Дневники оборотня (гет)

Небольшая тетрадь в темно-красной обложке покоится на стопке учебников по Защите от Темных искусств самых разных авторов. Страница, на которой она раскрыта, сморщилась, как от дождя, залитая кое-где каплями соленых слез. В тех местах, куда попала влага, буквы расплывчатые и почти нечитаемые. Запись сделана плохим пером, царапающим бумагу, красными чернилами. Судя по почерку, автор очень торопился и нервничал. Ни даты, ни заголовка нет и в помине.

* * *

Первое, что я увидел, придя в себя, было высокомерное лицо молодой Нарциссы, смотревшее на меня с искусно выполненного портрета прекрасными глазами. На портрете ей было лет пятнадцать.

— Развей мои сомнения: это и вправду ты? — недовольно сказала она и поджала губки.

— Что, не похож? — процедил я сквозь зубы, силясь подняться. Странно, но я не был связан.

— Раньше ты был приветливее, — констатировал портрет и продолжил разглядывать меня.

После четырех или пяти бесплодных попыток я сумел-таки сесть, не повалившись набок от головокружения. Юная Нарцисса все это время буквально сверлила меня взглядом. Мне стало неуютно.

— Где я?

— В моей комнате! — Нарцисса скупо махнула рукой в сторону помещения.

Я огляделся, но не обнаружил и следа спальни. Два книжных шкафа вдоль стен, высокий рабочий стол, небольшая узкая кровать с поднятым пологом, буквально заваленная мягкими игрушками… Картину завершал маленький изящный журнальный столик и атаманка, на которой лежал я. Ни намека на присутствие Люциуса. Хотя, может, я неправильно представляю себе семейную жизнь? Я только хмыкнул.

— Между прочим, ты здесь только из моей милости! — сморщилась Нарцисса.

— Что это ты вдруг так расщедрилась?! — попытка встать на ноги не увенчалась успехом, и Нарцисса захихикала со своего холста.

— Потому что мама учила меня помогать убогим! — казалось, ее радости не было предела.

Я пропустил колкость мимо ушей и снова попытался подняться. На этот раз мне это удалось. Машинально похлопав себя по карманам, обнаружил, что палочки там нет, впрочем, нисколько не удивился. Сделал два или три шага, стараясь как можно лучше изучить помещение.

— На столе еда, — сухо сообщил портрет. — Не понимаю, как это ты не падаешь еще: ты же такой тощий, что тебя, наверное, ветром сдувает! — Нарцисса фыркнула, и я недовольно обернулся, намереваясь дать достойный ответ вздорной девчонке, но застыл с открытым ртом, дико глядя на картину. Юная Нарцисса, наверное, решила, что я сошел с ума, но моя голова работала сейчас так ясно, как никогда — плечи девушки украшал ТОТ САМЫЙ зеленый платок!

— Нарцисса, откуда у тебя эта чудесная вещица? — как завороженный, спросил я, и девушка, приосанившись, надменно улыбнулась.

— Что, нравится? Это фамильный платочек семейства Блэков! Жутко старая и ценная вещь!

— Это твой платок?

— Да! — с гордостью выпалила Нарцисса, забыв свой обычный светский тон. — Вообще-то, он должен был достаться Андромеде — она же старшая из нас — но она убежала со своим магглом, этим идиотом Тонксом, поэтому платок перешел ко мне!

Казалось, ее счастью не было предела, а я… Я сел на атаманку и задумался. Я бы, наверное, просидел еще очень долго, размышляя над тем, как платок оказался у Сириуса и почему он не хотел возвращать его владелице, но дверь открылась, и на пороге появилась сама Нарцисса, во всей красе среднего возраста.

— Поднимайся, — холодно сказала она, направив на меня палочку. — Отдохнул, и хватит!

На ее плечах красовался уже не нарисованный, а реальный платок. Он был так близко, что я мог бы одним ловким движением сорвать его. У меня на мгновение перехватило дыхание.

— Шевелись, Люпин! Ну! — Нарцисса по-мужски ткнула палочкой мне в спину, и я был вынужден последовать в указанном направлении.

— Куда ты меня ведешь? — спросил я после примерно получасового плутания по бесконечному лабиринту коридоров. Странно, но я чувствовал себя не уставшим, а, наоборот, отдохнувшим и полным сил.

— А ты сам как считаешь? — вопросом на вопрос ответила Нарцисса. Я только вздохнул. Нарцисса очень приятно пахла. Смешно сказать, но я был почти очарован ароматом ее замечательных духов. Сначала я никак не мог взять в толк, что это со мной, но вдруг, словно прозрев на мгновение, понял, что запах, исходящий от нее, есть не что иное, как дурман, чуть было не затуманивший мне мозги при входе в страшный замок. Я обернулся и посмотрел в лицо моей «спутнице». Оно показалось мне еще более бледным, чем обычно. Зрачки были расширены, и смотрела она куда-то поверх меня или даже просто вверх.

— Иди давай! — одернула она, заметив, что я мешкаю. Мне показалось, что она не очень хорошо соображает. Словно кто-то направляет ее — я даже догадывался, кто это мог быть. Мы прошли еще сколько-то лестниц и коридоров — я сбился со счета где-то на сорок седьмом — и остановились у огромной двери. Она выглядела столь величественно и совершенно, что мне так и захотелось открыть ее ударом ноги, так залихватски, а потом, распрямив плечи, встать на пороге, облокотиться о косяк и отколоть что-нибудь едкое, в духе Снейпа.

— Эсциллус моментум! — четко, почти по слогам произнесла Нарцисса, и дверь распахнулась сама, обрушивая на нас мощный поток яркого света. Я зажмурился на мгновение, но мне не дали прийти в себя: сильные руки клешнями впились в мои запястья и рванули в центр комнаты, а потом бросили так же резко, как и схватили. Я открыл глаза уже лежа на полу. Надо мной склонился, с интересом изучая меня, словно дивное насекомое, Валден Макнейр. Прищурив один глаз, он внимательно следил за тем, как я прихожу в себя от легкого шока, сажусь и почесываю небритый подбородок.

— Отойди, Макнейр! — услышал я над головой хриплый, шипящий голос. — Дай взглянуть на этого правдокопателя!

Валден посторонился, и я смог увидеть два красных глаза Волдеморта, чуть склонившегося ко мне. Лицо его, изъеденное мелкими шрамами, словно молью, не могло не вызвать отвращения, и я отвернулся, стараясь глядеть в другую сторону… Лучше бы я этого не делал. Чертова слабость! Сколько раз говорил, что опасности надо смотреть в лицо?!

В другой стороне комнаты, прикованный путами к стене, стоял Снейп и сверкал на меня своими черными, злыми глазами. Его лицо было залито кровью, нос сломан, но глаза… они горели непоколебимой уверенностью и жаждой действий, словно Снейп никак не мог поверить, что его игра, наконец, окончена. Я отвел взгляд.

— Поднимите его! — шикнул Волдеморт, закончив, очевидно, осмотр, и Макнейр на пару с Флинтом, крепким и явно довольным собой, подняли меня на ноги.

— Снейп, — коротко сказал Волдеморт. — Снейп. Раньше ты всегда работал в одиночку. Стареешь, — он коротко усмехнулся, и меня обожгло острое чувство обиды на эти слова. Именно обиды.

Снейп молчал. Он только сверкнул еще раз глазами и процедил сквозь зубы кровь, смешанную со слюной, но не сплюнул.

— А как ты думаешь, Снейп, твой дружок будет более разговорчив? — Волдеморт обращался к Снейпу почти дружеским тоном, и я поймал себя на мысли, что не боюсь его. Я видел лорда впервые, и его образ никак не хотел связываться в моей голове с образом чудовища, который рисовало все эти годы мое измученное зельями воображение. Сейчас я стоял и осознавал, что Волдеморт, в сущности, был человеком. Таким же, как и я, просто более сильным и могущественным.

Снейп продолжал молчать. Нарцисса подошла к нему и, как бы играючи, провела тонким пальцем по его скуле.

— Ты такой ненормальный, Снейп, — по-девчоночьи сказала она. — Ты просто фанатик!

— Нарцисса, не дразни нашего гостя, — в тон ей проворковал Волдеморт и издал неопределенный звук, который с натяжкой можно было назвать смешком. — Похоже, Снейп сегодня вообще не настроен говорить, ни на какие темы. Жаль.

Тут он повернулся ко мне и, сложив руки на груди, ногой придвинул к себе легкий стул.

— Значит, оборотень. Тем проще, — тут мой взгляд непроизвольно упал на ножки Нарциссы, на которых красовались все те же памятные мне туфельки на серебряных каблучках. Это было плохо. Очень плохо, ибо я был уверен, что Волдеморт тоже смотрит на эти ножки.

— Скажу честно, я надеялся увидеть кого-нибудь посолиднее, — доверительно сообщил он мне. — Кингсли, например. Хотя Дамблдор всегда был старым чудаком, готовым послать на самое ответственное задание непутевую девчонку, Пожирателя-предателя да никчемного оборотня. У тебя за плечами есть хоть одна победа? — он бросил на меня один из фирменных взглядов, которыми принято одаривать неудачников.

Я посмотрел на Снейпа и счел за лучшее промолчать.

— Так я и думал! — почти весело произнес Волдеморт. — Впрочем, к делу. Я думаю, тебе известно, оборотень, — он подчеркнул это слово, — сколько всего человек работает на Орден в данный момент? — он выдержал паузу. — Это известно и мне. Поверь, у меня очень хорошие осведомители. А вот сколько человек связаны с Делом… Это ты мне и сообщишь.

Во мне шевельнулась щенячья радость, быстро сменившаяся паникой загнанного волка — я понятия не имел о том, что за Дело имеет в виду Волдеморт.

— Где Тонкс? — ничего умнее, чем тянуть время, мне просто не пришло в голову. Снейп безнадежно покачал головой и опустил глаза.

— Ваша маленькая шпионка у меня, конечно, — елейно сказал Волдеморт. Казалось, он никуда не торопится. — Правда, она уже не вполне может адекватно реагировать на происходящее, но зато она все еще меняет свою внешность. Там, — он неопределенно махнул рукой.

— Она спятила! — подобострастно пояснил мне Флинт. — Как Лонгботтомы! Только и делает, что смотрится в зеркало и меняется в лице! Мы оставили ее у себя для забавы!

Я почувствовал, что ноги начинают подкашиваться, а в глазах темнеет. Как сквозь сон до меня донесся спокойный голос Волдеморта:

— Ты получил ответ на свой вопрос — теперь моя очередь слушать.

— Я ничего не скажу, — тихо процедил я, глядя себе под ноги.

— Разденьте его, — тембр голоса Темного Лорда оставался неизменным.

Флинт тут же подбежал ко мне и попытался стянуть с меня мантию, но я вдруг выгнулся, насколько это было возможно, резко развернулся и со всей силой своей бьющей через край злости ударил его кулаком по лицу. Он отлетел назад и растянулся на полу, замерев на какое-то время, а я голодными глазами обвел комнату. Все притихли. Целую секунду, а может, даже две взгляды присутствующих метались от меня к Флинту и осуждали нас обоих.

— Деснудо, — разорвал тишину зловещий шепот хозяина бала, и моя одежда исчезла. Я интуитивно сжался, пытаясь прикрыться. Щеки пылали. Нарцисса разглядывала меня с таким презрением, что моя и без того не очень высокая самооценка укатилась куда-то в подземелья, если они тут были.

— Извращенцы, — голос Снейпа показался мне в эту минуту тверже стали.

— Пожалуй, ты прав, — на удивление легко согласился с пленником Волдеморт. — Флинт, вставай, размазня, и принеси оборотню белье! Живо!

Дрожа всем телом, Флинт выскочил из комнаты, но буквально через пару минут вернулся с комплектом чистого, ароматного белья, в которое я почти с благодарностью облачился.

— Мы отвлеклись, — Волдеморт уселся на стул как раз напротив меня и посмотрел мне в глаза. — Как там ответ на мой вопрос?

— Я ничего не знаю.

— Что ж, я думаю, пора применить наш маленький детектор лжи, — как бы с сожалением сказал Волдеморт. Внутренне я поежился.

Нарцисса подошла ко мне и со всей своей женской силы вдавила острый каблук-шпильку в мою босую ногу. Черт! Как же это было больно! Само по себе удовольствие гораздо ниже среднего, а в сочетании с серебром… Я упал на пол и схватился за изувеченную ногу. Прикусил губу, чтобы не завыть во все горло — я почти плакал. Стопа онемела.

— Вы не заметили, Господа, — обратился Волдеморт к присутствующим, — сегодня я чрезвычайно добр, так что повторю вопрос еще раз: сколько человек участвуют в Деле?

— Я… Не… Знаю, — выдавил я, задыхаясь. — Это правда.

Нарцисса, не дожидаясь указаний сверху, атаковала мою голень. Мерлин! Душераздирающие муки повторялись снова! Медленная пытка, расплавленная жестокость… Кажется, я прокусил губу, потому что ощутил во рту соленый привкус крови. Нога ниже колена онемела тоже, так что теперь я чувствовал себя паралитиком. А Волдеморт стоял надо мной и спокойно наблюдал за моими страданиями.

Казалось, ничто не сможет омрачить сегодня его настроение. Давно уже мне не приходилось видеть человека, столько раз проигрывавшего, но при этом настолько уверенного в своих силах. Впрочем, может, это только напускной лоск.

Нарцисса снова ударила меня каблуком по ноге — на этот раз совсем не сильно — так только, чтобы у меня искры из глаз посыпались. Я не мог думать больше ни о чем, кроме раздирающей меня боли, так что даже не понял, что значит произнесенное надо мною слово «Легилименс». Только почувствовал, как отяжелела голова, словно налилась свинцом, как в сознании стали всплывать какие-то далекие образы детства, сцены собраний Ордена… Не успев всплыть, они исчезали, вытесняемые единственной здравой, на мой взгляд, мыслью: «Мне больно! Мне больно! Мерлин!!! Как мне больно!»

Через некоторое время голова просветлела, да и боль стала как будто тише. Я даже смог открыть глаза и различить раздраженное лицо Волдеморта:

— В его сознании пусто! — прошипел он. — Снейп, черт возми, у вас что, все сильны в окклюменции?!

Снейп скривил губы, что должно было означать улыбку превосходства, но снова промолчал. Раздосадованный, Волдеморт пнул меня ногой.

— Ладно, еще пару инъекций — и убирайте его… пока, — приказал темный лорд и, взмахнув полами мантии, удалился.

Нарцисса склонилась надо мной и начала медленно поглаживать по голове. Может быть, от сильнейшей боли, может, от отчаяния, но этот скупой жест показался мне приятным и успокаивающим. Но вдруг Нарцисса убрала руку, поднялась и атаковала каблуком другую мою ногу. На этот раз я закричал в голос. Извиваясь на полу, я умолял ее прекратить пытку — скорее непроизвольно — ведь я прекрасно осознавал бесполезность своих стенаний. Дождавшись, когда боль поутихнет, оставляя после себя тяжелый паралич, Нарцисса снова присела, погладила меня, как собаку, и проворковала:

— Ремус, слушай, будь умницей — расскажи нам все, что ты знаешь о Деле…

— Черт, Нарцисса… — я едва успевал переводить дыхание. — Я действительно ничего не знаю ни о каком Деле…

— Как хочешь, — безразлично сказала миссис Малфой и взяла меня за руку. — С какой начать, Люпин? С правой? Или с левой? — она перебирала мои пальцы, то с силой сжимая их, то отпуская и царапая кожу длинными ногтями.

— Нарцисса, хватит уже! — раздался сверху голос Валдена Макнейра, который до этого бесстрастно взирал на происходящее со стула, оставленного Волдемортом. — Нечего тут с ним церемониться! Круцио!

Если бы Нарцисса не успела отскочить, заклятие попало бы и в нее, но она оказалась на удивление ловкой — я получил сполна. Меня трясло, колотило, кидало из стороны в сторону, и я готов был лезть на стену — лишь бы не чувствовать раздирающей на куски тело и выворачивающей наизнанку душу боли.

— Прекратите, идиоты, он и вправду ничего не знает! — я впервые слышал, чтобы голос Снейпа звучал так отчаянно. Надо мной просвистел взмах палочки, и заклятие отступило. Мое тело обмякло, не в состоянии больше шевелиться, а в глазах застыли слезы.

Макнейр повернулся к Снейпу.

— Снейп, кажется, мы зря били тебя по голове — у тебя, наверное, рассудок повредился, раз ты решил кому-то помочь, — фальшиво сказал Макнейр и коротко хохотнул.

А потом, то ли от скуки, то ли от злости, то ли просто так двинул Снейпу в поддых, что тот резко дернулся в попытке согнуться пополам, но путы удержали его в вертикальном положении. Отдышавшись немного, он грязно выругался.

— Фи, Снейп, — подала голос Нарцисса, — здесь же дамы!

Он только фыркнул. В углу комнаты потешался над происходящим Флинт. Похоже, он не испытывал ни малейшей жалости к бывшему своему декану. Я был зол. Черт возьми, я был так зол, как не злился уже очень давно! Как они смеют!

Вынужден признать, что в тот момент я восхищался поведением Снейпа, его выдержкой. Не понимаю, как все эти жалкие людишки не восторгались им!

— Флинт, убери оборотня! — приказал Макнейр, и бывший капитан слизеринской команды, легко подняв меня заклинанием в воздух, транспортировал мое тело обратно в комнату Нарциссы, где бесцеремонно бросил на пол и ушел, хлопнув дверью.

Я попытался приподняться на руках и проползти до уже знакомой мне атаманки, но, преодолев где-то полметра, выбился из сил и, перевернувшись на спину, закрыл глаза и заплакал. Мерлин мой, до чего я дошел!.. Я, как дурак, позволил Флинту обвести себя вокруг пальца. Я, как отвратительный руководитель, послал Тонкс в разведку, не подумав о ее безопасности! Я, как последний слабак, корчился на полу и не мог найти в себе силы переносить пытки достойно. И так и не смог вернуть платок Сириуса.

Я — ничтожество. В тот момент я так ненавидел себя, что был готов покончить с собой — но даже для этого я был слишком труслив и слаб. Не то, что Снейп!

Мне было страшно даже думать о том, что они сделают с ним. Меня упорно преследовала мысль, что там, в комнате, я выдел его в последний раз — и от этого хотелось выть.

— Ой! Люпин! Что-то ты совсем расклеился! — это была юная Нарцисса, о присутствии которой я совсем забыл.

Если бы я только мог!.. Вскочил бы и разодрал отвратительный портрет на сотню мелких кусочков!!! Но я не мог справиться даже с глупой картиной на холсте. Я плакал. Почему я не почуял опасность? Ведь хотел же повернуться и уйти, сказать Дамблдору, что в замке что-то нечисто, но вместо этого…

Не знаю, сколько я лежал так на полу в одном белье и рыдал, как мальчишка, но постепенно усталость одолела меня, и я провалился в какой-то густой сон, вязкий, как кисель.

Проснулся оттого, что замерз. За окном уже смеркалось, и в комнате царил полумрак. Я поежился и проклял сумасшедшего Волдеморта, который, в общем-то, правильно рассудил, что пытать меня серебром лучше без одежды — через ткань не действует. Попробовав пошевелить ногами, убедился, сто паралич почти спал и я вполне могу самостоятельно доползти до стола и перекусить тем, что не успел съесть с утра. Нарцисса, похоже, кимарила в своей богато украшенной драгоценными камнями раме, чему я был очень рад. Почему-то она напомнила мне мать Сириуса.

Теперь к загадке платка прибавилась еще и загадка Дела, которую, я чувствовал, мне просто необходимо разгадать до того, как я сгину в логове Волдеморта.