Война с неизвестным (джен)

Спустя пару часов Кирчар общался с Геннадием, пока Расмик приходила в себя. Геннадий тщательно расспрашивал, что происходит в этом мире, куда он попал и как его теперь уже спутники пытаются решить сложившуюся ситуацию. Кирчар хоть и недоверчиво, но все же довольно открыто отвечал на вопросы, которые интересовали их нового знакомого; он рассказал, что произошло совсем недавно, а также в целом о ситуации в мире, что стоит на кону и что они вместе с Расмик пытаются сделать. Плюс ко всему поведал о том, что ни он, ни Расмик не сильно верят в затею с поиском города, где смогут решить их проблемы, это скорее вялая надежда на так называемый хэппи-энд, которого, скорее всего, не будет по той причине, что Атлантиды может не существовать вовсе, а даже если там кто-то или что-то живёт, то не факт, что местные станут даже разговаривать с путниками, а помогать и подавно.

Спустя еще час Расмик немного пришла в себя и практически вплотную подошла к Кирчару...

— Отойдём на минуту? — отозвала она его, а сама отошла на несколько шагов от незнакомца.

— Да, конечно, минуту, — Кирчал жестом показал тому, что ему необходимо отлучиться.

Кирчар подошел к Расмик и, посмотрев на неё, немного не узнал взгляд своей уже достаточно знакомой по жизненным передрягам девушки.

— Кирчар, мать твою, что ты творишь? — огрызнулась Расмик. — Ты совсем сдурел? Ты знаешь его всего пару часов, но распиздел обо всех наших планах; может, ты, блядь, возьмешь свои сопли и подумаешь своим “скворешником”, прежде чем ему расписывать о наших планах, а?

— Чего ты взъелась? Ты же видела, что его пыталась завалить вот эта, кстати, тварь, разве этого не достаточно для того, чтобы поверить ему?

— И как ты, блядь, до этого дня дожил? — Расмик начала нервничать. — А ты не подумал своей куриной башкой, что это могло быть обычное представление для нас? А если он был обработан и, даже пусть и нехотя, будет сливать наше местонахождение в будущем?

— Кому он будет сливать наше местонахождение? Он даже не из нашего мира, он не знает, что и как тут называется! Хватит истерить! Да, твоя деревня разрушена, да, я понимаю, что ты не хотела этого. Но после того, что случилось, ты сама не своя!

— Да что ты, блядь, говоришь? А то, что после тебя мою деревню смели с лица земли, все мои родные, близкие и даже любимый стали кормом для этих тварей...

Расмик заплакала; истерика охватывала её всё сильнее, но Кирчар, как никто иной, понимал всю ситуацию и решил помочь ей. Взяв Расмик за плечи, он медленно отвел её к костру, у которого сидел и Геннадий. Усадив Расмик, Кирчар достал из рюкзака провизию, решив, что перекусить сейчас будет неплохо, и начал свой рассказ...

— Говоришь, что ты единственная потеряла своих родных и близких? Давай я тебе кое-что расскажу.

Более пятидесяти лет назад

На улице стояла отличная ясная погода, на небе не было ни единой тучи, в лесу был легкий и охлаждающий бриз; люди любили находиться в лесу: кто-то собирал ягоды, кто-то охотился, кто-то просто гулял, даже дети очень часто играли там в какое-то подобие пряток. Сама по себе деревня была небольшая, всего в ней проживало около трехсот человек; детям разрешали резвиться в лесу, так как он не представлял никакой опасности, разве что иногда можно было встретить разъяренную Агвес, но не только взрослые, а даже дети знали, что Агвес можно легко прогнать, но чаще всего её просто пугали палками и камнями до тех пор, пока не убежит.

В один из прекрасных дней в деревне пропала женщина из крайнего дома, что стоял у леса; криков никто не слышал; куда пошла она, также никто не знал; местным глашатаем и старшиной деревни был Кирчар, к которому и обратились жители соседнего дома, ведь на испуганных родственников женщины уже невозможно было смотреть без слёз.

— Кирчар, мы знаем, что голова у тебя на плечах есть, когда ты девчонку-то нашел из крайнего дома у реки, когда ейные родители чуть с ума не взбрендили от ужаса. Оказалось-то, донька ихняя чуть в колодце не утопла. Может, и сейчас сподмогнешь?

— Слушай, Дуралай, а с чего ты взял, что она пропала? Может, она в соседнюю деревню к своему ентому ухажеру убёгла? Давно её нет-то?

— Да уж, почитай, третий день нету. Чую, лихо с ней приключилось!

— Ох... Ладно... Куда она пошла, кто видал?

— Не знаю, но сказывают, что Тёмка-балбес видал, куда убёгла, да еще и резво, как баран на пастбище.

— Тёмка?.. Чую я, что непросто дело! Ладно, как только весть появится, я к тебе сразу подойду.

Кирчар отправился к дому Тёмки; к сожалению, он не очень любил общаться с этим человеком, так как тот был глуп, а оттого и друзей у него почти не было, кроме местных любителей эля, за которым Тёмка бегал, чтобы жены их не увидели в хмельном состоянии.

Часто Тёмка рассказывал небылицы и был замечен за подглядыванием в женскую баню; женщины это не сильно любили и часто за ним бегали, чтобы отлупить, или же просто просили стариков или бабушек, и те дежурили у бани. Хотя ранее Тёмка был хорошим человеком и дураком его назвать было нельзя, а стал он таким после того, как матушка его упала в природный колодец; найти её не могли больше месяца, пока один из парней не решил после утренней прогулки испить оттуда воды. Тёмка долгое время горевал по своей матери, особенно когда узнал о том, что она утонула таким нелепым способом; больше недели он не показывался на улице, а как показался, начал странные вещи рассказывать, будто видел её, когда она ходила возле дома и предупреждала о чем-то страшном, что скоро случиться должно, и бежать пора подальше из деревни. Но мало кто верил в эти байки, хотя иногда после его рассказов местные находили неизвестные следы, как раз в том месте, где, по рассказам, мать Тёмки стояла и разговаривала с ним.

Тем временем Кирчар подошел к дому и пронзительным взглядом осмотрел двор; во дворе была разруха, ведь с тех пор, как мать Тёмки утопла, тот за хозяйством не сильно следил, только если нужник берег, самое святое для него место. Разбросано было абсолютно всё: инструменты для пахоты, грабли, вилы, лопаты, бутылки из-под эля из местной корчмы. У входа в избу и на калитке перед домом Кирчар обнаружил странные символы или буквы, которых он раньше не видел; странным показалось ему и то, что перед входом в избу была росла трава, которую выращивали совершенно для других целей, и обычно это делалось в поле.

Полынь была высажена практически по всему участку, но ранее Кирчар никогда не видел, чтобы вместо сорняков росла именно она; впрочем, дело не терпело отлагательств, и он окликнул хозяина.

— Тёмка, выходь, паршивец, мне нужно спросить тебя о пропавшей, говорят, видывал ты её! Слышишь меня?

В ответ — гробовая тишина, даже в избе никто не ходил и не издавал звуков, по которым можно было понять, что дома кто-то есть. Кирчар попытался открыть дверь, но обнаружил, что та не заперта, а внутри стоит вонь, которая напоминала сдохшее в лесу животное при ясной погоде. Что случилось? Не было понятно, пока, войдя внутрь, он не обнаружил Тёмку, лежащего на охапке сена. Вид у него был неважный, лицо сильно изуродовано, ноги и руки высохшие; в глазах ужас, который не передать словами.

— Мара тебя побери, что тут стряслось? — быстро подошел к нему Кирчар, пытаясь понять, как бы ему помочь.

— Криков не слышно было, небось упал и башкой ушибся, — сказал сосед, который наблюдал за процессом.

— Блядь, упал, серьёзно? — разнервничался Кирчар. — Когда ты, остолбень дубовый, видывал, чтобы люди башкой вниз летели так, что у них руки, как у дедов, морщились?

— Слыхал я такую байку, мне прадед рассказывал, как они сестру дедову в лесу нашли, ей лет двадцать было, а может, более....

Кирчар прервал рассказ соседа и окрикнул глашатая.

— Уракос! Уракос! Слышишь меня?! — Крик стоял на всю деревню, но Кирчар не унимался. — Уракос, мать твою через три погибели, ты слышишь меня или тебе кулаком по рылу съездить, чтоб ухи от лишнего почистить?!

— Да слышу я тебя. Слышу, токмо что толку?

— Что?

— Беда у нас, в лесу потерянную нашли, да и, кажись, бледная она, как к Маре преставилась!

— Блядь, показывай, где она?

Кирчар вместе с Уракосом быстрым шагом пошли в сторону леса, указав перед этим жителям деревни за ними не ходить, что они вдвоем разберутся, как дело было и что делать дальше. По прибытии на место увидели: стоит перед женщиной сестра родная, которая её и обнаружила; слезы можно было разглядеть сразу, но и видно было то, что держалась девушка изо всех сил.

Первым подбежал Кирчар и начал задавать вопросы.

— Так, что тут случилось, ты её нашла?

— Да, Кирчар, я нашла собственную сестру к Маре преставленной... Но ведь знала она, что в лес опасно ходить, а ты видишь... видишь... — с плачем продолжила девушка. — Выглядит она как уже с неделю её схоронили! Не могла она сама в лес пойти этот, да и ночью делать тут нечего, если только упокой от Мары искать или с жизнью прощаться!

— Да, блядь, понимаю я! Но от этого у меня ответы в голове не появляются, Мара просто так людей, считай, больше трех столетий не забирала. Саму её видно не было еще боле, тут в другом дело.

Кирчар повернулся к Уракосу, но не произнёс ни звука; в глазах у него было видно, что мысли о самом плохом не могли покинуть голову. Кирчар простоял в таком положении более трех минут, после чего сказал Уракосу отвести сестру погибшей к себе в хату, а сам остался пока на месте в надежде обнаружить следы и понять, было ли это самоубийство или кто-то помог несчастной Глаше отправиться в царство Мары.

Кирчар встал напротив покойницы, осмотрелся, прищурившись, после чего посмотрел на само тело и что было рядом с ним. Первое, что бросилось ему в глаза, это выброшенная серебряная брошь, которая была немного обуглена, что и показалось странным. Вторая странность была в выражении лица Глаши; было видно, что она испытала ужас перед смертью, это выдавал взгляд, но на лице виднелась улыбка, это говорило о том, что жертва наслаждалась процессом.

Вокруг были разбросаны ветки, следы перемешаны, да и сам Кирчар с сестрой Глаши изрядно потоптались на месте преступления.

Вторая рука бросилась в глаза не потому, что с ней было что-то не так или были видны царапины, записка и что-то, что было способно помочь в расследовании, она была сжата в кулак. Кирчару показалось это странным, ведь Глаша не должна была нервничать, судя по улыбке, но после того, как он разжал её кулак, что было чрезвычайно трудно сделать, не сломав кости...

— Хм... Интересно! — проговорил он. — Полынь? Зачем девушке в лесу, да еще и ночью, вдруг понадобилась полынь, которая к тому же сорвана впопыхах?

В тот же миг Кирчар отправился в деревню, чтобы опередить Уракоса и послать несколько человек для дальнейшего исследования места возможного преступления.

Пройдя более половины пути, он встретил глашатая и сообщил, что на место из деревни лучше никого не пускать, пока они не разберутся, что случилось, и тело пока нельзя трогать.

— Слушай меня внимательно! — строго сказал Кирчар. — Сейчас нам нужно найти лекаря из деревни, лучше всего это сделает Бисик, нужно узнать, от чего именно умерла Глаша; пока мы не узнаем, бессмысленно что-либо думать, не Мара же её, в самом деле, увела?

— Почем думаешь, что это не Мара сделала?

— Скажи, ты дурачок местный или глашатай? Вот покумекай своим лбом лысым, на кой Маре сдалась эта Глаша? Она уже много лет сюда не являлась, ей давно плевать, что тут происходит, сколько мы перемарали продуктов, которые ей в дары оставляем? Она ничего не берет, и никакие наши просьбы ей нипочем. Забудь про неё! Если Глаша там была, её кто-то убил, только кто?

— Ты молодой еще, глупый как пень и упертый как егджеру, от традиций предков отказываешься! Мара тебе этого не простит!

— Да срать я на неё хотел, на Мару твою и прочих недобожков! Тебе напомнить, мразота ты старая, до чего наши предки эту ебучую землю довели?! А мне мать рассказывала, что тут было, не так давно это произошло! Куда, блядь, вся пресная вода делась?! Может, ты мне, мурло старое, расскажешь, а?!

— Да, мы были глупы, но сейчас...

— Срать вам на нас, сейчас... Только рассказывать горазды, как было раньше и что нельзя ошибки прошлого повторять. Решили они воду из магии вытащить, а теперь люди дохнут! А ты, сука, всё на Мару списывашь? При чем тут она? После ваших колдунских мер людей убивать начали, лес опасным стал! Город, который был таких, где он? А нет его больше, и никто... Сука, слышишь, никто, блядь, не знает, где он! Поэтому заткнись и делай, что говорят, ты меня сам лично старшим деревни сделал!

Уракос — с обидой в глазах, но понимая, что ничего не исправить, как ни старайся, — отправился выполнять указание старшины деревни.

Кирчар тем временем отправился в деревню; он понимал, что сейчас его настиг нервный срыв, но также понимал, что из всей деревни, в которой ранее насчитывалось более семи тысяч человек, осталось всего три сотни или около того. Ему повезло, что его мать и сестра занялись ремеслом, которое могло защитить или попробовать убить тварь, которая нападёт в следующий раз; главное — найти необходимый компонент или улику, что оставляла за собой тварь.

Придя на место, где была найдена жертва, Кирчар тут же принялся рассматривать всё, что могло не бросаться в глаза при сумбурности происходящего. Пройдя взглядом по земле, Кирчар обнаружил интересную деталь: на земле лежало что-то напоминающее клык — по всей видимости, когда жертва сопротивлялась, она ударила своего обидчика ногой или чем-то более тяжелым.

— Так, по всей видимости, оно пришло оттуда, — указав в сторону леса, а именно в самую его чащу, Кирчар тут же сообщил тем, кто помогал в поисках улик, что нашел кое-что важное, и отправил всех обратно в деревню, также сказав, чтобы никто оттуда не выходил до его прихода.

— И да, еще кое-что: позовите мою сестру, пусть придёт сюда, мне понадобится её помощь.

Тем временем в деревне творилось что-то непонятное и, если так можно выразиться, странное. Паническая атака охватила жителей; никто не мог понять, что за напасть приключилась с их родными и почему людей становится всё меньше. Вместе с этим по деревне поползли слухи и домыслы, начиная от мыслей о проклятии деревни и заканчивая серийным маньяком, который к тому же мог оказаться всем знаком.

Мара была последней надеждой, поэтому мать Кирчара решила успокоить жителей и заверить от имени святой Мары, что её дети разберутся с той тварью, что мешает жить деревне, кем бы она ни была, человеком или сущностью.

— Уважаемые жители деревни Сайрамас, я знаю, что многих из вас одолела жуткая паника, так как в последнее время здесь происходят страшные вещи, но могу вас заверить в том, что моя дочь Вэйра и сын Кирчар разберутся с этих лихом и найдут виновника, будь он человек или тварь, посланная к нам этими темными тварями, которые, как вы знаете, уже много лет терроризируют наш материк! Гиперборея не будет гиблым местом!

После окончания речи Пахапан посмотрела на Вэйру и взглядом одобрила её уход к брату.

Кирчар, ожидая Вэйру, уже начал понимать, что за существо убило жителя деревни, даже не дожидаясь лекаря — после найденного клыка всё стало предельно ясно. Спустя несколько минут он услышал шаги и, обернувшись, увидел Вэйру.

— Наконец-то, почему так долго?

— Мать решила сказать ободрительную речь нашим односельчанам: их охватила паника, они не знают, что будет дальше...

— Ясно, я думал, ты уже заблудилась, а тут вон оно че, — с ухмылкой проговорил Кирчар.

— Так, что ты тут нашел, уже есть соображения?

— Есть, я нашел вот этот клык, а по тому, что жертва испытывала радость перед смертью, я понимаю, что единственный, кто это мог сделать, — это Рэйк!

— Рэйк?! Ты уверен в этом? Их в последний раз видели достаточно давно, и напали они всего на одну деревню в тот раз, когда впервые появились; с тех пор прошло немало времени. Ты уверен, что это именно он?

— Думаю, да, но я не понимаю, зачем им нападать так редко и забирать всего одного человека, когда они могли это сделать все вместе и просто снести нашу деревню?

— Я сама ничего не понимаю, но если с ним придётся драться, то мы точно не справимся — из той деревни выжил только один, и тот случайно!

— Хм... Слушай, у нас же есть записки древних, в них должен быть описан способ борьбы с этими тварями!

— Каких древних, ты о чем? Откуда они могут знать о том, чего раньше не было?

— Когда я читал историю нашу, Гиперборея неоднократно попадала в такие ситуации, но всегда её выручали “Старейшие”, что обязаны защищать её, но для этого к ним нужно обратиться, а обратиться может только смельчак, который найдёт все подсказки, разбросанные по всему материку!

— Это же практически невозможно! В какой книге ты это прочел?

— Я как-то взял у глашатая историческую книгу, для школ, где излагалась история всего, что произошло, и знаешь, что я там прочел?!

— Что?

— Они знали, они всё знали! Они знали, что это может произойти еще раз, и у них были инструкции о “Старейших”, как не допустить того, что сейчас происходит! Они, блядь, все знали, и знаешь что? Они ни хуя не сделали для того, что бы это не повторилось; им просто было насрать на всех, а особенно на будущее! Они встречались с некими “землянами”, которым помогали технологически, но те их просто возненавидели, сдали своим “высшим” силам, и теперь там Гиперборея лишь миф, понимаешь?

— Кажется, я поняла; поверь, я тоже расстроена из-за того, что услышала, но сейчас у нас нет времени копаться в прошлом и думать, что они сделали не так! Сейчас нам нужно исправить то, что уже случилось; я не думаю, что этих тварей настолько много, что они смогут истребить всех людей, нам нужно держать оборону, и всё получится, мы их одолеем!

— Да, ты права, нам нужно исправить все, что натворили эти ебланы. Что ж, я знаю, куда идти за этим Рэйком; учти, нужно быть проворным, чтобы его одолеть, они быстрые!

Геннадий прервал рассказ Кирчара.

— Погоди, ты сказал сейчас о землянах, но я таковым и являюсь, я с планеты Земля, там я служу в армии и у меня есть звание, технологически мы развиваемся самостоятельно, что за бред о вашей помощи нам?

— Да, сейчас вы развиваетесь, но когда мы к вам прибыли, по развитию вы недалеко от обезьян ушли. Извини, так говорилось в учебнике, что я читал. Чуть позже, в походе, я покажу, о чем говорю!

— Подожди, но я читал, будучи в школе, про Гиберборею, она упоминается лишь единожды, в греческой мифологии, как страна, когда-то существовавшая, но никто и никогда так и не смог её обнаружить!

— Значит, ваши правители не захотели массовой огласки и решили всё завернуть в исторический миф, а остальные документы или упоминания, скорее всего, были уничтожены!

— Нет-нет, я не могу в это поверить, мне кажется, вы меня разыгрываете! Меня снимают на скрытую камеру?

Расмик не выдержала насмешек со стороны Геннадия и ринулась на него; прыжком она сбила его с ног и, повернув к себе лицом, сказала:

— Послушай меня, землянин, мне плевать, что там у вас происходит, мне плевать, миф мы у вас или реальность, мне плевать на ваш мир целиком и полностью. Сейчас мы тебя спасли от твари, которая могла бы держать тебя у себя в плену и трахать тебя каждый день, но для тебя это было бы настолько болезненно, что ты бы молил её об убийстве! Или высосала бы из тебя всю жизнь, и стоял бы ты сухой на деревце, птичек кормил! Потому завали своё ебало и слушай меня! Ты идёшь с нам до самого конца и говоришь только по делу и только если тебя об этом просят, я понятно объяснила?

— Предельно!

— Вот и хорошо! А сейчас мы пойдём дальше, а Кирчар закончит свою историю на следующем привале!

Кирчар, Расмик и Геннадий собрались и выдвинулись дальше в поисках подсказки для того, чтобы найти “Старейших”.

— Ничего, Геннадий, скоро мы будем проходить через одно место, где ты поймёшь, что как минимум не прав.