Клеймо в виде солнца (джен)

Громкий хлопок двери вырвал меня из забытья. Снов не было. Совсем. Закрыла глаза в темноте, открыла — уже светло. Это очень странное ощущение. Я лежала, не шевелясь, и пыталась осознать, как такое вообще возможно, ведь мои сновидения всегда были яркими, красочными, с умопомрачительными сюжетами и приключениями. И вдруг услышала тихий разговор. Кажется, эльфийские уши и правда лучше улавливают звуки. Я старательно притворилась мирно спящей. Жаль, в текущем положении даже глаз не скосить, чтобы посмотреть, кто там пришёл, ведь лежу я спиной к двери.

— Эй, парень, подъем, смена пришла. Что за сонную обитель ты тут устроил. Ладно девочка отсыпается, её от работы освободили, но ты-то на посту! — насмешливо сказал незнакомый мужской голос.

— Я не сплю, не сплю, — хрипло пробурчал Фэррис.

Постоянство — признак мастерства, да, Фэррис? Жаль, мне приходится всё время делать безразличную морду кирпичом. От желания прокомментировать очередной сон этого бравого стражника-сони у меня аж всё зудит. Но нельзя. Ну почему меня не всосало в какого-нибудь обычного мага или храмовника! Как же тяжело всё держать в себе. Я зажмурилась, стиснула зубы и медленно выдохнула через нос. Бесит, что нужно молчать, бесит, что нужно скрывать эмоции. Вся ситуация бесит. Вчера это ощущалось не так сильно. Наверное, сказывались нахлынувшие воспоминания бедняжки-Атиши, вот и ходила в состоянии офигевания весь день.

— Что там было на утреннем инструктаже?

— Ночью опять всю башню обыскивали, но не нашли ни следа магии крови. Рыцарь-командор Грегор недоволен. А ребята судачат, будто он надеется, что малефикар не упустит случая завершить начатое, потому и организовал слежку. Думаю, они ошибаются.

— Да лучше бы и правда завершил... — голос Фэрриса был едва слышен.

Мерзкий храмовник! Ваш орден же защищать магов должен, а ты... От возмущения я даже дышать перестала. Может, наплевать на всю маскировку да и высказать этому гаду всё что я о нём думаю? Нет! Пришлось закусить губу, чтобы сдержать порыв. Если ходят подобные слухи, значит, мне нужно быть ещё осторожнее. Нельзя давать повода для подозрений.

— Эй, ты чего, не её вина, что малефикар её жертвой выбрал. Любой на этом месте оказаться мог.

— Если мага крови не поймают, то и окажется.

— Фэррис, ты слишком пессимистично настроен.

— Я реально смотрю на вещи. Я видел, что могут натворить маги. Это ты тут весь такой благородный с мечтами о защите бедненьких магов...

— Эй, парень, не перегибай палку, я прекрасно знаю, какую опасность несёт магия.

— Вот именно, ты «знаешь», а я видел своими глазами, что магия крови может с человеком сделать. Если малефикара скоро не поймают, то лишь вопрос времени, когда вот эта его новая марионетка натворит дел.

— Да ну брось, её же проверяли. Даже если ты вдруг прав, то как мелкая слабая эльфийка без магии сможет навредить целому Кругу, полному опытных магов и храмовников?

— Её поведение уже изменилось.

— Старшая Чародейка предупреждала Рыцаря-командора об этом.

— Маги просто выгораживают своих. Как всегда.

Я услышала обречённый вздох. О да, я совершенно согласна с тобой, мой новый неведомый надзиратель. Этого параноика вряд ли в чём-то можно убедить.

— Ладно, не о чем тут спорить. Рыцарю-командору лучше нас с тобой знать, чем это грозит Кругу и как нужно действовать. Не пора ли девочку разбудить? Утро-то уже не раннее.

— Нет, не надо. Чем больше спит, тем меньше от неё проблем. Сам скоро поймешь.

Кажется, голос Фэрриса дрожал уже не ото сна. Чёртов параноик, вообразивший меня кровожадным монстром.

— Ха, говоришь, словно ты весь такой опытный храмовник, а сам-то в Круге меньше моего, — собеседник Фэрриса не сдержал тихий смешок.

— Мне ещё ни с кем рядом не было так жутко. Я уже видел одержимых, но это совсем другое. Она просто смотрит на тебя так долго и печально, словно... словно ты для неё давно мёртв, и она тебя уже оплакала.

— Ну ты и сказал... Думаю, ты просто устал. Тебе нужно поесть, потом хорошенько поспать, и...

— А ещё она не слушается! Отказывается делать, что велено, или вообще сама командует! — прервал Фэррис. — Да вон хоть Энн спроси, она с этой усмирённой едва ли час провела, а впечатлений на весь день осталось.

— Я понял, понял, ты только не нервничай. Иди уже отдыхать.

Фэррис что-то ещё пробурчал неразборчиво и, судя по громыханию доспехов и хлопку двери, действительно ушёл. От двери донёсся тихий вздох. Глупо было ожидать, что меня оставят одну. Надеюсь, этот новый храмовник поадекватнее предыдущего будет.

Я лежала и рассуждала о своём будущем. Точнее, о том, как мне обеспечить его наличие в принципе. Если Винн уехала вчера, то, учитывая, что ей нужно хотя бы пару дней на дорогу туда и обратно, плюс время на саму битву под Остагаром, у меня есть минимум неделя до беспорядков, которые начнутся в Круге. За это время нужно получить актуальную информацию об окружающем мире, придумать способ побега и осуществить его. Звучит сложно, но всё-таки осуществимо. Сегодня нужно поискать в библиотеке книги о Церкви и мировой истории, а то в памяти Атиши об этом ничего толком и нет. Не до того было девочке. Сначала в нищете с мамой жила, потом кошмары мучили, а уж после усмирения и вовсе никаких интересов не осталось. Печальная судьба, на самом деле. Она ж и не пожила толком, получается. И не поживёт, потому что нет её больше, только я осталась. В носу предательски защипало, и к глазам подступили слёзы. Ужасное чувство! Вот вроде ничего я плохого не сделала, но ощущаю себя виноватой перед Атишей. А может, есть способ её вернуть сюда, а меня туда, обратно? И... Ой.

Я распахнула глаза и уставилась в каменную стену ошалелым взглядом. А где это моё «обратно»? Что было перед тем, как я на полу кладовой оказалась? Я напрягала память, пытаясь выхватить хоть какие-то воспоминания, но цельная картинка не складывалась. В голове всплывали лишь обрывки. Иду на работу. Давлю из себя милую улыбку для очередного недовольного клиента, от которого слышны одни ругательства. Перерыв. Девочка из соседнего отдела хвастается, что её парень купил серёжки, о которых она давно мечтала. Серёжки эти отчётливо помню. Действительно красивые, и камушки прямо под цвет её глаз. Вот я снова нацепила маску и повторяю, как нам важно обеспечивать сервис на высшем уровне для каждого посетителя. Потом домой собираюсь. Дошла я домой или нет? А как выглядит мой дом? Не знаю. Не помню! Почему вообще при мыслях о доме я вспоминаю наш маленький дом в эльфинаже, а не квартиру в нормальном городе? Я же помню, что там, откуда я, другие города, другое жилье, люди другие. Там вообще только люди есть, но при мыслях о подруге детства вспоминаю острое ухо чумазой девчушки перед собой и как я переплетаю ей около этого уха растрепавшуюся косичку.

Как такое вообще может быть? Словно из моей памяти вырвали куски, заменив их на другие. Я же помню про эту чёртову игру, сюжет всех частей серии тоже немного помню. А дом свой, настоящий, не помню.

Закрыв глаза, я глубоко вздохнула. Нельзя давать волю эмоциям, не сейчас. Спустя какое-то время у меня всё затекло из-за неподвижности. Наверное, нет больше смысла лежать, нужно вставать и снова притворяться бесчувственным куском человека. То есть эльфа. Так не хочется. Залезть бы под одеяло с головой и от души поплакать, а не вот это всё...

Я глубоко вздохнула последний раз и села на кровати. Не сдержавшись, поморщилась — спину неприятно потянуло, а голова слегка закружилась из-за резкого подъёма. Позволила себе потянуться. Какое болезненное наслаждение! Может, именно это ощущение мазохисты любят? Опять в голову лезут глупости.

— Доброе утро! — сказал тот самый новый храмовник, о котором я уже успела забыть, пока лежала и жалела себя.

У двери стоял молодой парень, вряд ли старше Фэрриса, но совершенно на него не похожий. Он спрятал лёгкую улыбку в короткой, едва начавшей расти светлой бородке. Пока я молча бесстыдно рассматривала его очень даже симпатичное лицо, он смутился, отвёл взгляд, поднял руку, потёр шею, а потом почесал золотистые кудряшки на голове. Я медленно моргнула. Не может же это быть...

— Меня зовут Каллен, я сменил Фэрриса. Буду сегодня следить за тобой.

— Привет, кудряшка, — неожиданно ляпнула я.

Лицо храмовника удивлённо вытянулось, а до меня дошло, что и кому я сказала. Сердце пропустило удар.

— А меня зовут Атиша. У тебя забавные кудряшки.

Как-то криво я постаралась исправить ситуацию. Хотя... Парень-то покраснел. Может, обойдется? Стоит, мнётся на месте, опять шею трёт. Очаровательно, на самом деле. А на меня так и не смотрит. Ну, оно и к лучшему.

— Отвернись, пожалуйста, мне нужно одеться.

Я не особо рассчитывала, что Каллен послушается, но он, промямлив нечто нечленораздельное, быстро отвернулся. Неожиданно, после Фэрриса-то. Не теряя времени, я вскочила с кровати и поспешила натянуть вчерашнюю робу. Проверила волосы — заплетённые вчера косички почти не растрепались, даже переплетать смысла нет. Неожиданно желудок тихим ворчанием напомнил, что я спала слишком долго, и теперь пора поесть.

— Спасибо, можешь повернуться. А когда будет завтрак?

— Уже был пару часов назад, — ответил Каллен, поворачиваясь.

— А скоро ли обед? — я постаралась скрыть жалобные нотки в голосе.

— Тоже через пару часов. Но можно пойти на кухню, там наверняка найдётся, чем подкрепиться.

Какой понимающий храмовник! Если бы могла, так бы и расцеловала тебя в милые розовые щёчки. Чтобы скрыть предательски полезшую на лицо улыбку, пришлось быстро развернуться к кровати и начать заправлять её. Этого бы парнишку, да потискать в уголке...

Стоп. О чём я вообще думаю? Какие тисканья, какие парнишки? Откуда такие несвойственные мне желания повылезали? Это же не могут быть мысли и желания Атиши? Или могут, раз уж у меня часть воспоминаний заменилась на её? Слишком сложно, слишком страшно. Слишком не время сейчас думать о таком, не под надзором храмовника. Сначала — на свободу, и только потом можно будет погрузиться в самокопание или начать пускать слюни на местных мужиков!

* * *

Поход на кухню оказался отличной идеей. Мне удалось стащить парочку свежеиспечённых к обеду булочек и большое сочное яблоко. Каллен не отставал и утащил кусок колбасы прямо из-под носа повара. Спрятавшись в одной из ниш коридора, мы по-братски поделили добычу. Перекус придал сил не только мне, Каллен тоже заметно повеселел. Всё так сильно отличалось от вчерашнего дня! С Фэррисом я боялась лишний раз вздохнуть, чтобы не получить очередной удар Святой Кары, а с этим парнем чувствовала себя так легко и свободно, словно мы знакомы много лет. Пару раз я забылась и улыбнулась, но он, кажется, не заметил этих моментов. Наверное, учитывая всю ситуацию, лучше бы вместо него и сегодня был Фэррис. Нельзя так расслабляться, от этого слишком многое зависит.

Идти в библиотеку на час-полтора, которые оставались до обеда, не было смысла. Я едва успею найти книгу по интересной мне теме. Стоит потратить это время с большей пользой.

— Каллен, а я могу погулять на улице?

— Ох, во внутренний сад нельзя, там сейчас проходит тренировка храмовников. Вход на крышу после того случая с Вив тоже запрещён.

В памяти всплыли подробности. Вив — совсем молодая девушка, прибывшая в башню несколько месяцев назад. Атиша слышала разговоры, что та сама сдалась храмовникам после того, как из-за неконтролируемой вспышки магии подожгла свой дом. В том пожаре погибла вся её семья. Винн опаивала Вив успокаивающими отварами, для которых Атиша носила ей травы из кладовых лаборатории. Но это не особо помогало, Вив всегда плакала. И через полтора месяца после прибытия она проникла на крышу и прервала свою жизнь каким-то ритуалом магии крови. Было очень грязно и кроваво. К счастью, Атиша не была одной из тех усмирённых, кому пришлось убирать последствия и приводить крышу в порядок, но она видела, как искалеченное тело уносили в подвал. И эта картина сейчас же всплыла в памяти. Я нервно выдохнула и сглотнула. Меня, настоящую меня, не пугали слишком «мясные» виды, спасибо интернету и фильмам, поэтому не испугало и воспоминание о Вив. Но мне стало невероятно жалко эту бедную девочку, которая не смогла справиться с тем, что она натворила, пусть и ненамеренно. Почувствовав, что в носу защекотало, а уголки глаз увлажнились, я поспешно отвернулась от Каллена и медленно пошла по коридору.

— Я не собираюсь повторять то, что сделала Вив. Может быть, мы можем выйти на балкон? Мне нужен свежий воздух.

Я попыталась вспомнить карту Ферелдена. Башня Магов находится на острове посреди озера Каленхад. И, кажется, остров этот ближе к восточному берегу. Значит, мне нужен балкон на восточной стороне. Но храмовник шёл за мной молча.

— Каллен?

— А? Я... я просто задумался. Да, конечно, на балкон можно. Идём.

Вряд ли случившееся с Вив оставило Каллена равнодушным. Наверное, сейчас тоже вспоминает и грустит. Или размышляет, как он мог бы это предотвратить. Такой хороший парень. Он ведь и в храмовники пошёл, потому что искренне хотел защищать всех — и простых людей, и магов. В груди предательски заныло. Я прекрасно помню, что ждёт Каллена впереди: длительные пытки демонами и мучительная смерть товарищей на его глазах. Это сломает его на много лет. И даже если он сможет в итоге преодолеть это, кошмары всё равно будут мучить его всю оставшуюся жизнь. И я ничего не могу сделать, чтобы это предотвратить. Совсем ничего.

* * *

После длительного подъёма мы наконец вышли на балкон. Каллен подошёл и схватил меня за плечо. Аккуратно, даже почти нежно, но крепко. Я бы не смогла вырваться, даже если бы хотела. Но зачем мне вырываться? Я прыгать не собираюсь. Мы приблизились к перилам, и у меня закружилась голова от взгляда вниз. Кажется, теперь я боюсь высоты. Определённо, «такой» способ побега не для меня. Я отшатнулась от края и прижалась к храмовнику. Спасибо, что держишь меня, парень, ты, главное, не отпускай. Здесь, наверху, такой сильный ветер, что кажется, будто стоит только Каллену разжать пальцы, как меня в теле тощей эльфийки просто сдует с балкона.

Окружающий вид был величественным и тоскливым. Не знаю, как эти эпитеты способны совмещаться друг с другом, но именно они сразу пришли на ум, стоило только бросить взгляд на горизонт. Тяжелое серое небо в любую минуту грозило пролиться обильным летним дождём, поверхность озера рябила от волн, а деревья на берегу, оказавшемся не таким уж далёким, гнулись от ветра.

От острова, к скалам которого гигантским каменным пауком цеплялась Цитадель Кинлох, к берегу шёл длинный каменный мост. Некоторые пролёты были частично разрушены, а центральная часть его совсем отсутствовала. От руин на противоположном берегу на юг и на север вдоль берега тянулись остатки Имперского тракта.

— Каллен, а почему мост не восстановят?

— Я... не знаю. Наверное, это сложно.

— Но ведь можно сделать это с помощью магии.

— Наверное. А может и нет. А может, безопаснее оставить его в таком виде. Я не думал об этом. И ты не думай.

«А может, так просто меньше возможностей для побега из этой тюрьмы», — подумала я, но вслух сказала только: «Ладно».

Около начала моста с нашей стороны виднелся маленький деревянный причал и одинокая лодка. Получится ли у меня её украсть? Хотя лучше подумать над тем, получится ли у меня догрести на ней до той стороны, ведь моторов в этом мире ещё не изобрели, а гребля — это очень тяжелый физический труд. Я мельком взглянула на свои тощие слабые ручонки. Сплошное разочарование. Не догребу. И по своей воле никто меня, конечно, на тот берег не отвезёт. В голове мелькнула шальная мысль притвориться страшным магом крови и взять заложника, но я быстро от неё отмахалась. Паранойя Фэрриса плохо влияет на мои представления о собственной персоне. Если уж выбора совсем не будет, то я знаю более быстрые и менее болезненные способы самоубиться.

— Красиво тут, — протянула я, оглядывая покрытые деревьями каменистые холмы, тянущиеся до самого горизонта. — Суровая северная красота.

— Южная, — поправил Каллен и странно посмотрел на меня. — Еще южнее лежат леса и торфяные болота диких земель Коркари, в которых живут варвары, а за ними только пустынная тундра и льды.

— Да, конечно, я имела в виду южная. Оговорилась. На юге холодно, на севере тепло, это каждый знает, — поспешно согласилась я и постаралась сразу перевести тему: — А сам ты откуда?

— Из маленького городка к югу отсюда. Хотя, честнее будет Хоннлит назвать большой деревней. Там здорово. Люди добрые, жизнь тихая. Скоро, наверное, начнут готовиться к празднику урожая, дома и заборы будут украшены цветами... Эх.

— Хорошо там, наверное. Поля, огороды, сады... А я из эльфинажа. У нас из зелени только Венадаль был.

— Вена... что?

— Венадаль. Я не знаю, как это с эльфийского переводится. Это здоровенный такой дуб, растет в центре эльфинажа. В любом городе есть. В эльфинаже, конечно. Считается, что он помогает нам не забывать свою историю. Венадаль красивый. К празднику его тоже украшают: ленточки на ветви повязывают, свечи вечером вокруг зажигают, а хагрен, старейшина то есть, кору расписывает разными узорами. Я правда не знаю, что именно он рисует, я ещё маленькая была, мне про историю и традиции мало рассказывали.

— Скучаешь по дому? По родным?

Этот вопрос застал меня врасплох. Скучаю ли я? Не знаю. Скучала ли Атиша? Тем более не знаю. Странное ощущение от переплетения своих и чужих воспоминаний. Я сейчас и правда вспоминала Венадаль. Вспоминала, как играла с другими детьми у его корней, как мы каждый день поливали его, принося воду от колодца в маленьких игрушечных ведерках. И как мама вечером загоняла меня домой. Нету больше того дома, и мамы там больше нет. Вот и ответ.

— Мне не по чему скучать. У меня там никого не осталось. Когда меня забрали храмовники, мы с мамой путешествовали. И я без понятия, куда мы направлялись. Даже не знаю, в каком городе меня забрали. Мне тогда было не очень хорошо, — ответила я, затем помолчала немного и вернула вопрос: — А ты скучаешь по своему дому?

— По самому дому — нет, а вот по семье скучаю. Иногда пишу им письма. Так странно, когда мама пишет, как за малышкой Розали ухажёры вьются. Я-то её совсем крошкой помню, а теперь она уже девица на выданье. А Брансон даже жениться надумал! А он ведь младше меня.

— Каллен... Я слышала, как говорили о порождениях тьмы, что на юге их всё больше и больше. Твари лезут из диких земель. Грядёт новый мор.

Рука на моём плече дрогнула и сжалась сильнее. Стало больно, но терпимо, а синяки я переживу. Я понимала чувства храмовника. Он мне тут про братишек-сестрёнок рассказывает, душу изливает, а я ему намекаю, что всех его родных скоро порождения тьмы поубивать могут.

— Ты тоже думаешь, что будет мор? Но ведь архидемона никто не видел.

— Винн говорила, что он будет при Остагаре. Это мор, Каллен. Напиши семье, пусть бегут подальше от диких земель, пока ещё есть время.

— Я... да, ты права, я напишу. Завтра же. Попрошу Рыцаря-командора отправить с почтовым вороном.

— Почтовый ворон? Не голубь? — спросила я, не удержавшись.

— Голубь? Как можно доверить вести этой глупой птице? Они только на пироги годятся. А вороны умные и хитрые, и от хищника уйдут, и от человека, всегда доставят письмо кому нужно. Да, давно я Мие не писал. Нехорошо.

— Нехорошо, — согласилась я, — почаще им весточку посылай, не забывай о них. Семья всегда поддержит в трудную минуту, и всегда примет тебя любого. На то они и родня.

Мы постояли молча ещё какое-то время. Каллен, нахмурившись, размышлял о чём-то своём, а я обдумывала свои слова. Семья и правда очень важна. Вот только семьи у меня больше нет. Я даже не знаю, жива ли ещё Нерия, мама Атиши, помнит ли о своей непутёвой дочери, так неудачно оказавшейся магом. Сложно свыкнуться с мыслью, что я теперь совершенно одна. Я передёрнула плечами, то ли от страха, то ли от холода.

— Я замёрзла, пойдём на обед, а то и его пропустим.