Жизнь с другой стороны (гет)

«А время сжигает царей,

Пока я сижу и курю.

А я ни о чем не жалею

И дело идет к декабрю» ©

Немного Нервно — Дело идет к декабрю

Гермиона потерла виски, стремясь совладать с тупой ноющей болью, которая с каждым сказанным словом в тисках сжимала голову, и плеснула еще чаю из пузатого фарфорового чайника в крупный цветочек — подарок Люпинов на импровизированное новоселье.

В комнате пахло свежей выпечкой, принесенной накануне, шел к верху дымок от чайной чашки да трещало пламя в очаге — иллюзия уюта, которая не способна заглушить глухое отчаяние, которое сквозило в каждом слове ее незваного гостя.

Мужчина лет тридцати двух, одетый по моде здешнего мира в потертые синие джинсы и красную майку с неясными разводами, носил волосы до плеч, которые убирал в хвост, был молчалив и тих, любил чай, булочки с изюмом, и взгляд карих глаз, которые никак не вязались с именитой родословной и наследственными чертами его семьи, прожигал насквозь.

— Регулус, скажи, что я не сплю, — пробормотала Гермиона, качая головой.

Не далее, как пару часов назад, к ней в дверь постучали, поскребли лапой и, не дожидаясь ответа, прыгнули на ручку. Лохматый рыжий кот, служивший поверенным всех ее юношеских тайн, вбежал в комнатку и с размаху запрыгнул к ней на колени. Магия фамильяра сделала своё дело, ведь, как оказалось, никакая сила не способна противостоять искренней любви хозяина. Гермиона погладила ободранные в уличных драках уши, и Регулус вдруг понял, что ему хватает сил для оборота.

Когда первый шок прошел, и умница-Гермиона, наконец, обрела умение внятно говорить, а не выдавать десять бессвязных возгласов в минуту, она сделала чаю и усадила гостя за стол.

— Знаешь, мой папа всегда говорил, что если чашка чая не способна решить проблему, значит — дело серьезное.

— Ты всегда славилась умением решать проблемы и видеть выход там, где никто бы даже не догадался смотреть, — с улыбкой согласился Регулус, принимая чашку, — Эх, что ни говори, а хорошо быть человеком! Спасибо тебе за магию!

— Ты должен был сказать мне раньше.

— Я пытался, но все были слишком заняты то Орденом, то грядущей битвой, то смертью Сириуса, Блэки никогда не славились умением просчитывать ходы, да и вряд ли ты тогда смогла бы мне помочь, не обижайся, но тебе было пятнадцать лет.

— А сейчас?

— А сейчас мне нужна твоя помощь. Как ты, верно, уже поняла, этот мир — не совсем тот Ад, о котором мы привыкли читать в страшных сказках. Это — параллельная реальность, то, как всё могло бы быть. И должно было быть. Но мы здесь потому, что должны искупить грехи, и только потом можно будет двигаться дальше. Поттеры виноваты перед Гарри, своим безрассудством и слепой верой в чудо они лишили сына детства, жизни и родителей. Люпины должны были пуститься в бега, нормальные люди, знаешь ли, не оставляют жену с месячным сыном на пороге отчего дома, а сами сломя голову бросаются в битву, заранее обреченную на поражение. Я расплачиваюсь за неспособность думать наперед и за то, что оставил свой Род без Наследника. А Сириус, он тоже здесь, я знаю, вы виделись в баре, как бы это объяснить, получил шанс на новую жизнь, взамен той, которой был лишен. И я бы солгал, если бы сказал, что у Загробного мира не получилось, потому что здесь правят такие законы, до которых и нам, и нашей магии, как до созвездия Ориона на метле лететь!

Гермиона сокрушенно покачала головой и внимательно посмотрела на Регулуса, молчаливо призывая продолжать.

— Так вот, здесь, вроде бы, есть все те, кто был ему дорог, но нет его самого. Он ничего не помнит, Гермиона, совсем ничего! Он водит байк, разливает виски в баре по вечерам в будние дни и там же поет наполненные горечью песни по субботам, завел знакомство с Поттерами, и те уговаривают его стать крестным для, кхм, Гарри. Я еще не разобрался, как это произошло, но какая-то часть души реального Поттера задержалась в этом мире после его битвы с Лордом и воплотилась в ребенка. И в целом, всё бы хорошо, если бы не было так больно видеть, как он каждую ночь просыпается от кошмаров былой жизни, и как всплески неконтролируемой магии взрывают в нашей квартирке лампочки. Он даже не знает, что волшебник! Была, правда, Марлин… У них был роман в годы юности, потом случилась крупная ссора, а через неделю ее семью убили Пожиратели, — Регулус тяжело вздохнул, Гермиона подлила ему еще чаю, — Она стала первой жертвой Войны, горячая голова, как и Сириус. Так вот, они встретились всё в том же баре, он очаровал ее песнями, пригласил гулять и налил за счет заведения. Марлин тщетно пыталась вернуть ему воспоминания, демонстрировала палочку, варила какие-то зелья, ничего не помогало. Потом настал ее черед двигаться дальше. Видишь ли, те, кто выполнил свое предназначение, имеют право убраться из этого мира дальше, вот она и сдалась, отчаявшись достучаться. Память Сириуса сфабриковала воспоминания, он считает, что Марлин попала в аварию и винит во всем себя. И видит кошмары.

— Но чем я могу помочь?

— Ты не просто так здесь оказалась, девочка, я же знаю, я несколько лет был твоим котом, и всё видел. Если кто-то и способен ему помочь, то это только ты. Хотя бы попытайся с ним поговорить, не сразу, нет, не нужно швырять в него всю его автобиографию, там мало приятного, но ему нужен друг, тот, с кем просто можно пить чай, как мы сейчас с тобой, и не думать, что щелчок выключателя оживит призраков прошлого и ту жизнь, о которой он ничего не знает.

— А если всё получится?

— Возможно, нам удастся убраться отсюда. Если ты нашла вход на Эту Сторону, то, скорее всего, будет и выход. А пока что, нужно спешить, на улице ливень, и мой хозяин, верно, уже обыскался своего рыжего кота, сбежавшего из дома.

* * *

Сириус тщетно обыскивал все подворотни и осматривал самые темные закоулки, которые ему только удалось рассмотреть в этом продирающем до костей дожде. Его кот как в воду канул, и от этой мокрой аналогии стало вдруг по-настоящему смешно.

Сириус в очередной раз огляделся вокруг, не сразу заметив, как к нему со всех ног спешит девушка лет двадцати пяти, одетая в яркий желтый дождевик, и прижимает к груди хорошо знакомое ему существо.

— Живоглот, ты нашелся! — радостно воскликнул Сириус, бросаясь к незнакомке. Что-то в ее чертах привлекло его внимание: густые каштановые волосы, грустный взгляд карих глаз, который, казалось, таил в себе невысказанную боль, и запах мяты и шоколада, окружавший девушку таинственным ореолом.

— Простите, мисс, где же мои манеры… — пробормотал Сириус, принимая из ее рук кота, — Я Сириус, и это мой питомец, который по счастливой случайности нашелся.

— Гермиона, сэр, рада знакомству, — как перед директором в школе отрапортовала Гермиона, будучи не в силах отвести взгляда от его пронзительных серых глаз, которые уже и не чаяла увидеть.

— Что ж, эээ, — почесав в затылке, начал Сириус, — Позвольте угостить вас кофе. Мы оба промокли, и продолжить беседу в парке — не лучшая идея. Здесь неподалеку есть бар, и мне посчастливилось работать там барменом, потому у меня есть ключи, а в баре есть потрясающий кофе, и там тепло.

Сириус продолжал свой рассказ, уводя ее за собой, а Гермиона понимала, что готова идти хоть на край света, лишь бы он не останавливался.