Тени прошлого (джен)

Неприметный серый паромобиль «Einfachheit» плавно двигался в Силверкрон. Просёлочная дорога была прямо-таки ужасна: грузовые паромобили продавили в ней глубокие колеи, которые вдобавок размыли тающий снег и весенние дожди. При этом водитель ухитрялся найти такой путь, чтобы его пассажир не сильно страдал от тряски.

Чарльз Рэнделл заметил это далеко не сразу — первые часа два пути он мысленно проклинал грабителя, посмевшего покуситься на его изобретение, отца, укравшего у него целый день этой поездкой, и заодно сводного брата. Юноша часто сравнивал себя с Генри, и выходило почти всегда в пользу последнего.

Старший брат был, прежде всего, смелее. В детстве он сбегал играть вместе с простыми мальчишками, а став старше, не чурался иметь дело с обычными рабочими. Получается, Генри был ещё и свободнее Чарльза, вечно скованного то указаниями матушки и хорошими манерами, то общественным мнением. Кроме того, брат был сыном женщины из высшего общества, а он — сыном актрисы, имевшей славу куртизанки, если не хуже. К тому же Генри внешне походил на отца, а Чарльз был брюнетом с мягкими чертами лица и фигурой астенического типа, как и его мать. По этому поводу частенько проходился его старший братец. Мол, а сын ли он Рэнделла?

Радовало лишь одно: Чарльз был гораздо успешнее Генри в их семейном деле — и изобретения его отец принимал, и к работе его привлекал. Нет, Генри, конечно, тоже не был обделён! Но нельзя же сравнивать рядового инженера с предполагаемым наследником дела!

Наконец Чарльзу надоело злиться, и он принялся рассматривать то, что было вокруг. Снаружи тянулся бесконечный лес, уже полностью проснувшийся после зимы, но словно перечёркнутый полосами, оставшимися на стекле от капель воды.

— Опять дождь. Третий раз за неделю, — заметил он, чтобы завязать разговор с водителем.

Тот никак не отреагировал: ни словом, ни даже каким-либо звуком. Чарльз, не любивший, когда его игнорируют, повернулся к нему. Водитель, заметив это, оторвал от руля одну руку и указал на ящичек, расположенный перед передним пассажирским сиденьем. Чарльз открыл его и обнаружил внутри только один предмет — потрёпанный жёлтый блокнот. Юноша взял его и откинул обложку. На первом же листе отвратительным почерком человека, явно не привыкшего писать, было нацарапано:

Не гоВорЮ.

— Печально, — произнёс Чарльз, положив блокнот обратно. Не имея возможности поболтать, он стал рассматривать водителя.

Тот почему-то напомнил ему эльфа, изящное порождение тайрийского фольклора, жителя бескрайних цветочных лугов и дремучих лесов. Невысокий и слишком хрупкий для мужчины, вряд ли старше двадцати, с прямыми огненно-оранжевыми волосами, обрезанными у подбородка наподобие каре, он должен был рядиться в яркую одежду, играть на арфе и петь весёлые эльфийские песни, а не водить машину и носить мешковатый серый комбинезон с уродливой старой кепкой. Пожалуй, от эльфа в нём остался только ярко-зелёный шейный платок, кое-где порванный и зашитый серой ниткой.

Почему-то этот парень вызвал у Чарльза чувство тревожной тоски по чему-то далёкому и непостижимому. Машинально юноша вновь открыл ящичек и достал блокнот. Пролистав пару страниц, он увидел ещё несколько записей:

Ксилли эла-Кэлль

ПонИмаю АНдарскИи

СдЕлаю

Нет

Да

— Ты общаешься с помощью записок? — спросил Чарльз, предусмотрительно открыв блокнот на развороте с нужными ответами.

Водитель вновь оторвал одну руку от руля и махнул ею вперёд, в сторону слова «нет».

— Нет? А это что? — Рэнделл помахал блокнотом в воздухе.

Водитель пошевелил пальцами, будто перебирая что-то, и указал на блокнот. Чарльз подумал немного и решил, что нужно пролистать ещё несколько страниц. Догадка оказалась верна: он нашёл весьма реалистичный рисунок. На нём человек, похожий на водителя, высунув от усердия кончик языка, что-то записывал, а рядом стоял молодой мужчина, показывающий ему лист бумаги с буквами. Над рисунком было аккуратно написано имя. Эйн.

Что ж, Эйна, своего помощника-механика, Чарльз узнал бы и без подписи.

— Он показал тебе эти надписи?

Водитель кивнул.

— Так, — Юношу осенило. — Ксилли эла-Кэлль — это ты?

Снова кивнул.

— Красивое имя, — сказал Чарльз неожиданно для себя. Впрочем, почему неожиданно? На самом деле красивое, переливчатое. Эльфийское.

Ксилли смущённо улыбнулся. Наверное, не привык слышать приятные слова. Тем более по такому поводу!

Остаток дороги они молчали. Рэнделл хотел бы продолжить разговор, но не знал, на какие вопросы Ксилли смог бы ответить. Образ эльфа, поселившийся в голове Чарльза упрямо твердил, что надо расспросить его о провинции Тайри и её фольклоре, однако это точно было невозможно — требовались слишком сложные, подробные ответы, которых точно не было в блокноте.

Через некоторое время дорога выровнялась, вдали показались длинные здания складов и чёрные трубы заводов — промышленная часть Силверкрона.

— В Саммерсет-Холл, — напомнил Чарльз.

Ксилли вновь кивнул. Не доезжая до города, свернул влево и через пару миль⁽¹⁾ подъехал к большому мрачному особняку, окружённому кирпичной стеной с основательными бородками мха.

— Передай на склад, чтобы приготовили всё вот из этого списка, — приказал Рэнделл, доставая из портфеля объёмную папку в кожаном переплёте. — Это нужно доставить в мою мастерскую. А вот это — возьми с собой. — Он достал из кармана укороченного бежевого плаща свёрнутый вчетверо лист. — После обеда будь здесь. Мы едем обратно.

Ксилли молча вылез из машины, обошёл её и открыл перед ним дверь, слегка склонив голову.

Все его движения были настолько точны и грациозны, что пресловутое «эльф» окончательно закрепилось для Чарльза за юным тайри. Однако в то же время его неприятно царапнула мысль: он не должен так склоняться! Эльфы кланяются только своим правителям, но не жителям другой страны!

Рэнделл тряхнул головой, сбрасывая наваждение, встал и прошёл сквозь калитку на территорию Саммерсет-Холла, дома своей семьи. Он миновал маленький парк с фонтаном, поднялся по трём ступеням к двери и распахнул её. В доме — поднялся на второй этаж, в кабинет отца, открыл сейф и достал оттуда пару папок с документами. Сложив их в портфель, Чарльз спустился вниз и заглянул в кухню.

— Добрый день, сэр! — поприветствовала его экономка, полная женщина средних лет.

— Добрый день, Марта. Есть ли что-то на обед? Или можно ли приготовить что-то, что будет съедено через полчаса?

— Разумеется, сэр. Только что сварили грибной суп. Будете?

— Да, пожалуй.

Он быстро съел свой обед и умчался, едва заслышав шум приближающегося паромобиля.

Выйдя из калитки, Чарльз увидел, что Ксилли сидит рядом с машиной на собственной куртке.

— Что делаешь? — вполне дружелюбно поинтересовался он у тайри. Тот в ответ показал ему бутерброд.

— Ладно. Открой багажное отделение и ешь дальше.

Пока Чарльз проверял, всё ли из списка в наличии, Ксилли успел доесть и теперь стоял рядом.

— А это что? — Рэнделл постучал пальцем по небольшому оцинкованному ящику, притулившемуся в углу. — В списке этого нет, да и надпись здесь… Это что, тайрийский?

Ксилли кивнул и достал из кармана тот самый блокнот и карандаш. Открыв разворот с рисунком, он ткнул карандашом в мужчину, затем повёл рукой куда-то на юго-запад.

— Эйн и запад? — уточнил Чарльз.

Кивок.

— Эйн попросил передать что-то в Александрию?

Отрицательное мотание головой и те же жесты, но в обратном порядке.

— Эйну что-то отправили?

Кивок и постукивание пальцем по буквам на ящике.

— Из Тайри?

Кивок.

— Переведёшь, что там написано? — Чарльзу вдруг стало любопытно.

Ксилли нарисовал в блокноте жирный знак вопроса.

— Хм… Ты вообще не умеешь писать?

Очередной кивок. Кажется, это было его любимое движение.

— Знаешь, Ксилли, я, пожалуй, научу тебя, если будет время. Отец ведь закрепил тебя за моим паромобилем. Значит, будем часто видеться.

Тайри поднял на него ошарашенный взгляд. Глаза у него были под стать эльфу — огромные, с пушистыми ресницами, невероятного, невозможного сиреневого цвета.

— Поехали! — буркнул Чарльз, отвернувшись. В тот день все и вся норовили вывести его из равновесия!

1) Одна миля равна 1,6 километра.

Вернуться к тексту