"Что сделал, с тем и нянчись! (гет)

Дин быстро добежал, догоняя Тима. Далеко мужчина не ушёл, только успел свернуть в какой-то безлюдный переулок.

— Стой! — крикнул он, схватив его за плечо и с силой развернул. Сейчас, при свете дня и при близком расстоянии он заметил нездоровый, серо-зелёного оттенка, цвет лица, несмотря на чёрную кожу, и желтоватые белки глаз. Тогда в плохом освещении полутёмного бара это было не очень заметно.

— Чего тебе? — недоумённо спросил мужчина.

— Я знаю, что ты задумал! Не надо!

— Что? Будешь уговаривать сходить к психологу и бросить пить? — устало усмехнулся Тим. — Поверь, мне это уже не поможет. Зачем мне жить без Мэта?

— Тело не нашли. Он может быть жив!

— В болоте? Сомневаюсь… Ну, давай, скажи ещё, что никакого чудища в болоте нет… А я просто спятил… — раздражённо отозвался мужчина, скидывая его руку и уже намереваясь идти дальше.

— Не скажу. Знал бы ты, сколько я в жизни всяких уродов повидал.

— Да, неужели? — скептически спросил Тим.

— И он не врёт, — отозвалась сбоку чуть поотставшая от отца маленькая девочка, придав своему лицу нечеловеческий и пугающий вид. Такой обычно принимали амазонки во время боя с врагами. — В жизни существует много необъяснимого…

— Кто вы? — с ужасом отпрянул от них мужчина. Он бы наверно побежал от них, но было видно, что передвигался он явно с трудом. В их первую встречу Дину показалось, что это было из-за воздействия алкоголя, но сейчас мужчина был трезв, но все равно испытывал определенные трудности при ходьбе.

— Папа? Обычный человек, а я не совсем… Только вот болтать об этом не следует. Да, тебе и не поверит никто, — ответила амазонка, вернув себе вид маленькой девочки, невинно улыбнувшись.

— Эмма! Что за цирк?! — от недавней демонстрации Дину тоже стало не по себе.

— А что такого? Сэкономили время на уговоры, — ответил милый на вид ребёнок.

— Ладно… Не обращай на неё внимание. Где именно и как ты обещал отдать сына?

— Как это не обращать?! Она … правда тебе… дочь?! — мужчина был явно в шоке от увиденного.

— Правда-правда, — ответила неугомонная детка, — Папочка мой увлекается всяким сверхъестественным, и так сильно любит свою работу, что иногда с ней…

— Эмма! — перебил её разозлившийся Дин. — Я тебя сейчас выпорю!

— Ага! Ещё пообещай рот с мылом помыть! — хмыкнула малышка, ей совсем не понравился страх, и неприязнь, которые испытал отец при виде её трансформации, а потому она решила его немного отвлечь нарочито наглым поведением. Пусть уж лучше возмущается и злится, чем боится её. Да и этого Тима надо было как-то расшевелить и отвлечь от навязчивых мыслей о суициде.

— Надо же… — пробормотал ошарашенный мужчина, — Грубит прямо как мой Мэтти…

— Да, детишки, они такие, — тоном родителя с многолетним стажем изрёк Дин, — насчёт твоего сына…

— Могу показать вам место, — устало вздохнул мужчина, — но сомневаюсь, что в этом будет толк… Я уже туда приводил и полицейских, и друзей… Кричал, звал, искал… И в болото на то же место нырял… Ничего… Меня даже не засасывает… — тут он замолчал, что-то обдумывая. — А вам-то это зачем?

— Это наша работа… — ответил Дин, немного помедлив, пытаясь придумать на ходу легенду. Сейчас у него не было с собой ни одного фальшивого удостоверения.

— А работа всегда должна быть оплачена, — бесцеремонно продолжила за него Эмма. — Если мы вернём тебе сына, ты ведь нам заплатишь?

— Эмма! Что ты несёшь? — возмутился Дин.

— А что такого? Ты жизнью вообще-то рискуешь! Думаешь, я позволю тебе гробиться?! Бесплатно?! — возмутился практичный ребёнок.

— Э-э… Эмма, а что именно тебя больше возмущает? — поразился Дин. С такой стороны он дочь ещё не видел:

— Что я буду рисковать жизнью или то, что это будет бесплатно?

— Глупости не говори! — отмахнулась от него любящая дочка, продолжив торговаться. — Ну так как насчёт оплаты? Что у тебя есть, Тим? — хищно уставилась она на ошарашенного мужчину, снова изобразив на лице боевую трансформацию для большей убедительности и готовности к сотрудничеству.

— Я… не знаю. Денег у меня не густо… Только дом, но я его бывшей хотел оставить… Ещё машина, но она старая… — растерянно ответил Тим, с содраганием и страхом смотря на неё.

— Машина, говоришь? — Эмма снова сменила внешний вид и красноречиво посмотрела на отца: Дин уже давно собирался избавиться от нынешней, боясь, что их смогут вычислить. Он как-то обмолвился об этом в одном из кафе, пока они ехали к Робертсу:

— Показывай!

— А… Вы точно мне сына вернёте? — мужчина на удивление быстро отходил от шока. — Не подумайте, что я жадничаю, но… где гарантии?

— Гарантия одна, — просто ответила ему Эмма, — получишь сына — перепишешь машину на папу, не получишь сына, останешься с машиной. Такой вариант тебя устроит? Или ещё поторгуешься? А где гарантия, что твоего ребёнка в это время не …

— Всё! Всё! — поднял руки мужчина, слегка растерявшийся и напуганный от такого напора жаждущей наживы нечисти. — Я согласен! Только верните мне Мэтти! — Тим повёл их в сторону своего припаркованного неподалёку автомобиля.

Не менее растерянный и шокированный, Дин молча последовал за мужчиной и дочерью. Такого поворота он совершенно не ожидал. Брать деньги с пострадавших за избавление от нечисти… Сама мысль для него казалась дикой… Точнее, ему это вообще в голову не приходило… То, как нагло его дочь решила обобрать этого несчастного, готового покончить с собой, неприятно поразило. Может, он совершил ошибку, когда …

Резко остановившись, шедшая за Тимом, Эмма оглянулась на него. В её взгляде он увидел такую неприкрытую боль, что тоже невольно остановился.

— Минутку, Тим. Нам с папой надо переговорить.

Она увлекла его чуть в сторонку, так чтобы мужчина их не услышал.

— Что-то не так? — негромко спросила она.

— Что-то?! — прошипел Дин, — Ты решила обобрать этого беднягу?! Эмма, так нельзя!

— Почему? — искренне удивилась девочка. — И вовсе не обобрать, я же не требую его отписать дом и отдать всё до последнего цента. Он и сам готов всё отдать ради сына, включая собственную жизнь. А мы единственные, кто может ему реально помочь. Кстати, жить ему всё равно осталось недолго… Так зачем ему какая-то машина? А нам будет очень кстати.

— Почему недолго? — удивился Дин.

— Что-то с печенью у него. Аура уже совсем рваная. Ты разве не заметил внешних симптомов? Зеленоватая кожа, худоба, пожелтевшие белки глаз? Ходит с трудом? Он поэтому даже не пытался от нас убежать. А ещё он страдает от болей. Он знает, что жить ему осталось недолго, потому и решился покончить со всем этим. (1)

— Да, как-то не обратил внимания, — растерянно ответил Дин, — но, Эмма! Так нельзя! Мы не берём денег за уничтожение нечисти!

— Но почему? — снова недоумённо повторила она. — Это ведь тяжелая опасная работа и риск для жизни! Твоей жизни, папа! Почему ты так себя не бережёшь? Тебя ведь могут убить, покалечить! Так давай хоть что-то с этого получим! Мне тоже жаль этого Тима, но, поверь, если мы вернём ему сына, он нам не то что машину, себя в рабство продаст и будет счастлив!

— Это… Непорядочно… Мы не можем наживаться на этом…потому что… Это как мародерство, Эмма. Все равно, что покойников и раненых с умирающими грабить…

— В случае с ранеными согласна, но что не так с покойниками? — удивилась Эмма. — Им-то уже все равно, а живым деньги очень даже понадобятся, да и мясо у них вкусное… По крайней мере, у тех на кого нас натаскивали.

— Вы ели убитую нечисть? — шокировано переспросил Дин.

— Ну, да. А все их вещи доставались нам, как законная добыча победителя… — ответила Эмма. Она совершенно не понимала, почему отец так возмущён и шокирован, — А разве охотники так не делают? А если дракона победите, там же много золота забрать можно. Вы что? Оставляете все так?

— Нет, конечно, — Дин припомнил, как неплохо они с Сэмом пожили как раз благодаря одному из таких драконьих запасов, — Но это же не пострадавшие люди! А нападающая на них нечисть!

— И что? Мы ему поможем вернуть сына, он поможет нам. Что в этом плохого?

Дин замолчал, невольно задумавшись, а и, правда. Как-то до сих пор они сами в дела влезали под видом официальных служащих и работали, как прикомандированные сотрудники, но ни о какой оплате и речи не было. Их бы тогда сразу же вычислили… Были случаи, когда их просили знакомые и друзья… но и тогда их в лучшем случае просто благодарили. Никто и никогда даже не заикался об оплате. Да и самим охотникам такое даже в голову бы не пришло.

Озадаченная Эмма с удивлением за ним наблюдала, честно пытаясь понять, чем не угодила отцу.

— Прости, пап, но я не понимаю, чем тебя так расстроила? — пробормотала она, ее глаза налились слезами, а нижняя губа задрожала, сейчас она выглядела на редкость трогательно. — Если тебе так неприятно, то давай не будем брать машину у этого Тима. Я просто хотела помочь… Ты ведь сам говорил, что нам давно пора сменить нашу. А если Тим нам сам её отдаст, то… — в ее голосе уже послышалось откровенное всхлипывание. С удивлением заметив в процессе, как ее готовность разрыдаться действует на отца, Эмма уже целенаправленно начала доводить себя до слёз, спасибо урокам актерского мастерства.

— Всё в порядке, Эмма, — перебил её Дин, понимая, что, как ни крути, а в случае с машиной дочка права, а ещё больше испугавшись грозившего слезоразлива. Вот только рыданий ему сейчас не хватало… и расстраивать малышку, искренне не понимающую, что не так, не хотелось. А сменить машину действительно было необходимо. Да, и не знал он, как ей понятно объяснить то, чего он сам всегда считал само собой разумеющимся. Вот Сэмми наверняка смог бы — доходчиво с кучей умных слов и доводов, о добре и зле, справедливости и ответственности, а вот Дин… Он просто до сих пор об этом не задумывался, принимая, как само собой разумеющееся, и считая себя просто обязанным помогать тем, кто не мог сам защититься от потусторонних сил. Но как это объяснить совершенно иначе воспитанной дочери с совершенно иной системой ценностей и приоритетов?

— Давай взглянем на машину, а там посмотрим по ситуации, хорошо? — наконец, ответил он, твёрдо решив, что если у Тима все будет совсем плохо, то от машины всегда можно будет и отказаться. Да, и неизвестно, что это за колымага окажется.

— Как скажешь, — тихо проговорила она, почувствовав огромное облегчение, что папа на неё больше не сердится и не испытывает к ней такого… отвращения и (о, ужас!) не жалеет о том, что принял её в семью. Уловив чуть раньше это ощущение… Эмма почувствовала, как больно кольнуло сердце… Ей стало так страшно и больно, не физически, нет, но от этого было только хуже… Такой безнадёжной тоски, она ни разу не испытывала. Захотелось просто лечь и умереть на месте, почти как этому Тиму ещё несколько минут назад, всерьёз обдумывающего детали своего самоубийства.

Так вот как, оказывается, чувствуют себя отверженные Старшими амазонки… Уж лучше бы он её ударил… . Она оглянулась тогда на отца. Именно в тот момент Дин и увидел её лицо, когда она остановилась и попыталась выяснить причину. Выяснила, но понятнее, все равно не стало.

Это было странно и нелогично, она ведь действительно хотела помочь и совершенно не ожидала такой реакции. Всё-таки странный он человек. Им на уроках адаптации говорили, что люди очень любят и ценят материальные блага и особенно деньги, но до сих пор она что-то такого за дядей и отцом не замечала. Нет, она видела, что они в деньгах явно были ограничены, но вот алчности или желания обогатиться не было… То дурашливое поведение отца, когда она решила разделить с ними деньги, не в счёт. Сэм вот, например, совершенно серьёзно отказывался, они с Дином практически заставили его взять свою долю. Но ведь он же работал с её картой! Да, может, хакерская программа и налажена, но ведь он потратил на это своё время и старался сделать всё наилучшим образом. Он ей объяснял тогда, что на её карте была такая функция оповещения, что в случае снятия денег, уходило автоматическое уведомление об этом… понятно кому. Пришлось очень постараться, чтобы это выглядело, как хакерский взлом и в то же время, не засветиться. Работа была выполнена просто филигранно. Так почему же он так удивился и смутился, когда она предложила ему его долю? Разве его труд не должен быть оплачен? В Корпусе, когда их натаскивали и весьма жестоко, они все точно знали, ради чего это. Да, награда выжившей была не в деньгах, точнее, не только в деньгах — это была сама жизнь! Свобода распоряжаться собой на какое-то время и неплохой стартовый капитал в качестве бонуса, который, правда, самой Эмме уже не светил. Все ее достояние было на карте. Как небольшие подъемные на первое время, полагающиеся любой убившейся отца амазонке для начала новой жизни среди людей. После же, когда амазонка вновь возвращалась в племя, ее ожидало вознаграждение и доля наследства. Понятное дело, что это был явно не её случай. Но такое считалось нормальным у амазонок. Рисковать своей жизнью без приказа старших или хоть какой-то выгоды или стОящей причины, просто так никому из них бы даже в голову не пришло. А для отца с дядей такое было, похоже, в порядке вещей. Эмма-то сначала наивно думала, что они как-то с охоты деньги имеют. Теперь же, всерьёз засомневалась в этом… А и правда, на что они тогда живут, если охотятся бесплатно? Да, отец тогда сказал, что денег достал, но она не обратила на это внимания, потому что отвлеклась на проблему Сэма. Сейчас же Эмма над этим всерьёз задумалась. Нет, она знала, что Сэм что-то делает с кредитками, но никак не ожидала, что это будет их основным источником дохода. Ей казалось, что это у них, скорее уж дополнительный приработок. Сейчас же… Она увидела все эти незначительные, на первый взгляд, детали, в совершенно ином свете.

Тем временем они уже подходили к стоянке. Ну что сказать? Классический мустанг оказался вполне себе пригодной к передвижению машиной. Дин даже проехался на нём немножко, пробуя управления и проверяя всё ли в порядке. Эмма же в это время скромно сидела в сторонке, с улыбкой наблюдая за отцом, машина ему понравилась, и он получал большое удовольствие от вождения. Так что, отказываться он не станет. А значит, и сердится на неё, тоже. Но впредь Эмма мысленно поклялась себе больше таких проколов не допускать и добывать оплату, не посвящая отца в детали, раз уж ему это настолько не по вкусу.

Пока Дин устраивал тест-драйв, сидевший рядом на пассажирском сиденье Тим, в отсутствие поблизости странного ребёнка, немного осмелел.

— Можно личный вопрос? — с любопытством спросил он Дина.

— Валяй.

— А… как это… с нечистью? Ну… — мужчина красноречиво промолчал. — Не пойми меня неправильно, я человек широких взглядов, но как ты вообще смог… Я вот с тем чудищем из болота бы точно никогда… или тебя заставили? — при этом он с отвращением содрогнулся.

— Да, нет, — невесело усмехнулся Дин, — никто меня насильно в постель не тащил. Просто нечисть тоже бывает разная. Мать Эммы ничем внешне не отличалась от обычной женщины. Красивая, а уж темперамент какой! Сам знаешь, как это бывает, пошел в бар, выпил, подцепил горячую цыпочку… А через несколько дней приходит тебя убивать твой собственный ребёнок…

— И… как ты выжил? — с ещё большим любопытством спросил шокированный мужчина.

— Никак… Мы нашли с дочкой общий язык, договорились с одним доктором, и он мне организовал клиническую смерть. Эмма ввела препарат, чтобы сердце остановить. Так что формальности были соблюдены. Она меня убила… а потом воскресила. Но это долгая история.

— И ты не боишься её? — изумился Тим. — Жуткое создание…

— А если бы это был твой сын? — вопросом на вопрос ответил Дин, потому что и сам затруднялся с ответом. Нет, саму Эмму он не боялся, скорее уж возможного предательства с ее стороны, но он не посчитал нужным говорить об этом постороннему, в общем, человеку.

— Мэт? Не знаю… Думаешь, после болота он тоже будет… другим?

— А если и так, ты бы его принял?

— Если бы точно знал, что это мой мальчик и по-прежнему меня любит, то, да, — не колеблясь, ответил Тим. — Ты точно его вернёшь?

— Сделаю все, что смогу, — честно ответил Дин. — Не дрейфь, затем, немного подумав, он добавил, — а по поводу машины…

— Да, я уж понял, — усмехнулся Тим, — что эта была исключительно инициатива твоей «деточки». Но, знаешь, она права. Мне машина очень скоро уже станет не нужна. Да, и чудище то действительно жуткое. Если ты сумеешь с ним справиться… знаешь, это будет подвиг.

— Откуда… — начал было Дин. Этот мужчина для опустившегося пьяницы на редкость хорошо говорил и соображал.

— Ну, я ведь не всегда таким был, — невесело усмехнулся он. — Когда-то мне прочили блистательную карьеру в разведке. Я отлично умею «читать по губам», так что ваш разговор для меня не тайна… Если бы не пристрастие к бутылке… Сначала я полетел с работы, потом опускался всё ниже и ниже… Вот в этом городишке застрял, встретил свою Пенни… Какое-то время не пил, держался, потом опять сорвался… А потом столкнулся с этим чудовищем болотным… Знаешь, я в жизни многое повидал, но тогда реально струхнул. Чуть не обделался от страха… Потом домой пришел, а там Пенни такая счастливая ждёт меня, ужин при свечах приготовила… — при воспоминании Тим грустно покачал головой. — Вот тогда-то я и испугался по-настоящему… но сделал большую ошибку: не сказал ей ничего, побоялся беременную волновать. А потом мне диагноз поставили — цирроз печени. Сказали, если не брошу пить и не возьмусь за ум, то не доживу до совершеннолетия сына… Я действительно десять лет не пил, а потом, когда Мэтти исчез, ещё поначалу пытался что-то сделать, но без толку… И я снова сорвался, стало уже всё равно…

Пенни эту машину не любит. Ей управлять тяжело, женщина, сам понимаешь. Ей что поманёвреннее и полегче нужно. Тут ее за хорошие деньги все равно не продашь, так что бери и пользуйся.

— Спасибо. Это правда, очень… — Дин на знал, что на это ещё сказать.

— Да, забей, — махнул рукой мужчина.

— А… другие дети? — спросил Дин какое-то время спустя. — Тебе о них что-нибудь известно?

— Нет, откуда? — удивился мужчина, — Но, сдаётся мне, что эти пропажи с моим Мэтти никак не связаны…

* * *

Дальнейший осмотр болота ничего не дал. Как и говорил Тим, ничего там не было, даже датчики братьев ничего потустороннего не показали. Они ещё по пути заехали за Сэмом, чтобы тоже взять его на «место преступления» и быстро познакомили того с «работодателем», заодно и представившись сами по имени, не называя фамилии. Сэм тогда тоже удивился, но от комментариев воздержался, решив, узнать всё у брата наедине попозже.

— А когда ты тонул? — задумчиво спросил Дин. Может, имело значение время?

— Вечером, где-то в сумерках, — задумался Тим, — точнее не скажу. А что?

— Пока не знаю, — честно ответил Дин.

— Может, ему жертва нужна? — подала голос, молчавшая и всю дорогу до болота странно и удивленно поглядывающая на Тима, Эмма. — Такие создания обожают жертву, как животного, так и человека… Особенно человека, желающего принести себя в жертву добровольно…

— Эмма! — уже не в первый раз за сегодняшний день разозлился на неё Дин. — Это не обсуждается!

— Как скажешь… — тихо ответила она, подавленная его эмоциями.

— Что? — удивился Тим, — А разве моего сына ему недостаточно?

— Ну… Может, можно как-то обменять? — задумчиво протянула девочка. — Правда, нужен, наверно ритуал призыва и потом уже как-то с ним договориться, и чтобы было что предложить…

— Никаких договоров с нечистью и жертв! — отрезал Дин. — Вызываем и валим эту чувырлу!

— Ну, если есть возможность, то, да, — осторожно начала Эмма, — но почему бы не иметь и запасной вариант, если не получится? Может, сначала попробовать договориться, а уж если не сработает…

— Она права, — неожиданно поддержал племянницу Сэм. — А какую жертву? Может, корову привести или там, петуха?

— Или меня… — проговорил Тим, как и Дин совершенно правильно оценив намёки Эммы. — Ты ведь это хотела сказать, верно? — прямо спросил он девочку.

Эмма лишь отвела взгляд, пожав плечами.

— Извини, — только и ответила она.

— Нет! — резко ответил Дин. — Никого мы в жертву приносить не будем!

— Отчего же? — ответил Тим. — Мне всё равно недолго осталось, если моя смерть хоть как-то поможет вернуть Мэтти, почему бы и нет… Пенни сумеет о нём позаботиться, может ещё и замуж выйдет… Она у меня красивая… И сильная… А я и так собирался покончить со всем этим. Ты даже не представляешь, какие боли я сейчас испытываю.

— Так нельзя! — горячо возразил Дин. — Эмма! — обратился он к дочери, — Ты можешь его вылечить?

— Не совсем, — грустно ответила девочка. — Это — многолетняя запущенная болезнь. Мне придётся омолодить его на слишком много лет, возможно, до юности или даже детства. Это вызовет вопросы, да и не поверит никто, что это он. Сама я при этом, скорее всего, превращусь в эмбриона, а, может и вовсе в зиготу, и гарантировано погибну, и не факт, что это ему поможет, если болезнь уже тогда началась… Но если ты прикажешь, — она внимательно посмотрела в глаза отцу, — я выполню твой приказ… просто не смогу не выполнить, — тихо добавила она.

Дин только поражённо замолчал: такой обречённости и покорности он ещё у дочери не встречал.

— Что? — удивился Сэм. — Это так твоя привязка действует?

— Да, — только и ответила она.

— Не надо, — спокойно ответил Тим. — У меня наследственная предрасположенность. Алкоголизм лишь усугубил и ускорил это. Я бы всё равно умер, не дожив до старости и внуков…

Эмма только удивлённо посмотрела на мужчину, ощутив… ложь. Он врал, чтобы спасти её? Нет, просто недоговаривал. Наследственная предрасположенность была, но не было никаких гарантий, что она разовьётся в полноценную болезнь без воздействия алкоголя. Но мужчина умело передернул факты в ее пользу, и это после отнюдь не благородного поведения с её стороны по отношению к нему? Странные эти люди… совсем не примитивные и алчные до собственной выгоды, существа, как внушали им в Корпусе… Эмма почувствовала жгучий стыд за недавнее поведение… Значит, люди вовсе не животные, годные лишь на прокорм избранным… Очередная ложь и вбитая установка? Или это ей пока таких не попадалось? Теперь она совсем иначе смотрела на этого человека, ощущая огромную благодарность. Отец так злился на неё сегодня, что она уже всерьёз предположила, что он ей прикажет… Правда, судя по эмоциям, он этого очень не хотел, и Эмма снова испытала облегчение… и неуверенность.

Она мысленно сделала себе зарубку на памяти, больше никогда не торопиться с выводами и не составлять поспешного мнения о людях.

Братья отошли чуть дальше, исследуя близлежащую местность, в надежде найти хоть какую-то зацепку. Эмма подошла к Тиму.

— Спасибо, — поблагодарила его она.

— За что? — поднял он брови, изображая удивление, но оба прекрасно все поняли.

— За всё, — ответила малышка, — мне очень жаль, что я не могу тебя вылечить.

— Все мы когда-нибудь умрем, — пожал он плечами, — так пусть это будет ради близких и дорогих людей. Сколько мне осталось, знаешь?

— Не больше месяца, — честно ответила Эмма, — но ты и сам в курсе.

— Верно, мой врач то же самое говорит. Хотел бы я напоследок повидаться с сыном и убедиться, что с ним все в порядке. Иного я не прошу.

— Мы сделаем для этого все возможное, клянусь, — пообещала Эмма.

— Эй, мы тут, кажется, что-то нарыли! — крикнул Дин. — Идите сюда оба!

— А отец тебя очень любит, даже не сомневайся… — загадочно ответил Тим, отходя в сторону Винчестеров.

* * *

(1) Цирроз печени, усугубившийся тем, что мужчина сорвался и последний месяц бесконтрольно потреблял алкоголь. Отсюда и соответствующие внешние признаки, включая повышенную слезливость и худобу. Эмма, правда, этого не знала, просто увидела ауру человека.