Девочка с кошачьими ушками и хвостом (гет)

Когда Гермиона пришла в себя, она сидела под холодными струями воды в душевой. Её сильно трясло, как после распития крепких напитков, хотя она никогда раньше их не пила и слышала такие рассказы от других. Совсем недалеко сидел Гарри и присматривал за ней, его тоже потряхивало, но, кажется, по другой причине. Ей было холодно и сделалось очень страшно от мысли, что в её памяти появился неизвестный ей промежуток времени. Белое пятно, за которым скрылись какие-то события в общей гостиной.

— Г-гарри, я… я н-ничего н-не… — дрожа, пыталась сказать она.

— Я знаю, — перебил он. — Ничего плохого не произошло, тебе лучше отдохнуть.

Гарри притянул её к себе, и Гермиона затихла, прижавшись к его горячему и крепкому телу. Он завернул её в плед и увёл в Выручай-комнату, где она смогла переодеться в пижаму и лечь под одеяло. Этой ночью они снова спали вместе, как раньше на Гриммо, а утром Гермиона с интересом посматривала в Большом зале на других учеников.

Симус с перебинтованным носом жутко шепелявил в разговорах и почему-то ел стоя. Дин как-то странно согнулся и едва передвигал ноги, напоминая своим видом шахматного коня. Коул с пятого курса сидел с лиловыми синяками под глазами и рукой на перевязи и всякий раз нервно огрызался, если его спрашивали, когда он распечатает колдографии. Ромильда сидела с красными от ожогов руками, перевязанными бинтом, и лила слёзы, потому как не могла согнуть пальцы и нормально поесть. Две её внезапно облысевшие подружки периодически ни с того ни с сего начинали хрюкать и тут же с испугом закрывали ладонями себе рты.

— Итак, кому-нибудь сегодня хватит смелости объяснить, что же всё-таки произошло? — остановившись возле стола, строго спросила профессор МакГонагалл.

Ученики переглянулись между собой и единодушно сохранили молчание, и профессор с недовольным видом их оставила.

— Гарри, тут это… «Молнию» твою почистили и отполировали, — доложился Рон, пристроив к лавке метлу, и с неслыханным для себя чувством долга поспешил вместе с Лавандой исполнять обязанности старосты.

Когда Гарри взял в руки метлу, за столом вдруг возникло необъяснимое затишье, и по настороженным взглядам, обращённым к её парню, Гермиона стала догадываться, что же произошло накануне. Она придвинулась поближе к Гарри и положила голову ему на плечо. Вот с этого дня её стали называть за глаза Гермионой Поттера, и никто из гриффиндорцев со своими шутками к ней больше не подходил. Однако это никоим образом не относилось к слизеринцам. Те так и встречали Гермиону с усмешками и временами бросали ей под ноги огурцы. Больше всего их забавы обретали силу на уроке защиты от тёмных искусств, где профессор Снейп не отказывал себе в удовольствии охарактеризовать навыки Гарри.

— Мистер Поттер, вашу пустую голову теперь занимают только ушки мисс Грейнджер? — спрашивал он. — Не можете всего лишь сосредоточиться и невербально обезоружить её?

Гарри стискивал зубы и упрямо работал над этим, но если он и делал успехи, то профессор Снейп этого не замечал. Он оказывался поблизости только в те моменты, когда Гарри не справлялся, и ученикам его факультета это приносило ни с чем несравнимое удовольствие.

— Что ж, я думаю, нам надо помочь нашему герою преодолеть его затруднения, — на очередном уроке предложил профессор Снейп. — Мисс Грейнджер, мистер Малфой, прошу к доске.

— Что? Почему? — только и успел удивиться Гарри, как профессор взмахнул волшебной палочкой. — Силенцио!

Класс замер, предчувствуя нечто интересное. Гермиона остановилась напротив Драко, выставила палочку перед собой и тут же её лишилась.

— Нет-нет, мисс Грейнджер, мы будем проверять не ваши способности, — держа в руках её палочку, сказал профессор Снейп, — а Поттера. Что ж, мистер Малфой, по моему сигналу приступайте к нападению. А вы, мистер Поттер, попробуйте обезоружить Драко раньше, чем он нанесёт хоть какой-то урон вашей хвостатой подружке.

— Но так же не че!.. — хотела возмутиться Гермиона, как в неё полетела вспышка голубоватого света.

Она инстинктивно уклонилась и увидела, что Гарри стал рьяно размахивать палочкой, но пока безрезультатно. Малфой принялся с улыбкой бросать в неё разные заклинания. Гермиона вовремя пригнулась от одного, отпрыгнула в сторону от второго — благо, что её реакции были обострены за счёт необычных возможностей, — и сделала то, чего от неё никто не ожидал. Во время прыжка она вцепилась когтями в стену, а с неё прыгнула на обидчика и вонзила когти ему в лицо.

— Мисс Грейнджер, разве я разрешал вам нападать?! — прогремел профессор Снейп. — Минус!..

Его дальнейших слов никто не услышал — Гарри от бешенства вместо обезоруживающего заклинания запустил оглушающее, оно срикошетило от стены и попало в самого профессора. Некоторые побледневшие ученики решили, что Снейп погиб, но Гермиона, на расстоянии слышавшая биение его сердца, заверила их в обратном. Малфой со слезами на глазах убежал за дверь, крича, что его изуродовали. Все эти события привели к тому, что Гарри, Гермиона, профессора МакГонагалл и Снейп сидели в кабинете директора школы и пытались решить, как им теперь со всем этим быть.

— Девчонка не способна держать себя в руках, её нужно отправить в Мунго! — гневно твердил профессор Снейп. — Там ей самое место, если вы не хотите новых жертв!

Гермиона порывалась ответить, но Гарри почему-то крепко стиснул её ладошку в своих пальцах, и она промолчала.

— Я бы не стала так горячиться, Северус, вы тоже хороши: подвергли безоружную мисс Грейнджер атакам мистера Малфоя! — возражала ему профессор МакГонагалл. — Я думаю, нам стоит назначить мистеру Поттеру и мисс Грейнджер соответствующие их деяниям наказание. Например, исправительные работы без волшебной палочки.

— О да, это будут самые долгие месяцы «исправительной» работы в их жизни…

Директор Дамблдор подозрительно долго молчал, и только когда он заговорил, Гермиона поняла, что всё это время его задумчивый взгляд держался на Гарри.

— Минерва, Северус… я думаю, в этой ситуации нет правых или неправых, — наконец сказал Дамблдор и вскинул руку в предупреждающем жесте, — каждый по-своему прав, но в это нелегкое время нам всем лучше извлечь из случившегося ценный урок, как не следует впредь поступать, и сохранить единство. Я предлагаю простить мистеру Поттеру и мисс Грейнджер их деяния и отпустить их.

Что же дальше происходило в кабинете директора, им было неизвестно. Гермиона уходила, держа Гарри за руку, и ждала, когда заклинание немоты с него спадёт.

— Гарри, о чём ты думал? Ты ведь о чём-то думал всё это время, верно? — догадалась она.

— Да, думал, — ответил он и, остановившись, заглянул ей в глаза. — Я думал, что если они накажут нас за то, в чём мы не виноваты, то мы соберём ночью вещи и уйдём по потайному проходу из замка. Ну их всех к фестралу в задницу с таким подходом, я лучше сниму деньги со своего счёта и найму нам частных учителей, так и безопасно, и очень удобно.

— Ты… ты это серьёзно? — потрясённо переспросила Гермиона.

— Да, — всего лишь ответил Гарри.

Другие ученики, понявшие, что этим двоим не назначили никакое наказание, были крайне удивлены. Кто-то из них стал уважать Гарри ещё больше, а кто-то — опасаться его сильнее. Один только Малфой с восемью алыми полосами на лице, которые мадам Помфри пока не удавалось исцелить, злобно посматривал в сторону лохматой парочки. Он, конечно же, хотел свести с ними счёты, но держался до начала зимы. Впрочем, у ребят и без него хватало всяких забот.

Помимо учёбы Гарри занимался командой по квиддичу, где периодически возникали проблемы. Кормак Маклагген, прошедший по результатам отборочных испытаний, постоянно его доставал, и на очередной тренировке Гарри отправил его на скамью запасных. Обращаться к Рону после всего пережитого он не собирался и потому устроил новый отбор, по результатам которого взял вратаря из пятикурсников. Команда ещё действовала неуверенно: не было слаженности и проявления хоть какой-то инициативы. Гарри жутко выматывался после каждой тренировки, и Гермиона поддерживала его как могла. Она засиживалась с ним до ночи, пока он пытался доделать домашние задания, приносила ему из библиотеки нужные книги для написания докладов или же ждала его в гостиной с кружкой молока и тарелкой бутербродов.

— Прям как домашняя кошечка, — язвительно и тихо подмечали в стороне девочки. — Осталось только понять, когда вместо поглаживаний полетит тапочка…

Гермиона делала вид, что не слышит, тем более что теперь никто не осмеливался сказать ей такое в лицо. Ей по-прежнему нравилось, когда Гарри её поглаживал по спине и волосам. Нравилось, когда он её обнимал и прижимал к своей груди. Её охватывал невероятный трепет, когда он трогал её ушки или целовал в шею. Из горла в такие минуты вырывались тихие мягкие звуки, она тёрлась своим носиком или щекой об его щёку, касалась губами его шеи и временами смущала его, проводя своим языком по его подбородку или уголку губ. Совместно проведенные вечера заканчивались расставанием у лестницы, и Гермиона с улыбкой уходила в спальню, всё ещё ощущая тепло губ Гарри и его объятия.

Помимо квиддича и учебы, у Гарри периодически проходили занятия с профессором Дамблдором, после которых он возвращался то крайне озадаченным, то очень хмурым и сердитым.

— Можно подумать, мне прям пригодятся все эти знания про жизнь Тома Реддла. В тех книгах, что мы с тобой читали на Гриммо, было куда больше полезного, чем во всех этих воспоминаниях.

Гермиона тоже плохо понимала, чего пытался такими занятиями добиться Дамблдор, но из уважения его не критиковала и просила Гарри потерпеть. К Хэллоуину она позвала его на вечеринку Клуба Слизней, и он согласился сходить на это мероприятие только ради неё. Как оказалось, она не прогадала, когда вместо парадной мантии надела на себя тёмное кружевное платье, едва доходящее до коленок. Взгляд Гарри в этот вечер так и метался то к зоне её декольте, то к щиколоткам. Она слышала частое биение его сердца и хитро ему улыбалась. Посреди вечеринки Гарри не выдержал и увёл её в полутёмный коридор, где они долго и страстно целовались. Гермиона позволила ему намного больше, чем обычно. Она чувствовала его руки, скользившие под её платье и нагло смявшие бёдра. Ощущала горячие губы на своей шее, и тоже не стояла без дела. Её пальчики ловко расстегнули рубашку Гарри и добрались до его груди. Гермиона так сильно возбудилась от происходящего, что невольно издала рык и не заметила, как выпустила когти.

— А-а-а-а-ай!

Её отрезвил голос Гарри, которому она оставила царапины от груди до низа живота, и они отправились в больничное крыло, где мадам Помфри с невозмутимым видом дала им тюбик целебной мази и велела уйти. Вечером, когда гостиная опустела, Гермиона ещё раз втирала в кожу полураздетого Гарри мазь и обещала исправиться.

— Я только разберусь, как эти когти появляются, и обязательно их подточу!

Гарри, которому впору было на неё рассердиться, почему-то был весел.

— Ты знаешь, а мне кажется, я придумал кое-что получше, — с улыбкой сообщил он и достал из кармана чистый носовой платок.

Гермиона с недоумением пронаблюдала, как платок порвался на две части, а затем Гарри взмахнул волшебной палочкой и обратил их в тёплые рукавицы.

— Держи! И не нужно ничего подтачивать.

Рукавицы в ту же минуту шлёпнули его по макушке, но сколько Гермиона ни старалась сохранить обиженный вид, уголки её губ предательски приподнимались, желая изогнуться. В конце концов, Гарри приобнял её за плечи и они дружно рассмеялись над неудачной попыткой перейти к чему-то большему в полутёмном коридоре.

К началу зимы Гриффиндор наконец встретился со Слизерином на квиддичном поле и одержал победу со счётом 250:50. Гермиона после матча спешила вниз. Ей не терпелось поздравить и обнять Гарри, поэтому она невольно толкнула плечом Джинни и буквально прыгнула к своему парню на грудь. Гарри аж покачнулся, поймав её, и с улыбкой принял поцелуй в щёку, а затем и в губы.

— Ты справился! Я знала, что у тебя всё получится! — радостно восклицала Гермиона, опустившись на землю.

Она держала Гарри за руку, когда они уходили с поля, слыша радостные возгласы и овации.

— Гермиона, я весь взмок, увидимся в гостиной, ладно? — смущённо произнёс Гарри.

— Конечно! — согласилась Гермиона, оставив его у раздевалки, и поспешила на кухню.

Добрые домовики с радостью испекли для неё яблочный кекс, но наотрез отказались от тёплых носочков и шапок, которые она им пыталась предложить в качестве оплаты услуг. Вот тогда, на обратном пути, Гермиона уловила в коридоре чьё-то учащённое дыхание за углом и настороженно замерла, не понимая, кто и зачем сейчас скрывается от других. Она было развернулась обратно, но тут её встретили двое плотных парней в лице Крэбба и Гойла.

— Вот и попалась киска! — объявил Драко Малфой, выскочивший из-за угла.

Раньше, чем Гермиона успела взмахнуть волшебной палочкой, её парализовало заклинанием, и она осталась лежать на полу. Малфой подошёл ближе и с кривой ухмылкой пнул ногой тарелку с её кексом в сторону. А затем он произнёс то, отчего она похолодела.

— Ну что, парни, сейчас мы проверим, все ли кошки падают на четыре лапы или же есть исключения. Берите её, а я прослежу, чтобы в коридоре никто не появился!