Колыбель для крестника (гет)

…Декабрь, 1993 год…

Возможно, стоило все-таки воспользоваться мантией и пройти через главный ход.

Потому что эта давящая гробовая тишина очень сильно пугала Гарри. Буквально секунду назад он был в шумном школьном коридоре, наполненном шумным гомоном и бесчисленным количеством студентов, смешавшихся в единую текучую массу, направляющуюся прямиком в Хогсмид, а сейчас он попал в темный склеп, ведущий куда-то к выходу из замка.

А еще Гарри показалось, что какой-то амбал со старших курсов, заметил, как он прислонился спиной к статуе Одноглазой горбатой ведьмы и вдруг неожиданно исчез при ее повороте на сто восемьдесят градусов.

Ну и пес с ним! У Гарри есть несколько более важных проблем.

Например, паутина. Он шел, чувствуя, как она липким слоем уже облепила всю мантию-невидимку. Неприятно, придется потом чистить. Глухие шаги медленно раздавались по безмолвному величественному проходу, скромным эхом уходя в высокие стены, надменно взиравшие на него.

К тому же после самого замка, такого теплого и нежного из-за факелов и многочисленных каминов, здешняя атмосфера казалась серой мрачной и безликой. Гарри шел вперед и чувствовал, как душа уходит в пятки, когда в очередной раз доносился шелест осыпающейся вниз земли.

— Люмос! — прошептал он и кинул быстрый взгляд на карту.

«Г. Д. Поттер» — отвечала она, демонстрируя одинокое имя, медленно продвигающееся все выше и выше. Строчки бросали быстрые тени из-за света заклинания, напоминавшие блики одинокого костра.

Из-за этого томящегося в груди одиночества силки страха сжимали сердце Гарри все сильнее и сильнее. Он уже представил, как ощутит странный холодок пробежавших по спине мурашек, а затем увидит, как стены покроются тонкой корочкой льда. Он в панике оглянется назад, уже понимая, что дементор поймал его в свои сети и в последний момент увидит черную тень капюшона, скрывающего пустые глазницы, уже склоняющиеся над ним…

Ему впервые стало тошно от того, что никто не увидит смерть знаменитого Гарри Поттера, мальчика-который-выжил.

Неожиданно Гарри почувствовал, как проложенная брусчатка резко стала подниматься вверх, и теперь, чтобы двигаться дальше, ему приходилось прыжками перескакивать через контур камня. Становилось теплее. Быть может, он наконец выбирается на поверхность? Проход становился все уже, и в какой-то момент Гарри понял, что уже не может полностью выпрямится и тут…

— Жеваный ежик! — натужно завопил он, ударившись виском о… деревянную доску? Неужели? Он в самом деле дошел до конца?

Гарри попытался приподнять, как он уже точно понял, выход из этого заточения и вдруг почувствовал резкую вспышку солнечного света, предательским щелчком ударившую по его глазам. Секунда на то, чтобы привыкнуть, и тут он, скорчившийся на пятках, увидел странные бочки в компании с еще более причудливыми контейнерами. Они небрежно лежали на многочисленных полках стеллажей, стоящих тут и там по помещению. Гарри быстро осмотрелся, дабы понять, что вроде как находится тут один.

Точно. Ни души.

Слегка поднатужившись, он все-таки смог отодвинуть импровизированный деревянный выход и выйти из небольшого колодца, стоящего в углу помещения. Это был небольшой склад, напичканный разнообразным барахлом. Конечно, преобладали тут уже знакомые стеллажи, но было и много чего интересного.

Например, в противоположном конце этого места стояла пара небольших центрифуг с глухим шумом вращающихся на своих стойках. Слева от них расположилась старая, наверняка ужасно скрипящая массивная дверь с небольшим окошком сверху, через которое сюда и поступали жалкие крохи света.

Гарри стало любопытно, что хранили в себе бочки и, подойдя к одной из них, он аккуратно, будто внутри была бомба, сдвинул ее крышку. Солнечный лучик жалко бросил свой взор внутрь, пугливо освещая странных, но при этом не пугающих своим видом, червяков, покрытых сахаром. Они переливались разными цветами и выглядели очень привлекательно. О, похоже, он знает, что это! Несколько червячков героической смертью пали, отправившись в рот довольного Гарри. Еще несколько удостоились той же участи, и теперь сомнений не осталось. Это был мармелад. Такой непривычный, такой необычный, но, наверное, самый вкусный, что Гарри когда-либо пробовал. Ему несколько раз доводилось красть, похожие сладости у Дадли, но если бы он знал, что ему доведется попробовать, то ни разу бы не прикоснулся к маггловскому мармеладу.

И, конечно, помимо удовольствия мармелад также принес другую полезную информацию. Похоже, проход привел Гарри в Сладкое королевство, это точно, ведь именно здесь и продается подобная еда, судя по рассказам Рона и Гермионы.

Кстати о Роне и Гермионе…

И тут он услышал быстрый топот, доносящийся откуда-то из-за двери и усиливающийся с каждой секундой. Время на раздумья не было, и поэтому Гарри ловким, уже отработанным движением, накинул мантию на себя и быстро спрятался за один из стеллажей. В этот же момент дверь резко открылась, впуская гостя, и послышался грохот упавшей на пол деревянной крышки, которую задел Гарри, надевая на себя мантию .

О черт!

Силуэт в дверях внезапно остановился недоуменно глядя, на место пребывания Гарри несколько секунд назад. Каждый удар сердца кажется вечностью через призму стеклянных бутылок, за которыми он стоял.

— А я ей все давно талдычу, что пора арендовать новое помещение! — как-то разочарованно и даже обыденно скучно произнес мужской голос, появившегося человека. Силуэт быстро вошел и направился прямо к Гарри, намереваясь поставить крышку на место. — Старый гнилой дом, как же он меня достал… Так, Берти Боттс, лимитированная серия, — быстро добавил незнакомец, похоже чтобы не забыть.

Послышался скрип закрывающейся двери, но в самый последний момент слегка отпихнув человека в бок, Гарри успел выскочить в проем, напоследок услышав лишь глухой стук закрытия. Отлично, похоже, он внутри основного помещения магазинчика.

Действительно, пластинка тишины сменилась на бодрый смех студентов и добродушное поквохтывание старой женщины-продавца, стоящей за кассой. Гарри стоял справа от нее и изумленно наблюдал за происходящим. Лица, лица, детские и не очень, подходили к ней и быстро совершали покупки, а потом уходили довольным гомоном, общаясь с друзьями. Кто-то долго искал деньги, кто-то не мог выбрать товар, некоторые очень оперативно со всем справлялись, и покидали магазин. Но, несмотря на это, все происходящее уже успело слиться в единую картину, и Гарри чувствовал, как не может оторвать свой взгляд. Странно. Это так необычно, быть лишь наблюдателем, а не участником…

И только возвращающийся из кладовой человек смог вернуть его к реальности. Гарри быстро обернулся и тут же помчался к выходу, успев схватить несколько пачек каких-то сладостей. Ну, а что? Сами виноваты, делать такой незаметный проход сюда.

Он выскочил на улицу и, слившись с толпой, почувствовал приятный живой холод, наполняющий весь мир. По улице кружились снежинки и вместе с ними толпы студентов Хогвартса. Все сверкало, горело яркими красками и было таким беззаботным, что Гарри показалось, будто он почувствовал, как за спиной у него вырастают такие же невесомые, как и он сам, крылья.

Он несся по скрипучему снегу вперед, уплетая за обе щеки сахарную вату из шерсти оборотня, давясь леденцами, и по-дурацки смеясь от каждой глупости, которую он видел. Где-то в глубине души он чувствовал прекрасный трепещущий покой, наполняющий его тело счастьем. Это было волшебно, это было невероятно.

Казалось бы, что он сделал, нарушил школьное правило, отправившись в Хогсмид? Да именно это, но не за совершенную шалость ему было так хорошо, а просто так. Похоже, иногда надо пройти по своей улице, глядя на нее вниз головой, чтобы понять, что ты такой же обычный, как и все. Такой же Гарри, как и все Гарри, такой же Поттер, как и все Поттеры. Только с небольшими особенностями в виде шрама на лбу и прочими примочками. Но без этих особенностей ни один человек не будет самим самой, не важно, где у него там шрам расположился, на лбу или в сердце.

Хотелось петь. Что там сейчас в моде?

It's amazing

With the blink of an eye

You finally see the light,

It's amazing

That when the moment arrives

You know you'll be alright,

It's amazing

And I'm saying a prayer

To the desperate hearts tonight*

Гарри кружился по улице, как прокаженный, толкая удивленных людей, тихонько напевая песни, и просто наслаждаясь жизнью, но буквально в тот момент, когда он в очередной раз хотел попробовать кинуть в кого-нибудь снежок, он увидел лицо. Его лицо.

Хитрые серые глаза насмешливо сверкали на плакате, прожигая окружающее пространство. Грязные вьющиеся волосы хищной маской опускались на лицо человека, кровожадно смотрящего с фотографии прямо в объектив, а губы Сириуса Блэка вновь и вновь воспроизводили одно слово — «Гарри». Леденящие душу своей молчаливой ненавистью, цепи опускались с худых запястий узника в смешном, неслышном позвякивании, а складки грязной заношенной формы, уже в который раз перегибались от движений заключенного. Под фото матовой печатью значились слова о розыске.

Вся радость самым неожиданным образом ушла, как будто кто-то решил сдернуть пелену с глаз. На Гарри смотрел убийца и Пожиратель смерти. Забавно, как много людей видят лицо этого человека каждый день в утренних сводках новостей, и лишь у немногих он вызывает хоть что-нибудь помимо тупой, обглоданной со всех сторон, как кость, ненависти. Нет-нет-нет. У Гарри в теле полыхала далеко не ненависть, а что-то другое, именуемое яростью. Каждый раз, когда он слышал о Блэке, преследующем его, котел с этим чувством пополнялся новой порцией и, похоже, сейчас жидкость начала просто выплескиваться через края. Вот и славно, такие люди другого ощущения и не заслуживают.

А Блэк продолжал смотреть на него, ухмыляться, кривить гнилые зубы, трясти грязными волосами и двигать губами, произнося его имя. О да, еще! Продолжай! Гарри чувствовал, как яд, переливаясь через бортики, начал капать на его сердце.

Удар. И еще один. Попытка третьего, но тут Гарри скривился в неприятной боли, охватившей его кулаки. Вот черт, он со всего размаха бил по кирпичной стене. Гарри тихо выругался, прижимая ладони к груди. Даже физическое насилие ему, похоже, лучше не сделает. Как иронично.

Через несколько минут боль начала утихать, но костяшки пальцев решили внести коррективы и обильно полились кровью в сочетании с зимним воздухом, больно обжигающим пальцы. Похоже надо возвращаться в башню Гриффиндора, но только с главного входа, а то хватит на сегодня приключений. Слегка прихрамывая и шипя от обиды, Гарри поплелся по этой, уже серой и блеклой, деревушке обратно в замок. Мимо пробегали обычные дети, и Гарри хотел быть таким же, как и они, но посмотреть под другим углом у него, видно, не получалось. Дурацкое слово — особенный. Точно такое же нелепое, как и то, что оно характеризует.

Неожиданно он почувствовал, как врезался в на момент остановившуюся толпу посреди улицы. Что же там такое было? Гарри аккуратно шел по краю, пробираясь мимо людей и, почти дойдя до края, услышал голос.

— Нет, друзья, вы же прекрасно понимаете, — скрипел низенький старик с крючковатым носом. — Аврорат не позволит убрать дементоров, пока Блэк не будет пойман, это элементарные меры предосторожности…

Фадж?! Корнелиус Фадж? Что же он тут…

— Спешу заверить, — продолжил министр, — что мы очень активно ищем его, у нас есть зацепки и источники, не переживайте. А теперь, прошу извинить, я вынужден откланяться и уйти, хорошего дня!

В этот же миг двое телохранителей, стоящих по бокам от Фаджа, быстро прижали его между собой и повели в ближайшее здание, где располагался крохотный паб. Люди тут же хлынули туда, но несколько мракоборцев остановили их по причине нахождения в здании важного человека. Послышались недовольные крики горожан и какие-то глупые вопросы из толпы, доносившиеся в спину уходящему Фаджу. Гарри же наплевал на все писанные и не писанные законы и правила, быстро пробежал мимо мракоборцев и влетел в двери, движимый странным неведомым чувством, которого раньше не испытывал. Фадж говорил о Блэке? Неужели он может знать что-то еще, да, конечно же, первый человек в стране!

Он несся по длинным коридорам вслед за министром и в самый последний момент, точно так же, как и в Сладком королевстве, увидел закрывающуюся дверь. Та же ситуация, но и ставки куда выше, если его обнаружат…

Бинго! Он успел!

Незримой тенью ворвавшись в небольшой зал, он чуть не столкнул стоящую около входа табуретку. О, Боже, он такой неуклюжий! Осторожно поправив этот странный элемент общей мебели, Гарри невесомым шагом прошел дальше.

Это был длинный, но при этом достаточно узкий зал с низкими потолками, оформленный старым дубом. В обоих концах стояло два платяных дубовых шкафа, набитых дорогими стеклянными сервизами. Плинтуса тонкими и изящными линиями уходили вдаль, от того очень сильно бросающимися в глаза. Прямо в центре помещения стоял аккуратный хрупкий столик с двумя креслами, обитыми старой кожей. Если бы Гарри попал сюда во сне, то, наверняка, подумал бы, что находится в гостях у очень старомодной, но при этом по-домашнему доброй бабушки, которая абсолютно точно накормила бы его чем-нибудь вкусным.

Но когда он вспоминал, через какие серые и хмурые коридоры ему пришлось пройти, то в голову приходил лишь образ кабинета директора какой-нибудь пыточной, который с доброй ухмылкой заполнял здесь документы, миловидно приглашая «в гости». Брр, ужас!

Но где же Фадж?

Аккуратно пройдя через всю комнату, Гарри с немалым удивлением понял, что министр просто скрылся за высокой спинкой кресла. Сейчас он нервно курил, читая какую-то газету. Выглядел при этом очень нетерпеливым: пальцы нервно постукивали по подлокотнику, а сам Фадж будто застыл в каком-то ступоре, словно не мог прочитать и строчки статьи.

— Кхм, кхм! Бэрримур! — обильно прокашлялся он, громко назвав смешное имя.

Буквально в это же мгновение из входа выплыл неказистый усач, быстро подошедший к министру. Видимо прислуга.

— Где он? — грозно спросил чиновник, рвано выдыхая струи дыма.

— Сейчас придет, сэр, — поморщившись от запаха курения, ответил усач. — Вам точно не нужна будет охрана?

Гарри готов был поклясться, что увидел, как жилка на шее Фадже сильно запульсировала, прямо как у дяди Вернона. И только осознание того, что с ним может случиться, если его обнаружат, помогло не засмеяться в голос.

— Мерлинова борода, Бэрримур! — Фадж в бешенстве потушил окурок о газету, яростно глядя на подчиненного. Да, это был не тот великодушный политик с первых страниц газет. — Неужели ты и понятия не имеешь, с кем у меня здесь встреча?!

Интерес Гарри, словно костер, в который подлили немного масла — пожаром разгорался — и поэтому он затаил дыхание, ожидая, что будет дальше. Бэрримур лишь в растерянности смотрел на министра, не зная, что сказать. Но ответ пришел совсем с неожиданной стороны, как это часто бывает в пасмурный день, когда солнце внезапно выползает из-за туч.

— Конечно, знает, Корнелиус. Просто в большинстве случаев охрана нужна тебе лишь, чтобы случайно не навредить себе, выпив очередную рюмку коньяка.

— Да как вы смеете, Альбус? — дрожащим голосом ответил Фадж, глядя на нежданно появившегося гостя.

Директор школы чародейства и волшебства Хогвартс, Альбус Дамблдор, стоял прямо посреди зала. Сама мудрость и величие в одном лице смотрелись здесь как-то неестественно и глупо. Длинная белая мантия в пол и аккуратная шапочка на голове были такими странными и непохожими на здешнюю обстановку, на одежду самого Фаджа, или интерьер зала, что сразу же приковывали к себе внимание. Высокий Дамблдор почти доставал макушкой до потолка, и поэтому был вынужден слегка склоняться, чтобы не удариться головой. Сам же Гарри принимать увиденное всерьез просто не желал. Буквально только что министр кричал на своего подчиненного, а затем, словно рассыпавшийся на тысячи кусочков калейдоскоп, здесь появился Дамблдор. Нет, конечно, и встречая директора много раз и читая о нем, Гарри уже имел представление о могуществе этого волшебника, но чтобы появиться из ниоткуда без хлопка трансгрессии…

Он очень надеялся, что это какая-нибудь шутка, потому что если нет, то он опять влип в очередную историю.

— Итак, Корнелиус, — Гарри за своими размышлениями и не заметил, как Дамблдор переместился в кресло напротив Фаджа. — По какому же поводу вы решили сегодня явиться? Вернее я к вам, поскольку попасть в мой кабинет напрямую для вас непозволительная роскошь, если я правильно понимаю.

Министр пытался изображать главного, вздернув подбородок и деловито наблюдая за директором Хогвартса, но от этого выглядел еще глупее, потому что Дамблдор своей неподдельной беззаботностью просто обезоруживал его. Видимо и сам он это тоже отлично понимал, ведь с каждой секундой его уверенность летела все ниже и ниже в пропасть.

— Эм-м… Значит так, ну мне показалось, что пугать общественность открытым появлением в Хогвартсе будет слишком рискованным занятием, учитывая нынешнюю политическую ситуацию и предстоящие в скором времени выборы, поэтому я решил без лишних глаз, да черт побери, почему я должен отчитываться перед вами?!

Губы Дамблдора тронула легкая улыбка, больше походящая на насмешку. Он на секунду отвлекся, принимая чашечку чая от официанта, и небрежно, словно делая это каждый день, ответил.

— Ах, так вот оно что! — директор аккуратно отпил из кружки. — Внимание общественности вас пугает. А я вам говорил, с самой предвыборной гонки говорил, не для вас эта должность, Корнелиус, не для вас. Вы слишком ранимый, слишком гордый человек, чтобы управлять целой страной, руководство малым бизнесом или предприятием куда больше бы раскрыло вас.

— Опять реверансы в сторону себя, Альбус? — гневно ответил министр.

— Ох, нет-нет, конечно не это, — неожиданно Дамблдор поставил чай прямо на столик и резко посмотрел прямо в глаза Фаджу. — Если вы пришли за очередным советом, то вот он: признайтесь, что вы не можете поймать Блэка, что вы уже не контролируете происходящее. В конце концов, обратитесь за помощью Ордена.

Гарри чувствовал, как у него начинает закипать голова. Он приблизился практически вплотную к собеседникам, чтобы слышать каждое произнесенное ими слово. Жалко, что он, наверное, потом сможет рассказать лишь итог диалога и ключевые события, упустив такие важные детали, как жесты, тембр и поведении двух политиков, но атмосфера причастности и понимание того, что он единственный из посторонних, кто слышит все это, просто уничтожала сознание. Это было невероятно.

— Но у нас осталась последняя зацепка! — гордо выпалил Фадж, словно этого было достаточно. — У нас есть мальчик. Вы же знаете, что ему обычно на такие вещи везет, и мы абсолютно уверены, что он сможет вывести нас на Блэка.

— Поттер? — было видно, что даже сам Дамблдор удивился. — Гарри Поттер? Вы действительно надеетесь на то, что самый обычный подросток сможет привести вас к человеку, одурачившему все министерство?

— Но это не обычный мальчик, — хищно улыбнулся министр. — И вы сами это прекрасно понимаете, Альбус. Он не сидит на месте, как большинство из тех, кто мог бы попасть на его место. Нет-нет, он ведет себя очень и очень неправдоподобно для человека, случайно попавшего на эту роль. Вот, например, вы знаете, где он сейчас?

Дамблдор лишь покивал головой в ответ.

— А я знаю, — Гарри почувствовал, как земля уходит из-под ног. Неужели… — Он в Хогсмиде, прямо сейчас! И возможно даже, — глаза Фаджа загорелись безумным огнем, — прямо сейчас слышит этот разговор.

— И? — спокойно ответил Дамблдор, быстро стрельнув взглядом в то место, где сидел Гарри, сердце которого билось галопом, рискуя выскочить из груди. — Ах, все эти сплетни о том, что Сириусу нужен именно Гарри, что он хочет его убить…

— А то, что он приходится ему крестным отцом вас не смущает? То, что именно Сириус Блэк, будучи лучшим другом четы Поттер, предал их, тоже? Дамблдор, с каждым нашим разговором я все больше убеждаюсь, что вы далеко не самый умный человек из всех, что я встречал.

— Видимо в силу своей глупости, Корнелиус, — выпалил директор. — Вы хотели чего-то от меня? Я знаете далеко не тот волшебник, который может разбрасываться своим временем. Если вы хотели поболтать о мальчике, то извините, вынужден с вами попрощаться и надолго, — Дамблдор резко встал из-за своего кресла и решительно направился к выходу.

— На самом деле хотел, — нарочито медленно произнес Фадж и Дамблдор остановился. — Но после ваших слов уже нет. Сообщу только, что школьникам отныне будут запрещены походы в Хогсмид, и что охрана школы несколько усилится.

— Замечательно, всего хорошего, — сказал Дамблдор и вышел за дверь, через которую несколькими минутами ранее уже выбежал Гарри Поттер…

* * *

Он уже не успел дослушать, чем закончился разговор Дамблдора и Фаджа. Он просто бежал. Вперед и не оглядываясь, оставив все позади, забрав с собой только слова по поводу того, кем именно был этот человек с фотографии.

— А то, что он приходится ему крестным отцом вас не смущает? То, что именно Сириус Блэк, будучи лучшим другом четы Поттер, предал их, тоже?

Он чувствовал, как серебряный нож медленно вырезает у него на сердце эти предложения. Почему серебряный? Гарри где-то слышал, что именно серебро больнее всего воспринимается людьми. Возможно это и к лучшему. Кто-то бы сказал, мол, Гарри, ты все неправильно понял. Но сердце чуяло, что он знает все именно так как надо. Земля проносилась под ним, как пропасть, отпустившая пленника на миг, он летел, но окованный цепями, он ни о чем не думал, потому что не о чем больше было думать .

Только старое лицо Корнелиуса Фаджа, вновь и вновь произносящее ужасные слова. А затем плакат с белым, как мел, узником Азкабана.

Друг семьи… Он их предал, он предал их!

И Гарри падает вниз. С вершины отчаяния.

Примечания:

* — Aerosmith — Amazing

Конечно, это не конец, просто строчка последняя красивая, если вы понимаете о чем я) Жду ваши отзывы и критику, пошел считать часы до учебы...

Небечено.