти эту пропасть, но не могу...

Несказанные слова встают комом в горле.

— Дин.

— Да, сэр?

— Я знаю, что ты видел... в тот день.

Капельки пота скатываются по моим щекам. Я жду, продолжая молчать.

— Я знаю, ты видел его.

— Не только я, — отвечаю шепотом.

— Это был просто дух, Дин. Такой же, как любой другой.

Нет, не просто. У него под водой были крылья. У него были когти. И он тянулся за Сэмом.

— Ты не должен бояться подобного, Дин, — отец вздыхает. — Ты должен быть сильным.

— Я знаю.

— Ты знаешь, что мы лучше этих тварей. Ты знаешь, что они не доберутся до нас.

А я не уверен. И не понимаю, зачем он мне это говорит. В голове звенят слова пастора Джима: это нормально — время от времени в ком-то нуждаться. Это нормально — просить помощи. Я смотрю на отца и вижу борьбу силы и усталости в морщинках на его лице. Вижу короткий взгляд на меня — убедиться, что я его понял. Понял, что нам вообще нельзя быть слабыми. Что мы не должны показывать свой страх.

Но страх постоянно окружает меня. Страх за Сэма, страх за отца. Страх о том, что один шаг не в ту сторону обернётся для нас кровью. Они могут добраться до нас. И то, что отец не признает этого... до чёртиков меня пугает.

— Дин?

— Я знаю, сэр.

— Хорошо. Напомни Сэмми. Когда дашь ему ловец снов.

— Ты в курсе о нём? — удивлённо спрашиваю я.

Он мягко посмеивается, и на мгновение я вижу человека, который, бывало, укладывал меня спать по ночам, взъерошивая мои спутанные волосы, и называл своим мальчиком.

— Конечно, — отвечает он. — Я же твой отец. Я знаю всё.

«Не всё», — хочу сказать я. — «Ты не знаешь, каково быть мной».

— Я скажу ему, — обещаю я, ещё раз оглядываясь на Сэма. Я скажу ему, что монстр мёртв, что папа спас нас, и всегда спасёт. Чудовища не подберутся к отцу, а мы не позволим им подобраться к нам. Пока я рядом, ничего плохого с Сэмом не случится. Я сделаю так, чтобы он в это верил.

Отец включает радио, и музыка возвращается. Глядя в ночь, я прислоняюсь к прохладному стеклу. Меня вдруг накрывает тоской по мягким фланелевым простыням и уюту места, которое недавно называл домом.

* * *

Колокольчики.

Слуха коснулся лёгкий звон колокольчиков, когда губы Рен накрывали его рот снова и снова, тепло и требовательно, с головокружительным ощущением свободы. Спустя мгновение звон вдруг показался знакомым, и пришлось оторваться от девушки.

Рен хныкнула, когда Сэм отстранился.

Его мобильник... это была мелодия его мобильного телефона.

— А-алло?

— Сэм? Это Майк. Где ты?

— На, эээ... — Сэм огляделся вокруг, будто только проснулся. Прилив океана вернул его к настоящему, спуская с небес. — Я на... на пляже.

— Какого хрена ты там делаешь?

— Я... — Сэм вернул взгляд на стройную фигуру темноволосой девушки с пухлыми и красными от поцелуев губами. Её глаза были обращены куда-то в сторону шума воды. — Я с Рен.

— Отведи её куда-нибудь в безопасное место и возвращайся.

— Что? — Сэм вдруг сосредоточился. Голос Майка звучал слишком настороженно. Сердце Сэма сковало льдом. — Что случилось? С Дином все хорошо?

— Бывало и получше. Слушай, он убеждён, что Рен — какое-то... мифическое существо и ты в опасности. Он не в лучшей форме, чтобы сбежать отсюда, но ты его знаешь...

— Вот дерьмо, — Сэм повернулся спиной к девушке, вдруг чувствуя себя свободным. Он сделал глубокий вдох и задумчиво потёр лоб. — Ладно, я приведу Рен обратно. Оставайся с Дином.

— Ему нужно больше обезболивающих и антибиотиков. Его плечо горит.

— Я быстро, — Сэм опустил руку от уха и рявкнул в трубку: — Сиди с ним!

— Послушай, парень, вы двое знаете свое дело, а я свое. Занимайтесь касперами, а я прослежу, чтобы твой брат не отбросил коньки.

— Майк, подожди!

Но линия оборвалась.

— Твою ж мать, — Сэм развернулся к Рен. Дин считает, она мифическое существо? Он говорил, что дух бури вернулся... Истинной формой его была птица... Сэм помотал головой. Дин ошибался. Просто ошибался.

Рен, может, и не говорила всей правды, но Сэм отказывался верить, что она — сербский монстр под прикрытием. Она была слишком... человечной... для этого.

— Нам нужно вернуться — Сэм осторожно взял Рен под руку, отвлекая от океана.

— Вернуться? — спросила она с неохотой в голосе. — Но... я не хочу уходить...

— Я не позволю тебе остаться здесь одной, — сказал Сэм. — А моему брату нужна помощь.

— Я помню море, — тихо сказала Рен. — Такое спокойное...

Сэм нахмурился. Она выглядела тоскливо и задумчиво, ее настроение охватило и Сэма.

— Послушай, мне жаль, — он мягко погладил девушку по руке, прикосновением вызывая мурашки на ее коже.— Мне действительно жаль, но... мой брат... я ему нужен.

— Ты не одинок, — сказала она, черты лица стали жестче. — Ты сказал, что знаешь...

— Я сказал, что ненавижу быть один, — исправил он. Дин никогда бы не бросил меня... так, как это сделал я. А я никогда не был один.

— Со мной все будет хорошо, — твердо сказала она. — Просто уходи.

— Рен, я не...

— Я сказала: уходи!

— Я позабочусь о ней, — за спиной Сэма послышался тихий тронутый временем голос.

Он быстро обернулся и увидел, как из света фонаря вышел Джордж.

— Я здесь, милая, — сказал старик девушке и обнял за плечи. — Ты можешь идти, Сэм.

— Джордж? Как вы...

— Я бы не выпустил ее надолго из поля зрения, — Джордж плотно сжал губы. — Я слишком многое потерял из-за того, что не обратил должного внимания.

Сэм растерянно вздохнул, с чувством будто провалил какую-то проверку. Отступая прочь, он ощущал, как с каждым шагом его отпускает влечение.

Он отвернулся, слыша за спиной звонкий плач девушки:

— Я думала, он знает...

— Все хорошо, милая, — успокаивал ее Джордж. — Ты больше не одна.

— Не оставляй меня, Джордж.

— Ни за что, малышка.

Сэм бросился бежать. Ему нужно было прийти в себя. Вернуться к Дину. Закончить эту охоту, которая завела их неизвестно куда. Он так глубоко погрузился в мысли, что чуть не попал под пикап.

Сэм вытянул дрожащую руку перед "Фордом" в нескольких дюймах от себя.

— Сбрендил, чувак? Я тебя чуть не сбил!

Майк выскочил из машины и наставил палец на Сэма.

— О чем ты думал...

— Я шел к Дину! — выкрикнул Сэм, отпихивая от себя Майка. — Рен с Джорджем, а я хотел поскорее...

— Стой-ка. Джордж здесь?

— Да, на пляже, — Сэм махнул за плечо.

Майк потер коротко стриженые волосы и раздраженно выдохнул.

— Знаешь, я вообще-то не должен был работать в тот вечер, — пробормотал он в пол. — Я поменялся с коллегой, чтобы она могла пойти на школьный праздник к сыну. И с тех пор, как я встретил вас с братом, моя жизнь стала... призраками и могилами, мертвыми птицами и сиренами.

— Погоди, что? — Сэм схватил Майка за рукав.

Майк вернулся в машину.

— Поехали, я подвезу.

Сэм заскочил в пикап и захлопнул за собой дверь.

— Что там с сиренами?

Майк завёл мощный дизельный двигатель.

— Твой брат показал мне какую-то статью о них.

— Вот же чёрт, — Сэм резко выдохнул, поражённый находкой Дина.

— Ага! Ну, правда же — призрак... еще куда ни шло, но какие-то россказни из... Гомера.

— Точно, — выдохнул Сэм. — Точно... о боже!

— Что? — Майк повернул к аптеке.

— Ее голос, старик. Она... она соблазняет своим голосом... она... убивает им.

— Что ты, чёрт побери, несёшь? — Майк заглушил двигатель, с недоверием уставился на Сэма.

— Это Рен, — Сэм смотрел на Майка, горло пересохло от ужаса. — Дин знал... он знал, что она замешана, а я не слушал. Я не поверил ему. — Он ударил кулаком по приборной панели. — Вот дьявол!

— Эй! — возразил Майк. — Полегче с моим пикапом, чувак!

— Надо скорее вернуться к Дину, — Сэм потянулся к ключам.

— Подож... эй! Да подожди ты, мать твою! — проорал Майк, выхватывая ключи. — Сирена или нет, твоему брату без этих таблеток лучше не станет. Ты просил моей помощи, так посиди здесь минуту!

Сэм захлопнул рот и беспомощно посмотрел вслед Майку.

Держись, Дин...

* * *

Он водил пальцем по контурам пистолета.

Запутавшись в жарком болезненном полусне, Дин пытался выбраться из него. Он ухватился за знакомое, верное и всегда наготове. Свое оружие. Он неосознанно гладил ствол по рукояти, по гравировке.

Легкое прикосновение коснулось его губ, и он понял: Сэйди вернулась. Он помнил вкус ее прошлого поцелуя — перед тем, как в голове вспыхнул огонь. Ему захотелось большего, прикоснуться, прижаться поближе.

Он ответил на ласку, потянулся к девушке, желая утонуть в удовольствии.

Сделав вдох, Дин замер. Он не чувствовал запах корицы. Он вообще ничего не чувствовал.

В попытке отстраниться он распахнул глаза, но сильные руки сирены тут же придавили его к кровати. Она мягко гладила подбородок Дина. Уворачиваясь от поцелуя, он низко зарычал.

Он видел её внезапно осознанный взгляд, но все плыло перед глазами, сложно было сосредоточиться. Губы Рен расплылись в зверской победной улыбке. Она заговорила, но Дин не понимал ее слов.

— Тебе не убить меня, психопатка, — рыкнул Дин и дернулся в ее хватке. Ему вдруг показалось, что они не одни. Всем телом Дин чувствовал множество рук, что удерживали его на месте. — Ты сдохнешь.

Рен медленно моргнула, будто в полусне от желания. Она вдруг резко выпрямилась, грубо потянув Дина за волосы. Порезы на шее дернуло вспышкой боли, и он вцепился в руки сирены. Рен только победно развела их в стороны.

— Не... не понимаю, какого хрена ты радуешься... — не сдавался Дин, видя ее хищную улыбку. — Ты не споешь глухому.

Оцепенев от ужаса, он смотрел, как пальцы Рен растопыриваются в стороны, ногти скрючиваются и твердеют, превращаясь в когти, а на руках от пальцев до самых плеч прорезаются перья. Ее тело трясло, пока она не превратилась в мифическую женщину-птицу. Из-за одолевшего его жара и боли перевоплощение казалось еще более пугающим.

В мгновение ясности — когда он слышал все и сразу — Дин понял. Вот что он видел в доме перед взрывом. Вот их враг. Вот что убило Камиллу, ранило его и увело Сэма.

— Ты проиграешь, — жестко выдохнул Дин. И его объяла тьма.

* * *

К их удивлению, дверь была открыта.

— Так, ну и куда, черт побери, они делись? — вспылил Сэм, войдя в комнату, где Майк оставил Дина. — Джордж вёл Рен обратно... Ты сказал, Дин был здесь!

Сэм резко развернулся к Майку.

— Где он?!

Майк беспомощно поднял руки.

— Я не знаю! Я оставил его на диване.

— Ну а теперь его тут нет! — Сэм стал быстро обыскивать комнату. Ну же, хоть что-нибудь... — Пойду проверю в нашем номере.

— У Дина нет ключа, — сказал Майк.

— Чего? Как нет?

— Ключ, который он взял с собой... оказался запасным от этого номера.

— Вот дьявол, — выругался Сэм и вылетел из комнаты.

— Подожди!

— Что?! — раздраженно крикнул Сэм. Его терпение лопнуло, и гнев вспыхнул на щеках. Если бы вся его злость кислотой вылилась наружу, она сжигала бы все на своем пути. — Он где-то на улице, а я...

— Ты можешь просто заткнуться на минуту?! — крикнул на него Майк, не желая сдаваться. — Смотри.

— Что? — Сэм выхватил из руки Майка серебряную вещицу. Это оказался медальон. — Какого...

— Просто взгляни, — настоял Майк. Сэм открыл замочек на медальоне.

"...мы духи, скрытые завесой..."

— Постой... постой... Я кое-что знаю...

— Ну, это радует. А то я начал беспокоиться, — сухо сказал Майк.

Не обращая на него внимания, Сэм намотал цепь на руку и поспешил к номеру, который снимали они с Дином. Он открыл дверь и подлетел к ноутбуку. Дыхание перехватило, когда он увидел плывущее по экрану фото. Дин и Джон, с поднятыми дробовиками улыбались как идиоты и целились во что-то позади камеры. Сэм помнил тот день. Помнил то мгновение.

Он прикоснулся к тачпаду, убирая с монитора воспоминания. Статья, оставленная Дином, была уже не нужна. Он знал, что брат оказался прав. Дин разбирался в людях. Читал их. Сэму было чему у него поучиться.

Надо было поверить тебе... Сэм проклинал сам себя, печатая на клавиатуре.

— О господи... — прошептал он.

— Что? Может, ты уже завяжешь с загадочными восклицаниями?! — Майк нарезал круги за спиной Сэма и заглядывал на экран. — Я не понимаю.

— Энозис, — прошептал Сэм. — Она говорила, что это стихи. Какого-то Кренча. Она пыталась сказать нам... все это время...

— Кто? О чем?

— Джордж говорил, что это была Камилла, но я думаю... это Рен пыталась нам сказать...

Майк с резким вдохом раздул ноздри и до хруста сжал кулаки.

— Я учился в медицинской школе. Я знаю, как порвать тебя на клочки. Медленно и мучительно. Не испытывай меня, приятель.

Сэм бросил медальон на стол, вернулся к своей сумке.

— Рен пыталась сказать нам, что она сирена.

— Сирена.

В поиске оружия против мифического монстра Сэм порылся в вещах.

— Сирена, — повторил он. — Созданная Деметрой, чтобы найти и защитить Персефону. Да ладно, старик. Ты же учился в колледже.

— Деметра? Фамилия Рен? — переспросил Майк.

Сэм закатил глаза, ударяя ладонью лоб.

— О боже! — он указал дробовиком Дина на экран. — Смотри. Вот на этот стих.

Майк оторвал взгляд от дула и прочитал вслух:

«Как духи, скрытые в вуаль, не видим мы друг друга лиц. Попытки выйти из границ опять сквозь тьму уводят вдаль».

— Она потеряла кого-то... может, родителей, а может, друга, не знаю. И после этого забыла, кто она на самом деле.

— Ты понял это по стихотворению? — Майк недоверчиво поднял бровь. Сэм бросил ему дробовик и полез в сумку за вторым.

— По стихотворению, по ее словам... Теперь всё встало на свои места.

— Нет... не встало, — Майк покачал головой и уверенным движением проверил заряды, чем очень удивил Сэма. — Что Камилла пыталась сказать Джорджу перед пикником? Почему её тело было перевёрнуто? Почему Джордж слышит их песню?

Сэм вздохнул.

— Я не знаю, приятель. Просто... Может быть, Рен — не стопроцентное зло.

Майк мотнул головой.

— Ты запал на неё.

— Ничего подобного.

— А вот и да, — кивнул Майк со спокойной уверенностью на лице. — Ты не хочешь, чтобы она была плохой, и ищешь способ доказать это.

— Заткнись, — отрезал Сэм, сжимая зубы. — Это неправда, — он обошёл Майка.

— А по мне так очень даже правда, — ответил Майк и вслед за Сэмом вышел из комнаты. — Куда мы идём, на медведя?

— В дом Куперов, — сказал Сэм.

— Зачем?

— Потому что Дин там.

— Как ты узнал?

— Потому что его здесь нет. А Импала тут. Он обязательно возьмётся закончить дело — со мной или без меня. Именно там всё и началось. И если не отвалишь с вопросами, я тебя вырублю и свяжу в твоём же грузовике, Богом клянусь!

Голос Сэма становился громче и громче, пока он шёл с Майком по темнеющей парковке.

— Ладно, ладно, — спокойно кивнул Майк в противовес свирепости Сэма. — Твоя машина или моя?

Сэм открыл рот и тут же закрыл. Он взглянул на Импалу, грудь сковало болью от мысли оказаться в ней с Майком... а не Дином.

— Твоя. Нам может понадобиться багажник.

Майк забрался внутрь, и, как только Сэм захлопнул дверь, завёл двигатель.

— Эй, Майк, — вдруг начал Сэм, шквал вопросов без ответа бился в его голове напуганными птицами.

— Да?

— Ты знаешь что-нибудь об олеандрах?

Майк вопросительно посмотрел на него.

— А почему ты спрашиваешь?

— Он растет вокруг дома Куперов. Дин видел.

Майк будто замер.

— Что ты знаешь? — настаивал Сэм.

— Я не... я не задумывался об этом, но...

— Но что?

— Камилла однажды спросила меня... Она прочла какую-то книгу и хотела знать, правда ли он так ядовит.

— Камилла его посадила?

— Я не знаю! — воскликнул Майк. — Дело в том, что... яд олеандра... может привести к...

— К сердечному приступу, я знаю, — тихо сказал Сэм.

— И во что вы меня втянули… — пробормотал Майк и выжал сцепление. Сэм уронил голову на спинку сиденья.

* * *

Сначала он не понял, очнулся ли.

Но боль убедила. Она поселилась в костях, давая знать, что еще не уходит. Поэтому он решил просто привыкнуть к жару и ознобу, от которых хотелось кричать.

Порезы на шее натянулись, заныли, когда Дин медленно поднял тяжелую голову и разомкнул веки. Вокруг было темно. Не просто темно — сплошная чернота. У тьмы не было конца, ни полоски света, ни даже легкого просветления.

Он поморгал — убедиться, что глаза не завязаны.

Он будто ослеп. Темнота была такой же сплошной, как и тишина. Даже сердце утихло. Он задышал все быстрее и быстрее, когда паника взяла верх, но не смог облизнуть пересохшие губы, — рот оказался заклеен скотчем.

Тише, Дин, ты сможешь... — успокаивал он себя. — Тебе и похуже приходилось. И ты выбирался.

Когда паника отступила, Дин потянулся снять скотч. Но вытащить руки из-за спины не удалось. Пальцами он нащупал цепи, несколько раз обернутые на запястьях, и что-то твердое. Дин опять задышал хрипло и часто.

Он был на земле, привязанный к балке, столбу или стене. Крепко. Настолько, что стоило натянуть цепи лишь на пару сантиметров, как они тут же больно врезались в кожу.

Ох, твою же мать... Он ничего не видел, не слышал, он даже не мог кого-нибудь позвать. А со связанными руками он чувствовал себя совсем беспомощным. Дьявольски беспомощным.

Из горла вырвалось беззвучное мычание. Он забился в цепях, царапая руки.

Дин.

Он замер. Этот голос... он знал этот голос. Как он мог слышать...

Не бойся, Дин.

Он попытался выровнять дыхание.

Я так горжусь тобой.

Дин сглотнул, подавляя безумное желание расцарапать лицо, чтобы отлепить скотч. Он повернул голову в попытке отклеить его о плечо, но раны на шее дёрнуло болью, вырывая из горла всхлип.

Ладно, ладно, — молча повторял он. — Ты можешь, Дин. Думай, черт возьми, просто думай...

Он повертел головой, стараясь хоть что-то разглядеть, но темнота, казалось, объяла всё вокруг, поглотила даже надежду увидеть свет. Чувствуя, как опять ускоряется дыхание, он дернулся в путах, и внезапно понял, что может шевелить ногами.

Они не были связаны. Закрыв глаза с выдохом облегчения, он подтянул колени к груди. По мере движения ботинки что-то цепляли. Что-то мягкое...

Он медленно вдохнул. Вокруг пахло грязью и металлом, солью и гнилью. Старыми корнями деревьев и дождем. Червями и плесенью. Пахло... как в могиле.

Дин издал хриплый стон. Нет, нет... ты не похоронен заживо. НЕТ.

Он вздрогнул от воспоминаний, как шутил над новостью о распростёртом теле Камиллы, о том, как жутко быть запертым в гробу.

Ты сидишь, идиот. Ты не в гробу. Ты привязан к гребаной стене. Тебя не похоронили. Будь ты похоронен, не было бы нужды тебя связывать...

Тогда где же он был? В надежде хоть что-то увидеть, Дин зажмуривался и моргал, раскрывал глаза пошире. Он вытянул пальцы, ощупывая столб, у которого его держали цепи. Поверхность напоминала старую древесину, мягкую и затрепанную. Может быть, у него получится вырвать крюк.

Ворча и обливаясь потом, Дин подтягивал ноги под себя и чувствовал, как металл впивается в запястья. Из-за вывернутых за спину рук швы на плече натянулись, и теплая кровь намочила рубашку. В ноздри ударил соленый запах, перебил вонь грязи и разложения.

Ладно, ладно... соберись, Дин. Сэм с сиреной. Ты нужен брату. Ты не можешь отсиживаться в какой-то... грязной дыре.

Грязная дыра... Он повернул голову и глубоко вдохнул. Это была не дыра. Он чувствовал слабый, очень слабый поток воздуха. Это был... тоннель.

Твою же мать. Осознание ворвалось так быстро, что закружилась голова. Он сидел под домом Куперов. В подземном тоннеле, о котором говорил ему Сэм. Он пытался глубоко дышать, пытался успокоить несущееся сердце, но из-за скотча это было почти невозможно.

Тише, Дин, просто дыши. Просто дыши. Ты можешь. Тебе придётся. Больше некому.

Жидкость заплескалась в ушах, а потом звук дыхания вдруг стал невыносимым. Дин крепко зажмурил глаза и сжался, боль нарастала от бешеного сердцебиения. Он почувствовал, как из горла вырвался стон, и от резкого звука натянул цепи в попытке закрыть уши руками.

Скрежет цепей походил на гром, и Дин почувствовал, как проваливается в забытье, сваливаясь набок. Руки больно вывернулись, разрывая швы на плече. Он упал лицом в грязный пол тоннеля.

* * *

Звезды подсвечивали землю мягким серебристым светом.

В жутком повторении первой ночи охоты Майк припарковал грузовик через дорогу от разрушенного дома Куперов. Сэм посмотрел на обгорелый остов в бледном свете луны и подавил дрожь. Дом будто смеялся над ним. Куски деревяшек и мебели всё так же были разбросаны на газоне перед крыльцом, а одна из боковых стен начинала гнуться.

— Мы же только... поговорим с ними, так? — спросил Майк, — а не откроем по ним огонь?

— Чувак, мы не вестерне каком-нибудь, — проворчал Сэм, отрывая пассажирскую дверь.

— С фамилией в духе "Винчестер" я бы не был так уверен, — Майк выскользнул из машины и подошёл к Сэму, стоящему на обочине. — Мы даже не знаем, есть ли здесь кто-нибудь.

В нетронутом гараже показался свет фонаря.

— Мы знаем, — Сэм двинулся вперед.

— Думаешь, твой брат?

— Возможно.

— Что он стал бы искать там?

Намордник... Сэм удивился безумному желанию связать Майка, чем напомнил себе брата. От этой мысли вдруг стало спокойнее. Когда они подошли к дому, Сэм увидел, что луч фонаря приближается к выходу.

Сэм инстинктивно приказал Майку спрятаться с ним за разломанной стеной. Майк открыл было рот, но Сэм зажал его своей рукой, побуждая молчать.

— Пошли, милая, — сказал Джордж. — У нас есть всё, что нужно... мы можем идти.

— Ты не слушаешь меня, — донёсся до них мягкий голос Рен. Сэм слышал, как её слова тяжелеют от слёз. — Я не хочу уходить! Я всегда была здесь.

— Нет, милая, нет, тебе только кажется. Нам нужно уйти, пока брат этого парня не приехал искать его.

Сэм убрал руку и коротко бросил на Майка взгляд, означающий «я же говорил». К дому шла Рен — уверенной походкой, не похожей на нетвёрдые шаги слепой.

— Пусть он придёт, — сказала она. — Он нужен мне.

— Рен, дорогая, — Джордж спешил за девушкой, луч его фонаря прыгал по земле. — Тебе никто не нужен, кроме меня. Ты так говорила.

— Я ошибалась.

— Я позабочусь о тебе, — Джордж догнал ее, схватил за руки и развернул к себе. — Я могу присматривать за тобой. Пожалуйста. Ками...

— Джордж, — холодный голос девушки оставлял почти видимый след в тусклом свете звезд. — Камилла мертва. Ты убедился в этом.

Майк невольно вздохнул, и Сэм напрягся, когда Рен повернулась на звук.

— Иди, иди, — прошептал Сэм, толкая Майка дальше за повреждённую стену, через клумбу олеандра, к спальням.

В тени постройки они прижались к стене и задержали дыхание.

— Что я сейчас слышал? — выдохнул Майк и, нервно облизнув губы, посмотрел на Сэма. — Я правильно её понял?

— Именно, — Сэм прислонил голову к стене. — Дин здесь. Он здесь.

— Где?

Сэм вытянул шею за край дома.

— Вот дерьмо, — он повернулся, нетерпеливо толкая Майка. — Иди, иди.

Майк внял безумному шепоту Сэма, повернулся и побежал вдоль дома, потом резко остановился перепрыгнуть обломки. Сэм знал, что произойдет, ещё до того как Майк приземлился.

Хруст правого колена было отчетливо слышно в ночной тишине. Со сдавленным стоном Майк опустился на грубые пучки травы и схватился за поврежденную ногу.

Сэм подбежал ближе, попытался поднять, закинув его руку себе на плечо, и убраться оттуда. Он чувствовал дрожь Майка, чувствовал, как боль слабеющей ноги забирает силы. Сэм не мог одновременно поднимать мужчину и держать оружие, потому предложил ему оставить дробовик в грязи среди обломков.

— Давай, старик, — подбадривал Сэм.

— Моя больная нога, Сэм... — выдохнул Майк в попытке подняться на левой. — О господи, нога...

— Сэм? — голос Рен подплывал к ним сквозь темноту, и Сэм поднял взгляд на бледную в свете звезд девушку.

— Рен? — он отчаянно желал, чтобы голос не сорвался на ее имени.

— Что... Куда ты идешь?

Сэм замер, вдруг поняв, с какой ясностью она смотрит на него. Прямо на него.

— Вижу, к тебе вернулось зрение.

Майк поднял голову, недоверчиво глянул в сторону Рен.

— Удивительно, как помогают воспоминания о том, кто ты, — сказала она и развела руки в стороны, будто обнимая ночную прохладу.

— Точнее, что ты, — огрызнулся Сэм, пытаясь тащить за собой шумно дышащего Майка.

Рен приближалась, её шаги были лёгкими, как танец во тьме.

— Да как угодно, если это поможет тебе засыпать по ночам, симпатяжка. И, да, ты такой, Сэм. Такой красивый. Всё в тебе просто... желанно.

— Где мой брат? — Сэм небрежно переступил обугленную деревяшку. Майк застонал, переместив вес на больную ногу, чтобы не дать им упасть.

— Совсем близко, — Рен пожала плечами, деликатно скрестила пальцы перед собой. — Помнишь тот поцелуй, Сэм? Помнишь, как... потрясающе это было? Как тебе хотелось... овладеть мной?

— Заткнись, — рыкнул Сэм.

— Ты только и хотел что крутиться вокруг меня и трястись надо мной. Оберегать меня.

— Прекрати!

— Но я не хочу, — засмеялась Рен, — В том-то и дело. На некоторое время... я забыла, кто я и почему здесь. Почему люблю море. Почему мне нужен был Джордж... но Камилла, милая, она помогала мне вспомнить. Совсем немногое. А потом ты, Сэм... ты вернул всё на свои места. Всё и сразу.

Она обняла себя руками, огладила снизу вверх и восторженно мотнула головой.

— Г-где Джордж? — выдохнул Майк.

Рен метнула взгляд через Сэмово плечо, и в тоже время послышался щелчок взводимого курка. Сэм прекратил пятиться назад, чувствуя, как над верхней губой и под глазами выступает пот.

— Я здесь, Майк, — послышался сзади мягкий бархатный голос Джорджа.

Майк схватил Сэма за руку, побуждая оглянуться на старика, направляющего на них пистолет. Сэм помотал головой. Как же он ошибался.

— А я и правда думал, что ты любил её, — тихо проговорил Сэм, чувствуя как печаль о смерти Камиллы заполнила его грудь.

— Я и сейчас люблю её.

— Он говорит о Камилле, ублюдок, — выплюнул Майк.

— Я люблю её, — повторил Джордж, приближаясь.

Сэм напрягся, опасность получить пулю от шестидесятилетнего старика показалась ему не такой страшной, как чары сирены.

— Так какого же хрена ты отравил её? — выкрикнул Майк. — Ты убил её, Джордж. Убил Ками.

— Нет, — Джордж недоуменно покачал головой, крепко удерживая пистолет. — Нет, я... цветы были...

— Ядовитыми, — Майк выпрямился. — Они были ядовиты, Джордж. Камилла знала о Рен, ведь так? Она сказала тебе перед пикником. Ты не поверил ей, но Рен не могла рисковать. И отравила твою жену.

— Нет... — оружие качнулось в руках Джорджа.

— Джордж, — предостерегающе сказала Рен позади них.

— Нет, я... она хотела поговорить, она... — Джордж поднял голову к небу. — Слышите?

Майк взглянул на Сэма, тот мотнул головой.

— Вы слышите? Наша песня. Я слышу её. Я её слышу! — Джордж, забыв о пистолете, шагнул к дому. Когда старик прошёл мимо Сэма с Майком, они поплелись за ним, внутрь остова.

— Джордж! — крикнула Рен. — Ты обещал! Ты говорил, что будешь заботиться обо мне.

Джордж резко остановился, слушая сладкий звук её голоса.

— Я...

— Джордж, — сказал Майк. — Камилла зовет тебя!

— Заткнись! — прохрипела Майку Рен.

Сэм поморщился. Её голос сейчас казался скрежетом острых когтей по спине. Майк отстранился от Сэма и потянулся к своему другу.

— Джордж, иди к ней, не слушай эту суку. Иди к Ками.

— Джордж, даже не смей! — Рен резко вытянула руку, на которой отрастали невозможно длинные, невозможно острые когти, и схватила Джорджа.

С мыслями поскорее найти брата Сэм шагнул в сторону, и прогремел выстрел. Он жестко дернулся от неожиданного звука и сквозь серную дымку пороха нашёл взглядом потрясённого Джорджа. А потом Майк выскользнул из его рук, и Сэм понял, что его подстрелили.

— О Боже, — проговорил Сэм, падая на землю вместе с Майком. — Нет, Майк, только не это.

Майк тяжело дышал, схватившись за бок. Он приподнял руку, и они оба в ужасе уставились на кровавое пятно, чёрное в звёздном свете.

— Майк... — выдохнул Сэм. — Слушай меня. Слушай! — Майк смотрел на него широко раскрытыми глазами. — Ты выберешься отсюда, ясно? Ты вернешься домой.

— Иди к своему брату, — прохрипел Майк. — Найди его.

Сэм взглянул на Джорджа.

— Помоги мне отвести его в дом, — приказал он. Джордж уставился на когти, которыми Рен вцепилась в его предплечье, пистолет выпал из морщинистой руки. — Джордж! — выкрикнул Сэм. — Иди, помоги мне.

Рен шагнула назад, измотанная и дрожащая не меньше, чем все остальные. Сэму понадобилось мгновение, чтобы вспомнить — она жила как человек, она знала этих людей. Рен потянулась к шее тонкими человеческими пальцами, ища медальон.

Джордж повиновался, они вместе подняли застонавшего Майка на ноги. Краем глаза Сэм наблюдал за неловкими движениями Рен.

— Ты не найдёшь, — проворчал он. — Чьей бы ни была эта бирюлька, что бы ни значила она для тебя, её больше нет.

Рен посмотрела на Сэма, и её глаза, стали увеличиваться, расширяться, до тех пор, пока не заняли половину лица, превращаясь из привычных светящихся синих в холодные жёсткие жёлтые. Он отпрянул с невольным вздохом, крепче вцепился в повисшего на нём Майка. С леденящим душу воплем Рен раскинула руки в стороны.

Тьма вокруг вдруг стала вязкой, и, моргнув, Сэм увидел, что во дворе остались только они втроём.

— Ребята, — прошептал Майк. — Небольшая помощь была бы кстати...

— Точно, — встряхнулся Сэм. — Давай, приятель, пошли в дом.

— Она здесь, — Джордж почти всхлипнул. — Она опять заберёт её у меня.

У Сэма закружилась голова от попыток понять, о ком говорит Джордж — Ками или Рен. Сострадание завело его слишком далеко.

— Вы двое кое-что забрали у меня, — прорычал Сэм, пока они тащили Майка через усыпанный щебнем двор. — И я хочу его вернуть.

— Он в тоннеле, — выдохнул Джордж, когда Майк бессильно обвис на них. — Она оставила его в тоннеле.

— В тоннеле?

— В подземке, — сказал Джордж, перешагивая через то, что осталось от порога.

Они положили Майка на пол, и Сэм понёсся к сохранной части тёмного дома, стянул шторы и принес обратно. Вынуждая целителя закричать, он прижал кусок ткани к ране в боку.

— Прости, — с сочувствием сказал Сэм. — Мне жаль, приятель.

— Нормально, — выдохнул Майк и положил вымазанную кровью трясущуюся руку на самодельную повязку. — Иди...

Фигура монстра появилась между ними без предупреждения. Сэм почувствовал, как по воздуху заскользили слова, а через несколько секунд череп раскололся от её крика.

— Чёрт! Майк, закрой уши!

Сэм последовал своему же совету, свернулся в попытке всем телом заблокировать голос смерти.

* * *

Мотель, Небраска, 1994

Спустя минуту я понимаю, что из крепкого сна меня выдернул крик Сэма. Несколько мгновений назад я видел во сне Элли Уокер и её сладкие на вкус губы, а потом почувствовал, будто падаю на кровать с огромной высоты, жёстко приземляюсь, и весь воздух выбивает из лёгких.

Мгновение я пытаюсь отдышаться и понять, почему не сплю, когда вдруг слышу его всхлип. Голос брата сорван от крика, который я, видимо, не услышал.

Я сажусь и смотрю на кровать у стены, и облегчённо вздыхаю: Сэм лежит, а не идёт к двери. Отец, должно быть, вышел, иначе стоял бы в изножье Сэмовой кровати, беспокойство прорисовало бы на его лице морщины, которые мне бы захотелось стереть.

Я отбрасываю тяжёлое одеяло и свешиваю ноги с кровати, глядя, как мой брат бьётся в муках кошмара. Его волосы намокли от пота, губы болезненно искривились, делая его на несколько лет моложе.

— Сэм, — шепчу я, но в ответ слышу только очередной всхлип и сажусь на край кровати брата. — Сэм.

Он резко дёргается от моей руки.

— Уходим, Дин, надо выбираться... оно поймает нас... не дай ему поймать нас, Дин, не дай ему достать тебя... пожалуйста, Дин, не оставляй меня одного...

— Сэм! — я трясу его в попытке вырвать из цепких когтей кошмара.

Он с резким вздохом открывает глаза и вскакивает на кровати, опираясь на потные ладони.

— Дин?

— Я здесь, приятель. Я здесь.

— Где мы?

Я пожимаю плечами.

— Где-то в мотеле. Наверное, в Небраске.

— Папа здесь?

— Сейчас нет, — говорю я, видя, каким призрачно-бледным страх сделал его лицо. — Но он вернется.

Дрожащей рукой Сэм вытирает пот с лица, и мое сердце содрогается. Он всего лишь ребёнок. Его руки не должны трястись в глухую ночь. От такого страха.

— Хочешь пить? — спрашиваю я.

— Да.

— Жди здесь.

— Ладно.

Я приношу из ванной пластиковый стаканчик с водой, а потом вытаскиваю из сумки завернутый в газету ловец снов. Сначала я протягиваю брату воду. Он выпивает её одним долгим глотком.

— У меня кое-что есть для тебя, — я опять сажусь рядом.

— Да? — он настороженно смотрит на упаковку. — Я забыл про свой день рождения?

Я улыбаюсь.

— Нет, тупица. Я сделал это для тебя.

— Зачем?

— Потому что я классный старший брат, — говорю я. — Так хочешь посмотреть или нет?

— Да, хочу, — огрызается Сэм.

— Тогда ты должен сделать кое-что для меня.

Он поднимает бровь. Знаю, он перенял эту привычку у меня, но из-за пухлых щёк выглядит смешным, а не настороженным.

— И что же?

— Ты должен забыть о той ночи.

Я жду, что Сэм спросит, какую из многочисленных страшных ночей я имею в виду, но он молчит. Он опускает взгляд, и я замечаю, как подрагивает его подбородок.

— Сэм?

— Мне было так страшно, Дин. Мне никогда не было так страшно.

В груди что-то сжимается, когда я вижу падающую слезу.

— Я знаю, приятель, — тихо говорю я.

— Я думал... Я думал, оно поймает тебя, потому что ты не бросил бы меня.

Я удивлённо моргаю. Он боялся за меня?

— Оно не поймало меня, Сэм. Папа застрелил его раньше.

— Да, но...

— Послушай, — говорю я громче, чтобы привлечь его внимание. — Они не доберутся до нас, ясно? Потому что мы хорошие парни.

— Хорошие парни, — со всхлипом повторяет он.

— Забудь этого ублюдка, Сэм, — приказываю я. — Он убит и никогда не вернется.

— Убит, — кивает он, делая все возможное, чтобы победить слёзы.

— Забудь, что это когда-то случалось, ладно?

— Ладно, — соглашается он. — Отдашь теперь свой подарок?

— Сначала пообещай.

Он вздыхает, и я в душе улыбаюсь, когда вижу, как он закатывает глаза.

— Обещаю.

— Вот, держи.

Я беспокойно наблюдаю, как он разворачивает ловец снов. Этот не так красив по сравнению с тем, что сделал мне пастор Джим, и даже я вижу неуклюже завязанные узелки на покрытой смолой леске. Но глаза Сэма сияют, а слёзы исчезают в уголках его улыбки.

— Круто, Дин!

— Да?

— Спасибо, чувак!

— Куда бы мы ни уехали, бери его с собой, и тебе больше не приснятся плохие сны, ладно?

— Обещаешь?

— Обещаю, — говорю я и пытаюсь убедить себя, что иногда, если нужно защитить кого-то, можно и соврать. — И если хоть один просочится, я буду рядом и прогоню.

— Я знаю, что будешь, — застенчиво говорит Сэм. — Хорошие парни, так?

— Именно.

* * *

Его рот был полон грязи, которую он отчаянно пытался сплюнуть.

Дин нехотя открыл глаза — уже зная, что его поджидает темнота.

Сукин сын, подумал он, когда не смог сплюнуть из-за скотча.

Кончики пальцев подрагивали от неудобства. Он оперся о землю лбом и приподнялся.

С меня хватит, беззвучно прорычал Дин. Ему надоело чувствовать боль, быть по-дурацки беспомощным. Он выберется из этого ада. Со вздохом сев на колени, он подвигал пальцами и вдруг понял, что болт, который крепил цепи к столбу, немного шевелится.

Дин раскачивался взад-вперёд в попытке сорвать оковы, не обращая внимания на подсохшую кровь на плече, на ноющие от резких движений порезы. Чтобы отвлечь себя от боли, он вернулся к единственному, что спасло его в прошлый раз.

"Передо мной не отворятся тюремные врата. Я ползу на коленях, я тянусь к тебе, мне страшно в этих четырех стенах, но эти железные решетки не удержат взаперти мою душу..."

Губы плотно прилипли к скотчу, дыхание походило на глухое мычание. Дин только вспоминал мелодию и текст, засевшие в голове. Он почувствовал, как болт немного вышел, и подтянул ноги под себя. На лице выступили бисеринки пота, градом скатывались по мокрой спине.

"Покажи мне, каково это... остаться единственным, кто выстоял... научи отличать правду от фальши... и я покажу тебе, каким могу быть..."

Болт вылетел с чувствительным щелчком, бесцеремонно отбрасывая Дина лицом в пол. Вдыхая пыль, Дин засмеялся в болезненном триумфе.

Получи, ты, пернатая дрянь!

Он немного отдышался и с долгим криком боли развел руки в стороны насколько позволили цепи. Вздохнув еще раз, он подтянул ноги к груди и протащил под ними цепи. Он упал на спину и с облегчением распрямился.

На секунду задержав дыхание, Дин отклеил скотч, сплюнул грязь и прошептал в темноту:

— Свобода!

Мгновение он лежал, пытаясь отдышаться, хватал ртом спёртый воздух, облизывал губы, смеясь, как помешанный.

— Это для тебя, Сэмми, — прохрипел он, думая о песне, выбранной, чтобы подбодрить себя. — Долбаный эмо-рок.

Перекатившись набок, он нетвёрдо поднялся на четвереньках и низко опустил голову. Он сосредоточился на ощущениях: прикосновениях, запахах, вкусе.

Во рту пересохло, чувствовался медный привкус крови. Пальцы утопали в вековой грязи, и Дин бы не удивился, если бы наткнулся на кость или две. Он чуял грязь, металл и поток спёртого воздуха.

— Ты не победишь меня, сучка, — пробормотал он в землю, пытаясь унять головокружительную волну жара. — Я тебе не позволю.

Не бойся, Дин.

На руках висели тяжёлые цепи. Дин по памяти медленно двинулся к столбу. После вороха грязи кончики его пальцев ударились о старую древесину. Кивнув самому себе, он ощупывал столб, пока не коснулся того, что посчитал стеной.

Тогда он замер и прислушался к своему сердцу. Буквально. Равномерный ритм отдавался в пустоте ушей, толкал боль в виски, разливал жар в голове и успокаивал звуком жизни. Сделав вдох, он прислонился к стене раненым плечом, нащупал усыпанную камнями и грязью землю и двинулся вперёд.

— Пожалуйста, пусть здесь внизу не будет никого, кроме меня, — прошептал он в тишину, столь же плотную, как и тьма.

Не бойся, Дин.

* * *

Он мог поклясться, что из ушей пошла кровь.

Будто сок из надреза на дубе, она текла по шее и капала с ладоней, когда он сильнее зажал уши.

Вдруг опустилась тишина.

Сэм осторожно убрал руки и осмотрелся.

— Рен? — позвал он, желая услышать собственный голос.

— Думаю... думаю, она ушла, — выдохнул Майк.

Сэм опустил взгляд на целителя, сильнее прижал занавеску к ране.

— Держи здесь, старик, — Сэм сочувственно поморщился. — Все будет хорошо.

— Кого... кого ты пытаешься убедить?

Сэм отвернулся от него в поисках Джорджа.

— О господи, — прошептал он, когда увидел тело старика на остатках книжной полки. — Джордж...

По осколкам жизни Куперов Сэм подполз к старику, развернул его на спину и отступил с ужасом и печалью. Глаза Джорджа были открыты и слепо смотрели на Сэма, не отражая больше боли. Кровь забрызгала лицо, скрылась между морщинами.

Из уголка его рта вытекала темная алая струйка, и, положив руку на грудь Джорджа, Сэм почувствовал, как кости опустились, будто тот стал пустым изнутри.

— Мне жаль, приятель, — прошептал он. — Мне жаль, что не смогли спасти.

— Он... цел? — выдохнул Майк из другого конца комнаты.

— Нет, — ответил Сэм чуть громче, чтобы Майк услышал.

— Чёрт возьми, — выругался тот. — Он любил её, чувак. Он любил их обеих.

— И одна пыталась спасти, а другая уничтожить, — согласился Сэм, оставляя Джорджа лежать на обломках их с Камиллой жизни. Наклонив голову, он прислушался к звуку, который принял за радио. — Ты оставил музыку в машине?

— Нет, — Майк помотал головой. — Я тоже это слышу.

— Что это?

— Китайские колокольчики? — предположил Майк, поднимаясь на трясущемся локте. Сэм встал, вытер пот с верхней губы.

— Нет... как будто... напев.

— Твой брат?

Сэм остро взглянул на Майка.

— Тоннели.

— Ты знаешь, где вход?

Сэм помотал головой.

— Я не заходил так далеко.

Звук то нарастал, то утихал, будто волны на берегу.

— Твою мать, — выдохнул Майк. — Это их песня. Мы слышим их песню.

-Что?

— Лунную серенаду, чувак. Слышал когда-нибудь о Гленне Миллере?

— Конечно, слышал, но... — он замолчал и прислушался. — Будь я проклят!

— Следуй за ней, — приказал Майк.

— А ты что?

— Чёрт тебя дери, Сэм, — простонал Майк, крепче зажимая рану. — Тебе обязательно спорить? Просто иди за чёртовой музыкой! Найди брата.

Сэм задержал на нём взгляд немного дольше.

— Тебе лучше быть здесь, когда я вернусь.

— Тогда поторопись.

Сэм повернулся, задержал на секунду дыхание и пошёл за напевом. Он переступал через книги, стекло, обломки стула и кровати... и десятки мёртвых птиц. Их словно что-то притянуло в это место, заставило разбиться о поток энергии из эпицентра.

Напев привёл его в заднюю комнату, полную обломков, с полузаваленной дверью в деревянном полу. Едва он схватил засов, пение стихло. Сэм поднял голову в пустоту комнаты.

— Спасибо, Ками, — сказал он, и вдруг показалось, что дом вздохнул с облегчением.

Дверь со скрипом открылась, и Сэм, придерживая её плечом, начал искать лестницу. Если она тут когда-то и была, то давно уже разрушилась. Он не знал, насколько глубок тоннель, дно скрывала чернеющая пустота. Но там был Дин.

— Никто не схватит меня за ногу, — пробормотал он, схватился за края дыры и прыгнул вниз. Он приземлился на грязный пол четырьмя футами ниже.

Даже с открытой наверху дверью, пропускающей ночной свет, вокруг царила непроглядная тьма. Сэм сглотнул, отчаянно пытаясь не думать, что брат заперт в этой темноте. Ему хотелось позвать Дина — в распоряжении был только собственный голос.

Но в удушающей тишине Дина звуки были бесполезны. Сэм нагнулся и пополз вперёд, прощупывая путь вдоль стены, затем прислонился к ней плечом, чтобы побыстрее пробраться сквозь тьму.

— Пожалуйста, пусть здесь будет только Дин, — прошептал Сэм в черноту.

Приостанавливаясь время от времени, чтобы задержать дыхание и прислушаться, Сэм шёл по тоннелю так быстро, как мог. Когда впереди послышались тяжёлые выдохи, он почувствовал головокружительное облегчение.

Он нашел его.

Не раздумывая, Сэм схватил Дина за лодыжку, пальцы ожидаемо почувствовали нож.

— Сукин сын! — заорал Дин, быстро перекатился на спину и ударил ногой в отчаянной борьбе за свободу.

— Стой, Дин, прекрати! Это я... — начал Сэм перед тем, как ботинок брата впечатался в его грудь, и воздух покинул лёгкие. Сэм свалился на спину и выставил руки в защитном жесте, зная, что дальше брат залезет сверху и сожмёт его горло.

Он не ожидал цепей.

Тяжёлый металл, что сдавил его шею, так сильно врезался в запястья брата, что Сэм чувствовал кровь, намочившую звенья.

— Ди... — он вцепился в руки брата, прямо над ранами от цепей. Тьма была кромешной. Дин не мог ни увидеть, ни услышать его.

Отчаявшись, Сэм ударил коленом, зажал Дина между ног и с болезненным вздохом бросил его набок.

— Дин, — прохрипел Сэм, держась за поцарапанное горло. — Это я, приятель.

Дин застонал от боли, но ещё не сдался. Сэм чувствовал его гнев, его раздражение от невозможности видеть. Он услышал звон, когда Дин выставил руки вперед, и увернулся секундой позже — конец цепей проскользнул по его щеке, рассекая кожу.

— Черт тебя побери, Дин! — выкрикнул Сэм, схватился за лицо и почувствовал влажное пятно крови.

Он расставил ноги по бокам туловища брата и придавил коленями Диновы плечи, хотя и знал, что причиняет брату боль. Уверенный, что Дин его поймёт, Сэм ощупал его лицо и сжал кончик носа.

— Сэм? — успокаиваясь, выдохнул Дин.

Сэм расслабился и скатился с брата, привалился спиной к грязной стене.

— Сэмми?

Голос брата звучал так юно, с такой надеждой, что в горле встал ком. Сэм неуклюже вытянул руку и, схватив связанные ладони Дина, прижал к своей щеке. И улыбнулся. Пальцы Дина попали в ямочку, и Сэм почувствовал, как тот окончательно расслабился.

— Ты цел? — спросил Дин, подкравшись ближе в темноте.

Удерживая руку Дина на своей щеке, Сэм кивнул. Они были полностью отрезаны друг от друга, без надежды услышать, без возможности прочитать по губам, без какой-либо связи. Кроме одной. Сэм осторожно прощупал ладони брата, от пальцев до цепей вокруг запястий и зашипел, когда наткнулся на борозды ран.

— Держись, Дин, — прошептал Сэм. — Держись, приятель.

Сэм почувствовал, что брат успокоился, но продолжал крепко сжимать его руку. Они потеряли слишком много времени: Майк лежал где-то наверху, истекал кровью, и осознание этого тяжестью давило на плечи. Но прямо перед Сэмом истекал кровью брат. Сэм чувствовал липкие подтеки на его запястьях. Он знал, после их схватки разошлись раны на шее и плече Дина.

— Теперь ты мне веришь? — тихо спросил Дин, когда цепи окончательно упали на землю, полностью освобождая руки.

Сэм положил ладонь Дина на своё лицо и снова кивнул.

— Спустя хрен знает сколько времени, — вздохнул Дин. — Готов выбраться отсюда?

Сэм кивнул и тут же замер.

— Что? — спросил Дин, будто бы в самом деле ожидал внятного ответа.

В страхе оказаться задушенным, Сэм в пылу борьбы забыл, в какой стороне был выход. Сердце забилось быстрее, когда посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую и с обеих сторон увидел лишь непроглядную тьму.

— Сэмми... эй. Эй! Сэм, — Дин пытался привлечь внимание, каким-то образом почувствовав сквозь тьму и тишину его панику. Сэм опять положил руку брата на свое лицо, в знак того, что услышал. — Я знаю, в какую сторону идти, ясно?

Сэм вопросительно наклонил голову.

— Я чую воздух, — сказал Дин, и Сэм услышал улыбку в его голосе.

— Ну ты даёшь.

Дин высвободился из хватки Сэма, положил его руку на край своей рубашки и пополз вперед.

— Не отставай, чувак, — пробормотал Дин, прижавшись плечом к стене.

Сэм помнил, как брат ненавидел быть один. Один в тишине среди толпы. Один в тишине, окруженный тьмой... Такого ада Сэм ни за что не пожелал бы ему. Крепко сжав Динову рубашку, он двинулся следом за ним.

Спустя несколько минут размеренных вздохов, остановок, чтобы отдышаться, случайных стонов боли и усталости, Сэм понял, что воздух вокруг него светлеет. Дин привел их не обратно в дом, но к выходу из тоннеля. Сэм чувствовал море. Слышал прилив воды, несущейся на берег.

У моря нет памяти.

— Видишь? — спросил Дин, не ожидая ответа. — Мы почти выбрались, Сэмми. Просто иди за мной, ладно?

Сэм посмотрел на спину брата и ахнул при виде спёкшейся крови. Грязь и кровь перемешались в одно целое и присохли к коже на спине. Вокруг стало ещё светлее, они поднялись на ноги и теперь плелись по опутанному паутиной тесному пространству, пока их не встретило предрассветное утро.

Они вышли через поросший мхом вход, скрытый от любопытных глаз. Дин прислонился к стене и опустил голову, дыхание рвано вырывалось из груди, кровь с запястий капала на кончики пальцев. Он был здесь. Он был жив.

— Мы сделали это, — слабым голосом сказал Сэм и улыбнулся брату, будто на мгновение поверил в чудеса.

А потом звук ударил по ушам откуда-то сверху, сердце наполнилось песней, крик больно оцарапал глаза.

— Сэм! — крикнул Дин, когда сирена толкнула Сэма на землю. — Сэм, не слушай ее! Закрой уши, чувак!

Но она была слишком быстрой. Дин видел это. Видел, как Сэм открыл рот в крике, как потекла из его глаз кровь. Она хотела подчинить его себе, но Сэм сопротивлялся. Отплачивая своей кровью.

— Через мой долбаный труп! — низко прорычал Дин, подкрался к Рен нетвёрдой походкой. Он оторвал её от Сэма, свалил на землю и жёстко приземлился на её тонкое, неестественно сильное тело.

Глаза Рен были огромными, злобными, кожа сильно натянулась на выпирающих скулах. Дин видел, как она открыла рот в крике, и улыбнулся.

— На меня не действует, милашка. Ты взорвала мои уши к чертям собачьим, помнишь? — он сдавил её шею, и сирена потянулась к нему когтями.

— Хочешь стать грёбаным духом под завесой? — проворчал он, увернулся от когтей и перекатился с ней дальше от Сэма. — Хочешь скрыться среди людей, делая вид, что ты одна из нас? Хочешь забыть, кто ты такая?

На мгновение Дин ощутил её отчаяние, стремление найти того, кто был бы рядом, оберегал, не оставлял одну. Он похолодел, замер, пока биение собственного сердца и хриплое дыхание не прокатилось по всему его телу.

— Хочешь, чтобы тебя спасли? — прошептал Дин, зная, что она слышит и понимает. Он крепче сжал её и перекатился по земле, чувствуя, как впиваются в уже израненную спину камни побережья.

Чувствуя близость моря, запах соли и свободы, Дин притянул ближе мягкое человеческое лицо Рен.

— Я в двух шагах от твоего спасения, дорогуша, — он легко коснулся губами ее ледяной кожи. Рваные вдохи вырывались изо рта сирены, пока он сжимал её шею. — Но сделаю только один.

Ещё оборот — и солёная вода обожгла его спину. Дин крепко обхватил её и смотрел, как раскрывается рот сирены в беззвучном крике, как бьёт волна по его ушам. Эту борьбу Рен не могла выиграть.

Её кожа сминалась, дёргалась и дрожала, превращаясь в тонкие черные перья. Дин схватился сильнее, только бы не отпустить. Не сдаться.

Он чувствовал её животный страх, видел, как она бьётся в его руках, чувствовал, как приливная волна потащила их за собой. Он задержал дыхание, цепляясь за птичью фигуру Рен. Когти впились в его плечи, перья скользили по коже, лицу, холодные жёлтые глаза смотрели в упор.

Он держался, покачиваясь на волнах моря, которое поймало её, соблазнило, забрало обратно в свои объятия, заглушило крик. Когда она вдруг выскользнула из его хватки, Дин понял, поверхность сомкнулась над головой. Лёгкие болели, глаза щипало, раны горели, а он смотрел на то, как море забирает сирену.

Дин вынырнул на поверхность, откашлялся и закричал:

— Сэм!

Он едва мог двигать руками. Его порезы, старые и новые, пылали огнем, в груди будто разгорался жар. Но Дин пробирался сквозь воду, пока не выполз, мокрый и дрожащий, на острые береговые камни.

Спиной к неслышимому грому, Дин, почти плача, из последних сил полз к брату. Он увидел Сэма на каменистом пляже, с окровавленным лицом, дрожащего всем телом, ползущего к нему. Кровавые слезы, прорисованные сиреной на его лице, теперь были следами победы.

Сэм мягко сжал шею Дина, прижался лбом к его лбу и зажмурился на мгновение. Не желая пропустить хоть слово, Дин смотрел на него широко раскрытыми глазами.

— Им не победить нас, — сказал Сэм непослушными от измождения губами.

Дин кивнул, его покрытый грязью и кровью лоб скользнул по Сэмову.

— Им не победить нас, Сэмми, — выдохнул он. — Мы хорошие парни.

До того, как Дин успел бы возразить, Сэм притянул его ближе и хлопнул по спине. Дину не удалось подавить быстрый стон боли, когда Сэм отстранился, упал на спину и закрыл полные крови глаза от серого утреннего света. Силы иссякли, и Дин рухнул на бок, положив голову рядом с Сэмовой рукой, и устремил к горизонту горящий взгляд.

Сэм нашёл его ладонь и, сцепляясь большими пальцами, прижал к своей груди. Дин улыбнулся, чувствуя ровный ритм его сердца.

Это не закончилось, Дин знал. Не надолго. Но они были живы.

Вдыхая знакомый запах Сэма, Дин смотрел, как солнце поднимается над восточным побережьем, окрашивает море в медный цвет старой крови и обещаний. Вдруг звуки врезались в его уши, превращая тяжёлое размеренное дыхание в крик.