Зов зелёных скал (гет)

Пепе, проголодавшись, отправилась к морю. В последнее время она часто кормилась одна: Мак, не давая себе отдыха, каждый день навещал людей.

Ползя на животе по рыхлому, глубокому снегу, Пепе ловила на себе косые, порой сочувствующие взгляды сородичей. Пингвины при встрече вежливо кивали ей, но стоило ей уползти вперёд, шептались: «Бедняжка!»

А всё из-за Мака. Он собрался покинуть стаю, отправившись с людьми на поиски своих.

— Не успели пожениться, а уже расстаются.

— А я вам говорила, что пингвины разных видов не могут быть парой, — стараясь быть незаметными для слуха Пепе, сплетничали пингвины.

Мак пытается найти путь домой — Пепе это знала. И помогала ему. Не раз, когда полярники равнодушно выпроваживали Мака, и он терял надежду, Пепе твердила:

— Не сдавайся. Ходи каждый день. Люди поймут, что ты хочешь от них. Ходи каждый день. Не забывай, где на карте твой остров. Показывай его людям. Мак, ходи на станцию каждый день. Каждый день.

После её воодушевляющих слов Мак всегда обнимал Пепе и клялся:

— Пепе, я тебя не оставлю. Я вернусь. Я только увижу своих и попрощаюсь с ними. Я всегда буду с тобой. Преодолею море и вернусь к тебе.

Иногда печально добавлял:

— Если люди поймут меня…

— Поймут, — Пепе прижималась головой к его груди. — Непременно поймут. Ты увидишь семью, остров, траву. Мак, только вспомни, как прекрасна зелёная трава! Люди тебя поймут.

Подруги, родители, даже младшие братишки Вава и Роро и дочери Лоло, Тата и Диди, спрашивали Пепе:

— Он хочет уйти. Ты отпускаешь его?

— Мак хочет всего лишь отправиться в гости к своей семье, — ласково говорила Пепе.

— Но там же его дом. Дядя Мак называет зелёный остров домом, — однажды сказала Диди.

И Пепе не нашла подходящего ответа для птенца.

Снег был рыхлым, мокрым, он таял под ногами, что так не нравилось Пепе. Она любила пушистый снег, воздушный, чтобы в нём можно было слегла утонуть, а потом окунуться с головой как в море. Ещё и ветер разыгрался, он вздувал хлопья снега и бросал их в лицо Пепе.

Возле кромки льда рыбачили Адели, императорские и субантарктические пингвины. Пепе, помахав им крылом, прыгнула в воду и поплыла к отколовшимся льдинам. Сегодня уж что-то не хотелось ловить криль вместе со всеми. С берега доносились голоса императоров:

— Это самка Мака из рода Маккуори?

— Да, она, — отвечали Адели.

— А где Маккуори?

— С людьми.

Пепе, погружаясь и выпрыгивая из тяжёлых волн, мчалась к льдине.

— Пепе, не уплывай далеко! — закричал ей Лоло. — Опасно плавать одной! Не уплывай! Или подожди меня!

— Всё будет хорошо! — ответила ему Пепе и нырнула глубоко в воду, чтобы не слышать радеющего над ней друга.

Чрезмерная забота Лоло иногда надоедала Пепе. «Я уже выросла, я не птенец из птичих яслей, — хотела она объяснить. — Я не трусиха».

Трусиха. Все Адели знали Пепе как главную трусиху, которая в детстве боялась прыгать в сугроб, боялась быстро бегать, боялась шума и ссор.

«Я трусиха».

Пепе запрыгнула на льдину и принюхалась. Рядом один только мелкий криль. Но за льдиной плывёт косяк большой и сытной серебрянки.

«Я трусиха. Я боюсь потерять Мака».

Пепе покинула льдину и помчалась к рыбе.

«Я трусиха. Я боюсь сказать Маку, что не хочу его терять на зелёном острове».

Косяк серебрянки, как только увидел плывущего к ней пингвина, лихорадочно закружился, желая запутать противника. Пепе нырнула в него и тотчас схватила крупную рыбёшку.

Довольная, она выскочила на льдину. А день, кажется, становится лучше. Мороз крепчает, снег, перестав залеплять глаза, поёт под ногами.

Пепе снова прыгнула в воду. И вдруг, в полёте, уловила запах жирного, сального мяса.

В толще воды показался морской леопард, с открытой пастью плывущий к Пепе.

* * *

Мак понуро плёлся к морю, хотя желания поесть у него не было. Но Дон, прыгающий рядом по мягкому, пористому снегу упорно твердил, что Маку нужно развеяться, а для этого подойдёт хорошая рыбалка и хороший обед.

— Ты не бери всерьёз, — говорил Дон. — Дима плохо пошутил. Он главный на станции шутник, балагур. Шутка и всё. Не сдавайся!

Ветра не было несколько дней, снег шёл мокрым и колким. Мак, отряхиваясь от мелких липких снежинок, покачал головой:

— Люди не понимают… Мне не объяснить им, что я хочу увидеть свой дом. Дон, почему они такие?

Дон почесал лапой ухо.

— Люди глупы, так уж они устроены. Я часто иду на различные уловки, чтобы они меня поняли. Даже сделал вид, что выучил их команды. Ну, ничего, Мак! — Дон громко гавкнул. — Попытаем удачу в следующий раз!

— Попытаем… — вздохнул Мак.

У моря было шумно, бурно, пингвины крикливо хвастались на берегу пойманным крилем. Адели, императоры, субантарктические толпились и выглядывали в толще воды криль. Ленивые морские слоны дремали, похрапывая, подставляя пузо холодному солнцу. Поморники и буревестники молчали, они внимательно следили за пингвинами и старались отобрать у них пойманную добычу.

— О, Дон пришёл! Здравствуй, Дон! — заголосили пингвины и потопали к нему навстречу.

— Чудесная погода! — Дон с собачьей лёгкостью и беззаботностью помчался к приятелям.

Оставив стаю возле кромки льда, Лоло подошёл к Маку.

— Как успехи?

— Сегодня было ещё хуже, — уныло ответил он. — Надо мной уже не смеялись, а насмехались.

Лоло задумался, засмотревшись на сверкающий снег.

— А Геннадий?

— Он… хочет меня понять, но не может.

Лоло дружески толкнул Мака.

— Не бросай попыток, коли хочешь увидеть дом. Во время бури я говорил своим пингвинам: «Не сходи с гнезда». А тебе говорю: «Ходи к людям». Только они помогут вернуться домой.

— Спасибо, — Мак постарался с надеждой взглянуть на друга.

— Прыгай в море, пока криль не уплыл! — Лоло, взяв его за крыло, потащил к берегу.

Мак услышал голос своего желудка.

— Да, Лоло, ты прав. Нельзя мне раскисать.

Ветер взмахнул жёлтые волосы. Мак потоптался на месте. Снег стал крепче, вот и стужа приходит. Он дал слово Пепе, что будет бороться за свою жизнь. Пингвин Маккуори выстоял перед смертельной бурей, что ему люди? Нужно идти до конца. Завтра будет ещё одна попытка, и послезавтра, и так, пока люди не поймут его требований.

— Лоло, поплыли на середину моря, где много рыбы! — задорно воскликнул он.

— Вот такой Мак мне нравится, — усмехнулся Лоло. — Попробуем наперегонки!

Мак и Лоло вытянули крылья, приготовились к забегу. Вдруг раздался пронзительный крик Гиги.

— Там Пепе!

Жар вместо холода пробрал Мака насквозь. Не понимая, что стряслось, он, судорожно дыша, бросился к берегу, к толпе пингвинов. На небольшом сугробе стояла Гиги и кричала.

— Пепе! Там Пепе!

Глаза Гиги расширились, крылья суматошно махали.

— Что делать?! Где Лоло! Там Пепе и леопард!

Море бурлило, волны окатывали берег. В воде металась Пепе, а за ней гнался морской леопард. Он не давал ей ни единого шанса вскочить на берег или на одинокую льдину. Пепе прыгала глубоко под воду. Хищник стремительно бросался за ней. Она поднималась на поверхность, чтобы была возможность запрыгнуть на какую-нибудь льдину. Но леопард тотчас выныривал за ней и горой обрушивался на Пепе. Он знал, что нельзя добыче оказаться возле льда.

— Пепе! — закричал Лоло и приготовился нырять.

— Стой! — Мак крепко поставил свою ногу на ногу Лоло. — Стой. Не прыгай!

— Но Пепе съедят! — воскликнул Лоло.

— Опасно. У тебя есть Гиги, Тата и Диди. Не оставляй их, — резко сказал Мак.

— Но ты хуже ныряешь и плаваешь! Ты…

Мак не дослушал Лоло. Он сорвался с берега и поплыл на встречу к врагу.

* * *

Пепе выпрыгнула на талый лёд, но сил не хватило, чтобы закрепиться. Зубы леопарда клацали прямо перед её хвостом. Времени забраться на слабый лёд не было, Пепе нырнула вглубь и поплыла. Она видела перед собой берег, а на нём свою стаю. Если мчаться ещё быстрее, она успеет доплыть до берега и спастись на поверхности.

Леопард был близок. Пепе уворачивалась от его зубов, уплывая в сторону. Не сразу она заметила, что берег стал дальше, едва виднелся на горизонте. Она бросалась под воду, желая отвлечь леопарда, но он давно знал эти трюки и не вёлся на них. Пепе нырнула снова. Под водой увидела небольшую пещерку. Пепе ринулась в её маленький вход. Если спрячется под камнями, то сможет вылезти с другого конца и выиграть у леопарда время.

Но леопард оказался проворнее. Он преградил своим телом узкий пещерный лаз и обнажил рот, в котором торчали острые зубы. Пепе метнулась вправо, леопард ловко пресёк её попытку улизнуть. Она бросилась влево, пронеслась под серым брюхом хищника. Леопард извернулся и ударил её мощными задними лапами. Пепе, потеряв сознание, отлетела в сторону и упала на дно. Она очнулась мгновенно, пока ещё её тело не успело всплыть, но леопард мчался прямо на неё, был на расстоянии вытянутого крыла.

Пепе хотела броситься прочь, как вдруг крыло ощутило скользкие зубы. Дрожь пронзила Пепе. А леопард, промахнувшись с первым укусом, вновь раскрыл рот.

В воду что-то упало. Череда мелких пузырьков возникла перед глазами Пепе, заслонив леопарда.

«М-мак?» — не поверила Пепе.

Но эти жёлтые волосы нельзя было ни с чем спутать, даже в воде.

Мак, сделав оборот вокруг леопарда, чтобы сбить его с толку, клюнул противника в левый глаз. Он обернулся к Пепе, бегло посмотрел на неё и сказал взглядом: «За мной!». И бросился наверх. Пепе, не задумываясь, поплыла за ним.

Леопард быстро пришёл в себя. Он снова показался на поверхности воды и устремился в погоню за птицами.

— Мак? — едва удалось выкрикнуть Пепе.

— За мной, — сказал Мак, вновь погружаясь в толщу воды.

«Нам нельзя снова уходить на дно!» — хотела возразить Пепе, но слова Маком приказом отразились в её перепуганном сознании. Пепе последовала за Маком, поплыла на самое дно. Она с трудом уворачивалась от новых атак леопарда. Вдруг Мак остановился на мгновение и поднял крыло. Пепе инстинктивно остановилась за ним. Мак дождался приближения противника, и бросился на него. Снова клюнул в глаз, развернулся и поплыл назад. Обескураженный, раздражённый и взбешённый леопард помчался за Маком.

«Он же тебя поймает!» — чуть не завопила Пепе.

Она собралась уже поплыть к Маку на помощь, но сердце задрожало от увиденного. Мак кружился в воде, совершая невероятные трюки. Он гнал леопарда то наверх, то вниз, то заставлял его вертеться на одном месте. И всё быстрее и быстрее отдалялся от Пепе, уводя за собой леопарда.

«Он спасает меня. Я должна уйти», — поняла Пепе. Она быстро поплыла на берег, пока леопард не вспомнил про неё. Оказавшись на поверхности, Пепе с наслаждением вздохнула холодный запах снега. Внезапно появившаяся надежда на спасение рухнула вниз. Вокруг плавали только обмерзшие куски снега, который леопард расколет своими зубами. Рядом ни одной тяжёлой льдины. А берег в другой стороне. Не там, куда плывёт Мак!

«Он хочет спасти меня! Он знает, на что идёт! Я не могу подвести его»! — забилось в Пепе.

Тончащий запах молодой травы из воспоминаний, из снов уже самой Пепе всплыл в памяти.

«Мак никогда не увидит свой дом, если принесёт себя в жертву».

И она нырнула в воду.

Когда Пепе доплыла до леопарда, Мак барахтался на морском талом льду, пытаясь заскочить на него. Леопард нападал сверху. Как только Мак запрыгивал на более толстый кусок льда, то леопард разбивал его мощным ударом головы. Пепе, собрав все силы, устремилась на леопарда и клюнула его за ласты. Хищник пошатнулся и резко развернулся на Пепе. Она, не пытаясь уплыть, снова клюнула его, на сей раз в правый глаз. Леопард взревел, вода забурлила. И тут же раздался всплеск. Мак, оказавшись снова в море, схватил клювом противника за ласты. Леопард завертелся, глаза плохо видели, он хотел сбросить птицу с задних конечностей. А Пепе продолжала его клевать, пока Мак совсем не закружил врага. Морской леопард бессильно, в последней попытке избавиться от пингвина, взмахнул ластами.

Мак отстал. Он мельком взглянул на Пепе. «Плыви!». И устремился к берегу. Пепе, не уступая в скорости, плыла рядом с ним. Больше они не перебрасывались словами, оставив последние силы на путь домой. Леопард, потрясённый и раненый, быстро пришёл в себя и уже гнался за ними. Пепе и Мак перепрыгивали мелкие льдинки и снег, мутили воду, петляя между собой.

Припай казался всё ближе. На нём кричали испуганные пингвины. Пепе и Мак только ускоряли гонку. Под водой они разглядели лёд, толстый, уходящий на глубокое дно, в нём не было ни скважины, в которой могли бы спрятаться пингвины. Леопард вновь догонял их. Пепе и Мак переглянулись.

«У нас одна попытка заскочить на берег».

Они прыгнули, вырываясь из водяной пелены. Свежий ветер объял мокрые перья. Ноги ощутили отвердевший снег. Пингвиньи крики и собачий лай оглушили уши.

Пепе и Мак, не веря, что они на берегу, смотрели вниз. Вода кипела пеной, волны били об лёд. Морской леопард, повержено рыча, метался и пытался заскочить на поверхность.

— Мы спаслись! — заликовала Пепе.

Мак не ответил, он только подбежал к Пепе и крепко прижался своей головой к её голове. Пингвины обступили их, поздравляли с победой. Пепе и Мак не слышали даже радостных слов Лоло и Дона.

— На суше, в воде и под водой? — спросила Пепе.

— Опора и защита, — кивнул Мак, обнимая её сильнее.

— Пойдём домой? — Пепе вытерла с Мака холодные капли.

— Пойдём, на сегодня мы наплавались, — ответил он с искоркой радости в хриплом от воды голосе.

Они шли домой, пингвины топали за ними и засыпали вопросами да похвалами.

— Мак и Пепе! Ай да герои! — восторженно кричали пингвины.

— Оставьте их в покое! — тоном вожака воскликнул Лоло. — Дайте отдохнуть.

Пепе и Мак мечтали об отдыхе. Они представляли, как окажутся дома, в гнезде, лягут на живот и закроют глаза. Тишина окутает их, а снег сменится зарослями густой травы. Но вместо долгожданного покоя они заслышали человеческие шаги.

— Гена! Это же Гена! — завизжал Дон и побежал к хозяину.

Дон прыгнул прямо на полярника. Геннадий, потеряв равновесие упал, но тут же отряхнулся от снега и засмеялся.

— Малыш, я как чувствовал, что ты будешь с пингвинами.

Геннадий, сидя в снегу, распахнул руки: к нему уже торопился Лоло.

— Смельчак! Как поживаешь? — ласково спросил он, взяв пингвина на руки.

Лоло загоготал, рассказывая про недавнее приключения Мака и Пепе, хотя Геннадий ни слова не понял. Полярник потрепал чёрную голову Лоло, поцеловал и опустил на снег.

— Смельчак, я сильно хочу с тобой поболтать, но у меня серьёзный разговор к твоему приятелю.

Поднявшись на ноги, Геннадий подошёл к Маку и присел на одно колено. Он осторожно протянул руку и дотронулся до птичьего крыла. Мак замер, мрачным усталым взглядом всмотрелся в человека.

— Ну что, Маккуори? — улыбнулся Геннадий. — Мы тебя услышали. Ты возвращаешься домой.