Моя Принцесса. Часть I (джен)

Опять Клан Фут разбушевался не на шутку, и старые добрые блюстители порядка решили уже раз и навсегда выгнать этих надоедливых Футов из города, отправив на ближайшем самолете до Японии.

«И что они забыли в Нью-Йорке? Все равно Шреддер уже сдох».

Рафаэль покачал головой, думая, какие же все-таки эти наемники тупые, раз думают, что могут победить зелёных братьев-ниндзя без своего главаря. Они и с ним-то не сильно справлялись, а без него так вообще обессилели.

А вот и парочка отбившихся от своей стаи Футов, которые так неудачно наткнулись на самого злобного из квартета подземных жителей. Раф криво улыбнулся, языком переставляя зубочистку из одной стороны в другую, и, лихо преодолев расстояние до земли, приземлился прямо перед двумя наемниками.

— Неудачно вы завернули, — раздался массивный бас, сопровождаемый щёлканьем косточек. Футы остановились, переглядываясь друг с другом, и, резко развернувшись, побежали в обратном направлении, понимая, что у них нет ни единого шанса против этой громады.

Рафаэль хмыкнул, смеясь над убегающими тенями, и даже дал им несколько секунд форы, но как только они скрылись за углом, ринулся вслед. Схватив крайнего за шиворот, мутант с легкостью отшвырнул его в сторону, так что тот знатно припечатался о кирпичную стену, оставляя на ней после себя мелкие трещины. Если позвоночник был в порядке, то пару рёбер он точно сломал.

Второй оказался более шустрый, улепётывая с такой скоростью, что можно было услышать свист от рассекающих воздух острых ладоней, словно он не бежал, а плыл.

Улицы были пусты и просторны. В сочельник вряд ли найдётся человек, прогуливающийся по городу или выглядывающий в окно, просто потому что ему нечем заняться. Обычно суетливый город мирно спит, видя уже десятый сон. Это давало возможность свободно бегать по центральным улицам, не боясь быть замеченным.

Но осторожность не помешает. Раф забрался на крышу дома, чтобы с высоты проследить за убегающим Футом. В тёмных переулках с трудом можно было разглядеть чёрную фигуру мужчины, но мутант не спускал глаз с неё. Губы снова искривились в злой усмешке, когда парень перепрыгнул через забор какой-то огороженной территории, думая, что отсидится там, пока все не утихнет. Это была ошибка.

Рафаэль бесшумно опустился на землю и проследовал за своей целью, лихо перепрыгнув через огромный железный забор. Во дворе было необычайно тихо — это и не удивительно, ведь праздник все-таки. Но темнота накрывала большой дом какой-то пугающей тенью ужаса, так что, смотря на него, на небе мерещилась молния и тихий жуткий гул. Рафаэль осмотрелся, думая, что забрёл на кладбище, и иронично хмыкнул.

Наёмник сам себя загнал в могилу...

Шуршание в кустах привлекло внимание, и мутант ринулся туда. Как и ожидалось, ему навстречу выскочил Фут и со всей дури поскакал до здания, прыгнув в открытое окно. Рафаэль раздраженно закатил глаза, фыркая от возмущения.

«Шустрый, как таракан!»

Неизвестно, чем думал Раф, когда лез в окно вслед за объектом преследования, но старые деревянные полы со скрипом приняли на себя вес великана, жалобно хрустя при каждом шаге. Ну, так дело не пойдёт.

Коридор казался таким длинным, что пока мутант пройдёт по нему, то перебудит всех жителей этого дома. А вообще это был довольно странный дом, больше напоминающий правительственное учреждение, а не жилое помещение, и Раф подумал, что, может, никто здесь и не живет.

Однако все-таки решил выйти тем же путём, что и зашёл, чтобы выследить Фута на улице, подкараулив у чёрного выхода. Он обернулся на носочках обратно и застыл. Застыл, так как оказался под пристальным взглядом маленьких глаз. Почему-то мутанту казалось, что если он вот так замрёт и не будет шевелиться, то ребёнок сам уйдёт, словно, перестав дышать, черепашка становился невидимым. А может, у него лунатизм? Только бы не заорал, а то всех здесь перебудит.

Девочка, стоящая напротив в длиной сорочке, напоминающей платье, и с плюшевым медведем в руках, подошла ближе, заставляя Рафа отпрянуть назад на шаг. Её золотые кудри отсвечивали серебром в лунном свете, а взгляд двух любопытных глаз не отражал страха, напротив — интерес.

— Вы зубная фея, да? — заговорила малышка тонким голоском, настойчиво делая шаг вперёд. Раф не знал, что ему делать. Бежать или подождать, пока она уйдёт? Стоит ли с ней заговаривать?

Мутант смутился ещё больше, когда девочка протянула ему крошечный свёрток. — Вот, сегодня выпал. Смотри.

Она оскалилась, демонстрируя мутанту дыру на месте зуба на нижней челюсти. Рафаэль с интересом пытался разглядеть в темноте, что же девочка ему показывает, словно его действительно это волновало. Он подумал, что уже нет смысла бежать, и по всей видимости, девчонка не будет кричать, поэтому мутант опустился на одно колено, хотя все равно был слишком огромным для малышки.

Девочка снова протянула свёрток ему, и тот подставил ладонь и поднёс её к лицу, чтобы лучше разглядеть. Из смятого отрывка газеты выкатился крохотный зуб, почти незаметный в огромной руке черепахи. Рафаэль даже усмехнулся. Малышка подошла ближе и протянула свою маленькую ладошку, застыв в выжидающей позе. Мутант вопросительно посмотрел на неё.

— А ты что мне дашь взамен? — спросила она, слегка наклоняя голову. Черепашка растерялся, извинительно улыбаясь, мол, нет ничего у меня, но девочка не унималась, продолжая стоять с протянутой рукой.

— У меня ничего нет, — наконец заговорил он, пытаясь понизить голос до шепота. Раф боялся заговорить с ней, чтобы его бас не заставил ребёнка закричать от страха, но, к его удивлению, девочка не испугалась.

— Это не может быть, — сказала она. — Ты же зубная фея.

Пытливый взгляд блестящих глазок не давал мутанту покоя, и он стал рыться в карманах, чтобы найти хоть что-то. Пальцами нащупал какой-то маленький квадратный предмет и вытащил его. Это был передатчик Донателло. Такое девчонке ни к чему, да и брат будет злиться, если узнает, что его крутые примочки раздаются направо и налево. Поэтому Раф решил вернуть передатчик на место.

— Что это? — заинтересовалась девочка, пальцем указывая на жучок.

— Да, это... ничего.

— Я хочу это, — сказала она, глядя на черепаху. Мутант смущенно фыркнул.

— Я дам тебе что-то другое, — ответил он, рыская снова по карманам.

— Ну пожалуйста, — жалобно произнесла малышка, скрепляя руки вместе в замок и поднимая тонкие бровки домиком. Её глаза заблестели слезинками, и Раф почти проникся, не желая быть причиной детских слез. Он недовольно выдохнул и закатил глаза, но протянул жучок девочке, которая схватилась за него маленькими ладошками, как за настоящее сокровище, и восторженно разглядывала пластиковый квадрат с мигающей красной лампочкой посередине.

— Это самый лучший подарок! — воскликнула малышка, прижимая передатчик к груди. Рафаэль отчетливо ощутил, как горят его щеки на такую реакцию девочки, но хорошо, что в темноте этого не было видно. Он опустился на колени полностью, упираясь руками в них и наблюдая за маленькой милой девочкой.

Мутант никогда не видел детей так близко, никогда не говорил с ними и даже понятия не имел, кто это и что это. Такая внезапная встреча заинтересовала его, внося новые краски в повседневную скучную жизнь.

— А если ты не зубная фея, то кто? — спросила девочка, подойдя совсем близко и кладя свободную ладонь поверх огромной ладони черепахи. Рафаэль не знал, что ответить. Историю про лабораторные опыты она не поймёт, но именно сейчас в голову ничего не лезло.

— Я знаю, — вдруг сама сказала девочка, и Раф облегченно вздохнул. — Ты — дракон.

Малышка счастливо улыбалась, глядя на двухметровую черепаху, словно наконец её мечта сбылась, и она стала принцессой настоящей сказки.

— Ты ведь прилетел, чтобы спасти меня от злой колдуньи, да? Ты унесёшь меня отсюда в свой дворец далеко-далеко, где больше никто меня не найдёт?

Она выжидающе застыла, приготовившись услышать ответ. Девочка была готова внимать каждому слову мутанта, словно он был её последней надеждой. И тогда Раф спросил себя: куда же он попал? Что это за место, из которого хочет сбежать такая милая маленькая девочка? И где её папа и мама?

По виду ребёнка было очевидно, что он уже был готов отчалить из этого жуткого дома, но предложить ей Раф ничего не мог. Мутант даже сам загрустил, разочаровавшись в самом себе и предполагая, какой будет реакция девочки. Он тяжело вздохнул и чуть заметно улыбнулся.

— Ничего, — словно читая его мысли, ответила малышка, гладя черепаху по руке. — Я понимаю, сейчас нельзя улететь. Но ты ведь обязательно вернёшься? Правда-правда?

Рафаэль был готов сгореть заживо под взглядом этих вымаливающих глаз, чтобы ему не пришлось отвечать на этот вопрос. Но он не смог ей отказать.

— Хорошо, — на выдохе ответил мутант, сам себя спрашивая, зачем он это ляпнул. Девочка чуть не запрыгала от счастья, бесшумно хлопая в ладоши, чтобы никого не разбудить, и Рафаэль опешил слегка от такой реакции. Никогда ещё никто не был так рад его возвращению и вообще присутствию. Даже братья и отец не проявляли таких бурных эмоций.

Девочка схватилась за руку мутанта, пытаясь подтянуться, чтобы забраться к нему на колени, и Раф подтолкнул слегка её сзади, чтобы подсадить. Она тут же обвила свои маленькие ручки вокруг его шеи, носками упираясь в ноги черепахи, чтобы дотянуться. Трёхпалая ладонь легла ей на спину, стараясь прикасаться почти невесомо, и прижала её к себе. От малышки исходило приятное тепло, более яркое и сильное, чем от привычного окружения мутанта, и тонкий аромат молока словно успокоительное действовало на Рафа.

— Обещай, что вернёшься, — прошептала малышка, обдавая кожу черепахи горячим дыханием.

— Обещаю. — А что ещё он мог ей ответить, глядя в блестящие от слез две пуговицы глаз?

За дверью в конце коридора послышались шаги, и мутант поспешил поставить девочку обратно на пол и быстро прошмыгнул в окно, напоследок обернувшись и подмигнув своей новой знакомой.

— Эй, брат! Видно, ты много Футов поймал, раз такой довольный, а? — воскликнул Майки, приблизившись к спокойно шагающему Рафу.

— Не-а, — ответил он, не глядя на удивленного брата, и, идя мирным шагом, некрепко сжимал в ладони маленький свёрток.

Братья-черепашки маялись от безделья, дожидаясь ночи, чтобы вновь выйти на улицы города и стать его незримыми хранителями. Тренировка давно была закончена, и наступило время для личных дел.

Рафаэль притаился в своей комнате, вертя на кончиках пальцев подаренный девочкой молочный зуб. Он был настолько крохотным, что мутанту приходилось прищуриваться, чтобы разглядеть его. Мастер сай спрашивал сам себя, почему он не выкинул эту отторгнутую телом девочки часть, а сохранил себе, будто она придёт и проверит.

Внезапная встреча с ребёнком взволновала мутанта, и сам Раф не мог найти этому объяснения. Он все чаще и чаще задавался вопросом, что случилось с её родителями, что она оказалась в сиротском доме, и что происходит в пределах этих стен, раз она так сильно хочет улететь с ним в волшебную страну. Ему самому даже стало неприятно, что он не в силах оправдать надежд девочки и не является летающим драконом.

— Раф, — окликнул брата Донателло, заставая здоровяка врасплох. От неожиданности мутант чуть не выронил крохотный зуб из рук, но успел поймать в сантиметре от пола и быстро запрятал его в клочок бумаги, чтобы скрыть от остальных.

— Что? — Рафаэль специально строил недовольный тон голоса, чтобы выглядеть как можно естественней. Он вышел из комнаты к брату.

— Ты что, потерял мой передатчик? — спросил Донни, глядя на здоровяка сквозь прозрачный экран портативного компьютера, на котором раздражающе мигала красная точка. Рафаэль сперва растерялся, не зная, что и сказать, и суетливый нервный взгляд выдавал его с потрохами.

— Раф?.. — вопросительно посмотрел гений поверх очков. Он сразу вычислил, что брат хочет уйти от ответа, но как — сам пока не знает. Пытливый взгляд Донателло плавил Рафаэля, как огонь свечку, и от усиленного стеклянными диоптриями зрения не ускользнуло, что здоровяк спрятал что-то в кулаке и завёл его за спину, явно не желая это что-то демонстрировать.

— Ну да. Просто потерял, — буркнул Рафаэль, пожимая плечами, словно ничего сверхъестественного не произошло и терять вещи брата это обычное дело. Донни отнёсся к этому ответу скептически.

— Ну, если ты просто потерял, значит, кто-то его просто нашёл, — с долей сарказма ответит гений, указательными пальцами увеличивая масштаб экрана, чтобы можно было легко проследить за передвижением мигающего огонька, не выходящего за пределы определённого периметра.

— Ты вчера в тюрьму проник, что ли? Сколько слежу за жучком, он передвигается только в определенном направлении в замкнутом пространстве.

Донателло, явно заинтересовавшийся местонахождением его прибора, стал вводить на своём экране комбинацию, чтобы вывести точный адрес.

— Сиротский дом?.. — недоумевающе смотрел гений, потирая двумя пальцами подбородок. Рафаэль явно сконфузился, не сумев найти себе места. Он все время дергал рукой, то заводя ее за спину, то отводя вперёд, словно шагал, но при этом ни один мускул на ногах мутанта не пошевелился, будто окаменев. Неизвестно, почему это вводило его в такую растерянность, но Донни слегка прищурил глаза, улавливая эти изменения в брате.

— Ну, вчера погнался за Футом, — решил объясниться Раф, стараясь казаться непринуждённым, но его актерская игра не дотягивала даже до двойки. — Было темно…

Леонардо, обративший внимание на завязавшийся диалог между братьями, который явно был не в радость одному из них, подошёл ближе, чтобы вникнуть в детали. Мигающий красный кружок на синеватом экране гения привлёк лидера, и он уже сам догадался, что Донни пытается выяснить.

— Ты отдал кому-то передатчик? — спокойно спросил Леонардо, будто его совсем не интересовал этот вопрос. Раф отвёл суровый взгляд в сторону — верный признак того, что он застукан, но признаваться не хочет. — Тебя кто-то видел?

Такое с ними случалось нечасто, ведь истинный ниндзя никогда не выдаст своего присутствия и почувствует слежку даже панцирем. Рафаэлю было, с одной стороны, стыдно признать, что его спалила маленькая девочка, с другой — не хотелось вообще просвещать братьев в их милую беседу. Но прожигающий насквозь взгляд Лео не оставлял никаких шансов

— Ну, ладно, — недовольно буркнул Раф, словно молчание братьев выпытывало у него всю информацию. — Да, там была девчонка. Она видела меня. И… и приняла… за дракона.

Тот факт, что кто-то увидел одного из братьев, лидера не радовал, но он еле сдержал улыбку под тихий хохот гения на реплику Рафаэля. Он — дракон. Вот умора! Хорошо, что Майки за приставкой сидит и ничего не слышит, иначе не переставая подкалывал бы старшего, а этого Рафаэль ой как не любит.

— И ты отдал ей передатчик? — поборов волну нахлынувшего веселья, которая забрала всю концентрацию ниндзя, спросил Лео.

— Она увидела жучок и захотела его взять, — развёл руками Раф. — А что мне оставалось делать? Я не хотел, чтобы она своим криком разбудила всех.

— Нельзя было просто уйти?

Это вопрос застал мутанта врасплох. Он и сам думал, почему не ушёл молча, зачем заговорил с той девчонкой. Но было что-то в её взгляде такое, что привлекло Рафаэля. Какая-то восторженная радость и искрящееся любопытство. Она с затаенным дыханием глядела на здоровяка, будто он стал воплощением её мечты. Её принцем на белом коне… Вернее, драконом в панцире. С этого момента мутант не мог думать ни о чем, кроме той малышки. И как он мог просто уйти, когда она подарила ему свой зуб? Ему нужно было дать что-то взамен.

Рафаэль промолчал на вопрос, действительно не зная, что сказать. Да и зачем оправдываться? Искать мнимые причины, по которым он должен был там остаться, и привести остальным более или менее правдоподобные факты. Раф не был мастером слова, поэтому молчание стало лучшим выходом из ситуации.

— Нам нужно достать передатчик, — сказал Донни, немного обиженный тем, что Рафаэль так халатно относится к его трудам. — Вся система подключена к нашим жучкам, я не могу отключить чип дистанционно.

Леонардо недовольно изогнул бровь. Вместо патрулирования района им придётся исправлять косяки Рафа, а за это время они могли поймать пару-тройку бандюг. Озвучивать свои мысли лидер не стал, а лишь согласно кивнул головой.

— Как стемнеет, выдвигаемся, — объявил Лео, и все разошлись обратно по комнатам.

* * *

Пустые ходы канализации наполнялись гулким шумом от передвигающихся в них мутантов. Майки так и не понял, куда они идут и зачем. Единственное, что дошло до младшего, так это, что у Рафаэля появился новый друг — маленькая девочка, которую ему не терпелось увидеть. Вообще был странным тот факт, что у этого здорового сурового парня, который не способен в принципе на сентиментальность, может появится знакомый среди детей.

«Ну, если Раф ей понравился, — думал Майки, — то меня она вообще полюбит…»

Рафаэль не был в восторге от идеи Лео, но на его бубнеж никто не обратил внимания, видя перед собой только поставленную лидером цель. Ну, нельзя было просто так прийти и отобрать этот передатчик! Это же был бартер, а сорвиголова не мог вернуть обратно ей зуб. Нет-нет, так дела не делаются.

Перед вылазкой на поверхность Рафаэль перерыл всю комнату, чтобы найти хоть что-то стоящее взамен того жучка, но эти поиски открыли ему только одну вещь: мутант был гол, как сокол. Ничего, кроме штанги да гирь, ну ещё постер Халка на стене да дырявая повязка, — вот и все его добро. Как забрать жучок у девчонки, он плохо представлял. Если только стырить его. Но от этой мысли какое-то странное чувство грусти накатывало на мутанта, стоило вспомнить, с каким восхищением смотрела малышка на эту вещицу, как прижимала к груди, будто сама писала Санте, что мечтает на Рождество получить в подарок кусок пластмассы с лампочкой от ворвавшейся к ней огромной черепахи.

— Это здесь, — оповестил всех Донни, посмотрев на люк над головой. — Мы выйдем прямо во двор.

— Хорошо, — сразу отозвался лидер. — Сначала разведаем обстановку, потом Раф пойдёт и заберёт передатчик, — в этот момент Лео строго взглянул на брата. — Только без лишнего шума, чтобы снова тебя не засекли.

Рафаэль раздраженно закатил глаза на поучения лидера и фыркнул. Ну, накосячил разок, прямо беда какая! Вон Майки вообще все время палится так, что гений замучился его фотки из сети вылавливать и удалять.

— А почему Раф? — спросил младший, недоумевающе смотря на Лео. — Он уже спалился, нужно кого-то другого послать.

Микеланджело не терпелось увидеть, что же это за девочка, которую встретил здоровяк, и раз уж у них завязалась такая милая дружба с обменом подарков, то может, и с ним она захочет дружить. Но уж Майки точно никто не собирался отправлять.

— Рафаэль знает, как она выглядит, — спокойно пояснил лидер. — Здесь больше сотни детей, нам её не отыскать. — Донателло хотел напомнить, что у неё хранится передатчик, но прерывать брата не посмел. — К тому же… если она уже знакома с Рафом, то в экстренной ситуации скорее пойдёт с ним на контакт.

Рафаэль чуть заметно качнул головой, соглашаясь со словами Лео. Нечего девчонку пугать, его она уже знает. Более того, с недавнего времени он стал ее личным драконом, так что других к ней не подпустит.

Черепашки по одному незаметно вышли из люка, теряясь в вечерних сумерках. На часах запикало десять вечера, а это значит, что в сиротском доме уже отбой. В окнах ещё горел свет, и прежде чем зайти внутрь, когда все уснут, ниндзя решили проследить, где именно находится девчонка. Все дружно заглянули в окно, но все ещё оставались невидимы для человеческого глаза, прячась за ветвями пушистой елки у стены дома.

Комната была похожа на огромную казарму с ровно выставленными в ряд кроватками. Высокие потолки и красивые фрески по краю стен говорили о том, что дом был старой постройки, когда только первые переселенцы занимали территорию Америки. Даже странно, что такая архитектурная достопримечательность ещё сохранилась, и ещё более странно, что в ней расположился детский дом. Высокие двери и окна выглядели пугающими для детей, которые казались такими маленькими, что походили на кукол.

— Какие хорошенькие, — умиляясь, зашептал Майки, глядя на крохотных человечков в окне. — А где твоя?

Рафаэль снова фыркнул, но только для того, чтобы скрыть непонятно почему появившуюся на лице улыбку от слова «твоя». Он всматривался в толпу детей, ища златовласую девчонку, и, увидев, затаил дыхание.

— Вот она, — указал он пальцем на малышку, стоящую посредине комнаты в проходе между кроватями. Её голова была опущена вниз, а руки сложены треугольником перед собой.

— Ой, лапочка, — сложив ладони вместе, воскликнул младший.

Рафаэль не разделял его умилительного настроения, видя, как строго смотрит на девочку высокая худая женщина, чей кончик носа огромным крюком уродует сухое лицо, почти закрывая губной желобок. Её чёрные волосы крепко затянуты шишкой на голове, отчего она больше напоминала крысу, но вызывала ужасно противное впечатление, в отличие от сенсея. В руках у, видимо, няньки была короткая указка, и пока черепашки боялись предположить, для чего она ей.

Высокая женщина что-то говорила, прищуривая свои маленькие глазки, и когда девочка отрицательно мотнула головой, то острый взгляд вспыхнул неожиданной яростью. Раф увидел застывшие в голубых глазах ребёнка слезы, но ни одна из них не прокатилась по щеке. Её маленькие ручки, которыми она крепко обнимала его, дрожали под такт стучащей по ладони няньки указке. Сорвиголова ясно ощутил сильный спазм в области сердца и непроизвольно сделал шаг вперёд.

— Если хоть одна слезинка прольётся, то ты будешь наказана, — послышался громкий скрипучий голос женщины. Она продолжала стучать указкой, словно проверяла малышку, но бедняжку настолько окутал страх, что она не выдержала и не смогла сдержать крохотную слезинку, одиноко прокатившуюся по щеке. Увидев это, Рафаэль будто сам дышать перестал, и прокладывая себе путь на лице ребёнка, эта капля словно глубоким порезом прошлась по сердцу мутанта. За спиной послышался удручённый вздох Майки.

Неожиданно женщина схватила малышку за руку и остервенело ударила ребёнка ладонью по ногам, затем ещё и ещё, будто срывала злость на этом крохотном светлом человечке, который сам даже до выключателя не дотянется. В ту же секунду Рафаэль ринулся вперёд, чтобы так встряхнуть мозги этой обезумевшей, что она позабыла бы вообще, кто она есть, чтобы вправить её крючкообразный нос и разъяснить по понятиям, кто теперь будет всегда защищать эту малышку. Он хотел разорвать противную няньку на части и не позволить больше никому прикасаться к этому беззащитному дитя. Теперь понятно, почему она так ждала его, почему так хотела улететь вместе с ним из этого зловещего места.

Трое братьев навалились на сорвиголову, приложив все свои силы. Никто и никогда не видел его таким разъярённым: Рафаэль бился, как в предсмертных муках, пытаясь высвободиться от захватов других ниндзя, скрежетал зубами так, что, казалось, стачивал эмаль в песок. По приказу лидера черепашки стащили брата обратно в люк и закрыли крышку за собой. На всякий случай Донни быстренько заварил выход, чтобы Раф не ринулся туда снова.

Рафаэль вырывался из стальной хватки братьев и так сильно пнул Майки, что тот улетел на другой конец подземного прохода и стукнулся о стену. И только смачный удар в челюсть от Леонардо на время остудил пыл здоровяка.

— Ты с ума сошёл? — опять начал читать нотации лидер. — Тебя же могли увидеть.

— А что, прикажешь молча стоять и смотреть? — буквально выплюнул Рафаэль, намекая на равнодушие брата. Леонардо устало вздохнул, понимая такой яростный порыв саеносца, но все-таки привык думать, прежде чем действовать. И разгромить сиротский дом было не самой лучшей идеей.

— Вернёмся туда завтра, — после недолгого молчания объявил Лео. — Заберём передатчик и уйдём.

— И оставим её там? — удивленно воскликнул Микеланджело, вставая на ноги и подходя к остальным. — Эта тетка… она же… она — изверг!

Его глаза слезно заблестели от накатившего чувства жалости к бедной маленькой девочке, и кажется, Майки лучше других понимал реакцию Рафа.

— Да, мы оставим её там, — холодно ответил лидер и выставил руку перед Рафаэлем, когда тот хотел высказать ему пару ласковых. — И это не обсуждается.

Леонардо скрылся в темноте канализации, и по умолчанию все должны были следовать за ним. Майки грустно пожал плечами и, похлопав Рафа по плечу, двинулся вслед лидеру.

— В этом сиротском доме сто двадцать семь детей, — сказал Донни, молчавший все это время, обращаясь к угрюмому саеносцу. — И это заведение — единственное место, где они могут жить. Нам не по силам защитить их всех от строгого надзирателя и найти им семьи. Наши возможности ограничены.

Рафаэль понимал, что гений был прав. Что он может дать этой девочке? Привести её к себе в канализацию? И что дальше? Куда её деть? Наверняка полиция начнёт искать ребёнка, хотя вряд ли они найдут её под землёй. Ну, а потом? Не поселить же её навсегда с ними. Здоровяк начал приходить в себя от увиденной картины жесткого воспитания детей и уныло побрел за остальными.

* * *

«О'кей, просто забери передатчик и забудь обо всем, как о страшном сне…»

Рафаэль двигался максимально медленно и тихо, лишь кончиками пальцев касаясь жалобно скрипящих полов. С каждым шагом он боялся, что старые доски его не выдержат и начнут крошиться под многокилограммовым весом мутанта.

И вот её кроватка. Ниндзя неспешно подошёл к спящей девочке, присаживаясь на корточки возле неё. Он словно хотел попрощаться с ней, взглянув в последний раз, хотя сам себе обещал этого не делать. Малышка спала неспокойно, видимо, снились кошмары. Тонкие брови домиком жалостливо поднялись вверх, по щеке пробежала искрящаяся в лунном свете мокрая дорожка. Рафаэль сжал руки в кулаки и прикусил щеку, чтобы заставить себя не смотреть на неё.

Передатчик. Нужно найти передатчик. Мутант осмотрел вокруг кровати, заглянул в маленькие ящики прикроватного столика, но ничего не нашёл. Может, потеряла?

Черепашка снова решился посмотреть на девочку, которая крепко прижимала свои ладони к груди, явно что-то пряча в них. Мигающая красная лампочка, святящаяся сквозь тонкую бледную кожу, выдала себя, когда девочка заерзала в кровати и перевернулась на спину. Но все ещё крепко прижимала подарок своего дракона.

Он знал, она ждала его. Ждала каждую минуту, сгорая под пристальным взглядом надзирательницы. Ждала, когда он ворвётся к ней и заберёт в свою волшебную страну. Он — её герой, её спаситель. Единственный, на кого она может надеяться.

Чувство ужасной боли защемило в груди, и Рафаэль даже стукнул себя по пластрону, чтобы снять жуткий спазм, мешающий вдохнуть воздух. Что ему делать? Как жить после этого? Зачем он вообще тогда поперся в этот дом?

Мутант не выдержал — коснулся пальцем влажной дорожки на щеке девочки, и это стало последней каплей. К черту Лео с его вечными поучениями! К черту их героизм, если они не могут защитить даже эту кроху! И чего стоит тогда вся их работа, если слезы все-таки падают из глаз этой малышки?

Раф стремительно поднялся на ноги, закутал девочку в одеяло и, схватив в охапку, ринулся к окну, через которое вошёл. Вылезая на улицу, он в последний раз заглянул в помещение и увидел маленького мальчика с горшком в руке, ошарашенно таращившегося на здоровенную черепаху. Рафаэль приставил палец к губам и подмигнул малышу на прощание, унося свою маленькую принцессу подальше от этого места.

Нью-Йорк искрился разноцветными точками светящихся окон, укрываясь блестящим коконом ночи. Морозный воздух наполнялся свежестью в это время суток, позабыв о бесконечном потоке машин и людей, стремящихся по своим, как им кажется, неотложным делам. Работа, деньги, карьера, опять деньги. Все крутится вокруг обогащения и никому не нужной самореализации. И люди забывают, что вокруг них есть и другие люди, есть нечто большее и ценное. Вернее, бесценное. Как взгляд кристально чистых пытливых глаз. И озорные веснушки на розовых щечках.

Рафаэль стоял на крыше высотного дома и думал, что ему теперь делать. Вернуть девочку обратно в приют — эта мысль сразу откидывалась на задворки. Невозможно здраво оценить и оправдать поступок той няньки. Как взрослый человек может поднимать руку на несмышлёного маленького ребёнка? Разве это метод воспитания — колотить беднягу до потери сознания? Даже мастер Сплинтер никогда не прибегал к физическим наказаниям, пытаясь достучаться до сердец и совести сыновей, когда они совсем отбивались от рук.

Ну, а что теперь? Тащить её в канализацию? Что сказать братьям? Лео наверняка захочет вернуть девочку в сиротский дом, а это невозможно. Но не оставить же её себе! Как она будет жить среди них? А потом школа. А потом взросление. Она вырастет неучем и беспризорником. Нет, нет, это все не то.

Тогда, может, поискать ей семью? Но где и как? Попросить Донни взломать компьютеры всех детдомов и изъять список предполагаемых родителей? Ну, может быть, так… Лео точно его убьёт, начнёт читать лекции о единстве семьи и нарушении порядка. О том, что Раф в очередной раз проявил свой бунтарский дух, приняв без них более чем безрассудное решение.

Мутант недовольно закатил глаза, оглядывая город с высоты тридцатиэтажного здания. Он укутал малышку, все ещё крепко спавшую у него на руках, поплотнее, чтобы порывы воздуха, такие резкие и холодные на этой высоте, не застудили её. Хотя кто верит в сказочное существо под названием сквозняк?..

Девочка поморщила носик и открыла глаза, проснувшись от зябкого мороза и шума проезжающих внизу машин. Поначалу она даже не поняла, где находится, но увидев перед собой знакомое лицо черепашки, радостно засмеялась.

— Я знала, что ты придёшь, — крепко обхватив своими маленькими ручками шею Рафа, произнесла девочка. — Я всегда верила, что ты существуешь.

Рафаэль усмехнулся. Её фантазия заставляла его идти на поводу и строить из себя сказочного персонажа. Приятно тепло, исходящее от девочки, согревало и душу ниндзя, а запах молока напоминал о чём-то хорошем и добром. О детстве, о маленьких братьях, о заботливом и любящем отце. Насколько это все ценно и как приятно иметь такие воспоминания, согревающие в ненастные дни. Мутант понял это только тогда, когда осознал, что этого лишена была малышка у него на руках. Её никогда не целовала мама на ночь, не укутывал отец, когда одеяло съезжало ночью с кровати, никто не читал ей книжку перед сном. Он знал это. Знал из ее личного дела, который втайне от Лео раскопал для него гениальный брат. В приюте с самого рождения. Мутант был поражен тем, как удалось этому дитя сохранить в себе источник чистоты, вообразить в голове целый мир, чтобы отделиться от жестокой реальности. Она — настоящий боец.

Рафаэль понял, что нужно уже двигаться в укрытие, когда девочка начала дрожать от холода. Братья наверняка его ищут, ведь он благополучно смылся от них из приюта и отключил все источники связи. И тот передатчик, который держала девочка в руке, уже покоился на одном из мусорных контейнеров за несколько кварталов от того зловещего места. Донни отыщет его. Об этом можно не переживать.

Он крепко обнял девочку, чтобы та не стала ерзать и не соскользнула из рук, и лихо преодолел расстояние между домами, создавая ощущение полёта. Глаза малышки заискрились неподдельным восторгом — он и правда был драконом, летающим в облаках. Рафаэль делал сальто в воздухе, отталкиваясь то от одного здания, то от другого, хватаясь за выступы и балконы. Золотистые кудри развевались на ветру, а маленькие ручки крепко держались за зеленую кожу мутанта. Ей никогда не приходилось летать, и теперь мечта сбылась.

Снег с хрустом просел от бесшумного приземления ниндзя на землю в узком темном переулке. Вот и вход в дом. Он глубоко вздохнул, готовясь морально принимать удар на себя от братьев, особенно от Лео, и от отца. Хотя в глубине души надеялся на поддержку сэнсэя. Мутант был уверен, что старый мастер проникнется чувствами к этому дитя и проявит больше милосердия, чем лидер.

— Как тебя зовут? — неожиданно спросила девочка, глядя снизу вверх на своего спасителя. Мутант обернулся, чтобы посмотреть на неё, и вытащил зубочистку изо рта.

— Рафаэль. — Его голос был тихим, но низким и слегка грубоватым, так что такие маленькие дети, как она, наверняка испугались бы. Но не его малышка. Она была храброй малой.

— Рафаэль, — с восторгом и каким-то трепетом повторила девочка, и имя, прозвучавшее из её уст, стало таким приятным. Она весело засмеялась и прижалась к пластрону ниндзя. Ну, конечно, именно такие имена носят волшебные драконы. Такие же сказочные и необычные, как и сами эти существа.

— А тебя как зовут, принцесса? — на последнее слово девочка довольно поморщилась. Если он дракон, то, конечно, считает её своей принцессой. Ребёнок сжался от радости, готовый закричать от накативших эмоций, но девочка сдержалась. Жизнь в приюте научила её не выплёскивать свои чувства так рьяно. Нянька этого не любила.

— Матильда, — тихо пролепетала девочка.

Какое странное имя — Матильда. Мутант задумался, слышал ли он его раньше. Матильда. Совсем редкое для Америки. Матильда…

— Ну что же, Матильда, — сказал Раф, приподняв один уголок губ. — Добро пожаловать в мой сказочный мир…

* * *

Ниндзя собрал всю присущую ему осторожность и концентрацию и двигался предельно осторожно, буквально скользя по толстым трубам канализации. Запах был, конечно, не сказочный, и девочка уткнулась носом в одеяло, но ничего не сказала по этому поводу. Наверняка в тридевятом царстве воздух пахнет полевыми цветами, ну, а здесь… в пещере дракона всякое может быть. На то он и дракон.

— Ты здесь живешь? — спросила малышка, оглядываясь по сторонам. Рафаэль шикнул на неё и поставил палец к губам, чтобы она говорила тише.

— Да, — пожимая плечами, ответил здоровяк. Ему вдруг стало неудобно, что реакция девочки уже не выглядит такой восторженной, может, любопытной, но не восхищенной. Ну, а кто может восхищаться канализацией.

— А почему ты так тихо ходишь? — спросила девочка шепотом, глядя на нахмуренное лицо ниндзя. Рафаэль приподнял бровь, сам не зная, что это он так страху поддался.

— Ну, знаешь, тут я не один. Лешие всякие бродят да кикиморы, — со словом «кикиморы» в голове почему-то нарисовалась недовольная морда Лео.

— Но ты же всех сильнее, правда?

Мутант довольно хмыкнул: а девчонка-то смышлёная. Он ощутил невероятную гордость, что в глазах этой малышки являлся самым крутым и сильным, и не смог сдержать улыбки.

Ниндзя прижал девочку к плечу, будто, закрывая её лицо, мог сделать ребёнка невидимым. Он оглянулся: кажется, никого в доме не было, — и на цыпочках проскакал до своей комнаты, скрываясь за занавеской. Да, в логове с дверьми было туго, ну хотя бы сейчас сэнсэй разрешил им повесить шторы, а то до этого никакой приватной жизни не было.

Рафаэль осторожно положил девочку на свою кровать, подтыкая одеяло под маленькое тело. Было уже очень поздно, от таких ночных прогулок наверняка она устала.

— Ты поспи, — сказал мутант малышке, глядя в её блестящие слезливые глаза. Он хотел подняться и выйти, чтобы дождаться братьев снаружи, а пока придумать хоть какой-то план или отговорку на то, почему он привёл девочку сюда. Он же не мог прятать её от других. Это просто невозможно.

Матильда схватила его за палец своей маленькой ладонью, заставляя черепашку остановиться.

— Мне страшно, — прошептала она.

— Теперь тебе нечего бояться, — поспешил успокоить её Рафаэль, вспоминая озлобленное лицо той ведьмы, которая осмелилась поднять руку на это дитя.

— А вдруг это сон, — жалобно пролепетала малышка. — Вдруг я сейчас усну, а проснусь опять в приюте…

Смелое, сильное сердце ниндзя сжалось от боли при виде поглощающего страха в кристальных глазах. Это чувство он словно сам прочувствовал на себе, хотя и понимал, что не мог ощутить даже толики ужаса, засевшего в душе маленького ребёнка. Раф протянул руку и коснулся кончиком пальца её лица, убирая со лба непослушные золотые кудряшки.

— Это не сон, — прошептал он в ответ. — Я клянусь тебе, что ты больше никогда не вернёшься в приют, и я всегда буду защищать тебя.

По румяным щечкам девочки пробежала тонкая дорожка слезы, и зажмурив глаза, она притянула ладонь черепашки к себе и положила на неё голову, слегка потеревшись щекой о грубую зеленую кожу. Рафаэль улыбнулся: эта малышка заставляла сердце мутанта вспыхнуть новыми эмоциями, чистыми, яркими, словно сама жизнь нашла источник в его душе, словно поток нескончаемого света вырвался наружу из него и осветил однообразную покрытую мраком жизнь черепашки новыми красками.

Рафаэль решил дождаться, пока девочка уснёт, чтобы не наводить на неё страх одиночества, и сам не заметил, как уснул под мерное сопение ребёнка на его ладони. Невероятное чувство покоя и умиротворения, которое до сего момента было неведомо ниндзя в красной повязке, окутало вспыльчивого воина, и позабыв о своих братьях, мутант рухнул в объятья Морфея, упершись лбом в кровать. Настоящие ниндзя не знают, что такое комфорт, они должны быть готовы к любым условиям. Например, спать возле своей кровати, скукожившись в три погибели.

Звонкий детский крик пронзил слух Рафа, словно острие сай, и до жути испугавшись, черепашка вскочил на ноги, как подорванный, и выбежал из комнаты. Посередине залы стояла Матильда, крича во все горло, а над ней склонились три удивлённых ниндзя, позабыв о контроле эмоций и ошарашенно разинув рты. Сердце Рафаэля ушло в пятки, и даже он сам не знал почему: то ли потому что братья так неожиданно столкнулись с Матильдой и теперь ему попадёт, то ли потому что он не успел подготовить девочку к этой встрече, и как бы теперь она не осталась заикой на всю жизнь.

Малышка развернулась и побежала от трёх обалдевших черепах, спотыкаясь о подол своей ночнушки.

— Папа! — вырвалось у неё, когда она схватилась за ногу Рафа, пряча своё лицо от трёх огромных ужасных ниндзя. Она ведь помнила, как дракон сам остерегался наткнуться на всяких кикимор. Саеносец опустился и взял девочку на руки, похлопывая её по спине и стараясь успокоить.

У Майки чуть глаза из орбит не вылезли, глядя на эту картину. Донни надел свои оптические очки, зачем-то сканируя брата и ребёнка. А Лео просто был в шоке от того, как все быстро вышло из-под его контроля. И единственное, что они смогли выдавить из себя, в унисон друг другу, просто офигев от услышанного и делая вид, что им послышалось:

— Папа?!

Трое братьев застыли, словно многовековые изваяния, ошарашенно глядя на Рафаэля с ребёнком на руках, который казался таким маленьким в контрасте с мутантом, что больше походил на говорящую куклу. Голубые глазки девочки больше не слезились, она крепко ухватилась за красную повязку черепашки, с любопытством глядя на три огромных фигуры напротив и замечая их сходство с её драконом.

— Это же та девочка, да? — нарушил тишину Майки, уже расплываясь в довольной улыбке. Он хотел помахать ей рукой, но сдержался, видя серьезное выражение лица лидера. Кажется, кому-то попадёт...

— Ты привёл ее сюда? — не веря своим глазам, спросил Лео, думая, что все происходящее просто немыслимо и что Раф при всей своей импульсивности не мог так поступить. И когда он потерял контроль?

Рафаэль двумя руками обхватил девочку, давая понять, что готов защищать ее место здесь. Он нахмурился, понимая, что придётся схлестнуться с лидером в споре, где нет ни правых, ни виноватых.

— Кто это? — шёпотом спросила девочка, будто так её никто кроме дракона не услышит. Она видела, как изменилось доброе лицо мутанта на хмурое, и тревога тоже поселилась в ее сердце.

— Не бойся, — не отрывая взгляда от Лео, сказал Раф. — Они не причинят вреда. Это мои братья.

— Дяди? — с резко вспыхнувшим восторгом воскликнула девочка, и Майки не сдержался, все ожидая своего звёздного часа, и подошёл к брату.

— Ути-пути, — залепетал он, шевеля двумя огромными пальцами перед девочкой. — Ты такая милашка! А как тебя зовут?

Веселая улыбка младшего заставила девочку тихонечко засмеяться. Ей нравился этот смешной дракон. И Майки довольно прищурил глаза.

— Я — Матильда, — пролепетала малышка, боясь все ещё говорить в полный голос. Её румяные щечки чуть сильнее покраснели, и она пыталась спрятаться от пристального взгляда других, тыкаясь лицом в зеленую кожу Рафа. Майки готов был умереть от умиления, сложив руки в замок и отведя одну ногу назад.

— Тоже на «м», — радостно сказал он. — И мое имя на «м». Майки.

Матильда обернулась обратно к черепашке и слегка махнула рукой, приветствуя его.

— Дядя Майки? — Девочка вопросительно взглянула на мутанта, и тот почти затопал на месте от нахлынувших эмоций.

— Дядя, — с нескрываемым восторгом пропищал он, принимая на себя новую роль. — Какой же ангелочек!

Майки с умилением разглядывал пушистые золотые кудри и глубокие синие глаза, слегка блестящие от слез, но уже не отражающие страха. Она потянулась рукой к младшему и коснулась его щеки. Такой же, как Рафаэль, только улыбается чаще и ростом пониже. Девочка довольно улыбнулась, четко для себя понимая, что этот дракон ей тоже нравится.

— Пойдёшь ко мне на ручки?— протягивая свои огромные ладони в сторону ребёнка, спросил Майки, открыто распахнув объятья. Рафаэль был не в восторге от этого, и он ревниво повернулся к брату боком, чуть закрывая девочку от него и прижимая к себе сильнее. Малышка поняла, что её дракону идея Майки не нравится, и она обхватила широкую шею мутанта насколько могла, кладя голову ему на плечо. Раф мысленно фыркнул, пряча от других довольный взгляд.

— А ты её покормил? — ставя руки в боки, спросил младший, слегка обидевшись, что ему не разрешили подержать девочку. Он-то знал, что самое главное для живого существа — это еда. И после неё люди (и мутанты) становятся намного добрее и веселее. Особенно после горячей свежей пиццы.

По растерянному взгляду здоровяка было понятно, что про это он забыл, и что наверняка ребёнок голодный; он почувствовал, как Матильда оживилась при упоминании о еде.

— Майки, — послышался строгий голос лидера, — отведи девочку на кухню и покорми.

Приказам Лео все обязаны подчинятся. Его беспрекословное лидерство было незыблемым, хотя Рафаэлю это было не по душе. Но в данной ситуации, видя, что Матильда не боится младшего, здоровяк опустил её на ноги.

Снизу все присутствующие казались огромными памятниками по сравнению с маленьким человечком. Она с любопытством разглядывала доброго дракона в оранжевой повязке, изучая его внешний вид и не спеша идти ему на руки, которые он снова для неё открыл. Матильду заинтересовали висевшие по бокам потертые палки на цепи, и выглядели они довольно устрашающе. Но девочка не пугалась, и хотя не желала идти к новому дяде на руки, ухватилась за краешек нунчака, полностью выпрямляя руку вверх.

Микеланджело удивился, но затем захихикал над поведением малышки, идя неторопливыми шагами на кухню, чтобы ребёнок мог за ним поспевать. Маленькие ножки быстро перебирали, по холодному бетонному полу, и Майки с ужасом заметил, что на ней нет обуви. На дворе вовсю разошлась зима, и в логове тоже не очень тепло, ведь обогреть такое помещение не так легко и затратно, тем более черепашки не особо жаловались на низкую температуру, ввиду их необычного строения.

Микеланджело уже не спрашивал разрешения девочки и Рафа, а подхватил малышку на руки, о чем-то секретничая с ней, и звонкий детский смех наполнил угрюмое темное помещение.

Леонардо подошёл к Рафаэлю, сверля его взглядом, но будто специально выдерживая паузу, чтобы испытать нервы брата на прочность. Лидер не хотел предаваться эмоциям, и поэтому ему нужно было время, чтобы привести мысли в привычный спокойный поток. Донателло предпочёл остаться стоять на своём месте, интуитивно желая держаться подальше от эпицентра враждебности.

— И как это понимать? — холодно спросил Лео, скрестив руки на груди. Рафаэль качнул одним плечом, не зная, да и не желая отвечать на этот вопрос. — Мы же договорились, что ты принесёшь передатчик и все. А вместе с ним ещё и этого ребёнка захватил?

— Ты же сам видел, как та кикимора издевалась над ней, — рявкнул здоровяк, совершенно не ощущая чувства вины. Напротив, он был горд своим поступком.

— И что теперь нам с ней делать, а? Её все равно придётся вернуть в приют.

Рафаэлю эта мысль явно пришлась не по душе, и сделав шаг навстречу лидеру, он злобно оскалился, и Донателло даже пришла шальная мысль в голову, что братья сейчас схлестнутся в поединке.

— Даже не говори мне про это, — процедил Рафаэль. — Она туда больше не вернётся.

Леонардо смерил брата пристальным взглядом, будто мог просканировать его мозг на наличие на нем темных пятен. Потому что у Рафа явно шарики за ролики заехали.

— Ты решил возомнить себя папочкой? — с долей сарказма кинул Лео. — Девчонку станут искать. Это риск для нас, как ты не понимаешь? Из-за этого ребёнка ты всех нас подвергаешь опасности.

— Да кто будет искать её здесь? — закатывая глаза, ответил здоровяк. — И по-твоему, я должен был оставить её там? Позволить этой швабре с носом избивать её? Где же наши хваленые девизы? Все эти бесконечные: мы герои, мы боремся со злом.

Рафаэль стал театрально размахивать руками, словно с издевкой копируя Леонардо, внушающего все эти призывы братьям.

— Так а что ты не привёл тогда всех тех детей? — спокойно, но в тон брату кинул лидер. — Думаешь, их та нянька не бьет? Почему бы нам не устроить подземный детсад, а?

Рафаэль промолчал. Действительно, можно было всего лишь ликвидировать ту тетку, запугать её до смерти, чтобы она даже подойти к детям боялась. Но тогда, в ту секунду, ему казалось, что забрать Матильду из приюта и унести куда глаза глядят было самым верным решением. Хотя бы просто потому, что она его ждала каждую ночь, верила в него, и он уже не мог нарушить данного обещания.

— Завтра девочки здесь быть не должно, — заключил Лео и собрался уже пройти к своей комнате, не оставляя брату выбора, но тот отступать не хотел.

— И когда ты превратился в бесчувственного придурка? — с раздражением прошипел Раф. — И почему только ты все решаешь? Мне надоели твои вечные приказы, мы будто не твои братья, а слуги, которым ты постоянно щёлкаешь пальцами и отдаёшь поручения.

Леонардо остановился и сжал руки в кулаки, отчетливо ощущая желание заехать сейчас брату в рожу. Бесчувственный придурок? Да он душу готов продать дьяволу, лишь бы с его семьей все было хорошо. Он борется за безопасность и благополучие братьев, и в итоге что вместо благодарности? Отдаёшь приказы? А что делать, когда не успел он глазом моргнуть, как Раф уже учудил какую-то ерунду с временным удочерением? И что теперь с этим делать?

Слова Рафаэля задели лидера за живое, здоровяк и сам знал, что это перебор, но не мог контролировать свою злость. Лео повернул голову к брату, не разворачиваясь полностью, и в его голубых глазах сверкнула толика обиды.

— Но ты же понимаешь, что она не может остаться здесь? — внезапно решил поддержать решение брата Донни. — Ей нужно жить на поверхности, учиться, быть среди сверстников. В конце концов, ей нужны человеческие родители. А пока она жила в приюте, у неё был шанс на приемную семью.

Рафаэль огорчённо опустил голову, зная, что их гений, да и лидер тоже, правы. Его основной задачей было освобождение Матильды, а про остальное он и не думал.

— Возвращать в детский дом я её не буду, — уже более спокойно ответил здоровяк. — И вам не позволю. Вы не знаете, как она смотрела на меня. Будто я был её единственным шансом на спасение. И что я должен был сделать, посмеяться ей в лицо и тупо свалить? На такое у нас только Лео способен.

— Ну, конечно, — вдруг взорвался лидер, повышая тон голоса. — Я же бесчувственный придурок! А ты у нас добрая фея. И теперь мы все должны организовать частный детский сад, потому что наша волшебница решила притащить сюда ребёнка по доброте душевной.

Рафаэлю не нравился тон разговора брата, его сарказм и обращение к саеносцу в женском лице. Здоровяк грозно прорычал, явно готовясь к нападению, и Донни сделал шаг назад, боясь попасть под горячую руку. Сейчас он точно ударит Лео. Вот уже и костяшки на кулаках захрустели от сильного давления, и желваки пульсацией пробивались сквозь толстую кожу, и глаза сверкнули недобрым огоньком. Рафаэль уже приготовился нанести удар, как со стороны кухни послышался детский крик.

* * *

Девочка стояла босыми ногами на полу и ревела то ли от страха, то ли от неожиданности, обнаружив ещё одного обитателя этой пещеры, пока Майки доставал из духовки горячую пиццу.

Сплинтер с удивлением смотрел на маленькое дитя, понимая, что вид огромной уродливой крысы внушает страх. Но сэнсэй не хотел оставить ребёнка заикой на всю жизнь, видя, как надрывно плачет девочка. Его старое сердце сжалось от боли, когда крупные капли выкатились из глаз, делая щеки влажно-блестящими. Веки заметно припухли — девочка плачет не первый раз за сегодня. Сплинтер уже слышал её истошные крики, поэтому и выглянул, чтобы посмотреть. Он уже давно не контролировал жизнь сыновей, не вмешиваясь и позволяя им самим принимать свои собственные решения. Они уже взрослые мальчики.

Внезапно протянутая большая конфета в сверкающей розовой обертке волшебным образом остановила крик, и малышка несмело протянула руку к манящей вкусняшке, шмыгая носом. Майки в ужасе застыл, может, оттого, что сэнсэй появился так внезапно, и ему нечего было сказать старому крысу. А может, оттого, что он сам не ожидал такой реакции Матильды и даже не знал, что нужно делать в таких ситуациях. Растерялся.

Сплинтер по-доброму улыбнулся, щуря свои чёрные глаза, когда девочка с любопытством принялась вертеть в руках конфету. Таких больших она ещё никогда не видела, да и вообще такие вкусности очень редко попадались ей. Она прижала розовую вкусняшку к груди, как когда-то прижимала передатчик, подаренный Рафом, и с этого момента стала считать Сплинтера своим лучшим другом.

— Отец, — испуганно подскочил появившийся на кухне Рафаэль. Слово сэнсэя было решающим, и если уж он скажет то же самое, что и Лео, то даже Раф не посмеет противиться такому решению. Он не ожидал похвалы от Сплинтера, но свой поступок хотел хоть как-то объяснить.

Девочка посмотрела на своего дракона, потом на крысу, и с радостным визгом подбежала к последнему и крепко ухватилась за подол его одежды, обнимая за ноги.

— Дедушка! — прозвучало на все логово, и даже Сплинтер, всегда спокойный и стабильный, растерялся сперва. Но затем мягко улыбнулся и взял девочку на руки. Именно таким ей и представлялся настоящий дедушка. Добрый, дарящий вкусняшки, мягкий и тёплый. Ну и что, что у него ногти до неприличия длинные. Ну и что, что глаза чёрные как смоль, и в них страшно смотреть. Ну и что, что во рту четыре зуба, и редкая борода некрасиво свисает с острой морды. Родственников, как говорится, не выбирают. Да и дети любят далеко не за внешность.

— Я все слышал, сын мой, — обратился сэнсэй к Рафаэлю, поглаживая ребёнка по спине. Здоровяк застыл, ожидая слова отца на этот счёт. Но одобрительный взгляд Сплинтера дал понять, что не все так страшно, как описывает Лео. — Это был опрометчивый и необдуманный поступок.

Рафаэль виновато опустил голову. Но испытывал вину он не перед семьёй, а перед Матильдой, с разочарованием понимая, что отец попросит её вернуть. Лидер согласно кивнул на замечание мастера.

— Однако ты сделал все правильно. И я горжусь тобой.

Он подошёл к сыну ближе и похлопал его по плечу. Рафаэль сам не ожидал такого от отца и растерялся, округляя глаза от удивления. Видимо, присутствие девочки и такая реакция на крыса подействовали на Сплинтера таким образом.

Леонардо закатил глаза, он был не согласен с отцом, но сказать уже ничего не мог.

— Ты сделал так, — продолжил сэнсэй, — как подсказало тебе сердце. И я рад, что оно побуждает тебя творить добро.

Только Сплинтер знал, что за диким темпераментом второго сына таится ранимая натура, и порой его злые выпады это всего лишь психологическая самооборона, чтобы ничто не могло задеть его сердце. Он способен на чувствительность даже больше, чем Майки, но боится это показывать даже самому себе. И ситуация с этой девочкой поставила все на свои места.

Сплинтер был согласен с Рафаэлем в одном моменте: Леонардо действительно прошёл бы мимо неё и даже не подумал украсть эту девочку из приюта. В первую очередь он думает о семье и о том, что ничем, по сути, помочь в этой ситуации он не может, и сердце его бы не дрогнуло, слаженно работая в паре с хладнокровным разумом. Именно поэтому он и является лидером, чтобы нести ответственность за всех четверых, просчитывая последствия наперёд. Но Раф был не такой.

— Э-э-э, пицца готова, — неловко отозвался Майки, приглашая всех сесть за накрытый стол.

Сплинтер указал рукой на стулья, побуждая всех сесть, и братья послушно уселись на свои места. Сэнсэй не выпускал девочку из рук, присаживаясь на стул вместе с ней и подставляя тарелку ей поближе. Она охотно прильнула к столу, беря одной рукой тоненький кусочек пиццы, который в её руках казался довольно приличным, а в другой держала конфету, ни на минуту не выпуская её из виду.

Майки все время хихикал, глядя, с каким энтузиазмом поглощает Матильда пиццу, размазывая красный соус по щекам. Она набивала рот так, что прожевать нормально не могла, потому что рот не открывался больше, и кусочки вылетали обратно в тарелку. Майки казалось это забавным, но Рафаэлю это не нравилось. Она ела будто в последний раз. Словно этот кусок у неё сейчас отберут, и поэтому надо впихнуть в себя как можно больше. Такая картина навеяла дурные мысли о том, что привычка быстро есть, пока не отобрали, появилась у неё из-за тяжелой жизни в приюте. Неужели их недокармливали? Или же ставили лимит времени на прием пищи? Кто не успеет опустошить тарелку, будет наказан ударами указкой по попе. Или придётся час сидеть в мрачном темном подвале. Или ещё что-нибудь, что могла придумать та злая тетка.

Уловив взгляд сына, Сплинтер чуть заметно улыбнулся. В светло-карих глазах читалась плохо скрытая тревога, и пристальное наблюдение за малышкой давало понять, что Рафаэль стал другим. Заботливым и переживающим, ответственным за благополучие другого. Нельзя сказать, что он был сверх безрассудным и не думал о братьях. Но теперь здоровяк приобрёл кое-кого другого: маленького ребёнка, который смотрит на него, как на чудо света, ждёт помощи и поддержки и верит всему, что он бы ни сказал. Так смотрели черепашки в детстве на своего отца. Его сыновья уже выросли.

На кухне воцарилась тишина, нарушаемая только громким чавканьем Майки, который хоть и смеялся над Матильдой, но был таким же неряхой и жадным до чужих кусков. Донателло интеллигентно откусывал маленькими кусочками, тщательно пережевывая пищу. Лео, казалось, только делал вид, что ест, постоянно бросая недовольные взгляды в сторону Рафа и хмурясь, мысленно его ругая. Ситуация крайне неординарная, но тем и лучше. Будут учиться выкручиваться.

Девочка откинулась спиной на грудь своего новоиспеченного дедушки и глубоко вдохнула, гладя округлившийся живот. Сплинтер взял салфетку со стола и вытер ей лицо, на что Матильда только весело улыбнулась. Она все ещё крепко сжимала конфету, приберегая её до лучших времён.

Когда Майки, будто копируя девочку, откинулся на спинку стула и приглушенно рыгнул, это означало окончание трапезы, так как все остальные дружно отложили свои недоеденные куски, и ожидающе замолкли.

— Майки, — обратился Сплинтер к сыну. — Отведи девочку в игровой зал. Думаю, ей будет там интересно.

Младший сам загорелся от нетерпения показать своей «племяннице» эту святая святых из логова и, подхватив Матильду на руки, весело зашагал из кухни.

— Что нам теперь делать, сэнсэй? — сразу спросил Лео, как только двое ушли. — Мы же не можем оставить её здесь.

— Но и возвращать в приют не будем, — уточнил Рафаэль, давая понять, что это утверждение не будет меняться ни при каких условиях.

— А может, просто соберём доказательства против той надсмотрщицы и передадим это Кейси? — предложил Донни. — Он сможет дать делу ход. И Эйприл подключим, она осветит это в новостях.

Мысли была реально здравой и логичной. Это был идеальный вариант борьбы со всем беспределом, творящимся в стенах того приюта. Но Рафаэля эта идея все равно огорчила. Ведь тогда придётся отдать Матильду обратно. И надеяться, что с ней все будет хорошо. А если ей там все равно плохо? А если она так и проживет всю жизнь, глядя в окно и ожидая своего дракона? Нет-нет, так не пойдёт.

Сплинтер, внимательно следящий за реакцией Рафаэля, согласно кивнул в сторону Донни.

— Это очень хорошо, — сказал он. — Но девочку возвращать мы не будем.

Леонардо округлил от удивления глаза, что было редко для него, и подумал, а не начался ли у отца старческий маразм. Он его глубоко уважал и прислушивался к каждому слову, но такая идея была для него более, чем дикая. Оставить её здесь?

— Таково было условие Рафаэля, верно? — продолжил крыс, и здоровяк довольно кивнул, впервые находясь вместе с отцом против решения лидера. — У неё может быть сильный стресс из-за этого, ведь теперь девочка считает нас своей семьей.

— Не так уж и много времени прошло. Она нас забудет, — воскликнул Леонардо, разводя руками.

— Детская психика очень ранимая, и любые яркие события могут навсегда изменить стиль поведения и общения с окружающим миром впоследствии, — заговорил Донни. Теперь они втроём против одного.

— Но и оставить мы её не можем, — высказался Сплинтер, вызывая согласный кивок Лео и огорчённый вздох Рафа. — Поэтому давайте поможем ей найти любящую семью.

— Что? Но как? — озвучил общий вопрос лидер. Сэнсэй тихо усмехнулся.

Он многозначительно промолчал и встал изо стола, и сыновья поднялись вслед за ним. Кажется, что Сплинтер просто смеялся над ними, издевательски придумывая какие-то невероятные задания. Ну где им искать эту любящую семью? И сколько на это уйдёт времени?

— Надо быстрее начать, — сказал Лео, когда мастер ушёл. — Чем быстрее найдём, тем быстрее она отвыкнет от нас.

— Так не терпится избавиться от неё? — фыркнул Рафаэль, пренебрежительно глядя на брата, который решил проигнорировать этот вопрос. Впрочем, здоровяк и не ждал ответа.

Развеселившие Майки и Матильда ворвались на кухню, как ураган, и развеяли неприятную тишину. Младший вприпрыжку приблизился к холодильнику, доставая оттуда две банки апельсиновой газировки, и жалобно зашипев, одна из них досталась девочке, сидящей на руках мутанта. Вспотевшая и раскрасневшаяся от активных игр малышка большими глотками стала глотать холодную содовую, быстро опустошая банку.

— И как в такое маленькое тело помещается все это? — усмехнулся Майки, беря свободной рукой банку для себя.

— Не давай ей холодное, — сказал Донни. — А то заболеет.

— Да ладно, — отмахнутся весельчак. — Жарко ведь... Ну, так что там? Что вы решили?

Младший с какой-то яростной надеждой заглядывал в глаза Донни, будто от этого жалобного взгляда все могло изменится. Ему не хотелось, чтобы Матильда уходила, и хотя он даже не пытался представить их дальнейшую жизнь с ней, а просто существовал радостными и яркими моментами, Майки уже всем сердцем привязался к девочке, которая неплохо учится управляться с джойстиком, а значит, будет хорошим партнером для игр.

— Мастер сказал, что пока она остаётся, — ответил гений и чуть не оглох, когда весельчак завизжал от радости. Он обхватил тонкую фигуру девочки руками и поднял её над собой, кружа и пританцовывая. Матильда смеялась, расставив свои руки в стороны, словно крылья, и ей казалось, что она летит.

— Ура, она остаётся! — кричал Майки, словно девочка была его рождественским подарком. Он схватил ещё парочку банок с содовой из холодильника и помчался обратно в свой игровой мир, прячась вместе с «племянницей» за широким экраном телевизора.

Девочка внимательно разглядывала странный куполообразный уголок логова, в котором в виде полупалатки расположился целый корпус с горящими мониторами разной величины. Эти яркие квадраты напоминали ей разноцветные гирлянды и притягивали к себе своим теплом и яркостью. За столом сидел другой дракон, самый тихий из всех, на странном изогнутом стуле в виде скрепленных между собой досок от скейта на тонкой ножке с колесиками.

— А что ты делаешь, дядя Донни? — с интересом спросила малышка, сцепляя руки за спиной.

— Пытаюсь залезть в архив приюта и отыскать хороших кандидатов на роль твоих родителей, — будто и не замечая девочки, ответил Донателло, не отрывая взгляда от мониторов.

— А у меня уже есть родители. Мой папа настоящий дракон, — с какой-то необычайной гордостью заявила Матильда, широко улыбаясь.

К ним подошёл Леонардо, молча встав за спину брату и следя за происходящим. Ему казалось крайне необходимым найти семью для Матильды в кратчайшие сроки и вручить её в руки людей, чтобы в их коллективе не возникало повода для разногласий и трений. Рафаэль в этом никак не участвовал, даже не желая смотреть на возможных кандидатов, внутренне предполагая, что никто из них не подойдёт на эту роль.

Матильда с интересом разглядывала строгое лицо лидера снизу вверх, думая, почему он всегда такой хмурый. Ей было интересно, может ли он улыбаться, ведь радостным его она никогда не видела. Лео был самым равнодушным из всех по отношению к ней, и девочка на подсознании чувствовала эту холодность от него, и отчего-то ей хотелось растопить лёд у него на сердце. Ей казалось, что он слишком грустный, что нечто страшное гнетёт бедного дракона, оттого-то он такой строгий со всеми.

Длинная палка, прислонённая к стене рядом, заинтересовала её, и подойдя ближе, Матильда изучала её странное строение. Лиловые ленты украшали края большой «швабры», как подумала про неё девочка, и несколько кнопок, расположенных в разных местах, притягивали к себе.

— Что это? — спросила малышка, ставя указательный палец на подбородок. Донни кинул быстрый взгляд на девочку и, казалось, даже удивился, увидев её, но затем слегка хмыкнул.

— Это посох бо, — ответил он, возвращаясь к своей работе. Леонардо постоянно наседал на него, контролируя чуть ли не каждый шаг, и от этого гений чувствовал давление и волнение.

— А почему он так называется? — продолжала расспрашивать Матильда, изучая окружающий её странный мир. — Потому что он делает другим бо-бо?

Черепашка в фиолетовой повязке тихо засмеялся на вопрос девочки, думая, как быстро она схватывает саму суть.

— Ну, типа того, — ответил он, переглядываясь с лидером, но поймав его строгий взгляд, откашлялся, и улыбка тут же слетела с его лица.

— А это что? — Маленький пальчик тянулся к почти незаметной кнопке в середине посоха, нетерпеливо желая поскорее нажать на неё, словно она сама кричала от этом.

— Только ничего не нажимай, — предупредил Донни, но было уже поздно.

Матильде пришлось постараться, чтобы продавить эту кнопку до конца, но она все-таки это сделала. По краям посоха прошлись электрические разряды, устрашающе сверкая молниями, и девочка отскочила, испуганно вскрикнув. Оружие скатилось со стены и упало прямо на провода главного процессора, продолжая бить током. От всех монтировок тут же стал исходить странный свет, воздух накалился, и страшные раскаты голубых молний оповещали о коротком замыкании. От приборов пошёл дым, и Донателло, подскакивая с места, кинулся к ребёнку, стоящему посредине проводной петли, которая уже вовсю дымилась и готова была зажарить любое живое существо поблизости. Он схватил девочку на руки и быстро отпрыгнул от своего компьютерного уголка, закрывая Матильду собой от тут же произошедшего взрыва. Начался пожар, но лидер вовремя схватил огнетушитель и погасил огонь.

Донни сделал ещё несколько шагов от места аварии и посадил девочку на небольшой бетонный выступ, и сам опустился на колени, чтобы поравняться с ней.

— Ты в порядке? — тревожно спросил он и испугался, когда увидел слезы в больших голубых глазах. Девочка поджала губы, стараясь изо всех сил сдержать эмоции в себе, и от напряжения вся скукожилась и сжала кулаки. Донни вспомнил, что такую он её и увидел в первый раз. Когда та страшная женщина грозила наказанием за пролитые слезы.

Следуя мимолетному порыву, которые совсем не свойственны черепашьему гению, Донателло схватил девочку и прижал ее к себе, желая успокоить и в то же время дать поплакать. Конечно, она испугалась, когда все вокруг стало сверкать и стрекотать страшными звуками. Донни надеялся, что она не поранилась, и в теории был уверен, что она не могла этого сделать, ведь ей просто было бы не выжить тогда, но всё-таки хотел точно убедиться, сделав пару анализов и осмотрев ее на наличие ссадин и повреждений.

Майки и Раф появились сразу, как только в логове отключился свет и странный запах дыма наполнил помещение. Картина происшествия вселяла тревогу в мутантов, и Рафаэль сразу стал искать девочку, не заметив её и брата вначале.

Донни поднялся с малышкой на руках, плачущей ему в плечо. Это был не тот плач, когда она увидела остальных черепах и Сплинтера. Это был тихий шёпот, словно она не хотела, чтобы это случилось, но сдержаться не могла.

— Матильда! — воскликнул Раф, увидев хныкающую девочку на руках брата, и подскочил к ней, протягивая руки, но Донни, видимо, не спешил выпускать её из рук, слегка похлопывая ладонью по её спине.

— С ней все в порядке. Просто испугалась, — прокомментировал гений, продолжая успокаивать девочку. Но та спрятала лицо у него на плече, хватаясь одной рукой за ремень рюкзака, а другую приложив к холодной коже мутанта.

Донателло было приятно обнимать малышку, ведь сам он внутренне нуждался в чужих объятьях не меньше, чем этот ребёнок сейчас. Но воины-ниндзя не должны показывать это, тем более, суровые парни, тем более, мутанты.

Леонардо с досадой осматривал место пожара и недовольно качал головой, понимая, что вся техника гения безвозвратно сгорела.

— Эта девчонка спалила компьютер Донни, и из-за неё произошло замыкание проводки, — с нескрываемым раздражением в голосе оповестил всех лидер, и его острый взгляд остановился на плачущей девочке, и кажется, эта картина его никак не задела. — За такие проделки надо наказывать.

Донателло непроизвольно прижал ребёнка к себе крепче, видя решительный настрой в действиях и словах Лео. Двое других встали перед гением, закрывая его и Матильду и показывая, что подойти к ней теперь лидер может, только если пройдёт через них. Даже славный парень Майки, не любящий скандалы и получающий всегда по башке от Рафа, был на стороне большинства и приготовился к борьбе с Лео. С лидером. Потому что нельзя обижать маленьких деток. Тем более, когда это твой лучший друг.

— Вижу, у вас тут образовался союз против меня, — глядя на противостоящих братьев, особенно на Донателло, сказал лидер. — Теперь неизвестно, когда удастся все исправить и наконец выполнить задание учителя и найти ей семью.

— А тебе так и не терпится отправить её подальше, — фыркнул Раф, скрещивая руки на груди.

— Я просто пытаюсь сделать как можно лучше для всех. Пытаюсь найти решение проблемы. Я хоть что-то делаю, — в голосе слышался холод, и со стороны казалось, что Лео абсолютно безразличен к ситуации, но все знали, что такое поведение — плохой знак.

— Ты считаешь Матильду проблемой? В этом и есть вся твоя суть, лидер, — последнее слово было намеренно подчёркнуто тоном голоса.

Леонардо окинул всех недовольным взглядом и, фыркнув, отошёл в сторону, скрываясь в своей части логова. Неужели они подумали, что он собирается бить ребёнка? Вполне достаточно и серьёзного разговора, как всегда любил поступать лидер, читая нотации братьям день и ночь. Теперь все прониклись какой-то сладко-умилительной любовью к этому ребёнку, не видя абсолютно ничего странного в том, что она считает Рафаэля своим отцом, а их логово — родным домом. Все встали против лидера, видя в нем лишь злобного и равнодушного монстра, а он просто хочет вернуть семье былой покой, чтобы оградить от внештатных ситуаций. И с этого момента он решил взяться за поиски семьи для девочки самостоятельно.

* * *

Эйприл бесстрашно шагала по темным и пустым каналам канализации с пакетами в руках. Её удивлению не было предела, когда зеленые друзья попросили принести одежду на четырёхлетнюю девочку, и по телефону было трудно понять, что на самом деле случилось.

Матильда сидела возле телевизора вместе с Майки и смотрела мультики, допивая уже третью банку апельсиновой газировки. После пережитого стресса братья решили сгладить последствия этой ситуации, залив её сладкой холодной содовой. Девочка сидела на коленях у Микеланджело и, открыв рот, смотрела очередной мультик о принцессах, драконах и других чудиках. В такой же позе застыл и черепашка, с глубоким интересом вникая в захватывающий сюжет.

Матильда подняла глаза на Майки, затем опять посмотрела на экран и задумчиво притихла.

— Дядя Майк, — тихонько позвала она, и тот опустил голову к ней. — А ты ведь не дракон, да?

Черепашка слегка удивился вопросу и сам на секунду задумался, словно размышлял над своим действительным происхождением, но потом улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Так и думала. Ты больше на Шрека похож.

Микеланджело выпучил глаза от резкого удивления и состроил гримасу абсолютного несчастья.

— По-твоему, я похож на этого толстого здорового тролля? Да у него же мышц даже нет, он постоянно пукает и рыгает, и уши, как антенны, в разные стороны.

Матильда задумалась.

— Ну да, у тебя ушей нету. — Она уткнулась макушкой в пластрон ниндзя, глядя снизу вверх. — Но не расстраивайся, может, они ещё вырастут.

Донателло тихо хихикал над бурчанием брата и замечаниями Матильды, отмечая, что этот ребёнок весьма сообразительный и не лишён живой фантазии. По приказу (а по-другому нельзя было сказать, видя, с каким повелительным тоном Лео обратился к гению) ему приходилось чинить компьютер сразу после налаживания подачи электричества в их логово. А ему хотелось проверить Матильду на наличие ран, провести несколько психологических тестов, а то вдруг у неё останется шок на всю жизнь и появится панический страх перед выключателями, да и просто планировал изучить её уровень интеллекта и характера. Но увы, приходилось сидеть в куче проводов и крутить железо.

Эйприл вручила пакеты встретившему её Рафаэлю, заглядывая ему за спину и глядя в сторону гостиной. Донателло подошёл к ним, чтобы поприветствовать подругу и тем самым выдумать себе повод на перерыв.

— Я даже не знала, что подумать, когда вы попросили меня об этом, — разворачивая пакеты и кладя содержимое на кухонный стол, сказала Эйприл.

— Да, как видишь, в нашей команде пополнение, — с улыбкой отметил Донни, глядя, с каким вниманием Рафаэль разглядывает розовое платьице, трогая на ощупь и принюхиваясь, нет ли в нем синтетики. — Теперь наш Сорвиголова стал любящим отцом, а мы — заботливыми дядями.

Эйприл удивленно приподняла бровь, косясь на здоровяка, который перекладывал тёплые вещи отдельно от остальных и проверял мягкость стельки маленькой пары кроссовок.

— Отцовство так быстро может изменить привычки и характер поведения личности, — сам удивляясь, отметил Донни.

На кухню зашел Майки, держа Матильду на руках, и, открыто улыбнувшись, радостно поприветствовал подругу. Девочка с какой-то опаской глядела на Эйприл, и в небесно-голубом взгляде отражался плохо скрытый страх. Она невольно нахмурила брови и резко отвернулась, прижимаясь к плечу черепашки и что-то шепча ему.

— Хочешь пойти досмотреть мультик? — спросил мастер нунчак вслух, но ребёнок отрицательно покачал головой и опять что-то сказал ему. — Хочешь уйти в комнату?

Он пожал плечами, глядя на остальных, и ушёл вместе с девочкой.

— Видимо, я ей не очень понравилась, — произнесла Эйприл, не понимая, в чем причина.

— Что-то здесь не так, — сказал Рафаэль, серьезно глядя вслед уходящему брату и девочке, и Донателло согласно кивнул.

— Возможно, она не доверяет людям, — сказал гений. — Ей немало от них досталось…

Эйприл тяжело вздохнула, всем сердцем соболезнуя и жалея малышку, такую светлую и чистую. И наверняка добрую и, по мнению журналистки, имеющую невероятные способности, раз Рафаэль так сильно поменялся, что от старого взрывного ниндзя ничего не осталось. Теперь он больше походил на добропорядочного семьянина и любящего опекуна.

— Как много всего произошло, пока меня не было…

Рафаэль бесшумно зашёл в свою комнату, где на кровати, подтянув ноги к груди, лежала Матильда. Мутант присел на пол возле неё и провёл по тонким волосам, убирая их с лица. Она казалась крохотным комочком на огромной кровати черепашки, беззащитным и одиноким.

— Все в порядке? — спросил он осторожно, и девочка подняла на него глаза. Она долго и пристально смотрела, ища во взгляде своего дракона ответ, и затем поднялась и обняла его за шею. Рафаэль схватил ребёнка в охапку и прижал к себе, думая, что сегодня слишком много стресса было для неё. Взрыв, крики Лео, появление Эйприл. Люди пугали Матильду, возвращали её в мир реальности, а здесь рядом с чудными огромными драконами она была как в сказке.

— Эта тетенька, она социальный работник? — пролепетала девочка тонким голоском прямо в ухо Рафу. Он подумал, откуда она знает это слово.

— Нет, — с улыбкой ответил мутант. Так вот почему она испугалась, подумала, что Эйприл пришла её забирать обратно в приют.

— К нам раньше приходили такие тетеньки, — пояснила малышка, отстраняясь от Рафа и заглядывая ему в глаза. — После этого мисс Пиглс была очень злая.

— Эта та кикимор... хм... нянька? — запнувшись, спросил мутант, не желая ругаться на других при ребёнке. Матильда кивнула ему. Её тонкие ручки перебирали хвосты повязки, разглаживая их и заплетая в бантик.

— Тогда она волонтёр? — спросила снова девочка и вновь получила улыбку. — К нам приходили волонтеры, приносили много игрушек и конфет. Правда, мисс Пиглс забирала потом все. Но все равно это было весело.

Рафаэль грустно смотрел на девочку, думая, что за стерва эта мисс Пиглс, и почему она так не любит детей и работает с ними. И что теперь бедная Матильда не может даже поплакать открыто, сдерживая грустные эмоции в себе, потому что боится быть наказанной. Он вспоминал своё детство, когда сэнсэй стал обучать их боевым искусствам, и им тоже порой доставалось от него, но все равно это было самое счастливое время в его жизни. Рафаэль не хотел, чтобы Матильда с сожалением вспоминала об этом чудном отрывке жизни. Она заслуживает счастья.

— Папа, а у тебя есть жена? — мутант усмехнулся на то, как она его назвала и уже не в первый раз, и хотел спросить, почему она так к нему обращается, но не стал. В конце концов, сиротке не хватает семейного тепла и заботы, и ничего страшного, если она выдумала для себя быть дочерью дракона.

— Нет, — ответил Раф и подумал, что никогда и не будет у него жены. Если только Донни сделает новую порцию мутагена, и они превратят партию самок черепах во что-то подобное им?

— Тогда где моя мама? — Этот вопрос поставил мутанта в тупик. Где её мама? Донателло сказал, что в личном деле девочки есть информация о смерти обоих родителей в автомобильной катастрофе. Она и не помнит этого. Ей был всего год. И что ответить на это?

— Мы обязательно её найдём. — теперь идея учителя и Леонардо найти настоящую человеческую семью не была такой уж страшной. Матильде нужна мама больше, чем дракон. Ему самому нужна была мама, когда он был маленьким. Всем нужна мама. — Пойдём примерим одежду, которую Эйприл принесла.

Девочка улыбнулась и довольно закивала головой, крепко держась за концы повязки, из которых она уже успела сплести пару бантиков, чтобы сделать своего дракона ещё красивее.

— А Эйприл не твоя жена? — спросила она на выходе, и мутант почему-то смутился.

— Нет, — ответил он. — И не задавай этот вопрос ей, хорошо?

— Угу.

* * *

Матильда красовалась перед всеми, крутясь вокруг себя и представляя свой прекрасный наряд. Розовое платьице было ей как раз впору, а лаковые белые туфельки дополняли образ, превращая девочку в настоящую принцессу.

— Ты такая красивенькая, — визжал от умиления Майки, качаясь из стороны в сторону. Донателло согласно кивнул и улыбнулся, на лице Рафаэля сияла довольная ухмылка, видя, какой восторг отражался в глазах ребёнка. Только Лео притаился в уголке, бурча себе что-то под нос.

— Но здесь все равно холодно для такого наряда, — строя из себя заботливого папочку, поучал Рафаэль. — Лучше одень свитер и джинсы.

— Ну, можно я ещё немного похожу в платье? — кружа вокруг себя и рассматривая блестящий подол, попросила малышка. — Я никогда не видела столько блёсток.

Донни вопросительно посмотрел на старшего брата, к которому обращалась Матильда, и думал, как быстро их отношения переросли из дружеских в семейные. Теперь она спрашивает его разрешения на все, а он указывает ей, что нужно делать, а что нет. Это было весьма забавным и интересным с точки зрения психологии. В Рафаэле открылась гиперответственность, хотя до этого его нельзя было назвать таковым. У него появился объект защиты, тот, кому он мог подарить свою любовь. И было странно открыть брата с такой стороны, и теперь он стал понимать, почему отец с такой особой заботой воспитывал Рафаэля, порой не наказывая его за самые ужасные проделки. Ему и самому потом было стыдно. Донателло охватила какая-то гордость за брата, за то, что ему не чужды такие нежные проявления чувств. И даже хорошо, что Матильда оказалась у них, иначе он бы никогда не узнал столько нового о Рафаэле.

Майки уже подхватил девочку, и они оба стали играть в волшебную фею, парящую над обитателями подземелья. Черепашка выступал в роли невидимых крыльев, то подкидывая ребёнка вверх, то на вытянутых руках нося её по всему помещению.

— Хочешь, я заплету тебя? — спросила подошедшая к разыгравшейся парочке Эйприл, держа расчёску и заколки в руках. Матильда довольно закивала и встала спиной к девушке, когда Майки поставил её на пол. Эйприл осторожно принялась распутывать золотые кудри малышки, стараясь быть как можно аккуратней. Волосы были мягкими, как шёлк, красиво завиваясь в волны, и разделив их на две стороны, девушка принялась заплетать красивую французскую косу, вытягивая прядки и формируя из них прическу.

— Мне нравится ваше имя, Эйприл. Оно очень тёплое, — журналистка улыбнулась на эти слова.

— Спасибо, у тебя тоже красивое имя.

Рафаэль сидел за столом на кухне и приглядывал за девочками со своего места, прекрасно слыша их диалог, впрочем, как и все другие обитатели логова. Ему было любопытно, как Матильда реагирует на особ женского пола, ведь в ближайшее время им необходимо найти для неё маму.

— А вы замужем? — неожиданно спросила девочка, и Раф почему-то напрягся.

— Нет, — смеясь, ответила Эйприл, крепя заколки в виде бабочек на косы Матильды.

— А почему тогда вы не хотите выйти замуж за папу-дракона? — Рафаэль поперхнулся глотком чая, громко кашляя и стуча себя в грудь. Он же просил не говорить об этом! Послышался тихий гогот из угла со сломаными мониторами.

Эйприл удивленно взглянула на повернувшуюся к ней девочку и слегка покраснела, не зная, что ответить.

— Он просил не спрашивать вас об этом, — продолжила малышка. — Он, наверное, сильно переживает из-за этого. А вы очень красивая.

Последнюю фразу она произнесла с каким-то волнением и восхищением, проводя маленькой ладошкой по рыжим волосам девушки. Эйприл ей определенно нравилась, и тёплая улыбка появилась на лице ребёнка.

— Спасибо. — Слегка смущённая девушка даже не знала, что сказать Матильде в ответ, и только погладила по голове, сдерживая слезы. И этот жест вдруг резко приблизил их друг к другу.

— Понятно, почему папа-дракон влюбился в тебя, — уверенно заявила девочка, и Раф опять поперхнулся, а Майки заржал на всю кухню и сразу получил от брата нагоняй. — Он хороший, очень добрый и сильный. Он будет тебя всю жизнь любить.

Здоровяк вскочил с места, чтобы остановить Матильду и забрать её от Эйприл, которая могла расценить слова девочки неправильно, но остановился, вслушиваясь в её слова.

— Ты могла бы стать моей мамой, и мы были бы всегда вместе и никогда не расставались бы. Папа-дракон, ты и я.

Рафаэль тяжело вздохнул, понимая, что в каждой женщине она будет видеть свою потенциальную маму, которая нужна ей, как воздух. А Эйприл еле сдерживала слезы, обняв девочку и прижав к себе. Младшие братья переглянулись и только грустно пожали плечами. Их судьбы пересеклись со сложной судьбой маленькой девочки, которая, как заблудившийся котёнок, ищет своих родителей, нуждается в защите и поддержке. Они бы никогда не узнали, что такое жизнь сиротки. Они никогда бы не открыли свои сердца для таких историй. А просто равнодушно вершили бы правосудие по ночам, не пропуская через себя судьбы спасённых и неспасённых людей.

Леонардо облокотился о бетонную стену, задумчиво глядя в потолок, с грустью ища в нем что-то важное. Его сердце тоже не каменное. И воспоминания о собственном детстве промелькнули в голове. Все-таки оно было счастливым. С любящим отцом и братьями. Они друг за друга горой. Поддержка и опора в трудные времена. Без них он бы сдулся, поник, впал в депрессию. Только на них троих держится весь его самоконтроль и дисциплина. И без них он пустое место. Но услышанное только закрепило его решимость отыскать приемных родителей для девочки. Ведь они не могли бы дать ей полноценной радостной жизни. Они ведь даже не люди. Слишком сильно прикипели сердца братьев к этому ребёнку. И поиски нужно начинать как можно скорее.

Лидер засмеялся, слыша острые подколы младшего в сторону Рафа и Эйприл, которые наверняка не знают, куда спрятаться от смущения. Все остаётся в норме, ничего не изменилось. И не изменится. Он этого не допустит.

Донателло проводил по горячему лбу девочки небольшим электронным термометром, мягкой подушкой касаясь влажной кожи и тревожно заглядывая на крохотный экран.

— Уже 38.2, — оповестил он. — Майки, я же говорил, что не нужно поить её холодной содовой.

Младший грустно опустил плечи, вздыхая и чуть не рыдая. Он ощущал свою вину за это, а злобные взгляды старшего брата и тревожное щебетание себе под нос Донни ещё больше заставляли его убедиться в этом. Микеланджело облокотился о бетонную стену и сполз вниз на пол.

— Не ругайте дядю Майки, — хриплым голосом заговорила Матильда. — Я сама просила его дать мне газировки.

Младший с теплотой посмотрел на девочку, думая, что даже в таком состоянии она заступается за него. Но расстроился ещё больше, видя, как из-за его безответственных поступков теперь мучается Матильда.

— Нужно подогреть немного молока с мёдом, чтобы прогреть горло, — сказал Донателло, пока Раф заботливо вытирал капли пота со лба девочки. — Если температура поднимется до 38.5, дадим ей жаропонижающее. Правда, у нас нет лекарств для детей.

Черепаший гений задумчиво замолчал, размышляя, что звонить Эйприл уже поздно, но если все будет совсем плохо, то выбора нет. Майки подскочил греть молоко для ребёнка, пытаясь заботой искупить свою вину и найти себе хоть какое-то занятие, чтобы быть полезным. Донателло пошёл проверять содержимое их аптечки, чтобы проверить имеющиеся лекарства по сроку годности, и Рафаэль остался с девочкой один.

— Все будет хорошо, — проводя пальцами по влажным от пота волосам, говорил мутант. — Тебе нужно поспать. Во сне всегда становится легче.

Матильда обхватила его ладонь, будто это был плюшевый медведь, и, кладя голову на шершавую кожу, зашмыгала носом и усталыми глазами посмотрела на черепашку.

— Ты ведь не бросишь меня? — хрипло спросила она. А Рафаэль не знал, что ответить. Он ведь не может быть её папой вечно. Не может найти ей маму и поселить её с ними в подземелье, чтобы не расставаться с ребёнком. Ей придётся уйти в мир людей и жить при солнечном свете. Им нужно разделиться. Но чем больше она была здесь, тем труднее было принять это. Он уже и сам не хотел расставаться со своей маленькой принцессой. Без неё станет скучно и пусто. И не только в доме, но и в душе.

Рафаэль только выдавил из себя подобие улыбки, и как раз вовремя в комнату ворвался Майки с кружкой горячего молока с мёдом и с довольным видом протянул её брату. Тот коротко кивнул в благодарность и этим жестом вмиг осчастливил младшего, заставив почувствовать его нужным.

— Выпей немножко, — сказал Раф, помогая девочке присесть. Микеланджело отметил, что голос брата стал необычайно мягким и тихим, что очень было на него не похоже. Он никогда не слышал, чтобы Рафаэль так говорил.

Майки помог взбить подушку, на которую тут же облокотилась Матильда, и улыбнулся, думая, какая же она крохотная на фоне этой огромной кровати. Совсем как мышонок.

— Горячее, — недовольно шикнул Раф, обхватывая кружку с другой стороны, и младший черепашка тут же подлетел, присаживаясь на колени подле кровати, отобрал у брата напиток обратно и стал усиленно дуть на него, чтобы остудить. Он так интенсивно старался, что в кружке образовался небольшой ураган, зеленые губы мутанта скручивались в трубочку, и при каждом выдохе он пучил глаза, словно без этого эффект был бы уже не тот.

Глядя на выражение лица Майки, девочка засмеялась, хотя периодически её пробивал грудной кашель, но мутант явно смог поднять ей настроение. Рафаэль улыбнулся вслед за ребёнком, думая, как хорошо, что у них есть такой глупый и забавный брат, и любая трудная ситуация становилась намного проще, когда Майки был рядом.

* * *

— Ну что там? — послышался голос лидера за спиной, и Донни обернулся. Он вопросительно взглянул на Лео, искренне сомневаясь, что ему интересно знать о состоянии девочки. Хотя, возможно, он и проявлял какое-то участие, ведь чем дольше Матильда болела, тем дольше тянулись поиски её потенциальных родителей. А это ему было не по душе.

— Ничего нового, — коротко ответил гений, продолжая проверять содержимое огромной коробки с лекарствами. Леонардо уловил холодный тон брата, понимая, что теперь и он видит в нем бесчувственного и гадкого типа, которого не проймут даже слезы ребёнка.

— Не думай, Донни, что я... хочу быстрее избавиться от этой девочки, — произнёс лидер, и в его голосе можно было даже расслышать нотки сожаления. Все братья суетятся над бедным больным дитем, а Лео шляется по логову, не проявляя абсолютно никаких чувств и интереса и даже не поддерживая в этом семью. Такое мнение складывалось у всех. Но никто не мог понять, что лидер борется за благополучие команды, что желает и девочке счастья с новой человеческой семьей, что теперь ему неудобно подходить к ним и делать вид, что ничего не происходит и что ему тоже небезразличен этот ребёнок.

— Эту девочку зовут Матильда, — поправил лидера Донателло. — И разве ты действительно не хочешь избавиться от неё?

— Не избавиться, — выставляя руку вперёд, будто так мог быть более убедительным, ответил мастер катан. — Просто помочь найти семью. Да, и как можно скорее, иначе мы пересечем линию невозврата.

Донни вопросительно приподнял надбровные дуги, фыркая на слова брата.

— Какую ещё линию? О чем ты?

— О том, — спокойно пояснил Лео, — что рано или поздно настанет такой момент, когда Рафаэль уже не сможет отдать её. И Майки, и ты... И она не захочет уходить. Но ребенок не домашний питомец. Мы не сможем дать ей того, что даст человеческая нормальная семья. Поэтому нам нужно сделать это как можно быстрее.

В словах лидера была заключена правда, но Донни пока не мог её разглядеть, думая, что не все так печально. Неужели из-за своей привязанности они лишают девочку настоящей семьи? Гений был уверен, что все не так далеко зашло.

— Раз действительно хочешь помочь, то лучше иди и приготовь травяного чая. Девочке нужно больше пить, — с некоторым вызовом сказал Донателло, и к его удивлению, Лео послушно пошёл на кухню, хотя и недовольно косился на брата.

* * *

В логове воцарилась необыкновенная тишина, и даже стало странно, что поблизости нет смеха Майки или ворчания Рафа. По умолчанию никто не пошёл на сегодняшнее дежурство, полностью посвятив себя восстановлению здоровья Матильды. Леонардо не стал ничего говорить по этому поводу, думая, что братья его тогда вовсе возненавидят, так как на данную минуту состояние одной маленькой девочки было важнее нескольких ограбленных ювелирных лавочек или даже жизней неизвестных никому людей. Невозможно быть одновременно в двух разных местах. Лидер смирился с этим и послушно натирал на терке имбирь с лимоном, готовя для Матильды домашний «Колдрекс». Ему тоже хотелось побыстрее поставить её на ноги и вернуть команду в привычное состояние.

Поставив банку с готовой смесью на стол, Лео решил уединиться в тихом уголке логова, чтобы ещё раз все обдумать и набросать в голове план действий. Компьютер находился в состоянии ремонта, да и Донни не допустил бы никого до своей техники, поэтому приходилось придумывать, каким образом найти родителей для девочки.

Проходя мимо комнаты Рафаэля, лидер услышал тихие всхлипы и, подойдя ближе, прислушался к рыданиям Матильды. Она не кричала, как при первой встрече с ними, не лила безмолвные слёзы, как при инциденте со взрывом. Это был тихий плач с самим собой, и черепашка никогда не мог подумать, что у слез есть столько вариаций.

— Раф? — позвал лидер, выходя ближе к середине зала. Он глазами искал хоть кого-то, но помещение было пусто. И как он не заметил их исчезновение? — Майки! Куда они все подевались?

Лео стоял в центре логова и думал, что ему делать. Просто игнорировать и идти туда, куда и шёл? До конца строить из себя строгого и сурового лидера? И когда он успел поменяться местами с Рафом? Но даже он — безумный Сорвиголова — не устоял перед улыбкой маленькой девочки.

Ниндзя осторожно зашёл в комнату, где все ещё хныкал ребёнок, и встал напротив её кровати. Матильда закрыла глаза руками, небрежно стирая крупные капли слез, и её лицо уже совсем покраснело от истерики — видимо, плачет она уже давно.

— Почему ты плачешь? — тихо спросил Лео, боясь ещё больше напугать ребёнка и снова услышать его крик. Матильда подняла свои большие заплаканные глаза на мутанта, вытирая тыльной стороной ладошки щеки, и зашмыгала носом. Увидев черепашку, она немного успокоилась, но слезинки все равно продолжали падать из глаз.

— Я проснулась, и здесь никого не было рядом, — хриплым голосом ответила девочка, вбирая крупными глотками воздух от волнения.

— Испугалась? — более мягко спросил лидер, и Матильда кивнула. Она продолжала всхлипывать, и чем больше пыталась остановить это, тем сильнее её била истерика. Кажется, даже больше, чем когда она была одна. Мутант подошёл к ребёнку ближе и присел на корточки напротив. — Эй, не плачь, я же здесь.

Малышка кивала головой в ответ, но остановиться никак не могла. Липкий страх закрался ей в душу, когда она осознала, что осталась одна. Страх, который преследовал её всегда.

Лео положил ладонь на спину девочки, чтобы хоть как-то успокоить, и ощутил, какая она горячая. Это встревожило его, и проведя пальцами по мокрому лбу Матильды, он убедился, что у неё был сильный жар. Взяв с прикроватного столика градусник, Леонардо измерил температуру. 38.8. Дело совсем плохо.

— И где Донни носит? — недовольно произнёс лидер, глядя на маленький экран. Девочка продолжала хватать ртом воздух, и мутант поднялся, чтобы принести ей воды, но она схватила его за палец, заставляя остановиться.

— Дядя Лео, не уходи, — тихо пролепетала малышка, шмыгая носом, и черепашка не выдержал умоляющий взгляд голубых глазок и, вздохнув, сел обратно на пол. Матильда не отпускала его, сжимая горячую ладошку, и Леонардо не торопился отнимать руки.

Он подумал, что она должна бы его бояться или остерегаться, ведь из всех живущих здесь он был к ней менее доброжелательным и почти не обращал никакого внимания. Даже пытался наказать её за проделки, после которых им заново пришлось налаживать всю систему подачи электричества. Видимо, когда вокруг не осталось никого, то лидер оказался тем самым раком на безрыбье.

— Я знаю, что ты хороший, — тихо хрипела девочка. — Пусть папа-дракон злится на тебя, ты все равно хороший. Ты всех защищаешь и заступаешься.

Слова ребёнка искренне удивили мутанта. Почему она заговорила об этом сейчас? Странно было слышать такое от неё, и Лео стало приятно на душе. Хотя братья его невзлюбили, но даже эта маленькая девочка видела в нем больше, чем вечно недовольного и ворчащего зануду.

Он поправил одеяло Матильде, накрывая плечи, и малышка вся сжалась и закуталась в нем. Её морозило. По телу пробегала неприятная дрожь, и она тихо захныкала, хотя уже и не плакала.

Лео успокаивающе зашипел.

— Скоро придёт дядя Донни и принесёт лекарство. — Его голос был мягким, не таким, как обычно, особенно в те моменты, когда он поднимает братьев на утреннюю тренировку. Он словно обволакивал девочку, даруя ей успокоение. — Ну где же они?..

Через десять минут в логове послышались возгласы и шумные шаги, и лидер облегченно выдохнул. Ну, наконец-то! Влетевшие в комнату ниндзя немного замедлились, с удивлением глядя на Леонардо, сидевшего возле Матильды и продолжавшего держать её за руку.

— Надо же, — фыркнул Раф. — Наш Бесстрашный решил поиграть в дочки-папочки.

Его злобная усмешка была словно плевок в лицо Лео, и на секунду лидер подумал, что это ревность.

— Да, — спокойно ответил он. — Решил подменить тебя на время. Где вас носит? Мало того, что вы покинули логово, не сообщив мне, так ещё и больного ребёнка оставили в одиночестве. Где вы были?

— Мы бегали за лекарством для Матильды, — с гордостью заявил Майки, но получил укоризненный взгляд. Нужно ли было уходить всем сразу?

Девочка продолжала сжимать указательный палец Лео, и тот не спешил отдаляться от неё, сидя не шевелясь. Она уже не открывала глаза, не было сил, только изредка вздрагивала от озноба. Донни вытряхнул содержимое пакета на стол, выбирая из огромного количества нужное лекарство.

— Только не спрашивай, откуда я все это взял, — опередил логичный вопрос от Леонардо черепаший гений.

— Ты ограбил аптеку? — глядя на множество разноцветных упаковок, в шутку поинтересовался лидер.

— Я же говорил, не спрашивай.

Лео промолчал, надеясь, что брат его точно шутит, хотя по его серьёзному выражению лица было видно, что сейчас совсем не до шуток. Донни достал маленький бутылёк с гремящими внутри таблетками и вытащил одну.

— Это жаропонижающее, — прокомментировал он. — Майки, принеси воды.

Младший ринулся к выходу, но его остановил Лео, крича вдогонку:

— На плите стоит травяной чай, он ещё тёплый. В банке на столе имбирь с мёдом.

Братья, не скрывая удивления, уставились на старшего, вгоняя его в краску. Рафаэль пренебрежительно фыркнул, однако у Донателло это вызывало иные чувства. Он чуть заметно улыбнулся такой заботе со стороны лидера, даже огорчившись, что некоторое время назад раздражительно сорвался на него. Хотя старший и перегибает палку иной раз своей чрезмерной заботой о семье (будто девочка достанет из-за пазухи винтовку и всех перестреляет здесь), но всё-таки и он не лишен простых человеческих чувств. И его сердце дрогнуло перед маленьким ребёнком. Тихое хныканье Матильды снова привлекло внимание мутантов, отводя его от Леонардо.

— Вот это, — порывшись в куче лекарств, гений вытащил темный бутылёк. — Это сироп для детей от гриппа.

Он передал лекарство Рафаэлю, присевшему на край кровати, и тот, вскрыв его, налил содержимое в маленькую емкость, которая шла в комплекте. Одной рукой подняв девочку и осторожно усадив себе на колено, черепашка приложил пластиковую крышку к её губам, но почувствовав резкий запах и горький привкус, малышка поморщилась и отвернула голову.

— Надо выпить лекарство, принцесса, — мягко сказал Рафаэль, пытаясь уговорить ребёнка. Но та только отрицательно покачала головой и вдобавок ещё и захныкала. — Ну давай же, тебе станет лучше.

Здоровяк продолжал уговаривать её и постоянно подносил лекарство к губам, но Матильда не поддавалась, начав упираться руками и рыдать. Леонардо удивился железному терпению брата, совсем ему не свойственного, и подумал, как же сильно девочка изменила его. А прошло всего каких-то несколько дней с момента её появления здесь.

— Так, а ну-ка хватит хныкать, — строго сказал лидер, смотря ребёнку прямо в глаза. Раф хотел уж было разозлиться на него и сказать пару ласковых, но увидев, как Матильда послушно вытерла слезы и села ровно, несмотря на головокружение, ничего говорить не стал. — Тебе нужно выпить лекарство. И без разговоров.

Девочка послушно кивнула головой, огорчённо вздыхая, понимая, что они от неё не отстанут. Майки тем временем уже вернулся в комнату с кружкой горячего сладкого от мёда чая и поставил её на столик. Рафаэль снова поднёс сироп к губам Матильды, и она уже собралась с силами и, приоткрыв рот, коснулась языком коричневой жижи, но ощутив горький вкус, опять поморщилась и отвернулась. Четверо братьев устало выдохнули и опустили плечи. Лео и Донни подумали, что остаётся только один вариант — скрутить её насильно и залить в рот лекарство, — но с опаской глядя на Рафаэля, озвучивать ничего не стали, оставаясь единодушными мысленно.

— Хватит уже мучить ребёнка! — послышался строгий голос Сплинтера, что было очень необычно. Они с трудом могли вспомнить, когда последний раз отец поднимал на них голос, и услышав знакомые с детства строгие нотки, ниндзя ощутили себя нашкодившими мальчишками.

Мастер подошёл к кровати и, присев рядом, забрал тянущего к нему руки ребёнка. Девочка смотрела на него так жалобно, будто её собирались расчленить и сэнсэй оказался единственным спасением. Она опустила голову ему на грудь и глубоко вздохнула.

— Что вы пугаете бедную малышку? — сетовал старый крыс, глядя на сыновей. Они опустили взгляд, словно провинились в чём-то, и хором извинились. — Вот недотепы, идите лучше поставте куриный бульон. Ребёнку нужно кушать больше жидкого.

Микеланджело сразу загорелся, как только отец заговорил о кухне, и тут же побежал туда, чтобы поскорее начать работу. Донателло вышел вслед за ним, послушно предоставив себя в подручные младшему. Старшие черепашки не торопились покидать помещение, глядя на Сплинтера с ребёнком на руках. В голове сразу замелькали воспоминания прошлого, как отец усаживал их на колени и тихонько успокаивал, унимая слезы, обиды или гнев. Как он заботливо кормил их с ложечки, когда они болели, хотя и вполне могли кушать самостоятельно. Как он бережно перевязывал ссадины и ушибы, обдувая больные раны своим дыханием. И даже Рафаэль втайне от братьев прибегал в слезах к отцу ночью, когда ему снился очередной кошмар, и тот заботливо убаюкивал его, а затем под утро переносил обратно, чтобы другие ничего не знали. Он был (и остаётся) лучшим родителем на земле и знает, как позаботиться о маленьком ребёнке.

Старшие переглянулись и поняли, что мысли их сходятся. Они покинули комнату, оставляя Мастера и Матильду одних.

— Ты уже съела конфету, которую я тебе дал? — мягко спросил старый крыс, и девочка отрицательно покачала головой. Она указала рукой на подушку, и, подняв её, Сплинтер увидел сверкающую розовую обёртку. Он искренне удивился такому самообладанию и выдержке этого ребёнка, припрятавшего сладость до лучших времён. Мастер улыбнулся: Матильда напомнила ему Леонардо в детстве, который лучше всех из братьев мог продемонстрировать настоящую сдержанность. В этом они упорно соревновались с Донателло, но упрямство лидера никогда не давало ему проиграть.

Сплинтер взял бутылочку с сиропом и, понюхав содержимое, поморщился.

— Да, не самый приятный напиток, — констатировал сэнсэй, глядя на девочку, доверчиво прижимающуюся к нему. — Я себя тоже плохо чувствую в последнее время.

Матильда огорчённо взглянула на Сплинтера, погладив его по руке.

— Ты тоже заболел, дедушка? — Сэнсэй хмыкнул: никто ещё не называл его так, да он и не думал, что когда-то будет. И было странно слышать в отношении себя это. Странно и приятно.

— Думаю, ещё нет, но кто знает? — он взял пластиковый колпачок, наполненный сиропом, который Рафаэль оставил на столике, и внимательно присмотрелся к цвету. По составу было ясно, что никаких антибиотиков или сильнодействующих ингредиентов здесь нет, а учитывая, что сироп был для детей, то и вовсе действие его должно быть щадящим. — Поэтому нужно выпить лекарство.

— Не пей! — сказала малышка. — Оно невкусное.

— Я знаю, принцесса, — засмеялся крыс, щуря свои чёрные глаза. — Но Донни сказал, что это нужно выпить. А я верю своему сыну. А ты веришь ему?

Девочка грустно глядела на колпачок в руках Сплинтера и согласно кивнула, переводя взгляд на крыса. Тот мягко улыбнулся в ответ.

— Ты ведь смелая девочка, — заговорил снова он. — Самая смелая, которую я когда-либо видел. Вместе у нас все получится.

Матильда сжала кулаки и прищурила глаза, показывая, что она готова и дух у неё боевой, настроенный на победу. Крыс снова приятно удивился, вспоминая, что его сыновей в детстве не так легко было уговорить и даже приходилось скручивать и насильно заливать в рот лекарство. Вспоминая те дни, Мастер тихо захихикал. Как все меняется. Вчера они были совсем малышами, а теперь уже сами приносят других малышей в дом, принимая на себя роли отцов. Сплинтер задался вопросом: а какими бы они были родителями? Рафаэль, как показал этот случай, стал необычайно нежным и заботливым к девочке. Может, и свою дочурку он воспитывал бы маленькой принцессой. Донателло вечно занят наукой и изобретениями, но ему есть чему научить своё дитя и что передать другим поколениям. Майки был бы самым любимым папочкой на свете, ведь нет ничего веселее, чем играть, прыгать и скакать вместе с веселым родителем, и поднимать на уши весь дом. А Лео... С трудом Сплинтер представлял старшего сына с ребёнком, но гипотетически, раз уж вовсю разогрелась старческая фантазия, то Леонардо был бы самым тревожным отцом на земле, боясь за своё чадо каждую секунду. Тревожным и строгим.

Старый крыс ещё раз посмеялся, представляя своих сыновей с маленькими зелёными детенышами на руках, и подумал, что как бы там ни было, они стали бы хорошими отцами. Жаль, что этому не суждено случиться.

* * *

Сэнсей молча вошёл на кухню и взял кружку с полки, чтобы заварить свой любимый чай, как обычно он привык делать каждый день. Он будто и не замечал удивленных взглядов четырёх ниндзя, пристально следящих за ним. Словно ничего и не произошло.

— Ну что? — заговорил Майки первый. — Вам удалось уговорить Матильду?

Сплинтер шикнул на сына и приставил указательный палец к губам, показывая, что нужно быть тише.

— Она спит, не шумите. Во сне проходят все тревоги и болезни. Пусть отдохнёт. Надеюсь, это лекарство поможет.

Черепашки переглянулись друг на друга и кинулись к комнате Рафа, чтобы самим убедиться, что отцу удалось уговорить ребёнка. Они на носочках прокрались к кровати, почти не дыша, и все вчетвером нависли над девочкой. На столике стоял пустой колпачок с коричневыми подтеками по стенкам и наполовину полная кружка чая. А Матильда спокойно сопела, приоткрыв рот и обняв две огромных шоколадных конфеты, которые блестели своими яркими красочными обёртками. Розовой и оранжевой.

Утро уже давно сместило ночь со своего законного места, пробуждая землю для новой жизни. Холодные лучи зимнего солнца падали на зеленую кожу, даруя ей жизненно необходимый, но такой редкий ультрафиолет. Спрятавшись в пушистых ветвях вечнозеленой туи, ниндзя был уверен, что именно здесь можно насладиться дневным светилом, которое так нечасто приходится ему видеть. На кладбище тихо, как обычно.

Всхлипы и тихие рыдания вывели черепашку из блаженных раздумий, и он повернул голову, осматривая широкое поле кладбища с маленькими каменными плитками на зеленой траве. Над одной из них стояла молодая женщина, одетая во все чёрное. Голова её была покрыта платком, а в руках она держала маленькую плюшевую игрушку. Опустившись на колени, она поставила серого мишку на траву и дрожащей рукой провела по надгробию, омывая его горькими слезами. Черепашка окинул её печальным взглядом и опустил голову. Дети хоронят родителей со слезами, родители хоронят детей с кровавыми слезами.

Он и не заметил, как она оказалась тут, не заметил, как и ушла, словно призрак, словно её и не было здесь вовсе. Ниндзя осмотрелся вокруг, нет ли кого рядом, и убедившись, что все чисто, спустился с дерева и подошёл к могилке с плюшевой игрушкой на ней. На каменной серой плите была вытесана надпись:

Элизабет Роуз Джефферсон

30 Ноября 2013 — 23 Декабря 2017

Маленькое чудо, оставшееся в наших сердцах навсегда

* * *

— Цок, — воскликнула Матильда, чокаясь маленькими чашечками с Микеланджело. Они решили устроить себе импровизированное чаепитие со светским приёмом, сладким пирогом и малиновым вареньем. Черепашку облачили в красный длинный шарф, красиво завязав его в бант, а девочка надела своё любимое блестящее платье, полученное в подарок от Эйприл. Правда, Рафаэль не разрешил снимать тёплые штаны, а поверх платья пришлось надеть толстый свитер и сапожки на ноги, но и так малышка была довольна. Болезнь почти отступила, и спустя неделю не осталось даже кашля. Но теперь вместо холодной газировки разрешено было пить исключительно горячий чай с мёдом и лимоном, и носить только тёплые вещи.

Донателло быстро набирал на клавиатуре пароль, выводя на экран новую папку с очередными данными. Они уже битый час с Рафаэлем сидели и рассматривали предполагаемых родителей Матильды, но никак не могли прийти к успешному завершению. Черепаший гений интеллигентно поправил очки и, вздохнув, пролистывал страницы.

— Этот мне не нравится, — внимательно вглядываясь в лицо мужчины на фотографии, сказал Раф. — Страшный, как атомная война.

— Мы уже пятьдесят кейсов рассмотрели, и тебе все не нравятся, — вздохнул Донни. — То прическа не та, то нос кривой. Ты что, жениться собрался?

— Эй, я просто пытаюсь выбрать подходящую семью, — возразил здоровяк, скрещивая руки на груди.

— Почему-то ты смотришь только на отцов, на матерей тебе вообще наплевать, — гений изогнул бровь и посмотрел на брата поверх очков. Он предполагал, что в Рафаэле зародилась ненужная ревность, ведь кто-то другой теперь займёт место самого лучшего папы на свете, а про дракона-черепашку все благополучно забудут.

— Просто... просто... не хочу, чтобы Матильда попала к плохим людям. Знаешь, это все-таки приемные родители, что у них там в голове.

Рафаэль с тревогой на сердце думал, что вдруг кто-то из списка является педофилом-маньяком, расчленителем маленьких детей или торговцем органами. Эти мысли постоянно крутились у него в голове и не давали покоя, растягивая поиск приемной семьи до неопределенного времени.

— Дядя Лео! — радостно воскликнула Матильда на все логово, привлекая внимание всех его обитателей. Девочка сорвалась с места и подбежала к лидеру, протянув к нему руки. Он даже опешил сперва от такой реакции ребёнка на его приход, но не стал огорчать Матильду наигранным отсутствием интереса к ней, которое он упорно демонстрировал все это время, и взял девочку на руки. Рафаэль ревниво фыркнул и отвернулся, вызывая улыбку на лице Донни.

— А где ты был? — спросила она лидера, теребя кончики его повязки. Леонардо быстро думал, что бы ей сказать, но к разговору подключился гений.

— Да, действительно. Уже десять утра, солнце встало давным-давно. Где ты был?

Леонардо опустил девочку на ноги и отправил обратно к Майки допивать чай с пирогом в их импровизированном королевском чаепитии, и подошёл к двум другим братьям.

— Просто воздухом дышал, — ответил он, подходя ближе. — Что-нибудь нашли?

— Просто воздухом дышал? — удивился Донателло. — А нам ты запрещаешь выходить из логова одним. Тем более днём. Это дискриминация.

— Донни, я отлучался по делам, надо было кое-что проверить. — Черепашка в фиолетовой повязке отвернулся обратно к монитору, пожав плечами. Рафаэль ничего не говорил и был необычайно тихим, внимательно рассматривая очередной кейс и новую семью.

— Мне этот не нравится, — вдруг высказался Лео, и братья удивленно посмотрели на него, вгоняя лидера в краску.

— С чего это ты так заинтересовался этим? — фыркнул Раф. — Ты же хочешь быстрее сбагрить её, какая тебе разница, куда она отправится?

Леонардо решил проигнорировать раздражённый вопрос брата, внимательно вглядываясь в экран, хотя внутри ощутил вину перед всеми. Может, Раф был прав? Может, он действительно превратился в бездушного идиота? Ему стало паршиво на душе от своего эгоизма и от настойчивого навязывания своих идей братьям. Ведь они были правы. Они лучше его. Впрочем, в этом он никогда не сомневался.

— А что, если посмотреть заявителей-женщин? — спросил Лео, на что Донателло только удивленно расширил глаза. Однако Раф состроил задумчивое выражение лица и согласно кивнул.

— Вы хотите сделать из человека мать-одиночку? Ребёнку нужна полноценная семья. Важны и мать, и отец... — запротестовал гений, размахивая руками.

— Ну, у неё уже вроде появился отец, — Лео насмешливо фыркнул и ткнул мастера сай в плечо, но что он только раздраженно дернулся, но всё-таки не смог сдержать улыбки. Наконец лидер забил на свою гордость и вернулся к остальным. — Думаешь, Раф подпустит какого-то неизвестного мужика к Матильде?

Это было верное замечание, и Донни нехотя согласился.

— Но я должен вас предупредить, что одиноким очень сложно получить право на опекунство от государства. Их тщательней проверяют, больше требуют. Даже если заявок много, не факт, что ту или иную женщину одобрят.

— Ладно, — сказал лидер. — Если что, у меня есть один вариант. А ну-ка, Донни, пробей мне кое-кого...

* * *

Женщина стояла посредине комнаты, словно живая статуя, и не могла понять, куда ей идти и что делать. Она словно потерялась в собственной квартире — огромном пентхаусе в центре Манхэттена — и постоянно оборачивалась, будто кто-то её звал. Черепашка озадаченно почесал затылок. Он и не думал, что окажется здесь, и ещё раз опустил глаза на листок с адресом, убеждаясь в правильности местонахождения. Но сомнений не было, тем более ниндзя был уверен, что эта женщина та самая, кого он видел недавно на кладбище.

В квартире было пусто, несмотря на то, что она была обставлена как с картинки модного дизайнерского журнала. Не хватало в ней чего-то. Мало света, мало людей. Женщина казалась абсолютно одинокой в этой пустой темноте. Что такое потерять родное дитя? С чем сравнится эта боль? Леонардо тяжело выдохнул и опустил голову.

— Это она? — тихо спросил Донателло, глядя через плечо брату в окно незнакомки, и получил утвердительный кивок.

— Она так похожа на Матильду, — прошелестел Рафаэль, но будто говорил сам с собой. Он представил рядом с ней его маленькую принцессу, шагающую вприпрыжку, держа женщину за руку, и эта картина навеяла чувство абсолютной идиллии. И хотя на душе было нестерпимо тоскливо, черепашка с горечью понимал, как сильно эти двое нуждаются друг в друге.

Женщина склонила голову и тихо рыдала, прижимая к груди измятую фотографию. И никто не мог унять её боль. И никто не мог вернуть ей жизнь обратно. Она навсегда осталась там, в том злополучном дне, когда не стало ещё одного человека. А теперь это всего лишь пустая оболочка, передвигающаяся из угла в угол, но так не могущая найти себе места.

* * *

Матильда тихо посапывала, прижимая плюшевого мишку, найденого в старом хламе в кладовке, к себе. Две полученные от Сплинтера конфеты покоились рядом, и даже во сне она иногда пробегалась пальцами по шелестящей обертке, проверяя, здесь ли ее сладости.

Рафаэль усмехнулся, глядя на маленькое чудо, уютно пристроившееся на его подушке. Он никогда не думал, что встреча с этим ребёнком так изменит его жизнь. Перевернёт все представления о целях, о ценностях, о семье. Кто ещё будет называть его папой-драконом? Матильда навсегда заняла место в его суровом, но добром сердце.

Девочка открыла глаза и слегка улыбнулась, увидев своего дракона рядом.

— Вы уже вернулись? — спросила она, потирая глазки руками.

— Да, — ответил черепашка, укутывая ребёнка в одеяло.

Войдя в комнату, Рафаэль увидел Майки, сидящего возле кровати с открытой книгой в руках и пускающего слюну на одеяло, чувство необыкновенного уюта зародилось в душе. Он бережно перенёс брата в его комнату (хотя надо признать, что это было не то же самое, что носить крохотную Матильду), где тот, промямлив что-то во сне, обнял подушку и тихо захрапел. Рафаэль подумал, что ему стоит быть более внимательным к братьям и отцу, ведь они те, кто всегда будут рядом. Его единственная семья. Его любимые родные.

— У меня есть новость для тебя, — тихо сказал черепашка. Глаза девочки заблестели восторгом, и губы непроизвольно расплылись в улыбке. — Мы нашли твою маму...

Матильда, к удивлению мутанта, отреагировала спокойно. Видимо, это был шок. Она села на кровати и положила свою маленькую ладонь поверх огромной трёхпалой, чисто интуитивно, неосознанно.

— Правда? — переспросила малышка, и голубые пуговицы глаз заблестели слезами.

— Правда, — с улыбкой ответил черепашка, и тут же Матильда прыгнула ему на шею и крепко обняла. В её сердце словно вспыхнул огонь, яркий и обжигающий, и хотелось кричать, пищать от восторга, но девочка сдерживала себя.

— Спасибо, — тихо пролепетала она через какое-то время. — Я знала, что у тебя все получится. Когда она придёт?

Рафаэль тяжело вздохнул, отнимая ребёнка от себя, но не смея заглянуть ей в глаза. Это был, наверное, самый трудный момент в его жизни. Какие слова подобрать? Как объяснить все? Поймёт ли она? Ведь он обещал никогда ее не отдавать.

— Она не может прийти сюда, — начал он, и на девочку сразу накатила печаль.

— Почему?

Рафаэль снова шумно выдохнул, обдумывая свои слова.

— Матильда, понимаешь... Ты должна пойти к ней. Я не могу... Мы не можем взять маму сюда.

По розовым щёчкам пробежали тонкие дорожки слез, и черепашка подумал, что даже с ними рядом она плачет слишком часто. А значит, они не могут дать ей необходимого покоя и заботы. Было трудно говорить, да и что сказать?

— Мне нужно уйти от тебя? — дрожащим голосом спросила девочка. — Но мы же должны быть всегда вместе. Мы не можем разлучаться.

— Матильда, — сорвался с зелёных губ горький шепот, и Рафаэль виновато опустил голову.

— Ты же обещал никому меня не отдавать, — громче сказал ребёнок и, сжав руки в кулаки, стал бить огорченного черепашку по толстой коже. — Это нечестно! Нечестно!

Мутант обхватил маленькие кулачки, останавливая малышку, чтобы она не поранила себя, и притянул её к себе, несильно приобнимая.

— Я знаю, принцесса, — сглотнув комок в горле, ответил Рафаэль. — Но твоя мама скучает по тебе очень сильно. Она много плачет, каждый день. И ведь ты тоже скучаешь по ней.

— Но по тебе я буду скучать больше, — захныкала Матильда, прижимаясь щекой к шее мутанта. Он сжал её сильнее, сдерживал эмоции внутри, как мог. Вот она — точка невозврата. Как сильно приходится отрывать то, что приросло к сердцу намертво. Вырывать кусок, занятый другим, оставляя на ткани уродливый шрам от кровоточащей раны. Как же хочется оставить её здесь. Ну она же никому не помешает! Она просто маленькая несмышленая девчонка. Малышка. Принцесса. Они могли сделать из неё достойного человека.

Но Рафаэль знал, как опасна эта мысль, и что принимая такое решение, он лишает ребёнка возможность обрести нечто большее.

— Я всегда буду рядом, принцесса, — тихо прошептал он. — Буду охранять твой сон по ночам, следить за тобой. Я всегда буду с тобой, что бы ни случилось. Но послушай, — он отстранил ребёнка от себя и заглянул в её заплаканные глаза. — Ты ведь помнишь, что я волшебный дракон? Никто не должен знать обо мне и моих братьях. Это большой секрет, хорошо? Твой волшебный секрет.

Матильда качнула головой и улыбнулась, когда Рафаэль шутливо коснулся кончиком пальца её носа.

— Когда мы пойдём к маме? — спросила она, и мутант сразу понял, что решение его было правильным, и что больше всего на свете девочке нужна мама.

— Скоро, — ответил черепашка и снова прижал девочку к себе, мягко качаясь и убаюкивая, когда она положила голову ему на плечо.

* * *

После всех проверок и нескольких вылазок для ознакомления с потенциальной мамочкой Матильды все дружно пришли к заключению, что она действительно хороший кандидат. Страдая от сильной депрессии уже целый год, бедная женщина не находила себе места. Невозможно залечить рану на сердце, но они хотели попробовать.

Матильда стояла посередине зала, одетая в своё блестящее платье и туфельки, в маленькой куртке и с небольшим рюкзаком за спиной. В руках она держала плюшевого мишку, когда-то принадлежавшего Рафаэлю, и две тонкие косички смешно торчали в разные стороны.

Над логовом навис небольшой траур. Все молчали, не зная, как и что сказать. Было тяжело. Майки не стесняясь рыдал, даже больше Матильды, которая была печальной, но не плакала больше, и крупные капли слез ручьём стекали по его щекам. Он тихо всхлипывал и вытирал лицо руками. Первым подошёл Донателло.

— Уверен, что все будет хорошо, — улыбнувшись, сказал он. Он приобнял девочку, и веселость тут же слетела с его лица, сменяясь на гнетущую печаль. — Ты самая умная девочка, которую мне приходилось встречать.

— Я буду помнить о тебе, дядя Донни.

Следующим подошёл Сплинтер. Он был более сдержан, чем Микеланджело, но менее, чем три остальных сына. Матильда сразу пошла к нему на руки.

— Дедушка, ты самый лучший дедушка в мире, — прошептала малышка на ухо, и по худой морде старого сэнсея пробежалась одинокая слеза. Кто ещё будет называть его дедушкой? Кого ещё ему придётся убаюкивать на ночь? Расставаться с девочкой не было никакого желания.

— Слушайся маму и будь примерным ребёнком, — наставлял Сплинтер. — Хорошо кушай и крепко спи.

Он достал из кармана ещё одну конфету, теперь уже в синей обертке, и протянул малышке.

— Ты моя самая любимая девочка.

Поцеловав её в макушку, крыс поставил Матильду на пол. И тут же присевший рядом Микеланджело схватил ребёнка и заключил в крепкие объятья, уже истеря навзрыд. Малышка успокаивающе поглаживала его по плечу, роняя тихие слёзы.

— Ты самый веселый тролль на свете, — говорила она. — Я никогда тебя не забуду, дядя Майки.

Рафаэль буквально вырвал девочку из цепких рук рыдающего брата, устав ждать, пока тот проплачется. Но, видимо, слез у него был огромный запас. Раф хотел пойти с ней, но Сплинтер и Леонардо настояли на прощании здесь. Они были уверены, что в ответственный момент он все испортит и вернёт ребёнка обратно, поэтому было принято решение, что Матильду на встречу с судьбой поведёт лидер.

Рафаэль сжал маленькое тело девочки в своих огромных объятьях, закрывая глаза и в последний раз вдыхая запах молока. Он понимал, что больше они не встретятся, что больше она его не увидит. Так было бы лучше для неё. А ему останется лишь украдкой следить за ней по ночам в окошко и оберегать её сладкий детский сон.

— Ты всегда останешься моей принцессой, — прошептал он ей, не стесняясь присутствия братьев и отца.

— Я люблю тебя, папа-дракон. Мне больше не нужен никакой другой папа.

Рафаэль присел на корточки и, поставив Матильду на ноги, снял с себя повязку. Она впервые увидела его без красной банданы на лице и осторожно провела пальчиками по векам и щеке мутанта.

— Ты красивый, — сказала девочка, и все остальные засмеялись. И Рафаэль тоже. Только Майки продолжал тихо всхлипывать, положив голову отцу на плечо, который пытался успокоить разревевшегося сына.

Черпашка протянул свою повязку ребёнку, и голубые глаза загорелись непередаваемым восторгом. Она тут же взяла её в руку и крепко сжала, прикладывая к груди. Это папина вещь, которую она будет хранить всегда рядом с собой. Напоминание о том, что волшебный мир был реальным, и что папа-дракон присматривает за ней.

— Нужно идти, — провозгласил лидер, и встав на ноги, Рафаэль отошёл на шаг, согласно кивая.

— Не забывай о нас, — простонал Майки, набирая воздух ртом. — Слышишь? Мы всегда будем здесь. Мы всегда рядом. Не забывай...

Последние слова растворились шуршащим эхом в тунелях канализации, оставляя лишь намёк на то, что все это не сон.

* * *

Ниндзя тихо приземлился на крышу многоэтажного жилого здания и опустил ребёнка на ноги, но все ещё держал за руку. Он с легкостью открыл дверь, ведущую на пожарную лестницу, которой никто не пользовался. Предварительно Донателло отключил на короткое время все камеры по пролетам здания, и лидер был уверен, что останется незамеченным.

Спустившись на нужный этаж, черепашка выглянул из-за двери, проверяя коридор на наличие людей, но он был пуст. Он повернулся к девочке и присел, чтобы быть к ней поближе, а не смотреть сверху вниз.

— Ну, вот мы и пришли, — произнёс он несильно громко, чтобы эхо не услышали соседи. — Тебе нужна вон та дверь, видишь?

Он указал на вторую от лифта дверь, и Матильда кивнула.

— Постучи сама, я не могу пойти с тобой.

— Да, я знаю, папа мне сказал, — не поднимая головы, сказала малышка, сжимая со всей силы красную повязку в руках.

Леонардо не знал, что сказать и как правильно себя вести. Он просто положил руку ей на плечо и легонько постучал.

— Надеюсь, все будет хорошо. Если что, мы всегда рядом.

Неожиданно для него девочка кинулась ему на шею и крепко обняла. Черепашка выдохнул и тоже обнял, думая, как все легко и просто у маленьких детей, без всяких недомолвок и надуманных мыслей.

— Дядя Лео, присмотри за папой. Только тебе я могу доверить его. — Лидер улыбнулся словам девочки, которая понимала больше, чем они могли представить. И конечно, ничто не заставит его нарушить это обещание. Матильда повернула голову к черепашке и коротко поцеловала его в щеку, заставляя мутанта смутиться. — Я люблю тебя, дядя Лео, — полушепотом сказала она и тут же отстранилась, разворачиваясь и идя к нужной двери, оставляя лидера в недоумении. Но в ту же секунду он скрылся в темноте лестничных коридоров, как только девочка постучала в дверь.

* * *

Тихий стук нарушил тишину комнаты, и женщине подумалось, что кто-то просто проходил мимо, но затем звук повторился. Она подошла к двери и заглянула в глазок, но никого не было.

«Уже галлюцинации начались», — подумала она, отходя недалеко от двери, но снова услышала тихий стук.

Немного подождав, женщина все-таки решила открыть дверь. На пороге стояла маленькая светловолосая девочка с огромными голубыми глазами, с мишкой в обнимку. Она смотрела на взрослого полным любопытства и в то же время нерешительности взглядом, переминаясь с ноги на ногу.

— Девочка? — приседая на корточки, сказал женщина после минутного молчания. Вид маленького ребёнка сразу навеял воспоминания о погибшей дочери, но удивление было сильнее, чем преследующая скорбь. — Что ты здесь делаешь?

— Вы разве не моя мама? — крепче схватив игрушку, спросила Матильда. Женщина застыла. Она уже давно не слышала из уст ребёнка это слово по отношению к ней. Мама. Она когда-то была ей.

— Что? — опешив от вопроса, только и смогла произнести женщина, полностью оседая на пол. Матильда сделала шаг вперёд, краснея от смущения, но все же протянула руку к золотистым волосам незнакомки и провела по ним пальчиками.

— У вас волосы, как у меня. Вы точно моя мама.

Женщина обняла ребёнка, заливаясь слезами, и прижала со всей силы к себе. Матильда обняла её в ответ, вдыхая аромат волос и кожи и чувствуя, что это запах мамы.

— Я так долго тебя ждала... Мама.

* * *

Радостный смех ребёнка разносился по огромной квартире, наполняя некогда казавшееся пустым помещение. Женщина что-то готовила на кухне, суетливо проверяя содержимое кастрюль. На ней уже не было траурной одежды, и глаза не пухли от вечных слез.

Матильда сидела на диване и старательно завязывала красную повязку, думая, как бы ей заклеить мелкие дырочки разноцветными наклейками.

— Что это? — спросила женщина, наблюдая украдкой за ребёнком.

— Это особенная повязка, — ответила девочка. — Мне её папа-дракон подарил. Но я не могу говорить об этом, потому что он волшебный.

Женщина тепло улыбнулась, восхищаясь богатым воображением девочки, и чуть вскрикнула, когда вспомнила, что забыла выключить духовку.

Матильда повернула голову и всматривалась в темную ночь города. Уже давно расцвели деревья, и воздух наполнился весенней свежестью. Она чувствовала, что её дракон совсем рядом. Всегда рядом. Присматривает за ней из ходов своей пещеры. И дяди тоже вместе с ним. Она прижала старого потрёпанного мишку с красной повязкой на морде.

— Ты не хочешь поиграть в куклы, которые мама тебе купила? — подойдя к девочке, спросила женщина, слегка приобнимая за плечи. Но Матильда отрицательно качнула головой.

— Я потом в них обязательно поиграю, но все равно Рафаэль мой лучший друг...

На крыше соседнего здания виднелась крупная фигура, внимательно следящая за маленькой принцессой с медведем на руках. Девочка подошла к огромному французскому окну в пол, присматриваясь к одинокой фигуре, и, улыбнувшись, помахала ему рукой.

— Я здесь, принцесса. Я всегда с тобой...

Конец первой частиПримечание к частиОжидается выход следующей части. Продолжение истории в трёх частях.

Хочу выразить особую благодарность моей прекрасной бете Настеньке, которая помогла сделать эту работу ещё лучше:)