Своя игра (гет)

https://a.radikal.ru/a41/2002/8c/a4794db14e57.jpg

Гермионе было плохо. Очень плохо. Едва придя в себя, она попыталась сосредоточиться на том, где находится, но тут же отбросила эту затею — место было страшным. Она лежала на мраморном столе, свернувшись калачиком, чтобы хоть как-то согреться, а вокруг были только холодные черные стены, на которых тут и там угадывались таблички с именами. Склеп. Он же так и сказал? Этот странный человек, лишивший ее свободы, палочки, сил. Она смутно помнила, как ее перенес сюда старый эльф. Она попыталась с ним поговорить, но он только щелкнул пальцами, и она отключилась. Это даже сном нельзя было назвать — скорее уж кошмаром. Гермионе казалось, что ее просто выпотрошили, как рыбу перед готовкой — внутри было пусто, тошнота накатывала приступами и ее сильно морозило. В самом дальнем углу мерцал факел, и девушка очень хотела подобраться к нему поближе, чтобы согреться хоть немного. Она собралась и села, обхватив себя руками за плечи. Голова моментально закружилась, комната поплыла перед глазами, снова накатила тошнота, но она стоически переждала приступ. А когда комната перестала вращаться — в памяти всплыло воспоминание — ее удерживают на месте, кто-то все время повторяет фразу «смотри мне в глаза», а потом звучит «Легилименс!» и дальше она проваливается в яму из воспоминаний — последние поиски, Гарри, гоблины, учеба, война, школа, детство… Ее выкачали всю, залезли в самые укромные уголки души, вскрыли то, что она так тщательно прятала даже от самой себя, сорвали покрывала с самого интимного и выбросили, как сломанную, ненужную игрушку. Паника накатила внезапно — что же им было нужно? Гарри? Она сама? И кто стоит за всем этим?

Пошатываясь и держась за стену, она добралась до факела и протянула к нему холодные пальцы. Тепло живого огня придало сил. Что же с ней будет теперь? Ее замуровали здесь заживо? Или придут и снова станут ковыряться у нее в голове? Голода не было, но пить хотелось сильно. В памяти сразу всплыла книжная формулировка: ученые утверждают, что человек без воды может прожить максимум неделю… Гермиона тряхнула головой, прогоняя прочь мысли о смерти. Сейчас она согреется и обязательно что-то придумает. И Гарри — он будет ее искать! Главное — не отчаиваться. Только не отчаиваться!

Скрипнула, открываясь, дверь, и в комнату вошла темная, закутанная в темно-фиолетовый плащ, фигура. Гермиона дрожащими руками вытащила факел из держателя и прижалась спиной к стене. Она едва удерживала его, но просто так сдаваться не собиралась. Маг хмыкнул и одним движением палочки вырвал мнимое оружие у нее из рук. Оно зависло над ней, теперь само по себе представляя угрозу.

— Ты правда думала, что сможешь сопротивляться мне? — раздался насмешливый голос. — Какая ты наивная, девочка.

— Кто вы? Что вам нужно? — Гермиона отчаянно пыталась придумать хоть что-то, чтобы отвлечь его и пробраться к двери, но в узком склепе это вряд ли было осуществимо.

Маг с минуту разглядывал ее, словно решая — отвечать или нет, а потом поманил к себе и Гермиону помимо воли потянуло к нему, как будто он призвал ее с помощью Акцио. Оказавшись прямо перед ним, она замахнулась, но он перехватил ее руки и с нажимом опустил их вниз.

— Успокойся. Я не причиню тебе вреда. По крайней мере это пока не входит в мои планы. Ты дала мне пищу для размышлений, и ты еще можешь пригодиться. Поэтому веди себя хорошо и, скорее всего, останешься жива. Сейчас я отведу тебя в комнату, которую для тебя приготовили, и ты будешь сидеть там тихо и не будешь нам мешать. А когда понадобишься — за тобой придут.

— Гарри найдет меня! — как-то очень по-детски воскликнула Гермиона, отчаявшись вырваться на свободу.

— Вполне возможно, — ответил спокойно маг, — но мы ведь не хотим, чтобы это случилось слишком поздно?

Гермиона в ярости набрала в грудь воздуха, чтобы достойно ответить, но он уже устал от нее. Резким движением наложив на нее заклятие немоты, он крепко взял ее за плечо и вывел из склепа.

— Не пытайся вырваться и сбежать. Выбраться отсюда ты не сможешь, а бегать за тобой я не намерен — просто свяжу тебя и оставлю в склепе надолго, — спокойно проговорил маг и подтолкнул к лестнице, ведущей вверх.

Девушке ничего не оставалось, как послушно идти туда, куда он ее направлял. Вскоре они вышли в освещенные факелами коридоры, поднялись еще по нескольким лестницам и вошли в маленькую комнатку, обставленную по-спартански. Там стояли узкая кровать, стул, небольшой комод, а на стене висело несколько книжных полок, уставленных книгами.

— Как видишь, скучать тебе не придется. Я знаю, как ты любишь читать, так что велел не убирать книги. Возможно, ты даже найдешь их поучительными, — хмыкнул маг и подтолкнул ее к кровати. — Сиди тихо, эльф принесет тебе еды, а потом уберет посуду. Как я уже говорил, когда ты понадобишься — за тобой придут.

И он вышел, оставив ее одну. Она сразу кинулась осматривать комнату. Дверь, конечно, была заперта, но в углу оказалась еще одна, ведущая в туалет и душ. Высокое окно скорее напоминало бойницу и было забрано частой решеткой. В комоде обнаружилась смена белья и несколько платьев и мантий. Она подошла к книжным полкам и вытащила наугад одну из книг. Это был учебник по истории магии. Гермиона грустно улыбнулась и присмотрелась к остальным книгам. Там стояли почти все учебники старших классов, а также книги по истории Магической Британии, несколько книг о Мерлине и других выдающихся личностях. Отобрав сразу парочку, она устроилась на жесткой кровати и принялась перелистывать их в ожидании эльфа.

* * *

Гарри уже не находил себе места от тревоги. Гермионы не было нигде. Ни дома, ни на учебе, ни у знакомых и друзей — он писал всем, кого помнил, как магам, так и магглам. Им, конечно, смс. Все говорили, что не видели ее, как минимум, несколько дней.

Гарри перерыл весь Лютный, знатно перепугав своим появлением всех местных темных личностей. Он чувствовал, что страх за подругу медленно, но верно заполняет его, а вместе с ним растет в груди что-то темное, глухое. Звериное. Вернувшись после очередных поисков домой, он так глянул на Кричера, что тот поспешно спрятался за стул, молча щелкнул пальцами, оставляя на столе ужин, и уполз к себе в коморку. Гарри тяжело вздохнул. Он не хотел никого пугать, а посоветоваться было просто не с кем. Хотя… Малфой же говорил, что знает Лютный как свои пять пальцев?

Гарри сжал руку в кулак, прикрывая глаза, и через минуту перед ним стоял Драко.

— Поттер, ну, ты же обещал так не делать, — простонал он, держась за метку, — так какого драккла?

— Прости, не подумал. Да и времени нет совсем, так быстрее. Я потом что-то обязательно придумаю с этими метками, обязательно, — пообещал Гарри. — Ты говорил, что знаешь Лютный. Гермиона пропала. Уже несколько дней ни слуху, ни духу, никто не видел, не слышал. Последнее, что я знаю — она направлялась туда. Сходишь со мной?

Драко удивленно посмотрел на него, потом на окно.

— Уже стемнело, не слишком подходящее время для прогулок по этому переулку, — сказал он осторожно, видя, в каком состоянии находится Поттер.

— Я знаю. Но я не могу ждать. Если ты не пойдешь — я пойду один.

— Да ты ходил уже… — отмахнулся Драко, все еще потирая руку и оглядывая кухню. — Распугал там всех на сто миль вокруг. А где твой ворон?

— Откуда ты знаешь? — Гарри подозрительно посмотрел на Малфоя.

— Да поставщик один записку прислал, что Поттер, злой как мантикора, носится вокруг его лавки, поэтому он пока сворачивает свою торговлю. И чего тебя понесло туда?

— Всё того же! — огрызнулся Гарри. — Так ты идешь?

— Как будто у меня есть выбор, — пробормотал Малфой. — Да не злись ты, просто там много таких мест, о которых и я мало что слышал, кроме предостережений не ходить туда никогда и ни с кем. И где питомец твой, все-таки?

— Ворон? Да я не знаю! Не видел его. Он же летает сам, куда хочет, и возвращается, когда хочет.

— Да? А ты уверен, что он не того… Ну, не анимаг, к примеру? Или еще кто похуже?

Поттер задумался на мгновенье, но тут же тряхнул головой.

— Да не знаю я! Но появился он уже после того, как Герм исчезла, поэтому вряд ли причастен к этому. Пошли?

— Ну, пошли, пошли… — вздохнул Драко и покорно поплелся за Поттером, но на выходе из кухни остановился. — Знаешь, давай Снейпу напишем? Ну, мы в такое место идем, что мало ли, как там дело повернется. Так он хоть будет знать, с чего поиски начинать, если что.

Гарри остановился. Идея была дельная.

— Ладно. Только писать будешь ты, потому что я долго буду сочинять вежливое письмо, а невежливое он еще сожжет, чего доброго, почти не читая, — он махнул рукой и перед Драко на столе появился лист пергамента и маггловская ручка.

Драко уважительно глянул на его беспалочковую магию, сокрушенно покачал головой, но ничего не сказал, чтобы еще больше не раздражать и без того злого Поттера, и быстро набросал пару строк.

— Ну вот. Если коротко. А длинно писать некогда, да? — Поттер кивнул. — Тогда зови сову.

В Лютном было тихо и темно. Фонарей здесь отродясь не зажигали, разве что на входе и на перекрестках. Два Люмоса освещали путь не очень ярко, но достаточно, чтобы видеть вывески и витрины. Они дважды обошли его, прежде чем Гарри сдался и признал, что никакого прорицателя там нет. В отчаянии он присел у одной из стен, прямо на улице.

— Что мне делать, Малфой? Как мне найти ее? — Он спрятал лицо в ладонях, весь ссутулился, сжался, и вдруг до ужаса напомнил Драко того мальчишку, с которым он так часто сталкивался в школе. Трудно было поверить, что в этом парне собрана силища, какой уже давно не видел магический мир.

— Поттер, — Драко присел рядом и осторожно тронул спутника за плечо, — а ты не можешь попробовать… ну, своей силой как-то? Я знаю несколько ритуалов. Они не светлые, правда, но…

Гарри резко поднял голову.

— Ты правда думаешь, что мне есть дело до того, какие они? Да мне плевать! Я готов горы свернуть, а заодно и несколько шей, если потребуется, лишь бы с Гермионой все было хорошо, — в отчаянии он сжал кулаки.

— Ты так ее любишь? — Драко и сам не знал, зачем спросил это. Это было не его дело и никак его не касалось. Но Поттер так переживал…

— Люблю? — удивленно переспросил Гарри, и тут же ответил. — Люблю. Ты просто не понимаешь, Малфой. Она — едва ли не единственный родной человек мне. У меня нет семьи, нет родственников, с которыми я встретил бы Рождество, или день рождения. Только она. Кто-то ненавидит меня. Кто-то боится. Кто-то презирает. А у кого-то просто слишком много родных, чтобы ощутить себя среди них действительно нужным. А Гермиона — она как я, понимаешь? Тоже одна. И она всегда была со мной, что бы не происходило. Даже когда я был не прав. Даже когда нужно было выбирать между дружбой и любовью. Она моя сестра, Малфой. Самая родная, самая любимая моя сестренка, и я… я убью за нее.

Он выдохся и снова опустил голову, не видя, как задумался над его словами Драко. Было ли у него такое? Был ли кто-то, ради кого он мог вот так же в огонь и в воду? По всему выходило, что не было. А кто мог сделать такое ради него? Тоже никто. Это было обидно и ему до красных мошек в глазах стало завидно и тоже захотелось так дружить.

— А Уизли? — тихо спросил он.

— Рон? — уточнил Гарри, и Драко кивнул. — Рон весь в работе. Я не хочу его втягивать. Если только придется подключать Аврорат. Мы в последнее время мало общаемся, да и они с Герми тоже.

— Ясно. Что ж… — Малфой поднялся, отряхнул мантию. — Тогда пошли ко мне, пороемся в библиотеке, и я расскажу тебе все, что знаю.

Уже несколько дней Гермиону никто не беспокоил, но сегодня снова пришел маг. Она только умылась и собиралась завтракать, как дверь без стука отворилась и на пороге возникла темно-фиолетовая тень с несколькими фиалами в руках.

— Ты идешь со мной, но сначала выпей это, — без предисловий и приветствий приказал он и поставил зелья на комод.

Она невольно поежилась от звука его голоса.

— Куда? — голос сорвался т долгого молчания и пришлось откашляться.

— Увидишь. Поторопись, — он посторонился.

Гермиона понимала, что спорить бесполезно — палочки у нее не было, беспалочковой она владела скорее на бытовом уровне, да и куда бежать, если удастся вырваться из комнаты? Справедливо рассудив, что вряд ли он решил ее отравить, он выпила зелья, мимоходом определив их как что-то успокоительное или расслабляющее, и молча прошла мимо него, и он тут же подтолкнул ее в нужном направлении. Они снова спускались в подвал, но в этот раз пришли не в склеп, а в купальни. Две тени скользнули к ним, направляя Гермиону к небольшим каменным бассейнам. Она попыталась вырваться, однако ее мягко, но настойчиво удержали, попутно раздевая. Оглянувшись, она поняла, что маг уже ушел и они тут одни. Фигуры, раздевающие ее, были явно женскими, и Гермиона попробовала заговорить с ними, но они никак не реагировали на ее слова. Раздев, они поставили ее посреди небольшого каменного углубления, облили теплой водой и принялись натирать чем-то похожим на гель для душа, но явно ручной работы, с приятным запахом луговых трав, нагретых мягким июльским солнцем. Сначала все тело девушки было напряженным, но вскоре, во многом благодаря действию зелий, она расслабилась, и даже стала получать удовольствие от легкого массажа головы, когда ей мыли волосы. Ее кожу натирали маслами и благовониями, смывали все это ароматной водой и снова чем-то натирали. Она впала в какой-то транс и плохо понимала, сколько времени находится здесь. После растираний и душа ее уложили в одну каменную ванную, потом в другую, третью… Голова стала тяжелой, мысли путались. И когда ее усадили на каменную кушетку и ненадолго оставили одну, она просто прилегла и уснула. А пришла в себя она уже в совершенно другом, гораздо более мрачном, месте.

Вокруг нее были стены, сплошь покрытые старинными символами, очень похожими на те, что видел во сне Гарри. Под стенами стояли светильники на тонких ножках, в которых горел странный, темно-бордовый огонь. В середине комнаты, в очерченном черными свечами кругу, стоял кто-то в темной мантии, лицо было скрыто капюшоном. Перед фигурой, прямо в воздухе, висела открытая старинная книга и тихонько светилась голубым призрачным сиянием. Гермиона с ужасом заметила, что в руках у этого человека, слабо трепыхаясь, висит черный петух. Фигура сделала резкое движение рукой, скручивая петуху голову, и прямо из книги достала нож.

И только тут Гермиона осознала, что лежит обнаженная, на чем-то твердом и холодном, прямо перед этой страшной, темной фигурой, и абсолютно не может пошевелиться.