Лето на двоих (джен)

Примечания:

Публикую без правки! ПБ открыта, буду благодарна, если тыкнете ошибочки)

От занудного чтива уже сводило зубы и норовила разболеться голова.

Макс тяжко вздохнул. В третий раз за прошедшие полчаса. С наигранностью вышел явный перебор, и чтобы хоть как-то сдержать хитрую улыбку, так и просившуюся на его загорелую мордочку, он поёрзал задом по траве, чем заставил Ника нахмурить брови и опустить книгу.

— Кажется, кто-то все лето собрался только читать, — пронудил Макс, заглядывая сверху вниз в темные сердитые глаза друга.

— Мне готовиться нужно. Ты в курсе, столько всего прочесть нужно? — пробурчал в ответ Ник в своей обычной поучительной манере. — Тебе, кстати, тоже прохлаждаться не советую. Девятый это, конечно, не одиннадцатый, но все равно будет трудно.

Надо же, всего-то на пару лет старше, а строит из себя… Взрослого, блядь. Мать с отцом тут Максу заменить пытается. А заодно и всех школьных училок вместе взятых. Не выйдет, подумал Макс.

— Каникулы, знаешь ли, для отдыха придумали, — заявил он и попытался отобрать у Ника книгу, но тот вцепился в драгоценный томик обеими руками, как клещ, несмотря на то, что правая была в гипсе. — Давай лучше на речку сходим.

— Все равно мне купаться нельзя. — Ник не сдавался, и перетягивание книги продолжилось. Макс, конечно, старался не усердствовать, но и просто так уступать тоже не хотел. Как по нему, отдых на песчаном речном берегу, под жарким летним солнышком только пошел бы Никите на пользу — тот и так почти не выходил из дома и был бледнее моли в шкафу.

— Ну, хоть позагораем! А то ты на мертвеца похож, Ник-затворник. Зомби по имени Ник! — Макс затрясся от смеха над собственной шуткой, и голова Ника, лежавшая у него на коленях, задергалась из стороны в сторону.

— Не терпится увидеть меня в одних трусах, Макси? Или сразу без них? — Ник в долгу не остался. Но к тайному ликованию Макса закрыл, наконец, свою книжонку и отложил на траву. В его взгляде тут же появилась игривая томность, которая иногда Макса немного смущала. Но сегодня она явно была несерьезной, как и скучающие вздохи самого Макса ранее. — Сказал бы прямо, а то придумываешь какие-то детские отмазки.

— Мой коварный план раскрыт! Вы гений дедукции, друг мой, — Макс хлопнул в ладоши, шуточно аплодируя другу. — А еще… Кто-нибудь говорил вам, что вы редкостный зануда?

— Хм, дай-ка подумать… Ты! И не далее как секунду назад.

Макс хотел было вместо ответа ущипнуть Никиту, но тот перехватил его руку. И отпустил не сразу, а задержал на время в своей. Макс уже привык к подобным проявлениям тактильности друга и ничего не сказал. В эти моменты Ник становился таким до ужаса серьезным, что никакими отборными остротами отвлечь его не получалось. Сам тоже не шутил, и Макс понимал, почему.

Между ними повисла тревожная тишина, и вместо задорных голосов двух подростков слаженным оркестром громче зазвучало лето: жужжали и стрекотали в траве невидимые глазу насекомые, ветерок шелестел листвой на деревьях, высоко в небе щебетали, перекрикивались птицы. Солнце играло лучами в густой кроне дерева, и пятнышки теней танцевали на коже укрывшихся под ним друзей.

— Ну, правда, Ник, сколько можно делать вид, что без всех этих книжек ты не сдашь свое ЕГЭ по литературе? — произнес, наконец, Макс.

— Просто я не хочу надеяться только на везение, понимаешь? И рассчитывать на то, что кто-то из репетиторов согласится ездить в нашу дыру, чтобы со мной заниматься, тоже не приходится.

— Ты и сам подготовишься на «отлично», не парься. То есть, на все сто баллов, — заверил Макс друга. Но отходить от темы отдыха и переключаться на надоевшую до чертиков учебу не спешил. — Хорошо, давай тогда составим расписание: отдых, занятия, дела по дому, чтение, прогулки, речка… Что там еще? Короче, распишем все по дням, чтобы у нас больше не было размолвок, чем и когда заниматься.

— Это так мило, Макси, что ты переживаешь за наши отношения, — лукаво улыбнулся Ник и снова едва не был ущиплен Максом за какое-нибудь чувствительное место.

— За тебя я переживаю, идиотина! Чтоб ты без витамина Д не остался, и косточки твои чтоб быстрее срастались. И так уж и быть, признаю — хочу лицезреть своего несостоявшегося парня в одних трусах! Когда еще увидишь такое…

Договорить он не успел, потому что Ник как-то уж очень проворно схватил здоровой левой свою книжку и стукнул ею Макса по голове. Получилось, правда, не больно — искры из глаз не посыпались, но довольно громко. И немножко обидно из-за того, что Максу снова пришлось страдать из-за литературы. Мало что ли ему от нее в школе доставалось?

— И-извини, я не хотел так сильно, — испуганно пробормотал Ник. Он поднялся, сел на колени рядом с Максом и уставился на него виноватым взглядом, до боли знакомым Максу по недавнему прошлому. Книгу, правда, так и не выпустил из руки, словно всерьез опасался, что праведный гнев Макса может обрушиться не только на него самого, но и на несчастного русского классика. — Больно?

— Два внеплановых похода на речку, и ты будешь прощен, — торжественно заявил Макс, потирая ушибленное место. На самом деле он уже и не чувствовал, куда именно пришелся удар, но старательно делал вид, что ему все еще больно.

— Ма-а-кс, ну блядь, когда я читать буду? — Ник буквально взвыл, к мстительному удовольствию Макса явно сожалея о своей несдержанности. — И вообще тебе за дело прилетело. Точнее, за парня. Несостоявшегося. За него еще сильнее надо было.

— Ага, отбил бы мне мозги, с кем тогда дружил? С полоумным? — Макс высунул язык, изображая блаженного дурачка.

— Ты и так умом не блещешь, уж прости за прямоту.

— Сам придурок! Два раза. Ты идешь со мной на речку как минимум два раза, — для пущего эффекта Макс выставил растопыренные пальцы прямо у Ника перед глазами. — И так уж и быть, разрешаю тебе взять с собой книжку. Посмотрим, насколько эротично ты будешь выглядеть с ней в плавках.

— Ты опять? — вздохнул Ник, похоже, окончательно осознав отсутствие малейшей вероятности отмазаться от речки.

— Снова! Ладно, пошли уже домой. Ба обещала вареники с вишней налепить.

Макс поднялся на ноги и подал Нику руку, чтобы помочь встать. Ник рассеянно сунул многострадальную книжонку под мышку и схватился за протянутую ладошку, испачканную в траве.

— К тебе? Неудобно как-то, — пробурчал он смущенно.

— Неудобно на потолке спать — одеяло падает. Пошли, болезный, накормим тебя сегодня ужином.

— Болезный?

— Ага, бабушка тебя так называет.

Речка призывно блестела сквозь заросли редкого прибрежного кустарника и камыши, и Максу стало уже совсем невмоготу поскорее оказаться на берегу, а еще сильнее скинуть, наконец, одежду и окунуться в прохладную воду. В такую адову жарищу это же просто как в раю оказаться!

Он бодро шагал впереди, размахивая пакетом с полотенцем и кое-каким перекусом, собранным ба, тогда как Ник, не разделявший нетерпения друга, без особой инициативы брел позади. Он все-таки взял с собой книгу, но Макс наотрез отказался выводить его из дома в брюках. Нет, ну это же кринж какой-то идти на речку в том подобии школьной формы, из которого Ник и так не вылезал даже на каникулах!

Он так и заявил другу, что пусть тот хоть спит в этих своих официозных шмотках, но на речку в них ни за что не пойдет. А на замечание, что уместнее было бы использовать слово «официальные» только возмущенно фыркнул.

Поэтому Ник плелся за Максом в шортах, которые не без труда удалось отыскать в его шкафу, вдвойне мрачный и чересчур молчаливый — на все попытки втянуть себя хотя бы в формальную беседу о погоде оставался нем как рыба или бесяче угукал. Еще дома Макс от души похихикал над его бледными ногами, но и без капли меда в бочке дегтя не обошлось — нашел их достаточно стройными и привлекательными. Короче, вогнать Ника в краску у Макса так и не получилось. Точнее, не получилось в тот оттенок, какой он хотел. А ведь очень рассчитывал на то, что на лице друга появится хотя бы крохотный румянец.

Ну, ничего, вот побудет пару часиков на солнце, посвежеет, думал Макс, взбивая на тропинке, вытоптанной в траве, облачка пыли босыми ногами. Шлепки он давно снял, и раскаленная на солнце, высохшая почва приятно подпекала ступни.

Куда нужно идти, ни один из друзей точно не знал, но когда, продравшись через стену камышей, они наконец-то вышли на берег, местечко оказалось удачное — довольно большой пятачок сухого песчаного бережка, окруженного камышами, и пологий спуск к воде.

— Фух, прибыли! Расчехляйся, — скомандовал Макс, плюхнул пакет на песок и рванул к воде, пощупать температуру. Он зашел по щиколотку, поболтал поочередно обеими ногами и довольный результатом, вернулся к Нику. Тот продолжал стоять и похоже только сейчас понял, что сидеть ему придется прямо на песке.

— Я полотенце не взял, — пробурчал Ник.

— Зачем тебе полотенце, когда у тебя есть я? — Макс вытащил из пакета огромное махровое нечто, больше смахивавшее на простыню, чем на полотенце, и расстелил на песке. — Моего на двоих хватит, если ты не против мокрого соседа в мокрых плавках. Давай, помогу тебе рубашку снять. И шорты.

— Ма-а-акс! — Ник нахмурился и отступил на шаг, словно это как-то могло сдержать дружеские порывы Макса, который не без удовольствия заметил чуть порозовевшие щеки друга. Смутить Ника было нелегко, но сейчас ему вроде бы это удалось.

— Хорошо-хорошо, тогда только рубашку. Но я просто обязан затащить тебя в воду хотя бы по пояс! Брызгаться не буду, клянусь, — Макс торжественно положил руку на левую сторону груди, будто и правда давал перед другом некую священную клятву.

Сам он уже успел скинуть футболку и шорты и остался в коротеньких плавках. А не они ли и стали причиной краски на лице Ника, подумал Макс. С языка уже был готов слететь ехидный вопрос, как с той же стороны, откуда пришли они с Ником, показалась группка подростков — трое местных ребят, младше Макса на год-два, а Ника и вовсе на все четыре. Только вот самоуверенности им явно было не занимать. Все трое вышли на песок и, недружелюбно уставились на Ника с Максом.

— Эй, вы чего тут забыли? Это наше место! — громко сказал тот, что стоял впереди остальных. Еще и руки в боки упер для пущей важности.

Предводитель местной шпаны, значит, подумал Макс. Мда, воспитание не ахти, ни тебе здрасте, ни какая замечательная сегодня погода. Он хотел было сказать это вслух, но Ник его опередил:

— Ребят, по-моему, здесь всем места хватит. Нас не так много, чтобы мешать друг другу или сталкиваться лбами.

— А ты гляжу, уже с кем-то столкнулся, да? Нехило так помешал, что вон как накостыляли. Проваливайте оба, пока еще не огребли! — Парень явно был настроен враждебно, и все разумные доводы Ника сейчас были, по мнению Макса, абсолютно бесполезны. Нужно действовать по-другому.

— На вашем месте, парни это я бы убрался куда подальше. Мой друг, хоть и с поломанной рукой, так вам навалять может, что мать родная не узнает. Он недавно один против пятерых дрался, и все они с сотрясами в больничку загремели, о-очень надолго. А у него всего лишь перелом.

— А сам-то ты чё? Ссышь? — не унимался вожак. — У дружка за спиной прятаться будешь?

— Хах, если еще и я подключусь, от вас вообще мокрого места не останется. Я предупредил, — Макс нахохлился и отзеркалил агрессивную позу предводителя.

Глянув на Ника, он убедился, что тот тоже вроде бы спокоен, хоть и не озадачился даже для вида сыграть отведенную ему Максом роль отъявленного драчуна, чтобы нагнать побольше страху на вероятных противников. А жаль, это бы очень помогло склонить чашу весов в их сторону.

Но, видимо, и без этого у ребят возникли сомнения, стоит ли связываться с заведомо неизвестным соперником.

— Вась, да ну их, пусть сидят. Пойдем в другое место, — пропищал из-за его спины один из ребят.

Голос у него еще даже не начал ломаться. Для пущей убедительности он дернул Васю за футболку.

— Ага, гуляй Вася, — напутствовал Макс и помахал вожаку ладошкой.

— В следующий раз так легко не отделаетесь! — прорычал Вася, которому видать очень хотелось почесать о Макса с Ником кулаки, но силы оказались неравными.

Он повернулся к своим спутникам и скомандовал:

— Пошли.

— В следующий раз мой друг будет уже без гипса. Так что готовься, я предупредил! — Крикнул им вслед Макс, но ребята уже скрылись за камышами и даже не обернулись на полетевшую им в спину угрозу.

— Их тоже было трое, — произнес вдруг Ник.

Макс тревожно посмотрел на друга. Ник так и остался стоять на том же месте, только сейчас весь напрягся и подобрался. Сжался, словно пружина. На лице его горел румянец, который Макс тщетно пытался вызвать шутками и подколами. Похоже, Ник краснел только когда был зол или обижен — как в тот раз, когда на эмоциях рассказывал Максу о том, что с ним случилось.

— И я не сопротивлялся, Макс. Даже не думал, что могу попытаться дать сдачи! — он сказал это громче, и голос его дрогнул. — Знал, что этим только сильнее их разозлю, и мне достанется больше. Я трус. Просто жалкий трус! Никогда толком и не дрался, всегда думал, что любой спор можно решить словами. Как ты сейчас.

— Ник… — Макс не нашелся с ответом.

Хорош друг! Даже не подумал о том, что болезненные воспоминания еще слишком свежи в памяти Никиты, и начал хорохориться, набиваться на драку. Повезло, что мальчишки не повелись. Точнее, повелись на то, что сила не на их стороне.

— Ты не трус! — горячо воскликнул Макс. — Любой умный человек поступил бы так же. Это они жалкие трусы, трое на одного! А я, балда, башкой вообще не подумал. Да хз чем я думал, прости.

— Нет, ты правильно их развел. Реально, можно прочесть сотни книг, а с людьми договариваться так и не научиться. — Ник слабо улыбнулся. Похоже после собственного откровения и неуклюжей поддержки Макса ему полегчало.

— Вот поэтому в нашей паре ты будешь головой, а я твоим языком. Ты мыслишь, я излагаю. Идеально! — Макс пихнул Никиту локтем в бок, чтобы окончательно снять с него напряжение. — На чем мы там остановились? А, я хотел тебя раздеть.

— Ну, Ма-а-акс!

День выдался особенно жарким и сухим. За все время, что Макс уже успел пробыть у бабушки, дождь шел едва ли два-три раза, но последнюю неделю стояла просто адская жарища. Термометр показывал запредельные цифры — сегодня столбик поднялся выше шкалы максимальных значений.

Наверное, в самом аду нет такого пекла, подумал Макс. Мысли его тоже были медленные и ленивые, словно густой сироп, и с трудом ворочались в голове. Не хотелось лишний раз двигаться, не то что придумывать для них с Ником какие-нибудь развлечения. А Нику даже его любимое чтение шло со скрипом: Макс заметил, что на каждую страницу он тратит раза в три больше времени, чем обычно.

Вся деревня тоже словно вымерла, не было слышно ставших уже привычными звуков, издаваемых домашней живностью. Все — и люди, и животные — попрятались кто куда, спасаясь от палящего солнца. Птицы перестали щебетать, притаившись в густых кронах деревьев.

Вместе с Ником Макс сидел на веранде их дома, и хоть козырек над ней давал достаточно тени, все равно было нестерпимо жарко. От тотального перегрева парней выручал вишневый компот из холодильника, а Макса — обливание прямо на улице холодной водой из набранного в ванной ведерка. Больше спасаться было нечем и негде — до речки они бы просто не дошли, еще на полпути превратившись в два стейка полной прожарки, а кондиционера ни у Макса, ни у Никиты дома не было: Вера побоялась устанавливать до замены старой проводки, а бабушка Макса как-то обходилась и без него. И очень жаль, Макс все бы отдал даже за чуть-чуть прохлады для себя и Ника, который к тому же был привычно зачехлен в рубашку и брюки и наотрез отказался от обливаний.

— Вот бы сейчас на мо-о-оре-е-е, — протянул Макс.

Ему стало лениво даже идти за водой, чтобы в очередной раз освежиться. Все равно это помогало ненадолго. Ему казалось, что вода испаряется в мгновение ока, капли едва успевают долетать до земли и исчезают, словно их и не было.

— Какой смысл? Там тоже жарко, — ответил Ник. Он уже не делал попыток углубляться в чтение и закрыл книгу.

— Зато можно купаться, сколько влезет. И вообще с пляжа не уходить. Мороженое продают, какое хочешь, — перечислил Макс все прелести курортного отдыха.

— Мороженое и тут продают. А купаться ты и в речке можешь, — возразил Ник, но эти аргументы, по мнению Макса, были так себе убедительными. И он догадался, из-за чего.

— Ты хоть раз на море-то был? — спросил он, недоверчиво поглядывая на друга.

— Нет, — Ник просто пожал плечами, словно это не было самым огромным упущением в жизни. И можно вполне обойтись без поездок на море. — Мы ни разу не ездили никуда все вместе.

Максу вдруг стало его до ужаса жаль. Сколько же улетных впечатлений упущено! Не то, чтобы он сам бывал на море часто, особенно в последние несколько лет, но все без исключения прошлые поездки остались в его памяти навсегда. Да как так, без моря-то?

— Блин, жа-алко. Там кру-у-уто. — Слова сами собой растягивались как прилипшая к подошве жвачка. — Но моим сейчас тоже не до отдыха. Одна работа на уме. Работа, работа, работа.

— Макс, ты мог бы вообще-то и порадоваться за родителей, раз они нашли себе дело не только по душе, но и хорошо обеспечивающее вас финансово. — Ник и тут не обошелся без привычных нравоучений.

Макс и без них не особо так скучал, хотя к фирменному занудству друга уже успел привыкнуть, даже находил его милым. Поэтому не поленился на ответ:

— Да кто спорит-то? Но отпуск тоже никто не отменял. Если все время работать, то с ума сойти можно. Я в детстве даже мечтал, что когда-нибудь буду жить у моря.

— Да, слушать шум прибоя и шелест волн, вдыхать полной грудью морской воздух и ощущать вкус соли на губах, — мечтательно произнес Ник, чем заставил Макса вмиг отлипнуть от столика, на котором он почти лежал, и удивленно вытаращиться.

— Только не говори, что не мечтал о том же самом. Вот сейчас точно не поверю! — воскликнул он.

— Конечно, мечтал. Но знаешь, мне всегда хотелось не на юг, где круглый год тепло, светит солнце, а море чистое, спокойное и ластится к твоим ногам, как кот.

Макс мог бы поклясться чем угодно, что такие поэтические речи слышит от Ника впервые. Он даже дыхание затаил, ожидая продолжения. Или у друга все-таки случился тепловой удар от перегрева, или… Все это до ужаса странно, подумал Макс.

— На севере оно совсем не такое — свинцово-серое, холодное, бурное и разрушительное в своей могучей силе. Смотреть бы и смотреть на эту безумную стихию, как терзают берег огромные волны, как они бросают вызов человеку и судам, которыми он управляет, большим и малым. Слушать ее и себя, спрашивать и не находить ответ.

— А он, мятежный, просит бури… — нараспев процитировал Макс, очень кстати, как ему показалось, вспомнив стихотворение из давнишней школьной программы.

— Как будто в бурях есть покой, — закончил за ним Ник. — Я приятно удивлен, Макси, что ты что-то помнишь из классиков русской поэзии!

— Забудешь тут, — ничуть не смущенный похвалой, буркнул Макс. — Но «Парус» хотя бы короткий, не то что «Бородино» какое-нибудь там.

И тут Макса осенило: никакой это не тепловой удар!

— Слу-у-ушай, а ты у нас часом стихов не пишешь, мятежный? — спросил он, глядя на Ника с хитрым прищуром. — Или прозу там. А почитать дашь? Пожа-а-а-алуста.

— Н-нет, — Ник с перепугу аж заикаться начал. — Блядь, с чего ты это взял вообще?

— Да с того, что в покерфейс ты вообще не умеешь! Все на морде написано. Ладно, хочешь, сам мне почитай. Ржать не буду, обещаю. — Вопреки собственным словам Макс уже улыбался во весь рот.

— А ты будто в него умеешь! Лыбу попроще сделай, умник.

— Почитаешь? — не унимался Макс.

— Нет! — Никита ни в какую не поддавался.

— Зануда!

Использовав свой самый убийственный аргумент, Макс надулся, замолчал и снова расплылся по столу, как желе. Небольшая передряга лишь ненадолго взбодрила друзей, но вскоре оба снова погрузились в молчаливую знойную полудрему.

Но Макс решил, что теперь точно ни за что не слезет с Ника живого, но обязательно заставит его поделиться своими сочинениями. Раз уж этот балда выдал себя с головой!

Примечания:

Детские недетские лагеря

Лето медленно, но верно приближалось к концу.

За прошедшие погожие деньки Максу удалось вытащить Никиту на речку аж на целых два раза больше, чем он рассчитывал. Давешних дерзких мальчишек они, правда, больше не встретили. А когда легендарный расписанный Максом гипс наконец-то сняли, Ник и сам был не против искупаться и в меру позагорать — так, чтобы в одночасье не превратиться, по словам Макса, в жареного цыпленка. С его-то бледной кожей!

Вдвоем друзьям удалось обойти почти все окрестности небольшой деревни и отыскать уйму укромных местечек для разговоров и чтения или чтобы просто спастись в теньке от палящего солнца.

Но сегодня бабушка Макса ушла в гости к какой-то подруге, и он на правах временного хозяина затащил Ника к себе. Угостил тремя видами обалденно вкусного варенья из свежего урожая, который все лето помогал бабушке собирать, а еще рассыпчатым домашним печеньем и напоил чаем.

А потом, сытые и расслабленные, они расположились прямо на крылечке дома, постелив на ступеньки старенькое одеяло. Правда, Пушок почему-то решил, что все это мягкое роскошество исключительно для него, и парням пришлось более чем скромно усесться по бокам царственно разлегшегося прямо посередине кота. Но ни им, ни тем более пушистому «хозяину» такое соседство не помешало. Наоборот, котяра довольно жмурил зеленые глаза и снисходительно мурчал, когда Ник почесывал его за ухом.

Макс всей грудью вдохнул понемногу остывавший к вечеру воздух, насыщенный деревенскими ароматами, к которым он уже успел не то что привыкнуть, а всей душой прикипеть, и изрек:

— Как же хорошо, а? Реально это самые лучшие каникулы!

— Угу, — согласился Ник. Его уже не такое бледное лицо озарила тонкая улыбка. — Теперь я даже не представляю, что бы делал все лето, не окажись по соседству такой непоседливой задницы по имени Макс.

— Ник, да ты умеешь шутить! — Макс от души рассмеялся. — Это нужно отметить. Нет, ну, серьезно, я еще ехать не хотел. Думал, в лагере круче будет. А вот ни фига!

— В лагере тоже интересно, — возразил Ник. — Мероприятия разные, новые знакомства… Никакого контроля и полная свобода.

— Это да. — Макс задумчиво почесал лохматую макушку. За лето его волосы выгорели на солнце и стали еще светлее. — Но что-то мне подсказывает, что среди моих новых знакомых не было бы такого жуткого зануды, как ты, Ник. За такое мне и свободы не жалко!

— О, Макс, в таком случае не согласишься ли ты провести со мной остаток своей жизни? — Ник встал и сделал вид, что хочет опуститься перед Максом на одно колено. Пушок, лишившись чесавшей его руки, недовольно дернул роскошным хвостом, и чтобы его не злить, Нику пришлось снова сесть.

— Э-э-э, заманчивое предложение. — Макс старательно состроил смущенную мордашку. — Я подумаю.

Шутки шутками, а он действительно был рад, что провел лето у бабушки и рядом с Никитой. То, что началось между ними как вражда, довольно быстро переросло в искреннюю и крепкую дружбу, которой Макс теперь очень дорожил.

— Получается ты был в лагере? — спросил он друга.

— Да, после седьмого класса, — ответил Ник. И прежде, чем Макс успел сказать что-то еще, добавил. — И там впервые понял, что меня больше влечет к парням, чем к девушкам.

Макс от неожиданности чуть не забыл, как дышать. Во дела, подумал он.

Конечно, Ник многое успел рассказать о себе, своей бывшей семье, школе и одноклассниках, впрочем как и сам Макс. Иногда вскользь упоминал о том трагическом случае, перевернувшим его жизнь с ног на голову. Но такие очень личные темы никогда до сегодняшнего дня не поднимались.

И Макс растерялся. Он не знал, что ему делать. Выведать подробности? А если это тоже не очень приятные для Ника воспоминания? Тогда, наверное, лучше сменить тему, чтобы не расковыривать зажившие болячки.

— Поделишься? — спросил он осторожно. — Если не хочешь, я пойму.

— Да особо нечем, — ответил Ник и глубоко вздохнул. Все-таки хэппи-эндом там и не пахло, понял Макс. — Он был старше на два года, я во втором отряде, а он в первом. Я там почти ни в чем не участвовал — в соревнованиях там или сценках, желающих и без меня было предостаточно. А познакомились мы на футбольном матче между нашими отрядами: было дико шумно, все орали, болели за своих, а я сидел в стороне с книгой и пытался читать. И вдруг он сел со мной рядом. Оказалось, он тоже не любитель прилюдно выпендриваться и предпочитает спокойную компанию, тишину и книги. Спросил, что я читаю, и начал рассказывать мне о книге, авторе. Было так интересно, что я обо всем забыл — о футболе, об этом ужасном шуме. Слушал, слушал. Что-то спрашивал, но только чтобы и дальше слушать его голос. Мы начали общаться, все свободное время проводили только вдвоем. И я понял, что меня к нему тянет. Но не как к интересному человеку или собеседнику. И не как к другу. Так страшно было: если он узнает, что я чувствую, о чем думаю рядом с ним, то сразу же перестанет со мной общаться.

— И как? Не узнал? — Макс успел задать вопрос и только потом додумался. — Он и сам, да? То есть ты его тоже… привлекал?

— Однажды вечером, это уже почти в конце смены было, он куда-то пропал. Я подумал, на дискотеку пошел, хотя до этого, как и я, не особо их жаловал. Я сидел один в общей спальне. — Ник замолчал, а Макс, предчувствуя явно нехорошее продолжение, судорожно сглотнул. — Он зашел и молча сел ко мне на кровать. Оказался так близко, как мы еще ни разу не были. А потом… Провел пальцами по моей щеке и поцеловал. Это был первый мой поцелуй.

— Блядь! — не удержался Макс и тут же дал себе хорошего такого ментального пинка. Но Ника его возглас не напугал.

— От него сильно пахло алкоголем. Но сам поцелуй… Это было приятно и так возбуждало, я и не подумал его оттолкнуть или убежать. Думал только о том, что если кто-то из отряда или вожатых сейчас зайдет, нам обоим пиздец. А потом и об этом перестал думать, потому что… В какой-то момент меня просто унесло, лишило сознания то, что он делал, где и как касался, руками, губами… Очнулся только, когда кончил прямо так, в одежде.

— Ну, ни хуя себе! А ты говоришь, нечем. Это ж охуеть и не выхуеть обратно! — На эмоциях Макс не усидел на месте и вскочил, напугав Пушка, который в этот раз все-таки решил, что пора драпать от этих ненормальных. — А дальше что?

— Ничего. Он просто встал и ушел. И до конца смены мы больше не виделись и не говорили. — Ник согнулся пополам и уперся в колени локтями. Запустив пальцы в свои густые кудри, он с силой обхватил голову, словно она готова была лопнуть. — Ту ночь я не спал и думал: раз я кончил всего-то от поцелуя с парнем, значит, я гей? Если вообще парень привлек меня больше, чем друг? Мне казалось, нужно обязательно с ним об этом поговорить, спросить, зачем он так и почему со мной. Но он тщательно избегал встречи, и мы так ни разу и не столкнулись. А потом смена закончилась, и все разъехались по домам.

— Как его звали? — решился спросить Макс. Ему показалось, что сам Ник так и не назовет имени того, кто по сути совратил его, невинного, неопытного четырнадцатилетнего мальчишку.

— Вадим. Но я уже давно не вижу смысла вспоминать его имя. — Ник снова вздохнул, но на этот раз с облегчением, словно сбросил наконец-то тяжелый груз с плеч, и выпрямился. — Со временем все забылось. Родители так вообще ни о чем таком не догадались. А ты говоришь, в покерфейс не умею.

— Ой, да предки вообще что-нибудь когда-нибудь замечают? — Макс даже рукой махнул для пущего эффекта тотальной разочарованности во всех родителях мира разом.

— И сколько бы я потом ни пробовал, с девчонками целоваться совсем не то. — Ник уже привычно ни капельки не смутился, сделав щекотливое признание. Макс давно понял: его друг принял свою особенность и больше не парится лишними сложностями. — Не так, как с парнем.

— Воу, ты с девчонками тоже пробовал? — сначала Макс в ответ удивился, но потом подумал: а почему, собственно, нет? Ник из тех, кто стопудово нравится девчонкам — высокий, симпатичный, умный и заговорить до смерти может. Девчонки это любят.

— Ну да. А ты типа не целовался никогда? — Ник недоверчиво глянул на Макса.

— Целовался, конечно, — ляпнул Макс чисто на автомате и тут же возмущенно фыркнул. — Эй, сейчас вообще-то речь не обо мне!

— Угу. Знаешь, я думаю, он просто использовал меня, чтобы что-то понять о себе. А вышло так, что и я о себе кое-что понял.

— Жалеешь, что с тобой так случилось? — Макс подумал сейчас не только о случае в лагере, но и о том, что было с Никитой после. О том, что заставило родного отца его бросить, даже не попытавшись выслушать и понять.

— Нет, Макс. Я такой, какой есть. Если кому-то это не нравится, мне похуй. Меньше народа — больше кислорода.

— Истину глаголишь!

Примечания:

Метки "Дачи" и "Фестивали" я пропускаю, они мне как-то совсем не в тему. Поэтому пятая метка, она же седьмая и последняя в челлендже "Обещания/клятвы".

В последний вечер перед отъездом Макса домой друзья просидели вместе до глубокой ночи.

Сначала до икоты налопались обалденных бабушкиных пирожков с повидлом, а потом просто болтали. Конечно, Ник несколько раз пытался спровадить его отдыхать, но Макс ни в какую не соглашался. Сам ведь видел, что и Нику хотелось наговориться на долгое время вперед, поделиться тем, чем еще не успел. Долгое лето казалось теперь Максу едва ли не короче недели — сколько всего казалось ему не сделанным, не сказанным, не выслушанным.

А самым страшным было видеть, как Ник грустнеет на глазах. Потому что за то время, которое друзья провели вместе, он буквально воспрял духом. Перестал испытывать страх того, что после всего случившегося больше никто и никогда не примет его таким, какой он есть. И он тоже успел сильно привязаться к Максу — Макс это видел, чувствовал. Ощущал чуть ли не кожей, и дело было даже не в том совсем не дружеском интересе, который Ник к нему испытывал. А в том, что как бы это ни было странно и необычно, но так бывает: кто-то, возможно сам этого не осознавая, вдруг становится для тебя лучиком света в кромешной темноте в тот момент, когда надежды выбраться из нее уже нет. И путеводной нитью ведет за собой к свету.

Положа руку на сердце, тоже самое он мог сказать о Никите. Макс и сам сильно поменялся за это удивительное лето под влиянием нового друга — понял, что такое ответственность за кого-то, и как порой важна кому-то твоя помощь и поддержка не только на словах, но и делом. Одним словом, повзрослел.

Поэтому и засиделись так долго на веранде Ника и не давали спать его маме дружным хохотом, громкими спорами и убойными треками обожаемых Максом Слипов, которые он скинул Нику и наказал любить так же сильно и в память о нем, Максе, слушать каждый день. Наверное, могли бы протрещать, как сороки, до самого рассвета, если бы Макс не начал прямо за столом клевать носом и после клятвенного обещания Ника проводить его завтра к автобусу не был отправлен домой спать.

А утром совершенно невыспавшийся Макс, перед выходом присев по традиции «на дорожку», выплелся вслед за бабушкой к калитке, едва волоча ноги. Ник, на удивление бодрый и при всем своем порядком намозолившем за лето глаза прикиде, уже ждал их у своей.

Макс уныло махнул ему рукой, поправил лямку рюкзака на плече и обернулся на бабушку, которая почему-то так и осталась стоять у распахнутой настежь калитки.

— Ба, мы не опоздаем? Во сколько автобус? — хмуро спросил Макс.

— Не опоздаете, как раз пока дойдете, он и подъедет, — ответила бабушка и улыбнулась как-то очень уж незнакомо, нежно. — Иди, Максюшик, обниму тебя на прощание. Мамке с папкой приветик передавай да скажи, что не сына они вырастили, а чистое золотце. А помощника какого отменного!

Активно затисканный и зацелованный бабулей в щечки Макс совершенно перестал что-либо понимать. Видно, реально надо было раньше ложиться, чтобы с утра так жестко не тупить.

— А ты со мной разве не пойдешь? — спросил он, глядя на нее с недоумением.

— Нет, мой хороший. Никитушка вон тебя до автобуса и проводит, — ответила бабушка и еще раз так крепко обняла Макса, что он чуть слезу не пустил.

Уезжать ужасно не хотелось, но дома его ждала школа и прежняя жизнь. Только Макс уже начал сомневаться, что сможет жить, как раньше. Слишком много в нем стало другим.

— Ба, а можно я к тебе на осенних каникулах приеду?

— Конечно, можно! А чем заняться, мы найдем.

Бабушка наконец-то выпустила Макса из объятий. Он махнул ей на прощение и подошел к Нику, который не пытался сдерживать широкой ухмылки.

— А ты оказывается бываешь таким трогательным и сентиментальным, Макси, — тихо произнес он, чтобы его наверняка услышал только Макс.

— Давай, насыпь мне полные карманы своих дурацких шуточек, чтобы до самого дома хватило, — пихнув его в бок локтем, пробурчал Макс.

Шутить он не был настроен и плелся по дорожке уныло и молча. И испытывал стойкое дежавю того дня, когда только приехал в деревню. Только теперь Макс шел в обратном направлении. И рядом был Ник.

Нет, то, что Ник пошел его проводить, вообще-то круто. Но стоило только представить, как Макс будет смотреть в окно на его быстро удалявшуюся фигуру, и как потом Ник совсем исчезнет из вида, становилось очень не по себе.

Как бабушка и сказала, едва они вышли на асфальтированную проселочную дорогу и остановились на обочине, показался автобус. Внутри Макса что-то сжалось, словно в тисках, и отпускать не спешило. Он с трудом оторвал руку от лямки и протянул в сторону, голосуя водителю. А когда автоматическая дверь старенького ПАЗика со скрипом и лязгом открылась, повернулся к Нику, чтобы попрощаться теперь с ним.

— Карета подана, — все так же широко улыбаясь, произнес Ник и отвесил Максу шуточный полупоклон. — Позволите сопровождать вас в город, сэр Макс?

Сонливость и тоску Макса как рукой сняло. Вот хитрюга, подумал он, даже не намекнул, что поедет вместе с ним в город!

Он скинул рюкзак и, оттолкнувшись от нижней ступеньки, одним прыжком оказался внутри салона. Ник поднялся следом и махнул головой в сторону длинного заднего ряда сидений — там было свободно. И достаточно далеко от посторонних ушей.

— Но как? Почему не сказал? — приземлив зад на обтянутое потрескавшимся от времени дерматином сидение, Макс засыпал друга вопросами.

— Сюрприз! — ответил Ник, плюхнувшись рядом. — Надеюсь, удался?

— Еще бы!

Поболтать час или даже больше, с учетом того, что нужно еще купить билет на междугородний автобус, дождаться посадку и только потом попрощаться до осени — что может быть круче!

Но в душе Макс радовался не только возможности дольше побыть с другом. То, что Ник решил перестать быть вынужденным затворником и прятаться от всего мира в четырех стенах, было очень здорово! Даже несмотря на то, что он твердо решил перейти на домашнее обучение до окончания школы, эта поездка была огромным шагом на пути к возвращению друга к нормальной жизни.

— Макс, а ты правда приедешь сюда осенью? — спросил Ник таким нерешительным тоном, словно и надеяться боялся на то, что однажды сможет снова видеть Макса каждый день.

— Конечно, обещаю! — воскликнул Макс.

— Обещания… На твоем месте я бы не спешил давать их так легко, — Ник вдруг стал страшно серьезен, ни тени недавнего веселья на его лице не осталось.

— А что такого со мной может случиться на моем месте? — Макс сразу и не понял, почему настроение друга так внезапно переменилось. — И вообще, я что, по-твоему, на пиздобола похож?

— Семья, учеба, друзья. — Перечисляя, Ник начал было загибать пальцы, но потом просто махнул рукой. — Мало ли чего у тебя там…

— Много чего у меня там! — Макс перехватил беспокойную руку Ника своей и положил их, крепко сцепленные в замок, на колено. — Но, между прочим, теперь ты тоже мой друг. Самый близкий, Ник. И я не только обещаю тебе, что приеду в октябре. Еще буду звонить и писать каждый день. Голосовухи записывать, чтобы ты не дай бог мой голос не забыл. А вечером вообще можно по видео связываться и уроки вместе делать! Ты же с русским и литрой будешь мне помогать?

— Буду, Макс, обязательно буду. Обещаю.

Примечания:

Спасибо, что провели несколько летних дней с этими чудесными мальчишками! Возможно, я еще вернусь к ним в рамках нового челледжа микрофикшена.