Моя Принцесса. Часть I (джен)

Девочка внимательно разглядывала странный куполообразный уголок логова, в котором в виде полупалатки расположился целый корпус с горящими мониторами разной величины. Эти яркие квадраты напоминали ей разноцветные гирлянды и притягивали к себе своим теплом и яркостью. За столом сидел другой дракон, самый тихий из всех, на странном изогнутом стуле в виде скрепленных между собой досок от скейта на тонкой ножке с колесиками.

— А что ты делаешь, дядя Донни? — с интересом спросила малышка, сцепляя руки за спиной.

— Пытаюсь залезть в архив приюта и отыскать хороших кандидатов на роль твоих родителей, — будто и не замечая девочки, ответил Донателло, не отрывая взгляда от мониторов.

— А у меня уже есть родители. Мой папа настоящий дракон, — с какой-то необычайной гордостью заявила Матильда, широко улыбаясь.

К ним подошёл Леонардо, молча встав за спину брату и следя за происходящим. Ему казалось крайне необходимым найти семью для Матильды в кратчайшие сроки и вручить её в руки людей, чтобы в их коллективе не возникало повода для разногласий и трений. Рафаэль в этом никак не участвовал, даже не желая смотреть на возможных кандидатов, внутренне предполагая, что никто из них не подойдёт на эту роль.

Матильда с интересом разглядывала строгое лицо лидера снизу вверх, думая, почему он всегда такой хмурый. Ей было интересно, может ли он улыбаться, ведь радостным его она никогда не видела. Лео был самым равнодушным из всех по отношению к ней, и девочка на подсознании чувствовала эту холодность от него, и отчего-то ей хотелось растопить лёд у него на сердце. Ей казалось, что он слишком грустный, что нечто страшное гнетёт бедного дракона, оттого-то он такой строгий со всеми.

Длинная палка, прислонённая к стене рядом, заинтересовала её, и подойдя ближе, Матильда изучала её странное строение. Лиловые ленты украшали края большой «швабры», как подумала про неё девочка, и несколько кнопок, расположенных в разных местах, притягивали к себе.

— Что это? — спросила малышка, ставя указательный палец на подбородок. Донни кинул быстрый взгляд на девочку и, казалось, даже удивился, увидев её, но затем слегка хмыкнул.

— Это посох бо, — ответил он, возвращаясь к своей работе. Леонардо постоянно наседал на него, контролируя чуть ли не каждый шаг, и от этого гений чувствовал давление и волнение.

— А почему он так называется? — продолжала расспрашивать Матильда, изучая окружающий её странный мир. — Потому что он делает другим бо-бо?

Черепашка в фиолетовой повязке тихо засмеялся на вопрос девочки, думая, как быстро она схватывает саму суть.

— Ну, типа того, — ответил он, переглядываясь с лидером, но поймав его строгий взгляд, откашлялся, и улыбка тут же слетела с его лица.

— А это что? — Маленький пальчик тянулся к почти незаметной кнопке в середине посоха, нетерпеливо желая поскорее нажать на неё, словно она сама кричала от этом.

— Только ничего не нажимай, — предупредил Донни, но было уже поздно.

Матильде пришлось постараться, чтобы продавить эту кнопку до конца, но она все-таки это сделала. По краям посоха прошлись электрические разряды, устрашающе сверкая молниями, и девочка отскочила, испуганно вскрикнув. Оружие скатилось со стены и упало прямо на провода главного процессора, продолжая бить током. От всех монтировок тут же стал исходить странный свет, воздух накалился, и страшные раскаты голубых молний оповещали о коротком замыкании. От приборов пошёл дым, и Донателло, подскакивая с места, кинулся к ребёнку, стоящему посредине проводной петли, которая уже вовсю дымилась и готова была зажарить любое живое существо поблизости. Он схватил девочку на руки и быстро отпрыгнул от своего компьютерного уголка, закрывая Матильду собой от тут же произошедшего взрыва. Начался пожар, но лидер вовремя схватил огнетушитель и погасил огонь.

Донни сделал ещё несколько шагов от места аварии и посадил девочку на небольшой бетонный выступ, и сам опустился на колени, чтобы поравняться с ней.

— Ты в порядке? — тревожно спросил он и испугался, когда увидел слезы в больших голубых глазах. Девочка поджала губы, стараясь изо всех сил сдержать эмоции в себе, и от напряжения вся скукожилась и сжала кулаки. Донни вспомнил, что такую он её и увидел в первый раз. Когда та страшная женщина грозила наказанием за пролитые слезы.

Следуя мимолетному порыву, которые совсем не свойственны черепашьему гению, Донателло схватил девочку и прижал ее к себе, желая успокоить и в то же время дать поплакать. Конечно, она испугалась, когда все вокруг стало сверкать и стрекотать страшными звуками. Донни надеялся, что она не поранилась, и в теории был уверен, что она не могла этого сделать, ведь ей просто было бы не выжить тогда, но всё-таки хотел точно убедиться, сделав пару анализов и осмотрев ее на наличие ссадин и повреждений.

Майки и Раф появились сразу, как только в логове отключился свет и странный запах дыма наполнил помещение. Картина происшествия вселяла тревогу в мутантов, и Рафаэль сразу стал искать девочку, не заметив её и брата вначале.

Донни поднялся с малышкой на руках, плачущей ему в плечо. Это был не тот плач, когда она увидела остальных черепах и Сплинтера. Это был тихий шёпот, словно она не хотела, чтобы это случилось, но сдержаться не могла.

— Матильда! — воскликнул Раф, увидев хныкающую девочку на руках брата, и подскочил к ней, протягивая руки, но Донни, видимо, не спешил выпускать её из рук, слегка похлопывая ладонью по её спине.

— С ней все в порядке. Просто испугалась, — прокомментировал гений, продолжая успокаивать девочку. Но та спрятала лицо у него на плече, хватаясь одной рукой за ремень рюкзака, а другую приложив к холодной коже мутанта.

Донателло было приятно обнимать малышку, ведь сам он внутренне нуждался в чужих объятьях не меньше, чем этот ребёнок сейчас. Но воины-ниндзя не должны показывать это, тем более, суровые парни, тем более, мутанты.

Леонардо с досадой осматривал место пожара и недовольно качал головой, понимая, что вся техника гения безвозвратно сгорела.

— Эта девчонка спалила компьютер Донни, и из-за неё произошло замыкание проводки, — с нескрываемым раздражением в голосе оповестил всех лидер, и его острый взгляд остановился на плачущей девочке, и кажется, эта картина его никак не задела. — За такие проделки надо наказывать.

Донателло непроизвольно прижал ребёнка к себе крепче, видя решительный настрой в действиях и словах Лео. Двое других встали перед гением, закрывая его и Матильду и показывая, что подойти к ней теперь лидер может, только если пройдёт через них. Даже славный парень Майки, не любящий скандалы и получающий всегда по башке от Рафа, был на стороне большинства и приготовился к борьбе с Лео. С лидером. Потому что нельзя обижать маленьких деток. Тем более, когда это твой лучший друг.

— Вижу, у вас тут образовался союз против меня, — глядя на противостоящих братьев, особенно на Донателло, сказал лидер. — Теперь неизвестно, когда удастся все исправить и наконец выполнить задание учителя и найти ей семью.

— А тебе так и не терпится отправить её подальше, — фыркнул Раф, скрещивая руки на груди.

— Я просто пытаюсь сделать как можно лучше для всех. Пытаюсь найти решение проблемы. Я хоть что-то делаю, — в голосе слышался холод, и со стороны казалось, что Лео абсолютно безразличен к ситуации, но все знали, что такое поведение — плохой знак.

— Ты считаешь Матильду проблемой? В этом и есть вся твоя суть, лидер, — последнее слово было намеренно подчёркнуто тоном голоса.

Леонардо окинул всех недовольным взглядом и, фыркнув, отошёл в сторону, скрываясь в своей части логова. Неужели они подумали, что он собирается бить ребёнка? Вполне достаточно и серьёзного разговора, как всегда любил поступать лидер, читая нотации братьям день и ночь. Теперь все прониклись какой-то сладко-умилительной любовью к этому ребёнку, не видя абсолютно ничего странного в том, что она считает Рафаэля своим отцом, а их логово — родным домом. Все встали против лидера, видя в нем лишь злобного и равнодушного монстра, а он просто хочет вернуть семье былой покой, чтобы оградить от внештатных ситуаций. И с этого момента он решил взяться за поиски семьи для девочки самостоятельно.

* * *

Эйприл бесстрашно шагала по темным и пустым каналам канализации с пакетами в руках. Её удивлению не было предела, когда зеленые друзья попросили принести одежду на четырёхлетнюю девочку, и по телефону было трудно понять, что на самом деле случилось.

Матильда сидела возле телевизора вместе с Майки и смотрела мультики, допивая уже третью банку апельсиновой газировки. После пережитого стресса братья решили сгладить последствия этой ситуации, залив её сладкой холодной содовой. Девочка сидела на коленях у Микеланджело и, открыв рот, смотрела очередной мультик о принцессах, драконах и других чудиках. В такой же позе застыл и черепашка, с глубоким интересом вникая в захватывающий сюжет.

Матильда подняла глаза на Майки, затем опять посмотрела на экран и задумчиво притихла.

— Дядя Майк, — тихонько позвала она, и тот опустил голову к ней. — А ты ведь не дракон, да?

Черепашка слегка удивился вопросу и сам на секунду задумался, словно размышлял над своим действительным происхождением, но потом улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Так и думала. Ты больше на Шрека похож.

Микеланджело выпучил глаза от резкого удивления и состроил гримасу абсолютного несчастья.

— По-твоему, я похож на этого толстого здорового тролля? Да у него же мышц даже нет, он постоянно пукает и рыгает, и уши, как антенны, в разные стороны.

Матильда задумалась.

— Ну да, у тебя ушей нету. — Она уткнулась макушкой в пластрон ниндзя, глядя снизу вверх. — Но не расстраивайся, может, они ещё вырастут.

Донателло тихо хихикал над бурчанием брата и замечаниями Матильды, отмечая, что этот ребёнок весьма сообразительный и не лишён живой фантазии. По приказу (а по-другому нельзя было сказать, видя, с каким повелительным тоном Лео обратился к гению) ему приходилось чинить компьютер сразу после налаживания подачи электричества в их логово. А ему хотелось проверить Матильду на наличие ран, провести несколько психологических тестов, а то вдруг у неё останется шок на всю жизнь и появится панический страх перед выключателями, да и просто планировал изучить её уровень интеллекта и характера. Но увы, приходилось сидеть в куче проводов и крутить железо.

Эйприл вручила пакеты встретившему её Рафаэлю, заглядывая ему за спину и глядя в сторону гостиной. Донателло подошёл к ним, чтобы поприветствовать подругу и тем самым выдумать себе повод на перерыв.

— Я даже не знала, что подумать, когда вы попросили меня об этом, — разворачивая пакеты и кладя содержимое на кухонный стол, сказала Эйприл.

— Да, как видишь, в нашей команде пополнение, — с улыбкой отметил Донни, глядя, с каким вниманием Рафаэль разглядывает розовое платьице, трогая на ощупь и принюхиваясь, нет ли в нем синтетики. — Теперь наш Сорвиголова стал любящим отцом, а мы — заботливыми дядями.

Эйприл удивленно приподняла бровь, косясь на здоровяка, который перекладывал тёплые вещи отдельно от остальных и проверял мягкость стельки маленькой пары кроссовок.

— Отцовство так быстро может изменить привычки и характер поведения личности, — сам удивляясь, отметил Донни.

На кухню зашел Майки, держа Матильду на руках, и, открыто улыбнувшись, радостно поприветствовал подругу. Девочка с какой-то опаской глядела на Эйприл, и в небесно-голубом взгляде отражался плохо скрытый страх. Она невольно нахмурила брови и резко отвернулась, прижимаясь к плечу черепашки и что-то шепча ему.

— Хочешь пойти досмотреть мультик? — спросил мастер нунчак вслух, но ребёнок отрицательно покачал головой и опять что-то сказал ему. — Хочешь уйти в комнату?

Он пожал плечами, глядя на остальных, и ушёл вместе с девочкой.

— Видимо, я ей не очень понравилась, — произнесла Эйприл, не понимая, в чем причина.

— Что-то здесь не так, — сказал Рафаэль, серьезно глядя вслед уходящему брату и девочке, и Донателло согласно кивнул.

— Возможно, она не доверяет людям, — сказал гений. — Ей немало от них досталось…

Эйприл тяжело вздохнула, всем сердцем соболезнуя и жалея малышку, такую светлую и чистую. И наверняка добрую и, по мнению журналистки, имеющую невероятные способности, раз Рафаэль так сильно поменялся, что от старого взрывного ниндзя ничего не осталось. Теперь он больше походил на добропорядочного семьянина и любящего опекуна.

— Как много всего произошло, пока меня не было…