Кудесники Двенадцатого-А (гет)

Если бы Адриан мог здраво рассуждать в данный момент, он понял бы, что домой лучше возвращаться через дверь, сняв трансформацию. Поскольку за два дня (если, конечно, здесь тоже прошло именно два дня) его уже наверняка потеряли и не поймут, если он вдруг ниоткуда появится в своей комнате. Но том-то и дело, что здраво рассуждать он сейчас был не в состоянии. Все его мысли были сосредоточены на том, что отец оказался Бражником. Всё это время он сражался против собственного отца. И не однажды мог запросто погибнуть от его руки. Всё это время отец терроризировал Париж, неся боль и разрушения. Почему?! Почемупочемупочему?! Вопрос, словно молоточком долбил в виски, вызывая мигрень и желание завопить, выплеснуть обиду, разочарование и боль.

И Адриан привычным путем запрыгнул в приоткрытое окно своей спальни, в которой царил полумрак, и только тогда снял трансформацию. Он совершенно не представлял, что теперь будет делать, как встретится с отцом и что ему скажет. Как он вообще будет жить в этом доме.

— А ведь я подозревал. Но решил, что ошибся, — вдруг раздался тихий голос, заставивший Адриана подпрыгнуть чуть ли не до потолка.

Резко повернувшись, он обнаружил отца, сидевшего на его кровати. И поразился, как не заметил его до сих пор. Отец выглядел уставшим, несчастным и каким-то… смирившимся — будто ему было всё равно, что теперь с ним может случиться. Адриан не привык видеть его таким. И вопреки всему сердце болезненно сжалось, а желание кричать и крушить всё, что под руку попадется, если и не исчезло совсем, то значительно утихло.

— Отец… — Адриан замолчал, не зная, что говорить дальше, как задать самый главный вопрос.

Отец решил эту дилемму за него.

— Наверное, хочешь спросить, зачем я этим занимался? — с усталой горечью поинтересовался он.

Адриан мог только кивнуть. В глубине души он отчаянно надеялся услышать объяснение, которое хотя бы отчасти оправдало бы отца в его глазах. И боялся, что такого объяснения не может существовать. Но никак не ожидал услышать то, что услышал.

— В нашей семье уже несколько поколений хранилась древняя книга и две броши, — медленно начал отец, глядя в окно и будто забыв о присутствии Адриана. — Они всегда считались просто семейными реликвиями — драгоценными, да, но никто никогда не думал, что в них может быть заключено нечто большее. Пока я не женился на Эмили.

Адриан вздрогнул. А отец замолчал, по-прежнему глядя в окно, но на его всегда холодном равнодушном лице появилось выражение тоскливой нежности. И что-то ёкнуло в сердце.

— Она всегда интересовалась восточной культурой, — ровным тоном продолжил отец, а на лицо вернулась бесстрастная маска. — Книга возбудила ее любопытство. И Эмили решила ее перевести. Это оказалось сложно — язык был вроде бы китайский, но не тот, который используется сейчас. Однако она всегда была жутко упрямой, — по губам отца скользнула быстрая улыбка и тут же исчезла. — Правда, потом родился ты, и Эмили забросила перевод. Но несколько лет спустя всё же вернулась к нему. Еще несколько лет работы, и она смогла расшифровать книгу. Не всю, но достаточно, чтобы понять: броши не были простыми украшениями.

Адриан едва смел дышать, чтобы не спугнуть эту внезапную откровенность. Кажется, всё было гораздо сложнее, чем ему показалось поначалу. Отец горько усмехнулся и покачал головой.

— Конечно, мы оба думали, что это просто легенды: Камни Чудес, волшебные существа, дающие силу — всё это было так невероятно… Но шутки ради и из любопытства Эмили решила попробовать. Она выбрала брошь Павлина. Когда Эмили надела ее, ничего не произошло — квами не появился. Нам бы насторожиться, но мы решили, что, конечно же, легенда не может быть правдой. И все-таки Эмили произнесла слова трансформации — и к нашему общему удивлению трансформировалась. Она радовалась, как ребенок, тут же принявшись испытывать свои силы. Вот только…

Похолодев от ужаса, Адриан уже понял, что услышит дальше.

— Брошь была повреждена — поэтому квами и не появился, — хрипло едва слышно закончил он вместо отца.

Тот кивнул:

— Эмили находилась в трансформации долго — слишком долго. Но я понял, что что-то пошло не так, только когда она упала бездыханной, — в его голосе зазвучало отчаянное чувство вины, от которого у Адриана навернулись слезы на глаза. — Мне пришлось сорвать с нее брошь, чтобы снять трансформацию, — он замолчал и глухо заключил, спрятав лицо в ладонях: — Трансформация спала, но Эмили так и не очнулась.

Адриан вздрогнул. В этот момент он четко представил, что чувствовал бы, окажись на месте отца. Если бы Маринетт… Он помотал головой — нет, даже думать о таком было больно. На этот раз отец молчал долго. Так долго, что Адриан уже начал думать, что он больше ничего не скажет. Но он заговорил снова:

— Эмили успела перевести достаточно много, чтобы я знал: если соединить Серьги Удачи и Кольцо Неудачи, они исполнят любое желание. Я хотел вернуть Эмили — любой ценой.

Впервые с начала разговора отец повернул голову и посмотрел на Адриана. И тот вздрогнул от дикой боли в его взгляде.

— Я сделал много зла, — спокойно признал отец, — и ты вправе осуждать меня. Но я всего лишь хотел вернуть твою мать.

И прежде чем Адриан успел придумать, что на это ответить, он встал и вышел из комнаты. Адриан разрывался между желанием броситься за отцом и желанием побыть одному и обдумать обрушившуюся на него информацию. Победило второе.

Опустившись на освобожденное отцом место на кровати, он поставил локти на колени и спрятал лицо в ладонях. В голове был полный сумбур, на сердце — еще хуже.

— Нда… запутанная история, — раздался голос Плагга, заставив чуть ли не подпрыгнуть — Адриан совсем забыл о его присутствии. — Кто бы мог подумать…

Адриан невесело усмехнулся — да уж. Еще больше, чем сразу по возвращении, он не знал, что делать и как реагировать. Плагг молча опустился ему на плечо, похоже, впервые не сумев подобрать слов. Даже сыра просить не стал, хотя наверняка проголодался после трансформации и перехода из другого мира.

Адриан не знал, сколько времени он сидел в полной прострации, когда вспомнил, что Маринетт просила его позвонить. И вдруг понял, что она сейчас жизненно необходима ему, иначе он просто сойдет с ума. Откопав телефон среди тетрадей и учебников на столе, он лихорадочно нашел ее имя в списке контактов.

Маринетт ответила моментально — едва успели раздаться гудки.

— Адриан? — встревоженно прозвучал ее голос. — Ты как?

Он глубоко вздохнул и честно ответил:

— Не знаю. Не понял еще. Ты… — он хотел уже попросить ее прийти, но в последний момент подумал, что у нее могут быть свои дела — ее тоже два дня (как минимум) не было дома; наверное, родители не захотят отпускать. — Как у тебя дома?

Маринетт издала странный звук — не то всхлип, не то смешок.

— Всё в порядке. Родители, конечно, беспокоились, куда я пропала, но я сказала, что из-за акумы перенеслась в другой мир, а потом Ледибаг вернула всё на свои места. Даже почти правда, если не вдаваться в подробности. Алья только чуть не убила — ругала за неосторожность. Можно подумать, сама не лезет вечно, куда не следует.

Адриан усмехнулся и упал спиной на кровать. Слушать ее болтовню, ее нежный голос было невыразимым удовольствием.

Маринетт замолчала и после короткой паузы нерешительно спросила:

— Котенок… ты точно справишься? Может, мне прийти к тебе?

Не успев задуматься, Адриан выдохнул:

— Да, — а потом заволновался, что это слишком бесцеремонно. — То есть… Если тебе не сложно… Если ты…

— Адриан, — прервала Маринетт его бормотание, и в ее голосе слышалась улыбка. — Ты хочешь меня видеть сейчас?

— Да, — повторил он.

— Тогда жди — скоро буду.

Маринетт повесила трубку. Адриан бросил телефон рядом с собой на кровать и вздохнул. Ему всё еще было неловко, что он сорвал Маринетт с места, но в то же время радовался, что всего через несколько минут снова увидит ее. Его Леди всегда действовала на него вдохновляюще.

Солнце почти село, и в комнате стало совсем темно, но Адриан не стал включать свет, продолжая валяться на кровати и смотреть в потолок, ничего не видя. Мыслей не осталось. Чувств почти тоже.

— Почему сидишь в темноте, Котенок? — спросила Ледибаг, спрыгивая в комнату из по-прежнему открытого окна.

Адриан сел и пожал плечами, слабо улыбнувшись ей. С ее появлением сразу стало легче дышать, будто она принесла с собой порыв свежего воздуха.

— Люди почему-то считают, что в темноте страдать лучше, — подал голос Плагг, который лежал, свернувшись на подушке рядом с подопечным. — Не в первый раз такое наблюдаю.

Адриан усмехнулся. Вопреки недовольному ехидному тону, он знал, что Плагг пытался его подбодрить, как мог.

Маринетт сняла трансформацию и села рядом с Адрианом, в то время как Тикки устроилась с Плаггом на подушке.

— Хочешь поговорить? — спросила Маринетт, сжав его ладонь.

Черты ее лица расплывались в полутьме, и только выделялись ярко-голубые глаза. Адриан мотнул головой, потом кивнул, потом пожал плечами. Маринетт одарила его понимающим сочувствующим взглядом и вдруг порывисто обняла. И Адриан, тихо выдохнув, обнял ее в ответ, мягко прижав к себе. Он испытывал облегчение и умиротворение, просто чувствуя тепло ее тела в своих руках, ее дыхание на шее и шелковистые волосы, щекочущие ему щеку.

— Спасибо, Принцесса, — тихо произнес он, и голос слегка дрогнул. — Моя Леди.

Маринетт в ответ крепче сжала объятия.

Некоторое время они сидели молча, а потом Адриан начал говорить, выложив всё, что только что узнал от отца.

— Знаешь, я не могу его осудить. Не уверен, что на его месте не поступил бы так же, — заключил Адриан. — А еще меня теперь не отпускает мысль: а вдруг мама не умерла по-настоящему, и ее действительно можно вернуть?

Маринетт едва заметно вздрогнула и немного отстранилась от него, чтобы посмотреть в лицо.

— Я спрошу у мастера Фу, — пообещала она. — И если есть такой способ, если за ее возвращение не придется платить ничьими жизнями, мы обязательно им воспользуемся.

— И еще раз — спасибо, — Адриан благодарно улыбнулся и ласково провел пальцами по ее щеке.

Маринетт нежно улыбнулась в ответ, а потом серьезно поинтересовалась:

— Что грозит твоему отцу?

Адриан пожал плечами:

— Не знаю пока. Но не думаю, что его посадят — у отца есть хорошие адвокаты, да и благодаря твоему Чудесному Исцелению предъявить ему почти нечего. А вот бизнес может пострадать, — Адриан мотнул головой, словно отметая собственные слова. — Но, честно говоря, сейчас меня это не слишком волнует.

Маринетт понимающе кивнула, а потом с сожалением произнесла:

— Мне надо идти. Но если что-нибудь случится — всё равно что — сразу звони мне. Обещаешь?

— Обещаю, — Адриан улыбнулся и, набравшись храбрости, поцеловал ее.

Коротким легким поцелуем — просто чтобы выразить свою благодарность. На всё остальное у них будет время позже. Он не хотел, чтобы их первый настоящий поцелуй был омрачен горечью нынешней ситуации. Маринетт нежно провела ладонью по его щеке, а потом со вздохом встала, чтобы призвать Тикки и трансформироваться.

В школу на следующий день Адриан не пошел. Ему была невыносима мысль, что одноклассники теперь будут смотреть на него с презрением — как на сына Бражника. Правда, когда он высказал эти соображения позвонившей ему обеспокоенной Маринетт, она обозвала его идиотом. А вскоре после этого на него посыпались сообщения от каждого из одноклассников с выражениями поддержки — порой неумелыми, неловкими, но такими искренними, что Адриан не мог перестать улыбаться, как дурак, читая их.

На суд он тоже не пошел. Чем всё закончится, он узнает в любом случае. А сидеть среди множества враждебно настроенных к его отцу (и скорее всего, к нему тоже) людей совершенно не хотелось. Уж они-то точно не будут так снисходительны к сыну Бражника, как его одноклассники.

Вместо этого Адриан отправился бродить по пустому дому, оставив Плагга спать в своей комнате. Не было даже Натали — она уехала с отцом в суд. И особняк казался еще более холодным и подавляющим, чем обычно. Зайдя в кабинет отца, куда в обычное время старался не заходить без крайней необходимости, Адриан остановился напротив маминого портрета. С тоской и нежностью рассматривая знакомые черты, он приблизился и нежно провел пальцами по портрету.

Как вдруг раздался тихий жужжащий звук, и пол под Адрианом начал опускаться. Испугавшись от неожиданности, он чуть не отпрыгнул в сторону, но вовремя понял, что это просто что-то вроде лифта. Получается, у отца в кабинете был ход в потайную комнату. И Адриану стало любопытно.

Он плавно спустился в какое-то темное помещение. Пока он думал, как зажечь здесь свет, свет зажегся сам — как только лифт окончательно остановился. Перед Адрианом предстал громадный зал, напоминающий внутреннюю часть готического собора — особенно из-за громадного витража впереди. Он пошел по дорожке к этому витражу. Но, не дойдя нескольких шагов — как только увидел, что находится в конце дорожки, — застыл не в силах сдвинуться с места.

В стоявшем под наклоном саркофаге — или что это было — лежала его мать. Такая же молодая и прекрасная, какой он ее помнил. Будто не прошло два года со дня ее смерти. Будто она просто спала. А, может, правда спала? — закралась в сердце отчаянная надежда. Может, она все-таки не умерла, а просто погрузилась в некий транс, и ее еще можно разбудить?

С бешено колотящимся сердцем Адриан сделал несколько шагов вперед — каждый давался ему с громадным трудом, будто он преодолевал сопротивление силового поля. Вблизи мама казалась еще более живой. Неудивительно, что отец едва не рехнулся в своем стремлении вернуть ее.

— Мама, — хрипло позвал он — будто она могла его услышать, будто могла отозваться.

Чувствуя, как на глазах выступили слезы, Адриан изо всех сил сжал кулаки и прикусил губу. Он не будет плакать, как маленький.

Внезапный звонок телефона заставил его вздрогнуть и резко подпрыгнуть. Глубоко вздохнув, Адриан вытащил телефон из заднего кармана джинсов, куда машинально засунул его, отправившись бродить по дому.

Маринетт.

— Адриан, — раздался ее взволнованный голос, как только он ответил, — у нас появился неожиданный гость, и он говорит, что, возможно, сможет нам помочь. Ты сейчас дома?

— Да, где ж мне еще быть? — на автомате ответил Адриан, а потом спросил: — Какой гость? О чем ты, вообще?

В ответ раздался тихий смешок.

— Увидишь сам. Впусти нас в дом, пожалуйста. Мы скоро подойдем.

Адриан так удивился, что даже ни на секунду не оставлявшая его последние сутки тоска, отступила. Что за загадочный гость? Что там случилось, что в голосе Маринетт звучал чуть ли не восторг? И как этот гость может помочь?

— Я еще вернусь, — пообещал Адриан маме и пошел обратно.

С горем пополам он разобрался, как заставить лифт подняться в кабинет, а потом поспешил в вестибюль — встречать гостей.

Вот кого он ну совсем не ожидал увидеть, так это Кристофера. А тот вошел следом за Маринетт с обычным величественным и слегка рассеянным видом. Но сейчас-то Адриан знал, этот вид означает, что Кристофер, напротив, очень внимателен. Пока Адриан растерянно хлопал ресницами, он обвел рассеянным взглядом вестибюль и улыбнулся Адриану.

— Как ты здесь оказался? — ошарашенно спросил тот вместо приветствия.

— И я рад тебя видеть, — ехидно произнес Кристофер.

Впервые за последние сутки Адриан рассмеялся. Он вдруг вспомнил, что Кристофер — могущественный кудесник. Что там Маринетт говорила насчет помощи? Кажется, он начинал догадываться, что она имела в виду. И вспыхнувшая отчаянная надежда пронзила сердце почти болью.

— Извини, это от неожиданности, — Адриан сбежал по лестнице, чтобы пожать ему руку и, приобняв Маринетт, поцеловать ее в щеку.

Она зарделась, но попыток выпутаться из его объятий не предпринимала.

— Вообще-то я пришел, потому что некрасиво исчезать, не попрощавшись, — заявил Кристофер и, прежде чем Адриан успел как-то оправдаться, уже серьезно добавил: — Маринетт рассказала мне о твоей ситуации. Слушай, не хочу внушать тебе ложных надежд, но если твоя мать попала под действие каких-то чар, возможно, я могу их снять и вернуть ее к жизни. Только, пожалуйста, не строй сразу больших иллюзий — я не могу ничего точно сказать, пока не увижу ее.

Адриан честно старался не надеяться слишком сильно. Судя по обеспокоенному взгляду Маринетт, получалось не очень. Не теряя времени, он повел их с Кристофером в только что обнаруженный склеп.

Кристофер ощутимо вздрогнул, когда круглый кусок пола начал опускаться. Но быстро взял себя в руки и снова нацепил невозмутимое выражение. Адриан аж позавидовал немного. Наверняка, Кристоферу, родившемуся в мире, где техника находилась на самом начальном уровне, было неуютно с такими устройствами. Но он ничем этого не показал. Хотя, с другой стороны, он привык к гораздо более эффектным проявлениям магии.

При виде будто спящей мадам Агрест Маринетт резко остановилась и пораженно выдохнула, сжав ладонь Адриана. В ее глазах, когда она оторвала взгляд от его матери и повернулась к нему, он видел сострадание и понимание, желание защитить и утешить. Адриан не мог не улыбнуться, и поцеловал ее пальцы, тихо прошептав:

— Я в порядке, моя Леди.

Маринетт покачала головой, явно не поверив его заявлению, но ничего не сказала.

Кристофер тем временем, прищурившись, изучал Эмили Агрест. Он подошел к саркофагу вплотную, долго пристально смотрел, потом поднял правую руку, медленно проведя ею по воздуху вдоль саркофага. Слегка дернулся и поморщился, будто от легкого удара током. А потом застыл.

Он ничего не говорил и не шевелился, но Адриан чувствовал, что он что-то делает — своими магическими средствами. Во всей высокой фигуре Кристофера чувствовалось крайнее напряжение, а воздух вокруг него и саркофага едва заметно заискрился. Адриан наблюдал, едва осмеливаясь дышать, едва осмеливаясь надеяться. Стоявшая рядом Маринетт, также затаив дыхание, держала его за руку. Тепло ее пальцев немного успокаивало, давало силы для ожидания. Это были самые невыносимые мгновения ожидания в жизни Адриана.

Как вдруг мама словно пошевелилась. Адриан вздрогнул и сказал себе, что ему показалось — от напряжения в глазах рябит. Но в следующее мгновение мама резко судорожно вздохнула и открыла глаза. Кристофер отступил, едва заметно пошатнувшись, и усталым жестом провел ладонью по лицу. Адриан, сам того не осознавая, отпустил ладонь Маринетт и бросился вперед.

— Мама? — тихо позвал он дрожащим голосом.

Она сфокусировала на нем взгляд — до тех пор она недоуменно оглядывалась, явно силясь понять, где она и как здесь оказалась — и вдруг лучезарно улыбнулась:

— Адриан.

Он протянул руку, чтобы помочь ей встать, а потом с придушенным всхлипом стиснул ее в объятиях. Он мог бы стоять так бесконечно, чувствуя знакомое тепло обнимавших его нежных рук, чувствуя едва уловимый такой до боли знакомый аромат ее духов. «Как они не выветрились за столько времени?» — мелькнул в голове вопрос и тут же исчез.

Мама немного отстранила его от себя, чтобы окинуть внимательным взглядом, и пораженно произнесла:

— Ты так вырос! Что произошло? Что со мной было?

— А что ты помнишь? — спросил Адриан, жадно вглядываясь в ее лицо, на которое быстро возвращались краски.

Мама моргнула, слегка нахмурилась, вспоминая.

— Я решила испробовать брошь Павлина. У меня получилось. А потом ничего не помню.

— Извините, конечно, но не лучше ли продолжить этот разговор в более подходящем помещении? — раздался сзади голос Кристофера.

Адриан порывисто повернулся к нему и от всей души произнес:

— Спасибо.

Кристофер улыбнулся и кивнул:

— Рад был помочь. В конце концов, это моя работа. Ну, то есть в будущем станет моей работой.

Маринетт фыркнула. Адриан засмеялся, так и не выпуская маму из объятий.

— Мне кто-нибудь объяснит, что происходит? — вопросила мама, кажется, начиная терять терпение.

— Конечно, — широко улыбнулся ей Адриан — у него было такое чувство, что он теперь никогда не перестанет улыбаться, губы сами растягивались. — Но Кристофер прав: нам стоит уйти отсюда.

Они четверо уютно расположились в комнате Адриана, куда он велел принести еды для всех — время было к обеду, и они изрядно проголодались, особенно Кристофер, который, похоже, потратил немало сил на снятие чар, хотя и не подавал виду. А мама и вовсе не ела уже два года. И, жуя куриные отбивные, Адриан вкратце описал маме всю историю. Она хмурилась, качала головой и иногда тихонько охала.

— Габриэль, Габриэль… — вздохнула она, когда Адриан замолчал. — Всегда такой импульсивный — никогда не думает о последствиях. И вот результат.

Адриан удивленно распахнул глаза на это заявление — уж каким-каким, а импульсивным он бы отца никогда не назвал. Скорее расчетливо-холодным. Маринетт рядом сдавленно фыркнула. Похоже, ее посетили те же мысли. А мама тем временем продолжила:

— Не злись на отца, мой мальчик. Он бывает жутким дураком и наделал много ошибок, но он тебя любит.

Она ласково взъерошила ему волосы, и Адриан чуть не замурлыкал от непередаваемого полузабытого ощущения материнского тепла.

— Я и не злюсь уже, — тихо ответил он.

Гости ушли сразу после обеда. Кристофер заявил, что ему пора возвращаться, пока де Витт не потерял его, и пообещал, что еще как-нибудь зайдет в гости при случае. А Маринетт надо было возвращаться в школу, откуда она убежала на обеденный перерыв, попутно прогуляв урок перед ним.

— Еще раз спасибо, Кристофер, — сказал Адриан, проводив их до дверей. — Я никогда не смогу отблагодарить тебя в полной мере.

Тот небрежно пожал плечами — всем своим видом демонстрируя, что это сущие пустяки. Но Адриан знал, что это не так — он видел, снятие чар стоило ему немалых сил. Не говоря уже о нагоняе, который ждет его дома, если заметят его отсутствие.

— Я был счастлив познакомиться с тобой, — искренне произнес Адриан, пожимая ему руку.

Он действительно имел это в виду — такие друзья на дороге не валяются.

— Взаимно, — ответил Кристофер и растворился в воздухе.

— Придешь завтра в школу? — спросила Маринетт, когда они остались вдвоем.

— Не знаю пока. Возможно, пропущу несколько ближайших дней. Но я обязательно загляну к тебе вечером, — Адриан озорно улыбнулся и подмигнул ей.

Маринетт тихонько засмеялась:

— Я рада, что ты пришел в себя. Но разве ты не хотел бы сегодня побыть с мамой?

— Конечно. Но, уверен, когда отец вернется, у них тоже найдется немало тем для разговоров. А я скучаю по тебе, моя Леди, каждую секунду, что не вижу тебя.

Адриан заключил Маринетт в объятия, и она снова засмеялась, ласково взъерошив ему волосы.

— Что ж, тогда до встречи вечером, мой Котенок. А сейчас мне правда пора бежать.

Она поцеловала его в нос и вывернулась из объятий, тут же выскользнув за дверь. Адриан не успел и глазом моргнуть, не то что как-то отреагировать. Когда за ней закрылась дверь, он еще немного постоял с блаженной улыбкой и вернулся к маме.

Они проговорили до самого возвращения отца. Точнее говорил в основном Адриан: про школу, про друзей, про Плагга и свою геройскую деятельность, а особенно — про Маринетт. Мама улыбалась, слушая его восторженные оды своей Леди, а под конец сказала:

— О, мне не терпится поближе познакомиться с этой девочкой! Я видела ее непозволительно мало.

— Можно как-нибудь пригласить ее к нам — на ужин, например, — немного смущенно предложил Адриан.

— Непременно!

Хлопнула входная дверь, и Адриан вскочил.

— Наверное, это отец. Пойду подготовлю его.

Он помчался в вестибюль, едва не столкнувшись на верхней площадке лестницы с отцом и Натали. Отец был мрачен и неприступен, как всегда, так что понять, чем закончилось сегодняшнее заседание, по его лицу было невозможно. Натали тоже выглядела привычно невозмутимой.

— Что… — Адриан прервался и, сглотнув, закончил: — Как прошло?

Отец его ответом не удостоил, а Натали сухо перечислила:

— Будет еще несколько заседаний. Но, скорее всего, мы получим выплату пострадавшим морального ущерба, условный срок и подписку о невыезде.

— А… У меня для вас новость, — Адриан сам не заметил, как снова начал улыбаться. — Хорошая.

— Что ж, я не против услышать хоть что-нибудь хорошее, — сухо ответил отец, однако скептично приподняв бровь.

— Не стыдно, Габриэль? — вдруг раздался за спиной Адриана мамин голос.

А в следующее мгновение он имел удовольствие наблюдать, как на всегда бесстрастном лице отца появляется выражение крайнего потрясения, недоверия, шока.

— Эмили? — сдавленно выдохнул он, пожирая ее глазами. — Я сплю?

— Да, это я, — мягко улыбнулась мама. — И нет, ты не спишь.

Она подошла к отцу, и нежно провела ладонью по его щеке.

— Видишь? Я настоящая.

На его лице вспыхнуло безграничное счастье, и он схватил маму в охапку, прижав к себе с такой силой, что она ойкнула. Но освободиться не пыталась. Некоторое время они стояли так, замерев, а потом отец повернулся к Адриану:

— Значит, ты все-таки уговорил свою подружку использовать Камни Чудес? Знал бы я, что можно сделать всё так просто…

— Вовсе нет, — возразил Адриан. — Я не пользовался Камнями Чудес. Нам помог друг из другого мира — из того, куда нас закинул последний акуманизированный. Он снял с мамы заклятие.

Отец открыл рот, закрыл. И, кажется, впервые в жизни не знал, что ответить. Поэтому Адриан не стал добавлять, что ему следовало попросить помощи у того человека, который забрал у него брошь: ведь работа Крестоманси подразумевала помощь именно в таких ситуациях.

И только когда родители ушли пообщаться наедине, Адриан обратил внимание, с каким выражением одновременно радости и горечи смотрит им вслед Натали. Адриан недоуменно нахмурился и уже собирался спросить, что случилось. Но Натали, заметив его интерес, вернула себе невозмутимое выражение и, сославшись на усталость, в свою очередь ушла. Адриан пожал плечами и направился к себе.

Пожалуй, родители долго будут заняты друг другом — он как раз успеет навестить Маринетт, как обещал. Подумать только: еще вчера ему казалось, что его жизнь разбита на кусочки. Сейчас же было ощущение, будто она началась заново. Просто поразительно, насколько всё может измениться за несколько часов, и как черное отчаяние сменяется сияющим счастьем.

А ведь всё благодаря акуме, закинувшей их с Леди в другой мир. Пожалуй, стоит поблагодарить отца за нее. Адриан засмеялся — от этой мысли и просто от переполнявшего его чувства бурлящей радости. Как раз в этот момент он вошел в свою комнату, и Плагг посмотрел на него с таким выражением, словно сомневался в его душевном здоровье. Но прежде чем он успел открыть рот и съехидничать что-нибудь на тему «смех без причины — признак дурачины», Адриан с широкой улыбкой произнес:

— Плагг, трансформация!