Убить книгу (джен)

На следующее утро Эмма вела себя тише воды, ниже травы. Пил, явно обрадованный переменами в её настроении, снял ей повязку с бедра и принёс новую порцию супа, ароматного и густого. Эмма ела молча, больше не мучая Пила пустыми вопросами, и мысли её, тягучие и тревожные, то и дело возвращались к ночному разговору с Беном. Она и сама не смогла бы толком объяснить, почему так и не рассказала ему о необычном госте, посетившим её магазин неделю назад, о Розарио и о том, что кто-то собирался нанять её, чтобы убить книгу. Возможно, потому что, выслушав его краткие объяснения, она вдруг отчётливо поняла, что Бен ей тоже что-то не договаривает.

Дождавшись, когда Пил заменит ей повязки и покинет больничное крыло, Эмма, прихрамывая, доковыляла до тяжёлой дубовой двери лишь для того, чтобы убедиться в верности своих предположений — дверь палаты была по-прежнему заперта. Если она больше ни для кого не представляет угрозы, если она не одержима книгой, почему она до сих пор пленница этого места? Эмма не знала, куда бы она направилась, если бы дверь палаты оказалась открыта, но по крайней мере она бы точно знала, что свободна в своём выборе. Зато теперь, невольно вспоминая события прошедших дней, она всё сильнее начинала ощущать, как её охватывают сомнения. Действительно ли Ловец Душ пытался ею завладеть? Откуда в её магазине взялась эта жуткая книга, и что на самом деле Бен делал тем злополучным вечером на Парк-стрит, когда на неё внезапно напал Иглодёр? Эмма никогда не верила в совпадения, а потому и таинственный незнакомец в огромном берете, и существо, набросившееся на неё в книжном магазине её отца, и внезапное и столь своевременное появление Бена — всё это могло оказаться не случайным стечением обстоятельств, а звеньями одной цепи, чьим-то прекрасно продуманным планом, смысла которого она пока не понимала. Может, Бен ей вовсе не друг? Может, именно он виновник всех её бед? Мысль об этом неожиданно ее расстроила. Эмма не привыкла доверять людям, и всё же, несколько дней назад, сидя на полу книжного магазина, испуганная и загнанная в угол, она без всяких колебаний доверила ему свою жизнь. Неужели она в нём ошиблась?

Неизвестно, сколько бы ещё она терзалась сомнениями, но, по счастью, очередной визит Бена не заставил себя ждать. Бен появился к полудню, одетый в непривычного покроя длинный сюртук, и сразу стал казаться Эмме вызывающим опасение незнакомцем.

— Почему дверь моей палаты по-прежнему заперта? — хмуро спросила Эмма, стоило ему войти в комнату.

— Вы хрипите, — Бен с осуждением посмотрел на неё сверху вниз, словно всему виной было исключительно её нетерпение, и, проигнорировав вопрос, опустился на стоящий рядом с кроватью стул.

— Почему дверь моей палаты заперта? — упрямо повторила она.

— Это для вашей же безопасности, — объяснил Бен. — Вы до сих пор не оправились от ран и сейчас как никогда уязвимы перед Книгой.

— Но вы же сказали, что книга со мной не справилась! — удивилась Эмма.

— В прошлый раз — да. Но это вовсе не означает, что она не попытается завладеть вами снова. Теперь, когда Кариоран знает о вашем существовании, когда он опознал в вас Букиниста, он не оставит вас в покое, пока не подчинит… и я не могу дать вам гарантий, что здесь, в Кезале, у него не найдутся для этого добровольные помощники. До тех пор, пока вы не научитесь защищаться, только находясь под постоянным присмотром Пила, вы будете в безопасности.

«Пока Кариоран вас не подчинит, — беззвучным эхом повторила Эмма. — А не это ли сейчас пытается сделать и сам Бен?»

Она смотрела на спокойное лицо Бена, на безмятежное выражение его серых глаз и думала о том, что если этот человек лжёт, то он самый искусный лжец, которого она когда-либо видела.

— Мне кажется, вы что-то от меня скрываете, — произнесла она неуверенно.

— Вы мне не доверяете? — совершенно искренне удивился Бен.

Сейчас, когда он так говорил и так на неё смотрел, её недавние сомнения начинали казаться ей глупыми. Что если и правда в этом странном и опасном для неё мире Бен был её единственным защитником и союзником, и, оскорбляя его своим недоверием, она рискует лишиться его поддержки? Эмма уже почти ощутила раскаяние, как в памяти совершенно внезапно вновь всплыли слова таинственного незнакомца в огромном берете: «Неужели они вас ещё не наняли? Но это крайне пренеприятнейшее известие, я рассчитывал получить самого лучшего мастера! А получу вас? Да к тому же только в четверг!»

— Я думаю, вы говорите мне не всю правду, — наконец решившись, произнесла она. — Вы заперли меня в незнакомом месте, с людьми, которые меня совершенно не понимают или не хотят со мной говорить, и утверждаете, что я не могу покинуть эту комнату из-за книги. Вы просите меня вам доверять, хотя я почти ничего не знаю ни о вашем мире, ни, тем более, о вас. И всякий раз, как я задаю вам личный вопрос, вы мастерски уходите от ответа. Единственное, что мне известно, так это то, что этот мир якобы ведёт войну, невольной участницей которой я стала, лишь потому что из любопытства или глупой неосторожности открыла книгу, которую не следовало открывать. Не знаю, как всё это выглядит для вас, но мне это кажется очень настораживающим.

— Вы хоть иногда доверяете людям? — с любопытством спросил Бен.

— Не очень, — честно призналась Эмма.

Бен несколько секунд смотрел на неё оценивающе, а затем совершенно спокойно произнёс:

— Ну хорошо, у меня для вас кое-что есть, — он порылся в своих бездонных карманах и вытащил браслет. — Это подарок, — добавил он, протягивая браслет Эмме.

Эмма осторожно взяла браслет в руки и внимательно осмотрела его со всех сторон. Довольно массивный, сделанный из тёмного, почти чёрного металла, он состоял из прямоугольных, плотно пригнанных друг к другу выпуклых пластин, напоминавших ороговевший панцирь черепахи. Одну из этих пластин по кругу охватывало тонкое металлическое кольцо.

— Что это? — нахмурившись, спросила Эмма, понимая, что держит в руках не просто украшение.

— Это Переводчик, — пояснил Бен. — Артефакт, изготовленный в Гильдии Переводчиков. Под металлическими пластинами, защищающими браслет, находится резервуар, заполненный магией. Если хотите, вы можете на него взглянуть. Для этого вам всего лишь нужно приподнять одну из пластин.

Эмма осторожно потянула пластину вверх, и та со щелчком послушно откинулась в сторону, словно обложка книги. Внутри оказалась прозрачная трубка, заполненная тёмно-фиолетовым туманом.

— Это магия? — спросила она, с неприкрытым любопытством следя за тем, как в фиолетовой дымке вспыхивают и гаснут яркие искры.

— Да, это магия, — подтвердил Бен. — Точнее, один из её видов. В нашем мире магию мы черпаем из подземных источников. Всего их шесть, и в каждом из них магия имеет свой собственный цвет и свои физические свойства. На одном из таких источников, здесь, высоко в горах, когда-то был построен Кезаль. Кезаль — это не город, — памятуя, по-видимому, о заданном ею ночью вопросе, добавил Бен. — Это древний магический университет, вернее, то, что от него осталось.

— А магия в моём браслете? — спросила Эмма. — Откуда она?

— Из Кариаля, самого мощного источника этого мира и нашей столицы.

— И как этот браслет работает?

— Наденете его на руку, повернёте кольцо и сможете понимать местный язык.

С поистине детским любопытством Эмма мгновенно нацепила браслет на руку и потянулась к кольцу.

— На вашем месте я не спешил бы экспериментировать, — предостерёг её Бен, — магия в резервуаре не бесконечна, и будет обидно, если она закончится именно тогда, когда вам действительно потребуется помощь.

Эмма на секунду разочарованно наморщила нос, но всё же послушно отложила браслет в сторону.

— Вы пользуетесь таким же? — спросила она.

— Нет, — ответил Бен, — так случилось, что я знаю английский.

Они оба замолчали, и Бен, первым нарушая тишину, с едва заметной мягкой иронией в голосе спросил:

— Возможно ли, что теперь вы будете чуть больше мне доверять?

Эмма нахмурилась.

— Как вас зовут на самом деле?

Губы Бена искривились в усмешке, но глаза его при этом остались абсолютно серьёзными.

— Бен, — сказал он.

— А дальше? — спросила Эмма

— Кендел.

— Это фамилия?

— Родовое имя

— Вы Изгонятель?

— И да, и нет.

— Вы снова уходите от ответа?

— Дело не в этом, Эмма, — начиная раздражаться, произнёс Бен. — У меня много разных талантов, но да, Изгонятель, безусловно, один из них.

— В какой Гильдии вы состоите?

— Ни в какой. Теперь уже ни в какой, — поправился он неохотно, — те, кто живут здесь, в Кезале, добровольно покинули свои Гильдии, чтобы стать членами «Ордена заклинателей».

— Что это? — с любопытством спросила Эмма.

— Союз свободных магов, объединённых единственной целью — уничтожить Кариоран.

— И зачем в таком случае вам нужна я?

— Простите? — не понял Бен.

— Зачем вы со мной возитесь? И почему просто не отправите меня назад домой?

Прежде чем ответить на такой, казалось бы, простой вопрос, Бен хранил молчание почти целую минуту. Он долго и очень внимательно рассматривал собственные руки, и Эмма неожиданно заметила, что у него на ладони тоже есть едва различимый след от ожога, очень похожий на её собственный. Неужели и им когда-то пыталась завладеть книга?

— Я спас вам жизнь, Эмма, — наконец произнёс он, — и теперь, хочу я этого или нет, я за вас отвечаю. Если я просто верну вас в ваш мир, не научив защищаться, вы станете ещё одной добычей Кариорана. А я не могу этого допустить. То, на что способна эта книга…. — Бен на мгновение замялся, словно пытаясь подобрать правильные слова, — вы себе даже не представляете... Кариоран не остановится ни перед чем. Жизнь ваших родных окажется под угрозой. Все ваши близкие, все, кто с вами так или иначе связан, рано или поздно станут его жертвами, просто потому что Кариоран будет искать способ завладеть вами. Вы никогда больше не сможете взять в руки книгу или журнал. Любое печатное издание станет для вас опасным — будь то ваш собственный дневник, телефонный справочник или меню в ресторане. Я уже не говорю о тех людях, которыми управляют Ловцы Душ… Ваши родители, ваши коллеги и ваши любимые могут в мгновение ока стать «одержимыми». Кариоран — это безжалостный охотник, от которого вам не спрятаться и не убежать… Вы либо научитесь с ним сражаться, либо окажетесь в его власти.

Бен говорил, а Эмма думала о своём отце — вся его жизнь, сколько она себя помнила, так или иначе была неразрывно связана с книгами. Исследования, реставрация, коллекционирование. Было ли у неё право так с ним поступить? Могла ли она позволить себе вернуться домой, зная, что подвергнет отца смертельной опасности?

— И что же мне теперь делать? — спросила она, внезапно почувствовав себя очень одинокой и уязвимой.

Бен посмотрел на неё с невольным сочувствием и тихо, утешающе произнес:

— Я найду вам Букиниста, Эмма, который научит вас защищать разум, но для этого мне нужно время. Потерпите. Я должен проявлять осторожность, потому что я не могу допустить, чтобы о вас узнала Гильдия Букинистов.

— Но почему? — не поняла Эмма.

— Потому что те, кто попадают в лапы к Гильдии, навсегда теряют свою свободу. Букинисты в этом мире рождаются слишком редко, чтобы Гильдия позволила вам сохранить независимость и уж тем более вернуться домой.

Они оба замолчали. Эмма — потому что от растерянности не знала, что сказать, Бен, вероятно, просто потому что хотел дать ей время осознать услышанное.

Мысль о том, что она не сможет вернуться домой, почему-то раньше даже не приходила ей в голову. Мир, раскинувшийся за окном, с его величественными белыми вершинами, с таинственными голубыми всполохами, с высокими каменными зданиями, опутанными бесконечными крытыми переходами — ещё совсем недавно такой загадочный, чарующий и манящий, теперь показался ей пугающей запертой клеткой. Она словно потерпела кораблекрушение в совершенно незнакомой стране, одна, без денег и документов, без знания языка и связи с домом. И без Британского посольства, в которое можно было бы обратиться за помощью. И что теперь ожидает её впереди?

Эмма невольно закусила губу, рассматривая едва различимый шрам на своей ладони. Это только в книгах путешествия в другие миры всегда превращаются в волнительное приключение. Её собственное приключение началось с ожога, оставленного ей книгой, пытавшейся завладеть её разумом, с нападения мерзкой твари, плюющейся парализующими иглами, и с отравления ядом, едва не стоившего ей жизни. Не слишком гостеприимное приветствие нового мира, как ни крути, а теперь и предстоящее будущее не сулило ей ничего хорошего. Она не сможет вернуться домой, пока не научится противостоять Книге, и Гильдия Букинистов — единственная Гильдия, способная обучить её защищаться — куда охотнее подчинит её себе, чем поможет обрести свободу.

Бен смотрел на Эмму и молчал. Знал ли он, что творится у неё на душе, чувствовал ли её смятение?

Эмма вспомнила, в каком виде оставила свой магазин: опрокинутые книжные шкафы, разбросанные книги и наверняка разбитые витрины. Там же, возле конторки, остались лежать её сумочка и мобильный телефон. Что подумает её отец, когда спустя несколько дней, не получив от неё привычного письма или телефонного звонка, вернётся домой и увидит всё это?

— Вы ведь можете передать записку моему отцу? — спросила она дрогнувшим от волнения голосом и тут же замолчала, понимая абсурдность собственной просьбы. Что она ему напишет? Что она подверглась нападению книги, а затем оказалась в другом мире, куда её перенёс волшебный портал? Что она стала невольной участницей древней войны? Что она Букинист? Навряд ли её прагматичный отец поверит хоть единому слову из подобной записки, да и может ли она что-то подобное написать, чтобы не подвергнуть его опасности?

Словно отвечая на её невысказанный вопрос, Бен покачал головой.

— Вы же понимаете, чем меньше вы будете связаны с вашей семьёй, тем меньше шансов, что Кариоран нащупает эту связь. Оставьте ему хоть одну ниточку, и он обязательно за неё потянет…

Эмма смотрела на свою простую белую ночную рубашку, на выглядывающие из-под неё голые щиколотки и чувствовала, как в глубине её души зарождается постыдное и очень детское желание заплакать. Ей надо перестать себя жалеть. Ей нужно собраться с мыслями. Ей, чёрт возьми, пора наконец подняться с постели!..

— Вы справитесь, Эмма, — тихо сказал Бен.

«Вам-то легко говорить», — собралась возмутиться она и осеклась. Вспомнила об ожоге на ладони Бена, о его прекрасном английском и неожиданно поняла.

— С вами ведь тоже когда-то произошло нечто подобное?

Что-то в лице Бена на мгновение дрогнуло, но прежде чем он успел ответить, хлопнула дверь больничной палаты, и в комнату вошёл Пил. Торопливые неровные шаги гулким эхом разнеслись под высоким каменным сводом, он стремительно пересёк комнату и, не глядя на Эмму, стал что-то сбивчиво объяснять Бену, то и дело оглядываясь на дверь.

Что-то случилось, мгновенно поняла Эмма, что-то очень плохое.

Дурные вести? Она потянулась было к браслету, лежащему на подушке, но Бен остановил её резким взмахом руки.

«Не сейчас, не время», — так и читалось в его взгляде.

Пил всё говорил и говорил, а лицо Бена становилось всё мрачней. Он дослушал Пила до конца и, немного помедлив, неохотно поднялся.

— У нас гости, Эмма, — произнёс он, явно раздосадованный тем, что их прервали. — Гильдия Толкователей желает вас осмотреть. Но вам совершенно не о чем волноваться, — добавил он, поймав её встревоженный взгляд. — Слушайтесь Пила, делайте то, что он вам велит, и всё закончится хорошо.

— Гильдия Толкователей? — ничего не понимая, переспросила Эмма. — Кто они такие и чего от меня хотят?

— Они ищут тех, кто мог попасть под влияние Ловцов Душ. Одержимых…

— Но вы же сказали, что я не..

— И повторю это снова. Вы не одержимы, — спокойно подтвердил Бен.

Из-за двери послышался топот ног, неразборчивые голоса и шум, а затем в дверь настойчиво постучали. Что-то внутри Эммы испуганно сжалось.

Толкователи? Святая инквизиция этого мира? Охотники на ведьм? Зачем они пришли сюда на самом деле?

«Вам совершенно не о чем волноваться», — сказал ей Бен. Он был спокоен, слишком спокоен, чтобы она могла поверить в то, что он говорит ей правду, и ей внезапно захотелось вцепиться ему в рукав и никуда его не отпускать.

«Букинисты в этом мире рождаются слишком редко, чтобы Гильдия позволила вам вернуться домой», — пронеслось у неё в голове.

Бен почти дошёл до двери больничной палаты, когда охваченная дурным предчувствием Эмма вскочила с кровати.

— Что со мной будет, если они узнают, что я Букинист? — спросила она, глядя ему в спину.

«Что если они уже это знают?»

И словно вторя её словам, в дверь вновь настойчиво постучали — требовательно, нетерпеливо, зло. Можно было не сомневаться — те, кто стоят по ту сторону двери, чувствуют себя здесь в своём праве.

— Что мне делать, если Гильдия решит меня забрать?

Мысль о том, что из-за бог весть откуда взявшегося у неё дара, Гильдия прямо сейчас пожелает прибрать её к рукам, не заботясь ни об её интересах, ни уж тем более о её желаниях, заставила её испытать настоящий страх. Это место — эта комната, Кезаль… Бен… всё это виделось ей в эту минуту тихой гаванью, покинуть которую она была совершенно не готова.

Бен сделал ещё один шаг в сторону двери и остановился. То ли на него так подействовали её слова, то ли его собственные сомнения одержали верх, Эмма не знала, но что-то заставило его передумать.

— Слушайте меня внимательно, — сказал Бен, неожиданно возвращаясь.

Он сорвал с нагрудного кармана пуговицу, а в следующую секунду в его руке блеснул нож. Эмма охнула, когда холодная сталь клинка рассекла ей ладонь.

— Тише, тише, — успокаивающе произнёс Бен, вкладывая ей в руку пуговицу и сжимая её окровавленную ладонь в кулак, — не так-то уж это и больно. Просто потерпите.

Шершавая пуговица оказалась неожиданно горячей. Эмма инстинктивно попыталась вырвать руку, но Бен ей не позволил.

— Спрячьте пуговицу и всегда держите её при себе, — велел он, сжимая ее руку в своей. — И что бы ни случилось, никому не разрешайте у вас её отобрать. Если что-то пойдёт не так, если вы поймёте, что вы в опасности — раздавите пуговицу пальцами.

— Раздавить пуговицу пальцами? — растерянно переспросила Эмма, ощущая, как в месте пореза ладонь начинает охватывать жар.

— Это легче, чем вам кажется, — заверил её Бен. — Просто надавите на пуговицу прямо посередине…

— Это ещё один портал?

— Нет, если за вами придут, портал не сработает. Но этот путь будет открыт для вас всегда.

— И куда он ведёт? — спросила Эмма.

— Вам лучше этого не знать.

— Куда он ведёт? — настойчиво повторила она.

Губы Бена недовольно сжались, и в его глазах, серых и всегда таких спокойных, начал проступать настоящий гнев. Ей определённо не стоило его злить, не сейчас, не в эту минуту, и всё же Эмма знала — она больше не воспользуется тем, чего не понимает.

— Куда он ведёт?! — спросила она, дёргая его за рукав.

Новый стук в дверь показался ей оглушительным, ещё мгновение и дверь просто высадят, а эта проклятая пуговица прожжёт ей ладонь.

— Куда? — повторила она.

— В мой карман, — наконец неохотно уступая ей, произнёс Бен.