Не совсем то, что он ожидал (гет)

Коноха выглядит более величественной, чем при жизни Хаширамы: на горе Хокаге несколько новых лиц, количество зданий раз в пять больше, жителей — тоже. Улицы оживлённые, по ним постоянно кто-то ходит и отовсюду слышны чужие голоса.

«Люди здесь счастливы», — с радостью в сердце думает Хаширама.

— Ого, твоя деревня изменилась, — замечает стоящая рядом Ичиго, и в её карих глазах плескается гордость. — Ты молодец!

— Я… Поверить не могу, — счастливо выдыхает Сенджу, и никак не может оторвать взгляда от своего творения. Кто бы мог подумать, что его давняя детская мечта воплотится… так. Лучше, чем он мог себе вообразить даже в самых смелых снах.

На глаза даже непрошеные слёзы наворачиваются, и Хаширама спешит их стереть — негоже сейчас плакать!

Они, совершенно невидимые для окружающих, спускаются с крыши на землю и идут вдоль самой длинной улицы. Кругом — люди. Счастливые и грустные, влюблённые и одинокие, молодые и старые. Все они разных профессий: торговцы, шиноби, плотники, инженеры, строители, садовники, рисоводы и много-много ещё кто.

И всех этих людей объединяет только одно: они — жители Конохи. Той Конохи, которую много лет назад построил Хаширама.

Сенджу идёт медленно, держит Ичиго за руку и с интересом оглядывается по сторонам. Ноздри щекочут самые разные запахи: и только-только заваренного рамена, и сырой свинины, и свежих сладостей, и алкогольных напитков, и каких-то иноземных цветов. Сенджу хочет прямо сейчас войти в гигай и походить по всем интересным местечкам Конохи, лично увидеть, как живут местные.

Его желания отображаются у него на лице, и Ичиго, хитро улыбаясь, заводит его в тёмную подворотню. Она оглядывается по сторонам, отслеживая, что никого рядом нет, и достаёт из кармана шихакушо маленькую коробочку.

— Новая разработка Урахары. Вообще, по идее мы не должны входить в гигаи в этом мире, но…

Глаза Ичиго искрятся совсем детским духом проказничества, и Хаширама как никогда прежде хочет поцеловать её прямо в розовые губы, растянутые в хитрой, но понимающей улыбке. И Сенджу не противится своему желанию: он подхватывает Ичиго под подбородок, поднимает его, и целует: нежно-нежно, неторопливо и со всей любовью, что бурлит в его венах. Ичиго отвечает, более умело, чем в их первый раз, и её ресницы на прикрытых глазах трепещут, а на щеках расползается смущённый румянец.

— Спасибо, — шепчет Хаширама в самые губы и открывает глаза. От той близости, в которой он находится от лица Куросаки, у него перехватывает дыхание и учащается сердцебиение.

Он может простоять так вечность. Но вместо этого он вновь целует Ичиго.

Вскоре, нацеловавшись вдоволь, они входят в свои гигаи, которые мало чем отличаются от их реальной внешности: единственное что черты лица у Хаширамы немного изменены, чтобы не так сильно походить на своё изображение на горе Хокаге. А Ичиго такая же, как и в виде шинами: рыжая, яркая и невероятно красивая.

Хаширама до сих пор не может поверить, что такая невероятная женщина выбрала его.

Он улыбается, когда они покидают подворотню, и улыбается ещё больше, когда Ичиго приводит его в раменную и заказывает сразу две большие порции.

— Выглядит очень похоже на свидание, — шутит Хаширама.

— А это и есть свидание. Вот только обязанности кавалера почему-то выполняю я, — отвечает Куросаки, но в её голосе нет ни капли претензии. Скорее, она просто ехидничает, наслаждаясь моментом по-полной.

— В следующий раз исправлю сию оплошность, — клятвенно заверяет её Сенджу.

Повар ставит перед ними две больших тарелки с наваристым бульоном, аппетитной лапшой и жирной свининой. У Хаширамы при виде еды едва ли не слюни текут: давненько он не ел ничего подобного. В отряде, к его огромному сожалению, такими вкусностями не кормят.

Во время еды они прекращают всякие разговоры, слишком увлечённые лапшой.

В итоге за обед Ичиго оставляет даже больше, чем надо — всё равно деньги не её, а Сейрейтея, и выданы были на случай непредвиденной ситуации.

— Твоё желание посмотреть на родную деревню — целиком и полностью непредвиденная ситуация, — пожимает плечами женщина. — Итак, куда дальше? Можем забраться на гору Хокаге, можем — в кабинет Хокаге. Или хочешь посмотреть на то место, где живёт твой клан?

Хаширама задумчиво трёт подбородок.

— Сколько у нас времени? — спрашивает он. — И где Пустой?

Ичиго проверяет его местоположение по устройству в своих руках. Она какое-то время молчит, а потом отвечает:

— Практически у границы, вроде даже не буянит. Думаю, часик точно есть.

— Тогда сперва на гору, — решает Хаширама. В прошлом он частенько там бывал — это было его любимое место, и сейчас он хочет показать его Ичиго, привести её туда, где он переживал все самые радостные и тяжёлые моменты своей жизни, поделиться с ней кусочком своего прошлого.

И Куросаки послушно идёт за ним. Кажется, она сама желает узнать Сенджу получше, хоть на пару минут окунуться в его прежний быт.

На горе всё так же, как и много лет назад: свежо, тенисто и пахнет свежей травой. Хаширама только сейчас понимает, как сильно скучал по этому месту всё то время в Сообществе душ.

Ичиго берёт его за руку, и они вместе смотрят на распростёртую под ними Коноху. Вид отсюда невероятный: дома, что местами стоят впритык друг к другу, а местами — на большом расстоянии, офис Хокаге, возвышающийся над всей деревней, длинные улицы-ручейки, по которым снуют люди, и крыши, что сверкают в свете ослепительного солнца.

— Ты создал невероятное место, — шепчет Ичиго, нарушая тишину и делая атмосферу ещё более уютной.

Хаширама отстранённо кивает, будто сейчас находится не здесь и не сейчас. Он всё не может отвести взгляда от Конохи под ними.

«Мадара, мы всё-таки смогли, — думает он, и его глаза увлажняются. — Если бы только смог это увидеть…

Неприятные мысли о смерти лучшего друга от собственной руки больно колят сердце. И Ичиго, будто чувствуя перемену в его самочувствии, лишь сильнее стискивает его ладонь в с своей.

— Люди устают от войн, — внезапно говорит она, и Хаширама оборачивается на неё. — В один момент им надоедает сражаться и они просто хотят остепениться, завести семью. Они хотят жить в месте, где вероятность того, что их ребёнка или их самих убьют во сне, стремится к нулю. И твоя деревня стала для них таким местом. Она стала их домом.

Хаширама молчит и смаргивает слёзы. В глазах Ичиго он видит нежность и гордость. Он поднимает руку к лицу, кладёт на щёку и медленно стирает влажную дорожку.

— А ты? — отчего-то хриплым голосом спрашивает он. — Ты чувствуешь, что живёшь в безопасности? Хочешь остепениться?

Ичиго вздрагивает от неожиданного вопроса: он довольно философский и заставляет о многом подумать, начать копаться в себе и искать плюсы и минусы своей нынешней жизни. Хаширама даёт ей время на это.

— Думаю, я определённо в безопасности. Пока, конечно, кто-нибудь новый не нападёт на Сообщество душ, — шутит она. — А остепениться… Мне довольно много лет, кому нужна такая старуха?

— Мне, — молниеносно отвечает Сенджу, а потом видит хитрые искры в карих глазах напротив. Ичиго веселится от того, что обвела вокруг пальца, заставила первым признаться в своих чувствах. Но Хаширама на неё не злится. Наоборот, он подхватывает игривое настроение Куросаки. — Но вот я довольно молод, даже не знаю, могу ли я отличить истинную любовь от простой симпатии.

Ичиго смеётся, громко и заливисто.

— Ну, одна старуха может помочь тебе понять, — подмигивает она.

— А я и так всё прекрасно понимаю, — отвечает Хаширама и тянется вперёд, целуя Куросаки прямо в улыбку.

На его сердце небывалая лёгкость, в руках — самая прекрасная женщина на свете, готовая ответить на его чувства взаимностью, а под ногами — родная деревня. И пусть через час он будет вынужден покинуть своё детище, Ичиго всё равно останется с ним.

А вместе с ней будет и его новый дом.