Навеки только ты (гет)

Если последнее, что услышала Гермиона перед тем, как погрузиться в ледяную тьму, был голос Тео, то первое, что она увидела, когда вернулась к свету — его бледное от волнения лицо, которое облепили тёмные, почти чёрные от воды, слегка отросшие волосы.

— Гермиона! Очнись! — делая массаж сердца, не то требовал, не то просил он.

Девушка приоткрыла глаза и тихо выдохнула его имя. Тео сгреб еë в свои крепкие объятья и с искренним облегчением произнëс:

— Успел. Мерлин, спасибо!..

— Что со мной произошло? — находясь в крайнем замешательстве от происходящего, произнесла Гермиона.

— Тебя чуть не утянул келпи, — ответил колдун.

— Келпи… — повторила она, мысленно раскладывая всё по полочком. Едва шевеля губами и холодея от ужаса, сказала: — Я же могла…

— Не говори и не думая об этом, я успел, — остановил он её, с трепетной нежностью поцеловал в лоб и воскликнул: — Салазар, ты такая холодная! Тебя нужно срочно согреть.

Нотт встал на ноги, одновременно помогая встать девушке, затем нацелил палочку на Гермиону и произнёс согревающее заклинание. После вместе с ней трансгрессировал к небольшому двухэтажному коттеджу посреди леса.

— Думаю, у меня ещё остался ром, чтобы сварить грог, — открывая дверь перед девушкой, сказал Тео. — А ещё ингредиенты для зелья от…

— Не надо вокруг меня так суетиться, ты должен и о себе немного позаботиться, — перебила его Гермиона. Её переполняло чувство вины за то, что, полностью сосредоточившись на ней, он до сих был в мокрой одежде. — Переоденься в сухое, а я займусь грогом и зельем.

— Но…

— Пожалуйста, не спорь со мной.

Тео посмотрел Гермионе в глаза и спросил:

— Ты не уйдешь?

— Нет, я буду варить для нас грог, — с улыбкой пообещала девушка.

— Кухня там, — указывая рукой нужное направление, сказал мужчина. — Я не задержусь, — и ушёл.

Зайдя на кухню, колдунья испытала сильное чувство дежавю. Она с лëгкостью нашла всë необходимое, словно сама всë разложила по ящикам и шкафчикам. Гермиона начала нарезать лимон, когда к ней со спины подошёл Тео. Нотт положил руку на еë запястье и произнёс:

— Можно мне тебе помочь?

Ощутив спиной тепло его груди и уникальный аромат с нотками табака, Гермиона почувствовала, как ноги начали подкашиваться. Согласие едва не сорвалось с еë губ.

— Нет, — нервно сглотнув, сказала девушка. Она положила нож на доску и, повернувшись к Тео лицом, добавила: — Мы слишком близко, и пора бы добавить специи, — и выскользнула из их полуобъятий. — Но можешь порезать лимоны сам.

— Как скажешь, пташка, — он взял в руки нож и лимон, быстро нарезал фрукт на кружочки, затем протянул их девушке.

— У меня почти всё готово. Подай мне, пожалуйста, кружки.

— Я должен был приготовить грог сам, — протягивая ей стаканы, заметил Тео.

— Планировал добавить больше рома? — разливая напиток, шутливо поинтересовалась Гермиона.

— Ты меня раскусила, — ухмыльнулся Нотт. Он сделал глоток и сказал: — Неплохо, пташка. Даже вкусно.

— Приму как комплимент, — с лёгкой улыбкой ответила она.

Девушка присела на краешек стола и, держа обеими руками кружку, поднесла её к губам, с удовольствием втянула пряно-цитрусовый аромат грога, затем с осторожностью отпила напиток. Между ними повисло молчание, которое не решались нарушить ни он, ни она. Лишь смотрели друг на друга, отмечая изменения, которые произошли с ними за прошедшие годы.

— Как ты оказался на берегу реки, когда на меня напал келпи? — нарушив молчание, Гермиона задала вопрос, который вертелся у неë на языке с того момента, как в голове всё немного улеглось.

— Последнее время я занимаюсь исследованием истории своей семьи, — ответил Нотт. — Замок, к которому ты шла, принадлежал моему предку.

— А я всё-таки склонялась к тому, что замок принадлежал маглу-алхимику.

— Ты угадала насчет алхимика. Мой предок поддался очарованию моды на алхимию и пытался добыть философский камень, но без особых успехов. Я исследовал камни, покрытые скрытыми рунами, когда увидел тебя, спускающуюся по холму к замку. Я собирался трансгрессировать, чтобы избежать нашей встречи, но заметил, что ты побежала к реке, и понял, что-то произошло. И просто не смог не вмешаться. В тот момент, когда я очутился на берегу реки, келпи едва успел скрыться с тобой подо льдом.

— Значит, мне очень сильно повезло, что ты был рядом, — поставив на стол рядом с собой кружку, сказала девушка.

— Мне тоже повезло, — Тео встал напротив Гермионы и, глядя прямо ей в глаза, хрипло произнёс: — Я смог спасти тебя… Вновь держать тебя в своих руках, прикоснуться к тебе… к твоим губам… — наклонился и поцеловал еë.

Когда поцелуй прервался, её губы следовали за его, а девичьи руки, подобно плющу, обвили шею мужчины, и теперь уже девушка целовала Тео. Охваченная властью непреодолимого притяжения, Гермиона забылась в чувстве наслаждения. Сердца в их груди отбивали безумный ритм, разгоняя по жилам смешанную с желанием кровь. Их руки блуждали по одежде друг друга в инстинктивном поиске мест, где можно проникнуть под неё и коснуться кожи. Воздух и разделяющие их доли дюйма были наполнены возбуждением, которое рвалось из них, как вода, сдерживаемая плотиной в период весеннего половодья. Беспрерывно целуясь, Тео подхватил Гермиону за ягодицы, усадил на стол и стал снимать с неё свитер (его же вместе с футболкой уже валялся на полу). Избавляясь от лишней детали одежды, они столкнули со столешницы кружку. Она разлетелась на мелкие кусочки.

~~~

Звук разбитого стекла разбудил Гермиону и сейчас, и тогда. Устремив свой взгляд в потолок, девушка чувствовала, что сон и волнительные чувства, пережитые в нём, не отпустили её полностью. Она даже ощущала вкус его губ с привкусом грога. Если бы тогда, пять лет тому назад, раздеваясь, они случайно не разбили кружку, то она не скинула бы с себя пелену возбуждения и занялась бы сексом с Тео прямо на кухонном столе, тем самым изменив Рону за несколько недель до свадьбы. Но случай спас её тогда… Или же нет?

Живоглот почувствовал, что хозяйка не спит, и тут же принялся напоминать ей о том, что его необходимо покормить. Конечно, раньше обычного, но какой уважающий себя кот откажется от раннего завтрака. Гермиона не смогла противится напору питомца. Накинув на себя тёплый флисовый халат, она отправилась на кухню, наполнила миску кормом под мурчание вперемешку с требовательным мяуканьем трущегося об ноги Живоглота, затем заварила себе крепкого чая с лимоном. С обжигающе горячей кружкой в руках девушка подошла к едва тронутому морозным дыханием окну. Зимнее утро только начиналось: солнечные лучи не успели прогнать с востока багрянец и ночной бархат. Наблюдая за рядом изменений утреннего неба и потягивая горячий чай, Гермиона мысленно перенеслась в день, когда она и Тео последний раз разговаривали друг с другом, в день своей свадьбы.

~~~

Гермиона попросила покинуть комнату невесты маму, свою будущую свекровь, Джинни, Луну и Флёр, сославшись на то, что ей нужно побыть одной до начала церемонии. Каждая из них прекрасно понимала, что за этим капризом стоит нервное напряжение, которое охватывает почти каждую девушку в такой радостный день, и выполнили её просьбу, сказав, что они будут рядом, если вдруг возникнет какая-нибудь проблема. Стоило им покинуть комнату, как Гермиона с облегчением вздохнула и почувствовала себя свободнее. От волнения она едва могла дышать, словно грудь сдавливал туго затянутый корсет. Девушка прижалась лбом к зеркалу и пристально посмотрела своему отражению в глаза. Несмотря на то, что день был пронизан счастливым волнением, она не могла избавиться от тяжести на сердце. В мысли о них с Роном вторгался Теодор. И как бы она ни злилась на себя из-за этого, Гермиона не могла себя пересилить и не думать о нём, особенно об их последней встрече, когда Теодор спас её, а потом они пили грог у него дома, а после едва не перешли грань дозволенного. Она любила Рона, но её невыносимо тянуло к Тео из-за их духовной связи.

Тихий стук в дверь отвлёк девушку от размышлений и вызвал раздражение: кто-то хотел нарушить так необходимое ей уединение. Повернувшись к двери, она бросила сердитое:

— Ну, кто там? Открыто!

Дверь распахнулась, и в комнату вошёл Теодор Нотт. Гермиона подскочила на ноги от удивления, изумлённо выдохнув его имя. Тео подошёл к ней на расстояние вытянутой руки и с нежной грустью в голосе произнёс:

— Пташка, ты не находишь, что слишком жестоко быть красивой невестой для другого мужчины.

— Тебя не приглашали… — начала девушка, чувствуя, как от волнения в груди быстро забилось сердце.

— Да, не приглашали, но я всё же прокрался сюда, — спокойно ответил он.

— Почему ты здесь?

— Потому что дурак, — с горькой усмешкой ответил Нотт. — Дурак, который решил испытать свой последний шанс…

— Слишком поздно для шансов, — покачав головой, с искренней грустью сказала Гермиона. — Выбор сделан. Я люблю…

— Не надо, — со злостью, в которой ярко звучала боль, сказал Нотт. — Я сыт по горло твоей «любовью к Уизли»! Каждый раз, когда слышу о ней мне хочется схватить за горло твоего женишка и сжимать его, пока…

— Ты понимаешь, что говоришь как безумец? — перебив, попыталась урезонить она.

Мужчина промолчал, так как осознавал, что не может ей противоречить.

— Тео, пойми… После того, что я пережила, мне хочется спокойной жизни…

— Думаешь, я не способен дать спокойную жизнь?

— Не знаю, но, как и пять лет назад, я неуверенна в тех чувствах, что испытываю к тебе. Настоящие они или вызваны магией? Я могу сказать твёрдо, что люблю Рона, ведь знала о своих чувствах к нему ещё до той ночи. И они остались неизменными. Поэтому сегодня я стану его женой.

Между ними повисла холодная пауза. Гермиона прижала ладонь к груди Теодора и с мольбой в голосе попросила:

— Пожалуйста, Тео, позволь мне жить, не находясь в плену нашей ошибки.

Он взял её руку в свою, поднёс к лицу и потерся об девичьи пальчики щекой. От его жеста у Гермионы защемило в груди.

— Хорошо, пташка, — пересиливая себя, произнёс Нотт. — Если тебе это принесёт счастье, выходи за Уизли.

Затем отпустил её руку, развернулся на каблуках и, не оборачиваясь, покинул комнату невесты.

~~~

В день её свадьбы Тео покинул жизнь Гермионы на пять лет. Они почти ничего не знали друг о друге. Спасая себя от душевной боли, возвели стены, за которыми оставили всё, что могло бы стать мостом в их жизни. И вот пять лет спустя судьба свела их лицом к лицу.

* * *

Гермиона совершала неторопливую утреннюю прогулку — на пробежку не было ни сил, ни настроения — и незаметно для себя добрела до маяка. Ей захотелось подняться наверх и посмотреть на город с высоты. Поднимаясь по лестнице на смотровую площадку маяка, девушка почувствовала жжение в правой ладони. Тео был рядом, наверху. И без всяких сомнений, он тоже чувствовал её присутствие. Гермиона замешкалась на несколько мгновений, прежде чем преодолеть последнюю лестничную площадку. Часть её хотела развернуться и сбежать, другая обвиняла ту в трусости. Победила храбрая сторона или отчаянная, и девушка преодолела одну ступень, потом следующую. И вот Гермиона увидела прямую спину Теодора. Нотт курил и сосредоточенно смотрел вдаль, на море. На продуваемой со всех сторон влажным холодным морским ветром смотровой площадке были только он и она. В первую же минуту Гермиону охватило желание развернуться и уйти прочь, но внутренний голос с упрёком заметил:

«Не будь ребёнком. Он уже знает, что ты здесь. Бежать, как перепуганный кролик, смысла нет. Уже нет…»

Тихо ступая с особой осторожностью, почти по-кошачьи, девушка подошла к Тео и встала сбоку от него на расстоянии вытянутой руки. Сохраняя невозмутимо спокойное выражение лица, Теодор повернул к ней голову и произнёс:

— Привет, пташка.

От мягкого, с чуть насмешливыми нотками голоса по спине Гермионы пробежали приятные мурашки. Сердце сильно забилось в её груди. А кончики пальцев и губ закололо от желания прикоснуться к нему.

— Здравствуй, Тео, — поприветствовала его девушка, стараясь подавить волну охвативших душу чувств, о силе которых она почти забыла.

— Не ожидал тебя встретить здесь, — затушив сигарету, сказал мужчина и уточняюще добавил: — В такой глуши, как Л**.

— Я тоже не думала, поселившись здесь, что мы когда-нибудь встретимся, — ответила она.

— Опять наша связь, — с доброй долей фатализма в голосе произнёс Тео.

Несколько минут они стояли рядом, не проронив и слова. Напряжение тугими струнами опутывало их, причиняя почти осязаемый дискомфорт. Первым заговорил Тео:

— Как поживает Рональд?

— Не знаю, — коротко ответила Гермиона.

— Как это жена не знает, как поживает её муж? — искренне удивился Нотт.

— Мы развелись.

— Надо же. Как вам удалось сохранить развод в секрете?

— Если что-то не афишируется направо и налево, то необязательно является секретом.

Её ответ вызвал у него ностальгическую улыбку. Заметив, что её собеседник улыбнулся, девушка сделала глубокий вдох и задала волнующий её и в то же время пугающий вопрос:

— А ты женат или в отношениях?

— Нет, — покачал головой Нотт. — Моё сердце закрыто для других, в нём лишь ты. А жить с несчастным человеком, как по мне, верх садомазохизма.

— Прости…

— Не нужно, пташка, — перебил её он, — меня всё устраивает в моей жизни.

— Не стоит обманывать меня.

Гермиона пошла на смелый шаг: положила руку на плечо Тео. Он наклонил голову набок и потерся щекой о её пальцы.

— А ты знала, что у тебя дар делать меня счастливее? Как жаль, что ты так редко его используешь, — хрипло заметил Теодор.

Гермиона не смогла подобрать слов и предпочла молча краснеть. Повернув голову к морю, Тео глухим бесстрастным голосом произнëс:

— Я слышал, что ты стала матерью.

— Стала, но так и не успела насладиться радостью материнства… — дрожащим от боли ответила Гермиона.

Действуя чисто по наитию, Теодор одним шагом сократил то расстояние, что разделяло их, заключил любимую в объятья и, прижавшись к её макушке щекой, произнёс:

— Прости, что сделал тебе больно…

— Ты не виноват, — ведьма не вырвалась из его рук, а наоборот, тесно прижалась к нему. Слушая биение сердца Тео и впитывая в себя его тепло, она начала свой рассказ: — Это просто жизнь… Пуповина считается нитью между матерью и ребёнком. Ниточка жизни, которая иногда становится петлёй смерти… Прошло почти три года, но я до сих пор в мельчайших деталях помню тот единственный раз, когда я держала на руках своего сына… Такой маленький, такой идеальный… и такой холодный…

Ласково поглаживая её волосы, Тео позволил ей выплакать застарелую боль. Находясь в кольце тёплых и надёжных объятий, Гермиона почувствовала, что остатки вечной мерзлоты пережитых бед в её сердце превратились в слёзы, которые сейчас текли по щеке, впитываясь в колючую ткань пальто.

— Я такая слабачка, — вжимаясь лицом в его грудь, всхлипнула девушка.

— Напротив, ты очень сильная, пташка, — покачал головой Нотт и поцеловал в её макушку.

— Я хочу у тебя кое-что попросить, — теребя пуговицу на пальто, робко начала девушка.

— Что именно? — спокойно спросил Тео, но внутренне напрягся, потому что каждый раз, когда Гермиона просила его о чём-то, то её просьба заключалась в том, чтобы он держался от неё подальше.

Она подняла голову и, посмотрев ему прямо в глаза, с теплотой в голосе произнесла:

— Давай встретим это Рождество вместе?