Неудачный спор (джен)

— ...Это безумие, — фыркнул Снейп, придвигая к себе поближе тарелку с омлетом. — Вы правда считаете, что сможете уравновесить данную реакцию?

— Конечно...

— О Мерлин, — Панси тяжело вздохнула. — Я так больше не могу... Знаешь, я бы Теодорову скрипку целыми днями слушала, чем этих сумасшедших учёных...

— Теперь у тебя есть стимул, — фыркнул Блейз, нежно прижимая к себе кружку с горячим шоколадом, — чтобы быстрее всё закончить.

— К фестралам этот спор, — плаксиво прошептала Панси, вяло гоняя остатки салата по тарелке. — Неделя прошла, а они до сих пор не утихомирились.

— По крайней мере, теперь у них есть что-то общее...

Паркинсон укоризненно посмотрела на него:

— Милый, придумай что-нибудь. Ну, пожалуйста. За семь лет жизни в одной комнате с Энни я столько о зельях не выслушивала, чем за эти семь дней...

— Да ладно, Панси. У них есть общая тема для разговоров. Мы радоваться должны, что у них есть точки соприкосновения. Ты же понимаешь, что...

На тонкий вскрик друзья дружно обернулись: Фелиса смущённо покраснела в объятьях Снейпа. Панси заинтересованно посмотрела на зельеваров, но тут же разочарованно вздохнула, когда Северус попросил Фелису быть осторожнее.

— Где Драко?

— Спит. Ты хочешь его разбудить? — Забини проводил удаляющиеся фигуры задумчивым взглядом. — Мерлин, как уговорить Снейпа пригласить мою кузену на свидание?

— Империус.

— Не смешно. Давай разбудим нашего лентяя.

* * *

Северус осторожно поместил котёл на треножник и зажёг спиртовку под ним.

— И всё-таки вы уверены в своём успехе, Северус?

— Конечно. Мятный раствор прекрасно взаимодействует с плодами фенхеля, что позволяет нам снизить время приготовления, а корень валерьяны ускорит время действия на организм человека.

— А счастливые слёзы русалки? — Фелиса презрительно фыркнула, размельчая перья грифона в порошок. — Нет, я, конечно, не спорю. Они имеют сильное исцеляющее свойство, почти как кровь единорога, но они же почти ни с чем не взаимодействуют.

— Именно, поэтому мы и используем чешую из хвоста русалки, — отмахнулся Снейп, сосредоточенно отсчитывая нужное количество сока асфоделя.

— Но... — Гроссе ненадолго задумалась; не то чтобы она сомневалась в успехе, но... — Слёзы русалок слишком редки, к тому же их трудно получить. Может, стоит поискать какие-нибудь другие более распространенные варианты. Например, сок мурлокомля?

— Он увеличит срок приготовления зелья на сорок минут, да и лечебные свойства слёз гораздо сильнее.

— Вы так и не сказали, что мы готовим?

— Я пытаюсь улучшить зелье от ментального ожога, — пробормотал Снейп, забирая из рук Фелисы измельчённые перья грифона.

— Вы хотите кому-то вернуть память? — шутливо поинтересовалась та и тут же осеклась, когда заметила, что он помрачнел. — Прошу прощения, я не хотела вас обидеть.

— Всё в порядке, просто мой друг после косого Обливейта до сих пор не пришёл в себя, — усмехнулся Снейп, вспомнив, что Мальсибер до сих пор находился в клинике святого Петра во Франции из-за того, что считал себя ребёнком.

— Ох, мне так жаль, — грустно улыбнулась Гроссе, чувствуя острую вину перед стоящим перед ним мужчиной. — А вы не пробовали использовать воду из реки Лета?

Снейп отрицательно мотнул головой, вспоминая, что же он помнил об её свойствах:

— Насколько я помню, она действенна лишь в том случае, если нам необходимо забвение.

— Помните, мистер Лэсток писал о том, что некоторые свойства ингредиентов можно изменить на противоположное. Вода из реки Лета может залатать прорехи в ауре...

— Но при этом полностью сотрёт память...

— Но чтобы это предотвратить, мы можем добавить перья болтрушайки, — воодушевленно вскрикнула Фел. — Хотя это не совсем поможет. Нам нужно более сильное средство, но не настолько, что нейтрализует её свойства.

— Можно попробовать использовать волос гианы, — задумчиво пробормотал Снейп, смешивая мёд и утреннюю росу.

— Да, но где мы их достанем? — живо заинтересовалась Фелиса, доставая из ящика чистый пергамент.

— В Италии много гиан, — Северус погасил огонь и накрыл серебряный котёл крышкой.

— Я могу попросить брата, чтобы он прислал нам волосы, — счастливо улыбнулась Гроссе.

— Это хорошая идея, но теперь нам нужно всё рассчитать.

Фелиса разложила пергаменты на столе и вытащила ручки.

— Начнём?

* * *

Блейз бесшумно приблизился к кровати и мягко стянул одеяло с сопротивляющегося Малфоя. Затем наклонился к чужому уху и громко гаркнул:

— Подъём. Мы на зелья опаздываем.

Малфой мгновенно скатился с кровати и попытался нащупать сумку с книгами.

— Придурок, тебя мама в детстве не учила, что подкрадываться к мирно спящим волшебникам нехорошо!

В Забини полетела цепочка жалящих, но тот стойко уворачивался от каждой, громко смеясь при этом.

— Успокойся, солнышко, — Забини от смеха сложился вдвое: встрепанный Малфой в смятой пижаме выглядел забавно.

— Зачем припёрся? — Драко вытащил длинное махровое полотенце и свежую одежду. — Ну? Учти, если причина недостаточно серьёзная, то у тебя больше не будет друга.

— Я это... Понимаешь, как гостеприимный хозяин ты должен обеспечить заскучавшим гостям досуг...

— Ты намекаешь на то, что из меня получается плохой хозяин? — сонно сощурился Малфой, пытаясь вычленить из непроснувшегося мозга, что от него хотят. — Так могу устроить гонки с препятствиями...

— Да нет. Попробуй уговорить своих гостей сыграть в игру на желание.

— Ну, и зачем это мне?

— Как зачем? — изумился Блейз, усаживая Вихря к себе на колени, нежно поглаживая золотистое брюшко; дракончик довольно урчал, ловя зубами длинные пальцы. — Свидание... Ну! — Дождавшись, когда до затуманенного малфоевского мозга доберётся его «гениальный» план, он широко улыбнулся, расправил плечи. — Хвали!

— Брысь отсюда, — Малфой подхватил свои вещи, сердито смерил взглядом Забини, добавил: — И дракона забери... Он ещё не завтракал, как и я.

Дверь громко хлопнула. Блейз остался один с Вихрем в комнате.

— И чего он так разозлился? Как думаешь, если я принесу ему поесть, то он меня простит?

Вихрь громко мурлыкнул, подставляя голову под ласковые пальцы.

* * *

В огромной для драконьего взгляда ванне завораживающе плескалась вода.

— Вот скажи, почему играете с ним вы? А чищу его я? — Малфой подхватил извивающееся, царапающееся тело и безжалостно засунул его в воду.

— Ну, он твой фамильяр, — Блейз задумчиво почесал затылок. — К тому же, когда я пытался его вымыть, он цапнул меня за руку.

— Какой хороший дракончик, — счастливо сверкнул зубами Драко, ласково почесал чешуйчатый затылок.

— Аха, просто чудо, — Забини вытащил флакон с пеной для ванны и вылил половину в воду. — Ты придумал, как заставить их играть?

— Во что?

— Ну, например, в фанты?

— Снейпа я уговорю, а ты Фел.

— Согласен.

— Полотенце тащи, — Малфой сполоснул Вихря от пены, высушив его принесенным полотенцем, — Как Панси уговаривать будешь?

— Ха, да я самый обаятельный в мире мужчина. Она не устоит перед моим шармом.

— Как бы тебя потом Тео от радости не проклял, ловелас ты наш, — фыркнул Малфой, крепче прижимая к себе горячее тельце.

* * *

Драко воткнул в волосы пушистые павлиньи перья, оправил неудобное алое одеяние и на пробу ударил в бубен, затем, кружась вокруг круга из горящих свечей, стал извлекать причудливые звуки из инструмента, украшенного разноцветными перьями. Резко вскидывая руки во всё ускоряющемся ритме, Малфой резко остановился.

Тонкая пелена облаков медленно сгущалась под звуки бубна и вот... Набрякшие грозовые тучи не выдержали томительной пытки: на Лондон снова обрушился дождь.

Драко скинул душное одеяние, плюхнулся в глубокое кресло. И если бы взглядом можно было испепелить, то вместо Блейза была бы только кучка пепла.

Панси с беспокойством оглядела друга. Малфой усмехнулся, словно говоря «всё хорошо, давай дальше».

— Итак. Что должен сделать этот фант? — Панси встряхнула твидовый цилиндр, спрятав в кулаке небольшой предмет.

— Он должен... Должен исполнить танец живота, — торжественно заключил Забини, отхлебывая из кружки горячий шоколад, предвкушая незабываемое зрелище. Из семи его «безделушек» в игре осталось лишь одна. Значит это будет Панси или...

Паркинсон распрямила ладонь, на которой лежал массивный перстень:

— Мы ждём. Малфой, музыка.

В комнате тут же грянула музыка, и под ехидным Малфоевским взглядом, Забини, одетый в костюм восточной красавицы красного цвета и с боевым раскрасом на лице, в такт музыке начал покачивать бёдрами и плечами, пытаясь исполнить танец живота, под аккомпанемент еле сдерживаемых смешков.

— Я больше не могу, — он рухнул в кресло, — Давай дальше.

— Этот фант...

— Этот фант должен покаяться в своих грехах.

Панси громко фыркнула, продемонстрировав всем тонкую цепочку-браслет.

Громко откашлявшись, она рухнула на колени, сложив ладони в молитвенном жесте:

— О, великий Драко, врагов прогонитель и обиженных заступник! Гроза первокурсников и несчастных драконов! Услышь меня, в бедах и скорбях обращающаяся к тебе за прощением, потому что тебе была дана благодать от бога печальных утешать, больным помогать, неповинных защищать. Совершила я грех, — Панси театрально прижала одну ладонь тыльной стороной ко лбу, а другую к сердцу, немного выгибаясь в пояснице, — Лютый грех. Я разбила мамину вазу, — тихий всхлип, подозрительно напоминающий еле сдерживаемый смех. — Любимую вазу, но не призналась в этом, свалив всю вину на нашего книзла, Люми.

— Я прощаю тебя, дочь моя, — торжественно сказал Малфой, обрызгивая Персефону святой водой, которая осталась от выступления прежнего «священника» — Фел.

Панси поправила причёску, вернулась на диван и снова запустила руку в цилиндр:

— Что ж продолжим. Ну, а этот?

— Этот... — Блейз задумчиво погладил подбородок. — Этот должен... Встать перед зеркалом и признаться себе в любви.

Панси разжала ладонь, на которой лежал серебряный кулон.

Малфой устало вздохнул, опустился перед зеркалом на одно колено и под сдавленные смешки остальных начал:

— Люблю себя всем своим сердцем, всей душою. Я чувствую себя свободным лишь тогда, когда вижу себя в глади зеркал и озёр. Спасибо мне за моё упрямство и везение, что не раз спасало мою жизнь. Моё сердце и разум принадлежат мне! Я люблю себя!

— Браво! Браво! Бис! — радостно захлопала в ладони Панси. — Давай на бис!

Малфой наградил её притворно разъяренным взглядом, всё-таки этот фант был лучше того, где он пародировал Дамблдара, но если подумать, то...

— Ладно-ладно, — Паркинсон подняла ладони. — Этот?

— Этот... должен покормить соседа слева, разговаривая с ним, как с ребёнком.

На ладони Панси лежала серёжка-кольцо.

Фел взяла предложенное яблочное пюре, зачерпнула немного чайной ложкой и подошла к Снейпу, которого Мерлин знает как уговорили присоединиться к веселью. Она ощущала некий трепет перед исполнением фанта, хотя сама не знала почему.

— Давай, ложечку за маму. — Снейп молча опустошил ложку.

— Теперь за папу. Ути, моя радость. Не хочешь за папу? Ну, ладно, тогда за Драко. Ещё за Драко, — ласково ворковала Фелиса, пытаясь уговорить съесть ложечку каши вредного зельевара. — Кушай, счастье моё. Не будешь кашу есть, — не сможешь вырасти. Давай, радость моя, ложечку за Панси... Ложечку за Блейза. Одну за меня. Ложечку за Вихря и ещё одну. Раз мы всех покормили, то... Дракончик летит, летит.

Панси потрясла цилиндром, смешивая оставшиеся предметы.

— Блейзи?

— Должен сходить в кино со своим соседом справа! — задумчиво пробормотал Забини, услышав кодовое слово.

— Знаете, а он последний, — обманчиво грустно усмехнулась Панси, разжимая кулак. На узкой ладони лежала запонка в виде змеи.

* * *

— Он меня не любит, — грустно пролепетала Панси, на секунду прервав стенания, чтобы приложиться к бокалу с вином. — Совсем. Он меня не замечает... Драко, ты меня понимаешь?

— Тебе не кажется, что уже хватит? — устало вздохнул Малфой, приобнимая подругу за плечи.

— Не-а. Мне мало... Ты не понимаешь, — я вообще никому не нужна.

— Ты мне нужна, Блейзу...

— Это не то, Рэй, — перебила его Панси и с надрывом продолжила жаловаться, вытирая слезы рукавом рубашки. — Совсем не то. Вы ко мне как к брату или сестре, а я хочу, чтобы во мне наконец-то увидели женщину... Ик! Женщину, понимаешь?

Малфой грустно улыбнулся, плюхнулся на пол рядом с Панси, притянув к себе вино.

— Я любви хочу! Ик! Настоящей! Как.. Ик! В книгах, где ради любимой мужчина готов на всё! — крикнула Персефона, уткнувшись лицом в родное плечо. — А у нас всё наоборот: я высоченные туфли ношу, платья, хотя их ненавижу, макияж, прическа... И ради чего? Чтобы эта сволочь по мне равнодушно проскользнула?! Ик!

— Хэй, не плачь, — Малфой ласково потрепал тёмную макушку. — Этот муфлон не стоит твоих слёз...

— Ты не понимаешь, он меня мопсом обозвал!..

— Когда?

— Когда мы в рыцаря и принцессу играли... Ик! В детстве...

— Ты очень красивая, правда, — ободряюще улыбнулся Драко, опустошая полностью бокал. — Да Уизли с Грейнджер уже сойтись и разбежаться успели, а эти? А он слепец!

— Ты правда так считаешь?

— Конечно. Прекрати реветь, иначе Тео тебя разлюбит.

— А он и так меня не любит, — проканючила Панси, сминая подол рубашки. — Совсем не люби-и-ит.

Малфой утомлённо вздохнул, отхлебнул вино прямо из горлышка, готовясь выслушивать стенания по второму кругу.

* * *

В зале давно погасили свет. Снейп попытался сосредоточиться на фильме «Зелёная миля» девяносто девятого года. Фильм о смертниках, которые сидели в тюрьме и ждали смертной казни. О Джоне Коффи, который боялся темноты и плакал время от времени.

Фелиса была подавлена. Она и не заметила, как не смогла сдержать слёз. Ей до боли было жаль героя.

Северус тоже быстро погрузился в тягостную атмосферу боли и страха. Его фильм затянул своей реалистичностью, жизненностью, искренними чувствами, где не было ни капли фальши. Он даже не заметил, как пролетели три часа.

— Знаете, мне всегда казалось, что Стивен Кинг ужасный писатель, но теперь... — негромко прошептала Гроссе, неспешно идя вслед за Северусом. — Это великолепная экранизация романа Кинга... Я ещё никогда не видела подобных фильмов о человеческой душе. Настолько сильных, обнажённых чувств, что так сильно западают в душу.

— Не плачьте, Фелиса, — это просто фильм, — негромко сказал Снейп, всё ещё подавленный увиденным. — Просто фильм.

— Я не плачу, — она выдавила тёплую улыбку. — Просто восхищаюсь великолепной игрой актёров.

— Это всё, конечно, хорошо, но в следующий раз это будет мультфильм.

— Да? Ну и на какой пойдём? «Принц Египта» или «Горбун из Нотр-Дама»?

— На второй.

— Я поищу билеты, — счастливо улыбнулась Гроссе.

Они уже не заметили слишком пристального взгляда Блейза, что следил за ними из тени.

* * *

Фелиса забралась с ногами на кресло, завернулась в плед. Она смотрела в звёздное небо, удивительно чистое. Грея руки о горячие стенки кружки с кофе, она думала о том, что её жизнь сделала кульбит. Очередной...

Ей всё больше казалось, что она знакома с мистером Джонсом... Северусом... Северус... Север... Щипящая эс и раскатистая эр, что так мягко перекатывались на языке... Ей казалось, что она сходит с ума...

Впервые она влюбилась в семнадцать лет в растрепанного, робкого, плюющегося ядом на каждое проявление доброты, паренька. Некрасивый, высокий словно жердь, худой... Он преображался, когда с особой страстью говорил о зельях. Что-то появлялось в его глазах из-за, чего его черты лица смягчались и он становился чуточку красивее.

Его тоже звали Северус...

Ей уже сорок. Она дважды была замужем, но не очень удачно. Детей не было.

А теперь она снова сходила с ума, как пятнадцатилетняя девочка, которая сохнет по самому красивому парню-старшекласснику...

Фелиса чуть не пролила кофе себе на колени, когда почувствовала звонок брата. Лёгкий холод на запястье заставил её вздрогнуть от неожиданности.

— Лео, я рада тебя видеть, — Гроссе с жадностью разглядывала сияющего брата: тёмные волнистые волосы, искрящиеся счастьем синие глаза, в уголках губ скрывалась затаённая улыбка. — Святая Мария, ты что, выиграл миллион?

— Нет... Рафаэль сегодня впервые поймал снитч. Обыграл Марко... Представляешь? Довольным ходил, как слон. Я его на аттракционы сводил. Он та-а-аким счастливым был. А ещё он в тире медведя выиграл... А как ты, сестрёнка?

— Всё нормально... Они очень милые. Тебе бы понравились, — Фелиса шумно отхлебнула кофе, прислонила сквозное зеркало на стекло. — Я, кажется, влюбилась... За свои сорок лет влюбляюсь лишь второй раз. Лео, мне страшно... Очень страшно...

— Хэй, сестрёнка, не бойся. Всё будет хорошо. Ты мне веришь?

Фелиса согласно кивнула, неуверенно улыбнулась.

— Ну и чего ты боишься?

— Боли... Я не хочу, чтобы всё было, как у наших родителей.

— И не будет... Сестрёнка, я в тебя верю... А если ничего не выйдет, то вычеркнешь его из памяти. И всё.

— Спасибо, брат, — Фелиса негромко рассмеялась. На сердце стало тепло и спокойно... — Кстати, ты можешь мне волосы гианы прислать? Шестнадцать униций?

— Я с совой пришлю. Ты только адрес мне сообщи.

— Англия. Верескова пустошь.

— Хорошо. Ты когда возвращаешься?

— Через месяц.

— Мы будем ждать.

— Передай Рафаэлю, что я его люблю.

— Хорошо. До встречи.

— До встречи.

Зеркало давно уже потускнело... Фелиса всё никак не могла его убрать.

И всё-таки хорошо, что у неё есть брат.

Она медленно выпуталась из пледа и поплелась умываться. Завтра будет сложный день.