Разными дорогами (джен)

...И боль мало-помалу, исподволь проковыривалась сквозь ребра, как некий червь-древоточец сквозь причальную сваю, и понимал я, что скоро стану ей подвластен, что она скрутит меня в тридцать три узла, что раскрошит мои кости в труху, в прах, в персть, что примется рваться из перекошенного, распяленного рта дурными криками, что мне не перенести этой огнепальной бесконечной погибели — и под грохот барабанной канонады, отголоски которой доносил ветер с другого берега реки, я пробирался где вброд, где почти вплавь поперек бурного течения в края опасные и дикие, где крепко сплетенные наводящими морок лианами кроны деревьев не пропускали не единого солнечного луча, и поэтому пришлось мне идти едва ли не наощупь, спотыкаясь о кочки и корни, прислушиваясь и принюхиваясь к темноте, ощущая, как шаги мои отзываются раскатистыми взрывами где-то под сводами ребер, уходящими далеко ввысь, как купол собора, переплетенный неврюрами...

...И краски, тинисто-черная и буро-красная, прочертили на лице моем зубцы, зигзаги, точки, стрелы, и они горели и нарывали, как следы когтей — будто не на моего друга-недруга кинулся ягуар, а на меня самого, располосовав и лоб, и щеку, и будто острый серебристый высверк мелькнул слишком близко, ослепив меня на миг...

И тяжелый, плотный, золотисто-огненный, зубчатый венец стискивал виски и давил на лоб, и от жара этих железных перьев волосы слиплись косицами и щекотали шею, и трудно было даже голову повернуть, и каждый вздох был как обратная тяга на пожаре, и в одном ритме с барабанами смерть — минучая ли? — выстукивала своими сухими пальцами, словно кастаньетами, кошмарную пляску — и ноги сами несли меня навстречу ей...

...И все мысли напрочь улетучились из головы моей, и остался только в висках стук крови, что перекипала в жилах, словно стараясь их разорвать — и скорее бы мне отмучиться...