Гарри который не Поттер (джен)

С момента описанных ранее событий прошло без малого восемь лет, восемь полных самых разных приключений, новых знаний и просто веселья лет. Юный Поттер сидел на кухне, сидел и думал о том, что завтра ему предстоит пережить, наверное, самый важный в его не такой чтобы длинной жизни день. И не просто пережить, но и доказать своему наставнику, а по совместительству ещё и лорду-регенту, что тот не зря потратил на его, Гарри, воспитание все эти, несомненно, плодотворные годы.

Началось всё это примерно лет шесть назад. Именно тогда он, уже на тот момент четырёхлетний ребёнок, впервые серьёзно спросил, почему ему нельзя говорить лорду Гринграссу «папа». Наставник тогда улыбнулся, а затем присел на одно колено и глаза в глаза рассказал ему, тогда ещё под стол пешком ходившему, обо всём том, что творится вокруг его ещё такой короткой, но, несомненно, очень увлекательной для обывателя жизни.

Конечно, тогда ему сделали скидку на возраст, но стоило подрасти, как ему в руки попали книги и статьи, описывающие житие-бытие некоего мальчика, который выжил. При этом оные статьи совершенно точно и капли общего не имели с тем, что было в его жизни реальностью. Как итог, количество вопросов к наставнику возросло на порядок, и с того же времени он и начал планомерно погружаться в дебри политической составляющей магической Британии. Теперь ему было ясно, почему у него нет друзей-магов и почему вся их семья отдыхает только и исключительно на магловских курортах. А затем была частная школа в живописных предместьях Лондона и неизменные уроки наставника, долженствующие его, Гарри, подготовить к крайне ответственной и важной задаче: спасению утопающих, которое, вообще-то, дело рук самих утопающих, да вот беда, они об этом не в курсе, и именно эту-то новость он, Гарри Джеймс Поттер, и должен до них донести.

Не магическая часть вокзала была по осеннему серой и от того навевала уныние, зато едва оказался на нужной ему платформе, как тут же приметил, что его-то уже и ждут. Точнее, не его, а того, кого за него выдают. А то, что выдают, было совершенно точным. Едва заскочил в вагон, как на перроне появились рыжие, а с ними и сразу же привлёкший его внимание мальчишка. Щуплый, одет не пойми как, в общем, идеально подходящий под выкладки наставника. А тем временем мальчик огляделся и, как-то странно сжавшись, затопал к поезду. Лёгкое даже не внушение, так, намёк, и вот он уже залазит в требуемый вагон. Едва устроился в купе, как он уже тут как тут.

Приветствие вышло довольно-таки скомканным. А если ещё проще, то никаким. Гарри, который и впрямь оказался шрамоголовым, Поттер тихо спросил, свободно ли, и, получив утвердительный кивок, принялся устраиваться, а расположившись, сразу же затих и попытался пятерней пригладить непослушные, явно нуждающихся в расчёске волосы. Сделал он это так, что сомнений в том, что именно он хотел сделать, не осталось. Мальчишка прятал свой знаменитый на всю магическую Англию шрам. А уж когда, едва завидев рыжую девочку, отпрянул от окна…

Но вот поезд тронулся, а спустя десять минут дверь купе распахнулась и, надо сказать, что сделала она это совершенно определённо без стука. На пороге показался довольно неопрятно одетый рыжий.

— Здесь свободно? А то в других вагонах мест нет! — выдал он и не успел Гарри ответить, как холодный, словно льды Антарктиды, голос молчавшего до этого ладно выглядящего брюнета произнёс:

— Нет.

— Как это нет? — изумился уже хотевший было расположиться рыжий.

— Просто и спокойно нет, — всё так же холодно ответил Гарри, и одного его взгляда хватило, для того чтобы рыжий почёл за лучшее исчезнуть.

— Зачем ты так, у нас ведь было место, — несколько растерянно произнёс старательно прячущий шрам мальчишка.

— Тут, видишь ли, какая штука, я патологически не переношу лжецов, а так как юный мистер Уизли принялся лгать прямо с порога, я…

— Почему сразу лгать, он же просто…

— Просто соврал, ведь в нашем вагоне есть минимум два полностью свободных купе и ещё три заполнены хорошо если на половину, и так как большая из них часть находились аккурат на его к нам пути, то пропустить их у него не было и единой возможности, а раз так, то, значит, вывод напрашивается сам собой. Вот если бы он просто попросился к нам и не добавлял бы о том, что мест якобы нет, то я бы ничего против его компании не имел, но так как он решил даже само наше знакомство начать со лжи, то я сделал ровно то, что сделал.

— Понятно, но вот откуда ты узнал о пустых купе?

— О, тут всё предельно просто: когда тебя воспитывает начальник магического аналога не магической полиции, то ты довольно быстро проникаешься как общей атмосферой, так и некоторыми знаниями в частности.

— Ого, так ты, получается, из богатых?

— И да, и нет, денег у меня — а точнее у моего рода — действительно много, как и у моего регента-воспитателя, но кровным ребёнком я ему не прихожусь. Мой дедушка ещё во время войны с Волдемортом заключил с моим тогда ещё не регентом договор о том, что в случае чего я попаду под его опеку. Гринграссы до мозга костей нейтральны и, как бы ни хотелось некоторым, в войне так и не участвовали. А спустя всего две недели мой дед совершенно внезапно не пойми как заразился драконьей оспой. А так как моих родителей отсекли от рода и лишили наследства, то я оказался у своего назначенного дедом регента.

— Как это отсекли?

— А очень просто: мой отец был единственным и очень поздним ребёнком в семье, но вместо того чтобы озаботиться безопасностью себя, жены и меня соответственно, он мало того, что в свои неполные двадцать лез в самое пекло, так ещё и на меня наплевал. Как рассказал мне лорд-регент, который в свою очередь узнал всё это от моего деда, мой дражайший папаня, как, впрочем, и маманя, предпочли мне игры в войнушку. И не просто играть, но и совершенно упорно игнорировать тот факт, что своими играми они спровоцировали того, кто известен как Тёмный Лорд Волдеморт — а на деле же именуется полукровкой и носит имя Томас Марволо Реддл — и не просто спровоцировали, но прекрасно знали, что он их ищет.

Вот только папаня и не подумал, что это опасно, он, видишь ли, счастлив был, да и как иначе, ему, дураку, в уши насвистели, что мне-де уготована великая судьба, что я-де самый что ни на есть натуральный победитель Тёмного Лорда, а то, что в будущем, так-то не беда, его, будущее, и приблизить можно. А то, что мне и полутора нет, так кого это волнует. Пророчество есть? Есть! Герой есть? Есть! Разве надо хоть что-то ещё? — Ответом ему стал совершенно ошарашено-лупающий глазами мальчишка, но вот он наконец собрался с мыслями и несколько неуверенно протянул правую руку.

— Я Гарри, Гарри Поттер. — От его глаз не укрылось то, как слегка замешкался так бойко ещё секунду назад говоривший, это покоробило, но вот его рука ощутила весьма крепкое рукопожатие, а затем тихо и как-то виновато новый друг произнёс:

— Прости, если обидел, я честно не хотел. Сразу поясню, предубеждений насчёт тебя у меня нет. Просто тут дело в том, что мы с тобой, получается, однофамильцы. Меня ведь тоже зовут Гарри и фамилия у меня тоже Поттер.

— Ого, — потрясённо вымолвил Гарри и спустя пару мгновений продолжил: — Но тогда ведь получается, что мы родственники?.. — с отголоском чуть теплящейся надежды произнёс Гарри и, тут же понурившись, добавил: — Хотя Поттер не сказать чтобы редкая фамилия.

— Ты только не обижайся, но я… я не уверен, что мы родственники.

— Жаль… — с явной грустью произнёс Гарри и тут же перевёл тему, решив, что будет намного уместнее, если они не будут говорить о том, о чём, скорее всего, совершенно не знают.

Следующие полчаса прошли за разговорами обо всем, новый друг-однофамилец оказался весьма бойким малым, и за каких-то полчаса Гарри узнал столько нового, что уже минимум трижды пересмотрел своё первоначальное мнение как о магическом мире в целом, так и о казавшемся великим и светлым волшебником Дамблдоре в частности. Разговор об этом зашёл аккурат, когда они, закупившись сладостями, принялись за шоколадные лягушки и, конечно же, ему, Гарри, досталась карточка с Дамблдором и стоило прочитать краткое описание на обороте, как в памяти всплыли слова соседа о том, что его дедушка умер от драконьей оспы, и это при том, что за последние полчаса он, Гарри, совершенно уверился в том, что ни в Англии, ни в Шотландии никаких драконов уже лет триста как нет и быть не может, что ближайший их заповедник затерян где-то в Румынии, а заразиться этой самой драконьей оспой — есть задача весьма и весьма нетривиальная.

Почему подумалось именно об этом, Гарри так и не понял, а вот рассказ брюнета о том, что вообще-то за ним должна была явиться как минимум профессор, но никак не лесник. В общем, чем больше он думал, тем чаще его мысли возвращались к строчке об участии Дамблдора в разработках методов применения крови дракона. А также к тому, что Хагрид разве что не через слово поминал великого волшебника Дамблдора. В том, что Дамблдор и вправду великий маг, он, Гарри, не сомневался, как и в том, что что-то тут не так. Вот не сходится, и точка.

Затем в их купе поочерёдно вломились сначала лохматая девочка по имени Гермиона Грейнджер, а следом за ней и холёного вида наследник Малфой. Первая повторила судьбу рыжего. Она, видите ли, увидела, как его, Гарри, сосед достал палочку и продемонстрировал своё умение наколдовать воду. Вода потребовалась, так как он поперхнулся и теперь, едва отдышавшись, нуждался в столь спасительном хотя бы одном-единственном глотке. Увидела и тут же заявила, что она-де всё прочитала и вообще о нём вот прям всё-всё знает. В ответ на это успевший сделать глоток Гарри выплюнул всю воду наружу, а отдышавшись, встретился взглядом со своим, как ни странно, совершенно невозмутимым соседом и, поняв, что тот ни капли не против, весьма грубо и, нимало не заботясь о хрупкости женской натуры, высказал её обладательнице всё то, что он думает о ней, её тактичности и её же знаниях, по крайней мере, тех, что она имела относительно него.

Итог сего перформанса был более чем предсказуем, но едва парни успели присесть, как в дверях показался новый посетитель. Правда, в отличие от первых двух, этот хотя бы постучался, после чего представился и моментально выдал цель своего визита. Правда, судя по тому, как изменилось выражение его лица, он ожидал чего-то иного. Но факт остался фактом, в купе были только Поттер и ещё один Поттер, а припомнивший всё, что успел рассказать ему попутчик, Гарри, пересиливая своё не хочу, протянул руку и максимально вежливо поздоровался. Явно не ожидавший такого холёныш скорее машинально, чем обдумано, ответил тем же, а когда сообразил, было уже поздно и оставалось только и исключительно вежливо и учтиво общаться.

Почему вежливо? Да потому что сидящий рядом ребёнок своим видом буквально кричал о том, что именно так и только так, а иначе… Что будет иначе, Драко старался не думать, так и доехали до Хогвартса, переоделись и сами не заметили, как оказались уже в замке и на входе в Большой, наполненный гомоном, зал; Гарри услышал.

— Скорее всего, при распределении будут проблемы, но ты не бойся, мы ещё дети, и всё решат за нас и без нас. — Такое вот напутствие, а затем зазвучали имена. Одно, другое, третье и, наконец, настала его, Гарри, очередь, и, конечно же, вместе с ним откликнулся и его сосед по купе. Два Поттера, оба в чём-то даже похожих, и не успел Большой зал отправиться от первого шока, как последовал второй. Это ехавший с ним в одном купе мальчик просто и без затей выдал магическую клятву о том, что он и только он есть не кто иной, как Гарри Джеймс Поттер. Наследник по крови и по магии, и делайте теперь что и как хотите. Стандартные Люмос-Нокс, и Большой зал замер, да и было отчего, ведь, в отличие от первого, у этого, давшего клятву и тем полностью и безапелляционно подтвердившего как свой статус, так и своё родство, никакого шрама не было, а вот у совершенно растерянного, щуплого мальчугана, что, как и тот, первый, откликнулся на названое МакГонагалл имя, он был. Вот только герой и не думал оспаривать, более того он как-то сжался и вообще весь его вид говорил о том, что он предпочёл бы быть где угодно, но только не здесь. Почему испугался, Гарри и сам не понял, но факт был фактом: едва отзвучали слова клятвы, как очень захотелось спрятаться, безотчетно, полностью интуитивно, но так, чтобы никто не видел и тем более не нашёл.

Но вот со своего троноподобного стула поднялся директор, и не прошло и десяти минут, как оба мальчика оказались у него в кабинете. Едва тот устроился за своим массивным столом, как Гарри почувствовал, что его едва заметно потянули за рукав. Скосил глаза и, к удивлению, услышал едва слышимое:

— Считай до тридцати и падай на пол.

Тем временем в кабинет буквально ворвалась та самая дама, что вызывала их к шляпе, а следом за ней темноволосый высокий мужчина. Первая явно пребывала в шоке, а вот второй прямо с порога заорал что-де какого хрена. Какого именно хрена, как и что вообще происходит, Гарри так и не понял. Внезапно у него разболелась голова, и в тот же миг он благополучно досчитал до тридцати и, следуя за давешним соседом по купе, рухнул на пол. Ещё миг — и комнату озарила яркая вспышка магического света, сопровождавшаяся весьма характерным звоном в ушах. К ней прибавились крики, общий смысл которых состоял в том, что надо «лежать мордой в пол, не сопротивляться, я, мать твою, что сказал?!» Где-то на задворках сознания отметилось, что между лежать и не двигаться прозвучало «работает антитеррор», а перед этим что-то про аврорат. Эта фраза как-то враз успокоила, ведь, будучи магловоспитанным, Гарри более чем прекрасно знал о том, что такое антитеррор, а также о том, что работают такие бойцы грубо. Им нет разницы, ребёнок ты, взрослый или террорист. В момент задержания им лучше просто подчиниться, а если что, то потом перед тобой извинятся, но не ранее, чем террористы будут полностью и безповоротно обезврежены. Вот и сейчас мальчик послушно вжался в пол и, закрыв затылок руками в точности, как в одном из увиденных им фильмов, лежал, затаив дыхание. Всё кончилось так же быстро, как и началось, и, судя по всему, кто-то явно альтернативно одарённый оказывал сопротивление. По крайней мере, на это указывали следы скоротечного боя, часть которых, пусть и не полностью, но попадали в сектор его, Гарри, обзора. Желание посмотреть на подробности отсутствовало напрочь, ведь получить с ноги очень не хотелось. В новостях показывали, что это запросто, что эти бойцы любое движение воспринимают как угрозу и сначала обезвреживают, а уже потом разбираются. И если ты до того невезуч, что оказался у них на пути, то надо быть благоразумным, не то тебе же хуже будет. А тем временем поставленная магией завеса окончательно рассеялась, а спустя ещё миг посередине комнаты появился молодой на вид мужчина.

Вновь прибывший оказался голубоглазым блондином. Он поблагодарил бойцов за работу, после чего обратился к распластанному на полу директору. Присел на одно колено и спокойно так, даже ласково вопросил:

— Вот это вот что? — Он указал жестом на по-прежнему лежащих на полу детей. — Господин директор, я всё могу понять и многое повидал, но это… Кто этот мальчик? Что вы сделали с его настоящими родителями?

— Это произвол, я буду жаловаться, — просипел лежащий на полу Дамблдор.

— Боюсь, что в данном случае жаловаться-таки буду я. Нет, я, конечно, ожидал, что просьба лорда Поттера таки будет сопряжена с некоторыми трудностями, но вот чтобы так… Я искренне понимаю, что для общего блага и так далее, но всему есть предел, и здесь и сейчас я хочу знать, чей это ребёнок, где вы его взяли и на каком основании выдаёте его за Гарри Джеймса Поттера и не просто выдаёте, но также пытались залезть в причитающееся ему по праву рождения и, будто этого мало, не далее как две минуты назад применили к моему воспитаннику заклинание из раздела магии разума. Вы что, правда думаете, что я не знал о том, что вы делаете? Хотя, признаться, я буду честен в том, что таки лелеял надежду на то, что вы не рискнёте, но нет… и как теперь видно, я совершенно оправдано выбил у Министра разрешение на то, чтобы приставить к мистеру Поттеру подобающую его статусу охрану. — Именно в этот момент один из бойцов вполне вежливо поставил его на ноги, следом за ним то же произошло и со столь удачно предупредившим его вторым, а если быть точнее, то, судя по всему, настоящим Гарри Поттером. И вот стоило этой мысли оказаться на первом плане, как Гарри не выдержал и разревелся. В кабинете воцарилась полная тишина, и все без исключения услышали, как среди безудержных детских всхлипов прозвучало: «Если я не Гарри, то кто же тогда? Где мои папа и мама, и почему меня заставили жить с теми, кто меня ненавидит?»

Происходившее далее для мальчиков оказалось тайной. Словно бы вышедший из некоего транса, глава аврората приказал увести задержанных, и бойцы, удерживая того чёрного и директора, попарно вспыхнули магическим светом и исчезли. Следом за этим ещё один боец поднял с пола явно потерявшую связь с реальностью даму, ту самую, что вызывала их к шляпе. И только после этого внимание присутствующих переключилось на тихо всхлипывающего ребёнка и стоящего рядом мальчишку.

— Сейчас у меня нет ответа на твой вопрос, но мы постараемся это выяснить. На данный же момент в твоих интересах прекратить реветь и последовать со мной в аврорат для дачи свидетельских показаний, — произнёс подошедший к ним светловолосый.

Так и получилось, что оба ребёнка оказались в аврорате, очень быстро того, который настоящий, куда-то увели, и более он, Гарри, его не видел. Затем пришёл и его черёд, и каково же было его изумление, когда его отвели в столовую, а затем перед ним материализовалась одуряюще вкусная даже на запах капуста с мясом, кусок пирога и здоровенная кружка с компотом. После ужина его отвели в, как оказалось, казарму и, показав на одну из пустых коек, посоветовали принять душ и лечь спать. На подушке мальчик обнаружил чистую, явно не по его росту футболку, полотенце, зубную щётку, пасту и гель для душа, совмещённый с шампунем. На дверь в душевую кивком указал дежурный, и мальчик почёл за лучшее прислушаться к совету старших.

Тёплая вода и удобная — не чета той, что у Дурслей, — постель сделали своё дело. Хотя, возможно, причиной всему было то, что по совершенно необъяснимой для себя причине едва переступивший порог аврората ребёнок враз успокоился. Он и сам не понимал, почему так. Просто ему ТУТ было легко и спокойно. Правда, ночью снилось что-то тревожное, но что именно, он не запомнил, и только дежурный видел, как где-то между третьим и четвёртым часами ночи он заворочался, а когда с его губ сорвался едва слышимый то ли стон, то ли всхлип, к нему подошёл один из бойцов, вернувшийся с дежурства смены. Подошёл, присел на край кровати и бережно несколько минут поглаживал по плечам.

— Добрый ты, Рик, и ведь не скажешь, что ты едва ли не самый грозный из нас.

— Он просто ребёнок, Майлс, ребёнок, чью жизнь искалечила эта, будь она трижды проклята, война. Не мне тебе напоминать, сколько наших полегло из-за этих, будь они трижды прокляты, политиканов.

— Согласен, но всё же интересно, чей он?

— Я слышал, как его светлость лично допрашивает Дамблдора. Молчит, скотина, опять ради его интересов дети гибнут, ух, ненавижу гадину.

— Ну тише ты, вот проснётся малой, расспросим что да как, всё и узнаем, это ведь он по малолетству думает, что не знает ничего, на деле же у него в голове столько всего интересного, что и представить-то сложно.