Не совсем то, что он ожидал (гет)

Первый Хокаге приходит в чувство на крыше своей резиденции. Смотря на утреннюю Коноху, он никак не может понять, что произошло и как он тут очутился. Резко вставая, он чувствует странную боль в области груди. Хаширама переводит взгляд вниз. Недлинная цепь приколочена к его груди и теперь легонько болтается в воздухе. Сенджу хочет закричать — что это ещё за фигню Тобирама ему приколотил, но сдерживается. Он же Бог Шиноби! А Боги Шиноби не орут по пустякам… Наверное…

Желая дать брату подзатыльник за содеянное (а Хаширама уверен, что цепь — дело рук дорогого братика), Сенджу разворачивается и уже хочет уйти с крыши, как вдруг что-то буквально пригвождает его к ней.

— Ну, давай, нападай! — слышит мужчина чей-то женский голос.

Кое-как сев, ибо мощь, давящая на него, ужасна, Шодай видит девушку с рыжими длинными волосами и запоминающимися карими глазами. Она одета в немного порванное шихакушо, а в руках у неё меч. Нет. Правильней будет сказать, тесак. Огромный острый тесак, на котором отсутствует гарда и рукоять.

В ответ странное существо, внешне похожее на громадную чёрную каракатицу с дырой в груди, чья морда скрыта странной белой маской, дёргается.

Издав боевой клич, монстр накидывается на девушку, норовя ударить ту одним из своих щупалец. Хаширама уже хочет броситься к незнакомке на помощь, но та ловко уходит из-под удара и с огромной скоростью приближается к маске существа. Выкрикнув неизвестные слова, она отпускает тесак вниз в нескольких метрах от маски. С лезвия срывается красно-чёрное нечто и разрубает монстра пополам. Существо растворяется в воздухе. Приземлившись рядом с Сенджу, рыжеволосая внимательно его осматривает.

— Кто ты такой? — спрашивает девушка.

— Первый Хокаге Хаширама Сенджу, — отвечает мужчина. — А ты кто?

— Капитан пятого отряда Готэя-13, Ичиго Куросаки, — представляется девушка. — Если коротко, шинигами.

— Шинигами? — скептически тянет Хаширама. — Я по-другому представлял шинигами.

— Разные виды, все дела, — отмахивается она. — Итак, надо бы тебя в Руконгай отправить…

— А можно никуда отправлять? — спрашивает Хокаге. — Мне и тут хорошо, да и эту фигню, — он указывает на цепь, — надо снять. А чтобы её снять нужен Тобирама, который её сюда и прицепил.

— Так называемый Тобирама здесь ни при чём, — качает головой девушка. — Это — Цепь Судьбы. Она соединяет твою душу с твоим телом. Как бы это ни прискорбно, но ты погиб, Хаширама.

Эта новость для Шодая словно гром среди ясного неба. Его глаза удивлённо расширяются, а дар речи пропадает. Издавая неясные звуки, мужчина тыкает пальцем сначала в себя, потом куда-то вдаль, а потом на девушку.

— Смирись, — пожимает плечами девушка. — Но если тебе станет от этого легче, то после того, как я отправлю тебя в Сообщество Душ, ты окажешься в Руконгае, где и начнёшь жить заново, с чистого листа.

— Но я хочу остаться здесь, посмотреть на свою деревню, на её расцвет. Знаешь ли, я слишком много сил и времени в неё вложил! — активно жестикулирует Хаширама. — Я не могу оставить своё творение в таком виде! Мне надо знать, что с ним будет дальше.

— Ну вот сам станешь шинигами, — если станешь, конечно, — то и посмотришь, — отвечает Ичиго. А потом вздыхает. — Слушай, я всё понимаю, я сама в первый раз тоже была в шоке и ни черта не понимала, но я смирилась — придётся и тебе. А если останешься, то больше месяца не протянешь и превратишься в Пустого — того монстра, которого я убила совсем недавно. Ну или будешь вечно просиживать штаны в пустом желудке вашего шинигами, если хочешь. Выбор за тобой.

Хаширама задумывается. Он ничего не знает ни о «их» — как выразилась Куросаки — шинигами, ни о тех шинигами, представителем которых была девушка. Он никогда не интересовался темой того, что происходит с душой человека после смерти, он лишь жил, пока мог. Теперь же он мёртв и перед ним стоит серьёзный выбор.

С одной стороны, он возможно встретится с почившими родителями в желудке у «местных» шинигами, с другой стороны, он хочет жить дальше, хочет изучать мир и однажды увидеть, что же станет с его детищем.

— Если я соглашусь, я смогу увидеть свою деревню вновь? — спрашивает он.

— Кто знает, — пожимает плечами Куросаки. — Сейчас… немного сложная ситуация. В ходе кое-каких действий открылся портал в твой мир из нашего и пустые начали вторгаться к вам. Мы пытаемся разобраться с ситуацией и закрыть портал, но кто знает, сколько времени это займёт. Возможно, месяц, а может, пару лет.

Слова Ичиго не обнадёживают Хашираму, он почти соглашается остаться в этом мире и дождаться прихода местного шинигами, как вдруг что-то, похороненное за годы войны, начинает трепетать в нём. Шодай с удивлением понимает, что это жажда приключений, жажда изведывать что-нибудь новенькое.

Он принимает решение.

— Я пойду с тобой.

Ичиго улыбается. Складка между её бровей разглаживается, выражение лица становится мягким и даже несколько нежным, и Хаширама поражается тому, как на глазах меняется собеседница. Она становится самой настоящей красавицей, не отягощённой горой проблем и тяжестью ответственности. Хокаге на краю сознания понимает, что теперь этот образ будет запечатлён в нём навсегда.

Куросаки прислоняет рукоять своего меча ко лбу Сенджу, желая удачного путешествия, и мужчина растворяется в воздухе. Он чувствует себя совсем лёгким, как пушинка. Вокруг него чернота, но стоит моргнуть пару раз — и перед ним предстаёт обычная улочка, чем-то похожая на улочки в Конохе.

Он делает пару шагов, оглядывается по сторонам и замечает вокруг себя людей, которые смотрят на него с улыбкой.

— Добро пожаловать, — говорит приятная на вид девушка. — Ничего не бойся, ты в полном порядке. Мы тебя проводим к главе района, и он всё тебе расскажет.

Хаширама удивлён, но согласно следует за этой девушкой, которая, кажется, одна из местных. Девушка называет своё имя — Хана. Она рассказывает немного про людей, живущих тут, и про то, что это место прекрасно. Она вновь и вновь просит его не волноваться и дождаться объяснений от главы. Сенджу это удивляет.

И так, они приходят к невысокому одноэтажному домику, где и живёт глава района. Он оказывается мужчиной слегка за пятьдесят, с седыми прядями волос, но при этом широкой белозубой улыбкой и добрым нравом. Он угощает Хашираму чаем, повторяет просьбу не бояться ничего и тут же объявляет, что он, Хаширама, умер.

— Да, я знаю. Меня сюда отправила… Как же её? Ичиго, вроде… — неуверенно говорит он, и в глазах главы мелькает удивление вперемешку с уважением.

— Ичиго-сама — капитан Пятого отряда. Она — герой. Тебе повезло быть упокоенным именно ей, это великая честь, — говорит мужчина, а потом удивлённо хлопает глазами: — Но откуда ты знаешь об этом? Почему ты помнишь свою смерть?

Хаширама лишь пожимает плечами и рассказывает о своей прошлой жизни: о том, что раньше он был лидером сильного клана, о том, что умер чуть за сорок, о том, что был женат, но жена была ему как друг, а не как любовь всей жизни, о том, что он хотел бы побыть среди живых ещё немного, но не срослось. Он говорит и говорит, а глава слушает внимательно. В нём Хаширама не чувствует опасности: наоборот, само место будто обладает умиротворяющей атмосферой.

Глава, в свою очередь, рассказывает о том, что такое Руконгай, о делении на районы и о местных. Он говорит, что ещё никто прежде не сохранял память о прошлой жизни, а потому советует как-нибудь поинтересоваться этим вопросом в будущем. Он объясняет, кто такие шинигами и кто такие обычные души, и весь его долгий рассказ кажется Сенджу как никогда занимательным. Он слушает, впитывает в себя новую информацию и вспоминает слова Ичиго. Стать шинигами, чтобы заиметь надежду посмотреть на Коноху ещё раз хоть одним глазком.

Хаширама расспрашивает об этом главу.

— Ты можешь попробовать поступить в Академию шинигами. Примерно через полгода будут вступительные экзамены, — отвечает он, и с тех пор Хаширама загорается идеей.

Он узнаёт про академию всё, что только можно, находит человека, который пытался сдать экзамены, но провалился из-за отсутствия реяцу, и выспрашивает у него необходимую информацию. Хаширама готовится, попутно знакомясь с жильцами своего района, обустраиваясь в новом доме и налаживая связи.

Он умер, но при этом чувствует себя парадоксально живым как никогда. Новые границы, новые знания, новые высоты ждут его, и он готов идти им навстречу. Он жаждет этого.

Так, полгода проходят не быстро, но и не медленно, и в какой-то момент Хаширама оказывается у ворот Академии. Письменный тест он сдаёт с небольшими проблемами, но тот всё равно не кажется сильно сложным, как будто сделан так, для галочки. Большее значение имеет испытание на наличие духовных сил, и Хаширама демонстрирует наилучший и наивысший результат.

Почему-то после смерти в нём сохраняется чакра. Он теперь не может использовать печати и техники, однако может управлять чакрой в собственном теле, укрепляя его. Он может пользоваться чакрой для быстрого перемещения или хождения по тому же дереву, но вот вырастить само дерево уже вне его компетенции. Возможно, причиной тому является его смерть.

Хаширама поступает в Академию. Его зачисляют в класс лучших, выдают школьную форму, показывают комнату в общежитии и наставляют хорошо учиться. Одноклассники Сенджу совершенно разные и совершенно уникальные: есть те, кто выглядят на его возраст, а есть совсем молодые, которые дай бог лет пятнадцать прожили в Руконгае.

Хаширама учится, и учёба кажется как никогда интересной и вместе с тем как никогда скучной. Всякие предметы вроде истории, языка, математики и прочего, кажутся ему как никогда заунывными, а вот практические предметы, где их обучают ритуалу погребения, поступи, кидо, ведению боя на мечах и рукопашному бою, разжигают в нём былую страсть.

Ожидаемо, что Сенджу на второй год обучения становится сперва лучшим в классе, а затем и в Академии, по развитию обгоняя старшекурсников. У Хаширамы за спиной боевой опыт в тридцать с лишним лет — впервые на поле боя он вышел ещё ребёнком. Что ему могут противопоставить те, кто пусть и учились уже шестой год, но никогда не участвовали в реальном сражении? Те, кто не привык искать выходы из самых критичных ситуаций? Те, кто не управляли собственной реацу всю жизнь, как Хаширама — чакрой? Те, кому не приходилось в спешке перед новой битвой, ещё не отойдя от старой, разучивать техники и создавать новые?

Руководство Академии задумчиво трёт подбородки и обещает устроить Сенджу досрочный выпуск. Его перенаправляют на шестой курс, где основная задача — сформировать духовный меч. Хаширама, прерываясь на вызубривание пропущенных из-за перевода предметов, экзамены по которым он обязан сдать, чтобы закончить Академию, тренируется с остальными.

И вот, за полгода у него появляется меч: асаучи превращается в катану, так похожую на ту, которую он использовал в прошлом. Хаширама в восторге, учится ещё усерднее, становясь одним из лучших выпускников Академии за всю её историю, и спустя ещё полгода выпускается с отличием.

Капитаны и лейтенанты различных отрядов присылают в Академию письма, в которых предлагают Хашираме место у себя, и их так много, что Академия предоставляет ему выбор. Сенджу долго не думает: стоит взгляду зацепиться за строчку «Пятый отряд, капитан Куросаки Ичиго», как он мгновенно принимает решение.

Итак, спустя всего полгода жизни в Руконгае и два года учёбы в Академии, Хаширама переступает порог своих новых бараков. Теперь он — обычный офицер, коих вокруг довольно много, и это напоминает ему о годах войны.

На первом же собрании-знакомстве Куросаки Ичиго объявляет:

— Рада вас всех видеть в Пятом отряде. Теперь я ваш капитан, меня зовут Куросаки Ичиго. Лейтенантом является Момо Хинамори, обращайтесь к ней со всеми вопросами. Она также раздаст вам ваше новое расписание. Желаю вам всем удачи. Вечером будет праздник в честь вашего зачисления, присутствие обязательно.

Ичиго кажется такой же, как при их первой встрече: собранной, но понимающей, серьёзной, но с нотками дружелюбия, ответственной, но милосердной. Она немногословна, говорит только по делу, но Хаширама слышит в её голосе тепло.

Его разрывает от желания поговорить с Ичиго, расспросить её о многом, в том числе и о тех порталах, которые привели Куросаки к нему, но он не смеет спрашивать, решает дождаться вечеринки.

И удача ему улыбается. Ичиго сперва выпивает вместе с отрядом, а потом отходит чуть в сторону, улыбаясь и покручивая в руках бутылочку саке. Её никто не трогает — все слишком заняты весельем.

Хаширама садится рядом и протягивает ей ещё одну бутылку. Куросаки принимает её, а затем чуть приподнимает губы в улыбке:

— А ты быстро справился, — говорит она.

— У меня есть хорошая мотивация, — отвечает её Хаширама. — Теперь, когда я шинигами, я могу отправиться в свой мир? Ещё есть шанс?

Ичиго с секунду молчит, делает неторопливый глоток, а затем отвечает:

— Позже. Пока тебе надо набраться опыта. Хотя… — Она смотрит на Хашираму, изучает его глазами. — Ты же помнишь свою прошлую жизнь. Наверное, это связано с тем, что ты из другого мира. Думаю, я могу сделать для тебя исключение, но при одном условии.

— Каком? — жадно спрашивает Сенджу.

— Шикай. Ты должен освоить шикай. Как только сделаешь это — я возьму тебя с собой.

— Дай мне месяц! Или нет, неделю! — воодушевляется Хаширама.

— Сумеешь? — хитро щурится Куросаки, становясь чем-то похожей на игривую кицуне. Сенджу напряжённо сглатывает от поразившей его мысль. Столь смущающей и неподобающей мысли.

— У вас ушло три дня, — отвечает он. — И я намерен побить ваш рекорд.

Ичиго смеётся, и её смех кажется Хашираме прекрасным.

Он знает о Куросаки много, очень многое. Её история вписана в учебники, а имя навсегда увековечено в Сейрейтее и на устах всего Сообщества Душ.

Волею случая Куросаки Ичиго становится шинигами в пятнадцать лет. Она врывается в Сообщество Душ, когда её подруге грозит опасность, переполошив его, подняв вверх ногами, сразив сильнейших капитанов и спасая Кучики Рукию. Именно она долгое время является временной шинигами и именно она жертвует всем, чтобы сперва одолеть Соуске Айзена, а затем — Яхве Баха. Ичиго — одна из сильнейших шинигами, герой многих битв и двух войн. Она на стороне Сообщества Душ в его самые тёмные времена, а потому, когда приходит время, её назначают капитаном Пятого отряда.

Куросаки Ичиго проживает много лет — куда больше, чем Хаширама, — да и видит тоже немало. При всём этом она не кажется озлобленной, как Тобирама или Мадара, или вымотанной, как многие члены клана Сенджу. Она не спешит воевать вновь, но всегда стремится защищать близких, и в этом они с Хаширамой похожи.

В тот вечер они много говорят. Ичиго рассказывает про порталы и причину их появления: когда война с Яхве окончена, остатки его реяцу, которые не до конца выветрились из мира, начинают мутировать без носителя, превращаясь в порталы, соединяющие миры Ичиго и Хаширамы. Через эти порталы просачиваются пустые, и Сообщество Душ принимается за их уничтожение. Ответственной за порталы делают Ичиго и её старого друга, Урахару Киске, который изобретает оборудование для поиска новых порталов и их закрытия.

Так, бегая по однообразным миссиям много лет подряд, Ичиго однажды встречает Хашираму. Обычно шинигами мира Сообщества Душ не трогают умерших мира Хаширамы, оставляя их на суд местным богам смерти, но Куросаки отличается от остальных. Увидев Сенджу, печально сидящего на крыше, она решает дать ему шанс, проводит некий эксперимент и в конце концов дарит мужчине новую жизнь. Хаширама благодарен ей за это.

— Все наши шинигами — это души, у которых много реацу и которые умеют сражаться с её помощью, — говорит Ичиго. — А все ваши шинигами — это сущности из смешанных Инь и Янь реацу. В твоём мире её называют чакрой, но это ты, наверное, уже давно понял. И если мы перенаправляем души в Руконгай, где они живут некоторое время, а потом перерождаются и вновь умирают, то ваши шинигами поглощают души, и вы сидите в их животах, пока не растворитесь в небытие.

— Грустно как-то, — отзывается Хаширама.

— Суровая правда жизни, — отвечает Куросаки.

Они молчат какое-то время. А потом Сенджу начинает рассказывать про себя, про то, как он впервые очухивается в Руконгае и знакомится с местными жителями. Он говорит и об Академии, искренне завидуя Ичиго, которой не пришлось проходить через годы обучения. Куросаки улыбается: широко, счастливо, красиво.

Несмотря на всё, через что Ичиго проходит, она остаётся искренней, и эта искренность притягивает Сенджу. Он дышит ей, всё внутри него, кажется, в буквальном смысле расцветает при виде Ичиго, и это чувство кажется Хашираме новым. Он не знает подобного: Мито так и не удаётся разбудить в нём хоть что-то похожее, но у Ичиго получается.

Сенджу не даёт этому чувству какого-то определения, решая, что ещё слишком рано. Вместо этого он слушает дыхание Куросаки и ставшие немногочисленными переговоры сослуживцев, половина которых уже спит прямо на улице, четверть уже разошлась, а оставшаяся четверть — пытается влить в себя ещё немного саке.

Ичиго в конце концов поднимается на ноги, отряхивает шихакушо и замирает, словно потеряла что-то.

— А ты, — начинает она с неловким смешком, — не видел моё хаори?

Хаширама удивлённо хлопает глазами, но мотает головой. Куросаки хмурится, и всякая нежность пропадает с её лица. Капитан вновь становится капитаном.

— Что ж, меня убьют за ещё одно потерянное хаори, — вздыхает она, а потом резко улыбается. — Ну, до встречи, Хаширама-кун. — И уходит.

Сенджу остаётся под деревом один. Он прикрывает глаза и опирается спиной о мощный ствол. Он ощущает спокойствие. Он радуется, что наконец-то встретил человека, чем-то похожего на него самого.

В конце концов Хаширама сдерживает своё слово. Проходит всего неделя, а Сенджу уже сверкает новёхоньким шикаем. Его меч зовут Тсуригадо, и с его помощью Хаширама вновь может использовать техники стихии Дерева. Конечно, его силы ограничены, но мужчина уверен, что стоит ему освоить банкай — и он сразу вернётся к былому величию.

Ичиго выглядит удивлённой, но вместе с тем и гордой. Она панибратски хлопает его по плечу и обещает взять с собой в другой мир сразу, как портал откроется. И Хаширама ждёт этого, послушно исполняя приказы Ичиго и по мелочёвке бегая по поручениям.

Они тестируют его шикай на следующий же день, и Куросаки кажется довольной. Атаки Хаширамы мощны и точны, а сам он двигается как элитный боец — сказываются долгие военные годы.

Трудно сказать, у кого из них больше опыта. С одной стороны, Хаширама с самого детства дерётся, сперва с братьями и отцом на тренировках, а потом — с Учихами и прочими кланами во время войны. Он проходит немало битв — их число может смело насчитывать сотню-другую.

С другой стороны, Куросаки живёт дольше него в несколько раз — столько, сколько в его мире даже с лучшими медицинскими техниками не прожить. За свою жизнь она видит многое, дерётся с врагами, которые могут дать фору самому Мадаре Учихе. Дерётся — и выживает. Каждый раз становится всё сильнее и сильнее. Но битв этих у неё не так много, как у Хаширамы.

Они не меряются, кто из них опытнее, поскольку никому это неинтересно. Куда интереснее после тренировки распивать чай (или чего покрепче), сидя под деревом и обсуждая последние новости Готэя-13, коих не так много.

Они часто разговаривают, и в каждом разговоре Сенджу находит для себя отдушину. Беседы с Ичиго для него как исцеление. Куросаки признаётся в том же самом. Они действительно очень похожи.

Жизнь в бараках Пятого отряда нравится Хашираме. Это не жизнь на войне, когда ночью каждый вздох может стать последним, но и не мирная жизнь, когда спокойствие кажется таким неправильным и ложным. Это нечто среднее, что согревает Хашираму изнутри: будучи ребёнком войны, он не может спокойно жить в мирные времена. Но будучи всё тем же ребёнком войны, он мечтает об этих мирных временах.

Отряд у него шумный, весёлый, но строгий и собранный одновременно. Общаться с сослуживцами — одно удовольствие. В один миг они могут беззаботно обсуждать дела насущные, жалуясь на кучу работы или короткий отпуск, а в другой — прилежно заполнять отчёты и слаженно отрабатывать взмахи мечом.

Чудные ребята, но со временем они становятся близки Хашираме. Он наконец-то обретает хороших друзей в этом мире.

Иногда к ним в гости приходят ребята из Одиннадцатого отряда, и тогда становится ещё занятнее. Одиннадцатые буйные, громкие и любят хорошо подраться. Ичиго в такие моменты либо прячется, не желая драться с Кенпачи, либо сбегает куда подальше. А Кенпачи ломится за ней, и они играют в прятки по всему Сейрейтею. Смотреть за этим так же смешно, как и ужасаться грядущим последствиям, если эти двое всё же сойдутся в битве.

В Готэе-13 служат самые настоящие монстры, один из которых — его капитан. И благодаря этому Хаширама впервые за долгие годы не чувствует на своих плечах ноши звания сильнейшего шиноби, бога. Эта, казалось бы, мелочь, оказывает на него поразительное влияние: Сенджу наконец-то может расслабиться и вдохнуть полной грудью.

— Раньше в Готэе были и другие выдающиеся личности. Например, старик Ямамото — ты должен был читать о нём на уроках истории. Или капитан Унохана. От одного её взгляда мороз по коже бежал, — улыбается Ичиго за одним из их разговоров после тренировки, когда Хаширама честно рассказывает о своих мыслях и ощущениях.

— Если они ушли на перерождение, то, кто знает, быть может, однажды они вернутся сюда? — улыбается Хаширама.

— Нет, — внезапно отвечает Куросаки. — Погибшие капитаны возвращаются в Ад. Так что если мы их и встретим, то уже только после нашей смерти.

— Не самая весёлая перспектива, — вздыхает Хаширама. — И все шинигами отправляются в Ад? Разве духовные частицы, из которых состоят тела шинигами, не уходят в землю Собщества Душ, а сами они перерождаются?

— Обычные шинигами — да. Капитаны… У капитанов из-за их силы слишком высокая плотность духовных частиц в телах, из-за чего они не могут раствориться так же просто, как рядовые офицеры. В свою очередь это приводит к тому, что они в принципе не могут вернуться в землю. А чтобы подобные сгустки энергии не оставлялись в Сообществе Душ, их отправляют в Ад вместе с душами капитанов, привязанных к их телам.

— Значит, однажды и ты?..

— Да, — кивает Ичиго. — Но я уже побывала однажды в Аду, так чего мне бояться? — И улыбается широко и беззаботно. А Хаширама как никогда хочет стиснуть эту женщину в объятиях и заверить её, что ни за что не даст ей погибнуть.

Но всё, что он может — это в моменты преследования её капитаном Зараки предоставлять свою комнату как убежище.

Сенджу вообще везёт с комнатой: она двухместная, но соседа у него нет, а потому можно в одиночку развалиться на своей кровати, скинув вещи на вторую. Однако последнего он не делает с тех пор, как у Ичиго появляется привычка засиживаться у него в комнате, выжидая, пока весь Одиннадцатый отряд не покинет территорию Пятого.

— Ребята они, конечно, классные, но драться с ними просто желания нет, — говорит она, убирая руки за голову и смотря в потолок. А Хаширама в это время сидит рядом и любуется.

Волосы у Ичиго — рыжие-рыжие, похожие на отголоски пламени или хвосты кицунэ. Густые пряди красиво лежат на белых простынях и ярко контрастируют с чёрными одеждами шинигами и белым капитанским хаори. Глаза же у Ичиго карие, затягивающие своей серьёзностью в одни моменты и весельем — в другие. Хашираме также нравится смотреть на руки Куросаки: тонкие, но сильные, способные удержать в руках огромный и тяжёлый меч её банкая. Мужчина думает о том, каково было бы сжимать эти руки в своих. И вскоре узнаёт.

Оказывается, пусть ладони у Ичиго и большие, они всё же меньше, чем у Хаширамы. Сам Хаширама лишь ненамного выше Куросаки, но в то же время разница в силе между ними видна невооружённым взглядом: пока Сенджу не освоит банкай, ему не сравниться с собственным капитаном.

Но даже будучи могущественной и волевой женщиной, Ичиго всё равно имеет слабые стороны глубоко внутри: об этом Хаширама узнаёт, когда близкая подруга из её давней земной жизни умирает в Руконгае, вновь уходя на перерождение. Казалось бы, Куросаки множество раз видит, как её старые друзья умирают и возрождаются вновь, но каждый раз для неё болезненный, ранящий по сердцу.

В тот день Ичиго запирается у себя в кабинете с парой бутылок саке. А потом, глубокой ночью, когда все спят, стучит в закрытые ставни к Хашираме и залезает в его комнату прямо через окно, особо не заботясь о приличиях.

— Я устала, — вздыхает она, и меж её бровей пролегает уже привычная складка: Ичиго как всегда хмурится.

Тогда Сенджу, прижимая капитана к себе, впервые видит её не как сильного лидера, а как слабого человека. Он обещает сохранить этот образ у себя в памяти и никому не рассказывать о нём. Он крепко обнимает Ичиго и гладит её по густым непослушным волосам, что рыжим водопадом скрывают её спину.

Они засыпают вместе, лёжа рядом и держась за руки, а на следующее утро никто не говорит о произошедшем. Ичиго улыбается — немного грустно, но искренне. Хаширама поддерживает её, говоря, что он всегда готов её выслушать.

А потом они расходятся. Он — на утреннюю тренировку. Она — на собрание капитанов.

Хаширама не успевает оглянуться, как проходит ровно год с момента его зачисления в отряд. К ним приходят новички, со многими из которых Сенджу знаком со времён академии. Что удивительно, несмотря на приток новеньких, к Хашираме никого не подселяют. Сослуживцы, ставшие ему хорошими друзьями, завистливо вздыхают, приговаривая, что жить одному хорошо, а ему, Сенджу, очень повезло.

Однако он не один — с ним Ичиго, которая вновь разваливается на соседней кровати, как у себя дома. Хаширама на это лишь улыбается и проводит рукой по её волосам. И есть в этом жесте что-то интимное, что-то, что связывает только их двоих неразрывными нитями.

Сенджу улыбается. Ичиго улыбается в ответ. А затем целует.

«Это первый её поцелуй», — понимает Хаширама и мягко направляет девушку, показывая, как надо. Та послушно следует за ним, двигая губами и языком. А затем отстраняется, сверкая задорными огоньками в карих глазах, и Сенджу окончательно понимает: он попал.

Ичиго невероятная. Просто невозможная. Она окутывает его своим пламенем и заставляет гореть вместе с ней, смотреть только на неё.

Хашираме уже за сорок. И Хаширама впервые в жизни влюбляется.

Ичиго рыжая-рыжая, яркая-яркая, способная посоперничать с самым палящим пустынным солнцем. Хаширама готов приблизиться к её жару, опустить ладони в раскалённую магму и совершенно не обжечься. Он знает, что Ичиго не причинит ему вреда, что её пламя способно ранить только врагов. Такие, как Хаширама, могут купаться в её алом свете бесконечно долго.

И чем дольше Хаширама наблюдает за Ичиго, чем чаще она валяется у него на соседней кровати, читая различные журналы и книги, а порой просто засыпая, тем больше его сердце наполняется любовью. Чистой, незапятнанной любовью, которую прежде ему невозможно вообразить.

Доселе никого не любит в романтическом смысле: ни представительниц его родного клана, ни Мито, на которой женат, ни девушек из Конохи.

Хаширама знает, почему так получается: просто ни в ком из них он годами не видит ту, кто может понять его, принять и разделить все его переживания, боль и счастье.

Ичиго становится первой такой женщиной. Первой — и последней. Любовь к ней становится чем-то обыденным, чем-то, что, кажется, преследует Хашираму всю его жизнь. Будто спустя годы он находит нужного человека.

А самое главное, что эта любовь не безответна. Сенджу видит, как при взгляде на него у Ичиго загораются глаза, как эта стойкая женщина немного тушуется и неловко улыбается. Хаширама видит, чувствует, понимает — и всё это кружит ему голову.

Однажды Сенджу устраивает Ичиго свидание: готовит корзинку с едой, складывает плед и ведёт на пикник в дальний уголок Собщества Душ — за сотни километров от Руконгая, где встретить кого-то ещё — большая редкость. Они проводят вместе день, разговаривают и молчат, соприкасаются одними только кончиками пальцев и полноценно обнимаются, смотрят друг на друга и отводят взгляды.

У Хаширамы кружится голова.

Ему уже (хотя по меркам этого мира — всего) сорок лет, а он чувствует себя как мальчишка.

Почему-то в голову приходят воспоминания из детства, когда он, позабыв обо всех наставлениях и предупреждениях родителей, сбегает из дома, чтобы встретиться с Мадарой у реки. Тогда он точно такой же, как сейчас: беззаботный, не обременённый долгом перед кланом и абсолютно свободный.

Мечтавший вернуть те времена Хаширама наконец-то окунается в них вновь. Да, они отличаются, да, ему не хватает старых друзей и родной деревни, но он прекрасно обживается в этом мире, заводит новых знакомых, получает уважение от сослуживцев и всем сердцем любит Куросаки Ичиго.

А Куросаки Ичиго любит его в ответ.

Они — две души, рождённые в разных мирах, но нашедшие друг друга по воле случая. Хашираме хочется верить, что это судьба, что вся их долгая и трудная жизнь, все невзгоды, все взлеты и падения вели к моменту их первой встречи на крыше.

Хаширама давит смешок: за такие мысли Тобирама обязательно назвал бы его инфантильным идиотом. А он совсем не против: в конце концов, это правда.

— Урахара-сан сказал, что недавно вновь начали появляться порталы, ведущие в твой мир, так что готовься к скорой поездке, — однажды улыбается Ичиго.

— Спасибо, — отвечает ей Хаширама и действительно начинает готовиться, больше морально, чем физически. Он не знает, сколько лет проходит с тех пор, как он уходит сюда: в двух мирах время течёт по-разному. Может, он повстречает Тобираму и тот будет седым-седым стариком. А может, уже сменится несколько поколений, и от них с Тобирамой останется лишь фамилия Сенджу, да лица на горе Хокаге.

Он всё чаще предаётся воспоминаниям о прошлом, о своём детстве и войне двух кланов. Он рассказывает Ичиго о зарождении его дружбы с Мадарой, о войне, о той цепочке событий, благодаря которой закладывается фундамент Конохи. Он говорит и о первых визитах других Каге и обо всех тех мирных договорах. Он повествует о том, как его родной мир прходит к гармонии, как многолетняя война оказывается остановлена всего одним рукопожатием. А Ичиго слушает: молча, вдумываясь в каждое слово и представляя это под закрытыми веками.

А потом сама раскрывается, пересказывая две уже знакомые Хашираме истории: историю о том, как она врывается в Уэко Мундо для спасения Орихиме, и историю о том, как она сражается с Яхве. Вот только теперь эти истории не пестрят прославлением Ичиго и её боевых заслуг. Наоборот, Сенджу слышит в них что-то глубинное, идущее из самого сердца и скрытое от глаз обывателей. Он слышит страх и тоску. В решимости отдать всё ради победы он слышит желание сбежать. Ичиго предстаёт перед ним не храбрым бесстрашным воином, а напуганной девочкой пятнадцати-семнадцати лет, на плечи которой кладут большую ответственность за весь мир. Дважды.

Она не боится рассказывать ему правду о тяжести тех дней, о том, как тогда даже поднять Зангецу кажется непосильной задачей, как часто у неё опускаются руки.

— Я понимаю. Порой и мне казалось, что эта война никогда не закончится, — невесёлым тоном признаётся Хаширама, крепко прижимая Ичиго к себе.

Сейчас фигура этой волевой женщины кажется ему как никогда хрупкой, и он чувствует обязанность защищать её, оберегать от всех невзгод. Он знает, Ичиго в этом не нуждается, она сама кого хочешь защитит. Но всё же хоть на минуту Хашираме хочется дать Куросаки понять, что она всегда может опереть на него, положиться в трудной ситуации.

— Все войны остались позади, — внезапно говорит Сенджу, мягко проводя кончиками пальцев по плечу Ичиго, что всё так же лежит в его объятиях, доверчиво прижимаясь к груди. — Теперь для нас настали спокойные времена. Будем проводить скучные размеренные будни в отряде, а на выходных — ходить на свидания или уничтожать пустых, чтоб им неповадно было.

Ичиго смеётся так тепло, что сердце Хаширамы сбивается с ритма в очередной раз.

— Как-нибудь, — говорит она, — я познакомлю тебя с моим отцом. А ещё с младшими сёстрами. Они тебе понравятся. Отец у меня пусть и дурной, но очень хороший. Юзу, старшая из сестёр, очень хозяйственная, а Карин похожа на меня.

— Они тоже в Сейрейтее?

— Что-то вроде. Отец раньше был капитаном Десятого отряда, но сбежал на Грунт, где встретил мою маму и оказался привязан к ней. Сейчас он тоже предпочитает жить на Грунте, работает врачом в местной больнице. Раньше у него была своя, но людям казалось странным, что он годами не стареет, вот и пришлось переехать на новое место. — И в её голосе столько тепла, столько любви, что у Сенджу не остаётся сомнений: Ичиго искренняя в своих отношениях с семьёй. Она может сколь угодно называть отца дурным, но при этом продолжаит любить его.

— А сёстры? — спрашивает Хаширама. И в голове у него лица его братьев. Всегда хмурый и серьёзный Тобирама, который постоянно контролирует его. Добродушный Итама, всегда переживающий за своих братьев и погибающий на поле боя, попав в засаду. И Каварама — талантливый юнец, который должен возглавить клан Сенджу вместо Хаширамы, не погибни он на войне. Хаширама любит их всех до единого и искренне скорбит, что больше никогда с ними не встретится.

— Карин сейчас третий офицер в Тринадцатом отряде, а Юзу нашла работу в Руконгае, открыла небольшой ресторанчик и готовит там еду.

Хаширама мечтательно вздыхает: если бы в его родном мире жизнь после смерти была бы такой же, как здесь, то были бы его братья сейчас счастливы? Занимался бы каждый из них своим делом?

Ему хочется верить, что да.

— Если вдруг в моём мире мы встретим Тобираму и сможем с ним поговорить, я бы хотел рассказать ему о тебе. Знаешь, он не очень общительный человек, у него проблемы с тем, чтобы находить с чужими людьми общий язык, но ты бы ему понравилась. Он увидел бы в тебе одну из нас.

— Шиноби? — уточняет Ичиго.

— Уставшего воина, — качает головой Хаширама. И повторяет: — Уставшего воина, что нашёл свой дом и наконец-то смог уйти на покой.

И Ичиго улыбается. Хаширама не видит этого, но чувствует: по тому, как на секунду её дыхание прерываются, по тому, как трепещут её ресницы, по тому, как он слегка поорачивает голову на его груди.

— Мы ушли на покой, — говорит она тихо-тихо, так, что её речь едва слышна. — Это хорошо. Больше не хочу доставать Зангецу, чтобы сражаться с врагами.

— И не придётся, — уверяет её Хаширама. А в следующий момент прикусывает язык: а точно ли не придётся? Однажды в мире обязательно появится человек, что поднимет свой меч против Сообщества Душ, и тогда Ичиго вновь будет сражаться.

Сенджу уже хочет поправиться, но Ичиго, чувствуя его метания, лишь качает головой, мол, не надо, я всё понимаю. И Хаширама молчит. Молчит и обнимает её.

Коноха выглядит более величественной, чем при жизни Хаширамы: на горе Хокаге несколько новых лиц, количество зданий раз в пять больше, жителей — тоже. Улицы оживлённые, по ним постоянно кто-то ходит и отовсюду слышны чужие голоса.

«Люди здесь счастливы», — с радостью в сердце думает Хаширама.

— Ого, твоя деревня изменилась, — замечает стоящая рядом Ичиго, и в её карих глазах плескается гордость. — Ты молодец!

— Я… Поверить не могу, — счастливо выдыхает Сенджу, и никак не может оторвать взгляда от своего творения. Кто бы мог подумать, что его давняя детская мечта воплотится… так. Лучше, чем он мог себе вообразить даже в самых смелых снах.

На глаза даже непрошеные слёзы наворачиваются, и Хаширама спешит их стереть — негоже сейчас плакать!

Они, совершенно невидимые для окружающих, спускаются с крыши на землю и идут вдоль самой длинной улицы. Кругом — люди. Счастливые и грустные, влюблённые и одинокие, молодые и старые. Все они разных профессий: торговцы, шиноби, плотники, инженеры, строители, садовники, рисоводы и много-много ещё кто.

И всех этих людей объединяет только одно: они — жители Конохи. Той Конохи, которую много лет назад построил Хаширама.

Сенджу идёт медленно, держит Ичиго за руку и с интересом оглядывается по сторонам. Ноздри щекочут самые разные запахи: и только-только заваренного рамена, и сырой свинины, и свежих сладостей, и алкогольных напитков, и каких-то иноземных цветов. Сенджу хочет прямо сейчас войти в гигай и походить по всем интересным местечкам Конохи, лично увидеть, как живут местные.

Его желания отображаются у него на лице, и Ичиго, хитро улыбаясь, заводит его в тёмную подворотню. Она оглядывается по сторонам, отслеживая, что никого рядом нет, и достаёт из кармана шихакушо маленькую коробочку.

— Новая разработка Урахары. Вообще, по идее мы не должны входить в гигаи в этом мире, но…

Глаза Ичиго искрятся совсем детским духом проказничества, и Хаширама как никогда прежде хочет поцеловать её прямо в розовые губы, растянутые в хитрой, но понимающей улыбке. И Сенджу не противится своему желанию: он подхватывает Ичиго под подбородок, поднимает его, и целует: нежно-нежно, неторопливо и со всей любовью, что бурлит в его венах. Ичиго отвечает, более умело, чем в их первый раз, и её ресницы на прикрытых глазах трепещут, а на щеках расползается смущённый румянец.

— Спасибо, — шепчет Хаширама в самые губы и открывает глаза. От той близости, в которой он находится от лица Куросаки, у него перехватывает дыхание и учащается сердцебиение.

Он может простоять так вечность. Но вместо этого он вновь целует Ичиго.

Вскоре, нацеловавшись вдоволь, они входят в свои гигаи, которые мало чем отличаются от их реальной внешности: единственное что черты лица у Хаширамы немного изменены, чтобы не так сильно походить на своё изображение на горе Хокаге. А Ичиго такая же, как и в виде шинами: рыжая, яркая и невероятно красивая.

Хаширама до сих пор не может поверить, что такая невероятная женщина выбрала его.

Он улыбается, когда они покидают подворотню, и улыбается ещё больше, когда Ичиго приводит его в раменную и заказывает сразу две большие порции.

— Выглядит очень похоже на свидание, — шутит Хаширама.

— А это и есть свидание. Вот только обязанности кавалера почему-то выполняю я, — отвечает Куросаки, но в её голосе нет ни капли претензии. Скорее, она просто ехидничает, наслаждаясь моментом по-полной.

— В следующий раз исправлю сию оплошность, — клятвенно заверяет её Сенджу.

Повар ставит перед ними две больших тарелки с наваристым бульоном, аппетитной лапшой и жирной свининой. У Хаширамы при виде еды едва ли не слюни текут: давненько он не ел ничего подобного. В отряде, к его огромному сожалению, такими вкусностями не кормят.

Во время еды они прекращают всякие разговоры, слишком увлечённые лапшой.

В итоге за обед Ичиго оставляет даже больше, чем надо — всё равно деньги не её, а Сейрейтея, и выданы были на случай непредвиденной ситуации.

— Твоё желание посмотреть на родную деревню — целиком и полностью непредвиденная ситуация, — пожимает плечами женщина. — Итак, куда дальше? Можем забраться на гору Хокаге, можем — в кабинет Хокаге. Или хочешь посмотреть на то место, где живёт твой клан?

Хаширама задумчиво трёт подбородок.

— Сколько у нас времени? — спрашивает он. — И где Пустой?

Ичиго проверяет его местоположение по устройству в своих руках. Она какое-то время молчит, а потом отвечает:

— Практически у границы, вроде даже не буянит. Думаю, часик точно есть.

— Тогда сперва на гору, — решает Хаширама. В прошлом он частенько там бывал — это было его любимое место, и сейчас он хочет показать его Ичиго, привести её туда, где он переживал все самые радостные и тяжёлые моменты своей жизни, поделиться с ней кусочком своего прошлого.

И Куросаки послушно идёт за ним. Кажется, она сама желает узнать Сенджу получше, хоть на пару минут окунуться в его прежний быт.

На горе всё так же, как и много лет назад: свежо, тенисто и пахнет свежей травой. Хаширама только сейчас понимает, как сильно скучал по этому месту всё то время в Сообществе душ.

Ичиго берёт его за руку, и они вместе смотрят на распростёртую под ними Коноху. Вид отсюда невероятный: дома, что местами стоят впритык друг к другу, а местами — на большом расстоянии, офис Хокаге, возвышающийся над всей деревней, длинные улицы-ручейки, по которым снуют люди, и крыши, что сверкают в свете ослепительного солнца.

— Ты создал невероятное место, — шепчет Ичиго, нарушая тишину и делая атмосферу ещё более уютной.

Хаширама отстранённо кивает, будто сейчас находится не здесь и не сейчас. Он всё не может отвести взгляда от Конохи под ними.

«Мадара, мы всё-таки смогли, — думает он, и его глаза увлажняются. — Если бы только смог это увидеть…

Неприятные мысли о смерти лучшего друга от собственной руки больно колят сердце. И Ичиго, будто чувствуя перемену в его самочувствии, лишь сильнее стискивает его ладонь в с своей.

— Люди устают от войн, — внезапно говорит она, и Хаширама оборачивается на неё. — В один момент им надоедает сражаться и они просто хотят остепениться, завести семью. Они хотят жить в месте, где вероятность того, что их ребёнка или их самих убьют во сне, стремится к нулю. И твоя деревня стала для них таким местом. Она стала их домом.

Хаширама молчит и смаргивает слёзы. В глазах Ичиго он видит нежность и гордость. Он поднимает руку к лицу, кладёт на щёку и медленно стирает влажную дорожку.

— А ты? — отчего-то хриплым голосом спрашивает он. — Ты чувствуешь, что живёшь в безопасности? Хочешь остепениться?

Ичиго вздрагивает от неожиданного вопроса: он довольно философский и заставляет о многом подумать, начать копаться в себе и искать плюсы и минусы своей нынешней жизни. Хаширама даёт ей время на это.

— Думаю, я определённо в безопасности. Пока, конечно, кто-нибудь новый не нападёт на Сообщество душ, — шутит она. — А остепениться… Мне довольно много лет, кому нужна такая старуха?

— Мне, — молниеносно отвечает Сенджу, а потом видит хитрые искры в карих глазах напротив. Ичиго веселится от того, что обвела вокруг пальца, заставила первым признаться в своих чувствах. Но Хаширама на неё не злится. Наоборот, он подхватывает игривое настроение Куросаки. — Но вот я довольно молод, даже не знаю, могу ли я отличить истинную любовь от простой симпатии.

Ичиго смеётся, громко и заливисто.

— Ну, одна старуха может помочь тебе понять, — подмигивает она.

— А я и так всё прекрасно понимаю, — отвечает Хаширама и тянется вперёд, целуя Куросаки прямо в улыбку.

На его сердце небывалая лёгкость, в руках — самая прекрасная женщина на свете, готовая ответить на его чувства взаимностью, а под ногами — родная деревня. И пусть через час он будет вынужден покинуть своё детище, Ичиго всё равно останется с ним.

А вместе с ней будет и его новый дом.