Magnum Opus (гет)

На убывающую Луну в майском (уже) небе набегали сгущающиеся облака, то скрывая в тени, то являя в зыбком её свете развалины старой фермы. Правильной прямоугольной формы оконный проём выглядел на фоне исчезающих за пеленой тумана звёзд как портал в иные миры — вроде того, что демонстрировали по телевидению во время последнего его визита в хоспис. Тогда Северус невольно замешкался у ящика, задумавшись — насколько прекраснее была бы его жизнь, получи он возможность воспользоваться таким порталом; однако его долг перед ней… Даже существуй такой выход в реальности — у него не было права на него. И предельно похожая на него Арка не была для него приемлема.

Покачав головой, Северус повернулся спиной к руинам — путь предстоял неблизкий: старая ферма, к развалинам которой он аппарировал, располагалась на самой западной оконечности озера Лох-Клуани. До расщелины в горном хребте между ним и Лох-Лойн оставалось около пяти миль, которые предстояло проделать пешком во имя конспирации. Ойген, очевидно, тоже не станет…

И БАЦ!

— Добрейший вечерочек, Северус. Винца?⁽¹⁾ — не стал разочаровывать мастера зелий фигурант его мыслей, в ту же секунду явив свой помятый лик и протянув в знак своего расположения пыльную бутыль неясного в свете месяца цвета, — погодка дрянь конечно, но красное способно это исправить.

— … идиот, блядь. Какого хуя ты тут делаешь? — не стал ходить вокруг да около зельевар, — ты должен был добираться с другой стороны, от развалин моста у Лох-Лойн!

— А какая разница? Тем более что там вечно болото, — Мальсибер красноречиво поднял правую ногу, покрутив неизменным вощёным челси, — А так хоть доберёмся вместе.

— А такая, балбес, что запалят нас при таком подходе как пить дать. Что с тобой делать, учишь его учишь... — вздохнул слуга двух господ.

Ну да хрен с ним. Может пронесёт. Linum humile, не обладающее самостоятельным магическим потенциалом однолетнее травянистое растение; листья сидячие, очередные, реже супротивные или нижние мутовчатые, по форме линейные, ланцетные, линейно-ланцетные; цветки 5-членные, обоеполые, собраны в цимозные соцветия; плод — септицидная коробочка, шаровидная, на срезе округлая, разделена перегородками на нечетное число гнёзд, в каждом из которых лежит по паре семян, обладающих резким слабительным действием...

— Прям как по основному месту работы, — подмигнул рыжий, прикладываясь к бутылке, — Кстати о птичках: ты маткомпоненты взял?

— Отборные⁽²⁾, — Северус, придя в себя, со значением тряхнул черезплечевой сумкой темного сафьяна, — потому всё придется вернуть вплоть до мелков: старик спросит. С тебя золотишко — сам я по болотам с ножом лазить не буду, а ты всё равно не умеешь.

— На том и порешим. Ну чего, двинули тогда?

— Да пора бы, — озабоченно взглянул на запястье мастер зелий, вызвав тем самым очередную неодобрительную гримасу у собеседника. Ну да, конечно, — волшебники не имеют позорной привычки носить часов на руках. Да и вообще, носить часов: Tempus для этого есть и счетчик Голпалотта, — до рассвета успеть бы.

— И не промокнуть, да, — проворчал Мальсибер, — обещался ведь дождь.

Уйти далеко им, правда, не удалось. На третьем шаге по направлению к еле заметным следам древней каменной ограды, окружавшей двор бывшей фермы, Северус заметил в ночном воздухе лёгкое серебристое волнение, по мере приближения проявлявшееся всё интенсивнее. Остановившись, он поднял с земли небольшой камешек и запустил по направлению к бывшему заборчику; тот безо всякой помехи преодолел вероятный барьер. Скривившись, мастер зелий остановил своего попутчика жестом и, усевшись на траву прямо перед оградой, ткнул указательным пальцем в воздух, за что был вознаграждён снопом серебристых искр:

— Ойген, суши вёсла — сраный старикашка нас запер.

— Что значит запер? — глаза у рыжего волшебника подозрительно заблестели, а голос значительно окреп, — каким же это интересно образом он мог нас запереть, если мы и так на улице?

— Элементарным, друг мой, — Северус, поморщившись, подтянул рукава мантии и, высвободив кисти, начал массировать себе виски, явно превозмогая спонтанно охватившую его мигрень,— видишь эти остатки заборчика?

— Ну.

— Ну и вот, на семантическом уровне всё, что он окружает — несмотря на его состояние продолжает считаться владением. Мне продолжать?

— Да уж изволь, будь добр — проворчав, Мальсибер устроился рядом со слизеринским деканом, подтянув под себя ноги. И с тоскливым неодобрением посмотрев на бутыль, всё ещё сжимаемую в увесистой пятерне, — отхлебнул.

— Ферма эта была заброшена и не использовалась с конца прошлого столетия. Называется она "Пашня-на-Пустоши"⁽³⁾ и принадлежала до разрушения некоему Персивалю...

— ...Дамблдору, я понял. Младший сын которого — законный его наследник. И что?

— А то, дорогой мой друг, что аппарировал ты по внешним признакам места, которые подглядел в предоставленном мною тебе воспоминании. А оказался, попав куда хотел, в личном домене Альбуса, в который он тебя — естественно — не приглашал. И впустить Морганова Вуаль тебя впустила — намерений-то дурных у тебя не было, так, мимо пройти. А вот выпустит теперь хрена лысого — пока хозяин не разрешит.

— То есть Бельтайн у нас накрылся медной...

— Именно так, дорогой друг. Но это половина беды: в своем неподражаемом стиле ты в очередной раз загнал себя в задницу, — Северус пошарил в сумке рукой и, достав оттуда пачку Rothmans, отправил одну по назначению. — Вуаль продавить изнутри конечно теоретически возможно, однако обладать для этого нужно значительными резервами сил. В идеале — с превышением статического потенциала преграды. А поскольку стоит последняя на родовой земле Альбуса...

— ... я в глубочайшей сраке, все ясно, — Ойген, в очередной раз поморщившись, с явным неодобрением уставился на то, как мастер зелий, щёлкнув пальцами, прикурил и, с шумом затянувшись, выпустил в воздух клуб табачного дыма, — делать-то что будем? В Азкабан не хочу, ясен хрен.

— Пока и не нужно, — вздохнув, снова затянулся его собеседник, — я-то наружу выйти могу. А с двух сторон мы её прорвём. Не без труда, ясное дело, — но гарантированно.

А потом мне старый хрыч кое-что другое порвёт, конечно. За самоуправство — но это уже совершенно другая история, знать которую тебе нахрен не нужно.

С этой мыслью Северус сделал последнюю, самую сладкую затяжку и, потушив бычок о подошву ботинка, аккуратно убрал его в коробочку, извлеченную из другого кармана сумки. Нечего мусорить — особенно в чужом домене, ага.

— Но у всего есть цена, — с пониманием воззрился на него Мальсибер, — я правильно думаю, что о ритуале после этого можно забыть? Потому как выжмет нас обоих эта занавеска досуха?

— Абсолютно, — хмыкнул слизеринский декан, вставая, — и упреждая твой вопрос — Кровь-к-крови я после всей этой веселухи колдовать отказываюсь ещё минимум пять дней. Это даже без напоминания о том, что не в Бельтайн у нас с высокой долей вероятности ничего не получится без того, чтоб обоих не размазало в сопли.

— К слову о соплях, — отхлёбывая ещё раз из бутылки, поинтересовался экс-азкабанский сиделец, — как там твоё Загущение? Росу-то философскую ты, надеюсь, удачно собрал?

— Нет ещё, — пришла череда морщиться зельевару, — там период на полнолуние выпадает. Почти три недели ждать.

— Ну вот ты с этого всего хоть что-то, да поимеешь, — вздохнул Ойген, опускаясь на корточки и ставя опустошенную бутыль на подвернувшийся крупный камень, — а я, выходит, пролетаю с нашим-то псевдородственным планом?

А и действительно — зачем вдруг человек, имеющий живых кровных родственников, стал вдруг разбрасываться бесценными семейными литературными реликвиями, чтобы просто провести модифицированную Кровь-к-крови?

— И кстати об этом, — Северус, потянувшись, поднялся с земли и, сделав пару лёгких наклонов, посмотрел с высоты своего роста (ну хоть иногда-то) Ойгену прямо в глаза, — я тут подумал: раз уж ты надумал вершить свой план через семейные ритуалы, то почему попросил о помощи меня, а не сестру? Евгения подошла бы для этого дела значительно лучше.

Мальсибер, вздохнув, отвёл взгляд. Потом, побарабанив пальцами по булыжнику, поднялся сам (зараза!) и, вплотную приблизившись к мастеру зелий, снова заглянул тому в глаза:

— А сам-то как думаешь?

О Евгении Забини, урождённой Мальсибер, некоронованной королеве выпуска 77 года, главной причине его постоянных проблем с Гильдией и личной его каре божьей начиная с четвёртого курса, Северус думать не желал вообще. В первую очередь потому, что бессильное отчаяние от осознания, что к Самайну 81-го его не в последнюю очередь привели отношения с этой женщиной, и так преследовало каждый раз, когда он вставал к котлу. Или листал "Зельеварение сегодня", или просто крутил на мизинце гильдейский перстень белого золота — знак мастерства, который принадлежать-то по праву должен был ей.

Он хотел её. И её он тоже хотел. Этим и убил. Чёрт.

Atrоpa belladоnna, многолетнее травянистое растение, стебли высокие, прямые, ветвистые, толстые, сочные, зелёные или тёмно-фиолетовые, в верхней части густо железистоопушённые; листья черешковые, нижние — очерёдные, верхние — попарно, плотные, тёмно-зелёные, цветки пятичленные, одиночные или парные, грязно-фиолетового цвета, плод — двугнёздная фиолетово-чёрная ягода со множеством семян в сине-фиолетовом соке; магический потенциал...

— Не думаю, Ойген, — Северус, не отводя взгляда, постарался выровнять участившееся дыхание, — я вообще о ней стараюсь не думать. Вот поэтому ты мне и скажи. Во избежание.

— Респектабельной леди не нужны азкабанские постояльцы в родственничках, если кратко, — усмехнулся тот, — а особенно те, что несут на руке рабское клеймо.

Ну да. Сама-то завидная девица на выданье никогда не имела проблем с поиском своего места в этом мире — даже на выдании седьмом. Ах ты ж...

— Ясно всё, рыжая тебя опрокинула, — уже не скрывая ноток подступающей стихии в голосе, выдавил из себя зельевар, — и поэтому ты пришёл ко мне.

— Иронично, да? — Ойген, мерзко ухмыльнувшись, всё так же резко отступил, не теряя однако зрительного контакта, — где-то я уже это слышал лет эдак двадцать...

— Ой, да заткнись, — вал гнева, ужаса и отвращения отступил, пенясь, как прибрежные волны его родного, прости господи, городишки.

Lemna bruna, каледонский эндемик, род цветковых однодольных растений семейства ароидные: крохотные водные многолетние растеньица, плавающие обыкновенно в большом количестве на поверхности стоячих вод; не имеют членения на стебель и лист, магический потенциал обыкновенно не выше двух...

— Давай вернемся к нашим баранам: Вуаль эта твоя, между прочим, до сих пор стоит, пока мы с тобой языками тут чешем.

— Не моя, а Морганы, — вяло попытался было отбрехаться Северус, в чём неожиданно легко преуспел: визави его был в полной мере настроен на дело.

— Итого: инкантация, компоненты, последовательность?

И всё-таки...

— Давай не сбивай меня с мысли, — слизеринский декан, собравшись, ткнул рыжего колдуна пальцем в грудь, — то есть вся ваша хвалёная родовая солидарность вдруг перестала работать, как только речь зашла о Метке?

— Да нет, конечно, — Ойген вдруг, переменившись в лице, нежно и открыто улыбнулся, — собственно, план во многом — именно её придумка. Как и всегда, впрочем — тебе ли не знать.

Ещё бы. Взять хотя бы ту самую эпопею с башней, которая... ой да не важно, в пизду, блядь, эти ваши школьные истории. Со стыда же сгореть так ведь можно, в самом деле.

— Короче. С чего вдруг твоя не к ночи будь помянутая сестричка вдруг озаботилась твоим же будущим? И главное — почему опять за мой счёт?

— Потому что ты справишься, Северус.

Слова упали, будто стопка котлов, опрокинутая Лонгботтомом, — с тем же оглушающим эффектом и примерно с тем же уровнем вызываемых эмоций. То есть, эта ёбаная тварь опять...

— А меня спросил кто-то, хочу ли я справляться? — заорал фигурант надежд рыжей парочки, — щас вот как дам в тапки — и сиди тут как олух, пока старый хрыч тебя проведать не придёт, прохлаждайся. А потом — на корм к дементорам обратно, неповадно чтоб бля!..

— Северус, — голос Мальсибера был удивительно спокоен для ситуации, в которой он оказался, — а не думал ли ты, что "не хочу в Азкабан" и "не собираюсь обратно в Азкабан" это немножко разные вещи?

Что?

— Твой маггловский жулик папаша тебе разве не говорил, что иногда, чтобы выжить, лучше сесть?

— Так ты...

В этот самый момент серебристая пелена, чуть проявлявшаяся на границе северусова восприятия, с тихим звоном вдруг лопнула под напором красной, как кровь, вспышки, обрушившейся с ночных небес. А затем ещё две такие же поразили Ойгена прямиком в грудь, опрокинув на спину и лишив всякого движения.

"Гончая Куланна", поисковое заклинание, позволяющее найти и задержать всякого не готового к тому — мага ли, маггла или сквиба, в какой бы части света, форме и состоянии тот ни прибывал бы. Всегда работает без осечки и нуждается только в одном — капле крови искомого человека. И тут — сразу три. А значит...

Тёмный лорд нашел их значительно раньше, чем планировалось. Проклятая крыса.

И БАЦ! БАЦ! БАЦ!

Стоя на весеннем ветру, Северус обречённо наблюдал за тем, как с хлопками на отдалении в пустоши появляются в вихре аппарации посланники его всё ещё несмотря на прилагаемые усилия повелителя. Те никуда не торопились, уверенные, что жертва обездвижена, и помощи ей ждать неоткуда. И к лучшему. Северус, вскинув палочку, прошептал:

— Morsmordre.

По классике: не можешь предотвратить — возглавь. А вытащить Ойгена он ещё вытащит, если того сгоряча змеемордая мразь не кончит. Хотя бы для того, чтобы давно уже не рыжая тварь его самого за смерть брата не порешила. Ага.

1) Здесь Ойген, решив поддразнить нашего героя, употребляет выражение "Wanna got buzz", которое на родном манчестерском диалекте Северуса означает "Развлекаешься?" и очень похоже по звучанию на "Wanna got booze" — "Не прибухнешь ли?"

Вернуться к тексту

2) "Sorted" — "лучшие" на манкуниане. Ну а про "Sorting hat", думаю, уточнять не требуется — как и про то, где наш мастер зелий их подрезал )

Вернуться к тексту

3) Mould-on-the-Wold

Вернуться к тексту