В этот День Мёртвых (джен)

─ Не думал я, что на старости лет увижу такую картину, но жизнь и впрямь полна сюрпризов.

─ Повторяю в сотый раз, я не знал, что это такое. Правда!

─ Это то я понял ещё минут 5 назад.

─ Тогда почему я всё ещё прикован к стенке этой башни?!

Верхний этаж жилища Гуткнехта представлял собой помещение под самой крышей, это и вправду была башня, вернее то, что от неё осталось. Добрая половина крыши отсутствовала, словно была чем-то или кем-то оторвана, половицы так же были усеяны дырами и провалами в нижнюю часть дома. Через эти дыры можно было увидеть столовую, в которой несколько минут назад и случилось гнусное преступление. Но закован железные кандалы и приколочен к стенке Вэй Усянь был не по этому.

─ Видишь ли, ─ продолжал старейшина, ─ до меня дошла весть о том, что ты у нас практиковал и до сих пор практикуешь тёмную магию. Это правда?

Вэй Ин недобро покосился на Эмили, стоявшую возле стола старейшины.

─ Если Вам и так всё известно, ─ казалось, что он обращается к старейшине, но на самом деле Вэй Ин обращался к Эмили, ─ то зачем спрашивать об этом у меня?

На миг они встретились глазами, но она тут же отвернулась, словно сейчас вообще не знала Вэй Усяня. Ничего, он уже привык, так обычно люди и выражают своё негативное отношение к нему: отводят глаза и кривятся, словно смотрят на что-то очень омерзительное.

Где-то в углу, в полуразвалившемся кресле, сидел Гектор, всё ещё не пришедший в себя после обморока.

─ Я человек справедливый, так что предпочёл бы услышать обе версии произошедшего.

─ Версия тут одна, старейшина: я напал на Эмили и Гектора без причины и чуть не обрёк весь загробный город на исчезновение.

Как и при жизни, я по-прежнему остаюсь безжалостным убийцей и злодеем, — ответил Вэй Ин с равнодушием.

Это всё он принимал уже как факт и полностью осозновал своё положение, что в мире живых, что в загробном мире. Он навсегда останется эгоистичным, жестоким, безнравственным заклинателем, чью душу уже давно поглотила тьма, из которой нет пути назад.

Старейшина аж поперхнулся от такого весьма открытого заявления.

─ Что ж, тогда как ты объяснишь своё пребывание здесь?

─ Хотел бы я и сам знать.

─ Так… — призадумался Гуткнехт. ─ Интересно...

Достав перо из хвоста рядом сидящей вороны, он принялся что-то записывать на клочке старинного пергамента.

Вэй Ину было уже всё равно, что произойдёт дальше, он ведь уже умер, а забвение, на которое обрекаются все души подобные ему — не такое уж и наказание, с скорее счастливое избавление от всего и навсегда.

Пока старейшина что-то старательно записывал на пергамент, Вэй Усянь рассматривал его с точно таким же интересом, с каким он смотрел и на Эмили в первую их встречу. Старейшина Гуткнехт был почти точно таким же скелетом, как и Гектор, вот только нормальных человеческих глаз в его черепе не было. На месте глаз были лишь 2 чёрные дыры. Даже несмотря на то, что и старейшина, и Гектор оба были скелетами, по ним точно можно было сказать, что между есть большая разница в возрасте, как минимум по состоянию их костей. Если у Гектора кости были ещё ничего, казались крепкими и даже были немного белыми, то кости старейшины были покрыты слоем жёлтой гнили, на подобии коррозии. Кости напоминали труху и, казалось, могли рассыпаться при любом прикосновении. На возраст также намекала и походка. Гуткнехт двигался согнувшись, как будто он старый дед без палки, а его свисающая с подбородка белая длинная бородёнка, больше напоминающая кусок бечёвки, лишь подтверждала то, что старейшина явно старше любого в этой комнате. И дополняля весь этот образ дыра в его черепе, которая прикрывалась куском черепа, как крышкой, и не заметить её было сложно, потому что старик чесал это место каждые несколько минут.

Вэй Ину казалось, что после Эмили и Гектора его ничем не удивить, но, видимо, загробная жизнь готовила для него ещё много сюрпризов.

─ Эмили, детка, принеси мне, пожалуйста, кодекс, ─ попросил, закашлявшись старейшина.

Эмили потянулась рукой к самой высокой полке рядом с собой, и тяжёлый талмуд упал на пол, чуть не придавив девушку.

─ Осторожнее, дорогая, ─ забеспокоился старик.

─ Надо же голову беречь, ─ из черепа Эмили донёсся знакомый голос.

С помощью ворон, сидевших на останках крыши, талмуд был доставлен на трибуну, где его уже ожидал старейшина. Книга представляла собой древнюю исполинскую рукопись с множеством пожелтевших страниц, небрежно вставленных в неё, кучей порванных закладок и множеством других старинных бумаг внутри. Обложка книги была изрядно потрёпана временем и просто, но Гуткнехту было на это плевать, и он без страха раскрыл книгу и начал листать огромные пожелтевшие страницы.

А Вэй Ин всё ждал вынесения своего приговора, рассматривая цепи, которыми его приковали к стене.

"Даже если бы и захотел, все равно бы не смог сломать их. Цепи заколдованы. Выходит, старик тоже кое-что понимает в магии. Непросто же так у него по дому все эти амулеты и книг разбросаны", ─ подумал Вэй Ин, смотря то на цепи, то на старейшину, который продолжал старательно что-то искать в древнем талмуде, Эмили помогала ему переворачивать огромные страницы, а Гектор всё ещё был без сознания.

─ Вот, нашёл! ─ Внезапно заявил старик. ─ "Согласно древнему закону, установленному небесами и самим Создателем, все, кто совершали самые страшные грехи при жизни будут преданы забвению сразу же после смерти без шансов попасть в чистилище. Без исключений", ─ продекламировал он один из пунктов кодекса.

─ А это значит, ─ начала Эмили.

─ Что он не грешник, ─ закончил за неё Гуткнехт.

Цепи тут же спали с запястий Вэй Усяня.

─ Ничего не понимаю, ─ не унималась Эмили. ─ Он ведь тёмный маг, Вы сами видели на что он способен здесь, теперь представьте, что он мог творить при жизни.

─ Увы, но в правилах нет исключений ни для кого. Значит, твой друг вовсе не грешил при жизни, раз Небеса решили всё же отправить его в чистилище, ─ с этими словами Гуткнехт закрыл кодекс, и вороны унесли книгу на место. ─ А теперь извините меня, мне нужно принять настойку, ─ старик отправился вниз по винтовой лестнице.

─ А как же их возвращение в родные чистилища? ─ спросила его вслед Эмили.

─ Скоро вернусь!

* * *

Здесь наверху, в "зачарованной башне", как её любили называть местные, Эмили всегда чувствовала себя живой. Только здесь она могла чувствовать и ощущать хоть что-то всеми органами своих чувств, пусть они уже давно были мертвы. Но эта иллюзия давала чувство облегчения и свободы, когда она смотрела на весь этот мир и представляла, что там внизу по улицам проходят и радуются жизни живые люди. Она не ненавидела загробный город или его жителей, она ненавидела тот факт, что они все мертвы, и только это не давало ей покоя.

Сейчас же это место не смогло покрыть и 90% того стыда, который она испытывала перед Вэй Ином.

─ Прости меня, пожалуйста, ─ опустив глаза, сказала она. ─ Я просто… Просто…

Что "просто"? Испугалась? Даже после смерти остаёшься такой же слабой напуганной девчонкой? Да, и это угнетает изо дня в день. Казалось, что ты давно уже выросла и пройдя через смерть должна была перестать испытывать страх, ведь нет ничего страшнее смерти, но Эмили по-прежнему боялась. Боялась, потому что всю жизнь была трусихой и не могла этого перебороть в себе.

─ Ничего, ─ отмахнулся Вэй Ин и поравнялся с ней на небольшом импровизированном балконе. ─ Ты не первая, кто испугался меня и хотел уничтожить.

В загробном мире ветер был ненастоящим. Он был, но отличался от того, что дул в мире живых, более терпкий, как будто застоявшийся на пыльной полке. Он дул, но не освежал, он был, но был таким же мёртвым и пустым, как всё вокруг. Но чего у этого города не отнять, так это вида с этой "зачарованной башни". Весь город был, как на ладони, и он был прекрасен. Небо тоже было безжизненно и серо, но зато какой контраст, какая яркость наравне с мерцающим зелёными огнями города и жёлтыми огоньками почти из каждого окна. Город казался Вэй Усяню чудным по своей конструкции, но красоту его он признавал однозначно.

Странно, но рядом с Вэй Ином Эмили чувствовала себя совершенно иначе, чем в одиночестве. В чьей-нибудь компании она не могла полностью отдаться порыву и грезить о своей прошлой жизни и ощущать всё, что давал ей этот безжизненный ветер, но рядом с ним такого не было. Сложно было описать то чувство, но Вэй Ин как будто обладал чудесным даром — растворяться вместе с ветром, его присутствие еле ощущалось, если закрыть глаза. Он был невидим для глаз, но даже своим небьющимся сердцем Эмили чувствовала, что он стоит рядом. И нет, это не было тем самым возвышенным и теплым чувством, которое девушка испытывала, надевая это свадебное платье. Просто то тепло и лёгкость исходившие от него, ощущались на все сто, превращаясь в новое возвышенное и прекрасное чувство, которое можно было ощутить даже будучи мертвецом.

Вэй Усянь поймал на себе пристальный взгляд Эмили. Девушка неловко улыбнулась.

─ Ты и вправду необычный человек, Вэй Усянь, ─ сказала она.

─ С чего это? ─ удивился он.

─ Рядом с тобой даже мертвец может почувствовать себя живым.

Фраза была странной, но не ощущалась, как насмешка или укорение, или же шутка, это было признание. Признание и принятие его впервые за эти долгие года, кто-то по-настоящему принял Вэй Ина и не смотрел на него, как на врага или чистое зло. Теперь Эмили смотрела на него, как на друга.

Внезапно между ними вклинился очнувшийся Гектор:

─ Разойдитесь, молодёжь! Без меня тут уже ширли-мырли закрутили!

─ Ничего подобного! ─ смутилась Эмили и ударила его по плечу.

Вэй Ин рассмеялся.

─ Смотрю, ты как новенький после пережитого? ─ Подхватил столь весёлый настрой Вэй Ин, напомнив Гектору о причине его внезапных душевных потрясений.

─ Давайте не будем об этом, ─ отмахнулся тот. ─ Лучше поговорим о чём-нибудь более приятном. Сейчас ведь День Мёртвых! — радостно воскликнул Гектор, обхватив шеи друзей. ─ Надо ведь к родным наведаться!

Но ни Вэй Ин, ни Эмили не проявили по этому поводу видимого энтузиазма. Даже помрачнели.

─ Что с вами? ─ недоумевал Гектор, перестав обнимать друзей. ─ Разве вам не хочется повидать родных?

─ Ну, знаешь ли, не у всех при жизни были хорошие отношения с семьёй, как у тебя, ─ сказала Эмили.

Гектор тяжело вздохнул и оперевшись на перегородку их импровизированного балкона, тоже стал наблюдать за простирающимся пейзажем города.

─ Я и не говорил, что лажу со своей семьёй, ─ сказал Гектор.

Впервые в его голосе послышались нотки грусти и тоски.

─ Мои мечты шли вразрез с их желаниями, и я всё это время думал, что прав. Но я ошибся.

Вэй Ин и Эмили подняли глаза на Гектора.

─ Не зря говорят, что самое главное в жизни — семья. Неважно, связаны ли вы с этими людьми по крови, главное, что есть те, кому ты небезразличен, и это самое главное. Ни один путь ты не должен проходить в одиночку, теперь я это понимаю, потому что каждый раз, как я становился на шаг ближе к своей мечте, я чувствовал, что не сделал бы этого, если бы не они: моя жена и дочка. Только их тепло, свет и песни, которые я посвящал им, давали мне силы идти вперёд, ─ пока он рассказывал о своей жене и дочери, его глаза горели, слова лились из него, как будто он был готов прямо сейчас воспеть всю свою любовь к ним, и внезапно весь этот эмоциональный поток сошёл на нет, и Гектор вновь поник. ─ Но я слишком быстро подлетел к солнцу, и оно меня ослепило.

─ Понимаю тебя, ─ мрачно ответил Вэй Усянь.

Его взгляд снова помрачнел, но в этот раз в нём не проснулась та страшная, погубившая его сила. После рассказа Гектора в заклинателе вновь проснулась грусть и сожаление.

─ Я погубил всё, что мне было дорого, а всё из-за мести и желания превзойти всех. Возвыситься над ними. Может я и не хотел этого в начале, но потом эта идея захватила меня, и я стал одержим собственной силой, которая медленно, но верно пожирала мою душу. Пока в моей жизни не появились люди, показавшие мне свет, я находился во тьме ещё очень долго, а потом…

Вэй Ин остановился, не в силах закончить рассказ, сохранив душевное равновесие. Эмоции могли бы снова взять вверх, и он бы сорвался. Внезапно его руку накрыла холодная тонкая рука Эмили.

─ И что потом? ─ Спросила она, накрыв его руку своей.

─ Что же потом? ─ Подошёл поближе и Гектор.

─ А потом всё охватил мрак. Я уже не ведал, что творю, зачем это всё, я просто хотел поставить точку в этой истории.

Эмили сжала его руку сильнее.

─ Есть вещи в этом мире, над которыми мы не властны. Надо просто переступить через это и тогда…

─ Нет, Эмили, ─ прервал её Вэй Усянь. ─ Есть вещи, на которые невозможно закрыть глаза.

Девушка опустила глаза и оставила его руку.

Ещё никогда ей не были так знакомы и понятны 2 абсолютно разные, но и в тоже время похожие истории. Истории, о которых она знала лишь косвенно, без каких-то подробностей, но знала, что в них и без того есть куда больше общего, чем может показаться. Было место и предательству, и боли, и скорби, и минутам счастья, и любви. Ещё никогда 3 абсолютно разные души 3-х разных эпох не были так близки друг другу по духу, как сейчас.

─ А что же ты, Эмили? ─ Спросил Гектор. ─ Про что же твоя история?

─ Она не такая интересная и захватывающая, как ваши. Многим она покажется банальной и скучной, даже немного жалкой.

─ Но мы готовы слушать.

Так вот незаметно эти заблудшие души стали для неё чем-то большим. Они доверили ей частичку себя, частичку своей истории, и она не могла не отплатить тем же. Что-то во всей этой истории всё ещё беспокоило всех троих, была ли их встреча случайностью или предписывалась судьбой? Было ли безумием всё, что с ними произошло? Но может ли смерть быть чем-то нормальным в понимании живого человека, не знающего о ней ровным счётом ничего? Хороший вопрос, и только мертвецы знают на него ответ.