Лето на двоих (джен)

Примечания:

Метки "Дачи" и "Фестивали" я пропускаю, они мне как-то совсем не в тему. Поэтому пятая метка, она же седьмая и последняя в челлендже "Обещания/клятвы".

В последний вечер перед отъездом Макса домой друзья просидели вместе до глубокой ночи.

Сначала до икоты налопались обалденных бабушкиных пирожков с повидлом, а потом просто болтали. Конечно, Ник несколько раз пытался спровадить его отдыхать, но Макс ни в какую не соглашался. Сам ведь видел, что и Нику хотелось наговориться на долгое время вперед, поделиться тем, чем еще не успел. Долгое лето казалось теперь Максу едва ли не короче недели — сколько всего казалось ему не сделанным, не сказанным, не выслушанным.

А самым страшным было видеть, как Ник грустнеет на глазах. Потому что за то время, которое друзья провели вместе, он буквально воспрял духом. Перестал испытывать страх того, что после всего случившегося больше никто и никогда не примет его таким, какой он есть. И он тоже успел сильно привязаться к Максу — Макс это видел, чувствовал. Ощущал чуть ли не кожей, и дело было даже не в том совсем не дружеском интересе, который Ник к нему испытывал. А в том, что как бы это ни было странно и необычно, но так бывает: кто-то, возможно сам этого не осознавая, вдруг становится для тебя лучиком света в кромешной темноте в тот момент, когда надежды выбраться из нее уже нет. И путеводной нитью ведет за собой к свету.

Положа руку на сердце, тоже самое он мог сказать о Никите. Макс и сам сильно поменялся за это удивительное лето под влиянием нового друга — понял, что такое ответственность за кого-то, и как порой важна кому-то твоя помощь и поддержка не только на словах, но и делом. Одним словом, повзрослел.

Поэтому и засиделись так долго на веранде Ника и не давали спать его маме дружным хохотом, громкими спорами и убойными треками обожаемых Максом Слипов, которые он скинул Нику и наказал любить так же сильно и в память о нем, Максе, слушать каждый день. Наверное, могли бы протрещать, как сороки, до самого рассвета, если бы Макс не начал прямо за столом клевать носом и после клятвенного обещания Ника проводить его завтра к автобусу не был отправлен домой спать.

А утром совершенно невыспавшийся Макс, перед выходом присев по традиции «на дорожку», выплелся вслед за бабушкой к калитке, едва волоча ноги. Ник, на удивление бодрый и при всем своем порядком намозолившем за лето глаза прикиде, уже ждал их у своей.

Макс уныло махнул ему рукой, поправил лямку рюкзака на плече и обернулся на бабушку, которая почему-то так и осталась стоять у распахнутой настежь калитки.

— Ба, мы не опоздаем? Во сколько автобус? — хмуро спросил Макс.

— Не опоздаете, как раз пока дойдете, он и подъедет, — ответила бабушка и улыбнулась как-то очень уж незнакомо, нежно. — Иди, Максюшик, обниму тебя на прощание. Мамке с папкой приветик передавай да скажи, что не сына они вырастили, а чистое золотце. А помощника какого отменного!

Активно затисканный и зацелованный бабулей в щечки Макс совершенно перестал что-либо понимать. Видно, реально надо было раньше ложиться, чтобы с утра так жестко не тупить.

— А ты со мной разве не пойдешь? — спросил он, глядя на нее с недоумением.

— Нет, мой хороший. Никитушка вон тебя до автобуса и проводит, — ответила бабушка и еще раз так крепко обняла Макса, что он чуть слезу не пустил.

Уезжать ужасно не хотелось, но дома его ждала школа и прежняя жизнь. Только Макс уже начал сомневаться, что сможет жить, как раньше. Слишком много в нем стало другим.

— Ба, а можно я к тебе на осенних каникулах приеду?

— Конечно, можно! А чем заняться, мы найдем.

Бабушка наконец-то выпустила Макса из объятий. Он махнул ей на прощение и подошел к Нику, который не пытался сдерживать широкой ухмылки.

— А ты оказывается бываешь таким трогательным и сентиментальным, Макси, — тихо произнес он, чтобы его наверняка услышал только Макс.

— Давай, насыпь мне полные карманы своих дурацких шуточек, чтобы до самого дома хватило, — пихнув его в бок локтем, пробурчал Макс.

Шутить он не был настроен и плелся по дорожке уныло и молча. И испытывал стойкое дежавю того дня, когда только приехал в деревню. Только теперь Макс шел в обратном направлении. И рядом был Ник.

Нет, то, что Ник пошел его проводить, вообще-то круто. Но стоило только представить, как Макс будет смотреть в окно на его быстро удалявшуюся фигуру, и как потом Ник совсем исчезнет из вида, становилось очень не по себе.

Как бабушка и сказала, едва они вышли на асфальтированную проселочную дорогу и остановились на обочине, показался автобус. Внутри Макса что-то сжалось, словно в тисках, и отпускать не спешило. Он с трудом оторвал руку от лямки и протянул в сторону, голосуя водителю. А когда автоматическая дверь старенького ПАЗика со скрипом и лязгом открылась, повернулся к Нику, чтобы попрощаться теперь с ним.

— Карета подана, — все так же широко улыбаясь, произнес Ник и отвесил Максу шуточный полупоклон. — Позволите сопровождать вас в город, сэр Макс?

Сонливость и тоску Макса как рукой сняло. Вот хитрюга, подумал он, даже не намекнул, что поедет вместе с ним в город!

Он скинул рюкзак и, оттолкнувшись от нижней ступеньки, одним прыжком оказался внутри салона. Ник поднялся следом и махнул головой в сторону длинного заднего ряда сидений — там было свободно. И достаточно далеко от посторонних ушей.

— Но как? Почему не сказал? — приземлив зад на обтянутое потрескавшимся от времени дерматином сидение, Макс засыпал друга вопросами.

— Сюрприз! — ответил Ник, плюхнувшись рядом. — Надеюсь, удался?

— Еще бы!

Поболтать час или даже больше, с учетом того, что нужно еще купить билет на междугородний автобус, дождаться посадку и только потом попрощаться до осени — что может быть круче!

Но в душе Макс радовался не только возможности дольше побыть с другом. То, что Ник решил перестать быть вынужденным затворником и прятаться от всего мира в четырех стенах, было очень здорово! Даже несмотря на то, что он твердо решил перейти на домашнее обучение до окончания школы, эта поездка была огромным шагом на пути к возвращению друга к нормальной жизни.

— Макс, а ты правда приедешь сюда осенью? — спросил Ник таким нерешительным тоном, словно и надеяться боялся на то, что однажды сможет снова видеть Макса каждый день.

— Конечно, обещаю! — воскликнул Макс.

— Обещания… На твоем месте я бы не спешил давать их так легко, — Ник вдруг стал страшно серьезен, ни тени недавнего веселья на его лице не осталось.

— А что такого со мной может случиться на моем месте? — Макс сразу и не понял, почему настроение друга так внезапно переменилось. — И вообще, я что, по-твоему, на пиздобола похож?

— Семья, учеба, друзья. — Перечисляя, Ник начал было загибать пальцы, но потом просто махнул рукой. — Мало ли чего у тебя там…

— Много чего у меня там! — Макс перехватил беспокойную руку Ника своей и положил их, крепко сцепленные в замок, на колено. — Но, между прочим, теперь ты тоже мой друг. Самый близкий, Ник. И я не только обещаю тебе, что приеду в октябре. Еще буду звонить и писать каждый день. Голосовухи записывать, чтобы ты не дай бог мой голос не забыл. А вечером вообще можно по видео связываться и уроки вместе делать! Ты же с русским и литрой будешь мне помогать?

— Буду, Макс, обязательно буду. Обещаю.

Примечания:

Спасибо, что провели несколько летних дней с этими чудесными мальчишками! Возможно, я еще вернусь к ним в рамках нового челледжа микрофикшена.