В плену тьмы (джен)

...Переход из сна в бодрствование происходит так плавно, что Оби-Ван ничего не замечает. Но в какой-то момент он осознает, что уже довольно давно проснулся и вяло о чем-то раздумывает. Перед сном он устроил медитацию, и, похоже, заснул во время её выполнения — прямо на полу. Ну ничего, с ним и раньше такое случалось. Волнует другое. Странное ощущение чужого присутствия, разбудившее его.

Оби-Ван приоткрывает один глаз и тут же снова закрывает.  Он ещё не решил, как на это реагировать.

В зарешеченное окошко прекрасно видны тёмные фигуры. Назгулы Ситхи. Они молча стоят, глядя на него. Что им нужно?

Может, притвориться спящим?

Решено. Минут пять Оби-Ван тщетно пытается заставить себя заснуть, но на холодном полу, под колючими взглядами этих ситхов сделать это просто физически невозможно. Они ещё и переговариваются время о времени — из этих коротких фраз Оби-Ван понимает, что они пришли поглазеть на него. Как на зверюшку в зоопарке!

Когда последние крупицы сна улетучиваются, Оби-Ван, раздражённый и недовольный, приоткрывает глаза. Слегка, чтобы ситхи не заметили.

Он замечают.

— Проснулся, спящая красавица, — радостно восклицает один из ситхов, самый высокий.

— С косичкой! — дополняет кто-то из группы и разражается смехом.

Недовольный Оби-Ван садится. Они что, вообще дураки? Это же падаванская косичка!

— Идиоты вы, — тихо бурчит он, не желая ввязываться в спор. Но ситхи слышат.

— Чего?!

— Это падаванская косичка. Носить её — честь. А вы ничего не понимаете и лезете в чужой гипердрайв со своими инструментами.

Среди ситхов поднимается возмущённый гвалт, пока один из них, тот самый, высокий, не поднимает руку. Все тут же замолкают, а он оборачивается к Оби-Вану.

— Ты что это такой дерзкий? — угрожающе-тихо произносит ситх.

Оби-Ван, вообще-то, не собирался ни во что ввязываться, но раз уж такое дело… Он встаёт, подходит к двери и включает режим «Сарказм Кеноби».

— Мои слова задели твоё самолюбие? Извини, не знал, что ты такой ранимый, — мило улыбается он. Если слова могут колоть, то его язык временами превращается в кактус. Но ситх даже бровью не поводит, только голос, когда он начинает говорить, становится ещё ниже. В нем проявляются нотки какого-то удовольствия.

— Не боишься меня? — и, особенно растягивая последнее слово, — Пленник.

— Это как посмотреть, — возражает Оби-Ван. — С моей точки зрения, ты за решёткой, а не я.

— Оригинально. Кроме как словами кидаться, ничего не можешь? Говорят, ты убил одного из наших. Как ты это сделал?

Оби-Ван на секунду впадает в ступор. Убил? Он?

— Я никого не убивал. Его убил ваш главный, с синей кожей.

Высокий ухмыляется.

— Ага. А ещё говорят, что джедаи не лгут. Наглый рыжий лис.

Вот тут Оби-Ван оскорбляется. Его ещё юнлингом дразнили за цвет волос. Но они ведь даже не рыжие, просто слегка отливают медным! И даже при красном свете здешних факелов должно быть видно, что они золотисто-русые! Ру-сы-е!

И Энгера правда убил синекожий.

— Ты слепой? Я не рыжий. И это правда. Верить или нет — ваше дело.

Гордо развернувшись, Оби-Ван хочет уже уйти и даже делает несколько шагов, но его останавливает голос.

— А ну-ка, подойди сюда!

— Это зачем ещё? — фыркает падаван, внутри настораживаясь, но все же оборачивается.

— Посмотрим, рыжий ты или нет, — ухмыляется высокий. Все остальные переглядываются, явно что-то замышляя.

— Аксиомы доказывайте сами, — отказывается заподозривший неладное Оби-Ван и, не желая продолжать разговор, становится сбоку от двери. Через маленькое окошко вровень со стеной ситхам его там не разглядеть, а если кто прислонится вплотную к решётке, перекроет единственный источник света и ни стиха не увидит.

Оби-Ван невольно усмехается, понимая, как странно здесь, в ситском Храме, звучит его любимое ругательство — «ситх».

— Лучше выйди по-хорошему.

— Или что? Что вы мне сделаете? Ваш «Повелитель» запретил причинять мне какой-либо вред. Вы бессильны!

Оби-Ван тихо посмеивается в тени, радуясь бессильной злобе ситхов.

— Ошибаешься, златовласка. Мы вовсе не бессильны.

Оби-Ван закатывает глаза, поражаясь упрямству ситхов, но в тот же миг ойкает: что-то резко дёргает его на свет, перед окно. Через прутья решётки насмешливо смотрит ситх. Падаван непонимающе крутит головой: никто его не держит, но, тем не менее, что-то не даёт двинутся. Он дёргается, но безуспешно. Невидимый кокон вокруг не оставляет возможности шевельнуться. Ситхи схватили его Силой!

— Пусти! — выдыхает он в лицо ситху.

— А если нет? — тот, кажется, играет, наслаждаясь моментом.

Оби-Ван упрямо сжимает губы и дёргает плечами, пытаясь высвободится. С-ситх! Надо же было так попасться! Держал бы язык за зубами, ничего бы не было!

— Не рыпайся, хуже будет, — советует ситх. Оборачивается к одному из друзей: — Ножницы принёс?

Тот молча подаёт ему требуемый предмет. Оби-Ван немного испуганно провожает ножницы взглядом. Что они собрались делать?

Его Силой подтягивают вплотную к решётке. Он пытается упираться ногами — просто чтобы показать, что все ещё сопротивляется. Немного страшно. Он сейчас полностью в их власти, что захотят, то и сделают. Сделают ножницами.

— Возьми косичку, — приказывает высокий ситх одному из группы.

Что? Они хотят отрезать его падаванскую косичку?!

Когда один из ситхов тянет к нему руку, Оби-Ван изо всех сил мотает головой, стараясь помешать ему — но напрасно. Косичку вытягивают сквозь прутья наружу. Падаван отчаянно сопротивляется, рвётся, но так он только сам себе её оторвёт.

— Что вы делаете? Прекратите! — с плохо скрываемой паникой в голосе требует он. Когда ситх прислоняет холодные лезвия к коже у основания косички, Оби-Ван буквально взмаливается: — Пожалуйста, не надо! Отпустите!

Лишиться косички, символа своего падаванства — это же почти как быть исключённым из Ордена!

— Что я вижу, джедай испугался. Просит ситхов о пощаде, — с притворной жалостью вставляет кто-то из толпы.

— Давай, проси ещё!

— Да!

— Проси пощады!

— Жалкий джедай!

Высокий ситх — видимо, главарь — кивает Оби-Вану:

— Давай. Не хочешь лишится своей любимой косички — проси пощады.

Как по команде, все замолкают и вперяют взгляды в пленника. Оби-Ван переводит взгляд с толпы на главаря и обратно, туда — и обратно. Повисает тишина.

— Ну ладно, как хочешь, — равнодушно пожимает плечами главарь, двигая ножницами.

— Э, нет, стой, не надо! — выпаливает, наконец, Оби-Ван. — Ладно. Я… Я прошу пощады.

«Это всего лишь слова. Просто слова. Я ведь даже не уточнял, у кого прошу. Может, это вообще к ним отношения не имеет».

— Повтори?

Оби-Ван поднимает упрямый взгляд на ситха:

— Я. Прошу. Пощады.

— Хорошо, жалкий джедай, — фыркает тот. — А теперь попрощайся со своей косичкой.

— Что?!

— Я не говорил, что если ты попросишь пощады, мы не отрежем косичку. Лишь сказал, что если ты этого не хочешь — должен попросить. Извини, — с наигранным раскаянием поясняет ситх. — А если бы и сказал — где ты видел ситха, который держит обещания? Правда — удел слабаков. Считай это за бесплатный урок.

Оби-Ван молчит. В душе поднимается горечь. Он и правда полный дурак. Как он собирается стать джедаем, если даже простейшую уловку заметить не может?

— Джедаи глупы. Ты посмотри на себя: ты мало того, что не заметил этой неприкрытой манипуляции, так ты ещё и собственные аргументы забываешь! — воодушевлённо расписывает все его ошибки ситх. — Как ты там сказал — запрещено причинять вред?.. Мы что, по-твоему, такие тупицы, что пойдём против приказа Повелителя? Естественно, мы не собирались отрезать тебе косичку. Но ты и до этого не додумался. Как известно, светлая сторона Силы затмевает разум.

— Я, вообще-то, тоже не у вас пощады просил, — возражает пристыженный Оби-Ван.

— Сам факт того, что ты готов просить пощады у врага, показывает твою прогнившую джедайскую сущность.

— Сам факт того, что вы готовы умереть, не сопоставляя риск с важностью цели, говорит о вашей прогнившей ситской сущности, — парирует Оби-Ван. Но вообще-то никакого настроения спорить у него больше нет, он и правда чувствует себя полным идиотом.

— Красивые речи труса, — фыркает ситх. — Пойдёмте, ребята, мы уже убедились, что джедаи и ломаного кредита не стоят.

— Вообще-то я ещё ученик, мне далеко до настоящих джедаев! — возражает Оби-Ван, но и так понятно, что ситхи выиграли. На этот раз.

...После небольшого сеанса самоукора, проведённого лёжа в кровати, и часика-другого размышлений на отвлечённые темы — во время которых он умудряется заснуть и снова проснуться — Оби-Ван приходит в себя совершенно продрогшим.

Решив согреться ходьбой, он проходится круг по комнате. Круг. Круг, круг. Ещё круг. Согревшись, садится на кровать и закутывается в одеяло.

Теперь тепло.

Пить хочется. И есть. Его вообще собираются тут кормить или как?! Он даже не завтракал, а сейчас, наверное, уже вечер! Или почти вечер…

Оби-Ван плотнее кутается в одеяло. Тепло от разминки постепенно улетучивается, и ему снова становится холодно. Ситх, тут что, всегда так промозгло? Почему? Планета же тропическая! Или ситхам так нравится, и они заколдовали свой Храм? Кому вообще может нравиться холод?

Приходится снова встать и заняться зарядкой.

Потом Оби-Ван сидит.

Потом смотрит на коридор, прислонившись лицом к решётке.

Потом выполняет ката.

Потом ходит кругами.

Потом сидит.

Потом лежит.

Ходит.

Стоит.

Лежит.

Скучно.

Он снова пробует уснуть — час лежит на кровати, выполняя дыхательные техники успокоения и расслабления. Падаван считает в обратную сторону на норильском — в этом языке для обозначения чисел используются самые длинные слова — и выполняет упражнение «поза трупа».

Сна нет ни в одном глазу.

Со вздохом он садится. Поправляет сбившуюся набок тунику. Пить хочется все сильнее, во рту сухо, и губы потрескались. Ситх, да он со вчерашнего вечера ничего не пил, кроме тумана! Сутки! Это что, тренировка по выживанию на Татуине?

Оби-Ван натягивает сапоги и встаёт. Подходит к решётке и тоскливо смотрит на ровные ряды факелов, уходящие вдаль. В коридоре никого.

Самое обидное, что когда он пытался уснуть, тут постоянно кто-то шастал, а теперь, когда ему скучно — нет, все куда-то попрятались.

Со вздохом отстранившись, он задумчиво проводит рукой по ледяному, гладкому камню двери. По маленькой трещинке — её стыку со стеной. Сделано мастерски, наверняка не без использования Силы.

Ни на что не надеясь, он дёргает решётку. Эх, была бы у него Сила — он бы отсюда в два счета выбрался.

Скучно.

От автора

Глава написалась как-то сама, вне сюжета и здравого смысла. Ну, пусть будет, не пропадать же добру.

Примечания

Аксиома — очевидная вещь, не требующая доказательств.

"А вы ничего не понимаете и лезете в чужой гипердрайв со своими инструментами" — автор искала замену "В чужой монастырь со своим уставом" для вселенной ЗВ. Исходя из того, что у большинства крутых пилотов гипердрайв был, можно сказать, ручной сборки, то и чинить его без хозяина было бы бессмысленно.