Тайны Древнейшего и Благороднейшего (джен)

Гарри смотрел на снимок с абсолютно отсутствующим выражением.

«Пять футов восемь дюймов. Размер груди — второй. В еде плебейски неприхотлива. Тыквенный сок и котлокексы — предел желаний. В сексе любит доминировать, инициирует оральные ласки. Способна только на клиторальный оргазм, потому многие позы отвергает. Любит эксперименты, с готовностью согласилась на секс-игрушки и секс втроём…»

На этот раз Гарри не пробегал глазами по строчкам, а читал подряд. Вдумчиво, внимательно. Поверить в то, что держит в руках фотографию матери, он пока не был способен.

Дочитав, он несколько минут смотрел на снимок, а потом бросил его к остальным. Как ни мало снимков Лили Эванс у него было, эту грязь хранить он не собирался. Убедившись, что последняя улика уничтожена, он встал, невидяще глядя перед собой, и, тяжело ступая, как трёхсотлетний старик, медленно двинулся к лестнице.

Мир был сожжён дотла.

* * *

Вальбурга Блэк проводила Поттера взглядом и усмехнулась. Жалкий полукровка оказался так же глуп, как и все друзья Сириуса, как и сам Сириус.

Вальбурга могла бы открыть Поттеру глаза и спасти его сожжённый дотла мир, но… Приведённые Сириусом в дом предатели крови и грязнокровка сами лишили её такой возможности.

Она была всего лишь портретом, слепком личности скандальной старухи, до которой никому не было дела, который сначала заткнули заклинанием, а после и вовсе перестали замечать. А потому и ей не было дела до страданий жалкого полукровки.

Древнейшее и Благороднейшее семейство Блэков… Вальбурга беззвучно хохотнула. Славный конец рода извращенцев и идиотов!

Сириус, малолетний кретин, не только разбил сердце матери, но и отца свёл в могилу раньше времени. Хотя против кончины Ориона его вдова не только не возражала, но даже немного смягчила отношение к сыну за это. Почему? О, ответ был весьма прост. Потому что именно Орион Блэк был серийный убийцей.

О многочисленных изменах мужа Вальбурга, разумеется, знала. Но пока это не выходило на суд общественности, не особенно возражала. Орион был ей противен с самого начала, и, когда, став отцом двух сыновей, тот перестал появляться в её спальне — вздохнула с облегчением. Прекрасно зная, что мужчины не склоны к воздержанию, она с содроганием ждала скандалов, но время шло, а всё было тихо и прилично. И однажды Вальбурга решила самостоятельно удостовериться, что Орион не втянет семью в скандал. Узнав, что тот предпочитает удовлетворять свои потребности с магглянками, она утвердилась в мысли, что ей достался муж-извращенец, и больше не обращала на него внимания.

Как оказалось, зря.

Гром грянул, как это всегда и бывает, неожиданно. Сириус демонстративно хлопнул дверью, сообщая, что рвёт связи с погрязшей в невежестве семьёй и уходит жить к прогрессивно настроенным магглолюбцам Поттерам, но заскучать Блэки не успели: неблагодарный мальчишка регулярно являлся за деньгами, проскальзывая в дом и воруя галлеоны прямо из сейфа в кабинете отца.

Что бы ни говорили о Вальбурге злопыхатели, сына она любила, потому не пыталась пресечь его приходы. А вот Орион в один прекрасный момент разозлился и опустошил сейф. И в отместку Сириус украл шкатулку отца, которой тот очень дорожил и к которой никого никогда не подпускал.

Скандал, что разразился после того, как Орион обнаружил пропажу, даже сейчас — после смерти — заставлял Вальбургу зябко передёргивать плечами. Муж орал, брызгал слюной, швырялся заклинаниями и грозился собственноручно заавадить проклятого ублюдка — он напрочь отказывался верить, что его родной сын способен на такую низость. Вальбурга не в добрый час решила поинтересоваться, что такого ценного хранилось в шкатулке, и тогда случилось страшное. Орион ударил её.

Больше тема шкатулки не поднималась до самой смерти Ориона. Впрочем, больше они и не разговаривали — Вальбурга Блэк не простила мужа. Похоронив мужа, а следом утратив и сына (о судьбе Регулуса никто ничего не знал), она заперлась в доме, не желая ни с кем контактировать. Бродила тенью по ветшающему особняку, рассматривала безделушки, накладывала защитные чары — чтобы хоть чем-то занять себя. И тогда-то и наткнулась на тайник Сириуса. Странные вещи в шкатулке Ориона — она узнала бы её и через тысячу лет! — заставили растеряться. Вальбурга не понимала, почему муж так дорожил этим хламом. Зато поняла сына — тот просто хотел позлить отца, но даже не вынес его «сокровище» за пределы дома.

В конце концов, она пожала плечами и вернула шкатулку в тайник. Тайны мёртвого супруга её ничуть не интересовали.

Она так и умерла бы, ничего не зная, если бы не случайность.

Когда «Ежедневный пророк» разразился воплями по поводу смерти Тёмного Лорда и ареста Сириуса, она не могла поверить своим глазам. Из-за мужа Вальбурга давно перестала выходить в свет, её круг общения вот уже несколько лет состоял исключительно из преданного лично ей Кричера, но в тот день она физически не могла находиться в одиночестве. Вальбурга вышла на крыльцо, прошла немного, и ей стало плохо. Сил аппарировать не было, язык не слушался, так что она даже домовика вызвать не могла…

Как ни странно, спасли её магглы. Рядом засуетились незнакомые люди, её положили на какое странное приспособление, дичайший аналог носилок, запихнули во что-то воняющее… Дальше она не знала, так как лишилась чувств. В себя Вальбурга пришла уже в палате маггловской больницы. Физически ей стало лучше, но не настолько, чтобы высокомерно отказаться от помощи, которая явно спасла ей жизнь, так что с возвращением домой она не стала торопиться. И в той же больнице, стараясь её развлечь, медсестра притащила ей ворох старых газет.

И снова Вальбурга не отказалась. Было действительно скучно, так что, хоть она и не понимала половины написанного, продолжала читать странные неволшебные новости, сплетни о незнакомых людях, объявления о продаже непонятных вещей… Пока не наткнулась на фотографию пропавшей девушки, на чьей шее увидела тот самый кулон, что немногим ранее обнаружила в шкатулке Ориона.

Пазл сложился.

Много позже, уже после побега Сириуса из Азкабана, за несколько дней до его собственной смерти они поговорили: утратившая всякую надежду старуха с портрета и потерявший интерес к жизни нерадивый сын. И Сириус рассказал, как точно так же случайно, как и мать, наткнулся на фотографию девушки в маггловской газете. Как узнал украшение на ней, как стал копать. И как выяснил, что его отец убийца.

Сириус не скрывал, что ненавидел тогда родителей, не желавших вставать на путь исправления, привечающих Тёмного Лорда и практикующих Тёмную магию, и всё же честь рода, понятия о которой он впитал с грудным молоком, заставила его защищать отца. Он пытался подкупить маггловского аврора — затем и воровал деньги из сейфа, своих-то у него не было, — но тот заартачился, попытался арестовать Сириуса, направил на него своё табельное оружие… Волшебник действовал на рефлексах, уже вбитых в него дрессурой Аластора Грюма: Авада сама собой сорвалась с палочки.

Паникующий после первого убийства Сириус кинулся уничтожал улики, могущие изобличить отца, да перестарался, лишь вызвав подозрения в смерти маггловского аврора, и тогда он решил просто сбежать и затаиться. Контакт с семьёй им был окончательно утерян…

Вальбурга могла бы рассказать всё это Гарри Поттеру, очистить имя сына в его глазах, но миссис Блэк не прощала пренебрежения к себе при жизни, не собиралась учиться этому и после смерти.

Если последний Поттер настолько туп, что поверил в виновность последнего Блэка, даже не подумав, что Сириус был не единственный владельцем и жильцом этого дома…

Вальбурга усмехнулась и скрылась за рамой.

Некому было спасать мечущегося в бреду Мальчика-Который-Выжил.

* * *

Выздоравливал Гарри долго и мучительно. Отдалившись от друзей за время расследования, он сам обрёк себя на одиночество, так что теперь ему некому было даже банальное зелье принести, не говоря уже о еде. И всё же к лишениям он был привычен и, несмотря на полнейшее отсутствие лекарств и ухода, через пару дней пошёл на поправку.

Замотавшись в плед и глядя на едва тлеющий огонь в камине, Гарри раз за разом гнал прочь мысли о Сириусе. О убитых девушках. О маме. Окончательно выздоровев, он возобновил уборку в доме, но теперь методично уничтожал всё подозрительное, страшась узнать ещё какую-то отвратительную тайну Древнейшего и Благороднейшего рода Блэк. Уставая, он читал учебники, выполнял задания для очередной промежуточной аттестации, и запрещал себе думать, вспоминать, анализировать…

Пока в канун Хэллоуина ему не приснился сон про Сириуса, врывающегося поздним вечером в дом в Годриковой лощине. Сириус из сна улыбался волдемортовской улыбкой и бросал Аваду в не ожидавшего нападения Джеймса. А потом поднимался на второй этаж, хватал Лили за волосы… В доме появлялся Питер Петтигрю, и Сириус лгал Хагриду в глаза, что это Волдеморт напал на дом Поттеров, и бежал убивать свидетеля…

Гарри проснулся с криком, в слезах, с колотящимся на пределе возможностей сердцем. До самого утра он не мог успокоиться, а когда первые робкие лучи солнца зажглись над домами, понял, что этот сон был последней каплей.

Вытянув воспоминания, он перелил их во флакон, долго смотрел на него, вертел в руках…

И разбил об стену.

Какие бы тайны прошлого не хранил этот дом, Гарри интересовало только будущее.