Sick and empty (джен)

Квай-Гон Джинн почти сходил с ума от беспокойства. Его бывший падаван ел очень мало, но постоянно говорил, что не голоден. Мастер порой силой заставлял его съесть что-нибудь, после чего несколько часов держал мальчика на своих коленях, пока тот, клюя носом, привыкал к «набитому животу». Положение ухудшилось, когда через пару дней Оби-Ван чуть не расплакался над тарелкой.

— Я не могу, — всхлипнул он. — Какая-то часть моего живота хочет есть, но другую мутит, стоит мне посмотреть на еду.

Джинну едва удалось успокоить Кеноби, который сам испугался этого состояния. В самом деле, что это такое — хочу, но не могу? Мальчик рассказал, что ещё с Мелиды-Даан находится в таком положении, но тошноты никогда не было; он списывал всё на полярность, которая преследовала его в те дни. Он знал, что похудел, но ничего не мог сделать с отсутствием голода.

— Думаю, нам придётся посетить целителей, — вздохнул Квай-Гон, задумчиво водя носом по кромке волос надо лбом бывшего падавана. Хорошо, что этот приём пищи они организовали в его комнате.

— Если они помогут, — согласился тот, чем очень удивил бывшего учителя и усилил его беспокойство. Так быстро согласился на визит к целителям… Мальчик явно сам страдал от своего состояния, и надо было избавлять Оби от него как можно скорее.

К целителям они решили отправиться этим же вечером. Джинн сходил в Залы исцеления и поговорил с их персоналом, выясняя, кто может помочь с проблемой его бывшего падавана. Он вызвал мальчика, едва нашёлся подходящий целитель, но у него появилось нехорошее предчувствие. Неужели Кеноби нельзя помочь?

Оби-Ван внезапно вызвал его по коммуникатору через полчаса. У Квай-Гона сердце сжало как ледяной рукой, когда он узнал, что лифт неисправен и повис где-то над озером. Мастер бросился на другой этаж, желая лишь успеть.

Лифт нашёлся быстро. К счастью, почти вплотную к нему вела балка, узкая и тонкая для Джинна. Но вполне подходящая для Кеноби. Мастер по коммуникатору сообщил мальчику путь отхода, радуясь, что световой меч Оби-Ван с недавних пор снова стал носить с собой. С волнением смотрел он, как ребёнок осторожно перебрался из прорезанной в стене лифта дыры на балку и аккуратно, шаг за шагом, пошёл по ней. Квай-Гон блокировал свой страх, чтобы не сбить Кеноби, но каждый раз, когда тот делал новый шаг, его сердце замирало.

Он уже протянул к мальчику руки, намереваясь поднять его, и тот вытянул одну руку в желании поскорее ухватиться за бывшего мастера…

Треск и скрежет раздались под самыми ногами Оби-Вана, балка резко дёрнулась вниз. Мальчик испуганно раскрыл глаза и попытался придвинуться к бывшему учителю, но движение лишь оторвало последний болт…

Джинн видел обречённость в его глазах. В них только-только начала пробиваться прежняя жизнерадостность, а теперь…

Квай-Гон мёртвой хваткой вцепился в кисть бывшего падавана; балка полетела вниз, оставляя мальчика болтаться высоко над озером. Сердце мастера бесновалось в висках, звуки приглушились, а к горлу подступила тошнота. Подтащив Кеноби за руку повыше, он ухватил его второй рукой и в одно резкое движение закинул на себя. Пошатываясь, Джинн прошёл к лестнице и сел неподалёку от её края, прижимая мальчика к своей груди и тяжело дыша ему в волосы.

Сила, он и подумать не мог, что когда-нибудь так испугается за кого-нибудь! Воспоминание о виде Оби-Вана, висящего у самого края, на мгновение перекрыло воздух, и только слабое короткое шевеление ребёнка привело мастера в чувства. Квай-Гон тихо простонал, находясь на грани того, чтобы заплакать — от пережитого ужаса или от облегчения, он и сам не знал.

Они сидели так достаточно долго, пока мастер не почувствовал, что слабость и дрожь в теле прошли. Кеноби всё ещё и не шевелился — и оно понятно; в таком состоянии он бы ничего не смог рассказать про свою проблему с пищей, однако целителей посетить стоило: вдруг ребёнок ранен. Джинн поднялся и случайно взглянул туда, где всё ещё покачивался сломанный лифт.

Это случилось само собой. Квай-Гон коротко прохныкал и лихорадочно осыпал голову Оби-Вана поцелуями. Он едва не потерял своего мальчика. Теперь у мастера не оставалось сомнений, что он будет рядом с Кеноби всегда и везде, как бы ни сложилась его судьба.⁽¹⁾

Целитель, с которым он договорился о лечении, встревоженно оглядел их и заторопил — садитесь сюда, устраивайтесь так. Видимо, на их лицах отпечаток пережитого ужаса был слишком очевиден. Оби-Ван не двигался и смотрел перед собой, редко моргая, будто застыл, но никаких ран выявлено не было, что успокоило Джинна.

Однако его отстранённость не прошла даже через час, и это начало беспокоить не только бывшего учителя мальчика, но и целителя. Сильный шок — это было единственное объяснение, и ребёнку решили дать время.

Ближе к вечеру в палату зашли магистры Йода и Мэйс Винду, сообщили, что лифт починен, и поинтересовались состоянием Кеноби. Квай-Гон при вопросе о бывшем падаване почему-то почувствовал мимолётный укол злости, а после думал, был он на самом деле или нет.

— Посмотри на меня… Оби, — тихо попросил Джинн, но тот не отреагировал, и мастер приподнял его голову за подбородок.

Оби-Ван смотрел мимо него по-прежнему застывшим, пустым, безжизненным взглядом.

— За что ты так страдаешь? — едва слышно прошептал мастер и любяще погладил его по щеке, пытаясь хоть прикосновением донести до бывшего падавана, что он спасён. — В тот момент, — сказал он с горечью, обращаясь к магистрам, но не поворачиваясь к ним, — в момент падения, он на секунду вскинул глаза на меня, но смотрел… сквозь меня, он… он уже увидел свою смерть в озере.

В палате повисла тишина. Неловкая. Гнетущая. Магистры… зачем им вообще спрашивать про состояние ребёнка, с испытательным сроком для которого никак не могли определиться? Всё-таки определились? Просто хотели узнать о случившемся ещё больше? Решили создать видимость заботы? В любом случае Квай-Гон не собирался просто так отдавать своего бывшего падавана. И одного его он тоже не оставит. Больше никогда.

Оби-Ван заморгал чаще, как-то странно вздохнул, будто зевнул, а потом вдруг закрыл глаза и стал падать, приближаясь к краю кровати. Джинн быстро отреагировал и поймал мальчика, а затем перетащил его на свои колени, надёжно устраивая в своих объятиях. Магистр Йода задумчиво пошевелил ушами и вместе с Винду покинул палату. Только в час ночи Квай-Гон уложил Кеноби спать нормально и сам пристроился рядом с ним. Лёгкая дрожь в пальцах не позволяла ему отпустить ребёнка.

* * *

Утро стало настоящим испытанием для нервов мастера Джинна.

Началось всё ещё где-то на рассвете, когда он, задыхаясь, резко сел на кровати, пытаясь понять, что случилось. Он видел падение. Он видел, как его бывший падаван сорвался. А он, его учитель, не успел спасти его. Он видел, как мальчик летел в озеро, крича от страха. А он ничего не мог сделать. Беспомощный. Бесполезный. Медленный. Если он не может защитить вверенное ему существо, существо, которое доверяет ему свою жизнь полностью, рассчитывая, зная, что ему помогут — если он не защищает, тогда какой же он учитель?

Только прижимая к себе тёплое дышащее тельце, мастер ощущал, как высыхает холодный пот, и успокаивается сердце.

Он сам долго проспал, а Оби-Ван проснулся ещё через пару часов. Однако сделал это как-то автоматически и даже не пошевелился. Пустым взглядом смотрел он перед собой, и бывший учитель решил сам его умыть. Это тоже не возымело эффекта: мальчик по-прежнему тонул в своём состоянии.

Запах еды не привёл его в себя, не вызвал никакого отклика, ни голода, ни тошноты. Кеноби будто заблокировал свои чувства. Хотел ли он этого? В тот момент, когда видел озеро большой лужей, мог ли решить не вспоминать всю свою жизнь? Мог ли застрять в состоянии ожидания? Целитель не знал ответа, а использовать Силу, чтобы залезть мальчику в голову, боялся — если это просто было состояние шока, то вмешательством можно было навредить мозгу и сознанию. Ждать. Одно средство. «Терпение, Квай», — сказал сам себе Квай-Гон, горько усмехаясь при воспоминании о том, как часто повторял эту фразу своему последнему падавану. Придётся ли ему произнести её ещё хоть раз — для Оби-Вана?

Вскоре Джинна вызвали к Совету, что его не порадовало. Кеноби так и не пришёл в себя, да и самому Квай-Гону хотелось бы просидеть с ним весь день, почти не выпуская из рук. Мальчику приходилось помогать в некоторых вещах, которые тот делал бездумно, на рефлексах, и мастер надеялся, что его визит будет недолгим. Он старался не думать о том, что его могли вызвать, чтобы дать миссию. Он не сможет взяться за неё, он не оставит своего ребёнка. Тем более сейчас, когда Оби-Ван больше всего нуждается в нём.

— Ты очень бледный, — заметила Ади Галлия, когда он приветствовал Совет.

— Я плохо спал, — вздохнул Джинн, едва удержавшись от того, чтобы провести рукой по лицу. Плохо — это мягко сказано, он целый час после кошмара не мог успокоиться и боялся задушить бывшего падавана в своих объятиях.

— Оби-Ван очнулся?

— Он не приходит в себя… в свой разум. Возможно, он видел во сне своё падение, снова переживал его. Мы просто ждём, — снова вздохнул Квай-Гон.

— Плохо это, да, — грустно сказал магистр Йода. — Ему сообщить, пожалуй, должен ты.

Джинн постарался выпустить появившееся напряжение в Силу, но ничего не получилось. Сообщить? Совет наконец принял решение? А вдруг… Они же не могут выгнать мальчика сейчас?

— Мы приняли решение уже вчера, но произошёл инцидент с лифтом, — сообщил Винду. — По поводу испытательного срока для Кеноби…

Квай-Гон даже перестал дышать от волнения. Та его часть, которую не сковало ожидание, была готова начать защищать бывшего падавана, едва приговор будет озвучен.

— …он одобрен. Но Оби-Вану потребуется учитель на время испытательного срока. Затем мальчика можно будет по-настоящему взять в падаваны, если Совет будет удовлетворён результатами.

— Я буду его учителем, — кивнул Джинн.

Выходя из Зала Совета, он чувствовал облегчение и радость. Хотелось по-мальчишески побежать по коридорам, чтобы влететь в палату и на ходу выкрикнуть новость. Однако Квай-Гон ограничился быстрым шагом. Магистры были правы, что поручили ему сказать своё решение: даже будь Кеноби в порядке, он плохо перенёс бы визит к Совету. Мастеру представилась картина: его падаван от страха жался к нему под давящими взглядами членов Совета, а он сам, не выдержав дрожи мальчика, в конце концов поднял его на руки, обнимая так, чтобы закрыть ото всех. Джинн понял, что не может выносить несчастный вид Оби-Вана, когда его сердце защемило от вообразившейся картины.

Мастер вошёл в палату и увидел, что поза мальчика изменилась, но он всё так же пусто смотрел перед собой. Мастер сел рядом и взял Кеноби за руки, пытаясь привлечь его внимание. Он провёл большим пальцем по тыльной стороне его левой ладони и… Квай-Гон резко потянул руку ребёнка на себя, не веря, что почувствовал…

— О, Оби, — мастер заставил себя сделать вдох, когда смотрел на свежую царапину. «Хотя бы кровь не идёт», — подумал он.

Взгляд лихорадочно заметался в поисках «инструмента». Джинн с удивлением увидел, что из всего колющего и режущего в палате была лишь вилка, самая обычная вилка для еды. Но такую царапину вилкой было сложно сделать, и мастер запустил руку под подушку… Да, знакомый предмет — ножницы.

Квай-Гон растерянно смотрел на мальчика, держа вещь в руке и не зная, что сказать. Тот в любом случае в оцепенении и не воспримет его слова… Он старался вытащить себя, и это было хоть каким-то прогрессом. Оби-Ван вдруг резко подался вперёд и проехался тыльной стороной ладони по самому кончику ножниц. В его взгляде было одно: крик о помощи.

Джинн схватил Кеноби, пока тот не погрузился в себя, и в самое ухо прошептал:

— Падаван.

Мальчик вздрогнул и широко раскрыл глаза, удивлённо и испуганно глядя на него.

— Что? — пискнул Оби-Ван, не веря, что не ослышался. Он пришёл в себя, и мастер испытал облегчение.

— Совет дал тебе испытательный срок, и ты теперь мой падаван, Оби-Ван Кеноби. Снова, — Квай-Гон легонько дёрнул за ученическую косичку.

Мальчик ухватился за его пальцы на своей косе, неверяще посмотрел на учителя и, вздохнув, разрыдался. В Силе ясно проступали его облегчение, робкая радость, и Джинн обнимал ученика, удерживая от падения и пытаясь передать, насколько сам рад разрешению. «Падаван», — мысленно позвал он, и Оби-Ван по связи ответил: «Учитель».

1) Ему вдруг на секунду померещилось… Нет, нет и нет! Автор продолжает гнуть свою палку с AU, где Квай-Гон Джинн выживает.

Вернуться к тексту