Аугам тут не место (джен)

А в моей гостиной ангел стоит!..

Я в его списке, он ждет, за мной он следит…

Но я не буду просить о прощенье грехов,

За сухость веры своей, от которой не осталось следов…

После того, как Вацлава вывели за пределы апартаментов «Либуше», где Адам пытался его спрятать, и силой усадили в полицейскую машину, а затем доставили в полицейский участок, он не проронил не слова. Люди видели, как несчастного ауга с силой вывели за двери жилого здания, но никто из них даже не посочувствовал Вацлаву и не возмутился тем, как власти обращаются с аугментированными. Вацлав знал, что любое его слово и оправдание могут быть использованы против него. Ему осталось надеяться на то, что Адам найдёт убийцу Камиля Хорака и освободит Вацлава из тюрьмы, в которую того хотели посадить.

— Так-так, кто тут у нас? — прохрипел начальник полиции, когда Коллера буквально втащили в полицейский участок.

— Мы поймали убийцу, его прятали в апартаментах «Либуше», и что самое интересное, его прятал агент Интерпола, — доложил полицейский.

— Дожили, — хмыкнул начальник участка, — сначала они принимают аугов на работу, а теперь ещё и их покрывают.

Начальник участка церемониться с Вацлавом не стал, а сразу приказал своим подчинённым отвести его в "обезьянник", пока в участок не прибудет следователь, чтобы допросить подозреваемого. Коллера не просто доставили туда. Как только один из копов открыл дверь клетки, больше подходящей для дикого зверя, нежели для человека, его грубо бросили на пол, после чего просто закрыли клетку и ушли.

Упал Вацлав неудачно. При падении на пол он сильно ударился грудью о железное сидение, от чего по всему телу прошла волна боли. Чтобы не закричать и не привлечь к себе внимание недружелюбных полицейских, он чуть ли не до крови прикусил губу, а уже потом встал на ноги и огляделся. Рядом с его камерой находились ещё две, они были свободны. Помещение, где находились так называемые КПЗ, располагалось в подвале. Помимо камер предварительного заключения, в нём также были столы и железные шкафчики. Судя по всему, КПЗ находились прямо в полицейском архиве. Вацлав настойчиво попытался вспомнить, где он так ошибся с Камилем Хораком, в том числе и весь с ним разговор. Камиль был работником «Машины времени». Несмотря на всю эту неразбериху с аугами, происходящую не только в Праге, но и во всём мире, пан Хорак, как Вацлав обращался к нему, был хорошо одет. Правда, за всё время работы он ни разу не сменил свой костюм, и Вацлав полагал, что этот костюм — единственная нормальная одежда, которая у Камиля осталась. Пан Хорак, как отметил про себя Вацлав, был не очень разговорчивым человеком, даже с редкими покупателями старался не общаться без лишней необходимости и ни к кому за помощью до момента его выселения не обращался. Вацлав не мог отказать в помощи товарищу по несчастью и предложил ему пожить у себя в приёмном отделе «Машины времени», правда, с одной оговоркой: не привлекать посторонних.

Боль в теле не давала Вацлаву сосредоточиться над тем, кем на самом деле был его немногословный работник, и как Вацлав ни пытался вспомнить что-то ещё, у него не получалось. Чтобы как-то унять боль, Вацлав прислонился к решётке и попытался уснуть, но тут кто-то стал звонить ему на инфолинк.

«Только этого не хватало, наверняка у полицейских есть аппарат для прослушивания разговоров по инфолинку!» — тревожно подумал Вацлав, но всё же ответил и был рад, что не отклонил вызов. Звонил его друг и один из пациентов — Адам Дженсен, связь была хорошая, а значит, Адам сейчас или в полицейском участке, или рядом с ним. Орать о том, чтобы Дженсен вытащил его прямо сейчас, Коллер не стал, он знал, что Адам и так рискует своей карьерой, чтобы помочь ему, да и куда им бежать потом? Всё равно поймают и ещё больше продлят срок заключения. Перед тем, как к камерам предварительного заключения спустился следователь, Адам смог сообщить Вацлаву, что с Камилем Хараком что-то не чисто.

— Постой, ты думаешь, что он мне соврал? — попытался спросить Вацлав, но вынужден был прервать связь.

— Вацлав Коллер, я полагаю?

— Да, — подняв глаза, ответил Вацлав. Перед ним стоял мужчина средних лет, с лысой головой и редкими усами под носом. Вид у него был усталый, и Вацлав даже обрадовался этому.

— Меня зовут Карл Монтаг, я ваш следователь, — Карл открыл клетку и помог Вацлаву выйти из неё. Затем он повёл Коллера в свой кабинет для допросов. Всю дорогу из КПЗ до кабинета следователя Вацлав не проронил не слова.

— Вам не стоит бояться меня, — сказал Вацлаву Монтаг.

— Знаю я вас, копов, — не выдержал Вацлав, — вы не любите аугов, и я понимаю ваши страхи.

В какую-то минуту Вацлав пожалел о сказанном, боясь, что Карл Монтаг может оказаться хуже, чем те копы, которые впихнули его в клетку.

— Для меня главное — раскрыть это дело, и не важно, кто его совершил — ауг или «чистый», — начал Монтаг.

Вацлав промолчал, тогда Карл Монтаг сказал ему, что если Вацлав не виновен, ему нечего боятся, и возможно, скоро он выйдет на свободу. Коллер по-прежнему не верил словам следователя, как и не верил ни одному копу в Праге, кроме Адама Дженсена, и лишь надеялся, что Дженсен ему поможет.

— Итак, пан Коллер, расскажите мне всё, что знаете о Камиле Хораке, и почему его нашли в канализации под вашим магазином, — обратился Монтаг к Вацлаву после того, как они оба расселись по разные стороны стола для допросов.

— Что тут сказать? Он работал в моём магазине, и поверьте мне, он был хорошим работником, — начал Вацлав.

— И тем не менее, его убили.

— Я его не убивал. Вы видели его карманный секретарь? Когда он написал мне о том, что его выселили, я предложил ему пожить в своём книжном магазине, — чуть ли не задыхаясь, сказал Вацлав. Карл Монтаг, видя, как перехватило дыхание у Вацлава, тут же налил стакан воды и протянул ему. Коллер осушил стакан одним залпом.

— С вами всё хорошо? — спросил Монтаг.

— Я в панике немного, а так всё нормально, — приврал Вацлав.

— Мне можете не лгать, я вижу, что вы дрожите.

— Нет, нет, всё хорошо.

Монтаг встал со стула и, подойдя к двери, сначала выглянул из-за неё, а потом закрыл.

— Тут никого, кроме нас, нет. Пан Коллер, я знаю, как обращаются с аугами сейчас, и поверьте, если вы не будете мне лгать, я буду на вашей стороне, — заверил Монтаг.

— Те копы швырнули меня в клетку, как тряпичную куклу, и я ударился грудью о сидение, — признался Вацлав. Карл Монтаг мог только посочувствовать Вацлаву, он по одному его виду понял, что Коллер не убийца. Может, все сейчас против аугов, но полиция в последнее время грубо себя ведёт не только с аугментированными гражданами, но и с «чистыми». Вацлав рассказал Карлу Монтагу всё, что знал о Камиле Хораке.

— И вы, видя, что он не похож на того, кого выгнали из дома, всё равно дали ему пожить в вашем магазине? — Монтаг точь-в-точь повторил слова Адама.

— В этой неразберихе мало поймёшь, кто тут кто. Я стараюсь помогать всем аугам, оказавшимся в тяжёлой ситуации, — ответил Вацлав, после чего признался себе, что не все его клиенты оказались чисты на руку. Взять хотя бы Антона Суханека, который с хвастовством признался Коллеру, что он собирается надуть бандитов Двали, тем самым поставив под угрозу жизнь Вацлава.

«Неужели Дженсен и Монтаг правы в том, что с Камилем Хораком что-то не так, и он не тот, за кого себя выдавал?» — подумал Вацлав и, тяжело выдохнув, закрыл лицо ладонями.

— Как вы относитесь к оружию, пан Коллер? — спросил Монтаг.

— Отрицательно, я пацифист, вообще насилие ни в какой форме не приемлю, — ответил Вацлав. Даже Карл Монтаг был в замешательстве. Если бы на пистолете, который обнаружили рядом с телом убитого, были отпечатки пальцев, можно было без труда найти убийцу, но поскольку у Вацлава, как и у убитого, столи механические протезы, не оставляющие отпечатков пальцев, то дело вело в тупик. Единственное, что связывало Вацлава и Камиля — это запись в карманном секретаре убитого и комната в магазине, которую Коллер предоставил Хораку.

— Дело шито белыми нитками, — выдохнул Монтаг.

— Это значит, вы не можете мне помочь?! — с тревогой спросил Вацлав.

— Мне нужно осмотреть тело убитого, может, тогда найдутся какие-то зацепки, — согласился Монтаг.

* * *

Тем временем Адам, найдя адрес Лучины — работницы «Машины времени», направился к дому, где она проживала, надеясь, что она поможет ему в этом запутанном деле. Дом Лучины находился в районе Чиста Квирт, почти рядом с банком собственности «Палисейд», что слегка удивило Адама. Обычно люди, проживающие в таком престижном районе Праги, не работают в бедных районах, а особенно в тех, где живут аугментированные, если только Лучина не была влюблена в Вацлава и не занималась там благотворительностью. Найдя нужный дом, Адам посмотрел на бумажку, куда он записал адрес Лучины, и позвонил в домофон.

— Да? — раздалось тоненький женский голос на другом конце.

— Лучина Хорал?

— Да, это я.

— Я из Интерпола, мне нужно поговорить по поводу вашего, возможно, бывшего работодателя, — сказал Адам.

— Да, да, сейчас выйду, — ответила она и прервала связь.

Лучина на вид оказалась приятной особой, у неё были светлые волосы, голубые глаза и тонкая фигура, настоящая чешская девушка; даже плотная одежда, в которой она вышла к Адаму, не скрыла её красоту.

— Почему вы говорите, что пан Коллер — бывший работодатель, с ним что-то случилось? — встревоженно спросила Лучина.

— Боюсь, он попал в беду, и только я и вы можем ему помочь, — сообщил Адам и рассказал ей, из-за кого Вацлав Коллер оказался в тюрьме.

— Боже, говорила же я ему про Камиля, а он со своей добротой и наивностью мне не поверил, — схватившись за голову, произнесла Лучина.

— Да, честно признаться, я вытащил из черепа убитого инфолик и, взломав его, узнал о вашем с ним разговоре. Из-за чего вы ссорились?

— Из-за него пан Коллер лишился важной для его второй работы детали, — призналась Лучина.

— Калибратор, — кивнул Адам, ведь именно он оказался в руках Отара Ботковели.

— Именно, но мне кажется, мистер…

— Дженсен.

Лучина оглянулась по сторонам и попросила Адама отойти в сторону. Как потом оказалось, Лучина испытывала тёплые чувства к Вацлаву Коллеру, но её родители были против того, чтобы их дочь встречалась с аугом. Также Лучина рассказала Адаму, что она всячески пыталась огородить Вацлава от какого-либо негативного влияния, поэтому она с опаской отнеслась к тому, что пан Коллер позволил Камилю Хораку пожить в магазине.

— Знаете, мистер Дженсен, мне показалось, что Камиль не тот, за кого себя выдаёт, — шепнула Лучина Адаму, добавляя, что он не особо похож на того, кого могут взять и лишить места жительства, и что он если захочет, то заплатит за то, чтобы остаться в своей квартире.

— Я это знаю, как и то, что у него двойное гражданство, — сказал Адам и спросил: — А он в последнее время не вёл себя подозрительно?

— Ох, бедный пан Коллер, — запричитала Лучина, — да, особенно в последнее время, он отпрашивался у меня куда-то, якобы за нейропозином, хотя мог бы обратится и к пану Коллеру за ним.

— Мисс Хорал, я сделаю всё, чтобы вытащить Коллера из тюрьмы, — вздыхая, произнёс Адам и попытался в утешение обнять Лучину, но она вдруг ни с того не сего обняла его и чуть ли не зарыдала.

Неужели только он, Адам, и Лучина знали, что с Камилем Хораком что-то не так, а Вацлав не обращал на это внимания? Дженсен понял, что Лучина ничего не знает про связь своего возлюбленного с бандой Двали, и не стал ей говорить об этом, а только пообещал, что обязательно вытащит Коллера из тюрьмы. Нужно было как-то выводить дело из тупика, но как? Адам решил вернуться в свою квартиру и ещё раз попытаться взломать инфолинк убитого. Возможно, в первый раз он упустил важную деталь.