Инфекция (джен)

Очередное утро пришло на экраны браслетов, очередное утро пробили часы в столовой. А за окном глубокая-глубокая ночь, затянутая чёрной пеленой. В столовой из иллюминатора видно галактику, в которую мчится Ифотеси-14. Вблизи она прекрасна ещё больше. Экипаж по одному останавливался около стекла и рассматривал сплочённые туманности.

Единственный вопрос, мучивший оставшийся экипаж, был: «Когда мы уже долетим?» и «Будет ли экспедиция после случившегося?» Ответы на вопросы каждый член экипажа давал свой. Кто-то готовился к экспедиции, перечитывая отчётности, которые просто не улаживались в памяти, и затея эта казалась просто бессмысленной тратой времени, а кто-то и вовсе ничем не занимался, валяя дурака оставшееся время. Мало кто хотел оставаться на судне и на планете сейчас. Желанием было лишь вернуться домой. В общем, жизнь текла долго, с неохотой, время тянулось муторно и медленно.

Ботаник и геолог прожигали время в столовой. Парнишка-студент впал в мир науки ещё глубже, обособившись от этого мира. На столе стоит очередной стакан травяного чая, который тянет коричневый, забывая о нём время от времени. А ботаник, перекусив, продолжает спать, тоже уединившись в мире грёз. Климатолог сидела в каюте и не выходила, лишь однажды, чтобы привести себя в порядок и взять что-то на завтрак. Физик лежал в своей кровати всё утро. Биохимик и почвовед пришли вместе в столовую. Почвовед читал бумаги, а биохимик наблюдал за его работой и что-то расспрашивал. Механик возился с ботами, проклиная их создателей, производителей отвёрток и администрацию станции, что послали его в этот полёт. Нескольких удалось починить, слепив их разрезанные кабели изолентой. Док и гидролог осели в лаборатории. Мужчина продолжает вводить данные в компьютер, периодически заглядывая в столовую и проверяя обстановку. Медика что-то мучит изнутри. Чувство того, что ничего ещё не закончилось; какой-то дискомфорт, сводящий мышцы живота. Эта консервная банка, в которой ничего толком не предусмотрено, для дока стала местом разложения его нервной системы. Он не может расслабиться из-за того самого чувства и даже за отчётностями, где нужно в базу вводить контактную информацию

каждого члена экипажа, понимая, что трое из них мертвы.

-Зачем это всё? — спросила гидролог у дока, подойдя к нему.

Мужчина выдохнул:

-Это была тайна. Подарок для вас. После экспедиции вас должны были принять на работу на МЭК. Тот самый контракт, который вы все заполняли там, был лишь бумажкой, на которой написаны ваши данные. Сейчас я их ввожу в базу. Я не должен был это говорить, но а смысл сейчас уже...

Девушка ничего не ответила. Мужчина взглянул на часы: за работой он засиделся довольно долго, было уже пол-одиннадцатого утра (около 10:30).

-Ладно, — белый встал со стула, — нужно провести ещё одно собрание. Пошли.

Экипаж собрался около стола. Четверо были уже там, причём оранжевому и салатовому пришлось потрудиться, чтобы вытащить двоих учёных из их миров, механик, быстрым шагом, переполненный адреналином, и климатолог, с сомкнутыми на груди руками, вышли из кладовой. Док всех подождал и заговорил:

-Я хотел сказать, что никакой экспедиции не будет. Прилетим, дозаправимся на планете и отправимся домой, — сказал мужчина и прибавил: — И да, постарайтесь всё равно не оставаться одними в комнатах. Не хочу нагнетать, но на всякий случай. Молодцы, что закрыли двери на ночь.

Медик посмотрел на всех, будто ждал ответа или хоть какой-то реакции. Покачал головой ботаник, всё ещё не отошедший от сновидений, вслед за ним геолог. «Хорошо», — отозвались биохимик и климатолог. Правда учёные были немного в ступоре, глядя изумлённо на белого, который сверлил всех и каждого страшным взглядом и молчал.

-Кого нет? — наконец сказал он.

Экипаж суетливо переглянулся вокруг. Механик закрыл глаза.

-Физика нет, — ответил биохимик, отшатнувшись от стола.

Чёрный пробурчал что-то нецензурное.

-Он спит ещё, — сказала климатолог. — Фиолетовый не выходил из каюты.

-Его должен был браслет разбудить, — вклинился почвовед.

-Да ладно, а ты тоже сразу по будильнику встаёшь? — сказал спокойно оранжевому ботаник. — Разбудил и разбудил, перевернулся набок и дальше спать.

Игнорируя болтовню, док пошёл к каюте номер девять, что находится в западном коридоре.

Учёные подошли к двери. Док вынул карту из кармана и хотел уже ей провести в терминале, но заметил, что между дверьми виднеется узкая щель. Дверь не была заперта на замок. Сломался механизм двери? Подошёл ближе механик. Осмотрев всё, руками он раздвинул металлические пластины. Да, механизм был уже повреждён, и дверь бы не смогла открыться через карту. Медик зашёл в каюту и направился к кровати, на которой лежал физик, укрытый пледом. Рукой он осторожно потрогал того за плечо. Физик даже не пошевелился. Мужчина скинул с него плед и перевернул фиолетового на спину. Физик не спал. Он был мёртв и лежал на пропитанной собственной кровью кровати всю ночь и утро. Сзади завизжала климатолог.

-Моя карта открывает все двери, двери не закрываются снаружи, — заговорил биохимик.

-К чему ты это? — спросил ботаник.

Биохимик взбесился. Его веки были широко раскрыты, губы дрожали. Он опёрся о косяк двери, отшатнувшись, и продолжил кричать:

-А кто из нас смог открыть двери физика, если мы все заперли их на ночь?! А?!

-Биохимик, подождите, — пытался перебить его док.

-Двери кают открываются только картами владельцев, да? А тут бац! оказывается, его карта тоже открывает их! Он же у нас тут, сука, всемогущий!

-Завались! — вспылил на салатового механик. — Слышь ты, Недошерлок, умным себя почувствовал? Он не маньяк и быть им не может!

-А что это ты так его защищаешь? Сообщник?!

Чёрный взбесился пуще и оскалился, схватив салатового за воротник.

-Я с ума сойду! — схватилась за голову гидролог и заревела.

-Мам? Ма-а-ам?! — тянул малыш, сам начиная плакать.

А доку казалось, что с ума сейчас сойдёт он. Подбежав к механику, он вцепился тому в руку:

-Бортмеханик, отпустите его. Слышишь?

Крепкий хват механика ослаб, и он расслабил пальцы.

-Салатовый, подождите, — продолжил док. — Вы неправы. Гидролог всегда была со мной рядом. Она подтвердит, что меня здесь не было.

-А многое ли она видела, когда спала, или когда ты уходил? — ответил биохимик. — Или она тебя за ручку в туалет водила? Я бы вышвырнул тебя следующим. — И салатовый ушёл, заперевшись в каюте.

Механик хотел было его уже догнать и прописать в нос, но его остановили.

Док сидел за столом, не зная, чем себя занять. Он рвал в руках листок бумаги. Его жизнь, и жизнь его возлюбленной с малышом в опасности, но никто не знает, кто это.Его первая экспедиция. Первая за всю жизнь, к которой он шёл семимильными шагами. И именно сейчас, и именно здесь произошло это. Именно, когда он руководит ею. Эти про́клятые чувства беспомощности, бессилия и безысходности его сильно раздражали, до дрожи и судорог мышц.

Корабль был в гробовой тишине. В комнатах веяло прохладой, будто сама смерть заглядывала вовнутрь каждой, покачивая своей тупой косой со сколами на лезвии. Лишь тихо-тихо пикал холтер в лаборатории.

Двенадцать душ, четыре из которых оборваны навечно. Экран лишь отображал показания жизнедеятельности, но смотреть на четыре пустых столбца, где не бьётся сердце, было очень жутко.

Было слышно и тихие посапывания носом маленького космонавтика, который как можно сильнее прижимался к маме. Он дрожал, как осиновый лист, боялся закрывать свои красные от слёз глаза и потерять из виду маму. Бедное дитя, заложник ситуации.

«Кто ещё один? Кто сообщник? Кто подозрительный? Кто? Кто?!» — спрашивал себя врач. Волновало его и то, что на него пало подозрение. Биохимик заподозрил врача в убийствах. А его аргументы были довольно убедительны. Да убедительны настолько, что оранжевый, коричневый, зелёный и розовая начали на дока косится взглядами. Белый и вправду был около электрики, когда убили зоолога, и поведение его было весьма странным, только карта врача способна открыть все замки на корабле, только зачем бы пришлось ему закрывать двери руками? И есть неувязки с экологом. Но если все поверят, то... О каких аргументах речь тогда? Это тебе не окровавленный нож в папке. Как тогда открыли двери физика без карты? Или... она изначально не была закрыта на замок? Даже если и так, кто мог это сделать? Камер в лобби один нет, боты разбиты, а случилось всё ночью, если судить по телу. Все спали и ничего не слышали.

Это может быть климатолог? Нет, она сидит в каюте и не выходит. Если бы вышла, кто-то обязательно её увидел или услышал. Плюс она бы не смогла убить ни зоолога, ни эколога, её просто не было в тех местах. Ботаник? Он сидит всегда в столовой. И зоолога с экологом тоже не смог бы убить. Почвовед? Нет, не сходится. Биохимик? Тоже. Геолог?..

Если убил двоих вулканолог, то тогда кто-то просто сообщник. Геолог? Нет, он не сможет морально убить. Ботаник? Нет, зачем он его сдал тогда при первом собрании? Климатолог? Возможно. Почвовед? Возможно. Биохимик? Возможно. Все возможно! Все!!!

-Док, док... — бурчала позади испуганная насмерть гидролог, прижимая сына. — Кто это? Кто убийца ещё?.. — Из глаз текли ручьями слёзы, которые сдерживать уже было невозможно.

-Не знаю я. Не знаю! — Белый схватился за голову. — Не знаю... Если мы будем так сидеть, то никогда не узнаем, кто это.

-И что ты предлагаешь?! Ходить, пока не убьют?!

Док сорвался со стула и поспешил к ревущей девушке. Сел около кушетки и руками взял её за щёки, пальцами стирая слёзы.

-Никто никого не убьёт, — говорил он, — если никто не будет ходить по одному, то не убьёт.

Рукой он придвинул к себе космонавтика и её, крепко обняв.

-Всё будет хорошо...

Именно в эту фразу послышались очередные вопли сирены. Зажглись красные лампы, на браслет пришло уведомление:

ВНИМАНИЕ ! ТРЕВОГА ! ВЗРЫВ РЕАКТОРА !

30 секунд

Док не помнил, как добежал до ректора, лишь то, что с ним туда же мчался механик, безумно громкую, как ему показалось, сирену и слепящий красный свет. Белый и чёрный встали напротив сенсоров в виде ладоней. Комната реакторной была озарена алым светом, как и реактор, который обычно светится голубым. Он издавал страшный грай, скрипел, бурчал, свистел, будто взлетит сейчас на воздух. Ну да, с ним вместе взлетит и корабль с экипажем. Оба учёных в спешке сняли свои перчатки и прикоснулись к сенсорам. Раздался звук, экраны погасли, людей чуть качнуло вперёд. Реактор полностью заглох, как и корабль. Воцарила гробовая тишина, будто бы и не было ничего. Лампочки погасли, сирена заглохла. Эхо этому давали только перепуганные лица учёных, которые стояли как вкопанные на своих местах.

Механик отдышался и подошёл к другому экрану, который стоял посреди комнаты у реактора. Провёл картой, ввёл цифры и реактор снова запустился, засветился голубым пламенем и спокойно загудел. Отличная нота, чтобы закончить этот день. Развлекается богиня Геката как только может над смертными. Наверное, хохочет, бьёт в ладоши. Всем чертям уже растрепала небось об этом, и они тоже катались по полу от смеха. Как и убийца, который смеётся с ними где-то в глубине души, тычет пальцами и кричит: «Вам не добраться домой живыми! Не добраться! Смиритесь!», а экипаж ему отвечал: «Не смиримся! И узнаем, кто ты!»

Снова док с гидрологом ночевали в лаборатории. Когда девушка с сыном заснули, врач выходил и бродил по кораблю, в надежде узнать, кто виновен во всём этом. Белый опёрся о стену коридора и спустился по ней вниз, закрыл лицо руками и заплакал. Заплакал горько, душераздирающе, как только может мужчина. Слёзы безысходности текли водопадами, что щёки полностью были окутаны слезами. А новая их партия стекала вниз и падала на грудь. Негромкие всхлипы и стоны раздавались эхом по коридору, отталкиваясь от стен. Мужчина задыхался и захлёбывался в своих же слезах. Вдали от всех, в одиночестве.

Усталость полностью сразила его. Никто ночью никуда не выходил и подозрительного тоже не было. Вести себя маньяк стал очень аккуратно. Так мужчина бродил до четырёх часов утра и просто вырубился, присев лишь только отдохнуть на кушетку.

Сегодня должно состояться приземление. Корабль начал двигаться медленнее. Борт вошёл в зону сверхскопления Элиас-Афелий. За окном в столовой виднелись всевозможные солнца, вокруг которых вращались планеты. Белый включил сразу два монитора, печально взглянув на холтер, где ещё одна линия стала прямой. Мужчина провёл ещё одно собрание, где приказным тоном попросил, чтобы никто не ходил один, или чтобы никто не выходил из каюты, держа дверь закрытой. Если кто-то что-то заподозрит, то немедленно об этом сообщить ему.

-Так как же дверь открылась у физика, док? — спросил биохимик. — Мы не закончили тогда.

-Я не могу тебе ответить на этот вопрос, — ответил док.

-А я могу — у кого карта открывает все замки и каюты?

-И почему же дверь не закрыта полностью, по-твоему?

-Не знаю, может, заклинила. А у тебя неплохие аргументы, прям отличные!

-Белый, и в правду, — заговорил почвовед, — никто больше не может открыть каюты.

-Это не он! — вклинилась в разговор гидролог.

-Когда мы легли спать, док ещё был в лаборатории. Ты ушла раньше спать.

-А ведь действительно! — снова вошёл в разговор салатовый. — Сделал вид, будто работает, а сам подождал, пока все разойдутся. Гениально! А не ты ли мимо электрики шарился в первый день, когда зоолога убили? Странно так ещё себя вёл... Кто последний прибежал, когда свет отключился? —

-Хорошо! — вспылил док. — Каким бы я образом убил эколога, если был с гидрологом?!

-Не забывай, друг мой, вулканолог тоже был убийцей, вы сообщники! А механику и гидрологу ты в доверие втёрся!

-Зачем я предотвращал саботажи?

-Чтобы. Втереться. В. Доверие!

Механик учащённо задышал, и, неожиданно, что все дёрнулись, ударил кулаком о стол:

-Ты хлебальник свой закроешь?! Медик якобы втёрся мне в доверие ещё раньше, чем ты думаешь. Мне всё-таки тебе нос поправить?!

Чёрный направился к салатовому.

-Бортмеханик! — выкрикнул врач.

И снова экипаж содрогнулся, развернувшись на мужчину. Док сделал паузу и обратился ко всем:

-Разойдитесь по каютам или останьтесь все здесь. Следите друг за другом.

-За тобой-то кто следить будет? — спросил почвовед.

-Гидролог!

И учёный взял девушку за руку и ушёл в лабораторию.

Девушка села с сыном на своё же место на кушетке, прижав малыша к себе ближе. Он ей что-то говорил на ушко, а она вытирала слёзы с его глаз и натягивала фальшивую улыбку. Ближе подошёл док и осмелился потрепать мальчишку по волосам. Космонавтик вскочил и впился руками в спину мужчины, льнув близко-близко. В ответ мальчика обнял и врач. Послышались всхлипы. Док развернулся в сторону, откуда они исходили. Это плакала девушка. Он обхватил её личико руками и заговорил:

-Милая, это не я. Я не маньяк, поверь мне. — Смотрел в глаза ей мужчина. — «Какой убедительный аргумент!» — подумал он сам про себя.

-Я знаю, — проговорила тихо она в ответ и бросилась в цепкие объятия.

Прошло несколько часов. Ничего абсолютно не происходит. Ботаник, почвовед, биохимик и геолог сидят в столовой. Механик и климатолог в каютах. Корабль влетел в систему Sigma-45. Посадка через час, может, даже меньше. Почвовед встал со стола и направился в администрацию, геолог побежал в уборную. Через время встал и ушёл биохимик со словами: «Пойду приставку возьму».

Док мониторит холтер и периодически выходит в столовую.

Мужчина очень хотел спать и боролся с организмом как мог. Безумно болела голова, но таблетки были все выпиты ещё вчера. Сзади сидела гидролог, а космонавтик спал. Док часто на них оборачивался, на любой шорох сзади себя. Перед глазами была какая-то пелена и туман, которые слепили. Мужчина снова впал в думы, вытягивая из памяти хоть что-нибудь. Водил глазами по столу, клавиатуре, мониторам... и резко пришёл в себя. Пульс геолога резко подскочил со 100 до 160 ударов в минуту. Белый сорвался с места и понёсся в столовую. Кажется, что не только пульс студента подскочил до 160, потому что док сам удивлялся, с какой скоростью бежал. В столовой один только ботаник, гидролог с ним, механик и климатолог в своих каютах. Забежав в администрацию, там оказался почвовед. Где биохимик?

-Где биохимик?! — вскричал док почвоведу.

Перепуганный оранжевый пробубнел:

-Не знаю, наверное, с геологом ушёл.

Не дожидаясь ответа, белый оттолкнул учёного от стола и воззрел на карту. Да, два человека в каютах, четыре в администрации (за доком пошли следом ботаник и гидролог), двое в реакторной. Двое?!

Док бежал как можно быстрее в реакторную. Задыхался, но бежал. Сердце билось настолько сильно, насколько могло. Ботаник первым делом рванул к каютам, чтобы позвать двоих, ничего не ведующих механика и климатолога.

Оставшийся экипаж уже вместе ввалились в реакторную. Геолог, ещё живой, лежит на полу, а рядом с ним биохимик, держащий в руках окровавленный нож. Механик скрутил маньяка, что тот упал на колени, откинув подальше клинок от всех. Салатовый вёл себя очень спокойно, чем всех ставил в ступор. К истекающему кровью студенту кинулся док, уложив на руки.

-Погорячился-погорячился, — хрипел биохимик с сознательной надменностью. — Да-а-а...

-Я... я... — хрипел истекающий кровью парень в руках белого, — Это б-была моя... мечта... Побывать здесь. Она с-свершилась, — он улыбнулся доку, — теперь... теперь можно и умирать...

Парнишка улыбался из последних сил оробевшему, окутанному страхом доку. Его глаза медленно закрылись, и тело также медленно расслабилось в руках врача. Лишь только его юношеская улыбка осталась, прощаясь с этим миром. Навсегда.

Холтер в медпункте тихо засвистел, показывая прямую оборванную линию жизни геолога, которая стремительно ускользала вниз под оправу монитора.

Белый в оцепенении сжимал в руках мертвое тело мальчишки и смотрел на него, понимая, что он бы ничего не смог сделать. И снова. Не смог бы...

-За что? — послышался тихий голос дока.

-Он и так намучился, — безразлично говорил биохимик. — Переживал много... И вот, я избавил его от этого.

Белый резко обернулся на убийцу:

-Лишив человека жизни?! Его жизнь только начиналась!

-Подумаешь, — усмехнулся салатовый. — Человеческая жизнь — это пустяк. Никому от его кончины хуже не станет. Все проглотят и плюнут... Все когда-то умрут.

-Это...это невозможно. Нет...

-Почему же невозможно? Возможно. Ты же у нас один по кораблю бродишь, думал, сейчас вальну этого и на тебя скину. Как раз бы пригодился тот инцидент у каюты физика. Да! Это я открыл его двери, которая не была замкнута! Ха-ха! Какой же идиот! Сделал дельце и собрался уже уходить. Но дверь заклинила. Пришлось выходить из этой ситуации.

-Как ты бы закрыл двери каюты, если у каждого своя карта?

Биохимик усмехнулся:

-И моя карта открывает все каюты в этом корабле и закрывает их, док. — Он засмеялся. — А знаешь... тебе крупно повезло, что ты жив. Я изучил все карты и расписание, которые находятся в лобби один. Все в десять должны были лечь спать, но ты... — исподлобья взглянул маньяк на дока, — ты тогда никуда не пошёл — ошивался около лаборатории. Я чуть не выскочил из вентиляции. Если бы не эта девчушка, то я бы грохнул тебя следующим, чтобы не мешал мне больше, — салатовый осклабился. — Ха-ха! Как умело ты её прижучил. Наверное, не впервой? — Веки маньяка раскрылись, а глаза устремились в глаза врача. — А какая страсть, а какая романтика! К счастью, не давал разгуляться ребёнок. Страшно представить, куда бы ты зашёл дальше...

-Заткнись! — вспылил белый. — Бога ради, закрой свой рот!

-Какого бога? Я не служу богу.

Салатовый замолк и перевёл мёртвый взгляд на космонавтика. Он цокнул зубами, подав тело вперёд, а малыш, дёрнувшись, спрятался за маму. Биохимик громко рассмеялся.

-Это ты был в вентиляции... — в полголоса протянул механик.

-А! Тогда. Да! Я забирал свой запасной нож. А тут ты со своими канистрами, и эта со своим выродком. А когда грохнул физика, хотел его спрятать, но ты, сучка, люки позакрючивал, да? Тебе тоже очень повезло, что ещё дышишь. — Маньяк закрыл глаза, вздохнул, довольно простонав. — Зоолог был наивен, физик — глуп, эколог — ветрена, геолог — труслив и стесняшка! Не захотел идти в туалет с кем-то. А вот вы... да... Вы оказались умны. — Он сделал паузу. — Хах! Гений! Гений!!! Вулканолог просто душка. Оказался в нужном месте и в нужное время. Я и не ожидал, что всё будет так легко. Своим поведением он вырыл себе могилу.

Вулканолог? Не виновен? Док побледнел, стал белым, белым как мертвец. Они убили невиновного. Он задыхался, медленно и мучительно умирал от удушья. Сколько нужно было ещё? За что?

-Как? Как ты это сделал, как?! — вскрикнул ботаник, схватившись за голову.

-Как? Легко. Вы не знали одного: я мог перебираться по вентиляциям. Вулканолог пошёл в администрацию, нацепил наушники и слушал отчёт, это была его раковая ошибка. Этот имбицил не понял, что уши нужно держать востро. За ним сразу же пошла эколог туда же. Это первый ложный след для вас. Я подождал, пока все разойдутся, и начал действовать. Я убил её и через воздуховод перебрался в другую комнату, а нож подбросил ему в папку. Но вы так не переживайте, он был не очень хорошим человеком. Вот и аукнулось. Фемида слепа и часто выносит неверные решения. — Он смирил всех холодным, мёртвенным взглядом, вертя головой как пациент психбольницы, и продолжил. — Я прекрасно знал, что на корабле ничего нет: ни наружных замков, ни верёвок, ни жгутов, ни запасных кабелей. Ваша убогая станция никогда ничего не продумывает. Мерзкая! Лживая! Подкупная! Она загнётся, и про неё все забудут, как и о всех вас, таких же убогих и мерзких её рабов!

Механика снова опрокинуло и ему наскучило слушать весь это ужас. Его нервы натянулись, и он грубо поднял биохимика с пола и повёл к люку. Биохимик кричал, да так, что становилось плохо, начинала кружиться голова, будто сама смерть кричит:

-Ну же!!! Давай!!! Я готов умереть! Давай!!!

Борт был уже на подлёте к планете и понемногу начал входить в атмосферу. Док снова открыл люк, и биохимика вышвырнуло из корабля, где он, падая в атмосферу вместе с кораблём, просто сгорает заживо, безумно продолжая хохотать.

В управление пришёл отчёт, что начинается посадка на планету.