Глава дома Блэк (джен)

— Что случилось, отец? Почему ты просил явиться как можно скорее?

Взволнованный Римус прошёл на кухню, где и застал мрачного, точно туча, Лайелла. В ушах последнего всё ещё звенел голос Вальбурги Блэк, чей Громовещатель взорвался уже больше чем два часа тому назад. Когда-то Лайелл мечтал, что построит большую дружную семью. Мечтал, что у него будет два сына и, возможно, дочка. Его жена, Хоуп, обычно посмеивалась, но не возражала. Было решено, что когда Римус пойдёт в начальную школу — Хоуп всё-таки происходила из магглов и считала, что начальное образование сыну не помешает, — тогда они и задумаются о втором ребёнке. До пяти лет Римусу оставалось совсем немного… и вот тогда их семью постигло несчастье. Фенрир Сивый проник в дом и чуть не убил мальчика. Не убил, но навеки наградил проклятием. Римус стал оборотнем, и о втором ребёнке больше не могло быть и речи. Хотелось хоть как-то сберечь этого. Лайелл с Хоуп делали всё, что было в их силах: искали лекарства, укрепляли подвал, накладывали заглушающие заклинания. Каждое полнолуние было тем ещё испытанием. Кажется, они с Хоуп состарились на несколько десятков лет раньше, чем положено. Наверное, не стоило удивляться, что жена заболела и ушла из жизни очень рано. Бедняжка отдала слишком много сил и нервов семье.

— Что-то со здоровьем? Тебе плохо? — приблизившись к отцу, спросил Римус.

Лайелл повернул голову и пристально посмотрел ему в лицо. Да, он виноват в том, что сын стал таким, да, он не сдержал однажды язык за зубами, оскорбил оборотня и поплатился за это, но ведь он сделал всё, что только было возможно, чтобы уберечь Римуса от расправы. Люди ведь очень жестоки, они бы его не приняли, давно бы растерзали или куда-нибудь упрятали.

— Ты что же это творишь, мерзавец? — наконец сурово сказал Лайелл, поднявшись из-за стола. — Мы с матерью для этого тебя берегли, чтобы ты потом почувствовал себя всесильным и с Блэками решил силой помериться?

— С Блэками? — не понял Римус. — При чём тут…

Звонкая пощёчина заставила его отшатнуться. Римус приложил ладонь к горящей щеке и изумлённо уставился на отца.

— При том, что мы просили тебя быть осторожнее!! — загремел обычно сдержанный Лайелл. — Просили никуда не встревать! А ты, я смотрю, себя героем почувствовал?! Где ты этого понабрался?! Кто тебя этому научил?!

— Немедленно объясни мне, что это значит!

— Это значит, что тебе пора идти наверх и собирать вещи!

— Да ты с ума сошёл… Нет, я не буду с тобой разговаривать в таком тоне. Успокойся, тогда и…

Римус было развернулся, но отец вдруг схватил волшебную палочку.

— Экспеллиармус! Инкарцеро!

— Папа, перестань! Папа, не сходи с ума!!!

Схватив возмущённого сына за шкирку, Лайелл потащил его к двери в подвал. Открыв дверь, он толкнул связанного сына на лестницу и тот покатился вниз.

— Я тебе покажу, как вражду с Блэками начинать! — бросил в темноту Лайелл и закрыл дверь.

Он подобрал с пола волшебную палочку сына и отправился к лестнице.

— Ты не можешь меня здесь держать!! — послышался ему из подвала громкий голос Римуса. — Мне уже двадцать один год! Я сам решаю, как мне жить! Я…

Но Лайелл его больше не слушал и поднялся на второй этаж. Он хорошо знал традиции и порядки. Это теперь Громовещателями разве что родители детей в школе пугают. А вот в старое время, о чём ему рассказывал дед, а тому его дед, слышавший от своего деда… В старое время Громовещатели слали, чтобы объявить войну. Что уж говорить про Громовещатели от Блэков. Раньше поговаривали, что если кто-то получит от них Громовещатель, то долго он не проживёт, а Вальбурга Блэк выразилась довольно ясно. До следующего полнолуния оставалось чуть больше недели.

— Решает он, — сердито повторил Лайелл в спальне и достал из-под кровати чемодан. — «Нарешал» вот уже… Ничего, поедешь как миленький. Не переживай, Хоуп, — прибавил он, глянув в сторону фоторамки у кровати. — Я его увезу. Надо будет уменьшу, в чемодан спрячу… Не важно как, но увезу, враждовать с Блэками мы не будем. Этот недоумок просто не понимает, с кем он связался. Будь спокойна, я о нём позабочусь!

* * *

Сириусу опять виделась та же ночь. Снова он на всей скорости летел по усыпанному звёздами небу в Годрикову Впадину. Фары мотоцикла прорезали тьму улицы при приземлении.

— Джеймс!! Лили!! — кричал Сириус, спрыгнув на землю, и помчался к дому.

Он едва достиг ступеньки крыльца, как темноту за оконным стеклом озарила изумрудная вспышка.

— Не-е-е-е-е-е-е-е-т! — закричал Сириус и, споткнувшись, и упал.

Упал и вдруг резко сел на кровати. Его окружала темнота. Сердце часто стучало в груди, лоб покрыла холодная испарина. Это сон. Всего лишь очередной сон. Он на Гриммо, в своей старой спальне. Волан-де-Морта больше нет. Сириус глубоко вдохнул и в тот же момент в стороне послышался плач.

— О нет…

Отбросив одеяло, он вскочил и бросился к детской кроватке. Своим вскриком он разбудил и напугал Гарри.

— Эй, всё хорошо, — мягко сказал Сириус, достав его из кроватки. — Всё в порядке, дружок… ты в безопасности…

Обычно крестник его будил. Похоже, ему тоже периодически снилось что-то пугающее. Возможно, у них с Гарри один кошмар на двоих. Наверное, надо было его укачать, но Сириус не знал, как это правильно делается. Ещё не так давно было смешно, когда Джеймс пожаловался, что получил хороший подзатыльник от Лили за то, что перестарался и растряс сына как рождественский мешок с подарками. Сириус лишь прижимал Гарри к себе и осторожно поглаживал.

— Ты не один, Сохатик, — говорил он ему. — Мы вместе. Вместе мы со всем справимся.

После очередных уговоров Гарри успокоился и заснул у него на руках. Сириус осторожно опустил его в кроватку и вернулся в постель. Едва он расслабился и заснул, как его снова разбудил плач. Сириусу показалось, что прошло не меньше десяти минут, но за окном уже светлело. Ещё раз уговорив крестника вздремнуть, он вернулся в постель и со стоном проснулся к семи часам. К этому времени Гарри уже выспался, звал его и бил ладошкой по прутьям кроватки.

— Да-да… — сонно отозвался Сириус, всё ещё лежа, уткнувшись носом в подушку, — я иду… иду… И-иду… — ещё тише пробормотал он и закрыл глаза.

* * *

Римус не появился наутро. Не появился к полудню, не прислал директору сову с запиской, не отправил Патронус. Похоже, чувство стыда перевесило в нём чувство долга, и он не решился сказать директору, что не хочет забирать у Сириуса Гарри.

«Что ж, его можно понять», — сидя у себя в кабинете, думал Дамблдор. Как-никак у Римуса не осталось больше друзей, кроме Сириуса, наверное, память о тех школьных годах, когда Мародёры поддерживали его, не давала его совести покоя. Вот только идти без Римуса на Гриммо было бессмысленно. Дамблдор не знал, в какое время Сириус с крестником выходит на прогулку и куда он обычно ходит. Идти и караулить его на улице тоже не казалось разумным. Ещё увидит его, заподозрит неладное и скроется дома под защитой безумной Вальбурги. Нет, действовать надо было осторожнее. Дамблдор немного подумал и решил, что ему нужен другой союзник, тот, кто не сбежит и не спрячется от серьёзного поступка. Тот, кто не побоится взять на себя ответственность и помочь страдающему человеку.

— Благодарю за оказанную честь, профессор, буду рад вам помочь с Блэком, — откликнулся на такое предложение Северус Снейп.

— Я очень надеюсь, Северус, что прежние обиды не будут иметь для вас значения, — заметил Дамблдор, помня, что какие-то годы назад Северус чуть не лишился жизни, когда поверил Сириусу и отправился в Визжащую хижину, где находился оборотень Люпин.

— Что вы, профессор, я выше этого, — заверил тот. — Могу хоть обезоружить, хоть оглушить Блэка и связать.

— Ну что вы, Северус, не нужно наносить Сириусу никакого вреда.

— Ни в коем случае, профессор, я его только оглушу и доставлю в Мунго. Вы ведь этого хотели, не так ли?

— Именно так. Как хорошо, что на вас можно положиться, Северус. И да, у нас с вами возникла некоторая проблема в плане того, где нам ждать Сириуса… поэтому я предлагаю поступить следующим образом. Я дам вам мантию-невидимку, которую я одолжил у одного старого друга, и какое-то время побудете в ней на площади Гриммо. Последите за Сириусом и за тем, куда он обычно ходит.

— Послежу, профессор? А разве ваш замысел не предполагает нападения, нет, прошу прощения, незамедлительного принятия мер для помощи Блэку?

— Конечно же предполагает, Северус, но давайте не будем поступать так опрометчиво. Мы же не хотим, в конце концов, навредить Гарри или Сириусу. Для начала нам нужно понять, где разумнее всего действовать.

— Хорошо, профессор, я вас понял и всё сделаю.

* * *

Утро на Гриммо начиналось так же размеренно, как и в предыдущие дни. Пока Вальбурга сидела за столом и завтракала, Сириус ходил наверху, хлопал дверями и переговаривался с полукровкой. К тому моменту, когда его мать допивала чай, он наконец-то спустился с ребёнком в руках и прошёл в столовую.

— Доброе… утро… ма-а-атушка, — зевая на ходу, сказал Сириус и отправился к детскому стульчику.

— Доброе-доброе, — отозвалась Вальбурга, наблюдая за ним.

Судя по разбитому виду, растрёпанным волосам и мятой одежде, спалось Сириусу не очень хорошо, но гордость и упрямство пока не позволяли пожаловаться и попросить о помощи. Протяжно зевнув ещё раз, он всё же усадил ребёнка и двинулся в сторону двери на кухню. Вальбурга легонько стукнула чайной ложкой по блюдцу, и домовик тут же рванул наперерез её сыну.

— Кикимер сварил для полукровки овсяную кашу на молоке! — сообщил он, встав у двери. — Кикимер мог бы покормить ребёнка и принести для Сириуса чашку горячего крепкого кофе.

Сириус нахмурился и медленно повернулся в сторону стола.

— Подумала, вдруг тебе не помешает… небольшая помощь, — как бы без особой заботы заметила Вальбурга.

— Кикимеру не нравится, когда кто-то другой хозяйничает на кухне, — сердито прибавил домовик, получивший с утра пораньше от неё выговор. — Кикимер в состоянии накормить всех членов семьи и гостей!

— Ну… давай тогда, — помолчав, согласился растерянный Сириус. — Буду… благодарен, — прибавил он и отправился обратно к столу.

Кикимер за его спиной поспешил на кухню и вернулся оттуда с полотенцем, висящим на плече, и подносом. Оставив возле Сириуса чашку с кофе и тарелку с бутербродами, он щёлкнул пальцами, и возле детского стульчика появилась табуретка. Взобравшись на неё, Кикимер взял блюдце с кашей и чайную ложку и со знанием дела приступил к кормлению ребёнка.

— Спасибо… — подняв на мать взгляд, тихо сказал Сириус, словно неуверенный, проснулся он или ещё нет.

Вальбурга лёгонько кивнула в ответ и решила ещё немного посидеть за столом. Сегодня ей хотелось дождаться почту. Как она и предполагала, совы прибыли через какие-то минуты. Поскольку домовик был занят полукровкой, то она взмахнула палочкой, чтобы открыть окно, и совы, одна за другой, стали влетать в столовую, бросать письма и газеты на стол. Сириус, попивавший в стороне кофе, всё ещё зевал и не обращал на это никакого внимания. Вальбурга же собрала письма и развернула свежий выпуск «Ежедневного пророка».

ПРЕДАТЕЛЬ СЕМЬИ ПОТТЕРОВ СОЗНАЛСЯ В ПРЕСТУПЛЕНИИ И РАССТАЛСЯ С ЖИЗНЬЮ!

С первой же страницы на неё смотрело растерянное лицо Питера Петтигрю. Похоже, кто-то из журналистов успел откопать его старое школьное колдофото или же обманом выпросил его у матери. Под ним шла сенсационная статья о найденном в Министерстве магии теле и признании, находящимся в его кармане. Удовлетворённая увиденным, Вальбурга подобрала со стола письма, свернула газету и бросила её к другому концу стола. Сириус, попивавший кофе, молча поднял на неё недоумённый взгляд.

— Почитай новости, дорогой, может, быстрее взбодришься, — посоветовала сыну Вальбурга и вышла из столовой.

Не прошло и минуты, как она услышала позади крайне неприличный звук. Похоже, Сириус взглянул на газету и выплюнул из себя остатки кофе.

* * *

У Северуса Снейпа имелся свой взгляд на некоторые вещи. Когда-то он примкнул к Тёмному Лорду, уверенный в том, что тот лучше понимает, как устроен этот мир и какие в нём должны царить порядки. Но потом выяснилось, что Тёмный Лорд тоже несёт в себе старые обиды и печётся по большей части лишь о своей собственной жизни. Вера в него стала истлевать и вконец надломилась, когда он решил, что сын Поттеров для него серьёзная угроза. Теперь же у Северуса надломилась вера в Дамблдора. Тот обещал, что защитит Лили и Джеймса, а в итоге выжил лишь их сын и Мерлин пойми каким образом. Лучше бы и не выжил. Лучше бы Лили вообще не выходила замуж за этого выскочку Поттера и осталась бы жива. Лорд бы вряд ли стал её трогать, возможно, в знак его, Северуса, преданности он бы не был против их союза. Как теперь было знать, как всё могло бы повернуться?

Словом, Северус пребывал в недобром настроении. Наставления директора ему казались крайне глупыми. Почему это не стоит вредить Блэку? Когда-то Блэк без зазрений совести отправил его на верную смерть, а Дамблдор быстро замял это дело. Понятно, что не потому, что пёкся о судьбе Блэка или же о Люпине. Наверняка он просто понимал, что первым под удар мог попасть он сам, директор школы, вот поэтому и всё мирно уладил. Но разве это было справедливо? Мародёры издевались над Северусом как могли… то им не нравился его внешний вид, то его внимательность, наблюдательность и смелость… А кто же ещё мог сказать им слово поперёк? Кто ещё должен был следить за порядком и их выходками, как не он? Эти негодяи то и дело шлялись по школьным коридорам после отбоя, по жизни веселились в стороне и вытворяли что-то безумное. Кто-то должен был зафиксировать все их нарушения и добиться для них наказания.

Стоя под мантией-невидимкой, Северус предавался воспоминаниям и посматривал в сторону детской площадки, где Блэк остановил коляску и выпустил ребёнка.

— Ну что, полетаем, Гарри? Нравится тебе воздух рассекать, да? — был слышен голос Блэка.

Он усадил ребёнка на качели и стал их раскачивать, от чего Гарри Поттер, конечно же, развеселился и замахал ручками. Северус нахмурился и поджал губы. Ему казалось, его вот-вот стошнит от такого приторного зрелища. Будь его воля, он бы запустил Блэку в спину проклятие, но Дамблдор это вряд ли одобрит. Пришлось подождать, когда треклятый Блэк наиграется с ребёнком у качелей, потопчется у горки, побегает у песочницы и наконец-то усадит обратно в коляску.

На обратном пути Северус мрачно думал, что справедливости в этом мире нет. Лили не выжила, Лорд пал, Дамблдор печётся лишь о Гарри Поттере, а Блэк полежит немного в Мунго и будет снова наслаждаться жизнью: пить, курить, гулять с девушками, кататься на своём мотоцикле и…

Северус вдруг остановился у дома и уставился на мотоцикл, припаркованный в стороне от крыльца. Крайне дерзкая мысль вдруг посетила его голову. Вредить Блэку Дамблдор не разрешал, но что если этот безумец навредит себе сам? От несчастного случая никто не застрахован. Пока Блэк поднимался по ступенькам и прижимал одной рукой к себе маленького Поттера, а другой тащил за собой коляску, Северус думал о том, что Дамблдор перемудрил. И зачем вот сдалась вся эта возня с Мунго? Даже если Блэк там полежит неделю или две, вряд ли это что-то изменит. Этого дурного ни Мунго, ни даже Азкабан, попади он туда, не исправят. Но вот если с Блэком что-то случится… не обязательно летальное, но существенное для его здоровья… тогда вот он точно перестанет быть помехой. В таком случае его матери вряд ли будет нужен Гарри Поттер, скорее всего, она сама от него избавится и отдаст первому, кто попросит.

Вздёрнув уголок губ, Северус достал волшебную палочку и направил её на мотоцикл. Однажды справедливость восторжествует, подумал он, накладывая на транспорт несложное заклинание, Блэк ещё сполна получит по заслугам за свой невинный «розыгрыш» и все прочие издёвки.

— Боюсь, вы были правы, профессор, Блэк очень осторожен, — чуть позже докладывал Северус в кабинете директора, — сейчас он держится исключительно близ защищённого дома. Предлагаю подождать дня два-три, может, неделю или чуть больше, пока он не убедится, что опасности нет, и не потеряет бдительность.

— Вы так думаете, Северус? — с сомнением отозвался Дамблдор.

— Я уверен, профессор, — невозмутимо ответил Северус. — Я долго наблюдал за ним сегодня… Блэк очень хитёр и изворотлив. Если мы попытаемся предпринять что-то сейчас, мы рискуем сорвать спасение Гарри Поттера.

— Что ж, надеюсь, вы правы, Северус… Давайте тогда немного обождём.