Великое Дело профессора Дамблдора. О Гарри Поттере и Ордене Феникса (джен)

Наутро «Пророк» выходит с ошеломляющим известием, что Дамблдор уличен в заговоре против министра, бежал и объявлен в розыск. Но эффект от статьи уже не тот, какой был бы год назад. После месяцев наездов в печати на Дамблдора и Поттера, топорных нововведений, произведённых Фаджем в школе, скандальных отставок, массового побега опаснейших преступников из Азкабана, после интервью Гарри в «Придире» доверие к министру падает. Трудно представить, чтобы граждане, ещё не забывшие ужасы недавнего прошлого, разделили нездоровый восторг Фаджа при известии о том, что Единственный-Кого-Он-Боялся, сильнейший из магов, вдруг объявлен государственным преступником. Естественная реакция в этом случае — недоумение, смешанное со страхом. В своих политических амбициях Фадж, руководимый Вы-Знаете-Кем, всё больше заигрывается, теряя чувство реальности и меры.

Директором Хогвартса Министерство назначает Долорес Амбридж, опять же поправ права школьного Попечительского совета; без очередного декрета не обошлось. Теперь к ней перешли все права руководителя. Последний штрих для полного контроля над школой — введение внешнего управления факультетами вместо института старост. Мера необходимая: в списке Отряда Дамблдора, попавшего в руки Амбридж, числились старосты всех факультетов, кроме Слизерина. Поверила ли она словам Дамблдора, будто они вступили туда по его приказу, или нет, полагаться на них было нельзя.

Из благонадёжных деток из хороших семей Амбридж набирает свой отряд — Инспекционную дружину. Что у взрослого — на уме, у недоросли — на языке. С радостным гоготом банда подростков поскакала по этажам школы объяснять сверстникам то, что их взрослые покровители прикрывали словечками типа «модернизация» и «эффективность», то есть: «Мы здесь — всё, а вы — ничто!». Прежняя система поощрений и наказаний, соревновательности факультетов была доломана, сменившись произволом кучки приближённых к директору лиц.

С тыквой вместо головы, как уверяли друг друга «благодарные» ученики, Фадж в больничную палату не попал. В тот день министр выглядел довольным и благодушным. Люциус с Нарциссой в своём кругу отметили падение Дамблдора и возвышение сына, ставшего правой рукой новой, правильной, хозяйки Хогвартса. Но свежеиспечённой директрисе было не до фуршетов. В честь её вступления в должность близнецы Уизли организовали грандиозный фейерверк; в поту и мыле жаба допоздна бегала по школе, отлавливая бесчисленные заколдованные хлопушки.

Весь год госпожа министерша трудолюбиво сеяла камни, пришло время собирать богатый урожай. Достигнув поставленной цели — выдавить из школы своего противника — она оказалась лицом к лицу с массой врагов, вместо отсечённой головы выросло множество голов. Не столь значительных, как внушительная фигура экс-директора, но и менее уязвимых (детей в Азкабан, скольких?), отчаянных, изобретательных и весёлых. Разворошенный рой с недобрым гулом поднимался в воздух.

С комфортом усесться за директорский стол в просторном круглом кабинете в окружении портретов прежних директоров и непонятных, но изящных серебряных магических приборчиков, Амбридж так и не довелось. Магия замка отказалась ей подчиняться, попросту не пустив в помещение — прощальный привет от Дамблдора.

С каждым днём чиновница всё больше постигала, насколько Дамблдор развратил школу: разве в Министерстве кто-нибудь осмелился бы так с ней обращаться! Казалось бы, какой урок был дан профессорам, так нет, смотрят волком. Для них авторитет — не законная директор, назначенная самим министром Магии и пользующаяся его безусловной поддержкой, а эта мерзавка Минерва МакГонагалл, не скрывающая преданности бежавшему заговорщику! Дрянь такая, вообще, разговаривает со своей начальницей, как с каким-то эльфом! Надо поскорее от неё избавиться!

Такой полезный министерский Декрет №26 (не разговаривать с учениками) директрисе со вкусом процитировали в учительской. И преподаватели остались отдыхать в любимых креслах, в то время как в коридорах школы царила всеобщая свалка. Выявить в ней зачинщиков было столь же проблематично, как уберечь голову от тухлятины.

Пивз (впервые при одобрении и попустительстве учителей, учеников и приведений) ведёт себя откровенно неприлично и агрессивно, ежедневно громит классы, ломает оборудование. Декрет об изгнании из Хогвартса не возымел на него ни малейшего эффекта (как будто можно изгнать из школы дух озорства!) А Кровавый Барон, когда она попросила утихомирить полстергейста, не удостоив взглядом, уплыл в стену.

Какой-то негодяй, наверняка этот дубина-полувеликан, навострился подкидывать ей в запертую комнату мерзких тварей, чуть без пальцев не осталась!

Есть и более серьёзные вещи: и Мариэтта Эджком, и Монтегю до сих пор в больничке, вылечить их (увы!) не удаётся. Объясняться с их родителями — участь директора.

Работа руководителя школы включает в себя множество административных моментов, для их выполнения требуется опыт. Министерская дама до сих пор не задумывалась над подобными мелочами, а теперь начались проколы вроде сбоев в снабжении продовольствием и в этом роде. «Смежники» глядят на неё с обидным недоумением, а то и с ухмылками. Посоветоваться не с кем.

Ученики придумали способ прогуливать уроки ЗТИ, и ничего поделать нельзя. Истратив содержимое заветного пузырька в попытках выяснить причину коллективных заболеваний точно на её занятиях, госпожа директор узнала лишь о существовании особой болезни под названием «амбриджвит». Ситуация настолько вышла из-под контроля, что пришлось это проглотить. Мысль, что вместо Сыворотки правды она поила учеников безвредной водичкой, не пришла ей в голову, ведь Снейп так ненавидит Поттера!

Кто бы радовался такой «победе»? Какой ещё декрет издать Министерству? Ввести в Хогвартс отряд мракоборцев, и поставить их через каждые десять метров? Разрешить накладывать на школьников заклятие Империус? Топот Долорес в коридорах школы и так слышен далеко за пределами замка. Несложно представить, какие чувства испытали родители, получив от детей письма со штампом «Проверено. Разрешено. Генеральный инспектор Хогвартса»! И в каких выражениях они эти чувства высказали в своих письмах ей и министру. Хотя жаба заимела разрешение использовать для наказания розги, применить их так и не решилась.

Вместе с Амбридж прелести директорской жизни расхлебывают члены Инспекционной дружины. Их уже привычно стало видеть то с рожками, то с ушками, то с чем-нибудь ещё. Филч — сквиб, и серьёзной помощи оказать не может. У него самого забот сильно прибавилось. А Снейп пальцем о палец не ударит, дабы облегчить директрисе жизнь. Его помощь минимальна, только для сохранения видимости лояльности. Если уж МакГонагалл даёт Пивзу советы по части его бурной общественной деятельности, то для Снейпа вполне в его стиле при случае аккуратно поставить даме «подножку». Да так ловко, что у Амбридж не возникнет сомнений, будто она сама «споткнулась» и шлёпнулась в эту «кучу дерьма», а то ещё будет чувствовать себя виноватой перед профессором.

В общем, проблем у жабы прибавилось в таком количестве, что за пару месяцев пребывания на высоком посту у неё не дошли руки вплотную взяться за Поттера. Кроме разговора «по душам» в первый день директорства других выпадов против него не было. Вытребованная у Снейпа бутылочка с Сывороткой правды не оправдала надежд и по причине своей поддельности, и из-за сознательности Гарри, сумевшего уклониться от угощения из рук врага.

С уходом Дамблдора заканчиваются занятия окклюменцией. Последний урок прерывается появлением посланца от Амбридж, Снейпа вновь позвали исправлять косяки директрисы. Гарри уже готов вслед за ним покинуть кабинет, как ВДРУГ его внимание привлекает дрожащий отблеск на двери: заиграли мысли профессора в Омуте памяти. Волю Гарри СЛОВНО ПАРАЛИЗОВАЛО, его неодолимо тянет к Омуту, хотя он прекрасно понимает, что Снейп может вернуться в любой момент, это же чистое безумие… Краткая борьба с собой, и побеждает безрассудная решимость.

Что-то не клеится в этой сцене с обликом осторожного разведчика. То Снейпа незаметно в школе, то он на глазах у Гарри манипулирует со своими мыслями. Почему он не делал этого до прихода и после ухода мальчика? Проколоться может каждый, даже самый непревзойдённый шпион, но не регулярно привлекать внимание к самому потаённому. Три с половиной месяца подряд, с середины января до начала мая! Уже вторично Снейп вышел из комнаты первым, оставив Гарри одного. И кто сказал, будто поместив свои мысли в чашу, человек уже не помнит о былом? Разве, поделившись воспоминанием, мы забываем о нём? Дамблдор в четвёртой, пятой и шестой книгах уверенно комментирует случившиеся с ним события, только что просмотренные Гарри в Омуте.

Страшный гнев Снейпа убедителен, но первый раз, что ли, он разыгрывает перед нами представление? Итак, наконец-то свершилось! Вторая, не афишируемая вслух, цель занятий достигнута, для верности, по-видимому, подстёгнутая Конфундусом! Но что это было, для чего затрачено столько стараний? Неужели это попытка объясниться, оправдаться перед мальчиком за отношение к Джеймсу? Для такого шага надо было чётко понимать, что Гарри не будет злорадствовать, увидев Снейпа униженным, а возмутится поступком отца и поведением близких ему людей. Что не будет болтать по школе. И если это так, то и мнение Снейпа о Гарри гораздо лучше, чем он по-прежнему демонстрирует на людях и самому подростку! Задумано это мероприятие явно с самого начала занятий, уж не явилась ли тому побудительной причиной позиция Гарри во время конфликта между Снейпом и Сириусом в Рождество?

Любопытство открывает Гарри безобразный эпизод из давней вражды Снейпа с его отцом. Мир больше не будет таким однозначным как раньше. Немного в развитие затронутой темы: ничего хуже увиденного в Омуте, там случиться не могло. Хогвартс — не бандитский притон, чтобы ученики получали удовольствие от зрелищ, вроде того, что собирался предложить Джеймс. Если он настолько слетел с катушек, что попытался исполнить свою угрозу, то реакция собравшихся не сулила ему ничего хорошего. При всей нелюбви зрителей к насолившему многим подростку Снейпу. Что, в Хогвартсе тогда не было нормальных ребят? В первую очередь это те, кто с неодобрением смотрел на предыдущие издевательства, тем более им подала пример Лили. Гриффиндорцы сообразили, что звезда квиддича позорит Гриффиндор. Слизеринцы — что унижают Слизерин. Там и девочки были; да любая из них восприняла бы некие действия в своём присутствии как личное оскорбление! Крики, визг и перекошенные от возмущения лица неизбежно положили конец намерениям Джеймса. И тут уж Мародёрам высказали бы и то, что не все в восторге от выходок «компании всеми любимых бузотёров», наверняка не только Лили не нравилось зазнайство Поттера и Блэка. После такого потрясения впору было задуматься, что им не всё дозволено, положив начало переоценке своего места в мире. «Все мы тогда были идиотами!» — такое признание, да ещё в устах Сириуса дорогого стоит.

А в настоящее время история с «худшим воспоминанием» просочилась за пределы профессорского кабинета, иначе и быть не могло. Сириусу и Люпину пришлось объясняться с Гарри по поводу забав благородных гриффиндорских мальчиков.

Уговаривая Северуса возобновить обучение окклюменции, Римус, разумеется, должен был упомянуть о своём неправильном поведении в былое время, а то и разговор не состояться бы. Ответ профессора, с учётом его манер, можно назвать вежливым отказом.

Сириус на собрании Ордена ссылался на приказ Дамблдора и стучал по столу, требуя от Нюниуса продолжения занятий. Поквитаться со Снейпом за услышанное от него в ответ, Блэку не дали присутствовавшие товарищи.

С Дамблдором сложнее. Думаю, он всё ещё надеялся, что Северус добьётся успеха в обучении Гарри, но чем дальше, тем яснее становилось, что мальчик не хочет учиться. Пожалуй, директора даже удивляла настойчивость Снейпа, упорно продолжавшего занятия, и неожиданный финал не мог не навести на некоторые размышления. Сам Омут памяти — редкостный артефакт — перекочевал в кабинет зельеварения уже давно, он был нужен Снейпу для дела: готовясь скормить Тёмному Лорду очередную порцию полуправды, полезно посмотреть, как это кушанье выглядит со стороны. Но в отличие от друзей-Мародёров, Дамблдор лучше знаком с работой Омута, и сказкой о якобы спрятанных туда воспоминаниях его не провести. Северус объяснил, будто они попали туда по ошибке. Но он ушёл, оставив чашу на видном месте, покинул Гарри одного. В общем, слишком много случайностей, чтобы директор, сам нередко практикующий методы «случайных совпадений», не заподозрил бы подвоха. Но прямых доказательств подставы не было.

Между тем Снейп, в своё оправдание, продемонстрировал и Дамблдору ту историю у озера; почему бы нет, раз уж он вытащил её из забвения. Прокомментировав поступки обоих Поттеров со вполне искренними эмоциями. Конечно, директору неприятно было узнать такое о Мародёрах. Но он уловил также то, чего пока не понял Гарри: Джеймс хотел унизить Снейпа прежде всего перед его подругой, стремился поссорить их, и цель была достигнута. «К сожалению, есть раны, которые не заживают», — скажет Дамблдор Гарри. Но если вы принимаете трудное перерождение Снейпа, примите и перевоспитание Джеймса. Свою короткую жизнь старший Поттер прожил достойно. Тот поступок был худшим в его жизни, и воспоминание о нём было худшим воспоминанием именно у Джеймса. А вот что касается Снейпа… В настоящее время ему мешает жить другое: то, что некогда казалось ему демонстрацией своей силы и крутости, а сейчас стоит между Снейпом и Орденом. То, в чём не стали разбираться судьи, за содействие в войне с Волдемортом оправдав его на Трибунале, но навсегда останется с ним, потому что есть Совесть. О своих худших воспоминаниях Снейп не расскажет никому, и не надо, он это заслужил. Но, опять же, о прощении. Если хочешь, чтобы простили тебя, научись прощать других, хотя бы принимать, что так случилось, и уже ничего не изменишь.

Только по-первости можно представлять Снейпа мрачным замкнувшимся в себе типом, зациклившимся на своих подростковых проблемах. Слишком многое пришлось ему пережить за последние годы, недостатка в пище для ума и эмоций у него не было. Вспомните, сколько чувств одновременно насчитала Гермиона у Чжоу Чанг, а Снейп уж никак не примитивнее её.

Дамблдор, талантливый учитель, должен был понять, что Северус разбирается со своим прошлым. Есть такой психологический приём: рассказать о своей проблеме — значит освободиться от неё. В конце концов, дело не в том, чтобы Снейп простил Джеймса, бессмысленно выяснять отношения с давно умершим человеком, а в том, чтобы он перестал ассоциировать с ним Гарри. Сын извинился за отца своей реакцией на увиденное. Гарри вновь проявил редкую справедливость, способность сочувствовать человеку, в котором видел лишь плохое. Хотя Джеймса он, разумеется, простил; отец, ведь. Принято ли было извинение? Во всяком случае, Гарри, направлявшийся на очередной урок зельеварения с откровенным страхом, в оставшиеся до экзаменов дни будет чувствовать себя там вполне комфортно. Из книги: «Гарри … был рад тому, что обошёлся такой малой кровью… Поскольку раньше Снейп не давал ему покоя ядовитыми насмешками и ехидными замечаниями, Гарри счёл его новую манеру поведения гораздо более приемлемой...» Только не говорите, будто профессор от возмущения разучился делать пакости. Ну, и немножко пакостей всё-таки было, а то слизеринцы не поняли бы такого благодушия. А скоро уже конец учебного года, на шестом курсе у Гарри зельеварения не предвидится, Снейп сам этому воспрепятствовал, всегда набирая в свою группу только тех, кто сдал СОВ на «Превосходно». Надо бы придумать способ исправить положение, заставив парня продолжить изучение этой прекрасной полезной науки, потому как пренебрегать воспитанием Поттера и в дальнейшем Снейп не намерен.

Для Амбридж, кроме непроходимого болота в коридоре шестого этажа, наколдованного Фредом и Джорджем, прекращение уроков окклюменции повлекло ещё другие неприятности. В истории Хогвартса ещё не было случая, когда двое семикурсников бросили школу прямо перед выпускными экзаменами. Скандал Министерство привычно замяло, но слов из песни не выкинешь.

Летний семестр начался для пятого курса с собеседования о выборе профессии. Амбридж лично проконтролировала разговоры руководителей факультетов с интересовавшими её учениками. Гарри Поттер не годится для работы мракоборца — таков её вердикт. Покинув кабинет декана, Гарри даже в конце коридора всё ещё слышит оживлённый обмен мнениями между МакГонагалл и директрисой. Да, это было неосторожно со стороны Минервы, но должен же был хоть кто-то сказать жабе, кто она такая!

Министерская дама не обошла вниманием также некоторых других учеников, хотя не всегда выражала им неодобрение. Радужные перспективы блестящей карьеры ожидали членов Инспекционной дружины, и в особенности Драко Малфоя. Драко и его друзья с энтузиазмом приветствовали новые порядки в школе, с удовольствием воспользовались властью над другими учащимися. Это уже не дети, они осознанно выбрали свой путь: им, хозяевам жизни, по рождению принадлежит право командовать и помыкать всеми, кто не относится к узкому кругу чистокровной элиты. Какого занятия пожелали они себе в будущем? Мысль, что подходит их черёд внести свой вклад в создание всеобщего блага, им в голову придти не могла.

Все пути открыты перед детьми уважаемых родителей, протекция директрисы обеспечена. Но может ли что-нибудь задеть любого работягу больше, чем такие посулы баловням судьбы? А свой хлеб декан Слизерина зарабатывает нелёгким трудом, ничто в жизни не досталось ему даром. Или, к примеру, такой разговор: «Крэбб, кем ты хочешь работать?» А Крэбб в ответ удивлённо хлопает глазами. Этот диалог Снейп продолжит полтора месяца спустя: «Если тебе, когда-нибудь взбредёт в голову мысль устроиться на работу…» Да это же откровенное оскорбление, любой нормальный человек обиделся бы, но не слизеринские мажоры.

Привилегированное положение не помогло слизеринцам вернуть факультету кубок по квиддичу, высокомерие обошлось дорого. После проигрыша неизбалованной победами команде Пуффендуя их удача повисла на волоске. Стало быть, сыграли они не лучше, чем разгромленная команда Гриффиндора.

В наэлектризованной до предела атмосфере подошло время финального матча: Гриффиндор — Когтевран. Какие неприятности нарисовало воображение директрисе, раз она рассадила вокруг себя всю дружину, известно ей одной. Но этой игры Гарри и Гермиона не видели. Хагрид воспользовался случаем представить ребятам своего младшего братика, надеясь, что они присмотрят за ним, если самому ему придётся покинуть замок. Стало понятно, почему лесник ходил в синяках и ссадинах. Никаких положительных чувств Грохх у друзей не вызывал, не хватало им ещё забот о великане!

Пока они ходили по лесу, то пропустили не только матч, но и изумительную сцену: как в присутствии всей школы Амбридж, уже даже не зеленая, а серо-буро-малиновая, трясущимися от ярости руками вручала кубок команде Гриффиндора. И было бы неосторожным утверждать, что слизеринский декан не испытал от этого зрелища определённого удовольствия.

Ходя квиддич — только игра, первое место Гриффиндора — не просто выигрыш в школьном соревновании. Это маленькая победа над Злом. Молодец, Анджелина!

Изгнание Дамблдора из замка активизировало психологическую обработку, проводимую Волдом в отношении Поттера: во сне дверь в Департамент тайн открылась, пропустив через ряд комнат в зал Пророчеств. Но хотя Гарри страшно хотелось узнать, что же так жаждет получить Волдеморт, желания самому завладеть тем предметом у него не возникло. Напрасно отряд штурмовиков ждал сигнала, Поттер и не думал отправляться в Министерство.

Какие бы безобразия ни творились на переменах, учебный процесс шёл своим ходом. Наступило время экзаменов. Хорошая возможность блеснуть перед экзаменационной комиссией результатами чужого труда. Директриса рассыпается перед гостями в любезностях, но и тут не всё в порядке. Как много ещё не доработано! Председатель комиссии — Гризельда Марчбэнкс, та самая, что имела наглость публично защищать Дамблдора. Вот когда старая перечница заседала в Визенгамоте, то глухотой не страдала, а тут кричит на всю школу неправильные суждения!

А Драко опять блефует; очень хотелось бы увидеть занимательную картину: языкастая мадам Марчбэнкс, давняя подруга бабушки Невилла, на званом ужине у Люциуса Малфоя. Боюсь только, это ещё менее вероятно, чем сцена Северус Снейп на дне рождения у Сириуса Блэка.

Грозный призрак СОВ, весь год бродивший по школе, материализовавшись, прочистил сознание Гарри лучше, чем рекомендации Снейпа. Ему даже перестал сниться Департамент тайн, не до него стало.

Волдеморт не находил себе места, если летом мальчишку вновь возьмёт под крыло Орден, овладение Пророчеством отодвинется на неопределённое время. Предложенная приманка оказалась не слишком привлекательной для жертвы. Скрупулёзный анализ всей доступной информации о Поттере вывел Тёмного Лорда на Кикимера. Из Нарциссы и Беллатрисы он выудил всё, что сёстры узнали от эльфа, до мельчайших подробностей. И приготовил для Гарри иную наживку: надо внушить ему, якобы любимому крёстному грозит смерть! Это был действенный опробованный на практике ход, Волд и прежде с успехом использовал глупые привязанности людишек, вынуждая их делать опрометчивые шаги.

Теперь Волдеморт нащупал правильное направление. Осталось лишить мальчишку возможности связаться с Орденом Феникса. Следовало убрать из школы двух человек: МакГонагалл и Хагрида. Изящная операция была проведена руками Фаджа. Оба этих персонажа давно бесили министра и его помощницу, и совет Люциуса, как избавиться от обоих разом, с благодарностью приняли к исполнению.

МакГонагалл узнала, что Хагрида пытаются арестовать, отнюдь не случайно; посланцам министра было приказано вывести её из строя. И даже в первую очередь именно её. Для лучшего понимания нюансов событий, которые произойдут в шестой книге, неплохо бы помнить, кто на тот момент был руководителем корпуса мракоборцев. Хотя указания спецназовцам отдавала Амбридж, их начальник не мог не быть в курсе предстоящего мероприятия. В Хогвартс надо было откомандировать кадры вроде Долиша, готовые выполнить любой приказ начальника, способные без предупреждения напасть на женщину — свою же бывшую учительницу — только потому, что им дали команду «Фас!»

Чинуши не любят огласки своих преступлений, и арест проводили под покровом ночи. Но рёв Хагрида разбудил всю школу, сам он скрылся. У нападения на МакГонагалл оказалось немало свидетелей, в том числе экзаменационная комиссия. «Авторитет» директрисы достиг апогея, дальше — хоть в погромщики записывайся! Многим ли она отличается от Пожирателей смерти? Между грязной политикой и политическим бандитизмом особой грани не существует, нет ничего опаснее чиновника на тропе войны.

Волда репутация чиновников-марионеток не волновала. Главное Гарри был полностью изолирован и не сумеет позвать на помощь. Единственный, к кому он мог обратиться с подобной проблемой — это Снейп, а уж тот сообразит, как надо действовать.

На следующий день операция началась. Волдеморт заставил Поттера поверить, будто мучит Сириуса в Департаменте тайн около стеллажа в ряду номер девяносто семь, как раз там, где лежит искомое Пророчество. Подобно Дамблдору он поставил мальчику цель, предоставив ему самому найти способ забраться в ловушку. И дальше всё идёт так, как желательно Тёмному Лорду. Почти.