Привязанности (гет)

Проснувшись утром, Гарри точно помнил, что ему снилось что-то очень приятное, но вот что, увы, вспомнить не удавалось. Вроде было тепло и так спокойно, но на этом, пожалуй, и всё, что можно было сказать. Пустая смятая постель ясно говорила, что Флёр уже поднялась, а тихий шум воды безошибочно указывал, куда именно исчезла девушка.

«Что ж, — улыбнулся своим мыслям Гарри. — Вчерашний день прошёл весьма неплохо, даже можно сказать хорошо, а ещё я, кажется, влюбился в эти прекрасные точёные ножки». Ммм, аккуратные ровные пальчики, так бы и зацеловал, но увы не стоит пока делать что-то подобное, чудо уже то, что Флёр спокойно отреагировала на его полураздетый вид.

Девушка появилась с чуть влажными пахнущими чем-то немного горьковатым волосами и опять-таки босая. «Ты меня с ума свести вознамерилась, я же так не выдержу» — мысленно взвыл парень, но взгляда оторвать не смог и только когда девушка, подобрав под себя ноги, устроилась на кровати, позволил себе мечтательную улыбку. «Кому что, мне вот, оказывается, босые ноги, однако».

— `Арри, на что ты так смотрел? — инстинктивно спрятавшись за подушкой, спросила Флёр. «Ну не думал же ты, что она не заметит» — подумал юноша.

— Даже не знаю, ты только не переживай, я так понял, что у каждого какие-то свои заморочки и я, видимо, нашёл свою. Я походу во всем не такой как все, хочешь смейся, хочешь нет, а мне больше всего в тебе нравятся стопы. Вот на них и смотрю! — закончил Гарри и тут же отгрёб подушкой.

— Флёр, родная, только не расстраивайся, честное слово, ты самая красивая на свете, но твои ножки — это самое лучшее, что я когда-либо видел.

— Ты хочешь, сказать, что... — девушка запнулась, так и не договорив.

— Флёр, мы конечно, очень молоды и это факт, но извини меня, я взрослый мальчик и не буду делать вид, что ты не вызываешь у меня совершенно конкретных желаний. Но также я прекрасно понимаю сложившуюся ситуацию и могу себя контролировать. Это, конечно, и вправду интересный вопрос, насколько меня хватит, но уверяю, набрасываться на тебя я не собираюсь, так что не переживай, но я правда буду рад если ты найдёшь в себе силы не бояться моих прикосновений. Я очень хочу обнять тебя, но я не хочу принуждать, — в конце исповеди прорезалась грусть.

Словно в замедленной съёмке Гарри видел, как сжимается Флёр и как вздрагивают её плечи, предвещая подступающие слёзы и это было больнее всего, потому что забрать у неё все эти страхи и переживание он не мог, это было невозможно и в этот миг, смотря как заливается слезами его ангел, Гарри всё же решился, притянул к себе и бережно начал покрывал её прекрасное лицо невесомыми поцелуями. В какой-то момент они свалились на кровать и он оказался сверху, и как-то так вышло, что он придавил её руки, лишая возможности сопротивляться и вот на него уже смотрят наполненные ужасом и болью глазами.

— Флёр, клянусь, я не сделаю тебе больно, я сейчас тебя отпущу, просто не делай резких движений, — умоляюще прошептал Гарри, медленно ослабляя давление на её запястья. Ещё пара секунд и руки девушки свободны, а в ярких бездонных глазах страх смешался с чем-то ещё. Стоило попытаться подняться и именно в этот момент что-то потянуло вниз, ещё миг и Гарри понял, что прижимает её к кровати всем телом. Девушка инстинктивно отвернулась и лишь тихо прошептала:

— Не уходи, ты нужен... мне.

«Как же хочется поцеловать её, близость тела и запах волос, её ноготки буквально впились в спину, вот это сила» — промелькнула мысль.

— Флёр, можно я тебя поцелую? — тихий, почти твёрдый голос, лишённый просительных интонаций, не был требовательным, скорее немного виноватым.

Едва ощутимый кивок вместо ответа. Гарри прекрасно понимал, что внутри Флёр изо всех сил пытается себя убедить, что он, Гарри, не тронет и не причинит боли. Бережно, на грани прикосновения коснулся её ушка. «Такое тёплое, а всё тело жутко напряжено, Флёр любимая тебе не будет больно». Ещё один невесомый поцелуй, на этот раз за ушком, медленно, аккуратно проложить дорожку до ключицы. «Напряжение вроде спало» — прислушался он к ощущениям. — Флёр, родная, любимая.

— Просто не останавливайся, — тихий шёпот в ответ.

Послушно продолжил нежные прикосновения, шея, чуть выше, добрался до правого ушка и вдумчиво, нежно исследовал губами, стараясь вдыхать через раз и как можно медленнее. Почему-то очень важно не делать шумных выдохов. И снова вниз до ключицы, а затем, набравшись смелости, в вырез декольте. Дыхание девушки сбивчивое, а сознание ясное и чёткое, будто идёшь по минному полю, где один неверный шаг равен неминуемой гибели. Миновал грудь, даже не коснувшись, и бережно, невесомо коснулся живота. «Ммм, такой нежный». Любимая опять напряглась и её руки всё-таки оттолкнули, не давая продолжить ласки.

— Щекотно, — смущённо прошептала Флёр, когда их взгляды снова встретились. — Я боюсь щекотки, — как-то совсем по-детски прозвучали её слова.

— Значит больше не буду так делать, — также тихо ответил Гарри и скатился в сторону, освобождая любимую. — Я тебя очень люблю.

— Я тебя тоже и знаешь, было совсем не страшно, ну может чуть-чуть. — Спустя минуту девушка продолжила: — А тебе правда так нравятся мои стопы?

— Да, я бы зацеловал их, но, как выяснилось, ты боишься щекотки.

— А ты попробуй, — храбро встрепенулась, Флёр было видно, что предыдущий раунд придал ей некоторой уверенности.

— Ну, раз ты разрешаешь, — Гарри сместился ниже и бережно взял в ладони левую ногу, стараясь не причинить неудобства пристроился так, чтобы было удобно и с любопытством подул на пальчики, поднял взгляд и, убедившись, что Флёр правда не возражает, нежно поцеловал подъём и начал медленно спускаться ниже. Пять невесомых прикосновений, по одному на каждый такой желанный пальчик и нежное «люблю», после чего повторил всё то же, только для правой. Тем временем Флёр не знала, куда деться от этих новых ощущений, перекрывавших всё. Так хорошо ей ещё никогда в жизни не было. «Видимо, именно так это и происходит», но вот `Арри тихо отстранился и стало ясно, что продолжения не будет.

«На сегодня точно хватит, иначе никакого самоконтроля не хватит, так хочу, но пока рано, нужно подождать, быть может завтра, если подвернётся повод...» Гарри перекатился на живот, так что Флёр так и не увидела, насколько он возбуждён, зато решила, что верный и такой нежный рыцарь достоин награды, так что юноша получил нежное прикосновение губ в области затылка.

— `Арри?

— Ммм?

— Я могу что-то для тебя сделать? Ты, я просто не могу выразить словами как... как для меня важно то, что ты сделал, — сбивчиво прошептала Флёр практически в самое ухо.

— Попробуй сделать массаж, я почти уверен, что у тебя получится.

Спустя пару минут пришла уже его, Гарри, очередь блаженствовать. Флёр, конечно, не профессионал, но она инстинктивно всё делала вполне правильно, ну разве что не с такой силой, как требовалось бы будь это настоящий массаж, а не игровой его вариант. Спустя десять минут девушка отступила, оставив Гарри лежать, уткнувшись в её подушку, млея от осознания того, какое сокровище он всё же отхватил. Когда Флёр вернулась из душа стало ясно, что любимый мало того, что оккупировал её подушку, так ещё и спит. Понимая, что особо выбирать не из чего, пришлось устроиться на подушке любимого и это было одновременно и ошибкой, и её отсутствием. Его запах не давал покоя и одновременно успокаивал, давая чувство защищённости. Заснуть удалось только после того, как подушка оказалась прижата к груди, и стиснута в объятьях.

Проснувшись после внепланового дневного сна, Гарри с любопытством изучал и пытался осмыслить, зачем Флёр потребовалось так перекручивать простыни, и старался отогнать от себя мрачные мысли о том, что из-за его выходки ей мог присниться кошмар. Но разве когда тебе снятся плохие сны, можно так улыбаться, да и подушка, в обнимку с которой девушка мирно посапывала, как-то не вязалась к образу.

Поднявшись и приняв душ Гарри от нечего делать направился в библиотеку, решив, что надо Кодекс рода прочесть, ну и поговорить всегда есть о чём. Он, Гарри тут прохлаждается, а ведь он единственный живой Певерелл, и это накладывает определённые обязательства. Поздоровавшись, Гарри поинтересовался, где именно можно найти упомянутый ранее Кодекс рода и, получив целеуказание, убыл в направлении нужного стеллажа. Найдя искомое и устроившись в кресле, Гарри принялся читать, но мысли о том, почему Флёр спала в такой странной позе не давали покоя.

— Ну и что тебя так безпокоит? — поинтересовался на редкость проницательный портрет деда. И Гарри рассказал, как есть и был вознаграждён заливистым смехом. Наконец успокоившись Игнотус решил, что внуку необходим урок полового воспитания, раз уж он не может отличить возбуждённую девушку от испуганной.

— Вот скажи мне, внук, что ты чувствуешь, когда прикасаешься к Флёр?

— Э, причём тут мои ощущения?

— Притом, притом, внучок, давай выкладывай!

— А что тут выкладывать, ты и сам прекрасно помнишь, что в таких случаях ощущается, и я думаю, что мои ощущения не сильно отличны от тех, что были у тебя, — решил проявить дерзость Гарри.

— Нет, ты скажи, скажи вслух, — наседал портрет.

— Хочу я её! — выпалил Гарри, — Доволен?

— Вполне, а теперь по секрету всему свету. Она тебя тоже хочет и, судя по описанному тобою, сильно. Так что тянуть не советую.

— Разве ты сам не говорил, что это может быть чревато?

— Говорил и не отступаю от своих слов, но желание — это такая штука, которая при правильном использовании может горы свернуть. Просто будь умнее.

— И что это значит?

— Боже, где тебя растили, — со вздохом произнёс портрет. — Жениться тебе надо.

— ЧЕГО?!

— Что слышал, ещё пара таких вот игр и можешь смело вставать на колено и делать предложение.

— Дед, ты в своём уме, в министерстве люди Реддла, как я должен...

— Я разве про министерский брак? Магия, внучок, магия, лунгнасад* вам надо пройти, это магический обряд, после которого оспорить то, что ты её супруг, будет нереально.

Дальнейший разговор касался подготовки ритуала упокоения для Реддла. Так и получилось, что Гарри втянулся, днём библиотека и наставления деда о том, как оно быть правильным некромантом, а вечером чай и посиделки с любимой. После того памятного момента как-то не получалось повторить, но и просто устроившись рядом с книжкой или играя в шахматы было тоже вполне себе, ибо по совету деда книжку Гарри читал через плечо Флёр, приобняв девушку за талию и изредка зарываясь в её волосы, но так, чтобы аккуратно.

Незаметно пролетел почти месяц, ритуал по уничтожению крестражей провели аккурат двадцать девятого апреля и когда Гарри описал деду, что и как происходило, тот довольно сообщил, что всё прошло идеально и теперь Реддла можно и нужно упокоить окончательно, и удача вновь улыбнулась Гарри, когда утром второго мая один из соглядатаев сообщил, что Хогвартс готовится к осаде и что Реддл абсолютно уверен, что молодой господин прячется именно в замке.

«Домовики страшная сила, никто не воспринимает их всерьёз и очень даже зря» — улыбнулся Гарри и потрепал ушастика, от чего тот пришёл в высшую степень эйфории. Этим малышам вообще мало что было нужно и теперь, поговорив с Илаем, Гарри чётко знал, что домовикам не нужна свобода — для них это погибель, ведь они не могут жить вне места силы, а оные заняты волшебниками, другое дело — это отношение к малышам. Тут как ты, так и они к тебе. Многие маги давно позабыли клятвы, которые связали их с этим магическим народом, и очень зря, ибо за каждое деяние придётся ответить и за угнетение разумного, принадлежащего к отличной от твоей расы, тоже. В общем, Гарри решил с малышами дружить также, как делали его предки, и ушастики отвечали взаимностью и с находчивостью и невиданной смекалкой добывали всё необходимое хозяину.

Одевшись, как подобает молодому лорду, Гарри самым честным образом рассказал, что у него сегодня очень важный практический экзамен и он, скорее всего, до вечера будет недоступен, а то и дольше, ибо позориться перед Дедом неохота. Объяснение Флёр устроило, а знать, что её возлюбленный убыл на охоту, ей вовсе не обязательно.

Хогвартс встретил как-то сумбурно, защита просто хлам, после того как под строгим надзором деда изучил защитные плетения родового замка, зияющее дырами аки решето, плетение Хогвартса привело в уныние. «И это самое безопасное место в Англии?» Хмыкнув, Гарри без малейшего сопротивления проложил портал на восьмой этаж и, скрытый мантией невидимкой, спустился к большому залу, где устроился на одном из подоконников и стал ждать удобного момента. Наблюдать за плохо скоординированной обороной было как-то грустно. Вместо действительно действенных мер, таких как накачка накопителей замка и директорского приказа перейди в осадный режим, МакГонагалл зачем-то оживляла доспехи и статуи и совместными силами со всеми наличными взрослыми ставила Протего-максима.

«Бугага.» Гарри едва сдерживал смех и слёзы, наблюдая за этой идиотией, но вмешиваться всё же не стал, ибо пришёл сюда исключительно за Реддлом. Но вот мимо проскочили Билл и Рон Уизли и планы слегка скорректировались, а домовик получил приказ подловить во время схватки момент и, оглушив, заныкать тела и ждать хозяина.

Битва за Хогвартс, как вскоре пафосно окрестит сие действо Ежедневный Пророк на битву как-то не тянула. Совместное Протего продержалось аж сорок минут, что явно требовало записи в книге рекордов, такую энергию да в мирных целях, но увы. На требование выдать Гарри Поттера, под честное слово никого не убивать, горе защитники ответили молчанием, да и что они могли, если означенного Поттера среди них как бы и не было, а то что он сидит на подоконнике и с интересом поглядывает на них из-под мантии предков, так они же этого не знали.

В общем, отведённый на выдачу Поттера час кончился и войско вырожденцев-аристократов во главе со своим сумасшедшим предводителем пошло в атаку и, надо сказать, пошло красиво, скоординировано и продуманно, вследствие чего защитники пали и капитулировали минут через десять, даже не заметив, как поочерёдно получившие по оглушающему со спины братья Уизли ничком упали на пол и ещё в полёте исчезли под маскирующими чарами. После чего верный домовик переправил обоих в помещение, пристроенное к ритуальному залу, находящемуся глубоко в подземельях родового замка, и Гарри вернулся к первоначальной цели визита.

Ждать пришлось совсем недолго и вот его темнейшество предстало пред светлы очи и толкнуло речь о неправильном герое, который никого не спас и так малодушно прячется. Именно этот момент и выбрал Гарри для своего появления на публике. Тихо, без суеты и спешки скинул мантию и совершенно спокойным голосом продекламировал строчки из книги одного очень весёлого автора:

— Я давно уж тут стою, у крылечка на краю, жду, покамест ты закончишь Совещанию свою!.. ** — спокойный, уверенный взгляд зелёных глаз и заученное наизусть положение кодекса заполнили вестибюль.

— Тот же, кто пресёк черту и насладился смертью, да предстанет пред великой Госпожой, ибо нет места в подлунном мире твари, что отвергла заветы праотцов и да восстанет род, оберегая честь. Душа твоя принадлежит Госпоже, магия твоя принадлежит роду да будет так. — На последнем слове с палочки Поттера сорвался белый луч разоружающего проклятья и попал точно в грудь опешившему Реддлу. В считанные секунды от места попадания начало расползаться белое пламя, медленно сжигая заживо поправшего заветы покровительницы рода.

Поцелуй Хель, который все приняли за разоружающее, ещё не закончил своего действия, а Гарри Поттер, сделав два шага вперёд, аппарировал прямо из холла Хогвартса, ибо смотреть на опадающий пепел не имело смысла. А его ещё ждало одно очень важное дело.

Вернувшись в замок, Гарри направился прямиком в ритуальный зал, предстояло закончить с ещё одним не менее важным делом. Около часа ушло на приготовления и разминку, ведь воздавать по заслугам так, как это может сделать только некромант — это целое искусство и сегодня к нему поочерёдно приобщатся оба Уизли. Ведь просто убить это легко, но, увы, это ни капли не заставит этих двоих осознать, что именно они натворили, а без осознания какая же это месть? Так, глупая расправа, от которой ни тепло, ни холодно. Наконец сцена была подготовлена, и все актёры заняли положенные им места.

Рональд Уизли пришёл в себя в весьма неудобном положении, а именно прикованным к стене и его взору открывался прекрасный вид на также обездвиженного старшего брата и неизвестного человека в чёрном, что-то придирчиво рассматривающего, но вот неизвестный повернулся, явно реагируя на звук и им оказался Гарри Поттер — вот только эти абсолютно холодные глаза без тени эмоций пробирали холодом до самых костей.

— А, так вы решили почтить наше скромное собрание своим присутствием, мистер Уизли, — копируя манеру речи младшего Малфоя протянул Гарри.

— Гарри, дружище, помоги! — воскликнул Рон

— Помочь? Я вроде уже помог, — задумчиво склонив голову набок произнёс Поттер, и от его голоса по залу словно прокатилась волна холода.

— О чём ты говоришь, друг?

— Хм, интересные ты слова вспомнил, но как-то поздно, тебе стоило вспомнить их, когда ты гостил у своего брата и тот предложил тебе поразвлечься, а теперь не мешай мне, ведь мне предстоит весьма важный разговор с твоим братом. — Гарри взмахнул палочкой и младший Уизли замолк, неспособный преодолеть Силенцио.

— Пора просыпаться, Билл, — нежно потрепав последнего по щеке произнёс Гарри и совместил с Энервейтом, приведшим в чувство. — Ну здравствуй, Билл, давно не виделись

— Гарри, ты чего?

— О, так ты так и не понял, кто оглушил тебя в лесу? Так это был я и представь себе, как я был удивлён, застав тебя за столь интересным занятием, как избиение безответной девушки, которая, как все думают, тобою любима, но вот любовь у тебя какая-то странная, не находишь? Хотя нет, не отвечай, это не было вопросом. Лучше скажи, сам додумался, или помог кто?

— Что тебе надо, Поттер?

— Неправильный ответ, — и первый надрез нежно, почти ласково рассёк кожу на ключице, ровно настолько чтобы быть чувствительным и в тоже время совершенно не смертельным.

— Итак я жду?

— Дамблдор, это он попросил! — завопил не своим голосом старший Уизли.

— Значит Дамблдор, хорошо, а что именно он просил?

— Заняться девчонкой, чтоб не мешалась.

— Интересно, чем же она ему мешала?

— Не знаю! — вновь завопил Билл, с ужасом глядя на серповидный клинок в руках Поттера.

— А насиловать её он тоже просил? Входило ли в его просьбу причинение ей физического вреда? Или может быть магловские наркотики ты колол ей по его личному указанию? — Глаза Билла всё более расширялись по мере того, как до него доходило, что о его маленьком развлечении узнали и похоже придётся ответить.

— Тебе-то до этого какое дело, она моя законная жена, — попытался оправдаться Билл Уизли.

— Да в общем-то почти никакого, ну разве что самую малость, видишь ли тут закралось досадное непонимание. Дело в том, что Флёр тебя никогда не выбирала, носители крови вейлы вообще крайне трепетны в выборе партнёра и тут-то и есть один нюанс: видишь ли, она выбрала своим партнёром меня. Как думаешь, я очень обрадовался, когда в подробностях, не упустив и единого момента узнавал о том, как ты относился к той, что предназначена мне самой магией? Той, что стала тем светом, что вывел меня из депрессии, когда я после второго тура больше не желал всего этого. А затем у меня всё это отняли. Я не знаю причины, да мне и не интересно. Дамблдор почему-то решил, что мои чувства к Флёр вредны для меня и заставил меня забыть о них, и видимо, подстраховался, чтобы Флёр не искала встречи. И ведь ему практически удалось, но ты всё испортил, тебе захотелось поразвлечься, надеюсь, что тебе было приятно, ибо теперь за каждую секунду её страданий ты ответишь и, поверь мне, я знаю, как не дать тебе умереть или, упаси предки, потерять сознание до того, как ты осознаешь всю глубину того, что именно ты натворил. — Новый надрез прошёл аккурат по центру груди. Заставляя Била взвыть.

— Ну что ты дёргаешься, я же только начал. Ты на свою голову возомнил, что тебе можно портить чужих девушек и не просто портить, но пытать и получать от этого удовольствие. Или у тебя иное мнение касательно того, как называются твои совмещённые с побоями оргии? — Глаза Билла выражали только поглотивший его ужас.

— Что ж, это тебе будет уроком, — в одно движение Гарри срезал кожу с правой половины груди изувера, посмевшего жестоко избивать и насиловать его любимую.

— Как же так приключилось, что никому не пришло в голову, что род Поттеров не такой уж и светлый? Как, скажите мне, такое можно подумать о потомках темнейшего рода Англии? — Следующий надрез повторил ранее сделанный, но был зеркальным.

— Как ярому служителю света пришла в голову сама мысль о жестокости, что приписывалась сторонникам тёмного лорда? — Новый взмах и вот мышцы груди полностью лишены кожных покровов.

— Но что меня более всего поражает во всем этом, так это то, что никому не пришло в голову, что за содеянное придётся ответить.

Медленно, почти нежно Гарри срезал плоть, сначала мышцы груди, затем кожа ног и рук и соответственно мышечные ткани, каждый надрез был чётко рассчитан, благо учебное пособие по ритуальным пыткам имелось в библиотеке. Пиршество смерти длилось уже четвёртый час и каждое своё действие Гарри озвучивал и вдумчиво пояснял своей жертве, которая, к своему ужасу, даже сознания лишиться не могла, что уж говорить о смерти, коли ни единой вены и тем более артерии до сих пор не было задето. Вопли этой падали Гарри даже не пытался услышать, тупое монотонное зачитывание эпизода за эпизодом и воздаяние за оный и ни одной эмоции в застывших словно заледеневших зелёных глазах.

Наконец резать стало попросту нечего, да и не озвученным остался лишь один эпизод, но он требовал наказать второго из братьев, ибо для Билла это было лишь ещё одним актом избиения и надругательства над беззащитной и безответной девушкой, тогда как для младшенького это было куда как более важно, ведь именно в тот вечер он впервые познал девушку.

Когда Билл испустил последний булькающий хрип, Гарри в одно движение палочки очистил родовой камень, абсолютно безэмоциональным голосом произнеся ритуальные слова. По залу прокатилась волна магии, лучше тысячи слов показавшая, что жертва принята во благо рода. Пришла очередь Рональда, тот бился в агонии пытаясь вырваться, когда Гарри посредством магии переместил его на родовой алтарь.

— Ну вот, теперь твоя очередь, — криво усмехнулся Гарри. — Ты же не думал, что я забуду про тот минет, что ты и твой брат заставили подарить тебе Флёр? — Рон замотал головой, — Это правильно, это хорошо, что ты помнишь, — одежда исчезла с тела юноши.

— Скажи мне, Рон, как ты мог? Я готов допустить, что Билл мог не знать о моих чувствах к Флёр, но ты?!! Ты тот, кто более других донимал нас, когда мы сидели в библиотеке. Как ты мог?

— Она тебе не пара! — Выпалил в отчаянии рыжий. — Неужели ты не видишь, во что она тебя превратила?

— Она ли? Вот в чём вопрос. Что ж, Рон, во имя нашей погибшей в твоей зависти и похоти дружбы я расскажу тебе сказку про жизнь одного очень древнего рода. Ты ведь помнишь сказку о трёх братьях Певереллах и Дарах Смерти? Вижу, что помнишь, но понимаешь ли ты, что это реально существовавшие люди? Моя мантия — это та самая мантия, Рон, так что будем знакомы, ведь пред тобою потомок темнейшего рода магической Англии, рода Певереллов. И знаешь, что самое интересное? Певереллы — это род некромантов, про нас говорят, что в наших жилах течёт кровь Вечной невесты и они правы, Рон. Кровь моего рода предрасположена к жестокости и только привитые с детства нормы морали и заветы кодекса берегут детей Белой Госпожи от падения. Но вот незадача, первым под "мудрым" руководством директора Дамблдора во тьму пал некто Томас Марволо Реддл. Полукровка, уходящий корнями ко второму брату и в полной мере вкусивший родовое безумие, спровоцированное издевательствами, кои являются практически нормой в приютах. Он более всего нуждался в защите от издевательств и капельке душевного тепла, и вот Хогвартс, что мог стать тем спасительным кругом, что позволил бы удержаться, открыл свои двери, пропуская в такой новый и неведомый мир магии, но прошло девять месяцев и его попросили на выход, он просил разрешить остаться, но получил отказ и вот он вернулся в магловский приют и очень быстро узнал, что права на самозащиту у него теперь и вовсе нет, так как за колдовство на каникулах, как ты прекрасно знаешь, наказывают, ибо оно запрещено.

— И вот, оставшись без малейшей защиты, он провёл два месяца в аду и так все годы учёбы. Ну откуда тут взяться миролюбию и здравомыслию? В общем, так и начался путь медленно, но верно скатывавшегося в бездну юного Певерелла. А далее магия рода породила того, кому было наречено остановить бездушную тварь. Видишь ли, Рон, пророчество не врёт, дело в том, что в родовом кодексе Певереллов чётко сказано, что род должен остановить бешеную тварь, ибо таков завет покровительницы рода. И вот на свет родился я, наследник третьего брата. И коль скоро мой отец не сумел исполнить заповеди предков, сия почётная обязанность досталась мне.

— Но дальше ещё интереснее, урок "как создать тёмного лорда" явно был плохо выучен, так как вместо того, чтобы оградить меня от тлетворного влияния, побуждающего самые низменные эмоции, меня отправили на долгие годы в персональный ад. И только покровительство Великой, которая возможно не пожелала видеть двух монстров, носящих её кровь и силу в подлунном мире, не допустило моего падения. Сама магия оберегала меня и вот на четвёртом курсе я встретил ту, что была рождена способной удержать и принять тот проклятый дар, что струится в моих венах и что же?

Меня разлучили с ней, стёрли память и, словно в насмешку, подвергли мою любимую столь жутким мученьям. Я поражаюсь, как те, кто посмел поднять руку на невинную девушку, смели хоть что-то говорить о свете. Монстры, и ты, мой бывший друг — один из них. Ведь у тебя была возможность сказать нет, я отдаю себе отчёт в том, что ты не смог бы остановить своего брата, но ты мог не присоединяться к нему, это было в твоей власти, но ты выбрал насладиться чужой беспомощностью и болью.

— Скажи мне, Рон, понравилось ли тебе? Умеет ли Флёр делать минет? А то видишь ли, вашими трудами я даже если очень захочу не узнаю, ибо она просто откажется, а я не выродок, как ты и твой брат и никогда не буду принуждать её к тому, что ей противно. Но ведь и это было не всё, затем вы в два члена развлеклись по полной, и ты быстро втянулся. Ты спросишь, откуда я всё это знаю, и я тебе отвечу.

Ты помнишь тот день, когда Добби перенёс нас в дом твоего брата? В ту ночь я вышел, потому что мне не спалось, а моя милая Флёр нашла в себе силы попытаться сбежать, но, увы, её исчезновение обнаружил твой брат, а я просто пошёл за ним и так узнал о его истинном отношении к "любимой" жене. А затем были двое суток, полных боли и ужаса, ведь как и все Певереллы я решительно неспособен к целительной магии и мог лишь безпомощьно смотреть, как моя любимая бьётся в агонии из-за отсутствия очередной дозы наркотиков на которых держал её твой брат.

Тогда я молил магию о том, чтобы забрать её боль себе, и моя мольба была услышана. Чары сплелись и запустили плетение высшей магии, изменения путей, платой за него является то, что ты проживаешь тот путь, что хочешь отменить, но с большей отдачей и я, мой дорогой бывший друг, прошёл его весь, испив всю чашу, что вы уготовили моей любимой. Я ощутил всё то же, что и она и помню каждое мгновение.

Я выдержал всё и не сломался, доведя заклинание до конца. Теперь ваши игры остались лишь в её воспоминаниях, кои мне, увы, не подвластны, но тело её вернулось к тому, каким было до её знакомства с вашей семьёй. Ты можешь не верить, Рон, но Флёр сейчас семнадцать лет и её тело ещё не знает мужчины, чего, увы, нельзя сказать о разуме. И я делаю всё возможное, дабы защитить её и питаю надежду, что однажды смогу подарить ей свою любовь и показать, что мужчина — это не источник боли, но наслаждение и нежность и тогда, я верю, она подарит мне наследников.

Вот такая вот печальная сказка, о дружбе, предательстве и похоти, а теперь, мой дорогой бывший друг, пришло время ответить за свои деяния. И начнём мы, пожалуй, с того злосчастного минета. — Точный взмах и дикий вой огласил своды ритуального зала и захлебнулся. В этот момент Рональд Биллиус Уизли осознал, что у него во рту вместо кляпа оказался его собственный член.

— Ну что, как тебе вкус, надеюсь нравится? — с Роном Гарри закончил много быстрее. Приведя родовой алтарь в надлежащее состояние и принеся безкровные требы покровительнице покинул зал, чтобы более никогда не вспоминать об этих двоих. С плеч словно сняли тяжкий груз, на сердце не было ни капли веселья, лишь понимание того, что иначе было просто нельзя, ибо плоть за плоть, кровь за кровь и магию за магию, тогда как безсмертная душа навечно принадлежит Великой.

Комментарий к Гарри

* лунгнасад — выдуманное автором название , а может взятое из какой ни будь книги. это ритуал магического супружеского союза имеет полную и урезанную формы при полной это целое представление с участием всех представителей родов как жениха так и наречённой.

в урезанном варианте, может быть проведён у родового алтаря и присутствие свидетелей не обязательно.

** Автор: Л. А. Филатов сказ Про Федота-стрельца, автор настоятельно советует ознакомиться.