Гарри Поттер. Противостояние (джен)

 

 

 

Конечно же, сейчас все, что происходило тогда, в самом начале, может показаться неважным, смешным или даже нелепым. Естественно, никто не мог предугадать, куда и как это все закрутится. Однако, предупреждаю тебя, мой смертельный друг, я рассказываю историю именно так по определенной причине. Все это важно, и чем дальше мы с тобой будем продвигаться, тем больше ты будешь это понимать. Так что слушай внимательно, и хватит все время смотреть на часы!

Нахрен осточертевшую больничку и ограничение свободы! Меня выписывают!

Я чуть ли не приплясывал от нетерпения, пока Помфри рассказывала о том, что мне нельзя напрягаться, пропускать прием зелий, колдовать…

— Стоп, что? Нельзя заниматься магией? А зачем вообще мне быть в школе, если я не могу учиться заклинаниям?! — возопил я.

— У тебя ограничение волшебства на две недели. Я предупредила профессоров, ты будешь изучать теорию, но пока что без практики. Если, конечно, не хочешь потом остаться на этой кровати еще на несколько месяцев, пока я буду пытаться восстановить твою способность к магии! — строго ответила мне целительница.

В поисках поддержки от такой несправедливости я рефлекторно оглянулся по сторонам, но рядом был только Лейн, с равнодушным лицом валяющийся на своей койке. После вчерашнего разговора мы с ним больше и словом не перекинулись. Да и вряд ли бы я дождался от него какого-то сочувствия.

Ладно, бесполезно спорить с врачом. Да и попросту глупо, она заботится о моем здоровье. Надо перестать вести себя, как ребенок — ох уж эти гормоны моего нового тела! Будем серьезнее.

— Палочку придется оставить.

— Нет! — мгновенно взъярился я. — Ни. За. Что.

— Да, — твердо сказала целительница.

— Ну пожалуйста, я обещаю, я не буду колдовать, прошу вас…

— Мистер Аллен! Это не обсуждается.

— Ладно! Как хотите.

И я совершенно по-взрослому обиделся и ушел.

Таскать все эти книги и газеты было неудобно, но я почти не замечал этого. Я чувствовал себя воодушевленно — так, будто ступаю по ожившим страницам книги. Естественно, я решил не особо спешить в гостиную Гриффиндора; я походил по коридорам, пообщался с портретами, попытался услышать, откуда именно идет звук из них, на что какой-то расфуфыренный нарисованный дед незаслуженно обиделся на меня — подумаешь, приложил ухо к его рту! Я дергал все шкафы, которые повстречал — вдруг за ними скрывается тайный проход? А когда добрался до лестниц, вот тогда я оторвался по полной! Наверное, раз десять прокатился на них туда-сюда, забравшись каким-то образом почти на самый верх, и там остановился, завороженный открывшимся снизу видом на полностью завешанные портретами стены и огороженные каменными перилами проходы возле них; на такие же каменные, очень тяжелые с виду лестницы, постоянно тасующиеся друг с другом, и поток учеников, передвигающийся по этим непостоянным путям, причем следом за многими из них летали книги, сумки, письменные принадлежности. Отсюда замок выглядел по-настоящему живым, потому что куда бы я не бросил взгляд, везде было какое-то движение, от учеников и животных до лестниц и портретов.

Наконец-то Хогвартс открыт для меня!

— Майкл? Что ты тут делаешь?

Я повернулся и обрадовался:

— Перси! Меня выписали!

— Поздравляю, Майкл, очень рад за тебя! — радушно ответил подошедший мой староста. — А почему стоишь ты тут?

— Я любовался видами — эти лестницы такие интересные, бесплатный аттракцион!

— Зачастую бывают они очень мешающие. Скоро ты сам поймешь, на уроки однажды опаздывая. Пойдем, провожу тебя до гостиной, потом на обед. У нас времени немного.

Перси взмахнул палочкой, и вся стопка моей макулатуры поднялась в воздух и зависла, ожидая нас. Я немного завистливо вздохнул. Начинаю понимать, почему Филч ходит с вечно недовольным лицом.

Рыжий староста провел меня до портрета Полной Дамы, попутно объясняя, как ориентироваться в этой части замка.

— Всем остальным уже показали проходы и пути к кабинетам для занятий. Если хочешь, могу и тебе провести экскурсию. Запоминай пароль: Капут Драконис!

Портрет отъехал в сторону, открыв вид на приветливо яркую большую круглую комнату. Неужели я увидел знаменитую гостиную? Камин, алые с золотым занавески повсюду, диваны, кресла — все укладывалось в мои представления. И все это вызывало прилив внутренней теплоты. Меня всегда страшно раздражали фанфики, в которых издевались над какими-то основополагающими элементами канона, например, высмеивали гриффиндорцев, выставляя их тупыми и наивными. В частности, очень бесили «авторы», которые говорили, что от красного и золотого в гостиной рябит в глазах.

На меня, наоборот, произвело впечатление, как гармонично все смотрелось в гостиной. Теплые цвета поднимали настроение и создавали гостеприимную обстановку, как для шумных больших компаний, так и для человека, желающего посидеть в одиночестве.

Сейчас в гостиной было только два-три незнакомых мне человека, так что Перси просто показал мне путь к моей спальне.

Как оказалось, я буду спать вместе с Гарри и Роном. Интересно, кого подвинули, Симуса или Дина? Или кто там еще был в каноне?

В спальне на одной из кроватей сидел один мальчик, в котором я не сразу, но узнал Невилла Долгопупса. Перси нас представил, но Невилл ничего не сказал, кивнул мне и ушел, бормоча что-то себе под нос. Кажется, я уловил: «как все». Стеснительный, конечно, парниша.

Моя кровать была справа сразу от двери. Мой чемодан уже стоял рядом, книги Перси отлевитировал на кровать, велел переодеваться в школьную форму и сразу выдвигаться на обед. Я растянулся на своей кровати.

Мне уже нравилось здесь. Я в Хогвартсе! Какой кайф.

Я повернул голову направо и увидел большую жирную крысу возле другой кровати под центральным окном.

Петтигрю! Твою мать, совсем забыл про этого ублюдка! Что с ним делать?

А надо ли? До третьего курса он вроде продолжал жить своей крысиной жизнью и никому не мешал. Но все равно как-то неохота жить с этим существом в одной спальне. Я изо всех сил заорал:

— Крыса!

Вскочил и швырнул в животное чьим-то ботинком. Крыс пискнул и успел юркнуть под кровать, а подпрыгнувший на месте Перси поспешил вмешаться:

— Майкл, подожди! Это ручная крыса, ее зовут Короста, это животное Рона.

— Никаких. Крыс. Если я еще раз увижу ЭТО, я зашибу чем-нибудь.

— Успокойся, — Перси поставил ботинок на место и вытащил крысу, поглаживая ее. — Смотри, она совсем спокойная и безобидная. Я могу поручиться за нее…

— Нет! Забери ее, Перси, пожалуйста! Придумай что-нибудь, уговори Рона, не знаю.

— Хватит истерить, — строгим тоном сказал староста. — Я знаю Коросту, она была моим зверем много лет.

— Ну, Перси-и-и…

— Нет, — отрезал рыжий, — ты справился с существом намного более мерзким, чем она, справишься и с ней.

Черт, не получилось его прогнуть, даже жалобный взгляд не помог. Хрен с тобой, Питер, живи пока тут.

— Ладно. Но, — я повысил голос, — если я хоть раз увижу ее на своих вещах, или, тем более, на кровати, то за себя не отвечаю.

Переодевшись и бросив напоследок злобный взгляд на крысу, я вслед за старостой отправился на обед.

Когда мы проходили через распахнутые двери Большого Зала, я опять испытал трепет перед легендарным видом главной комнаты Хогвартса и зрелищем сотен учеников. За преподавательским столом несколько кресел пустовало, в том числе и директорское. Никто нас не замечал, пока мы не подошли к столу Гриффиндора.

— Майкл! — завопили в унисон два рыжих чуда и побежали меня обнимать.

— Эй, задушите, — рассмеялся я.

— Приветствуйте, о спасенные и восхищенные, нашего спасителя, Майкла! Героя Гриффиндора, Грозу Троллей, Занозу В Заднице Слизерина!

— Последнее необязательно было кричать на весь зал, — смущенно-недовольно одернул я их, но я все равно был польщен и благодарен. Половина Большого зала уставилась на нас, в том числе и МакГонагалл с хмурым видом.

— Именно ради последней строчки мы все и прокричали, — ухмыльнулись близнецы.

— Оставьте его в покое и дайте поесть, — растолкал братьев Перси и усадил меня на скамейку за стол.

Еды, конечно, было очень много, и вид ее был аппетитный. Но стоило близнецам успокоиться, как на меня накинулись все с вопросами:

— А ты правда убил тролля?

— Э-э-э… — от этого слова меня опять бросило в пот.

— Говорят, ты вынес Гермиону на своих руках, отбиваясь ногами от двух троллей! Она теперь твоя возлюбленная?

Я в некотором шоке посмотрел на говорившую девчушку. Потом очень легко нашел Гермиону — ее лицо выделялось абсолютно красным цветом. Развить тему нам не дали другие ученики:

— А как ты вызвал духа Охотника на троллей?

— Это был твой тролль?

— Говорят, тебе дали орден Мерлина!

— Сколько троллей было у тебя всего?

— Ты можешь управлять троллями?

— Так что там с Гермионой? Вы…

— Сколько троллей будет после этого обеда?

У меня чуть не поднялась паника от нахлынувших воспоминаний, но я смог удержать себя в руках.

— Ребята, не надо… Что? После этого обеда? — я с удивлением посмотрел на всех, и увидел только нетерпение на лицах этих галдящих детей. — Слушайте, так, ну-ка ТИХО!

Все заткнулись.

— Никаких… троллей я при себе не держал. Там был только один, и это было ужасно, много людей пострадало, и я не хочу об этом говорить. И! Я не планирую драться с монстрами после каждого обеда или ужина, вы в своем уме?!

— Говорят, что либо ты настолько не хочешь учиться, либо Хогвартс не хочет, чтобы ты учился, что после этого обеда тебе опять придется сражаться. Поэтому Шляпа так быстро тебя отправила к нам, — возбужденно проговорил какой-то мальчик.

Я приложился ладонью к лицу.

— Вы серьезно думаете, что школа будет мне подкидывать по троллю после каждого приема пищи? Да в мире троллей не останется уже к Рождеству!

— Не самый плохой исход, — заметил какой-то остряк.

— Необязательно тролль, может, другое какое чудище…

Что за бред!

— Так, кто реально верит в то, что после выхода из Большого Зала я встречусь с троллем, орком, драконом или еще каким чудовищем?

Больше десяти детей подняли руки. Я внимательно посмотрел на них.

— И судя по вашим тарелкам, вы уже доели, и ждете меня, чтоб посмотреть на это?

Кивки. Я покачал головой:

— Теперь я знаю, сколько рядом со мной легковерных иди… детей. Неужели вы поверите любой сказке, если ее повторит достаточное количество человек? Я сейчас просто молча пообедаю, а затем отправлюсь на занятие в компании своих друзей-однокурсников. Остальных не приглашаю!

И я сосредоточился на еде. Меня неожиданно решил утешить Рон:

— Ничего, дружище. Даже если ты не встретишь чудовище по пути на урок, ты познакомишься с чудовищем на самом уроке.

Я раздраженно уставился на него, но потом до меня дошло:

— У нас сейчас будет зельеварение. Сдвоенное и со слизеринцами.

— Рон! Нельзя профессоров называть чудовищами…

— А, там этот, Снейп, да? Ничего страшного, прорвемся, — не обращая внимания на Гермиону, ответил я.

Получить первым в жизни магическим уроком сеанс издевательств от слизеринского декана то еще удовольствие, конечно, но не страшно.

— Наверное, ты и тогда, после праздничного ужина думал, что ничего страшного не будет. Скоро Хогвартс тебя отучит от лишнего оптимизма, — добавил острого Фред или Джордж.

Я устало махнул рукой. Что мне Снейп? Тем более, у меня нет лица главного обидчика его детства и глаз его мертвой возлюбленной. Как только декан змей увидит Гарри, сразу про меня забудет.

Есть проблема гораздо серьезнее: Гипотетический Второй Попаданец. Какой-то мудак из моего мира, который непонятно чем занимается, выпускает из клеток всяких страхолюдин и бросает их на беззащитных детей. Теперь, когда я на свободе, надо хорошо обдумать, как его искать. Я всегда любил детективные истории, но, оказавшись сам в такой, был в полной растерянности. Как среди сотен учеников найти Второго? Я размышлял и ел.

Выйдя из Большого Зала вместе с Роном и Гарри, мы направились в сторону подземелий. У меня не было с собой учебника и письменных принадлежностей, но друзья обещали поделиться. Правда, пришлось потратить минут пять и прогнать толпу зевак, следующих за нами. Дети, что с них взять.

Путь к кабинету Снейпа был реально мрачноватый. Как будто строители школы построили весь замок для детей, а потом забацали подземелье специально под «злой» образ слизеринцев.

Убедиться в том, что у них не только образ такой, мне удалось уже на подходе к дверям кабинета.

— ...же гриффиндорцы, что они понимают? — презрительно бросил Драко Малфой ожидающей возле двери кучке слизеринцев. — Если б там были слизеринцы, тролль не добрался бы ни до одного ученика.

Не узнать белобрысого сыночка лорда было невозможно. Те же волосы, та же прическа и такое же надменное выражение лица. Он говорил не особо громко, но когда мы подошли, все слизеринцы с интересом уставились на нас.

Понятно, проверка. Ну, мы проведем свою проверку. Мне всегда было интересно, имеют ли под собой основание эти глупые фантазии слизеринофилов о «взрослых слизеринцах», «маленьких лордах» и тому подобное? Вот сейчас и посмотрим. Заодно увидим, не ведет ли себя кто-нибудь неестественно.

Я размашистыми шагами приблизился прямо к Драко и протянул ему руку:

— Приветствую! Меня зовут Майкл Аллен, господа. А как ваши имена?

Где-то на фоне издал странный звук Рон. Я не обратил внимания.

Слизеринец руку пожимать не спешил.

— Аллен? Никогда не слышал о таком роде, — слегка сощурил глаза Драко.

— Потому что такого нет, я первый волшебник в семье.

— Значит, грязнокровка… — манерно протянул Малфой. Чем дольше он тянул, тем больше я терял к нему уважение.

Раздались смешки. Я перевел потяжелевший взгляд на стоящих за Драко девушек, одна из которых засмущалась и утихла, а вот вторая продолжила посмеиваться, глядя на меня. Наглые слизеринцы! Раздражение потихоньку начало охватывать меня.

Протянутую руку я убрал за спину.

— Странно, я думал, чистокровные волшебники должны иметь минимальные понятия об этикете. Вас не учили отвечать на приветствие?

— Не удивлен, что ты не понимаешь, что тут происходит. Ничего, я тебе объясню, — снисходительно ответил мне Малфой. — Вы, грязнокровки, вообще…

— Так, понятно, — я отвернулся от него к Гарри и Рону. — И он всегда такой?

Те кивнули, настороженно глядя на слизеринцев. Чего это они такие напряженные? А, из всего Гриффиндора мы тут одни, только пара девчонок еще стояли недалеко, включая Гермиону.

Я вернулся к Малфою:

— Ба, да ты аж покраснел, малыш! Позволь, Малфой, сейчас я поделюсь с тобой одной истиной. Естественно, я знаю, кто ты, встретил однажды твоего отца — и могу сказать, что яблоко действительно недалеко от яблони упало. Так вот, я слышал твои слова насчет тролля и гриффиндорцев. Скажу тебе искренне: больше не веди такие речи, если не хочешь прослыть пустословом. Да, Малфой, именно этим ты и занимался: пустым никчемным трепом, балабольством. Потому что окажись ты там, на моем месте, ты бы напустил в штаны и убежал в слезах.

Бледнолицый пошел пятнами, открывая рот, чтоб ответить, но я не дал ему, обратившись к остальным:

— Как и любой из вас, мелких засранцев!

— Ты… я сейчас тебя… — Малфой от злости не мог подобрать слова

— А ты не много на себя берешь, пацан?

Новое лицо вышло вперед для поддержки белобрысого. О, не совсем ведь новое! Это тот самый главарь банды хулиганов, что пытались меня гопнуть, на улице в самом начале.

— Какие люди! К тебе у меня отдельные вопросы, мелкий хулиган! — я ткнул пальцем ему в грудь. — Как всегда, действуешь по принципу «толпой на одного», да? Тут тебе не Вестчестер, ты от меня не убежишь!

— Я от тебя не убегал! — заорал злющий мальчик, — Мы тебя почти отделали, понял, да? Если б не эта…

— Это я вас почти отделал! Я…

Но тут все дети резко успокоились и начали расходиться. Я умею читать признаки реакции на опасность, поэтому я тоже притворился, что ничего особенного не происходит, и спокойно повернулся и встретил спокойным взглядом нашего штатного зельевара.

— В класс. Все. Быстро, — вкрадчиво бросил Снейп и прошел первым.

Ученики гурьбой пошли за ним в кабинет, причем слизеринцы бросали на меня угрожающие взгляды, а гриффиндорцы одобрительные. Рон вообще был в восторге. А Гермиона наоборот, излучала недовольство. Судя по всему, она надеялась, что я пополню ряды благоразумных студентов Гриффиндора, а не сорвиголов.

В кабинете было прохладно, и, несмотря на темную атмосферу подвала, воздух был свежий, так что кожу приятно холодило. Вообще везде царил порядок, на столах было чисто, котлы вдоль стен стояли аккуратно. Видно, что профессор следит за своим местом работы.

Началась перекличка, Снейп тихим голосом перечислял имена и фамилии студентов. Так я узнал, что тех девчонок зовут Паркинссон и Фремдар, а того хулигана — Гленн Битрой. Мне нужен список слизеринцев первого курса! Если и начинать поиски Второго, то с них.

Я успел остыть после спора со слизеринцами и задумался над своим поведением. Зачем вообще мне приспичило так ругаться с детьми? Чертовы детские гормоны, я слишком легко злюсь!

Тем временем дошла очередь и до гриффиндорцев, и разумеется, я забыл, что моя фамилия Аллен, и я иду первым в списке:

— Майкл Аллен. Наша… еще одна новая знаменитость.

Слизеринцы угодливо захихикали. Я же вздохнул про себя. Кажется, у него на всех одна стратегия буллинга. Ладно, он все-таки хороший мужик, герой войны. Потерпим.

— Здесь, профессор.

Снейп закончил перекличку и началось.

— Как я уже говорил вам на первом занятии, мы здесь изучаем точную и тонкую науку. Зельеварение требует от своих аколитов кроме прочего еще и ответственности. Аллен! — неожиданно выкрикнул он, — После какого шага инструкции можно добавлять иглы дикобраза во время варки зелья от фурункулов?

— Э-э-э… я думаю…

— Вы вообще читали про зелья, которые ваши однокурсники успели изучить на моих занятиях? Или тролль отшиб вам голову?

Это было обидно. Малфой и компашка опять захихикали.

— Я читал учебник, сэр. Со всем уважением, — кажется, я не смог полностью подавить сарказм в голосе, — меня выписали только сегодня утром.

— Для ответа на этот вопрос вам было достаточно поговорить с вашими однокурсниками о моем предмете, — последовал холодный ответ, — проявить ответственность. А за вашу дерзость я выписываю вам штрафное очко.

Я сжал челюсти. Обида разливалась в моей груди. Я поймал внимательный взгляд учителя, который почему-то моей реакции решил не замечать и продолжал:

— И вы пришли без принадлежностей для моего урока. Судя по всему, — с легким налетом издевки проговорил преподаватель, — «знаменитой» победе над троллем вы обязаны удаче.

Слизеринцы услужливо издали очередную порцию хихиканья. Мой кулак сжался, и я отпустил ситуацию. Да пошел он!

— Вам легко так говорить, — мой голос дрожал, — потому что вас там не было. Если бы вы видели тогда то, что я там видел, вы не посмели бы сейчас смеяться надо мной.

Снейп сузил глаза, я с вызовом встретил его взгляд.

— Минус еще одно штрафное очко за вашу дерзость, Аллен. Впредь не раскрывайте своего рта, если вам не будет задан вопрос.

Рон пнул меня под столом, но я, не обращая внимания, в ярости вскочил на ноги и ткнул пальцем на слизеринских подпевал:

— А вашим любителям вовремя похихикать я предлагаю выйти один на один с горным, мать его троллем, и попробовать его победить! Например, захихикайте его до смерти, главный вопрос — до чьей смерти!

— Десять штрафных баллов Гриффиндору, Аллен! Тролль не имеет отношения к зельеварению.

— Полностью согласен! — меня уже несло. — Тогда зачем вы, преподаватель зельеварения, сами упомянули его? Надо и вам выписать десять штрафных баллов, получается.

В этот раз в кабинете установилась полная тишина, поэтому хихиканье гриффиндорцев было слышно очень отчетливо. Снейп хорошо себя контролировал, но его раздувающиеся ноздри выдали, что этот раунд за мной.

— Еще минус пятнадцать баллов с Гриффиндора! Сядьте на свое место!

Сальноволосый хмырь сверлил меня взглядом, но я с вызовом ответил на него, мысленно представив, как бью по его наглой снобистской морде.

— Вы типичный гриффиндорец, Аллен, — прошипел Снейп, его взгляд еще сильнее потяжелел, — у вас все сводится к насилию! Сядьте!

И тут меня поразила догадка. Точнее, я просто вспомнил, чем Снейп выделялся среди других преподавателей. Он же читает мои мысли каждый раз, как мы встречаемся взглядами!

К несчастью для него, в эту игру можно играть вдвоем.

Я медленно сел, невольно растянув губы в ухмылке, откинулся на спинку стула, посмотрел ему прямо в глаза и представил, как уважаемого профессора Снейпа отрабатывают два накачанных негра прямо в мантии на его столе. Ну, ты понял, «урабатывают» и сзади, и спереди. Зельевар явно не представлял, насколько испорчен фильмами для взрослых разум человека двадцать первого века!

Профессору резко поплохело, он внезапно побледнел даже сильнее обычного и пошатнулся, ухватившись рукой за стол, чтоб не упасть.

«Получай, ублюдок!» — проскочила довольная мыслишка.

Зельевар выглядел так, будто его сейчас стошнит, и продолжал молча стоять уже несколько минут. За это время я успел остыть и похолодел, осознав, что наделал.

Либо я показал, что знаю о его легилименции, либо он думает, что я больной извращенец. Идиот, дебил, придурок! Срочно надо исправлять ситуацию!

Мои руки нервно задрожали, я открыл рот, чтобы извиниться, но бледный Снейп сделал резкое движение палочкой, и я обнаружил, что не могу издать ни звука. Невербальное Силенцио.

— Садитесь на последнюю парту изучать учебник, Аллен, — с трудом выговорил профессор. — Больше я не потерплю от вас нарушений порядка. После занятия мы пойдем к директору разговаривать о вашем… поведении.

И он оставил меня одного на последней парте до конца занятия, а сам продолжил вести урок. Я же сделал вид, что читаю учебник, а сам бешено думал о возможных выходах из своего положения.

Что мне сказать директору? Если не признаться, что я специально выдал этот горячий образ Снейпу, они будут думать, что я какой-то фетишист-гей. Такая репутация у директора мне точно не нужна. Нет, он должен был понять по моему поведению, что я отправил ему эту картину специально. Придется сказать, что я знал о легилименции. Заявлю, что в баре у Тома услышал про зрительный контакт и так далее. А про негров — ну, до последнего буду отмалчиваться, потом ляпну что-нибудь про журналы старших.

Я попытался смоделировать предстоящий разговор в голове. Вроде даже учел все вопросы, какие они с директором могли мне задать. Что делать, если они начнут нагнетать ситуацию? Нужно держать образ ребенка. Буду слегка истерить, всего бояться. А если начнут сильно давить, то пригрожу рассказать о незаконном чтении мыслей детей. Да, хорошо!

И тут я вспомнил о самом страшном для меня сценарии. Вдруг они решат проверить мои воспоминания? Они смогут увидеть мои знания канона!

Ни в коем случае нельзя этого допускать, я даже не могу представить их реакцию! Черт, черт, черт! А если Снейп уже что-то такое увидел в моих мыслях? Меня объял ужас, я принялся лихорадочно проверять свои мысли с начала урока. Как можно было забыть о легилименции?

Вроде никаких опасных мыслей на уроке у меня не было. Спасибо Малфою и Битрою, в основном я думал о слизеринцах. Можно откинуть вариант, что Снейп увидел что-то опасное. Скорее всего, он хочет поговорить с директором о моем душевном состоянии. Не каждый день увидишь в голове одиннадцатилетнего ребенка оргию в таких подробностях.

Наверное, директор не рискнет вламываться в разум ребенка из-за одного происшествия. Но если они попробуют копнуть хотя бы слегка, нужно дать им что-то. Я начал перебирать свои детские воспоминания, как можно более ранние и нечеткие. Никаких картин моей жизни после десяти лет, я не должен выглядеть слишком взросло! И ни за что ни при каких обстоятельствах не думать о фильмах, книгах, актерах из Гарри Поттера!

Твою дивизию, теперь это все, о чем я думал! Нужно как-то сбить этот настрой. Гребаное «не думай о розовом слоне»! Аж почувствовал, как мой лоб вспотел.

Нужно что-то отвлекающее, четкое и важное для меня. Я вспоминал свою маму. Это вызывало сильные эмоции, думаю, то, что надо. Добавлю туда драку с троллем, прогулку от Хогсмида до школы и хватит.

За этими мыслями я не заметил, как занятие закончилось. Мои однокурсники начали уходить. Снейп подошел ко мне, я встал, заметив, что колени немного дрожали.

Преподаватель молча махнул мне рукой и вышел из кабинета. Я двинул за ним.

Дорогу до директорского кабинета я прошел, как в тумане, удерживая в голове нужные моменты своей жизни. У горгулий Снейп велел мне остаться, а сам поднялся по лестнице.

С каждой минутой ожидания мое сердце как будто стучало все громче. Эти минуты перед неизвестностью извели меня до невозможности. Я перебрал в голове все отобранные воспоминания, прокручивал их в голове несколько раз, вызывая образ мамы как можно чаще. Это причиняло боль, так как каждая мысль о ней напоминала, что моя мама от меня очень далеко.

Стиснув зубы, я продолжил крутить эти болезненные воспоминания. Вот она забирает меня со школы, недовольная моим опозданием; а это было после дня рождения друга, когда она не разрешила мне остаться на ночь…

Наконец, горгулья свела свои крылья вместе и открыла мне проход. Я глубоко вздохнул и встал на магический эскалатор. Нервы страшно натянулись, особенно когда я наконец поднялся и увидел легендарный кабинет.

Даже страшно переживая, я не смог не заглядеться на его убранство. Книжные шкафы, столы, уставленные загадочными приборами, портреты директоров, многие из которых спали, лежащая под потолком Распределяющая Шляпа, которую, как я вспомнил с ужасом, я вполне вероятно сломал — все это притягивало взор. Но долго разглядывать мне все это не дали:

— Здравствуй, Майкл. Позволь вначале принести тебе мои поздравления: ты наконец поправился и смог начать обучение.

Я подошел к столу, за которым сидел директор, и начал отвечать, но опять осознал, что звуков изо рта не раздается. Я выразительно посмотрел на стоящего Снейпа. Тот расколдовал меня как будто с неохотой.

— Здравствуйте, директор. Спасибо, я тоже рад.

И я замолчал. Я решил дать им сделать первый ход, а пока мне надо избегать прямого взгляда любого из них и держать в уме маму.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — мягко спросил Дамблдор.

— Нет, — я старался смотреть на руки директора.

— Майкл, посмотри на меня.

Мои ладони вспотели, и я поднял глаза на директора и сразу же отпустил их.

— Поразительно… — услышал я шепот.

Что?

Я недоверчиво посмотрел на обоих профессоров.

Не мог же он успеть прочесть мои мысли за долю секунды?! Я пожалел, что у меня нет палочки.

— Ты был прав, Северус, — сказал зельевару директор.

Снейп кивнул. Я ничего не понимал.

— Итак, Майкл. Скажу тебе честно, у нас сложилась непростая ситуация. Ответь, пожалуйста, что ты знаешь о легилименции?

Я сразу же упер глаза в пол.

— Кое-что знаю.

Директор расхохотался.

— Кажется, Северус, твой секрет нам уже не утаить. Ты можешь не бояться, Майкл. Просто честно расскажи, что случилось.

— Ну-у… — я подумал и решил, что черт с ней, с конспирацией, расскажу правду, вроде Дамблдор в хорошем настроении. — На уроке Снейпа…

— Профессора Снейпа, Майкл.

— Ой, да, на уроке профессора Снейпа, когда он незаслуженно принялся меня оскорблять, — зельевар фыркнул, я метнул на него сердитый взгляд, — так вот, совершенно незаслуженно, в один момент я вспомнил, что некоторые люди могут читать мысли через глаза. Я там… представил кое-что, и увидел, что профессор на это отреагировал. Тогда я сильно разозлился и представил одну неприличную картину и специально посмотрел ему в глаза. Вот.

Глаз я не поднимал, но чувство недовольства слева от меня ощутил даже кожей. От этого на короткий миг меня начал разбирать смех. Ну и абсурдная же ситуация! Меня вызвали к директору за мысленную трансляцию порно!

— Почти все верно, я могу только похвалить твои рассуждения. Скажи, где ты обрел знания о чтении мыслей?

— Э-э-э, когда профессор МакГонагалл оставила меня в том баре, я спустился вниз и слушал, о чем разговаривают люди. И кто-то из них упомянул это в своей истории.

— Понимаю… — я мельком заметил, что директора явно забавляет вся эта ситуация. Так, глаза вниз! — Единственная твоя ошибка была как раз в том, что профессор не смог прочитать твои мысли.

Что? Я неверяще уставился на него.

— Да. Как и я минуту назад. Не беспокойся, я просто слегка попробовал рассмотреть образы в твоей голове. Все, что мы смогли увидеть — это серая пелена, как будто что-то препятствует этому. Я думаю, Майкл, у тебя природный дар, позволяющий скрывать свои мысли.

Природный дар? Хрен там плавал. Скорее всего та штука или событие, что перенесли меня сюда, сделали это с моей головой. Значит ли это, что у Второго тоже так?

Я принялся думать об этом. Можно ли это использовать, чтобы вычислить другого попаданца?

И как прикажете это сделать? Ходить по замку и легилиментить детей? Люди не поймут, да и учиться этому займет много времени. Есть способ намного проще, но вряд ли мне это поможет:

— А еще у кого-то бывало такое?

— Это встречается время от времени, но не слишком часто. В школе, насколько я знаю, никого с таким даром нет. И не было. По крайней мере, не в последнее десятилетие.

Я перевел взгляд на Снейпа, но он промолчал.

Да, было бы невероятно удобно, если бы мне сейчас спалили имя Второго. Так, надо играть роль.

— И что это значит? Что мне делать? — осторожно спросил я.

— Пока что ничего, но когда ты станешь постарше, ты сможешь развить этот дар.

— Хорошо.

Это на самом деле было хорошо. Теперь можно быть уверенным, что мои мысли защищены. Стоп, а как тогда Снейп увидел…

— Но тогда как профессор смог увидеть… ну… в тот момент мои мысли? — я почувствовал, что щеки слегка покраснели.

— Это очень хороший вопрос, Майкл. Может, подумаем над ним вместе?

Опять его заморочки с вопросами. Он и в госпитале тогда что-то про них говорил. Ладно, сначала он не мог влезть мне в голову, но посланную ему картину увидел. Чем эти ситуации отличаются?

И внезапно я понял, чем.

— Тогда я сам захотел, чтобы вы увидели мои мысли, — кинул взгляд на Снейпа.

Директор одобрительно кивнул:

— Я тоже пришел к такому выводу.

— Вопрос, который не хуже вашего, — зельевар вперил в меня свой пронзительный взгляд, отчего я поневоле поежился. — Откуда у вас в голове возникла та самая… Неприличная картина?

Мои щеки начали гореть еще больше.

— Я видел одни журналы, — смущаясь, сказал я. — У своих старших друзей, соседей.

Снейп покачал головой, подняв брови, а директор выглядел так, будто слушал анекдот и ждал его завершения.

— Извольте впредь воздержаться от подобных «неприличных картин». И на моих занятиях, и вообще. Вам все ясно?

— Да, профессор.

Уф-ф, кажется, меня пронесло. Но просто так я от тебя не отстану, змей подвальный!

— Я тоже вас попрошу кое о чем, профессор. Пожалуйста, не читайте мысли других людей без их разрешения. И… не надо упоминать тролля. И шутить над этим. Это несправедливо.

Это было очень быстро, но я уловил короткий взгляд Дамблдора на декана Слизерина, и то, как тот незаметно поменялся в лице. Ха! Кажется, Снейп не обо всем рассказал своему начальнику! Думаю, это очко в мою пользу.

— Не волнуйся, Майкл. Профессор Снейп делает это только в самых крайних случаях и с добрыми намерениями. И могу с уверенностью сказать, что он никогда не ставил себе целью смеяться над твоим подвигом или как-то преуменьшать его. Но и ты, в свою очередь, должен проявлять больше смирения на занятиях. Смирение — путь к победе более важной, чем та, к которой тебя двигает гнев.

Вау, это было реально очень хорошо сказано! Надо запомнить эту мысль. Я кивнул ему, и тут мой взгляд упал на Шляпу.

Меня пронзила догадка. Возможно, именно из-за этого блока я и не смог услышать ее на распределении? Я открыл рот, чтоб рассказать об этом…

И тут же его закрыл. Если я спрошу, нормально ли это для моего «природного дара», а они скажут, что нет, то тогда директор может заподозрить что-то неладное и провести какую-то проверку. Да и просто обратить на меня еще более пристальное внимание. Мне сейчас, со всей этой суетой с Вторым попаданцем, это точно не нужно.

Вскоре меня отпустили в гостиную Гриффиндора, куда я и отправился, пребывая в хорошем настроении. Мою иновселенскую сущность не раскрыли, меня не отчислили и даже не наказали, и самый большой плюс — мои мысли защищены! Отличный итог дня!

Я забыл еще кое о чем. Да, после драки с троллем я получил некоторую репутацию в школе и на своем факультете в частности, но после моего противостояния со Снейпом, в котором, практически, мне удалось явно потрепать так называемый Ужас Подземелий, мнение всех обо мне взлетело еще выше.

Узнал я об этом, когда, пройдя портрет Полной Дамы, услышал овации и приветственные крики. Весь наш первый курс, плюс несколько старшекурсников, хлопали и махали мне руками.

От неожиданности я растерялся. Ко мне сразу подскочили два рыжих сорвиголовы и подняли в воздух.

— Поприветствуйте же нашего героя! Чествуйте его, ибо всего за два дня он смог победить двух чудовищ Хогвартса! Мерзкого опасного горного тролля и не менее мерзкого и опасного профессора Снейпа!

— Герой Гриффиндора! — крикнул второй близнец.

— Герой Гриффиндора! — поддержал его первый.

— Гроза Слизерина и Заноза В Заднице Тролля!

— Гроза Слизерина и Заноза В Заднице Тролля!

— Эй, там вроде не так было! — смеясь, заметил я.

— Это уже мелочи, — улыбнулись Фред и Джордж, опустив меня на пол.

— Спасибо вам, ребята.

— Тебе спасибо! Судя по рассказу нашего младшего брата, ты довел наш Ужас Подземелий чуть ли не до нервного срыва. Сначала дуэль с троллем, теперь перепалка со Снейпом…

— Уж не хочешь ли ты сдвинуть нас с нашего пьедестала Главных Хулиганов Хогвартса?

Я хотел ответить, но они мне не дали, хором спросив:

— И если так, то что дальше? — и с нетерпением уставились на меня

И я, махнув рукой на объяснения, просто рассмеялся, и они смеялись вместе со мной. Хорошо быть гриффиндорцем, черт возьми!

Но среди этой феерии позитива раздался немножко противный голос занудства:

— Это было глупо и по-хулигански.

Повернувшись на эту реплику, я увидел недовольную Гермиону.

— Что, прости?

— Ты нарушил правила Хогвартса и ты подставил весь факультет, потеряв баллы, которые другие зарабатывали две недели.

Я неверяще вытаращился на нее:

— Ты на полном серьезе мне сейчас это говоришь, Гермиона? Посмотри на людей вокруг, ты видишь, никто не выражает недовольства, кроме тебя.

— Она права, — это подошел Перси. — Ты не должен спорить с профессорами.

Я почувствовал, что начинаю злиться.

— Начнем с того, что профессор не должен смеяться над студентами. Особенно на тему того, как я чуть не погиб! Как мы все чуть не погибли!

— Майкл, ты потерял двадцать семь баллов факультета, — обвиняюще высказала Гермиона, — ты знаешь, как тяжело их заработать? Столько и за три дня не набрать, а Кубок Школы…

— Да плевать мне на баллы! — я даже топнул ногой с досады. — Ты что, ведешь учет, кто сколько баллов потерял? Это дело принципа, я никому не позволю насмехаться надо мной в такой ситуации!

— Майкл, ты не понимаешь, это — профессор Снейп, он ко всем так относится, — попробовал успокоить меня Перси, положив руку на плечо, но я скинул ее.

— Да хоть сам президент или кто тут у вас! Если вы все позволяете ему так с вами обращаться, это не значит, что я тоже буду!

Я посмотрел на их лица, ожидая смущения, но они оба упрямо продолжили мне читать нотации. Я заткнул их жестом, и сказал:

— Знаете, что. Есть вещи поважнее баллов или Кубка Школы. Идите учите жить кого-нибудь другого, а я пошел ужинать.

На ужин меня принесло самым первым, даже еды еще не было. Все время, пока Большой Зал заполнялся учениками, во мне кипело негодование. Разумеется, я быстро остыл и не особо злился на них. Но я тогда отчетливо для себя выделил, что они все еще дети, и чтобы их убедить, нужны яркие примеры. Например, оригинальной Гермионе потребовалось оказаться на волосок от смерти, чтобы пересмотреть свое отношение к правилам. Перси же вообще так и не смог это сделать аж за семь книг. И хотя мне нравились они оба, необходимо делать скидку на их еще не оформившиеся характеры, возможно, даже повлиять на них. Если, конечно, сначала разберусь со Вторым.

Когда пришли все, включая преподавателей, перед нами появилась еда, и на весь Большой Зал неожиданно раздался звон стекла. Подняв голову, я увидел стоящего перед учительским столом директора Дамблдора с бокалом в руке.

— До того, как мы все будем слишком сыты, чтобы делать объявления или вникать в них, позвольте мне сказать несколько слов об одном важном событии. Не переживайте, я не отниму у вас много времени. Как многие уже успели заметить, сегодня у нас за столом Гриффиндора наконец сидит еще один ученик. Встаньте, мистер Аллен.

Я неуверенно встал, почему-то нервничая; в голове было либо слишком много мыслей, либо слишком мало.

— Все помнят, что случилось чуть более двух недель назад. Ужасающее нападение на неподготовленных первокурсников Гриффиндора было трагической игрой случая. К счастью, все обошлось, во многом благодаря храбрости и остроумию мистера Аллена. И поэтому, за проявленные исключительную самоотверженность и потрясающее стремление защитить оказавшихся в беде однокурсников я награждаю Гриффиндор сотней очков! Еще никогда эти стены не видели столь быстрого и убедительного доказательства верности распределения.

Две секунды оглушающей тишины, и потом раздался рев и гром аплодисментов. Я почти физически почувствовал, как на меня накатил этот звук, проникая во все клеточки моего тела.

Без лишних слов: это было здорово. Никогда я еще не испытывал подобного. Навсегда я запомню этот момент.

Меня толкали, хлопали по плечам, мне кричали, а я только глупо улыбался. Заметил недовольные рожи слизеринцев, кислую мину Снейпа, что только добавило мне настроения. А вишенкой на торте стали выражения лиц Перси и Гермионы, когда я повернулся к ним и торжественно показал им язык.

* * *

— Ты не можешь обижаться на меня за это! Гермиона! Гермио-о-она! — громким шепотом произнес я. — Ну серьезно, Гермиона!

— Я слушаю урок! Отстань от меня! — прошипела в ответ девочка.

— Ой, да кому нужно слушать этого призрака! Самый скучный учебник в мире и то интереснее читать!

— Зачем ты сел со мной? Чтобы отвлекать? — отбивалась гриффиндорка.

— Чтобы поговорить! Ты бегала от меня все выходные!

— Ничего я не бегала ни от кого! — яростно прошептала Гермиона.

Выглядело это очень мило и смешно, я не удержался от улыбки.

— Ну да, именно поэтому я не мог тебя найти эти два дня.

Девочка покраснела.

— Я… училась! В отличие от некоторых, я и сейчас пытаюсь учиться, так что не мешай!

— Да Бинст же просто пересказывает учебник! Как можно это слушать?!

— Ну и что! Я лучше его послушаю, чем тебя!

— Ну за что? Что я сделал? Это же не я себе эти баллы выдал, а Дамблдор! Тебе надо обижаться на него, а не на меня!

Гермиона не нашлась, что ответить, поэтому просто раздраженно на меня посмотрела. Я не смог удержать губы от улыбки:

— А-а-а, обижаться на директора уже трудно, да? Зато легко на меня! С авторитетом Дамблдора трудно спорить, верно?

— Ты! Оставь меня в покое! Между прочим, тот же директор поставил нам уроки у этого преподавателя, так что по твоей логике, мы должны слушать его, а не препираться!

Тут она меня уела.

— И дело не в баллах. Баллы заслуженные, — добавила она.

— А в чем тогда?

— Дело в тебе и твоем поведении! Ты ведешь себя безответственно, так что разговаривать с тобой — вредит мне!

Я почувствовал раздражение.

— Безответственно? Хочешь поговорить про безответственность, давай поговорим! Разве это не безответственно — назначать такого учителя, который никак не реагирует на вопросы учеников и вообще на происходящее в классе? Он же даже не пытается заинтересовать никого, он просто пересказывает учебник! — Она попыталась ответить, но я не дал ей. — Ты видишь безответственность во мне, но не видишь ее во взрослых. Почему? Неужели тот факт, что они прожили несколько лишних десятков лет, дает им решать за нас? Волдеморт тоже старше нас, он тоже не безответственный?

— Ты говоришь не о том! Я…

— Эти взрослые, Гермиона, что они знают о мире? Думаешь, кто-нибудь здесь знает физику, химию, психологию? Уверен, ты не найдешь тут никого, кто хоть слышал о теории струн!

— Зато ее открыли взрослые, Майкл! — перебила меня Гермиона.

Мы все еще говорили шепотом, но достаточно громко, чтобы сидящие рядом ученики слушали нас, а не бубнеж Бинса.

— Да, но сколько всего они не открыли? И сколько им потребовалось лет, столетий, тысячелетий для этого? Какой процент космоса изучен, а какой уже пощупан? А микромир? Квантовый мир? Релятивистика? Они изучили всего лишь малую часть нашего мира, Гермиона, они не могут освоить просто массив данных вокруг нас!

— А что сделал ты?

— Правильный вопрос — это что я еще сделаю. Ответ на него мы узнаем в будущем.

— А что такое эта… ретялистика? — спросил Рон, но Гермиона не обратила на него внимания, полностью сосредоточив взгляд на мне.

Я хотел ее внимания — я его получил.

— Как удобно ты рассуждаешь! Значит, взрослых надо оценивать по прошлому, а тебя по будущему?

— Послушай…

— Нет, ты послушай! — теперь уже она мне не дала ответить. — Ты почти всегда подменяешь понятия! По твоим словам, если есть взрослые, которых вредно слушаться, то всех их не надо слушать, но когда я привожу в пример хороших взрослых, это ничего не значит? Профессоров слушать не надо? Дамблдора слушать не надо?

Я разинул рот. Сколько ей лет, двенадцать? Блин, недаром Гермиона самая умная в книгах, она на лету анализирует слова и находит логические несостыковки в аргументах!

— Хорошо сказано. Надо оценивать людей не по возрасту, а по их поступкам, и даже слушать только те отдельные предложения, которые ты считаешь правильными.

— Да, но ты опять ушел в сторону от главной темы. Ты говоришь все эти вещи, подразумевая, что надо слушать ТЕБЯ. Прости, но ты пока что в плане ответственности проигрываешь любому взрослому, что рядом с нами сейчас.

Блин, неужели я проигрываю спор ребенку?!

— Может быть и так, — медленно прошептал я, — но, я думаю, в первый наш вечер в этой школе именно моя безответственность спасла тебе жизнь. Я думаю, спроси у любого взрослого, что делать ребенку, когда он видит трехметрового монстра, собирающегося прибить толпу детей, и он скажет, что ответственнее всего было бы убежать.

Ее глаза расширились, губы приоткрылись, и вся уверенность испарилась.

— Я… Прости, я… не имела в виду…

Я тут же пожалел, что сказал это. Что на меня нашло? Я довожу малолетку чуть ли не до слез, потому что она меня переспорила! Почему я веду себя как ребенок?

— Забудь. Я сказал это, не подумав. Это был подлый прием.

Я мог почти увидеть, как она нервно оценивает свои слова, пытаясь понять, где она свернула не туда. Фактически, я повел разговор так, что она выступила против героизма. Мне стало стыдно.

— Успокойся, Гермиона. Ты все сказала правильно, взрослые гораздо ответственнее в среднем, чем дети. Та ситуация, она просто нестандартная, она не имеет отношения к нашему спору. Просто хотел донести до тебя мысль, что ты выросла в мире, где большая часть событий и людей подчиняется заведенному общему порядку, но сейчас ты в мире, где в первый день в школе ты можешь столкнуться с гигантским горным… — я сглотнул, проклятое слово все еще вызывало перед глазами картины, от которых волосы вставали дыбом, — Ну, ты поняла. И вся твоя вера во взрослых пропадет, как только ты встретишь кого-то недостойного твоей веры, кто причинит тебе боль тем или иным способом.

— Прости, Майкл… — она выглядела так, будто сейчас заплачет.

— Тебе не за что извиняться, Гермиона! Алло! Давай закончим разговор, Дамблдора слушать надо, — мне было неловко, я попытался сменить тему. — У меня вопрос: этот призрак реально все время просто висит подвешенный в этом классе, ждет звонка и начинает пересказ учебника? Он вообще реагирует на вопросы?

Гермиона выдохнула несколько раз, успокаиваясь:

— Не знаю. Я не видела, чтоб кто-то задавал ему вопрос.

— Давай проверим!

Я вытянул руку и громко позвал:

— Профессор Бинст!

Гермиона покраснела, дернула меня за мантию и прошипела:

— Что ты делаешь? И его зовут Бинс, а не Бинст!

— Профессор Бинс!

Призрак неожиданно замолчал и посмотрел на меня. Как и весь класс. Я такого не ожидал и лихорадочно пытался придумать вопрос, пока вставал.

— Ух ты, вы… э-э-э, который час? — что я несу? — Нет, подождите! Я хотел спросить, а в каком году было это восстание гоблинов, про которое вы рассказывали сейчас?

Бинс помолчал секунд пять после моего вопроса, потом просто отвел взгляд и продолжил бубнить. Я сел обратно.

— Ну, вот и проверили, — мне было слегка не по себе от того, что произошло. Какого черта он вообще среагировал, я думал, будет полный игнор!

Гермионе тоже не понравилось:

— Ага, отличная проверка! Особенно если учитывать, что он рассказывал не о восстании гоблинов!

— Упс, — виновато улыбнулся я Гермионе. Она покачала головой и отвернулась слушать преподавателя дальше.

Но я чувствовал, что лед растоплен.

Когда прозвенел звонок, я собирался еще поговорить с упрямой гриффиндоркой, чтобы она не забивала себе голову прошедшей беседой, но мне не дали это сделать когтевранцы.

Я пытался догнать быстро юркнувшую в двери класса девочку, но за этими дверьми меня обступили самые любопытные ребятишки, что дало время ей исчезнуть из моего поля зрения.

— Майкл! Майкл!

— Привет, Майкл, а расскажи, как ты победил тролля?

— А что за заклинания ты использовал?

— А чем ты сломал стену?

Я отметил, что в отличие от гриффиндорцев «вороны» задавали более практичные вопросы. И никаких глупостей.

— А правда, что ты сначала вытащил всех девочек из-под тролля? Меня зовут Луиза, кстати!

Почти никаких. Девчонки оставались девчонками независимо от цвета галстука.

Преодолев секундную дрожь от появившейся перед глазами жуткой морды зверя, я провозгласил:

— Ребята! Мне приятно ваше внимание, но я спешу сейчас на урок и не хочу говорить о… том случае. Если вы хотите узнать подробности, можете поговорить с более старшим учеником, без которого, на самом деле, никого не получилось бы спасти. Перси Уизли проявил себя как настоящий герой, и он больше меня знает о заклинаниях и монстрах. Спросите его, Перси носит значок старосты Гриффиндора, и у него ярко-рыжие волосы.

Когтевранцы начали расходиться, и ко мне подошел нетерпеливый Гарри.

— Майкл, что насчет поисков того…

— Не здесь, — прошипел я, хватая его за руку. — Я же говорил тебе вчера, не болтай об этом при всех! О, Рон! Пошли, как раз покажешь дорогу к кабинету трансфигурации, Гарри как раз сказал мне, что он забыл, куда надо идти.

Я с нажимом сказал это и внимательно посмотрел на Гарри. У него стало виноватое лицо. Рон ничего не заметил.

— Да, конечно, пойдем. Тут не очень далеко идти.

Мы двинулись к выходу во внутренний дворик, коих было аж несколько штук в замке и которые я понятия не имел, как различать. За три дня, два из которых были выходными, у меня вообще не получилось разобраться в устройстве Хогвартса. Я умудрился заблудиться одиннадцать раз, и это с подсказками портретов!

— А зачем ты так нахваливал Перси перед когтевранцами? — неожиданно спросил Рон.

— Ну, во-первых, я ни разу не соврал. Перси выложился на полную, защищая нас, и помог мне с той стеной, хотя к тому моменту был полностью выжат, и им поиграли в бильярд. Если бы не он, у нас не хватило бы времени продержаться до прихода учителей. А во-вторых, он почему-то зол на меня за тот пятничный ужин, когда директор своими баллами обломал ему все его нравоучения, и я пытаюсь его задобрить. Да и пусть люди знают своих героев! Нельзя одному всю славу забирать себе.

Да, рыжему старосте тоже не понравилось, как я тогда торжествовал над ними, хотя, в отличие от Гермионы, он все равно хлопал вместе со всеми.

— Понятно, — задумался Рон.

— Тебе тоже стоило бы поговорить с ним, он же твой брат. Скажи ему спасибо, он спас тебе жизнь.

— Э-э-э, хорошо. Хоть это и будет странно с Перси.

— Ты что, только что включил Рона в свой задобрительский проект? — спросил Гарри.

Я ухмыльнулся им обоим.

— И, кстати, по поводу того, как я забыл путь до трансфигурации, — выразительно сказал очкастый, — надо бы сегодня после ужина пойти и попробовать вспомнить его. И, э-э-э, другие пути.

Выразительным у него был не только голос, но и лицо, и как будто даже все тело. Я мысленно сделал фейспалм. Надо будет с ним обсудить базовые принципы конспирации и актерской игры.

— Можем пойти вместе, я вам помогу, — вызвался Рон.

Гарри на это растерялся, а я нахмурился:

— Нет, Рон, думаю, нам с Гарри надо пойти одним, чтоб научиться. Будет суровая тренировка! Иначе мы все равно будем полагаться на тебя, неосознанно. Это как с плаванием. Чтобы научить детей плавать, их кидают в воду. Самый эффективный и быстрый способ.

Рыжий понимающе кивнул:

— А-а-а, знакомо, у нас некоторые так же делают с магией. Вон, Невилл рассказывал, что его выкинули из окна, чтоб она пробудилась. Правда, до такого его родственники дошли, уже совсем отчаявшись. — Рон слегка призадумался. — Да-а, до этого были годы попыток.

Нифига себе, такого я не помнил.

— Ну и жесть. Нет, мы с Гарри, — я положил руку на плечи очкарика, — из окна прыгать не будем, разве что за месяц не сможем разобраться в этом чертовом замке с его запутанными коридорами, — я представил себе это и помотал головой. — Да, если мне придется месяц изучать дороги между кабинетами, я сам в окно сигану нахрен.

— Я на это не подписываюсь, если что, — аккуратно уточнил Гарри, — и тебе не надо. Давай оставим окна в покое.

— У тебя интересные словечки, — задумчиво сказал Рон. — «Сигать нахрен». Надо запомнить.

Я невольно похолодел. Если даже маленький ребенок, первокурсник РОН УИЗЛИ почуял неладное, насколько подозрительным я могу показаться любому взрослому? Достаточно вспомнить не самого умного Стэнли из автобуса.

Надо. Фильтровать. Базар. То есть, речь.

И надо исследовать вопрос того, как это я слышу все на русском языке. Это тебе не сказка, именно на таких мелочах можно проколоться — прямой путь на воображаемый хирургический стол сильных мира сего. Каким бы добрым тот же директор не был, если он узнает истину обо мне хоть чуть-чуть не при нужных условиях, то есть хоть с какими-то подозрениями на мой счет — я буду выпотрошен до донышка, и кану в небытие с вероятностью в девяносто девять процентов.

Для того, чтобы это не случилось, мне нужно подстраиваться под речь местных. Необязательно на все сто, кое-что можно списать на «уличное» детство — которое, кстати, тоже надо продумать, как и всю легенду.

— Далеко нам еще идти?

— До конца этого коридора и направо, наверное.

— Для проводника ты звучишь как-то неуверенно, Рон.

— А для победителя троллей ты как-то слишком боишься крыс! Не трогай Коросту!

— Я не буду ее трогать, если она не будет трогать меня и мои вещи!

И вот так, спокойно переругиваясь, мы дошли до кабинета МакГонагалл. Насчет Коросты Рон сначала страшно обиделся, но за выходные уже успел остыть, хоть и ныл до сих пор. Убрать крысу из моей комнаты я не смог — договорились, что он будет за ней следить. Вдобавок, уже без Рона, я проговорил вслух, что сделаю с наглым животным, если хотя бы одна мохнатая лапка будет замечена на моей кровати. Думаю, Петтигрю не настолько отупел, чтоб не понять угрозы

Трансфигурация прошла скучно.

В кабинете каждая стена была заставлена шкафами, полки которых были заполнены книгами и разнообразными предметами — от металлических шаров до каких-то табакерок, — для практических занятий, как я понял; и он был весь хорошо освещен приятным солнечным светом — полная противоположность подземелью Снейпа. Как и его хозяйка. МакГонагалл была со мной мягка, явно испытывая гордость за свой факультет, но так как колдовать я не мог, мне было велено лишь наблюдать за учениками и читать учебник.

Когда прозвенел звонок, я быстро выскочил за дверь и смог-таки выловить Гермиону.

— Что ты делаешь?

— Как что? Сопровождаю тебя на обед.

Гермиона мрачно на меня посмотрела.

— Что? Ты же не можешь запретить мне идти рядом с тобой? К тому же, вдруг ты споткнешься и уронишь книги, которые не поместились у тебя в сумке? Это будет безответственно с моей стороны!

Она скривилась:

— Ты мне теперь вечно будешь вспоминать…

— О, да, я не дам тебе забыть! — улыбнулся я ей. — Гермиона, я просто хотел сказать, что все нормально, и что зря я тогда вспомнил тот случай с… троллем. Не думай слишком много об этом, хорошо?

Чуть не сказал ей «не загоняться», но вовремя одернул себя.

— Ладно, — неожиданно твердым тоном ответила девочка, — но и ты пообещай мне кое-что!

— Говори.

— Хватит преследовать меня! А то… другие…

Я посмотрел на ее краснеющее лицо, когда мы подходили к Большому залу, и неожиданно все понял.

— Другие выдумывают всякое, да? — рассмеялся я, пропуская девочку в дверях, — Без проблем! Мне сейчас предстоит куча дел, так что я спокойно от тебя отстану, не беспокойся.

— Каких дел?

Естественно, я имел в виду поиски Второго, но не скажешь же ей прямо?

— Учеба. Друзья. Разборки. — Я развел руками. — Да и просто погулять по этому замку! Посмотри, какой он большой, он наверняка скрывает в себе кучу тайн и волшебных…

— ТРОЛЛЬ!!! — заорал рядом какой-то ученик.

Я резко обернулся.

В ушах гулко застучало.

Паника мгновенно охватила мой разум.

Я почувствовал тошноту.

Что?!

Опять?!

Как?!

Где?!

Вместо тролля я увидел смеющееся лицо Малфоя, смотрящего прямо на меня в окружении своих дуболомов.

Ярость вытеснила все мысли из моей головы. Не контролируя себя, я подлетел к слизеринцам и со всей своей детской силой зарядил блондинчику в челюсть. Никто из них не успел среагировать — только когда Драко упал, закричав, а я замахнулся ногой, меня сзади оттащили Рон с Дином.

— Что здесь происходит?! — подошла МакГонагалл.

Я не мог ответить, тяжело втягивая воздух от бешенства.

— Ваш студент, Минерва, напал на моего посреди Большого Зала! — а вот и Снейп подоспел.

Мой декан сурово на меня посмотрела, но мне было плевать. Я хотел втащить этому уроду еще!

Меня пыталась спасти Гермиона:

— Он напугал Майкла, профессор! Он за нашими спинами громко крикнул «тролль»!

— Неважно, что он сделал. Драк я не потерплю. Ни при каких обстоятельствах. Ни от кого. — МакГонагалл продолжала смотреть на меня. — Минус двадцать баллов с Гриффиндора, мистер Аллен!

Снейп поднялся вместе с приведенным в порядок Малфоем, который, щупая свою челюсть, гадко мне улыбнулся.

Я вернул ему его же улыбку:

— Хорошо, меня устраивает. — И громко, чтоб донеслось до всех вокруг: — Двадцать баллов стоит ударить Малфоя, все слышали? Хорошая акция, по дешёвке!

Казалось, рядом со Снейпом даже воздух застыл, настолько он разозлился. Лицо Драко исказилось от злобы, что сделало мою улыбку только шире. Но прежде, чем они успели что-то сказать, меня резко дернула за плечо МакГонагалл.

— И раз вы не умеете себя контролировать в обществе других учеников, обедать сегодня здесь вы не будете, мистер Аллен! — ледяным тоном выговорила, чуть ли не рявкнула она. — Марш в гостиную!

Судя по ее сжатым губам и мечущим молнии глазам, она разозлилась больше всех.

— Но, профессор…

— Никаких. Возражений. — С нажимом проговорила она.

Я мрачно посмотрел на нее, обдумывая ситуацию.

— Это несправедливо, — раздался тихий, но твердый голос.

Все обернулись на Гарри.

— Малфой специально кричал это Майклу, профессор. Он ждал, пока тот зайдет, чтобы напугать его. Он прекрасно знал, через что Майкл прошел. Через что все мы прошли.

Гарри посмотрел МакГонагалл прямо в глаза. Та ответила:

— Кидаться с кулаками все равно запрещено. Но вы правы, мистер Поттер. Мистер Малфой, вы тоже пойдете обедать к себе в гостиную. Как и мистер Аллен.

— Профессор, — прозвучал неожиданно новый голос, — Если вы выгоните Майкла, я уйду с ним.

Я изумленно уставился на незаметно подошедшего Перси, на его сжатые кулаки и горящий взгляд. Да он же в ярости! Ай да Перси, ай да мой староста!

— И я! — шагнул вперед Гарри.

— Я тоже!

— И я!

Гермиона, Рон и другие гриффиндорцы. Как же я всех их полюбил в тот момент! И это заставило меня остыть и сразу пожалеть о сделанном.

Нет, мелкому засранцу все равно я бы отомстил, но после, без последствий, и так, чтоб отучить от подобных розыгрышей раз и навсегда. Раз я попал в этот мир, мне нужно нарабатывать репутацию, и хоть сейчас это лишь дети и их шалости, приучать к уважению надо сразу.

Но то, что я сделал — контрпродуктивно и глупо. Я глубоко вздохнул, успокаивая сердце.

— Вы можете уйти вместе с Алленом, — таким же ледяным голосом отвечала МакГонагалл, — но домовики принесут еду только на одного человека.

— Не стоит, друзья, — вмешался я, вздохнув еще раз. — Я нарушил правила и буду наказан. Вы поешьте спокойно, встретимся на занятиях.

Повернулся к МакГонагалл:

— Простите меня, профессор. Я виноват. Но я надеюсь, вы понимаете, что это случилось при исключительных обстоятельствах.

Я метнул злой взгляд на Малфоя. Декан смягчилась:

— Принимаю ваши извинения. Эти слова показывают вашу зрелую натуру, — она бросила выразительный взгляд на блондинчика, что вызвало у меня усмешку.

Я попрощался со всеми и ушел в башню. Мою голову занимали мысли, отчасти неприятные.

Почему я так резко среагировал? Неужели меня так пугает тролль?

Да, пугает. Важно признаваться в таких вещах самому себе. Вопрос в другом: меня заносит, и не только в страхе. Я вспоминал все свои поступки и разговоры и кое-что понял. Все эмоции более яркие и скоротечные, я как спичка, которая быстро загорается и быстро гаснет. Снейп сказал пару слов — я набросился на него. Малфой напугал — я набросился и на него. Черт, да я набросился даже на Гермиону, как только почувствовал себя немного уязвленным! Неужели так на меня влияют детские гормоны? Я покачал головой. Я должен быть выше этого, мне нужно как-то себя контролировать. Пока мной будет так легко манипулировать, мне никогда не удастся переиграть никого в этом мире, а у меня тут будет немало врагов. Для победы в драке нужны две вещи: хорошая подготовка и холодная голова.

Придется поработать над ними, думал я, поглощая еду в нашей гостиной. И еще надо будет напрячь воображение и вспомнить все, что я знаю об этой вселенной. Подумать, что я могу использовать против Второго и против сторонников Волдеморта.

После обеда соло я присоединился к своим на уроке по полетам на метлах. Я с нетерпением и опаской ждал этого урока. Летать — это же невероятно захватывающе и опасно! Ведь если вспомнить оригинал, Невилл упал с метлы на первом занятии. Кажется, здесь тоже это произошло. Хорошо, что ничего страшного не произошло, в тот же день он вернулся в строй. Хотя, судя по этой истории с окном, может быть это вообще его фишка — выживать при падениях? Не знаю, сам он не особо разговорчив — все выходные парень только ходил и бормотал себе под нос. Странный ребенок.

Выходил из замка я очень долго, гребаный лабиринт это, а не школа! На начало урока я опоздал, поэтому пришлось наблюдать с земли, как мои сокурсники, грифы и слизни, пытаются выполнить какие-то простые задания мадам Хуч. Получалось не у каждого, Гермиона и Невилл явно были среди отстающих, они держались ниже остальных и цеплялись за свои метла двумя руками, в отличие от почти всех слизеринцев, что скучающе посмеивались над «тупыми гриффиндорцами».

Я сразу решил, что не доставлю Малфою удовольствия видеть меня боящимся метлы. Надо аккуратно, но уверенно показать себя им. Я уже подходил к бесхозным метлам, лежащим на земле, как раздался свисток и передо мной приземлилась Хуч.

— И что это вы надумали, молодой человек? — чуть ли не угрожающе рявкнула она.

Я и от ее пронзительного свиста подпрыгнул, а от такого напора еще и отпрянул в секундном замешательстве, не понимая, чем заслужил такую агрессию. Одна теория у меня, конечно, была:

— Простите меня за опоздание, мадам Хуч. Я все еще не очень хорошо ориентируюсь в замке и…

— Это неважно. Полеты на метлах вам запрещены.

— Что?! Но почему?! Тут же не надо колдовать! И палочка не нужна!

— Запрет пришел от мадам Помфри. Лично от нее. Она была настолько любезна, что предупредила о вашей настойчивости и велела передать, что с радостью объяснит вам все значения словосочетания «нельзя напрягаться», — она даже не смотрела на меня, говоря все это, не отрывая взгляд от летунов.

Я просто не мог подобрать слов:

— Но… А… А когда мне учится летать?! Мне сказали, это занятие последнее! Больше не будет!

Ее лицо смягчилось, совсем на чуть-чуть.

— Когда вам можно будет летать, я проведу урок отдельно для вас. — И тут она снова нахмурилась: — А до той поры извольте покинуть тренировочную площадку, юноша!

И вот так, ворча себе под нос, я пошел обратно к замку.

Немного подумав, я вспомнил, что сегодня занятий больше не будет, а до ужина много времени. Мои наручные часы так и не вернули, но по башенным, которые звонили в колокола каждый час, я примерно ориентировался во времени. До ужина было еще около трех часов. Так что я решил погулять вокруг замка и обдумать происходящее.

Я ехал сюда, решив ничего не изменять в каноне. Я хотел дать ребятам пройти свою собственную историю, чтобы они смогли вырасти и повзрослеть, как им и было суждено. Что в итоге? Постороннее вмешательство. Сейчас, после выходных, проведенных в библиотеке в изучении истории этого мира, и после нескольких осторожных разговоров, я был в этом практически уверен:

В этом замке есть еще один попаданец.

К сожалению, это лишало меня всего попаданческого преимущества. Во-первых, Второй, скорее всего, тоже знает канон. Во-вторых, теперь, когда нас двое, нельзя быть уверенным в нашем предзнании. Сейчас, даже если мы оба продолжим сидеть тихо, ход истории может повернуться как угодно. Может, глобальных изменений мы и не вызовем, но камень в воду уже кинут, даже два, и какой узор родится на водной глади — предсказать уже невозможно. Но дело даже не в этом — я сильно сомневаюсь, что Второй будет долго сидеть тихо. Он уже чуть не убил с полтора десятка детей!

Хм. Возможно, сейчас у меня еще есть немного времени. После сокрушительного провала первого сентября, Дамблдор и Министерство настороже и ищут его. Он не может этого не понимать. Скорее всего, он сейчас залег на дно и отыгрывает роль обычного ученика.

Каковы его цели? Чего он добивался, пытаясь забрать Философский камень? Почему-то я сомневался, что он просто хотел забрать камень. Это казалось каким-то… мелким, что ли. Для чего, для вечной жизни? Волшебники могут жить веками, у него было бы еще полно времени придумать что-нибудь не такое безрассудное. Золото? Просто смешно. Когда из нашего, более современного мира попадаешь в волшебный, мне кажется, вопрос денег практически отпадает. Уж себя прокормить любой дурак сможет. Да и не особо это нужно, пока ты в Хогвартсе — еда, постель, развлечения прилагаются к учебе.

Вполне возможно, что он пошел за камнем попробовать свои силы, полностью уверенный, что у него получится. Но вонючая тварь его обломала. Эта мысль заставила меня почувствовать удовлетворение. Сразу после мурашек от воспоминаний. Что подвело меня к следующей проблеме.

Гребаный ублюдский монстр преследует меня до сих пор. Стоит кому-то сказать «тролль», и адреналин сразу подскакивает. Что это, ПТСР? Если и так, то я ничего не могу с этим поделать. Надо отвлечь себя, и со временем пройдет.

Благо, было чем отвлечь. В раздумьях я не заметил, как обошел замок и вышел к озеру. Оно было огромным, вода была спокойной, из-за чего отражение леса выглядело идеальным.

Я присел возле дерева на берегу. Столько раз я смотрел на это место в фильме и не мог его припомнить сейчас. Может, именно тут проходили разборки между родителями Гарри и Снейпом?

Я перевел взгляд на другой берег. Кажется, вон оттуда я вышел к озеру и впервые увидел замок. Как будто это было год назад. Тогда я еще думал, что меня ждет легкая прогулка рядом с Гарри, Гермионой и Роном. А теперь мне предстоит вычислить своего собственного злодея, постаравшись не разрушить историю Гарри.

И как это сделать? Задача казалась невыполнимой. Самое простое — выяснить, кто из первокурсников отсутствовал после первого ужина. Но с чего я взял, что Второй — ученик? Ах да, по аналогии с собой. Вообще, да, мысль хорошая. Итак, скорее всего, Второй попал сюда за день до отъезда поезда, в теле одиннадцатилетнего ребенка.

О, это зацепка! Можно попробовать узнать, кого посещали в один день со мной. Это будут главные подозреваемые. Тогда, значит, поговорим с МакГонагалл. Думаю, она не откажет.

Я почувствовал воодушевление. Есть с чем работать! Но не будем на этом останавливаться. Нужно проверить все факультеты, для этого понадобятся списки учеников. И еще нужны друзья на всех факультетах. И на Слизерине.

Я поморщился. Общение с представителями змеиного факультета у меня не задалось. Про сверстников я вообще молчу, но даже более старший Лейн со мной в больнице не захотел разговаривать. Мне нужно поменять стратегию, если хочу добиться результата. Надо перестать реагировать, как малое дитя, и пытаться обретать связи.

Часы пробили пять раз, сколько я тут гуляю, полтора часа? Сидеть надоело, я встал, подобрал пару камней и начал пускать их по воде лягушкой.

В итоге, что мы имеем? Под прицелом у меня весь первый курс этого года. Нужно достать списки учеников. Поговорить с МакГонагалл, попытаться узнать, кого еще навещали со мной в один день.

Внезапная мысль пронзила мою голову: ну вычислю я его, а что дальше? Поговорить? Он не показал себя настроенным на разговор. Я не то что колдовать не умею, мне даже нечем колдовать сейчас!

А вдруг мои попытки поиграть в детектива его спугнут, и он сбежит или, того хуже, натворит что-нибудь? Мне нужно подготовиться.

Я кивнул сам себе и запустил камень по поверхности воды. Никаких активных действий, пока не получу обратно свою палочку. И пока не буду уверен, что смогу вести разговор с позиции силы.

Еще один камень улетел в озеро. О, в этот раз целых пять прыжков по воде! Я не мог забыть чувство ужаса и беспомощности, когда увидел тролля.

Я слишком сильно кинул следующий камень, и он почти сразу ушел под воду. Больше такого не должно повториться! В следующий раз, когда я столкнусь с опасностью, я не буду убегать! Это был просто позор. Я сжал кулаки.

Следующие три камня улетели дальше, но прыгали мало. Я в чувствах швырнул еще один камень как можно дальше, как тут что-то поднялось из воды. Я не успел никак отреагировать, как это существо дернулось ко мне. Испугавшись, я упал на задницу и попытался отползти от берега. Существо, кожа которого была серой, голова была покрыта какими-то странными волосами, раскрыло свой рот, громко проверещало что-то явно гневное, погрозило мне кулаком и ухнуло вниз.

Русалка. Я нервно рассмеялся, успокаиваясь. Кажется, я устроил им небольшой дождь из камней, и подводным жителям это не понравилось.

Тут я услышал звон колоколов. Черт, ужин начинается! Засиделся я тут.

На ужин почти опоздал. Чертов Хогвартс с его запутанными коридорами! Если б не какие-то встреченные старшекурсники Когтеврана, объяснившие мне дорогу, я вообще пропустил бы трапезу. К моменту, как я там появился, большинство учеников уже поели и ушли, так что меня никто не отвлекал.

После еды, уже наученный горьким опытом, я пристроился к старшекурсникам и в их кильватере без проблем дошел до портрета Полной Дамы. Ну а в гостиной, уставший после всех этих прогулок, и глядя на галдящую толпу грифов, разбросанную по креслам и диванам, я решил сразу завалиться спать.

Подошел к Рону, который — конечно же — играл в шахматы, и сказал ему:

— Привет, Рон. Как полетали, нормально?

— Да, здорово, — не отрывая взгляда от доски, пробормотал рыжий.

— А где Гарри?

— Да, — Рон махнул рукой. Задрот.

Я хмыкнул, нагнулся над столом и сказал:

— Мат через три хода. Ладья.

— Что? Где? — проснулся Рон и начал усиленно массировать виски. Через минуту он посмотрел на меня. — Его ладьи никак не могут угрожать мне матом!

— Да? Интересно. Буду знать. — Разумеется, я не был таким знатоком шахмат, чтобы сходу так проанализировать. Но мне это не было нужно. — Теперь, когда ты отвлекся от своих фигурок, ответь на вопрос: где Гарри?

— Я не знаю! Ушел куда-то после ужина. А что? У меня тут игра.

— Ладно-ладно. Просто передай ему, как увидишь, что тренировка по ориентированию в замке сегодня отменяется. Я пошел спать.

— Хорошо, передам.

И я свалил спать.

Следующий день начался не очень. Я опять проснулся в середине ночи с чувством тревоги, после чего с трудом уснул через несколько часов. Тогда я еще не мог запомнить свои сны. Умываясь перед завтраком, я встретил Гарри, который выглядел не лучше меня. На вопрос «почему?» он просто отмахнулся и пробормотал что-то про плохой сон. Бывает.

На завтраке я решил, что надо попробовать провести сейчас первое собрание моего клуба противодействия Второму. Поэтому, как только Перси двинул от стола, я дернул Гарри и попросил старосту проводить нас до кабинета Флитвика. Разумеется, он мне нужен был не для этого.

— Пойми, Майкл, — раздраженно отвечал рыжий, — я согласен с выводами некоторыми твоими, но все еще считаю, что пытаешься втянуть меня ты в какую-то безответственную авантюру. Так что нет.

Я был раздражен:

— Безответственность! Опять безответственность, да что вы все заладили! Я, наоборот, пытаюсь проявить ответственность и понять, что происходит, в то время как вы продолжаете жить так, как будто ничего не произошло!

— Есть правила, и я не…

— Нас чуть не убили! И, возможно, намеренно! — взорвался я, — как ты можешь продолжать упрямиться? Я всего-то попросил тебя дать нам список учеников первого курса!

— Нет, я не стану помогать тебе в… что бы ты там ни задумал.

— Но мы просто хотим иметь для начала список людей, мы не собираемся нарушать никаких правил!

Перси снисходительно улыбнулся:

— Майкл, я вырос с Фредом и Джорджем. Я довольно сильно поднаторел в распознавании признаков их… шуток.

Я скривился. Мы уже почти дошли до кабинета, а Перси так и не сломался. Неожиданно крепкий орешек. Попробуем по-другому.

— Перси. Тебе надо осознать одну простую истину. С тобой было бы проще и безопаснее, но мы можем продолжить и без тебя. Неужели ты отпустишь нас и не проконтролируешь? Разве это не будет безответственно?

Староста на мгновение задумался, потом помотал головой:

— Хорошая попытка, но со мной приемы такие не пройдут. Мне хватило этих ловушек от близнецов. Я не могу контролировать все твои действия, но если я увижу, как вы делаете что-то глупое, я вас остановлю. Сосредоточьтесь на учебе, Майкл. Думайте о будущем.

И он ушел, оставив нас у дверей. Все время молчавший Гарри наконец подал голос:

— Что теперь?

— Будущее… Знал бы ты, как часто я о нем думаю, — зло пробормотал я. — Ничего, Гарри. Будем пробовать другие варианты.

— Например?

Мы зашли в пустой класс Заклинаний и начали устраиваться.

— Есть несколько. Можно пообщаться с другими старостами, но что-то я сомневаюсь, что они будут более сговорчивы, чем наш. Можно стащить список у преподавателей…

— Украсть??

— Ну, либо скопировать как-то, либо да, украсть. Уверен, они с легкостью восстановят его, так что не надо так остро реагировать.

— А если поймают?

— Не поймают, если все сделаем правильно. Например, возьмем списки у Бинса. Сомневаюсь, что этот призрак вообще поймет, что случилось. И на самый последний случай, есть самый тупой вариант. Просто записать за преподавателями имена при перекличке. У нас же есть общие занятия со всеми нашими сокурсниками. Слизерин — на Зельях, Когтевран — на Истории Магии…

— И Пуффендуй — Травология, — подхватил Гарри.

— Да. Так что, выход всегда есть, без списка не останемся.

Занятия по Чарам были интересны, но без волшебной палочки пользы для меня не несли. Да и тот факт, что весь класс уже третью неделю проходил Вингардиум Левиоса, слегка осадил мой пыл. Серьезно? Это заклинание у меня получилось с первой попытки, почему так много времени тратится на одно единственное волшебное действие?

Судя по моим сокурсникам, так было необходимо. Флитвик, несмотря на совершенно несерьезную внешность и голос, был хорошим преподавателем: хорошо объяснял теорию и корректировал практику. Студентам, у которых заклинание уже получалось, он давал задания на контроль левитации, оттачивая их точность, пока он занимался отстающими. Так, например, я узнал, что Левиоса работает только при условии зрительного фокуса на объекте. Я сразу же подумал, сработает ли заклинание, если смотреть на предмет в бинокль?

Разумеется, Гермиона была среди первой группы учеников.

— Привет, Майкл, — довольно улыбалась она. — Вот как это делается. Три балла за урок для нашего факультета за правильное выполнение задания профессора. Без всяких препираний.

Я, конечно, счастлив, что она со мной разговаривает, но зря она меня пытается учить, когда я в таком настроении:

— Я за тебя очень рад. Но баллы меня волнуют гораздо меньше справедливости. Так что я не хочу об этом всем слышать, хотя бы до того момента, пока я принес баллов больше, чем потерял.

Ей это не понравилось.

— Такими темпами мне останется подождать до конца этой недели, — она гордо взмахнула копной волос и отвернулась.

Ах, так? Я сам не заметил, как улыбка вылезла у меня на лице. Ее так смешно подкалывать и обламывать! Я подскочил к полугоблину и громко сказал:

— Профессор Флитвик! У меня вопрос: а вы не хотите мне дать баллы за то, что я смог исполнить Вингардиум Левиоса с первой попытки, хотя до этого я успел только в книжке прочитать про движения? Да и поднимал я кое-что потяжелее перышка. Мне кажется, такое стоит поощрения!

Кажется, каштановый клубок волос остановился у двери. Добродушный преподаватель улыбнулся мне и пропищал:

— Согласен полностью, мистер Аллен! Директор Дамблдор наградил вас, но я могу добавить пятнадцать баллов за превосходное исполнение заклинания. С нетерпением буду ждать совершенствования ваших навыков на моих занятиях, — он бросил взгляд в сторону двери, — и навыков мисс Грейнджер.

Кажется, он понял, что тут произошло. Старикан не так прост!

Неважно. Я гордо подошел к разозленной Гермионе и сказал:

— Когда в конце недели будешь вести подсчет, не забудь и эти баллы добавить.

— Так нечестно! — она топнула ногой, потом успокоилась. — Ты не сможешь вечно получать баллы за одну победу, пусть и такую важную. Мне достаточно подождать нескольких занятий со Снейпом, да ваших мальчишеских драк со слизеринцами.

— Ты жди, жди. Смотри, не обождись от нетерпения, — и я щелкнул ее по носу.

А потом со смехом долго убегал от нее.

Эх, золотые были времена!

До обеда у нас был еще час, который Рон предлагал потратить на написание эссе для Квиррелла, но у меня была другая идея. Зацепив с собой Гарри, я отправился куда глаза глядят. От Рона я отбился отмазкой про «тренировку ориентирования по замку».

— Надо было просто ему сказать, тогда не пришлось бы врать, — бурчал недовольный Гарри.

— Я же тебе уже объяснял, Гарри, два дня назад, когда ты…

— Да-да, когда я «чуть не растрепал все половине факультета», я помню.

Хм, а он реально в плохом настроении.

— Не вешай нос, Гарри! Его за тебя повесят. Мы почти пришли.

— И все равно я не понимаю, почему ты не хочешь сказать все Рону и Гермионе, — упрямо продолжил очкастый герой.

Блин, я ему же прямо все объяснил! Значит, надо другой подход использовать. Попробуем включить внутреннего Дамблдора.

— Понимаешь, Гарри, тайна — вещь хрупкая и обращаться с ней нужно очень осторожно. Подарить человеку секрет ты можешь всегда, но вот отобрать этот дар уже невозможно, — я задумался на секунду. — Ну, вообще-то можно стереть человеку память, но мы до этого еще не доросли.

— Эй! Стирать память мне в принципе кажется плохой идеей, — возразил он. И добавил после некоторых раздумий: — Хорошо, это я понял. Но почему нет-то?

Я вздохнул.

— Да потому, что чем больше людей знают, тем быстрее тайна перестанет быть таковой. Вот скажи, Рон похож на человека, который умеет хранить секрет?

Он промолчал.

— Вот видишь. А скажи мы Гермионе, то пришлось бы выслушивать длинный список нотаций. Каждый день. А то и чаще.

Я подумал еще:

— Кроме того, нам особо нет смысла посвящать их в наш небольшой кружок сейчас. В данный момент нам не хватает информации, а не рук. Так что, это больше добавит нам проблем, чем как-то поможет. Это будет неэффективно.

Гарри задумался.

— Мне кажется неправильным, что у меня тайны от моих друзей.

Я вздрогнул. У меня возникло ощущение, что я его ломаю этими словами. Мне оно не понравилось.

— Знаешь, Гарри, если тебе это кажется неправильным, мы не будем этого делать. Только ты должен понять, что рассказав им о нашей теории, мы добавим в их жизни проблем, о которых они сейчас не знают. Стоит ли их так грузить?

— …

— Давай так. Пока мы им ничего не скажем. Через пару недель, как картина начнет проясняться, мы введем их в курс дела, если ты так решишь. Идет?

Его лицо прояснилось:

— Идет! — Он оглянулся и озадаченно спросил: — А куда мы вообще направлялись?

— Я решил, что лучший способ научиться передвигаться по замку — это потеряться! Поэтому я понятия не имею, где мы.

Взгляд очкарика был выразительно скептичен:

— И что теперь?

— Теперь надо отсюда дойти до кабинета Трансфигурации. Мне надо кое-что спросить у МакГонагалл. После отправимся обедать.

Идея была отличной. Потому что спустя часы блужданий, ворчания, замешательства и много-много шагов, я мысленно проклял свои замечательные идеи и зарекся их слушать.

— Слушай, смотри на все это с позитивной стороны. Теперь мы всегда сможем понять, что мы в Восточном крыле Хогвартса!

— Мы пропустили обед! И так и не нашли кабинет декана! — возмущенно ответил мальчик.

— Эх, где твой дух авантюризма! Зато приключение какое!

— Если мы продолжим такие приключения, я сотру себе обе ноги, — проворчал себе под нос Гарри.

— Я все слышу!

— И еще мы останемся без ужина! Давай хотя бы у портретов спросим, как дойти до башни. Я не хочу ложиться спать голодным!

— Да-да, знаменитое: «Я гриффиндорец. И я хочу жрать!»

— Не знаю, о чем ты, но я действительно гриффиндорец, который хочет жрать.

— Запомни, Гарри, если надо пройти через дерьмо, я в него нырну с головой! А дерьмо бывает и таким скучным, как сегодня.

— Я считаю, что сегодня мы нырнули с головой и шляпой. Давай заканчивать. Пошли домой, а с МакГонагалл поговоришь на ужине.

Да, он явно подустал бродить по этим коридорам. И хоть мне и было интересно изучать наше место обитания, но я тоже порядком задолбался от этих коридоров.

Я думаю, не надо пояснять тебе этот момент. Какой-нибудь другой человек вообще не понял бы, чего это я тут разнылся — всего лишь по урокам надо прогуляться, — но мы-то с тобой все понимаем. Это не наши школы из прошлой жизни, где максимум два корпуса, удобно соединенных проходами. Здесь настоящий лабиринт, пути по которому постоянно еще и меняются, могут зависеть от дней недели или от настроения других — например, Пивза. Все это затрудняет и так не самое короткое расстояние, потому что иногда бывает, что кабинеты находятся в разных крыльях Хогвартса, что означает минут двадцать пешком, если знаешь дорогу.

Роулинг забыла упомянуть об этом в книгах. Если когда-нибудь вернусь — спрошу с нее.

— Как же я задолбался ходить! — простонал я, завалившись в кресло в гостиной факультета.

— А где вы были? Гарри как будто сдавал физкультуру, — полюбопытствовала Гермиона.

— Пытались научиться ориентироваться в замке, — ответил я, задумавшись, какое слово на английском на самом деле она использовала вместо «физкультура».

— И как? Помогло?

— Да не очень. А чем ты занята?

— Пишу эссе по ЗОТИ на завтра.

— Отличная идея! Сейчас быстро в душ сгоняю и присоединюсь к тебе.

— Неужели наш Герой боится долгих переходов? — подошли близнецы.

— Да! Замок не знал, что вместо тролля ему надо было встретиться с… длинным коридором! — оба начали смеяться.

— Ха-ха. Это не смешно. — Я был не в настроении.

— Смешно или нет, зависит от точки зрения, — указал мне Фред. Или Джордж.

— А твое зрение сегодня затуманено, — добавил Джордж. Или Фред.

— И вообще, чего ты хотел? Ты думал, нас будут развозить по урокам? На чем, например? На поезде?

— Мы думали, ты против поездов из-за их разрушительного воздействия на мозги, — оба прыснули.

Я не смог сдержать улыбку:

— Вы реально запомнили это?

— Как мы могли это забыть, чувак? Это же твоя первая шутка в Хогвартсе! Да еще и произнесенная буквально на всю школу!

Мое настроение стремительно улучшилось.

— Знаете, что, парни? Никогда не меняйтесь! — я протянул им руку.

— Будет сделано! — они оба попытались одновременно пожать ее.

И мы вместе захохотали.

Душ помог освежиться и взбодрил меня, и этого заряда бодрости хватило примерно на час писанины.

— Серьезно? Сколько там способов обезвредить яд оборотня после укуса? Двенадцать? И сколько из них действительно помогают?

— Мне кажется, ты слишком сильно углубляешься, Майкл. — Давно закончившая Гермиона откровенно веселилась, глядя на наши унылые лица.

Что поделать, никогда не любил писать. Хорошо еще, у меня ручка была, а то, глядя на старания Рона и Гарри, я чувствовал отвращение.

— Тут после каждого способа написано, что они малоэффективны! Или «эффективность не доказана». Мы переписываем кучу слухов, буквально! Зачем Квирреллу нам это задавать?

— Возможно, он просто не знал, что задать, — буркнул Рон. — Такое ощущение, что он сам не знает свой предмет и всегда пугается, когда читает о чудищах.

— Я бы не удивился, — добавил Гарри. — Он боится даже громких звуков. Иногда мне кажется, что он боится нас.

Мы помолчали.

— Почему-то мне не по себе, когда я смотрю на него, — сказал Гарри.

Интересно, почему же?

Вообще, мысль о том, что завтра мне придется идти на урок к ВОЛДЕМОРТУ, оставляла меня в смятении. Конечно, по идее мне ничего не грозило: он не мог прочитать мои мысли, и в оригинале до самого конца учебного года он действовал максимально скрытно и аккуратно.

И все же… Вдруг что-то уже поменялось? Вдруг что-то для него поменяю я? Может ли его заинтересовать ученик, подравшийся с троллем и имеющий ментальный щит?

Вряд ли что-то произойдет на первом же уроке. Я не могу быть настолько невезучим.

Ведь не могу же?

— Не бери в голову, Гарри! — Я хлопнул его по плечу. — Давай закончим это бесполезное эссе. Что у нас сегодня по урокам, кстати? Гермиона?

— У нас больше занятий нет до вечера. Ночью пойдем изучать звезды с профессором Синистрой.

— А у меня еще тренировка по квиддичу сегодня, — мрачно произнес мой лохматый друг.

— Да уж, — я ухмыльнулся, — Вуд тебя не жалеет. Будешь усталым еще полночи не спать. Сочувствую.

Гарри что-то мрачно промычал, снова взявшись за перо.

У камина близнецы что-то втирали завороженно слушающим их Дину с Симусом. Я прислушался:

— … и тогда великий волшебник Гэбриэл воззвал к магии, отдавая свои жизненные силы ради магических. Перед ним, в середине круга из мертвых тел некромантов, начало проявляться ужасное чудовище. С головами льва, орла и…

Какой-то фольклор магов, я полагаю. Рядом с ними слонялся Невилл, явно прислушивающийся к рассказу. Чуть дальше два парня слегка старше нас играли в плюй-камни. Я не особо понял правила, мне пытались их объяснить, но когда дошли до момента «из камня выплевывается вонючая жидкость на лицо игрока», я понял, что с этой игрой мне не по пути.

Плюющиеся камни издавали характерный звук, который тонул в общем шуме гостиной. Большую часть дня общая комната нашего факультета жила своей жизнью — здесь постоянно люди беседовали, ставили опыты, играли, учились.

Разумеется, учиться в такой обстановке было трудно, постоянно что-то отвлекало. Я поймал себя на том, что уже три раза пытаюсь понять абзац про аколит, когда очередной хлопок заставил меня подскочить.

Я раздраженно посмотрел в сторону источника шума. Близнецы закончили свою сказку и теперь показывали какие-то фокусы.

Я захлопнул книгу.

— Я так не могу! Пойду прогуляюсь, попробую почитать на свежем воздухе. А то тут, — я бросил хмурый взгляд на рыжих шутников, — слишком шумно.

Разумеется, они заметили и не могли промолчать.

— Эй, Дред, кажется мы помешали Майклу.

— Ой! Пожалуйста, только не поднимай нас к потолку!

— Я вас не слышу! Я ухожу! — я с гордо поднятой головой двинул к выходу с книгой под мышкой.

— Братец Фордж, мне кажется, с нашим героем не все в порядке. Час назад он говорил, что устал ходить, а сейчас отправляется… ходить!

— Воистину, Хогвартс-экспресс плохо влияет на мозг. На его мозг!

Мне было смешно, но я не стал им этого показывать.

Надо сказать, что я очень любил гулять по окрестностям замка, особенно первое время. Погода была еще довольно неплохой тогда, в сентябре, а вид замка каждый раз приносил мне какое-то умиротворение. Свежий шотландский воздух, красивый вид на башни Хогвартса, подсвеченные мягким светом уходящего солнца, шелест листьев Запретного леса — я понимал, почему Хагрид здесь живет.

Я сидел на камне чуть выше по холму над хижиной великана, когда услышал сзади тяжелые шаги.

На секунду меня накрыла паника, но я заставил себя спокойно повернуться и улыбнулся Хагриду.

— Здрасьте!

— И тебе не хворать. О, гриффиндорец? Первокурсник? — обрадованно пробасил лесник.

— Да. А это ваш дом?

— Да, то моя хижина. Я так-то присматриваю за лесом замка. А чегой-та ты тут один сидишь?

— Просто… созерцаю.

— А?

— Смотрю просто, нравится вид.

— Ну ладно.

Простодушный великан сам был, как замок — огромное и доброе олицетворение мира Гарри Поттера. Он действительно выглядел дико, как настоящий лесничий.

Он понравился мне с первого взгляда.

— Ты это, если хошь, заходи, чайку попьем.

— Нет, спасибо. Сейчас не хочу аппетит сбивать перед ужином. Но как-нибудь загляну обязательно!

— Ну, ладно. Пошел я, — слегка расстроился великан.

И он утопал вниз.

Я посидел еще немного, и уже собирался уходить, когда услышал сзади другие шаги. Из-за больших камней на меня вышел слизеринец, мой ровесник. Тот самый предводитель хулиганов.

«Вроде бы его звали Гленн», — подумал я, оглядев пацана.

Это уже интересно.

Он явно не ожидал увидеть здесь гриффиндорца. Остановился как вкопанный, уставился на меня, и даже не поправил растрепанные русые волосы. Темные глаза сразу забегали по сторонам. Он что, решил, что это засада?

Я не забыл о том, как этот засранец пытался меня гопнуть в Лондоне. А еще он слизеринец, из тех, кто поддерживал Малфоя, когда он там выпендривался.

Но у меня не было настроения выяснять отношения сейчас. Я подумал было просто проигнорировать его, но потом кое-что вспомнил.

Мне вроде как нужно было налаживать связи со Слизерином. Вполне возможно, мой «ровесник», который шлялся с маглами по улицам Лондона — как раз тот, кто мне нужен.

— Привет.

Весь его вид говорил о том, что он ждет подвоха.

— Привет.

— Кажется, мы начали с тобой неудачно. Давай попробуем еще раз? Меня зовут Майкл. А тебя Гленн, верно? — сказал я приветливо.

— Ага.

— Что ты тут делаешь?

— А ты? — он все еще был настороже.

Я присел обратно на камень и повернулся к виду на лес.

— Да вот, вышел подышать свежим воздухом.

— Я вот тоже, — он неторопливо обошел меня и встал сбоку.

Попробуем подобрать к нему ключики.

— Что, в замке тесновато для того, кто привык бороздить улицы города? — я понимающе усмехнулся.

— Есть такое, — он скривился. — Этим… лордам как будто нормально сидеть в катакомбах.

Я рассмеялся.

— Катакомбы. Хорошо сказано. Я тоже скучаю по улице, если честно.

— А где ты вырос?

Я помрачнел, отгоняя ненужные воспоминания.

— Тоже в Лондоне. Не так далеко от того места, где мы встретились.

Он заметно напрягся. Я успокаивающе махнул ему рукой:

— Забей, не парься. Что было, то было. Подумаешь — драка, не в первый раз у меня такое, и не в последний.

— Я так и думал, что ты свой, — он присел рядом. — Ты тоже сбегал из дома, потому что на улице интереснее?

— Не совсем. Какое-то время назад у меня не осталось дома. Я жил на улице.

Я решил придерживаться такой легенды, что мои родители умерли. Технически, это было правдой, в этом мире моей мамы нет, а папа умер еще раньше.

Я решил поменять тему:

— Ну, и что думаешь, — я провел рукой вокруг нас. — Как тебе Хогвартс?

— Здесь интересно. Магия и все такое.

— А ты маглорожденный? Нет, подожди. Такого на Слизерин бы не распределили. Полукровка?

Теперь он помрачнел.

— Да, полукровка. Но магия стала новостью в нашем доме… По крайней мере, для некоторых.

Он немного подумал:

— А замок очень классный. И ребята отчасти неплохие.

— Согласен. Замок классный.

— Только люди тут… — парень замялся.

— Что? — с любопытством спросил я.

Он смутился.

— У них своя тема в голове. Ну, у нас там, — он неопределенно махнул рукой, вероятно, в сторону подземелий..

— А-а-а, слишком изнеженные? — ухмыльнулся я.

— Да, — закивал он.

Кажется, ему трудновато на факультете.

У него был интересный говор, но мой внутренний переводчик не позволял мне его распознать. Он как-то слегка жевал слова, они у него тягуче перетекали одно в другое, при этом у него была мелодичная интонация.

— Знаешь, что я заметил? Здесь, среди волшебников, все не так уж и отличается от Лондона. Если ты показываешь, что готов следовать их правилам, прогибаешься под них, то они не будут тебя уважать.

Он прислушивался ко мне. Воодушевленный, я продолжил:

— Разумеется, не надо перебарщивать. У нас, если чуваки не понимали, что есть правила, которые надо исполнять, они быстро терялись. Банда есть, и ты либо с нами, либо против нас. Но больше всего уважали тех, кто твердо стоял на своем. Так же и тут. Меня могут не любить на твоем факультете, но даже старшекурсники мое имя запомнили. Всего-то надо было победить тролля.

Я невольно вспоминал свое детство, когда мы с пацанами со двора шли на «разборки» с пацанами со Второй линии. Да, золотые были времена, когда хорошо срубленная палка была предметом зависти и восхищения.

Иронично, сейчас для драк мне тоже надо будет использовать палку, только поменьше.

— Так, скоро ужин, а мне надо дописать эссе для Квиррелла. Слушай, Гленн, не хочешь как-нибудь так же пересечься здесь? Приятно поговорить с кем-нибудь, кто хлебнул реально жизни — так говорили у нас старшие пацаны, — я поднялся и протянул ему руку.

Он задумчиво посмотрел на меня. Потом встал и пожал ее.

— Давай.

— Завтра, после завтрака?

— Не могу, у нас история, — он состроил мину.

— Сочувствую. В четверг вроде у нас тоже с утра что-то… Тогда в пятницу?

— Можно в пятницу. Через полчаса после завтрака?

— Давай!

Я ушел к замку. Отлично. Есть перспективы.

Разумеется, я не мог отбросить вариант, что Гленн и есть мой Второй Попаданец. Но даже в том случае, если я смогу с ним подружиться, мне как раз легче будет его проверить.

На следующее утро я опять все время зевал. В отличие от вчерашнего дня, со мной зевало еще человек пять. Рон вообще во время завтрака так раскрыл рот, что чуть челюсть не вывихнул, замарав себя кашей.

Все-таки, Астрономия по ночам в башне — не самая лучшая идея для детей, которым вставать в семь утра на завтрак. Если б не мой тяжелый сон, я бы и не встал, наверное. А так проснулся, поднял мертвых Рона и Гарри, и мы потащились в Большой зал.

Гарри тоже клевал носом. После вчерашней тренировки по квиддичу наш герой, в ярком блеске своего ума, слишком долго переодевался и решил сам найти дорогу до башни Гриффиндора, в результате чего пришел всего за полчаса до нашего выдвижения на пункт наблюдения за звездами. Сидя за телескопом он выглядел совершенно убитым; сейчас вид у него был получше, хоть и слегка бледноватый.

И вот такой дружной сонной компанией мы заходили на урок к маньяку и террористу государственного уровня.

Не буду зря нагнетать — все прошло спокойно. Заходил я в провонявший чесноком кабинет, как на эшафот, чуть ли не трясся, но Квиррелл просто сидел за своим столом, ждал, пока все усядутся, а затем открыл рот и…

И начался театр, настоящий бенефис одного актера, Бенни Хилл отдыхает. Урок действительно больше походил на юмористическое шоу, чем на занятие. Квиррелл, звеня какой-то стекляшкой на руке, запинался, путался, пугался в как будто тщательно подобранные моменты для усиления впечатления. И я, который прекрасно знал, кто скрывается под тюрбаном, немного расслабился и даже восхищался актерским мастерством прислужника Волдеморта. Его бы на телевидение — однозначно стал бы звездой!

Кроме меня единственным, кому не было весело, был Гарри. Он постоянно морщился и смотрел себе в тетрадку. Ну, оно и понятно: шрам дает о себе знать. Наверное, это его нелюбимые занятия. Ладно, я решил, что раз от профессора Защиты в ближайшее время проблем ждать не стоит, можно и забить на него. Возможно, если все закончится достаточно быстро, получится оставить его для Гарри. Все-таки это важная веха в его становлении героем.

В целом, могу сказать, что расписание у первокурсников довольно щадящее. У нас было по три, максимум четыре часа занятий в день, все остальное время свободное. Домашки задавали не так много, профессора хорошо объясняли материал, кроме Снейпа, из него преподаватель, как из этого стакана между нами.

В среду у нас была сдвоенная Защита от Темных Искусств, и один час Трансфигурации после обеда. В четверг я познакомился с профессором Стебль — и она вполне себе соответствует описанию в каноне: милая пухлая женщина. Сам урок был для меня не очень интересен — копание в земле и пересадка растений никогда особого возбуждения у меня не вызывали, еще со времен детства и бесчисленных каникул на даче у дедушки с бабушкой.

Ах да, на Травологии я увидел другую сторону нашего замкнутого мальчика. Невилл был словно другой человек: глаза светились интересом и умом, движения уверенные, энтузиазм так и прет из всех щелей — короче, шок.

— И всегда он так? — уже после уроков, стоя на подоконнике в факультетской гостиной, спросил я у Гарри.

— Невилл говорил, что ему всегда нравились растения, — ответил за него Рон.

— Поразительно. Надо почаще его спрашивать о них, ему явно интересно.

— Э-э, да, наверное. А что ты делаешь? — поинтересовался Гарри.

— Пытаюсь. Открыть. Окно. — Я с силой надавил на ручку, но она не поддавалась, — Да что с этой штукой не так?!

— Окна тут не открываются, Майки, — подошел один из близнецов.

— Что? А если я хочу свежего воздуха?

— Придется выйти к лесу. Братец тебе не рассказал? Здесь вентиляцию обеспечивает магия.

— Я сам только что узнал, — ответил Рон, мотая головой.

— Удивлен, что ты знаешь такие слова, как «вентиляция», Фред, — я внимательно уставился на его лицо, но парень не подал виду, верно ли я назвал имя или нет.

— Понимаю, ты не ждешь многого от людей, которые несколько раз прокатились на поездах, но нас еще можно спасти! Займись этим, кстати: в следующий раз вместо поезда ты можешь отвезти нас в Лондон на своем горбу!

— Ха-ха, очень смешно. Серьезно, сколько вы еще будете вспоминать мне эту дурацкую шутку? Я был уставший после долгой дороги, отцепитесь уже от моей задницы!

— Мне не нужна твоя задница, только твоя спина, — усмехнулся Дред. Или Фордж. — Но кому-то другому — может быть. Я слышал, к тебе пристают слизеринцы?

— Что? Вы про Малфоя? — я удивился.

— Про него тоже. Еще говорят, на улице тебя кто-то из них нашел. Нужна помощь? Нам всегда необходимы новые объекты для испытаний, — он хищно улыбнулся.

— Не, сам разберусь. Но буду иметь в виду, спасибо.

— И лучше не упоминай ваши эксперименты, когда Гермиона рядом. А то нарвешься на лекцию, — вставил Гарри.

Фред-или-Джордж еще раз ухмыльнулся.

— Я всегда рад выслушать лекцию. Лекции — это мое любимое!

— Эй, не трогай Гермиону! Она своя. Да и не полезет она пока к вам, пиетет перед вашим возрастом у нее еще не пошатнулся вашими поступками и репутацией, — вмешался я.

— Не беспокойся, своих младших мы без нужды не трогаем. Особенно таких, слишком серьезных. Знаешь, мне стало интересно, дай-ка я попробую с этим окном.

Я пожал плечами и слез с подоконника, рыжий протиснулся мимо меня.

— На, подержи, — сунул он мне что-то в руки, залез наверх и добавил оттуда: — И все-таки хочу предупредить тебя насчет слизеринцев. Некоторые люди слишком много ездили на поезде, их уже не спасти.

— Это не главное. — Я выдал хищную усмешку. — А главное — что меня тоже уже не спасти. И это без всяких поездов.

— В этом, конечно же, нет сомнений. Для того, чтобы броситься на тролля только с левиосой в арсенале, нужно минимум раз двадцать прокатиться на Хогвартс-экспрессе в обе стороны. Как и для того, чтобы взять у меня что-нибудь из рук.

— Что?..

Тут вещь в моих руках взорвалась, окатив меня, Гарри и Рона какой-то жидкостью. Виновник всего этого удачно спрятался за шторами, избежав нашей участи.

— ФРЕ-Е-ЕД! — взревели мы втроем.

Вот так закончилась моя первая учебная неделя.