Повязки на наших пулевых ранах (гет)

«Каждый час промедления — еще одна сломанная кость. Сожги «Призрак» и сдайся. Биржа, 11-й колокол».

Записку к одной из деревянных свай двадцать второго причала пришпиливала трость с головой ворона — клюв служил вместо гвоздя.

Инеж не нуждалась в дополнительных убеждениях. Не когда дело касалось его.

«Я иду, Каз, — думала она, мчась по знакомым крышам. — Только держись, я иду».

* * *

Голова чувствовалась так, словно была набита свинцом, тяжелая и трещащая по швам. Она болела, но не в стиле «у меня иногда (всё чаще и чаще) бывают головные боли», а скорее в стиле «кто-то врезал мне дубинкой по башке».

Стиснув зубы, Каз заставил себя поднять голову и открыть глаза. Комната кружилась перед глазами, и пришлось проглотить желчь, которая начала подниматься по горлу. Ему необходимо было сосредоточиться… Где он находится, черт возьми?

Нахмурившись, он попытался рассмотреть окружающее, первым делом оценив свое тело. Он сидел на стуле. В затылке пульсировала резкая боль — вероятно, там, куда ему врезали, — а губа была разбита. Пульсация в больной ноге заставляла думать о вполне вероятной возможности еще одного перелома. Ребра болели, от чего дыхание время от времени вырывалось с хрипом. Обе ноги были связаны, как и руки, и, пошевелившись, чтобы выяснить, что это за путы, Каз выругался.

Проклятая колючая проволока.

Он сосредоточился на окружающем. Грязный пол, каменные стены, низкий потолок со старыми деревянными стропилами. В дальнем углу сложены ящики. Затхло, сыро, дико воняет. Подвал, и притом плохо изолированный — в стене перед ним была трещина, из которой в лужу на полу непрерывно капала вода.

Значит, хорошие новости. Вероятно, он всё еще в Кеттердаме, скорее всего в складском округе. Подвалы дальше вглубь страны не протекали бы морской водой, и он искренне сомневался, что проспал бы целое путешествие по морю.

Сзади тянуло легким сквозняком, и, вывернув шею, чтобы оглянуться, Каз увидел нечеткие очертания закрытой двери — сквозь щели вокруг нее проникал свет. Значит, выход внутрь здания.

Он позволил телу снова наклониться вперед, начав аккуратно испытывать острую проволоку вокруг своих запястий. Если не быть осторожным, можно вскрыть себе руку, а он должен быть в состоянии пользоваться обеими руками. Смерть от потери крови тоже в общем-то не стояла на первом месте в списке его приоритетов.

Прежде чем он успел начать по-настоящему распутывать проволоку, дверь подвала открылась. Он немедленно сел прямо, заставив себя выглядеть беспечным, словно постоянно оказывается заложником в грязных подвалах.

Справедливости ради, по сравнению с обычным человеком, у его нормального были несколько иные критерии.

По ступеням небрежно спустился высокий керчиец и обошел вокруг Каза, остановившись перед ним. Каз сразу изучил его: лет тридцать пять, короткие каштановые волосы, легкая улыбка, практичная капитанская одежда, кандалы, небольшой молоток и пистолет на поясе, маленький шрам под левым ухом и самое весомое — герб на лацкане. Ромб с короной наверху.

— Ван Ваша, — вздохнул Каз, словно это было лишь слегка досадное происшествие. Словно оказаться лицом к лицу с одним из самых крупных работорговцев Истинноморя было частью повседневности. — Какое дело?

У Ван Ваши хватило наглости засмеяться. Каз сохранял бесстрастное выражение, осторожно начав разматывать запястья, и просто приподнял бровь на его заносчивость.

— О, мистер Бреккер, — чуть ли не промурлыкал он, вызвав у Каза мурашки по коже. — Уверен, вы достаточно умны, чтобы догадаться самому.

— Просветите меня, — сухо сказал Каз.

Ваша вздохнул так, словно он разочаровал его. Чертова театральность этого человека…

— Где ваше шестое чувство, Бреккер? Знаете, вы ужасный гость.

Каз непреклонно уставился на него.

Долгое мгновение спустя Ваша снова вздохнул.

— Ладно, отлично. Я объясню вкратце. В конце концов, вам надо попасть на встречу всего через несколько колоколов.

Казу решительно не нравилось, как это звучит.

— Вы сообщите мне всю информацию, что у вас есть о «Призраке» и его капитане.

Каз фыркнул, закатив глаза, про себя надеясь, что Инеж не попадется в расставленную этим ублюдком ловушку.

— Конечно, я расскажу вам всё, что знаю. К несчастью, не думаю, что вы будете сильно удовлетворены тем, что услышите.

Улыбка работорговца стала тоньше.

— Ну-ну, мистер Бреккер. Умоляю вас говорить правду. Понимаете, ложь только доставит вам еще больше неприятностей. А я узнаю, если вы будете лгать.

После чего он свистнул — коротко и нежно. Дверь подвала открылась, и по ступеням спустился кто-то еще, вскоре появившись перед Казом. Это была девочка-подросток, на несколько лет моложе Каза, которая нервно посмотрела на Вашу, а потом опять на Каза.

— Бреккер, познакомьтесь с Кер, моей Сердцебиткой. Кер, познакомься со всемогущим Грязные Руки.

Кер ничего не сказала, и Ваша широко улыбнулся.

— Ну, мистер Бреккер? Мне хотелось бы услышать всю информацию о «Призраке», что у вас есть.

Пожав плечами, Каз откинулся на спинку стула.

— «Призрак» — военный корабль, приобретенный несколько лет назад его капитаном. Она охотится за работорговцами в Истинноморе, спасая детей и не только. Обычно она топит корабль с большинством работорговцев на нем, но забирает капитана на землю в назидание остальным.

Ваша не выглядел впечатленным.

— Всё это мне известно, и вы это знаете. Кто капитан «Призрака»?

Приподняв бровь, Каз фыркнул:

— Вы не знаете? Какая жалкая картина, что вам приходится спрашивать об этом меня. Некоторые зовут ее Святой Истинноморя, некоторые зовут ее Королевой Пиратов, некоторые говорят, она призрак женщины, убитой в трюме рабовладельческого корабля, которая, убивая тех, кто сделал это с ней, оплакивает свою жизнь и жизни тысяч таких, как она.

На челюсти работорговца дернулась мышца.

— Похоже, нам стоит стать более… убедительными. Жаль. Ну, думаю, людям придется переименовать вас из Грязные Руки в Сломанные Руки.

Прежде чем Каз успел даже попытаться что-то сделать, Кер подняла руки и всё погрузилось во мрак.

* * *

— Ты собираешься это сделать? — спросил Джеспер, встретившись с ней взглядом серебристых глаз.

Черты его лица стали жесткими, пальцы барабанили по перламутровым рукояткам револьверов.

— Я не стану колебаться, если потребуется, — ровным тоном ответила Инеж, твердо глядя в ответ. — Я верну Каза так или иначе. Он вернется домой любой ценой.

Она не позволяла себе думать о других возможностях.

Конечно же, мысли появлялись всё равно. Страх того, что могли сделать с Казом. Она знала, в могущественных людях, которые заплатили бы большие деньги, чтобы увидеть Грязные Руки в своей власти, недостатка не было. Желудок скрутило от такой возможности. Она могла только молиться Святым, умоляя их не позволить этому случиться.

— Я с тобой, Инеж, — без малейшего колебания сказал Джеспер.

— Я тоже, — сказал Уайлен, подняв взгляд от трости Каза, на которую до сих пор смотрел, не отрываясь. — Мы вернем его.

Она натянуто кивнула, глядя на карту Кеттердама, на которой были разбросаны десятки бумажек: записки, письма, документы, которые она украла с рабовладельческих кораблей, прежде чем потопить их. Любая мелочь, которая могла помочь.

Святые, если бы она только знала, с чего начать.

* * *

К тому моменту, когда Ваша раздавил третий палец, Каз с трудом дышал, превозмогая боль, превозмогая панику. Конечно, в течение лет он добился успехов, но это не означало, что стало легче чувствовать потную ладонь, прижимавшую обнаженную руку Каза, когда Ваша поднимал молоток. Перед глазами поплыло, и он слабо отбивался, но проклятая Сердцебитка поддерживала сердцебиение слишком низким, чтобы он мог действовать эффективно.

— Ничего новенького в голову не пришло, мистер Бреккер? — небрежно спросил Ваша, прижав руку Каза так, что его уже сломанные пальцы изогнулись в грязи.

Каз задохнулся, отбиваясь как дикий зверь, обнажив зубы.

— Только что, ради ее же блага, я надеюсь, что манеры вы унаследовали от отца, а не от матери.

Губы Ваши жестоко изогнулись.

— Очень смешно, мистер Бреккер.

В звуке, с которым его четвертый палец треснул под тяжелым металлическим молотком, не было ничего смешного.

* * *

В итоге решить задачу Воронам помог намек Аники. По-видимому, одна из обучающихся Пауков тренировалась взбираться по одному из заброшенных складов, когда услышала, как некие вышибалы разговаривают о том, что «покупатель» будет здесь к одиннадцатому колоколу, чтобы забрать пакет. А потом один из них пожаловался, что ему приходится быть нянькой для Бреккера, тогда как остальные пошли на «кровавую баню».

Инеж тошнило от каждого услышанного слова.

— Так что будем делать? — заключила Аника, ожидая от Инеж распоряжений.

Инеж склонилась над картой на столе, чувствуя, как из косы выбились пряди волос.

— Что делаешь, когда тебе выпадают проигрышные карты? — спросила она, ища самые эффективные пути выполнить задачу.

— Меняешь игру, — сказал Джеспер и посмотрел на Инеж с легкой улыбкой. — Замышляющее выражение.

— Определенно, — согласился Уайлен. — Каков план, Инеж?

— Мы взорвем «Призрак», — просто сказала Инеж, просматривая путь от Пятой гавани к Бирже. — А потом позволим капитану попасть прямёхонько в ловушку.

* * *

Потянувшись к нему, на долю секунды Инеж подумала, что опоздала.

Каз выглядел кошмарно: высохшая кровь образовала корку на затылке и на губе, рубашка порвана в нескольких местах, открывая фиолетовые, распухшие синяки, которые расцветили его тело, но самое ужасное — он по-прежнему был связан.

Каз Бреккер мог выбраться из любых пут.

Но потом он застонал, приоткрыв глаза.

— Неж? — пробормотал он, и боль переплеталась с каждым звуком.

Сердце сжалось, и она бросилась к нему, опустившись рядом на колени.

— Каз, — произнесла она, кусая губу. — Каз, я… Святые, мне так жаль…

— Перестань, — сказал он, покачав головой. — Освободи мои руки.

Она нахмурилась и склонилась над ним, чтобы увидеть путы.

— Если ты не смог выбраться из них, Каз, сомневаюсь, что я смогу, я не Фабрикатор…

Слова застряли в горле, когда она увидела, в каком состоянии его руки и кисти. Рукава рубашки были разрезаны на полосы, как и кожа под ними, где острая проволока вонзилась в плоть. Медленно капала кровь — новая поверх старой.

Но еще хуже — его кисти. Его прекрасные руки взломщика... когда-то длинные тонкие пальцы распухли и изогнулись под жуткими углами, бледная кожа расцвечена фиолетовыми и красными синяками. У него не хватало ногтей.

Инеж задохнулась, и на долю секунды ей пришлось отвести взгляд, прежде чем оцепенело кивнуть.

— Каз, — прошептала она, но оборвала себя. Она не могла сейчас трястись над ним: им следовало выбраться отсюда в безопасное место.

Инеж взяла Санкт Петр и со всей возможной аккуратностью срезала проволоку с его тонких запястий, стараясь не касаться кожи. Она отбросила проволоку в сторону, и мгновение Каз не шевелился. Он просто лежал с нечитаемым выражением лица, уставившись в неведомое пространство.

— Каз, нам надо идти, — настойчиво прошептала Инеж, поднеся ладонь к его щеке, но не касаясь.

Он моргнул, его взгляд медленно обратился к ней, а потом он кивнул, попытался сесть и зашипел, едва прикоснувшись руками к грязи.

Инеж едва не заплакала. Что он теперь будет делать? Каз без пальцев — всё равно, что я без ног.

Тем не менее она предложила помощь, и он молча принял ее. В течение последних нескольких лет он сделал успехи по меньшей мере в этом, хотя и только когда они были наедине.

Он неловко закинул руку Инеж на плечи, а она поддерживала его за талию, и так они похромали из склада.

* * *

Медик покинул особняк Ван Эков ранним утром. Уайлен с Джеспером оставили Каза и Инеж в одной из многих гостевых комнат, и никто не прокомментировал тот факт, что Каз не стал спорить насчет необходимости оставаться здесь.

Каз лежал в кровати, с лубками на каждом пальце и повязками, покрывающими оставшуюся часть его кистей и запястья. И смотрел в потолок.

— Утром мы найдем Целителя, — пробормотала Инеж, сидя на краю кровати.

Она хотела взять его за руку. Она не могла.

Он ничего не ответил, его взгляд скользнул по ее лицу, что-то ища. Инеж хотела дать ему это. Она дала бы ему что угодно. Она не знала, чего он хочет.

— Он исцелит кости…

— Я знаю, как действуют Целители, Инеж, — тихо перебил он ее. Безэмоционально. — Это неважно. Ты слышала медика. Даже с Целителем, шансы, что я верну хотя бы половину обычной подвижности пальцев, невелики.

— Но мы можем попытаться, — очень нежно Инеж откинула прядь волос со лба Каза.

Он опять ничего не отвечал какое-то время, а потом что-то едва заметно смягчилось в уголках его глаз.

— Ты останешься? — шепотом спросил он, словно боялся, что, если выразит свое желание слишком громко, она развернется и исчезнет навсегда.

Инеж не была уверена, имел ли он в виду остаться на ночь или дольше, но сейчас это было неважно.

— Столько, сколько буду нужна тебе, — пообещала она. — Я останусь.