Путешествие с Джирайей (джен)

С каждым днём Наруко всё больше и больше привыкала к жизни среди жаб. Со многими она уже умудрилась неплохо подружиться, а с некоторыми рассорилась в пух и прах. И мириться не собиралась.

Реакция организма на "еду" стала менее спокойной. Тошнить девочку, во всяком случае перестало. Закрыв глаза, Узумаки представляла, будто на её языке хрустит немного подгоревшая кожица от курочки, а не очередная гусеница. Вроде, пока у неё получалось. Но на добавку блондинка не соглашалась. Эх, знала бы, что так будет, то медленнее перед уходом ела бы суши, принесённые Хаширамой!

Тренировки были изматывающими. Первое время Наруко еле двигалась: всё же после травмы довольное время не занималась, вот и мышцы стонут после хорошей разминки! Потом стало легче. Мази, которыми Шима первую неделю мазала девочку, притупляли почти всю боль. Ну а после мышцы привыкли, и в мазях не было нужды (хотя Наруко оставила парочку баночек себе на всякий пожарный).

Сами тренировки были весьма своеобразными.

Наруко вставала каждое утро в восемь, умывалась, одевалась, ела и шла к огромным каменным иглам. Там, взяв дощечку, Узумаки сначала взбиралась на одну такую иглу. А после, положив дощечку на неё, пыталась усидеть на этом острие. И, если бы не сидевший напротив Фукасаку, то девочка бы точно решила, что это нереально, так как сама не могла даже сесть на эту дощечку, постоянно сваливаясь вниз! Однако со временем у неё уже удавалось сидеть ровно и практически не двигаться. Правда, такое состояние длилось не более десяти секунд. Потом джинчуурики сваливалась вниз, набивая себе очередную шишку на голове.

После этого был обед. Ну а потом Наруко и Фукасаку отправлялись на поляну, где жаба обучал девочку жабьему стилю боя. Или, как его ещё называют — стиль жабьего кулака. По сути, это ничем не отличалось от обычного тайдзюцу, разве что удары шли вместе с чакрой.

Вообще, в идеале стиль жабьего кулак должен применяться не только с помощью обычной чакры, но и природной. Однако так как девочка не умела контролировать сендзюцу, Фукасаку приходилось обучать её сражаться пока что только с помощью собственной чакры.

А это было очень тяжело. Для такого стиля боя нужен был отличный контроль чакры, а у блондинки он всё же хромал. Из-за того, что девочка являлась не только джинчуурики Кьюби, но и представительницей клана Узумаки, у неё был огромный запас чакры. И зачастую девочка, применяя какую-либо технику, тратила слишком большое количество энергии.

Поэтому Шима по вечерам обучала подопечную контролю чакры с помощью элементарного ирьендзюцу. Сначала Узумаки практически вытаскивала с того света червяков и улиток на специальном свитке. После она старалась делать это без дополнительной помощи. А совсем недавно, когда полумёртвый слизень вновь зашевелился, Шима доверила блондинке лечение переломов у жаб.

Спустя ещё недели (а то и больше), Наруко научилась спокойно сидеть на дощечке на острие каменной иглы, совершенно не двигаясь. Она даже в тайне от Фукасаку попыталась вобрать в себя немного природной чакры, однако результат был никаким. Разве что пару синяков получила — отвлеклась на пролетающую мимо муху.

С жабьим стилем боя дело тоже продвинулось. Теперь, круша кулаком камни, объемом примерно метр, девочка сама себе чем-то напоминала Цунаде. Правда эффект был не такой же сильный, как если бы дралась Сенджу.

Так же в способностях к ирьендзюцу Наруко тоже стала более умелой. Теперь можно было не бояться, что после ранения придётся ждать медицинскую помощь: девочка теперь могла сама залечить свои раны. Не все, конечно (для серьёзных ранений у неё контроль был плохим), но большую часть уж точно!

— Ну раз уж ты так быстро обучилась основам, то, думаю, можешь попытаться войти в режим Саннина, — за два дня до ухода Узумаки к Хашираме и Джирайе, предложил Фукасаку. — У тебя уже есть хорошая база. Ну как, будешь пытаться?

— Конечно! — обрадовалась Узумаки.

— Но только помни: Джирайя не должен об этом узнать, ясно? — заговорщицким тоном произнесла жаба.

— Конечно! — озорно улыбнулась Наруко.

— Итак! Для начала ты должна сложить особую печать концентрации. Смотри и повторяй за мной, — Фукасаку соединил начальные фаланги пальцев обеих рук так, чтобы костяшки тёрлись друг об друга. Джинчуурики повторила за ним. — Потом ты должна полностью обездвижиться. Никаких лишних движений! Вспомни, как ты сидела на тех деревяшках и повтори это сейчас! Если хочешь, то можешь сесть. Главное — не двигайся! — блондинка послушно села на землю. — Теперь закрой глаза и попробуй почувствовать природу. Отрекись от других чувств. Только ты и окружающий тебя мир. Ни больше, ни меньше.

Наруко прикрыла глаза и, ровно дыша, старалась прислушаться к природе. Потихоньку окружающие звуки стали пропадать, а по телу разлилась приятная нега. Больше ни на что не обращая внимания, девочка поддалась чувству странной лёгкости.

— Она уснула, — подвёл итог Гамакичи, сидящий рядом с Фукасаку. — Разбудить?

— Не трогай её, — жаба покачала головой. — она вымоталась за прошедшее время. Так пусть хоть выспится. Она заслужила.